Символизм сочинение 11 класс

Серебряный век является одним из этапов развития русской литературы 1880-1917 годов. На данном историческом этапе было написано множество произведений, наполненных огромной силой энергией, благодаря которым поэзия тех времен стала достойным продолжателем художественных открытий русской литературы 19 века.  Стоит понимать, что поэты не только развили старые традиции, но и внесли нечто новое в русскую культуру.

Писатели серебряного века сумели найти гармонию между душой человека и окружающей его природой.  Акцент делается на проблематику человеческого «я», замученного принятием собственного одиночества и отсутствием конечной жизненной цели. Грани между реальностью и фантазией стираются, делая поэзию индивидуальным. Изменения в обществе побудили в поэтах ощущение перевернутости мира, а значит, нужно было найти ответы на вопросы души человека и  попытаться эту самую душу излечить.

Литература разделилась на две большие стилистические группы: модернизм и реализм. К реализму принято относить таких авторов, как Б. Зайцев, М. Горький, И. Бунин. Но это уже реализм не традиционный, писатели ставят цель обобщения общества, они стремятся отразить настроения, царящие в среде простых людей.

Модернизм пришел в Россию из Франции и являл собой нечто совершенно новое для читателя. Первым течением модернизма принято называть символизм. В таких произведениях мы видим борьбу мечты, фантазии и воображения с реальностью. Образы имеют переносный смысл, мы видим огромное количество отсылок, намеков. Из символизма вытекает идея двоемирия: бытие разделяется на реальное, несовершенное, тоскливое, и на идеальное, нерушимое. Произведения символистов даются для читателя с большим трудом, нужно быть подкованным в религии, эзотерике и магии.

К началу 20 века символизм находится в кризисе, и его вытесняют такие течения, как футуризм и акмеизм. Акмеизм шел наперекор к символизму, образы уже не отвлеченные, а наоборот – точные и понятные. Писатели-акмеисты идут против мистицизма, они желают диалога со своими произведениями и поэзией мировой.

Футуризм развивался вместе с акмеизмом, но было совершенной его противоположностью. Футуристы, в чье число входили такие видные поэты как Б. Пастернак и В. Маяковский, не желали иметь ничего общего со старыми устоями, ими двигала цель создания своей, новой культуры. А старую стоило уничтожить.

В 20 веке мы наблюдаем множество катаклизмов и общественных кризисов. Мир меняется, меняется и искусство. Свобода уже не простой звук, религия, законы уходят на второй план, появляется множество способов заявить о себе, выразить свою позицию. Серебряный век дал нам много поэтов с разными мыслями и мировоззрением, и многие из них стали для нас сокровищем русской литературы. Своими произведениями они навеки остались в сердцах читателей.

Вариант 2

«Серебряный век» – это очередной переворот не только в литературе, но и других областей культуры. Период его начала – это конец 19 столетия и начало 20 века. Одно из главных направлений – это новое представление литературы не как зеркало действительности, а как искусство.

Именно в этот период рождаются лучшие из лучших. Появляются такие талантливые люди как Блок, Цветаева, Ахматова, Маяковский, Есенин, Брюсов. Грядущие перемены в жизни России сильно влияют на поэзию. Сила и мощь, предаваемая в стихах великих творцов поэзии, передается и простому читателю. В них они призывают народ совершенствоваться, задуматься о духовности и нравственности. Одно из лучших произведений того времени «Возмездие» было написано Блоком. В нем он искренне и с сильным душевным порывом раскрыл посыл укрепить себя и силу духа изнутри, так как грядущие перемены полностью меняли устоявшуюся систему культуры и литературы.

Благодаря началу «Серебряного века» русская литература раскрывает такие направления в поэзии как футуризм, акмеизм и символизм. Основное направление в поэзии и других культурах в тот период – это символизм. Главные составляющие символизма – это философичность и глубина. К поэтам-символистам можно отнести Тютчева, Фета, Блока и Бальмонта. Каждый текст их произведений пропитан образом-символом, они содержат громкие и многозначные слова и чаще других используют различные аллегории, метафоры или сравнения.

Для поэтов-символистов поэзия – это не только стихи, она являлась для них самым прекрасным и ценнейшим из искусств. Они постоянно восхваляли поэзию, говорили о ней, как о чем-то идеальном и прекрасном. Любое, написанное произведение содержало в себе частичку женственности, вечности и совершенства мира.

К поэтам-акмеистам относились Ахматова, Гумилев, Мандельштам и т.д. Их главный призыв в поэзии – материальность и предметность. Чаще всего, чтобы с точностью предать все эмоции и переживания они использовали образы библейских или мифологических героев. Главная тема произведений – это внутренняя, земная красота, чувства, эмоции и глубина человеческих переживаний.

Любимое современниками направление в русской литературе в период «Серебряного века» — это футуризм. Главное, что хотели выразить поэты в своих стихах – это тонкость человеческой души, протест в отношении буржуазии. Поэты-футуристы – Северянин, Маяковский, Крученых были против устаревших рифм и системы фраз прошлых лет.

Клычков, Есенин и Клюев так же предпочли собственное направление в русской литературе – новокрестьянская поэзия. Они воспевали матушку-природу, предавали красоту жизни в русской деревне, а так же часто затрагивали фольклорные образы.

Ослепительное и необычайно прекрасное время, которое изменило представление большинства людей о русской литературе – Это «Серебряный век». Большое влияние на поэзию в этот период оказали война, революция и просто противостояние человека власти, нежелание мириться с действительностью.

`

Поэзия серебряного века

Популярные сочинения

• Как я помогаю маме — сочинение 3, 6 класс

  Мы с мамой настоящие друзья, я очень ценю и уважаю ее труд, и, конечно, стараюсь ей помогать. В чем заключается моя помощь, я расскажу в своем сочинении.

• Сочинение на тему Свобода

  Свобода – достаточно широкое понятие, которое нужно рассматривать с разных сторон. Она бывает разная, и люди по-разному трактуют и понимают смысл свободы. Однако многие согласятся с тем, что человек считается свободным тогда

• Сочинение на тему Семья в жизни человека

  Понятие «семья» для каждого человека имеет сугубо личное значение. Тем не менее в жизни это слово играет огромную роль. Несмотря на то, что может подразумеваться совершенно различный смысл, вложенный в слово «семья»

Определение понятия

Символизмом называется направление в литературе, возникновение которого связано с концом XIX века. Истоки его рождения — это глубокий духовный кризис. Писатели пытались найти художественную правду в реалистичном литературном течении. Символизм помог поэтам и прозаикам уйти от суровой жизни в мир идей и вечных тем.

Впервые направление появилось во Франции в 1870—1880 годах, но своего максимального развития оно достигло на рубеже прошлого и позапрошлого столетий не только на своей родине, но и в России, Бельгии. Само слово «символ» означает условный знак, соединяющий два мира — реальный и ирреальный.

Название течения впервые упоминалось в манифесте Жана Мореаса — основоположника символизма. Новая школа опиралась на работы Владимира Соловьева, Шопенгауэра и Ницше. Так как это течение появилось в сложное время, оно стало своеобразным способом побега от реальности.

Русский символизм связывают с выходом поэтического сборника, содержащего стихи Добролюбова, Бальмонта и Брюсова.

Символизм в русской литературе

Определение 1
Символизм – это одно из крупнейших течений в литературе (а также искусстве, живописи, музыке), характеризующееся экспериментаторством, новаторством посредством использования приемов недосказанности, тайны, загадочности.

Символизм как явление возник во Франции в конце девятнадцатого века, однако наиболее широкое распространение получил в начале двадцатого века. Его представителями за рубежом были: Шарль Бодлер, Поль Верлен, Артюр Рембо, Стефан Малларме, Лотреамона.

Замечание 1

В русской литературе символизм возник в начале двадцатого века. Его представителями в России являлись: Валерий Брюсов, Иннокентий Анненский, Александр Блок, Федор Сологуб, Константин Бальмонт, Андрей Белый, Зинаида Гиппиус, Дмитрий Мережковский и многие другие.

Готовые работы на аналогичную тему

• Курсовая работа Символизм в русской литературе 440 руб.
• Реферат Символизм в русской литературе 220 руб.
• Контрольная работа Символизм в русской литературе 250 руб.

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту Узнать стоимость

Символисты считали целью искусства интуитивное постижение мирового единства через символы. В России символисты разделились на два «лагеря»: старшие (З. Гиппиус, Д. Мережковский) – использовали символы религиозно-философского смысла. Они считали, что от всей мирской суеты, человек должен уйти в мир фантазий, иллюзий. Младшие символисты (А. Белый, А. Блок, Ф. Сологуб) ориентировались в своем творчестве на «особых» читателей, которые в процессе прочтения таковых произведений становились не просто читателями, а соавторами. Это объяснялось тем, что каждый читатель должен был по-своему понять и прочувствовать символистическое произведение. Читатель должен был после прочтения стихов разбудить в себе собственные мысли и восприятие данного произведения.

В России символизм приобрел свои особенности, выделившие его среди других стран. К таковым особенностям можно отнести:

1. Разделение символизма на еще два направления, определившие течение символизма в России.
2. Использование средств выразительности не только литературного языка, но и простонародного. Использование как возвышенной, так и «низкой» лексики.
3. Черты неясного смысла, когда читатель может додумать, что угодно. В этом случае, как уже говорилось выше, читатель является «соавтором» произведения.
4. Использование вполне определенных и понятных символов, которые понимаются всеми одинаково.

Нужна консультация преподавателя в этой предметной области? Задай вопрос преподавателю и получи ответ через 15 минут! Задать вопрос

Все эти особенности сделали русский символизм выделяющимся среди других стран, а также дали толчок к развитию дальнейшей литературы.

Явление символизма каждый объяснял по-разному. Наиболее признанной считается позиция известного политического деятеля тех времен Льва Троцкого о том, что символизм в России являлся попыткой к бегству в мир фантазий и иллюзий от жестокой и холодной реальности.

Использование символов, конечно, имело свою определенную цель и задачу. Возможно, явление символизма в России того времени и правда являлось попыткой бегства от реальности. Однако, неоспорим тот факт, что символизм внес неоценимый вклад в дальнейшее развитие русской литературы.

Основные признаки

Литературное течение стало отображением работ известных философов. Оно пыталось отыскать в человеческой душе место, которое способно скрыть от жестокой реальности. Существует несколько основных признаков символизма:

• тайный смысл произведения передается с помощью символов;
• основу составляют философские работы и мистицизм;
• появляется собственная мифология;
• образцом служит литература великих классиков;
• особое внимание уделялось ритму стихотворений;
• мир должен преобразоваться с помощью искусства и творчества.

Главная цель течения заключается в постижении мира с помощью интуиции через символы. Последние в этом случае играли роль многозначного иносказания. Принцип художественного направления — творить искусство ради него самого. Согласно словам Брюсова, создание искусства — это приотворенные двери в вечность.

Среди идей символизма можно выделить экспериментирование со сложением стихов.

Московское крыло литераторов возглавил поэт В. Брюсов, поэтому все произведения ориентировались на его работы и мысли. В Санкт-Петербурге во главе символистов стал Д. Мережковский.

Он внес в направление мотивы раздвоенности, бессилия, безысходности и одиночества, возможность ухода в мир фантазий от реальности.

Черты направления

Писатели смогли по-новому посмотреть на роль личности в жизни, творчестве и русской действительности. Такой интерес привел поэтов к расширению сознания, они старались понять индивидуальность человека. Характерные черты символизма:

• двоемирие;
• появление звукописи в поэзии;
• отражение реальности символами;
• постижение действительности с помощью мистики;
• религиозные искания;
• поэтика многоплановости и содержания;
• отрицание реального мира.

Писатели использовали интуицию для постижения действительности, старались в произведениях выразить чувственное восприятие жизни. Этому течению характерна постоянная смена масок и ролей, мистификация и артистичная игра. Поэты превозносили личность, но писали стихи на основе творческого пессимизма.

Новая школа

Предшественниками символизма являются Ф. Тютчев и А. Фет, которые впервые заложили что-то новое в поэтической речи. Стих Silentium стал настоящим девизом русских писателей. Большой вклад в развитие течения внес В. Брюсов, именно он считал символизм новой школой. Согласно его мнению, это направление должно с помощью намеков загипнотизировать читателей.

Писатели в своем творчестве ставят акцент на личности и внутреннем мире художника, они разрушили концепцию критики. Начало символизму положили западноевропейские поэты, которые творили еще в стиле реализма. Им пытались подражать Блок, Брюсов, Сологуб. Но позже они смогли создать собственное течение, развить свои темы.

Предметы реального мира стали символами, с помощью которых выражались внутренние волнения. Учитывался зарубежный и отечественный опыт, но он подстраивался под новые требования. Еще одна особенность символизма — использование примет декадентства. Литературное направление было неоднородным. Образовалось два пересекающихся течения:

• старшие поэты;
• младшие символисты.

Отличительным признаком первых считался особый взгляд на содержание и роль стихотворений в обществе. По их мнению, образ символизма возник из-за развития словесного искусства. Содержание поэзии волновало их не так сильно, как ее художественное оформление.

Младосимволисты основывали свои взгляды на философских и религиозных трудах, в этом они расходились со старшими. Но была и общая черта — поэзия получила новое оформление. Благодаря одинаковым темам и образам поэты критически относились к реализму. В 1900-х годах оба направления тесно сотрудничали в рамках журнала «Весы». Здесь печатали стихотворения и их анализ.

Поэты по-разному воспринимали литературные цели. Если старшие считали писателя творцом только в художественной сфере, младшие выступали за изменение всего мира. Как говорил Брюсов, раньше была поэзия цветов, а теперь стало искусство оттенков. Хорошим примером отличий в разных течениях служит его стихотворение под названием «Младшим». В нем поэт обращается к противникам и расстраивается из-за того, что не видит мистики и гармонии, о которой они толкуют.

Задачи и цели символизма в русской литературе

Как уже говорилось выше, символизм в русской литературе имел свои цели и задачи. К таковым можно отнести:

1. Представление реальной картины мира или политической обстановки в стране через символы. Например, в поэме А. Блока «Двенадцать» через символы вьюги и метели показана неразбериха послереволюционной обстановки в стране, а через символ бродячего пса – старый, не нужный никому мир, уже отживший свое. Помимо этих символов, в поэме есть и другие, не менее значимые и тоже выполняющие информативную функцию.
2. Через символы передаются чувства и мысли, завуалированные намеки и скрытые сравнения, что помогает сделать лирический, а иногда и прозаический текст полнее и ярче.
3. Через символы можно показать эмоциональную окраску произведения. Так, символ становится явлением перехода из эмоционального в материальное.
4. Через символы можно передать характер лирического героя или объекта, о котором говорится в любом символистическом произведении. Символ в таком случае является частью сюжетной линии лирического произведения.

Таким образом, символизм в русской литературе представляет собой большую ценность, поскольку является одним из главных направлений и явлений в литературе. В его задачи входит представление реальной картины мира, обстановки в стране или же эмоциональное описание картины происходящего. Так, символизм имеет очень большую значимость. Что же появилось благодаря символизму и какой вклад он внес в развитие русской литературы?

• Во-первых, благодаря символизму появилось бесчисленное множество новых средств выразительности и нашлось применение старым: метафора, метонимия, синекдоха, олицетворение, перифраз, аллегория, инверсия – все эти и многие другие средства стали массовыми, распространенными и более оформившимися в обычном их употреблении.
• Во-вторых, благодаря символизму, сейчас видна и доступна современная Россия предыдущего века. Многие авторы-символисты в своих произведениях высказывали свое отношение к революции. Поэтому символизм представляет собой историческую ценность.
• В-третьих, символизм представляет собой духовно-религиозную ценность, так как творчество символистов зачастую находилось в религиозно-философском поиске. Все это придавало символизму в России особенное, возвышенно-духовное значение.
• В-четвертых, благодаря символизму русская литература получила такую широкую известность.
• В-пятых, символизм положил начало Серебряному веку русской литературы – веку поэзии. Именно символизм положил начало футуризму, который в последствии его сменил.

Таким образом, символизм в русской литературе сыграл большую роль. Он включал в себя два направления, каждое из которых характеризовалась определенным набором свойств и задач, определяющих впоследствии значимость данного направления в русской литературе. Символизм был и остается одним из самых значимых направлений в лирике двадцатого века. Именно он положил начало развитию лирической русской литературы. Так, символизм сыграл большую роль в русской литературе и внес вклад в развитие мировой литературы в целом.

Необходимо подобрать материал для учебной работы? Задай вопрос преподавателю и получи ответ через 15 минут! Задать вопрос

Яркие представители

Есть известные поэты среди младшей и старшей ветви литературного течения. У каждого из них свое значение.

Самые яркие представители символизма в первом случае — это А. Блок, А. Белый, В. Иванов. Список старших поэтов:

• В. Брюсов;
• Ф. Сологуб;
• Д. Мережковский;
• З. Гиппиус;
• К. Бальмонт.

Основная тема новой школы — одиночество. Поэт способен творить только в полном уединении, а свобода от всего общества приведет к независимости личности. Любовь перестала быть смыслом жизни, так как она мешает искусству, ее считают только испепеляющей страстью.

Это чувство приводит к страданиям, печальным последствиям, ее изображают как физическое, а не духовное влечение.

В стихах открылись новые темы:

• урбанизм;
• антиурбанизм;
• смерть.

Город воспевался как научный и прогрессивный центр. Поэты представляли мир в образе двух столиц: первая — Москва будущего, вторая — темная и старая. В то же время город являлся отторжением от прежнего существования.

Образ смерти также распространен в символизме, его рассматривали в личном и глобальном плане.

Символизм в поэзии, музыке и живописи

Лекция 3 из 8

Как Белый, Блок, Врубель и Скрябин искали мистическую истину

Автор Михаил Свердлов

«Однажды… — вспоминает поэт Анатолий Найман, — Ахматова — глуше, чем до сих пор, и потому значительней — произнесла: „А вы думаете, я не знаю, что символизм, может быть, вообще последнее великое направление в поэзии“. Возможно, она сказала даже „в искусстве“». Тем знаменательней эта реплика, что она прозвучала как бы от лица акмеизма, враждебной сим­воли­стам школы. Несмотря на все былые разногласия, поздняя Ахматова не могла не признать поворотной и судьбоносной роли символистского поко­ления в ис­то­рии русской культуры. Ведь именно символисты на рубеже XIX–XX веков под­няли «знамя борьбы» против диктата приземленного реализма и воинству­ю­щего матери­а­лизма, начав процесс грандиозного обновления отечественного искусства в 1900–1920-х годах.

Обновление это началось с литературы в 1890-х годах, затем оно захватило и другие ис­кусства — знаменем же его, по сути, стало слово, которое и дало движению название, — «символ» (от греч. σύμβολον — знак, опознавательная примета). В тра­диционной поэтике слово «символ» означало «многозначное иноска­зание», в отличие от «аллегории» — «однозначного иносказания». Опираясь на религи­озное понимание символа как земного знака небесных истин, сим­во­листы пыта­лись «передать на сокровенном языке намеков и вну­шения нечто невы­разимое». Каким образом? Размывая словарный контур слова, предельно рас­ши­ряя его значение. Так, смысл строк Андрея Белого: «И дымом фабрич­ные трубы / Плюют в огневой горизонт» — не сводится к простому олицетворе­нию, но намекает на некую тайну, связывающую земное и небесное, высокое и низ­кое, временное и вечное.

Символ в этой новой поэтике не просто указывает на что-то тайное, но более того — знаменует небывалую прежде концентрацию таинственного в душе и в мире. Само слово «тайна» находится в центре символистской поэтики, властно притягивая к себе другие слова или притягиваясь к ним: «ключи тайн», «мгновенья тайн», «тайна жизни», «тайна гроба», «тайны заката» и «тайны рас­света». За существительным «тайна» тянется бесконечный шлейф эпитетов, эпитет «таинственный» блуждает в поиске все большего числа определяемых существительных. Так, выписав название стихотворения Аполлона Григорьева, «Тайна скуки», Александр Блок рядом торжественно замечает: «Ему зачтется это!» Он же, буднично описывая свою прогулку с женой по Равенне: «Все гово­рят про нее, что bella. Называют барышней», — вдруг как будто забывает об ок­ру­жающем: «Один я… Тайна».

Не удивительно, что постсимволистскому поко­лению такая насыщенность мира «знаньем несказанным» показалась несо­вме­стимой с нормальной жиз­нью: «Получилось крайне неудобно, — писал акмеист Осип Мандель­штам, — ни пройти, ни встать, ни сесть. На столе нельзя обедать, потому что это не просто стол. Нельзя зажечь огня, потому что это может значить такое, что сам потом не рад будешь».

Весь мир в понимании символистов оказывался тайным языком символов; они стремились искать в словах и вещах прежде всего знаки чего-то иного. Сим­вол в их теории и практике стремится к захвату всех вещей и явлений: в символистском сознании мир воспринимается как сплошной «лес соответ­ствий» (согласно поэтической формуле Шарля Бодлера); всюду угадывается намек, отовсюду стоит ждать чудесных вестей. Разумеется, многие модернисты следующего поколения, пытавшиеся преодолеть своих предшественников, восставали против всевластия символа: «Образы выпотрошены, как чучела, и набиты чужим содержанием, — возмущался Мандельштам. — <�…> Роза кивает на девушку, девушка на розу. Никто не хочет быть самим собой».

Отношение к символу как знаку тайны разделило две эпохи в развитии симво­лизма. В эпоху «старших символистов» (1890-е годы) тайны ищут прежде всего в мире сокровенного «я». Характерно, что первые символисты воспринимались современниками прежде всего как проповедники крайних форм субъективизма и эгоцентризма — и не без основания. Ведь и сам Валерий Брюсов, признанный глава и идеолог символизма в 1890-е годы, утверждал, что секрет современного искусства — в осознании «глубокой мысли, что весь мир во мне». В своих сти­хах символисты «первой волны» стараются довести эту мысль до предела. Мало того, например, что местоимение «я» является едва ли не любимой анафорой Константина Бальмонта, тот еще и нанизывает на нее заклинательные, гимни­ческие формулы: «Я вольный ветер, я вечно вею», «Я весь — весна, когда пою, / Я — светлый бог, когда целую!» Это значит, что «я» для символистов этого по­коления становится предметом культа. По Федору Сологубу, его мечты равны вселенной, себя же он уподобляет Творцу: «Я — бог таинственного мира, / Весь мир в одних моих мечтах…» В свою очередь, Дмитрий Мережков­ский превра­щает лозунг «возлюби себя» в религиозный принцип: «Ты сам — свой Бог…», «Будь бездной верхней, бездной нижней, / Своим началом и концом». А его жена, Зинаида Гиппиус, с готовностью следует этому призыву: «Люблю я себя, как Бога, — / Любовь мою душу спасет».

Наследуя «старшим» и все же споря с ними, «младшие символисты» (1900–1910-е годы) ведут свои поиски тайн в противоположном направлении: от себя к непостижимому миру — к загадкам сущего, «глуби заповедной» и «туманной Вечности». Мистическое томление 1890-х годов («тоска неясная о чем-то неземном») в 1900-е годы перешло в мистические порывы. Предтечей нового мироощущения был признан философ и поэт Владимир Соловьев. Андрей Белый в своей «Второй симфонии» даже изобразил его в виде пророка — трубящим в рог на крыше московского дома и возвещающим о грядущем «солнце любви». Соловьев видел во всем борьбу «тьмы житейских зол» и мистической «золотой лазури», мечтал о воплощении на земле небесной красоты (Софии), освобождении «мировой души» как женского начала из плена косной материи. «Знайте же, Вечная Женственность ныне / В теле нетленном на землю идет», — провозгласил Соловьев, и это было воспринято его последователями, «младшими символистами», Александром Блоком, Андреем Белым, Сергеем Соловьевым, как пророчество, которому надлежит сбыться если не завтра, то послезавтра.

«Они Ее видят, они Ее слышат! / С невестой жених в озаренном дворце!» — иро­нически удивлялся Брюсов упованию «младших» на чудо. И действительно, было чему удивляться: «соловьевцы» ждали явления «Вечной Жены» почти так же истово, как первые христиане — второго пришествия Христа. При этом они читали приметы ее грядущего (или уже состоявшегося?) воплощения на ли­цах любимых женщин — Любови Менделеевой Любовь Блок (в девичестве Менделеева, 1881–1939) — дочь Дмитрия Менделеева, жена Александра Блока., в образе которой Блок угадывал Лучезарную Подругу, Деву Ра­дуж­ных Ворот, или Маргариты Морозовой Маргарита Морозова (в девичестве Мамон­това, 1873–1958) — московская меценатка и хозяйка литературно-музыкального салона, возлюбленная Андрея Белого, подруга Александра Скрябина., которую Андрей Белый в «Сим­фо­нии (2-ой, драматической)» именовал «сказкой» и «синеглазой нимфой».

У Блока в таинственном свете предстоящего воцарения Великой Жены тра­диционные поэтические образы превращаются в мистические знаки: ветер — уже не просто ветер, это весть «оттуда», закат — уже не просто закат, это весть о конце прошлого времени и начале новых времен. У Белого в каждой вещи, даже затерявшейся в толще быта, в каждом слове, даже жалком и смешном, угадывается знак — или мирового преображения, или мировой катастрофы: «…конец — „близится“, и надо готовиться к бою с Антихристом и к встрече с Христом». Третьим же «пророком» символистской «второй волны» стано­вится Вячеслав Иванов, чья ученая поэзия стремилась, по словам Блока, «пото­нуть в народной душе», слить культ древнегреческого бога Диониса с христи­ан­ством и русской идеей. В «Кормчих звездах», своем первом сборнике, Ива­нов, предвидя близкие сроки творческого претворения истории в хоровое религиозное действо, загадочно вещает: «Всё — жрец и жертва. Всё горит. Безмолвствуй», «И припевы соглашает / С вражьим станом вражий стан, / И раздолье оглашает / Очистительный пэан Пеан — в Древней Греции торжественный благодарственный гимн, исполнявшийся хором.».

Мистическая настроенность, готовность к чуду выдержала все испытания, кото­рые выпали «младшим символистам», все перипетии их творческого пути. Они всегда оставались хранителями тайны. Что-то таинственное прячется, на­пример, в озорных строках Белого: «Голосил / низким басом. / В небеса запу­стил / ананасом»; мерцает в отчаянных блоковских признаниях: «А ты, душа… душа глухая… / Пьяным пьяна… пьяным пьяна…»; подсвечивает мизан­тропию, проявившуюся в дневниковой записи Блока после гибели «Титаника»: «Есть еще океан»; диктует мрачные исторические пророчества — будь то зву­чащие в романе Андрея Белого «Петербург» слова Медного всад­ника: «Да, да, да… Это — я… Я гублю без возврата» или строки о том же Медном всаднике в стихах Вячеслава Иванова: «То о трупы, трупы, трупы / Споты­каются копыта…»

На зов поэтической тайны в начале ХХ века откликнулись композиторы и худож­ники. Усиленные поиски заповедных путей в разных видах искусства привели их в движение навстречу друг другу. Углубление в «невыразимое» неразрывно связалось с упорным стремлением к единению всех муз, к маги­ческому синтезу искусств. Поэзия на рубеже XIX–XX веков мечтает стать музыкой и тоскует о красках, музыка и живопись тяготеют к священному, заклина­тельному слову.

Идея все связующей музыки — одна из важнейших в символизме. Три евро­пейских властителя дум питали ее — философ Фридрих Ницше с его мыслью о рождении искусства «из духа музыки», композитор Рихард Вагнер, видевший в музыке воплощение «универсальных потоков божественной мысли», и Поль Верлен с его призывом — «Музыка прежде всего». «Музыкой выражается един­ство, связующее… миры, — вслед за ними учил Андрей Белый. — В музыке мы бессознательно прислушиваемся к этой сущности». Блок выразил ту же мысль в стихах: «Все — музыка и свет: нет счастья, нет измен… / Мелодией одной звучат печаль и радость…»

В первый период символизма верленовское требование было воспринято и при­менено только внешне — в погоне за завораживающими аллитерациями и ассонансами, в нагнетании повторов и рефренов: «Ландыши, лютики. Ласки любовные. / Ласточки лепет. Лобзанье лучей» (Бальмонт). Но в творчестве младших символистов установка на музыкальность определяет уже весь строй символистского текста. Так, когда Андрей Белый называет свои прозаические произведения «симфониями», это уже не просто дразнящая игра в переимено­вания. Здесь действительно претворены принципы симфонической компо­зиции и перекличка лейтмотивов в духе вагнеровских опер.

Впечатляющим итогом этих исканий стала поэма Блока «Двенадцать». Завер­шив ее строками в ритме детской песенки — четырехстопным хореем с муж­скими рифмами: «В белом венчике из роз / Впереди Иисус Христос», — поэт записал в днев­нике: «Сегодня я гений». Это значило: Блоку наконец удалось воплотить в «Двенадцати» музыку вселенной и музыку истории, которая зву­чала в его сознании, вплоть до слуховых галлюцинаций. Об этом в дневнике: «Внутри дрожит», «Страшный шум, возрастающий во мне и вокруг». В поэме наплы­вают друг на друга и сталкиваются музыкальные стихии: звуки город­ского романса и заупокойной молитвы, ритм плясовой, частушки и боевого марша, хаос шумов — шепоты, крики, выстрелы, завывание метели. И все это связыва­ется космической стихией, музыкой сфер. Внешняя какофония ритмов и инто­наций скрыто соединена в гармоническую компози­цию, с идеальной симмет­рией всех двенадцати частей (первая часть перекли­кается с двенад­цатой, вторая — с одиннадцатой и так далее).

Столь же радикален в своем стремлении к синтезу искусств главный музыкант символистской эпохи Александр Скрябин. Он не мог удовлетво­риться тезисом Вагнера: «Музыка не может мыслить, но она может воплощать мысль», — русский композитор хотел мыслить музыкой и музыкой преобра­жать мир. Скрябин привлекал к знаменованию тайны все возможные музы­каль­ные и не только музыкальные средства.

На микроуровне он колдовал над превра­ще­нием аккорда в символ. Таков его «мистический», или «проме­те­ев», аккорд — диссонирующее созвучие, не раз­решающееся устойчивым аккор­довым равно­весием, ставящее вспомогательную гармонию на место ос­нов­ной. Так Скрябин добивался особой разреженности, как бы воздушности музыкаль­ной ткани, образующей, по словам композитора и музыковеда Бориса Асафь­ева, «хрус­таль­ную музыку-мечту», «музыку влече­ния к звездам».

На уровне всего творчества Скрябина «огненное рвение» к мистической мысли проявилось в стремлении к предельному жанровому расширению. Если Белый называл свои прозаические тексты «симфониями», то Скрябин свои ключевые музыкальные сочинения именовал «поэмами» («Божественная поэма», 1904; «Поэма экстаза», 1907; «Прометей (Поэма огня)», 1910). Причем это были не просто симфонические поэмы в духе Листа или Берлиоза, а синтез симфо­нии и кантаты, органного концерта и концерта для фортепьяно с оркестром, да еще с добавлением партии света. Автор «Прометея» мыслил параллельными музыкальными и цветовыми аккордами, более того — в саму партитуру поэмы он ввел отдельную нотную строку для «светового клавира». Осталось загадкой, какие цвета были зашифрованы нотными знаками — общий эффект, видимо, должен был напоминать северное сияние; так или иначе, вот уже сто лет как предпринимаются все новые и новые попытки реализовать скрябинскую идею светомузыки.

Скрябину, пытавшемуся в сочинениях 1900-х годов мобилизовать все музы­кальные средства, всегда и их было мало. Композитор сопровождал сочинение музыки мистико-философскими медитациями: «Я существо абсолютное… Я Бог»; «Здесь звезды поют»; «Новая волна творчества, другая жизнь, другие миры»; «Возвращение к Единому, успокоение в Нем». Трубным гласом, завер­шающим первые четыре такта «Божественной поэмы», он хочет сказать: «Я есмь»; партией фортепьяно в «Поэме огня» передает «голос из космоса».

Наконец, Скрябин всерьез мечтал об исполнении своей «Мистерии» тысячами инструментов и голосов в специально построенном храме у подножия Гима­лаев, где бы вместе с музыкой разрастались симфонии цветов и ароматов, и все это должно было привести к полному преображению человечества и вселенной. Таков предел скрябинского символизма: в то время как поэты-символисты пытались претворить слово в музыку, он бился за претворение музыки в космогонический миф.

В сознании эпохи Скрябин и сам превратился в миф. «…Когда он начинал играть, — вспоминал Бальмонт, — из него как будто выделялся свет, его окру­жал воздух колдовства… Чудилось, что не человек это, хотя бы и гениальный, а лесной дух, очутившийся в странном для него человеческом зале, где ему, движущемуся в ином окружении и по иным законам, и неловко и неуютно». Он виделся новым «художником-всечеловеком», соединившим в себе Проме­тея и Орфея. «…Пророк, что был для нас небесным зовом / И Вечности ответ­ствовал за нас…» — такими словами оплакал его безвременную кончину поэт-символист Юргис Балтрушайтис.

Другим, столь же масштабным, мифологическим событием символистской эпохи стала «легенда Врубеля» — и это знаменательно: в художниках тогда с тем же энтузиазмом искали черты магов и пророков, что и в композиторах, а в красках и цветах так же угадывали следы тайнописи, как и в звуках музыки. Так, в поэтике Белого полюсá мира явлены в красках: серый цвет символи­зи­рует зло как «воплощение небытия в бытие, придающее последнему призрач­ность», а ясно-лазурный сияет как «символ богочеловечества». Соответственно, в поэтике Блока разворачивается вселенский конфликт между страшным «пурпу­ром лиловых миров» и «лазурью Чьего-то лучезарного взора». И вот в эпицентре этой космической драмы цвета и света возникла грандиозная фигура художника Михаила Врубеля. Его метания и безумие, расписывание церквей и маниакальная сосредоточенность на образе Демона, «сны Врубеля, его бред», «его покаяние» — все это осознается как знаки избранности, при­част­ности запредельной тайне. О нем пишут, следуя риторике исключитель­ности: «Нам недоступны, нам незримы…» — формула в зачине брюсовского стихотворения «М. А. Врубелю», «Лишь ты постигнул до конца…» — его фи­наль­ная формула. «Если бы я обладал средствами Врубеля…» — сетует Блок, а в статье «Памяти Врубеля» подводит гиперболи­ческий итог: «Падший ангел и художник-заклинатель: страшно быть с ними, увидать небывалые миры и залечь в горах».

Сам ставший мифом еще при жизни, Врубель обладал исключительным даром творить мифы на полотне, на стенах храмов, в мраморе и на терракотовых плитках. Его мифы воплощались не наяву, при ярком солнечном свете, а как бы сквозь призму снов и галлюцинаций. Но тем неотступнее, тем глубже воздей­ствуют эти мифы, очаровывая и пугая. «Верится, что Князь Мира [то есть сам дьявол] позировал ему…» — признавался художник Александр Бенуа.

Первоэлементом врубелевского мифа является цвет: возникает впечатление, что космическая энергия проливается на холст красочной стихией, мерцающей оттенками и взаимопереходами холодных тонов (бирюзовым, синим, лило­вым), и вот цвет разрешается в формах, порождает образы. Процесс образо­вания формы как будто происходит на наших глазах: цвет дробится на кри­стал­ли­ческие элементы, из которых, словно из геологического материала, созида­ется мир. Декоративная фактура, которая кажется собранной из дра­гоценных и полудрагоценных камней, базальта, смальты, кварца, хрусталя, перламутра, бисера и стекляруса, становится основой для всевозможных метаморфоз. Так, на картине «Демон сидящий» крылья печального духа пре­вращаются в горные породы, горные породы — в цветы, цветы — в сполохи заката. «Врубель… вест­ник, — обобщает Блок, — весть его о том, что в сине-лиловую мировую ночь вкраплено золото древнего вечера».

В пульсирующем и становящемся мире Врубеля все телесное становится глу­боко загадочным. Тот же Демон, с его узлами мускулов, двоится в восприятии зрителя: сверхчеловеческая мощь торса, грандиозный потенциал пружинистой позы — не оборачивается ли эта космическая энергия саморазрушением плоти, не чревата ли роковым бессилием? Во всяком случае, в еще одном из много­числен­ных вариантов демонической темы — картине «Демон поверженный» истон­чившаяся плоть падшего ангела изображена в последней конвульсии, перед тем как превратиться в горный ледник и слиться с фоном.

Изменчивость врубелевской вселенной усугубилась в 1902 году, когда на вы­ставке «Мира искусства» демонстрировался «Демон поверженный»: к ужасу свидетелей, автор тогда каждое утро то переписывал, то подправлял картину; каждый раз на картине что-то менялось — то поза, то выражение лица, то объем тела.

Врубелевский мир одержим синестезией — слитностью и переходностью ощущ­ений: зримое в нем стремится стать музыкальным, музыка — вопло­щается в зримой форме. Это особенно ощутимо в картине «Царевна-Лебедь», вдохновленной оперой Николая Римского-Корсакова «Сказка о царе Салтане» и чарующим пением супруги художника, Надежды Забелы. Сказочный образ царевны застигнут здесь в последнем замирании и таинственно-тревожной оглядке, в то время как ее снежные крылья и темно-лиловые облака, под­хва­ченные мощными цветовыми и световыми аккордами, уже уносятся к гори­зонту. При взгляде на картину возникает гипнотическое ощущение слышимого звука — и это как раз тот вид магии, который особенно ценился в эпоху сим­во­лизма.

Пределом стало творчество литовского художника и композитора Микалоюса Чюрлениса, который называл некоторые свои картины сонатами («Соната солнца», «Соната звезд», «Соната весны»), а в симфонических поэмах рисовал звуковые картины («Море», «В лесу»). «Он заставляет нас ощутить себя в ином пространстве, поглотившем время и движение», — этими словами Вяче­слав Иванов, по сути, выписал Чюрленису пропуск в символизм. Посмертное признание одним из мэтров русского символизма своего литовского собрата не случайно: так сказалась решающая тенденция всего движения — воля к абсолютному синтезу.

Символизм достиг своего пика к 1910-му, году смерти Врубеля, но расцвет почти тут же сменился кризисом. Слишком велики были надежды на пре­ображение мира, а следовательно, и неизбежные разочарования — все это провоцировало брожение и раздоры, размывало общую для символистов почву. Мистические упования Блока и Белого все никак не сбывались, зато сбылись катастрофические предчувствия. Революция (незадолго до которой, в 1915 го­ду, умер Скрябин) смела тех, кто ее предсказывал. После 1917 года о симво­лиз­ме уже вспоминали как об истории, с каждым годом — особенно после смерти Блока в 1921 году — все более далекой. Но конец символизма как школы и дви­жения не отменил его огромного влияния на всю последую­щую культуру. Даже противники символистов, акмеисты, не могли укло­ниться от этого влия­ния, причем именно в своих итоговых произведениях: Николай Гумилев в своем последнем сборнике «Огненный столп», Осип Ман­дель­штам — в «Сти­хах о неизвестном солдате», Анна Ахматова — в «Поэме без героя». Фор­маль­ные поиски Брюсова и Блока дали импульс к преобразованию русской поэзии, опыты Белого до неузнаваемости изменили русскую прозу. След сим­во­лист­ских идей более всего ощутим именно в явле­ни­ях мирового уровня — музыке Игоря Стравинского, дяги­левских балетах, филь­мах Сергея Эйзен­штейна, живо­писи лидеров русского авангарда, таких как Васи­лий Кандинский и Кази­мир Малевич, прозе Андрея Платонова и Бо­риса Пастернака. Великие дости­жения русской культуры в ХХ веке во многом стали возможны потому, что символизм открыл ему «магические горизонты».

Ритмика и тропы произведений

Писатели использовали новый подход при создании стихотворений, он базировался на устном народном творчестве, древнерусской литературе и реализме. Вся теория утвердилась в символах — приеме, который использовался в народной поэзии и романтическом творчестве. Представители нового течения переосмыслили его содержание и значение. Он стал своеобразным иероглифом, который понимается интуицией, а не разумом. Поэт был шифровщиком, прячущим смысл произведения за образами и иносказаниями.

Символисты считали музыку главным видом искусства, поэтому старались добиться ритмичности в своих стихотворениях. Они использовали фонетические возможности языка, нотные таблицы, придавали строкам особое благозвучие и живописность. Звуковые эффекты доминировали над смыслом фраз, поэты исключали переносы, лексические и синтаксические разделения. Благодаря народной ритмике их стихи были свободными и подвижными.

Символизм существовал недолго, так как его представители сами отрывали себя от окружающего мира.

Они выражали свои мысли кратко, но чувственно, не поддавались общественной критике и давлению. Народ просто не понимал их творчество, хотя некоторые черты символизма присутствуют и в современной поэзии.

2. Символизм как литературное направление. Старшие символисты: кружки, представители, различное понимание символизма.

Символизм — первое и самое значительное из модернистских течений в России. По времени формирования и по особенностям мировоззренческой позиции в русском символизме принято выделять два основных этапа. Поэтов, дебютировавших в 1890-е годы, называют «старшими символистами» (В. Брюсов, К. Бальмонт, Д. Мережковский, 3. Гиппиус, Ф. Сологуб и др.). В 1900-е годы в символизм влились новые силы, существенно обновившие облик течения (А. Блок, А. Белый, В. Иванов и др.). Принятое обозначение «второй волны» символизма — «младосимволизм». «Старших» и «младших» символистов разделял не столько возраст, сколько разница мироощущений и направленность творчества.

Философия и эстетика символизма складывалась под влиянием различных учений — от взглядов античного философа Платона до современных символистам философских систем В. Соловьева, Ф. Ницше, А. Бергсона. Традиционной идее познания мира в искусстве символисты противопоставили идею конструирования мира в процессе творчества. Творчество в понимании символистов — подсознательно-интуитивное созерцание тайных смыслов, доступное лишь художнику-творцу. Более того, рационально передать созерцаемые «тайны» невозможно. По словам крупнейшего среди символистов теоретика Вяч. Иванова, поэзия есть «тайнопись неизреченного». От художника требуется не только сверхрациональная чуткость, но тончайшее владение искусством намека: ценность стихотворной речи — в «недосказанности», «утаенности смысла». Главным средством передать созерцаемые тайные смыслы и призван был символ.

Категория музыки — вторая по значимости (после символа) в эстетике и поэтической практике нового течения. Это понятие использовалось символистами в двух разных аспектах — общемировоззренческом и техническом. В первом, общефилософском значении, музыка для них — не звуковая ритмически организованная последовательность, а универсальная метафизическая энергия, первооснова всякого творчества. Во втором, техническом значении, музыка значима для символистов как пронизанная звуковыми и ритмическими сочетаниями словесная фактура стиха, т. е. как максимальное использование музыкальных композиционных принципов в поэзии. Стихотворения символистов порой строятся как завораживающий поток словесно-музыкальных созвучий и перекличек.

Символизм обогатил русскую поэтическую культуру множеством открытий. Символиcты придали поэтическому слову неведомую прежде подвижность и многозначность, научили русскую поэзию открывать в слове дополнительные оттенки и грани смысла. Плодотворными оказались их поиски в сфере поэтической фонетики: мастерами выразительного ассонанса и эффектной аллитерации были К. Бальмонт, В. Брюсов, И. Анненский, А. Блок, А. Белый. Расширились ритмические возможности русского стиха, разнообразнее стала строфика. Однако главная заслуга этого литературного течения связана не с формальными нововведениями.

Символизм пытался создать новую философию культуры, стремился, пройдя мучительный период переоценки ценностей, выработать новое универсальное мировоззрение. Преодолев крайности индивидуализма и субъективизма, символисты на заре нового века по-новому поставили вопрос об общественной роли художника, начали движение к созданию таких форм искусства, переживание которых могло бы вновь объединить людей. При внешних проявлениях элитарности и формализма символизм сумел на практике наполнить работу с художественной формой новой содержательностью и, главное, сделать искусство более личностным, персоналистичным.Символизму характерно:

— форма декаденства,

— поклонение индивидуализму,

— проповедь личности.

Поэт должен стремиться изобразить путь восхождения в иные миры. Познание реалистов в эти миры не проникает. У них рассудочное, горизонтальное понимание мира. Так называемые причинные связи.3 этапа развития: 1.1890-е гг. Период декадентства. Первый манифест Лекция Дм. Мережковского «О причинах упадка и новых течениях русской литературы». Основные принципы таковы:- мистическое содержание- символичность образов- понятие о двоемирии (мир земной, эмпирический – реальность; мир иной — сверхреальность). Мережковский, Гиппиус (Антон Крайний), Николай Минский. В это время появляется первый символистский журнал – «Мир искусства».2. 1900-е гг. Расцвет русского символизма. Появляются все основные манифесты. Журналы:»Весы», «Новый путь», «Аполлон», «Вопросы жизни», «Золотое руно» (направлены на античность). Бальмонт, Брюсов, Сологуб, Иванов.3.1910-е гг. Кризис русского символизма. Течение уступает место акмеизму. Так же называют поэты-парнасцы (Парнас – греческая гора, на которой обитали музы, поэты, рядом гора Геррикон, где существовало вдохновение).

Старшие символисты». Старшие русские символисты (1890-е годы) по началу встречали у критики и читающей публики в основном неприятие и насмешки. Как наиболее убедительное и оригинальное явление, русский символизм заявил о себе в начале двадцатого века, с приходом нового поколения, с их интересом к народности и русской песне, с их более чутким и органичным обращением к русским литературным традициям. Первыми ласточками символистского движения в России был трактат Дмитрия Мережковского “О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы” (1892), его сборник стихотворений “Символы”, а также книги Минского “При свете совести” и А. Волынского “Русские критики”. В тот же отрезок времени – в 1894–1895 годах – водят три сборника “Русские символисты”, в которых печатались преимущественно стихотворения их издателя — молодого поэта Валерия Брюсова. Сюда же примыкали начальные книги стихов Константина Бальмонта – “Под северным небом”, “В безбрежности”. В них исподволь тоже кристаллизовался символистский взгляд на поэтическое слово.

Символизм Д.Мережковского и З.Гиппиус носил подчеркнуто религиозный характер, развивался в русле неоклассической традиции. Лучшие стихотворения Мережковского, вошедшие в сборники Символы ,Вечные спутники, строились на «уроднении» с чужими идеями, были посвящены культуре ушедших эпох, давали субъективную переоценку мировой классики. В прозе Мережковского на масштабном культурном и историческом материале (история античности, Возрождения, отечественная история, религиозная мысль древности) – поиск духовных основ бытия, идей, движущих историю. В лагере русских символистов Мережковский представлял идею неохристианства, искал нового Христа (не столько для народа, сколько для интеллигенции) – «Иисуса Неизвестного».

В «электрических», по словам И.Бунина, стихах З.Гиппиус, в ее прозе – тяготение к философской и религиозной проблематике, богоискательству. Строгость формы, выверенность, движение к классичности выражения в сочетании с религиозно-метафизической заостренностью отличало Гиппиус и Мережковского в среде «старших символистов». В их творчестве немало и формальных достижений символизма: музыка настроений, свобода разговорных интонаций, использование новых стихотворных размеров (например, дольника ).

Если Д.Мережковский и З.Гиппиус мыслили символизм как построение художественно-религиозной культуры, то В.Брюсов, основоположник символического движения в России, мечтал о создании всеобъемлющей художественной системы, «синтезе» всех направлений. Отсюда историзм и рационализм поэзии Брюсова, мечта о «Пантеоне, храме всех богов». Символ, в представлении Брюсова, – универсальная категория, позволяющая обобщать все, когда-либо существовавшие, истины, представления о мире. Сжатую программу символизма, «заветы» течения В.Брюсов давал в стихотворении Юному поэту :

Утверждение творчества как цели жизни, прославление творческой личности, устремленность от серых будней настоящего в яркий мир воображаемого грядущего, грез и фантазий – таковы постулаты символизма в интерпретации Брюсова. Другое, скандальное стихотворение Брюсова Творчество выражало идею интуитивности, безотчетности творческих импульсов.

От творчества Д.Мережковского, З.Гиппиус, В.Брюсова существенно отличался неоромантизм К.Бальмонта. В лирике К.Бальмонта, певца безбрежности, – романтический пафос возвышения над буднями, взгляд на поэзию как на жизнетворчество. Главным для Бальмонта-символиста явилось воспевание безграничных возможностей творческой индивидуальности, исступленный поиск средств ее самовыражения. Любование преображенной, титанической личностью сказалось в установке на интенсивность жизнеощущений, расширение эмоциональной образности, впечатляющий географический и временной размах.

Ф.Сологуб продолжал начатую в русской литературе Ф.Достоевским линию исследования «таинственной связи» человеческой души с гибельным началом, разрабатывал общесимволистскую установку на понимание человеческой природы как природы иррациональной. Одними из основных символов в поэзии и прозе Сологуба стали «зыбкие качели» человеческих состояний, «тяжелый сон» сознания, непредсказуемые «превращения». Интерес Сологуба к бессознательному, его углубление в тайны психической жизни породили мифологическую образность его прозы: так героиня романа Мелкий бес Варвара – «кентавр» с телом нимфы в блошиных укусах и безобразным лицом, три сестры Рутиловы в том же романе – три мойры, три грации, три хариты, три чеховских сестры. Постижение темных начал душевной жизни, неомифологизм – основные приметы символистской манеры Сологуба.

Огромное влияние на русскую поэзию ХХ в. оказал психологический символизм И.Анненского, сборники которого Тихие песни иКипарисовый ларец появились в пору кризиса, спада символистского движения. В поэзии Анненского – колоссальный импульс обновления не только поэзии символизма, но и всей русской лирики – от А.Ахматовой до Г.Адамовича. Символизм Анненского строился на «эффектах разоблачений», на сложных и, в то же время, очень предметных, вещных ассоциациях, что позволяет видеть в Анненском предтечу акмеизма. «Поэт-символист, – писал об И.Анненском редактор журнала «Аполлон» поэт и критик С.Маковский, – берет исходной точкой нечто физически и психологически конкретное и, не определяя его, часто даже не называя его, изображает ряд ассоциаций. Такой поэт любит поражать непредвиденным, порой загадочным сочетанием образов и понятий, стремясь к импрессионистическому эффекту разоблачений. Разоблаченный таким образом предмет кажется человеку новым и как бы впервые пережитым». Символ для Анненского – не трамплин для прыжка к метафизическим высотам, а средство отображения и объяснения реальности. В траурно-эротической поэзии Анненского развивалась декадентская идея «тюремности», тоски земного существования, неутоленного эроса.

В теории и художественной практике «старших символистов» новейшие веяния соединились с наследованием достижений и открытий русской классики. Именно в рамках символистской традиции с новой остротой было осмыслено творчество Толстого и Достоевского, Лермонтова (Д.Мережковский Л.Толстой и Достоевский, М.Ю.Лермонтов. Поэт сверхчеловечества ), Пушкина (статья Вл.Соловьева Судьба Пушкина; Медный всадник В.Брюсова), Тургенева и Гончарова (Книги отражений И.Анненского), Н.Некрасова (Некрасов как поэт города В.Брюсова). Среди «младосимволистов» блестящим исследователем русской классики стал А.Белый (книга Поэтика Гоголя, многочисленные литературные реминисценции в романе Петербург ).