Ê 195-ëåòèþ ñî äíÿ ðîæäåíèÿ Àëåêñàíäðà Íèêîëàåâè÷à Àôàíàñüåâà (1826-1871), ñîáèðàòåëÿ è èññëåäîâàòåëÿ ðóññêîãî ôîëüêëîðà, èñòîðèêà ðóññêîé ëèòåðàòóðû.
«×òî çà ïðåëåñòü ýòè ñêàçêè! Êàæäàÿ åñòü ïîýìà!» — ïèñàë Àëåêñàíäð Ñåðãååâè÷ Ïóøêèí.
È ÷åãî òîëüêî íå áûâàåò â ñêàçêàõ! Ðóññêèé íàðîä ïðèäóìûâàë òàêèå öàðñòâà-ãîñóäàðñòâà, â êîòîðûõ òåêëè ìîëî÷íûå ðåêè ñ êèñåëüíûìè áåðåãàìè, âîëøåáíûå ïå÷è ñàìè ïåêëè õëåáà è ïèðîãè, à ñëàäîñòè ðîñëè ïðÿìî íà äåðåâüÿõ. Òîëüêî â ñêàçêàõ êóðû íåñëè çîëîòûå ÿéöà, à äåâèöû áûëè òàê õîðîøè, ÷òî íè â ñêàçêå ñêàçàòü, íè ïåðîì îïèñàòü. !
Ñêàçêà ó÷èò, ÷òî ïî æèçíè íóæíî áûòü äîáðûì, ÷åñòíûì, ùåäðûì ÷åëîâåêîì.
Íàðîäíûå ðóññêèå ñêàçêè, ñîáðàííûå À.Í. Àôàíàñüåâûì, — ìóäðûå è ïîó÷èòåëüíûå, ñìåøíûå è ãðóñòíûå, íàèâíûå è ëóêàâûå, íî âñåãäà ÷àðóþùèå, óâëåêàþùèå â ñâîé âîëøåáíûé ìèð.
 ýòîì ñêàçî÷íîì ìèðå ëÿãóøêà ìîæåò áûòü öàðåâíîé, à ëèñà — èñïîâåäíèöåé, ãäå æèâóò-ïîæèâàþò Êðîøå÷êà-Õàâðîøå÷êà, Âàñèëèñà Ïðåêðàñíàÿ è Êîùåé Áåññìåðòíûé, ãäå èãðàþò ãóñëè-ñàìîãóäû, à çîëîòàÿ ðûáêà èñïîëíÿåò ëþáûå çàâåòíûå æåëàíèÿ.
À ãëàâíûé íàø ñîáèðàòåëü îòå÷åñòâåííûõ ñêàçîê — Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ Àôàíàñüåâ, öåíèòåëü ðóññêîãî ôîëüêëîðà, èññëåäîâàòåëü äóõîâíîé êóëüòóðû ñëàâÿíñêèõ íàðîäîâ, èñòîðèê è ëèòåðàòóðîâåä, çà ñâîþ êîðîòêóþ æèçíü óñïåë ñêàçàòü ìèðó âñ¸, ÷òî õîòåë, è áëàãîäàðÿ åìó, ìû ïîçíàêîìèëèñü ñ áîãàòûì ñêàçî÷íûì íàñëåäèåì ðóññêîãî íàðîäà.
«Â íåêîòîðîì öàðñòâå, â íåêîòîðîì ãîñóäàðñòâå… Æèëè-áûëè…» Ýòî âñå ïðèñêàçêè, çà÷èíû ê ñêàçêàì ìû ÷èòàëè è íå çàäóìûâàëèñü, îòêóäà æå âçÿëèñü âñå ýòè ñêàçêè, êòî èõ ïðèäóìàë, êòî ââåë â æèçíü, ïóñòèë ñòðàíñòâîâàòü ïî ñâåòó. Ëåøèå, âîäÿíûå, âåäüìû, ìà÷åõè, Èâàíû-äóðàêè èëè öàðåâè÷è, Âàñèëèñû Ïðåìóäðûå èëè Ïðåêðàñíûå, Ìàðüè Ìîðåâíû, êîðîëåâíû, öàðè, ðûöàðè, áðàâûå áîãàòûðè, Çìåè-Ãîðûíû÷è, Áàáû-ßãè è ðàçíîå-ðàçíîå çâåðü¸.
Íàðîäíûå ïîáàñåíêè ñîáèðàëèñü è èçäàâàëèñü è ïðè Ïóøêèíå, è äî íåãî. Íî ýòî áûëè ëþáèòåëüñêèå óïðàæíåíèÿ ñ÷àñòëèâöåâ ïðàçäíûõ, çàáàâû è äîñóãè ïðåñûùåííûõ ëèòåðàòîðîâ. Àôàíàñüåâ ñòàë ïåðâûì ñåðüåçíûì èññëåäîâàòåëåì, èçäàâøèì ðóññêèé ôîëüêëîð íå òîëüêî ïî-íàñòîÿùåìó íàó÷íî, íî è íàèáîëåå ïîëíî.
×òî æå êàñàåòñÿ ãëàâíîãî íàñëåäñòâà, êëàäà, äîáûòîãî èç êîëîäöà âðåìåíè, òî ýòèì áîãàòñòâîì, äàæå íå ñîçíàâàÿ òîãî, âëàäååì ìû âñå, ïîòîìó ÷òî «ñêàçêè Àôàíàñüåâà» âïëåëèñü â ñîçíàíèå Ðîññèè íå ìåíüøå, ÷åì ñòèõè Ïóøêèíà!
Íè îäíà äåòñêàÿ æèçíü íå îáõîäèòñÿ áåç ñêàçîê. È ñêàçêè Àôàíàñüåâà áûëè ñàìûå ðàçíûå: îò ñòðàøíûõ, ïðî âåäüì, óïûðåé è ìåðòâåöîâ, äî ñàìûõ äåòñêèõ — ïðî Êîëîáêà, Òåðåì-òåðåìîê, Çàþøêèíó èçáóøêó èëè Æàð-ïòèöó.
Íî êàê íàðîäíûå ñêàçêè ïîïàëè â íàøè ëþáèìûå êíèæêè, êîòîðûå ìû ÷èòàåì è ïî÷èòàåì ñ äåòñòâà, ðåäêî êòî çàäóìûâàëñÿ. Ïîëó÷àåòñÿ, ÷òî Àëåêñàíäð Àôàíàñüåâ — íàø äîáðûé çíàêîìåö ñ ìëàäåí÷åñòâà, ìû ñ êîëûáåëè çíàåì åãî.
Âåäü âñå ðóññêèå ñêàçêè, êîòîðûå íàì ÷èòàëè ðîäèòåëè, äåäóøêè è áàáóøêè è êîòîðûå ìû ïðî÷ëè ñàìè, âñå îíè èçäàíû Àëåêñàíäðîì Íèêîëàåâè÷åì. Ïî÷òè âñå ñáîðíèêè ôîëüêëîðà, âûøåäøèå â Ðîññèè çà ïîñëåäíèå ïîëòîðà ñòîëåòèÿ, îñíîâûâàþòñÿ íà «Íàðîäíûõ ðóññêèõ ñêàçêàõ À.Í. Àôàíàñüåâà».
Ñþæåòû íåêîòîðûõ ñêàçîê èç íàðîäà ïîçæå áûëè ïåðåîñìûñëåíû, ïåðåðàáîòàíû è îáðåëè àâòîðñòâî ñ èìåíåì, êàê íàïðèìåð, ñêàçêà î Çîëîòîé ðûáêå èëè Âåðëèîêå.
Çà êàæäîé ñêàçêîé, äàæå åñëè îíà âåñüìà ïðîñòðàííî ïîäïèñàíà êàê «íàðîäíàÿ», åñòü áîëåå êîíêðåòíîå ëèöî.
Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ Àôàíàñüåâ âîò òà êëþ÷åâàÿ ôèãóðà â ìèðå ñêàçîê ñêàçî÷íèê, õîòÿ è íå ïèñàòåëü.
Íî â ÷åì æå òîãäà åãî çàñëóãà? À â òîì, ÷òî îí ýòè ñêàçêè ñîáðàë èç ðàçðîçíåííûõ èñòî÷íèêîâ, îòðåäàêòèðîâàë, êëàññèôèöèðîâàë è íàïå÷àòàë. ×åðåç åãî ðóêè ïðîøëî îãðîìíîå êîëè÷åñòâî ìàòåðèàëà, è îí ïðîäåëàë êîëîññàëüíóþ ðàáîòó.
 êíèãå «À ðàññêàçàòü òåáå ñêàçêó», ïîñâÿùåííîé Àôàíàñüåâó, Âëàäèìèð Èëüè÷ Ïîðóäîìèíñêèé, ðóññêèé ïèñàòåëü, àâòîð íàó÷íî-ïîïóëÿðíûõ è áèîãðàôè÷åñêèõ êíèã íàïèñàë:
«Øåñòüñîò ñêàçîê íå ñî÷èíåííûõ íà ìàíåð íàðîäíûõ è íå ïåðåäåëàííûõ íà ëèòåðàòóðíûé ìàíåð, øåñòüñîò ïîäëèííûõ íàðîäíûõ ñêàçîê ïðèíåñ íàì â ñâîèõ ñóíäóêàõ Àôàíàñüåâ».
Ñîêðîâèùà, îòêðûòûå Àôàíàñüåâûì, áåñöåííû. Ìèð äî ñèõ ïîð íå çíàåò äðóãîãî ñîáðàíèÿ èñòèííî íàðîäíûõ, êîëîðèòíûõ ñêàçîê, êîòîðîå ïî áîãàòñòâó ìîæíî ñðàâíèòü ñ òåì, ÷òî ñîáðàë è ñèñòåìàòèçèðîâàë ñêðîìíûé ðàáîòíèê àðõèâà.
Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ áûë áëàãîðîäíûì è ÷åñòíûì ÷åëîâåêîì. È æèçíü îí ïðîæèë áëàãîðîäíóþ, íî ñêðîìíóþ, ïîýòîìó ìû íå íàõîäèì íà åå ñòðàíèöàõ áîãàòûðñêèõ ïîäâèãîâ èëè ïûëêèõ ñòðàñòåé.
Ðîäèëñÿ Àôàíàñüåâ 23 èþëÿ 1826 ãîäà â óåçäíîì ãîðîäêå Áîãó÷àðå Âîðîíåæñêîé ãóáåðíèè â íåáîãàòîé ïðîâèíöèàëüíîé äâîðÿíñêîé ñåìüå, â êîòîðîé âûñîêî öåíèëîñü îáðàçîâàíèå.
Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ ïèñàë: «Îòåö ìîé, õîòÿ ñàì áûë âîñïèòàí íà ìåäíûå äåíüãè, íî óâàæàë îáðàçîâàíèå â äðóãèõ. Îòåö ëþáèë ÷òåíèå è ïîñòîÿííî âûïèñûâàë ëó÷øèå æóðíàëû. Îí ñïðàâåäëèâî ïî÷èòàëñÿ çà ñàìîãî óìíîãî ÷åëîâåêà â óåçäå».
Ñ ðàííèõ ëåò ó Àëåêñàíäðà ïîÿâèëñÿ èíòåðåñ ê ÷òåíèþ, áëàãî äîìàøíÿÿ îáñòàíîâêà áûëà äîâîëüíî áëàãîïðèÿòíà, à îò äåäóøêè, ÷ëåíà Áèáëåéñêîãî îáùåñòâà, ñîõðàíèëàñü äîâîëüíî áîëüøàÿ áèáëèîòåêà.
 11 ëåò îòåö îïðåäåëèë Àëåêñàíäðà Âîðîíåæñêóþ ãèìíàçèþ, êîòîðàÿ ñîäåðæàëà òèïè÷íûå ÷åðòû äîðåôîðìåííîé ñðåäíåé øêîëû: íàä ó÷åíèêàìè «âèñåë» ãèìíàçè÷åñêèé óñòàâ ñ ïðàâîì ñå÷ü ðîçãàìè äî 4 êëàññà è ñ ïîñòîÿííîé òåíäåíöèåé íà÷àëüñòâà ñå÷ü äî 5-ãî. Îäíàêî ðåçêîñòü óñòàâà ñìÿã÷àëàñü îòñóòñòâèåì ñòðîãîé ïîñëåäîâàòåëüíîñòè åãî èñïîëíåíèÿ. Ñåðüåçíûé è âïå÷àòëèòåëüíûé Àëåêñàíäð Àôàíàñüåâ âñåãäà áûë îäíèì èç ïåðâûõ ó÷åíèêîâ ãèìíàçèè, óäîâëåòâîðÿÿ ñâîþ ëþáîçíàòåëüíîñòü ÷òåíèåì êíèã íà êàíèêóëàõ.
Çàêîí÷èâ ñ îòëè÷íûìè óñïåõàìè ãèìíàçèþ, Àôàíàñüåâ ïîñòóïèë íà þðèäè÷åñêèé ôàêóëüòåò Ìîñêîâñêîãî óíèâåðñèòåòà, ãäå áûëè çàëîæåíû òå âçãëÿäû, êîòîðûå â äàëüíåéøåì îòðàçèëèñü íà âñåõ ñòîðîíàõ åãî äåÿòåëüíîñòè.
Àëåêñàíäð Àôàíàñüåâ ñëóøàë ëåêöèè, ìíîãî ÷èòàë, íà÷àë ñîáèðàòü ñâîþ áèáëèîòåêó, âåñòè äíåâíèê, â êîòîðûé çàíîñèë îïèñàíèå ãëàâíûõ ñîáûòèé æèçíè òîãäàøíåãî îáùåñòâà.
Îñîáóþ ðîëü â ñòàíîâëåíèè âçãëÿäîâ Àôàíàñüåâà ñûãðàë Ê.Ä. Êàâåëèí, ïîä âîçäåéñòâèåì êîòîðîãî Àëåêñàíäð ñòàíîâèòñÿ ñòîðîííèêîì èñòîðèêî-þðèäè÷åñêîé øêîëû è ïèøåò ðÿä ñòàòåé.
Îäíàêî, â êîíöå îáó÷åíèÿ Àôàíàñüåâ ïîä âëèÿíèåì ëåêöèé Ô.È. Áóñëàåâà ïåðåõîäèò ê èçó÷åíèþ ôîëüêëîðà.
Îêîí÷èâ óíèâåðñèòåò â 1848 ãîäó, îí ïðåïîäàåò ñëîâåñíîñòü è ðóññêóþ èñòîðèþ, à ãîä ñïóñòÿ ïîñòóïàåò íà ñëóæáó â àðõèâ.
Ìíîãîëåòíÿÿ ðàáîòà â Ìîñêîâñêîì Ãëàâíîì Àðõèâå Ìèíèñòåðñòâà Èíîñòðàííûõ Äåë íà ïîñòó ïðàâèòåëÿ äåë Êîìèññèè ïå÷àòàíèÿ ãîñóäàðñòâåííûõ ãðàìîò è äîãîâîðîâ îïðåäåëèëà îñíîâíîå íàïðàâëåíèå äåÿòåëüíîñòè Àôàíàñüåâà: ïîèñê, èññëåäîâàíèå è ïóáëèêàöèÿ íàèáîëåå èíòåðåñíûõ èñòîðè÷åñêèõ, ôîëüêëîðíûõ è ëèòåðàòóðíûõ ìàòåðèàëîâ.
 öåëîì æå ïåðèîä ñëóæáû â àðõèâå áûë ñàìûì ïëîäîòâîðíûì è ñ÷àñòëèâûì äëÿ Àôàíàñüåâà, òàê êàê îí èìåë íå òîëüêî îáåñïå÷èâàþùåå åãî ìàòåðèàëüíî ìåñòî, íî è âîçìîæíîñòü çàíèìàòüñÿ íàó÷íîé ðàáîòîé, æóðíàëèñòñêîé äåÿòåëüíîñòüþ, ñîáèðàíèåì áèáëèîòåêè, à òàêæå âîçìîæíîñòü îáùàòüñÿ ñ ó÷åíûìè, çàíèìàþùèìèñÿ ðóññêîé èñòîðèåé.
Ìàòåðèàëû àðõèâà ñòàëè îñíîâîé äëÿ ìíîãèõ ñòàòåé Àôàíàñüåâà. Åãî ëèòåðàòóðíàÿ ïðîèçâîäèòåëüíîñòü âûðàçèëàñü â îãðîìíîì ÷èñëå (äî 70) êðèòè÷åñêèõ ñòàòåé þðèäè÷åñêîãî, èñòîðè÷åñêîãî è èñòîðèêî-ëèòåðàòóðíîãî ñîäåðæàíèÿ.
 1850-60-å ãîäû Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ áûë àêòèâíûì ñîòðóäíèêîì æóðíàëîâ, è ñîõðàíèëîñü äîâîëüíî ìíîãî ïèñåì ê íåìó ðåäàêòîðîâ æóðíàëîâ.
Îíè, êàê âèäíî, î÷åíü äîðîæèëè åãî ñòàòüÿìè è ðåöåíçèÿìè, âñåãäà äåëüíûìè, ñåðüåçíûìè è âìåñòå ñ òåì æèâî è ëèòåðàòóðíî íàïèñàííûìè.
Íàó÷íûå èçûñêàíèÿ Àôàíàñüåâà âñå áîëüøå óõîäÿò â ñòîðîíó èçó÷åíèÿ âîïðîñîâ íàðîäíîãî ïîýòè÷åñêîãî òâîð÷åñòâà è ìèôîëîãèè.
Íå ïîñëåäíþþ ðîëü â æèçíè Àôàíàñüåâà ñûãðàëî åãî îêðóæåíèå. Ýòî ñåìüÿ âåëèêîãî ðóññêîãî àêòåðà Ìèõàèëà Ñåìåíîâè÷à Ùåïêèíà. À ÷åðåç íèõ Àôàíàñüåâ ïîçíàêîìèëñÿ è ñ äðóãèìè èçâåñòíûìè ëþäüìè, òàêèìè êàê Í.Â. Ãîãîëü, Ñ.Ò. Àêñàêîâ, Ò.Ã. Øåâ÷åíêî, È.Ñ. Òóðãåíåâ, Ò.Í. Ãðàíîâñêèé.
Ïåðâîé ðàáîòîé Àôàíàñüåâà â îáëàñòè ñëîâåñíîñòè áûëà ñòàòüÿ «Äîïîëíåíèÿ è ïðèáàâëåíèÿ ê ñîáðàíèþ «Ðóññêèõ íàðîäíûõ ïîñëîâèö è ïðèò÷åé», èçäàííîìó È. Ñíåãèðåâûì (1850).  èññëåäóåìûõ ïîñëîâèöàõ è ïîãîâîðêàõ Àôàíàñüåâ, ïðåæäå âñåãî, èçó÷àë ñëåäû ïîñòðîåíèÿ ðîäîâîãî áûòà ñëàâÿí.
Ñëåäóþùèå ñòàòüè âûõîäèëè îäíà çà äðóãîé â 1851-1855 ãîäàõ â ðàçëè÷íûõ ïîïóëÿðíûõ è ñïåöèàëüíûõ èçäàíèÿõ: «Îá àðõåîëîãè÷åñêîì çíà÷åíèè «Äîìîñòðîÿ», «Äåäóøêà äîìîâîé», «Âåäóí è âåäüìà», «Ðåëèãèîçíî-ÿçû÷åñêîå çíà÷åíèå èçáû ñëàâÿíèíà», «Êîëäîâñòâî íà Ðóñè â ñòàðèíó» è äð. Òàê ñîâåðøåííî ÷åòêî è îïðåäåëåííî Àôàíàñüåâ îáîçíà÷èë êðóã ñâîèõ íàó÷íûõ èíòåðåñîâ ôîëüêëîðèñòèêà è ýòíîãðàôèÿ, «àðõåîëîãèÿ ðóññêîãî áûòà».
Æèâàÿ íàòóðà Àôàíàñüåâà è åãî îáùåñòâåííûé èíòåðåñ ïðîÿâëÿëèñü íà ïðîòÿæåíèè âñåé æèçíè, åãî èññëåäîâàíèÿ íå îò÷óæäàëè åãî îò ñîâðåìåííîé æèçíè — îí ãîðÿ÷î îòêëèêàëñÿ íà âñå ãëàâíûå âîïðîñû. Îäíàêî Àôàíàñüåâà íåëüçÿ îäíîçíà÷íî ïðè÷èñëèòü ê òîìó èëè èíîìó ñîîáùåñòâó, åìó êàê èññëåäîâàòåëþ è èçäàòåëþ ñëàâÿíñêîãî ôîëüêëîðà áûëè áëèçêè èäåè ñëàâÿíîôèëîâ.
Êðóã åãî áëèçêèõ çíàêîìûõ áûë íåâåëèê: Àôàíàñüåâ ñõîäèëñÿ ñ ëþäüìè íå î÷åíü ëåãêî.  öåëîì, ìîæíî ñêàçàòü, ÷òî êðóã åãî îáùåíèÿ ñîñòàâëÿëè ìîñêîâñêèå áèáëèîôèëû, ñîáèðàòåëè, èçäàòåëè, ëèòåðàòîðû, ïèñàòåëè, ïóáëèöèñòû, ó÷åíûå, ïåðåâîä÷èêè, àðõèâèñòû, ïðîôåññîðà Ìîñêîâñêîãî óíèâåðñèòåòà.
 êîíöå 1850-õ Àôàíàñüåâ ñ Íèêîëàåì Ùåïêèíûì, ñûíîì ïðîñëàâëåííîãî àêòåðà Ìèõàèëà Ùåïêèíà, íà÷èíàåò èçäàâàòü îäèí èç ïåðâûõ â Ðîññèè êíèãîâåä÷åñêèõ æóðíàëîâ «Áèáëèîãðàôè÷åñêèå çàïèñêè». Îôèöèàëüíûì ðåäàêòîðîì-èçäàòåëåì ÷èñëèëñÿ Ùåïêèí, õîòÿ íà äåëå äóøîé æóðíàëà áûë Àôàíàñüåâ.
 1855 ãîäó Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ ïðèñòóïèë ê ïðåäïðèÿòèþ, êîòîðîå ñòàëî äåëîì âñåé åãî æèçíè, ê èçäàíèþ ðóññêèõ íàðîäíûõ ñêàçîê. Ýòî áûë ïåðâûé îïûò íàó÷íîãî èçäàíèÿ ñêàçîê ñ êîììåíòàðèÿìè.
Ðàáîòà ïî ñáîðó, îòáîðó è ïðîñåèâàíèþ ôîëüêëîðíîãî ìàòåðèàëà âåëàñü äîëãîå âðåìÿ. Îíè âûõîäèëè ïîñòåïåííî, âîñåìüþ âûïóñêàìè, è ñðàçó æå ñíèñêàëè îäîáðåíèå ÷èòàòåëåé.
Èçâåñòíûé ó÷åíûé-ÿçûêîâåä Ñðåçíåâñêèé ïèñàë Àôàíàñüåâó: «Êòî èç ðóññêèõ ëþáèòåëåé ñâîåé íàðîäíîé ïîýçèè íå ñêàæåò Âàì ãðîìêî èëè ïðî ñåáÿ äóøåâíîãî ñïàñèáî çà íà÷àëî Âàøåãî ïðåêðàñíîãî òðóäà î ðóññêèõ ñêàçêàõ?  ýòî øèðîêîå ìîðå ïóñòèëèñü Âû â äîáðûé ÷àñ è â äîáðîé ëàäüå, çàïàñøèñü, êàê äëÿ Öàðüãðàäà, è ñíàñòÿìè, è áðàøíîì, è, âåðíî, âûâåçåòå èç-çà íåãî íå îäíó äîðîãóþ áàãðÿíèöó. Äàé Áîã Âàì âñåãî õîðîøåãî íà âñåì Âàøåì ïóòè».
Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ æèë, ðàáîòàë è íå åçäèë ïî äàë¸êèì äåðåâíÿì, çàïèñûâàÿ ñáèâ÷èâûå ðàññêàçû ðóññêèõ áàáóøåê. Îí ñîçäàë óíèêàëüíîå ñîáðàíèå îòå÷åñòâåííîãî ôîëüêëîðà óñèëèåì çäðàâîé ìûñëè, âûíåñ íà ñâåò òî, ÷òî ïðåáûâàëî â íåáðåæåíèè.
Çíà÷èòåëüíàÿ ÷àñòü ñêàçî÷íûõ òåêñòîâ áûëà ïî÷åðïíóòà â àðõèâàõ; ñâîè çàïèñè, ñäåëàííûå â ïðîöåññå ðàáîòû íàä ñëîâàð¸ì, ïðåäîñòàâèë Âëàäèìèð Èâàíîâè÷ Äàëü; ïðèãîäèëèñü ìàòåðèàëû äðóãèõ ñîáèðàòåëåé è îòäåëüíûå íåìíîãî÷èñëåííûå íàáëþäåíèÿ ñàìîãî Àôàíàñüåâà. Âåñü îãðîìíûé ìàòåðèàë íóæíî áûëî îñìûñëèòü, îáðàáîòàòü, êëàññèôèöèðîâàòü, ñòðóêòóðèðîâàòü ïðèâåñòè â ïîðÿäîê. È ýòà ðàáîòà áûëà ñäåëàíà.
Ïåðâîå èçäàíèå «Íàðîäíûõ ðóññêèõ ñêàçîê» âûõîäèëî îòäåëüíûìè âûïóñêàìè ñ 1855 ïî 1863 ãîä, îíè íàïîëíÿëèñü åù¸ ïðîèçâîëüíî, ïðîñòî ïî ìåðå ïîñòóïëåíèÿ òåêñòîâ, 600 ñêàçîê óìåñòèëèñü â 8 âûïóñêîâ ýòî áûëî ñàìîå ïîëíîå èçäàíèå ñêàçîê íå òîëüêî â Ðîññèè, íî è çà åå ïðåäåëàìè.
Íàïðèìåð, áðàòüÿ Ãðèìì, âûïóñòèâøèå ñáîðíèê «Íåìåöêèõ ñêàçîê» íåñêîëüêî ðàíüøå, ïîìåñòèëè â íåãî ñêàçîê ïî÷òè âòðîå ìåíüøå. Ïåðâûé ñáîðíèê õàðàêòåðèçîâàëñÿ òåì, ÷òî â íåì íå áûëî äåëåíèÿ ñêàçîê ïî êàêèì-ëèáî ïðèçíàêàì.
Ïðè ïîäãîòîâêå âòîðîãî èçäàíèÿ «Íàðîäíûõ ðóññêèõ ñêàçîê» Àôàíàñüåâ ïðîäóìàë è îñóùåñòâèë äåëåíèå «ñêàçî÷íîãî» ìàòåðèëà ïî ðàçäåëàì è ïðåäñòàâëÿëî ñîáîé óæå ñòðîéíóþ ñèñòåìó ñ íàó÷íûì êîììåíòàðèåì àâòîðà.
Âîò íåáîëüøàÿ âûäåðæêà èç ïðåäèñëîâèÿ À.Í.Àôàíàñüåâà êî âòîðîìó èçäàíèþ: «Íàðîäíûå ðóññêèå ñêàçêè ðàñêðûâàþò ïðåä íàìè îáøèðíûé ìèð. Ïîâåðüÿ è ïðåäàíèÿ, âñòðå÷àåìûå â íèõ, ãîâîðÿò î ñòàðèííîì äîèñòîðè÷åñêîì áûòå ñëàâÿíñêèõ ïëåìåí; îëèöåòâîðåííàÿ ñòèõèÿ, âåùèå ïòèöû è çâåðè, ÷àðû è îáðÿäû, òàèíñòâåííûå çàãàäêè, ñíû è ïðèìåòû âñå ïîñëóæèëî ìîòèâàìè, èç êîòîðûõ ðàçâèëñÿ ñêàçî÷íûé ýïîñ, ñòîëüêî ïëåíèòåëüíûé ñâîåþ ìëàäåí÷åñêîþ íàèâíîñòüþ, òåïëîþ ëþáîâüþ ê ïðèðîäå è îáàÿòåëüíîþ ñèëîþ ÷óäåñíîãî».
Àôàíàñüåâûì áûëè âûäåëåíû ñêàçêè î æèâîòíûõ, ìèôîëîãè÷åñêèå ñþæåòû, áûëèííûå è èñòîðè÷åñêèå ñþæåòû, ðàññêàçû î êîëäóíàõ è ìåðòâåöàõ, ñêàçêè ñ áûòîâîé è þìîðèñòè÷åñêîé îêðàñêîé.
×òî ÿâëÿåòñÿ âàæíûì ýòî áûëî ïåðâîå èçäàíèå, â êîòîðîì ñêàçêè áûëè ñèñòåìàòèçèðîâàíû è ïðèíöèï ýòî áûë âûðàáîòàí À.Í. Àôàíàñüåâûì.
Çà ýòè ñêàçêè Àêàäåìèÿ íàóê ïðèñóäèëà Àôàíàñüåâó Äåìèäîâñêóþ ïðåìèþ, à Ãåîãðàôè÷åñêîå îáùåñòâî — çîëîòóþ ìåäàëü.
Ëåòîì 1860 ãîäà èñïîëíèëàñü äàâíèøíÿÿ ìå÷òà Àëåêñàíäðà Íèêîëàåâè÷à: îí ïîáûâàë çà ãðàíèöåé. Ýòî åäâà ëè íå ñàìîå ÿðêîå ñîáûòèå â åãî æèçíè. Òðè ñ íåáîëüøèì ìåñÿöà ãåðîé íàø ïðîáûë â Ãåðìàíèè, Øâåéöàðèè, Èòàëèè è Àíãëèè, ïîñåòèë Ëîíäîí, Ïèçó, Íåàïîëü è Ôëîðåíöèþ.
 Åâðîïå îí ïåðåäàë ðóêîïèñè äëÿ ïóáëèêàöèè â èçäàíèÿõ Âîëüíîé ðóññêîé òèïîãðàôèè ðÿä ìàòåðèàëîâ, êîòîðûå èç-çà öåíçóðû íå ìîã íàïå÷àòàòü â Ðîññèè. Ìíîãèå èç íèõ îòíîñèëèñü ê áèîãðàôèè Ïóøêèíà: áîëüøàÿ ïîäáîðêà äîêóìåíòîâ î äóýëè è ñìåðòè Ïóøêèíà, ïðèìå÷àíèÿ ê «Èñòîðèè ïóãà÷åâñêîãî áóíòà» è äðóãèå.
Ïðèâåçåííûå Àôàíàñüåâûì äîêóìåíòû áûëè íàïå÷àòàíû â øåñòîé êíèãå àëüìàíàõà «Ïîëÿðíàÿ çâåçäà».
«Òàì ÷óäåñà, òàì ëåøèé áðîäèò»
Íèêîëàåâè÷ Àôàíàñüåâ èçâåñòåí åù¸ è êàê èçäàòåëü «Íàðîäíûõ ðóññêèõ ëåãåíä», «Ðóññêèõ çàâåòíûõ ñêàçîê».
Ñêàçêà äëÿ Àôàíàñüåâà áåñöåííûé ïàìÿòíèê íàðîäíîãî òâîð÷åñòâà, êîòîðûé îí ñòðåìèòñÿ â íåïðèêîñíîâåííîñòè ñáåðå÷ü äëÿ ïîòîìêîâ. Âñåãäà, äî êîíöà æèçíè Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ çàíèìàëñÿ âîçðîæäåíèåì ôîëüêëîðà. òàê êàê ñ÷èòàë, ÷òî òàì îòðàçèëèñü âñå ïåðåæèâàíèÿ, ÷àÿíèÿ è ìå÷òû íàðîäà, íàøà èñòîðè÷åñêàÿ ïàìÿòü, âîïëîùåííàÿ â êîíêðåòíûõ îáðàçàõ è ñþæåòàõ.
Ýòî è õîæäåíèå Õðèñòà è àïîñòîëîâ â íàðîä ñ öåëüþ èñïûòàòü ÷åëîâå÷åñêóþ íðàâñòâåííîñòü, è âàðèàöèè âåòõîçàâåòíûõ ëåãåíä î Ñîëîìîíå è Íîå, è øóòëèâûå ðàññêàçû î áåñàõ è ÷åðòÿõ, ïðèíèìàþùèõ ÷åëîâå÷åñêèé îáëèê è ïûòàþùèõñÿ óâëå÷ü ëþäåé âñÿ÷åñêèìè ñîáëàçíàìè, à òàêæå áûòîâûå ëåãåíäû, îáíàðóæèâàþùèå ÷óäåñà â ïîâñåäíåâíîé íàðîäíîé æèçíè.
Ñîñòàâëåíèå Àôàíàñüåâûì ñáîðíèêà «Ðóññêèå çàâåòíûå ñêàçêè» áûëî ñìåëûì äåëîì.
«Çäåñü ìíîãî þìîðó, è ôàíòàçèè äàí ïîëíûé ïðîñòîð» — ïèñàë îí. ×àñòü ñêàçîê áûëà ïîëó÷åíà îò Â.È. Äàëÿ, êîòîðûé, ïåðåäàâàÿ èõ Àôàíàñüåâó, ñîæàëåë, ÷òî èõ ïå÷àòàòü íåëüçÿ.
«À æàëü, ïðîäîëæàë Äàëü, îíè î÷åíü çàáàâíû».
Àôàíàñüåâ áûë èçâåñòåí òåì, ÷òî íå âìåøèâàëñÿ â ïîâåñòâîâàíèå ñêàçîê è ïå÷àòàë èõ â òîì âèäå, êàê îíè è áûëè çàïèñàíû. Ìíîãèå æå ñêàçêè îòëè÷àëèñü òåì, ÷òî èõ ñþæåò áûë ïðèïðàâëåí îñòðîé ñîöèàëüíîé ñàòèðîé. Èìåííî çà ýòî îíè íåùàäíî èçûìàëèñü öåíçóðîé.
Íàïðèìåð, ñáîðíèê «Íàðîäíûå ðóññêèå ëåãåíäû» áûë çàïðåù¸í îáåð-ïðîêóðîðîì Ñèíîäà è âûøåë â ñâåò òîëüêî ïîñëå ñìåðòè ñîñòàâèòåëÿ, â 1895 ãîäó â Áåðëèíå, à â Ðîññèè — â 1914 ãîäó.
Äàæå ê ïîñëåäíåé ðàáîòå «Ïîýòè÷åñêèå âîççðåíèÿ ñëàâÿí íà ïðèðîäó» ó öåíçóðû áûëè âñÿ÷åñêèå ïðåòåíçèè.
 ñáîðíèê «Çàâåòíûå ñêàçêè» âîøëè ýðîòè÷åñêèå ñêàçêè, ðóêîïèñü À. Í. Àôàíàñüåâ òàéíî ïåðåïðàâèë â Åâðîïó, è ñáîðíèê áûë âïåðâûå èçäàí â Æåíåâå. Ñåé÷àñ ðóêîïèñè õðàíÿòñÿ â Èíñòèòóòå ðóññêîé ëèòåðàòóðû ÐÀÍ.
Ôóíäàìåíòàëüíûì èññëåäîâàíèåì Àëåêñàíäðà Àôàíàñüåâà â îáëàñòè äóõîâíîé êóëüòóðû ñëàâÿí ñòàëà òðåõòîìíàÿ ìîíîãðàôèÿ «Ïîýòè÷åñêèå âîççðåíèÿ ñëàâÿí íà ïðèðîäó.
Îïûò ñðàâíèòåëüíîãî èçó÷åíèÿ ñëàâÿíñêèõ ïðåäàíèé è âåðîâàíèé, â ñâÿçè ñ ìèôè÷åñêèìè ñêàçàíèÿìè äðóãèõ ðîäñòâåííûõ íàðîäîâ», ñîçäàííàÿ èì ñ öåëüþ ðåêîíñòðóèðîâàòü óòðà÷åííûå âåðîâàíèÿ è îáû÷àÿ äðåâíèõ ñëàâÿí.
Ïîäîáíîãî òðóäà äî Àôàíàñüåâà íå çíàëà íå òîëüêî ðóññêàÿ, íî è çàðóáåæíàÿ íàóêà. Àôàíàñüåâ ñêðîìíî íàçâàë ñâîå èññëåäîâàíèå îïûòîì, íî ýòîò îïûò äî ñèõ ïîð íèêåì íå ïðåâçîéäåí.
Ïî áîãàòñòâó ìàòåðèàëà è îðèãèíàëüíîñòè çàìûñëà ñ íèì íå ìîãóò ñîïåðíè÷àòü äàæå òàêèå ôóíäàìåíòàëüíûå è øèðîêî èçâåñòíûå â íàøåé ñòðàíå òðóäû, êàê «Çîëîòàÿ âåòâü» Äæ. Ôðýçåðà è «Ïåðâîáûòíàÿ êóëüòóðà» Ý. Òýéëîðà.
Ñ ïîëíûì îñíîâàíèåì ìîæåì ñêàçàòü, ÷òî «Ïîýòè÷åñêèå âîççðåíèÿ ñëàâÿí íà ïðèðîäó» ÿâëÿþòñÿ îäíîé èç êëàññè÷åñêèõ ðàáîò íå òîëüêî ðóññêîé ìèôîëîãè÷åñêîé øêîëû XIX âåêà, íî è ìèðîâîé íàóêè î ôîëüêëîðå âîîáùå.
 1862 ãîäó ïî äîíîñó ïðîâîêàòîðà À.Í. Àôàíàñüåâ áûë óâîëåí èç àðõèâà ñ ïîñëåäóþùèì çàïðåòîì âíîâü ïîñòóïèòü íà ãîñóäàðñòâåííóþ ñëóæáó. È, êàê ñëåäñòâèå, ìàòåðèàëüíûå ëèøåíèÿ, áîëåçíè, íåâîçìîæíîñòü çàíèìàòüñÿ ëþáèìûì äåëîì âî âñþ ìîùü, ðàñïðîäàæà íàêàïëèâàåìîé ãîäàìè áèáëèîòåêè.
Íåñìîòðÿ íà òî, ÷òî À.Í. Àôàíàñüåâ áûë âèäíûì ó÷åíûì, è åãî èìÿ áûëî èçâåñòíî íå òîëüêî â Ðîññèè, íî è çà åå ïðåäåëàìè, óìåð îí â áåçûñõîäíîé áåäíîñòè, çàáîëåâ ÷àõîòêîé.
Òóðãåíåâ íàïèñàë Ôåòó: «Íåäàâíî À.Í. Àôàíàñüåâ óìåð áóêâàëüíî îò ãîëîäà, à åãî ëèòåðàòóðíûå çàñëóãè áóäóò ïîìíèòüñÿ, êîãäà íàøè ñ Âàìè, ëþáåçíûé äðóã, äàâíî óæå ïîêðîþòñÿ ìðàêîì çàáâåíèÿ».
Ìàòü-èñòîðèÿ ïîêà åùå íå ðàññóäèëà, êòî äëÿ íåå áîëåå öåíåí Ôåò, Òóðãåíåâ èëè Àôàíàñüåâ. Íî åå âåëèêîé ìèëîñòüþ ìîæíî ïî÷åñòü óæå òî, ÷òî íà ìîñêîâñêîì Ïÿòíèöêîì êëàäáèùå ñîõðàíèëàñü ìîãèëà Àëåêñàíäðà Íèêîëàåâè÷à.
Çà ãîä äî åãî ñìåðòè, â 1870 ãîäó, âûøëà êíèãà «Ðóññêèõ äåòñêèõ ñêàçîê» ñàìîå ïîïóëÿðíîå èçäàíèå â äîðåâîëþöèîííîé Ðîññèè, ñâîåãî ðîäà õðåñòîìàòèÿ äîìàøíåé ïåäàãîãèêè.
Ê ýòîìó èçäàíèþ Àôàíàñüåâ øåë äîëãèõ äâåíàäöàòü ëåò, èäåÿ ñîçäàíèÿ ñáîðíèêà ñêàçîê äëÿ äåòåé áûëà ïðåòâîðåíà â æèçíü òîëüêî ïîñëå òîãî, êàê îí «ñîáðàë èõ ïîáîëåå è òùàòåëüíî ñëè÷èë ñî ñêàçêàìè äðóãèõ íàðîäîâ».  ýòîì è áûë âåñü Àôàíàñüåâ.
«Ñêàçî÷íûé ëàðåö Àôàíàñüåâà»
Çíàêîìÿñü ñî ñêàçêàìè, èçäàííûìè Àôàíàñüåâûì, ìû ñ îñîáîé ðàäîñòüþ çàìå÷àåì â íèõ âñå, ÷òî ïðÿìî è òåñíî ñâÿçàíî ñ òâîð÷åñòâîì âåëèêèõ ðóññêèõ ïèñàòåëåé — Àêñàêîâà, Ïóøêèíà, Ãîãîëÿ, Åðøîâà.
 àôàíàñüåâñêîé ñêàçêå «Æàð-ïòèöà è Âàñèëèñà-öàðåâíà» ìû áåç òðóäà óçíàåì «Êîíüêà-Ãîðáóíêà» Ïåòðà Åðøîâà: çäåñü âñå çíàêîìî è íàõîäêà ïåðà æàð-ïòèöû, è ìîòèâ ÷óäåñíîé ïîìîùè Êîíüêà, è îõîòà çà æàð-ïòèöåé, êîòîðóþ ïðèìàíèëè ðàññûïàííûì: çåðíîì, è ïîåçäêà çà öàðåâíîé íà êðàé ñâåòà, ãäå «êðàñíîå ñîëíûøêî èç ñèíÿ ìîðÿ âûõîäèò», è êóïàíüå â ìîëîêå, êîòîðîå ñäåëàëî ãåðîÿ êðàñàâöåì, à öàðÿ ïîãóáèëî.
Î òîì, ÷òî ñêàçêà Ñ. Ò. Àêñàêîâà «Àëåíüêèé öâåòî÷åê» âûøëà èç íàðîäíûõ ñêàçîê, âåñüìà áëèçêèõ ê òîìó âàðèàíòó, êîòîðûé Àôàíàñüåâ ïîìåñòèë â ñâîåì ñáîðíèêå ïîä íàçâàíèåì «Ïåðûøêî Ôèíèñòà ÿñíà ñîêîëà», íåâîçìîæíî óñîìíèòüñÿ, ñîâïàäåíèÿ íà êàæäîì øàãó.
Àôàíàñüåâñêàÿ ñêàçêà «Ïî êîëåíà íîãè â çîëîòå, ïî ëîêîòü ðóêè â ñåðåáðå» áëèçêà ê ñêàçêå Ïóøêèíà î öàðå Ñàëòàíå. Çäåñü è ýïèçîä ñ òðåìÿ äåâèöàìè, êîòîðûõ ïîäñëóøàë öàðü, è ìîòèâ çàâèñòè ñòàðøèõ ñåñòåð, è òå æå èõ çëûå äåëà.
Íå òîëüêî âåëèêèå ñîâðåìåííèêè Àôàíàñüåâà, — è òàêèå, êàê Ëåâ Òîëñòîé, à ðàâíî è çàìå÷àòåëüíûå õóäîæíèêè, ïðèøåäøèå â ëèòåðàòóðó äåñÿòèëåòèÿ ñïóñòÿ, ñðåäè íèõ: Ìàìèí-Ñèáèðÿê, Ì. Ãîðüêèé, È. À. Áóíèí, Ñ. ß. Ìàðøàê, äåðæàëè â ïàìÿòè îáðàçöû ñêàçîê èç ñáîðíèêà Àôàíàñüåâà.
Ðàáîòû Àôàíàñüåâà âëèëèñü â îáùèé ôîíä õóäîæåñòâåííîé êóëüòóðû Ðîññèè è îêàçàëè ñóùåñòâåííîå âëèÿíèå íà âîçðàñòàþùèé èíòåðåñ ê íàðîäíîìó ïðèêëàäíîìó òâîð÷åñòâó, ïèòàëè ñþæåòàìè è âäîõíîâëÿëè òîí÷àéøóþ ðîñïèñü ôåäîñêèíñêèõ, ïàëåõñêèõ ìàñòåðîâ ëàêîâîé ìèíèàòþðû, Èâàíà Áèëèáèíà, Çâîðûêèíà è ìíîãèõ äðóãèõ ðóññêèõ õóäîæíèêîâ.
«Æèâîå ñëîâî»
«Íàðîäíûå ðóññêèå ñêàçêè» À.Í. Àôàíàñüåâà íåîäíîêðàòíî ïåðåèçäàâàëèñü è äî ñèõ ïîð îñòàþòñÿ îäíèì èç ëó÷øèõ, ïîïóëÿðíûõ è ÷èòàåìûõ ñîáðàíèé ôîëüêëîðà.
Âûõîäèò, ÷òî æèâîå ñëîâî ÷åëîâå÷åñêîå ïðèøëî ê íàì ÷åðåç âåêà îò íàøèõ ïðåäêîâ, è äî ñèõ ïîð ñëóæèò íàì âåðîé è ïðàâäîé.
«Ñâîèì èçäàíèåì À. Í. Àôàíàñüåâ ñïàñ îò çàáâåíèÿ äëÿ áóäóùèõ ïîêîëåíèé öåííåéøèå ïðîèçâåäåíèÿ èñêóññòâà íàðîäà» — ñ÷èòàåò ó÷¸íûé-ôîëüêëîðèñò Âëàäèìèð Àíèêèí, — «Áåç íåãî ñîêðîâèùà ñêàçî÷íîãî ôîëüêëîðà ìîãëè çàòåðÿòüñÿ, ïîãèáíóòü. Ñêàçêè ñîõðàíèëè âñþ ãëóáèíó ñìûñëà, áîãàòñòâî âûìûñëà, ñâåæåñòü âûðàæåííîãî â íèõ íàðîäíîãî íðàâñòâåííîãî ÷óâñòâà, áëåñê ïîýòè÷åñêîãî ñòèëÿ».
Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ Àôàíàñüåâ ïðîæèë òàê ìàëî, âñåãî 45 ëåò è æèçíü åãî íå áûëà ëåãêîé è áåççàáîòíîé, íî åìó óäàëîñü ñîáðàòü áîãàòûé ìàòåðèàë è âîïëîòèòü åãî â çàêîí÷åííûå òðóäû. Îí ñëîâíî ÷óâñòâîâàë, ÷òî âðåìåíè è æèçíåííûõ ñèë åìó îòïóùåíî áóäåò ìàëî è ïîýòîìó ðàáîòàë íà èçíîñ è èñïîëüçîâàë âñþ ñâîþ ðàáîòîñïîñîáíîñòü è òàëàíò, ÷òîáû èññëåäîâàòü ðóññêóþ íàðîäíîñòü è ñòàðèíó. Ýòî è äîñòàâèëî Àëåêñàíäðó Íèêîëàåâè÷ó Àôàíàñüåâó íåïðåõîäÿùóþ ñëàâó â ïàìÿòè ïîêîëåíèé.
Ìàòåðèàëû îá Àëåêñàíäðå Àôàíàñüåâå
1 Â.Àíèêèí «Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ Àôàíàñüåâ è åãî ôîëüêëîðíûå ñáîðíèêè» http://narodnye-russkie-skazki…
2 Ïîðóäîìèíñêèé, Â. ×òîáû âçãëÿíóòü íà ìèð ñâåòëûìè î÷àìè https://sovietime.ru/nauka-i-r…
3 Ñòàòüÿ îá Àëåêñàíäðå Àôàíàñüåâå â ýíöèêëîïåäèè «Êðóãîñâåò» https://www.krugosvet.ru/enc/k…
4 Æóðàâëåâ À. Ô. ßçûê è ìèô. Ëèíãâèñòè÷åñêèé êîììåíòàðèé ê òðóäó À. Í. Àôàíàñüåâà «Ïîýòè÷åñêèå âîççðåíèÿ ñëàâÿí íà ïðèðîäó»
5 Àëåêñàíäð Àôàíàñüåâ â ïðîåêòå «Õðîíîñ» http://www.hrono.ru/biograf/bi…
6 Á. À. Óñïåíñêèé «»Çàâåòíûå ñêàçêè» À. Í. Àôàíàñüåâà»
7 Æèâîå ñëîâî ÷åëîâå÷åñêîå. À.Í.Àôàíàñüåâ http://vokrugknig.blogspot.com/2016/07/blog-post_23.html
8 Â íåêîòîðîì öàðñòâå (ñòðàíèöû èç æèçíè À. Í. Àôàíàñüåâà) http://journal-shkolniku.ru/afanasyev.html
Русская народная сказка – Маша и медведь. Читать онлайн
Маша и медведь читать:
Жили-были дедушка да бабушка. Была у них внучка Машенька.
Собрались раз подружки в лес — по грибы да по ягоды. Пришли звать с собой и Машеньку.
— Дедушка, бабушка, — говорит Машенька, — отпустите меня в лес с подружками!
Дедушка с бабушкой отвечают:
— Иди, только смотри от подружек не отставай — не то заблудишься.
Пришли девушки в лес, стали собирать грибы да ягоды. Вот Машенька — деревце за деревце, кустик за кустик — и ушла далеко-далеко от подружек.
Стала она аукаться, стала их звать. А подружки не слышат, не отзываются.
Ходила, ходила Машенька по лесу — совсем заблудилась.
Пришла она в самую глушь, в самую чащу. Видит-стоит избушка. Постучала Машенька в дверь — не отвечают. Толкнула она дверь, дверь и открылась.
Вошла Машенька в избушку, села у окна на лавочку.
Села и думает:
«Кто же здесь живёт? Почему никого не видно?..
» А в той избушке жил большущий медведь. Только его тогда дома не было: он по лесу ходил. Вернулся вечером медведь, увидел Машеньку, обрадовался.
— Ага, — говорит, — теперь не отпущу тебя! Будешь у меня жить. Будешь печку топить, будешь кашу варить, меня кашей кормить.
Потужила Маша, погоревала, да ничего не поделаешь. Стала она жить у медведя в избушке.
Медведь на целый день уйдёт в лес, а Машеньке наказывает никуда без него из избушки не выходить.
— А если уйдёшь, — говорит, — всё равно поймаю и тогда уж съем!
Стала Машенька думать, как ей от медведя убежать. Кругом лес, в какую сторону идти — не знает, спросить не у кого…
Думала она, думала и придумала.
Приходит раз медведь из лесу, а Машенька и говорит ему:
— Медведь, медведь, отпусти меня на денёк в деревню: я бабушке да дедушке гостинцев снесу.
— Нет, — говорит медведь, — ты в лесу заблудишься. Давай гостинцы, я их сам отнесу!
А Машеньке того и надо!
Напекла она пирожков, достала большой-пребольшой короб и говорит медведю:
— Вот, смотри: я в короб положу пирожки, а ты отнеси их дедушке да бабушке.
Да помни: короб по дороге не открывай, пирожки не вынимай. Я на дубок влезу, за тобой следить буду!
— Ладно, — отвечает медведь, — давай короб! Машенька говорит:
— Выйди на крылечко, посмотри, не идёт ли дождик! Только медведь вышел на крылечко, Машенька сейчас же залезла в короб, а на голову себе блюдо с пирожками поставила.
Вернулся медведь, видит — короб готов. Взвалил его на спину и пошёл в деревню.
Идёт медведь между ёлками, бредёт медведь между берёзками, в овражки спускается, на пригорки поднимается. Шёл-шёл, устал и говорит:
Сяду на пенёк,
Съем пирожок!
А Машенька из короба:
Вижу, вижу!
Не садись на пенёк,
Не ешь пирожок!
Неси бабушке,
Неси дедушке!
— Ишь какая глазастая, — говорит медведь, — всё видит! Поднял он короб и пошёл дальше. Шёл-шёл, шёл-шёл, остановился, сел и говорит:
Сяду на пенёк,
Съем пирожок!
А Машенька из короба опять:
Вижу, вижу!
Не садись на пенёк,
Не ешь пирожок!
Неси бабушке,
Неси дедушке!
Удивился медведь:
— Вот какая хитрая! Высоко сидит, далеко глядит! Встал и пошёл скорее.
Пришёл в деревню, нашёл дом, где дедушка с бабушкой жили, и давай изо всех сил стучать в ворота:
— Тук-тук-тук! Отпирайте, открывайте! Я вам от Машеньки гостинцев принёс.
А собаки почуяли медведя и бросились на него. Со всех дворов бегут, лают.
Испугался медведь, поставил короб у ворот и пустился в лес без оглядки.
Вышли тут дедушка да бабушка к воротам. Видят- короб стоит.
— Что это в коробе? — говорит бабушка.
А дедушка поднял крышку, смотрит и глазам своим не верит: в коробе Машенька сидит — живёхонька и здоровёхонька.
Обрадовались дедушка да бабушка. Стали Машеньку обнимать, целовать, умницей называть.
Русская народная сказка – Лиса и волк. Читать онлайн
Лиса и волк читать:
Жили себе дед да баба. Дед говорит бабе:
— Ты, баба, пеки пироги, а я запрягу сани, да поеду за рыбой.
Наловил рыбы и везет домой целый воз. Вот едет он и видит: лисичка свернулась калачиком и лежит на дороге. Дед слез с воза, подошел к лисичке, а она не ворохнется, лежит себе как мертвая.
— Вот будет подарок жене, — сказал дед, взял лисичку и положил на воз, а сам пошел впереди.
А лисичка улучила время и стала выбрасывать полегоньку из воза все по рыбке да по рыбке, все по рыбке да по рыбке. Повыбросила всю рыбку и сама ушла.
— Ну, старуха, — говорит дед, — какой воротник привез я тебе на шубу!
— Где?
— Там, на возу, — и рыба и воротник.
Подошла баба к возу: ни воротника, ни рыбы — и начала ругать мужа:
— Ах ты! Такой-сякой! Ты еще вздумал обманывать!
Тут дед смекнул, что лисичка-то была не мертвая. Погоревал, погоревал, да делать-то нечего.
А лисичка собрала всю разбросанную рыбу в кучку, уселась на дорогу и кушает себе. Приходит к ней серый волк:
— Здравствуй, сестрица!
— Здравствуй, братец!
— Дай мне рыбки!
— Налови сам да и кушай.
— Я не умею.
— Эка, ведь я же наловила! Ты, братец, ступай на реку, опусти хвост в прорубь, сиди да приговаривай: «Ловись, рыбка, и мала и велика! Ловись, рыбка, и мала и велика!» Рыбка к тебе сама на хвост нацепится.
Да смотри сиди подольше, а то не наловишь.
Волк и пошёл на реку, опустил хвост в прорубь и приговаривает:
— Ловись, рыбка, и мала и велика!
— Ловись, рыбка, и мала и велика!
Вслед за ним и лиса явилась: ходит около волка да причитывает:
— Ясни, ясни на небе звёзды!
— Мёрзни, мёрзни, волчий хвост!
— Что ты, лисичка-сестричка, говоришь?
— То я тебе помогаю.
А сама плутовка поминутно твердит:
— Мёрзни, мёрзни, волчий хвост!
Долго-долго сидел волк у проруби, целую ночь не сходил с места, хвост его и приморозило; пробовал было приподняться; не тут-то было!
«Эка, сколько рыбы привалило — и не вытащишь!» — думает он.
Смотрит, а бабы идут за водой и кричат, завидя серого:
— Волк, волк! Бейте его! Бейте его!
Прибежали и начали колотить волка — кто коромыслом, кто ведром, кто чем попало. Волк прыгал, прыгал, оторвал себе хвост и пустился без оглядки бежать.
«Хорошо же, — думает, — уж я тебе отплачу, сестрица!»
Тем временем, пока волк отдувался своими боками, лисичка-сестричка захотела попробовать, не удастся ли ещё что-нибудь стянуть.
Забралась в одну избу, где бабы пекли блины, да попала головой в кадку с тестом, вымазалась и бежит. А волк ей навстречу:
— Так-то учишь ты? Меня всего исколотили!
— Эх, волчику-братику! — говорит лисичка-сестричка. — У тебя хоть кровь выступила, а у меня мозг, меня больней твоего прибили: я насилу плетусь.
— И то правда, — говорит волк, — где уж тебе, сестрица, идти, садись на меня, я тебя довезу.
Лисичка села ему на спину, он её и повёс.
Вот лисичка-сестричка сидит, да потихоньку и говорит:
Битый небитого везёт,
Битый небитого везёт!
— Что ты, сестрица, говоришь?
— Я, братец, говорю: «Битый битого везёт».
— Так, сестрица, так!
Сказка как жанр народного творчества. Статьи.
Веселые и грустные, страшные и смешные, они знакомы нам с детства. С ними связаны наши первые представления о мире, добре и зле, о справедливости.
Сказки любят и дети и взрослые. Они вдохновляют писателей и поэтов, композиторов и художников.
По сказкам ставятся спектакли и кинофильмы, создаются оперы и балеты. Сказки пришли к нам из глубокой древности. Рассказывали их нищие странники, портные, отставные солдаты.
Сказка – один из основных видов устного народного творчества. Художественное повествование фантастического, приключенческого или бытового характера.
Сказка – произведение, в котором главной чертой является “установка на раскрытие жизненной правды с помощью возвышающего или снижающего реальность условно-поэтического вымысла”.
Сказка – абстрагированная форма местного предания, представленная в более сжатой и кристаллизованной форме: Изначальной формой фольклорных сказок являются местные предания, парапсихологические истории и рассказы о чудесах, которые возникают в виде обычных галлюцинаций вследствие вторжения архетипических содержаний из коллективного бессознательного.
Авторы почти всех трактовок определяют сказку как вид устного повествования с фантастическим вымыслом. Связь с мифом и легендами, на которую указывает М.
-Л. Фон Франц, выводит сказку за пределы простого фантастического рассказа. Сказка – не только поэтический вымысел или игра фантазии; через содержание, язык, сюжеты и образы в ней отражаются культурные ценности ее создателя.
Издавна сказки были близки и понятны простому народу. Фантастика переплеталась в них с реальностью. Живя в нужде, люди мечтали о коврах-самолетах, о дворцах, о скатерти-самобранке. И всегда в русских сказках торжествовала справедливость, а добро побеждало зло. Не случайно А. С. Пушкин писал: «Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!»
Композиция сказки:
1. Зачин. (“В некотором царстве, в некотором государстве жили-были…”).
2. Основная часть.
3. Концовка. (“Стали они жить – поживать и добра наживать” или “Устроили они пир на весь мир…”).
Любая сказка ориентирована на социально-педагогический эффект: она обучает, побуждает к деятельности и даже лечит. Иначе говоря, потенциал сказки гораздо богаче ее идейно-художественной значимости.
От других прозаических жанров сказка отличается более развитой эстетической стороной. Эстетическое начало проявляется в идеализации положительных героев, и в ярком изображении “сказочного мира”, и романтической окраске событий.
Мудрость и ценность сказки в том, что она отражает, открывает и позволяет пережить смысл важнейших общечеловеческих ценностей и жизненного смысла в целом. С точки зрения житейского смысла сказка наивна, с точки зрения жизненного смысла – глубока и неисчерпаема.
Ребенок охотно верит сказке, доверчиво следует за ней. Но при таком сопереживании неизбежно и более углубленное постижение сказки, извлечение из нее своей детской мудрости, что способствует четкому эмоциональному различию доброго и злого начал.
↑ Вверх
Урок 10. путешествие в страну «устное народное творчество» – Литературное чтение – 2 класс
Литературное чтение, 2 класс
Урок 10. Оценка достижений по теме «Устное народное творчество»
Перечень вопросов, рассматриваемых на уроке
Обобщение знаний по теме раздела «Устное народное творчество»
Глоссарий по теме
Устное народное творчество – это словесное творчество народа, передаваемое из уст в уста из поколения в поколение.
Фольклор – устное народное творчество.
Потешка – песенка, помогающая научить маленького ребенка понимать человеческую речь.
Прибаутка – шутливое выражение, обычно имеющее рифмованную форму или поговорочный характер и употребляемое для оживления речи, разговора.
Закличка – песня, исполняемая хором детей и обращенная к силам природы.
Колыбельная песня – песня, исполняемая при укачивании ребенка.
Сказка – литературное повествовательное произведение с невероятным сюжетом.
Докучная сказка – малый жанр фольклора; сказка, в которой многократно повторяется один и тот же фрагмент текста.
Волшебная сказка – это повествование о необыкновенных событиях и приключениях, в которых участвуют нереальные персонажи.
Бытовые сказки – это сказки в которых все действо происходят в обычных жизненных условиях и ситуациях.
Сказки про животных — древнейший вид сказок, героями которых выступают дикие звери: лиса, волк, медведь, заяц и др.
Зачин – это начало сказки, которое знакомит нас со сказочными персонажами, отправляет во время и место описываемых событий.
Троекратный повтор – один из отличительных признаков волшебной сказки, когда похожие события происходят три раза; кроме того в сказке бывает три героя.
Концовка – заключительная часть сказки.
Пословица – краткое мудрое изречение, имеющее поучительный смысл.
Поговорка – фразеологизм, отражающий какое-либо явление жизни, не являющийся законченным высказыванием.
Загадка – это малый жанр фольклора. В ней предмет описывается, но не называется. Поэтому загадка всегда требует отгадки.
Считалка – небольшие стихотворные тексты с чёткой рифмо-ритмической структурой в шутливой форме, предназначенные для случайного избрания одного участника из множества.
Ключевые слова
Устное народное творчество; большие и малые жанры фольклора; сказки; песни; загадки; пословицы; поговорки; потешки; прибаутки; считалки.
Основная и дополнительная литература по теме урока:
1.
Литературное чтение. 2 класс. Учеб. для общеобразовательных организаций. В 2 ч. /( Л.Ф. Климанова, В.Г. Горецкий, М.В. Голованова и др.) – 6-е изд. – М.: Просвещение,2016., – 223с.:ил. С.56-64
2. Бойкина М. В., Виноградская Л.А. Литературное чтение. Рабочая тетрадь 2 класс. Пособие для учащихся общеобразовательных организаций. – 3-е изд. – М.: Просвещение, 2012. С. 29
3. Литературное чтение: аудиоприложение к учебнику Л.Ф. Климановой, В.Г. Горецкого, М.В. Головановой и др. [Электронный ресурс]. — М. : Просвещение, 2013. — 1 электрон. опт. диск (CD-ROM) — Загл. с экрана.
На уроке мы узнаем о жанрах фольклора, их особенностях; научимся их различать; сможем систематизировать свои знания о произведениях устного народного творчества.
Основное содержание урока
Произведения устного народного творчества(фольклор) есть у каждого народа. Это его живая память, передаваемая от поколения к поколению, от дедов к внукам. В этих произведениях отразились жизнь и обычаи народа, его взгляды на мир и человека, представления о добре и зле.
Сегодня мы продолжим разговор об устном народном творчестве, о его различных жанрах.
Народ веками копил мудрость, которую передавал из поколения в поколение в виде сказок, пословиц, загадок и других видов устного народного творчества. Они и сейчас живут в нашем языке, помогают растить, учить и воспитывать детей, радоваться и переживать неудачи. Народное искусство – достояние нашей культуры. Необходимо беречь его, изучать и передавать будущим поколениям.
Одним из жанров устного народного творчества является лирическая народная песня. Лирические песни выражают чувства и настроение поющих. Каждая мама поет своему ребенку колыбельные песни. В старину часто использовались специальные песенки-заклички. Помните?
Дождик, дождик, веселей
Капай, капай, не жалей!
Только нас не замочи!
Зря в окошко не стучи —
Брызни в поле пуще:
Станет травка гуще!
Дождик, дождик, пуще,
Будет травка гуще.
Дождик, дождик, посильней,
Огород ты наш полей!
Народная песня – летопись жизни русского народа.
Видов народной песни много, потому что песня сопровождала людей на протяжении всей жизни.
Отгадайте загадку.
В ней всегда конец хороший,
Добрый молодец пригожий,
Бабка Ёжка у окна…
Догадайтесь, кто она?
Что вы знаете о народной сказке? Народная сказка – это история или небылица, которую сочинили люди. Такое повествование не имеет конкретного автора. Народная сказка, как и любая другая, включает в себя присказку, зачин, завязку, развитие сюжета, кульминацию, троекратный повтор, развязку, концовку. В народной сказке добро всегда побеждает зло.
Другой жанр устного народного творчества связан с весельем и игрой. Это загадка. В загадках нас спрашивают про какой-либо предмет, не называя его. Они заставляют нас задуматься, поразмышлять. В древнерусском языке слово «гадать» означало «думать», «размышлять». Отсюда и произошло слово «загадка». Загадка развивает ум, сообразительность, смекалку. В будущем умение загадывать и отгадывать загадки вам пригодиться.
Недаром есть такая поговорка «загадка – для ума зарядка». Загадка всегда требует отгадку. Отгадайте загадки.
Крашеное коромысло через реку повисло
Золотое решето черных домиков полно.
Серовато,
Зубовато,
По полю рыщет,
Телят, ягнят ищет.
«Без пословицы речь не молвится»,- говорили на Руси. Пословица – краткое мудрое изречение, имеющее поучительный смысл. Чаще всего пословица рифмуется. В них говорится о семье: «Вся семья вместе, так и душа на месте», о труде: «Жизнь измеряется не годами, а трудами», о материнской любви: «При солнышке тело, при матери – добро».
Какие два жанра похожи между собой? Это потешки и прибаутки – это веселые, забавные, смешные стишки, придуманные для маленьких детей.
Водичка, водичка,
Умой моё личико,
Чтобы глазоньки блестели,
Чтобы щёчки краснели,
Чтоб смеялся роток,
Чтоб кусался зубок!
Народное искусство – достояние нашей культуры. Необходимо беречь его, изучать и передавать будущим поколениям.
Разбор типового тренировочного задания
Текст вопроса
Малые жанры фольклора – это:
1. пословица
2. народная сказка
3. загадка
4. стихотворение
5. потешка
6. басня
7. рассказ
Правильный вариант/варианты (или правильные комбинации вариантов):
1. пословица
3. загадка
5. потешка
Разбор типового контрольного задания.
Текст задания.
Зачеркните слова, не относящиеся к сказкам:
лирическая, докучная, колыбельная, волшебная, зачин, закличка, потешка.
Правильный вариант/варианты (или правильные комбинации вариантов):
лирическая, докучная, колыбельная, волшебная, зачин, закличка, потешка
Русские народные сказки, поговорки, пословицы и загадки для вас и ваших детей
В нашем ЛЕСУ СКАЗОК Вы встретитесь с различными жанрами устного народного творчества. Перед Вами поговорки, пословицы, загадки, и , конечно же, любимые всеми русские народные сказки.
Вас ждет знакомство с русскими, французскими и японскими народными преданиями. Вместе с героями народов Вы окунетесь в мир волшебства и приключений. А теперь…в путь!!!
Русские народные сказки
Русские сказки уникальны по своей структуре, содержанию, сказочным героям. Только у русского народа ярко передан характер и дух нашего человека. До сих пор мы продолжаем рассказывать нашим детям сказки, о которых мы в свою очередь узнали от старшего поколения.
Классификация русских народных сказок.
Как правило все русские народные сказки бывают нескольких видов. Самым древним видом являются сказания о животных, в них все действия, мысли и чувства людей перенесены на животных. Другой вид- это бытовые сказки о людях. Главными героями в них являются обычные русские люди. И, наконец, третий вид- сказки о волшебстве.
Структура русских народных сказок.
Сказка состоит из 3-х основных частей:
- зачин( жили-были, в некотором государстве…и т. д.)
- содержание сказки
- окончание( Живут-поживают, добра наживают)
Основные герои сказок.
Главными героями наших сказаний являются сильные, находчивые, добрые и благородные герои- Иван-царевич, Иван-дурак, Елена Прекрасная, Елена Премудрая. Кроме добрых героев, всегда присутствуют и злые- Баба-Яга, Кощей Бессмертный, Змей Горыныч.
Другие виды русского народного творчества
Пословицы представляют собой краткое и точное изречение с очень глубоким смыслом. Буквально несколько слов из пословицы заставят Вас задуматься о серьезнейших темах. Все пословицы можно отнести к различным тематикам: о Родине, о человеке, о труде, о семье, о мудрости и т.д.
Поговорки – это те же пословицы, но несколько короче. Они не содержат поучений. Поговоркой стали считаться частоупотребимые “острые” выражения. Можно сказать, что поговорка является частью, половиной пословицы.
Загадки – одни из самых любимых и интересных форм устного народного творчества. Загадка описывает предметы, явления, не называя их. Кто из нас не ломал часами голову над простейшей отгадкой?!
Поиск сказок.
Введите название сказки, которую вы хотите найти.
Презентация «Сказка как жанр устного народного творчества»
Слайды и текст этой онлайн презентации
Слайд 1
Что за прелесть эти сказки! А.С. Пушкин
Сказка
как жанр устного народного творчества
Автор презентации: Саранчина А.В., учитель русского языка и литературы МБОУ «СОШ № 4», г. Черногорска республики Хакасия
Слайд 2
Сказка – это
– народная мудрость
— короткая история фантастического характера
— выдумка
— «Сказка – складка, а песня – быль» (С.Т. Аксаков)
Слайд 3
Виды сказок
Слайд 4
В сказке ярко подчеркнута сознательная установка на вымысел.
В фантастике, как в зеркале, отразились мечты народа о светлом будущем, о добре и зле, о борьбе за независимость, вера в собственные силы.
Слайд 5
Приметы сказки
– вымысел
— занимательность
— поучительность
Слайд 6
Строение (композиция) сказки
Присказка – вводит слушателя в сказочную атмосферу
Зачин – начинается сказка, в нем названы герои и события, иногда место действия.
Сказочные события
Концовка –прием, который помогает завершить повествование.
Слайд 7
Особенности строения сказки:
– сказочные обороты,
формулы,
повторы слов,
постоянные эпитеты,
сказочное число «три»,
синонимы
Слайд 8
Ответьте на вопросы
1. Кто автор сказки?
2. Как сказки дошли до нас?
3. Одинаковые ли это вещи – читать сказки и рассказывать их?
4.Собиратель сказок и сказочник (бахарь) – одно и то же?
Слайд 9
Бахарь – это
талантливый сказочник, знаток сказок, соавтор и настоящий актер одновременно.
У каждого из сказочников своя манера «сказывать» сказку…..
Слайд 10
Енисейский сказочник Ф. Н. Зыков
утверждал, что главное в сказке – диалог.
Слайд 11
А. К. Новопольцев отмечал «потешные элементы»
И. Семенов – стилевую обрядность
А.К. Барышникова – балагурное начало, ритм, рифму
Сказки бабушки Куприянихи
Слайд 12
Н.О. Винокурова сопровождает сказки жестами, мимикой, вводит тексты песен, пейзажей.
Ф. Аксаментов, наоборот, придерживается принципиальной нераскрашенности сказа
Слайд 13
Памятка «Как рассказывать сказку»
– Рассказывай медленно, плавно
— Сохраняй приметы волшебной сказки: сказочные обороты, формулы, повторы слов, постоянные эпитеты, сказочное число «три», синонимы.
— Повествуй не мотонно. Действие в сказке то замедляется, то убыстряется, повторяется трижды, развивается по нарастающей.
— Начинай с присказки, завершай концовкой.
Слайд 14
Волшебные сказки
В них особый вымысел.
Волшебная сказка не обходится без чудесного действия, без вмешательства то злой, то доброй сверхъестественной силы.
Слайд 15
Волшебные сказки – свод народной практической философии, морали, этики, сокровищница суждений и размышлений народа о разных явлениях жизни.
Слайд 16
Виктор Васнецов
Слайд 17
Иллюстрации к сказкам
Слайд 18
Угадай сказку
Слайд 19
Слайд 20
Слайд 21
Слайд 22
Слайд 23
Вещая птица – Гамаюн
Слайд 24
Баба Яга
Слайд 25
И. Билибин
Слайд 26
Слайд 27
Слайд 28
Слайд 29
Слайд 30
Слайд 31
И. Кузнецов
Слайд 32
Слайд 33
Слайд 34
Слайд 35
Татьяна Маврина
Слайд 36
Слайд 37
Лев Токмаков
Слайд 38
Слайд 39
Устное народное творчество как средство формирования духовно-нравственных ценностей у детей дошкольного возраста
Традиционная русская культура представлена многочисленными направлениями: литература, искусство, музыка, религия, семья.
Все они очень важны и имеют колоссальное влияние на личность человека. Я, как педагог, работающий с дошкольниками, хочу выделить основополагающее значение устного народного творчества для духовного и нравственного становления личности.
Период дошкольного детства — очень важный этап в воспитании человека, когда закладываются основные черты его характера. Особую актуальность сегодня приобретает комплексный анализ потенциала воспитательных средств, формирующий этническое сознание человека, духовно-нравственных ресурсов традиционной педагогической культуры.
Одним из важнейших средств нравственного воспитания всегда был фольклор — песенки, заклички, пестушки, потешки, поговорки, сказки.
Песенкам свойственна высокая поэтизация всех сторон народной жизни, включая и воспитание подрастающего поколения. В них отражена огромная сила материнской любви, всеобщая любовь к детям, забота, ласка, доброта. В колыбельных песенках оптимально сочетаются мысль, движение, настроение.
В незамысловатой удивительно поэтической форме через колыбельные ребенку преподносится природо-, народо-, родиноведение, в основе которого предметы и явления окружающей действительности. Без назидания и нравоучения детям рассказывают о делах взрослых, об их важности, о Родине.
Пестушки и потешки получили свое название от слова «пестовать» — нянчить, растить. Это короткие стихотворные приговоры, которые сопровождают младенца с первых месяцев жизни.
В пословицах, поговорках, приметах отразились мудрость и опыт бесчисленных поколений наших предков, лучшие черты и качества характера русского человека: трудолюбие, доброта, мужество, великодушие, любовь к своей земле и Отечеству. Велика функция пословиц и поговорок в воспитании и формировании духовных ценностей человека — любви, верности, чести, дружбы, порядочности: «Умный любит за характер, а дурак — за красоту», «Не дорог подарок, а дорога любовь», «Старый друг лучше новых двух». Огромный пласт пословиц и поговорок, бытующих на Белгородчине, связан с природой, родным домом, землей-матушкой: «Хлеб — всему голова», «Землю уважай — будя урожай», «Дом весть — не лапти плесть», «Иде народился, там и сгодился», «Земелюшка кормит детей, как матушка людей».
Но наибольшее воспитательное значение, на мой взгляд, имеет русская народная сказка. Воспитательное влияние народной сказки всегда признавалась отечественной педагогикой. К. Д. Ушинский дал такую оценку русскому народному творчеству: «Я не думаю, чтобы кто-нибудь в состоянии состязаться с педагогическим гением народа». Искусство художественного слова широко используется в целях нравственного воспитания: оно учит различать хорошее и плохое во взаимоотношениях людей, в их поведении, пользуясь при этом не назидательными поучениями, а убедительными эмоционально воздействующими средствами. В русских народных сказках основная идея, мораль, как правило, скрыта, завуалирована; от читателя требуется известная работа мысли, чтобы ее обнаружить, понять и сделать для себя выводы, которыми можно было бы руководствоваться в своих поступках. Такой прием преподнесения морали имеет большую воспитательную ценность, так как вызывает внутреннюю активность слушателя и читателя, заставляет их думать, размышлять, формирует у них способность проникать в идейную сущность произведения.
Например, Крошечка-Хаврошечка — олицетворение доброты и трудолюбия, а ее мачеха — жестокости и коварства; противопоставляются нравственные качества дочери и падчерицы в сказке «Морозко», кота и лисы в сказке «Кот, петух и лиса».
Народная сказка не ограничивается объективным изображением хороших и плохих сторон характера, поведения своих героев. Она стремится убедить в правильности своей морали. Показывает, что хорошие поступки награждаются, а плохие нередко приводят героя к трагическим для него последствиям. Так, в сказке «Морозко» дочь старика награждена за трудолюбие, доброту, приветливость; Иван-царевич в сказке «Царевна-лягушка» сохраняет жизнь ястребу, зайцу и щуке, а за это они помогают ему освободить Василису Прекрасную. И наоборот, Иванушка в сказке «Сестрица Аленушка и братец Иванушка», не послушавшийся совета Аленушки и выпивший воду из козлиного копытца, становится козленочком. Девочка-привередница в сказке «Гуси-лебеди» не выполнила наказ родителей беречь братца, и гуси унесли его к Бабе-Яге; чтобы спасти братца, девочке пришлось преодолеть много трудностей.
Прямая связь между поступком и его следствием, характерные для народной сказки, делает ее мораль близкой и понятной ребенку-дошкольнику. Ему легче воспринять идею хорошего и плохого, добра и зла на фактах, на конкретных примерах. Таким образом, русская народная сказка является важным средством нравственного воспитания дошкольников.
Есть категория сказок, в которых жизненно важные черты человеческого характера, поступки и поведение людей воплощены в образах животных. Например, в сказке «Крылатый, мохнатый и масляный» в ярких выразительных образах выражена важная мысль: каждый должен добросовестно делать в первую очередь то, что он хорошо умеет и что принесет больше пользы другим.
Основное содержание волшебных сказок — открытый бой между добром и злом. Положительным героям приходится преодолевать всевозможные препятствия на своем пути, но они не сдаются, смело и настойчиво идут к намеченной цели. Мужество, храбрость, отвага помогают им одержать победу в борьбе за правое дело.
В русских сказках отразились лучшие черты русского народа: свободолюбие, героизм, мужество, смелость, находчивость, природный ум, трудолюбие, доброта. Все это определяет их большую воспитательную ценность.
Сказка открывает детям мир, полный разнообразных доступных им переживаний, увлекает своей необычайностью. Сказка ценна тем, что способствует формированию у них моральных чувств и представлений. Сказки воспитывают доброту и отзывчивость («Теремок», «Морозко»), коллективизм («Репка»), смекалку и находчивость («Маша и медведь», «Три медведя»), порицают хвастовство («Колобок»), непослушание («Гуси-лебеди», «Сестрица Аленушка и братец Иванушка»), лень («Крошечка-Хаврошечка»).
Данные наших наблюдений свидетельствуют о том, что под влиянием активного воздействия воспитателя постепенно углубляется осознание детьми морали сказки. Мы установили это, прежде всего, в процессе бесед с дошкольниками после повторного рассказывания сказок. Детям задавались вопросы: кто им понравился или не понравился в сказке, что понравилось, почему им нравится или не нравится герой сказки.
Предлагая детям пересказывать сказки, мы также опирались на активную работу мысли. При пересказе дети перерабатывали содержание сказки, осмысливали его, при этом проявлялись их индивидуальные особенности, развивалась речь, память, воображение.
В процессе своей работы мы решили проследить каково влияние сказки на другие виды деятельности дошкольников.
Рисунки детей ярко и многосторонне отражают окружающий их мир. Они пронизаны радостью, которая всегда отражается на их лицах, когда в сказке дело доходит до благополучного разрешения всех бед. Как выяснилось, дети предпочитаю рисовать положительных персонажей, вызвавших их симпатии.
В другом виде детской деятельности — игре-драматизации — дети действенно переживают воображаемые события, активно выражают свое отношение к персонажу. Перевоплощаясь в героев сказок, переживая и действуя за них, дети обнаруживают свое понимание не только их характера, но и мотивов их поведения.
В своей работе мы заметили, что систематическое рассказывание и чтение детям народных сказок, активное, целенаправленное руководство детским восприятием привели к положительным результатам. При слушании сказки дети активно и сознательно выражали свое отношение к героям, их поступкам, правильно определяли их положительные и отрицательные качества. Осознанная дошкольниками мораль сказки находила свое отражение в их суждениях, разговорах, становилась мерилом в оценке поведения своего и сверстников. Полученные нами положительные результаты позволяют утверждать, что в нравственном воспитании дошкольников сказка играет важную роль.
Русское народное творчество сопровождает человека от самого рождения до вступления во взрослую жизнь, помогая отличать добро от зла, формирует понятие достоинства и чести, мужества и совести, трусости и предательства. Порою добрые поступки взрослых продиктованы не только зрелым их умом, но и впечатлениями детства, озаренных светом сказочного представления о мире, о людях. В наше время, когда нравственные ценности разрушаются, надо ли говорить, как важно в жизни каждого ребенка здоровое, умное и доброе детство.
Литература:
- Жиров М. С. Народная художественная культура Белгородчины. — Белгород: Константа, 2000. — 266 с.
- Зинкевич-Евстигнеева Т. Д. Формы и методы работы со сказками. — СПб.: Речь, 2006. — 240 с.
- Карпинская Н. С. Художественное слово в воспитании детей (ранний и дошкольный возраст). — М.: Педагогика, 1972. — 152 с.
- Отечественная литературная сказка. — Воронеж: Центр духовного возрождения Черноземного края, 1994. — 432 с.
Основные термины (генерируются автоматически): сказка, ребенок, народная сказка, воспитательная ценность, доброта, мораль сказки, нравственное воспитание, нравственное воспитание дошкольников, русская народная сказка, русское народное творчество.
Сказка | Британника
Сказка , чудесная сказка, включающая чудесные элементы и явления, но не обязательно о феях. Термин охватывает такие популярные народные сказки ( Märchen , qv ), как «Золушка» и «Кот в сапогах», а также художественные сказки ( Kunstmärchen ) более позднего изобретения, такие как The Happy Prince (1888). ирландского писателя Оскара Уайльда. Часто бывает трудно провести различие между сказками литературного и устного происхождения, потому что народные сказки издавна получали литературную трактовку, а литературные сказки, наоборот, вернулись в устную традицию.Ранние итальянские коллекции, такие как Le piacevoli notti (1550, том 1; 1553, том 2; «Приятные ночи») Джанфранческо Страпарола и Il Pentamerone (1636; первоначально опубликовано [1634] на неаполитанском диалекте. as Lo cunto de li cunti ) Джамбаттисты Базиле содержат переработанные в литературном стиле такие рассказы, как «Белоснежка», «Спящая красавица» и «Дева в башне». Более поздняя французская коллекция, Contes de ma mère l’oye Шарля Перро (1697; Tales of Mother Goose ), в том числе «Золушка», «Красная Шапочка» и «Красавица и чудовище», остается верной устная традиция, в то время как Kinder- und Hausmärchen (1812–15; «Детские и домашние сказки», обычно известные как Сказки Гримма Сказки ) братьев Гримм транскрибируются непосредственно из устных переводов (хотя часто от грамотных осведомителей ).Влияние Перро и Гримм было очень велико, и их версии были широко приняты в качестве детских сказок грамотными людьми на Западе. Например, «Румпельштильцхен» Гримма заменил исконно английский «Том Тит Тот», а «Золушка» Перро заменил «Cap o’ Rushes », когда-то почти столь же популярную в устной традиции.
Художественные сказки культивировали в период немецкого романтизма Гете, Людвиг Тик, Клеменс Брентано и Э. Хоффманна и в викторианской Англии Джона Раскина ( «Король Золотой реки», 1851) и Чарльза Кингсли ( «Водяные младенцы», 1863), но немногие из этих сказок обрели постоянную популярность.Мастером художественной сказки, произведения которой входят в число традиционных повествований по всеобщей популярности, является датский писатель Ганс Христиан Андерсен. Хотя его рассказы уходят корнями в народные легенды, они индивидуальны по стилю и содержат элементы автобиографии и современной социальной сатиры.
Психологи двадцатого века, в частности Зигмунд Фрейд, Карл Юнг и Бруно Беттельхейм, интерпретировали элементы сказки как проявление универсальных страхов и желаний. В своей книге Uses of Enchantment (1976) Беттельхейм утверждал, что очевидно жестокая и произвольная природа многих народных сказок на самом деле является поучительным отражением естественного и необходимого «уничтожения» ребенком последовательных фаз развития и инициации.
Устное происхождение сказок
Эпоха, когда устные сказки превратились в письменные сказки, была также эпохой, когда начала развиваться детская литература в целом.
Как изменились устные сказки, когда они стали записанными рассказами?
Во-первых, основная аудитория сместилась, в частности, из крестьянского класса в денежный класс. Главные герои ранее были взрослыми; теперь они были детьми.
Устные сказки были сосредоточены на расширении прав и возможностей угнетенных и, как правило, касались классовой борьбы. По этой причине они особенно обращались к низшим классам. Когда они превратились в написанные сказки и стали достоянием образованных классов, классовой борьбы обычно заменялись борьбой за власть между взрослым и ребенком. : в центре внимания истории становился ребенок, а не крестьянин.
Элизабет О’Рейли
Когда фольклористы, такие как Шарль Перро и братья Гримм, начали писать устные сказки и продавать их на массовом рынке, это означало, что изменилась и идеология устных версий.Устные народные сказки часто были грубыми. Теперь они стали дидактическими, подчеркивая нравы высшего сословия:
Зипес отмечает, что , когда писатели присвоили устную народную сказку, они «превратили ее в тип литературного дискурса о нравах, ценностях и манерах» для социализации детей. согласно социальным кодексам того времени. Таким образом, «авторы сказок для детей действовали идеологически, представляя свои представления о социальных условиях и конфликтах, и они взаимодействовали друг с другом, а также с прошлыми писателями и сказителями фольклора в общественной сфере».Этот момент, вероятно, относится ко всем детским книгам (и литературе в целом)
Элизабет О’Рейли
УСТНЫЕ СКАЗКИ ДИНАМИЧНЫ
Самое главное, что, возможно, на содержание сказки повлиял тот факт, что повествования был динамическим процессом между рассказчиком и слушателем. При пересказе истории Красной Шапочки рассказчик хватал ребенка за «Лучше съесть тебя вместе!» Ребенок-слушатель, вероятно, будет реагировать по-разному, слегка меняя историю при каждом пересказе, возможно, по очереди набрасываясь на рассказчика.Возможность переворачивать столы повлияла на концовку «Красной шапочки». Дети, которым рассказали эту историю, не пострадали, как и Красная Шапочка, которой удалось перехитрить волка в устной традиции. Только после того, как Красная Шапочка была записана, Красная Шапочка потеряла автономию.
Еще одна сказка, идеально подходящая для устной традиции, – это Румпельштильцхен , очень старая. Если угадать имя маленького человечка, то история станет взаимодействием между рассказчиком и аудиторией.
Совсем недавно Спайк Миллиган писал в устной традиции. Его рассказ Badjelly The Witch идеально подходит для адаптации для радио – версия, на которой я вырос.
Читатели по-прежнему связаны с любым письменным текстом. Чтение как отношение известно как интерактивная анимация. Читатель добавляет свой собственный опыт и интерпретацию по мере чтения. Однако совсем другое дело, когда «книга» – это человек.
СКАЗКИ ВСЕГДА РАЗВИВАЮТСЯ
Ниже Филип Пуллман объясняет, в какой степени устные сказки меняются в зависимости от множества факторов.Он выражает идею о том, что из сказок всегда предназначалось развиваться . Сказки и народные сказки не должны быть навсегда высечены в камне, в отличие от Gutenberg Press, которое заморозило английское правописание во времени :
Сказка – это … транскрипция, сделанная в одном или нескольких случаях слов, произнесенных одним человеком. многих людей, которые рассказали эту историю. И, конечно, разные вещи влияют на окончательно записанные слова. Рассказчик может сегодня рассказать историю более богато и экстравагантно, чем на следующий , когда он устал или не в настроении.Расшифровщик может обнаружить, что ее собственное оборудование выходит из строя: из-за простуды в голове может быть затруднено слух или запись прерывается чиханием или кашлем. Еще одна авария может повлиять на это: хорошая сказка может оказаться в устах неадекватного кассира .
Это очень важно, потому что кассира различаются по своим талантам , своим методам, своему отношению к процессу. На Гримм произвело сильное впечатление способность одного из их источников, Доротеи Виманн , рассказать историю во второй раз теми же словами, которые она использовала раньше, что упростило расшифровку; и рассказы, которые исходят от нее, обычно строятся с удивительной тщательностью и точностью.[…]
Точно так же у этого кассира может быть талант к комедии, у одного к неизвестности и драме, у другого к пафосу и сантиментам. Естественно, каждый из них выберет сказки, в которых максимально раскрываются их таланты. Когда Х, великий комик, рассказывает сказку, он придумывает нелепые детали или забавные эпизоды, которые будут запомнены и переданы, так что рассказ будет немного изменен его рассказом; и когда Y, хозяйка неизвестности, рассказывает ужасную сказку, она будет изобретать подобным же образом, и ее изобретения и изменения станут частью традиции рассказывать эти истории, пока они не будут забыты, или приукрашены, или улучшены в своем повернуть.Сказка находится в постоянном состоянии становления и изменения. Придерживаться одной версии или одного перевода – значит посадить малиновку красногрудую в клетку. Сказка – это не текст.
Филип Пуллман
КАК УЧЕНИКИ ДУМАЮТ ОБ УСТНЫХ СКАЗКАХ В ОТНОШЕНИИ НАПИСАННЫХ ВЕРСИЙ?
Различные комментаторы … верят, что истины, которые они находят в народных сказках, существуют потому, что сказки существовали в устной традиции до их письменных версий.Следовательно, они разделяют качество сущностной истины, которая, как мы полагаем, является сутью говорящего собственного голоса Бога … Будучи устными, устные рассказы представляют собой не только что-то вне письменного, и, следовательно, менее искаженное, более правдивое, чем искаженные версии, записанные в письменной форме Перро. или Гримм, но также что-то до написания и, следовательно, более чистое, более близкое к менее социализированной и, следовательно, высшей сущности. [Бруно] Беттельхейм рассматривает устные сказки как выражение бессознательного, которое не только лежит в основе, но и предшествует развитию индивидуальных эго, [Джек] Зипес – как выражение дописьменного, добуржуазного видения общности, которое предшествует празднованию индивидуальной целостности и сила, найденная в более поздних письменных версиях.Для [Джойса] Томаса, [Марии] Татар и [Рут] Боттигхаймер, устные сказки говорят то, что каждый из них считает правдой, потому что они предшествуют искаженным особым мольбам более поздних письменных версий и толкований.
Eng2011
Не все согласны с тем, что сказки произошли из устной традиции:
Распространено мнение, что сказки произошли исключительно от устных сказителей – от необразованной медсестры «Мать-гусь», переходящей в воображения детей веками пересказов у камина.
Но эта история – миф. Сказки были изобретены голубой кровью и напыщенным потом кружком французских писательниц XVII века, известных как контексты, или рассказчики.
Мелисса Эшли
Разумеется, сказок произошли не от устной традиции. Красавица и чудовище – яркий тому пример. Я видел, как их называют «литературными сказками», чтобы отличить их от «устных сказок», в которых предполагается «устные».
Чтение вслух
Мужские голоса страшнее. По крайней мере, для меня. (Если мы не говорим о Кэти Бейтс в Misery .) Поскольку Baby Grand – это тревожный триллер, я хотел, чтобы его рассказ был чертовски жутким. И мне прислали несколько довольно жутких образцов. Но имейте в виду, что мне также был нужен этот мужской голос, чтобы иметь возможность нести те главы, в которых Джейми был рассказчиком, поэтому мне нужно было, чтобы мужской голос имел приятное качество, только с намеком на жуткость.
Почему я выбрал рассказчика-мужчину для аудиокниги «Baby Grand»
ЧТЕНИЕ ВСЕМУ: ПОЧЕМУ ЭТО ВАЖНО – ГОСТЕВОЕ ЗАПИСЬ РЕЧЕВОГО И ЯЗЫКОВОГО ТЕРАПИСА ПРИЯ ДЕСАИ в блоге Nosy Crow
«В мире…» Лейк Белл. Исследует, почему женщины не привыкли рассказывать трейлеры
Рисунок в заголовке: Генри Герберт Ла Танге – Ужин жнецов
Дом »Устное происхождение сказок
Подпишитесь на периодический информационный бюллетень .
Между литературными и устными традициями в JSTOR
Abstract
Abstract Against Ruth B.Аргумент Боттигаймера о том, что итальянский писатель шестнадцатого века Джованни Франческо Страпарола создал сказку в ее самой известной форме, эта статья утверждает, что древние и средневековые тексты содержат более ранние литературные адаптации народных сказок, которые квалифицируются как сказки. Особое внимание уделяется сходству между Il re porco Страпаролы и средневековым латинским Asinarius. Такое сходство предполагает, что устную традицию не так сложно задокументировать до эпохи печати, как утверждает Боттигхаймер.Что касается ее теории о том, что Страпарола изобрела повествовательный паттерн, который она называет «рассказами о возвышении», эта статья предлагает доказательства того, что одна такая история может быть найдена уже во втором веке нашей эры в знаменитом произведении Апулея «Амур и Психея». фольклористы двадцатого века были глубоко озабочены изучением распространения народных сказок в пространстве и времени; их основными заботами были вопросы о происхождении и о взаимосвязи между устной речи и грамотностью. Эти вопросы заслуживают того, чтобы они занимали центральное место в фольклористике.
Информация о журнале
Журнал американского фольклора, ежеквартальный журнал Американского фольклорного общества с момента его основания в 1888 году, публикует научные статьи, эссе, заметки и комментарии, адресованные широкой аудитории, а также отдельные разделы, посвященные рецензиям на книги. выставки и мероприятия, звукозаписи, фильмы и видеокассеты, а также некрологи. Содержание журнала отражает широкий спектр профессиональных интересов и теоретических направлений.В статьях представлены важные результаты исследований и теоретический анализ фольклора и смежных областей. Эссе бывают интерпретативными, умозрительными или полемическими. Примечания более узкие по объему и сосредоточены на одном, часто провокационном, вопросе определения, интерпретации или увеличения. Краткие комментарии касаются этих тем.
Информация об издателе
Основанная в 1918 году, University of Illinois Press (www.press.uillinois.edu) считается одной из самых крупных и выдающихся университетских издательств страны.Ежегодно The Press публикует более 120 новых книг и 30 научных журналов по множеству предметов, включая историю Америки, историю труда, историю спорта, фольклор, еду, фильмы, американскую музыку, американскую религию, афроамериканские исследования, женские исследования и Авраама. Линкольн. The Press является одним из основателей Ассоциации прессов американских университетов, а также History Cooperative, онлайновой коллекции, состоящей из более чем 20 журналов по истории.
Права и использование
Этот предмет является частью коллекции JSTOR.
Условия использования см. В наших Положениях и условиях
Авторское право 2010 Попечительский совет Университета Иллинойса
Запросить разрешения
Откуда берутся сказки?
Кино также заявляет о своей близости к традициям, часто неявно заявляя о том, что оно заполняет оригинал наиболее эффективным и удовлетворительным из возможных способов, причем кинотеатр – это Gesamtkunstwerk (общее произведение искусства) с наибольшей аудиторией.Один телесериал сказок назывался просто Рассказчик (1988). Написанный и направленный Энтони Мингеллой с кукловодом Джимом Хенсоном, каждый эпизод открывался сценой у камина, в которой рассказчик в исполнении Джона Хёрта инсценировал сказку, которую мы собирались смотреть, представляя ее как часть живой традиции, дошедшей до нас. века.
Третья определяющая характеристика сказок органически вытекает из подразумеваемой устной и народной традиции: сочетание и перекомпоновка знакомых сюжетов и персонажей, приемов и образов.Они могут быть связаны с определенной известной сказкой, такой как Кот в сапогах или Золушка, но сказки в целом узнаваемы, даже когда точная сущность конкретной истории не ясна. Элементы многих великих викторианских и эдвардианских детских рассказов носят сказочный характер. Авторы недавно изобретенных историй, такие как Чарльз Диккенс и Чарльз Кингсли, Джордж Элиот, Э. Несбит и Дж. Р. Р. Толкин, не пишут сказки как таковые, но они перенимают и трансформируют узнаваемые элементы – ковры-летающие, волшебные кольца, говорящих животных. – от сказочных условностей, добавляя к удовольствию читателей прямым обращением к общему знанию кода фэнтези.
В-четвертых, сказка определяется языком: она состоит, прежде всего, из актов воображения, переданных на символическом эсперанто. Его строительные блоки включают определенные типы персонажей (мачехи и принцессы, эльфы и великаны) и определенные повторяющиеся мотивы (ключи, яблоки, зеркала, кольца и жабы). Символика оживает и передает смысл через образы сильных контрастов и ощущений, вызывая простые, чувственные явления, которые мерцают и сверкают, пронизывают и текут.Таким образом они узнают читателя или слушателя на интуитивной глубине (стекло и леса, золото и серебро, бриллианты и рубины, шипы и ножи, колодцы и туннели).
Маленькие чудеса
Другой альтернативный термин для «сказки» – «чудо-сказка» из немецкого Wundermärchen , и он лучше улавливает качество жанра, чем «сказка» или «народная сказка». Хотя «сказка» не пользуется популярностью как «сказка», она признает вездесущность магии в рассказах.
Приостановка естественных физических законов приводит к магическому состоянию реальности во всей этой форме повествования, которое вызывает удивление, изумление. Сверхъестественное действие и удовольствие от чудес переплетаются в персонажах сказок – эта взаимосвязь представляет собой пятую определяющую характеристику.
Однажды в Париже …
С Международным женским днем! В последних нескольких публикациях мы рассматривали женщин в мифах, фольклоре и фэнтези.Сегодняшний день посвящен сказочникам французских салонов с иллюстрациями французского книжного художника Адриенн Сегюр (1901-1981) ….
Термин «сказка», который сейчас используется во всем англоязычном мире в качестве общего обозначения волшебных рассказов для детей, был введен в литературных салонах Парижа 17-го века группой писателей, которые написали и опубликовали свои сказки для взрослые читатели. Эти истории дошли до нас на протяжении многих лет в упрощенных формах, адаптированных для детей: Золушка, Рапунцель, Синяя Борода, , Спящая красавица, Осел, и многие другие.Они уходят своими корнями в устную народную традицию, но сами по себе они не анонимные народные сказки – это литературные произведения группы французских авторов, в первую очередь женщин, которые до сих пор оказали сильное влияние на сказочную литературу.
Чтобы исследовать эту группу и их влияние, сначала нам нужно провести различие между устными народными сказками и литературными сказками Западной Европы. Волшебные народные сказки, конечно, были частью традиции повествования с незапамятных времен, включая истории о феях, колдунах, ведьмах и человеческом народе, находящемся под чарами.Народные сказки – это более скромные истории, чем великие циклы космологических мифов или длинные героические романсы, и как таковые передаются из поколения в поколение в основном низшими кастами общества: женщинами, крестьянами, рабами и группами изгоев, такими как Лудильщики и Путешественники. Литературная сказка, напротив, зародилась как вид искусства для высших слоев общества, что стало возможным благодаря развитию методов печати и повышению грамотности. Литературные сказки в значительной степени заимствованы из устных народных сказок крестьянской традиции (а также из мифов, романсов и литературных источников, таких как «Золотой осел » Апулея ), но эти мотивы созданы и переработаны с помощью воображения одного автора.
Хотя мы находим магические элементы в средневековой литературе (например, в « Декамерон » Боккаччо или «Кентеберийские сказки » Чосера), 16 -е годы века Италия – это место, где сказка стала самостоятельным жанром с публикацией Джован Франческо. Straparola’s Le piacevoli notti ( The Pleasant Nights , 1550-53) и Giambattista Basile’s Il Pentamerone , также известный как Lo cunto de li cunti ( The Story of Stories , 1534-36).Оба автора признали, что их исходный материал принадлежал женщинам-рассказчикам, однако Страпарола и Базиль не были учеными-коллекционерами, стремившимися сохранить устную народную традицию; они были писателями, которые через образованную восприимчивость фильтровали устные сказки, превращая их в литературные произведения, предназначенные для взрослых читателей. Оба автора включили короткие сказки в более крупный рамочный рассказ (например, Decameron ) – повествовательную технику, которая должна была стать основным продуктом сказочной литературы.Между ними, Le piacevoli notti и Il Pentamerone содержат некоторые из самых ранних письменных интерпретаций многих классических сказок, таких как Спящая красавица, Золушка, Белоснежка, Рапунцель, Кот в сапогах, и другие. Однако эти истории несколько отличались от сказок, которые мы знаем сегодня. Спящую красавицу, например, разбудил не поцелуй, а кормление близнецов, которых она родила после того, как принц пришел, занялся любовью с ее спящим телом и снова ушел.Сказки были чувственными, мрачными, непристойными и никогда не предназначались для детских ушей. Фактически Страпарола должен был юридически защищать свою книгу от обвинений в умышленном преступлении.
В 17 веке интерес итальянцев к магическим историям ослаб, но сказки о Страпароле и, в частности, о Базиле оказали влияние на новое поколение писателей в Париже. До 17 века французские народные сказки считались «вульгарной» провинцией крестьян, хотя представители высших классов часто знали такие сказки через медсестер и слуг.Однако в середине века мода на волшебные сказки появилась в женских салонах Парижа. Салоны были регулярными собраниями, которые устраивали известные аристократические женщины, где женщины и мужчины могли собираться, чтобы обсудить проблемы дня. При дворе контакты между мужчинами и женщинами носили социальный характер и носили ритуальный характер; а многие темы для разговоров считались неуместными для благовоспитанных дам. В 1630-х годах разочарованные женщины начали проводить собрания в своих собственных домах, чтобы обсуждать темы по своему выбору: искусство и литература, политика (осторожно, поскольку шпионы Короля-Солнца были повсюду) и социальные вопросы, которые имели непосредственное отношение к женщинам. своего класса: брак, любовь, финансовая и физическая независимость и доступ к образованию.Это было время, когда женщинам не разрешали посещать школы и университеты; когда браки по договоренности были нормой, разводы были практически неслыханными, методы контроля рождаемости были примитивными, а смерть от рождения ребенка была обычным явлением. Этих женщин и симпатичных мужчин, которых все больше привлекали их оживленные собрания, стали называть précieuses , потому что они усовершенствовали остроумный, изобретательный способ разговора précieux (скорее, как bon mots , популярные в эстетике. движение дня Оскара Уайльда).
Некоторые из наиболее одаренных женщин-писателей того времени вышли из этих ранних салонов (например, Мадлен де Скудери и мадам де Лафайет), которые поощряли независимость женщин и преодолевали гендерные барьеры, ограничивавшие их жизнь. salonnières особенно отстаивали любовь, tenresse и интеллектуальную совместимость между полами, выступая против системы браков по договоренности, в которой, в худшем случае, женщины их класса продавались по самой высокой цене.Они выступали против культуры, которая позволяла мужчинам заводить любовников, в то время как требовала, чтобы женщины оставались верными мужчинам, за которых они никогда не хотели жениться. Они стремились контролировать свои собственные деньги и собственность и путешествовать без сопровождающих. Больше всего им нужна была возможность проявить свой интеллект и таланты. Ободренные успехом в салонах, женщины начали писать художественную литературу, стихи и пьесы в беспрецедентном количестве – и зарабатывать на жизнь этой работой, которая позволяла им оставаться незамужними или создавать отдельные домашние хозяйства.Салоны стали весьма влиятельными – из них выросла мода, художественные идеи и даже политические движения; они также создали сеть для женщин, борющихся за независимость.
В середине 17 -го века страсть к разговорным играм на сюжеты старинных народных сказок охватила салоны. Рассказывание народных сказок было искусством, которое издавна ассоциировалось с женщинами, но использование этих сказок этими сказками было новым и подрывным.Каждому salonnière нужно было пересказать старую сказку или переработать старую тему, превратив ее в новые умные истории, которые не только демонстрировали словесную ловкость и воображение, но и хитро комментировали условия аристократической жизни. Большой упор был сделан на способ изложения, который казался естественным и спонтанным, но на самом деле люди придумывали и практиковали свои рассказы, прежде чем выкладывать их на публике, и возник стиль, который был одновременно изощренно и искусно faux-naif .
Сегодня салонные сказки могут показаться причудливо старомодными, усыпанными слишком большим количеством жемчуга и драгоценных камней, но публике XVII века богатый язык сказок в стиле рококо казался восхитительно мятежным – в преднамеренном контрасте с манерной сдержанностью произведений, одобренных Французская академия (в которую женщины не допускались). В Академии в «Ссоре древних и современников» Буало, Расин и другие литераторы настаивали на том, чтобы французская литература старалась подражать классическим произведениям Греции и Рима, в то время как современные люди (среди них Шарль Перро) считали, что отечественный исходный материал французского фольклора и мифов мог вдохновить на создание энергичной новой литературы, свободной от устаревших правил.(Истории об людях в семи лигах были истинными наследниками гомеровской традиции, утверждал Перро, а не оды, составленные на латыни). В конце концов, король правил в пользу древних, но современные литературные эксперименты продолжались популярными, если не критическими. поддержка – особенно в мире салонов, где писательницам часто ничего не оставалось, кроме как смело взяться за дело Модерна. В основном самоучки, немногие из них умели читать и писать по-латыни.
Язык сказок в стиле рококо выполняет еще одну важную функцию: маскирует подрывной подтекст рассказов и пропускает их мимо придворных цензоров.Критика придворной жизни и даже короля была встроена в цветочные утопические сказки и в мрачные, резко антиутопические. Неудивительно, что в рассказах женщин часто фигурируют молодые, но умные аристократические девушки, чьи жизни контролируются произвольными прихотями отцов, королей и старых злых фей, а также рассказы, в которых группы мудрых фей вмешивались и приводили всех в порядок.
Феи занимали центральное место в этих историях, и именно здесь было придумано название contes des fées (сказки) – термин, который сейчас используется для описания большого международного собрания волшебных сказок.Однако феи, населявшие салонные сказки, были не совсем такими же, как земные существа, которых можно было найти в устной народной традиции. Они обладали некоторыми схожими характеристиками (владели магией и исполняли желания; они могли быть добрыми или злыми, полезными или своенравными), но эти феи были явно аристократами, умными, эрудированными и независимыми, правили королевствами и руководили работой всех. справедливость и судьба – так же умные, независимые женщины правили миром салонов.Короче говоря, этих фей можно рассматривать как представителей писательниц, которые их создали.
По мере того, как в 1670-е и 80-е годы развивалась мода на сказки, мадам д’Ольнуа стала одной из самых популярных рассказчиков в Париже, прославившаяся своими сказками и сверкающим кругом, который она рисовала в салоне, который она устраивала. В конце концов, она записала свои сказки ( Белый кот, Белый олень, Зеленая змея, Блукрест и Королевский баран и другие), публикуя их с большим успехом с 1690 года, начиная со сказки, встроенной в нее. роман L’Histoire d’Hypolite, граф де Дуглас .Вскоре после этого другие салонов начали публиковать собственные сказки, в том числе Мари-Жанна Л’Эритье и Катрин Бернар, начиная с 1695 года, Шарля Перро и графиня де Мюрат в 1696 году, Rose de La Force в 1697 году, Chevalier de Майи и Жан де Прешак в 1698 году, Катрин Дюран в 1699 году и графиня Д’Оней в 1701 году.
История мадам д’Ольнуа так же фантастична, как и все ее рассказы. Мария-Катрин Ле Джумель де Барневиль родилась в Нормандии в 1650 году и получила скромное женское образование, устроенное для нее Франсуа де ла Моттом, бароном д’Ольнуа, богатым аристократом, который был на тридцать лет старше ее.Когда Марии-Катерине было 15 или 16 лет, барон похитил ее из монастыря (с попустительства ее отца, который нажился на материальную выгоду), и последовал принудительный брак, из которого в то время и в том месте не было возможности развода. . Барон славился своими распутными привычками, в том числе пьянством, пристрастием к азартным играм и сексуальными нарушениями. Три долгих года спустя казалось, что девушку могут освободить от одиозного мужа, когда барон был арестован и обвинен в государственной измене королю.Затем двое мужчин, обвиняемых в причастности барона, под пытками отказались от своих показаний. Было обнаружено, что эти люди были любовниками молодой баронессы и ее прекрасной матери, и теперь считалось, что все дело было спланировано между ними четырьмя. Барон был освобожден, мужчин казнили, а д’Ольнуа и ее мать бежали в Испанию. Две предприимчивые женщины провели следующие несколько лет, путешествуя по континенту, и, возможно, шпионили в пользу Людовика XIV, чтобы вернуть себе его расположение.Баронесса д’Ольнуа получила королевское разрешение вернуться в Париж в 1685 году, где она сразу же открыла свой литературный салон на улице Сан-Бенуа. Умная, красивая и окутанная аурой таинственности, она вскоре сформировала вокруг себя блестящую группу женщин и мужчин-нонконформистов, а также сделала успешную и прибыльную литературную карьеру.
Анриетта-Жюли де Кастельно, графиня де Мюра, входила в круг д’Ольнуа и еще одна писательница волшебных сказок с яркой историей.Родившись в Бретани в 1670 году, она приехала в Париж в возрасте 16 лет после свадьбы с графом де Мюра, быстро сделав себе имя в салонах своим остроумием и беззаботностью. Из-за приподнятого настроения она попала в беду, когда написанная ею сказка была признана слегка завуалированной сатирой на королевскую любовницу; Впоследствии муж осудил ее за дикое поведение, нескромность и слухи о лесбиянстве. Изгнанный королем в провинциальный город Лош в возрасте 24 лет, де Мюрат постоянно ходатайствовал об освобождении от этого приговора, но безрезультатно.Ее держали в замке Лош всю оставшуюся жизнь, кроме одного года, и она вернулась в Париж только после смерти короля Людовика, незадолго до ее смерти.
Тем не менее, даже в заточении де Мюрат сумела поддерживать тесный контакт со своими подругами и продолжала играть активную роль в движении парижских сказок. Она написала и опубликовала большое количество романов и рассказов, а также открыла свой собственный литературный салон (получивший название « Académie du domicile »), воссоздавая атмосферу Парижа в Лоше и возмутив город.Среди ее самых известных сказок Bearskin , в которых молодой король влюбляется в принцессу в изгнании, замаскированную под большого бурого медведя. Медведь покоряет сердце юноши элегантностью ее разговора и эрудицией прекрасных писем и стихов. В отличие от сегодняшних сказок в стиле Диснея, где красивое лицо – главная достопримечательность девушки (вспомните Disney Cinderella или фильм Pretty Woman ), этот король влюбляется прежде, чем обнаруживает королевскую девушку внутри нежного медведя – – на самом деле, он мучается из-за своего неестественного влечения к животному и испытывает огромное облегчение, когда фея наконец уверяет его, что его возлюбленная на самом деле человек.
Мари-Жанна Л’Эритье, в отличие от вышеупомянутых авторов, могла вести более самостоятельную жизнь – отчасти потому, что она родилась в семье ученых, которые не видели ничего плохого в ее желании быть писателем, и отчасти потому, что она последовала примеру своего наставника, писательницы и salonnière Madeleine de Scudéry, отклонив все предложения руки и сердца. (Патронаж богатой женщины и доход от ее писательской деятельности сделали это возможным.) Шарль Перро был ее дядей, а также ее коллегой в мире салонов; она также была близка к де Мюрату, которому посвятила свой первый крупный сборник сказок.После смерти наставника она унаследовала знаменитый салон де Скюдери и успешно управляла им по мере роста ее собственной литературной репутации.
В настоящее время ученые расходятся во мнениях относительно того, оказал ли Л’Эритье (один из первых поборников сказок) на Перро или Перро оказал влияние на его племянницу. Это вряд ли имеет значение, поскольку, по всей вероятности, они двое влияли друг на друга – они были друзьями, они жили в одних и тех же социальных кругах, они писали сказки в течение одного и того же отрезка лет, и они черпали свои темы из общего запаса устные народные сказки, а также из Базиля.L’Héritier лучше всего запомнился The Discreet Princess – кривой и очаровательной сказкой, в которой король запирает своих трех дочерей, чтобы сохранить их целомудрие. Злой принц из соседнего королевства умудряется обманом проникнуть в башню, а затем соблазнить и оплодотворить каждую из глупых старших принцесс. Младшая, Финетт, умная девушка и более чем ровня с медовым принцем. «Как только этот коварный принц запер своих сестер, – пишет Л’Эритье, – он отправился на поиски Финетт в ее комнату, которую она заперла от него.Он говорил у ее двери те же комплименты, что и с каждой из ее сестер, но эту принцессу было не так-то легко обмануть, и она не отвечала… Злой принц потерял терпение. Принеся большое деревянное бревно, он выломал дверь. Он обнаружил Финетт, вооруженную большим молотком, ее глаза блестели от ярости. «Принц, – сказала она, – если вы подойдете ко мне, я раскрою вам череп!» »В конце концов, принца перехитрили, убили в ловушке, которую он устроил для Финетт, и она вышла замуж за нежного брата принца, новый наследник соседнего королевства.
Катрин Бернар, родившаяся в Руане в 1662 году, переехала в Париж, чтобы стать писательницей, где она часто посещала салоны д’Ольнуа и Л’Эритье и стала частью сказочного круга. Бернар сопротивлялась браку и посвятила себя литературной карьере, сочиняя хорошо принятые романы и трагедии, которые, как известно, оказали влияние на Вольтера. Как фантазер, она наиболее известна своей версией устной народной сказки под названием Riquet of the Tuft , опубликованной примерно в то же время, что и версия этой истории Перро.Обе версии хороши, и поэтому интересно сравнить их, демонстрируя различия в сказках мужчин и женщин того периода. В очаровательном пересказе Перро прекрасная принцесса была проклята злобной феей по глупости, а затем встречает Рике Клочка, учтивого, но уродливого принца, который дает ей дар ума в обмен на обещание выйти за него замуж через год. В течение этого года ослепительная принцесса полностью забывает своего благодетеля … пока она не встречает его снова в тот день, когда она обещала выйти за него замуж.Она пытается уклониться от обещания, используя всю свою новообретенную смекалку, пока он не уверяет ее, что в ее силах сделать его таким же красивым, как она сама, при условии, что она согласится любить его. Она так и делает, Рике меняет форму, и теперь он такой же красивый, как и вежливый. Затем Перро заканчивает рассказ предположением, что Рике, возможно, в конце концов не изменил свою форму, а просто казался принцессе прекрасным после того, как ее любовь была клятвой.
Версия Кэтрин Бернар старой народной сказки значительно мрачнее, и в ней более смутно рассматриваются перспективы счастья ее героини.Прекрасная, но глупая принцесса встречает Рике, уродливого и властного маленького гнома, правителя богатого королевства гномов в царстве глубоко под землей. Он дает девушке заклинание, которое сделает ее умной, и только после этого сообщает ей, что у нее нет другого выбора, кроме как выйти за него замуж через год. (Это перекликалось с опытом девочек из высших слоев общества, чье ограниченное женское образование субсидировалось мужчинами постарше, которые договорились выйти за них замуж, когда они вырастут.) Принцесса вскоре становится остроумной и очаровательной, женихи стекаются, чтобы ухаживать за ней, и она теряет свое сердце красивый юноша, у которого нет власти или богатства.Втайне она обдумывает ужасную судьбу, которая ожидает ее, и, наконец, наступает день, когда она должна отдаться ужасному гному. Ее глубокое отвращение к браку настолько очевидно, что Рике ставит перед ней выбор: она может выйти за него замуж по собственному желанию и сохранить свой новый ум, или она может вернуться в дом своего отца, такая же глупая, как и до встречи с ним. Не желая отказываться от своего разума и боясь потерять уважение своего молодого возлюбленного, она выбирает меньшее зло и выходит замуж за Рике из Клочка.
История продолжается после свадьбы, в королевстве Рике под землей. Возмущенный продолжающейся неприязнью своей жены, гном избегает ее компании – и она придумывает план, как привести своего любовника во дворец. Ее план удался, и какое-то время она упивается украденным счастьем … но внезапный румянец на ее щеках пробуждает подозрения ее мужа-гнома. После различных махинаций Рике раскрывает тайну своей жены и изобретательно мстит, превратив ее юного любовника в свою копию.«Таким образом, – пишет Бернар, – она жила с двумя мужьями вместо одного и больше не могла различать их, живя в страхе принять объект своей ненависти за объект своей любви». В то время как версия Перро заканчивается моралью («Мы находим, что то, что мы любим, чудесно справедливо»), версия Бернара заканчивается предупреждением: «В конце концов, любовники все равно превращаются в мужей».
Ряд современных мужчин-нонконформистов часто посещали женские сказочные салоны, рассказывая свои собственные истории в рамках разговорных игр.Главными из них являются Жан де Майи, автор Les Illustres Fées, contes galans ; Жан де Прешак, автор книги Contes moins contes que les autres ; и Шарль Перро, автор самого известного из всех французских сборников сказок: Histoires ou contes du temps passé , также известный как Contes de ma Mère l’Oye ( The Stories of Mother Goose ).
Перро родился в Париже в 1628 году в выдающейся семье преуспевающих людей: его отец был опытным юристом и членом Парижского парламента, а четыре его брата сделали блестящую карьеру в области теологии, архитектуры и права.Перро сам стал юристом после сдачи экзаменов в Орлеанском университете, но бросил его, чтобы стать судебным администратором три года спустя. Как секретарь Жана Батиста Кольбера, могущественного министра финансов Короля-Солнца, он мог использовать свое влияние в поддержку культуры и искусства. (Он был одним из тех, кто отвечал за оформление Лувра и Версаля, например.) Он публиковал стихи, эссе и панегирики для короля и был избран во Французскую академию в 1671 году, где он был одним из первых. ведущие инициаторы Ссоры Древних и Современников (выступая за последнее).В 1690-х годах, как и его племянница и другие завсегдатаев парижских салонов, Перро обратил свое внимание на сказки, написав три стихотворения на фольклорные темы, прозу Спящей красавицы , а затем свою Histoires ou contes du temps passé в 1697 году.
Перро превратил грубый язык и приземленные образы крестьянских народных сказок в сказки, которые были вежливыми, аристократическими и утонченными, но все же содержали заметные отличия от рассказов женщин salonnières .Во-первых, литературный стиль, который он принял, был проще, его сюжеты менее сложны, его язык менее рококо, поскольку он играл с нарративным тщеславием, что сказки исходят прямо из уст Старой Матушки Гусыни. Во-вторых, несмотря на его салонную дружбу с откровенными независимыми женщинами, принцессы в сказках Перро, как правило, пассивные, беспомощные существа, которых хвалят за красоту, скромность и тихое послушание. Его принцы отправляются на поиски счастья, перехитрив огров и прорубая колючки, в то время как принцессы спят или сидят в пепле, добродетельно ожидая спасения.Сравните жену Синей Бороды, лежащую перед ним в слезах, пока ее братья едут, чтобы спасти положение, с умной Финетт в «Сдержанная принцесса », созданная племянницей Перро Л’Эритье, размахивая молотком на принца и крича: «Подойди ближе» и я открою тебе череп! ”
Хотя «Л’Эритье», «Д’Ольнуа» и другие женщины пользовались такой же аудиторией, как и у Перро, форма сказки все еще вызывала подозрение у ведущих критиков того времени, которые хвалили более простые, менее подрывные истории, сочиненные Перро.В 1699 году аббат де Вилье опубликовал Диалог, в котором восхвалял Перро и осуждал всех женщин-писательниц сказок, осуждая, в частности, их популярность и финансовый успех. «Большинству женщин нравится читать только потому, что им нравится лень и тривиальность, – заявил де Вилье. – Все, что требует небольшого усилия, утомляет и утомляет их; они развлекаются книгой так же, как играют с мухой или лентой. Тебя удивляет, что сказки и рассказы популярны? ” В последующие годы Россо язвительно писал о женских сказках и о самой идее женских салонов.«Каждая женщина в Париже собирает в своей квартире гарем мужчин более женственных, чем она», – усмехнулся он, решительно выступая за создание клубов в английском стиле исключительно для мужчин.
Ему не о чем волноваться. Социальная и литературная почва, которую приобрели женщины salonnières , уже ускользала от них на заре 18 -го века. Один за другим их салоны закрылись, поскольку salonnières умерли или были изгнаны из Парижа. Перро умер в 1703 году, д’Ольнуа – в 1705 году, Бернар – в 1712 году, де Майи был в беде с королем, де Мюрат все еще находился под домашним арестом в Лош, а де ла Форс был сослан в монастырь за публикацию «нечестивых». работает.Как пожаловалась маркиза де Ламбер много лет спустя: «Раньше были дома, где женщинам разрешалось говорить и думать, где музы присоединялись к обществу благодати. прошлый век стал для нас насмешкой “.
Когда салоны закончились, началась «вторая волна» французской сказочной литературы, состоящая из рассказов, на этот раз преимущественно мужских, которые были пародиями на более ранние сказки, а также множества волшебных историй с восточным колоритом.(Последнее произошло благодаря феноменально успешному переводу Антуана Галлара « Тысячи и одной ночи, 1704-1714», который познакомил французскую читающую публику с арабскими сказками.) К середине 18 века, однако, началась «третья волна». “французских сказок возникли у писателей, имевших больше общего с salonnières XVII века, чем с пародистами, пришедшими им на смену. Габриэль-Сюзанна Барбо де Вильнёв, например, была связана с пародистами (считается, что она была любовницей Клода-Проспера де Кребийон филс), но использовала форму сказки в манере, восходящей к 1690-м годам, сочиняя рассказы, которые исследовали роль женщины в браке и обществе.В юности де Вильнев была неудачно замужем за военным офицером, и обратилась к писательству, чтобы заработать себе на жизнь, когда его смерть оставила ее бедной. Ее самая известная сказка – Красавица и чудовище (1740), длинная, сложная и тонко эротическая история, исследующая вопросы любви, брака и идентичности. (Позднее сказка была сокращена мадам Лепринс де Бомон, и это версия, которую мы знаем сегодня лучше всего. Интересную историю «Красавица и чудовище » см. Здесь.)
Еще одним писателем, продолжившим традиции салона, была Маргарита де Лубер, автор шести известных сказок и ряда более коротких произведений, наиболее известных сегодня по La Princesse Camion (1743) и Peau d’ours. (1953).Как и Л’Эритье и Бернар до нее, де Любер старательно избегал брака, чтобы продолжить литературную карьеру. Поверхность ее рассказов светлая и искрящаяся, соответствующая вкусам того времени, но за ними лежит прочная основа повествовательной изысканности. Ее рассказы, как и салонные рассказы, вращались вокруг придворных, могущественных фей – но де Лубер, похоже, более неоднозначно относился к природе этой силы, изображенной в манере от доброжелательной до назойливой и откровенно садистской.
В то время как писатели салонов 17 века сочиняли свои сказки для взрослых читателей, во второй половине 18 века сказки все больше ориентировались на более молодых читателей. Создание отдельной части художественной литературы для детей было относительно новым понятием, порожденным новыми методами печати и ростом грамотности в высших классах. Предыдущие работы для детей были скучными и назидательными, направленными на воспитание нравственных ценностей. Теперь либерально настроенным родителям и педагогам пришло в голову, что эти ценности было бы легче проглотить, если бы они были приправлены развлечениями.
Мадам Лепренс де Бомон была одним из первых французских писателей, сочинявших сказки специально для младших читателей. Сбежав от неудачного брака с распутным распутником, Лепринс де Бомон работала гувернанткой в Англии, где начала писать рассказы на французском языке для журналов, предназначенных для «молодых неудачников». Хотя ряд ее сказок содержит оригинальные элементы, она также широко заимствовала у предыдущих сказочников. В 1757 году она переписала текст книги де Вильнева «Красавица и чудовище », сильно сжав повествование и наполнив его ясными моральными уроками.Оригинальный текст Де Вилленуэва, объемом более трехсот страниц, полон случайных персонажей и бессвязных сюжетов; Лепренс де Бомон снял их, чтобы дотянуться до голой, вневременной сути рассказа, сжав повествование де Вилленуэва до семнадцати страниц. Она также внесла несколько существенных изменений. Во-первых, она смягчила эротизм: в версии де Вильнева Чудовище неоднократно просит Белль лечь с ним в постель, а в версии Лепринса де Бомона он просто просит ее выйти за него замуж.Во-вторых, «Зверь» Лепринса де Бомона был сочувствующим и даже привлекательным до своего превращения – в то время как в рассказе де Вилленуэва (похожем на сказки о «животном женихе» из устной традиции) Зверь – по-настоящему устрашающий персонаж.
Лепринс де Бомон был не единственным, кто переписывал сказки более ранних авторов или превращал их в рассказы, которые были проще, короче и менее сложными. На протяжении XVIII века сказки д’Ольнуа, Перро, де Мюра, Л’Эритье, Бернара, де ла Форса и других салонньер появлялись на страницах Bilbliotheque bleue , серии небольших недорогих книжек, распространяемых компанией странствующие разносчики книг.Эти короткие сказки, предназначенные для читателей низших классов, оказались чрезвычайно популярными и часто читались вслух, и поэтому они начали скатываться в устную народную традицию не только во Франции, но и в соседних странах. Именно поэтому многие читатели и по сей день считают литературные сказки Ослиная шкура , Белая кошка или Красавица и чудовище “анонимными” народными сказками.
К счастью, салонные сказки в том виде, в каком они были первоначально написаны и опубликованы, сохранились для нас в монументальном произведении под названием Le Cabinet des fées , огромном собрании рассказов 17 и 18 веков.Впервые опубликованный в трех томах в Амстердаме в 1731 году, он разросся до поразительных сорока одного тома, опубликованного в Париже и Амстердаме (а затем в Женеве), начиная с 1785 года. Эти тома содержат кладезь рассказов, подавляющее большинство из которых написаны женщины-авторы.
Итак, мы можем спросить, как Перро стал единственным известным французским автором сказок? Элизабет В. Харрис рассматривает этот вопрос в своем эссе «Сказки о сказках: заметки о формировании канона». Помимо гендерной предвзятости, слишком очевидной, чтобы требовать каких-либо объяснений, она отмечает, что следующее поколение энтузиастов сказок были людьми вроде братьев Гримм: сказочными «коллекционерами», а не литературными художниками, которые ценили простой, «крестьянский» стиль. прозы, и с глубоким подозрением относились не только к подрывному подтексту салонных сказок, но и к самому языку, который использовали женщины и мужчины движения précieux .(Можно только задаться вопросом, что бы они сделали из Анджелы Картер сегодня!) Хотя рассказы Перро были современными литературными творениями, как и рассказы других салонных домов, он принял более простой стиль прозы, чем у его «низших подражателей», как называли Гриммсы д’Ольнуа и де Мюра во Введении к их первой коллекции ( Kinder und Hausmärchen , 1812). Гримм, пишет Харрис, «пришлось постулировать разрыв или разделение между литературной и устной культурой, между современным, застенчивым письмом и более старым,« естественным », спонтанным рассказыванием историй или пением баллад.Их ностальгия по исчезнувшей или исчезнувшей культуре, которая считается более простой или поэтичной, чем их собственная, по-прежнему пронизывает большинство сказочных коллекций и исследований “.
В последующие десятилетия и столетия рассказы о салонах, за исключением рассказа Перро, переиздавались все реже – или появлялись в искаженной форме с ошибочными или отсутствующими указаниями авторов. «Сказки д’Ольнуа и Мюрата, – пишет Харрис, – больше не считались достоверными или достаточно моральными, чтобы их можно было воспроизвести или даже упомянуть, за исключением скобок.«К XIX веку детские книги стали процветающей отраслью, и французские салонные сказки продолжали расхищаться как дешевый источник материала для рассказов. Рассказы были сокращены, упрощены и получили лоск викторианской приличия – а затем часто опубликовано под именем этой анонимной, неграмотной крестьянки, известной только как Матушка Гусь, в то время как настоящие женщины, стоящие за contes des fées 17 и 18 веков, постепенно исчезали.
И все же эти новаторские, скандальные précieux мужчин и женщин не были полностью забыты.В течение последних двух десятилетий 20-го века их история начала возвращаться новому поколению исследователей сказок, в то время как их сказки заново открывались, переоценивались и переводились. Такие сказки вдохновили целую новую волну авторов сказок: Анджела Картер, Энн Секстон, А.С. Среди них Байат, Эмма Донохью, Маргарет Этвуд, Элис Хоффман, Кейт Бернхеймер, Танит Ли, Джейн Йолен, Делия Шерман, Кейт Форсайт, Робин МакКинли, Франческа Лия Блок и Донна Джо Наполи.
Ряд женщин-писательниц моего поколения, как и я, выросли на рассказах французского салона Книга сказок (Золотые книги, 1958), переведенной на английский поэт Мари Понсо и иллюстрированной Адриенн Сегюр, чьи образы украшает этот пост. Эта единственная книга околдовала нас и сохранилась до наших дней, в результате чего мы посвятили свою карьеру изучению, написанию, иллюстрации и редактированию сказок или сказочной литературы.
Я уже писал в другом месте об особой важности сказок в моем детстве, когда я рос в беспокойной семье, и о том, как квесты в волшебных сказках могут подготовить нас к приключениям, с которыми мы сталкиваемся в жизни. В детстве я не знала, как мне повезло, что в качестве введения я использовала именно эту книгу, содержащую, как это было, сокращенные для юных читателей, но не слишком переработанные рассказы, а не самые сладкие версии в стиле Диснея. известно сегодня. Я также не знала, что эти сказки связали меня – девушку из рабочего класса в Америке 20-го века – с группой решительных аристократических женщин в Париже 17-го века, которые боролись, пока я боролась, против ожиданий общества. для образования, независимости и самостоятельной жизни.Подрывной посыл их сказок был похоронен глубоко в образах фей, принцесс, бриллиантов и жемчуга в стиле рококо … и все же я слышал это. В очень юном возрасте я научился не сидеть в золе в ожидании спасения. Я взял молоток (образно говоря!) И вместо этого отправился искать счастья.
Мне нравится думать, что д’Ольнуа и ее друзья были бы рады узнать, что начатая ими «прихоть» по-прежнему сильна более трех веков спустя. И, возможно, еще через триста лет сказки Джейн Йолен, Патрисии МакКиллип или Теодоры Госс будут читать вместе с рассказами Д’Ольнуа и Перро, чтобы вдохновить новые поколения.
Рисунок выше принадлежит Адриенн Сегюр (1901–1981), большая часть его перепечатана из The Golden Book of Fairy Tales . Все права на текст и искусство принадлежат автору и имуществу художника.
Мы хотим наших обрядов! Народные и сказки как посвящение
С незапамятных времен устная традиция – великий процесс передачи знаний – энергии от одного человека к другому – нашла свое выражение в рассказах … Важно то, что написанное действительно должно быть отголосок живой правды, а не только описание. 1
Когда-то профессиональные рассказчики были бесценными и важными наставниками. Они обеспечивали правильное развитие личности и успешную ассимиляцию в свою культуру; передача социальных, духовных, нравственных, исторических и психологических знаний. В дописьменном обществе рассказчики нередко заучивали наизусть около четырнадцати тысяч строк текста. Илиада как одно из их сокровищ для публики. (Это было упомянуто и обсуждено на нашем семинаре как, к сожалению, потерянный и важный элемент в образовании.) Что такого особенного в некоторых историях, что заставляет людей хотеть слышать их снова и снова? Конечно, искусство рассказчика украшать, раскрашивать картинки словами и привлекать внимание к соответствующим деталям – это одна из причин, но что еще?
Чтобы получить ответы на этот вопрос, мы должны обратиться к сути семинара по устным традициям, проводимого Майклом Куком, в котором я участвовал. Придя на семинар, я путал устные традиции с устными историями и задавался вопросом, как можно изучать устные традиции с помощью письменного слова.После прочтения и обсуждения многих книг, в том числе книги Гомера, Илиада , Гримм Сказки , Чарльз Чеснатт Женщина-колдун , Джеймс Болдуин Иди скажи это на горе и Зора Нил Херстон Их глаза смотрели на Бога, Я столкнулся с новым осознанием значения устных традиций. Устные традиции – это «отголоски живой истины», процитированные ранее, которые обеспечивают «работоспособные» контексты или рамки для отдельных людей и групп людей, в которых они могут общаться.(Работоспособны, потому что они были опробованы, проверены и стали эффективными в течение длительного периода времени.) Устные традиции сначала передаются как отголоски, но каждый раз, когда их рассказывают и слышат, отдельного человека и / или группу приводят ближе к их источнику. – пока они сами их не инициируют. Устные традиции – это жизненная сила, которой можно управлять и которой можно манипулировать. Во всех книгах, которые мы читаем, есть отголоски устной традиции.
Гомер сплел несколько устных традиций в Илиада создать одну эпопею; шедевр для рассказчиков, которые могут рассказать все или выбрать из них истории.Джон, в книге Джеймса Болдуина Иди скажи это на горе , ведется устными религиозными традициями к живому опыту их воздействия на церковный алтарь. Чарльз Чеснатт в Женщина-колдун использует фигуру трикстера, обычную в устных традициях (например, паук Ананси). В роли обманщика он представляет дядю Юлиуса, который на одном уровне кажется забавным, на другом уровне он манипулирует сказками до Гражданской войны, чтобы получить то, что он хочет, а на третьем – информировать читателя о зверствах система рабства.Устные традиции действуют на многих уровнях: они развлекают, информируют и, что более важно, передают мощные образцы человеческого поведения. По словам Беттельхейма, эти модели поведения могут дать ответы людям всех возрастов. «Самый глубокий смысл будет разным для каждого человека и разным для одного и того же человека в разные моменты его жизни». 2
Этот модуль был разработан для работы на всех трех уровнях, на которых работают устные традиции. Студенты будут развлекали с историями, рассказанными им учителем, будьте информированный другого уровня смысла в рассказах; провели инсценировку материала и, наконец, задали вопросы отражать об актуальности рассказов и новой интерпретации для их собственной жизни.Блок был разработан для учеников средней школы, и, как странствующий учитель искусств по драме, я выберу класс для 7 или 8 класса, чтобы преподавать этот блок.
Сырье, которое я выбрал для выполнения вышеупомянутого, – это народные сказки и сказки. Они представляют устные традиции в «сырой» форме и, следовательно, содержат «вневременные» модели поведения. Большинство этих сказок передавалось на протяжении сотен лет. («Золушке», например, не меньше тысячи лет! 3 ) Сказки, которые я выбрал для включения, включают: сказку индейцев сенека, «Камень рассказывания историй», две сказки из африканских сказок Роджера Абрахамса, «Дьявол идет между ними» и «Качество дружбы», а также две сказки Гримма, «Красная шапочка» и «Верный Джон».Студентам не понадобятся копии пяти рассказов, поскольку учитель расскажет их группе. Драма была выбрана в качестве основного инструмента, который будет использоваться для владения этим сырьем, не только потому, что это среда, с которой я знаком, но, что более важно, потому что это единственная среда в образовании, о которой я знаю, которая обеспечивает интернализацию информация – путем соединения чувства и мышления, активности и пассивности.
Студенты должны быть проинформированы о примитивных ритуалах инициации, поскольку предпосылка этого раздела заключается в том, что народные сказки и сказки дают советы. в такой форме , особенно для подростков.Подростки ищут свою идентичность, и будет объяснено, как когда-то ритуалы инициации способствовали ускорению этого процесса. Мы надеемся, что благодаря рассказыванию историй, драматизации историй и ритуалам инициации учащиеся улучшат языковые навыки, углубят понимание драматических процессов и узнают о народных сказках и сказках как о средствах передачи информации, ценной для понимания самих себя и других.
Задачи подразделения:
Я. Для улучшения языковых навыков путем: А Создание ситуации, требующей внимания к деталям и последовательности событий. Б. Поощряющий диалог. С. Увеличение словарного запаса. Д. Улучшение способности декодировать символический язык. Э. Изготовление письменной работы. II. Чтобы использовать драму, чтобы: А. Добавьте в процесс обучения активный опыт и эмоции. Б. Развивайте чувство общности. С. Позвольте ритуалу произойти. Д. Повысьте понимание драматической формы. Э. Разрушьте стену между работой и отдыхом. - III. Обеспечить начальный опыт, который:
А. Дает советы, как преодолевать препятствия. Б. Улучшает самооценку и самоидентификацию. С. Улучшает способность сотрудничать с другими. Д. Улучшает способность распознавать ритуалы инициации в народных сказках и сказках. Э. Связывает человека с архетипом посвящения.
Ритуалы Посвящения
Раньше ритуалы инициации использовались как средства для перехода новичка от одного этапа жизни к другому. Посвящение следовало за предписанным набором ритуалов, которые отделенный Посвященные из повседневной жизни, проинструктирован новичков с необходимой, «секретной» информацией и реинкорпорированный новопосвященных на «высшее» положение в обществе. 4 Посвящение превратило ребенка во взрослого.
Сегодня, поскольку наше общество разделено на множество «сообществ», каждое из которых придерживается своего набора ценностей, взглядов и убеждений, похоже, не существует универсального набора «секретной» информации, которую можно было бы использовать в качестве инструкции для посвящения. Инициация на общинном уровне существует, но в слабой и почти неэффективной форме. Разделение происходит в возрасте пяти лет или младше, когда дети помещаются в школы.(Школы слишком быстро теряют символическое значение.) Инструкция длится не менее двенадцати лет и ограничивается в основном идеологической обработкой фактической информации, не имеющей непосредственного отношения к делу. (Чтобы передать тайны и смысл изучаемого содержания, прилагаются небольшие усилия, если таковые имеются.) Реинкорпорация происходит после получения диплома во время сдачи экзаменов. (Но с момента начала процесса прошло так много времени, что на самом деле это не повторная регистрация, а первая регистрация!)
Церемония посвящения была лишь одним из многих обрядов перехода, совершаемых при жизни «первобытного человека».Ритуальные действия, выполняемые или соблюдаемые всей группой, также означали рождение, брак, смерть, победу и поражение в войне, смену времен года и воздаяние богам. «Ритуалы обеспечивают организационный набор принципов, традиционные способы связать на данный момент противоборствующие силы внутри сообщества и связать прошлое с настоящим». 5
Однако сегодняшние ритуалы не обладают такой же властью, как в примитивных обществах. Вероятно, это объясняется акцентом на личности, а не на группе.Современный человек полагается на ритуал для обозначения одних и тех же событий, но в пассивном, а не активном режиме, чаще всего отчужденном от реального опыта перед телевизором. Просто нет никакой связи с мифом о коллективном происхождении (на этом уровне идет психическая война) и даже с такими ритуалами, как просмотр футбольного матча, выпускной, получение водительских прав, голосование, украшение елки, раскрашивание пасхи. яйца и поступление в армию, которые пытаются удовлетворить психические потребности большой группы людей, утратили экзистенциальное значение в нашей культуре.
Ритуал был первой формой драмы. Чтобы ритуал был эффективным, его необходимо выполнить. Реглан объясняет в своей книге: Герой , Исследование традиций , Миф и драма , что существует два основных режима ритуала – один для отдельного человека, другой – для группы. Знахарь, произносящий заклинание над зубом в своей хижине, чтобы облегчить боль страдающего пациента, выполняет ритуал для человека. Когда ритуал проводится на глазах у других и для других, как коронация короля, это затрагивает всю группу.Группа приходит к внутреннему пониманию своего единства как сообщества, наблюдая и санкционируя ритуал, наделяющий одного члена группы обязанностью представлять всех людей. 6
Символы тоже играют важную роль в обрядах инициации. Согласно Юнгу, символы связаны с хранилищем коллективных образов психики и действуют как передатчики бессознательной энергии. 7 «Символы – это только средства коммуникации; их нельзя ошибочно принимать за окончательный срок, за суть обращения.” 8 Символы также не обладают той силой, которой они когда-то обладали, и по тем же причинам, по которым этот ритуал выродился. Современный человек научился «хорошо» выживать, отделяя мысль от действия; слово из символического значения; и в большинстве случаев символы превратились в знаки. Рациональные определения заменили иррациональное интуитивное значение, блокируя индивидуальный доступ к бессознательному.
Этот блок адресован интуиции читателя. В ваших книгах о целях эффективности или в руководствах по учебным программам будет мало информации, чтобы вы могли увидеть путь вперед.Я считаю, что учителя должны работать как художники. Наша палитра наполнена цветами, составленными для каждой области учебной программы и, что более важно, областей, которые в настоящее время не включены в учебную программу. Работа учителя – показать ученикам, как «рисовать» всеми этими цветами. Конечно, учащимся необходимо пройти синий этап, красный этап и т. Д., Но они должны научиться соединять области вместе. (В настоящий момент, это продемонстрировано , посредством жесткого планирования временных интервалов для конкретных предметных областей, что каждая учебная программа является совершенно отдельной.) Причина, по которой в этот раздел включено так много информации о ритуалах инициации и анализе конкретных народных сказок и сказок, заключается в том, чтобы предоставить читателю достаточно знаний, чтобы он мог пройти через опыт инициации до, а затем и вместе с вашими учениками.
Народные сказки как посвящение
Какую бы сторону вы ни приняли в этом споре о происхождении и значении народных сказок и сказок, невозможно отрицать, что испытания и приключения их героев и героинь почти всегда можно перевести в термины посвящения. 9
Прежде чем анализировать отдельные народные и сказки, необходимо более подробно рассказать об обрядах инициации и их связи с народными сказками и сказками.
На первый взгляд можно было бы подумать, что народные сказки и сказки были написаны исключительно для развлечения и очарования маленьких детей. Стереотипные персонажи, невозможные ситуации, говорящие животные и, чаще всего, до тошноты сладкие, счастливые концовки. (Ерунда и игра?) Второй взгляд может выявить мораль или несколько моральных принципов в тексте, например: не разговаривать с незнакомцами, следовать указаниям, не быть скупердяем и любить своих родителей.»Третий взгляд после прочтения Использование чар , Значение и значение сказок Бруно Беттельхейма, может вызвать реакцию по крайней мере тремя способами (я видел каждый!): 1.) Неверие / отвращение или «реакция разрушенной детской памяти» – «Какой извращенец мог так истолковывать мои детские истории? смехотворная манера? ” 2.) Никакой реакции или «Это была интересная сказка про сказки!» 3.) Энтузиазм или «Не могу поверить, что никогда этого не видел!» реакция: «А теперь я перечитаю все свои любимые сказки с этой точки зрения!» Беттельхейм заставил нас переоценить ценность и цель сказок.Он, по крайней мере, для меня, был первым, кто раскрыл богатство смысла сказки. Именно он заставил меня вернуться к версиям сказок, которые были более «психологически обоснованными», хотя и содержали больше насилия. Беттельхейм говорит: «Сказки, в отличие от любой другой литературы, побуждают ребенка раскрыть свою личность и призвание, а также подсказывают, какие переживания необходимы для дальнейшего развития его характера». 10
К.Г. Юнг заметил, что процесс, который он называет индивидуацией, рост самости и эго по направлению к целостности, который составляет цель человеческой жизни, на самом деле осуществляется через серию испытаний инициирующего типа. 11 Я считаю, что это правда, и что народные и сказки – это всего лишь две формы «тайных доктрин», представляющих формулы инициации, которые могут помочь людям пройти через этапы жизненного кризиса.
В подростковом возрасте, который в нашей культуре был продолжительным (во многих случаях с 12 или 13 лет до смерти), происходят очевидные физические изменения. Что не так очевидно, так это тот факт, что происходят психические изменения такой же величины. Подростку нужна информация, чтобы заполнить и украсить множество новых «комнат», которые открылись в психике.А что происходит? Человеку скармливают больше такой же информации (только сложнее!). Эта информация не помещается в эти комнаты – они предназначены для информации, которая связывает человека с группой; для информации, не связанной пространством и временем; для информации, которая позволяет человеку знать (а не просто слепую веру) в свою уникальность как личность, а также в его идентичность и единство со всем, что когда-либо было и будет жить.
Таким образом, человек, если он умен и сообразителен, переваривает новую информацию и захламляет существующие комнаты, или, если действительно умен, строит пристройку и компенсирует чрезмерное увлечение общества функцией мышления, сохраняя в этих комнатах информацию о мышлении более высокого уровня. .
Неудивительно, что подростки бунтуют и давление со стороны сверстников настолько велико. На интуитивном уровне они знают, что должны быть обучены тайнам жизни, но не научились просить об этом. (Как они могли, когда его там нет!) Таким образом, подростковый возраст продлевается до тех пор, пока индивид не признает тот факт, что он / она должны принять общественный заменитель смысла, а именно статус, основанный на способности индивида упаковать себя как получение прибыли. продукт. Имея в виду эту цель, неудивительно, что в образовании упор делается на предоставление внешней формы информации, а не ее внутреннего значения, т.е.е., знак, а не символ; слово, а не ритуал; факт, а не концепция – фактически все те качества, которые составляют личности в «Полых людях» Т. С. Элиота.
Этот блок будет посвящен инициации с точки зрения культурных и психологических мотивов, встречающихся в народных сказках и сказках, и будет включать мало информации о психосексуальном развитии, найденной Беттельхеймом и другими. Есть много причин для этого. Во-первых, «скрытая» история полового развития находится на уровне народных сказок и сказок, более глубоком, чем уровень ритуалов инициации.Это, так сказать, третья стадия инициации, которую в нашей культуре лучше всего оставить на усмотрение родителей или учителя полового воспитания. Во-вторых, если подростки будут мотивированы изучать народные сказки и сказки как карты архетипических паттернов психологического роста, они откроют, потому что время пришло, информацию, которая направит их новое понимание сексуального развития. Только там, где это кажется абсолютно ясным и необходимым, физические изменения, вызванные половым созреванием и сексуальной символикой, будут включены в блок.От учителя, заботы родителей, вопросов учеников и «климата» в классе зависит, будут ли эти вопросы частью вашего модуля.
Повторяющиеся шаблоны в ритуалах посвящения
Тот факт, что ритуалы инициации, встречающиеся в разных культурах в разное время, имеют много общего, неудивительно. Это также верно в отношении мифов, народных сказок и сказок. Это просто еще одно свидетельство того, что все эти формы являются проявлениями психических и физических процессов.Множество символов и ритуалов заполнено томами книг по посвящению и было бы слишком обременительным, чтобы включить его в основную часть этого раздела. Я представлю несколько примеров, но для более подробной компиляции повторяющихся шаблонов инициации см. Таблицу в приложении.
Большинство ритуалов инициации разделены на обряды посвящения для мальчиков и обряды посвящения для девочек. Некоторые, однако, были до крайности просты, инициируя мальчиков и девочек вместе без нанесения увечий телу.Наставления ограничивались пониманием Высшего Существа. 12
Ритуалы инициации содержат два различных, но взаимодополняющих процесса. Один из них, обычно называемый «Поиски героя», включает в себя использование воли для достижения амбиций с помощью поступков отваги и силы. Другой предполагает отказ от умышленных амбиций; принесение в жертву себя и эго и покорность испытанию. Здесь цель четко не известна, и новичок не надеется, что она увенчается успехом. 13
Элементы умышленного подчинения и самопожертвования особенно чужды нашему стилю мышления в настоящее время. Идея завоевания или «Вы можете получить то, что хотите, если будете бороться за это!» является распространенным. По этой причине в этом блоке будут подчеркнуты элементы подчинения и жертвенности. Подростку необходимо понимать, что переживание отсутствия идентичности или потери идентичности – это естественный процесс в человеческой жизни, и он потребует периодов подчинения и жертв.Ритуалы посвящения были разработаны, чтобы получить опыт этих процессов, чтобы придать им уверенность и позволить им «жить».
Рассказы
Теперь мы рассмотрим образцы обрядов инициации, встречающиеся в конкретных народных сказках и сказках. Стратегии преподавания этих историй будут включены в планы уроков после синопсиса и анализа каждой из пяти сказок.
«Камень рассказывания историй»
14 Синопсис В другой раз, перед этим, мальчик остановился, чтобы отдохнуть от охоты, и сел на большой камень.Камень сказал: «Позвольте мне рассказать вам историю». Мальчик никогда не слышал сказок и спрашивал, что это такое. Камень объяснил, что истории – это традиции, и сказал мальчику, что он должен делать ему подарки, если он хочет их услышать. Мальчик дал ему одну из пойманных куропаток и услышал историю «первых людей». Вскоре вся деревня каждую ночь слушала рассказы о камне в течение четырех лет, каждый раз представляя камень с изображениями только что убитых животных. Камень сказал мальчику однажды ночью, когда он был там один, что ему можно помочь в старости, если он расскажет истории и позаботится о том, чтобы взамен ему дали подарки.Мальчик вырос и поступил так, как подсказывал камень. За рассказы ему давали мясо, шкуры и табак. Вот как появились истории!
Анализ Этот рассказ станет «якорем» для учебного раздела. Его важность состоит в том, что он проясняет связь между устными традициями и жизненным процессом. Поговорка «Из камня не пролить кровь» устаревает с этой историей. Истории – это результат принесения в жертву только что убитой дичи символу безвременья, обычно встречающемуся в народных сказках и сказках, – камню.Жертвоприношение кровью, столь обычное в ритуалах инициации, напрямую связано с возникновением и продолжением устных традиций. В наше время это переводится как «Чем я готов пожертвовать или подчиниться, чтобы познать неизвестное?» (Не обязательно неизвестное в мистическом смысле, но в буквальном, фактическом смысле.) Мальчик подчиняется опыту с камнем, приносит ему жертвы или дарит ему подарки, и только через много лет, в преклонном возрасте, он сознательно действует передать рассказы. Это история, содержащая два аспекта ритуала, упомянутых ранее, подразумевая, что подчинение иногда важно как предпосылка для «завоевания».Числа – важные символы в народных сказках и сказках. Четыре, символ завершения и целостности, поскольку количество лет, которое потребовалось камню, чтобы рассказать сказки, означает, что задача была выполнена хорошо.
«Красная шапочка»
15 Синопсис Мать отправляет Красную Шапку в лесной домик ее больной бабушки с пирожным и вином. Она встречает волка, и ее нисколько не пугает и не пугает. Красная Шапочка говорит волку, куда она идет, и волк уводит ее с тропы, чтобы она собрала цветы для своей бабушки.Волк первым приходит в дом бабушки; пожирает ее и занимает ее место в постели. Когда появляется Красная Шапочка, она замечает большие уши, глаза, руки и рот бабушки, и волк тут же проглатывает ее. Идет охотник; признает, что произошло; разрезает живот волка ножницами и освобождает Красную Шапку и ее бабушку. Красная Шапочка наполняет брюхо «спящего» волка камнями, и волк, проснувшись, падает мертвым. Бабушка, которая «еле дышала», была оживлена тортом и вином.Красная Шапочка думает про себя: «Пока я живу, я никогда не сойду одна с тропы, чтобы сбежать в лес, когда моя мать запретила мне это делать … и Красная Шапочка радостно отправилась домой, и никто больше никогда не делал ничего, что могло бы навредить ей ». 16
Анализ Эта сказка была выбрана из-за ее универсальности как для детей, так и для взрослых. Это должно послужить скорейшим входом в посвящение, так как история будет известна всем. В план урока для этой сказки была включена стратегия, которая должна уменьшить сопротивление этому рассказу как «детской сказке»!
Ритуалы инициации начинаются с отделения человека от дома и семьи в возрасте от десяти до тринадцати лет.В версии Гримма мать не предостерегает Красную Шапку от разговоров с незнакомцами, как она это делает в версии Перро, предназначенной для нравственного воспитания. Красная Шапочка не расстраивается, когда она встречает волка, потому что она «знает», что ее ритуал инициации начался. Она должна подчиняться каждому встреченному опыту. Во время церемоний посвящения инициаторам было свойственно одеваться как животные: используя маски, шкуры, когти, перья и краски. Существует универсальное качество использования животного как символа превосходства.
«Мастера инициации – это божества в животной форме.Ритуал принадлежит к архаичной охотничьей культуре ». 17 Этот факт особенно важен в этой сказке, так как именно охотник, как герой, в конце концов спасает Красную Шапку.
Крошечный домик в лесу – вечное священное место церемонии инициации. «Когда-то давным-давно» было первым сигналом того, что это вневременное место будет достигнуто. Еще одна подсказка: торт, или сладкий хлеб, и вино – священные символы, доставляются в это место в качестве подарка. (Многие сказки Гримма содержат христианские символы превосходства.) Бабушка символизирует Великую Мать или Мать-Землю, как обнаружено во многих мифах о происхождении. Она питающая и пожирающая. Волк никогда не ест ее, но является пожирающей стороной Великой Матери. (Это апеллирует к детской логике, согласно которой двое не могут быть одним; разделяет два аспекта природы, и, как писал наш руководитель семинара Майкл Кук: «Делает вход в обстановку, а не саму обстановку (природу) опасной». .)
Еще один элемент посвящения – символическая смерть.Часто хижина посвящения имеет форму ящерицы или змеи, и новички лезут внутрь через пасть. Самоидентификация теряется при возвращении в утробу. Красная Шапочка символически мертва, когда она находится в животе волка.
Красная Шапочка должна была бы сразу узнать волка, если бы это не была ее бабушка. Она узнала увеличенное сенсорное восприятие своей «новой» бабушки. Символично, что она признавала божественные качества этой инициатической фигуры.
Ред-Кэп возрождается и сразу же понимает, что должна избавиться от злой части Великой Матери.Она демонстрирует свой новый статус взрослой, совершив свой первый решительный и смелый поступок. Она наполняет живот волка «большими камнями». И снова камень выполняет животворную функцию. Красная Шапочка узнает, что безжизненность (камень) можно использовать, чтобы избавить ее жизнь от зла. Здесь мы ясно видим два элемента: подчинение / жертвоприношение и мужественный поступок. Красная Шапочка подверглась символическому опыту смерти и испытала «темную» сторону (своей) природы. Она научилась использовать то, что она получила благодаря подчинению, чтобы избавиться от опасных для жизни препятствий.
Мать Ред-Кэп сказала: «Не сбегайте с дороги, иначе вы можете упасть и разбить бутылку». 18 Конечно, на сексуальном уровне мать предупредила Red-Cap оставаться на праведном пути и защищать свою девственность, но на другом уровне мать предупредила и проинформировала Red-Cap о плане, который позволит ей «расширить свои знания. , т. е. выйти на новый уровень, не сбившись с пути ». 19 Мать знает, что Красная Шапочка собирается пройти ритуал инициации, который обеспечит внутреннее понимание нравов ее культуры.Red-Cap понимает, что существует определенный культурный путь, по которому следует идти, если она подчиняется наставлениям своих учителей. Она теряет свою наивность и узнает, что делать с «волком» в следующий раз, когда она встретит его – когда они с бабушкой работают вместе, чтобы ошпарить следующего, которого они увидят.
«Дьявол идет между ними»
20 Синопсис Юноша и девушка любят друг друга и уходят в кусты с ковриком для сна. Иблис, дьявол, приходит и убивает мальчика, затем отрубает ему голову.Девушке ничего не остается, как сидеть и причитать. Обе группы родителей являются наставниками старушки к мертвому мальчику и плачущей девочке. Иблис снова подходит. Он делает три реки; один из огня, один из воды и один из черных кобр с наземным вождем внутри. Иблис говорит матери погибшего мальчика, что она должна пройти через каждую реку и принести наземный вождь. Она отказывается, и Иблис не воскресит ее сына. Дева, однако, мужественно берет на себя задачу по поиску наземного смотрителя и выполняет ее.Мальчик вернулся к жизни. Затем Иблис говорит: «Теперь, если этот наземный смотритель будет зарезан, мать мальчика умрет, но если его не зарежут, умрет мать девочки». 21 год Читателю остается задуматься, какой выбор будет сделан.
Анализ Эта народная сказка была выбрана как пример того, как мальчик и девочка вместе проходят инициацию. «Шмидт считает это коллективное посвящение двух полов одной из самых древних из существующих форм.” 22 Есть много сказок об этом образце инициации, в том числе «Гензель и Гретель» Гримма. 23 и «Демане и Демазана» Абрахама. 24 Он также завершается вопросом, как и многие африканские сказки, собранные Абрахамсом, который будет стимулировать обсуждение и углубить понимание инициирующей природы народных сказок и сказок.
Тот факт, что двух молодых людей называли юношей и девушкой, а не юношей и девушкой, и что они просто сидят и разговаривают на коврике для сна, указывает на то, что это, скорее всего, их первые отношения.Они оба в возрасте полового созревания. «Переступление порога» 25 произошло. Уход в куст символизирует начало процесса инициации.
«Ритуальное обезглавливание возникло в результате открытия в доисторические времена того, что голова является вместилищем духа». 26 год Этот ритуал встречается во многих народных сказках и сказках и является символом жертвы (жертв), которую должен принести человек, чтобы перейти к следующей стадии роста. В этом случае девушка принесла в жертву любимого человека.
Настоящее посвящение редко включает в себя настоящих родителей, и если это так, они используют краски или маски, чтобы стать духом умершего предка. Великая Мать в качестве наставницы (в облике старухи) предоставила обоим детям символических предков, чтобы «разыграть» ритуал.
Посвящение освобождает мальчика от его зависимости от матери, а девочку – от ее зависимости от отца. В этой сказке рассматриваются оба вопроса. Дьявол (или злая сторона Великого Отца) ставит задачи матери мальчика.Она должна отказаться, если хочет сломать зависимость. Задачи, которые ставятся перед девушкой, обычны в ритуалах инициации. Сначала идет огненная река. «… Доступ к сакральности проявляется, среди прочего, в колоссальном увеличении жара … у некоторых племен посвящение также включает в себя« поджаривание »новичка на костре или на костре». 27 Огонь очищает и подготавливает человека к дальнейшим задачам. Тогда есть река воды. «Погружение в воду – это, конечно, обычная церемония посвящения; в нашей культуре есть крещение.” 28 год И, наконец, река черных кобр. Змеи являются «символом самой энергии – чистой и простой силы … Змеи (или змеи) являются хранителями источников жизни и бессмертия, а также тех высших богатств духа, которые символизируются скрытым сокровищем». 29 Дева выполняет задание и возвращается со спрятанным сокровищем, положительной стороной Великого Отца.
Очевидно, что нужно сделать, чтобы правильно завершить ритуал инициации.Мальчик должен убить наземного смотрителя. «Жертвоприношение змея позволяет с благодарностью принять смерть и взлететь в более высокие области». 30 Студенты будут утверждать, что мать мальчика должна умереть, потому что она не вернет наземного смотрителя, чтобы спасти его. Она должна «умереть» не по этой причине, а потому, что это было целью обряда инициации – чтобы он обрел свою независимость. Юноша и девушка «перешли» на более высокий уровень бытия.
«Верный Иоанн»
31 год Синопсис (Это самая сложная из сказок, выбранных для этого раздела, и она включает большое количество мотивов посвящения.Эта история не знакома большинству студентов, поэтому важно рассказать ее как можно подробнее. Краткий синопсис предоставит читателю достаточно информации, чтобы понять анализ, но будет важно прочитать полную версию в Гримм перед тем как рассказать.)
Жил-был один старый царь, который на смертном одре попросил своего верного слугу Иоанна воспитать его сына. Одна вещь, которую Верный Иоанн не должен делать, – это показывать своему сыну изображение Принцессы Золотого Дома, потому что, если он увидит это, он «сильно влюбится в нее» и подвергнет опасности свою жизнь ради нее.Верный Иоанн соглашается на это, даже если это означает, что он должен умереть.
Сын становится королем и убеждает Верного Джона впустить его в комнату с изображением, говоря, что он умрет от любопытства, если он не войдет. Король теряет сознание, увидев изображение принцессы.
Король намеревается объявить принцессу своей невестой, приказав Верному Иоанну помочь. Зная, что золото – слабость принцессы, они лепят все золото в красивые предметы и прибывают на корабле, замаскированном под торговцев, в королевство принцессы.Ее заманивают на борт корабля, чтобы увидеть золото, и по незнанию уносят. Когда принцесса слышит правду, она охвачена любовью и охотно соглашается стать женой короля.
Во время путешествия Верный Джон слышит, как три вороны говорят о том, что у короля еще нет принцессы. Один сказал, что лошадь появится, когда они выйдут с корабля, и что король сядет на нее и унесет навсегда. Только если бы кто-нибудь взобрался на него и выстрелил, Король был бы пощажен.Если человек рассказывал, зачем это было сделано, он превращался в камень с ног до колен. Второй ворон сказал, что даже если это будет сделано, когда король прибудет в замок, он увидит красивую свадебную одежду, которая, если надеть ее, сожжет его до костей. Только если кто-то наденет перчатки и бросит их в огонь, Король будет спасен. Если бы этот человек рассказал об этом, он стал бы камнем от колен до сердца. Третий ворон сказал, что даже если это будет сделано, король все равно не получит своей невесты.Выйдя замуж, королева падала, как мертвая, и только если бы кто-нибудь набрал три капли крови из ее правой груди и снова их выплюнул, она ожила. Если бы он сказал об этом, то превратился бы в камень с головы до ног.
Верный Иоанн решает, что он должен выполнить эти задачи для Короля. Он убивает лошадь, сжигает свадебную одежду и проливает кровь. Король принимает первые два, но не может принять последнее. Когда Верный Иоанн объясняет, почему он совершил каждый поступок, он немедленно обращается в камень.
Проходит много печальных лет, и у королевы рождаются мальчики-близнецы. Однажды статуя Верного Иоанна говорит королю, что он может быть возвращен к жизни кровью двух его детей. Король обезглавливает своих детей и окропляет их кровью камень. Верный Иоанн оживает и возвращает детей к жизни, снова закрыв им головы – протирая раны их кровью.
Дети и Верный Джон спрятаны, и Король спрашивает Королеву, пожертвует ли она детьми, чтобы вернуть Верного Джона к жизни.Она соглашается, и дети и Верный Иоанн выходят из укрытия. «Тогда они жили вместе в большом счастье до самой смерти». 32
Анализ Конечно, «когда-то давным-давно» нас уводит в безвременное пространство, где может произойти инициация, пространство, отличное от настоящего, которое предполагает, что могут произойти необычные события. На верного Иоанна возложена ответственность вести нового Короля через опыт посвящения. Посвящение начинается, когда отец умирает, так как сын разлучен с отцом.Посвящения начинаются с символической смерти родителей. (И, конечно, это символично, поскольку Верный Иоанн играет роль отца.) Мертвый отец начинает путешествие героя, скрывая от него специальную комнату, зная, что со временем и с повышенным любопытством сын будет иди в комнату. Там король переступает первый порог, и путешествие начинается. Это путь становления короля.
Его эго раздуто, Король должен уехать из дома к Принцессе Золотого Дома.В юнгианской психологии принцесса Золотого жилища будет представлять аниму – «олицетворение всех женских психологических тенденций в мужской психике, таких как смутные чувства и настроения, пророческие предчувствия, восприимчивость к иррациональному, способность к личной любви, чувство к природе». и – последнее, но не менее важное – его отношение к бессознательному ». 33 В Человек и его символы дается описание юноши, инициированного старшим шаманом. После того, как молодой человек был похоронен под снегом, ему было видение женщины, излучающей свет.Она наставляет его и связывает с запредельными силами. Согласно Юнгу, эти силы можно найти в бессознательном. 34 В «Верном Иоанне» король стал свидетелем изображения этой богини и должен иметь ее в реальности, чтобы поддерживать связь с его бессознательным и обрести всю полноту власти короля. «Золото символизирует высшее сияние, все высшее, прославленную или« четвертую стадию »после первых трех стадий черного (символизирующего грех и раскаяние), белого (прощение, чистота и невинность) и красного (сублимация и страсть ).” 35 год Король как герой начал процесс индивидуализации в поисках «четвертого» или высшего состояния интеграции всех частей своей психики. Это объясняет, почему Верному Иоанну предстоит выполнить три препятствия и три задачи. Три, даже без анализа цветовой символики, – повторяющееся число в народных сказках и сказках. Четыре – это число завершения – целостности и относится к окончательному результату. Следовательно, тройка символизирует то, что необходимо сделать, чтобы достичь стадии завершения.Я сомневаюсь, что это совпадение, что цвета первых трех этапов, упомянутых в предыдущей цитате, соответствуют действиям, которые должны были быть выполнены. Первое (черное) убийство лошади приводит к тому, что Верный Иоанн обвиняется в грехе большинством наблюдателей. Второй (белый), сожжение свадебной одежды, символизирует очищение – создание белого цвета. Третий (красный), Верный Иоанн, высасывающий кровь из груди Королевы, был воспринят королем как акт страсти. Именно тогда Верный Иоанн превращается в камень.
Королю это было слишком легко! Он испытал только героический элемент посвящения и нет акт подачи. Верный Иоанн устранил три главных препятствия на пути короля. Чтобы король мог успешно получить золото (или удержать принцессу Золотого жилища), ему придется подвергнуться испытанию посвящения, он должен пожертвовать тем, что любит больше всего. Мы снова сталкиваемся с символикой крови и камня, обезглавливания и возрождения.Это готовность жертвовать и действовать жертвы, которая восстанавливает детей. Королева, чтобы сама завершить посвящение и уравновесить свой «завершенный» муж, также должна быть готова пожертвовать своими детьми. Когда она это делает, все исцеляются и переходят на более высокий уровень существования.
«Качество дружбы»
36 Синопсис Молодой человек по имени Камо с Востока знал другого молодого человека по имени Камо с Запада.Молодой человек с Запада подошел к тому, кто погадал, разрезая песок, и спросил, как ему повезет, если он поедет навестить своего друга. Человек, который резал песок, сказал Камо с Запада, что если он отправится на Восток, чтобы увидеть своего друга, он не найдет его дома, не встретит его на дороге, а когда он прибудет со своим другом на Восток, он не должен выходить. ночью или он умрет. Он недоволен этим предсказанием и идет к другой гадалке, которая говорит ему то же самое. Он решает, что справится с любой проблемой, которая возникнет и уйдет, и после трехдневной прогулки встречает Камо с Востока.Они идут еще один день к Камо Востока. В ту ночь Камо Востока съедает змея. Камо с Запада выходит, чтобы спасти его, и ножом разрезает змею пасть, освобождая Камо с Востока. Кровь змеи ослепляет Камо с Запада. Камо с Востока идет к гадалке, которая режет песок и говорит ему убить своего единственного сына и умыть Камо лицо Запада его кровью. После этого Камо с Запада смог увидеть. История заканчивается вопросом: «Кто был большим другом, Камо с Востока или Камо с Запада?» 37
Анализ В этой сказке наглядно показаны как поиски героя, так и акт жертвоприношения.Что затрудняет анализ, так это тот факт, что он символизирует процесс инициации отдельного человека (а не двух «друзей»). Два Камо – одно лицо. Это станет яснее, если взглянуть на символику Востока и Запада. «Ориентация играет должную роль в обрядах и церемониях по всему миру, особенно в тех, которые связаны с основанием храмов и городов …» (Ромул и Рем!) духовный фокус света … повернуть на запад – значит приготовиться к смерти, потому что именно в водных глубинах запада солнце завершает свое путешествие.” 38 Камо с Запада игнорирует предупреждение, данное ему предсказателями судьбы, и направляется на Восток – смерть или бессознательное быстро движется к жизни или сознанию. Была создана символическая смерть, с которой начинается инициация.
Цифры три и четыре снова важны, так как ему требуется три дня, чтобы встретиться с Камо с Запада. На четвертый день он подвергается испытанию (как Камо с Запада) и играет героя (как Камо с Востока).
Змея, как упоминалось ранее, является распространенным мотивом инициации.Эта сказка, как и в «Красной шапочке», демонстрирует, что сначала для расширения сознания необходимо подчинение, а затем применение силы.
Жертвоприношение сына Камо с Востока можно лучше всего объяснить, наблюдая за четвертым циклом, двойным циклом, в эволюции мифов о героях, как отмечает доктор Пол Радин. В этом цикле близнецы действительно одно лицо. Здесь «мы видим тему жертвы или смерти героя как необходимое лекарство от гибриса, гордости, которая вышла за пределы себя». 39 Камо с Запада был виноват в том, что думал, что сможет справиться с предупреждениями гадалки.Сын Камо с Востока тоже был бы Камо с Запада, если бы они были одним человеком. Ребенок – символ продукта бессознательного. «Юнг утверждает, что в любом случае ребенок символизирует формирующие силы бессознательного благотворного и защитного характера». 40 Камо с Запада на самом деле берет часть бессознательного, чтобы исцелить его и воссоединить с сознанием. Камо с Запада «исцелился», потеряв немного себя. Из «смерти», подчинения и жертвы рождается жизнь.
Ученый отрицает устные корни сказок | Дети и подростки
В 19 веке шотландский писатель и священнослужитель Джордж Макдональд сказал, что ему «сразу же следует подумать об описании абстрактного человеческого лица» как о попытке описать сказку. Спустя более 100 лет ученые все еще спорят об их происхождении, и последнее столкновение возникло из-за нового утверждения о том, что сказки не только не передаются устной традицией, но и имеют свою историю в печати.
Рут Б. Боттигаймер, профессор Университета Стоуни-Брук в Нью-Йорке, оспаривает идею о том, что сказки передавались устно из поколения в поколение до тех пор, пока «фольклористы XIX и XX веков не прислушались к словам крестьян», и они не были преобразованы в литературу вроде братьев Гримм. «Так часто говорилось, что народ придумывал и распространял сказки, что это предположение стало неоспоримым утверждением. Поэтому читателей может удивить, что народное изобретение и передача сказок не имеют под собой поддающегося проверке факта», – пишет она в своем новом издании. книга “Сказки: Новая история”.«Литературный анализ подрывает его, история литературы отвергает его, социальная история отвергает его, а история публикаций (будь то рукописей или книг) противоречит ему».
Она указывает на Венецию середины XVI века как на отправную точку для особого рода сказок, сказки о «восхождении» или истории о Золушке, в которой «бедность через магию ведет к браку, а затем к деньгам», утверждая, что конкретная экономическая Условия и законодательные ограничения по месту и возрасту породили формат, на сегодняшний день самый популярный вид сказки.Законы того времени запрещали браки между дворянином и простолюдином, в то время как регион также был в разгаре экономического спада.
«Это была ментальная среда, которая была бы восприимчива к новому типу сюжетной линии, в которой магия способствовала восхождению бедного человека к богатству. Это также было время, когда истории, которые мы можем идентифицировать как первые сказки, появляются », – пишет Боттигхаймер. «Элементы, из которых состоит жанр сказки, существовали до 1550-х годов: отличительные черты сказок – волшебные предметы и внезапное обретение богатства – сами по себе не были чем-то новым.Отличие заключалось в том, что сказки о подъеме, построенные на обобщенных надеждах на улучшение их жизни, характерны для быстрорастущих популяций стремящихся к росту молодых мужчин и женщин в городах раннего Нового времени ».
Боттигхаймер считает, что жанр« подъема »был изобретен Страпарола, автора сборника «Le piacevoli notti» («Приятные ночи») около 1550 года, который содержит самую раннюю известную версию Костантино Фортунато (Кот в сапогах). «Вы просто не получите эту историю до 1550-х годов», – сказала она о «Подъем» сказки в интервью «Хроника высшей школы».«Не верится», добавила она, что если бы существовали устные шаблоны для рассказа о «восхождении» до этого времени, они бы не были записаны. «Мне казалось, что если я не видел подобных историй, то это потому, что не было таких историй».
В ее книге рассказывается, как сказки о «возвышении» могли перейти от Страпаролы, коллекция которой хорошо продавалась в Италии, во Францию, Германию и, в конечном итоге, братьев Гримм, подчеркивая центральную роль печати в этом путешествии.Но ее взгляды не были хорошо восприняты некоторыми из ее коллег-фольклористов, согласно CHE, которая сообщает о «крике и крике» на митинге в Милуоки в 2006 году, а также о том, что аудитория «ополчилась против нее» в Эстонии в 2005. «Она переворачивает все с ног на голову. Устная традиция – один из фундаментальных принципов фольклора, и здесь она приходит, чтобы расстроить его, и это одна из причин, по которой мы так отреагировали на ее статью и ее книгу», – Дэн Бен- Амос, фольклорист из Пенсильванского университета, рассказал CHE.
Другие ученые, однако, предполагают, что вера в устную традицию во многом обязана ностальгирующим викторианским фольклористам, приравнивающим устную истину к подлинности, в то время как третьи говорят, что неправильно разделять сложную историю сказок на устную или литературную, утверждая, что они вероятно, имели множество источников.
Джордж Макдональд, автор книг «За северным ветром» и «Принцесса и гоблин», возможно, до сих пор считает это лучше всего спустя более 100 лет. «Меня спросили, что такое сказка? Я должен ответить:« Прочтите Ундину: это сказка; затем прочтите то и это, и вы увидите, что такое сказка ».Если бы меня в дальнейшем попросили описать сказку или определить, что это такое, я бы ответил, что мне следует как можно скорее подумать об описании абстрактного человеческого лица или о том, что должно произойти, чтобы составить человека. Сказка – это просто сказка, как лицо – это только лицо; и из всех сказок, которые я знаю, я считаю Ундину самой красивой. “
.