Самая легкая сказка пушкина для пересказа

Басня «Волк и ягнёнок»

Мораль басни: «у сильного всегда бессильный виноват».

Ягнёнок в жаркий день пошёл напиться к ручью. Мимо пробегал голодный Волк, который решил задрать и съесть Ягнёнка, но «делу дать законный вид и толк». Подбежав к Ягнёнку, он вначале стал говорить, что тот нечистым рылом мутит его чистое питьё. Ягнёнок оправдывался, что пьёт на сто шагов ниже водопоя Волка. Волк, не смутившись, тут же обвинил Ягнёнка в грубости, сделанной ему «запрошлым летом». Но оказалось, что Ягнёнку нет от роду и году. Тогда, не слушая дальнейших оправданий, Волк прорычал: «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать» – и поволок Ягнёнка в тёмный лес.

Басня «Ворона и Курица»

Когда Кутузов на погибель французам оставлял Москву, все её жители тоже собрались из города, «как из улья пчелиный рой». Увозимая на одном возу Курица увидела Ворону, которая не спешила улетать. Курица спросила, почему она остаётся. Ворона ответила, что её не жарят и не варят, как кур, поэтому она надеется ужиться с французами – а там, глядишь, и поживиться от них сырком иль косточкой. Но надежды Вороны не сбылись: когда французы стали голодать в Москве, она попала к ним в суп.

Мораль Крылова: глупый человек часто думает, что счастье уже близко к нему – и в этот самый миг попадается как Ворона в суп.

Басня «Ворона и Лисица»

Мораль этой басни: давно известна лживость лести, однако льстецы всё равно находят способ обводить многих вокруг пальца.

Ворона нашла где-то кусок сыра и собиралась позавтракать. Мимо бежала хитрая Лисица. Увидев, аппетитный сыр, Лисица стала льстиво расхваливать красоту Вороны, а потом попросила, чтобы та спела своим «ангельским голоском». Поверившая похвалам Ворона каркнула во всё горло. Сыр выпал у неё из клюва, и хитрая Лисица убежала с ним.

Русский гений

Свои первые басни двадцатилетний Иван Андреевич Крылов, еще мало кому известный писатель, опубликовал в 1788 году, без подписи, в петербургском журнале «Утренние часы». А первую книгу басен выпустил спустя годы – лишь в 1809 году. Не без успеха поработав в разных видах творчества, Крылов понял, что жанр басни больше всего удается ему. Басня стала почти исключительным родом его творчества. И скоро к писателю пришла слава первоклассного автора.

Художественный дар Крылова-баснописца в полной мере раскрылся, когда он соединил свои обширные познания в области древних и новых европейских литератур с осознанием, что облюбованный им вид творчества по природе принадлежит к роду творчества, в котором выражена народная мораль. Эта мораль, к примеру, явлена в русских сказках о животных, в пословицах, в поучениях, – вообще, в крестьянском баснословии

. На Руси затейливый рассказ издавна называли
басней
. «Басни-сказки» неотделимы от живого ведения рассказа-выдумки, сдобренного шуткой, поучением. Этого-то долго не понимали многие предшественники Крылова, которые терпели неудачу, так как не осознали, что басня неотделима от разговорного языка.

Так, известный в XVIII столетии трудолюбивый филолог, член Петербургской академии – наук В.К. Тредьяковский (1703–1768) задолго до Крылова издал пересказ нескольких «эзоповских басенок». Среди них была и басня «Волк и журавль». Сюжет её тот же, что и у Крылова, но в изложении басни почти всё чуждо разговорной речи.

Подавился костью острою волк в некий день. Так, что не был в силе ни завыть, да стал весь в пень. Для того вот журавля нанял он ценою, Чтоб из горла ту извлечь носа долготою.

Тредьяковский угадывал, что басенную историю надо излагать по-народному, и не случайно внес в свой перевод некоторые разговорные слова и выражения (хотя и не без искажения): «не был в силе ни завыть», «стал весь в пень», но перевод остался тяжелым, книжным.

Сравним с переводом Тредьяковского басню Крылова:

Что волки жадны, всякий знает: Волк, евши
, никогда Костей не разбирает. За то на одного из них
пришла беда
: Он костью чуть не подавился. Не может Волк
ни охнуть, ни вздохнуть
;
Пришло хоть ноги протянуть!

Весь строй изложения легкий, изящный, понятный любому русскому человеку! Это наша живая речь. Крылов следовал интонации устного рассказа, в басенном рассказе нет и тени какой бы то ни было искусственности.

Известный ученый-филолог XX века Виктор Владимирович Виноградов специально изучал язык и стиль басен Крылова и отметил в них десятки народных пословиц. Ученый привел длинный перечень пословиц и поговорок, которые использовал баснописец, назвал их «семантическими скрепами», то есть связями, которые сообщают изложению басенной истории смысловое единство. Вот некоторые из них: «В семье не без урода» («Слон на воеводстве»), «Хоть видит око, да зуб неймет» («Лисица и виноград»), «Бедность не порок» («Откупщик и сапожник»), «Из огня да в полымя» («Госпожа и две служанки»), «Не плюй в колодец – пригодится воды напиться» («Лев и мышь») и десятки других. Баснописец опирался на привычные в нашем языке обозначения и сравнения животных и птиц с людьми: ворона – вещунья, но падка на лесть, осел упрям, лисица хитрая, медведь сильный, но глупый, заяц труслив, змея опасна и др. И действуют как люди. Пословицы и поговорки, присловья и слова-иносказания, включенные в басни, получили у Крылова развитие и смысловые уточнения.

Первенство Крылова среди баснописцев сохраняется и ныне. И в наше время его басни пленяют читателей. Он поставлен в один ряд с величайшими художниками всех времен и народов. Никого не удивляет, что его равняют с древнегреческим Эзопом, с другими всемирно известными баснописцами. Но более всего его ценят в России как художника, который выразил здравый смысл и ум нашего народа.

В.П. Аникин

Басня «Волк на псарне»

Волк, думая ночью залезть в овчарню к овцам, попал на псарню, к охотничьим собакам. Собаки залаяли, сбежались псари. Загнанный в угол Волк из хитрости затеял переговоры: предложил свою дружбу, обещал не трогать больше здешних стад. «Ты сер, а я, приятель, сед, – прервал его ловчий. – И волчью вашу я давно натуру знаю. На мир с волками я иду не иначе, как спустив с них шкуру». И тут же выпустил на Волка гончих стаю.

Эту басню И. А. Крылов написал в момент, когда близкий к разгрому в России Наполеон пробовал предложить Кутузову
мирные переговоры.

Синица

Синица на море пустилась; Она хвалилась, Что хочет море сжечь. Расславилась тотчас о том по свету речь. Страх обнял жителей Нептуновой столицы; Летят стадами птицы; А звери из лесов сбегаются смотреть, Как будет Океан, и жарко ли гореть. И даже, говорят, на слух молвы крылатой, Охотники таскаться по пирам Из первых с ложками явились к берегам, Чтоб похлебать ухи такой богатой, Какой-де откупщик и самый тароватый Не давывал секретарям. Толпятся: чуду всяк заранее дивится, Молчит и, на море глаза уставя, ждёт; Лишь изредка иной шепнёт: «Вот закипит, вот тотчас загорится!» Не тут-то: море не горит. Кипит ли хоть? – и не кипит. И чем же кончились затеи величавы? Синица со стыдом в-свояси уплыла; Наделала Синица славы, А море не зажгла. ___ Примолвить к речи здесь годится, Но ничьего не трогая лица: Что делом, не сведя конца, Не надобно хвалиться.

Басня «Ларчик»

Мораль басни: не надо видеть сложности там, где на самом деле всё просто.

К кому-то принесли от мастера красивый ларчик. Все любовались им. Пришёл взглянуть на него и специалист по механике, который в силу сложности своего ремесла стал подозревать, что ларчик имеет мудрёный замок с секретом. Механик взялся разгадать несуществующий секрет. Он долго вертел ларчик в руках нажимал то гвоздик, то скобку, потел, но с задачей так и не справился. А ларчик открывался просто, без всяких секретов.

Музыканты

Сосед соседа звал откушать; Но умысел другой тут был: Хозяин музыку любил И заманил к себе соседа певчих слушать. Запели молодцы: кто в лес, кто по дрова, И у кого что силы стало. В ушах у гостя затрещало, И закружилась голова. «Помилуй ты меня», сказал он с удивленьем: «Чем любоваться тут? Твой хор Горланит вздор!» — «То правда», отвечал хозяин с умиленьем: «Они немножечко дерут; Зато уж в рот хмельного не берут, И все с прекрасным поведеньем». ___ А я скажу: по мне уж лучше пей, Да дело разумей.

Басня «Свинья под Дубом»

Свинья наелась желудей под Дубом, поспала и стала рылом подрывать у дерева корни. «От этого дерево может засохнуть», – сказал ей сидевший на ветке ворон. «Пускай, – ответила Свинья. – Мне нет проку от него, были бы жёлуди». «Если бы ты подняла вверх рыло, то увидала бы, что жёлуди на мне растут», – проговорил Дуб.

Невежда бранит науки и ученье, не чувствуя, что он вкушает их
плоды.
Басня «Стрекоза и муравей»

Попрыгунья Стрекоза, не работая, пропела всё красное лето, когда «под каждым ей листком был готов и стол и дом». Но лето кончилось. Началась холодная и голодная зима. Не приготовив себе ни еды, ни жилья, Стрекоза решила пойти за ними к трудолюбивому Муравью. Муравей спросил, что же делала Стрекоза летом? «Пела», – ответила та. «Ты всё пела? это дело. Так поди же попляши», – дал ответ Муравей.

Мораль басни «Стрекоза и Муравей»

Красавица Стрекоза, которая у многих ассоциируется с легкомыслием и ветреностью, протанцевала и пропела все лето, не заготовив на зиму продуктов и не позаботившись о своем будущем. Муравей, как представитель наиболее трудолюбивого и старательного вида насекомых, наоборот прилежно трудился все лето, чтобы зимой быть сытым и не беспокоиться о пропитании. Главная мысль басни «Стрекоза и Муравей» заключается в том, что несмотря на тепло и роскошь окружающего мира, каждый человек должен задумываться о своем будущем и готовиться загодя

.

Дуб и Трость

С Тростинкой Дуб однажды в речь вошёл. «Поистине, роптать ты в праве на природу», Сказал он: «воробей, и тот тебе тяжёл. Чуть лёгкий ветерок подёрнет рябью воду, Ты зашатаешься, начнёшь слабеть И так нагнёшься сиротливо, Что жалко на тебя смотреть. Меж тем как, наравне с Кавказом, горделиво, Не только солнца я препятствую лучам, Но, посмеваяся и вихрям, и грозам, Стою и твёрд, и прям, Как будто б ограждён ненарушимым миром. Тебе всё бурей – мне всё кажется зефиром. Хотя б уж ты в окружности росла, Густою тению ветвей моих покрытой, От непогод бы я быть мог тебе защитой; Но вам в удел природа отвела Брега бурливого Эолова владенья: Конечно, нет совсем у ней о вас раденья». — «Ты очень жалостлив», сказала Трость в ответ, «Однако не крушись: мне столько худа нет. Не за себя я вихрей опасаюсь; Хоть я и гнусь, но не ломаюсь: Так бури мало мне вредят; Едва ль не более тебе они грозят! То правда, что ещё доселе их свирепость Твою не одолела крепость, И от ударов их ты не склонял лица; Но – подождём конца!» Едва лишь это Трость сказала, Вдруг мчится с северных сторон И с градом, и с дождём шумящий аквилон. Дуб держится, – к земле Тростиночка припала. Бушует ветр, удвоил силы он, Взревел и вырвал с корнем вон Того, кто небесам главой своей касался И в области теней пятою упирался.

Басня «Собачья дружба»

Две живших по соседству собаки, Полкан и Барбос, долго грызлись между собой, но потом решили помириться и завести сердечную дружбу. Они стали жать друг другу лапы, обниматься и целоваться. Но тут повар на беду из кухни кинул кость. Два новых друга наперерез бросились к ней и так подрались из-за кости, что их насилу розлили водой.

И среди людей многие друзья таковы, замечает Крылов. «Только кинь им кость, так что твои собаки».

Обезьяны

Когда перенимать с умом, тогда не чудо И пользу от того сыскать; А без ума перенимать, И боже сохрани, как худо! Я приведу пример тому из дальних стран. Кто Обезьян видал, те знают, Как жадно всё они перенимают. Так в Африке, где много Обезьян, Их стая целая сидела По сучьям, по ветвям на дереве густом И на ловца украдкою глядела, Как по траве в сетях катался он кругом. Подруга каждая тут тихо толк подругу, И шепчут все друг другу: «Смотрите-ка на удальца; Затеям у него так, право, нет конца: То кувыркнётся, То развернётся, То весь в комок Он так сберётся, Что не видать ни рук, ни ног. Уж мы ль на всё не мастерицы, А этого у нас искусства не видать! Красавицы-сестрицы! Не худо бы нам это перенять. Он, кажется, себя довольно позабавил; Авось уйдёт, тогда мы тотчас…» Глядь, Он подлинно ушёл и сети им оставил. «Что ж», говорят они: «и время нам терять? Пойдём-ка попытаться!» Красавицы сошли. Для дорогих гостей Разостлано внизу премножество сетей. Ну в них они кувыркаться, кататься, И кутаться, и завиваться; Кричат, визжат – веселье хоть куда! Да вот беда, Когда, пришло из сети выдираться! Хозяин между тем стерёг И, видя, что пора, идёт к гостям с мешками, Они, чтоб наутёк, Да уж никто распутаться не мог: И всех их побрали руками.

Басня «Мартышка и Очки»

Мартышка к старости стала плохо видеть. Услыхав у людей, что от этого могут помочь Очки, она раздобыла себе их с полдюжины. Но пользоваться Очками Мартышка не умела: она то прижимала их к темени, то вешала на хвост, то нюхала, то лизала – и не добившись толку, плюнув на людские враки, разбила Очки о камень.

Так и невежды, говорит Крылов, не зная цены полезной вещи, осуждают её, а невежды познатней эту вещь и гонят.

Лягушка и Вол

Лягушка, на лугу увидевши Вола, Затеяла сама в дородстве с ним сравняться: Она завистлива была. И ну топорщиться, пыхтеть и надуваться. «Смотри-ка, квакушка, что, буду ль я с него?» Подруге говорит. «Нет, кумушка, далёко!» — «Гляди же, как теперь раздуюсь я широко. Ну, каково? Пополнилась ли я?» – «Почти что ничего». — «Ну, как теперь?» – «Всё то ж». Пыхтела да пыхтела И кончила моя затейница на том, Что, не сравнявшися с Волом, С натуги лопнула и – околела. ___ Пример такой на свете не один: И диво ли, когда жить хочет мещанин, Как именитый гражданин, А сошка мелкая, как знатный дворянин.

Осёл

Когда вселенную Юпитер населял И заводил различных тварей племя, То и Осёл тогда на свет попал. Но с умыслу ль, или, имея дел беремя, В такое хлопотливо время Тучегонитель оплошал: А вылился Осёл почти как белка мал. Осла никто почти не примечал, Хоть в спеси никому Осёл не уступал. Ослу хотелось бы повеличаться: Но чем? имея рост такой, И в свете стыдно показаться. Пристал к Юпитеру Осёл спесивый мой И росту стал просить большого. «Помилуй», говорит: «как можно это снесть? Львам, барсам и слонам везде такая честь; Притом, с великого и до меньшого, Всё речь о них лишь да о них; За что ж к Ослам ты столько лих, Что им честей нет никаких, И об Ослах никто ни слова? А если б ростом я с телёнка только был, То спеси бы со львов и с барсов я посбил, И весь бы свет о мне заговорил». Что день, то снова Осёл мой то ж Зевесу пел; И до того он надоел, Что, наконец, моления ослова Послушался Зевес: И стал Осёл скотиной превеликой; А сверх того ему такой дан голос дикой, Что мой ушастый Геркулес Пораспугал было весь лес. «Что то за зверь? какого роду? Чай, он зубаст? рогов, чай, нет числа?» Ну только и речей пошло, что про Осла. Но чем всё кончилось? Не минуло и году, Как все узнали, кто Осёл: Осёл мой глупостью в пословицу вошёл. И на Осле уж возят воду. ___ В породе и в чинах высокость хороша; Но что в ней прибыли, когда низка душа?

Орёл и куры

Желая светлым днём вполне налюбоваться, Орёл поднебесью летал И там гулял, Где молнии родятся. Спустившись, наконец, из облачных вышин, Царь-птица отдыхать садится на овин. Хоть это для Орла насесток незавидный, Но у Царей свои причуды есть: Быть может, он хотел овину сделать честь, Иль не было вблизи, ему по чину сесть, Ни дуба, ни скалы гранитной; Не знаю, что за мысль, но только что Орёл Не много посидел И тут же на другой овин перелетел. Увидя то, хохлатая наседка Толкует так с своей кумой: «За что Орлы в чести такой? Неужли за полёт, голубушка соседка? Ну, право, если захочу, С овина на овин и я перелечу. Не будем же вперёд такие дуры, Чтоб почитать Орлов знатнее нас. Не больше нашего у них ни ног, ни глаз; Да ты же видела сейчас, Что понизу они летают так, как куры». Орёл ответствует, наскуча вздором тем: «Ты права, только не совсем. Орлам случается и ниже кур спускаться; Но курам никогда до облак не подняться!» ___ Когда таланты судишь ты, — Считать их слабости трудов не трать напрасно; Но, чувствуя, что в них и сильно, и прекрасно, Умей различны их постигнуть высоты.

Из биографии

Отец Крылова служил в драгунском полку, но службу начал простым солдатом. Дворянство он получил уже в зрелые годы, а отличился тем, что в январе 1774 г. не сдал крепость Пугачеву. Эту историю А.С. Пушкин упомянул в «Истории Пугачева» и в повести «Капитанская дочка». Родившись в Москве, Крылов детские годы провёл в разъездах с семьёй. Грамоте его научил отец, который очень любил читать. Но отец умер, когда будущему баснописцу не было ещё 10 лет. Карьера молодого Крылова началась с должности писца, и, хотя он учился мало, но читал очень много и постепенно начал писать. Первые его литературные опыты были ещё недостаточно совершенны (оперное либретто «Кофейница», трагедии «Клеопатра» и «Филомела» и др.), но Крылов не бросил сочинительство. В 1789 г. он основал ежемесячный сатирический журнал «Почта духов», в котором в фантастической форме изображал недостатки современного русского общества. Всего вышло 8 номеров, а затем издание было остановлено ввиду недовольства властей.

И. Эггинк «Портрет И.А. Крылова»

В 1792 г. Крылов начал издавать литературный журнал «Зритель». В это время он уже составляет центр литературного кружка. В 1793 г. этот журнал был переименован в «Санкт-Петербургский Меркурий». Крылов в нём печатается как лирик и подражатель стихотворений Державина. «Меркурий» просуществовал всего один год и не имел особого успеха. В литературном и светском Петербурге Крылов был известен не только как автор комедий и других произведений, но и как своего рода ходячий анекдот. Он сам создавал мифы и анекдоты о себе: о своём удивительном аппетите, неряшестве, лени, любви к пожарам, поразительной силе воли, остроумии, популярности и т.д. Был ли Крылов в действительности лентяем? С этим нельзя согласиться – его рукописи свидетельствуют о том, что он тщательно работал над своими баснями, постоянно правил их, добиваясь точности и афористичности. Издание журналов также требовало усердия и труда. А затем была служба в Императорской Публичной Библиотеке почти 30 лет (1812-1841). Крылов пополнял фонды библиотеки, обслуживал читателей, создал систему каталогизации русских книг, которая до сих пор актуальна.

В 1797 г. он уехал в имение Зубриловка князя С.Ф. Голицына в качестве учителя детей, секретаря и т. п. В это время Крылов обладал уже широким и разносторонним образованием. В 1801 г. князь Голицын был назначен рижским генерал-губернатором, и Крылов определился к нему секретарём. В 1803 г. вышел в отставку.

Начало басенного творчества

В 1805 г. Крылов перевёл с французского языка две басни Лафонтена. И.И. Дмитриев, которому Крылов показал свои опыты, одобрил их: «Это истинный ваш род; наконец, вы нашли его». Так началась карьера Крылова-баснописца. Басни Крылова начинают изучать в начальной школе, но их глубокий смысл порой становится доступным только в зрелом возрасте. В этом – некоторая загадочность Крылова. Не так он прост, как кажется. Большинство басен Крылова – оригинальные произведения, но некоторые темы заимствованы им у Эзопа, Лафонтена, Федра. Но басни Крылова, в том числе и переводные, являются уникальными и глубоко национальными по языку, философии, по духу. Он сначала изучал, а затем использовал в своих баснях то простонародное наречие, которое было понятно всякому русскому человеку – от вельможи до крестьянина. Крылов сумел не только постичь дух русского народа, но и выразить его в своих баснях. Дети любой эпохи нуждаются в воспитании, в наставлениях взрослых. И вот эту роль воспитателей и до настоящего времени выполняют басни Крылова, хотя, как мы уже говорили, глубинный смысл его басен порой доступен только взрослым. Известно 236 басен И.А. Крылова. Многие выражения из его басен стали крылатыми и актуальны и сегодня. Например, басня «Лебедь, Рак и Щука». Фраза «когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдёт» употребляется в том случае, если хотят подчеркнуть разобщённость тех, кто сообща принялся за какое-то дело. А ситуация в России в 90-х годах? Разве это не ситуация лебедя, рака и щуки? Аллюзия (намёк) на «Лебедя, Рака и Щуку» часто встречается в выступлениях политиков, заголовках статей СМИ, пародиях, карикатурах: «а воз и ныне там» – то есть дело не сдвинулось с места. В различных жизненных ситуациях часто всплывают в голове острые и мудрые слова Крылова.

Безбожники

Был в древности народ, к стыду земных племён. Который до того в сердцах ожесточился, Что противу богов вооружился. Мятежные толпы, за тысячью знамён, Кто с луком, кто с пращей, шумя, несутся в поле. Зачинщики, из удалых голов, Чтобы поджечь в народе буйства боле, Кричат, что суд небес и строг и бестолков; Что боги или спят, иль правят безрассудно; Что проучить пора их без чинов; Что, впрочем, с ближних гор каменьями нетрудно На небо дошвырнуть в богов И заметать Олимп стрелами. Смутяся дерзостью безумцев и хулами, К Зевесу весь Олимп с мольбою приступил, Чтобы беду он отвратил; И даже весь совет богов тех мыслей был, Что, к убеждению бунтующих, не худо Явить хоть небольшое чудо: Или потоп, иль с трусом гром, Или хоть каменным ударить в них дождём. «Пождём», Юпитер рёк: «а если не смирятся И в буйстве прекоснят, бессмертных не боясь, Они от дел своих казнятся». Тут с шумом в воздухе взвилась Тьма камней, туча стрел от войск богомятежных, Но с тысячью смертей, и злых, и неизбежных, На собственные их обрушились главы. ___ Плоды неверия ужасны таковы; И ведайте, народы, вы, Что мнимых мудрецов кощунства толки смелы, Чем против божества вооружают вас, Погибельный ваш приближают час, И обратятся все в громовые вам стрелы.