С какой целью салтыков щедрин прибегал в своем творчестве к форме сказки

Сочинения боевая сатира статья в жанре сказки наиболее ярко проявились идейные и художественные особенности щедринской сатиры: ее политическая острота и

Сочинения Далее

Боевая сатира

Статья

В жанре сказки наиболее ярко проявились идейные и художественные особенности щедринской сатиры: ее политическая острота и целеустремленность, реализм ее фантастики, беспощадность и глубина гротеска, лукавая искрометность юмора.

«Сказки» Щедрина в миниатюре содержат в себе проблемы и образы всего творчества великого сатирика. Если бы, кроме «Сказок», Щедрин ничего не написал, то и они одни дали бы ему право на бессмертие. Из тридцати двух сказок Щедрина двадцать девять написаны им в последнее десятилетие его жизни (большинство с 1882 по 1886 год) и лишь только три сказки созданы в 1869 году.

Сказки как бы подводят итог сорокалетней творческой деятельности писателя.

К сказочному жанру Щедрин прибегал в своем творчестве часто. Элементы сказочной фантастики есть и в «Истории одного города», а в сатирический роман «Современная идиллия» и хронику «За рубежом» включены законченные сказки.

И не случайно расцвет сказочного жанра приходится у Щедрина на 80-е годы. Именно в этот период разгула политической реакции в – России сатирику приходилось выискивать форму, наиболее удобную для обхода цензуры и вместе с тем наиболее близкую, понятную простому народу. И народ понимал политическую остроту щедринских обобщенных выводов, скрытых за эзоповской речью и зоологическими масками. Он создал новый, оригинальный жанр политической сказки, в которой сочетаются фантастика с реальной, злободневной политической действительностью.

В сказках Щедрина, как и во всем его творчестве, противостоят две социальные силы: трудовой народ и его эксплуататоры. Народ выступает под масками добрых и беззащитных зверей и птиц (а часто и без маски, под именем «мужик»), эксплуататоры – в образах хищников. Символом крестьянской России является образ Коняги – из одноименной сказки. Коняга – крестьянин, труженик, источник жизни для всех. Благодаря ему растет хлеб на необъятных полях России, но сам он не имеет права есть этот хлеб. Его удел – вечный каторжный труд. «Нет конца работе! Работой исчерпывается весь смысл его существования…» — восклицает сатирик. До предела замучен и забит Коняга, но только он один способен освободить родную страну. «Из века в век цепенеет грозная неподвижная громада полей, словно силу сказочную в плену у себя сторожит. Кто освободит эту силу из плена? Кто вызовет ее на свет? Двум существам выпала на долю эта задача: мужику да Коняге»… Эта сказка – гимн трудовому народу России, и не случайно она имела такое большое влияние на современную Щедрину демократическую литературу.

Обобщенный образ труженика – кормильца России, которого мучают сонмища паразитов-угнетателей, – есть и в самых ранних сказках Щедрина: «Как один мужик двух генералов прокормил», «Дикий помещик». «А я, коли видели: висит человек снаружи дома, в ящике на веревке, и стену краской мажет, или по крыше, словно муха, ходит – это он самый я и есть!» – говорит генералам спаситель-мужик. Щедрин горько смеется над тем, что мужик, по приказу генералов, сам вьет веревку, которой они его затем связывают. Почти во всех сказках образ народа-мужика обрисован Щедриным с любовью, дышит несокрушимой мощью, благородством. Мужик честен, прям, добр, необычайно сметлив и умен. Он все может: достать пищу, сшить одежду; он покоряет стихийные силы природы, шутя переплывает «океан-море». И к поработителям своим мужик относится насмешливо, не теряя чувства собственного достоинства. Генералы из сказки «Как один мужик двух генералов прокормил» выглядят жалкими пигмеями по сравнению с великаном мужиком. Для их изображения сатирик использует совсем иные краски. Они «ничего не понимают», они грязны физически и духовно, они трусливы и беспомощны, жадны и глупы. Если подыскивать животные маски, то им как раз подходит маска свиньи.

В сказке «Дикий помещик» Щедрин как бы обобщил свои мысли о реформе «освобождения» крестьян, содержащиеся во всех его произведениях 60-х годов. Он ставит здесь необычайно остро проблему пореформенных взаимоотношений дворян-крепостников и окончательно разоренного реформой крестьянства: «Скотинка на водопой выйдет – помещик кричит: моя вода! курица за околицу выбредет – помещик кричит: моя земля! И земля, и вода, и воздух – все его стало! Лучины не стало мужику в светец зажечь, прута не стало, чем избу вымести. Вот и взмолились крестьяне всем миром к господу богу: – Господи! легче нам пропасть и с детьми с малыми, нежели всю жизнь так маяться!»

Этот помещик, как и генералы из сказки о двух генералах, не имел никакого представления о труде. Брошенный своими крестьянами, он сразу превращается в грязное и дикое животное. Он становится лесным хищником. И жизнь эта, в сущности, – продолжение его предыдущего хищнического существования. Внешний человеческий облик дикий помещик, как и генералы, приобретает снова лишь после того, как возвращаются его крестьяне. Ругая дикого помещика за глупость, исправник говорит ему, что без мужицких «податей и повинностей» государство «существовать не может», что без мужиков все умрут с голоду, «на базаре ни куска мяса, ни фунта хлеба купить нельзя» да и денег у господ не будет. Народ—созидатель богатства, а правящие классы лишь потребители этого богатства.

Ворон-челобитчик обращается по очереди ко всем высшим властям своего государства, умоляя улучшить невыносимую жизнь ворон-мужиков, но в ответ слышит лишь «жестокие слова» о том, что сделать они ничего не могут, ибо при существующем строе закон на стороне сильного. «Кто одолеет, тот и прав», – наставляет ястреб. «Посмотри кругом – везде рознь, везде свара», – вторит ему Коршун. Таково «нормальное» состояние собственнического общества. И хотя «воронье живет обществом, как настоящие мужики», оно бессильно в этом мире хаоса и хищничества. Мужики беззащитны. «Со всех сторон в них всяко палят. То железная дорога стрельнет, то машина новая, то неурожай, то побор новый. А они только знай перевертываются. Каким таким манером случилось, что Губошлепов дорогу заполучил, у них после того по гривне в кошеле убавилось – разве темный человек может это понять?..» Коршун из сказки «Ворон-челобитчик» хотя был жестоким хищником, но он говорил ворону правду о звериных законах окружающего их мира.

Карась из сказки «Карась-идеалист» не лицемер, он по-настоящему благороден, чист душой. Его идеи социалиста заслуживают глубокого уважения, но методы их осуществления наивны и смешны. Щедрин, будучи сам социалистом по убеждению, не принимал теории социалистов-утопистов, считал ее плодом идеалистического взгляда на социальную действительность, на исторический процесс. «Не верю… чтобы борьба и свара были нормальным законом, под влиянием которого будто бы суждено развиваться всему живущему на земле. Верю в бескровное преуспеяние, верю в гармонию…» – разглагольствовал карась. Кончилось тем, что его проглотила щука, и проглотила машинально: ее поразили нелепость и странность этой проповеди.

В иных вариациях теория карася-идеалиста получила отражение в сказках «Самоотверженный заяц» и «Здравомысленный заяц». Здесь героями выступают не благородные идеалисты, а обыватели-трусы, надеющиеся на доброту хищников. Зайцы не сомневаются в праве волка и лисы лишить их жизни, они считают вполне естественным, что сильный поедает слабого, но надеются растрогать волчье сердце своей честностью и покорностью. «А может быть, волк меня… ха-ха… и помилует!» Хищники же остаются хищниками. Зайцев не спасает то, что они «революций не пущали, с оружием в руках не выходили». Олицетворением бескрылой и пошлой обывательщины стал щедринский премудрый пескарь – герой одноименной сказки. Смыслом жизни этого «просвещенного, умеренно-либерального» труса было самосохранение, уход от столкновений, от борьбы. Поэтому пескарь прожил до глубокой старости невредимым. Но какая это была унизительная жизнь! Она вся состояла из непрерывного дрожания за свою шкуру. «Он жил и дрожал – только и всего». Эта сказка, написанная в годы политической реакции в России, без промаха била по либералам, пресмыкающимся перед правительством из-за собственной шкуры, по обывателям, прятавшимся в своих норах от общественной борьбы. На многие годы запали в душу мыслящих людей России страстные слова великого демократа: «Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пескари могут считаться достойными гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах и дрожат. Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пескари». Таких «пескарей»-обывателей Щедрин показал и в романе «Современная идиллия».

Топтыгины из сказки «Медведь на воеводстве», посланные львом на воеводство, целью своего правления ставили как можно больше совершать «кровопролитий». Этим они вызвали гнев народа, и их постигла «участь всех пушных зверей» – они были убиты восставшими. Такую же смерть от народа принял и волк из сказки «Бедный волк», который тоже «день и ночь разбойничал». В сказке «Орел-меценат» дана уничтожающая пародия на царя и правящие классы. Орел – враг науки, искусства, защитник тьмы и невежества. Он уничтожил соловья за его вольные песни, грамотея дятла «нарядил… в кандалы и заточил в дупло навечно», разорил дотла ворон-мужиков. Кончилось тем, что вороны взбунтовались, «снялись всем стадом с места и полетели», оставив орла умирать голодной смертью. «Сие да послужит орлам уроком!» – многозначительно заключает сказку сатирик.

Все сказки Щедрина подвергались цензурным гонениям и многим переделкам. Многие из них печатались в нелегальных изданиях за границей. Маски животного мира не могли скрыть политическое содержание сказок Щедрина. Перенесение человеческих черт и психологических и политических – на животный мир создавало комический эффект, наглядно обнажало нелепость существующей действительности.

Фантастика щедринских сказок реальна, несет в себе обобщенное политическое содержание. Орлы «хищны, плотоядны…». Живут «в отчуждении, в неприступных местах, хлебосольством не занимаются, но разбойничают» – так говорится в сказке об орле-меценате. И это сразу рисует типические обстоятельства жизни царственного орла и дает понять, что речь идет совсем не о птицах. И далее, сочетая обстановку птичьего мира с делами отнюдь не птичьими, Щедрин достигает высокого политического пафоса и едкой иронии. Так же построена сказка о Топтыгиных, пришедших в лес «внутренних супостатов усмирять». Не затемняют политического смысла зачины и концовки, взятые из волшебных народных сказок, образ Бабы-Яги, Лешего. Они только создают комический эффект. Несоответствие формы и содержания способствует здесь резкому обнажению свойств типа или обстоятельства.

Иногда Щедрин, взяв традиционные сказочные образы, даже и не пытается ввести их в сказочную обстановку или использовать сказочные приемы. Устами героев сказки он прямо излагает свое представление о социальной действительности. Такова, например, сказка «Соседи».

Язык щедринских сказок глубоко народен, близок к русскому фольклору. Сатирик использует не только традиционные сказочные приемы, образы, но и пословицы, поговорки, присказки («Не давши слова – крепись, а давши – держись!», «Двух смертей не бывать, одной не миновать», «Уши выше лба не растут», «Моя изба с краю», «Простота хуже воровства»). Диалог действующих лиц красочен, речь рисует конкретный социальный тип: властного, грубого орла, прекраснодушного карася-идеалиста, злобную реакционерку воблушку, ханжу попа, беспутную канарейку, трусливого зайца и т. п.

Образы сказок вошли в обиход, стали нарицательными и живут многие десятилетия, а общечеловеческие типы объектов сатиры Салтыкова-Щедрина и сегодня встречаются в нашей жизни, достаточно только попристальнее вглядеться в окружающую действительность и поразмыслить…

М. Горячкина (В сокращении)

М. Горячкина. Боевая сатира./ М. Е. Салтыков-Щедрин. Сказки. — М.: дет.лит., 1982.

Источник

Тематика и проблематика сказок М. Е. Салтыкова-Щедрина

«Сказка ложь, да в ней намек…», намек на ост­рые проблемы, важные, животрепещущие вопросы. Это урок, которым мудрый человек обязательно вос­пользуется.

Сказки Щедрина — явление особенное, яркое и значительное в литературе. Это синтез комического с трагическим, праздник гротеска и аллегории, торже­ство гиперболы, искусный образец использования эзопова языка. На что же направляет автор свои уси­лия, используя все эти художественные приемы? На освещение всех тех сторон современной ему действи­тельности, к которым он до самой смерти оставался непримиримым.

В сказках Щедрина сосуществуют глупые, свире­пые, невежественные правители народа и простые му­жики, находчивые, сильные, трудолюбивые, талант­ливые и вместе с тем рабски покорные своим господам и холопски им преданные. Пример тому мы находим в «Повести о том, как один мужик двух генералов про­кормил», «Коняге», «Диком помещике». В этих про­изведениях писатель выступает не только как защит­ник народных интересов. Он пытается внушить про­стому человеку веру в его уникальность, значимость, вдохновить его на защиту собственного достоинства и пожурить за долготерпение.

Герой «Дикого помещика» — глупец, ненавидев­ший народ и неожиданно для самого себя без него оди­чавший. Помещик долгое время жил за счет чужого труда, нежил «свое тело, белое, рыхлое, рассыпча­тое», не выносил «холопьего духу». Жалко смотреть на него в финале сказки. «…Вцепится в свою добычу, разорвет… ногтями, да так со всеми внутренностями, даже со шкурой, и съест», — пишет о нем автор. Нет жизни господам без народа: именно народ — поилец и кормилец, созидатель ценностей, и не только матери­альных, но и духовных.

В сказках Щедрина оживают и герои народных сказок о животных: здесь читатель найдет и хитрую лису, и неуклюжего медведя, и трусливого зайца, и злого волка. Аллегоричные образы помогают сатири­ку иносказательно говорить о многих пороках обще­ства. Показательна в этом плане сказка «Медведь на воеводстве». Топтыгины совершают в своем лесу «мелкие, срамные» злодеяния и даже «крупные кро­вопролития», и режим их не менее жесток, чем суще­ствовавший в то время в России деспотический строй.

Сказка «Премудрый пискарь» рисует «остолопа, который не ест, не пьет, никого не видит, ни с кем хле­ба-соли не водит, а все только распостылую свою жизнь бережет». Беспощадно бичует Щедрин такого обывателя. «Какие были у него радости? кого он уте­шил? кому добрый совет подал? кому доброе слово сказал? кого приютил, обогрел, защитил? кто слы­шал об нем? кто об его существовании вспомнит?» — вопрошает автор. Но не только это подчеркивает Щед­рин. Сатирик заставляет читателя задуматься о его гражданской позиции. «Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пискари могут считаться достойными гражданами, кои, обезумев от страха, си­дят в норах и дрожат. Нет, это не граждане, а по мень­шей мере бесполезные пискари», — пишет он.

Сказки М. Е. Салтыкова-Щедрина и сегодня не пе­рестали быть нужными и полезными. Из них по-прежнему можно извлекать уроки мудрости, спра­ведливости, уважения к народу, доброты, нравствен­ности, гражданственности.

Идейно-художественное своеобразие сказок Салтыкова-Щедрина

Идейно-художественное своеобразие сказок Салтыкова-Щедрина

Сказки – итог творчества писателя. Три из них написаны в 60-е гг. (“Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил”, “Дикий помещик”, “Пропала совесть”), остальные в 80-е гг. XIX века.

Основными темами сказок являются:

А) Обличение самодержавия (“Медведь на воеводстве”),

Б) Обличение господствующего класса (“Дикий помещик”),

В) Обличение либерализма (“Премудрый пискарь”, “Либерал”, “Карась-идеалист”),

Г) Проблема народа

(” Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил”).

1. В сказках отчетливо прослеживаются фольклорные традиции (зачин, сюжеты, традиционное амплуа). Пример зачина: “Жили да были два генерала, и так как оба были легкомысленные, то в скором времени, по щучьему велению, по моему хотению, очутились на необитаемом острове” (“Повесть о том, как один мужик…”). Пример традиционных амплуа (по сказке “Медведь на воеводстве”: Медведь-воевода – майор; Осел – советник; Попу

Гаи – скоморохи; Кукушка – гадалка; Сорока-воровка – ключница; Дятел – ученый-летописец; Соловей

– певец и т. д.).

2. Басенная традиция.

Сказки Салтыкова-Щедрина называют басцями в прозе, так как в сказках отчетливо прослеживается басенная традиция изображения человеческих пороков в образах зверей (смотри, например, сказку “Премудрый пискарь”).

3. Продолжение русской сатирической литературной традиции.

Например, в ряде сказок прослеживаются гоголевские мотивы и полемика с ними (например, гоголевская “Шинель” и “Премудрый пискарь”). Новаторство Салтыкова-Щедрина состояло в том, что он ввел в сказки политическую сатиру, имеющую как злободневное, так и общечеловеческое звучание. Поэтика многих его сказок ориентирована на конкретные исторические реалии.

4. Соединение планов реального и фантастического.

В сказках Салтыкова-Щедрина это отчетливо прослеживается и является важным источником комического эффекта. Данный прием (соединение несоединимого) называется гротеском. Например, генералы находят на необитаемом острове номер “Московских ведомостей” (“Повесть о том, как один мужик…”).

5. Авторская ирония.

Ирония прослеживается во всех образах, присутствующих в сказках. Например, учитель каллиграфии, который не может различить сторон света (“Повесть о том, как один мужик…”).

6. Афористичность языка.

Например, “Примите уверения в совершенном моем почтении и преданности”, “Собственно, не был зол, атак, скотина” и т. д.

Тематика и художественные особенности «Сказок» М. Е. Салтыкова-Щедрина

Известно, что Салтыков-Щедрин начал писать свои политические сказки еще в шестидесятые годы и что именно эти небольшие по объему произведения стали вершиной его творчества, итоговым произведением. В “Сказках для детей изрядного возраста” Салтыков отразил все проблемы, волновавшие его как гражданина. Читая их, можно встретить типичные для того времени образы: тупое и самодовольное правительство, забитое я голодное крестьянство, мелкие, трусливые обыватели.

Как я в обычных волшебных сказках, Салтыков-Щедрин применяет для более яркого и объемного изображения прием фантастики. Одной из самых известных сказок Салтыкова-Щедрина является “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил”. В ней противопоставлен добрый, умный, сильный, сметливый мужик наглым, самодовольным, ничего не умеющим делать генералам-паразитам. Очутившись на необитаемом острове, они становятся беспомощными. Генералы не могут даже добыть себе пищи, когда природа изобилует ею. Без прислуги они открывают свое истинное лицо — лицо хищных, кровожадных зверей; они готовы растерзать друг друга. Но их спасает мужик, случайно найденный ими, “нахально уклоняющийся от работы”. “Спишь, лежебок”, — приговаривают генералы. В этой повести Салтыков-Щедрин раскрывает не только тему сатирического обличения классов, власть предержащих, но и затрагивает больную для него тему рабской покорности народа. Писатель с I горечью рассказывает о том, как мужик самоотверженно трудится. Он дает генералам по десятку яблок, а себе оставляет только одно, да и то кислое. Он сам добровольно свил себе веревку, чтобы привязать себя к дереву. Спасенные и разбогатевшие генералы проявляют свою “благодарность” — высылают ему пятак серебром да рюмку водки — “веселись, мужичина!” Во многих других сказках Салтыкова можно встретить применение зоологизма, то есть писатель отождествляет людей с животными, наделяя качествами животных людей и наоборот. Примером такой сказки может служить “Медведь на воеводстве”. В ней правительство изображено в образе глупого, кровожадного зверя — майора Топтыгина, поддерживаемого таким же глупым ослом. Цель правления Топтыгина — совершать как можно больше кровопролитий. В этой сказке параллельно с темой народа и власти проходит тема “маленького человека”. “Маленький человек” в этой сказке воплощен в образе безвредной, всеми любимой птички Чижика.

Его съедает, убивает кровожадная машина власти. Правление второго и третьего Топтыгиных приходит к закономерному концу — их убивают, сдирают шкуру мужики, доведенные бесчеловечным правлением до крайности. Такую участь предрекает писатель всем самодурам. Народ взбунтуется и свергнет их. В сказке “Медведь на воеводстве” остро поставлена проблема народа и власти.

В своих произведениях Салтыков-Щедрин затрагивает и тему обличения обывателей, приспособленцев. Так, в сказке “Премудрый пискарь” под маской пискаря скрывается обыватель, не способный к решительным действиям. Этот пискарь, “просвещенный, умеренно-либеральный” всю жизнь сидит в своей воре и трясется от страха, что его съедят. Нужны ли обществу такие люди? “Нет”, — отвечает нам Салтыков. Пискарь умирает один, никому не нужный, даже никто не знает, куда он исчез. Эту же тему продолжает сказка “Самоотверженный заяц”. Герой этой сказки -опять обыватель, только теперь он предстает перед читателем в образе зайца (существа трусливого). Заяц -беспрекословно подчиняется волку (власти), надеясь на его милосердие. Страх перед правящими кругами сильнее здравого смысла. Но будет ли милосерден волк? На этот вопрос отвечает сказка “Бедный волк”. Ее смысл в том, что это животное — хищник, и ничто не может исправить его натуру. Волку чуждо милосердие. (Невольно вспоминаются строки из басни Крылова “Волк и ягненок”: “Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать”, — сказал и в темный лес ягненка поволок”.) Другая тема, изображение народа, раскрывается в сказке “Дикий помещик”. В ней аллегорически рассказывается о жизни народа после “освобождения”, после реформы 1861 года. “Скотина на водопой выйдет, помещик кричит: “Моя вода!” Курица за ворота выбежит, помещик кричит: “Моя земля!” Все у помещика стало его. И не было жизни от него мужикам”. Но когда не стало мужиков, помещик превратился в дикое животное: весь оброс волосами, даже стал ходить на четвереньках, “утратил даже способность произносить членораздельные звуки и усвоил себе какой-то особенный победный клик, среднее между свистом, шипеньем и рявканьем”.

Все сказки Салтыкова-Щедрина являются сатирическими произведениями, высмеивающими русскую действительность, о которой автор знал не понаслышке (ведь сам был долгое время на государственной службе, пытался претворять реформы Александра II в жизнь). Сама сказочная форма выбрана не случайно: это наиболее доступный, демократический жанр. В сказке также легче скрыть политические идеи. Все же сказки Салтыкова отличаются от русских народных. Действующие в них люди и животные отражают взаимоотношения людей в обществе. Герои сказок социально детерминированы. Так, медведь, волк, орел — маски людей, стоящих у власти; заяц, вороны, пискарь — народ, обыватели. Герои сказок Салтыкова статичны, они так и не развиваются по ходу сюжета. Мужик так и не понял, что он может вполне обходиться без генералов, самоотверженный до глупости заяц был съеден волком, так и не поняв всей своей глупости. В сказках Салтыкова торжествует порок, в отличие от русских народных сказок. Удивителен и язык этих произведений: это необыкновенный сплав литературного, разговорного и канцелярского языков. Но писатель использует и некоторые приемы русских народных сказок. Так, часто можно встретить типичные для сказок зачины: “жили-были”, “по щучьему велению”, “в некотором царстве, в некотором государстве” и Другие. Главная особенность его сказок — это дидактичность, назидательность. В каждом произведении есть скрытая мораль, поучение, что роднит сказки Салтыкова с баснями.

Сказки Салтыкова-Щедрина, написанные на злобу дня в XIX веке, до сих пор не потеряли своей актуальности. Ведь все проблемы, поднятые автором, существуют и в наше время. И, к сожалению, взаимоотношения народа и власти не стали лучше.

Идейно-художественное своеобразие сказок М. Е. Салтыкова-Щедрина

В творчестве Салтыкова-Щедрина в ПОЛНОЙ мере выразились его гражданский темперамент, вера в возможность нравственно исцелить и политически преобразовать русскую жизнь. С наибольшей полнотой и силой сатирический дар Салтыкова-Щедрина раскрылся в его сказках «для детей изрядного возраста». Для Салтыкова-Щедрина первичен политический смысл художественного произведения. В этом его позиция совладает со взглядами Некрасова о назначении писателя и целях творчества. Сатирические сказки Салтыкова-Шедрина посвящены обличению социального» зла (носителями которою являются прежде всего «господа» — помещики, чиновники, купцы и прочие). Автор прибегает к сказочной фантастике, но насыщает ее «духом времени», вследствие чего традиционные сказочные персонажи предстают в новом, художественно переосмысленном облике. Заяц становится «здравомыслящим» и даже «самоотверженным, волк — «бедным», баран — «непомнящим», орел — «меценатом». Социальные типажи современной Салтыкову-Шедрину эпохи воплощены в образах премудрого пескаря, карася-идеалиста, вяленой воблы. У Салтыкова-Шедрина звери, птицы и рыбы вершат суд и расправу, ведут «научные» дискуссии, проповедуют, дрожат… Салтыков-Щедрин сталкивает представителей антагонистических сил, строит повествование на резких социальных контрастах. Так, в «Повести о том, как один мужи двух генералов прокормил» Писатель изображает двух крупных чиновников, всю жизнь прослуживших в регистратуре, которую потом устранили «за ненадобностью». Генералы ни на что не способны, совершенно не приспособлены к жизни — они воображают, что «булки в том виде родятся, как их утром к кофею подают», и были бы обречены па голодную смерть, если бы рядом не оказалось мужика. Автор использует традиционное сказочное начало («Жили да были…»), фольклор («…но щучьему велению, по моему хотению»), сочетает простонародный язык («пенсии ихние», «зачал… действовать») с канцеляризмами («Примите уверение в совершенном моем почтении и преданности»). Действие начинается благодаря сказочной фантастике: генералы переносятся на необитаемый остров, где и обнаруживается их никчемность. Мужик рисуется как фольклорный добрый молодец, наделенный не только привлекательными человеческими чертами (трудолюбием, находчивостью, беззлобностью), но и чудесными способностями (он варит в пригоршне суп). Предметом сатирического обличения в «Повести…» являются, как и в большинстве других сказок, «господа». Высмеивая генералов, автор гиперболизирует их отрицательные черты — тупость, незнание жизни, неблагодарность, склонность к пустой болтовне о «высоких» предметах (находясь па необитаемом острове, генералы важно размышляют о том, что есть Вавилонское столпотворение — исторический факт или иносказание?). В изображении героев присутствует и гротесковое начало. Оно обнаруживается в той сцене, где генералы, отчаявшись найти себе пропитание (хотя кругом полно плодов, рыбы, дичи), едва не сожрали друг друга. Едкая ирония явственно слышна уже в начале «Повести…»: «Служили генералы в какой-то регистратуре… следовательно, ничего не понимали». В сказках писателя народ всегда представлен в облике страдающего от несправедливости, но в то же время единственно жизнеспособного и жизнедеятельного героя, не понимающего своих подлинных возможностей. К мужику из «Повести…» автор относится с нескрываемой симпатией, в конце сказки выражает свое сочувствие герою, рассказав о том, как генералы, вернувшись в Петербург, «денег загребли» (во время их отсутствия генералам начислялась пенсия), а мужику, спасшему их от голодной смерти, выслали «рюмку водки да пятак серебра: веселись, мужичина!» Однако в том, что мужик унижен и обманут, есть и его вина: он добровольно стал прислуживать генералам и даже согласился, но их требованию, совершить абсурдное действие — свить веревку для самого себя. Автор осуждает героя, но осуждение в этом случае значительно мягче и высказано с долей сочувствующей и горькой иронии. На примере мужика, согласившегося в силу привычки на добровольное рабство (в ситуации, когда никто не мог принудить его к этому), сатирик убеждает читателя в бессмысленности и недопустимости компромисса с миром «господ». Смех Салтыкова-Щедрина неотделим от его понимания страданий человека, обреченного «уставиться лбом в стену и в этом положении замереть». Судьбой своих сказочных персонажей он говорит современникам, что пассивное приспособление к существующему порядку вещей ведет к нравственной деградации общества, которое нуждается в том, чтобы изменить «исстари заведенный» порядок, когда «волки с зайцев шкуру дерут, а коршуны и совы ворон ощипывают».

Источник

Óâàæàåìûå ÷èòàòåëè! Âñå âûëîæåííûå ìíîé ïðîèçâåäåíèÿ íå ÿâëÿþòñÿ êàêèìè áû òî íè íè áûëî ëèðè÷åñêèìè èçûñêàíèÿìè èëè òâîð÷åñêèìè òðóäàìè. Ýòî òóïî áèëåòû ïî ñðåäíåâåêîâîé ëèòåðàòóðå, êîòîðûå íàäî ðàñïðîñòðàíèòü äëÿ êóðñà. Âîò òàêèì äóðàöêèé ñïîñîáîì. Àäìèíèñòðàöèþ ïðîçàðû ïðîñüáà íå áåñïîêîèòüñÿ: êàê òîëüêî ýêçàìåí çàêîí÷èòñÿ, âñÿ ýòà ãàëèìàòüÿ áóäåò óäàëåíà)

Ñêàçêà — îäèí èç ýïè÷åñêèõ æàíðîâ ëèòåðàòóðû, äëÿ êîòîðîãî õàðàêòåðåí ãëóáîêèé ïîäòåêñò. Èìåííî ïîýòîìó ê äàííîìó æàíðó îáðàòèëñÿ Ñàëòûêîâ-Ùåäðèí. Åãî ñêàçêè — ýòî îòäåëüíûé, ñàìîñòîÿòåëüíûé ýòàï åãî òâîð÷åñòâà, â êîòîðîì óëîæèëîñü âñå òî, ÷òî ïèñàòåëü íàêàïëèâàë íà ïðîòÿæåíèè ÷åòûðåõ äåñÿòèëåòèé ñâîåãî òâîð÷åñêîãî ïóòè. Ñàì îí àäðåñóåò ñâîè ñêàçêè “äåòÿì èçðÿäíîãî âîçðàñòà”, òî åñòü âçðîñëûì ëþäÿì. È ê íèì àâòîð îáðàùàåòñÿ äîâîëüíî ñóðîâî, óìíî, âûñìåèâàÿ ëþäñêèå íåäîñòàòêè è ïîðîêè.
    Ñêàçêè Ùåäðèíà îòëè÷àþòñÿ èñòèííîé íàðîäíîñòüþ. Ïîäíèìàÿ â íèõ ñàìûå çëîáîäíåâíûå âîïðîñû ðóññêîé äåéñòâèòåëüíîñòè, ïèñàòåëü âûñòóïàåò çàùèòíèêîì íàðîäà è îáëè÷èòåëåì ãîñïîäñòâóþùåãî êëàññà.  ñêàçêàõ Ñàëòûêîâà äåéñòâèòåëüíî åñòü íåêîòîðûå çàèìñòâîâàíèÿ èç íàðîäíûõ ñêàçîê. Ýòî è âîëøåáíûå ïðåâðàùåíèÿ, è ñâîáîäíàÿ ôîðìà èçëîæåíèÿ, è ãëàâíûå ãåðîè — ïðåäñòàâèòåëè æèâîòíîãî ìèðà.
    Ùåäðèíñêàÿ ñêàçêà, êîíå÷íî æå, ñîâåðøåííî îñîáåííàÿ âàðèàöèÿ ñêàçî÷íîé ôîðìû. Ïèñàòåëü âïåðâûå íàïîëíèë åå îñòðûì îáùåñòâåííûì ñìûñëîì, çàñòàâèë åå ðàñêðûâàòü äðàìû è êîìåäèè ÷åëîâå÷åñêîé æèçíè. Ìàñòåð ýçîïîâà ÿçûêà, â ñêàçêàõ, íàïèñàííûõ â îñíîâíîì â ãîäû æåñòî÷àéøåé öåíçóðû, Ùåäðèí èñïîëüçóåò ïðèåì èíîñêàçàíèÿ. Ïîä âèäîì æèâîòíûõ è ïòèö èì èçîáðàæàþòñÿ ïðåäñòàâèòåëè ðàçëè÷íûõ êëàññîâ è ñîöèàëüíûõ ãðóïï. Ïðè÷åì àâòîð çëî âûñìåèâàåò íå òîëüêî âñåñèëüíûõ ãîñïîä, íî è ïðîñòûõ ðàáîòÿã ñ èõ ðàáñêîé ïñèõîëîãèåé. Ñàëòûêîâ-Ùåäðèí áåñïîùàäíî êðèòèêóåò òåðïåíèå è áåçîòâåòíîñòü ïðîñòîãî ðóññêîãî íàðîäà.
    Õî÷åòñÿ îñòàíîâèòüñÿ íà ñêàçêå “Äèêèé ïîìåùèê”, êîòîðàÿ íàïèñàíà âåñüìà ñàðêàñòè÷íî è îñòðî- óìíî.  íåé ïðîòèâîïîñòàâëåíû ïðåäñòàâèòåëè ðàçëè÷íûõ ñîöèàëüíûõ ñëîå⠗ íàðîä è äâîðÿíå. Ñ åäêîé èðîíèåé àâòîð ïèøåò: “ íåêîòîðîì öàðñòâå, â íåêîòîðîì ãîñóäàðñòâå æèë-áûë ïîìåùèê, æèë è íà ñâåò ãëÿäþ÷è ðàäîâàëñÿ. Âñåãî ó íåãî áûëî äîâîëüíî: è êðåñòüÿí, è õëåáà, è ñêîòà, è çåìëè, è ñàäîâ. È áûë òîò ïîìåùèê ãëóïûé, ÷èòàë ãàçåòó “Âåñòü” è òåëî èìåë ìÿãêîå, áåëîå è ðàññûï÷àòîå”. Ðàçóìååòñÿ, ïîìåùèê ýòîò íè÷åãî äåëàòü íå óìåë è ìå÷òàë òîëüêî î òîì, ÷òîáû èçáàâèòüñÿ îò “õîëîïüåãî äóõà”.
    Îäíàæäû Áîã âíÿë åãî ìîëèòâàì, è, íàêîíåö, ìóæèöêèé ìèð èñ÷åç. È îñòàëñÿ “ðîññèéñêèé äâîðÿíèí êíÿçü Óðóñ-Êó÷óì-Êèëüäèáàå┠îäèí. Îáðàùàåò íà ñåáÿ âíèìàíèå íåîáû÷íàÿ ôàìèëèÿ. Ïîäîáíûå “ìíîãîýòàæíûå” ôàìèëèè ñ òþðêñêèì çâó÷àíèåì áûëè ïðèíàäëåæíîñòüþ äðåâíèõ, âûñøèõ àðèñòîêðàòè÷åñêèõ ðîäîâ, íî ïîä ïåðîì Ùåäðèíà îíà ïðèîáðåòàåò íåëåïîå è âåñüìà ñìåøíîå çâó÷àíèå.
    Îñòàëñÿ ïîìåùèê îäèí. Ïåðâîíà÷àëüíî îí ÿâëÿåòñÿ íàì â îáëèêå “òâåðäîãî äóøîé” íåïîêîëåáèìîãî êðåïîñòíèêà, óáåæäåííîãî â ïðèðîäíîì, åñòåñòâåííîì ïðåâîñõîäñòâå âûñøèõ êðóãîâ íàä ïðîñòûìè, îáûêíîâåííûìè ëþäüìè, êîòîðûå ðàçäðàæàþò åãî äàæå ñâîèì ïðèñóòñòâèåì.
    Íî ïîñòåïåííî îí îäè÷àë: “…âåñü îí, ñ ãîëîâû äà íîã, îáðîñ âîëîñàìè, ñëîâíî äðåâíèé Èñàâ, à íîãòè ó íåãî ñäåëàëèñü êàê æåëåçíûå… õîäèë æå âñå áîëüøå íà ÷åòâåðåíüêàõ… Óòðàòèë äàæå ñïîñîáíîñòü ïðîèçíîñèòü ÷ëåíîðàçäåëüíûå çâóêè… Íî õâîñòà åùå íå ïðèîáðåë”. Íàìåê âïîëíå ÿñåí — òðóäîì êðåñòüÿí æèâóò áàðå, è ïîýòîìó ó íèõ âñåãî ìíîãî: è õëåáà, è ìÿñà, è ôðóêòîâ. È îêàçûâàåòñÿ, ÷òî â ãëóáèíå ÿêîáû áëàãîðîäíîé ëè÷íîñòè — äàæå íå äèêàðü, à ïðèìèòèâíîå æèâîòíîå. Íà ÷åëîâåêà “êíÿçü” ïîõîæ òîëüêî äî òåõ ïîð, ïîêà åãî êîðìèò, óìûâàåò è ïîäàåò ÷èñòóþ îäåæäó, ñëîâîì, äåðæèò â ëþäñêîì îáðàçå Ñåíüêà — ñîáèðàòåëüíûé îáðàç êðåñòüÿíèíà.
    Íî áåç “õîëîïî┠ñòðàäàåò íå òîëüêî ïîìåùèê. Òóãî ïðèõîäèòñÿ è ãîðîäó (ïðåêðàòèëñÿ ïîäâîç ïðîäóêòîâ èç èìåíèÿ) è äàæå ãîñóäàðñòâó (íåêîìó ñòàëî ïëàòèòü íàëîãè). Àâòîð óáåæäåí â òîì, ÷òî ñîçäàòåëü îñíîâíûõ ìàòåðèàëüíûõ è äóõîâíûõ öåííîñòåé — íàðîä, èìåííî îí — ïîèëåö è êîðìèëåö, îïîðà ãîñóäàðñòâà. Íî â òî æå âðåìÿ Ùåäðèí èñêðåííå ñåòóåò íà òî, ÷òî íàðîä ñëèøêîì óæ òåðïåëèâ, çàáèò è òåìåí. Îí íàìåêàåò, ÷òî ãîñïîäñòâóþùèå ñèëû, ñòîÿùèå íàä íàðîäîì, õîòÿ è æåñòîêèå, íî íå òàêèå óæ âñåñèëüíûå, è ïðè æåëàíèè èõ ìîæíî ïîáåäèòü.

Òåìàòèêà è ïðîáëåìàòèêà «ñêàçîê» Ñàëòûêîâà-Ùåäðèíà.
Ìèõàèë Åâãðàôîâè÷ Ñàëòûêîâ-Ùåäðèí â ñâîåì òâîð÷åñòâå èçáðàë âåðíûì îðóæèåì ñàòèðè÷åñêèé ïðèíöèï èçîáðàæåíèÿ äåéñòâèòåëüíîñòè. Îí ñòàë ïðîäîëæàòåëåì òðàäèöèé Ä.È.Ôîíâèçèíà, À.Ñ.Ãðèáîåäîâà, Í.Â.Ãîãîëÿ â òîì, ÷òî ñäåëàë ñàòèðó ñâîèì ïîëèòè÷åñêèì îðóæèåì, áîðÿñü ñ åå ïîìîùüþ ñ îñòðûìè âîïðîñàìè ñâîåãî âðåìåíè. Ê æàíðó ñêàçêè Ñàëòûêîâ-Ùåäðèí îáðàùàåòñÿ â ñâîåì òâîð÷åñòâå íåîäíîêðàòíî: ñíà÷àëà â 1869 ãîäó, à çàòåì ïîñëå 1881 ãîäà, êîãäà èñòîðè÷åñêèå óñëîâèÿ (óáèéñòâî öàðÿ) ïðèâåëè ê óæåñòî÷åíèþ öåíçóðû. Ïîäîáíî ìíîãèì ïèñàòåëÿì, Ñàëòûêîâ-Ùåäðèí èñïîëüçóåò æàíð ñêàçêè äëÿ âûÿâëåíèÿ ïîðîêîâ ÷åëîâåêà è îáùåñòâà. Íàïèñàííûå äëÿ “äåòåé èçðÿäíîãî âîçðàñòà”, ñêàçêè ÿâëÿþò ñîáîé ðåçêóþ êðèòèêó ñóùåñòâóþùåãî ñòðîÿ è, ïî ñóùåñòâó, ñëóæàò îðóæèåì, îáëè÷àþùèì ðîññèéñêîé ñàìîäåðæàâèå. Òåìàòèêà ñêàçîê î÷åíü ðàçíîîáðàçíà: àâòîð âûñòóïàåò íå òîëüêî ïðîòèâ ïîðîêîâ ñàìîäåðæàâèÿ (“Ìåäâåäü íà âîåâîäñòâå”, “Áîãàòûðü”), íî è îáëè÷àåò äâîðÿíñêèé äåñïîòèçì (“Äèêèé ïîìåùèê”). Îñîáîå îñóæäåíèå âûçûâàþò ó ñàòèðèêà âçãëÿäû ëèáåðàëîâ (“Êàðàñü-èäåàëèñò”), à òàêæå ðàâíîäóøèå ÷èíîâíèêîâ (“Ïðàçäíûé ðàçãîâîð”) è îáûâàòåëüñêàÿ òðóñîñòü (“Ïðåìóäðûé ïåñêàðü”). Îäíàêî åñòü òåìà, êîòîðàÿ, ìîæíî ñêàçàòü, ïðèñóòñòâóåò âî ìíîãèõ ñêàçêàõ — ýòî òåìà óãíåòåííîãî íàðîäà.  ñêàçêàõ “Êàê îäèí ìóæèê äâóõ ãåíåðàëîâ ïðîêîðìèë”, “Êîíÿãà” îíà çâó÷èò îñîáåííî ÿðêî. Òåìàòèêà è ïðîáëåìàòèêà îïðåäåëÿþò ðàçíîîáðàçèå ïåðñîíàæåé, äåéñòâóþùèõ â ýòèõ îñòðîñàòèðè÷åñêèõ ïðîèçâåäåíèÿõ. Ýòî ãëóïûå ïðàâèòåëè, ïîðàæàþùèå ñâîèì íåâåæåñòâîì è ïîìåùèêè-ñàìîäóðû, ÷èíîâíèêè è îáûâàòåëè, êóïöû è ìóæèêè. Èíîãäà ïåðñîíàæè äîñòàòî÷íî äîñòîâåðíû, è ìû íàõîäèì â íèõ ÷åðòû êîíêðåòíûõ èñòîðè÷åñêèõ ëèö, à èíîãäà îáðàçû àëëåãîðè÷íû è èíîñêàçàòåëüíû. Èñïîëüçóÿ ôîëüêëîðíî-ñêàçî÷íóþ ôîðìó, ñàòèðèê îñâåùàåò ñàìûå çëîáîäíåâíûå âîïðîñû ðóññêîé æèçíè, âûñòóïàåò êàê çàùèòíèê íàðîäíûõ èíòåðåñîâ è ïåðåäîâûõ èäåé. Ñêàçêà “Ïîâåñòü î òîì, êàê îäèí ìóæèê äâóõ ãåíåðàëîâ ïðîêîðìèë” âûäåëÿåòñÿ èç âñåõ îñîáîé äèíàìè÷íîñòüþ, èçìåí÷èâîñòüþ ñþæåòà. Ïèñàòåëü èñïîëüçóåò ôàíòàñòè÷åñêèé ïðèåì — ãåíåðàëû, ñëîâíî “ïî ùó÷üåìó âåëåíèþ”, ïåðåíîñÿòñÿ íà íåîáèòàåìûé îñòðîâ, è çäåñü ïèñàòåëü ñî ñâîéñòâåííîé åìó èðîíèåé äåìîíñòðèðóåò íàì ïîëíóþ áåñïîìîùíîñòü ÷èíîâíèêîâ è èõ íåñïîñîáíîñòü äåéñòâîâàòü.

Òâîð÷åñòâî Ñ.-Ù. â 80-å ãã. «Ñîâðåìåííàÿ èäèëëèÿ» Êàê ñàòèðè÷åñêèé ðîìàí. Ïðîáëåìàòèêà è õóäîæåñòâåííîå ñâîåîáðàçèå «Ñêàçîê» Ñ.-Ù.
Ïîñëåäíåå äåñÿòèëåòèå â æèçíè è òâîð÷åñòâå Ñàëòûêîâà-Ùåä¬ðèíà îêàçàëîñü íàèáîëåå ìó÷èòåëüíûì. Ìó÷èòåëüíûì — â îòíîøå¬íèè ôèçè÷åñêîì (ïèñàòåëü áûë òÿæåëî áîëåí) è â îòíîøåíèè íðàâñòâåííîì: â ñòðàíå ãîñïîäñòâîâàëà æåñòî÷àéøàÿ ðåàêöèÿ.  íà÷àëå 80-õ ãîäîâ Ñàëòûêîâ-Ùåäðèí ïóáëèêóåò ñàòèðè÷åñêèé öèêë «Çà ðóáåæîì».  1881 — 1882 ãîäàõ îí ïå÷àòàåò «Ïèñüìà ê òåòåíüêå», êàñàþùèå¬ñÿ «èñêëþ÷èòåëüíî ñîâðåìåííîñòè». Âñëåä çà «Ïèñüìàìè ê òåòåíüêå» Ùåäðèí âîçîáíîâèë ðàáîòó íàä «Ñîâðåìåííîé èäèëëèåé». Çàìûñåë, âîçíèêøèé è ÷àñòè÷íî ðåàëèçîâàííûé åùå â 1877—1878 ãîäàõ, îêàçàëñÿ òåïåðü â âûñøåé ñòå¬ïåíè àêòóàëüíûì. Åäèíûé ïî çàìûñëó, ñþæåòó è êîìïîçèöèè ðîìàí «Ñîâðåìåííàÿ èäèëëèÿ» ïîêàçûâàåò, êàê ñêëàäûâàåòñÿ ëè÷íàÿ ñóäüáà ÷åëîâåêà ïîä âëèÿíèåì «âíóòðåííåé ïîëèòèêè».  ñîîòâåòñòâèè ñ äóõîì âðåìåíè ãåðîè ðîìàíà, ëèáåðàëüíè÷àþ¬ùèå èíòåëëèãåíòû Ðàññêàç÷èê è Ãëóìîâ, ïî ñîâåòó Ìîë÷àëèíà, ðåøè¬ëè «ãîäèòü»: î÷èñòèëè ïèñüìåííûå ñòîëû îò áóìàã è êíèã, îòêàçàëèñü îò ÷òåíèÿ, «ñâîáîäíîãî îáìåíà ìûñëåé» è î÷åíü ñêîðî, óòðàòèâ «÷åëîâå÷åñêèé îáðàç», ïðåâðàòèëèñü â «èäåàëüíî-áëàãîíàìåðåííûõ ñêîòèí». Çëîêëþ÷åíèÿ è «ïîäâèãè» ãåðîåâ âòÿãèâàþò â îðáèòó èõ äåéñò¬âèé ìàññó ëèö, òèïîâ, ðîæäåííûõ âðåìåíåì: «íåãîäÿè», êâàðòàëüíûå íàäçèðàòåëè, àäâîêàò Áàëàëàéêèí, «øòó÷êà» êóïöà Ïàðàìîíîâà, íèùèå ìóæèêè, àðåíäàòîð Îøìÿíñêèé, ìåöåíàò Êóáûøêèí è ìíîãèå äðóãèå. Èçâåñòíûå ôåøåíåáåëüíûå ðåñòîðàöèè è òðàêòèðû, óâåñåëè¬òåëüíûå çàâåäåíèÿ, ïîëèöåéñêèé ó÷àñòîê, àäâîêàòñêàÿ êîíòîðà, ïàðî¬õîä, óñàäüáà Ïðîïëåâàííàÿ, Êàøèíñêèé îêðóæíîé ñóä, ðåäàêöèÿ ãàçåòû «Ñëîâåñíîå óäîáðåíèå» è ò. ï. äàþò âîçìîæíîñòü ïèñàòåëþ îõâàòèòü ñàìûå ðàçíîîáðàçíûå æèçíåííûå ñôåðû, îñâåòèòü ìíîãèå îñòðûå ïðîáëåìû æèçíè ïîëèòè÷åñêîé, ñîöèàëüíîé, ýêîíîìè÷åñêîé, íðàâñòâåííîé.  «Ñîâðåìåííîé èäèëëèè» âñòàåò ÷óäîâèùíàÿ êàðòèíà íðàâñòâåííîãî ðàñòëåíèÿ îáùåñòâà ïîä äàâëåíèåì «âíóòðåííåé ïîëè¬òèêè». «Íåãîäÿé» ñòàíîâèòñÿ «âëàñòèòåëåì äóì ñîâðåìåííîñòè». Êîíòððåâîëþöèÿ, óãîëîâùèíà, áåççàñòåí÷èâîå âîðîâñòâî, ñáë à ãî-íàìåðåííîñòü» ðàñêðûâàþòñÿ ïèñàòåëåì êàê ÿâëåíèÿ, îáóñëîâëåííûå äðóã äðóãîì. Îäíàêî ãåðîè ðîìàíà, ïåðåæèâ ïðîöåññ «ìó÷èòåëüíîãî îïîäëå-íèÿ», ïîòðÿñåííûå ñîäåÿííûì, ïî÷óâñòâîâàëè «òîñêó ïðîñíóâøåãîñÿ Ñòûäà…». Ñàìà ïðèðîäà ÷åëîâå÷åñêàÿ íå âûäåðæàëà íàäðóãàòåëü¬ñòâà íàä íåþ «âíóòðåííåé ïîëèòèêè» è âîçîïèëà î ñïàñåíèè. Ïîëèòè÷åñêàÿ ðåàêöèÿ íàñòóïàëà.  íà÷àëå 80-õ ãîäîâ æóðíàë «Îòå÷åñòâåííûå çàïèñêè» ïîëó÷èë äâà ïðåäîñòåðåæåíèÿ, à â àïðåëå 1884 ãîäà áûë çàêðûò. Ùåäðèí ïåðåæèë ýòîò óäàð êàê ëè÷íóþ òðàãåäèþ.
Ñêàçî÷íûé æàíð è ðàíüøå ïðèâëåêàë âíèìàíèå ñàòèðèêà. Ïåðâûå òðè ñêàçêè «Ïîâåñòü î òîì, êàê îäèí ìóæèê äâóõ ãåíåðàëîâ ïðîêîð¬ìèë», «Ïðîïàëà ñîâåñòü» è «Äèêèé ïîìåùèê» áûëè íàïèñàíû åùå â 1869 ãîäó. Íåêîòîðûå ñêàçêè îðãàíè÷íî âîøëè â áîëåå êðóïíûå ïðîèçâåäåíèÿ: íàïðèìåð, «Ñêàçêà î ðåòèâîì íà÷àëüíèêå» â «Ñîâðå¬ìåííîé èäèëëèè». Îòäåëüíûå ñêàçî÷íûå îáðàçû, îñîáåííî çîîëîãè¬÷åñêèå óïîäîáëåíèÿ, ÷àñòî âñòðå÷àëèñü óæå â ðàííåì òâîð÷åñòâå ïèñàòåëÿ. Âîîáùå ôàí¬òàñòèêà, ñâîéñòâåííàÿ ñàòèðå Ùåäðèíà, ñïîñîáíîñòü óëàâëèâàòü «æè¬âîòíûå» ïðîÿâëåíèÿ æèçíè îáóñëîâèëè îðãàíè÷íîñòü çàðîæäåíèÿ â åãî õóäîæåñòâåííîì ñîçíàíèè ñêàçî÷íîãî æàíðà. Ñàìàÿ áåçóäåðæíàÿ ôàíòàñòèêà â ñêàçî÷íîì ìèðå Ùåäðèíà ïðîíèçàíà ðåàëüíûì «äóõîì âðåìåíè» è âûðàæàåò åãî. Ïîä âëèÿíèåì âðåìåíè ïðåîáðàæàþòñÿ òðàäèöèîííûå ïåðñîíàæè ñêàçîê. Çàÿö îêàçûâàåòñÿ «çäðàâîìûñëÿùèì» èëè «ñàìîîòâåðæåííûì», âîëê — «áåäíûì», áàðàí — «íåïîìíÿùèì», îðåë — «ìåöåíàòîì». À ðÿäîì ñ íèìè ïîÿâëÿþòñÿ íå çàêðåïëåííûå òðàäèöèåé, õóäîæåñòâåííî îñ¬ìûñëåííûå Ùåäðèíûì êàê çíàìåíèå âðåìåíè îáðàçû âÿëåíîé âîáëû, ïðåìóäðîãî ïèñêàðÿ, êàðàñÿ-èäåàëèñòà, ÷èæèêà ñî ñâîèì ãîðåì è ò. ï. È âñå îíè, çâåðè, ïòèöû, ðûáû, óæå íå ëþäè, à ñêîðåå «î÷åëîâå÷åí¬íûå» æèâîòíûå, âåðøàò ñóä è ðàñïðàâó, âåäóò «íàó÷íûå» äèñïóòû, äðîæàò, ïðîïîâåäóþò… Âûðèñîâûâàåòñÿ «êàêàÿ-òî ôàíòàñìàãîðèÿ», â ìàðåâå êîòîðîé ëèøü êîå-ãäå ïðîñòóïàþò ÷åëîâå÷åñêèå ëèöà. Îáîáùåííûé îáðàç íàðîäà ñ íàèáîëüøåé ýìîöèîíàëüíîé ñèëîé âîïëîùåí â ñêàçêå «Êîíÿãà», îòëè÷àþùåéñÿ îò äðóãèõ îñîáîé «âûñîêîñòüþ» ñîäåðæàíèÿ. Âûñìåÿâ ðàçãîâîðû î ìóæèêå «ïóñòî¬ïëÿñîâ», Ùåäðèí, ìîæåò áûòü, åäèíñòâåííûé èç ïèñàòåëåé-ñîâðåìåí¬íèêîâ îòêàçàëñÿ îò âñÿêîé èäåàëèçàöèè êðåñòüÿíñêîé æèçíè, êðå¬ñòüÿíñêîãî òðóäà è äàæå äåðåâåíñêîé ïðèðîäû. È æèçíü, è òðóä, è ïðèðîäà îòêðûâàþòñÿ åìó ÷åðåç âåêîâå÷íûå ñòðàäàíèÿ ìóæèêà è Êîíÿãè.  ñêàçêå âûðàæåíî íå ïðîñòî ñî÷óâñòâèå è ñîñòðàäàíèå íî ãëóáîêîå ïîíèìàíèå òîé áåçìåðíîé òðàãè÷åñêîé áåçûñõîäíîñòè êîòîðàÿ òàèòñÿ â ñàìîì áåññìåðòèè ìóæèêà è Êîíÿãè. Êàçàëîñü áû, ðå÷ü èäåò î ñàìîì íàñóùíîì: êîðì, áîðîçäà, ðàáîòà, îáîææåííûå ñîëíöåì ïëå÷è, ðàçáèòûå íîãè. Íî «íåò êîíöà ðàáîòå», «íåò êîíöà ïîëþ», «íèêîãäà íå ïîòóõíåò ýòîò îãíåííûé øàð» ñîëíöà, «íèêîãäà íå ïðåêðàòÿòñÿ äîæäè, ãðîçû, âüþãè, ìîðîç…», «íåò êîíöà æèçíè»… Ìåðà ñòðàäàíèé íàðîäà, îïðåäåëÿåìàÿ äóõîâíûì, íðàâñòâåííûì ïîòåíöèàëîì ñàìîãî ïèñàòå¬ëÿ, âûðàñòàåò äî âñåëåíñêèõ ìàñøòàáîâ, íå ïîäâëàñòíûõ âðåìåíè. Òðåçâûé ìûñëèòåëü, Ùåäðèí íå ìîæåò è íå õî÷åò «âûäóìûâàòü» îñîáîé «ñêàçî÷íîé ñèëû», êîòîðàÿ îáëåã÷èëà áû ñòðàäàíèÿ íàðîäà. Î÷åâèäíî, ñèëà â ñàìîì íàðîäå. Ìûñëü î íåîáõîäèìîñòè ïðîáóæäåíèÿ íàðîäíîãî ñîçíà¬íèÿ, ïîèñêîâ ïðàâäû, íðàâñòâåííîé îòâåòñòâåííîñòè ÷åëîâåêà çà æèçíü  íå  ïîäëåæèò  ñîìíåíèþ  è  ñîñòàâëÿåò  ïàôîñ  âñåé  êíèãè. Îñîáîå ìåñòî â íåé çàíèìàþò ñêàçêè î ïðàâäîèñêàòåëÿõ: «Ïó¬òåì-äîðîãîþ», «Ïðèêëþ÷åíèå ñ Êðàìîëüíèêîâûì», «Õðèñòîâà íî÷ü», «Âîðîí-÷åëîáèò÷èê», «Ðîæäåñòâåíñêàÿ ñêàçêà» è äð.  íèõ ðàñêðûâà¬åòñÿ òðóäíîñòü áîðüáû çà ïðàâäó è âñå-òàêè íåîáõîäèìîñòü åå. Çíàìåíà¬òåëüíî, ÷òî â áîëüøèíñòâå ñêàçîê ïðàâäîèñêàòåëè èìåþò ÷åëîâå¬÷åñêèé îáëèê è òåì ñàìûì îïðåäåëÿåòñÿ ìåðà ÷åëîâå÷åñêîãî íà÷àëà â ñêàçî÷íîì ìèðå Ùåäðèíà,
Ñâîåãî ðîäà èäåéíûì çàêëþ÷åíèåì êíèãè ñòàëà ñêàçêà-ýëåãèÿ «Ïðèêëþ÷åíèå ñ Êðàìîëüíèêîâûì», íîñÿùàÿ èñïîâåäàëüíûé õàðàê¬òåð. Ãåðîé åå ëèòåðàòîð Êðàìîëüíèêîâ âíóòðåííå áëèçîê àâòîðó.

Òåìàòèêà, õóäîæåñòâåííîå ñâîåîáðàçèå ñêàçîê Ì.Å. Ñàëòûêîâà-Ùåäðèíà.
    Ñêàçêà — îäèí èç ñàìûõ ïîïóëÿðíûõ ôîëüêëîðíûõ æàíðîâ. Ýòîò âèä óñòíîãî ïîâåñòâîâàíèÿ ñ ôàíòàñòè÷åñêèì âûìûñëîì èìååò ìíîãîâåêîâóþ èñòîðèþ. Ñêàçêè Ñàëòûêîâà-Ùåäðèíà ñâÿçàíû íå òîëüêî ñ ôîëüêëîðíîé òðàäèöèåé, íî è ñ ñàòèðè÷åñêîé ëèòåðàòóðíîé ñêàçêîé XVIII—XIX âåêîâ. Óæå íà ñêëîíå ëåò àâòîð îáðàùàåòñÿ ê æàíðó ñêàçêè è ñîçäàåò ñáîðíèê «Ñêàçêè äëÿ äåòåé èçðÿäíîãî âîçðàñòà». Îíè, ïî ìûñëè ïèñàòåëÿ, ïðèçâàíû «îáðàçîâàòü» ýòèõ ñàìûõ «äåòåé», îòêðûòü èì ãëàçà íà îêðóæàþùèé ìèð.
    Ê ñêàçêàì Ñàëòûêîâ-Ùåäðèí îáðàòèëñÿ íå òîëüêî ïîòîìó, ÷òî òðåáîâàëîñü îáõîäèòü öåíçóðó, êîòîðàÿ âûíóæäàëà ïèñàòåëÿ îáðàùàòüñÿ ê ýçîïîâó ÿçûêó, íî è â öåëÿõ ïðîñâåùåíèÿ íàðîäà â ïðèâû÷íîé è äîñòóïíîé äëÿ íåãî ôîðìå.
    à) Ïî ñâîåé ëèòåðàòóðíîé ôîðìå è ñòèëþ ñêàçêè Ñàëòûêîâà-Ùåäðèíà ñâÿçàíû ñ ôîëüêëîðíûìè òðàäèöèÿìè.  íèõ ìû âñòðå÷àåì òðàäèöèîííûõ ñêàçî÷íûõ ïåðñîíàæåé: ãîâîðÿùèõ æèâîòíûõ, ðûá, Èâàíóøêó-äóðà÷êà è ìíîãèõ äðóãèõ. Ïèñàòåëü èñïîëüçóåò õàðàêòåðíûå äëÿ íàðîäíîé ñêàçêè çà÷èíû, ïðèñêàçêè, ïîñëîâèöû, ÿçûêîâûå è êîìïîçèöèîííûå òðîåêðàòíûå ïîâòîðû, ïðîñòîðå÷èå è áûòîâóþ êðåñòüÿíñêóþ ëåêñèêó, ïîñòîÿííûå ýïèòåòû, ñëîâà ñ óìåíüøèòåëüíî- ëàñêàòåëüíûìè ñóôôèêñàìè. Êàê è â ôîëüêëîðíîé ñêàçêå, ó Ñàëòûêîâà-Ùåäðèíà íåò ÷åòêèõ âðåìåííûõ è ïðîñòðàíñòâåííûõ ðàìîê.
    á) Íî èñïîëüçóÿ òðàäèöèîííûå ïðèåìû, àâòîð âïîëíå íàìåðåííî îòñòóïàåò îò òðàäèöèè. Îí ââîäèò â ïîâåñòâîâàíèå îáùåñòâåííî-ïîëèòè÷åñêóþ ëåêñèêó, êàíöåëÿðñêèå îáîðîòû, ôðàíöóçñêèå ñëîâà. Íà ñòðàíèöû åãî ñêàçîê ïîïàäàþò ýïèçîäû ñîâðåìåííîé îáùåñòâåííîé æèçíè. Òàê ïðîèñõîäèò ñìåøåíèå ñòèëåé, ñîçäàþùåå êîìè÷åñêèé ýôôåêò, è ñîåäèíåíèå ñþæåòà ñ ïðîáëåìàìè
ñîâðåìåííîñòè.
    Òàêèì îáðàçîì, îáîãàòèâ ñêàçêó íîâûìè ñàòèðè÷åñêèìè ïðèåìàìè, Ñàëòûêîâ- Ùåäðèí ïðåâðàòèë åå â îðóäèå ñîöèàëüíî-ïîëèòè÷åñêîé ñàòèðû.
    Ñêàçêà «Äèêèé ïîìåùèê» (1869) íà÷èíàåòñÿ êàê îáû÷íàÿ ñêàçêà: «Â íåêîòîðîì öàðñòâå, â íåêîòîðîì ãîñóäàðñòâå æèë-áûë ïîìåùèê…» Íî òóò æå â ñêàçêó âõîäèò ýëåìåíò ñîâðåìåííîé æèçíè: «È áûë òîò ïîìåùèê ãëóïûé, ÷èòàë ãàçåòó «Âåñòü» — ãàçåòó ðåàêöèîííî-êðåïîñòíè÷åñêóþ, è ãëóïîñòü ïîìåùèêà îïðåäåëÿåòñÿ åãî ìèðîâîççðåíèåì. Îòìåíà êðåïîñòíîãî ïðàâà âûçâàëà ó ïîìåùèêîâ çëîáó ê êðåñòüÿíàì. Ïî ñþæåòó ñêàçêè ïîìåùèê îáðàòèëñÿ ê Áîãó, ÷òîáû òîò çàáðàë ó íåãî êðåñòüÿí:
    «Ñîêðàòèë îí èõ òàê, ÷òî íåêóäà íîñà âûñóíóòü: êóäà íè ãëÿíóòü — âñå íåëüçÿ, äà íå ïîçâîëåíî, äà íå âàøå!» Èñïîëüçóÿ ýçîïîâ ÿçûê, ïèñàòåëü ðèñóåò ãëóïîñòü ïîìåùèêîâ, ïðèòåñíÿþùèõ ñâîèõ æå êðåñòüÿí, çà ñ÷åò êîòîðûõ îíè è æèëè, èìåÿ «òåëî ðûõëîå, áåëîå, ðàññûï÷àòîå».
    Íå ñòàëî ìóæèêîâ íà âñåì ïðîñòðàíñòâå âëàäåíèé ãëóïîãî ïîìåùèêà: «Êóäà äåâàëñÿ ìóæèê — íèêòî òîãî íå çàìåòèë». Ùåäðèí íàìåêàåò, ãäå ìîæåò áûòü ìóæèê, íî îá ýòîì ÷èòàòåëü äîëæåí äîãàäàòüñÿ ñàì.
    Ïåðâûìè íàçâàëè ïîìåùèêà ãëóïûì ñàìè êðåñòüÿíå: «…õîòü è ãëóïûé ó íèõ ïîìåùèê, à ðàçóì åìó äàí áîëüøîé». Èðîíèÿ çâó÷èò â ýòèõ ñëîâàõ. Äàëåå òðèæäû íàçûâàþò ïîìåùèêà ãëóïûì (ïðèåì òðîåêðàòíîãî ïîâòîðåíèÿ) ïðåäñòàâèòåëè äðóãèõ ñîñëîâèé: àêòåð Ñàäîâñêèé ñ «àêòåðêàìè», ïðèãëàøåííûé
â ïîìåñòüå: «Îäíàêî, áðàò, ãëóïûé òû ïîìåùèê! Êòî æå òåáå, ãëóïîìó, óìûâàòüñÿ ïîäàåò?»; ãåíåðàëû, êîòîðûõ îí âìåñòî «ãîâÿäèíêè» óãîñòèë ïå÷àòíûìè ïðÿíèêàìè è ëåäåíöàìè: «Îäíàêî, áðàò, ãëóïûé æå òû ïîìåùèê!»; è, íàêîíåö, êàïèòàí-èñïðàâíèê: «Ãëóïûé æå âû, ãîñïîäèí ïîìåùèê!» Ãëóïîñòü
ïîìåùèêà âèäíà âñåì, òàê êàê «íà áàçàðå íè êóñêà ìÿñà, íè ôóíòà õëåáà êóïèòü íåëüçÿ», êàçíà îïóñòåëà, òàê êàê ïîäàòè ïëàòèòü íåêîìó, «ðàñïðîñòðàíèëèñü â óåçäå ãðàáåæè, ðàçáîé è óáèéñòâà». À ãëóïûé ïîìåùèê
ñòîèò íà ñâîåì, ïðîÿâëÿåò òâåðäîñòü, äîêàçûâàåò ãîñïîäàì ëèáåðàëàì ñâîþ íåïðåêëîííîñòü, êàê ñîâåòóåò ëþáèìàÿ ãàçåòà «Âåñòü».
    Îí ïðåäàåòñÿ íåñáûòî÷íûì ìå÷òàì, ÷òî áåç ïîìîùè êðåñòüÿí äîáüåòñÿ ïðîöâåòàíèÿ õîçÿéñòâà. «Äóìàåò, êàêèå îí ìàøèíû èç Àíãëèè âûïèøåò», ÷òîá õîëîïñêîãî äóõó íèñêîëüêî íå áûëî. «Äóìàåò, êàêèõ êîðîâ ðàçâåäåò». Åãî ìå÷òû íåëåïû, âåäü îí íè÷åãî ñàìîñòîÿòåëüíî ñäåëàòü íå ìîæåò. È òîëüêî îäíàæäû çàäóìàëñÿ ïîìåùèê: «Íåóæòî îí â ñàìîì äåëå äóðàê? Íåóæòî òà íåïðåêëîííîñòü, êîòîðóþ îí òàê ëåëåÿë â äóøå ñâîåé, â ïåðåâîäå íà îáûêíîâåííûé ÿçûê îçíà÷àåò òîëüêî ãëóïîñòü è áåçóìèå?..»  äàëüíåéøåì ðàçâèòèè ñþæåòà, ïîêàçûâàÿ ïîñòåïåííîå îäè÷àíèå è îçâåðåíèå ïîìåùèêà, Ñàëòûêîâ-Ùåäðèí ïðèáåãàåò ê ãðîòåñêó. Ñíà÷àëà «îáðîñ âîëîñàìè… íîãòè ó íåãî ñäåëàëèñü, êàê æåëåçíûå… õîäèë âñå áîëüøå íà ÷åòâåðåíüêàõ… Óòðàòèë äàæå ñïîñîáíîñòü ïðîèçíîñèòü ÷ëåíîðàçäåëüíûå çâóêè… Íî õâîñòà åùå íåïðèîáðåë». Õèùíàÿ íàòóðà åãî ïðîÿâèëàñü â òîì, êàê îí îõîòèëñÿ: «ñëîâíî ñòðåëà, ñîñêî÷èò ñ äåðåâà, âöåïèòñÿ â ñâîþ äîáû÷ó, ðàçîðâåò åå íîãòÿìè äà òàê ñî âñåìè âíóòðåííîñòÿìè, äàæå ñî øêóðîé, è ñúåñò». Íà äíÿõ ÷óòü êàïèòàíà-èñïðàâíèêà íå çàäðàë. Íî òóò îêîí÷àòåëüíûé ïðèãîâîð äèêîìó ïîìåùèêó âûíåñ åãî íîâûé äðóã ìåäâåäü: «…òîëüêî, áðàò, òû íàïðàñíî ìóæèêà ýòîãî óíè÷òîæèë!
    — À ïî÷åìó òàê?
    — À ïîòîìó, ÷òî ìóæèêà ýòîãî åñòü íå â ïðèìåð ñïîñîáíåå áûëî, íåæåëè âàøåãî áðàòà äâîðÿíèíà. È ïîòîìó ñêàæó òåáå ïðÿìî: ãëóïûé òû ïîìåùèê, õîòü ìíå è äðóã!»
    Òàê â ñêàçêå èñïîëüçîâàí ïðèåì àëëåãîðèè, ãäå ïîä ìàñêîé æèâîòíûõ âûñòóïàþò ÷åëîâå÷åñêèå òèïû â èõ áåñ÷åëîâå÷íûõ îòíîøåíèÿõ. Ýòîò ýëåìåíòá èñïîëüçîâàí è â èçîáðàæåíèè êðåñòüÿí. Êîãäà íà÷àëüñòâî ðåøèëî «èçëîâèòü» è «âîäâîðèòü» ìóæèêà, «êàê íàðî÷íî, â ýòî âðåìÿ ÷åðåç ãóáåðíñêèé ãîðîä ëåòåë îòðîèâøèéñÿ ðîé ìóæèêîâ è îñûïàë âñþ áàçàðíóþ ïëîùàäü». Àâòîð ñðàâíèâàåò êðåñòüÿí ñ ï÷åëàìè, ïîêàçûâàÿ òðóäîëþáèå êðåñòüÿí.
    Êîãäà êðåñòüÿí âåðíóëè ïîìåùèêó, «â òî æå âðåìÿ íà áàçàðå ïîÿâèëèñü è ìóêà, è ìÿñî, è æèâíîñòü âñÿêàÿ, à ïîäàòåé â îäèí äåíü ïîñòóïèëî ñòîëüêî, ÷òî êàçíà÷åé, óâèäàâ òàêóþ ãðóäó äåíåã, òîëüêî âñïëåñíóë ðóêàìè îò óäèâëåíèÿ è âñêðèêíóë:
    — È îòêóäà âû, øåëüìû, áåðåòå!!!» Ñêîëüêî ãîðüêîé èðîíèè â ýòîì âîñêëèöàíèè! À ïîìåùèêà èçëîâèëè, âûìûëè, ïîñòðèãëè åìó íîãòè, íî îí òàê íè÷åãî è íå ïîíÿë è íè÷åìó íå íàó÷èëñÿ, êàê è âñå ïðàâèòåëè, ðàçîðÿþùèå êðåñòüÿíñòâî, îáèðàþùèå òðóæåíèêîâ è íå ïîíèìàþùèå, ÷òî ýòî ìîæåò îáåðíóòüñÿ êðàõîì äëÿ íèõ ñàìèõ.
    Çíà÷åíèå ñàòèðè÷åñêèõ ñêàçîê â òîì, ÷òî â íåáîëüøîì ïî îáúåìó ïðîèçâåäåíèè ïèñàòåëü ñìîã ñîåäèíèòü ëèðè÷åñêîå, ýïè÷åñêîå è ñàòèðè÷åñêîå íà÷àëà è ïðåäåëüíî îñòðî âûðàçèòü ñâîþ òî÷êó çðåíèÿ íà ïîðîêè êëàññà âëàñòü èìóùèõ è íà âàæíåéøóþ ïðîáëåìó ýïîõè — ïðîáëåìó ñóäüáû ðóññêîãî íàðîäà.

Источник

Салтыков-Щедрин, будучи искусным сатириком второй половины XIX века, освещал в своих произведениях главные вопросы современного общества. Его волновали взаимоотношения помещиков и народа, процветание бюрократии, зарождение капитализма. Особенности сказок Салтыкова-Щедрина заключаются в умении автора обличать буржуазное и крепостническое общество, рисовать страшные картины произвола, пустомыслия, предательства, взяточничества и двоедушия.

Сочинение Сказки Салтыкова-Щедрина 7, 10 класс

Сказки Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина, наполнены глубоким смыслом и рассудком. Но творчество этого писателя является очень тонким и личным для него самого. Ни у кого из писателей, нельзя встретить нечто похожее, написанное в одном стиле с Михаилом Евграфовичем.
Сплетаются воедино вроде бы совершенно разные понятия, так скажем антонимы, которые по праву должны иметь различное значение. Прочитав одно из произведений, можно заметить, как сочетается добро и зло, ложь и правда, любовь и ненависть. Любимое средство в литературном написании для писателя является гипербола.

Все герои сказок, обозначают что-то целое и всем понятное. Так, например, можно условно поделить их на злых героев и добрых.

Основным вопросом в творчестве Салтыкова-Щедрина, является идея о том, что наемный рабочий и его «руководитель» обладают разными правами и между ними всегда возникают разногласия. Во время того, как писатель повествует о жизни народа, он как бы сочувствует ему, но в тоже время и усмехается над ним за то, что все любят очень долго терпеть.

В сказках Салтыкова-Щедрина, заложен по истине совершенно не детский смысл, некоторые из них могут быть не сразу понятны и для взрослого человека. Основные герои, которые живут в сказках Михаила Евграфовича, это люди, живущие в период после многочисленных реформ, но также и все социальные слои России. Щедрин пытается высмеять всех героев, это является одной из главных задач во время написания его произведений, это довольно-таки ценно и до сегодняшнего дня остаётся быть актуальным. Одним из важных и как бы фундаментом в сказках этого писателя, является сатира, с которой так ловко справляется Салтыков-Щедрин. Необходимо отметить, что в произведениях Гоголя, также заложено сатирическое начало, но в отличие от сатиры Салтыкова-Щедрина, в ней раскрывается обучение личности на собственных ошибках. Но сатира Михаила Евграфовича создана для того, чтобы раскрыть все пороки как в человеке, так и в обществе, поэтому сатиру Салтыкова-Щедрина принято называть социальной.

Вариант 2

Сказка – самый интересный и яркий жанр фольклорной литературы. Это воплощение народной мудрости. В иносказательной и фантастической форме зашифрованы нравственные уроки. В старину говорили: «сказка ложь, да в ней намек». Здесь особенно важно умение читать «между строк». Народные истории носят не только воспитывающий, обучающий, но и развлекательный характер. Авторские сказки обладают более четкими целями. Существуют даже терапевтические сказки, тонко воздействующие на психологию человека.

Особое место в русской литературе занимают сатирические сказки М. Салтыкова-Щедрина. Аллегорические образы которых носят социальный характер. Жизнь простого народа в России никогда не была легкой. А во второй половине XIX века была наиболее горька.

Салтыков-Щедрин написал большой цикл сказок, но они не для детей. Это жесткая и обличающая сатира. В каждых образах, даже самых мелких, угадываются определенные типы людей. Сюжет сказки «Как мужик двух генералов прокормил» фантастичен только на первый взгляд. Два человека, ничего не сделавшие полезного за свою жизнь, но дослужившиеся до генеральского чина, попадают на необитаемый остров. Автор показывает всю глупость высших чинов, отсутствие приспособленности к жизни. Генералы были уверены, что «булки на деревьях растут». И очень удивились тому, что еда до попадания на стол бегает, прыгает и живет. Но простые люди обязаны на высшие чины работать, их кормить. Генералы находят мужика, «лежебока», который «от работы отлыневает». Все в сказке доведено до абсурда. Полной неспособности генералов о себе позаботиться противопоставляются совершенно фантастические способности «мужика». Он и суп в пригоршне варит, и из собственных волос силок плетет, и корабль строит, доставляя своих подопечных прямо к их квартирам в Петербурге.

Поднимается также тема абсурдности прессы того времени. «Московские ведомости» пишут только о еде, обедах, званых вечерах. И все это читать очень не приятно. Чтобы сварить уху по новому рецепту, налима необходимо высечь, а в огромной рыбе, выловленной, приготовленной и съеденной был признан какой-то мелкий чиновник. Что тоже очень аллегорично.

В сказке «Дикий помещик» поднимается также тема «мужиков» и дворян, крестьян и помещиков. Барин не понимает, что крестьяне его кормят. И боится, что «мужик весь его хлеб приест». Поэтому просит Бога об избавлении от мужика. В следствии чего, дичает. Ведь сам он не способен даже умыться и одеться.

«Премудрый пескарь» повествует о людях, которые всю жизнь чего-то боятся. И живут как чеховский «человек в футляре», а точнее не живут, а существуют.

Фольклорный, сказочный жанр был необходим автору, чтобы избежать цензуры. Какой спрос со сказки? При этом достучаться, донести до людей истину в аллегоричной форме.

Также читают:

Картинка к сочинению Сказки Салтыкова-Щедрина

Популярные сегодня темы

Михей Тарантьев, по отчеству Андреевич, является именно тем героем в романе Обломов, которого можно назвать отрицательным. Причем в произведении он представлен довольно-таки ярко.

Лев Николаевич Толстой во всех красках описал события Первой Мировой войны в романе-эпопеи «Война и Мир», которое в дальнейшем стало бесценным произведением всех времён и народов.

Жанровая направленность произведения представляет собой классическое творение реализма в сочетании со сдобренным оригинальным английским юмором и европейской сентиментальностью.

В произведении Евгения Замятина, «Мы», огромный смысл в раскрытии темы произведения и для того, чтобы понять характер главного персонажа, имеют женские образы.

Картина Баба Яга была написана как иллюстрация к сказке Василиса Прекрасная. На ней изображена героиня русских сказок, которая летит в ступе

Тема

Для сказки «Карась-идеалист» анализ следует начинать с характеристики мотивов.

В русской литературе ХIХ-ХХ века немало образцов аллегорических сюжетов, образов. М. Салтыков-Щедрин активно использовал такие приемы, чтобы обойти цензуру. Если учитывать прямой и аллегорический смысл сказки «Карась-идеалист», в ней можно выделить минимум две темы: жизнь в подводном царстве; позиция либералов и истинное значение либеральных взглядов.

В контексте указанных тем сформировалась проблематика. Основные проблемы такие: диспуты, слабые и сильные мира сего, лукавство, социальное равенство, взгляды либералов и реальность и др.

Сочинение “Образование и воспитание в комедии “Недоросль” по теме произведения

Для создания аллегорий писатель перемещает нас в речное царство, поэтому главные герои сказки – рыбы. Человеческие образы играют второстепенную роль. Начинается произведение с рассказа о споре ерша и карася. Карась чист душой, верит, что прожить в этом мире можно только правдой. Он не знает о существовании щук, рассказы о том, что рыбу едят монахи, считает неправдой. Герой наивно верит в равенство. О характере карася М. Салтыков-Щедрин говорит лаконично, акцентируя внимание на его «смирном» нраве. С иронией писатель замечает: «недаром его монахи любят». Лежа в тине, карась любит думать о современном обществе, иногда его мысли очень даже смелые.

Противник карася в спорах– ерш. Эта рыба умеет вколоть не только плавниками, но и словами. Ерш тоже либерал, только в отличие от карася, он умеет воспринимать реальность трезво. Он прекрасно понимает, что такие рыбы как карась постоянно подвержены опасности: их и щука может съесть, и человек. Это ерш пытается доказать самому карасю, но попытки его тщетны.

О вольнодумном карасе узнает щука и приплывает к нему на диспут. Трижды карась вступает с ней в спор. В первый раз со встречи с хищницей он возвращается живым и невредимым, во второй – искалеченным, в третий щука его глотает. В последней сцене автор показывает, что щука никогда не станет доброй, ведь она хищник от природы. Никакие либеральные лозунги не смогут изменить ее натуру. К тому же щуку боятся, поэтому она всегда считает себя хозяином положения. Увидев, как хищница проглотила карася, никто не посмел осудить или упрекнуть, наоборот, рыбы справились о том, вкусно ли ей было.

Исходя из содержания, можно определить идею сказки. Автор осуждает людей, которые слепо верят в свои идеи, не учитывая реального положения вещей.

Своеобразие сказок М. Е. Салтыкова-Щедрина (1)

Школьное сочинение

Сказка — малый эпический жанр, истоки которого коренятся в устном народном творчестве. В основе сказки лежат вымышленные, фантастические или авантюрные события, а финал чаще всего оптимистический: добро побеждает зло. Как и большинство других эпических жанров, сказка параллельно существует в фольклоре и в форме авторского литературного творчества.

Форму народной сказки использовали многие писатели. Их литературные сказки, написанные в стихах или прозе, воссоздавали мир народных представлений, народной поэзии, а иногда заключали в себе и сатирические элементы. Одним из ярчайших образцов жанра русской литературной сказки стал цикл фантастических миниатюр М.Е. Салтыкова-Щедрина.

Призванием М.Е. Салтыкова-Щедрина была политическая сатира, основным оружием — бичующий смех, социальным идеалом — общество равноправных, свободных, счастливых людей. Для сатиры Салтыкова-Щедрина были обычны приемы художественного преувеличения (гипербола, гротеск), фантастики, иносказания, сближения обличаемых социальных явлений с явлениями животного мира. Эти приемы приводили сначала к появлению сказочных эпизодов внутри произведений, а затем и к первым самостоятельным сказкам как к жанру. Именно сказки стали итогом многолетних жизненных наблюдений и размышлений писателя. В них сплетается фантастическое и реальное, комическое и трагическое, в них широко используется гротеск и гипербола, проявляется удивительное искусство эзопова языка. Но в отличие от народных сказок, сказки Салтыкова-Щедрина всегда острополитичны, в них ставятся самые животрепещущие вопросы современной ему жизни.

Каждая из сказок Щедрина — законченное и совершенное произведение. Но целостное представление о замысле и идее возникает только после знакомства со всем сказочным циклом.

К жанру сказки Салтыков-Щедрин обратился еще в 60-е годы XIX века, создав три замечательных произведения: “Дикий помещик”, “Пропала совесть” и “Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил”. Большинство же сказок цикла, состоящего из тридцати двух произведений, было написано в 80-е годы. Все сказки объединяются в цикл общими идеями и темами. Основной смысл цикла — в развитии идеи непримиримости классовых интересов в эксплуататорском обществе, в стремлении поднять самосознание угнетенных, пробудить в них веру в собственные силы. Не случайно сборник сказок М. Е. Салтыкова-Щедрина издатели-подпольщики назвали “Сказками для детей изрядного возраста”, то есть для взрослых, вернее, для тех, кто не только размышляет о жизни, но в ком пробуждается осознание своего человеческого достоинства.

Почему писателем был избран именно этот жанр? Во-первых, для едкой обличительной сатиры хороша была аллегорическая форма, ведь иносказания — любимая сфера мастера эзопова языка. Во-вторых, любая сказка заключает в себе или откровенное назидание (как мораль в басне), или фокусирует народную мудрость, идеальные представления. В-третьих, язык сказок необыкновенно ярок и образен, что позволяет наиболее точно донести до читателя идею произведения.

История создания

Сказка была написана в период, когда писатель трудился над циклом подобных произведений. Некоторые из них уже были опубликованы. История создания произведения тесно связана с особенностями общественного уклада второй половины XIX века. Либералы продолжали отстаивать идею равноправия, справедливого распределения трудовых обязанностей. Тем не менее, к интеллигентам, поддерживающие подобные взгляды, не относились серьезно, так как они красиво говорить умели, а реализовать свои идеи не могли.

Впервые произведение увидело мир на страницах сборника «ХХV лет».

Анализ сказки Салтыкова-Щедрина «Дикий помещик»

1. История создания произведения.

Боясь цензуры, М.Е. Салтыков-Щедрин прибегает к иносказательной форме сказки для того, чтобы передать главную мысль и высмеять пороки самодержавия. Через сказочную форму писателю хотелось показать помещичье общество.

Впервые «Дикий помещик» был опубликован в 1869 году журналом «Отечественные записки».

2. Жанр произведения. Признаки жанра (жанров).

«Дикий помещик» относится к жанру сказки. Писатель использует элементы фольклора (зачин, фантастичные элементы).

Как отмечалось, жанр сказки М.Е. Салтыков-Щедрин выбирает неслучайно. Это сказка сатирическая, так как целью писателя было высмеять общественные пороки. Произведение не похоже на назидание, оно похоже на едкую и очень сильную сатиру.

3. Название произведения и его смысл.

Название «Дикий помещик» употребляется и в прямом, и в переносном значении. Помещик дик, потому что невежественен и нравственно отстал. Но помимо этого, помещик, который олицетворяет все дворянство, дик в прямом смысле этого слова. Он одичал и ведет себя абсолютно неадекватно.

4. От чьего лица ведётся повествование? Почему?

Повествование ведется от третьего лица, наблюдение ведется будто с высоты птичьего полета.

5. Тема и идея произведения. Проблематика.

М.Е. Салтыков-Щедрин отразил в своем произведении события 1860-х гг. Автор поднимает тему социального деления. Крестьяне терпят различные несправедливости от помещиков, которые не умеют жить самостоятельно. Весь этот класс совершенно ничего не умеет делать, помещики похожи на детей, которые не могут выжить в одиночку.

М.Е. Салтыков-Щедрин поднимает проблему неравенства. С этим связан и основной конфликт: тяжелые отношения между классами помещиков и крестьян.

Автор в сказке «Дикий помещик» подчеркивает роль крестьянства. Помещик в произведении становится совершенно диким без помощи крестьян. Именно простой народ становится главной силой страны. Их трудолюбие никогда не сравнится с леностью помещичьего класса. Без крестьян все помещики, по мнению М.Е. Салтыкова-Щедрина, превратились бы в таких же «диких помещиков».

Краткий анализ

Год написания – 1884

История создания – Сказка была создана в то время, когда писатель уже более 10 лет работал над циклом подобных произведений. Толчком к написанию произведения стали наблюдения за укладом общества.

Тема – В сказке можно выделить несколько тем: жизнь в подводном царстве; позиция либералов и истинное значение либеральных взглядов.

Композиция – Как смысловая, так и формальная организация сказки «Карась-идеалист» несложная. Традиционного фольклорного начала в ней нет. Автор сразу начинает рассказ с главного – споров карася и ерша. Элементы сюжета расположены в правильной последовательности.

Жанр – Сказка.

Направление – Сатира.

Сочинение: Сказки в творчестве Салтыкова-Щедрина

Автор сразу же преду­преждает, что все в жизни гораздо сложнее, чем на первый взгляд кажется, всегда найдутся те, которые воспротивятся любой положительной идее. В сказке это отражено в словах: «На то и щука, чтобы карась не дремал». Карась-идеалист вы­ступает в роли проповедника. Он красноречив и убедителен в проповеди братской любви: «Знаешь ли ты, что такое добро­детель? — Щука разинула рот от удивления. Машинально по­тянула она воду и. проглотила карася». Так уж устроены щу­ки, что они должны есть слабейших. В любом обществе есть сильные — кто ест, и слабые — кого едят. Сказка отразила об­щественную философию мира угнетателей и угнетенных. Но только ли в то время была актуальна сказка. Мне кажется, она применима и по отношению к современному миру.

В сказках Салтыкова-Щедрина действующими лицами вы­ступают и животные, и птицы, и рыбы, которые поступают как люди. «Пескарь жалования не получает и прислуги не держит», мечтает выиграть двести тысяч. В сказке «Орел-меценат» Орел является царем птиц, но он наделен чертами характера людей, которые выступают меценатами в области просвещения. Орел решил завести при дворе науки и искусства. Однако вскоре ему надоело разыгрывать роль мецената: он уничтожил соловья-по­эта, надел кандалы на ученого дятла и заточил его в дупло, ра­зорил ворон. Начались «розыски, следствия, судбища», насту­пил «мрак невежества». Писатель показал в этой сказке несо­вместимость царизма с наукой, просвещением и искусством, сделал вывод о том, что «орлы для просвещения вредны».

Премудрый пескарь воплотил в себе черты характера типич­ного обывателя, который вечно чего-то боится. Пескарь всю жизнь боялся, что его съест щука, поэтому сто лет просидел в своей норе подальше от опасности. Пескарь «жил-дрожал, и умирал-дрожал». Но даже он в конце жизни задумался о сво­ем существовании. Пескарь перед смертью пытается осмыс­лить: чего же ради всю жизнь он дрожал и прятался? «Какие были у него радости? Кого он утешил? Кто об его существова­нии вспомнит?». Салтыков-Щедрин так излагает мораль сказки: «Неправильно полагают те, кто думают, что лишь те пескари могут считаться достойными гражданами и, обезумев от .страха, сидят в норах и дрожат. Нет, это не граждане, а по меньшей ме­ре бесполезные пескари. Никому от них ни тепло, ни холодно. живут, даром место занимают да корм едят».

В сказке «Медведь на воеводстве» высмеиваются царь, ми­нистры и губернаторы. Три Топтыгина последовательно сменя­ют друг друга на воеводстве, куда послал их лев с целью «ус­мирения внутренних супостатов». Первый занимался мелкими «срамными злодеяниями», второй — крупными «блестящими». Но после того как задрал у крестьянина лошадь, корову и пару овец, мужики его убили. Третий Топтыгин был самым крово­жадным, но действовал осторожнее других. Долгие годы он за­бирал у крестьян мед, кур, поросят. В конце концов терпение мужиков лопнуло и Топтыгина посадили на рогатину. Салты­ков-Щедрин показывает, что причина нищеты и бесправия на­рода не только в злоупотреблении властью, но и в самом харак­тере самодержавной системы. Порочна вся система и требуется ее свержение — в этом заключается идея сказки.

Если министры, чиновники и другие представители власти выступают в роли хищников (медведь, орел), то простой труже­ник, который влачит свою жалкое существование, сравнивается с лошадью. «Сытые пустоплясы» рассуждают о причинах бес­смертия Коняги. Один предполагает, что Коняга силен тем, что в нем от постоянной работы «здравого смысла много накопи­лось», другой видит в Коняге «жизнь духа и дух жизни», тре­тий утверждает, что Коняге «труд дает. душевное равнове­сие», четвертый, что просто Коняга привык к участи своей и нуждается только в кнуте. Коняга работает, «пустоплясы» покрикивают: «Н-но, каторжный, н-но!»

Не всегда Салтыков-Щедрин изображает людей в образе животных, часто помещик выступает помещиком, мужик игра­ет роль мужика. В сказке «Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормил» главными героями являются му­жик и два генерала-бездельника. Два совершенно беспомощ­ных генерала чудом попали на необитаемый остров, причем попали туда прямо из постели — в ночных рубашках и с орде­нами на шее. Генералы, чуть не съедают друг друга, потому что не могут не только поймать рыбу или дичь, но и сорвать плод с дерева. Чтобы не пропасть с голоду, они решают поис­кать мужика.

И он тут же находится: сидел под деревом и от­лынивал от работы. «Громадный мужчина» оказывается на все руки мастером. Он и яблок с дерева достал, и картофель из земли выкопал, и силок приготовил для рябчиков из собствен­ных волос, и огонь добыл, и провизии наготовил, и пуха лебя­жьего набрал. И что же? Генералам дал по десятку яблок, а себе одно взял — «кислое». Даже веревку свил, чтобы ею же его генералы к дереву привязали. Да еще готов был «генера­лов порадовать за то, что они его, тунеядца, жаловали и му­жицким его трудом не брезговали». Сколько генералы ни руга­ют мужика за тунеядство, а мужик «все гребет да гребет, да кормит генералов селедками». Автор показывает пассив­ность мужика, его рабскую психологию, готовность терпеть и кормить генералов, которые его же обирают.

Сказки Салтыкова-Щедрина не потеряли актуальности и в наше время. И сейчас можно встретить карасей, которых едят щуки, мужиков, которые кормят генералов, вяленых вобл и других персонажей сказок этого писателя.[/sms]

Сказки Салтыкова-Щедрина (сочинение)

Сказки Салтыкова‑Щедрина отличают не только едкая сатира и подлинный трагизм, но и своеобразное построение сюжета и образов. К написанию «Сказок» автор подошел уже в зрелом возрасте, когда многое было осмыслено, пройдено и детально обдумано. Обращение к самому жанру сказки также неслучайно. Сказка отличается иносказательностью, емкостью высказывания. Объем народной сказки тоже не очень большой, что позволяет сосредоточиться на одной конкретной проблеме и показать ее как бы через лупу. Мне кажется, что для сатиры сказка является практически идеальным жанром, поскольку даже эзопов язык совершенно не затрудняет прочтения и понимания «кто есть кто». Кроме того, иносказание помогает преувеличивать тот или иной порок, что ведет к ситуации гротеска. В свою очередь гротеск помогает взглянуть на проблему под другим углом и в увеличенном свете. Это помогает осознать всю нелепость ситуации.

Сочинение Сказки Салтыкова-Щедрина 7, 10 класс

Сочинения по произведениям :

Сочинения по произведениям авторов:

Сочинение 10 класс. В чем непреходящая ценность сказок Салтыкова-Щедрина?

Все писатели через свои произведения пытаются донести до нас, читателей, собственные сокровенные мысли. Настоящий писатель, в силу своего таланта и особенностей внутреннего мира, происходящие вокруг события всегда чувствует острее и переживает глубже, чем обыкновенный человек. Выступая своеобразным эмоциональным “индикатором”, он интуитивно оценивает не только реальность, но и прогнозирует будущее. Писатель-сатирик же, каковым является Салтыков-Щедрин, — это больше чем просто писатель, ведь умение о серьезных вещах рассуждать в форме незатейливых детских сказок, правда, с оговоркой, что сказки эти предназначены для детей изрядного возраста, — это удивительный и редкий дар. Скрывая боль в сердце, призвав себе на помощь эзопов язык, в своих сказках Салтыков-Щедрин смело обличает пороки современного ему общества. Сказки Салтыкова-Щедрина — это очень емкие и лаконичные произведения. Каждая сказка — это одновременно и самостоятельная зарисовка из жизни определенного сословия и мазок в общую картину жизни всего общества. Сказки Салтыкова-Щедрина очень поучительные, из них, при внимательном прочтении, можно получить четкое представление о том, чем жили люди разных сословий в середине XIX в., какие царили нравы в то время. Ведь, несмотря на то что в сказках Салтыкова-Щедрина основные персонажи — животные, это только маски, под которыми легко распознать людей и даже реальные исторические лица. Тупые, свирепые, невежественные правители — Медведи Топтыгины из сказки “Медведь на воеводстве”, “гнилой богатырь” из сказки “Богатырь”, орел-меценат из одноименной сказки, а униженный, обездоленный народ угадывается в образах коняги из одноименной сказки, самоотверженного зайца и других героев. Еще одно свойство щедринских сказок — увлекательность, они читаются на одном дыхании, читатель стремится угадать, кого подразумевал автор под тем или иным персонажем. В сказках прослеживается любовь и стремление автора ко всему честному и справедливому. Олицетворением истинной чести и справедливости Салтыков-Щедрин считает народ, простого русского мужика Язык щедринских сказок глубоко народен, близок к русскому фольклору, поэтому без особых усилий воспринимается читателем. В своих сказках он старается использовать все богатство родного языка, включая в текст пословицы, поговорки, пересказывая былины, используя присказки, — все это “оживляет” повествование, делает его более ярким, образным и самобытным: Сказки Салтыкова-Щедрина поучительны еще и тем, что ставят перед читателем сложные вопросы, найти ответ на которые невозможно, опираясь на так называемые прописные истины. Автор утверждает, что поведение человека напрямую зависит от его жизненной позиции и, соответственно, мировоззрения. И с этим нельзя не согласиться. В сказке “Премудрый пескарь” сатирик задается вопросом: в чем смысл и назначение жизни человека? Сначала перед нами предстает образ пескаря, у которого “ума палата была”, не лишенный житейской мудрости. Но постепенно, прослеживая ход жизни пескаря, автор вызывает в читателе насмешку, ироническое отношение к герою повествования, переходящее затем в чувство брезгливости, а в финале даже сострадания к житейской философии тихого, бессловесного, умеренно аккуратного существа. Жизненная позиция пескаря — заботиться о себе, о собственной сохранности и благополучии. Но в конце жизни пескарю открывается настоящая истина: “Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пескари могут считаться достойными гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах и дрожат. Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пескари. Никому от них ни тепло, ни холодно, никому ни чести, ни бесчестия, ни славы, ни бесславия. живут, даром место занимают да корм едят”. Его жизнь даже жизнью назвать нельзя — это просто никчемное, никому не нужное существование. Но именно эта бессмысленная жизнь труса-пескаря помогает нам понять, что надо жить таким образом, чтобы дарить радость и тепло другим людям, жить для других людей — в этом и заключается истинный смысл жизни настоящего человека. Произведения М. Е. Салтыкова-Щедрина не потеряли своей актуальности и в наши дни, потому что в них затрагиваются вечные проблемы. Сказки Салтыкова-Щедрина заставляют читателя задуматься над собственной жизненной позицией, оценить свои поступки и, возможно, прийти к выводу, что большинство из нас не так уж сильно отличаются от героев его произведений. А осознав это, человек получает шанс измениться и начать жизнь с чистого листа.

Источник

Гротеск, аллегория, символика, язык сказок. Обобщающий смысл сказок Салтыкова-Щедрина

Тема урока: «Гротеск, аллегория, символика, язык сказок. Обобщающий смысл сказок Салтыкова-Щедрина»

План

1.гротеск, аллегория, символика, язык сказок

2.обобщающий смысл сказок

3.домашнее задание(написать конспект)

Образы сказок вошли в обиход, стали нарицательными и живут многие десятилетия, а общечеловеческие типы объектов сатиры Салтыкова-Щедрина и сегодня встречаются в нашей жизни, достаточно только попристальнее вглядеться в окружающую действительность и поразмыслить.

Особенно яркое художественное воплощение эзопов язык получил в сказках М.Е. Салтыкова-Щедрина. Сказочная форма у сатирика условна и позволяет высказывать далеко не сказочную, а горькую правду. М.Е. Салтыков-Щедрин проявлял неистощимую изобретательность в создании приёмов аллегории и выработал целую систему «обманных средств».

В щедринских сказках действуют животные, но писатель постоянно «оговаривается», переключает повествование из плана фантастического в план реальный, из мира зоологического в человеческий. Топтыгин Первый из сказки «Медведь на воеводстве» съел чижика, но комментарий к этому незначительному лесному событию вполне серьёзный: «Всё равно, как если б кто бедного крохотного гимназистика педагогическими мерами до самоубийства довёл…»

. После этой «оговорки» становится понятно, что речь идёт о полицейском преследовании учащейся молодёжи.

К «эзопову языку» следует отнести выбор маски «благонамеренного повествователя», от лица которого ведётся рассказ. В сказке «Дурак» подробно описываются благородные и великодушные поступки Иванушки, но называются «дурацкими». Таким образом, рассказчик как бы присоединяется к господствующей морали, но наивно живописует достойные «подвиги дурачка».

К «эзоповой» манере принадлежит и «фигура умолчания» — нарочитый пропуск слов или целого куска текста, который легко додумывается читателем. Так, например, сатирик никогда не скажет, что человека сослали на каторгу за его революционную деятельность. Он просто прозрачно намекнет, что человек отправился туда, куда Макар телят не гонял, и читателю все становится понятно.

«Эзопова» манера проявляется в том, что писатель доводит фантастику в сказке до абсурда. Например, один из генералов в «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил» был учителем каллиграфии в школе кантонистов. Иными словами, он преподавал искусство писать чётким и красивым почерком в особой низшей школе для солдатских детей. Здесь сразу возникает два вопроса: зачем солдатским детям каллиграфия и разве это соответствует генеральскому чину — работать учителем в солдатской школе? Автор не стремится объяснить этот абсурд, но читатель понимает, что генералы — бесполезные «небокоптители», которые ничего не умеют делать, потому что всю жизнь занимались непонятно чем.

Таким образом, «эзопов язык» позволяет подойти к изображаемому предмету с неожиданной стороны и остроумно представить его, а непривычные черты и краски помогают создать запоминающиеся образы.

В сказках Щедрина, как и во всем его творчестве, противостоят две социальные силы: трудовой народ и его эксплуататоры. Народ выступает под масками добрых и беззащитных зверей и птиц (а часто и без маски, под именем «мужик»), эксплуататоры — в образах хищников. Символом крестьянской России является образ Коняги — из одноименной сказки. Коняга — крестьянин, труженик, источник жизни для всех. Благодаря ему растет хлеб на необъятных полях России, но сам он не имеет права есть этот хлеб. Его удел — вечный каторжный труд. «Нет конца работе! Работой исчерпывается весь смысл его существования…» — восклицает сатирик. До предела замучен и забит Коняга, но только он один способен освободить родную страну. «Из века в век цепенеет грозная неподвижная громада полей, словно силу сказочную в плену у себя сторожит. Кто освободит эту силу из плена? Кто вызовет ее на свет? Двум существам выпала на долю эта задача: мужику да Коняге»… Эта сказка — гимн трудовому народу России, и не случайно она имела такое большое влияние на современную Щедрину демократическую литературу. Обобщенный образ труженика — кормильца России, которого мучают сонмища паразитов-угнетателей, — есть и в самых ранних сказках Щедрина: «Как один мужик двух генералов прокормил», «Дикий помещик». «А я, коли видели: висит человек снаружи дома, в ящике на веревке, и стену краской мажет, или по крыше, словно муха, ходит — это он самый я и есть!» — говорит генералам спаситель-мужик. Щедрин горько смеется над тем, что мужик по приказу генералов сам вьет веревку, которой они его затем связывают. Почти во всех сказках образ народа-мужика обрисован Щедриным с любовью, дышит несокрушимой мощью, благородством. Мужик честен, прям, добр, необычайно сметлив и умен. Он все может: достать пищу, сшить одежду; он покоряет стихийные силы природы, шутя переплывает «океан-море». И к поработителям своим мужик относится насмешливо, не теряя чувства собственного достоинства. Генералы из сказки «Как один мужик двух генералов прокормил» выглядят жалкими пигмеями по сравнению с великаном мужиком. Для их изображения сатирик использует совсем иные краски. Они «ничего не понимают», они грязны физически и духовно, они трусливы и беспомощны, жадны и глупы. Если подыскивать животные маски, то им как раз подходит маска свиньи. В сказке «Дикий помещик» Щедрин как бы обобщил свои мысли о реформе «освобождения» крестьян, содержащиеся во всех его произведениях 60-х годов. Он ставит здесь необычайно остро проблему пореформенных взаимоотношений дво-рян-крепостников и окончательно разоренного реформой крестьянства: «Скотинка на водопой выйдет — помещик кричит: моя вода! курица за околицу выбредет — помещик кричит: моя земля! И земля, и вода, и воздух — все его стало! Лучины не стало мужику в светец зажечь, прута не стало, чем избу вымести. Вот и взмолились крестьяне всем миром к господу богу: — Господи! легче нам пропасть и с детьми с малыми, нежели всю жизнь так маяться!» Этот помещик, как и генералы из сказки о двух генералах, не имел никакого представления о труде. Брошенный своими крестьянами, он сразу превращается в грязное и дикое животное. Он становится лесным хищником. И жизнь эта, в сущности, — продолжение его предыдущего хищнического существования. Внешний человеческий облик дикий помещик, как и генералы, приобретает снова лишь после того, как возвращаются его крестьяне. Ругая дикого помещика за глупость, исправник говорит ему, что без мужицких «податей и повинностей» государство «существовать не может», что без мужиков все умрут с голоду, «на базаре ни куска мяса, ни фунта хлеба купить нельзя» да и денег у господ не будет. Народ — созидатель богатства, а правящие классы лишь потребители этого богатства. Ворон-челобитчик обращается по очереди ко всем высшим властям своего государства, умоляя улучшить невыносимую жизнь ворон-мужиков, но в ответ слышит лишь «жестокие слова» о том, что сделать они ничего не могут, ибо при существующем строе закон на стороне сильного. «Кто одолеет, тот и прав», — наставляет ястреб. «Посмотри кругом — везде рознь, везде свара», — вторит ему коршун. Таково «нормальное» состояние собственнического общества. И хотя «воронье живет обществом, как настоящие мужики», оно бессильно в этом мире хаоса и хищничества. Мужики беззащитны. «Со всех сторон в них всяко палят. То железная дорога стрельнет, то машина новая, то неурожай, то побор новый. А они только знай перевертываются. Каким таким манером случилось, что Губошлепов дорогу заполучил, у них после того по гривне в кошеле убавилось — разве темный человек может это понять?..» Коршун из сказки «Ворон-челобитчик» хотя был жестоким хищником, но он говорил ворону правду о звериных* законах окружающего их мира. Карась из сказки «Карась-идеалист» не лицемер, он по-на-стоящему благороден, чист душой. Его идеи социалиста заслуживают глубокого уважения, но методы их осуществления наивны и смешны. Щедрин, будучи сам социалистом по убеждению, не принимал теории социалистов-утопистов, считал ее плодом идеалистического взгляда на социальную действительность, на исторический процесс. «Не верю… чтобы борьба и свара были нормальным законом, под влиянием которого будто бы суждено развиваться всему живущему на земле. Верю в бескровное преуспеяние, верю в гармонию…» — разглагольствовал карась. Кончилось тем, что его проглотила щука, и проглотила машинально: ее поразили нелепость и странность этой проповеди.

В иных вариациях теория карася-идеалиста получила отражение в сказках «Самоотверженный заяц» и «Здравомысленный заяц». Здесь героями выступают не благородные идеалисты, а обыватели-трусы, надеющиеся на доброту хищников. Зайцы не сомневаются в праве волка и лисы лишить их жизни, они считают вполне естественным, что сильный поедает слабого, но надеются растрогать волчье сердце своей честностью и покорностью. «А может быть, волк меня… ха-ха… и помилует!» Хищники же остаются хищниками. Зайцев не спасает то, что они «революций не пущали, с оружием в руках не выходили». Олицетворением бескрылой и пошлой обывательщины стал щедринский премудрый пескарь — герой одноименной сказки. Смыслом жизни этого «просвещенного, умеренно-либерального» труса было самосохранение, уход от столкновений, от борьбы. Поэтому пескарь прожил до глубокой старости невредимым. Но какая это была унизительная жизнь! Она вся состояла из непрерывного дрожания за свою шкуру. «Он жил и дрожал — только и всего». Эта сказка, написанная в годы политической реакции в России, без промаха била по либералам, пресмыкающимся перед правительством из-за собственной шкуры, по обывателям, прятавшимся в своих норах от общественной борьбы. На многие годы запали в душу мыслящих людей России страстные слова великого демократа: «Неправильно полагают те, кои думают, что лишь те пескари могут считаться достойными гражданами, кои, обезумев от страха, сидят в норах и дрожат. Нет, это не граждане, а по меньшей мере бесполезные пескари». Таких «пескарей»-обывателей Щедрин показал и в романе «Современная идиллия». Топтыгины из сказки «Медведь на воеводстве», посланные львом на воеводство, целью своего правления ставили как можно больше совершать «кровопролитий». Этим они вызвали гнев народа, и их постигла «участь всех пушных зверей» — они были убиты восставшими. Такую же смерть от народа принял и волк из сказки «Бедный волк», который тоже «день и ночь разбойничал». В сказке «Орел-меценат» дана уничтожающая пародия на царя и правящие классы. Орел — враг науки, искусства, защитник тьмы и невежества. Он уничтожил соловья за его вольные песни, грамотея дятла «нарядил… в кандалы и заточил в дупло навечно», разорил дотла ворон-мужиков. Кончилось тем, что вороны взбунтовались, «снялись всем стадом с места и полетели», оставив орла умирать голодной смертью. «Сие да послужит орлам уроком!» — многозначительно заключает сказку сатирик. Все сказки Щедрина подвергались цензурным гонениям и многим переделкам. Многие из них печатались в нелегальных изданиях за границей. Маски животного мира не могли скрыть политическое содержание сказок Щедрина. Перенесение человеческих черт — и психологических и политических, на животный мир создавало комический эффект, наглядно обнажало нелепость существующей действительности. Фантастика щедринских сказок реальна, несет в себе обобщенное политическое содержание. Орлы «хищны, плотоядны…». Живут «в отчуждении, в неприступных местах, хлебосольством не занимаются, но разбойничают» — так говорится в сказке об орле-меденате. И это сразу рисует типические обстоятельства жизни царственного орла и дает понять, что речь идет совсем не о птицах. И далее, сочетая обстановку птичьего мира с делами отнюдь не птичьими, Щедрин достигает высокого политического пафоса и едкой иронии. Также построена сказка о Топтыгиных, пришедших в лес «внутренних супостатов усмирять». Не затемняют политического смысла зачины и концовки, взятые из волшебных народных сказок, образ Бабы-Яги, Лешего. Они только создают комический эффект. Несоответствие формы и содержания способствует здесь резкому обнажению свойств типа или обстоятельства. Иногда Щедрин, взяв традиционные сказочные образы, даже и не пытается ввести их в сказочную обстановку или использовать сказочные приемы. Устами героев сказки он прямо излагает свое представление о социальной действительности. Такова, например, сказка «Соседи». Язык щедринских сказок глубоко народен, близок к русскому фольклору. Сатирик использует не только традиционные сказочные приемы, образы, но и пословицы, поговорки, присказки («Не давши слова — крепись, а давши — держись!», «Двух смертей не бывать, одной не миновать», «Уши выше лба не растут», «Моя изба с краю», «Простота хуже воровства»). Диалог действующих лиц красочен, речь рисует конкретный социальный тип: властного, грубого орла, прекраснодушного карася-идеалиста, злобную реакционерку во-блушку, ханжу попа, беспутную канарейку, трусливого зайца и т. п.

Обобщающий смысл сказок М. Салтыкова-Щедрина (урок-конференция)

Цели: показать обобщающий смысл сказок Щедрина; расширить читательский кругозор учащихся; определить значение щедринской сатиры в наше время; совершенствовать навыки работы в группе. Оборудование: раздаточный материал для работы в группах. ХОД УРОКА I. Организационный этап II. Постановка целей и задач урока.

Мотивация учебной деятельности Учитель. Сказки — итог многолетних наблюдений писателя. Чтобы по-настоящему оценить их и понять, достаточно прочитать заключение цензора Лебедева: «…то, что г. Салтыков называет сказками, вовсе не отвечает своему названию; его сказки — та же сатира, и сатира едкая, тенденциозная, направленная против общественного и политического нашего устройства…» Форма сказки отвечала задачам писателя.

В завуалированной форме можно было обратить внимание на самые злободневные вопросы общественной жизни, стать на защиту народных интересов. Писатель надевает маску сказителя, добродушного, бесхитростного балагура. За маской же скрывается саркастическая усмешка человека, умудренного горьким жизненным опытом. Жанр сказки служит писателю своеобразным увеличительным стеклом, позволяющим выпукло представить читателю свои многолетние жизненные наблюдения. Фантастика — форма, которую сатирик наполняет взятым из реальной действительности конкретным содержанием. И фантастика, и «эзопова речь» служат для реализации поставленной им перед собой задачи. Давайте же убедимся в этом на сегодняшнем уроке-конференции, познакомившись поближе со сказками М.

Салтыкова-Щедрина. III. Работа над темой урока 1. вступительное слово учителя — над книгой «Сказок» Салтыков-Щедрин работал в основном с 1882 по 1886 год. Эту книгу считают итоговым произведением писателя: в ней синтезированы все мотивы его творчества. Хотя «Сказки» включают в свой состав отдельные произведения, книга не является простым сборником, между отдельными сказками устанавливается довольно плотная и разветвленная художественная взаимосвязь.

2. творческая работа в группах («Мозговой штурм») Задания 1 группа. Вы прочитали сказку «Дикий помещик». Чему и кого Хотел писатель этой сказкой научить? Помещиков, чтобы не дичали и помнили всегда о крестьянах? Крестьян, чтобы поняли суть Своих помещиков и чтобы умели «не возвращаться на ярмарку» В свой город? Читателей — потенциальных друзей, особенно молодых, чтобы они умели различать под напомаженной физиономией образованного дворянина того же «дикого барина»? Обоснуйте свой ответ. 2 группа. Во многих сказках Салтыков-Щедрин применял прием Переключения повествования из реального плана в фантастический. Как использован этот прием в сказке «Коняга»? Какой идейный смысл заключен в пейзаже из сказки «Коняга»? Обоснуйте свой ответ. 3 группа. Сказка «Вяленая вобла» создана М. Салтыковым — Щедриным в 80-е годы XIX века. Какие социальные и нравственные приметы эпохи сатирик разоблачил в этом отрывке из сказки: «…От рождения она была вобла степенная, не в свое дело носа не совала, за «лишним» не гналась, в эмпиреях не витала и неблагонадежных компаний удалялась. Еще где, бывало, заслышит, что пескари об конституциях болтают — сейчас налево кругом и под лопух схоронится. Однако же, и за всем тем, не без страху жила, потому что не ровен час, вдруг… «Мудреное нынче время,- думала она,- такое мудреное, что и невинный за виноватого как раз сойдет! начнут, это, шарить, а ты около где-нибудь спряталась: — ан и около пошарят! Где была? по какому случаю? каким манером? — господи, спаси и помилуй!» Стало быть, можете себе представить, как она была рада, когда ее изловили и все мысли и чувства у ней выхолостили!..» Как использовал сатирик эзопов язык в этом отрывке? 4 группа. Прочтите стихотворение а. Прокофьева. С какой целью поэт использует щедринский образ пескаря? Какой, по-вашему, нравственный урок содержит сказка «Премудрый пескарь»? ПРЕМУДРЫЙ КАРАСИК Плывешь, премудрый мой карасик? Плыви, коль плыть тебе дано. В подготовительном ты классе Сидишь, дружок, давным-давно. Который год? Чуть-чуть не классик, А все сидишь, как на мели. Плыви, плави, злодей-карасик, Чуть плавниками шевели! Опять лениво заметался, И что ты там не говори, Опять воды ты наглотался, Везде пускаешь пузыри. Потом лежишь в унылом тлене, По-прежнему угрюм и зол, И вдруг узнал я, что от лени ты на кроссворды перешел. Прошу тебя, карасик милый, ты не суди и не судачь, Опять прудок твой запрудило, а ты не плачь, а ты не плачь! И протолкни скорей беседу, И если хочешь, повтори — О встрече с бабкой или дедом, Чтоб веселились пескари! К каким людям и ситуациям можно отнести содержание сказки Щедрина «Премудрый пескарь» и стихотворения Прокофьева «Премудрый карасик»? 3. презентация результатов творческих работ представителями групп (Учащиеся остальных групп дополняют, корректируют ответы отвечающего.) IV. Рефлексия. Подведение итогов урока 1. обобщающая беседа (прием «Микрофон») — В чем заключается значение сатиры М. Салтыкова-Щедрина: во имя каких идей действовал писатель, обличая пороки современного ему общества и отдельных людей? — Как ирония, сарказм, сатирическое заострение образов в сказках М. Салтыкова-Щедрина способствуют утверждению в нашей жизни положительных нравственно-политических идеалов? — Какие именно идеалы формируют сказки М. Салтыкова-Щедрина у современного читателя?

2. Заключительное слово учителя — В качестве заключения на нашем уроке пусть будет задан нами вопрос самому сатирику: «Михаил Евграфович, нет больше в русском лесу былого богатыря, нет той силы, которая висела над его обитателями.

Что же тогда есть?» Один известный философ так сказал о современности: «…господствующим психологическим типом стал человек равнодушный…

Совершенно безнравственный, с полностью потерянным понятием об общественном благе или гражданском долге. «Человек равнодушный» не задает вопросов, не лезет не в свое дело, поддается легкому внушению и еще более легкому управлению и ничем особенным не интересуется, рад своей «пайке», дающей возможность выжить. тем и счастлив». Попробуйте с ним поспорить.

V. Домашнее задание Написать сочинение на одну из тем: — «Человек равнодушный»; — «а без Щедрина трудно… «; — «Салтыков-Щедрин осуждает…»; — «»Гляди в оба!

» — это правильно и удобно?»; — «Я не жалею, что познакомился со Щедриным, потому что…

«; — «Я ценю в сказках Щедрина то, что…»

Источник

  • С какой целью уехала в москву котик в рассказе ионыч
  • С какой целью люди отправляются в путешествие сочинение
  • С какой целью пугачев рассказал калмыцкую сказку гриневу
  • С какой стати как пишется правильно
  • С какой целью автор обращается в рассказе телеграмма к повествованию от третьего лица