Русские народные сказки про кота

Конечно, большинство даже тех, кто исполняет подобные современные «обряды», относятся к этому с большой долей иронии и считают наивным следованием моде, но, если посмотреть чуть глубже в историю, окажется, что такое поведение ничуть не противоречит народной традиции внедрять в повседневную жизнь и культуру понравившиеся чужеземные символы, традиции, легенды, при этом часто трактуя их по-своему. А желание одеться в стиле какого-либо животного не удивило бы ни шаманов, которые использовали образы зверей в своих обрядах, ни ряженых, колядовавших в Святки.

Львы, слоны, единороги

То, как воспринимали, например, тигра, который в наступающем году выходит на первый план, а также его звериных «родственников» и «конкурентов», нагляднее всего отражается в предметах народного искусства.

С древних времен в культуре народов России появлялись образы невиданных зверей и птиц, под определение которых подпадали как сказочные существа, так и реальные экзотические животные, о которых знали только по пересказам и картинкам.

Львы, слоны, единороги, драконы, павлины, сирины и алконосты приходили из старинных былин, а с распространением христианской культуры — со страниц иллюстрированных рукописных книг, с изображениями на фресках и белокаменной резьбе, которые воплощали иностранные архитекторы и мастера, с рассказами путешественников и купцов, побывавших в дальних странах.

«Если говорить про европейскую часть России, то поиск истоков многих изображений и фантастических животных, и экзотических зверей уйдет в Средневековье. Если образы животных, характерных для лесной зоны, изображения разнообразных птиц, копытных животных — коней, оленей — существуют давно и находят выражение в разной форме, то появление всяческих экзотических изображений связано с влиянием книжной, христианской культуры», — рассказала Валентина Кузнецова, специалист отдела этнографии русского народа.

Как раз сейчас в Российском этнографическом музее проходит выставка «Вселенский бестиарий», которая знакомит в том числе с заморскими животными в русской культуре. Куратом выставки и выступает Кузнецова.

«Мы вместе с византийским влиянием, влиянием Ближнего Востока, появлением каменного зодчества, знаменитых храмов Владимиро-Суздальской земли с удивительной тонкости работы рельефами видим, как появляются изображения не только святых, но и изображения объектов растительного и животного мира, которые очень сильно отличаются от того, что человек видел в эпоху Средневековья на территории Руси,» — констатирует ученая.

Царь зверей и его родственники

Одним из самых богатых древних собраний образов экзотических животных Древней Руси считается храмовый декор Георгиевского собора в городе Юрьеве-Польском Владимирской области.

«В древнерусском искусстве изображения экзотических животных есть. В иконописи тоже встречаются, и это связано с библейскими историями. Если смотреть допетровское время, это владимиро-суздальская белокаменная резьба. Там можно и слона увидеть, и льва, и крокодила», — рассказала Наталья Ковалева, завотделом народного искусства Русского музея.

На стенах храма рельефный декор, который вырезался по готовой белокаменной кладке. Среди фигур — святые, воины-всадники, птицы, животные, растительные мотивы.

Понять, что обозначали изображения диковинных существ, невозможно было без пояснений, которые содержались в книгах или передавались устно.

В древнерусских книгах зооморфные персонажи иллюстрировали религиозные догматы. Животные наделялись символическим значением религиозного и нравоучительного характера, а особенности их поведения или внешности трактовались как аллегории христианских добродетелей или грехов.

Какие-то легенды, основанные на библейских сюжетах, приходили из Византии и Европы, а потом на их основе появлялись местные трактовки и превращались в сказки. Например, у народов Северо-Запада России бытовали легенды о спасении Ноева ковчега львом и кошкой.

Этнографы приводят сказку Вологодской губернии: «Окаянному нужно было потопить ковчег; и вот когда вода глубоко покрыла всю землю, окаянный вошел в собаку, собака чихнула и вычихнула мышь, мышь стала грызть дно ковчега; увидел это лев-зверь и чихнул и вычихнул кошку. Кошка съела мышь, и не погиб ковчег».

Похожую легенду о том, как лев произвел кошку из шерсти всех животных, рассказывали в Архангельской губернии. Спасшего ковчег льва стали считать царем зверей.

Лев вообще был одним из любимых персонажей в русском народном искусстве, он был олицетворением власти, воинской доблести, храбрости, благородства, справедливости и великодушия. При этом часто его изображали не злым и грозным хищником, а добродушным большим котом с гривой, и он служил талисманом и оберегом.

«Лев — одно из наиболее ранних изображений экзотического животного и одно из самых часто встречающихся. От века XII до нового времени мы увидим развитие этого образа. Если изначально это элитарная культура, церковное искусство, ювелирные изделия — не рядового характера, а требующие высокого мастерства, также оно фигурирует в книжной миниатюре, различных средневековых бестиариях, то уже к XIX веку мы этот образ будем часто фиксировать в народном искусстве — в росписи по дереву или архитектурной резьбе», — отметила Кузнецова.

Изображение льва можно найти как в отделке трона царя Алексея Михайловича в XVII веке, так и в росписи, резьбе фронтонов крестьянских домов, на шкафах, сундуках, прялках, вальках (брусках с рукояткой для катания и выбивания белья при стирке), рубелях (ребристых досках для глажения), конских дугах, полотенцах, пряничных формах и других бытовых предметах.

Полосы черны, губы как у кота, а голосом страшен

Остальные представители семейства кошачьих, включая самих котов, не получили широкого распространения в прикладном народном искусстве, хотя сведения о них доходили до Руси, но не в виде легенд, а как описание реальных зверей.

Крупных хищников этого типа — барсов, пантер, ягуаров и тигров — объединяло общее название «бабр». Это слово заимствовано из персидского языка, поскольку и знания об этих зверях пришли с Ближнего Востока.

В XVII веке купец Федот Котов, совершивший путешествие в Персию, подробно описывал тигра, которого увидел живьем в зверинце шаха: «А что в Казбине зверь бабр величеством болши лва, а шерстью глиннаст, а шерсть ниска, а по нем полосы черны поперег. А губы что у кота и прыск котовои. А сам черевист, ноги коротки, а длиною долог, а голосом велик и страшен, ногти что у льва!»

Из пояснения исследователей становится понятно, что в описании купца тигр больше льва, с шерстью цвета глины и поперечными черными полосами, с усами и повадками как у кота, при этом он пузатый, с короткими ногами, длинным телом и огромными когтями.

Возможно, Котов был не единственным, кто видел живьем зверя бабра, но внешнего описания было мало, чтобы тигр стал героем русского быта, поэтому он появился в предметах народного искусства гораздо позже, когда уже было доступно его наглядное изображение, позволяющее оценить красоту животного.

«В русском народном искусстве тигра нет. Если брать уже современное народное искусство, то образ тигра можно встретить в изделиях Гжели — сейчас к новогодним праздникам они делают и дракончиков, и тигрят, но это уже современные изделия. Тигра можно встретить в современных изделиях резной кости, например вырезанных из моржового бивня. Есть изображение тигра в каслинском чугунном литье под Челябинском, можно тигра найти в лаковой миниатюре Палеха. Но тигры в народном искусстве появляются уже ближе к XX веку. Для русской традиции это несвойственно», — пояснила Наталья Ковалева.

Даже само слово «бабр», обозначавшее тигра, в европейской части России со временем забылось, и это сыграло злую шутку с символом на гербе города Иркутска. Краеведы рассказывают историю о том, как в 1790 году императрица Екатерина II утвердила герб Иркутска с изображением тигра с соболем в зубах, но в описании герба тигр на местном наречии был упомянут как бабр.

При очередном утверждении герба города уже в конце XIX века петербургский чиновник не понял, о ком речь, и исправил букву в слове бабр, чтобы получилось знакомое «бобр». Из-за этого художникам пришлось пририсовать существующему тигру бобровый хвост и перепончатые лапы. Ошибка в написании была исправлена в 1997 году, но внешний вид загадочного «бабра» так и остался в геральдике.

Русский народный слон

Геральдика в XVIII веке стала еще одним источником проникновения зооморфных персонажей из других культур в русские народные изделия.

«В народном искусстве важным источником по образам экзотических животных была книга, очень популярная с петровского времени, — «Символы и эмблематы». Там были и пеликаны, и слоны, и верблюды. В этой книге не просто были изображения животных, но еще и у каждого был свой девиз. И вот эти девизы и сами изображения животных очень активно использовались в народном искусстве. И верблюдов, и крокодилов, и слонов можно встретить в народных вышивках, а в изразцах изображения точно брались из символов и эмблематов, даже с подписями», — объяснила Ковалева.

Сборник изображений символов и эмблем, составленный Яном Тесингом и Ильей Копиевским по указу Петра I, был напечатан в 1705 году в Амстердаме.

Составители отобрали на основе двух книг француза Даниэля де ла Фея 840 рисунков-эмблем, среди которых детали, заимствованные из мифов и легенд, изображения хорошо известных исторических персонажей, старые алхимические и оккультные символы, сюжеты из бестиариев. Рядом с изображениями они разместили пояснения к эмблемам.

Эмблемы из книги активно использовались для изображений на триумфальных арках, на транспарантах во время фейерверков, при составлении разнообразных гербов, для инкрустаций мебели, служили образцами для резчиков кости, а потом перекочевали и в вышивку», — говорит Ковалева.

При этом чаще всего мастера самих животных не видели, а ориентировались на изображения в книге.

«Не всегда у них и сама книга была под рукой — были случаи, когда уже из книги «Символы и эмблематы» что-то перерисовывалось, использовалось в народном искусстве, и уже с этого перерисованного мастер брал за образец для своего произведения, поэтому в вышитых изделиях мы уже с трудом можем угадать верблюда, слона, но они узнаваемые», — заключает эксперт.

К образам слонов, которых знали только по описаниям, народные мастера возвращались в разные века, но воплотить их как в XII веке, так и в XVIII было сложно, потому что на словах рассказать, что собой представляет этот заморский гигант, удавалось с трудом.

Даже в XVIII веке люди, видевшие слона, едва находили подходящие слова для его описания. В «Повести риторической о встрече в Mocкве слона персидского» Андрей Денисов написал, что слон «толстотелесен, великоглав, черновиден, горбоспинен, ступанием медведоподобен», а «уши имея велики, яко заслоны печныя».

Как изобразить того, кого нельзя называть

Причины, почему одни животные «прижились» в народном быту и часто воплощались в произведениях искусства, а другие хотя и были знакомы, но почти не использовались, как признаются сами ученые, назвать трудно — эту тему еще предстоит исследовать, причем с привлечением многих дисциплин.

«Если мы обратимся к народной культуре, мы увидим, что существует огромное количество поверий, связанных с животными, но далеко не все они изображаются. Есть целый комплекс представлений, связанный с различными гадами, насекомыми, мышами, но все они практически не изображаются ни в одном из материалов», — говорит Кузнецова.

И если нежелание создавать образы животных, несущих в себе негатив, можно понять, то долгое отсутствие в народном искусстве изображений того же медведя сложно объяснить.

«С медведем, если мы говорим про русское население, про финно-угорские народы, у которых большой комплекс представлений связан с этим животным, то в обозримых этнографических реалиях у нас не будет его изображения. Медведь будет представлен в металлической пластике эпохи Средневековья, характерной для населения Волго-Камья, но для Нового времени изображение этого животного уходит. Он не отражен в вышивке. Если он появляется в виде керамических или деревянных фигурок, то уже как элемент художественного промысла — это богородская резьба, это изделия, оторванные от мифологической истории, и возникли они относительно недавно. Как и в истории с Гжелью и тигром, здесь в конце XIX — начале XX века мы будем фиксировать художественные промыслы, где изображение медведя будет представлено, но это уже художественный замысел, выполненный в традиции», — отметила Кузнецова.

С медведем, которого всегда воспринимали как самого крупного, самого значимого зверя — «хозяина», в народной культуре связано много поверий и запретов, даже на произнесение его имени. Он присутствовал, хотя тоже почти незримо, в обрядах, среди которых одним из самых живучих оказалось ряжение на святки.

«В ряжении зооморфные персонажи — в числе самых популярных. Тот же медведь, который не изображался в народном искусстве, но существовал как персонаж театрализованного действа. Часто детализация в облике ряженых не присутствовала, но то, что это медведь, определялось по повадкам ряженого — по интонациям, характеру его поведения. Сам костюм мог составлять просто вывернутую шубу», — пояснила этнограф.

Кто хозяин в лесу — тигр или медведь?

Интересна роль медведя на примере культуры народов Восточной Сибири, где его образ соседствовал и в какой-то степени и «конкурировал» с тигром.

«Для народов Сибири что медведь, что тигр — это животные — хозяева лесных массивов, очень значимые зооморфные персонажи. Это или фигуры, связанные с шаманской практикой, или с лечебно-промысловыми практиками, но это обрядовая культовая сфера, совершенно не рядовая», — пояснила Кузнецова.

Медведь у народов лесной зоны Сибири считался подобным человеку, поэтому его называли «отец», «дядя», «дедушка», «мать», «бабушка», почитали как хозяина леса, гор и зверей. У некоторых народов медведь или медведица рассматривались как предки человеческого рода, другие считали его покровителем домашнего очага и душ людей, охранителем от злых духов и болезней.

Чтобы прогонять болезни, фигурки медведей из дерева или соломы использовались в шаманских обрядах, с такими же целями создавались деревянные и соломенные изображения тигров. Порой они были довольно примитивными, похожими, скорее, на рептилию: представляли собой плоский кусок дерева, у которого с одной стороны выточены очертания головы, а с другой — длинный заостренный хвост.

В других случаях это был и вовсе пучок соломы, перевязанный в нескольких местах, чтобы обозначить голову, туловище и лапы. Но были и более точные скульптурные изображения тигров — на четырех лапах, с пастью и полосками на боках. Эти животные использовались и в шаманском костюме, который отражал представления о мироздании и о божественной силе тигра.

«Тигр для народов Дальнего Востока и Восточной Сибири — животное очень значимое. Он воспринимается и как хозяин лесного пространства, и как животное, которое обладает невероятной мудростью, может воспринимать человеческую речь. С тигром связана масса представлений тотемного характера, распространены легенды о браке между тигром и женщиной, и в результате этого союза рождается родоначальник рода. Существовал комплекс запретов на убийство тигра, то есть если это животное не угрожает жизни человека, то убивать его запрещалось, и охотник, даже встретив следы тигра, с пиететом относился к ним, не мог на них наступать», — рассказала Кузнецова.

Кружевной трактор

Изображения животных — и сказочных, и реальных — присутствуют в народной культуре во все времена, от древности до современности. У каждого было свое значение, свое «настроение».

Одни проходят многовековую историю, другие появляются на короткий промежуток времени, а затем забываются, сменяются более актуальными образами, причем не всегда одушевленными. Мода тоже не остается незамеченной в народном искусстве, хотя иногда получает неожиданное преломление.

«Народная культура — явление очень интересное. С одной стороны, мы видим, что сохраняются очень архаичные образы, композиции. В то же время проникновение новых изображений, новых орнаментальных приемов все равно фиксируется, хотя порой это не очень динамичное явление по сравнению с нашим стремительным XXI веком», — отмечает Кузнецова, подчеркивая, что в народной культуре отражаются самые разные пласты.

«У нас есть набор архаических образов, которые воспроизводятся в народном искусстве на протяжении веков, но в разное время с ними начинают соседствовать другие образы, у каждого есть определенная ниша, определенные особенности, традиции его изображения. Если посмотрим на XX век, то увидим, что в традиционном искусстве начинают появляться какие-то признаки времени, в котором человек находится. То есть на росписях появляются изображения часов, а в какой-то момент и атрибуты электрификации, модернизации — тракторы в вологодском коклюшечном кружеве. То есть традиционное искусство не отрицает мир, в котором оно существует,» — заключает ученая.

Екатерина Андреева