Легендарный сериал «Крепостная» покорил зрителя. Костюмированная мелодрама рассказывает историю о тяжелой судьбе главной героини. Какой сюжет драмы «Крепостная»? Читайте в материале описание всех 48 серий.
Больше по теме: История любви отнюдь не сказка: трейлер культовой драмы «Кріпосна. Жадана любов»
Сюжет сериала «Крепостная»
Трогательная история героини Катерины Вербицкой, которая выросла в доме богатых помещиков, не оставит равнодушным никого. Крепостная и сирота Катя воспитывалась, как истинная аристократка. Но все же она крепостная. Все события сериала происходят в далеком 1856 году, сразу после окончания войны. Это время дворянства и крепостничества — богатые покупают бедных и используют их как подданных в своих больших особняках.
Описание серий сериала «Крепостная»
1 серия
В первой серии зритель знакомится с главной героиней — сиротой Катериной Вербицкой. Крепостная Катя видит, как пан небрежно относится к ней. Однако девушка не понимает такого холодного отношения, ведь именно его семья забрала ее в этот дом еще ребенком. А госпожа, которая ждет сына с войны уже много лет, воспитала ее как родную дочь. Каким счастьем будет для матери увидеть сына Гришу целым и невредимым. Но как удивится Григорий, когда увидит прелестную Катю на кухне своего дома.
2 серия
Сын хозяев Григорий начинает домогаться крепостной Катерины. Однако сама девушка не осмеливается рассказать обо всем крестной. Как с этим справится Екатерина? В то же время в семью вдовы Косач вернулся с войны сын Алексей. Сразу по возвращении он попадет на бал, где будут все вельможи округи. Просьбы матери жениться на госпоже Лидии Шефер сын игнорирует, ведь много лет влюблен в панночку Натали Дорошенко. По стечению обстоятельств госпоже Натали помогает репетировать романс к балу Катя, аккомпанируя на фортепиано.
3 серия
Возвращаясь домой, Катерину от дождя спасет пан Алексей. Тогда крепостная и влюбляется в него. Однако все мечты Китти развеет кухарка Павлина, утверждая, что невозможно выйти замуж за паныча. В то же время Катя пришлась по душе и ковалю Назару. Ну, а в доме госпожи Лидии бал в самом разгаре, на котором Григорий Червинский пленил сердце самой неприступной панночки Натали. Тем временем Катю отпускают кататься верхом и она снова встречается с Алексеем.
4 серия
Григорий Червинский начинает проявлять беспокойство по отношению к своей матери, которой отец постоянно изменяет. А пан Алексей не находит себе места, ведь он боится, что Катя больше не захочет с ним видеться. Но все же он уверен, что эта девушка — его судьба, и сделает все, чтобы найти незнакомку. Но самая главная интрига 4 серии – это тайна рождения Кати. Почему богатая пани забрала сироту в свой дом?
5 серия
Пан Григорий начинает воплощать свой коварный план и подбираться к Кате. Алексей тем временем ждет крепостную возле мельницы. Не увидев свою возлюбленную, он приезжает домой, где его ждут мама и пани Лидия. Госпожа Шефер уже долгое время страдает безответной любовью к Алексею, а также постоянно дает взаймы денег его семье.
6 серия
В дом Червинских приезжает пан Алексей, в которого влюблена крепостная. Неужели они встретятся и Алексей узнает всю правду о Кате? Но сама Катя намерена снова встретиться с Алексеем и рассказать ему, что она всего лишь крепостная. Но сможет ли влюбленная девушка переступить через свой страх и во всем признаться Алеше? Тем временем дом Червинских посещает госпожа Натали Дорошенко. Она не перестает мечтать о Григории.
7 серия
Григорий пытается попасть под добрую волю отца. К каким махинациям он прибегнет? Екатерина в очередной раз спешит на встречу к Алексею, но в этот раз девушка не хочет признаваться возлюбленному о том, что она крепостная, и снова не говорит свое имя. Когда Катя возвращается домой, она спрашивает у служанки Павлины, как можно получить вольную. В это время их разговор подслушивает коварная и завистливая крепостная Галина.
8 серия
Григорий принимается за домогательство Катерины и делает ей грязное предложение. Помимо этого, пан радуется, что смог реализовать свой хитрый план и получить согласие от семьи Натали на их свадьбу. Петр Иванович продолжает навещать свою протеже из театра, внимание которой хочет заполучить. Катя снова решается признаться Алексею, что она крепостная.
9 серия
Григорий узнает, что Катю хочет выкупить Алексей. Сможет ли он уговорить маму и не дать Катерине вольную? Лидия также не хочет свадьбы двоих. Она знакомится с Катей в доме Натали и унижает крепостную, указывая на ее место.
10 серия
Алексей узнает высокую цену за Катерину. После оскорблений Лидии Китти начала беспокоиться, что любимого перестанут уважать за брак с ней. Сам же Алексей начал искать деньги для выкупа и обратился за помощью к своему лучшему другу — пану Николя Дорошенко. Но будет ли столь большая сумма посильной даже для богатого друга Косачей и согласится ли он на такое?
11 серия
Григорий Червинский подался к Лидии Шефер, чтобы поговорить об общей для них проблеме — любви Кати и Алексея. В то же время Катя волнуется, что на пути к счастливой любви у нее слишком много преград. Но девушка еще не знает, какую сделку в этот момент предлагает пани Лидия Алексею Косачу. И согласится ли он пойти на то, что просит пани?э
12 серия
В доме Червинских прислуга распускает сплетни, что Косач уехал в Киев и бросил Катю. Крепостная не перестает беспокоиться за судьбу своего возлюбленного. Пан Червинский продолжает приходить в театр к актрисе, за которой он уже длительное время ухаживает. Пан Григорий, не теряя возможности, пытается задобрить свою мать и начинает уговаривать ее, чтобы та не позволяла отцу продавать Катерину.
Больше по теме: Когда премьера нового сезона легендарной драмы «Крепостная»
13 серия
Пани Натали, окрыленная любовью к пану Григорию Червинскому, готовится к замужеству… Ну, а Червинский-старший продолжает навещать театральную актрису, но в этот раз жена Петра начала активно выражать свое недовольство. Как же отреагирует Петр на дерзость своей всегда покорной супруги?
14 серия
Катя уже третий день страдает и не выходит из комнаты – девушка не может принять тот факт, что из-за пани Червинской она стала сиротой. Пан Алексей не может найти себе места, не понимая причины отказа Червинских в его намерениях выкупить Катю и жениться на ней. Григорий встретился со своей будущей женой, которая выразила свое недовольство тем, что Косача кто-то нагло оклеветал.
15 серия
Алексей понимает, что Катерину ему не отдадут. Николя же настойчиво советует Алексею еще раз попробовать переговорить с Петром Червинским и все-таки выкупить Катю за любую сумму. Ну, а в гости к пани Червинской пришла подруга, которая видела, как Петр Иванович заигрывал с театральной актрисой. Но как отреагирует пани на такую новость? Ведь раньше она только догадывалась о похождениях своего мужа, а теперь весь город распускает сплетни, что ее муж изменщик…
16 серия
Алексей же вздумал бежать вместе с Катей. Он уже уведомил невесту и подготовил новый паспорт, который поможет им скрыться от всех. Сможет ли Катя свершить задуманное и убежать от Червинских? Не заподозрит ли мать Алексея, что ее сын надумал что-то неладное? Удастся ли пану Косачу и крепостной Катерине свершить свой побег в день свадьбы пана Григория и пани Натали?
17 серия
Мать Алексея увидела прощальное письмо, которое ей написал сын перед своим побегом. А в это время Катя с Алексеем уже уехали и попрощались с прошлой жизнью, которая не позволяла им быть вместе. Григорий, узнав о том, что Катерина сбежала, озлобился еще больше и сразу умчал искать беглянку.
18 серия
Катя и Алексей успели обвенчаться, но пан Григорий помешал их счастью. А чтобы сделать Кате еще больнее, Григорий соврал, что крестная умерла по ее вине после известии о побеге. Что же теперь будет с крепостной Катериной и ее возлюбленным Алексеем?
19 серия
Алексей Косач, пребывая в камере с неким Решетниковым, узнал, что его «друг» — это Григорий Червинский. Испуганный Григорий пытается быстро найти деньги, чтобы вытащить шантажиста Решетникова из тюрьмы. Григорий понимает, что достать такую сумму ему не по силам. Как же пан выкрутится на этот раз из столь сложной ситуации? И что узнает сам Алексей от своего соседа по камере? Ну, а пани Косач написала письмо Кате с просьбой отвергнуть Алешеньку и тем самым спасти его от каторги.
20 серия
Алексей придет в дом Червинских, но не для того, чтобы просить прощения. Косач, узнав, что в доме Червинских избили крепостную, сразу начал обвинять Григория в бесчестии. Чтобы его слова не были пустыми, он упомянул, что все ранения Червинского получены не в бою, а награды его — обман. Услышав такое, Григорий обвинил Алексея в клевете. Косач не струсил, а настоял на своем и вызвал соперника на дуэль.
21 серия
Григорий Червинский в драке с Алексеем Косачем застрелил последнего. Лучшая идея, которая пришла Григорию в голову, — выдать убийство за самоубийство. Теперь Алексей мертв, а Григорий подался в игровой дом, чтобы обеспечить себе алиби. Вот только Григорий не знает, что у его преступления есть свидетель.
22 серия
Катя еще не знает о смерти любимого, но не может перестать бредить и мучиться кошмарами. Служанка Галя рассказала Кате, что ее Алексея убили. Что же теперь будет с бедной крепостной Катериной, которая больше никогда не увидит своего любимого? И как она переживет эту страшную потерю? И что ждет пани Лидию Шефер после вести о смерти Алексея, в которого она так сильно была влюблена?
23 серия
Петр Червинский, спустя лишь два месяца после смерти супруги, привел в дом новую жену. Но об этом пока не знает его сын Григорий, который уехал в Париж и скоро должен вернуться домой. Какой же будет его реакция, когда он увидит в собственном доме женщину, из-за которой умерла его мать? В доме Косачей продолжается траур по погибшему Алексею, которого все до сих пор считают самоубийцей.
24 серия
Лидия Шефер, которая горевала по Алексею долгое время, быстро оживилась, прочитав в газете объявление о продаже Кати. Она тут же умчалась на аукцион, чтобы самой выкупить крепостную, которую так любил Алексей. По мнению Лидии, пан умер именно из-за крепостной. И как сложится тяжелая судьба Китти?
Больше по теме: «Крепостная» в мире: В каких странах показали драматический сериал СТБ
25 серия
Второй сезон начался с новой жизни Катерины Вербицкой в доме Лидии Шефер. Мучения, страдания и издевательства ворвались в жизнь крепостной с момента смерти Алексея Косача. Всю ночь Катя провела в кандалах. На утро Шефер приказала избить крепостную плетью у столба. А после отправила в поле работать.
26 серия
Утро в поместье Червинских началось с того, что Натали упала без сознания. По приезду врача оказалось, что панночка беременна. Григорию Червинскому достался капитал. Поместье осталось в распоряжении молодых. Петр Иванович решительно покинул усадьбу и уехал в Париж. А София Косач прибыла на званый ужин к Лидии Шефер. Но что произошло потом, удивило мать Алеши до боли: помещица предложила им покарать Катю. На что София потребовала прекратить издевательство! Отныне обе дамы — злейшие враги.
27 серия
Лидия Шефер от несчастной любви велела художнику нарисовать портрет Алешеньки. И понемногу начала сходить с ума, укладывая холст в постель. Николя приехал в дом к Лидии Шефер, где передал долг и попросил продать ему Катерину Вербицкую за цену вдвое больше. Но помещица только разозлилась и велела крепостную избить, не жалея розги. А самой Кате Николя порекомендовал написать общую жалобу предводителю дворянства от всех крепостных. В конце дня Катя осмелилась предложить другим крепостным написать мольбу о помощи. Каждый дал добро поставить свой «крестик».
28 серия
Помещица Лидия Шефер узнала о жалобе крепостных и разъяренная бросилась в поместье. Но по пути обратно решила навестить могилу Алексея Косача, где застала крепостную Катю. Услышав, что девушка хочет побыть рядом со своим Алёшей, помещица приказала закопать крепостную живьём рядом с могилой Косача. Илько рассказал всем, что Захар по приказу Шефер закопал Катю. Люди в гневе бросились сжигать поместье Лидии. Отец Кати в ярости зарубил купчиху топором. Но сам, увы, не смог выжить.
29 серия
Гайдамаки на заброшенной мельнице обнаружили живую Катю. Никто не верил своим глазам, но крепостная рассказала, что ее спас Захар. Как только пани уехала, он бросился ее откапывать. Тем временем жандармы прибыли на мельницу. Крепостной чудом удалось спрятаться на гнилых досках.
30 серия
Григорий Червинский бросился на поиски Китти. Бросив жену Натали в страхе одну, пан отправился в поле к могиле Косача. Никто даже не догадывается, что девушка жива. Однако кому-то Катя верит сполна и готова просить о помощи. На могиле Григорий увидел крепостную живой. Но девушка сорвалась со всех ног в бега. А пан, чтобы убедиться, что ему не мерещится, — раскопал могилу. На утро Катя дошла до Нежина, поместья Дорошенко, где ее встретил Николя. Девушка просила помощи, ведь не знала, что ей делать дальше, — она беглая. Николя пообещал Кате отправить ее в Киев на работу гувернанткой по рекомендательному письму.
31 серия
Катерина стала на путь новой жизни. Девушка добралась до Киева, где рассчитывала попасть в дом милосердных людей. Однако судьба повернулась иначе. Изнеможенная Катя потеряла сознание прямо на площади. Тут ее увидела Василинка. Да только оказалось, что девушка живет и зарабатывает в публичном доме, куда и забрала крепостную. В Червинке становится мрачно. Панический страх быть убитой, как и Лидия Шефер, сводит помещицу Натали с ума.
32 серия
Очнувшись, крепостная очутилась в доме утех. В Нежине Григорий прибыл к жандармам, чтобы просить взяться за поиски беглой Китти. Николай Дорошенко пожаловал в городскую тюрьму, чтобы выйти хоть на какой-то след убийцы Алексея Косача. Вечером в доме утех Катерина села играть на фортепиано. Здесь ее и заметил некий Жадан: «Я ее знаю».
33 серия
Катерина в Киеве понимает, что обязана либо выплатить долг, либо приступить к работе в публичном доме. В Червинке Григорий все чаще употребляет наркотические вещества и бредит. А вот Натали в отчаянии просит помощи лишь у Господа. Андрей Жадан узнал у мадам Макаровой, как Катя оказалась в публичном доме. Выяснилось, что собственница готовит крепостную к выдаче клиенту нетронутой. Однако мужчина отметил, что этого не допустит. А пока мадам Макарова уехала, в дом пробрался клиент, с которым накануне провела ночь Василинка. Тогда девушка спасала Катерину от его приставаний. Услышав крик из комнаты, Катя бросилась наверх. И уже там застала девушку зарезанной.
34 серия
Григорий Петрович вновь начал бредить от воздействия опиатов. Пан видел убитого Алексея Косача, который душил его. Андрей Андреевич Жадан прибыл к мадам Макаровой. Мужчина узнал о смерти Василинки и угрозе Кати. Поэтому пообещал взять на себя решение проблем, дабы обезопасить и девушек, и собственницу публичного дома.
35 серия
Мадам Макарова привела швею снимать мерки с Китти. Клиент велел нарядить девушку в определённое платье, которое необходимо было пошить за три дня. Крепостная слезно умоляла собственницу борделя не губить ее. На утро Григорий Червинский проснулся с нехваткой дозы опия. Разгневанный мужчина, узнав, что Натали сожгла трубку, в ярости ударил супругу. Та принялась убегать, отчего упала на ступенях и потеряла сознание.
36 серия
Мадам Макарова узнала, что Катя захотела сбежать из борделя. Это явно не понравилось собственнице, поэтому она приказала установить жесткий контроль над девушкой. В доме Червинских Натали не встает с постели. Вечером в бордель прибыл клиент к Китти. Накануне мужчина прислал фарфоровую куклу с изувеченным лицом. В письме, которое прилагалось, он написал, что девушка должна с ней играть. Андрей Андреевич Жадан случайно оказался рядом с комнатой Кати. Мужчина услышал, как девушка кричит о помощи.
Больше по теме: Где снимали сериал «Крепостная»: все об исторических локациях
37 серия
В жизни главной героини Катерины появился Андрей Жадан, который спас девушку от клиента. Тем временем в Червинке Натали тяжело переносит последствия падения с лестницы. А Галя всеми силами пытается вернуть Панаса с рекрутов. Андрей Жадан пообещал Катерине забрать ее из борделя. Поэтому отправился к мадам Макаровой на разговор. Клиенту отдал 3000 рублей, а собственницу попросил вернуть вещи Китти. С письмом в руках Катерина убежала по адресу, указанному в рекомендательном письме. Николя взялся всерьез за поиски офицера, который мог быть свидетелем присвоения чужих орденов Григория Червинского. В игровом доме Дорошенко-младший увидел часы своего зятя у одного мужчины.
38 серия
Наступила осень, и жизнь главной героини начала налаживаться. Катерина Вербицкая поселилась в доме вице-губернатора. В Нежине в жандармерии Григорий Петрович по-прежнему требовал найти Вербицкую. Николя продолжил поиски Решетникова Егора, который был свидетелем военного преступления Григория Червинского.
39 серия
Григорий Червинский прибыл в Киев за Катей. В доме Дорошенко Натали заявила, что намерена уйти в монастырь, ведь только там сможет унять свою боль. А в поместье вице-губернатора Катя встречает крестного своего воспитанника – маленького Владимира. Но каким удивлением стала для Китти встреча с Андреем Андреевичем Жаданом. А вице-губернаторша рассказала о своих чувствах к Николаю Дорошенко.
40 серия
Господин Жадан велел Кате покинуть дом вице-губернатора. Мужчина думает, что девушка была готова продать свою невинность. Однако разгневанная Катя велела Андрею Андреевичу получше узнать, как она оказалась ранее в публичном доме. Узнав о женихе Кати, Жадан вспомнил, где видел девушку. Елена Александровна рассказала Кате, как Жадан выкупил себя из крепостных. Благодаря своему тяжелому труду мужчина смог стать вольным. И отныне помогает каждому нуждающемуся. Вечером в поместье вице-губернатора состоялся бал.
41 серия
Григорий Червинский оказался в Киеве на балу в доме вице-губернатора. Здесь он и увидел крепостную Катю. Однако и Елена Александровна, и Николя уверяли мужчину, что ему показалось. Девушка в спешке собирала чемодан, дабы сбежать от рук Червинского. Но к ней на помощь пришёл Николя. За помощью Дорошенко обратился к своему близкому другу — Андрею Жадану. Он и забрал девушку к себе в дом.
42 серия
В доме у Андрея Жадана Катя пережидает период опасности быть пойманной Григорием Червинским. Чувства мужчины берут верх, и он осмеливается поцеловать беглую крепостную. Николя узнал всю правду о ранении Григория. Оставалось дело за малым — принести показания в суд. К вечеру выяснилось, что свидетель, который должен был поставить свою подпись под показаниями, — умер. Андрей Жадан решил показать Кате Киев и любимые места. Двое прибыли в больницу, которую открывает мужчина.
43 серия
Жизнь в Киеве оказалась куда сложнее, чем могла себе представить беглая крепостная. Осмелившись на новые чувства, девушка вновь испытывает удар судьбы. В Червинке происходят также немыслимые вещи, с которыми сам барин не в силах справиться. На открытии больницы состоялся аукцион. Продавали щетку для чистки одежды, которую собрал Лукьян. А на аукционе Лукьяну собирали 500 рублей для свободы. Не хватало 120 рублей, поэтому Андрей Андреевич по своей доброй воле готов был купить очки Лукьяна за эти деньги.
«Я хочу быть рядом с вами, куда бы вы не поехали. Я люблю вас», — признался Андрей Кате.
А после в дом ворвался отец Ольги Родзевич. Разгневанный мужчина кричал на Жадана, что тот пристыдил их семью. И теперь это позор на роду Родзевичей.
44 серия
Истории любви Андрея Жадана и Катерины Вербицкой быстро пришел конец, когда мужчина был вынужден сделать предложение Ольге Родзевич. Сердце Кати вновь переживает боль. Решение ехать в Варшаву девушка принимает незамедлительно и собирает чемодан. Николя также вернулся в родной дом. Теперь он готов рассказать отцу, что ему удалось узнать о преступлениях Григория. В поместье Червинского Натали встретилась с Лукой. Но о злых помыслах мужчины так и не догадалась. Андрей Андреевич вернулся домой, где встретился с Катериной. Девушка сообщила, что уедет через несколько часов. А также передала письмо.
45 серия
Андрей Андреевич узнал, что украли Катю. Поэтому немедля покинул вечер помолвки. После светского мероприятия Дмитрию Владимировичу стало плохо с сердцем. Елена Александровна узнала, что ее супруг умирает. Андрей Андреевич посреди ночи бросился на поиски Катерины. На рассвете Катю привели к Луке Митрофановичу: «Эту связь надо разорвать. Ибо не будет покоя ни тебе, ни ему».
46 серия
Григорий Червинский наконец получил Катерину. Однако девушке грозит серьезная опасность. Лука продолжает вводить помещика в заблуждение, чтобы получить имение. Андрей Жадан бросился в Червинку, дабы спасти возлюбленную. Григорий совсем сошёл с ума. Луке мужчина сообщил, что не будет ему покоя, пока жива Катерина. А после он готов отдать им все деньги и даже поместье. В этот момент Червинский-младший получил подозрения в убийстве Косача. Ночью Катерину вывезли Лука Митрофанович и его люди. Что они собираются сделать с девушкой? Удастся ли Кате спастись?
47 серия
Катю увезли на заброшенную мельницу, чтобы принести в жертву. Однако девушка прекрасно понимает, что никакого верования в сидящего в ней демона нет. Главной целью для Луки является заполучить имение Червинского. Лука взялся за нож, чтобы убить крепостную. К этому времени на старую мельницу приехал Жадан. Убегая по тонкому льду, Катя упала в пруд. Но раненому Андрею чудом удалось спасти девушку.
Врачу удалось извлечь пулю из ноги Григория Червинского.
«Я военный врач. Отличить английскую пулю от нашей мне труда не составляет», — отметил хирург.
Это означало лишь одно: пан Червинский совершил самострел.
48 серия
На собрание прибыл доктор Пономаренко, который продемонстрировал пулю, извлеченную из ноги Червинского-младшего. А награды Григорий позаимствовал у несчастного, который лежал на соседней койке в госпитале. А после свои показания дал единственный свидетель убийства Алексея Косача. У себя в кабинете Григорий Петрович покончил с собой, пустив пулю в висок. Натали Дорошенко не смогла справиться с несчастьем и горе-известиями. Девушка отправилась в монастырь, где получила новое имя сестры — Григория. Алексея Косача перехоронили и отпели, как набожного. Ведь доказано, что мужчина не самоубийца. Жадан выкупил поместье Червинского. Однако принципу не покупать людей не изменил. Всем крепостным Андрей Андреевич дал вольную. А у Кати попросил руки. Во время свадьбы в святыню ворвался неизвестный и вонзил нож Андрею Жадану в сердце. Мужчина упал в хрупкие руки своей супруги — Катерины Жадан.
Больше по теме: «Крепостная» новый сезон: Соня Присс рассказала, какой будет Катя Вербицкая в ее исполнении
49 серия
Сразу после нападения в церкви Жадана доставляют в больницу, он при смерти. Катя от него не отходит. Друзьям Андрея не удается поймать убийцу. Пока Жадан с женой отсутствуют, Червинку захватывает бывший владелец Петр Червинский. Над Яковом все глумятся и хвастаются, что теперь он не имеет над ними власти, но сильно пугаются того, что возвращается Червинский. Разгневанный пан не пускает Катю на порог ее же дома, а потом пытается опозорить и вернуть, как крепостную.
50 серия
Богдан Юрьевич похищает нож, которым зарезали Жадана. Андрей на грани смерти — у него начинается горячка. Катя от него не отходит. Червинский пытается манипулировать жандармерией, чтобы вернуть поместье. Неожиданно за Катю заступается неизвестный дворянин Стефан Яблоневский. Юристы Нежина пытаются доказать, что Катя все еще принадлежит Червинскому, но терпят фиаско — она подтверждает свою свободу и свои права на Червинку. Князь Яблоневский помогает вернуться домой и прогнать Червинского. Жадан приходит в себя, но вечером на него снова совершают покушение. Дежурящий в его палате Богдан успевает выстрелить, но нападающий убегает.
Серия 51
В целях безопасности Жадан переезжает в Червинку. Там он знакомится со Стефаном, принимает его подозрительно и просит Богдана разузнать о Яблоневском. Также Жадан узнает нож, которым пытались его убить: это подарок Веры, его первой любви. Катя и Андрей устраивают ужин в честь свадьбы. Стефан дарит Жадану дуэльные пистолеты, а Кате ― дорогие серьги. Александр Дорошенко тревожится за Натали: ее вера становится фанатичной. С другой стороны, умирающая настоятельница хочет сделать ее своей преемницей. Спивающийся Яков крадет дочь Галины, чтобы продать бездетной паре.
Серия 52
Богдан находит в вещах Яблоневского любовные письма от некой В. Жадан просит его разузнать о прошлом князя, а сам отправляется в Киев с Катей. Но за ними следует и Стефан. Панас находит Наталку. Яков в попытке сбежать от жандармов погибает в болоте. Ольга открывает первую парфюмерную мануфактуру, готовясь соперничать с европейскими производителями. Петр начинает изменять Ларисе. А Стефан предлагает Червинскому союз против Жадана. Петр соглашается и тоже едет в Киев.
Серия 53
Жадан с Катей тайно уезжают в свадебное путешествие, и Стефан теряет их из виду. Встречаются они через пять месяцев на балу у Рогнеды Безус, где Катя публично поддерживает Ольгу Родзевич, которой из-за прошлых скандалов отказано в участии в аукционе, и отдает два танца подряд Стефану, чем вызывает негодование в обществе и ревность Жадана. Петр, тем временем, по указке Стефана относит в газету жизнеописание Катерины ― с враньем и пикантными подробностями. Богдан выясняет, что главный враг Жадана, муж Веры, мертв. Соответственно, нападения на Андрея организованы кем-то другим. Петр изменяет Ларисе с няней Льва.
Серия 54
Жадан ревнует Катю, у них первая крупная ссора. Павлина снова общается с Карпом, но у них все не ладится. Жадан просит доктора Верховинца обучать Катю медицине. Та завоевывает его симпатию, ассистирует на родах крепостной, узнает, что девушка оставит ребенка в сиротинце, и решает организовать аукцион для помощи детям-сиротам. Лариса сталкивается с Кузинским, он предлагает ей роль в новой постановке. Петр грубо отказывает вместо Ларисы, но Кузинский все-таки присылает ей материал. У Орыси начинаются роды, доктор Верховинец занят операциями, и Катя принимает ее дочь Зоряну сама. Накануне благотворительного аукциона выходит скандальная статья о Катерине с подачи Стефана и Петра.
Серия 55
Ярина советует отменить аукцион: после статьи на него никто не придет. Катя все равно проводит его и на аукционе рассказывает правду, поддерживает опальную Ольгу и пошатывает авторитет Рогнеды. Жадан на мероприятие не приходит ― он занят переговорами с Червинским за Катю и Червинку. Лариса узнает, что Петр ей изменяет. Рогнеда требует от Безуса отказать Жадану и Кате от дома, но он не соглашается. Мама Ольги просит дочь оставить мануфактуру и вернуться домой. Орыся предлагает Кате стать Зоряне крестной. А у нее самой появляются симптомы родильной лихорадки. Стефан впервые сомневается в желании отомстить Жадану из-за Катерины.
Серия 56
Орыся умирает. Назар обвиняет Катю в ее смерти и уходит из дома Жаданов. Елена уезжает в Киев на поминальный вечер по Кореневу, а Натали требует от отца передать матушкино наследство церкви. Из-за скандальной статьи Кристер и Бухтеев отказываются вести дела с Жаданом. Жадан продает Червинку бывшему хозяину за спиной Кати. Лариса увольняет няню сына, получает роль в новой постановке и обвиняет мужа в измене, после чего остается без сына и дома… Жадан узнает, кто такой Стефан, а Яблоневский признается Кати в любви и просит бежать с ним.
Серия 57
Стефану с помощью Черкеса удается спастись от пули Жадана. Катя узнает от Андрея его версию смерти Веры. Стефан отказывается убивать Катю. Натали становится настоятельницей монастыря. Она не ладит и с Николя, который приезжает проведать сестру. Павлина идет на поиски Назара, Карпо увязывается за ней и начинает ухаживать. Катерина встречает молодого Склифосовского, который проводит первую ампутацию как врач. Пьяный Назар приводит к дому Ольги налетчиков, и те пытаются изнасиловать девушку. Ради роли Задунайский соблазняет Ларису. А Богдан вычисляет местонахождение Стефана: в драке погибает Черкес.
Серия 58
Стефан спасается. Назар спасает Ольгу от налетчиков. Она догадывается, что виной случившемуся сам Назар: они ссорятся. Безус придумывает, как поймать Стефана. Доктор Верховинец и Жадан доказывают Назару, что Катя не виновата в смерти Орыси. Он возвращается домой, а Катя ― к службе в больнице. Лариса бросает театр ради сына, но Червинский не пускает ее домой. Николай и Елена тайно венчаются. Ольга нанимает охранника: по случайности это Стефан. Он просит ему помочь. Катя крестит Зоряну. Карпо знакомит Павлину с детьми: знакомство заканчивается конфликтом. Стефан рассказывает Ольге правду о Жадане. Ольга помогает ему встретиться с Катей: она должна знать правду о муже.
Серия 59
Стефан доказывает Кате, что любил Веру, а в ее смерти виновен Жадан ― об этом свидетельствует записка купца ей. Катя пытается проверить слова Стефана у Жадана, но безуспешно. В процессе поиска доказательств она узнает о связи мужа с борделем Макаровой, а также, что есть дагеротип убийцы Веры. Жадан прознает, что Катя выспрашивала у Насти, и приказывает избавиться от нее. При помощи Гали Лариса тайно видится с сыном. После советов Ольги Катя находит книгу учета Жадана в его конторе.
Серия 60
Катя не может разобраться с учетной книгой и показывает ее Ольге. Жадан начинает что-то подозревать. Невестки пытаются сосватать Карпа, но он готовит подарки Павлине. Ольга со Стефаном узнают, что Жадан работал на бандита Громыко перед тем, как разбогател. Стефан нанимается вышибалой в бордель Макаровой. Николай объявляет обществу о венчании с Еленой. Богдан обнаруживает пропажу учетной книги, и они с Жаданом понимают, что это Катя. Павлина приходит мириться с Карпом. Катя признается мужу, что ей известно о его источнике доходов, и угрожает рассказать всем. Жадан с помощью тетушки прячет Катю в лечебнице для душевнобольных.
Серия 61
Андрей ухаживает за Катей в больнице, пытается вымолить прощение, но она намерена уйти от него. Жадан не хочет пускать ее, шантажом заставляет Верховинца придержать жену в клинике, ставит Назара охранником у двери палаты. Ольга, проследив за Назаром, узнает, где прячут Катю. Помещик Луценко привозит в монастырь Натали падчерицу Ксению и за пожертвование оставляет ее на попечение монахинь, чтобы те готовили ее к постригу. Стефан находит сумочку с дагеротипом убийцы и пытается ее заполучить. Жадан решает порвать с криминалом и продает бордели. Верховинец рассказывает Кате правду и отказывает Жадану в содействии. Стефан проникает в больницу за Катей, но на его пути встает Назар.
Серия 62
Стефану удается выкрасть Катю из клиники и спрятать ее у Ольги. Оксана от Богдана узнает о переменах, она шпионит за Настей. Невестка Карпа везет его в гости к свахе, втайне надеясь сосватать их. Но Карпо рассказывает потенциальной невесте, что влюблен в другую. В это время Павлине в лавке говорят, что Карпо поехал свататься. Безус хочет выкупить бордель Макаровой, а у нее нет денег на приобретение всего заведения. Жадан делит заведение между Безусом и Макаровой, хотя оба намекнули ему на вероятность шантажа. Назар выслеживает Стефана и дает весточку Жадану, но, пообщавшись с Катей, помогает ей сбежать. Проститутка Маричка влюбляется в Стефана. Катя в сопровождении Ольги и Назара с ребенком едет в Чернигов, чтобы просить убежища в монастыре у Натали.
Серия 63
Катя просит убежища в монастыре у Натали. Настоятельница оставляет ее, но ее согласие очень подозрительное. Катя узнает от монахинь о нравах Григории и знакомится с Ксенией. Настоятельница слишком своевольна и жестока, Катя ссорится с ней. Она пишет высшему духовенству о происходящем в монастыре, но Григория перехватывает письмо и садит Катю под замок.
Ольга и Назар живут в гостинице. Заболевает дочь Назара, и Ольга спасает ее ― везет к ближайшему доктору и ухаживает за ребенком. За время болезни они преодолевают неприязнь друг к другу. Но в самый неподходящий момент Ольга узнает о приезде Жадана.
Жадан продает свои бордели, обещает отдать Безусу заведение Макаровой ― за голову Стефана. От Натали он узнает, где Катя.
Серия 64
Катя накануне постига Ксении упрашивает сестру Людмилу устроить ей побег. Но на лестнице девушку ловит Натали. Настоятельница неосмотрительно толкает Ксению, та падает и разбивает голову. Перепуганная Натали сбегает. В монастырь прибывает Жадан. Как оказывается, за это время Кате тоже помогли сбежать. Разъяренный купец обвиняет во всем монашек и Ольгу. Назар и Ольга чувствуют приязнь друг к другу. Они узнают о побеге Кати и ждут ее появления, чтобы уехать из Чернигова. Катя прячется в карете Родзевич, но когда подруга уже спускается к ней, прямо перед каретой дорогу Ольге заступает Жадан.
Серия 65
Катерина с Задунайским и Любарской едет в Нежин. Жадан, уверенный, что Ольга с Назаром выведут его на Катю, следит за ними. Он требует от Ольги вернуть кредит на мануфактуру. Макарова предлагает Безусу убрать опиумные принадлежности из борделя в обмен на Яблоневского. Настя умирает, Рогнеда узнает, что Миша ― сын Безуса. Карпо засылает к Павлине сватов: Ярыну и Лукьяна. Лариса чуть не выдает свое присутствие Петру на кухне в имении, но Галя с Панасом ее спасают. Услышав в ресторане сплетни о Ларисе, Петр бьет Задунайского. Катерина в Червинке встречается с Ларисой.
Серия 66
Катерина узнает все про Червинского и угрожает ему. Жадан следит за Ольгой и Назаром. Он обижает Ольгу, и Назар бьет его. Лариса объясняет Кате, зачем нужно прощать в семейной жизни. Павлина мирится с Карпом. Макарова сдает Стефана Безусу. Назара выгоняют из кузни Жадана, и Ольга делает его управляющим в мануфактуре. Карпо объявляет детям о намерении жениться. Петр узнает про Ларису и увольняет Галину, но Катя сообщает, что в два счета заберет у него Червинку. Рогнеда нанимается в бордель Макаровой и работает в маске под псевдонимом. Назар рассказывает Павлине о Жадане, и они оба уходят от купца. Жадан приходит к Стефану с предложением.
Серия 67
Катя узнает, что это Стефан писал о ней в газете. Тем не менее, она читает в новостях о его задержании за ее «похищение и убийство», поэтому после подписания договора с Червинским спешит в Киев. Ольга и Назар теперь вместе, он управляет ее мануфактурой. Карпо забирает Павлину к себе, а невестки пытаются ее выгнать. Галя по возвращении делает так, чтобы в Червинке не было крепостных. Рогнеда в маске производит фурор среди клиентов борделя Макаровой.
Серия 68
Катя спасает Стефана, мирится с Верховинцем, переезжает к Ольге и намерена порвать с Жаданом. Она назначает ему встречу.
Стефан использует Маричку, чтобы получить дагеротип, и узнает, кто его враг ― на фото не Жадан. Павлина пытается договориться с невестками, но становится только хуже.
Во время встречи с Жаданом Кате резко становится плохо, она теряет сознание и просыпается в той же палате, где ее держали насильно.
Лариса оставляет «канарейку» Червинского своей горничной. Они наконец-то мирятся.
Серия 69
Катя сообщает Ольге, что возвращается к Жадану: поверила и простила. Ярына дома упрекает Катю за норовливость, но та прощает Андрея, когда видит их новую детскую. В борделе прощаются с Оксаной: она выходит замуж за Богдана. По указанию Рогнеды Макарова рассылает приглашения на вечер господам из высшего света. Приглашены и Безус с Фурсом. Катерина уговаривает Павлину вернуться к Жадану, та отказывается. У Павлины портятся отношения с невестками. В номере Стефана Ольга находит дагеротип Безуса, подозревает, что князь собирается ему отомстить, и вместе с Катей отправляется на поиски Яблоневского. Тем временем Стефан похищает Безуса и прячет его в мануфактуре. Макарова узнает, что Жадан передал бордель Безусу, и едет к купцу поговорить, оставив за главную в салоне Оксану.
Серия 70
Катя, Ольга и Назар не дают Стефану убить Безуса. От него Катя узнает, что схему шантажа Веры придумал Жадан, Безус ее воплотил: по просьбе Андрея сделал срамное фото с Верой, а с помощью которого купец хотел вынудить возлюбленную уйти от мужа. За это Жадан устроил свадьбу Безуса с Рогнедой. Вера не вынесла унижения и покончила жизнь самоубийством. С подачи Безуса в убийстве обвинили Стефана. Катя, Оля и Назар везут статского советника в бордель, чтобы Макарова подтвердила его показания. Евдоксия с Олесей хотят подставить Павлину и случайно сжигают лавку. Из своего выступления Рогнеда устраивает представление. Богдан крадет деньги Жадана и бежит из города, прихватив поддельные паспорта. Макарова угрожает купцу выдать тайну смерти Веры Гнаткевич, если тот не вернет ей салон. Жадан ее душит, и в этот момент в комнату входит Катя.
Серия 71
Катерина не дает Жадану убить Макарову и узнает от них всю правду: какую схему шантажа придумал Жадан, как Вера разгадала ее, оскорбила Жадана, а он, не стерпев, ударил ее ножом. Макарова его прикрыла, а дагеротип попал в руки Оксаны. Также Катя узнает, что делал Жадан для Громыко, как он освободился и что его связало с Макаровой. Ольга предлагает Назару жениться на ней. Евдоксия вину за пожар перекладывает на Павлину. Карпо верит невестке, обижает Павлину, и она уходит из дома. Во время выступления Рогнеда снимает маску и обличает все грехи киевского высшего общества. Безус приглашает Фурса на набережную, где инсценирует свою смерть. Жадан сожалеет о произошедшем. Катерина ему верит.
Серия 72
Катерина просит Жадана официально признаться в преступлении, иначе она жить с ним не сможет. Муж хочет ее убить, но Ярына связывает Макарову и Катю и пытается их отравить. В последний момент в кабинет врывается Стефан, между ним и Жаданом завязывается драка, в которой купец погибает. Безус продает семейные драгоценности и собирается начать новую жизнь под новой личиной где-то за океаном. Рогнеда догадывается, что муж жив. Назар бросает Ольгу ради собственного дела. Карпо узнает правду о подвигах своих детей. Катя продает активы Жадана, из дома делает приют, передает вместе с больницей под патронат Ольги и собирается уезжать в Цюрих. Ярыну осуждают на десять лет поселения, а Стефана оправдывают. Он зовет Катю уехать с ним в Польшу, но она тайно раскрывает ему одно обстоятельство. Натали случайно встречает Ксению, которая на самом деле не погибла. Рогнеда становится хозяйкой борделя вместо Макаровой и устраивает судьбу сына Безуса. Макарова, оказывается, скрывала дочь, которую наконец-то забирает и бежит из Киева. Оксана уходит в запой после бегства Богдана. Катерина, Стефан, Павлина и Карпо уезжают в Польшу, где Катя рожает сына, который может принадлежать Жадану.
Смотрите с понедельника по четверг в 20:15 на телеканале СТБ сразу по две серии третьего сезона легендарной мелодрамы ― «Кріпосна. Жадана любов», где зритель узнает, какие еще испытания судьба приготовила для Кати и других главных героев.
Читайте нас также в Viber и Telegram СТБ.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
«Летописец Руси многоликой»
190 лет со дня рождения русского писателя Николая Семеновича Лескова
Родился 16 (4) февраля 1831 года в селе Горохове Орловской губернии. Дед был священником. Отец, имея духовное образование, от священничества отказался. Служил в Орловской уголовной палате следователем, получил потомственное дворянство.
Большое влияние на будущего писателя оказали бабушка Александра Васильевна и няня Любовь Анисимовна – из бывших крепостных актрис. Трагическая судьба няни изложена в рассказах Лескова «Тупейный художник» и «Юдоль».
С детства много читал. В гимназии учился неохотно.
В 1848 году после смерти отца вынужден был пойти на службу – поступил канцеляристом в уголовную палату.
В свободное время Н. Лесков посещал встречи кружка украинского этнографа О. В. Марковича, благодаря чему будущий писатель заинтересовался культурой и поэзией Украины. Лесков утверждал, что обязан Марковичу «всем (…) направлением и страстью к литературе». Тема Малороссии станет значимой в творчестве Лескова.
В 1849 году Лесков переезжает в Киев, к родственнику. Служит в казенной палате. Посещает в университете лекции, в том числе по литературе; участвует в студенческих диспутах.
Увлекается древнерусским искусством, архитектурой и живописью.
Овладевает украинским и польским, читает поэзию в подлиннике. Знакомится с Т. Г. Шевченко, они становятся друзьями.
Также в Киеве Лесков знакомится с профессором статистики Д. П. Журавским – активным сторонником отмены крепостного права.
Как чиновник казённой палаты (он служил помощником «по рекрутскому столу»), Лесков много ездит по уездам, сталкивается с людьми самых разных слоёв. Опыт рекрутских дел лёг в основу рассказов и повестей Лескова – «Владычный суд», «Заячий ремиз», «Некрещёный поп» и других.
В 1857 году Лесков выходит в отставку, поселяется в селе Райское Пензенской губернии. Вскоре становится агентом коммерческой фирмы «Шкотт и Вильямс», принадлежащей члену семьи, обрусевшему англичанину А. Я. Шкотту.
Снова много ездит по России, а также нередко ходит пешком – становится настоящим странником. Собирает бесценный материал для своих будущих произведений.
Известно, например, что сказ о тульском косом Левше и стальной блохе писателю поведал старый ружейник из Тулы.
Лесков сопровождал по реке переселенцев из Орловской губернии в саратовские степи и узнал от них много интересного для себя.
В 1860 году оставляет фирму и, вернувшись в Киев, начинает писать. Вначале печатает статьи в газетах и журналах. Вскоре переезжает в Петербург, становится сотрудником газеты «Северная пчела».
Пишет на актуальные темы – о положении рабочих, о переселении крестьян, о здравоохранении, женской эмансипации, коммерции, политике и нигилистах.
Среди ранних рассказов Лескова – «Погасшее дело», «Разбойник», «В тарантасе» (1862), «Овцебык» и «Язвительный» (1863).
Во многих произведениях о народе Лесков говорит о смирении, долготерпении и пассивности мужика и о необходимости преодолеть эту инертность. Народ должен сопротивляться гнету и своей горькой несправедливой судьбе!
В 1863 году в журнале «Библиотека для чтения» появляется повесть Лескова «Житие одной бабы». Произведение иллюстрирует семейный деспотизм России эпохи крепостничества, который и становится причиной трагической судьбы героини.
Лесков заявляет о себе как о приверженце традиций русского критического реализма – наследует Пушкину, Грибоедову и Гоголю.
Лесков обличает «старые порядки» в духе Гоголя и Салтыкова-Щедрина. Но также Лесков горько и едко высмеивает и некоторых «новых людей», нигилистов (романы «Некуда» (1864) и «На ножах» (1870–1871)).
Выход романа «Некуда» оборачивается скандалом, за Лесковым закрепляется репутация «антинигилиста» и мракобеса. Из-за категоричного и язвительного отзыва критика Дм. Писарева Николай Лесков почти до самого конца жизни мог печататься лишь во второсортных изданиях, почти никто из литераторов не поддерживал и не понимал его.
Лесков продолжает заниматься литературным творчеством.
В 1870-е годы в своих произведениях он создаёт образы деятельных, ярких людей. Таких, которые способны подбодрить, воодушевить современников. Роман «Соборяне» (1872) – центральное произведение в творчестве писателя; рассказы и повести «Очарованный странник» и «Запечатленный ангел» (1873); «Павлин» (1874), «Однодум» (1879).
В «Соборянах» герои – протопоп Туберозов и дьякон Ахилла Десницын – противостоят несправедливости и светских, и церковных властей; герой «Очарованного странника» Иван Флягин – беглый крепостной, человек поразительного мужества и смелости…
Постепенно в творчестве Лескова усиливается сатирическая линия. Рассказ «Чертогон» (1879) обличает дикие нравы купечества; герои рассказа «Штопальщик» (1882) – «страшный барин», любой ценой рвущийся в аристократы, и противопоставленный барину честный скромный труженик – штопальщик Лапутин.
В 80-е годы Лесков сближается с Л. Н. Толстым и пересматривает своё отношение к религии и церкви, теперь он резко критикует деятельность церковников, в том числе и в своей прозе.
Писатель состоял в Комитете по рассмотрению книг для народа, но после публикации антиклерикальных произведений Лесков был исключён из этого комитета.
Последнее крупное произведение Н. Лескова – повесть «Заячий ремиз» 1894 года, которая по цензурным соображениям была запрещена и опубликована только в 1917 году.
В 1895 году в Петербурге писатель скончался.
Многие современники писателя и литераторы следующих поколений признавали, что при жизни писатель не получил достаточного признания, да и позднее творчество Лескова не было оценено по заслугам.
Центральное место в творчестве писателя занимает критика русской действительности, которая охватывает почти все слои русского общества – купцов, помещиков, церковников, военную бюрократию, простой народ.
Им много написано о судьбах простого народа. Создавая образы простых людей, Лесков обращается к фольклору – героям сказок и былин.
Отдельное место в творчестве Лескова занимают «праведники», Горький так написал об этих героях писателя: «С величайшим напряжением всех сил таланта, он старался найти в каждой общественной группе – тип кристально чистого человека, тип «праведника» среди грешных».
Сам Лесков объяснял своих «праведников» так: «Одушевляющая их совершенная любовь ставит их выше всех страхов».
Тема женской судьбы поднимается в произведениях Лескова – «Тупейный художник», «Леди Макбет Мценского уезда», «Житие одной бабы», «Воительница».
Лесков – большой мастер литературного портрета, описаний, тончайший стилист. Отдельного изучения достоин язык Лескова.
Самый распространённый художественный приём в его произведениях, – рассказывание историй, хроника, в которых выделяется фигура повествователя. Ещё одна его форма – жанр сказа.
В последние годы жизни Лесков признавал, что главная его творческая сила – «в положительных типах», более всего сам ценил своих «праведников». Сам писатель очень стремился к «хорошим и светлым сторонам русской жизни, что отличает его от многих писателей-современников.
Литературовед Б. М. Эйхельбаум к 100-летию Н. С. Лескова, в 1945 году создал статью ««Чрезмерный» писатель», в конце которой он приходит к следующему выводу: «Он – кустарь-одиночка, погружённый в своё писательское ремесло и знающий все секреты словесной мозаики. Отсюда – его гордость и обида на идеологов. Поза обиженного, но гордого писателя была у него позой не столько вынужденной, сколько им самим выбранной и характерной. Ею он оборонял своё право на художество».
В своём предисловии к тому «Избранных сочинений» Н. С. Лескова 1979 года (серия «Библиотека классики. Русская литература») литературовед П. Г. Пустовойт назвал Н. С. Лескова «летописцем Руси многоликой».
2021-12-26T14:24:00+03:00
2021-12-27T03:39:29+03:00
2021-12-26T14:24:00+03:00
2021
https://inosmi.ru/social/20211226/251206669.html
Как русские под командованием Суворова перехитрили турков
Как русские под командованием Суворова перехитрили турков
Общество
Новости
ru-RU
https://inosmi.ru/docs/terms/terms_of_use.html
https://россиясегодня.рф
Осада русскими войсками османской крепости Измаил грозила кончиться ничем, когда во главе армии был поставлен генерал Суворов. В декабре 1790 года эксцентричный военноначальник… ИНОСМИ, 26.12.2021
общество, история, европа, германия, немецкий, александр суворов, григорий потемкин, русско-турецкие войны
https://cdnn1.inosmi.ru/images/24510/37/245103780.jpg
3000
1654
true
https://cdnn1.inosmi.ru/images/24510/37/245103780.jpg
https://inosmi.ru/social/20210717/250136266.html
https://inosmi.ru/social/20210613/249904384.html
https://inosmi.ru/social/20201107/248462192.html
https://inosmi.ru/social/20200229/246955747.html
https://inosmi.ru/social/20201222/248810699.html
https://inosmi.ru/politic/20190730/245553433.html
https://inosmi.ru/politic/20190725/245525544.html
https://inosmi.ru/history/20190526/245103138.html
Издание ИноСМИ
7 495 645-37-00
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://россиясегодня.рф/awards/
Издание ИноСМИ
7 495 645-37-00
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://россиясегодня.рф/awards/
Издание ИноСМИ
7 495 645-37-00
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://россиясегодня.рф/awards/
Издание ИноСМИ
7 495 645-37-00
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://россиясегодня.рф/awards/
Издание ИноСМИ
7 495 645-37-00
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://россиясегодня.рф/awards/
Die Welt
https://cdnn1.inosmi.ru/images/24258/33/242583322.gif
Осада русскими войсками османской крепости Измаил грозила кончиться ничем, когда во главе армии был поставлен генерал Суворов. В декабре 1790 года эксцентричный военноначальник отдал приказ начать генеральное наступление, переросшее в невообразимую бойню.
Вначале разразившаяся Французская революция мало чем затронула Европу. Во всяком случае, это можно сказать о 1789 и 1790 годах. Вместо того чтобы заняться возможными последствиями революции для своих режимов, великие державы продолжали конфликтовать между собой. Чтобы вернуть потерянные в результате прошедших войн территории, Османская империя в 1787 году объявила России войну, в которой Екатерина II привлекла на свою сторону Австрию в качестве союзника. В ответ на это Пруссия и Великобритания стали подстрекать Швецию начать войну с Россией. Впоследствии Пруссия вступила в конфликт на стороне Турции, а Дания — на стороне России.
Тем, что Екатерине II удалось закрепиться в Крыму, она обязана помимо прочего захвату Измаила 22 декабря 1790 года. Под давлением Пруссии Австрия вышла из войны, поэтому царица стремилась к скорейшему заключению победного мира. Но ее армии застряли у стратегически важной крепости в нижнем течении Дуная (в сегодняшней Одесской области). Приближалась зима, и возникла угроза, что война с непредсказуемыми последствиями продлится еще год
В ноябре у Измаила сосредоточились три русских корпуса. Однако их командующие пришли к заключению, что это огромное укрепление не удастся взять штурмом. Гарнизон крепости насчитывал 35 тысяч человек, что соответствовало численность армии среднего размера. 265 пушек были размещены в системе из водяных рвов, башен и палисадов, атака на которые была равносильна самоубийству.
Нерешительность генералов приводила в отчаяние их главнокомандующего — князя Григория Потемкина. Бывший возлюбленный Екатерины, к которому она по-прежнему испытывала величайшую симпатию, напыщенно обещал ей вернуться домой с победой. Теперь же русские солдаты впрягали в пушки лошадей и готовились к отступлению.
Штаб Потемкина находился в 300 километрах отсюда, в городе Яссы. Там князь Таврический приказал обустроить себе дворец, в котором посвящал себя не только управлению новых территорий, но и утехам со своим многочисленным любовницам, в том числе с «юной девушкой пятнадцати или шестнадцати лет, прекрасной как Купидон», как писал один из современников. Со свойственной ему решительностью князь нашел выход из положения: призвал генерала Александра Васильевича Суворова (1730 — 1800).
Если эксцентричный Потемкин был гением стратегии и гедонистического образа жизни, то не менее эксцентричный Суворов был гением тактики. Годом раньше, за его атаку, решившую ход сражения при Рымнике, царица по настоянию Потемкина не только наградила Суворова орденом Святого Георгия 1 степени, но и присвоила ему титул графа Рымникского. И вот теперь он получил от Потемкина новый приказ: «Огляди всё и распоряди и, помоляся Богу, предпринимайте».
13 декабря Суворов в сопровождении лишь нескольких казаков прибыл в лагерь под Измаилом. Он был похож на пугало, сидящее верхом на лошади, ночами распевал песни, ел в самое неподходящее время и имел обыкновение кататься голым по траве, считая это полезным для здоровья, — пишет о Суворове британский историк Саймон Себаг- Монтефиори. Суворов немедленно организовал осаду, определил новые позиции для артиллерии и принялся отрабатывать с солдатами штурм крепостных стен на макетах.
Всего в распоряжении генерала была только 31 тысяча солдат. Но его преимущество заключалось в том, что турки считали себя находящимися в неприступной крепости и поэтому не уделяли должного внимания наблюдению за русскими войсками. Предложение русских сдаться без боя, чтобы избежать кровопролития «среди невинных жен и младенцев», было турками отклонено.
Генеральное наступление Суворов назначил на раннее утро 22 декабря. Еще на рассвете русские взяли первые оборонительные рубежи. С этого момента Измаил «являл собой картину Дантова ада», — пишет Монтефиори. 4000 лошадей вырвались из конюшен и носились, топча живых, мертвых и раненых. «Можно без преувеличения сказать, что сточные канавы окрасились в красный цвет», — вспоминал один из участников событий.
Турецкий главнокомандующий вместе с 4000 солдат забаррикадировался в центральном бастионе. Обезумевшие от крови казаки пробивались сквозь этих солдат, ни один из которых не остался в живых. Затем началось разграбление города. Прежде чем убить своих жертв, казаки срывали с них одежды, чтобы не испачкать. Трупы лежали слоями друг на друге, образуя высокие завалы, поэтому было невозможно двигаться вперед, не наступая на них. Приходилось растаскивать тела, чтобы очистить дорогу для высших офицеров.
Так была взята одна из самых важных крепостей Османской империи, — подводит итог Монтефиори: «Почти 40 тысяч человек погибли в этой самой кровавой битве столетия». Потемкин не стал смотреть на бойню, а ограничился высокопарным высказыванием: «Что значат 10 000 — 12 000 человек по сравнению с ценой подобной победы?»
В том же духе он якобы спросил Суворова вскоре после битвы, чем он может наградить того за заслуги, как будто слава победителя принадлежит только ему Потемкину как отдавшего приказ Суворову. На что генерал, как говорят, дал прохладный ответ: «Я не купец и не торговаться с вами приехал. Меня наградить, кроме Бога и Всемилостивейшей Государыни, никто не может». Эта фраза приводится в многих повествованиях, однако на самом деле является фейком. Во всяком случае, это доказано путем тщательного изучения источников. Согласно им Потемкин и Суворов встретились лишь спустя два месяца после падения Измаила, и к тому моменту князь уже давно сообщил о своем генерале в Петербург, всячески расхваливая его.
Однако в одном Екатерина и Потемкин все-таки просчитались. С падением Измаила война вовсе не закончилась, хотя потеря считавшейся неприступной крепости стала тяжелым ударом по боевой морали турок. Но молодой султан Селим III не хотел омрачать свой приход к власти досадным поражением и продолжил военные действия. Лишь дальнейшие военные неудачи турок и смерть Потемкина от малярии в октябре 1791 года подготовили путь к заключению мирного договора, который был подписан в начале 1792 года в Яссах.
Суворов же продолжил воевать — в Польше и против революционной Франции. Сын Екатерины и наследник престола Павел I по-своему отомстил полководцу своей ненавистной матери, два раза отправив его в отставку.
Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.
«Крепостное право – это самое хорошее и светлое, это мудрость народа и патриотизм».
Так, кажется, вещал Никита Михалков?
Когда это читаешь, не просто хочется материться – а возникает желание расстрелять эту мразь.
Ах ты, скотина!
Наш народ четыре века гнил в позоре рабства, умывался своей кровью – а ты, фарисей, вздумал глумиться над народным горем, над его стыдом и унижением! Ты вздумал нас уверять – что это всё было очень хорошо! Ты, тварь, соловьём разливаешься, доказывая, как это было чудесно и превосходно – что девяносто процентов народа можно было продавать и покупать, как скот!
И, по всему видать, ты не против того, чтобы эта «благодать» опять вернулась. Ты бы, наверно, не возражал получить так тысчёнки две-три крепостных, как твои прадеды-помещики, – и «по-отечески» их воспитывать с помощью плетей, палок или собственного кулака. Ну, а их жён и дочерей, кто покрасивей, ты бы зачислил в свой персональный крепостной гарем, как было принято у благородного помещичьего сословия.
Кстати, если помещики драли плетьми и лупили по зубам крестьянина исключительно по-отечески, то интересно бы узнать – а своих крепостных наложниц они растлевали и насиловали тоже «по-отечески»?
И сказав всё это подлецу, мы бы предложили ему прочитать материал, который попал нам в руки. Это статья о разврате помещиков, об их наложницах и гаремах, об их сумасбродствах, мотовстве и расточительстве, об их жестокости, о зверских и садистких расправах над своими крепостными рабами, о том постоянном унижении, в котором жила «крещённая собственность».
Когда это читаешь, то темнеет в глазах и кулаки сжимаются от гнева. И от ненависти к этому продажному подлецу, который теперь лицемерит и поёт гимны крепостничеству. А самое главное – от желания, чтобы был уничтожен этот строй, при котором михалковы имеют возможность врать и лицемерить, угождая богатым, очернять социализм и прославлять крепостное рабство. И чтобы все подобные буржуазные холуи ответили за свою подлость!
Фатима Бикметова
Дворянские забавы: охоты, крепостные гаремы, крепостной театр
Весь строй крепостного хозяйства, вся система хозяйственных и бытовых взаимоотношений господ с крестьянами и дворовыми слугами были подчинены цели обеспечения помещика и его семьи средствами для комфортной и удобной жизни. Даже забота о нравственности своих рабов была продиктована со стороны дворянства стремлением оградить себя от любых неожиданностей, способных нарушить привычный распорядок. Российские душевладельцы могли искренне сожалеть о том, что крепостных нельзя совершенно лишить человеческих чувств и обратить в бездушные и безгласные рабочие машины.
При этом сами дворяне нисколько не стесняли себя нравственными ограничениями. А. В. Никитенко, бывший крепостной человек, сумевший добиться свободы и сделать блестящую государственную карьеру, очень точно подметил эту характерную особенность помещичьего образа жизни, сказав, что русские «благородные» господа, владея сотнями послушных рабов, сами состояли в рабстве у своих дурных наклонностей. Подтверждая это наблюдение, другой современник писал: «Что оставалось делать необразованному, материально обеспеченному, возвышенному законом над всеми другими сословиями, перед которым преклонялось всё, которого предупреждалось всякое движение и которого исполнялось всякое желание – господину? Театр, клуб, карты, музыка, псарня, кутёж и самодурство всякого рода должны быть естественным и, действительно были, единственным его развлечением».
Русское дворянство представило миру совершенно фантастические образцы чудачеств, некоторые из которых можно было бы признать и забавными и весьма оригинальными. Но на каждом из них лежит печать народного рабства, каждая из этих барских причуд и была возможна только благодаря государственной системе, построенной на рабстве, и потому кажется очевидным, что воспоминание об этих самодурствах не может вызывать ничего, кроме стыда за то, что всё это происходило в России, и кроме удивления, что происходило это на протяжении двух столетий. Но находились раньше и сегодня во множестве находятся люди, считающие возможным, наоборот, ностальгически восхищаться этими «волшебными чудачествами крепостной России» – по выражению барона Николая Врангеля, автора дореволюционной книжки о русских усадьбах.
Так или иначе, но эти «чудачества» вряд ли будут когда-нибудь забыты, вне зависимости от того, признавать ли их «волшебными» или стыдиться за них. Да и как забыть примеры варварской роскоши, когда «светлейший» князь Потёмкин на десерт раздавал дамам блюдца, наполненные бриллиантами, а Демидов кормил у себя в московском доме едва ли не половину города ежедневно. Граф Разумовский сгонял в весеннюю распутицу тысячи крепостных крестьян только для того, чтобы они устроили колоссальную насыпь через реку и дали возможность проехать графу на другую сторону послушать соловьёв… Сын купца и удачливого откупщика, получившего дворянство при Екатерине, Пётр Собакин, собирал у себя на огромном усадебном дворе в Троицын день до десяти тысяч крепостных крестьян из окрестных сёл и деревень – и каждый из них должен был приложиться по очереди к ручке барина, за что мужиков угощали водкой и пивом из безразмерных чанов, а баб и девок одаривали деньгами и платками. Под звуки оркестра хор певчих (и оркестр и хор, конечно, «свои», т. е. из собственных собакинских крепостных) пел многолетие хозяину, а «своя» артиллерийская команда давала 101 оглушительный залп из пушек. Знаменитый богач, меломан, театрал и устроитель роскошных пиров Алексей Александрович Плещеев не отставал от своих вельможных конкурентов по части изобретательности барских затей. Его гостям надолго запомнилось празднество в честь дня рождения супруги Алексея Александровича, урожденной графини Чернышёвой. Собравшиеся на прогулку гости с изумлением увидели, как на прежде безлесом месте за одну ночь, точно по волшебству, выросла ветвистая зелёная роща! Но удивление сменилось потрясением и затем восторгом, когда вперед вышла виновница торжества, и вся роща в одно мгновение склонилась перед ней! Оказалось, что это были свежесрубленные ветви, которые держали перед собой сотни крепостных. На открывшемся месте возвышался украшенный цветами и устроенный по греческому образцу жертвенник, рядом с которым стояла античная «богиня», приветствовавшая именинницу торжественными стихами. После этого и богиня, и жертвенник исчезли и вместо них появился роскошно убранный стол, уставленный всевозможными напитками и закусками.
Об этом празднике можно рассказывать долго. Кроме угощения изысканными блюдами, пирующих развлекали музыкой, театральными представлениями, великолепными фейерверками. Но среди прочего была и забавная деталь – на видном месте стояла камера обскура, и ярко наряженный молодец зазывал всех желающих заглянуть в неё. Взору тех, кто соглашался, представало маленькое чудо – во внутреннем пространстве камеры находился прекрасно выполненный портрет именинницы. Но удивительнее всего было то, что вокруг него подпрыгивали и кружились живые амуры!
В действительности фокус был устроен и затейливо и просто одновременно: на отдалённом лугу, находящемся напротив камеры, начертили круг, и крестьянские дети, наряженные амурами, целый день на жарком солнце плясали около него, а портрет был поставлен в самой камере так, что занимал пространство круга. Но тяга к оригинальным выдумкам заводила некоторых помещиков намного дальше. Так, в имении одного богатого графа парк был украшен прекрасными статуями античных богов и богинь. Однажды посетители, приехав в неурочный час, с удивлением увидели, что все постаменты пустуют. На вопрос о том, куда девались изваяния, графский дворецкий невозмутимо отвечал, что они работают в полях – дескать, страда и рабочих рук не хватает… Шокированные сначала таким ответом, гости поняли, что «статуями» в графском парке служили, оказывается, крепостные мужчины и женщины, раздетые догола и окрашенные в белую краску, под цвет мрамора. Сам граф любил прогуливаться по аллеям, а если кому-нибудь из «статуй» случалось при этом дрогнуть – того ждала немедленная расплата за это на конюшне, под розгами кучеров.
Палить из пушек, устраивать импровизированные военные парады из собственных крепостных крестьян, сгоняя их тысячами на поле перед усадьбой и заставляя маршировать перед гостями, на манер регулярных войск, наряжать крестьянок нимфами и наядами – придумок и развлечений в этом роде было множество. Но все они отступали перед главной страстью поместного дворянства – охотой.
У богатых помещиков выезд в «отъезжее поле» напоминал военный поход и по количеству участников с собаками и лошадьми, и по строгому распорядку внутри отряда, и по оглушительным звукам труб и рогов, раздававшимся над окрестными полями, а также по тому опустошению, которое охотники оставляли после себя. Сельский священник, видевший охотничий поезд помещика Арапова, не мог подобрать другого сравнения, как сказать, что выезды его в поле – «это были выезды Донского на Мамая; сам он, как великий князь, с огромным войском, а около него увиваются удельные, – мелкота, кто с одной сворой, кто с двумя… Далее едут псари по два в ряд в лакированных пальто и фуражках, с кинжалами за поясом и плетьми, каждый со сворой в руках… За псарями следовали сами господа в самых разнообразных и фантастических костюмах: тут были и венгерки, и польки, и казакины, и наряды народов, никогда не существовавших… Далее простые телеги, фургоны и фуры, запряженные в одну, две, три лошади с кухней, ящиками, палатками… Всех верховых, по всей вероятности, было более ста».
С особенным комфортом и заботой размещали любимую хозяйскую свору. Вообще страстная любовь дворян к своим охотничьим собакам занимает особое место в быте крепостной эпохи. У генерала Льва Измайлова на псарне только в одной усадьбе, при селе Хитровщине, содержалось около 700 собак. И жили они в неизмеримо лучших условиях, чем генеральские дворовые слуги. Каждая собака имела отдельное помещение, отменный корм и уход, в то время как крепостные люди скучивались в смрадных тесных помещениях, питались несвежей пищей и годами ходили в истрепанной от времени одежде, потому что новой барин не велел выдавать.
Измайлов как-то за обедом спросил прислуживавшего ему старого камердинера: «Кто лучше: собака или человек?» Камердинер на свою беду ответил, что даже сравнивать нельзя человека с бессловесной неразумной тварью, за что барин в гневе тут же проткнул ему руку вилкой, и, обернувшись к стоявшему рядом дворовому мальчику, повторил свой вопрос. Мальчик от страха прошептал, что собака лучше человека. Смягчившийся генерал наградил его серебряным рублём. Этого дворового слугу звали Лев Хорошевский, и он был незаконнорожденным сыном самого Измайлова, о чем прекрасно знали и помещик, и все в усадьбе.
Правда, однажды Измайлов всё же несколько изменил своей убеждённости в превосходстве собак над людьми, приравняв их друг другу. Это случилось, когда он выменял у своего соседа, помещика Шебякина, четырёх борзых, отдав за них столько же дворовых слуг – кучера, конюха, камердинера и повара.
Выезд большого барина на охоту был для окрестных жителей, и крестьян, и мелких помещиков, из тех, что по каким-то причинам не присоединились к барской свите, беспокойным временем. Лихие охотники, наслаждаясь своей безнаказанностью за спиной всесильного покровителя, не церемонились с чужим имуществом. Всадники вытаптывали поля, губили посевы, собаки нападали на домашнюю птицу и скот. Всякий, кто оказывался поблизости, не мог считать себя в безопасности. Видевший такую охоту современник вспоминал: «Когда псари и псарня расставятся по местам, то по занятому ими полю не проходи уже и не проезжай никто – запорют кнутьями… Это была уже не компания благородных людей, дворян-охотников, а неистовствующая шайка охальников и разбойников».
За удачную травлю зверя барин мог щедро наградить. Но за ошибки и промахи следовала немедленная кара. За упущенного зайца или лису пороли здесь же, в поле, и редкая охота обходилась без суровых наказаний – «большею частию вся прислуга кулаком глаза утирала и вздыхала».
Звериная травля не всегда была основной целью помещика, выезжавшего во главе своей дворни и приживальщиков в «отъезжее поле». Часто охота заканчивалась грабежом прохожих на дорогах, разорением крестьянских дворов или погромом усадеб неугодных соседей, насилием над их домашними, в том числе жёнами. П. Мельников-Печерский в своем очерке «Старые годы» приводит рассказ дворового о своей службе у одного князя:
«Верстах в двадцати от Заборья, там, за Ундольским бором, сельцо Крутихино есть. Было оно в те поры отставного капрала Солоницына: за увечьем и ранами был тот капрал от службы уволен и жил во своем Крутихине с молодой женой, а вывез он её из Литвы, али из Польши… Князю Алексею Юрьичу Солоничиха приглянулась… Выехали однажды по лету мы на красного зверя в Ундольский бор, с десяток лисиц затравили, привал возле Крутихина сделали. Выложили перед князем Алексеем Юрьичем из тороков зверя травленого, стоим…
А князь Алексей Юрьич сидит, не смотрит на красного зверя, смотрит на сельцо Крутихино, да так, кажется, глазами и хочет съесть его. Что это за лисы, говорит, что это за красный зверь? Вот как бы кто мне затравил лисицу крутихинскую, тому человеку я и не знай бы что дал.
Гикнул я да в Крутихино. А там барынька на огороде в малинничке похаживает, ягодками забавляется. Схватил я красотку поперек живота, перекинул за седло да назад. Прискакал да князю Алексею Юрьичу к ногам лисичку и положил.
«Потешайтесь, мол, ваше сиятельство, а мы от службы не прочь». Глядим, скачет капрал; чуть-чуть на самого князя не наскакал… Подлинно вам доложить не могу, как дело было, а только капрала не стало, и литвяночка стала в Заборье во флигеле жить…».
Случаев, когда в наложницах у крупного помещика оказывалась насильно увезённая от мужа дворянская жена или дочь, – в эпоху крепостного права было немало. Причину самой возможности такого положения дел точно объясняет в своих записках Е. Водовозова. По ее словам, в России главное и почти единственное значение имело богатство – «богатым все было можно».
Но очевидно, что если жёны нёзначительных дворян подвергались грубому насилию со стороны более влиятельного соседа, то крестьянские девушки и женщины были совершенно беззащитны перед произволом помещиков. А.П. Заблоцкий-Десятовский, собиравший по поручению министра государственных имуществ подробные сведения о положении крепостных крестьян, отмечал в своём отчёте: «Вообще предосудительные связи помещиков со своими крестьянками вовсе не редкость. В каждой губернии, в каждом почти уезде укажут вам примеры… Сущность всех этих дел одинакова: разврат, соединённый с большим или меньшим насилием. Подробности чрезвычайно разнообразны. Иной помещик заставляет удовлетворять свои скотские побуждения просто силой власти и, не видя предела, доходит до неистовства, насилуя малолетних детей… другой приезжает в деревню временно повеселиться с приятелями и предварительно поит крестьянок и потом заставляет удовлетворять и собственные скотские страсти, и своих приятелей».
Принцип, который оправдывал господское насилие над крепостными женщинами, звучал так: «Должна идти, коли раба!» Принуждение к разврату было столь распространено в помещичьих усадьбах, что некоторые исследователи были склонны выделять из прочих крестьянских обязанностей отдельную повинность – своеобразную «барщину для женщин».
Один мемуарист рассказывал про своего знакомого помещика, что у себя в имении он был «настоящим петухом, а вся женская половина – от млада и до стара – его курами. Пойдет, бывало, поздно вечером по селу, остановится против какой-нибудь избы, посмотрит в окно и легонько постучит в стекло пальцем – и сию же минуту красивейшая из семьи выходит к нему…».
В других имениях насилие носило систематически упорядоченный характер. После окончания работ в поле господский слуга, из доверенных, отправляется ко двору того или иного крестьянина, в зависимости от заведенной «очереди», и уводит девушку – дочь или сноху, к барину на ночь. Причём по дороге заходит в соседнюю избу и объявляет там хозяину: «Завтра ступай пшеницу веять, а Арину (жену) посылай к барину»…
В. И. Семевский писал, что нередко всё женское население какой-нибудь усадьбы насильно растлевалось для удовлетворения господской похоти. Некоторые помещики, не жившие у себя в имениях, а проводившие жизнь за границей или в столице, специально приезжали в свои владения только на короткое время для гнусных целей. В день приезда управляющий должен был предоставить помещику полный список всех подросших за время отсутствия господина крестьянских девушек, и тот забирал себе каждую из них на несколько дней: «…когда список истощался, он уезжал в другие деревни и вновь приезжал на следующий год».
Всё это не было чем-то исключительным, из ряда вон выходящим, но, наоборот, носило характер обыденного явления, нисколько не осуждаемого в дворянской среде. А. И. Кошелев писал о своём соседе: «Поселился в селе Смыкове молодой помещик С., страстный охотник до женского пола и особенно до свеженьких девушек. Он иначе не позволял свадьбы, как по личном фактическом испытании достоинств невесты. Родители одной девушки не согласились на это условие. Он приказал привести к себе и девушку и её родителей; приковал последних к стене и при них изнасильничал их дочь. Об этом много говорили в уезде, но предводитель дворянства не вышел из своего олимпийского спокойствия, и дело сошло с рук преблагополучно».
Государственная власть и помещики поступали и ощущали себя как завоеватели в покорённой стране, отданной им «на поток и разграбление». Любые попытки крестьян пожаловаться на невыносимые притеснения со стороны владельцев согласно законам Российской империи подлежали наказанию, как бунт, и с «бунтовщиками» поступали соответственно законным предписаниям.
Причём воззрение на крепостных крестьян как на бесправных рабов оказалось столь сильно укоренённым в сознании господствующего класса и правительства, что любое насилие над ними, и сексуальное в том числе, в большинстве случаев юридически не считалось преступлением. Например, крестьяне помещицы Кошелевой неоднократно жаловались на управляющего имением, который не только отягощал их работами сверх всякой меры, но и разлучал с женами, «имея с ними блудное соитие». Ответа из государственных органов не было, и доведённые до отчаяния люди самостоятельно управляющего «прибили». И здесь представители власти отреагировали мгновенно! Несмотря на то, что после произведенного расследования обвинения в адрес управляющего в насилии над крестьянками подтвердились, он не понёс никакого наказания и остался в прежней должности с полной свободой поступать по-прежнему. Но крестьяне, напавшие на него, защищая честь своих жён, были выпороты и заключены в смирительный дом.
Управляющие, назначаемые помещиками в свои имения, оказывались не менее жестокими и развратными, чем законные владельцы. Не имея уже совершенно никаких формальных обязательств перед крестьянами и не испытывая необходимости заботиться о будущих отношениях, эти господа, также часто из числа дворян, только бедных или вовсе беспоместных, получали над крепостными неограниченную власть. Для характеристики их поведения в усадьбах можно привести отрывок из письма дворянки к своему брату, в имении которого и владычествовал такой управляющий, правда, в этом случае – из немцев.
«Драгоценнейший и всею душою и сердцем почитаемый братец мой!.. Многие помещики наши весьма изрядные развратники: кроме законных жён, имеют наложниц из крепостных, устраивают у себя грязные дебоши, частенько порют своих крестьян, но не злобствуют на них в такой мере, не до такой грязи развращают их жён и детей… Все ваши крестьяне совершенно разорены, изнурены, вконец замучены и искалечены не кем другим, как вашим управителем, немцем Карлом, прозванным у нас «Карлою», который есть лютый зверь, мучитель… Сие нечистое животное растлил всех девок ваших деревень и требует к себе каждую смазливую невесту на первую ночь. Если же сие не понравится самой девке либо её матери или жениху, и они осмелятся умолять его не трогать её, то их всех, по заведенному порядку, наказывают плетью, а девке-невесте на неделю, а то и на две надевают на шею для помехи спанью рогатку. Рогатка замыкается, а ключ Карла прячет в свой карман. Мужику же, молодому мужу, выказавшему сопротивление тому, чтобы Карла растлил только что повенчанную с ним девку, обматывают вокруг шеи собачью цепь и укрепляют её у ворот дома, того самого дома, в котором мы, единокровный и единоутробный братец мой, родились с вами…».
Впрочем, автор этого письма, хотя и отзывается нелицеприятно об образе жизни русских помещиков, всё-таки склонна несколько возвышать их перед «нечистым животным Карлою». Изучение быта крепостной эпохи показывает, что это намерение вряд ли справедливо. В том циничном разврате, который демонстрировали по отношению к подневольным людям российские дворяне, с ними трудно было соперничать, и любому иноземцу оставалось только подражать «природным» господам.
Так, проведя несколько лет в кутежах и всевозможных удовольствиях, один гвардейский офицер К. вдруг обнаружил, что из всего немалого некогда состояния у него осталась одна-единственная деревенька, населённая несколькими десятками крестьянских «душ». Это неприятное открытие так повлияло на офицера и его образ жизни, что прежние друзья не могли узнать бывшего кутилу и собутыльника. Он стал избегать шумных сборищ, просиживал долгие часы за столом в кабинете, разбирая какие-то бумаги. Пропал однажды из Петербурга, и только потом выяснилось, что он ездил в своё имение и провел там много времени.
Все решили, что славный гвардеец надумал превратиться в провинциального помещика и заняться сельским хозяйством. Однако вскоре стало известно, что К. распродал всё мужское население усадьбы – одних на своз соседям, других в рекруты. В деревне остались только бабы, и друзьям К. было совершенно непонятно, как с такими силами он собирается вести хозяйство. Они не давали ему прохода с расспросами и наконец вынудили рассказать им свой план. Гвардеец сказал приятелям: «Как вам известно, я продал мужиков из своей деревни, там остались только женщины да хорошенькие девки. Мне только 25 лет, я очень крепок, еду я туда, как в гарем, и займусь заселением земли своей…
Через каких-нибудь десять лет я буду подлинным отцом нескольких сот своих крепостных, а через пятнадцать пущу их в продажу. Никакое коннозаводство не даст такой точной и верной прибыли».
Если и относиться к этому рассказу, как к анекдоту, хотя и основанному на реальных событиях, то в любом случае возможностей для заработка на растлении своих крепостных рабов у русских душевладельцев существовало немало, и они с успехом ими пользовались. Одни отпускали «девок» на оброк в города, прекрасно зная, что они будут там заниматься проституцией, и даже специально направляя их силой в дома терпимости. Другие поступали не так грубо и подчас с большей выгодой для себя. Француз Шарль Массон рассказывает в своих записках: «У одной петербургской вдовы, госпожи Поздняковой, недалеко от столицы было имение с довольно большим количеством душ. Ежегодно по её приказанию оттуда доставлялись самые красивые и стройные девочки, достигшие десяти-двенадцати лет. Они воспитывались у неё в доме под надзором особой гувернантки и обучались полезным и приятным искусствам. Их одновременно обучали и танцам, и музыке, и шитью, и вышиванью, и причесыванию, и др., так что дом её, всегда наполненный дюжиной молоденьких девушек, казался пансионом благовоспитанных девиц. В пятнадцать лет она их продавала: наиболее ловкие попадали горничными к дамам, наиболее красивые – к светским развратникам в качестве любовниц. И так как она брала до 500 рублей за штуку, то это давало ей определённый ежегодный доход».
Барон Н. Е. Врангель вспоминал о своём соседе по имению, графе Визануре, ведшем совершенно экзотический образ жизни. Его отец был индусом или афганцем и оказался в России в составе посольства своей страны в период правления Екатерины II. Здесь этот посол умер, а его сын по каким-то причинам задержался в Петербурге и был окружен благосклонным вниманием правительства. Его отдали на учёбу в кадетский корпус, а по окончании наделили поместьями и возвели в графское достоинство Российской империи.
На российской земле новоявленный граф не собирался отказываться от обычаев своей родины, тем более что его к этому никто и не думал принуждать. Он не стал возводить у себя в имении большого усадебного дома, но вместо этого построил несколько небольших уютных домиков, все в разных стилях, по преимуществу восточных – турецком, индийском, китайском. В них он поселил насильно взятых из семей крестьянских девушек, наряженных сообразно стилю того дома, в котором они жили, – соответственно китаянками, индианками и турчанками. Устроив таким образом свой гарем, граф наслаждался жизнью, «путешествуя» – т. е. бывая поочередно то у одних, то у других наложниц. Врангель вспоминал, что это был немолодой, некрасивый, но любезный и превосходно воспитанный человек. Посещая своих русских невольниц, он также одевался, как правило, в наряд, соответствующий стилю дома, – то китайским мандарином, то турецким пашой.
Но крепостные гаремы заводили у себя в имениях не только выходцы из азиатских стран – им было чему поучиться в этом смысле у русских помещиков, которые подходили к делу без лишней экзотики, практически. Гарем из крепостных «девок» в дворянской усадьбе XVIII-XIX столетий – это такая же неотъемлемая примета «благородного» быта, как псовая охота или клуб.
В оригинальной авторской версии повести «Дубровский», не пропущенной императорской цензурой и до сих пор малоизвестной, Пушкин писал о повадках своего Кириллы Петровича Троекурова: «Редкая девушка из дворовых избегала сластолюбивых покушений пятидесятилетнего старика. Сверх того, в одном из флигелей его дома жили шестнадцать горничных… Окна во флигель были загорожены решёткой, двери запирались замками, от коих ключи хранились у Кирилла Петровича. Молодыя затворницы в положенные часы ходили в сад и прогуливались под надзором двух старух. От времени до времени Кирилла Петрович выдавал некоторых из них замуж, и новые поступали на их место…» (Семевский В. И. Крестьянский вопрос в XVIII и первой половине XIX в. Т. 2. СПб., 1888 г., с. 258.)
Большие и маленькие Троекуровы населяли дворянские усадьбы, кутили, насильничали и спешили удовлетворить любые свои прихоти, нимало не задумываясь о тех, чьи судьбы они ломали. Один из таких бесчисленных типов – рязанский помещик князь Гагарин, о котором сам предводитель дворянства в своём отчёте отзывался, что образ жизни князя состоит «единственно в псовой охоте, с которою он, со своими приятелями, и день и ночь ездит по полям и по лесам и полагает всё своё счастие и благополучие в оном». При этом крепостные крестьяне Гагарина были самыми бедными во всей округе, поскольку князь заставлял их работать на господской пашне все дни недели, включая праздники и даже Святую Пасху, но не переводя на месячину. Зато как из рога изобилия сыпались на крестьянские спины телесные наказания, и сам князь собственноручно раздавал удары плетью, кнутом, арапником или кулаком – чем попало.
Завёл Гагарин и свой гарем: «В его доме находятся две цыганки и семь девок; последних он растлил без их согласия, и живёт с ними; первые обязаны были учить девок пляске и песням. При посещении гостей они составляют хор и забавляют присутствующих. Обходится с девками князь Гагарин так же жестоко, как и с другими, часто наказывает их арапником. Из ревности, чтобы они никого не видали, запирает их в особую комнату; раз отпорол одну девку за то, что она смотрела в окно». Примечательно, что дворяне уезда, соседи-помещики Гагарина, отзывались о нём в высшей степени положительно. Как один заявлял, что князь не только что «в поступках, противных дворянской чести не замечен», но, более того, ведёт жизнь и управляет имением «сообразно прочим благородным дворянам»! Последнее утверждение, в сущности, было абсолютно справедливо.
В отличие от причуд экзотического графа Визанура, гарем обычного помещика был лишён всякой театральности или костюмированности, поскольку предназначался, как правило, для удовлетворения совершенно определённых потребностей господина. Гагарин на общем фоне ещё слишком «артистичен» – он обучает своих невольных наложниц пению и музыке с помощью нанятых цыганок. Совершенно иначе устроен быт другого владельца, Петра Алексеевича Кошкарова.
Это был пожилой, достаточно состоятельный помещик, лет семидесяти. Я. Неверов вспоминал: «Быт женской прислуги в его доме имел чисто гаремное устройство… Если в какой-либо семье дочь отличалась красивой наружностью, то её брали в барский гарем».
Около 15 молодых девушек составляли женскую «опричнину» Кошкарова. Они прислуживали ему за столом, сопровождали в постель, дежурили ночью у изголовья. Дежурство это носило своеобразный характер: после ужина одна из девушек громко объявляла на весь дом, что «барину угодно почивать». Это было сигналом для того, чтобы все домашние расходились по своим комнатам, а гостиная превращалась в спальню Кошкарова. Туда вносили деревянную кровать для барина и тюфяки для его «одалисок», располагая их вокруг господской постели. Сам барин в это время творил вечернюю молитву. Девушка, чья очередь тогда приходилась, раздевала старика и укладывала в постель. Впрочем, то, что происходило дальше, было совершенно невинно, но объяснялось исключительно преклонным возрастом хозяина – дежурная садилась на стул рядом с господским изголовьем и должна была рассказывать сказки до тех пор, пока барин не уснёт, самой же спать во всю ночь не разрешалось ни в коем случае! Утром она поднималась со своего места, растворяла запертые на ночь двери гостиной и возвещала, также на весь дом: «Барин приказал ставни открывать»! После этого она удалялась спать, а заступившая её место новая дежурная поднимала барина с кровати и одевала его.
При всем при том быт старого самодура всё же не лишен некоторой доли извращённого эротизма. Неверов пишет: «Раз в неделю Кошкаров отправлялся в баню, и его туда должны были сопровождать все обитательницы его гарема, и нередко те из них, которые еще не успели, по недавнему нахождению в этой среде, усвоить все её взгляды, и в бане старались спрятаться из стыдливости, – возвращались оттуда битыми».
Побои доставались кошкаровским «опричницам» и просто так, особенно по утрам, во время между пробуждением и до чаепития с неизменной трубкой табаку, когда престарелый барин чаще всего бывал не в духе. Неверов подчеркивает, что наказывали в доме Кошкарова чаще всего именно девушек из ближней прислуги, а наказаний дворовых мужчин было значительно меньше: «Особенно доставалось бедным девушкам. Если не было экзекуций розгами, то многие получали пощёчины, и все утро раздавалась крупная брань, иногда без всякого повода».
Так развращённый помещик проводил дни своей бессильной старости. Но можно себе представить, какими оргиями были наполнены его молодые годы – и подобных ему господ, безраздельно распоряжавшихся судьбами и телами крепостных рабынь.
С детства будущий барин, наблюдая за образом жизни родителей, родственников и соседей, рос в атмосфере настолько извращённых отношений, что их порочность уже не осознавалась вполне их участниками. Анонимный автор записок из помещичьего быта вспоминал: «После обеда полягутся все господа спать. Во всё время, пока они спят, девочки стоят у кроватей и отмахивают мух зелёными ветками, стоя и не сходя с места… У мальчиков-детей: одна девочка веткой отмахивала мух, другая говорила сказки, третья гладила пятки. Удивительно, как было распространено это, – и сказки, и пятки, – и передавалось из столетия в столетие!
Когда барчуки подросли, то им приставлялись только сказочницы. Сидит девочка на краю кровати и тянет: И-ва-н ца-ре-вич… И барчук лежит и выделывает с ней штуки… Наконец молодой барин засопел. Девочка перестала говорить и тихонько привстала. Барчук вскочит, да бац в лицо!.. «Ты думаешь, что я уснул?» – Девочка, в слезах, опять затянет: И-ва-н ца-ре-вич…».
Другой автор, А. Панаева, оставила только краткую зарисовку всего нескольких типов «обычных» дворян и их повседневного быта, но и этого вполне достаточно, чтобы представить среду, в которой рос маленький барчук и которая формировала детскую личность таким образом, чтобы в старости превратить его в очередного кошкарова.
В упоминавшееся уже в предыдущей главе дворянское имение, для раздела имущества после умершего помещика, собрались близкие и дальние родственники. Приехал дядя мальчика. Это старый человек, имеющий значительный общественный вес и влияние. Он холостяк, но содержит многочисленный гарем; выстроил у себя в усадьбе двухэтажный каменный дом, куда и поместил крепостных девушек. С некоторыми из них он, не стесняясь, приехал на раздел, они сопровождают его днём и ночью. Да никому из окружающих и не приходит в голову стесняться данным обстоятельством, оно кажется всем естественным, нормальным. Правда, через несколько лет имение этого уважаемого человека правительство всё же будет вынуждено взять в опеку, как сказано в официальном определении: «за безобразные поступки вопиюще-безнравственного характера»…
А вот младший брат развратника, он отец мальчика. Панаева говорит о нём, что он «добряк», и это, наверное, так. Его жена, мать мальчика, добропорядочная женщина, хорошая хозяйка. Она привезла с собой несколько дворовых «девок» для услуг. Но дня не проходило, чтобы она, на глазах у сына, не била и не щипала их за любую оплошность. Эта барыня хотела видеть своего ребёнка гусарским офицером и, чтобы приучить его к необходимой выправке, каждое утро на четверть часа ставила его в специально устроенную деревянную форму, принуждавшую без движения стоять по стойке смирно. Тогда мальчик «от скуки развлекал себя тем, что плевал в лицо и кусал руки дворовой девушке, которая обязана была держать его за руки», – пишет Панаева, наблюдавшая эти сцены.
В целях выработки в мальчике командных навыков мамаша на лужайку сгоняла крестьянских детей, а барчук длинным прутом немилосердно бил тех, кто плохо перед ним маршировал. Насколько обычной была описанная картина, подтверждает множество свидетельств очевидцев и даже невольных участников. Крепостной человек Ф. Бобков вспоминал о развлечении господ, когда они приезжали в усадьбу: «Помню, как барыня, сидя на подоконнике, курила трубку и смеялась, глядя на игру сына, который сделал из нас лошадок и подгонял хлыстом…».
Эта достаточно «невинная» на первый взгляд барская забава в действительности несла в себе важное значение прививки дворянскому ребенку определенных социальных навыков, стереотипов поведения по отношению к окружающим рабам.
Нравственное одичание русских помещиков доходило до крайней степени. В усадебном доме среди дворовых людей, ничем не отличаясь от слуг, жили внебрачные дети хозяина или его гостей и родственников, оставивших после своего посещения такую «память». Дворяне не находили ничего странного в том, что их собственные, хотя и незаконнорожденные, племянники и племянницы, двоюродные братья и сёстры находятся на положении рабов, выполняют самую чёрную работу, подвергаются жестоким наказаниям, а при случае их и продавали на сторону.
Генерал Измайлов устраивал колоссальные попойки для дворян всей округи, на которые свозили для развлечения гостей принадлежащих ему крестьянских девушек и женщин. Генеральские слуги объезжали деревни и насильно забирали женщин прямо из домов. Однажды, затеяв такое «игрище» в своем сельце Жмурове, Измайлову показалось, что «девок» свезено недостаточно, и он отправил подводы за пополнением в соседнюю деревню. Но тамошние крестьяне неожиданно оказали сопротивление – своих баб не выдали и, кроме того, в темноте избили Измайловского «опричника» – Гуська.
Взбешённый генерал, не откладывая мести до утра, ночью во главе своей дворни и приживалов налетел на мятежную деревню. Раскидав по брёвнам крестьянские избы и устроив пожар, помещик отправился на дальний покос, где ночевала большая часть населения деревни. Там ничего не подозревающих людей повязали и пересекли.
Встречая гостей у себя в усадьбе, генерал, по-своему понимая обязанности гостеприимного хозяина, непременно каждому на ночь предоставлял дворовую девушку для «прихотливых связей», как деликатно сказано в материалах следствия. Наиболее значительным посетителям генеральского дома по приказу помещика отдавались на растление совсем молодые девочки двенадцати-тринадцати лет.
В главной резиденции Измайлова, селе Хитровщине, рядом с усадебным домом располагалось два флигеля. В одном из них размещалась вотчинная канцелярия и арестантская, в другом – помещичий гарем. Комнаты в этом здании имели выход на улицу только через помещения, занимаемые собственно помещиком. На окнах стояли железные решётки.
Число наложниц Измайлова было постоянным и по его капризу всегда равнялось тридцати, хотя сам состав постоянно обновлялся. В гарем набирались нередко девочки 10-12 лет и некоторое время подрастали на глазах господина. Впоследствии участь их всех была более или менее одинакова – Любовь Каменская стала наложницей в 13 лет, Акулина Горохова в 14, Авдотья Чернышова на 16-м году.
Одна из затворниц генерала, Афросинья Хомякова, взятая в господский дом тринадцати лет от роду, рассказывала, как двое лакеев среди белого дня забрали её из комнат, где она прислуживала дочерям Измайлова, и притащили едва не волоком к генералу, зажав рот и избивая по дороге, чтобы не сопротивлялась. С этого времени девушка была наложницей Измайлова несколько лет. Но когда она посмела просить разрешения повидаться с родственниками, за такую «дерзость» её наказали пятьюдесятью ударами плети.
Содержание обитательниц генеральского гарема было чрезвычайно строгим. Для прогулки им предоставлялась возможность только ненадолго и под бдительным присмотром выходить в сад, примыкавший к флигелю, никогда не покидая его территории. Если случалось сопровождать своего господина в поездках, то девушек перевозили в наглухо закрытых фургонах. Они не имели права видеться даже с родителями, и всем вообще крестьянам и дворовым было строжайше запрещено проходить поблизости от здания гарема. Тех, кто не только что смел пройти под окнами невольниц, но и просто поклониться им издали, – жестоко наказывали.
Быт генеральской усадьбы не просто строг и нравственно испорчен – он вызывающе, воинствующе развратен. Помещик пользуется физической доступностью подневольных женщин, но в первую очередь пытается растлить их внутренне, растоптать и разрушить духовные барьеры и делает это с демоническим упорством. Беря в свой гарем двух крестьянок – родных сестёр, Измайлов принуждает их вместе, на глазах друг у друга, «переносить свой позор». А наказывает он своих наложниц не за действительные проступки, даже не за сопротивление его домогательствам, а за попытки противостоять духовному насилию. Авдотью Коноплёву он собственноручно избивает за «нежелание идти к столу барскому, когда барин говорил тут непристойные речи». Ольга Шелупенкова также была таскана за волосы за то, что не хотела слушать барские «неблагопристойные речи». А Марья Хомякова была высечена плетьми потому только, что «покраснела от срамных слов барина»…
Измайлов подвергал своих наложниц и более серьёзным наказаниям. Их жестоко пороли кнутом, им надевали на шею рогатку, их ссылали на тяжёлые работы и проч. Нимфодору Хорошевскую, или, как Измайлов звал её, Нимфу, он растлил, когда ей было менее 14 лет. Причём, разгневавшись за что-то, он подверг девушку целому ряду жестоких наказаний: «…сначала высекли её плетью, потом арапником и в продолжение двух дней семь раз её секли. После этих наказаний три месяца находилась она по-прежнему в запертом гареме усадьбы и во всё это время была наложницей барина…» Наконец, ей обрили половину головы и сослали на поташный завод, где она провела в каторжной работе семь лет.
Но следователями было выяснено совершенно шокировавшее их обстоятельство, что родилась Нимфодора в то время, как её мать сама была наложницей и содержалась взаперти в генеральском гареме. Таким образом, эта несчастная девушка оказывается ещё и побочной дочерью Измайлова! А её брат, также незаконнорожденный сын генерала, Лев Хорошевский – служил в «казачках» в господской дворне.
Сколько в действительности у Измайлова было детей, так и не установлено. Одни из них сразу после рождения терялись среди безликой дворни. В других случаях беременную от помещика женщину отдавали замуж за какого-нибудь крестьянина.
Одним из самых распространённых развлечений дворянского общества со второй половины XVIII столетия становится театр. Начавшись как забава, очень скоро увлечение театральными представлениями приобретает характер настоящей страсти. Однако, как и во всём дворянском быте эпохи крепостничества, и здесь понятие собственности, определение «своё» имеет решающее значение.
Домашний театр заводили для того, чтобы он служил развлечению в первую очередь самого хозяина. Кто-то искал почёта, другой хотел поразить гостей щедрым угощением и богатыми декорациями, многочисленностью труппы, а некоторые владельцы удовлетворяли нереализованное стремление к литературной славе. Иные попросту дурили на забаву себе и всем остальным.
Вот описание одного такого театрала:
«Фельдмаршал граф Каменский собственноручно продавал билеты на представления своего театра, никому не передоверяя этого ответственного дела и ведя строгую отчётность доходов в кассу, а также имён тех, кому билеты были подарены».
«В театральной зале на стене персональной ложи эксцентричного графа Каменского висели плети. Во время представления Каменский записывал земеченные им оплошности, допущенные исполнителями, и в антракте отправлялся за кулисы, прихватив с собой одну из плёток. Расправа с виновными происходила здесь же, немедленно, и крики выпоротых артистов доносились до зрителей, которых весьма потешало это дополнительное развлечение».
Князь Н. Г. Шаховской ещё более изобретателен в мерах физического воздействия на своих артистов. Их секут розгами, порют плетьми, замыкают шею в рогатку или сажают на стул, укреплённый в стене железной цепью, и на шею надевают ошейник, принуждая просиживать так по нескольку дней почти без движения, без пищи и сна. Господину не нравится игра главной героини, и он без раздумий, прямо в халате и ночном колпаке, выскакивает из-за кулис и бьёт женщину наотмашь по лицу с истеричным торжествующим криком: «Я говорил, что поймаю тебя на этом! После представления ступай на конюшню за заслуженной наградой» И актриса, поморщившись на мгновение, немедленно принимает прежний гордый вид, необходимый по роли, и продолжает игру…
Столь же эмоционален другой барин – пензенский «театрал» Гладков-Буянов. С его творческой деятельностью имел возможность познакомиться князь Пётр Вяземский, оставивший об этом незабываемом впечатлении несколько строк в своем дневнике. Гладков, по его словам, неудачную травлю на охоте вымещает на актёрах и бьёт их смертным боем. «В то время, как какой-нибудь герой в лице крепостного Гришки ревел на кого-нибудь из своих подданных, Гладков, нисколько не стесняясь, изрыгал громы на этого героя. «Дурак, скотина», – неслись из залы ругательства по адресу актёров». А вслед за тем темпераментный помещик не выдерживал, взбегал на сцену и устраивал там ручную расправу.
Другой барин входит в антракте за кулисы и делает замечание деликатно, отеческим тоном: «Ты, Саша, не совсем ловко выдержала свою роль: графиня должна держать себя с большим достоинством». И 15-20 минут антракта Саше доставались дорого, пишет мемуарист, «кучер порол её с полным своим достоинством. Затем та же Саша должна была или играть в водевиле, или отплясывать в балете».
Розги, пощёчины, пинки, рогатки и железные ошейники – таковы обычные меры взыскания и одновременно средства для воспитания талантов в дворянских помещичьих театрах. Жизнь крепостных артистов мало чем отличалась там от положения одушевлённых кукол.
Очевидец быта крепостников и их крепостных «кукол» писал в горьком удивлении:
«Как ни стараешься, но никак не можешь представить себе, чтобы люди, да ещё девицы, после розог, да ещё вдобавок розог кучерских, забывая и боль, и срам, могли мгновенно или превращаться в важных графинь, или прыгать, хохотать от всей души, любезничать, летать в балете, а между тем делать были должны и делали, потому что они опытом дознали, что если они не будут тотчас из-под розог вертеться, веселиться, хохотать, прыгать, то опять кучера… Они знают горьким опытом, что за малейший признак принужденности их будут сечь опять и сечь ужасно. Представить ясно такое положение невозможно, а однако ж всё это было… Как шарманщики палками и хлыстами заставляют плясать собак, так и помещики розгами и кнутьями заставляли смеяться и плясать людей…».
Физическими наказаниями далеко не исчерпывался круг унижений и мук крепостных артистов.
Де Пассенанс так описывает быт русского помещика-театрала: «Его повара, его лакеи, конюхи делались в случае надобности музыкантами… его горничные и служанки – актрисами. Они в одно и то же время его наложницы, кормилицы и няньки детей, рождённых ими от барина…».
Крепостные актрисы – почти всегда невольные любовницы своего господина. Фактически это ещё один гарем, только публичный, предмет явной гордости владельца. Актрисами добродушный хозяин «угощает» своих друзей. В доме, где устроен домашний театр, нередко спектакль заканчивается пиром, а пир – оргией. Князь Шаликов своё восторженное описание одного имения, «Буда», в Малороссии, предваряет таким восклицанием: «Скучающие жизнью и не умеющие пользоваться благами фортуны, поезжайте в «Буду»!» Хозяин имения, похоже, действительно не привык скупиться и понимал толк в развлечениях: музыкальные концерты, театральные представления, фейерверки, цыганские пляски, танцовщицы в свете бенгальских огней – всё это обилие развлечений совершенно бескорыстно предлагалось желанным гостям. Кроме того, в усадьбе был устроен хитроумный лабиринт, уводящий в глубину сада, где притаился доступный только избранным посетителям «остров любви», населенный «нимфами» и «наядами», и дорогу к которому указывали очаровательные «амуры». Всё это были актрисы, которые незадолго перед тем развлекали гостей помещика спектаклем и танцами, а теперь принуждённые по воле господина расточать свои ласки его друзьям. «Амурами» выступали их дети.
«Прасковья Ивановна Ковалевская взята была от жившего исстари в доме нашем доброго и честного семейства», – таким торжественным тоном повествует граф Н. П. Шереметев в «Завещательном письме сыну» об истории своей страсти к крепостной актрисе Параше. Историей этой любви не устают умиляться на протяжении вот уже двух столетий, а между тем в ней мало привлекательного, если посмотреть на неё без излишней сентиментальности.
Граф Николай Шереметев, владелец 140 000 крепостных крестьян и необозримых поместий, богат как венценосный монарх.
Одна из любимых забав графа – его театр, а точнее, три домашних театра, доставшиеся ему ещё от отца, графа Петра Борисовича Шереметева, также не чуждого любви к прекрасному. Самый любимый из них – в селе Кусково. Несмотря на славу лучшего домашнего театра и визиты коронованных гостей, актёрам и музыкантам живётся там не слишком сладко. Тяжелее всех приходилось танцовщицам, или «танцующим бабам», как они обозначались обычно в списках труппы. Их ценили меньше прочих, тесное помещение, в котором они жили, даже отапливалось редко и скудно, обычно по особому распоряжению и в случае болезни кого-нибудь из них.
В лучшем положении находились «комедиантки» – собственно примы графской труппы. Их кормили изысканными яствами, одевали в «господское» платье, специальные педагоги учили их французскому языку, хорошим манерам, давали необходимые знания из области литературы, искусства, истории. Но при этом все они были наложницами скучающего графа Николая Петровича, который вёл себя с ними совершенно как султан в своём гареме. У Шереметева была игривая забава – оставлять носовой шелковый платок в комнате очередной избранницы – это был знак того, что в этот раз именно она удостоится благосклонности господина. И точно – к ночи его сиятельство являлся за своим платком, да так и оставался до утра.
На этом фоне не только двусмысленно, но просто нелепо звучит следующий восторженный отзыв одного историка искусства о неожиданно вспыхнувшей страсти графа к П. Ковалёвой: «Граф полюбил Парашу, найдя в ней ту «единственную», в поисках которой он так растрачивал себя»… И вправду Николай Петрович не берёг себя на путях служения своим удовольствиям. Не берёг и чести своих невольниц-актрис, разрушая их судьбы и даже не задумываясь об этом. И если Параша Ковалёва могла считать себя вознаграждённой за унижения неожиданным браком с барином, то остальных девушек, так же, как она, насильно взятых «из добрых и честных семейств», ждали забвение или нищая старость приживалок в задних комнатах. Когда господину наскучивала их красота, он ссылал их на задворки своего великолепного дома питаться объедками или выдавал замуж «с кузовом» за первого попавшегося мужика, который ненавидел родившегося у него под крышей нахлебника-байстрюка и мрачно бил несчастную жену, виновную только в том, что она всю молодость прожила «нечестно», играя в барском «киятре», служа потехам господина, и не научилась доить корову, прясть и ткать».
О том, что в России существовало крепостное право, знают все. Но что оно представляло собой на самом деле — сегодня не знает почти никто
Весь строй крепостного хозяйства, вся система хозяйственных и бытовых взаимоотношений господ с крестьянами и дворовыми слугами были подчинены цели обеспечения помещика и его семьи средствами для комфортной и удобной жизни.
Даже забота о нравственности своих рабов была продиктована со стороны дворянства стремлением оградить себя от любых неожиданностей, способных нарушить привычный распорядок. Российские душевладельцы могли искренне сожалеть о том, что крепостных нельзя совершенно лишить человеческих чувств и обратить в бездушные и безгласные рабочие машины.
Случаев, когда в наложницах у крупного помещика оказывалась насильно увезенная от мужа и дворянская жена или дочь — в эпоху крепостного права было немало. Причину самой возможности такого положения дел точно объясняет в своих записках Е. Водовозова. По ее словам, в России главное и почти единственное значение имело богатство — «богатым все было можно».
Но очевидно, что если жены незначительных дворян подвергались грубому насилию со стороны более влиятельного соседа, то крестьянские девушки и женщины были совершенно беззащитны перед произволом помещиков. А.П. Заблоцкий-Десятовский, собиравший по поручению министра государственных имуществ подробные сведения о положении крепостных крестьян, отмечал в своем отчете:
«Вообще предосудительные связи помещиков со своими крестьянками вовсе не редкость. В каждой губернии, в каждом почти уезде укажут вам примеры… Сущность всех этих дел одинакова: разврат, соединенный с большим или меньшим насилием. Подробности чрезвычайно разнообразны. Иной помещик заставляет удовлетворять свои скотские побуждения просто силой власти, и не видя предела, доходит до неистовства, насилуя малолетних детей… другой приезжает в деревню временно повеселиться с приятелями, и предварительно поит крестьянок и потом заставляет удовлетворять и собственные скотские страсти, и своих приятелей».
Принцип, который оправдывал господское насилие над крепостными женщинами, звучал так:
«Должна идти, коли раба!»
Принуждение к разврату было столь распространено в помещичьих усадьбах, что некоторые исследователи были склонны выделять из прочих крестьянских обязанностей отдельную повинность — своеобразную «барщину для женщин».
Насилие носило систематически упорядоченный характер. После окончания работ в поле господский слуга, из доверенных, отправляется ко двору того или иного крестьянина, в зависимости от заведенной «очереди», и уводит девушку — дочь или сноху, к барину на ночь. Причем по дороге заходит в соседнюю избу и объявляет там хозяину:
«Завтра ступай пшеницу веять, а Арину (жену) посылай к барину»…
В.И. Семевский писал, что нередко все женское население какой-нибудь усадьбы насильно растлевалось для удовлетворения господской похоти. Некоторые помещики, не жившие у себя в имениях, а проводившие жизнь за границей или в столице, специально приезжали в свои владения только на короткое время для гнусных целей. В день приезда управляющий должен был предоставить помещику полный список всех подросших за время отсутствия господина крестьянских девушек, и тот забирал себе каждую из них на несколько дней:
«Когда список истощался, он уезжал в другие деревни, и вновь приезжал на следующий год».
А.И. Кошелев писал о своем соседе:
«Поселился в селе Смыкове молодой помещик С., страстный охотник до женского пола и особенно до свеженьких девушек. Он иначе не позволял свадьбы, как по личном фактическом испытании достоинств невесты. Родители одной девушки не согласились на это условие. Он приказал привести к себе и девушку и ее родителей; приковал последних к стене и при них изнасильничал их дочь. Об этом много говорили в уезде, но предводитель дворянства не вышел из своего олимпийского спокойствия, и дело сошло с рук преблагополучно».
Примечательно, что в оригинальной авторской версии повести «Дубровский», непропущенной императорской цензурой и до сих пор малоизвестной, Пушкин писал о повадках своего Кириллы Петровича Троекурова:
«Редкая девушка из дворовых избегала сластолюбивых покушений пятидесятилетнего старика. Сверх того, в одном из флигелей его дома жили шестнадцать горничных… Окна во флигель были загорожены решеткой, двери запирались замками, от коих ключи хранились у Кирилла Петровича. Молодыя затворницы в положенные часы ходили в сад и прогуливались под надзором двух старух. От времени до времени Кирилла Петрович выдавал некоторых из них замуж, и новые поступали на их место…»
Большие и маленькие Троекуровы населяли дворянские усадьбы, кутили, насильничали и спешили удовлетворить любые свои прихоти, нимало не задумываясь о тех, чьи судьбы они ломали. Один из таких бесчисленных типов — рязанский помещик князь Гагарин, о котором сам предводитель дворянства в своем отчете отзывался, что образ жизни князя состоит «единственно в псовой охоте, с которою он, со своими приятелями, и день и ночь ездит по полям и по лесам и полагает все свое счастие и благополучие в оном». При этом крепостные крестьяне Гагарина были самыми бедными во всей округе, поскольку князь заставлял их работать на господской пашне все дни недели, включая праздники и даже Святую Пасху, но не переводя на месячину. Зато как из рога изобилия сыпались на крестьянские спины телесные наказания, и сам князь собственноручно раздавал удары плетью, кнутом, арапником или кулаком — чем попало.
Завел Гагарин и свой гарем:
«В его доме находятся две цыганки и семь девок; последних он растлил без их согласия, и живет с ними; первые обязаны были учить девок пляске и песням. При посещении гостей они составляют хор и забавляют присутствующих. Обходится с девками князь Гагарин так же жестоко, как и с другими, часто наказывает их арапником. Из ревности, чтобы они никого не видали, запирает их в особую комнату; раз отпорол одну девку за то, что она смотрела в окно».
О нравах помещиков дает представление и описание жизни в усадьбе генерала Льва Измайлова.
Информация о несчастном положении генеральской дворни сохранилась благодаря документам уголовного расследования, начатого в имении Измайлова после того, как стали известны происходившие там случаи несколько необыкновенного даже для того времени насилия и разврата.
Измайлов устраивал колоссальные попойки для дворян всей округи, на которые свозили для развлечения гостей принадлежащих ему крестьянских девушек и женщин. Генеральские слуги объезжали деревни и насильно забирали женщин прямо из домов. Однажды, затеяв такое «игрище» в своем сельце Жмурове, Измайлову показалось, что «девок» свезено недостаточно, и он отправил подводы за пополнением в соседнюю деревню. Но тамошние крестьяне неожиданно оказали сопротивление — своих баб не выдали и, кроме того, в темноте избили Измайловского «опричника» — Гуська.
Взбешенный генерал, не откладывая мести до утра, ночью во главе своей дворни и приживалов налетел на мятежную деревню. Раскидав по бревнам крестьянские избы и устроив пожар, помещик отправился на дальний покос, где ночевала большая часть населения деревни. Там ничего не подозревающих людей повязали и пересекли.
Встречая гостей у себя в усадьбе, генерал, по-своему понимая обязанности гостеприимного хозяина, непременно каждому на ночь предоставлял дворовую девушку для «прихотливых связей», как деликатно сказано в материалах следствия. Наиболее значительным посетителям генеральского дома по приказу помещика отдавались на растление совсем молодые девочки двенадцати-тринадцати лет.
Число наложниц Измайлова было постоянным и по его капризу всегда равнялось тридцати, хотя сам состав постоянно обновлялся. В гарем набирались нередко девочки 10–12 лет и некоторое время подрастали на глазах господина. Впоследствии участь их всех была более или менее одинакова — Любовь Каменская стала наложницей в 13 лет, Акулина Горохова в 14, Авдотья Чернышова на 16-м году.
Одна из затворниц генерала, Афросинья Хомякова, взятая в господский дом тринадцати лет от роду, рассказывала, как двое лакеев среди белого дня забрали ее из комнат, где она прислуживала дочерям Измайлова, и притащили едва не волоком к генералу, зажав рот и избивая по дороге, чтобы не сопротивлялась. С этого времени девушка была наложницей Измайлова несколько лет. Но когда она посмела просить разрешения повидаться с родственниками, за такую «дерзость» ее наказали пятидесятью ударами плети.
Нимфодору Хорошевскую, или, как Измайлов звал ее, Нимфу, он растлил, когда ей было менее 14 лет. Причем разгневавшись за что-то, он подверг девушку целому ряду жестоких наказаний:
«сначала высекли ее плетью, потом арапником и в продолжение двух дней семь раз ее секли. После этих наказаний три месяца находилась она по прежнему в запертом гареме усадьбы, и во все это время была наложницей барина…»
Наконец, ей обрили половину головы и сослали на поташный завод, где она провела в каторжной работе семь лет.
Но следователями было выяснено совершенно шокировавшее их обстоятельство, что родилась Нимфодора в то время, как ее мать сама была наложницей и содержалась взаперти в генеральском гареме. Таким образом, эта несчастная девушка оказывается еще и побочной дочерью Измайлова! А ее брат, также незаконнорожденный сын генерала, Лев Хорошевский — служил в «казачках» в господской дворне.
Сколько в действительности у Измайлова было детей, так и не установлено. Одни из них сразу после рождения терялись среди безликой дворни. В других случаях беременную от помещика женщину отдавали замуж за какого-нибудь крестьянина
ВИРТУАЛЬНОСТЬ
Крепостная девушка.
История эта произошла, когда на Руси существовало крепостное право. Этим правом обладали люди, которые со дня рождения награждались титулом дворянина. Эта группа людей, на которых опиралась власть царя, пользовались его особыми почестями, в том числе и правом, распоряжаться жизнями своих подданных, которые отдавались в его власть пожизненно.
Но мой рассказ будет о честном и свободном человеке по имени Иван Захаров. Иван пришёл в большой город бедняком. В отличие от других людей своего уровня, которые, загоревшись, тут же гаснут, обладал железным характером и настойчивостью. Став подмастерьем у ювелира, трудился с огромным усердием. Хозяин его заметил и сделал его мастером. Иван трудолюбие своё умножал, старался всюду перенимать приёмы своего ремесла. Потом стал и сам придумывать приёмы поискуснее, и самостоятельно стал делать многие открытия в ювелирном искусстве.
Работал много и неутомимо. До поздней ночи в окне его мастерской горел свет от лампы. Иван прилежно стучал молоточком, точил, подпиливал, резал, гнул, вытачивал, паял.
Нужда породила труд. Труд породил высокое старание. Старание породило богатство.
Он построил свой дом. Устроил в доме мастерскую и маленький магазин, в котором и стал продавать свои чудесные изделия. Многие горожане стали его частыми посетителями и покупателями.
Не смотря на соблазны большого города, жил наш Иван скромно. Даже в цветущую пору молодости, ни разу не поддался на искушения жизни, которая бурлила вокруг него.
Иван был человек простой и самых бесхитростных понятий. Он боялся Бога, потом воров, вельмож всякого уровня, но больше всего боялся всяческих передряг и беспокойств.
Со временем он научился идти своей дорогой. Не бегать по чужим делам. По одёжке протягивать ножки, самому не должать и соседу взаймы не давать.
Держать ухо востро, не позволять втирать себе очки, не болтать о том, что делаешь. Зря даже воды не выливать. Не быть беспамятным, никому не доверять ни своих забот, ни своего кошелька.
Все эти простые житейски правила, позволили ему торговать себе на пользу, что он и делал, никого не обижая.
Про него люди говорили, что Иван был создан как бы одним ударом, вытесан из одного куска. Такие люди всегда превосходят тех, за создание которых принимались несколько раз.
Вот таким добродетельным был Иван Захаров. Почему же наш мастер оставался одиноким как перст, когда его природные свойства могли быть оценены всякой.
Если вы начинаете критиковать нашего героя, возникает вопрос, а знаете ли вы, что такое есть любовь? Боюсь, до конца не знаете…
Влюблённому полагается куда-то идти, откуда-то возвращаться, слушать, подстерегать, молчать, говорить. То съёжиться, то развернуться. То расти, то сокращаться. Угождать, бренчать на каком-то инструменте, каяться, таскаться за тридевять земель.
Лезть из кожи вон, добывать птичье молоко, ласкать её кошечку или собачку, дружить с её друзьями. Пронюхать, что нравится её родне, не наступать никому на ноги, не бить посуду. Доставать луну с неба, переливать из пустого в порожнее. Молоть вздор, лезть в огонь и в воду. Восхищаться нарядами своей возлюбленной, и повторять это тысячу раз. Самому нарядиться как павлин. Шутить метко, остро. Со смехом преодолевать страдания. Обуздывать свой нрав.
Ходить с утра до ночи с умильной улыбкой. А ведь известно, что милым особам угодить трудно – вильнут хвостиком и прощай, даже без объяснения причин! Она и сама толком не знает причин, зато с возлюбленного требует, чтобы он знал!
Некоторые мужчины в таких обстоятельствах мрачнеют, злобствуют, с ума сходят, вытворяют всякие глупости. Этим мужчина и отличается, например, от собачки. Этим и объясняется, что у собачек нет души. Не хочешь? – обнюхала на последок и побежала себе дальше.
Влюблённый должен быть на все руки мастер: он и фокусник и вояка, король, бездельник, простак кутила, лгун, хвастун, доносчик, пустомеля, вертопрах, волокита, мот, глупец, юродивый.
Прослушав всё это, благоразумный человек будет пренебрегать любовью. И действительно. Предаваясь этому занятию, уважающие себя мужчины, прежде всего, вынуждены тратить: время, жизнь, кровь, заветные слова, не считая уже сердца, души, мозга. Именно до этих человеческих качеств прелестницы охочи сверх меры. Мило болтая между собой, они говорят друг другу: «Если мужчина не отдал мне всё, что имеет, значит, он ничего мне не дал!». А некоторые, нахмурив бровки, ещё и не довольны, что мужчина ради неё расшибается в лепёшку: «Что за пустяки, плохо старается!».
А уважаемый Иван Захаров знай себе, плавил серебро и золото. Глядя на окружающую его суету, никак не мог зажечь в свём сердце фантастические узоры любви, так чтобы её разукрасить, отразиться в ней, разыграться в затейливых выдумках. Объяснялось всё просто, нигде не находил он живой модели для этого таинства души.
Сами понимаете, что ни в одной стране девственницы не падают ни с того, ни с сего в объятия мужчины, также как не сыпятся с неба жареные цыплята. Вот и оставался наш золотых дел мастер целомудренным.
Нельзя сказать, что Иван Захаров был холоднее льда, нет, это не так. Он не мог видеть прелестей, которыми природа щедро одарила некоторых его покупательниц. Но, наслушавшись занятной их болтовни, за которой скрывались лукавые мысли, он понимал, что заигрывая с ним, они просто пытались добиться снижения цены на драгоценности.
И всё же. Прелестницы добивались своего, но совсем в другой области — он шёл после работы домой, мечтательный как поэт, тоскующий подобно кукушке без гнезда. В этих мечтах уже появлялась добрая и хлопотливая жена. И подходя к своему дому, он уже мысленно имел десяток ребятишек от этой воображаемой жены.
Свои тоскующие мечтания он воплощал в красивых безделушках, а восхищённые покупатели не знали, сколько жён и детишек, таятся в этих красивых вещицах!
Так и отошел бы наш талантливый ювелир в мир иной холостяком, но на сорок первом году его жизни случилось вот что! В один прекрасный день, прогуливался наш герой за городом. Незаметно для себя, вступил он на поле, которым владел дворянин князь К.
Посреди лужка, повстречалась ему молоденькая девушка, тащившая за собой коровёнку. Проходя мимо ювелира, девушка приветливо ему поклонилась, улыбнулась и сказала – День добрый, мой господин!
То ли невинная красота миловидного девичьего личика, то ли приветливый голосок, а может и мысли о браке, которые не давали ему покоя, но Иван влюбился мгновенно и страстно.
— Милая девушка, вы, наверное, бедны, раз в воскресенье не знаете отдыха от трудов?
— Я крепостная девушка князя. Он по своей доброте разрешает пасти нашу корову на его лугу, но после обеда.
— А вам так дорога ваша корова?
— Да, мой господин, она кормилица и поилица всей моей семьи.
— Такая красавица и одна в поле?! Наверное, есть много охочих молодцов, чтобы завоевать ваше сердечко?
— Нет, это не так совсем. Все знают, что я крепостная девушка. Если кто-то женится на мне, он автоматически становится крепостным князя. Особенно обидно, что когда князю заблагорассудиться, меня сведут с таким же крепостным мужчиной в жёны.
Так неспешно разговаривая, шли они к дому девушки. Ювелир любовался прекрасным личиком девушки, её стройной фигуркой. Хотя и был он девственник с чистым сердцем и помыслами, не мог себя заставить не угадывать прелестные белоснежные груди, которые девушка, прятала с очаровательной стыдливостью, под грубым платком.
Всё это волновало его, возбуждало жажду, как чаша с холодной водой соблазняет уставшего путника.
Словом, идя рядом с этим чудным созданием, томился наш Иван внезапной любовью. Чем строже был запрет на этот плод, тем сильнее томился ювелир.
Внезапно девушка предложила ему надоить коровьего молочка, так как день был жарким. Иван отказался и, неожиданно для себя разразился страстным признанием в любви.
Я не хочу молока, а жажду вас. Если вы не возражаете, я хочу выкупить вас у князя!
— Это не возможно! Уже много несчастных поколений моих предков принадлежали князю. И деды так жили, и внуки будут жить. Мне суждено вечно быть крепостной у князя. И дети мои будут крепостными. Князь хочет, чтобы у всех принадлежащих ему людей, было потомство.
— Неужели не нашёлся молодец, который бы посмел выкупить такую красавицу на свободу?
— Воля стоит слишком дорого. Те кому я приглянулась уходят так же быстро, как и появляются.
— И убежать нельзя?
— Ой, нельзя. У князя длинные руки, да и царский закон о крепостных очень строгий. Если меня поймают, то закуют в кандалы, а мой милый может потерять не только свою свободу, но и все принадлежащее ему имущество. Не стою я таких жертв! Так и живу в полном послушании, видно такая уж моя судьба.
— А как тебя зовут, милая девушка?
— Маша.
— А меня зовут Иван. Иван Захаров, золотых дел мастер. И вот, что я тебе скажу, милая моя. Ещё никогда в жизни, ни одна женщина не нравилась мне, как ты. А ещё знаешь…? Я шёл по этому полю с мыслями избрать себе подругу, а повстречал тебя. В этом я вижу указание небес. Если я тебе не противен, если ты готова забыть, что мне уже много лет, считай меня своим другом, а там…может быть и твоим мужем!
Услышав такие приятные для женского сердца слова с признанием в любви, девушка зарделась чудесным румянцем, опустила счастливые глазки, и залилась слезами:
— Милый мой Иванушка! Я не хочу стать причиной множества твоих огорчений, как только ты станешь просить у князя выкупить мою волю. Для меня уже хватит нескольких ласковых слов.
— Милая Машенька! Ты ещё про меня ничего не знаешь. Я достаточно богатый человек. Я не пожалею ничего, чтобы достать свободу моей будущей супруге.
— Иванушка! Откажись от этих мыслей. – Говорила девушка, обливаясь слезами – Я буду любить тебя всю жизнь и так. Без этих строгих условий.
— Давай Машенька, договоримся так. В следующее воскресенье, я опять приду на это поле.
— Добрый мой повелитель! Я обязательно буду тебя здесь ждать. Если меня после этого строго накажут, всё равно. Я не боюсь. Приходи милый мой.
— Девушка вернулась домой поздним вечером, за что получила сильную трёпку, но побоев не почувствовала.
Добряк Иван, лишился аппетита. Даже закрыл мастерскую и магазин, так он влюбился в эту чудесную крепостную девушку. Думал о ней, всюду видел только её. Когда мужчина в такой стадии влюблённости, вполне прилично начинать действовать, при том активно.
Ювелир, человек был осторожный.
Поэтому, для беседы с князем, решил прибегнуть к помощи солидного покровителя. Трудностей в этом вопросе у него не возникло, так как множество сиятельных дам, готовы были, оказать содействие в таком приятном для женщин вопросе, как любовь!
Княгиня М., имевшая большой вес при царском дворе, вызвалась сопровождать ювелира и помогать в его хлопотах, как выкупить крепостную девицу.
Князь с большим почтением принял гостью и сопровождающего её ювелира. Княгиня взяла на себя труд начать разговор:
— Сиятельный князь! Я у вас по очень приятному для меня делу. Я хочу способствовать объединению двух сердец влюблённых.
— Княгиня! Я буду рад быть полезен, но не знаю, о чём идёт речь.
— Перед вами наш придворный ювелир, который воспылал любовью девице, которая, к несчастью, является вашей крепостной. Посему, я ходатайствую перед вами о воле для этой девицы. С нашей стороны, вы можете рассчитывать, на выполнение любого вашего желания.
— Кто такая?
— Девицу зовут Маша.
— А, а! Что-то мне говорили, да я не придал этому значения. В любом случае, нам придется обсуждать условия выкупа. Готовы вы для этого разговора?
— Ваше сиятельство! – вступил в разговор наш влюблённый ювелир – Я решил изготовить для вас чудесную золотую вазу, усыпанную драгоценными камнями. Уверен, что такой вы не сыщете в России.
— От такого подарка, я конечно же, не откажусь. Но… — князь выразительно посмотрел на княжну – Я не волен менять царский указ.
— Какой указ?
— Когда царь жаловал мне и другим высоким особам поместья, в его указе установлено, что все крестьяне становятся нашими крепостными. И их дети, и дети их детей. Особо указывалось, что человек со стороны, если женится на моей крепостной, становится крепостным до конца жизни. Таков царский указ! – князь развел руками – Не в моих силах царя поправлять! Так, что на такое может решиться только человек, потерявший рассудок.
— Сиятельный князь! Я и есть такой человек. Я потерял рассудок от любви к этой бедной девушке. Я больше тронут её нежным и добрым сердцем, чем телесными совершенствами. Но больше всего меня поражает ваше жестокосердие, ибо из любого положения есть выход. Надо только захотеть. Словом, моя судьба в ваших руках, и извините за мои слова. Итак! Даже если всё моё добро перейдёт в вашу собственность, а я стану вашим крепостным, всё равно ваша власть имеет предел.
— Это какой же, — спросил князь, разозлённый дерзкими речами, простолюдина – как вы выразились предел?
— Этот предел в моей голове. Ни одна самая могущественная сила, не имеет власти над моим талантом и всеми задумками будущих творений. Всё это таится в моём уме!
Слушая эту гневную перепалку, княгиня уже была не рада, что ввязалась в историю. Она испуганно смотрела то на взбешённого князя, то на своего любимого ювелира. При всех своих талантах, ювелир оставался фигурой не заметной на поверхности. В силах князя было стереть эту помеху, одним движением руки. Не известно чем бы всё это кончилось, но к счастью, в залу ввели Машеньку.
Князь заранее приказал, приготовить предмет разговора, для собственного разглядывания, да и как предмет торга. Служанки постарались. Машенька сверкала как серебряное блюдо, старательно протёртое хлопотливой хозяйкой. Её одели в красивое белое платье, с розовым пояском, ножки были обуты в изящные туфельки, из которого выглядывали красивые ножки в белых чулочках.
Машенька выглядела царственно прекрасно. Увидев девушку, Иван обомлел от восторга. Даже князь и княгиня, признались себе, что никогда не видели такой совершенной красоты.
Первой встрепенулась княгиня, которая поняла, что дальнейшее пребывание столь красивой девушки грозит расстройством и всякими опасностями ювелиру.
Потому, она вежливо извинилась и схватив обомлевшего Ивана за руку увела его в карету. Всю дорогу она уговаривала ювелира отказаться от своего слова девушке, так как женским чутьём угадывала, что такую прелестную приманку, князь из своих рук не выпустит.
Спустя короткое время, княгиня получила от князя письмо.
В нём он ещё раз подтверди, что в случае женитьбы на девушке Маше, ювелир Иван Захаров, должен отдать всё своё добро в пользу князя, и признать себя и будущих детей его крепостным. В виде особой милости, князь оставлял молодым жилище и ювелирную мастерскую. Там они могли жить и работать. Но раз в год, муж и жена, в течение недели обязаны пребывать в людской, чтобы подтвердить своё рабское состояние.
Иван был в отчаянии. Даже похитить Машу, он не мог, так как князь, велел девицу стеречь особо, что и было немедленно сделано. Ювелиру оставалось только одно – жаловаться своим покупателям на жестокость князя и свою несчастную любовь. В результате эту историю стали широко обсуждать в обществе. Все без исключения встали на сторону бедного ювелира. Этот ропот дошёл даже до царя.
Выслушав эту грустную историю, царь сначала прослезился от жалости, а потом разгневался на князя. Когда он предстал пред очами разгневанного владыки, то спросил:
— Почему ты князь, не желаешь прислушаться к голосу большой любви и не следуешь милосердию?
— Государь, посуди сам! Все законы государства связаны между собой, как звенья цепи. Стоит одному звену выпасть, рушится всё. Если мою крепостную возьмут против нашей воли, то вскоре в государстве может возникнуть мятеж. Станут отказываться платить в казну пошлины, а там не далеко, что и корону снимут с вашей головы, государь!
Последнее обстоятельство, тут же охладило царский гнев, и он, махнув рукой, отпустил князя.
Всё же, посещение дворца, для князя даром не прошло. Он был сановником опытным, и решил от греха и царского гнева, ситуацию разрядить. В результате, ювелиру было разрешено видеться с Машенькой, под строгим надзором. Девушку приводили, одетую в роскошные платья, как придворную даму. Влюблённым позволяли только видится, и говорить друг с другом. Надзор был такой строгий, что влюблённые не могли даже украдкой обменяться поцелуями.
Князь этим самым добился своего. Не имея возможности выносить эту медленную пытку, влюблённый ювелир, решился подписать все необходимые бумаги и договора.
Слух о том, что знаменитый ювелир, ради своей возлюбленной, решил расстаться со своим состоянием и закрепостить себя, став добровольно собственностью князя, каждому захотелось посмотреть на него.
В магазине стали толпиться придворные дамы, красивые женщины, которые отбирали себе драгоценности без счёта, лишь бы подольше побеседовать с ювелиром. И если иные могли сравняться красотой с Машенькой, ни одна из них не обладала её добрым сердцем.
Накануне окончательного перехода к рабству и любви, ювелир расплавил всё золото, изготовил из него корону, не особенно стараясь, приспособил на неё все драгоценные камни, и отнёс её царице.
Ваше величество! Я не знаю кому доверить своё богатство, передаю его вам. Завтра у меня ничего не останется своего – всё отойдёт князю. Я знаю, что вы не раз высказывали в мой адрес слова жалости. Посему, проявите великодушие, примите эту корону. Смею надеяться, что если мои дети станут свободными, а со мной случится плохое, я надеюсь на ваше к ним великодушие.
— Принимаю подарок, бедный ты мой человек! Рано или поздно, моя помощь понадобится князю. Тогда, поверь, я вспомню о тебе.
Свадьба ювелира, лишившего себя свободы ради этого, собрала несметную толпу. «Вы всегда останетесь благородным человеком, наперекор князю!» — кричали жениху именитые граждане.
Окрылённые всенародной поддержкой, молодожёны показали себя достойными друг друга, в интимном поединке. Муж Иван многократно одерживал победу, а его любимая жена отвечала ему в сражении, как и подобает здоровой крестьянской девушке.
Длилось это в течение всего первого месяца, а молодожёны как голубки, стали вить себе уютное гнездышко. Машенька наслаждалась невиданным светлым и уютным жилищем. Свой свет любви и успокоения, она переносила на заказчиков, которые толпились в магазине. Этот свет покупатели и уносили на себе, обворожённые молодой хозяйкой.
По истечении медового месяца, случилось неожиданное. В принадлежащий уже ему дом, вошёл князь. Подозвав к себе обмерших от неожиданности ювелира и его жену, князь сказал:
— Я принёс вам своё доброе решение. Я не хочу быть тираном в глазах общества, посему я решил – вы свободны! Свобода эта вам не будет ничего не стоить.
Иван и его жена упали на колени и заплакали от радости. Ювелир с большим почётом и уважением, проводил карету князя через весь город.
События на этом не кончились. В один прекрасный день, слуга доложил князю, что его хочет видеть ювелир. Войдя в кабинет князя, ювелир положил перед ним ларец из красного дерева. Князь открыл ларец и зажмурился. В ларце лежал чудесный золотой кубок, дивной формы. Весь он был украшен драгоценными камнями.
Помните князь, я в первое своё посещение обещал сотворить для вас этот кубок. Я своё обещание выполняю. Примите его в дар, за вашу доброту, на память о счастливейшей супружеской паре на свете.
Когда ювелир ушёл, князь ещё долго сидел в кабинете, разглядывая кубок. Истинная любовь надо всем торжествует!
(по мотивам «Настойчивость в любви» Оноре де Бальзак)
На картинке
: Для поддержания своей репутации на должном уровне каждый крепкий землевладелец обзаводился гаремом с достойным количеством собственных «сералек»
ЕВГЕНИЙ ЖИРНОВ, Коммерсантъ
Для поддержания своей репутации на должном уровне каждый крепкий землевладелец обзаводился гаремом с достойным количеством собственных «сералек»
500 с лишним женщин и девушек изнасиловал дворянин Виктор Страшинский из Киевской губернии. Причем многие из его жертв были не его собственными крепостными, утехи с которыми до освобождения крестьян считались едва ли не естественным правом владельца крепостных душ. Против Страшинского возбуждали четыре судебных дела, однако расследование тянулось беспрецедентно долго даже для крайне неспешного российского правосудия. От первых обвинений до приговора прошло без малого 25 лет. А мера наказания, избранная императором Александром II Освободителем, привела в изумление значительную часть русского общества.
Природное развлечение
В 1845 году настоятель храма в селе Мшанце Киевской губернии Ящинский рассказал руководителю местной полиции, земскому исправнику, что его паства недовольна и ропщет. Причем имеет для этого все основания, поскольку отец владелицы имения Михалины Страшинской — Виктор — постоянно требует присылать в свою усадьбу, село Тхоровку, крестьянских девок и жен для плотских утех, а если присылка почему-либо задерживается, то приезжает в Мшанц сам и насилует баб, девок, даже малолеток.
Если в этой истории и было что-то странное, то лишь то, что Страшинский использовал для своего удовольствия крепостных своей дочери: в обществе косо смотрели на тех, кто злоупотребляет чужим имуществом. Однако в том, как именно помещик обращался с крестьянками, ничего странного не находили, поскольку редкий состоятельный помещик в XVIII и в начале XIX века не использовал своего положения для удовлетворения любовных страстей. Мемуаристы утверждали, что в деревнях «арапа Петра Великого» — Абрама Петровича Ганнибала — встречалось немало весьма смуглых и по-африкански курчавых крепостных. Чуть не каждый знатный владелец душ считал долгом иметь собственный гарем из двух-трех десятков крепостных красавиц. К примеру, о государственном канцлере светлейшем князе А. А. Безбородко писали, что он чуждался светского общества и дам потому, что «подлинным «романом» его жизни был гарем, всегда изобилующий наложницами и часто обновляемый».
А некоторые помещики, увлекшись гаремом, забывали не только об обществе, но и о любых других делах, имениях и семье. Друг Пушкина А. Н. Вульф писал о своем дяде Иване Ивановиче Вульфе:
«Женившись очень рано на богатой и хорошенькой девушке, нескольколетней жизнью в Петербурге расстроил свое имение. Поселившись в деревне, оставил он жену и завел из крепостных девок гарем, в котором и прижил с дюжину детей, оставив попечение о законной своей жене. Такая жизнь сделала его совершенно чувственным, ни к чему другому не способным».
Не были исключением из правил и борцы за счастье народа декабристы. К примеру, в справке по делу 14 декабря 1825 года об участнике восстания О. Ю. Горском говорилось:
«Сперва он содержал несколько (именно трех) крестьянок, купленных им в Подольской губернии. С этим сералем он года три тому назад жил в доме Варварина. Гнусный разврат и дурное обхождение заставили несчастных девок бежать от него и искать защиты у правительства,— но дело замяли у гр. Милорадовича».
Вся разница между владельцами сералей заключалась в том, как именно они относились к тем, для кого в ту эпоху появилось почти официальное наименование «серальки». К примеру, о помещике П. А. Кошкареве бытописатель XIX века Н. Дубровин писал:
«Десять-двенадцать наиболее красивых девушек занимали почти половину его дома и предназначались только для услуги барину (ему было 70 лет). Они стояли на дежурстве у дверей спальни и спали в одной комнате с Кошкаревым; несколько девушек особо назначались для прислуги гостям».
Однако, в отличие от «сералек» других владельцев, девушки в доме Кошкарева содержались в весьма приличных условиях. Живший у Кошкарева в детстве Я. М. Неверов вспоминал о них:
«Вообще, девушки все были очень развиты: они были прекрасно одеты и получали — как и мужская прислуга — ежемесячное жалованье и денежные подарки к праздничным дням. Одевались же все, конечно, не в национальное, но в общеевропейское платье».
Чрезмерное увлечение
В первой четверти XIX века в стране получил широкую известность генерал-лейтенант Лев Дмитриевич Измайлов. Он прославился как своими подвигами во славу Отечества, потратив огромные средства, миллион рублей, на вооружение Рязанского губернского ополчения в 1812 году, так и своим самодурством и многочисленными выходками, слава о которых расходилась по всей империи. Много говорили, а потом и вспоминали о гареме генерала Измайлова. Однако ужаснувшие современников и потомков подробности выяснились в 1828 году после завершения назначенного по жалобе крестьян Измайлова расследования.
Начало и ход этого дела представляют не меньший интерес, чем вскрытые в ходе его детали. Началось оно с того, что поверенный в делах генерала, его стряпчий Федоров, решил подзаработать на собственном доверителе и убедил его крестьян написать жалобу о многочисленных злодеяниях и злоупотреблениях Измайлова. Стряпчий справедливо рассчитывал, что в ходе следствия, которое никак не могло обойтись без взяток судейским и прочим чиновникам, ему удастся неплохо нажиться. А дело, учитывая влияние, возраст и прошлые заслуги генерала, все равно будет закрыто.
Сначала все шло по намеченному сценарию. В суде показания крестьян записывали не полностью или извращали и под страхом наказания заставляли подписывать. Измайлов исправно давал, а Федоров, не забывая о своих интересах, передавал взятки, так что в итоге крестьян собирались было приговорить к ссылке в Сибирь за бунт и клевету на помещика.
Однако в это же время в Рязанскую губернию с инспекцией прибыли сенаторы Огарев и Салтыков, которые не только знали, но и не любили Измайлова. Крестьян незамедлительно выпустили из острога и отправили домой, а в поместьях Измайлова началось настоящее следствие. Помимо прочих крепостных Измайлова допросили и обитательниц его гарема. Причем их показания оказались такими, что хорошо знакомый с делом биограф Измайлова С. Т. Словутинский многие из них приводил иносказательно или вовсе предпочел опустить:
«И днем и ночью все они были на замке. В окна их комнат были вставлены решетки. Несчастные эти девушки выпускались из этого своего терема или, лучше сказать, из постоянной своей тюрьмы только для недолговременной прогулки в барском саду или же для поездки в наглухо закрытых фургонах в баню. С самыми близкими родными, не только что с братьями и сестрами, но даже и с родителями, не дозволялось им иметь свиданий. Бывали случаи, что дворовые люди, проходившие мимо их окон и поклонившиеся им издали, наказывались за это жестоко. Многие из этих девушек,— их было всего тридцать, число же это, как постоянный комплект, никогда не изменялось, хотя лица, его составлявшие, переменялись весьма часто,— поступали в барский дом с самого малолетства, надо думать, потому, что обещали быть в свое время красавицами. Почти все они на шестнадцатом году и даже раньше попадали в барские наложницы — всегда исподневольно, а нередко и посредством насилия».
Словутинский описывал немало случаев, когда Измайлов насиловал малолетних девочек и предоставлял такое же право своим гостям:
«Из показаний оказывается, что генерал Измайлов был тоже гостеприимен по-своему: к гостям его всегда водили на ночь девушек, а для гостей значительных или же в первый еще раз приехавших выбирались невинные, хоть бы они были только лет двенадцати от роду… Так, солдатка Мавра Феофанова рассказывает, что на тринадцатом году своей жизни она была взята насильно из дома отца своего, крестьянина, и ее растлил гость Измайлова, Степан Федорович Козлов. Она вырвалась было от этого помещика, но ее поймали и по приказанию барина жестоко избили палкою».
Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что Измайлов делал с собственной дочерью, прижитой от «серальки»:
«Нимфодора Фритонова Хорошевская (Нимфа, как называли ее в своих показаниях дворовые люди, вероятно, по примеру барина) родилась в то время, как мать ее содержалась в барском дому взаперти, за решетками… Измайлов растлил ее четырнадцати лет от роду. Она напоминала ему при этом, что крещена его матерью; страшно циническое, мерзостное возражение его Нимфе невозможно здесь привести… В тот же день Нимфу опять позвали в барскую спальню. Измайлов стал допрашивать ее: кто виноват в том, что он не нашел ее девственною. Подробности объяснений бедной девушки о ее невинности, о том, что делал с нею сам барин, когда она была еще ребенком лет восьми-девяти (все это подробно изложено в показании Нимфодоры Хорошевской, данном последним следователям), слишком возмутительны для передачи в печати… Барский допрос не хорошо окончился для крепостной Нимфы: сначала высекли ее плетью, потом арапником, и в продолжение двух дней семь раз ее секли. После этих наказаний три месяца находилась она по-прежнему в запертом гареме хитровщинской усадьбы и во все это время была наложницею барина. Наконец он приревновал ее к кондитеру. Кондитер этот был немедленно отдан в солдаты, а Нимфа, по наказании ее плетьми в гостиной, трое суток просидела на стенной цепи в арестантской. Затем она была сослана на поташный завод, в тяжелые работы, где и пробыла ровно семь лет. На третий день по ее ссылке на завод остригли ей голову. Через несколько месяцев попала она в рогатку за то, что поташу вышло мало; рогатку эту носила она три недели. С поташного завода перевели ее на суконную фабрику, и тогда же Измайлов приказал ее выдать замуж за простого мужика; но Нимфа не согласилась — и за то трое суток была скована. Наконец с суконной фабрики сослали ее в деревню Кудашеву, где, конечно, должна была она несколько отдохнуть от своей каторжной жизни у Измайлова».
Казалось бы, после того как подобные факты были обнаружены и подтверждены, генерал Измайлов не мог избежать тяжкого наказания. К тому же к обвинениям в растлении малолетних добавлялось применение пыток, запрещенных к тому времени. А кроме того, Измайлова обвинили в еще одном тяжком преступлении — он не позволял крестьянам ходить к исповеди, чтобы сведения о его утехах и зверствах не дошли до духовного начальства.
Однако, несмотря на все это, Сенат оказался чрезвычайно милостив к Измайлову. В его решении говорилось:
«Как имение Измайлова уже взято в опеку и сам он, по образу обращения его со своими людьми, не может быть допущен до управления того имения, то оное оставить в опеке; и хотя было бы неуместно иметь Измайлову пребывание в своем имении, но так как он, по уважению к тяжкой его болезни, оставлен в настоящем месте пребывания, то дозволить ему находиться там до выздоровления».
После такого прецедентного судебного решения возникновение дела против Виктора Страшинского выглядело уже совершенно странным. А его расследование — абсолютно бесперспективным.
Длиннейшее рассмотрение
На первых порах, правда, следствие шло вполне успешно.
«На допросах 12 сентября 1846 г.,— говорилось в описании дела,— показали: сотник с. Мшанца Павел Крившун, без присяги, что помещик Страшинский или требует к себе в с. Тхоровку крестьянских девок, или приезжает сам в с. Мшанц и насилует их. Указанные сотником крестьянские девки показали, что они растлены были Страшинским, что приводили их к нему Эсаул Ганах, девка Десятникова, женщина Марциниха и прачка Лесчукова и что они жаловались на то своим родителям. Крестьянин Эсаул Ганах объяснил, что он действительно приводил к Страшинскому девок, которых он требовал, но насиловал ли их помещик, или нет, о том не знает и от них самих не слыхал».
Однако затем следствие начало буксовать:
«Упомянутые женщины Десятникова, Лесчукова и Марцениха показали, что они никогда не приводили к Страшинскому девок. Отцы и матери означенных девок (за исключением только одной Вакумовой) все отвергли ссылку на них дочерей их, объяснив, что последние об изнасиловании им никогда не жаловались. На очных ставках выставленные сотником Крившуном 10 девок и еще другие 6, также оговоривших Страшинского в изнасиловании, отказались от прежних своих показаний и на передопросах подтвердили, что он их никогда не растлевал, а показали они о том прежде с целью избавиться от требования в другое имение для домашних услуг».
Еще хуже выглядело то, что от своих обвинений стал отказываться начавший дело священник Ящинский:
«Священник Ящинский показал, что к нему об изнасиловании Страшинским девок никаких решительно сведений не доходило, но что он видел плач отцов и матерей, когда детей их брали в с. Тхоровку, как некоторые говорили, для изнасилования, а другие для услуг».
Другие свидетели также не подтверждали данных об изнасилованиях:
«12 человек соседних крестьян под присягою показали, что о растлении и изнасиловании Страшинским девок они ничего правдоподобного не слыхали, но что плач родителей и детей происходил от взятия крестьянок в дворовую услугу. При повальном обыске о поведении Страшинского отозвались под присягою: два помещика, что они знают его с лучшей стороны, а четыре, что по неимению с ним никаких связей они об образе жизни его ничего не знают».
После этого Страшинский, с начала следствия уклонявшийся от допросов, перешел в наступление:
«Помещик Страшинский, не являвшийся на следствие под предлогом болезни своей и дочери его и наконец присланный по распоряжению начальства с полицейским чиновником 20 декабря 1846 г., показал: 1) что с. Мшанц принадлежит не ему, но дочери его Михалине, которая и владела оным на вотчинном праве уже 6 лет прежде начала сего следствия; 2) что преступления, приписываемые ему, несвойственны ни званию его как дворянина, ни 65-летней его старости, ни, наконец, расстроенному здоровью; 3) что обвинения эти основаны на злобе и клевете священника с. Мшанц и сотского Крившуна, и что крестьяне к сему были увлечены мыслью о свободе из крепостного владения, в случае если бы взводимые на него, Страшинского, обвинения сии оправдались; 4) что крестьяне с. Мшанца, не принадлежа ему, Страшинскому, не могли умалчивать о его преступлениях, если бы оные действительно были им совершены».
По сути, дело можно было бы закрывать за недоказанностью факта преступления. Однако в 1845 году в другом уезде и в другом имении Страшинского возникло точно такое же дело.
«Следствие,— говорилось в том же описании дела,— об изнасиловании Страшинским крестьянских девок в с. Кумановке было начато также в 1845 г. на основании донесения старшего заседателя Махновского земского суда Павлова местному исправнику. В донесении заседатель объяснил, что крестьяне с. Кумановки, состоящего в традиционном владении Страшинского, безмерно обременены барщиною и что он изнасиловал дочерей двух тамошних крестьян Ермолая и Василия».
Вот только полиция не смогла доставить свидетелей для допроса:
«Исправник поручил помощнику станового пристава представить сих девок с их родителями в земский суд, но помощник донес исправнику, что Страшинский не выдал сих людей. Исправник поручил становому разузнать о сем на месте».
Результаты предварительного дознания поразили полицейского исправника:
«Получив донесение, что Страшинский в имении Кумановке ни одной девицы не оставил целомудренною, он представил о том начальнику губернии. По распоряжению сего последнего поручено было махновскому уездному предводителю дворянства, совместно с уездным стряпчим, произвести на месте строгое исследование как о жестоком обращении Страшинского со своими крестьянами и обременении их барщиною, так и об изнасиловании крестьянских дочерей».
Однако история предыдущего дела повторилась. Запуганные помещиком крестьянки одна за другой отказывались признать не только факт изнасилования, но и само знакомство со Страшинским. А тот, в свою очередь, принялся доказывать, что Кумановкой управляет не он, а эконом, а сам он в этом имении почти и не бывает.
Однако история о массовых изнасилованиях уже всерьез заинтересовала губернское начальство, и в Киеве очень внимательно ознакомились с результатами второго расследования:
«Рассмотрев это следствие, начальник Киевской губернии нашел, что оно произведено было без всякого внимания и с видимым намерением оправдать Страшинского… Переследование поручено было произвести васильковскому уездному предводителю дворянства совместно с капитаном корпуса жандармов… Спрошенные в отсутствие Страшинского девки, оправдавшие его при следствии, теперь показали, что он действительно их изнасиловал. Родители их, также оправдавшие при следствии Страшинского, при переследовании подтвердили показания их дочерей в том, что он их изнасиловал. Мужья означенных крестьянок равным образом отреклись от прежних своих показаний, оправдывавших Страшинского, и объяснили, что при женитьбе они нашли жен своих лишенными девства, по объяснению их, самим Страшинским. Новые свидетели под присягою показали, что они слышали, что помещик Страшинский, приезжая в Кумановку, приказывал приводить к себе девок и имел с ними плотское сношение».
Страшинский объяснял новые показания происками своих врагов и бунтовщическими намерениями крестьян. Но к нему уже никто не прислушивался, поскольку губернское начальство решило установить подлинность обвинений и отправило следователей в село, где помещик жил постоянно,— в Тхоровку. А чтобы Страшинский не мешал допросам, его отправили в Бердичев под надзор полиции. В результате следователи получили то, на что рассчитывали,— откровенные показания потерпевших и свидетелей:
«При следствии обнаружилось, что с. Тхоровка принадлежало жене Страшинского, а в 1848 г. перешло по отдельной записи к сыну их Генриху Страшинскому. Крестьяне с. Тхоровки, в числе 99, единогласно объяснили, что Страшинский угнетает их повинностями, жестоко обращался с ними, жил блудно с женами их, лишал невинности девок, из числа которых две (Федосья и Василина) даже умерли от изнасилования, и что он растлил между прочим двух девочек Палагею и Анну, прижитых им самим с женщиною Присяжнюковою. Жены и дочери показателей, в числе 86 челоевк, объяснили со своей стороны, что они действительно были растлены Страшинским насильно, одни на 14-летнем возрасте, а другие по достижении только 13 и даже 12 лет… Многие изъяснили, что Страшинский продолжал связи с ними и после их выхода замуж, а некоторые показали, что заставлял их присутствовать при совокуплении его с другими».
Нашлись подтверждения и обвинений в смерти девочек:
«Девочки те умерли после насильственного растления их помещиком Страшинским: Федосья в продолжение одних суток, а Василина чрез несколько дней, что сие известно всему обществу… Жена крестьянина Солошника, у которого Федосья находилась в услужении, и тетка Василины, крестьянка Горенчукова, объяснили, что означенные девочки умерли от сильного истечения кровей после насильственного растления их Страшинским».
Помещик защищался как мог. Он представил врачебную справку о том, что страдает хроническим ревматизмом, а потому приписываемые ему деяния совершить никак не мог. Его жена подала прошение, в котором говорилось, что за пятьдесят лет пребывания в браке муж ни разу не давал ей повода для ревности. А кроме того, прекрасно управляет всеми семейными поместьями на протяжении 47 лет.
Мягчайшее наказание
Однако и следователи не теряли времени даром и обнаружили, что упоминавшаяся любовница Страшинского, крестьянка Присяжнюкова, попала к нему после побега от прежнего барина — подполковника Соловкова. А Страшинский пошел на лжесвидетельство, чтобы оставить ее у себя. В глазах дворянского общества такое преступление выглядело едва ли не хуже изнасилований. Кроме того, в архиве суда обнаружилось не окончившееся приговором дело 1832 года, согласно которому крестьянки из села Мшанц обвиняли его в изнасилованиях. Так что количество его жертв за 47 лет управления селами не могло быть меньше 500. Кроме того, было проведено медицинское освидетельствование крестьянок, подтвердившее обвинения.
Дело долго еще ходило по судебным инстанциям и добралось до высшей, Сената, только в 1857 году, через четверть века после первых обвинений. Мнения сенаторов о выборе меры наказания диаметрально разошлись, и в результате обсуждений сформировалось три мнения, представленных на утверждение императору.
По первому мнению, приговор должен был выглядеть так:
«Страшинского, лишив всех особенных лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ, сослать на житье в Тобольскую губернию. По предмету же насильственного растления малолетних крестьянских своих девок и принуждения к блудодеянию с ним достигших 14-летнего возраста крестьянок оставить Страшинского в сильном подозрении».
Согласно второму мнению, Страшинского следовало признать виновным по всем пунктам обвинения:
«Виктор Страшинский виновен не только в жестоком обращении с крестьянами, в водворении беглой крестьянки Кисличковой и в подлоге для повенчания ее с принадлежащим ему крестьянином Присяжнюком, но и в изнасиловании, соединенном с растлением, крестьянских девок, достигших и не достигших 14-летнего возраста. В этом убеждают следующие обстоятельства: 1) крестьяне и крестьянки сел Тхоровки, Мшанца и Кумановки более 100 человек обвиняют Страшинского в изнасиловании, а в такой массе народа трудно предположить стачку; 2) показания их приобретают тем большую достоверность, что крестьяне принадлежат не только к различным селам, но живут в разных уездах, давали ответы не в одно время и разным следователям; 3) все крестьянки объясняли подробности изнасилования, указали на лиц, которые приводили их к Страшинскому, некоторые из них говорили о том своим родителям, а многие рассказывали о приготовлении их к блудодеянию, которое, составляя утонченный разврат, не может быть вымышлено; 4) лица, которые приводили к Страшинскому девок, и родители подтвердили сделанную на них ссылку; 5) мужья изнасилованных также отозвались, что жены их вышли за них уже растленными, как сознались, помещиком Страшинским; 6) сторонние крестьяне сел Мшанца и Кумановки и соседних деревень под присягою показали, что слышали об изнасиловании Страшинским своих девок и замужних женщин; 7) медицинское свидетельство удостоверяет об изнасиловании 13 девок, которым было уже от 14 до 18 лет, и хотя оно не служит доказательством, что преступление совершено было именно Страшинским, но он не мог представить никакого оправдания, которое заслуживало бы уважения, и вообще в деле не обнаружено лиц, на коих бы могло пасть подозрение в растлении; 
поведение крестьянок одобрено; 9) Страшинский судился уже в 1832 г. за изнасилование крестьянских девок села Мшанца. Все сии улики, взятые в совокупности, исключают возможность недоумевать о вине подсудимого и составляют против него совершенное доказательство. За изнасилование девок, не достигших 14 лет, как за тягчайшее из учиненных Страшинским преступление он подлежал бы лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу в крепостях на время от 10 до 12 лет; но имея в виду, что ему ныне 72 года от роду, следует по лишении Страшинского всех прав состояния сослать его на поселение в отдаленнейших местах Сибири».
Третье мнение предлагало исключительно мягкий приговор:
«1) Подсудимого Виктора Страшинского (72 лет) оставить по предмету растления крестьянских девок в подозрении. 2) Предписать киевскому, подольскому и волынскому генерал-губернатору сделать распоряжение об изъятии из владения Страшинского принадлежащих ему лично на крепостном праве населенных имений, буде таковые окажутся в настоящее время, с отдачею оных в опеку. 3) Возвратить подполковнику Соловкову беглую его женщину, выданную в замужество за Присяжнюка, вместе с мужем и прижитыми от нее детьми…»
К тому времени уже началась подготовка к отмене крепостного права, вызывавшая острое недовольство дворянства. И Александр II, возможно, не хотел создавать новый повод для споров и конфликтов. Возможно также, что император, сам любивший юных девушек, с сочувствием отнесся к страсти Страшинского. Как бы то ни было, он поддержал третье мнение. Так что насильник-рекордсмен, по существу, избежал какого-либо наказания.
В хлебосольных домах важным гостям предлагали кров, стол и постель с крепостной девкой на выбор
Дело Страшинского оказалось рекордным не только по количеству жертв, но и по тому, что до рассмотрения в Сенате оно добралось только через 25 лет
Против Страшинского возбуждали четыре судебных дела, однако расследование тянулось беспрецедентно долго даже для крайне неспешного российского правосудия. От первых обвинений до приговора прошло без малого 25 лет. А мера наказания, избранная императором Александром II Освободителем, привела в изумление значительную часть русского общества.
Для поддержания своей репутации на должном уровне каждый крепкий землевладелец обзаводился гаремом с достойным количеством собственных «сералек»
Природное развлечение
В 1845 году настоятель храма в селе Мшанце Киевской губернии Ящинский рассказал руководителю местной полиции, земскому исправнику, что его паства недовольна и ропщет. Причем имеет для этого все основания, поскольку отец владелицы имения Михалины Страшинской — Виктор — постоянно требует присылать в свою усадьбу, село Тхоровку, крестьянских девок и жен для плотских утех, а если присылка почему-либо задерживается, то приезжает в Мшанц сам и насилует баб, девок, даже малолеток.
Если в этой истории и было что-то странное, то лишь то, что Страшинский использовал для своего удовольствия крепостных своей дочери: в обществе косо смотрели на тех, кто злоупотребляет чужим имуществом. Однако в том, как именно помещик обращался с крестьянками, ничего странного не находили, поскольку редкий состоятельный помещик в XVIII и в начале XIX века не использовал своего положения для удовлетворения любовных страстей.
Мемуаристы утверждали, что в деревнях «арапа Петра Великого» — Абрама Петровича Ганнибала — встречалось немало весьма смуглых и по-африкански курчавых крепостных. Чуть не каждый знатный владелец душ считал долгом иметь собственный гарем из двух-трех десятков крепостных красавиц.
К примеру, о государственном канцлере светлейшем князе А. А. Безбородко писали, что он чуждался светского общества и дам потому, что «подлинным «романом» его жизни был гарем, всегда изобилующий наложницами и часто обновляемый».
А некоторые помещики, увлекшись гаремом, забывали не только об обществе, но и о любых других делах, имениях и семье. Друг Пушкина А. Н. Вульф писал о своем дяде Иване Ивановиче Вульфе:
«Женившись очень рано на богатой и хорошенькой девушке, нескольколетней жизнью в Петербурге расстроил свое имение. Поселившись в деревне, оставил он жену и завел из крепостных девок гарем, в котором и прижил с дюжину детей, оставив попечение о законной своей жене. Такая жизнь сделала его совершенно чувственным, ни к чему другому не способным».
В хлебосольных домах важным гостям предлагали кров, стол и постель с крепостной девкой на выбор
Не были исключением из правил и борцы за счастье народа декабристы
(здесь раздаётся хруст французской булки)
. К примеру, в справке по делу 14 декабря 1825 года об участнике восстания О. Ю. Горском говорилось:
«Сперва он содержал несколько (именно трех) крестьянок, купленных им в Подольской губернии. С этим сералем он года три тому назад жил в доме Варварина. Гнусный разврат и дурное обхождение заставили несчастных девок бежать от него и искать защиты у правительства,— но дело замяли у гр. Милорадовича».
Вся разница между владельцами сералей заключалась в том, как именно они относились к тем, для кого в ту эпоху появилось почти официальное наименование «серальки». К примеру, о помещике П. А. Кошкареве бытописатель XIX века Н. Дубровин писал:
«Десять-двенадцать наиболее красивых девушек занимали почти половину его дома и предназначались только для услуги барину (ему было 70 лет). Они стояли на дежурстве у дверей спальни и спали в одной комнате с Кошкаревым; несколько девушек особо назначались для прислуги гостям».
Однако, в отличие от «сералек» других владельцев, девушки в доме Кошкарева содержались в весьма приличных условиях. Живший у Кошкарева в детстве Я. М. Неверов вспоминал о них:
«Вообще, девушки все были очень развиты: они были прекрасно одеты и получали — как и мужская прислуга — ежемесячное жалованье и денежные подарки к праздничным дням. Одевались же все, конечно, не в национальное, но в общеевропейское платье
«.
Чрезмерное увлечение
В первой четверти XIX века в стране получил широкую известность генерал-лейтенант Лев Дмитриевич Измайлов. Он прославился как своими подвигами во славу Отечества, потратив огромные средства, миллион рублей, на вооружение Рязанского губернского ополчения в 1812 году, так и своим самодурством и многочисленными выходками, слава о которых расходилась по всей империи.
Много говорили, а потом и вспоминали о гареме генерала Измайлова. Однако ужаснувшие современников и потомков подробности выяснились в 1828 году после завершения назначенного по жалобе крестьян Измайлова расследования.
Начало и ход этого дела представляют не меньший интерес, чем вскрытые в ходе его детали. Началось оно с того, что поверенный в делах генерала, его стряпчий Федоров, решил подзаработать на собственном доверителе и убедил его крестьян написать жалобу о многочисленных злодеяниях и злоупотреблениях Измайлова.
Стряпчий справедливо рассчитывал, что в ходе следствия, которое никак не могло обойтись без взяток судейским и прочим чиновникам, ему удастся неплохо нажиться. А дело, учитывая влияние, возраст и прошлые заслуги генерала, все равно будет закрыто.
Сначала все шло по намеченному сценарию. В суде показания крестьян записывали не полностью или извращали и под страхом наказания заставляли подписывать. Измайлов исправно давал, а Федоров, не забывая о своих интересах, передавал взятки, так что в итоге крестьян собирались было приговорить к ссылке в Сибирь за бунт и клевету на помещика.
Светлейший князь Безбородко предпочитал блестящему придворному обществу времяпрепровождение в кругу своих дворовых девок и баб
Однако в это же время в Рязанскую губернию с инспекцией прибыли сенаторы Огарев и Салтыков, которые не только знали, но и не любили Измайлова. Крестьян незамедлительно выпустили из острога и отправили домой, а в поместьях Измайлова началось настоящее следствие.
Помимо прочих крепостных Измайлова допросили и обитательниц его гарема. Причем их показания оказались такими, что хорошо знакомый с делом биограф Измайлова С. Т. Словутинский многие из них приводил иносказательно или вовсе предпочел опустить:
«И днем и ночью все они были на замке. В окна их комнат были вставлены решетки. Несчастные эти девушки выпускались из этого своего терема или, лучше сказать, из постоянной своей тюрьмы только для недолговременной прогулки в барском саду или же для поездки в наглухо закрытых фургонах в баню.
С самыми близкими родными, не только что с братьями и сестрами, но даже и с родителями, не дозволялось им иметь свиданий. Бывали случаи, что дворовые люди, проходившие мимо их окон и поклонившиеся им издали, наказывались за это жестоко.
Многие из этих девушек,— их было всего тридцать, число же это, как постоянный комплект, никогда не изменялось, хотя лица, его составлявшие, переменялись весьма часто,— поступали в барский дом с самого малолетства, надо думать, потому, что обещали быть в свое время красавицами. Почти все они на шестнадцатом году и даже раньше попадали в барские наложницы — всегда исподневольно, а нередко и посредством насилия».
Словутинский описывал немало случаев, когда Измайлов насиловал малолетних девочек и предоставлял такое же право своим гостям:
«Из показаний оказывается, что генерал Измайлов был тоже гостеприимен по-своему: к гостям его всегда водили на ночь девушек, а для гостей значительных или же в первый еще раз приехавших выбирались невинные, хоть бы они были только лет двенадцати от роду…
Так, солдатка Мавра Феофанова рассказывает, что на тринадцатом году своей жизни она была взята насильно из дома отца своего, крестьянина, и ее растлил гость Измайлова, Степан Федорович Козлов. Она вырвалась было от этого помещика, но ее поймали и по приказанию барина жестоко избили палкою».
Страшинского обвиняли и в том, что он похитил чужую крепостную, с которой прижил двух дочерей, которых затем растлил…
Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что Измайлов делал с собственной дочерью, прижитой от «серальки»:
«Нимфодора Фритонова Хорошевская (Нимфа, как называли ее в своих показаниях дворовые люди, вероятно, по примеру барина) родилась в то время, как мать ее содержалась в барском дому взаперти, за решетками… Измайлов растлил ее четырнадцати лет от роду. Она напоминала ему при этом, что крещена его матерью; страшно циническое, мерзостное возражение его Нимфе невозможно здесь привести…
В тот же день Нимфу опять позвали в барскую спальню. Измайлов стал допрашивать ее: кто виноват в том, что он не нашел ее девственною. Подробности объяснений бедной девушки о ее невинности, о том, что делал с нею сам барин, когда она была еще ребенком лет восьми-девяти (все это подробно изложено в показании Нимфодоры Хорошевской, данном последним следователям), слишком возмутительны для передачи в печати…
Барский допрос не хорошо окончился для крепостной Нимфы: сначала высекли ее плетью, потом арапником, и в продолжение двух дней семь раз ее секли. После этих наказаний три месяца находилась она по-прежнему в запертом гареме хитровщинской усадьбы и во все это время была наложницею барина.
Наконец он приревновал ее к кондитеру. Кондитер этот был немедленно отдан в солдаты, а Нимфа, по наказании ее плетьми в гостиной, трое суток просидела на стенной цепи в арестантской. Затем она была сослана на поташный завод, в тяжелые работы, где и пробыла ровно семь лет.
На третий день по ее ссылке на завод остригли ей голову. Через несколько месяцев попала она в рогатку за то, что поташу вышло мало; рогатку эту носила она три недели. С поташного завода перевели ее на суконную фабрику, и тогда же Измайлов приказал ее выдать замуж за простого мужика; но Нимфа не согласилась — и за то трое суток была скована.
Наконец с суконной фабрики сослали ее в деревню Кудашеву, где, конечно, должна была она несколько отдохнуть от своей каторжной жизни у Измайлова».
Казалось бы, после того как подобные факты были обнаружены и подтверждены, генерал Измайлов не мог избежать тяжкого наказания. К тому же к обвинениям в растлении малолетних добавлялось применение пыток, запрещенных к тому времени. А кроме того, Измайлова обвинили в еще одном тяжком преступлении — он не позволял крестьянам ходить к исповеди, чтобы сведения о его утехах и зверствах не дошли до духовного начальства.
Однако, несмотря на все это, Сенат оказался чрезвычайно милостив к Измайлову. В его решении говорилось:
«Как имение Измайлова уже взято в опеку и сам он, по образу обращения его со своими людьми, не может быть допущен до управления того имения, то оное оставить в опеке; и хотя было бы неуместно иметь Измайлову пребывание в своем имении, но так как он, по уважению к тяжкой его болезни, оставлен в настоящем месте пребывания, то дозволить ему находиться там до выздоровления
«.
После такого прецедентного судебного решения возникновение дела против Виктора Страшинского выглядело уже совершенно странным. А его расследование — абсолютно бесперспективным.
В поместье Виктора Страшинского следователи не нашли ни одной не изнасилованной им крестьянки
Длиннейшее рассмотрение
На первых порах, правда, следствие шло вполне успешно.
«На допросах 12 сентября 1846 г.,— говорилось в описании дела,— показали: сотник с. Мшанца Павел Крившун, без присяги, что помещик Страшинский или требует к себе в с. Тхоровку крестьянских девок, или приезжает сам в с. Мшанц и насилует их.
Указанные сотником крестьянские девки показали, что они растлены были Страшинским, что приводили их к нему Эсаул Ганах, девка Десятникова, женщина Марциниха и прачка Лесчукова и что они жаловались на то своим родителям. Крестьянин Эсаул Ганах объяснил, что он действительно приводил к Страшинскому девок, которых он требовал, но насиловал ли их помещик, или нет, о том не знает и от них самих не слыхал
«.
Однако затем следствие начало буксовать:
«Упомянутые женщины Десятникова, Лесчукова и Марцениха показали, что они никогда не приводили к Страшинскому девок. Отцы и матери означенных девок (за исключением только одной Вакумовой) все отвергли ссылку на них дочерей их, объяснив, что последние об изнасиловании им никогда не жаловались.
На очных ставках выставленные сотником Крившуном 10 девок и еще другие 6, также оговоривших Страшинского в изнасиловании, отказались от прежних своих показаний и на передопросах подтвердили, что он их никогда не растлевал, а показали они о том прежде с целью избавиться от требования в другое имение для домашних услуг
«.
Еще хуже выглядело то, что от своих обвинений стал отказываться начавший дело священник Ящинский:
«Священник Ящинский показал, что к нему об изнасиловании Страшинским девок никаких решительно сведений не доходило, но что он видел плач отцов и матерей, когда детей их брали в с. Тхоровку, как некоторые говорили, для изнасилования, а другие для услуг
«.
Другие свидетели также не подтверждали данных об изнасилованиях:
«12 человек соседних крестьян под присягою показали, что о растлении и изнасиловании Страшинским девок они ничего правдоподобного не слыхали, но что плач родителей и детей происходил от взятия крестьянок в дворовую услугу.
При повальном обыске о поведении Страшинского отозвались под присягою: два помещика, что они знают его с лучшей стороны, а четыре, что по неимению с ним никаких связей они об образе жизни его ничего не знают
«.
После этого Страшинский, с начала следствия уклонявшийся от допросов, перешел в наступление:
«Помещик Страшинский, не являвшийся на следствие под предлогом болезни своей и дочери его и наконец присланный по распоряжению начальства с полицейским чиновником 20 декабря 1846 г., показал:
1) что с. Мшанц принадлежит не ему, но дочери его Михалине, которая и владела оным на вотчинном праве уже 6 лет прежде начала сего следствия;
2) что преступления, приписываемые ему, несвойственны ни званию его как дворянина, ни 65-летней его старости, ни, наконец, расстроенному здоровью;
3) что обвинения эти основаны на злобе и клевете священника с. Мшанц и сотского Крившуна, и что крестьяне к сему были увлечены мыслью о свободе из крепостного владения, в случае если бы взводимые на него, Страшинского, обвинения сии оправдались;
4) что крестьяне с. Мшанца, не принадлежа ему, Страшинскому, не могли умалчивать о его преступлениях, если бы оные действительно были им совершены
«.
По сути, дело можно было бы закрывать за недоказанностью факта преступления. Однако в 1845 году в другом уезде и в другом имении Страшинского возникло точно такое же дело.
«Следствие
,— говорилось в том же описании дела,— об изнасиловании Страшинским крестьянских девок в с. Кумановке было начато также в 1845 г. на основании донесения старшего заседателя Махновского земского суда Павлова местному исправнику.
В донесении заседатель объяснил, что крестьяне с. Кумановки, состоящего в традиционном владении Страшинского, безмерно обременены барщиною и что он изнасиловал дочерей двух тамошних крестьян Ермолая и Василия
«.
Вот только полиция не смогла доставить свидетелей для допроса:
«Исправник поручил помощнику станового пристава представить сих девок с их родителями в земский суд, но помощник донес исправнику, что Страшинский не выдал сих людей. Исправник поручил становому разузнать о сем на месте
«.
К дворовым бабам, отказывающим помещику в ласке, применялись самые неласковые способы перевоспитания
Результаты предварительного дознания поразили полицейского исправника:
«Получив донесение, что Страшинский в имении Кумановке ни одной девицы не оставил целомудренною, он представил о том начальнику губернии.
По распоряжению сего последнего поручено было махновскому уездному предводителю дворянства, совместно с уездным стряпчим, произвести на месте строгое исследование как о жестоком обращении Страшинского со своими крестьянами и обременении их барщиною, так и об изнасиловании крестьянских дочерей
«.
Однако история предыдущего дела повторилась. Запуганные помещиком крестьянки одна за другой отказывались признать не только факт изнасилования, но и само знакомство со Страшинским. А тот, в свою очередь, принялся доказывать, что Кумановкой управляет не он, а эконом, а сам он в этом имении почти и не бывает.
Однако история о массовых изнасилованиях уже всерьез заинтересовала губернское начальство, и в Киеве очень внимательно ознакомились с результатами второго расследования:
«Рассмотрев это следствие, начальник Киевской губернии нашел, что оно произведено было без всякого внимания и с видимым намерением оправдать Страшинского… Переследование поручено было произвести васильковскому уездному предводителю дворянства совместно с капитаном корпуса жандармов…
Спрошенные в отсутствие Страшинского девки, оправдавшие его при следствии, теперь показали, что он действительно их изнасиловал. Родители их, также оправдавшие при следствии Страшинского, при переследовании подтвердили показания их дочерей в том, что он их изнасиловал.
Мужья означенных крестьянок равным образом отреклись от прежних своих показаний, оправдывавших Страшинского, и объяснили, что при женитьбе они нашли жен своих лишенными девства, по объяснению их, самим Страшинским.
Новые свидетели под присягою показали, что они слышали, что помещик Страшинский, приезжая в Кумановку, приказывал приводить к себе девок и имел с ними плотское сношение
«.
Дело Страшинского оказалось рекордным не только по количеству жертв, но и по тому, что до рассмотрения в Сенате оно добралось только через 25 лет
Страшинский объяснял новые показания происками своих врагов и бунтовщическими намерениями крестьян. Но к нему уже никто не прислушивался, поскольку губернское начальство решило установить подлинность обвинений и отправило следователей в село, где помещик жил постоянно,— в Тхоровку.
А чтобы Страшинский не мешал допросам, его отправили в Бердичев под надзор полиции. В результате следователи получили то, на что рассчитывали,— откровенные показания потерпевших и свидетелей:
«При следствии обнаружилось, что с. Тхоровка принадлежало жене Страшинского, а в 1848 г. перешло по отдельной записи к сыну их Генриху Страшинскому.
Крестьяне с. Тхоровки, в числе 99, единогласно объяснили, что Страшинский угнетает их повинностями, жестоко обращался с ними, жил блудно с женами их, лишал невинности девок, из числа которых две (Федосья и Василина) даже умерли от изнасилования, и что он растлил между прочим двух девочек Палагею и Анну, прижитых им самим с женщиною Присяжнюковою.
Жены и дочери показателей, в числе 86 челоевк, объяснили со своей стороны, что они действительно были растлены Страшинским насильно, одни на 14-летнем возрасте, а другие по достижении только 13 и даже 12 лет…
Многие изъяснили, что Страшинский продолжал связи с ними и после их выхода замуж, а некоторые показали, что заставлял их присутствовать при совокуплении его с другими
«.
Нашлись подтверждения и обвинений в смерти девочек:
«Девочки те умерли после насильственного растления их помещиком Страшинским: Федосья в продолжение одних суток, а Василина чрез несколько дней, что сие известно всему обществу…
Жена крестьянина Солошника, у которого Федосья находилась в услужении, и тетка Василины, крестьянка Горенчукова, объяснили, что означенные девочки умерли от сильного истечения кровей после насильственного растления их Страшинским
«.
Помещик защищался как мог. Он представил врачебную справку о том, что страдает хроническим ревматизмом, а потому приписываемые ему деяния совершить никак не мог. Его жена подала прошение, в котором говорилось, что за пятьдесят лет пребывания в браке муж ни разу не давал ей повода для ревности. А кроме того, прекрасно управляет всеми семейными поместьями на протяжении 47 лет.
В деле, которым заинтересовалось все дворянство, Александр II оказался перед непростым выбором — сослать Страшинского подальше в Сибирь или понять и простить
Мягчайшее наказание
Однако и следователи не теряли времени даром и обнаружили, что упоминавшаяся любовница Страшинского, крестьянка Присяжнюкова, попала к нему после побега от прежнего барина — подполковника Соловкова. А Страшинский пошел на лжесвидетельство, чтобы оставить ее у себя.
В глазах дворянского общества такое преступление выглядело едва ли не хуже изнасилований. Кроме того, в архиве суда обнаружилось не окончившееся приговором дело 1832 года, согласно которому крестьянки из села Мшанц обвиняли его в изнасилованиях.
Так что количество его жертв за 47 лет управления селами не могло быть меньше 500. Кроме того, было проведено медицинское освидетельствование крестьянок, подтвердившее обвинения.
Дело долго еще ходило по судебным инстанциям и добралось до высшей, Сената, только в 1857 году, через четверть века после первых обвинений. Мнения сенаторов о выборе меры наказания диаметрально разошлись, и в результате обсуждений сформировалось три мнения, представленных на утверждение императору.
По первому мнению, приговор должен был выглядеть так:
«Страшинского, лишив всех особенных лично и по состоянию присвоенных прав и преимуществ, сослать на житье в Тобольскую губернию. По предмету же насильственного растления малолетних крестьянских своих девок и принуждения к блудодеянию с ним достигших 14-летнего возраста крестьянок оставить Страшинского в сильном подозрении
«.
Согласно второму мнению, Страшинского следовало признать виновным по всем пунктам обвинения:
«Виктор Страшинский виновен не только в жестоком обращении с крестьянами, в водворении беглой крестьянки Кисличковой и в подлоге для повенчания ее с принадлежащим ему крестьянином Присяжнюком, но и в изнасиловании, соединенном с растлением, крестьянских девок, достигших и не достигших 14-летнего возраста. В этом убеждают следующие обстоятельства:
1) крестьяне и крестьянки сел Тхоровки, Мшанца и Кумановки более 100 человек обвиняют Страшинского в изнасиловании, а в такой массе народа трудно предположить стачку;
2) показания их приобретают тем большую достоверность, что крестьяне принадлежат не только к различным селам, но живут в разных уездах, давали ответы не в одно время и разным следователям;
3) все крестьянки объясняли подробности изнасилования, указали на лиц, которые приводили их к Страшинскому, некоторые из них говорили о том своим родителям, а многие рассказывали о приготовлении их к блудодеянию, которое, составляя утонченный разврат, не может быть вымышлено;
4) лица, которые приводили к Страшинскому девок, и родители подтвердили сделанную на них ссылку;
5) мужья изнасилованных также отозвались, что жены их вышли за них уже растленными, как сознались, помещиком Страшинским;
6) сторонние крестьяне сел Мшанца и Кумановки и соседних деревень под присягою показали, что слышали об изнасиловании Страшинским своих девок и замужних женщин;
7) медицинское свидетельство удостоверяет об изнасиловании 13 девок, которым было уже от 14 до 18 лет, и хотя оно не служит доказательством, что преступление совершено было именно Страшинским, но он не мог представить никакого оправдания, которое заслуживало бы уважения, и вообще в деле не обнаружено лиц, на коих бы могло пасть подозрение в растлении;
поведение крестьянок одобрено;
9) Страшинский судился уже в 1832 г. за изнасилование крестьянских девок села Мшанца. Все сии улики, взятые в совокупности, исключают возможность недоумевать о вине подсудимого и составляют против него совершенное доказательство.
За изнасилование девок, не достигших 14 лет, как за тягчайшее из учиненных Страшинским преступление он подлежал бы лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу в крепостях на время от 10 до 12 лет; но имея в виду, что ему ныне 72 года от роду, следует по лишении Страшинского всех прав состояния сослать его на поселение в отдаленнейших местах Сибири
«.
Третье мнение предлагало исключительно мягкий приговор:
«1) Подсудимого Виктора Страшинского (72 лет) оставить по предмету растления крестьянских девок в подозрении.
2) Предписать киевскому, подольскому и волынскому генерал-губернатору сделать распоряжение об изъятии из владения Страшинского принадлежащих ему лично на крепостном праве населенных имений, буде таковые окажутся в настоящее время, с отдачею оных в опеку.
3) Возвратить подполковнику Соловкову беглую его женщину, выданную в замужество за Присяжнюка, вместе с мужем и прижитыми от нее детьми…»
К тому времени уже началась подготовка к отмене крепостного права, вызывавшая острое недовольство дворянства
. И Александр II, возможно, не хотел создавать новый повод для споров и конфликтов.
Возможно также, что император, сам любивший юных девушек, с сочувствием отнесся к страсти Страшинского. Как бы то ни было, он поддержал третье мнение. Так что насильник-рекордсмен, по существу, избежал какого-либо наказания.
Что уж тут удивляться, что этих «блахародных» в революцию в гальюнах топили? Рабовладение — это мерзко и отвратительно, и ненависть народа к своим угнетателям вполне закономерно вылилась в Революцию.
История парикмахерского искусства насчитывает тысячелетия. Как ни странно, прическа появилась в первобытном обществе намного раньше, чем одежда.
Уже в V тысячелетии до нашей эры люди уделяли немалое внимание уходу за волосами.
Прическа в далеком прошлом не только украшала человека, но и подчас была знаком профессии, социального происхождения, национальной принадлежности, а в особых случаях даже политической принадлежности. Каждая эпоха вносила что-то новое в развитие парикмахерского искусства, которое отражало быт и нравы каждого народа, представление людей о красоте.
Древний мир
Уже в первобытном обществе человек вынужден был выполнять простейшие парикмахерские процедуры: подрезал волосы кремневым ножом, обжигал над пламенем. Мужчины связывали волосы в пучки кожаным ремешком, женщины скручивали волосы в жгуты, плели косы.
Первые признаки парикмахерского искусства встречаются примерно в V тысячелетии до нашей эры у египтян. Они занимались окраской волос и ногтей, уделяли большое внимание и уходу за телом. При раскопках были найдены сосуды с косметикой.
Большое внимание уделяли изготовлению париков. Их делали из папируса, ткани, шерсти животных, окрашивали в разные цвета. Фараон, например, носил парик, как бы сотканный из множества косичек, пропитанных душистым маслом.
Египтяне уже делали завивку волос и париков при помощи холодной («мокрой») укладки. Пряди наматывали на деревянные коклюшки и обмазывали грязью, по высыхании грязь отваливалась. Туалетные процедуры выполнялись рабынями, причём каждая имела свою специальность.
Мужчины брили бороды бритвами из кремния или бронзы. Для ухода за волосами уже тогда были известны гребень, шпильки. Они были сделаны из дерева, слоновой кости.Раскопки показывают, что вавилоняне и ассирийцы тоже пользовались услугами парикмахера.
Здесь встречаются первобытные формы нашей современной бритвы.Но только у древних греков многочисленные правила и методы выполнения причесок, стрижек и бритья приобрели не только названия, но и истинный смысл парикмахерского искусства.
В Греции причесывание, завивка, надевание парика являлись своеобразным ритуалом, который длился иногда по нескольку часов. Эти процедуры выполнялись специально обученными рабынями, которых называли каламистрами. Каждая процедура — мытье, окраска, завивка, стрижка волос — выполнялась раздельно.Рабы-парикмахеры должны были не только умело причесать, но и соблюсти правила эстетики. Они должны были выдержать пропорцию, гармонию прически с чертами лица.
В Греции были уже настоящие салоны, где производилась стрижка бороды и волос, а также обработка ногтей.
От природы греки имели прямые, густые черные волосы. Вместе с тем в произведениях литературы часто фигурировали златокудрые красавицы.
Женщины изменяли природный цвет волос, прибегая к помощи щелочных составов, осветляли волосы толченым рисом и мукой. В большинстве случаев прическу делали из завитых волос, поэтому были усовершенствованы металлические стержни-щипцы (каламис).
Они представляли собой круглый стержень, который нагревали на жаровне, затем на него накручивали пряди волос. Для придания волосам блеска их смазывали оливковым маслом. В готовой прическе для ароматизации прядей прятали конусообразные пакетики с пахучей эссенцией их экстракта жасмина и козьего жира.
У древних римлян, так же как и древних греков, парикмахерское искусство пользовалось особым вниманием. Достаточно долго там господствовал греческий стиль, пока не выработался собственный. Римские патриции много часов проводили за прической.
Рабы – тонсоресс квалифицированно осуществляли различные работы с волосами: мыли их, ополаскивали в ароматических растворах, настоянных на травах. Они выполняли прически горячей завивкой металлическими стержнями, делали и «мокрую» холодную укладку с клейкими составами.
Стригли особыми серповидными бритвами.
С приходом моды на бритые мужские лица парикмахеры стали применять кроме серповидных бритв из меди горячие компрессы – прикладываемые к коже сильно нагретые льняные полотенца. Рабыня, которая проводила окончательную укладку волос и оформляла прическу украшениями, посыпала ее золотой пылью, лазоревым порошком, пропитывала ароматическими маслами, называлась кипасис.
В Древнем Риме существовали так называемые косметы — рабы, украшающие тело и лицо. Так как в моде была сильная бледность, то женщины белили себе лица и руки толчёным мелом. Для подводки век пользовались сажей или сурьмой. Губы подкрашивали и румянили щёки отстоем красного вина или растительной краской, называемой фукус.
В Китае и Японии для того, чтобы прическа была более устойчива, под волосяные пряди мастера подкладывали картонные подпорки, бархатные валики, подушки, они придавали прическе объемность. А для долгой сохранности прически волосы смазывали клейким составом, смолами или белками яиц.
Средневековье и эпоха Возрождения
Хорошо известно, что в ранней Средневековой Европе поиски в области моды и прически считались греховными, все плотское считалось «от дьявола» и изгонялось — в том числе, разумеется, и косметика. Женщины скрывали волосы под накидкой, сложные прически стали не нужны.
Расчески в это время делались из дерева или слоновой кости, в некоторых случаях из золота. На них вырезались ангелы и мифологические животные. Примерно в это время появились щетки из свиной щетины и из ежовых игл.
И, тем не менее, именно в эту эпоху инквизиции и религиозных войн в складывающихся городах ремесленники объединялись в цехи.
Цирюльники и брадобреи боролись за положение в обществе. Известно, что уже в Древней Италии было развито производство и сбыт косметики и парфюмерии, и центром его был город Капуя близ Неаполя. Там изготовлялись благовония, эссенции, притирания, гримировальные средства, помады.
Кроме бритья и стрижки, средневековые парикмахеры, которых называли банщиками, оказывали жителям городов и иные услуги гигиенического характера. Их цеховым гербом была медная мисочка для взбивания мыльной пены, которую также использовали как гонг для подачи сигнала об открытии бани. Таким образом посетители узнавали, что вода для купания уже достаточно горячая.
Кроме банщиков, в средневековых городах существовали цехи цирюльников, или брадобреев, которые позднее объединились с банщиками. Цирюльники предлагали и медицинские услуги: ставили банки, пускали кровь, прикладывали пиявки, вырывали зубы — по этой причине они охотно называли себя хирургами.
В эпоху Возрождения лавочки цирюльников росли в городах как грибы после дождя.
В начале XV века цех банщиков и цирюльников получил право иметь оружие и знамя с цеховой эмблемой — изображением сороки. Членам цеха дозволялось носить повязку с вышитым на ней гербом как знак цеховой принадлежности, при случае его можно было использовать для пережимания артерий.
XVI -XVII века
В эпоху Барокко, следуя введенной безволосым Генрихом III моде на парики, их стали носить по всей Европе, что способствовало развитию парикового дела. В начале XVII века Эрвэй, мастер по изготовлению фальшивых волос, изобрел парик-аллонж, т.е. парик с длинными локонами.
Из Франции этот вид парика распространился по всему миру. Из «Берлинской хроники» видно, что в 1674 г. в Берлине поселились три французских мастера парикового ремесла, а в 1716 г. упоминается о париковом цехе. Рабочие, занимавшиеся обработкой волос, назывались французским словом «постижер».
Еще большего взлета достигло парикмахерское искусство в первой половине XVII века, во времена абсолютизма во Франции.
Королевские лейб-парикмахеры создавали невероятное число моделей замысловатых причесок, которые должны были, по замыслу их авторов, подчеркивать величие придворных и членов королевской семьи. Каждый уважающий себя придворный парикмахер был обязан иметь под рукой специальные расчески для королевских париков с двойным рядом зубцов и специальным футляром.
Здесь, как и в античном мире, ценились парики. Мода на них продолжалась долго — вплоть до французской буржуазной революции 1789 г., когда была сметена не только сама королевская власть, но и всевозможные атрибуты этой власти: вне закона объявили и пудреный парик. Ношение его грозило владельцу судебной расправой.
XVIII век
В 60-70гг. XVIII века прически представляют собой целые волосяные сооружения в пол метра высотой, возводимые искусными парикмахерами-куаферами в течение нескольких часов.
В Париже специально готовили куаферов в академии парикмахерского искусства, созданной куафером короля Людовика XV – мэтром Легро. В это время появляются все новые прически как результат соперничества куаферов между собой.
В 1780 г. куафер Леонар придумал для королевы Марии-Антуанетты сложную прическу, украшенную волнами шифона, перьями драгоценностями. Для того чтобы ее выполнить, нужно было прибегнуть к помощи каркаса. Опора оплеталась волосами, маскируя железные или деревянные прутья.
На такие высокие прически использовали до десятка шиньонов. Прикрепляли их по поясам, на которые разделялась вся прическа. Часто каркасы заполняли батистовыми платочками или тонкой бумагой, чтобы особенно не утяжелять прическу.Оживление театральных представлений привело к побочной специальности по изготовлению театральных париков.
Демократизации моды, упрощению видов причесок способствовала французская буржуазная революция 1789 года, которая сгладила сословные различия, но не устранила их окончательно.
XIX век
В 60-е годы XIX века во Франции парикмахер императрицы Евгении Гуго изобрел специальный способ вытравливать волосы с помощью перекиси водорода. Вскоре в высшем свете не осталось ни брюнеток, ни шатенок.
Последовали годы развития капитализма, шедшего рука об руку с техническими изобретениями. Газ, электричество, завивка; все это так подействовало на парикмахерское ремесло, что наступила переоценка машинной работы, а искусство дамского парикмахера все больше и больше теряло свое значение.
К тому же, была объявлена свобода профессий, которая привела к устранению напряженности между банщиками, брадобреями и фельдшерами, и вместе с этим и к разграничению врачебной профессии от ремесла брадобреев.
Электрическая машинка для стрижки волос, вытеснившая с 1880 года ручную, придала профессии новый отпечаток.
В 1884 году немецкий парикмахер Фишер изобрел завивку мертвых волос. Изобретателем щипцов для волос является француз Марсель. Его изобретение, несмотря на множество мелких усовершенствований, к нашему времени в основном осталось без изменения.
На исходе XIX столетия парикмахеры начали борьбу за свое признание в общественной жизни, за единство всего ремесла. Были основаны первые корпорации. Корпорация «брадобреев, парикмахеров и мастеров парикового ремесла» состояла преимущественно из владельцев дамских и мужских парикмахерских, в «париковую и волосообрабатывающую корпора-цию» были объединены дамские и мужские парикмахеры.
XX век
Около 1904 г. Шарль Нестле (Карл Неслер или Нестлер), француз немецкого происхождения, изобрел термическую долгосрочную шестимесячную завивку (перманент). В 1909 г. он ввел впервые аппарат для завивки, нагреваемый электричеством. Аппарат весил около 900 г и был подвешен к потолку. От него свешивались на подвижных проводах с контрбалансами нагреватели. Для защиты головы от ожогов применялись войлочные кольца.
В большинстве случаев в парикмахерских работали сами мастера с несколькими учениками. Рабочая неделя составляла от 95 до 100 часов. После первой мировой войны были установлены часы работы, и рабочая неделя составила около 54 часов.
В двадцатые годы стали появляться предприятия по изготовлению аппаратов, машин и парикмахерских принадлежностей. Иосиф Майер выпустил в 1924 г. свое изобретение плоской намотки волос, вызвавшее в технике завивки большой переворот.
Успех этой техники был подтвержден ан конкурсах шестимесячной завивки в 1924 и 1925 гг. в Дрездене и в Карлсбаде. В это время появился новый аппарат низкого напряжения с внутренним нагреванием фирмы Wella. После такого большого успеха термической завивки возникла мысль производить завивку без аппарата холодным (химическим) способом.
В 1939 г. фирма Нестле-Лемюр, Нью-Йорк выпустила препарат для нового метода завивки и фиксирования формы волос.
Парикмахерское дело в России
Допетровская эпоха
История прически и стрижки России разнообразна. Но в своем большинстве славянские народы издревле носили длинные волосы и бороды, женщины — косы, для расчесывания которых использовали гребни. Найденные на раскопках гребни также стары, как история нашей культуры. Материалом для него служили дерево, рог, кость, металл. Под влиянием норманнов стали переходить к полудлинным волосам, бороды стали брить, оставляя только усы.
С распространением христианства вновь появляются длинные бороды, подстриженные в форме лопаты. Самой распространенной среди мужского населения Древней Руси от мала до велика была стрижка «под горшок». И эту работу выполняла домашняя прислуга у состоятельных граждан или глава семейства — у бедняков. С XIII века, вследствие татарского нашествия, русский люд стал подражать и стричься по восточному обычаю, даже брить голову наголо.
Царская Россия
В 1675 г. царь Алексей Михайлович издает указ — «иноземных обычаев не перенимать, волос на голове не подбривать, платья иноземного не носить». Большинство населения в этот период пользовалось услугами «холодных», бродячих цирюльников. В обязанности цирюльников входило не только стричь, брить, но и пускать кровь, ставить пиявки, вырывать зубы, лечить раны. Парикмахерским делом занимались и крепостные («тупейные художники»), которых содержали в большой строгости, не разрешая работать на других.
Петровские реформы ввели немецкие, а затем французские моды.
В 1702 г. Указ царя перечислял всех, кто должен надеть модные европейские костюмы и изменить прически. Нарушителей безбожно штрафовали. Был введен специальный «бородной ззакон» (пошлина на бороду): заплатив ее, владелец бороды отдалял на год ее сбривание. У городских ворот оборудуются специальные будочки, в которых находились наблюдатели и сборщики пошлины.
При правлении Петра I наконец женщины перестали быть затворницами и смогли посещать балы и ассамблеи. Вот тут-то и сыграла природа женщины основную роль. Пытаясь перещеголять остальных, дамы все больше требовали от своих кавалеров выписывать западных куаферов за неимением своих.
Так в русскую моду вошли прически большого объема из густых локонов и с украшениями из дорогих ювелирных изделий. Со временем Россия все же выработала свой собственный стиль, который был продиктован своеобразием русской натуры. Постепенно прически дам становились все менее вычурными, более скромными, что всегда отличало женщин России.
Старорусская прическа «под горшок» сохранилась только среди крестьян и старообрядцев. Состоятельные люди носили парики. В период царствования Елизаветы Петровны был введен Указ о пользе брадобрития. Бородной знак в 1762 году был отменен.
Уже в XVIII веке существовали журналы мод, их которых дамы узнавали о модных тенденциях не только в одежде, но и в прическе. Это «Библиотека Дамского Туалета», «Магазин Английских, Французских и Немецких Мод», «Модное ежемесячное приложение» и др.
Приведем фрагмент хроники 1799 г. (распоряжение столичного оберполицейского):
18 февраля — запрещается танцевать вальс.
2 апреля — запрещается иметь тупей, на лоб опущенный.
17 июля — запрещается всем носить широкие большие букли.
12 августа — «Чтобы никто не имел бакенбарды».
А. С. Пушкин писал об этом времени: «Народ, упорным постоянством удержав бороду и русский кафтан, доволен был своей победой и смотрел уже равнодушно на немецкий образ жизни обритых своих бояр».
1801 г. — Александр I издает Указ обрезать волосы и косы иметь только 4 вершка.
1806 г. — кадетам было-приказано стричь волосы под «гребенку».
1807 г. — офицеры носят косы только в торжественных случаях.
При дворе Екатерины II особенно распространилась мода на парики.
Цирюльники и куаферы
Цирюлен в городах было мало, и парикмахеры бродяжничали, нося с собой свой инструмент.Они ходили по базарам дворам и квартирам, выискивая клиентов.
Цирюльники таскали с собой громоздкие ящики, наполненные замысловатым инструментом и парфюмерией. На шее у них неизменно болтался деревянный стул, на который здесь же, на улице, усаживали клиентов. Появление на улице цирюльника всегда становилось событием. Вокруг сразу же собирались зеваки, останавливались прохожие, чтобы послушать их скоморошьи присказы:
— Бреем, стрижем бобриком-ежом, лечим паршивых, из лысых делаем плешивых, кудри завиваем, гофре направляем локоны начесываем, на пробор причесываем, парик промоем, кровь откроем, мозоль подрежем, косу купим и срежем, мушки клеим, стрижем да бреем.
Банки, пиявки, набор грудной степной травки! Эти присказы — своеобразный перечень работ и услуг, проходившихся цирюльниками.
Кроме стула, неизменной принадлежностью цирюльников, как мы уже заметили, был приборчик. В нем находились ланцеты, ножницы нескольких видов, широкие бритвы, сосуд для хранения живых пиявок, простейшие медицинские инструменты, загадочные медикаменты в темно-синих флаконах, а также некая «помада собственного изготовления, рекомендуемая для ращения волос»… Цирюльник в России — профессия уникальная, заключавшая в себе не только парикмахерское мастерство, но и обязанности доморощенного лекаря: он делал кровопускания, удалял зубы и даже лечил раны.
Бродячие цирюльники слыли высококвалифицированными мастерами парикмахерского дела, чем и сами нередко гордились. Каждый из них имел свой круг клиентов и своеобразную легализацию. Один служил, например, при дешевых городских банях, другой ходил «по приглашениям» по домам, третий работал в дорогом фешенебельном салоне.
Цирюльничье дело стало умирать в 90-х годах XIX столетия. Оно даже подвергалось запретам. На смену ему пришло дело парикмахерское.
После войны 1812 года французские пленные сменили мундиры на платье цирюльников. Французы имели шумный успех. Знатные князья выписывали настоящих парикмахеров из Парижа. В крупных городах открываются парикмахерские, принадлежащие иностранцам. Обставлялись они дорогой мебелью, зеркалами, витринами, много было парфюмерии и косметических средств.
На столиках лежали модные французские журналы, обслуживание стоило дорого.
Россия в области моды была полностью ориентирована на Францию. В салонах, в своем большинстве, заправляли французские мастера.
В Москве и Петербурге появились первые парикмахерские салоны, или, как их называли, «залы для стрижки и бритья». Заметим, что пользоваться их услугами могли только люди состоятельные, ввиду того, что любая из них обходилась весьма недешево. На фасадах этих заведений красовались вывески с изображением изящно причесанных кавалеров с блестящими от помады волосами.
Здесь же, в залах, не только стригли-брили, но и торговали парфюмерией. Обилие парикмахерских салонов, издание журналов по парикмахерскому делу и причёске способствали распространению всевозможных вариантов причёсок. Несмотря на внешний лоск и блеск (парикмахеры были одеты в хорошие костюмы, носили манишку и цветной галстук), их труд был сплошным унижением перед богатыми клиентами.
Парикмахерских школ в дореволюционной России не было. Обучение проходило «в мальчиках». И старые мастера не спешили делиться своими профессиональными секретами.
В 1860 году русские мастера Агапов и Андреев заняли первое место в конкурсе. А в 1888-1890гг. Иван Андреевич Андреев получил за прически ряд наград и Почетный диплом заслуженного профессора парикмахерского искусства.
В 1886 г. за участие во Всероссийской выставке он получает Большую серебряную медаль. А, участвуя вне конкурса в 1888 г. в Париже и выполнив три прически, он поразил Высокое жюри и ему вручили бриллиантовые академические Пальмы.
В 1900 г. на Всемирной выставке в Париже ему вручили награды «За искусство», Золотой крест и Диплом, подтверждающий звание действительного заслуженного профессора парикмахерского искусства. После этого Андреев стал признанным профессором парикмахерского искусства, его приглашали в жюри, экспертом на выставки, конкурсы, показы причесок. Он побывал во многих столицах Европы.
В 1909г. И. А. Андреев выпустил книгу своих воспоминаний, Альбом причесок, которые были удостоены высоких наград, был издан первый каталог.
Парикмахерское дело в СССР
В первые годы XX века вновь наблюдается преклонение перед заграницей. Дамские мастера — французы — отводили русским парикмахерам лишь роль подмастерьев.
И хотя они уже доказали, что никакая сложность дамского парикмахерского искусства им не страшна, но укоренившаяся в сознании зависимость от заграницы продолжала довлеть над русскими мастерами. В первые три десятилетия XX века парикмахерское искусство находилось на невысоком уровне. Первая мировая война, революция, гражданская война — все это отрицательно сказалось на уровне жизни общества, не говоря уже о парикмахерских услугах.
В 1914 г. — появляется «Русская стрижка» — первая короткая женская стрижка, внесшая такое нежное очарование в облик россиянок. Короткие волосы дали новый импульс для парикмахеров. Их стали укладывать при помощи холодной укладки или горячими щипцами.
Это был хоть какой-то «прогресс». Только к концу 30-х годов в России появляется довольно широкая сеть парикмахерских, оказывающая населению большой набор услуг.
Наряду с модными в то время стрижками типа «Фокстрот» женские парикмахеры с успехом выполняли сложные прически методом укладки волос горячими щипцами. Популярна была и длительная завивка (перманент). На коротких волосах она выполнялась горизонтальным методом, на длинных — вертикальным. Технологический процесс осуществлялся паровыми или электрическими аппаратами довольно примитивно, так как аппаратура изготовлялась еще кустарно. Для окраски употреблялись преимущественно металлические краски.
В 1936 г. в специальном приказе Народного Комиссариата коммунального хозяйства РСФСР предусматривалось не только расширение сети парикмахерских и улучшения их работы, но и коренное изменение методов работы мастеров. Были разработаны новые правила, новые прейскуранты.
Большое значение имело постановление о присвоении мастерам категории в зависимости от их квалификации и о введении звания «мастер парикмахерского дела». Открываются первые салоны. Мастера начинают работать электрическими машинками для стрижки, появляются аппараты для электрической и паровой завивки. Парикмахеры в 1938 г. получили трудовые книжки. К 40-м годам — термическая завивка прочно вошла в арсенал услуг дамского парикмахера.
Великая Отечественная война перечеркнула все из того, что было создано, страна потеряла много квалифицированных мастеров.
В послевоенный период парикмахерские вновь стали возрождаться из пепла. Изобретенный в тридцатые годы в США химический метод завивки волос только к пятидесятым годам будет широко внедрен в парикмахерские услуги России и других союзных республик бывшего СССР. Наряду с этим становится популярной укладка волос на бигуди.
Эти виды работ постепенно вытесняли из практики парикмахеров укладку горячими щипцами, завивку паровыми и электрическими аппаратами. А появление окислительных красителей из парофенилендиамина (урзол) позволило упростить технологию и расширить цветовую гамму оттенков при окраске волос.
Оторванность от внешнего мира и государственные проблемы переориентировали массу народа от естественного человеческого желания быть изящным, красивым и нравиться окружающим. Получившая распространение химическая завивка к концу 50-х выразилась в том, что женщины стали украшать голову мелкими кудряшками. Но появляются и огромные, гладко зачесанные головы с сильным тупированием.
А Московский фестиваль украсил женщин прической «Венчик мира». Перевалив через середину века, парикмахерское дело медленно и уверенно поднимается в очередной раз с колен.
На работу парикмахеров России сильное влияние оказывает кино и иллюстрированные журналы. Женщины очнулись от страшного сна и с особым рвением задали работы парикмахерам. Французская актриса Брижит Бардо, снявшаяся в главной роли в фильме «Бабетта идет на войну», на несколько десятилетий стала законодательницей моды среди женщин. Другая актриса — Марина Влади — ввела в моду прямые волосы после фильма «Колдунья».
В 1963-1964 гг. распространяется плетение из волос. Стали применять дополнительные косы и шиньоны. Парикмахеры после рабочего дня садились по домам за плетение и тамбуровку париков шиньонов, выполняя срочные заказы клиентов.
В конце 60-х годов и мужчины стали завивать волосы при помощи химической завивки. И еще один сюрприз. Возрождается страсть к парикам.
Это был настоящий бум. На этот момент они были очень популярны в Европе и Америке. Парики были синтетические, из моноволокна машинного производства, и их носили как женщины, так и мужчины. Тогда уже у россиян проявилась национальная черта — купить парик, но при этом обязательно немецкий, а лучше — японский.
С этого момента отечественные товары не пользуются спросом. Это прибавило работы парикмахерам, и наметился незначительный подъем. Прически стали сочетать в себе несколько элементов — стрижку, завивку в локоны, мягкие волны. Основным инструментом парикмахеров становятся бигуди, фен.
В начале семидесятых годов наблюдается отток мужчин-парикмахеров, а это связано с непопулярностью профессии. Мужчины-мастера дорабатывали свой трудовой стаж, как законопослушные граждане. Молодые юноши не шли в парикмахеры, считая это зазорным и унизительным «ковыряться» в голове клиента. Такой настрой сохранятся до конца XХ века.
На смену пришла прекрасная половина. Женщины России стали интенсивно заполнять освободившуюся нишу. Они полностью заняли все должности, от уборщицы до хозяина парикмахерской. Молодая смена мастеров пытается осилить достижения своих предшественников — мужчин.
Но, столкнувшись с титаническим трудом, делает скромные по объему и деталировке прически типа «букли». Страну продолжают затоваривать синтетическими париками разной цветовой палитры. Цвет волос у женщин начинает часто меняться: то ярко-рыжий, черный, вытравленный белый (обесцвечивали волосы до его разрушения), то нежные цвета осени.
В середине 70-х годов в Россию приходит стрижка «Сэссун», которую предложил Видаль Сэссун — английским парикмахером.
Это было открытие века в технологии стрижки. В лексиконе парикмахеров появилось понятие модельной стрижки, и наряду с ней возрастает стоимость услуги. Многие прически делают на базе химической завивки. Дополнением причесок стали накладные волосы — локоны и косички. По стране открывается сеть парикмахерских, оборудованных по последнему слову техники.
Ориентируясь на запад, в стране проводят конкурсы и показы, первый из которых прошел в 1970 г. В 1981 году на международном конкурсе парикмахерс кого мастерства Важей Мхитаряном создается прическа «Музыка», которая завоевывает первое место.
Во всех областях и городах СССР появляются экспериментальные лаборатории по образцу ЦПКТБ/ОТПУ ЦПКТБ Росбытсоюза/ — Центральное проектно-конструкторское и технологическое бюро Минбыта РСФСР. Возглавляла его Долорес Кондрашова. Это принесло только убытки городским объединениям бытового обслуживания. На этом этапе Министерство бытового обслуживания, являлось, по сути, монополистом. Низкие расценки, большой план и завышенные требования довели парикмахеров до нищенства.
В наше время профессия парикмахера обрела новое звучание и стала достойным выбором для многих. И в этом нет ничего удивительного, ведь эта профессия замечательна тем, что прочно ассоциируется у нас с такими понятиями как «красота», «элегантность», «хорошее настроение».
Можно с уверенностью сказать, что профессия парикмахера в современном мире полностью поменяла свою полярность, перестала ассоциироваться с чисто женским ремеслом. Сегодня это — стиль, новые технологии, креатив, участие в конкурсах и возможность творческого самовыражения.
Мода, как известно, никогда не стоит на месте — она переменчива, она всегда соответствует предлагаемым обстоятельствам. В наш век скоростей, информации и Интернета она меняется особенно быстро. Что дальше? Сказать сложно. Подождем…
Цирюльник
(устар.) — парикмахер, владеющий также элементарными приемами врачевания
Постижер
(фр. posticheur) – подушка, которую дамы носили при себе и на которой расчесывались парики
Куафёр
(фр. coiffeur) — уст. парикмахер
Из этого впоследствии развилась профессия театрального парикмахера, а с появлением кино — и профессия гримера.
Он же изобрел и искусственные ресницы.
Бигуди — приспособление для завивки волос цилиндрической формы. Изготавливаются из металла, резины, пластмассы.
Тупировка
— взбивание волосяной пряди для придания пышности и объема.
Тамбуровка — прикрепление волос к материалу. Применяется при изготовлении постижерских изделий.
Описание презентации по отдельным слайдам:
1
слайд
Описание слайда:
2
слайд
Описание слайда:
Все кто интересуется модой, наверняка знают имена знаменитых кутюрье – творцов «Высокой моды» как прошлого, так и настоящего, например, Кристиана Диора, Пьера Кардена, Нину Ричи, Габриэль Шанель, Ив Сен Лорана и др. Многие неизвестные имена стали нам известны благодаря хлынувшим потокам парфюмерии и косметики. В последнее время россияне узнали не только имена кутюрье, но и парикмахеров-модельеров, слава которых гремела по всему миру. Изобретатели новых модных, современных стрижек, завивки, укладки, средств для волос (шампуни, муссы, гели, помада) прочно вошли в нашу жизнь. Благодаря модным журналам, журналу «Долорес» парикмахерское искусство, появилась возможность познакомиться с уникальным искусством причёски. Судьба многих творцов причёсок сложна; труд, постоянные поиски, постоянное повышение своего мастерства и развитие вкуса – вот то общее, что объединяет парикмахеров, мастеров по причёскам прошлого с современными модельерами-парикмахерами.
3
слайд
Описание слайда:
Парикмахер Иван Андреевич Андреев. «Красота женщин всецело зависит от изящества причёски». Талантливый парикмахер, прожил долгую жизнь. Встречавшие его люди видели бодрого, несмотря на преклонный возраст, опрятно одетого и чисто выбритого, подтянутого человека. Парикмахеру было… восемьдесят лет! Секрет долголетия, возможно заключался в том, что всю свою нелёгкую жизнь И.А. Андреев посвятил парикмахерскому искусству.
4
слайд
Описание слайда:
И.А. Андреев родился в семье крепостного крестьянина в Калужской губернии. После отмены крепостного права в 1861г. и получения вольной Андреев уехал из деревни в Москву. Земляк дворник определил юношу учеником к цирюльнику Артёмову, цирюльня которого находилась на Стретенке. Первые годы жизни в Москве у хозяина напоминали мытарства. Цирюльник Артёмов был злым и своенравным человеком, приступы ярости охватывали его при малейшем непослушании работников. Жизнь в заведении Артёмова начиналась в пять часов утра. Хозяйка заставляла исполнять работы по дому: носить воду, убирать помещение, мыть посуду, чистить одежду и сапоги как хозяину, так и другим мастерам. Приходилось колоть и носить дрова, топить печи, так как в помещении было очень холодно. За малейшую провинность жестоко наказывали. В 10 часов мастера садились за постижёрные работы: мыли и расчёсывали волосы, делали «накладные» косы, парики, вошедшие в моду шиньоны.
5
слайд
Описание слайда:
Всем ученикам хозяин ежедневно давал задание и строго контролировал его выполнение. Работа требовала хорошего зрения, усидчивости и терпения. Бывали случаи, что уставший ученик засыпал за работой, тогда его ждали розги. В цирюльне работало насколько мастеров, которые не только стригли и причёсывали клиентов, но и вырывали зубы, ставили пиявки, пускали кровь. Частенько бедному Ванюше доставались подзатыльники и оплеухи от мастеров, считавших, что он недостаточно внимательно исполняет их поручения. В таких условиях прошло девять лет, после чего Иван Андреев получил звание подмастерья и перешёл к другому цирюльнику – Агапову. Было заключено соглашение, по которому подмастерье Иван Андреев обязывался выполнять поручаемые мастером работы по причёске, стрижке, бритью в течении шести лет. Шли годы, молодой парикмахер Иван Андреев совершенствовал своё мастерство, накопленные деньги позволили ему открыть в 1879 году свою парикмахерскую, а позднее магазин.
6
слайд
Описание слайда:
Его заведение очень отличалось от цирюльни, в которой он работал в юности. Парикмахерская на Кузнецком мосту была оборудована по европейскому образцу. В чистых светлых просторных залах, обставленных стеклянными витринами, были размещены образцы модных дамских причёсок и всевозможных аксессуаров к ним, а также всевозможные косметические и парфюмерные изделия. В каждом зале парикмахеры проводили только одну операцию с волосами: мыли, просушивали, завивали, красили. Специалисты – массажисты массировали голову, используя бальзамы, подлечивали (питали) волосы. Кроме парикмахерских работ были помещения со специальным оборудованием для массажа лица и тела, маникюра и педикюра. Мастер часто любил повторять, что он не жалеет денег на то, чтобы посетителям было удобно и приятно. К своим работникам И.А. Андреев относился с уважением. Взяв многих из них в ученики, он старался привить им любовь к парикмахерскому искусству, передавая без утайки накопленный опыт.
7
слайд
Описание слайда:
Андреев со всеми был справедлив и честен, его деликатность поражала многих. Многие ученики, пройдя годы ученичества, оставались долгие годы работать в парикмахерской Андреева, становясь его помощниками и единомышленниками. Несмотря на то, что сам Андреев вышел из крепостных, он обладал тягой к знаниям. Ежегодно, будучи владельцем парикмахерской и магазина, он ездил в Европу, знакомиться с самыми модными образцами причёсок, аксессуаров (гребней, шпилек, заколок), с интересом осваивал современные методы работы с волосами, изучали инструмент, косметические средства. Долгие годы являясь мастером-парикмахером и большим знатоком парикмахерского искусства, И.А. Андреев сам неоднократно принимал участие в российских и европейских конкурсах, получая высокие награды. Единственная высшая награда – Большая серебряная медаль досталась Андрееву в 1885г. За участие во всероссийской выставке.
8
слайд
Описание слайда:
Обладая высоким вкусом, чувством гармонии, Андреев произвёл фурор не только среди присутствовавшей модной публики, но и удивил опытных профессоров парикмахерского искусства. Это было в Париже в 1888г., Когда Андреев вне конкурса выполнил три причёски непосредственно в присутствии знатоков – французских профессоров. Труд и врождённый талант Андреева были увенчаны очень высокой наградой, ему вручили бриллиантовые академические Пальмы.
9
слайд
Описание слайда:
10
слайд
Описание слайда:
Но за этой наградой последовали следующие, не менее почётные. Высокой оценки были удостоены работы И.А. Андреева в 1900г. на проходившей в Париже Всемирной выставке. В конкурсе приняли участие около пятидесяти человек, которые отличались высоким профессионализмом, обладали чувством стиля и гармонии. Но несмотря на это, победа досталась Андрееву, ему вручили награды «За искусство»: Золотой крест и Диплом, подтверждающий звание действительного заслуженного профессора парикмахерского искусства. Первую награду Андрееву принесла выполненная им причёска в стиле короля Людовика XVI. Причёска в стиле короля Людовика XV принесла мастеру вторую высокую награду – Большую золотую медаль, а причёска «Фантази» была награждена Большой серебряной медалью. Чистота линий, красота завивки и укладк5и волос, женственность дамских причёсок отличали работы Андреева. В честь высокого мастерства победителя Андреева был устроен бал и праздник для зрителей.
11
слайд
Описание слайда:
12
слайд
Описание слайда:
Обычно по традиции победителя конкурса сажали на «золотой стул», но тут восхищённые парижане пронесли российского маэстро на «золотом стуле» несколько раз вокруг Монмарта, бросая во время церемонии цветы. Писатель В.А. Гиляровский, знаток московской старины, писал: «Но всё-таки, как ни блестящи были французы, русские парикмахеры Агапов и Андреев занимали как художники своего искусства первые места…» после этого события Андреев стал признанным профессором парикмахерского искусства, его приглашали в жюри, экспертом на на выставки, конкурсы, показы причёсок. Он побывал во многих столицах Европы: Вене, Лондоне, Будапеште. В 1909-1912гг. И.А. Андреев выпустил книгу своих воспоминаний, Альбом-каталог причёсок, которые были удостоены высоких наград.
13
слайд
Описание слайда:
Развитию современного парикмахерского искусства во многом способствовала фирма «Велла – Долорес», Союз парикмахеров России, Ассоциация парикмахерского искусства России. Благодаря энтузиастам стали проводить праздники парикмахерского искусства. Фестиваль красоты «Интершарм» первый раз прошёл в 1993г. Начало было положено Центром красоты «Велла – Долорес». В Москве систематически проходят чемпионаты России по парикмахерскому искусству. Российские мастера принимают участие не только в конкурсах в нашей стране, но и успешно демонстрируют своё мастерство за рубежом.
14
слайд
Описание слайда:
Систематически проходит обучение парикмахеров-модельеров с целью повышения квалификации. При подготовке к зарубежным конкурсам нашу команду тренируют самые опытные специалисты. В мире моды причёсок наши мастера зарекомендовали себя как профессионалы высокого класса. Имена Сергея Зверева, Ирины Барановой, Марины Высканян, Николая Хорьковского и многих других вписаны в историю развития отечественного парикмахерского искусства.
15
слайд
Описание слайда:
16
слайд
Описание слайда:
17
слайд
Описание слайда:
18
слайд
Описание слайда:
Во многом становлению парикмахерского дела в России мы обязаны энергии и деловым качествам Долорес Кондрашовой. В прошлом парикмахер-модельер, победитель конкурсов и соревнований, она, благодаря таланту и умению работать с людьми, стала главным тренером сборной команды страны. Д.Г. Кондрашова является председателем редакционного совета журнала «Долорес» (причёски, декоративная косметика). На фестивале «Мир красоты-98» президенту союза парикмахеров и косметологов России Долорес Кондрашовой был вручён «Большой Рыцарский крест Командора». Это сделал по поручению французского правительства Пьер Сессари – президент Международной конфедерации парикмахеров. Эту уникальную награду получают люди искусства, которые зарекомендовали себя не только как специалисты высочайшего класса, но и внесшие большой вклад в развитие искусства. Д.Г. Кондрашова первая стала президентом регионального отделения Международной конфедерации парикмахеров по Восточной Европе.
19
слайд
Описание слайда:
Несмотря на то, что умудрённая секретарша Верочка из «Служебного романа» утверждала, что именно обувь делает женщину — женщиной, мы прекрасно знаем: как бы дама ни была хороша собой, какими бы шикарными ни были у неё туфли, но если на голове — «воронье гнездо», то никакая обувь не поможет.
Мария-Антуанетта
Но если ты забыла прихватить с собой расчёску в надежде на то, что всё равно смотреть будут на грудь и ноги, не обольщайся — посмотреть-то посмотрят, а потом подумают: «Красивая, но уж больно лохматая».
Кстати, интересный момент — именно изменение причёски воспринимается окружающими людьми как полная смена имиджа. Не так давно на одном из зарубежных сайтов было вывешено фото кинозвезды Скарлетт Й. — голливудская дива перекрасила свои локоны в тёмно-каштановый цвет. Что характерно — все бросились обсуждать именно эту перемену, практически не среагировав на то, что звезда набрала лишний вес.
Конечно, утверждать, что все наши успехи и неудачи напрямую зависят от качества парикмахерских услуг, было бы смешно. Однако наше настроение, да и настроение окружающих — уж точно!
В старые добрые времена дамские мастера считались людьми вполне уважаемыми — без них не могла обойтись ни одна щеголиха. Так, в XVIII веке по всей Европе гремело имя французского куафёра Леонара Боляра. Именно Боляр изобрёл знаменитые высокие причёски, которые так любила капризная королева Мария-Антуанетта. Это были удивительные конструкции, составлявшие как бы единое целое с головным убором. В этот период дамы носили на голове «цветочные клумбы», «вазы с фруктами», «мини-сады», «античные развалины» и, как известно, модели кораблей.
Неудобство высоких причёсок, мешавших женщинам сидеть в карете или в портшезе, было учтено Леонаром — он придумал лёгкий складной механизм, с помощью которого можно было сделать причёску низкой, а потом — снова высокой. Самой знаменитой причёской до сих пор считается a-la Belle Poule». Она была так названа в честь известного фрегата «Белль Пуль», победившего английский фрегат «Аретуза» в 1778 году. Однако, как уже отмечалось, Екатерина запретила дамам показываться при дворе со всеми этими «кораблями» и «фонтанами» — она считала их негигиеничными.
Так как опытного куафёра, умеющего создавать подобные конструкции, было сложно найти даже в Париже, дамы, образно говоря, стояли в очереди к тому или иному мастеру. Сделав причёску, они могли носить её целый месяц, не смея даже спать по-человечески — существовал специальный валик, позволявший во время сна держать куафюру на весу.
Разумеется, причёски модных красавиц начинали кишеть кровососущими насекомыми, но даже это мало кого останавливало. Щеголихи не отдавали себе отчёта в том, что их кумиру — Марии — Антуанетте ежевечерне разбирают её сложные конструкции, причёсывают на ночь волосы и смывают с них пудру.
Другое известное имя — Марсель Грато. Он ещё в середине 1870-х изобрёл завивку «горячим способом» — щипцами. Он же запатентовал первые в истории щипцы для завивки, названные по имени изобретателя — «марсель». К концу века метод Марселя распространился по всей Европе.
Однако и в России были свои замечательные мастера. Так, Иван Андреевич Андреев был не только широко известен у себя на Родине, но и получил признание в Париже. Сын крепостного крестьянина, получившего вольную в 1861 году, Андреев пешком пришёл в Москву и поступил в ученики к цирюльнику Артёмову. Его «творческий путь», как водится, не был усыпан розами — несколько лет Андреев служил в подмастерьях, да ещё бегал хозяину за водкой и укачивал его ребятишек.
Однако, получив звание мастера, Андреев сделался самым модным дамским куафёром и получил возможность причёсывать светских красавиц и богатейших московских купчих. Он создавал шикарные, немыслимо дорогие бальные причёски — с лентами, перьями и россыпью шёлковых цветов. Кстати, Иван Андреев прожил долгую жизнь и служил парикмахером ещё в эпоху НЭПа. Своё долголетие мастер объяснял тем, что всю жизнь любил создавать красоту и не боялся учиться новому.
Разумеется, услуги всех этих знаменитых мастеров, имевших допуск в самые высшие сферы, не были доступны большинству населения. Кстати, в СССР было вообще трудно попасть к парикмахеру — женщины сидели в очередях по 3 . Но самым сложным было сделать качественную химическую завивку, так называемую «химию» — специальный состав, без которого эта причёска попросту невозможна, входил в число дефицитных товаров и очень часто парикмахеры покупали его на свои деньги у спекулянтов!
Разумеется, потом всё это окупалось щедрыми клиентскими чаевыми. В те времена иметь «своего мастера» считалось престижным — с ним можно было всегда договориться.
Однако же и теперь, когда парикмахерских стало несоизмеримо больше, многие женщины предпочитают посещать «своего» мастера. Они объясняют это тем, что доверять свою голову (в прямом смысле этого слова!) первому встречному им совершенно не хочется. Выбрать свою парикмахерскую сейчас так же сложно, как и раньше, ибо количество ещё не означает качество.
Главный признак неквалифицированного парикмахера — это вопрос: «Где вас так ужасно подстригли?» Как только услышали этот вопрос — пересаживайтесь в другое кресло или вообще уходите оттуда. Почему? Дело в том, что этот вопрос не имеет целью получение информации. Это вопрос — оборонительный. Парикмахер, таким образом, снимает с себя часть ответственности за свою будущую халтуру. Ибо, в конце концов, он может заявить: «Я сделал всё, что было в моих силах. То, что у вас было, исправить не смог бы даже Сергей З…в!»
Ещё одна распространённая ошибка — это неизменное доверие к авторитетам, так сказать, к «лейблу». Многие люди совершенно искренне полагают, что если на дверях заведения написано «Лаборатория Высоких Парикмахерских Технологий» или ещё какая-нибудь вычурная глупость, то там уж точно из любой Золушки сделают Принцессу, а из лягушки — Василису Прекрасную. Многих вводят в заблуждение и зеркальные стены с подсветкой, и улыбчивые девочки на ресепшене, каждую из которых можно смело посылать на конкурс «Мисс Вселенная».
Разумеется, это приятно, что всем посетителям наливают , а из колонок несётся не «русский шансон», а Enya, однако, может так случиться, что вы попадёте к мастеру, который за большие деньги сделает из вас пугало. Креативный, продвинутый мастер под лозунгом: «Я художник — я так вижу!» может навязать вам совершенно немыслимый и неподходящий конкретно вам образ. А многие женщины так уж устроены, что мнение дорогостоящего профессионала для них — закон. Поэтому, когда пятидесятилетняя дама, всю жизнь предпочитавшая классический стиль, выходит с фривольным ёжиком ярко-рыжего цвета, это уже не всякого обрадует.
Иной раз в непрезентабельной парикмахерской вас могут постричь лучше, чем в любом салоне, ибо, как гласит старинная пословица: «Не красна изба углами, а красна пирогами». Кстати, очень хорошо обращаются с дамскими волосами парикмахеры — геи. Зачастую любовь к женским причёскам у них — родом из детства, когда им нравилось причёсывать сестриных кукол.
Ещё один немаловажный момент — качественное обслуживание часто встречается в небольших парикмахерских, арендующих помещение в бизнес — центрах. Разумеется, войти туда может любой, прямо с улицы, однако, основная масса клиентов — это работники многочисленных офисов, «населяющих» этот центр. Понятное дело, что недобросовестность хотя бы одного мастера ляжет несмываемым пятном на всю парикмахерскую — в мгновение ока о халтуре станет известно обитателям всех местных контор. Поэтому в такие парикмахерские мастеров набирают весьма придирчиво и с обязательным испытательным сроком.
Но вообще, самый верный способ выбрать хорошего мастера — это расспросить у подруг и знакомых. Конечно есть злыдни, которые ни за что не скажут, где им сделали такую сногсшибательную стрижку, но я надеюсь, таких «друзей» лично у Вас нет.
Прочитала пост о легендарных кауферах и вспомнила прекрасный рассказ Гиляровского о московских парикмахерах конца 19-го — начала 20-го века. У него одно повествование перетекает в другое, поэтому я оторвала начало рассказа (там о булочной Филиппова). Рассказ не только о красоте, но, по-моему, очень интересно. Если кто не читал «Москва и москвичи», читайте обязательно — не оторветесь!
***
«Жюль — парижанин, помнивший бои Парижской коммуны, служил главным мастером у Леона Эмбо, который был «придворным» парикмахером князя В. А. Долгорукова.
Леон Эмбо, французик небольшого роста с пушистыми, холеными усами, всегда щегольски одетый по последней парижской моде. Он ежедневно подтягивал князю морщины, прилаживал паричок на совершенно лысую голову и подклеивал волосок к волоску, завивая колечком усики молодившегося старика.
Во время сеанса он тешил князя, болтая без умолку обо всем, передавая все столичные сплетни, и в то же время успевал проводить разные крупные дела, почему и слыл влиятельным человеком в Москве. Через него многого можно было добиться у всемогущего хозяина столицы, любившего своего парикмахера.
Во время поездок Эмбо за границу его заменяли или Орлов, или Розанов. Они тоже пользовались благоволением старого князя и тоже не упускали своего. Их парикмахерская была напротив дома генерал-губернатора, под гостиницей «Дрезден», и в числе мастеров тоже были французы, тогда модные в Москве.
Тверская площадь. Гостиница «Дрезден» (1900-1910)
Половина лучших столичных парикмахерских принадлежала французам, и эти парикмахерские были учебными заведениями для купеческих саврасов.
Западная культура у нас с давних времен прививалась только наружно, через парикмахеров и модных портных. И старается «французик из Бордо» около какого-нибудь Лёньки или Серёньки с Таганки, и так-то вокруг него извивается, и так-то наклоняется, мелким барашком завивает и орет:
Мал-шик!.. Шипси!..
Пока вихрастый мальчик подает горячие щипцы, Лёнька и Серёнька, облитые одеколоном и вежеталем, ковыряют в носу, и оба в один голос просят:
Ты меня уж так причеши таперича, чтобы без тятеньки выходило а-ля-капуль, а при тятеньке по-русски.
Здесь они перенимали у мастеров манеры, прически и учились хорошему тону, чтобы прельщать затем замоскворецких невест и щеголять перед яровскими певицами…
Обставлены первосортные парикмахерские были по образцу лучших парижских. Все сделано по-заграничному, из лучшего материала. Парфюмерия из Лондона и Парижа… Модные журналы экстренно из Парижа… В дамских залах — великие художники по прическам, люди творческой куаферской фантазии, знатоки стилей, психологии и разговорщики.
В будуарах модных дам, молодящихся купчих и невест-миллионерш они нередко поверенные всех их тайн, которые умеют хранить…
Они друзья с домовой прислугой — она выкладывает им все сплетни про своих хозяев… Они знают все новости и всю подноготную своих клиентов и умеют учесть, что кому рассказать можно, с кем и как себя вести… Весьма наблюдательны и даже остроумны…
Один из них, как и все, начавший карьеру с подавания щипцов, доставил в одну из редакций свой дневник, и в нем были такие своеобразные перлы: будуар, например, он называл «блудуар».
А в слове «невеста» он «не» всегда писал отдельно. Когда ему указали на эти грамматические ошибки, он сказал:
Так вернее будет.
В этом дневнике, кстати сказать, попавшем в редакционную корзину, был описан первый «электрический» бал в Москве. Это было в половине восьмидесятых годов. Первое электрическое освещение провели в купеческий дом к молодой вдове-миллионерше, и первый бал с электрическим освещением был назначен у нее.
Роскошный дворец со множеством комнат и всевозможных уютных уголков сверкал разноцветными лампами. Только танцевальный зал был освещен ярким белым светом. Собралась вся прожигающая жизнь Москва, от дворянства до купечества.
Она была великолепна, но зато все московские щеголихи в бриллиантах при новом, электрическом свете танцевального зала показались скверно раскрашенными куклами: они привыкли к газовым рожкам и лампам. Красавица хозяйка дома была только одна с живым цветом лица.
Танцевали вплоть до ужина, который готовил сам знаменитый Мариус из «Эрмитажа».
При лиловом свете столовой мореного дуба все лица стали мертвыми, и гости старались искусственно вызвать румянец обильным возлиянием дорогих вин.
Как бы то ни было, а ужин был весел, шумен, пьян — и… вдруг потухло электричество!
Минут через десять снова загорелось… Скандал! Кто под стол лезет… Кто из-под стола вылезает… Во всех позах осветило… А дамы!
До сих пор одна из них, — рассказывал мне автор дневника и очевидец, — она уж и тогда-то не молода была, теперь совсем старуха, я ей накладку каждое воскресенье делаю, — каждый раз в своем блудуаре со смехом про этот вечер говорит… «Да уж забыть пора», — как-то заметил я ей. «И што ты… Про хорошее лишний раз вспомнить приятно!».
Модные парикмахерские засверкали парижским шиком в шестидесятых, годах, когда после падения крепостного права помещики прожигали на все манеры полученные за землю и живых людей выкупные. Москва шиковала вовсю, и налезли парикмахеры-французы из Парижа, а за ними офранцузились и русские, и какой-нибудь цирюльник Елизар Баранов на Ямской не успел еще переменить вывески: «Цырюльня. Здесь ставят пиявки, отворяют кровь, стригут и бреют Баранов», а уж тоже козлиную бородку отпустил и тоже кричит, завивая приказчика из Ножевой линии:
Мальшик, шипси! Шевелись, дьявол!
И все довольны.
Еще задолго до этого времени первым блеснул парижский парикмахер Гивартовский на Моховой. За ним Глазов на Пречистенке, скоро разбогатевший от клиентов своего дворянского района Москвы. Он нажил десяток домов, почему и переулок назвали Глазовским.
Лучше же всех считался Агапов в Газетном переулке, рядом с церковью Успения. Ни раньше, ни после такого не было. Около дома его в дни больших балов не проехать по переулку: кареты в два ряда, два конных жандарма порядок блюдут и кучеров вызывают.
Церковь Успения Богоматери на Вражке в Газетном переулке (1881)
Агапов всем французам поперек горла встал: девять дамских самых первоклассных мастеров каждый день объезжали по пятнадцати — двадцати домов. Клиенты Агапова были только родовитые дворяне, князья, графы.
В шестидесятых годах носили шиньоны, накладные косы и локоны, «презенты» из вьющихся волос.
Расцвет парикмахерского дела начался с восьмидесятых годов, когда пошли прически с фальшивыми волосами, передними накладками, затем «трансформатионы» из вьющихся волос кругом головы, — все это из лучших, настоящих волос.
Тогда волосы шли русские, лучше принимавшие окраску, и самые дорогие — французские. Денег не жалели. Добывать волосы ездили по деревням «резчики», которые скупали косы у крестьянок за ленты, платки, бусы, кольца, серьги и прочую копеечную дрянь.
Прически были разных стилей, самая модная: «Екатерина II» и «Людовики» XV и XVI.
После убийства Александра II, с марта 1881 года, все московское дворянство носило год траур и парикмахеры на них не работали. Барские прически стали носить только купчихи, для которых траура не было. Барских парикмахеров за это время съел траур. А с 1885 года французы окончательно стали добивать русских мастеров, особенно Теодор, вошедший в моду и широко развивший дело…
Но все-таки, как ни блестящи были французы, русские парикмахеры Агапов и Андреев (последний с 1880 года) занимали, как художники своего искусства, первые места. Андреев даже получил в Париже звание профессора куафюры, ряд наград и почетных дипломов.
Славился еще в Газетном переулке парикмахер Базиль. Так и думали все, что он был француз, на самом же деле это был почтенный москвич Василий Иванович Яковлев.
Модные парикмахеры тогда очень хорошо зарабатывали: таксы никакой не было.
Стригут и бреют и карманы греют! — острили тогда про французских парикмахеров.
Конец этому положил Артемьев, открывший обширный мужской зал на Страстном бульваре и опубликовавший: «Бритье 10 копеек с одеколоном и вежеталем. На чай мастера не берут». И средняя публика переполняла его парикмахерскую, при которой он также открыл «депо пиявок».
Страстной монастырь (1890-1900)
До того времени было в Москве единственное «депо пиявок», более полвека помещавшееся в маленьком сереньком домике, приютившемся к стене Страстного монастыря. На окнах стояли на утеху гуляющих детей огромные аквариумы с пиявками разных размеров. Пиявки получались откуда-то с юга и в «депо» приобретались для больниц, фельдшеров и захолустных окраинных цирюлен, где еще парикмахеры ставили пиявки. «Депо» принадлежало Молодцовым, из семьи которых вышел известный тенор шестидесятых и семидесятых годов П. А. Молодцов, лучший Торопка того времени. В этой роли он удачно дебютировал в Большом театре, но ушел оттуда, поссорившись с чиновниками, и перешел в провинцию, где пользовался огромным успехом.
Отчего же ты, Петрушка, ушел из императорских театров да Москву на Тамбов сменял? — спрашивали его друзья.
От пиявок! — отвечал он.
Были великие искусники создавать дамские прически, но не менее великие искусники были и мужские парикмахеры. Особенным умением подстригать усы славился Липунцов на Большой Никитской, после него Лягин и тогда еще совсем молодой, его мастер, Николай Андреевич.
Лягина всегда посещали старые актеры, а Далматов называл его «мой друг».
В 1879 году мальчиком в Пензе при театральном парикмахере Шишкове был ученик, маленький Митя. Это был любимец пензенского антрепренера В. П. Далматова, который единственно ему позволял прикасаться к своим волосам и учил его гриму. Раз В. П. Далматов в свой бенефис поставил «Записки сумасшедшего» и приказал
Мите приготовить лысый парик. Тот принес на спектакль мокрый бычий пузырь и начал напяливать на выхоленную прическу Далматова… На крик актера в уборную сбежались артисты.
Вы великий артист, Василий Пантелеймонович, но позвольте и мне быть артистом своего дела! — задрав голову на высокого В. П. Далматова, оправдывался мальчуган. — Только примерьте!
В. П. Далматов наконец согласился — и через несколько минут пузырь был напялен, кое-где подмазан, и глаза В. П. Далматова сияли от удовольствия: совершенно голый череп при его черных глазах и выразительном гриме производил сильное впечатление.
И сейчас еще работает в Москве восьмидесятилетний старик, чисто выбритый и бодрый.
Я все видел — и горе и славу, но я всегда работал, работаю и теперь, насколько хватает сил, — говорит он своим клиентам.
Я крепостной, Калужской губернии. Когда в 1861 году нам дали волю, я ушел в Москву — дома есть было нечего; попал к земляку дворнику, который определил меня к цирюльнику Артемову, на Сретенке в доме Малюшина. Спал я на полу, одевался рваной шубенкой, полено в головах. Зимой в цирюльне было холодно. Стричься к нам ходил народ с Сухаревки. В пять часов утра хозяйка будила идти за водой на бассейн или на Сухаревку, или на Трубу. Зимой с ушатом на санках, а летом с ведрами на коромысле… Обувь — старые хозяйские сапожишки. Поставишь самовар… Сапоги хозяину вычистишь. Из колодца воды мыть посуду принесешь с соседнего двора.
Хозяева вставали в семь часов пить чай. Оба злые. Хозяин чахоточный. Били чем попало и за все, — все не так. Пороли розгами, привязавши к скамье. Раз после розог два месяца в больнице лежал — загноилась спина… Раз выкинули зимой на улицу и дверь заперли. Три месяца в больнице в горячке лежал…
С десяти утра садился за работу — делать парики, вшивая по одному волосу: в день был урок сделать в три пробора 30 полос. Один раз заснул за работой, прорвал пробор и жестоко был выдран. Был у нас мастер, пьяный тоже меня бил. Раз я его с хозяйской запиской водил в квартал, где его по этой записке выпороли. Тогда такие законы были — пороть в полиции по записке хозяина. Девять лет я отбыл у него, получил звание подмастерья и поступил по контракту к Агапову на шесть лет мастером, а там открыл свою парикмахерскую, а потом в Париже получил звание профессора.
Это и был Иван Андреевич Андреев.
В 1888 и в 1900 годах он участвовал в Париже на конкурсе французских парикмахеров и получил за прически ряд наград и почетный диплом на звание действительного заслуженного профессора парикмахерского искусства.
В 1910 году он издал книгу с сотней иллюстраций, которые увековечили прически за последние полвека.»
Древний мир.Уже в первобытном обществе человек вынужден был выполнять простейшие парикмахерские процедуры: подрезал волосы кремневым ножом, обжигал над пламенем. Мужчины связывали волосы в пучки кожаным ремешком, женщины скручивали волосы в жгуты, плели косы.
Самые древние источники сообщают нам удивительные сведения: парикмахер был важнейшим человеком своего племени. Он был и знахарем, и священником. Древний человек был очень суеверным, и доисторические племена верили, что и добрые, и злые духи проникают в каждого человека через волосы. Изгнать злых духов из человека можно было, по их мнению, только состригая его волосы. А если учесть то, что у каждого племени был свой обряд изгнания злых духов через стрижку, то становится ясно, что парикмахер был незаменимым членом сообщества.
Древний Египет.
Первые признаки парикмахерского искусства встречаются примерно в V тысячелетии до нашей эры у египтян. Они занимались окраской волос и ногтей, уделяли большое внимание и уходу за телом. При раскопках были найдены сосуды с косметикой. Большое внимание уделяли изготовлению париков.
Их делали из папируса, ткани, шерсти животных, окрашивали в разные цвета. Фараон, например, носил парик, как бы сотканный из множества косичек, пропитанных душистым маслом. Египтяне уже делали завивку волос и париков при помощи холодной («мокрой») укладки. Пряди наматывали на деревянные коклюшки и обмазывали грязью, по высыхании грязь отваливалась. Туалетные процедуры выполнялись рабынями, причём каждая имела свою специальность.
Древняя Греция.
Но только у древних греков многочисленные правила и методы выполнения причесок, стрижек и бритья приобрели не только названия, но и истинный смысл парикмахерского искусства.В Греции причесывание, завивка, надевание парика являлись своеобразным ритуалом, который длился иногда по нескольку часов. Эти процедуры выполнялись специально обученными рабынями, которых называли каламистрами.
Каждая процедура — мытье, окраска, завивка, стрижка волос — выполнялась раздельно.Рабы-парикмахеры должны были не только умело причесать, но и соблюсти правила эстетики. Они должны были выдержать пропорцию, гармонию прически с чертами лица.
В Греции были уже настоящие салоны, где производилась стрижка бороды и волос, а также обработка ногтей.
В большинстве случаев прическу делали из завитых волос, поэтому были усовершенствованы металлические стержни-щипцы (каламис). Они представляли собой круглый стержень, который нагревали на жаровне, затем на него накручивали пряди волос. Для придания волосам блеска их смазывали оливковым маслом. В готовой прическе для ароматизации прядей прятали конусообразные пакетики с пахучей эссенцией их экстракта жасмина и козьего жира.
Древний Рим.
У древних римлян, так же как и древних греков, парикмахерское искусство пользовалось особым вниманием. Достаточно долго там господствовал греческий стиль, пока не выработался собственный. Римские патриции много часов проводили за прической.
Рабы — тонсоресс квалифицированно осуществляли различные работы с волосами: мыли их, ополаскивали в ароматических растворах, настоянных на травах. Они выполняли прически горячей завивкой металлическими стержнями, делали и «мокрую» холодную укладку с клейкими составами.
Стригли особыми серповидными бритвами. С приходом моды на бритые мужские лица парикмахеры стали применять кроме серповидных бритв из меди горячие компрессы — прикладываемые к коже сильно нагретые льняные полотенца. Рабыня, которая проводила окончательную укладку волос и оформляла прическу украшениями, посыпала ее золотой пылью, лазоревым порошком, пропитывала ароматическими маслами, называлась кипасис.
В Древнем Риме существовали так называемые косметы — рабы, украшающие тело и лицо.
Средневековая Европа.
В ранней Средневековой Европе поиски в области моды и прически считались греховными, все плотское считалось «от дьявола» и изгонялось — в том числе, разумеется, и косметика. Женщины скрывали волосы под накидкой, сложные прически стали не нужны. Мужчины в большинстве стриглись «под горшок».
Расчески в это время делались из дерева или слоновой кости, в некоторых случаях из золота. На них вырезались ангелы и мифологические животные. Примерно в это время появились щетки из свиной щетины и из ежовых игл.
И, тем не менее, именно в эту эпоху инквизиции и религиозных войн в складывающихся городах ремесленники объединялись в цехи. Цирюльники и брадобреи боролись за положение в обществе. Известно, что уже в Древней Италии было развито производство и сбыт косметики и парфюмерии, и центром его был город Капуя близ Неаполя.Там изготовлялись благовония, эссенции, притирания, гримировальные средства, помады.
Генрих VIII утверждает Устав парикмахеров-хирургов.
Кроме бритья и стрижки, средневековые парикмахеры, которых называли банщиками, оказывали жителям городов и иные услуги гигиенического характера. Их цеховым гербом была медная мисочка для взбивания мыльной пены, которую также использовали как гонг для подачи сигнала об открытии бани. Таким образом посетители узнавали, что вода для купания уже достаточно горячая.
Парикмахерские услуги.
На вывеске над головой парикмахерской: «Парики здесь, а также сосиски, Черный Пудинг SCOTCH таблетки, порошок для зуда, бриджи BALLS & мелочи от производителя».
Кроме банщиков, в средневековых городах существовали цехи цирюльников, или брадобреев, которые позднее объединились с банщиками. Цирюльники предлагали и медицинские услуги: ставили банки, пускали кровь, прикладывали пиявки, вырывали зубы — по этой причине они охотно называли себя хирургами. В эпоху Возрождения лавочки цирюльников росли в городах как грибы после дождя.
В начале XV века цех банщиков и цирюльников получил право иметь оружие и знамя с цеховой эмблемой — изображением сороки. Членам цеха дозволялось носить повязку с вышитым на ней гербом как знак цеховой принадлежности, при случае его можно было использовать для пережимания артерий.
Парикмахер вытаскивает косточку из горла. Художники Dalziel Brothers 1864.
Цирюльник вырывает зуб. Художник Адриен Ван Янц 1630-35г.
Уличный цирюльник на востоке. 1694 год.
Знак Санкт-Петербургской российской ремесленной управы парикмахерского и цирюльного цеха (1885).
Уличный цирюльник. Федерико Гатти 1840 год.
Сатирическое изображение парикмахера.
В Париже специально готовили куаферов в академии парикмахерского искусства, созданной куафером короля Людовика XV — мэтром Легро.
В Париже было около 1200 мужских парикмахеров, каждый вельможа имел своего собственного. Мода менялась постоянно, буквально каждую неделю, и все хотели выглядеть по «последней». И женские, и мужские прически напомаживались и пудрились, с блохами и даже мышами были настоящие проблемы.
Парижский парикмахер (coiffeur).
Общественные парикмахерские.
Время потихоньку меняло отношение к самому процессу стрижки и бритья. Уличных брадобреев становилось все меньше. Часть их обосновывалась в холлах гостиниц, часть объединялась и открывали первые «кооперативные» парикмахерские.
Парикмахер. 1841 год.
Второе обритие головы (1872). Знаменский М.
В 60-70гг. XVIII века прически представляют собой целые волосяные сооружения в полметра высотой, возводимые искусными парикмахерами-куаферами в течение нескольких часов.
В Париже специально готовили куаферов в академии парикмахерского искусства, созданной куафером короля Людовика XV — мэтром Легро. В это время появляются все новые прически как результат соперничества куаферов между собой.
Женские прически были невероятно затейливы и сложными по конструкции. Спать в таких прическах было практически невозможно. Кожа часто зудела. Спасались от этой напасти специальными палочками, которыми чесали кожу головы дабы хоть немного уменьшить постоянный зуд. Часто они были причинами разведения вшей и других насекомых.
В 1780 г. куафер Леонар придумал для королевы Марии-Антуанетты сложную прическу, украшенную волнами шифона, перьями драгоценностями. Для того чтобы ее выполнить, нужно было прибегнуть к помощи каркаса. Опора оплеталась волосами, маскируя железные или деревянные прутья.
Мария-Антуанетта
На такие высокие прически использовали до десятка шиньонов. Прикрепляли их по поясам, на которые разделялась вся прическа. Часто каркасы заполняли батистовыми платочками или тонкой бумагой, чтобы особенно не утяжелять прическу. Оживление театральных представлений привело к побочной специальности по изготовлению театральных париков.
Демократизации моды, упрощению видов причесок способствовала французская буржуазная революция 1789 года, которая сгладила сословные различия, но не устранила их окончательно.
Царская Россия.
В России в области моды ориентировались на Францию. Многие салоны принадлежали французским мастерам. Модные журналы выписывались из Парижа, где проходили даже конкурсы мастеров-парикмахеров. В 1860 году русские мастера Аганов и Андреев заняли первое место в конкурсе. А в 1888-1890 годах Иван Андреев получил за прически ряд наград и Почетный диплом заслуженного профессора парикмахерского искусства. Характер причесок 1890-1900-х годов снова изменяется, в связи с переменами произошедшими в общественной жизни конца столетия. Мода становится еще более интернациональной, появляется деловой стиль, выражающийся в простоте и рациональности причесок.
В 1675 г. царь Алексей Михайлович издает указ — «иноземных обычаев не перенимать, волос на голове не подбривать, платья иноземного не носить». Большинство населения в этот период пользовалось услугами «холодных», бродячих цирюльников. В обязанности цирюльников входило не только стричь, брить, но и пускать кровь, ставить пиявки, вырывать зубы, лечить раны. Парикмахерским делом занимались и крепостные («тупейные художники»), которых содержали в большой строгости, не разрешая работать на других.
Петровские реформы ввели немецкие, а затем французские моды.
При правлении Петра I наконец женщины перестали быть затворницами и смогли посещать балы и ассамблеи. Вот тут-то и сыграла природа женщины основную роль. Пытаясь перещеголять остальных, дамы все больше требовали от своих кавалеров выписывать западных куаферов за неимением своих.
Так в русскую моду вошли прически большого объема из густых локонов и с украшениями из дорогих ювелирных изделий. Со временем Россия все же выработала свой собственный стиль, который был продиктован своеобразием русской натуры. Постепенно прически дам становились все менее вычурными, более скромными, что всегда отличало женщин России.
Мужская старорусская прическа «под горшок» сохранилась только среди крестьян и старообрядцев.
Состоятельные люди носили парики. В период царствования Елизаветы Петровны был введен Указ о пользе брадобрития. Бородной знак в 1762 году был отменен.
Уже в XVIII веке существовали журналы мод, их которых дамы узнавали о модных тенденциях не только в одежде, но и в прическе. Это «Дамский журнал князя Шаликова», «Библиотека Дамского Туалета», «Магазин Английских, Французских и Немецких Мод», «Модное ежемесячное приложение» и др.
Цирюльники таскали с собой громоздкие ящики, наполненные замысловатым инструментом и парфюмерией. На шее у них неизменно болтался деревянный стул, на который здесь же, на улице, усаживали клиентов. Появление на улице цирюльника всегда становилось событием. Вокруг сразу же собирались зеваки, останавливались прохожие, чтобы послушать их скоморошьи присказы: «
— Бреем, стрижем бобриком-ежом, лечим паршивых, из лысых делаем плешивых, кудри завиваем, гофре направляем локоны начесываем, на пробор причесываем, парик промоем, кровь откроем, мозоль подрежем, косу купим и срежем, мушки клеим, стрижем да бреем. Банки, пиявки, набор грудной степной травки!»
Эти присказки — своеобразный перечень работ и услуг, проходившихся цирюльниками.
Кроме стула, неизменной принадлежностью цирюльников, как мы уже заметили, был приборчик. В нем находились ланцеты, ножницы нескольких видов, широкие бритвы, сосуд для хранения живых пиявок, простейшие медицинские инструменты, загадочные медикаменты в темно-синих флаконах, а также некая «помада собственного изготовления, рекомендуемая для ращения волос»… Цирюльник в России — профессия уникальная, заключавшая в себе не только парикмахерское мастерство, но и обязанности доморощенного лекаря: он делал кровопускания, удалял зубы и даже лечил раны.
Бродячие цирюльники слыли высококвалифицированными мастерами парикмахерского дела, чем и сами нередко гордились. Каждый из них имел свой круг клиентов и своеобразную легализацию. Один служил, например, при дешевых городских банях, другой ходил «по приглашениям» по домам, третий работал в дорогом фешенебельном салоне.
Цирюльничье дело стало умирать в 90-х годах XIX столетия. Оно даже подвергалось запретам. На смену ему пришло дело парикмахерское.
Геннадий Спирин Иллюстрация к повести Гоголя «Нос».
После войны 1812 года французские пленные сменили мундиры на платье цирюльников. Французы имели шумный успех. Знатные князья выписывали настоящих парикмахеров из Парижа. В крупных городах открываются парикмахерские, принадлежащие иностранцам. Обставлялись они дорогой мебелью, зеркалами, витринами, много было парфюмерии и косметических средств.
На столиках лежали модные французские журналы, обслуживание стоило дорого.
Россия в области моды была полностью ориентирована на Францию. В салонах, в своем большинстве, заправляли французские мастера.
В Москве и Петербурге появились первые парикмахерские салоны, или, как их называли, «залы для стрижки и бритья». Заметим, что пользоваться их услугами могли только люди состоятельные, ввиду того, что любая из них обходилась весьма недешево. На фасадах этих заведений красовались вывески с изображением изящно причесанных кавалеров с блестящими от помады волосами.
Здесь же, в залах, не только стригли-брили, но и торговали парфюмерией. Обилие парикмахерских салонов, издание журналов по парикмахерскому делу и причёске способствали распространению всевозможных вариантов причёсок. Несмотря на внешний лоск и блеск (парикмахеры были одеты в хорошие костюмы, носили манишку и цветной галстук), их труд был сплошным унижением перед богатыми клиентами.
Парикмахерских школ в дореволюционной России не было. Обучение проходило «в мальчиках». И старые мастера не спешили делиться своими профессиональными секретами.
В 1860 году русские мастера Агапов и Андреев заняли первое место в конкурсе. А в 1888—1890гг. Иван Андреевич Андреев получил за прически ряд наград и Почетный диплом заслуженного профессора парикмахерского искусства.
В 1886 г. за участие во Всероссийской выставке он получает Большую серебряную медаль. А, участвуя вне конкурса в 1888 г. в Париже и выполнив три прически, он поразил Высокое жюри и ему вручили бриллиантовые академические Пальмы.
В 1900 г. на Всемирной выставке в Париже ему вручили награды «За искусство», Золотой крест и Диплом, подтверждающий звание действительного заслуженного профессора парикмахерского искусства. После этого Андреев стал признанным профессором парикмахерского искусства, его приглашали в жюри, экспертом на выставки, конкурсы, показы причесок. Он побывал во многих столицах Европы.
В 1909г. И. А. Андреев выпустил книгу своих воспоминаний, Альбом причесок, которые были удостоены высоких наград, был издан первый каталог.
Парикмахерское дело в СССР.
В первые годы XX века вновь наблюдается преклонение перед заграницей. Дамские мастера — французы — отводили русским парикмахерам лишь роль подмастерьев.
И хотя они уже доказали, что никакая сложность дамского парикмахерского искусства им не страшна, но укоренившаяся в сознании зависимость от заграницы продолжала довлеть над русскими мастерами. В первые три десятилетия XX века парикмахерское искусство находилось на невысоком уровне. Первая мировая война, революция, гражданская война — все это отрицательно сказалось на уровне жизни общества, не говоря уже о парикмахерских услугах.
В 1914 г. — появляется «Русская стрижка» — первая короткая женская стрижка, внесшая такое нежное очарование в облик россиянок. Короткие волосы дали новый импульс для парикмахеров. Их стали укладывать при помощи холодной укладки или горячими щипцами.
Это был хоть какой-то «прогресс». Только к концу 30-х годов в России появляется довольно широкая сеть парикмахерских, оказывающая населению большой набор услуг.
КУПРЕЯНОВ Николай Николаевич. «Дамский парикмахер». 1920-1922 гг.
Булгаков Борис Петрович. «В парикмахерской». 1924 г.
Наряду с модными в то время стрижками типа «Фокстрот» женские парикмахеры с успехом выполняли сложные прически методом укладки волос горячими щипцами.
Стрижка «Фокстрот»
Стрижка “паж”.
Популярна была и длительная завивка (перманент). На коротких волосах она выполнялась горизонтальным методом, на длинных — вертикальным. Технологический процесс осуществлялся паровыми или электрическими аппаратами довольно примитивно, так как аппаратура изготовлялась еще кустарно. Для окраски употреблялись преимущественно металлические краски.
В 1936 г. в специальном приказе Народного Комиссариата коммунального хозяйства РСФСР предусматривалось не только расширение сети парикмахерских и улучшения их работы, но и коренное изменение методов работы мастеров. Были разработаны новые правила, новые прейскуранты.
Большое значение имело постановление о присвоении мастерам категории в зависимости от их квалификации и о введении звания «мастер парикмахерского дела». Открываются первые салоны. Мастера начинают работать электрическими машинками для стрижки, появляются аппараты для электрической и паровой завивки. Парикмахеры в 1938 г. получили трудовые книжки. К 40-м годам — термическая завивка прочно вошла в арсенал услуг дамского парикмахера.
Великая Отечественная война перечеркнула все из того, что было создано, страна потеряла много квалифицированных мастеров.
В послевоенный период парикмахерские вновь стали возрождаться из пепла. Изобретенный в тридцатые годы в США химический метод завивки волос только к пятидесятым годам будет широко внедрен в парикмахерские услуги России и других союзных республик бывшего СССР. Наряду с этим становится популярной укладка волос на бигуди.
Эти виды работ постепенно вытесняли из практики парикмахеров укладку горячими щипцами, завивку паровыми и электрическими аппаратами. А появление окислительных красителей из парофенилендиамина (урзол) позволило упростить технологию и расширить цветовую гамму оттенков при окраске волос.
Оторванность от внешнего мира и государственные проблемы переориентировали массу народа от естественного человеческого желания быть изящным, красивым и нравиться окружающим. Получившая распространение химическая завивка к концу 50-х выразилась в том, что женщины стали украшать голову мелкими кудряшками. Но появляются и огромные, гладко зачесанные головы с сильным тупированием.
Типичная прическа советской женщины 50-х.
А Московский фестиваль украсил женщин прической «Венчик мира».
Перевалив через середину века, парикмахерское дело медленно и уверенно поднимается в очередной раз с колен.
На работу парикмахеров России сильное влияние оказывает кино и иллюстрированные журналы. Женщины очнулись от страшного сна и с особым рвением задали работы парикмахерам. Французская актриса Брижит Бардо, снявшаяся в главной роли в фильме «Бабетта идет на войну», на несколько десятилетий стала законодательницей моды среди женщин.
Другая актриса — Марина Влади — ввела в моду прямые волосы после фильма «Колдунья».
В 1963-1964 гг. распространяется плетение из волос. Стали применять дополнительные косы и шиньоны. Парикмахеры после рабочего дня садились по домам за плетение и тамбуровку париков шиньонов, выполняя срочные заказы клиентов.
В конце 60-х годов и мужчины стали завивать волосы при помощи химической завивки. И еще один сюрприз. Возрождается страсть к парикам.
Это был настоящий бум. На этот момент они были очень популярны в Европе и Америке. Парики были синтетические, из моноволокна машинного производства, и их носили как женщины, так и мужчины. Тогда уже у женщин СССР проявилась национальная черта — купить парик, но при этом обязательно немецкий, а лучше — японский.
С этого момента отечественные товары не пользуются спросом. Это прибавило работы парикмахерам, и наметился незначительный подъем. Прически стали сочетать в себе несколько элементов — стрижку, завивку в локоны, мягкие волны. Основным инструментом парикмахеров становятся бигуди, фен.
Сценки из советской парикмахерской.
В начале семидесятых годов наблюдается отток мужчин-парикмахеров, а это связано с непопулярностью профессии. Мужчины-мастера дорабатывали свой трудовой стаж, как законопослушные граждане. Молодые юноши не шли в парикмахеры, считая это зазорным и унизительным «ковыряться» в голове клиента. Такой настрой сохранятся до конца XХ века.
На смену пришла прекрасная половина. Женщины России стали интенсивно заполнять освободившуюся нишу. Они полностью заняли все должности, от уборщицы до хозяина парикмахерской. Молодая смена мастеров пытается осилить достижения своих предшественников — мужчин.
В середине 70-х годов в СССР приходит стрижка «Сэссун», которую предложил Видаль Сэссун — английским парикмахерам.
Это было открытие века в технологии стрижки. В лексиконе парикмахеров появилось понятие модельной стрижки, и наряду с ней возрастает стоимость услуги. Многие прически делают на базе химической завивки. Дополнением причесок стали накладные волосы — локоны и косички. По стране открывается сеть парикмахерских, оборудованных по последнему слову техники.
Ориентируясь на запад, в стране проводят конкурсы и показы, первый из которых прошел в 1970 г. В 1981 году на международном конкурсе парикмахерского мастерства Важей Мхитаряном создается прическа «Музыка», которая завоевывает первое место.
Во всех областях и городах СССР появляются экспериментальные лаборатории по образцу ЦПКТБ/ОТПУ ЦПКТБ Росбытсоюза/ — Центральное проектно-конструкторское и технологическое бюро Минбыта РСФСР. Возглавляла его Долорес Кондрашова.
Долорес Кондрашова
И напоследок несколько лирических штрихов.
Искусство цирюльников, брадобреев, парикмахеров не могло пройти от творчества благодарного человечества.
Пожалуй, по части прославленного фольклора только сантехники могут соперничать с парикмахерами, причем исключительно с одесскими.
Начало XX века породило и закрепило на многие десятилетия известный анекдот про одесского парикмахера, который покончил с собой, оставив посмертную записку: «Всех не переброешь».
Леонид Утесов в своей книге «Спасибо, сердце!» вспоминает, что был в его детстве «чудаковатый одесский парикмахер Перчикович», который «отдохновение от своей прозаической профессии находил в созданном им духовом оркестре, куда он набрал ребят с соседних улиц».
А известная так называемая блатная песня « Школа бальных танцев» рассказывала о предприимчивом одесском парикмахере, который по вечерам менял на своем заведении вывеску, демонстрируя прообраз известного парикмахерского принципа «два в одном». Песня под бешеные аплодисменты исполнялась «королем смеха» Владимиром Хенкиным:
«Это школа Соломона Шкляра,
Школа бальных танцев, Вам говорят.
Две шаги налево, Две шаги направо,
Шаг впирод и две назад».
Американский парикмахер. США 1951 год.
Экс-президент США Гарри Трумэн. 1953 год.
Цирюльник. Маникаран, Северная Индия. 2009 год. Индия в наши дни является самой насыщенной по количеству парикмахеров, особенно уличных.