М. – Л., Земля и фабрика, 1928. 192 с. с цв. ил. автотипиями – вклейками. Тираж 7000 экз. В издательском картонаже. На верхней крышке цв . рисунок М. Добужинского. 21х15 см. Одна из любимейших детских книг – легенда советского книгоиздательства. В хорошем виде встречается очень редко!
«Детство гениально — оно хочет докопаться и дойти до самых краев земли. Если тебе посчастливилось родиться на рубеже двух столетий, ты переживаешь второе детство — детство нового мира», — писал о Юрии Олеше в статье «Глубокое бурение» глава формальной школы в литературе Виктор Шкловский.
Эти слова во многом относились не только к Олеше, но к целой плеяде авторов того времени — футуристов и акмеистов, участников «Серапионовых братьев» и ЛЕФа. Свежесть детского взгляда на мир, рождающего неожиданные метафоры и аллюзии, стала одним из принципов новой литературной эстетики. А Юрий Олеша стал одним из наиболее ярких ее представителей. «У Олеши лазерное зрение. Сюжетные метафоры — система видения Олеши. Он видит стрекозу и то, что она похожа на самолет. Осеннее дерево похоже на цыганку — и вы видите и дерево и цыганку. Олеша владел искусством будить свежесть восприятия, владел первоначальностью ощущений. Самые смелые метафоры Олеши — когда мосты похожи на кошек — читаются детьми „с визгом“, так как они тоже видят мир по-новому. Мир детей метафоричен, это мир смелых видений и сравнений», — пишет в той же статье Шкловский. Очевидно, что визуальная пластичность прозы писателя обещала его книгам долгий роман с художниками-иллюстраторами. Тем более этого можно было ожидать от детской книги «Три толстяка».
Толстяки и чудаки
Написанная в 1924 году, книга стала первым большим произведением Юрия Олеши и была издана только в 1928-м: именно в это время началась полемика по поводу формальной школы, которая задержала ее выход в свет. Однако в 1927 году вышел роман Олеши «Зависть», который имел большой успех и помог публикации первой книги. Первым иллюстратором «Толстяков» стал график «Мира искусства» Мстислав Валерианович Добужинский: знаменитый театральный художник рисовал картинки к книге во Франции, а вышла она в московско-ленинградском издательстве «Земля и фабрика». На тот момент автор многочисленных декораций, рисунков к книгам Корнея Чуковского и сказкам Андерсена, художник внимательно читал «Трех толстяков» и практически детально прорисовал сюжеты: так, продавец шаров, который у Олеши сравнивается с расписанным маргаритками чайником, именно так Добужинским и изображается. Издание стало популярным: за иллюстрации «Трех толстяков» Добужинскому был присужден диплом по завершении в Москве большой книжной выставки новинок, а в 1930-м книгу переиздали. В том же, 1930 году в № 26 от 30 июня в «Литературной газете» вышла благожелательная рецензия «Толстяки и чудаки» маститого советского критика и общественного деятеля Анатолия Луначарского. Она была написана по следам спектакля во МХАТе и окончательно развеяла сомнения в близости сказки пролетарской эстетике: «Три толстяка» — произведение в высшей степени грациозное. Оно обладает именно своеобразной убедительностью, так как производит впечатление отсутствия насилия над собой. Оно течет, как какая-то веселая шутка, беззаботно развивающая свой причудливый и пестрый узор. Значит ли это, что автор пьесы Олеша является уже новым человеком, у которого классовое сознание и его индивидуальные «недра» приведены к полному единству? Или значит это, что он высказал настроение мещанства? Ни того, ни другого. Грациозность произведения Олеши объясняется тем, что он говорит от лица «чудаков», от лица лучшей части научной и артистической интеллигенции. Луначарский показывает, что в сказочном рассказе о «толстяках» и «чудаках» заключена исповедь писателя, «апологетика всем сердцем приемлющей революцию артистической интеллигенции». Таким образом, «формалистской» сказке была выдана путевка в счастливую издательскую жизнь.
В 1924 году Олеша написал свое первое большое прозаическое произведение — роман-сказку «Три толстяка» (опубликован в 1928), посвятив его Валентине Леонтьевне Грюнзайд, за которой он в то время ухаживал, однако к моменту опубликования романа она уже стала женой писателя Евгения Петровича Петрова (Катаева). Позже женился на Ольге Густавовне Суок. Всё произведение проникнуто романтическим революционным духом. Это сказка про революцию, про то, как весело и мужественно борются против господства трёх жадных и ненасытных толстяков-властителей бедные и благородные люди, как они спасают их усыновленного наследника Тутти, оказавшегося украденным братом главной героини — девочки-циркачки Суок, и как весь народ порабощённой страны становится свободным. В книге рассказывается о революции, поднятой бедняками под предводительством оружейника Просперо и гимнаста Тибула против богачей («толстяков») в выдуманной стране. Сказочный роман «Три толстяка» — первое прозаическое произведение Ю.К. Олеши. Роман-сказка был написан в 1924 году и посвящен жене писателя – Ольге Суок. Имя главной героини Суок — девичья фамилия жены писателя, Ольги Густавовны, и её сестры, Серафимы Густавовны — первой возлюбленной Олеши. В книге имени дается особое толкование: имя Суок означает «вся жизнь» на вымышленном «языке обездоленных». В 1953-м году он ушел из семьи —потому что неправильно повела себя его жена, Василиса Георгиевна. Писатель Виктор Шкловский был очень свободолюбивый человек и требовал для себя свободы действий. У него был роман со своей машинисткой Симочкой Суок. Когда-то она была женой Олеши, потом — Нарбута, а потом — просто машинисткой у известных писателей — для приобретения мужа, внешне очень интересная и человек интересный. Но Виктор Борисович не собирался уходить из семьи: у него была дочка, и он всю жизнь любил свою Василису.
Однажды он пришел домой в 12 часов, ему дверь не открыли. И он ушел к Симе в её десятиметровую комнату, оставив жене все: квартиру, библиотеку, дачу. И остался в комнатке Симы в коммунальной квартире. Вот такие параллели. Фамилия экономки доктора Гаспара, Ганимед — имя персонажа греческой мифологии, виночерпия на Олимпе. Просперо — имя чародея из шекспировской пьесы «Буря». Фамилия капитана Бонавентуры — псевдоним средневекового теолога и философа Джованни Фиданцы. По сути, это произведение – первая сказка о революции в советской литературе, в которой отразилась истинная вера автора в то, что человечество рано или поздно встанет на путь обновления, которое коснется и мира природы, и мира чувств. Истинная причина создания сказки – неразделенная любовь Олеши к Суок, которая в этот период его творчества расстается с ним.
Личную драму автор тщательно скрывает за рассказом о… революции. Мир сказки – авторский романтический мир, вот почему все положительные герои в конце будут счастливы. Автор сам поставил «Трех толстяков» на сцене. В 1963 году появился рисованный мультфильм, в 1966 году – кинофильм, в 1980-м – музыкальный кукольный мультфильм. В романе дается особое толкование многим именам. Имя Суок на вымышленном «языке обездоленных» означает «вся жизнь». Фамилия экономки доктора Гаспара – Ганимед – имя персонажа греческой мифологии, виночерпия на Олимпе. Просперо – имя чародея из шекспировской пьесы «Буря». Фамилия капитана Бонавентуры – псевдоним средневекового теолога и философа Джованни Фиданцы. Книга наполнена цирковыми трюками и ходами, которые не часто встречаются в сказках, а уж тем более в романах. За этой кажущейся легкостью аттракциона скрывается борьба добра со злом – вечная тема жизни.
Атмосфера сказочной страны Трёх Толстяков напоминает дореволюционную Одессу. Родным языком Юры Олеши был польский. В 1902 году семья переехала в Одессу. Здесь Юрий поступил в Ришельевскую гимназию; ещё в годы учёбы начал сочинять стихи. Стихотворение «Кларимонда» (1915) было опубликовано в газете «Южный вестник». Окончив гимназию, в 1917 году Олеша поступил в Одесский университет, два года изучал юриспруденцию. В Одессе он вместе с молодыми литераторами Валентином Катаевым, Эдуардом Багрицким и Ильей Ильфом образовал группу «Коллектив поэтов». В годы Гражданской войны Олеша оставался в Одессе, в 1921 году переехал по приглашению В. Нарбута на работу в Харьков. Работал журналистом и печатал стихи в газетах. В 1922 году родители Олеши эмигрировали в Польшу. Он не поехал с ними, остался на Украине.
В мире повести нет магии как таковой, но некоторые фантастические элементы всё же присутствуют. Например, ученый по имени Туб создал куклу, способную развиваться внешне как живая девочка, и отказался делать наследнику Тутти железное сердце вместо человеческого (железное сердце требовалось Толстякам для того, чтобы мальчик вырос жестоким и безжалостным). Туб, проведя в клетке зверинца восемь лет, превратился в существо, напоминающее волка, — полностью оброс шерстью, у него удлинились клыки. Страной правят Три Толстяка — магнаты-монополисты, не имеющие ни титулов, ни формальных должностей. Кто правил страной до них, неизвестно; они — правители, имеющие несовершеннолетнего наследника Тутти, которому и собираются передать власть. Население страны делится на «народ» и «толстяков» и им сочувствующих, хотя чётких критериев такого деления не даётся. Толстяки в общем представлены как богачи, обжоры и бездельники, народ — как бедняки, голодающие, рабочий люд, но среди героев романа немало исключений, хотя бы доктор Гаспар Арнери, которого при скромных доходах нельзя отнести к беднякам, но который тем не менее сочувствует революционерам, а также безымянные гвардейцы, стреляющие в своих сослуживцев, верных присяге Толстяков.
В стране Трёх Толстяков революционная ситуация — недовольство бедной части общества, попытки поднять мятеж. Идейными вдохновителями революционеров являются оружейник Просперо и гимнаст Тибул. Один из главных героев повести, учёный, доктор Гаспар Арнери, сочувствует народу, хотя сам — довольно обеспеченный человек. Просперо арестован и посажен в клетку зверинца, но канатоходец Тибул остается на свободе. Гаспар прячет Тибула в своем доме и перекрашивает его в негра для маскировки. На следующий день «негр» узнаёт о подземном ходе из дворца Трёх Толстяков (этот секрет открывает Тибулу продавец воздушных шаров, которого случайно занесло ветром на дворцовую кухню).
Тем временем поднявшие мятеж гвардейцы дворцовой стражи колют саблями чудесную куклу наследника Тутти, подобную внешне живой девочке, и доктору отдан приказ починить механизм за одну ночь под угрозой строгого наказания. Он не может этого сделать по объективным причинам и везёт куклу во дворец, но по дороге теряет её. В поисках куклы он находит в фургоне бродячих артистов девочку-циркачку Суок, как две капли воды похожую на сломанную куклу.
По инициативе Тибула она соглашается подменить куклу и помочь революционерам: спасти Просперо из дворцового зверинца. Девочке это удаётся: Просперо сбегает из дворца через подземный ход. Но саму Суок приговаривают к смерти. Тем не менее всё для неё и революционеров складывается удачно: гвардейцы, перешедшие на сторону народа, подменяют девочку на найденную куклу, власть Толстяков свергают, а Суок и Тутти (который оказался её братом) дают представления вместе.
Лидия Чуковская подвергла роман критике: по её мнению, мир, создаваемый Олешей в «Трех толстяках» (и во многих произведениях, более поздних), — это мир вещей, а не мир человеческих чувств. Но читатели — люди, и трогать их, волновать их, дано только человеческому; вещь интересна нам только тогда, когда сквозь неё можно яснее разглядеть человека. В «Трех толстяках» вещи властвуют самодержавно, тормозя движение сюжета, сосредоточивая внимание читателя на побочном, в ущерб главному. Читая «Трех толстяков», невольно вспоминаешь слова Флобера в одном из его писем: «Излишние сравнения следует давить, как вшей». А «Три толстяка» будто нарочно для того и написаны, чтобы все вещи, всех животных, всех людей сравнивать с животными и с вещами. «Большие розы, как лебеди, медленно плавали в мисках»; «Фонари походили на шары, наполненные ослепительным кипящим молоком»; «Розы вылились, как компот»; «Шпоры у него были длинные, как полозья»; «Пантера, совершая свой страшный путь по парку и по дворцу, появилась здесь. Раны от пуль гвардейцев цвели на её шкуре розами». А вот о людях: «Они бежали к городу. Они удирали. Издалека люди казались разноцветными флажками»; «Целые кучи людей падали по дороге. Казалось, что на зелень сыплются разноцветные лоскутки»; «Теперь высоко под стеклянным куполом, маленький, тоненький и полосатый, он был похож на осу, ползающую по белой стене дома».
Зрительно, внешне, все это, вероятно, так и есть: падающие люди похожи на лоскутки, человек в полосатом костюме похож на осу. Но ведь люди эти падают, пораженные пулями героев, человек, идущий под куполом, совершает геройство — зачем же автор видит их только извне? Исключительно живописная точка зрения тут едва ли уместна. Если раненые люди кажутся автору похожими на разноцветные лоскутки, то, по-видимому, гибель их не особенно задевает его; неудивительно, что и читатель остается равнодушен к их гибели. Здесь мы подходим к главному источнику холода, которым веет от книги. Ведь тема «Трех толстяков» — борьба трудового народа с угнетателями, борьба восставшего народа с правительством. Беда не в том, что тема эта взята, как сказочная; наоборот, сказка могла дать огромные возможности для социального обобщения и для раскрытия героизма. Беда в том, что основная тема тонет в капризах сюжета, беда в том, что розы олешиного стиля расцветают не на её пути. Как и почему народу удалось одержать победу, как и почему гвардейцы перешли на сторону народа, как восставшие взяли дворец, — обо всем этом мы узнаем очень мало — гораздо меньше, чем о розовом платье Суок, о звуке её имени или о тени, отброшенной на лицо спящего воздушными шарами.
Ни одно из всех выдающихся произведений Олеши не смогло завоевать в Советской России такой популярности, как «Три толстяка». Его творчество оставалось неизвестно и закрыто для большинства читателей страны. В годы войны Олеша жил в эвакуации в Ашхабаде, затем вернулся в Москву. Обстановка, созданная сталинским режимом в стране и в культуре, оказывала на Олешу заметное угнетающее воздействие. В 1930-х многие друзья и знакомые писателя были репрессированы, главные произведения самого Олеши с 1936 года не печатались и не упоминались официально (запрет был снят лишь в 1956 году).
Как не раз отмечалось исследователями, морфологическая основа «Трех толстяков» близка жанровому архетипу волшебной сказки. Здесь есть необычное место действия: «некоторое царство», страна, несущая на себе черты различных стран из различных сказок. Здесь есть непременный для сказки конфликт добра и зла: борьба добрых и справедливых «чудаков» и однозначно злых «толстяков». И хотя главный герой «Трех толстяков» — коллектив «чудаков» — сам по себе не характерен для волшебной сказки, где герой, как правило, — одиночка-индивидуалист, зато Три Толстяка вполне соответствуют сказочным представлениям о главном антагонисте-вредителе. С мифологической точки зрения образ Трех Толстяков прочитывается как образ чудовища о трех головах (и приближается в этом смысле к архетипическому для русской фольклорной традиции образу Змея — Горыныча). Сюжетная составляющая романа Ю.Олеши также включает в себя характерные мотивы традиционного сказочного сюжета: от мотива «похищения» антагонистом одного из героев (вождь восставшего народа и предводитель «чудаков» оружейник Просперо в начальной главе романа был схвачен гвардейцами и заключен в железную клетку во Дворце Трех Толстяков) до мотива «последнего боя и победы», которую одерживают добрые «чудаки» и весь народ над антагонистом. Наконец, в романе Ю.Олеши есть элементы чудесного и магического: имеется свой «волшебник» доктор Гаспар Арнери, который знает необычные с точки зрения рядовых жителей страны вещи («как лететь с земли до звезд» или «как из камня сделать пар»); имеются эпизоды, описывающие чудесные события (например, эпизод, повествующий о необычайном полете продавца воздушных шаров по небу и об его «приземление» в торт во дворцовой кондитерской); имеются «магические» предметы (пузырьки с жидкостями, превращающими гимназиста Тибула в негра и обратно — в белого человека).
Произведение Ю.Олеши завершается как обычная сказка. В финале «Трех толстяков» торжествуют добрые силы, и происходит своеобразное сказочное застывание времени: сложившийся «добрый» порядок вещей обещает существовать вечно. Просперо говорит победившему народу: «Теперь мы будем работать сами на себя, мы все будем равны. У нас не будет ни богачей, ни лентяев, ни обжор. Тогда нам будет хорошо, мы все будем сыты и богаты».
Тем не менее, наличие основных сказочных морфологических элементов в произведении Ю.Олеши вовсе не означает, что перед нами традиционная волшебная сказка. Уже в подзаголовке «Три толстяка» имеют проставленный, по всей видимости, автором жанровый маркер: роман — сказка. Это подразумевает, что произведение Ю.Олеши строится с привлечением архаической жанровой формы и новых форм, появившихся в ходе развития литературы. Исследователи «Трех толстяков» не раз отмечали, что жанр произведения Ю.Олеши «сказочно-лирико-исторический», существует на стыке трех культурных традиций: сказочной, традиций романтической и современной Ю.Олеше литературы.
Говоря о традициях романтической литературы в произведении Ю.Олеши, в первую очередь, обратим внимание на способы созидания художественного мира данной литературной сказки. Так, автор «Трех толстяков» широко пользуется приемом романтиков XIX века: он вводит в пространство сказки заимствованный из предшествующей литературы материал.
Во-первых, произведение Ю.Олеши насыщено материалом западноевропейской сказки. Сам Ю.Олеша, комментируя свою работу над одноименной пьесой, признавался: «Мне было легко писать сцены «Трех толстяков», как, впрочем, и самый роман. Ведь в основу его легли известные, хорошо усвоенные Гримм и Андерсен да впечатления раннего детства». Так, в «Трех толстяках» универсальный сказочный сюжет — насильственное разлучение брата и сестры неким антагонистом-вредителем, а затем их соединение — явно несет на себе отпечаток андерсеновской работы над этим сюжетом в «Снежной королеве». Наследник Тутти, живущий в изоляции от окружающей действительности во дворце Трех Толстяков и якобы имеющий железное сердце — явный аналог мальчика Кая, который вынужден (после его похищения Снежной королевой из родного дома и замены настоящего человеческого сердца ледяным) жить в ее чертогах. Девочка Суок в сказке Ю.Олеши выполняет, в сущности, ту же роль, что и андерсеновская Герда: помогает брату обрести «живое» сердце и вернуться в идиллический семейный мир.
Кроме сюжетной параллели со «Снежной королевой» в тексте «Трех толстяков» нередко встречаются некие знаки, как правило, топонимические или вещественные, отсылающие читателя к ряду других сказок Г.Х.Андерсена либо к сказочным мирам иных западноевропейских писателей XIX века. Например, такой знак — название одной из улиц сказочного города, улицы Тени, заставляющий читателя вспомнить известную сказку Г.Х.Андерсена или «Удивительную историю Петера Шлемеля» Шамиссо. Или другой подобный же знак, отсылающий читателя уже к сказке С.Лагерлёф «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями», — статуя мальчика, сидящего верхом на гусе, которая помещена в парке у дворца Толстяков.
Во-вторых, Ю.Олеша не ограничивается заимствованием образно — сюжетного материала только из европейской литературной сказки, но также работает с обширным блоком предшествующей литературы: от золотого наследия античной и европейской литературы до авантюрного романа и мелодрамы XIX века, драматургии Э.Ростана (которого автор «Трех толстяков», если верить воспоминаниям А.Гладкова, очень любил).
Особенно явственен в «Трех толстяках» комплекс шекспировских мотивов. Имя главного бунтовщика, предводителя всего трудового народа, Просперо позаимствовано из шекспировской сказки «Буря». Мотив вливания сонного зелья в ухо (именно таким образом Толстяки усыпляют наследника Тутти, дабы он не помешал казнить Суок) восходит к аналогичному мотиву в «Гамлете». И наконец, мотив разлучения брата и сестры (Тутти и Суок) и их позднейшее чудесное воссоединение в одну семью перекликается с аналогичной ситуацией из шекспировской «Двенадцатой ночи».
Есть в «Трех толстяках» и дантовские аллюзии. Персонаж, носящий, казалось бы, этимологически прозрачное и иконическое в рамках данной сказки имя, Бонавентура заставляет вспомнить другого Бонавентуру, минорита из Баньореджо, персонажа из XII песни «Рая» «Божественной комедии». Совпадение имен персонажей в данном случае может носить весьма случайный характер — дантовский Бонавентура, в отличие от капитана гвардейцев в «Трех толстяках», — богослов и генерал ордена францисканцев. Тем не менее, из мемуарных источников известно, что Ю.Олеша прекрасно знал творение итальянского поэта, и предположение о данном ономасиологическом заимствовании имеет право на существование.
Более очевидна в «Трех толстяках» параллель с другой великой поэмой другого великого европейского поэта. Один из главных «чудаков» сказки Ю.Олеши, уже упомянутый нами доктор Гаспар Арнери, пожилой и очень ученый «волшебник» и «чудотворец», создан по аналогии с доктором Фаустом из средневековой немецкой легенды и произведения И.-В.Гёте.
Кроме того, в сказке Ю.Олеши имеется явная литературная параллель с романом французского писателя XIX века В.Гюго «Человек, который смеется». Бродячий цирк дядюшки Бризака напоминает бродячий цирк из романа В.Гюго. Образ девочки Суок можно прочитать как аналог образа Деи, Тибула — как Гуимплена. Недаром в драматической версии «Трех толстяков» Суок и Тибул не просто друзья и цирковые коллеги, но люди друг друга любящие.
И наконец, еще одна литературная аллюзия, которая была намеренно введена Ю.Олешей в текст «Трех толстяков» и которую мы бы хотели здесь подчеркнуть, — это аллюзия на образ Тиля Уленшпигеля, знаменитого героя средневековых европейских легенд и романа «Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке, об их доблестных, забавных и достославных деяниях во Фландрии и других краях» бельгийского писателя-романтика XIX века Ш. де Костера. Черты фландрского бунтовщика Уленшпигеля проявляются в двух героях-бунтовщиках из сказки Ю.Олеши. Просперо, как Уленшпигель, ярко рыж; Тибул, как Уленшпигель, является площадным актером. В драматическом варианте сказки Ю.Олеша особо подчеркивает данную аллюзию: восставший в финале «Трех толстяков» народ обеспечивают пушечной артиллерией корабли из города с символическим названием Тиль.
В-третьих, Ю.Олеша при создании собственного сказочного мира не обходит вниманием и творчество самого «европейского» русского писателя первой трети XX века А.Грина. В одном из писем Ю.Олеши к К.Паустовскому есть следующее признание: «Помните у Грина есть рассказ «Канат». Там, в начале, дается удивительное описание освещенной солнцем лужайки, видимой из шатра. Как Вам известно, в рассказе действует канатоходец. У меня есть детский роман «Три толстяка». И вот я твердо знаю, что весь колорит моего романа рожден этой гриновской лужайкой».
Очевидно, что, моделируя художественный мир собственного произведения, Ю.Олеша сознательно привносит сюда элемент заимствования и создает политесктуальное коннотативное пространство, в котором большую часть занимает литературно-сказочный и «европейски»- аллюзивный материал. Такая намеренная аллюзивность вкупе с приемом смешения заимствованных сюжетов, символов, деталей создает сказочную необычность, иллюзорность художественного мира «Трех толстяков» и обеспечивает восприятие произведения Ю.Олеши в качестве неоромантической сказки (так, «Три толстяка» прочитывалась современниками писателя как романтическая сказка или даже как пародия на нее) «европейского» типа.
Тем не менее, этот жанр оказывается всего лишь одной из ключевых систем в многослойном жанровом целом «Трех толстяков». Ю.Олеша, разумеется, был представителем иной эпохи, нежели сказочники-романтики, и он неизбежно чувствовал неадекватность «идеологии» старой романтической сказки эстетическим запросам постреволюционной действительности. Б.Галанов в своих воспоминаниях о писателе приводит следующее высказывание Ю.Олеши: «Помнится однажды он говорил, что буржуазные писатели-сказочники внушали и внушают ребенку одну мысль: в окружающем нас мире человек страшно одинок. Где-то сверкает богатство, которым нужно завладеть. Все для богатства! А мы, продолжал Олеша, должны разрушить такое представление и в своих книгах для детей подвергнуть пересмотру, наполнить новым смыслом извечные понятия «богатство», «счастье», «слава». Трудность заключалась в том, что для нового содержания детских книг предстояло отыскать и новую форму, не менее заманчивую, чем та, которую умели выбирать для своих сказок опытные и изощренные писатели буржуазии». «Я попытался революционизировать сказку», — имея в виду «Три толстяка», замечал Ю.Олеша.
Важнейшим жанровым решением в «Трех толстяках», призванным приблизить сказку к исторической и идеологической современности 1920-х годов, является создание в ней аллегорической картины мира. Некоторые морфологические элементы, входящие в состав древнего архетипа жанра сказки, приобретают в «Трех толстяках» дополнительный — исторический, политический, идеологический, непредусмотренный сказкой, смысл.
Такими элементами являются, в первую очередь, хронотоп и сюжет сказки Ю.Олеши. Сосредоточение сказочного пространства на таком локусе, как город, в «Трех толстяках» весьма значимо. Город выполняет здесь определенные функции. Во-первых, город предстает как действующий персонаж, некая стихийная сила, включенная в общий ход событий, что активизирует мифопоэтический потенциал данного элемента. Во-вторых, он, как и цветаевский Гаммельн, становится аллегорической моделью вселенной и моделью государства с определенным политическим, общественным, бытовым укладом, то есть — важнейшей аллегориообразующей составляющей сказки.
Как мы уже отмечали, сказочный хронотоп, в котором происходят основные события «Трех толстяков» — некоторое царство, страна, город и некоторое время — не имеет какого-либо одного конкретного исторического или географического прототипа и также якобы не имеет никакого отношения к русской революционной и постреволюционной действительности (критика конца 1920 — начала 1930-х годов, не раз вменяла писателю в вину отрыв от современности). Подбор деталей, создающих хронотоп сказки Ю.Олеши, эклектичен и мало зависим от какой-либо литературной и исторической реальности. Однако в нем все же четко выделяются три исторических составляющие:
— хронотоп европейского города времен Феодальных войн (Средневековья и Возрождения);
— хронотоп европейского города «галантного века» и времен Французской революции;
— хронотоп Петербурга и русской революционной действительности.
К Средневековью относятся, в первую очередь, некоторые архитектурные детали сказочного города. В частности, действующие — то есть открывающиеся и закрывающиеся по мере надобности — «огромные, высотою в дом, железные ворота», которые подразумевают наличие вала либо стены, окружающей город (что является типичным признаком крупного средневекового селения). Из элементов средневековой архитектуры здесь также выделяется дом с высокой старой башней, по всей видимости — смотровой, откуда в тех же начальных сценах доктор Гаспар Арнери предполагает увидеть происходящее за городскими воротами сражение. Башня имеет толстые стены с узкими окошками и нескончаемую винтовую лестницу.
В «Трех толстяках» есть средневековые типажи героев. Они преобладают среди «чудаков». Например, уже упомянутый нами доктор Гаспар Арнери представляет собой живописнейший тип средневекового ученого, алхимика, чуть ли не мага и волшебника (типаж, близкий средневековому доктору Фаусту). Оружейник Просперо, безусловно, — тип средневекового ремесленника. Бродячие актеры, дающие представления на площади, школяры, рудокопы, многочисленные ремесленники в «серых суконных куртках с зелеными обшлагами» и некоторые другие персонажи массовки, относящиеся к лагерю «чудаков» и восставшего народа, — также средневековые типажи.
Основной конфликт сказки Ю.Олеши в силу вышеприведенных аллюзий прочитывается как эпизод характернейших для эпохи позднего Средневековья и Возрождения войн между городом и его феодалом (недаром в тексте Ю.Олеши появляются аллюзии на сюжет об Уленшпигеле, где немалое место занимают именно подобные войны). Не обходится в этом конфликте и без важного для средневековой культуры архетипического мотива: драконоборчества (мы помним, что мифологический потенциал образа Трех Толстяков позволяет рассматривать их как образ трехголового чудовища).
Прием привлечения элементов европейской средневековой культуры и быта для моделирования собственного сказочного мира — типичный прием русских романтиков и символистов, создававших за счет этого в своих произведениях мистическую, обоснованную эстетикой романтизма и символизма, атмосферу. В сказке Ю.Олеши «средневековый» хронотоп — первый уровень многослойной аллегорической картины мира.
Вторая историческая составляющая общего хронотопа «Трех толстяков» — хронотоп европейского города «галантного века» и времен Французской революции. Город в сказке Ю.Олеши имеет черты различных городов XVII-XIX века. Например — Парижа: в городе Ю.Олеши есть Площадь Звезды, реально существовавшая в Париже. Кроме этого, важнейшим для сказки топосом становится загородный Дворец Трех Толстяков, окруженный живописным парком, место расположения которого — за городом — и наличие парка знаково для культуры «галантного века» и заставляет вспомнить, например, Версаль. Кроме того, в «Трех толстяках» очевиден и итальянский колорит (от имен героев до пышной и весьма «итальянской» природы и архитектуры).
Среди основных героев сказки и массовки много типажей, заимствованных именно из вышеозначенной исторической эпохи. Пример тому — «чердачная» молодежь: поэты, художники, актрисы, — наряду с другими персонажами массовки выглядывающая из окон во время событий, происходящих на площади Звезды, и сопереживающая канатоходцу. Однако большинство персонажей «галантной» эпохи, в пику «средневековым» героям, преобладающим среди «чудаков», сосредотачивается в лагере Трех Толстяков. Это изысканные дамы и кавалеры придворного общества, гвардейцы, охраняющие власть Толстяков, воспитатели наследника Тутти в пышных париках. Безусловно, таким персонажем является и учитель танцев Раздварис, похожий «не то на скрипку, не то на кузнечика», «деликатный слух» которого «привык к печальному голосу флейты». Примечателен в этом плане и тот факт, что в драматическом варианте сказки один из Толстяков является кардиналом.
В вышеозначенном контексте сюжет «Трех толстяков» прочитывается как аллюзия на исторической сюжет Французской революции (Ю.Олеша, как вспоминают современники, любил и прекрасно знал историю этой эпохи). И, думается, совсем недаром в начальной сцене народного бунта доктор Гаспар применяет обращение «гражданка» к даме с кошкой на руке…
И наконец, последняя и главная для понимания создаваемой Ю.Олешей аллегории историческая составляющая «Трех толстяков» — хронотоп русской революционной действительности.
Тот же самый сказочный город имеет архитектурные черты «колыбели русской революции» города Петербурга: «Доктор возвращался домой. Он ехал по широчайшим асфальтовым улицам, которые были освещены ярче, чем залы, и цепь фонарей бежала над ним высоко в небе. Фонари походили на шары, наполненные ослепительным кипящим молоком. Вокруг фонарей сыпалась, пела и гибла мошкара. Он ехал по набережным, вдоль каменных оград. Там бронзовые львы держали в лапах щиты и высовывали длинные языки. Внизу медленно и густо шла вода, черная и блестящая, как смола. Город опрокидывался в воду, тонул, уплывал и не мог уплыть, только растворялся нежными золотистыми пятнами. Он ехал мостами, изогнутыми в виде арок. Снизу или с другого берега они казались кошками, выгибающими перед прыжком железные спины. Здесь, у въезда, на каждом мосту располагалась охрана».
Интересна и такая деталь города, как огромный стеклянный купол, покрывающий собой всю площадь Звезды. По свидетельству И.Бунина, в революционной Одессе, где собственно и жил в то время Ю.Олеша, было распространено представление, что в скором будущем весь Петербург «подъ стекляннымъ потолкомъ будетъ». В этом контексте стеклянный купол указывает на запрограммированное подобие сказочного города Ю.Олеши Петербургу.
На окраинах данного, своей центральной частью похожего на Петербург, города, что характерно, расположены бедные рабочие кварталы, в которых зарождается и крепнет революционное движение. На страницах сказки появляются и типичные для исторического сюжета Русской революции персонажи: рабочие, матросы, крестьяне.
Многие второстепенные детали сказки Ю.Олеши воспроизводят реалии русской истории 1917-1922-х годов. Например, А.Белинков отмечает, что рассказ Ю.Олеши «о бегстве богачей от революции напоминает хорошо известные по многим литературным источникам отступление Врангеля из Крыма», а прототип гвардейцев с нагайками — казаки. Речь плененного Просперо перед Толстяками перекликается с газетной хроникой октября 1917 года: «…крестьяне, у которых вы отнимаете хлеб, добытый тяжким трудом, поднимаются против помещиков. Они сжигают их дворцы, они выгоняют их со своей земли. Рудокопы не хотят добывать уголь, для того чтобы вы завладели им. Рабочие ломают машины, чтобы не работать ради вашего обогащения. Матросы выбрасывают ваши грузы в море. Солдаты отказываются служить вам. Ученые, чиновники, судьи, актеры переходят на сторону народа». Наконец, уже упомянутые нами корабли из города Тиля, пришедшие в финале драматической версии сказки Ю.Олеши на помощь восставшему народу и обстреливающие Дворец Трех Толстяков, имеют исторический прототип — крейсер «Аврору».
Само двухэтапное развитие революционной борьбы на страницах «Трех толстяков» также показательно с точки зрения русской революционной истории. В сказке Ю.Олеши, как и в исторической действительности, первоначальное восстание в силу малочисленности и плохой организованности мятежников оказывается утоплено в крови (революция 1905 года), затем возникает новая волна борьбы, привлекшая весь трудовой народ страны, начисто сметающая власть «толстяков» (Октябрь 1917 года).
Все эти переклички с русской революционной действительностью в «Трех толстяках», дающие целостную ее картину, позволяют А.Белинкову назвать сказку Ю.Олеши «маленьким макетом нашей истории» и включить это произведение «в серию революционного искусства», такого же, как «Двенадцать» А.Блока, «150 ООО ООО» В.Маяковского, «Улялаевщина» И.Сельвинского, «Конармия» И.Бабеля.
Параллелизм трех хронотопов в «Трех толстяках» (хронотопа Средневековья, хронотопа «галантного» века и Французской революции, а также хронотопа русской исторической действительности революционных лет) и соответствующих им сюжетов создает некий единый историософский хронотоп и сюжет, который, по своей сути, является хронотопом и сюжетом исторической аллегории. Так, А.Белинков отмечает: «Сказка Юрия Олеши — это историческая аллегория, и царство «Трех толстяков» очень похоже на любое деспотическое государство. Но если нет основания и необходимости видеть в этой аллегории реальные исторические события, то есть серьезные основания видеть в ней реальные исторические закономерности». Аллегория «Три толстяка» оказывается не просто носителем исторических коннотаций, но художественной иллюстрацией «неотвратимой неизбежности революции в стране рабов, в стране господ».
Помимо этого, в «Три толстяках» есть аллегорические и во многом гротесковые символы современного Ю.Олеше искусства. Пример тому — антагонист сказки, Толстяки. Исследователь В.Березин отмечал: «Для читателя двадцатых годов тело толстяков семантически связано с плакатным изображением буржуя — обязательно толстого, лопающегося от жира». Толстяки в сказке Ю.Олеши, как отмечают исследователи, также подаются «плакатно» — они являются удачной художественной «материализацией идеи эксплуатации и паразитизма», образом аллегорическим.
Само понятие жира во всей революционной культуре 1920-х годов с ее аскетическими тенденциями являлось символом классового и духовного уродства. «Жирность» Толстяков и их гротесковая склонность к жирению «По обыкновению, от тревоги Три Толстяка начали жиреть. На глазах Государственного совета у каждого из них прибавилось по четверти фунта» становятся доказательством их принадлежности к мировому злу.
Сам, на первый взгляд сказочный, финал «Трех толстяков» также является своеобразной аллегорической конструкцией, созданной Ю.Олешей для воплощения одной из ключевых общественных мифологем 1920-х годов. Как известно, основное повествование «Трех толстяков» завершается сценой победы трудового народа над угнетателями. Однако, Ю.Олеша, вопреки нарративным законам сказки, пишет для «Трех толстяков» эпилог, в котором действие происходит через год после вышеозначенной победы. И только здесь, в картинах шумного и веселого городского праздника, провозглашается «сказочный» апофеоз всеобщего благополучия и изобилия. «Второй» финал «Трех толстяков» становится аллегорическим преосуществлением мифологемы наступления «светлого будущего» (еще не обретшей в советской литературе ко времени написания данного произведения статуса канонического финального элемента текста).
С точки зрения стилевых тенденций, сопровождающих аллегорические моменты «Трех толстяках», для нас так же, как и в «Крысолове», важна задействованность в романе элементов народно-смеховой культуры. Текст Ю.Олеши отличает тесное взаимодействие с цирковым и театральным искусством (вспомним «буффонаду», сцену скандала в зверинце, когда обезьяны устраивают переполох среди «толстяков», начинается потасовка, и у одной толстой дамы падает с головы парик; сцена сопровождается смехом «чудаков»), он оказывается карнавализованным (вспомним «превращения», «переодевания» Тибула в негра и Суок в куклу), «зрелищным». Сатира и гротеск, сопровождающие описание лагеря «толстяков» (подчеркиваемое автором фантастическое уродство толстяков или преувеличенная псевдо изысканность Раздватриса), как и в случае «Крысолова», усиливает анти деспотическую линию романа.
Итак, роман Ю.Олеши «Три толстяка» — некий жанровый гибрид. В основу романа заложен архетип волшебной сказки; роман создается в диалоге с западноевропейской сказкой и литературой в целом — здесь воссоздается хронотоп европейского города эпохи Средневековья с чертами эпохи «галантного» века и обнаруживает себя авторская установка на заимствование сюжетно-образного материала из европейской литературы; роман не просто несет в себе революционное содержание, но представляет собой политическую, историософскую (неизбежность революции в царстве «сытых» и «голодных») аллегорию с чертами сатиры.
Подобное структурное своеобразие романа-сказки Ю.Олеши «Три толстяка» ставит его особняком среди произведений советской литературы 1920-х годов и сближает с «Крысоловом» М.Цветаевой. Особенности миро моделирования (сказочный хронотоп, модель «город/государство»), «пестрый» декор (смешение бытовых и культурных реалий Средневековья, эпохи Французской революции и русской современности 1917 и далее годов), особенности сюжетообразования (сказочный сюжет борьбы добра со злом и сюжет революции) и текстообразования (мифологизм, установка на диалог с традицией западноевропейской литературы; активный «зрелищный» элемент), черты сатиры являются общими и для сказки Ю.Олеши и для цветаевского «Крысолова». Эти два произведения, по нашему мнению, являются первыми образцами «европейской» сказки-аллегории и, в совокупности, представляют ее «революционизированную» модель.
Если коммунистическая агиография 1920-х годов иллюстрировала основные положения политической, мифологической, эстетической доктрины советского государства и тем самым реализовывала центростремительные тенденции культуры, то «европейская» сказка — аллегория этого времени не только отказалась от прямой иллюстрации основных положений данной доктрины, но и в какой-то степени подменяла ее или противопоставляла ей некий общечеловеческий идеал свободы: как метафизической (почерпнутый из волшебной сказки), так политической (антидеспотическая «мораль» аллегорий) и даже художественной «революционизированность» поэтической формы в случае «Крысолова», неприкрытая ориентация на западноевропейскую «буржуазную» литературу в случае «Трех толстяков».
АВТОР: Подлубнова Ю.С.
Þðèé Êàðëîâè÷ Îëåøà (1899 — 1960) — ðîññèéñêèé ïèñàòåëü, àâòîð ïîïóëÿðíîãî ðîìàíà-ñêàçêè «Òðè òîëñòÿêà» (1924 ã.), ïîýò, äðàìàòóðã è êèíîñöåíàðèñò. Îí îäèí èç íåìíîãèõ ïèñàòåëåé ñîâåòñêîãî ïåðèîäà (âñïîìíèì åù¸ ãðàôà Àëåêñåÿ Òîëñòîãî) ìîã ïîõâàñòàòüñÿ ñâîåé äâîðÿíñêîé ðîäîñëîâíîé.
Þðèé Îëåøà ðîäèëñÿ â 1899 ãîäó â Åëèñàâåòãðàäå (ïîçæå ýòîò ãîðîä íàçûâàëñÿ Äíåïðîïåòðîâñê; ñåé÷àñ — Êðîïèâíèöêèé) â ñåìüå îáåäíåâøèõ áåëîðóññêèõ äâîðÿí. Ïåðâîíà÷àëüíî ïðàâîñëàâíûé ðîä Îëåøè âåä¸ò íà÷àëî îò áîÿðèíà Îëåøè Ïåòðîâè÷à. Âïîñëåäñòâèè ðîä ïîëîíèçèðîâàëñÿ è ïðèíÿë êàòîëè÷åñòâî. Ðîäíûì ÿçûêîì Þðèÿ Êàðëîâè÷à áûë ïîëüñêèé. Îòåö, àêöèçíûé ÷èíîâíèê Êàðë Àíòîíîâè÷ Îëåøà, ïîñëå ðåâîëþöèè óåõàë â Ïîëüøó, ãäå óìåð â 1940-å ãîäû. Ìàòü Îëèìïèÿ Âëàäèñëàâîâíà (1875-1963), òîæå æèâøàÿ ïîñëå ðåâîëþöèè â Ïîëüøå, ïåðåæèëà ñûíà. Ó Þðèÿ Êàðëîâè÷à áûëè ðîäíàÿ ñåñòðà Âàíäà (1897-1919). Áóäóùèé ïèñàòåëü ñ ñàìîãî äåòñòâà áûë î÷åíü ïðèâÿçàí ê íåé, è òÿæåëî ïåðåæèë å¸ ñìåðòü îò òèôà. Ñàìûì áîëüøèì óäàðîì áûëî òî, ÷òî Âàíäà çàðàçèëàñü îò Þðèÿ, êîòîðûé âûçäîðîâåë, à îíà íåò.
Îëåøàì ïîëàãàëñÿ ðîäîâîé ãåðá: îëåíü ñ çîëîòîé êîðîíîé, íàäåòîé íà øåþ.  ðàçãîâîðàõ ñ äðóçüÿìè Þðèé Êàðëîâè÷ íå áåç ãîíîðà óïîìèíàë, ÷òî îí äâîðÿíèí è øëÿõòè÷. Ñâîé ôàìèëüíûé ãåðá, èçîáðàæàþùèé îëåíÿ ñ çîëîòîé êîðîíîé, âñåãäà ñ áîëüøîé ãîðäîñòüþ íîñèë íà öåïî÷êå. Íî ïðîñòèì òàëàíòëèâîìó ïèñàòåëþ ýòó ÷åñòîëþáèâóþ ÷åðòó.
Ñåìüÿ èìåëà, êàê è ïîëàãàåòñÿ äâîðÿíàì, ñâî¸ èìåíèå. Íî âîò íåçàäà÷à! Ïèñàòåëü âñïîìèíàë: «Èìåíèå áûëî ïîðÿäî÷íîå, ëåñíîå, íàçûâàëîñü Þíèùå. Îíî áûëî ïðîäàíî ìîèì îòöîì è åãî áðàòîì çà êðóïíóþ ñóììó äåíåã, êîòîðàÿ â òå÷åíèå íåñêîëüêèõ ëåò áûëà ïðîèãðàíà îáîèìè â êàðòû». Îòåö Þðèÿ áûë ñêëîíåí ê çàïîÿì. Ïèñàòåëü âñïîìèíàåò òàêóþ ñöåíó èç äåòñòâà: «Ïàïà ñòàâèò ìåíÿ íà ïîäîêîííèê è öåëèòñÿ â ìåíÿ èç ðåâîëüâåðà. Îí ïüÿí, ìàìà óìîëÿåò åãî ïðåêðàòèòü ýòî, ïàäàåò ïåðåä íèì íà êîëåíè». (Îëåøà Þ.Ê., 2006). Òåì ñàìûì, ìû õîòèì ïîä÷åðêíóòü íàñëåäñòâåííóþ îòÿãîù¸ííîñòü àëêîãîëüíîé çàâèñèìîñòüþ ïî ëèíèè îòöà.
 1902 ãîäó ñåìüÿ ïåðååõàëà â Îäåññó, ãäå Þðèé ïîñòóïèë â Ðèøåëüåâñêóþ ãèìíàçèþ. Åù¸ â ãîäû ó÷¸áû îí íà÷àë ñî÷èíÿòü ñòèõè. Ñòèõîòâîðåíèå «Êëàðèìîíäà» â 1915 ãîäó áûëî îïóáëèêîâàíî â ãàçåòå «Þæíûé âåñòíèê».
Ïî âîñïîìèíàíèÿì ïèñàòåëÿ Âàëåíòèíà Êàòàåâà, Îëåøà «ñîâñåì íå áûë çóáðèëîé. Íàóêè äàâàëèñü åìó ëåãêî è ïðîñòî, íà ëåòó. Îí áûë âî âñ¸ì ãåíèàëåí, äàæå â òðèãîíîìåòðèè, à â ëàòèíñêîì ÿçûêå ïðåâçîø¸ë ñàìîãî ëàòèíèñòà
Åäèíñòâåííûì íåäîñòàòêîì áûë åãî ìàëûé ðîñò, ÷òî, êàê èçâåñòíî, äóðíî âëèÿåò íà õàðàêòåð è ðàçâèâàåò ÷åñòîëþáèå». Âàëåíòèí Êàòàåâ â ñâîåé êíèãå âîñïîìèíàíèé, íàïèñàííîé â ñòèëå ìîâèçìà (îò ôðàíöóçñêîãî ñëîâà mauvais — ïëîõî), ÷òîáû íå îáèäåòü ñâîèõ ñîâðåìåííèêîâ, äàë âñåì òðóäíî ðàñøèôðîâûâàåìûå «êëè÷êè». Òàê Þðèé Îëåøà ó íåãî íàçûâàëñÿ «êëþ÷èê». Êàòàåâ îïèñàë åù¸ îäíó õàðàêòåðíóþ ÷åðòó ëè÷íîñòè ñâîåãî äðóãà: «Êëþ÷èê îïåðåäèë íàñ íåçàâèñèìîñòüþ ñâîèõ ëèòåðàòóðíûõ âêóñîâ. Îí íèêîãäà íå ïîä÷èíÿëñÿ îáùåìó ìíåíèþ, ÷àùå âñåãî îøèáî÷íîìó». (Êàòàåâ Â.Ï., 2019).
Îêîí÷èâ ãèìíàçèþ, â 1917 ãîäó Îëåøà ïîñòóïèë â Îäåññêèé óíèâåðñèòåò íà ôàêóëüòåò þðèñïðóäåíöèè. Âìåñòå ñ ìîëîäûìè è â áóäóùåì çíàìåíèòûìè ëèòåðàòîðàìè Âàëåíòèíîì Êàòàåâûì, Ýäóàðäîì Áàãðèöêèì è Èëüåé Èëüôîì îíè îáðàçîâàëè ãðóïïó «Êîëëåêòèâ ïîýòîâ».  ãîäû Ãðàæäàíñêîé âîéíû Îëåøà îñòàâàëñÿ â Îäåññå, â 1921 ãîäó ïåðååõàë ïî ïðèãëàøåíèþ ïèñàòåëÿ Âëàäèìèðà Íàðáóòà íà ðàáîòó â Õàðüêîâ. Ðàáîòàë æóðíàëèñòîì è ïå÷àòàë ñòèõè â ãàçåòàõ.
 1922 ãîäó ðîäèòåëè Îëåøè ýìèãðèðîâàëè â Ïîëüøó, à îí ïåðååõàë â Ìîñêâó, ãäå â òå ãîäû ñîáðàëèñü ìíîãèå òàëàíòëèâûå îäåññèòû, ïèñàë ôåëüåòîíû è ñòàòüè, ïîäïèñûâàÿ èõ ïîøëîâàòûì, íî çàïîìèíàþùèìñÿ ïñåâäîíèìîì «Çóáèëî»! Ïå÷àòàëñÿ â ïîïóëÿðíîé â òî âðåìÿ ãàçåòå «Ãóäîê». Èçâåñòíîñòü ïîñëåäíåé áûëà âûçâàíà âûäàþùèìñÿ àâòîðñêèì ñîñòàâîì áóäóùèõ ãåíèåâ, ìíîãèå èç êîòîðûõ ïóáëèêîâàëè â íåé ñâîè ïåðâûå «ïðîáû ïåðà»: Ìèõàèë Áóëãàêîâ, Âàëåíòèí Êàòàåâ, Èëüÿ Èëüô è Åâãåíèé Ïåòðîâ, Êîíñòàíòèí Ïàóñòîâñêèé, Ìèõàèë Çîùåíêî. Þðèé Îëåøà ñðåäè íèõ «çàðàáàòûâàë áîëüøå âñåõ åäâà ëè íå çàòìèâ ñëàâó Äåìüÿíà Áåäíîãî». (Êàòàåâ Â.Ï., 2019).  1922 ãîäó Þðèé ïåðåæèë áóðíûé ðîìàí ñ Ñåðàôèìîé Ñóîê, áóäóùåé æåíîé Íàðáóòà è Âèêòîðà Øêëîâñêîãî.
Âñïîìèíàÿ Îëåøó, íà ïàìÿòü ïðèõîäÿò â ïåðâóþ î÷åðåäü äâà åãî ðîìàíà: «Òðè òîëñòÿêà» (1924 ã.) è «Çàâèñòü» (1927 ã.). Ðîìàí «Òðè òîëñòÿêà» àâòîð ïîñâÿòèë Âàëåíòèíå Ãðþíçàéä, â êîòîðóþ áûë â òî âðåìÿ âëþáë¸í. Íî ðîìàí îïóáëèêîâàëè òîëüêî ÷åðåç ÷åòûðå ãîäà; ê ýòîìó âðåìåíè åãî «ëþáîâü» âûøëà çàìóæ çà ïèñàòåëÿ Åâãåíèÿ Ïåòðîâà. Ïåðåæèâàÿ äðàìó íåóäàâøåéñÿ ëþáâè ñ âåñüìà ëåãêîìûñëåííîé âîçëþáëåííîé, «êëþ÷èê áûë ñêðûòåí è ñàìîëþáèâ; îí íè÷åì íå âûäàë ñâîåãî îò÷àÿíèÿ». (Êàòàåâ Â.Ï., 2019). Õîòÿ Êàòàåâ ïðèäåðæèâàåòñÿ òîãî ìíåíèÿ, ÷òî ïåðâàÿ ëþáîâü Îëåøè «îñòàâèëà íåèçãëàäèìûé ñëåä íà âñ¸ì åãî òâîð÷åñòâå, ñäåëàëà åãî ãåíèàëüíûì è ïðèâåëà â êîíöå êîíöîâ ê ìåäëåííîìó ñàìîóíè÷òîæåíèþ».
Ñëåäóåò îòìåòèòü ïîòðåáíîñòü Îëåøè ïèñàòü ìåòàôîðè÷åñêóþ ïðîçó (æàíð ñêàçêè).  êðóãó ëèòåðàòîðîâ åãî íàçûâàëè «êîðîëåì ìåòàôîð».  ðîìàíå «Çàâèñòü» Îëåøà ñîçäàë ìåòàôîðó ñîâåòñêîãî ñòðîÿ îáðàç êîëáàñû êàê ñèìâîë áëàãîïîëó÷èÿ.  1929 àâòîð íàïèñàë ïî ýòîìó ðîìàíó ïüåñó «Çàãîâîð ÷óâñòâ».
 ðàìêè ôîðìèðóþùåéñÿ íîâîé ñîâåòñêîé ëèòåðàòóðû Þðèé Îëåøà âïèñàòüñÿ íå ñìîã.  1930-å è ïîñëåäóþùèå ãîäû èç-ïîä åãî ïåðà íå âûøëî íè îäíîãî êðóïíîãî õóäîæåñòâåííîãî ïðîèçâåäåíèÿ. Ñëèøêîì ÿñíà ñòàëà íåíóæíîñòü â íîâîì ñîâåòñêîì ãîñóäàðñòâå ãåðîåâ-ìå÷òàòåëåé. Ïèñàòü ïî êàíîíàì ñîöèàëèñòè÷åñêîãî ðåàëèçìà îí íå õîòåë è íå ìîã.
Ñ ýòèõ æå òðèäöàòûõ ãîäîâ íà÷àëèñü ðåïðåññèè ìíîãèõ åãî äðóçåé è çíàêîìûõ. Ñàìîãî ïèñàòåëÿ ðåïðåññèè, ê ñ÷àñòüþ, îáîøëè ñòîðîíîé, åñëè íå ñ÷èòàòü òàêîé «ìåëî÷è»: ïðîèçâåäåíèÿ Þðèÿ Îëåøè ñ 1936 ïî 1956 ãîäû íå ïåðåèçäàâàëèñü. Òîëüêî â 1956 ãîäó áûëà èçäàíà êíèãà «Èçáðàííûå ñî÷èíåíèÿ», ïåðåèçäàíû «Òðè òîëñòÿêà» è ÷àñòè÷íî îïóáëèêîâàíû â àëüìàíàõå «Ëèòåðàòóðíàÿ Ìîñêâà» äíåâíèêîâûå çàïèñè «Íè äíÿ áåç ñòðî÷êè».
 1937 ãîäó íåîæèäàííî ïîêîí÷èë æèçíü ñàìîóáèéñòâîì 17-ëåòíèé ïàñûíîê ïèñàòåëÿ Âñåâîëîä. Ñìåðòü åäèíñòâåííîãî ñûíà ñòàëà æåñòîêèì óäàðîì äëÿ Îëüãè Ãóñòàâîâíû. Îëåøà òÿæåëî ïåðåæèâàë òðàãåäèþ æåíû.
Ïñèõîëîãè÷åñêè ïîíÿòíî, ÷òî Îëåøà íå ïèñàë ðîìàíîâ. Íî î òîì, ÷òî äàð áåëëåòðèñòà íå áûë èì óòðà÷åí, ñâèäåòåëüñòâóþò åãî ìíîãî÷èñëåííûå äíåâíèêîâûå çàïèñè, îáëàäàþùèå êà÷åñòâàìè ïîäëèííî õóäîæåñòâåííîé ïðîçû. Ýòè äíåâíèêîâûå çàïèñè «ñâèäåòåëüñòâóþò îá èïîõîíäðèêå, òî è äåëî âîçâðàùàþùåìñÿ ìûñëÿìè ê ñìåðòè, áîëåçíÿì, èñïóãàííî ïðèñëóøèâàþùåìñÿ ê ñòàðåíèþ ñåðäöà, âèäÿùåì ñòðàííûå, ñòðàøíûå ñíû, êîòîðûå íåâîçìîæíî ðàññêàçàòü, ïîñëå êîòîðûõ íåëüçÿ æèòü». (Ãóäêîâà Â., 2006).
À äàëüøå, êàê ýòî ñîâñåì íåðåäêî ñëó÷àåòñÿ ó ïèñàòåëåé (âêëþ÷àÿ ãåíèàëüíûõ è òàëàíòëèâûõ) Îëåøà çàïèë. Ñàì îí ïèñàë òàê: «Ëèòåðàòóðà îêîí÷èëàñü â 1931 ãîäó. ß ïðèñòðàñòèëñÿ ê àëêîãîëþ Ïðèåõàâ ñ ãðóïïîé ñîâåòñêèõ ïèñàòåëåé â Ïàðèæ íà ìåæäóíàðîäíóþ âûñòàâêó, ÿ â ïåðâûé æå äåíü ïðîèãðàë â ïðèòîíå âñå ñâîè äåíüãè». (Îëåøà Þ.Ê., 2006).
Âåëèêóþ Îòå÷åñòâåííóþ âîéíó Îëåøà «ïåðåñèäåë» â Àøõàáàäå. Çäîðîâûé 42-ëåòíèé ÷åëîâåê, â îòëè÷èå îò ìíîãèõ ñâîèõ êîëëåã, íå ñòàë âîåííûì êîððåñïîíäåíòîì, à ðàáîòàë àãèòàòîðîì, òî åñòü ïðèçûâàë ñîëäàò, îòïðàâëÿâøèõñÿ íà ôðîíò, ñðàæàòüñÿ, à ðàáî÷èõ è êðåñòüÿí ðàáîòàòü. Êðîìå òîãî, ïèñàë áåçäàðíûå î÷åðêè è ïåðåâîäèë òóðêìåíñêèõ àâòîðîâ. Ïûòàëñÿ íàïèñàòü ïüåñó èç òóðêìåíñêîé æèçíè, íî, ê ñ÷àñòüþ, å¸ íå çàêîí÷èë. Ìóçà, îäíàæäû îòâåðíóâøèñü îò Îëåøè, áîëüøå ê íåìó óæå íå âîçâðàùàëàñü.
Áûñòðî ñòàëè ðàçâèâàòüñÿ è ïñèõîëîãè÷åñêèå èçìåíåíèÿ ëè÷íîñòè. Îëåøà íàìåðåííî ïîä÷¸ðêèâàë ñâîè ñàìûå íåïðèãëÿäíûå ôîðìû ïîâåäåíèÿ: «Îëåøà-ñêàíäàëèñò», «Îëåøà-ïüÿíèöà, ñòðåëÿþùèé òð¸øêó, ÷òîáû âûïèòü», «Îëåøà — çàâñåãäàòàé ðåñòîðàíà «Íàöèîíàëü»», áðûçæóùèé ôåéåðâåðêîì ìåòàôîð ïåðåä ñëó÷àéíûì ñîáóòûëüíèêîì. Òàê â¸ë ñåáÿ òîò ñàìûé áëàãîâîñïèòàííûé þíîøà, òîò ìîëîäîé äðàìàòóðã, êîòîðîìó öåëîâàëè ðóêè ãèìíàçèñòêè. Ñïëåòíè îá Îëåøå-äåáîøèðå èç óñò â óñòà ïåðåäàâàëèñü ïî Ìîñêâå ïÿòèäåñÿòûõ ãîäîâ ñ ñîæàëåíèåì èëè òàéíûì çëîðàäñòâîì. Ïî ñîáñòâåííîìó ïðèçíàíèþ Îëåøè, îí ñòàë «êíÿçåì» ðåñòîðàíà «Íàöèîíàëü», «ãäå ïðîñèæèâàë åæåäíåâíî, óãîùàåìûé ñî÷óâñòâóþùèìè çíàêîìûìè, äðóçüÿìè, ïðîñòî ïîñåòèòåëÿìè, çíàâøèìè, ÷òî çà ÷åëîâåê çà ñòîëèêîì ó îêíà». (Ãóäêîâà Â., 2006).
«Çàðàáàòûâàë» äåíüãè íà âûïèâêó Þðèé Êàðëîâè÷ ñàìûìè íåïðèãëÿäíûìè ñïîñîáàìè. Íàïðèìåð, ñòàíåò â âîðîòàõ ïèñàòåëüñêîãî äîìà â Ëàâðóøèíñêîì ïåðåóëêå è íå ïðîïóñêàåò ìàøèíó Àëåêñàíäðà Ôàäååâà, ãëàâíîãî ñåêðåòàðÿ ñîþçà ïèñàòåëåé. Ôàäååâ îáû÷íî «áûñòðî ëîìàëñÿ, ìîðùàñü, ïðîòÿãèâàë èç îêíà ìàøèíû 10 ðóáëåé — àãðàìàäíûå äåíüãè!»
Îëåøà âñïîìèíàë: «ß òàê îïóñòèëñÿ, — ïèñàë îí, — ÷òî ìíå íè÷åãî íå ñòîèëî, ïîäîéäÿ ê ëþáîìó çíàêîìîìó íà óëèöå, ïîïðîñèòü ó íåãî òðè ðóáëÿ, êîòîðûõ áûëî äîñòàòî÷íî, ÷òîáû âûïèòü, ñêàæåì, â çàáåãàëîâêå ïèâà» (Îëåøà Þ.Ê., 2006). Ïðèõîäèëîñü ëå÷èòüñÿ îò àëêîãîëèçìà è â Ñîëîâü¸âñêîé áîëüíèöå (íûíå Íàó÷íî-ïðàêòè÷åñêèé ïñèõèàòðè÷åñêèé öåíòð èì. Ñîëîâü¸âà).
Ïîñòåïåííî íàðàñòàëè íåâðîòè÷åñêèå (èïîõîíäðè÷åñêèå è ïàðàíîéÿëüíûå) íàðóøåíèÿ ïñèõèêè: èç-çà ïîâûøåííîé ìíèòåëüíîñòè îí îäíî âðåìÿ ïîäîçðåâàë, ÷òî áîëåí «ïðîêàçîé», äåìîíñòðèðóÿ äðóçüÿì å¸ âîçìîæíûå ñèìïòîìû; èëè âïîëíå ñåðü¸çíî ñ÷èòàë, ÷òî ïðîòèâ íåãî «îïîë÷èëèñü ïðèðîäà è òðàíñïîðò», ò.ê. íèêîãäà íå ìîã äîæäàòüñÿ íóæíîãî òðàìâàÿ èëè ïîäõîäÿùåé åìó ïî íðàâó ïîãîäû.
 «Êíèãå ïðîùàíèÿ» îí ïèøåò «ß ñëèøêîì ÷àñòî (ïî÷òè ïîñòîÿííî) äóìàþ î ñìåðòè áîëåçíåííî! Ýòî ïðîòèâíî, õî÷ó îòäåëàòüñÿ îò ýòîãî. Äàëüøå áóäåò î áîëåçíè ñåðäöà (áîëåí ëè ñåðèîçíî, íå çíàþ, íå õîæó ê âðà÷àì). Ñòðàõ ïåðåä âðà÷îì. À âäðóã ñêàæåò: Ý, áàòåíüêà
è îòêðîåòñÿ âñÿ êàòàñòðîôè÷íîñòü ìîåãî ñîñòîÿíèÿ. Îòêðîåòñÿ, íå îòêðîåòñÿ íåèçâåñòíî, è âîò, äóìàÿ î ñòðàõå ïåðåä âðà÷îì, ê âðà÷ó íå õîæó, è ìó÷àþñü óæå ìíîãî ëåò, ïîð÷ó è çäîðîâüå, è íåðâû, è ñàìî÷óâñòâèå, è òåðÿþ ìîëîäîñòü è îùóùåíèå íàñëàæäåíèÿ ñóùåñòâîâàíèåì ýòîé ïîñòîÿííîé ìûñëüþ î òîì, ÷òî áîëåí ñìåðòåëüíî áîëåí. Âî âñÿêîì ñëó÷àå, ÷óâñòâóþ ñåáÿ íåâàæíî»».
Ïèñàòåëü Þðèé Íàãèáèí îñòàâèë îá Îëåøè íåëèöåïðèÿòíûå âîñïîìèíàíèÿ: «Ñ óÿçâë¸ííîé ãîðäîñòüþ, îáìàíóòûì ÷åñòîëþáèåì, âûðîäèâøèìñÿ â òùåñëàâèå. Îòñþäà êàæäîäíåâíûå ñèäåíèÿ â Íàöèîíàëå, â îáùåñòâå ïîäîíêîâ è äåëüöîâ, âîñõèùàâøèõñÿ êàæäûì åãî ñëîâîì
Ñ÷èòàëîñü, ÷òî îí íåâåðîÿòíî òðåáîâàòåëåí ê ñåáå, à îí áðàëñÿ çà ëþáóþ õàëòóðó. Äðóãîå äåëî, ÷òî îíà ó íåãî ÷àñòî íå ïîëó÷àëàñü, è åù¸ ÷àùå, èç-çà ïüÿíñòâà è ðàçëîæåíèÿ, îí íå äîâîäèë å¸ äî êîíöà èëè òåðÿë ïî÷òè çàêîí÷åííóþ ðóêîïèñü. Îí áûë ñëàáûé ÷åëîâåê ñ ãðîìàäíûìè àìáèöèÿìè, íå î÷åíü áîëüøèì, íî îðèãèíàëüíûì äàðîì». (Íàãèáèí Þ.Ì., 1995).
Íàäî çàìåòèòü, ÷òî ñàì Þðèé Êàðëîâè÷ ñ äîñòàòî÷íîé êðèòèêîé îòíîñèëñÿ ê ñâîåìó ñîñòîÿíèþ: «ß ñîâåðøåííî óòðàòèë ñïîñîáíîñòü ïèñàòü. Ïèñàòåëüñòâî êàê ïèñàíèå ïîäðÿä, êàê áåã ñòðî÷åê îäíà çà äðóãîé ñòàíîâèòñÿ äëÿ ìåíÿ íåäîñòóïíûì. ß ñî÷èíÿþ îòäåëüíûå ñòðî÷êè. Ýòî âîçìîæíî, êîãäà ÷åëîâåê ïèøåò ñòèõè, — ïðîçà, ñòàòüÿ, äðàìà òàê íå ìîãóò áûòü ñîçäàâàåìû». (Îëåøà Þ.Ê., 2006).
Ôèëîñîô è ïñèõîëîã Âëàäèìèð Ïåòðîâè÷ Ðóäíåâ îòíîñèò ëè÷íîñòü Îëåøè ê «àíàíêàñòàì», ïîäðàçóìåâàÿ ïîä ïîñëåäíèì îïðåäåëåíèåì îáñåññèâíî-êîìïóëüñèâíûé, ïåäàíòè÷íûé «íåìåöêèé» õàðàêòåð ïèñàòåëÿ (íàïîìíèì, ÷òî ïðîèñõîæäåíèå Îëåøè ïîëüñêîå). Â.Ï. Ðóäíåâ ñðàâíèâàåò åãî ñ òàêèìè ëèòåðàòóðíûìè ïåðñîíàæàìè, êàê Àêàêèé Àêàêèåâè÷ Áàøìà÷êèí (ó Ãîãîëÿ) è Àëåêñåé Êàðåíèí (ó Ëüâà Òîëñòîãî â «Àííå Êàðåíèíîé»). (Ðóäíåâ Â.Ï., 2005). Îñòàâèì ýòè äèñêóññèîííûå ñðàâíåíèÿ íà ñîâåñòè àâòîðà.
Î áîëåçíåííîì ñîñòîÿíèè Îëåøè, ðàâíî êàê è î åãî òâîð÷åñêîé ïîòåíöèè â ýòîò ïåðèîä, â áîëüøåé ñòåïåíè ìîæåò ñâèäåòåëüñòâîâàòü åãî «Êíèãà ïðîùàíèÿ», ñîñòîÿùàÿ èç äíåâíèêîâûõ çàïèñåé ðàçíîãî âðåìåíè. Âîò íåñêîëüêî öèòàò èç íå¸, õàðàêòåðèçóþùèõ äóøåâíîå ñîñòîÿíèå àâòîðà.
«… áîëüøå ãîäà ðàáîòàë íàä èíñöåíèðîâêîé… õîòÿ èíñöåíèðîâêè òàê è íå ñäåëàë, òåì íå ìåíåå, ìîãó áûòü äîâîëåí òåì, ÷òî äåëàë».
«Ýòî ìîÿ òðàãåäèÿ, çàñòàâèâøàÿ ìåíÿ ïðîæèòü ïî ñóùåñòâó óæàñíóþ æèçíü… ß ñàäèëñÿ ê ñòîëó, íà êîòîðîì ëåæàëà êèïà áóìàãè, áðàë ëèñò è, íàïèñàâ îäíó-äâå ñòðîêè, òîò÷àñ æå çà÷åðêèâàë èõ. Òóò æå ÿ ïîâòîðÿë òî æå íà÷àëî ñ íåêîòîðûìè èçìåíåíèÿìè è îïÿòü âñå çà÷åðêèâàë. Çà÷åðêíóòîé îêàçûâàëàñü âñÿ ñòðàíèöà. Ïðè÷åì ÿ çà÷åðêèâàë íå ïðîñòî, à ïî÷òè ðèñóÿ. Ñòðàíèöû ïîëó÷àëèñü êðàñèâî çà÷åðêíóòûìè, ïðîèçâîäÿùèìè òàêîå âïå÷àòëåíèå, êàê áóäòî âñå æèâûå ñòðî÷êè íà íèõ çàêðûòû ðåøåòêîé… Óæàñ â òîì, ÷òî êîëè÷åñòâî ýòèõ ñòðàíèö îáû÷íî âûðàñòàëî äî îãðîìíîãî êîëè÷åñòâà äî ñîòåí è äåñÿòêîâ ñîòåí, à òåêñòà, èäóùåãî ïîäðÿä, ïî÷òè íå áûëî… Òàê ìîãëî ïðîäîëæàòüñÿ íåñêîëüêî ìåñÿöåâ, âî âðåìÿ êîòîðûõ ìíå êàçàëîñü, ÷òî ÿ ðàáîòàþ íàä ïüåñîé èëè ïîâåñòüþ».
«ß áîëåí; ó ìåíÿ áîëåçíü ôðàçû: îíà âäðóã íà òðåòüåì èëè ÷åòâåðòîì çâåíå ïðîâèñàåò… ß ïî÷òè êîíêðåòíî âèæó ýòî âûãíóâøååñÿ êíèçó áðþõî».
«ß ìîãó ïèñàòü êàæäûé äåíü, ñòðîê ïî ñòî ïî êðàéíåé ìåðå… À åñëè ýòî ïðîñòî çàìåíà êóðåíèÿ? åñëè ýòî ïðîñòî ãðóäà îêóðêîâ?… ß ïèøó, äóìàÿ, ÷òî ïåðåäî ìíîé êíèãà, à ýòî ïðîñòî îêóðêè ïðîñòî êàðòîííûå, ïðîòèâíî-êîðè÷íåâûå òðóáî÷êè, ùåïîòêè ïàïèðîñíîé áóìàãè, ïåïåë!».
«Èíîãäà ÿ âäðóã òåðÿë ñïîñîáíîñòü ïèñàòü ïåðîì, ÷åðíèëàìè. Ìîã ïèñàòü òîëüêî êàðàíäàøîì. È ñòðàííî, îò êàðàíäàøà ïî÷åðê ñòàíîâèëñÿ ÷¸òêèì, êðóãëûì è ïðÿìûì, ïî÷òè îòêèíóòûì íàçàä, îò ïåðà òîò÷àñ æå ñòðîêè íà÷èíàëè ñòàíîâèòüñÿ ãðÿçíûìè, ñò¸ðòûìè, îòòàëêèâàþùåãî âèäà. È, êðîìå òîãî, ìíîãîå èñ÷åçàëî áåññëåäíî, áóêâàëüíî ñëåçàëî ñ ëèñòà!».
«ß áåçóñëîâíî áîëåí áîëåçíüþ ìîçãîâîãî öåíòðà, èìåþùåãî îòíîøåíèå ê ïèñàíèþ ôðàçû. Èíîãäà ìíå êàæåòñÿ ïî÷òè çðèòåëüíî, ÷òî âñÿ íàïèñàííàÿ ìíîþ èëè êåì-ëèáî äðóãèì (òî åñòü ÷èòàåìàÿ ìíîþ) êîëîäêà ôðàç øàòàåòñÿ, çûáëåòñÿ, êàê æåëå… Îòíîøåíèå ÷åëîâåêà ê ïèñüìó æèâåò â ìîçãó î÷åíü äàâíî, ýòî òàê æå äðåâíå, êàê ñòðàõ, ìàíèÿ ïðåñëåäîâàíèÿ, ìàíèÿ ñæèãàíèÿ, âåëè÷èÿ. È ïîýòîìó äóøåâíîå çàáîëåâàíèå ìîæåò ëåãêî ñâÿçàòüñÿ èìåííî ñ ïèñüìîì».
«Ñîâåðøåííî î÷åâèäíî, ÷òî ÿ áîëåí. Áîëåçíü ìîÿ, íà÷àâøàÿñÿ óæå äàâíî â âèäå ïðîÿâëåíèÿ íåòåðïåíèÿ… èìååò â ñâîåì ñóùåñòâå æåëàíèå ïîñêîðåé óìåðåòü… Ýòà áîëåçíü â íåêîòîðîì âèäå åñòü ó âñåõ».
Î÷åðåäíîé ðàç ìû ìîæåì íàáëþäàòü íåðàçðûâíóþ ñâÿçü íå ðåàëèçîâàííîãî òâîð÷åñêîãî òàëàíòà ñ äóøåâíûì íåäóãîì.
Ïðèâåä¸ííûå ñâåäåíèÿ ïîçâîëÿþò ïðåäïîëîæèòü íàëè÷èå ó Þðèÿ Êàðëîâè÷à Îëåøè íåêîòîðûõ ÷åðò ñïåöèôè÷åñêèõ ðàññòðîéñòâ ëè÷íîñòè (òðåâîæíûõ, ôîáè÷åñêèõ, èïîõîíäðè÷åñêèõ, îáñåññèâíî-êîìïóëüñèâíûõ). Èç-çà ñîïóòñòâóþùåé àëêîãîëüíîé çàâèñèìîñòè îíè ÿðêî ïðîÿâëÿëèñü â ïîâåäåíèè ïèñàòåëÿ, ïðèîáðåòàÿ ÷àùå íåïðèãëÿäíûé õàðàêòåð. Íå âûçûâàåò ñîìíåíèÿ íåãàòèâíîå âëèÿíèå íà òâîð÷åñêèé ïðîöåññ êëèíè÷åñêè âûðàæåííîé àëêîãîëüíîé çàâèñèìîñòè. Òàê ÷òî Þðèé Êàðëîâè÷ Îëåøà îêàçàëñÿ îðèãèíàëüíûì ëèøü â òâîð÷åñòâå, íî íå â æèçíè. Âïðî÷åì, äëÿ ñëàâû è ñâîåãî ïðî÷íîãî ìåñòà â ðÿäó ðîññèéñêèõ ïèñàòåëåé ýòîãî îêàçàëîñü áîëåå ÷åì äîñòàòî÷íî.
***
Îïóáëèêîâàíî â æóðíàëå «Íåçàâèñèìîñòü ëè÷íîñòè» ¹1, 2021.
Автор На чтение 20 мин. Просмотров 2 Опубликовано
Содержание:
Краткое содержание
Официальная идеология не могла не сказаться на оценке дебюта Юрия Олеши в большой прозе. Жанровая принадлежность его определялась критиками и как фантастическая повесть, и даже как детектив. Понятно, что главной темой тогда называли борьбу рабочего класса против капиталистов-угнетателей. Сейчас такую оценку принято считать однобокой.
Появление персонажей и их знакомство
Современный читатель, ознакомившись даже с кратким содержанием повести «Три толстяка», главную мысль ее может сформулировать по-своему. Долгое время считалось, что сказка предназначена скорее для взрослых, чем для детей. В любом случае школьникам младшего возраста стоит поработать над произведением вместе с родителями, старшими братьями или сестрами.
Завязка сюжета:
- Доктор Арнери во время прогулки в поисках новых насекомых становится невольным свидетелем разгара народного восстания. Он понимает, что пропустил нечто важное.
- Оказалось, что под предводительством Тибула и Просперо народ штурмует дворец правителей. Но вскоре восставшие были разогнаны. Доктор и сам пострадал от одного из взрывов. Он пришел в себя лишь вечером и долго добирался домой. Когда доктор записывал увиденное, в его комнате появился сбежавший от гвардейцев канатоходец Тибул.
- В торт, который готовили для толстяков, случайно попадает торговец воздушными шарами. Он слышит, как идет обсуждение мятежа, а также узнает о том, что была сломана «живая» кукла Тутти. Толстяки решают доверить ремонт игрушки Арнери. Кукла очень дорога мальчику — единственному их наследнику.
- Доктор тем временем замаскировал Тибула под негра. Они отправились на рынок, но там революционер выдал себя и бежал, а ученого забрали гвардейцы. Вместе с ним в карете везли и поврежденную куклу. Арнери отпустили на ремонт до утра. Убедившись, что не справится, ученый решил вернуть игрушку во дворец, но потерял ее по дороге. Почти случайно он оказался в гостях у клоуна Августа, где увидел его дочь. Суок была вылитой куклой наследника. Сюда же приходит и Тибул.
- Девочку решили замаскировать под куклу и отправить во дворец, чтобы она помогла в освобождении Просперо.
- Маленькая актриса соглашается на опасное задание. По пути она видит, как учитель танцев отбирает у собаки потерянную куклу. Во дворце она знакомится с Тутти.
Теперь, когда все главные герои сказки появились на сцене, начинается главное.
Основные события и развязка
Хотя Олеша и назвал свое произведение «Три толстяка», персонажами они являются отнюдь не главными. Правители скорее лишь олицетворяют негативное начало, зло, несправедливость, несдержанность. Настоящими героями выступают простые, далекие от власти люди. Характеры их все четче проявляются по ходу развития сюжета.
Композиция книги позволяет читателю постепенно проникать во внутренний мир героев:
- Суок и Гаспар Арнери оказываются во дворце. Доктор рассказал Тутти, что научил его любимицу даже говорить. В награду он попросил у толстяков прощение всем обвиняемым. Этого же потребовал и мальчик. Правителям пришлось согласиться.
- Когда наследник ел пирожное, Суок попросила угостить и ее. Мальчик обрадовался, а слуга был поражен, он не привык к тому, чтобы игрушки ели.
- Девочка понимает, что правители готовят Тутти себе на смену, поэтому воспитывают в нем жесткость. У наследника нет ни одного друга. Живое общение с людьми ему заменяет возможность наблюдать за животными в клетках. Актриса рассказывает мальчику о другой жизни, а также завладевает ключом от зверинца.
- Суок проникла в зверинец и нашла Просперо. В этот момент до толстяков дошла новость о возобновлении восстания. Девочка помогла скрыться революционеру через подземный ход, но саму ее арестовали.
- Учитель танцев между тем вез толстякам найденную куклу. Но его карету перехватили гвардейцы с красными повязками. Они нашли игрушку и поспешили с ней во дворец.
- Тутти влили в ухо лекарство, от которого он должен был проспать трое суток. Так от него хотели скрыть судьбу «куклы» — Суок. Юная циркачка сидела в тюрьме и думала о своих друзьях. А они, сняв повязки, уже проникли во дворец.
- Когда циркачку стали допрашивать, она молчала. Суок приговорили к казни и бросили на съедение тиграм. Но они остались равнодушными к добыче, ведь друзья подменили живую девушку механической куклой.
- Штурм удался. Толстяков и их помощников задержали. Героиня заслужила аплодисменты. Через год Тутти и Суок, оказавшиеся братом и сестрой, уже вместе выступали на сцене.
Олеша написал прекрасную историю со счастливым концом. Одной из особенностей произведения является простой, доступный, понятный язык, свойственный как раз сказкам, рассчитанным на детский возраст.
Описание героев произведения
Прочитав книгу, несложно составить характеристику ее главных героев. Написание ее не предусматривает необходимости включения в текст излишних подробностей. Выполнить задачу можно и в небольшом формате. Главные моменты можно определить исходя из аннотации произведения.
Примерная краткая версия описания:
- Суок. Смелая и неунывающая цирковая артистка, напарница Тибула. Она очень отзывчива, готова пожертвовать собой ради других. Благодаря ей победило восстание. Она же сделала все, чтобы Тутти нашел себя в новой жизни. Суок обретает счастье, вернув своего брата.
- Тибул. Гимнаст, один из руководителей революции. Смелый молодой канатоходец, которому пригодился цирковой талант в битве с правительством толстяков. Циркач любит веселье, но является и очень ответственным, хотя и порывистым человеком.
- Арнери. Настоящий ученый, которому покорились почти все науки. Его считают чуть ли не волшебником. Летописец, тщательно заносящий в дневник все, что происходит вокруг. Мудрый человек, сочувствующий простым людям. Доктор смел, он не боится помогать восставшим, требовать от правителей милости к осужденным.
- Оружейник Просперо. Предводитель восставших, организатор мятежа. Он обладает несгибаемой волей, готов пойти на все ради достижения цели. Оружейник смел и по-своему справедлив. Но, когда ему приходится бежать, бросает спасшую его девочку на произвол судьбы.
- Тутти. Несчастный одинокий мальчик, потерявший в детстве родителей и сестру. Его готовят руководить страной, но воспитатели не могут добиться, чтобы сердце его стало по-настоящему железным. Встреча с Суок позволяет наследнику иначе взглянуть на мир. Он быстро находит новое призвание и становится артистом.
- Толстяки. Автор специально не называет их по именам. Для него они — олицетворение жадности, эгоистичности, жестокости. Мальчика правители воспитывают так, чтобы он стал похож на них самих. Они по-своему любят приемыша, стараются сделать все, чтобы он ни в чем не нуждался.
Разбор книги и ее критика
Некоторые критики и сейчас называют произведение Олеши романом. Сам он, как свидетельствовали его современники, не был против такой оценки. Анализ произведения «Три толстяка» показывает, что здесь имеется в наличии смешение сразу нескольких начал. Но это идет книге только на пользу. Она легко читается и воспринимается, надолго откладывается в памяти.
Нужно иметь в виду:
- Что бы ни говорили, прежде всего это книга о революции. Писатель уверен, что, как только в любой стране власть возьмет простой народ, мир станет лучше и чище.
- Но во время появления сказки классовые отношения отображались без полутонов. Было только черное и белое. Такой подход диктовал необходимость творить в жанрах сатиры, карикатуры. С этим-то Олеша и не мог согласиться. В его произведении чувствуется тонкий лиризм настоящего поэта, каковым он и был.
- Писателю в результате удалось создать настоящую сказочную повесть, которая наполнена гиперболичностью и метафоричностью. К тому же здесь есть все: сливочные торты и кадрили, шпаги и попугаи, куклы и воздушные шары. За всем этим «революционность» иногда отходит на второй план.
- Зато ни описание восстания, ни чисто сказочные элементы не затеняют главного — дружбы героев, их стремления к лучшему, их готовности жертвовать собой. Если исторические аналогии в произведении еще можно рассмотреть, то искать реальных прототипов героев точно не стоит.
- К вопросу об идеологии. Народу роман пришелся по душе, но в крайне-революционных творческих кругах встретили его недоброжелательно. На Олешу посыпались обвинения в излишних сказочности и романтичности работы. «Крайние» посчитали, что «толстяки» не могут пойти на пользу детям, воспитать в них истинных революционеров. Автору поставили в вину и образ доктора, который не отражал должным образом характер настоящего борца за идею.
- Более сдержанные в оценках специалисты отдавали Олеше должное за высокую художественность произведения, но говорили о том, что вместо циркачей ему стоило бы вывести в качестве главных героев крестьянскую девушку и настоящего пролетария-заводчанина, пламенного агитатора.
Время показало, что Олеша создал без малого гениальное произведение, проявил высокий художественный стиль. Сегодня его творчество подтверждает, что аллегория и притча могут быть востребованы и в индустриальном обществе.
Запись в дневнике читателя
Сейчас произведение рассматривается в качестве чтения для учеников 3−4 классов. Родители детей такого возраста обычно помогают им в учебе. Взрослые должны четко понимать, что запись в читательском дневнике должна быть сделана с учетом именно детского восприятия сказки. В ней не должно быть научных формулировок, сложных выражений.
Заполнить страничку дневника можно примерно так:
- Указать автора сказки, полное ее название, количество страниц книги. Последнее необходимо для учительского контроля. Педагог должен убедиться, что книгу действительно читали, а не просматривали в интернете.
- Рассказать о героях сказочной повести. Достаточно назвать главных из них. Характеристики персонажей следует давать в самой сжатой форме.
- Краткое содержание нужно подстроить под заданный формат дневника. Можно обойтись 10−15 предложениями и даже менее.
- Далее следует так называемая основная мысль. Здесь важно понимать, что педагог требует от ученика выразить именно собственное мнение, которое показывает его отношение к произведению. В «Толстяках» в равной степени будет верной и запись о дружбе, которая превыше всего, и о зле, которое обязательно будет наказано.
- Нужно сказать в записи и о том, чему учит книга. Здесь выбор широк. «Толстяки» учат добросовестно относиться к своему делу, по-доброму относиться к другим людям, не быть жадными. Легко подобрать и иные варианты.
- В конце записи желательно сделать личный отзыв, то есть сказать, почему книга понравилась, кто из героев и почему произвел наибольшее впечатление.
Иногда педагоги требуют, чтобы в дневнике был отмечено время чтения книги.
«Толстяков», скорее всего, будут читать еще долго. Настоящая классика не может устареть.
Еще тесты
Читайте также
Повесть о том, как один мужик двух генералов прокормилРассказ Дедушка (Н.А. Некрасов)Песня о Соколе (Максим Горький) Бедные люди (Ф.М. Достоевский)
Сказка Олеши «Три толстяка» была написана в 1924 году. В книге идет речь о борьбе рабочего класса против угнетателей. Главная тема произведения – восстание народа против правительства. Главные герои «Трех толстяках» – единовластные правители страны, поработившие все население. У них растет наследник Тутти, которого толстяки хотят вырастить безжалостным и деспотичным тираном, чтобы передать власть в его руки. Но в их стране есть достойные горожане, они не принимают террор, поднимают восстание и свергают власть толстяков.
+
План
- Характеристика героев «Три толстяка»
- Главные герои
- Второстепенные персонажи
- Полезные ссылки
Характеристика героев «Три толстяка»
Главные герои
Три толстяка | Правители страны, самовлюбленные, жадные и эгоистичные личности. Толстяки воспитывают мальчика, к которому должна перейти их власть. Толстяки хотели бы, чтобы у их наследника было железное сердце, они не позволяют Тутти общаться с другими детьми. Толстяки выполняют все капризы Тутти, не допускают, чтобы мальчик был чем – то расстроен. |
Тутти | Мальчик лет двенадцати, воспитывается у толстяков. Ему не разрешается играть и общаться со своими сверстниками, с ним занимаются рядом со зверями. Единственное его развлечение – механическая игрушка в виде живой куклы, которую изготовили специально для него. |
Суок | Маленькая артистка из балагана, храбрая, веселая, бесстрашная девочка. Очень походит на механическую куклу Тутти. Является помощницей канатоходца Тибула и оружейника Просперо. Помогает освободить Тутти от власти толстяков. Добрая и отзывчивая Суок счастлива, что вновь обрела своего брата. |
Канатоходец Тибул | Бедняк Тибул, является одним из зачинщиков восстания, лидер рабочего класса, бунтующего против гнета правительства. Храбрый и отважный, смелый и решительный гимнаст, которому очень пригодилось его ремесло. |
Оружейник Просперо |
Предводитель мятежников, взбунтовавшихся против толстяков. Ведет активную борьбу против угнетателей. Его арестовывают, и заключают в клетку, приковав цепями. Друзья находят возможность, и помогают ему бежать. Смелый и справедливый борец против зажравшегося правительства.
</tr></table>
Второстепенные персонажи
Доктор Гаспар Арнери | Самый мудрый и ученый человек в стране. Немолодой человек, сочувствующий простому народу. Любит историю, и записывает все знаменательные события в особую книгу. Ему было приказано починить куклу Тутти, доктор Гаспар подменивает куклу на девочку Суок. Помогает мятежникам в их правой борьбе за свободу и независимость. |
Учитель танцев | В «Трех толстяках» герой, фактически, выполняющий роль шута. Самовлюбленный и самоуверенный, больше заботится о своей внешности, чем об умении танцевать. Считает себя не только непревзойденным танцором, но и большим эстетом. Приверженец толстяков и богатых людей, так как его благосостояние прямо пропорционально толщине кошельков его учеников. Льстивый, трусливый и лицемерный тип, боится решительных действий, предпочитая оставаться в стороне. |
Экономка доктора Гаспара | Тетушка Ганимед, является экономкой доктора Гаспара, заботится о своем хозяине, готовит ему пищу, прибирается в доме, исполняет все хозяйственные дела. |
Туб |
Ученый, которому известно прошлое Тутти и Суок. Из его рассказа стало известно, что они являются братом и сестрой, которых разлучили в детстве. Тутти стал наследником толстяков, а Суок отдали бродячим артистам. Тубу было приказано сделать Тутти железное сердце, но ученый пошел против желания своенравных толстяков, и отказался сделать ребенка бессердечным. После этого ученого Туба заключили в клетку, где он и провел всю свою жизнь.
</tr></table>
Краткая характеристика героев сказки «Три толстяка», для читательского дневника.
Полезные ссылки
Посмотрите, что у нас есть еще:
Материал из Posmotre.li Перейти к:навигация, поиск
| « | У трёх жирных свиней растёт волчонок. Когда сдохнут три свиньи, злой волк заступит их место. | » |
| — Политическая обстановка в стране с точки зрения мятежных гвардейцев. Они наполовину ошиблись: маленький Тутти не был волчонком |
«Три Толстяка» — роман-сказка советского писателя Юрия Олеши, написанная в 1924 г. и изданная в 1928. «Три Толстяка» можно считать первой «настоящей» советской сказкой, которая дала толчок к появлению многих других: «Старик Хоттабыч», «Золотой ключик, или Приключения Буратино», «Королевство кривых зеркал», «Доктор Айболит» и множества других. Первая советская сказка отличается фактическим отсутствием волшебства, хотя отдельные фантастические элементы все же наблюдаются. Книга стала самым известным произведением Олеши и была довольно популярна в СССР. В наше время её продолжают ставить на сцене и изучают в школах.
Сеттинг[править]
Действие происходит в маленькой безымянной европейской стране в несколько амбивалентную историческую эпоху. Толстяки с остальной знатью угнетают бо́льшую часть населения, которая гнёт на них спину и хлебает лаптем щи, попутно получая от господ по делу и просто так (в основном — просто так).
| Три Толстяка | |
|---|---|
| Жанр | роман-сказка |
| Автор | Юрий Олеша |
| Язык оригинала | русский |
| Дата написания | 1924 |
| Дата первой публикации | 1928 |
| Текст произведения в Викитеке |
«Три Толстяка» — сказка Юрия Олеши, написанная в 1924 году. В книге рассказывается о революции, поднятой бедняками под предводительством оружейника Просперо и гимнаста Тибула против богачей (Толстяков) в выдуманной стране. В мире романа нет магии как таковой, но некоторые фантастические элементы всё же присутствуют. Учёный по имени Туб создаёт чудесную куклу, которая внешне не отличалась от настоящей девочки и даже росла со временем, как живая. Этот же учёный отказался делать наследнику Тутти железное сердце вместо человеческого (железное сердце требовалось Толстякам для того, чтобы мальчик вырос жестоким и безжалостным). Проведя в клетке зверинца восемь лет, Туб превратился в существо, напоминающее волка, — полностью оброс шерстью, у него появились клыки.
События происходят в некой безымянной стране, жителей которой трудно соотнести с каким-то из реальных народов. Фамилии и имена либо придуманные, либо заимствованные из разных иностранных языков. Эпизодически появляются стрелок-испанец и зоолог-немец, которых остальные персонажи считают иностранцами. Страной правят Три Толстяка, не имеющие ни титулов, ни формальных должностей. Кто правил страной до них, неизвестно; они — правители (по сути, видимо, — регенты), имеющие несовершеннолетнего наследника Тутти, которому и собираются передать власть, когда он вырастет. Население страны делится на «народ», «толстяков» и им сочувствующих, хотя чётких критериев такого деления не даётся.
Толстяки в общем представлены как богачи, обжоры и бездельники, народ — как бедняки, голодающие, рабочий люд[1], но среди героев романа немало исключений — хотя бы доктор Гаспар Арнери, которого нельзя отнести к беднякам, но который, тем не менее, сочувствует революционерам, а также безымянные гвардейцы, стреляющие в своих сослуживцев, верных присяге Толстякам.
Сюжет
В стране Трёх Толстяков революционная ситуация — недовольство бедной части общества. То и дело вспыхивают столкновения мятежников с гвардией Трёх Толстяков. Лидерами революционеров являются оружейник Просперо и воздушный гимнаст Тибул. Великий учёный страны, доктор Гаспар Арнери, сочувствует народу, хотя сам — довольно обеспеченный человек. Просперо арестовывают и сажают в клетку зверинца, но Тибул остаётся на свободе. Гаспар прячет Тибула в своем доме и с помощью смываемого раствора перекрашивает его в негра для временной маскировки. На следующий день «негр» случайно узнаёт о подземном ходе из дворца Трёх Толстяков. Этот секрет открывает Тибулу продавец воздушных шаров, который накануне имел неосторожность залететь на своих шарах на дворцовую кухню и только за связку своих шаров купил свободу у пригрозивших выдать его поварят.
Тем временем, поднявшие мятеж гвардейцы дворцовой стражи портят механизм чудесной куклы наследника Толстяков, мальчика Тутти. Когда кукла была исправна, внешностью она не отличалась от живой девочки и даже росла идентично с Тутти. Как лучшему уму страны, доктору Гаспару дают приказ починить куклу за один день и одну ночь под угрозой суровой кары. Он не может сделать этого по техническим причинам и везёт куклу во дворец, чтобы честно сдаться, но по дороге теряет её. Поиски куклы приводят его в фургон бродячих артистов, и там он встречает маленькую циркачку Суо́к, как две капли воды похожую на сломанную куклу. По инициативе Тибула — тоже члена труппы циркачей — она соглашается подменить собой куклу и помочь революционерам, спася Просперо из дворцового зверинца. Более того, доктор, договорившись с Суок, демонстрирует Толстякам, будто бы кукла безвозвратно умрёт, если те не отменят казнь пленённых мятежников, и казнь отменяют, чтобы не расстроить Тутти смертью куклы.
Девочке удаётся освободить Просперо: она берёт ключ от его клетки у Тутти, которому Толстяки повесили его на шею, полагая, что так ключ будет в наилучшей сохранности. Освобождая Просперо из зверинца, Суок замечает в одной из клеток умирающее существо, похожее на человекоподобного волка. Он представляется Тубом — учёным, который когда-то позаимствовал с Суок образ куклы для Тутти. Перед смертью несчастный узник признаётся, что на самом деле Суок и Тутти — разлучённые близнецы. Просперо и Суок пытаются сбежать из дворца. Оружейнику это удаётся, а Суок — нет. Её арестовывают и приговаривают к смерти. Чтобы Тутти своим плачем не помешал казнить лже-куклу, особые соглядатаи усыпляют мальчика на несколько дней с помощью снотворного. Однако для храброй девочки и революционеров всё складывается удачно: гвардейцы, перешедшие на сторону народа, перед самой казнью подменяют девочку на найденную куклу. Трёх Толстяков свергают, а Суок и Тутти окончательно воссоединяются и дают представления вместе.
Персонажи
- канатоходец Тибул — один из вождей революционеров, акробат, цирковой артист из труппы «Балаганчик дядюшки Бризака», лучший гимнаст в стране
- Суок — девочка-циркачка 12 лет, напарница Тибула, добродушная и смелая
- Август — старый клоун из труппы «Балаганчик дядюшки Бризака»
- оружейник Просперо — один из вождей революционеров
- доктор Гаспар Арнери — старый учёный, самый известный в стране, сочувствует народу
- тётушка Ганимед — экономка доктора Гаспара
- наследник Тутти — мальчик 12 лет, наследник Трёх Толстяков
- Раздватрис — учитель танцев, сочувствующий Толстякам
- Три Толстяка — правители страны, их имена не упоминаются, в романе их называют Первым, Вторым и Третьим Толстяками
- граф Бонавентура — капитан дворцовой гвардии
- Голубоглазый гвардеец — один из гвардейцев-мятежников. Притворяется лояльным Трём Толстякам, благодаря чему получает возможность свободно действовать во дворце.
- Туб — учёный, создатель куклы наследника Тутти
- Продавец воздушных шариков — человек, который накануне имел неосторожность залететь на своих шарах на дворцовую кухню.
Критика
В своей статье «Веер герцогини» (1929) Осип Мандельштам отмечал[2]:
Не так давно вышла книга Юрия Олеши — «Три толстяка». Олеша — писатель на виду. После «Зависти» он выпустил «Толстяков». Если бы «Толстяки» Олеши были переводной книгой, то всякий внимательный читатель сказал бы: как странно, что я до сих пор не знал этого замечательного иностранного автора. Наверное, у себя на родине он считается классиком, спасибо, что его хоть поздно, но перевели. Между тем у нас чуть не единственным откликом на «Толстяков» была рецензия в «Читателе и писателе» под заголовком: «Как не следует писать книги»[3], с высокомерным и неумным брюзжанием и боязнью захвалить молодого автора. Между тем «Толстяками» уже зачитываются и будут зачитываться и дети, и взрослые. Это хрустально-прозрачная проза, насквозь пронизанная огнём революции, книга европейского масштаба.
Лидия Чуковская подвергла роман критике[4]:<bl>
в «Трёх толстяках» вещи властвуют самодержавно, тормозя движение сюжета, сосредоточивая внимание читателя на побочном в ущерб главному. Читая «Трёх толстяков», невольно вспоминаешь слова Флобера в одном из его писем: «Излишние сравнения следует давить, как вшей». А «Три толстяка» будто нарочно для того и написаны, чтобы все вещи, всех животных, всех людей сравнивать с животными и с вещами. «Большие розы, как лебеди, медленно плавали в мисках»; «Фонари походили на шары, наполненные ослепительным кипящим молоком»; «Розы вылились, как компот»; «Шпоры у него были длинные, как полозья»; «Пантера, совершая свой страшный путь по парку и по дворцу, появилась здесь. Раны от пуль гвардейцев цвели на её шкуре розами». А вот о людях: «Они бежали к городу. Они удирали. Издалека люди казались разноцветными флажками»; «Целые кучи людей падали по дороге. Казалось, что на зелень сыплются разноцветные лоскутки»; «Теперь высоко под стеклянным куполом, маленький, тоненький и полосатый, он был похож на осу, ползающую по белой стене дома». Зрительно, внешне, всё это, вероятно, так и есть: падающие люди похожи на лоскутки, человек в полосатом костюме похож на осу. Но ведь люди эти падают, поражённые пулями героев, человек, идущий под куполом, совершает геройство — зачем же автор видит их только извне? Исключительно живописная точка зрения тут едва ли уместна. Если раненые люди кажутся автору похожими на разноцветные лоскутки, то, по-видимому, гибель их не особенно задевает его; неудивительно, что и читатель остаётся равнодушен к их гибели.
Здесь мы подходим к главному источнику холода, которым веет от книги. Ведь тема «Трёх толстяков» — борьба трудового народа с угнетателями, борьба восставшего народа с правительством. Беда не в том, что тема эта взята, как сказочная; наоборот, сказка могла дать огромные возможности для социального обобщения и для раскрытия героизма. Беда в том, что основная тема тонет в капризах сюжета, беда в том, что розы олешиного стиля расцветают не на её пути. Как и почему народу удалось одержать победу, как и почему гвардейцы перешли на сторону народа, как восставшие взяли дворец, — обо всём этом мы узнаём очень мало — гораздо меньше, чем о розовом платье Суок, о звуке её имени или о тени, отброшенной на лицо спящего воздушными шарами.
Адаптации
Постановки
Эта страница в последний раз была отредактирована 14 января 2021 в 08:10. </bl>Используемые источники:
- https://nauka.club/literatura/tri-tolstyaka-glavnye-geroi.html
- https://obrazovaka.ru/sochinenie/tri-tolstyaka/glavnye-geroi-harakteristika.html
- https://posmotre.li/три_толстяка
- https://wiki2.org/ru/три_толстяка