Рисунок к сказке о царе салтане 3 класс не сложный карандашом легко

Главная » Разное » Рисунки к сказке о царе салтане царевна лебедь: Рисунок к сказке о царе салтане 3 класс

Как нарисовать принцессу Лебедь

В этом уроке мы рассмотрим, как нарисовать принцессу Лебедь карандашом поэтапно из сказки Пушкина «Сказка о царе Салтане». Принцесса Лебедь — это лебедь, которая превращается в настоящую принцессу с длинной косой.

Это эпизод из мультфильма, когда лебедь превратилась в принцессу.

Рисуем лицо, оно очень маленькое, на картинке просто показано в большем увеличении. Рисуем форму лица, потом глаза, нос и рот. Дальше шею, ухо, челку и сбоку начало короны.

Рисуем корону и звезду.

Чтоб легче нарисовать тело, мы сначала построим скелет, потом уже будем рисовать платья и рукава.

Нарисуйте кисти рук и волну у ног принцессы Лебедь.

Рисуем украшения на платье, косу, сережки в виде звезд, шаль. Можете детализировать пальцы.

Теперь рисуем берег, вокруг море и волны, выше небо с облаками. От принцессы идет сияние.

Вот и все, рисунок принцессы Лебедь готов, можете раскрасить море и небо, как на картинке в самом начале урока.

Смотрите еще уроки по сказкам:

1. Конек-Горбунек

2. Жар-птица

3. Красная шапочка

4. Иван Царевич

5. Буратино

Былинно — сказочный мир Александра Птушко

Продолжаю свой рассказ о прекрасном творческом союзе режиссера Александра Птушко и художника по костюмам Ольги Семеновны Кручининой (начало было тут).
В этой части мы особенное внимание уделим костюмам.

Если фильмы «Садко» и «Илья Муромец» — это экранизации эпических былин, требующие максимального приближения к историческому источнику, то ироничный тон пушкинской «Сказки о царе Салтане», в переложении ее на язык кино, диктовал другую стилистику и более фантазийные, временами, гротескные, образы.

Фото Dmitri Kessel для журнала LIFE, 1967 г. На съемках фильма «Сказка о царе Салтане».

Фото Dmitri Kessel для журнала LIFE, 1967 г. На съемках фильма «Сказка о царе Салтане». «Три девицы под окном» (с.)

Эскизы костюмов Ткачихи, царя Салтана и Поварихи. Художник по костюмам О. Кручинина. Из фондов РГБИ

Уже в эскизах художник по костюмам точно передала характер персонажей. Ольга Семеновна считала, что эскиз — это большая и очень ответственная часть работы: «По-моему, эскиз имеет колоссальное значение. Ведь на нем режиссер впервые воочию видит изображение будущих действующих лиц. И очень важной оценкой твоего результата является то, что режиссер, глядя на эскиз, зовет своего помощника и говорит ему: вот, мол, такого именно актера ищи на эту роль».

Эскиз костюма царя Салтана. Художник по костюмам О. Кручинина. Музей Кино

Фото Dmitri Kessel для журнала LIFE, 1967 г. На съемках фильма «Сказка о царе Салтане».

Костюмы в фильме «Сказка о царе Салтане» (1966 г) стилизованы под византийские одежды, но при этом не лишены сказочно-иллюстративной условности.

Св. Константин и Елена. Икона

Кадр из фильма. Сцена свадьбы

На Мосфильме сохранились эти два костюма Царя и Царицы. Фото мое

Например, костюм царя Салтана, сшит из золотой парчи, вышит византийскими кругами и украшен металлическими, чеканными бляхами. Эта ритмичная дробность вызывает в памяти византийские мозаики.

Emperor Constantine Monomachos, rose to the throne by marriage to Empress Zoe. Istanbul: Mosaics from the Hagia Sophia

Костюм Царя Салтана. Фото моё

Деталь костюма. Условность — условностью, но обратите внимание, что внутри каждого византийского круга вышит солярный символ (т.е. солнце). У древних славян солнце воплощало собой победу светлых сил над темными, торжество добра над злом. И золотой цвет одежды («весь сияя в злате, Царь Салтан сидит в палате» (с.)) — это цвет дневного светила, исконно царский цвет (источник, источник)

Деталь костюма

Деталь костюма. Чеканка по металлу

Костюм Царицы сшит из парчи нежно-лилового цвета.

Кадр из фильма

Этот наряд тоже сделан в византийском стиле

Mary, Queen of HeavensMaria Regina del Cielo (Roma, Santa Maria in Trastevere, Apsismosaik)

Его отличает сложная фактура, вызывающая ощущение глубины и зыбкости.

Деталь костюма Царицы. Фото моё

Деталь костюма Царицы

Деталь костюма

Что касается персонажа «Царевна — Лебедь», то создатели фильма сознательно ушли от известного врубелевского образа.

Силуэт заколдованной Царевны у Птушко — изящный, пластичный, лебединый.
Ольга Семеновна еще более визуально удлинила шею актрисы у-образным вырезом. Само платье простое по фасону, сшито из нескольких слоев полупрозрачной ткани, и подчеркивает хрупкость, призрачность персонажа — словно Царевна-Лебедь соткана из утреннего тумана и прибрежных брызг… К тому же оно не скрывает грации актрисы (тогда балерины Большого театра) Ксении Рябинкиной

На этом кадре видно, как актриса старается подражать пластике лебедя.

Царевна — Лебедь на иллюстрации Билибина

Для того, чтобы сильнее подчеркнуть сходство персонажа с птицей, Кручинина вместо огромного врубелевского кокошника надела на голову актрисе тонкий обруч с подвесками,

а позже — расшитую жемчугом шапочку, увенчанную изящной короной. И получилась Царевна — Лебедь: с длинной шеей, маленькой головкой и большими рукавами-крыльями…

Кадр из фильма. На фото видна интересная фактура ткани плаща — как бы с перышками.

Сейчас головной убор можно увидеть в музее Мосфильма. Фото моё

Однако вершиной творчества Птушко считается фильм «Руслан и Людмила» (1972 г.).
Поэзия Пушкина нашла свое визуальное воплощение в каждом кадре этой красивой кинокартины.

Главный герой фильма — Руслан. Из-за кольчуги, плаща и шлема он нам напоминает былинного героя. Он так одет потому, что большую часть фильма или воюет, или странствует.

1-й костюм Руслана. Художник по костюмам О. Кручинина. Из фондов РГБИ

Кадр из фильма

Обратите внимание на эту интересную кольчугу. «Мне попалась на глаза одна старая болгарская икона, — рассказывала в интервью О. Кручинина, — и поразило то, что посреди груди на кольчуге был как-бы цветок, от которого лучами расходились его чешуйчатые части.

Не болгарская икона, но доспех похожего дизайна. Monastery of Vatopedi, Agion Oros

Мне показалось, что это может добавить образу Руслана стремительности изображения».

2-й костюм Руслана. Художник по костюмам О. Кручинина. Из фондов РГБИ

И еще одна интересная деталь: «У Руслана, как на старых иконах, поверх лат есть нагрудные ремни. Они играли функциональную роль: к ним сзади крепился щит, закрывавший спину, а слева привязывался плащ».

Как создавались такие костюмы? «Чтобы в работу сдать заказ, надо все точно прорисовать, каждую детальку. Мы сделали макет одежки [доспеха Руслана] и я на ней фломастером прорисовывала все эти бляшки. Потом уточняла на столе.
Делал этот доспех очень хороший чеканщик — художник Олег Уткин. Ему пришлось чеканить каждую бляшку.

Кадр из фильма

Весь этот костюм, в том числе, сложный металлический шлем, делался с расчетом на актера Олега Видова. Не говоря уж о рубашке, брюках, сапогах. И так получилось, что Видов был утвержден, и ждали, что вот-вот съемка начнется, уже времени что-то менять не было, и вдруг оказывается, что он не может сниматься. Ждать было больше нельзя, и быстренько ему нашли замену — Козинца Валеру. Но он намного больше Видова — шире, выше ростом, а переделывать костюмы уже некогда было… И знаете, когда я вижу Валеру Козинца в костюме Олега Видова у меня внутри прям все съеживается, потому что ему коротка эта одежда, все тесно, он мучился ужасно. Я видела, как он в перерывах мнет этот шлем, чтобы он ему не давил. Но терпел, потому что сниматься ему хотелось, тем более, в такой роли».

На съемочной площадке

У костюмов князя Владимира византийские, величественные формы, сшиты они из дорогих материалов — парчи и бархата.

Ольга Семеновна готовит костюмы из фильма «Руслан и Людмила» к выставке. Фото из фондов РГБИ

Эти одежды украшает роскошная вышивка камнями и жемчугом.

Кадр из фильма

Эскиз костюма Князя. Художник по костюмам О. Кручинина. Из фондов РГБИ

Этот костюм Князя вы можете увидеть в музее Мосфильма. Фото моё

Деталь костюма Князя

Каждая деталь костюма продумана и изящно, точно выполнена. Венцы князя изготовлены из металла и украшены жемчугом и стразами.

Головной убор Князя. Музей Мосфильма. Фото моё

Второй костюм Князя из фильма «Руслан и Людмила». Музей Мосфильма. Фото моё

Деталь костюма

Головной убор Князя. Музей Мосфильма. Фото моё

Парчовый костюм украшает великолепное ожерелье-бармы.

Кадр из фильма

Бармы из фильма «Руслан и Людмила». Музейный фонд Мосфильма

Бармы, знак царской власти, пришел в Россию из Византии.

Бармы-ожерелье XII века, найденные в 1822 году в Старой Рязани (Оружейная палата)

Бармы из фильма «Руслан и Людмила» . Деталь

Византийские эмали из музея Метрополитен (Нью-Йорк) http://www.metmuseum.org/art/collection/search/464550. Потрясает сходство между американскими музейными экспонатами и мосфильмовским костюмным реквизитом. Снова напоминаю вам, что в те годы интернета не было, про поездку в США в музей не могло быть и речи. И тем не менее, в библиотеках и отечественных музеях художники находили все нужные для фильма материалы.

Совершенно невероятное впечатление производят костюмы Черномора и его слуг.
«Нужно было придумать образ самого Черномора и его окружения не банальным… найти что-то такое, что было бы противоположным русскому стилю князя Владимира» — вспоминала Ольга Семеновна.

Кадр из фильма

Эскиз костюма Черномора. Художник по костюмам О. Кручинина. Музей кино

Сейчас этот костюм хранится в специальной комнате на Мосфильме. Фото мои

В глаза сразу бросается его индейский орнамент. «Я случайно наткнулась на книгу, которая была посвящена керамике Перу — это очень далекое от России искусство, с интересной, какой-то страшной орнаментикой». Роспись этой керамики и легла в основу декорирования костюма Черномора.

Керамика индейцев Наска. Наска — доколумбова цивилизация, которая существовала в нескольких долинах на южном побережье Перу, на плато Наска. Подробнее тут: https://ru.wikipedia.org/wiki/Наска_(культура)

Костюм Черномора. Вид спереди

Керамика Наска

Костюм Черномора. Вид сзади. Фрагмент. Помимо перуанского орнамента, покоряют цветовые сочетания

Керамика Наска

Фрагмент подола костюма Черномора.

Текстиль индейцев Наска

Ольга Семеновна рассказывала, что острая форма плечей слуг Черномора была позаимствована ею из индонезийской одежды, но мне тут видится сиамский костюм

Эскиз костюма слуги Черномора. Художник по костюмам О. Кручининой. Из фондов РГБИ

Сиамские актеры (слева) и индонезийский костюм (справа)

Головные уборы служанок были позаимствованы из чувашского национального костюма.

Кадр из фильма

Чувашский национальный костюм

«Когда она [Людмила] в царстве Черномора, нужно было, чтобы ее костюм не вырывался из этой общей гаммы, поэтому я ей сделала бледно-розовый костюм, который хорошо вписался в ту холодную гамму сиреневых, зеленых тонов.

Эскиз костюма Людмилы. Художник по костюмам О. Кручинина. Музей кино

Это целая история, как мы делали этот костюм, как искали материалы, потому что очень трудно было с материалами, с тканями.

Кадр из фильма

… кроме шелков, которые приходилось красить, нужны были какие-то детали из серебряных нитей, которыми были украшены одежда и головной убор… Купить было невозможно, поэтому приходилось разбирать ткань платья на ниточки, вытаскивать оттуда серебряные нити и вышивать ими выпуклые детали ее костюма.
Также и жемчуг. Сами красили стандартный белый жемчуг в разные розовые и голубые тона с помощью цветного лака. Очень трудно было с имитацией драгоценных камушков. Купить их было невозможно, причем необходимость была в таких камнях, которые можно было пришить к платью… Однажды нам повезло, мы купили по объявлению старую балетную юбочку и всю ее отделку (там были и камешки) перешили на костюм Людмилы.

Кадр из фильма

Но кто из зрителей об этом знает? Или о том, как, по воспоминаниям дочери режиссера Натальи Птушко, приходилось использовать живую дрессированную выдру по кличке «Сережа», чтобы имитировать боярский воротник?) «Когда камеру останавливали, дрессировщик кричал: «Сережа, ко мне!», «воротник» вскакивал и убегал» — вспоминала она (источник)
Трудностей было много, но они не пугали и не останавливали создателей кино-сказки.

Птушко общается с артистом массовых сцен)

Как-то Ольгу Семеновну спросили «Семь картин с Птушко — Вы так сильно любите сказки?» — «Нет, конечно, — ответила она, — это чисто случайно, скорее, из-за того, что это он любил сказки. Но меня, конечно, прельстила возможность разнообразия костюмов, разнообразия образов».

Ольга Семеновна на съемках фильма «Илья Муромец». Из фондов РГБИ

Да, Птушко любил сказки. Даже не просто сказки, а истории, в которых герои идут на любые подвиги, чтобы произвести впечатление на свою возлюбленную: привозят из дальних стран Птицу Счастья, как Садко, спасают из рук Черномора невесту, как Руслан, или шьют паруса из алого шелка, как капитан Грэй.

Кадр из фильма «Алые паруса»

«Ольга Семеновна говорила, что Птушко — это Грэй, — рассказывала мне Елена Хапланова, — Он очень любил «Алые паруса», и посвятил этот фильм своей дочери. Сам Птушко был полноватый, в очках, но в душе всегда был таким вот стройным юношей, романтиком.

А. Птушко дома. Фото из сети

Фильм «Алые паруса» давался нелегко, но это была его мечта, поэтому и паруса там были настоящие, шелковые, они не могли быть искусственными, фальшивыми. И костюм Грэя был сшит из натуральной кожи».

1960 год, «Голубая бухта». В. Лановой и О. Кручинина на съемках фильма «Алые паруса». Из фондов РГБИ

Ольга Семеновна с нежностью вспоминала съемки фильма «Алые паруса» и на самом видном месте дома держала фотографию со съемок.

«…я понял одну нехитрую истину. Она в том, чтобы делать так называемые чудеса своими руками… когда душа таит зерно пламенного растения — чуда, сделай ему это чудо, если ты в состоянии. Новая душа будет у него и новая у тебя«, — говорил герой романа А. Грина.Птушко и Кручинина, да и все другие члены съемочных групп, работавшие с ними, делали чудеса своими руками, для себя и для нас. Они верили в эти чудеса, вкладывали в них столько собственного труда, чувства и знаний, что это до сих пор передается нам с экрана. Низкий поклон им за это!

Послесловие.

Меня часто спрашивают: почему я не пишу про старых отечественных художников по костюмам? Причина банальна: для подобного поста очень сложно найти интересную информацию и иллюстративный материал. Есть много статей про американских художников по костюмам, потому что у них печатается огромное количество книг с превосходными иллюстрациями. Про итальянских художников пишут не так много, но все-таки есть несколько отличных книг, к тому же, не проходит года, чтобы в Италии не открылась какая-нибудь прекрасная выставка работ итальянских художников по костюмам. Но попробуйте погуглить качественное фото из советского фильма или хорошую статью о наших художниках — и вы все поймете сами. Пара книг, пара статей, даже в Википедии ничего нет…

Поэтому БЛАГОДАРЮ всех тех, кто откликнулся на мою просьбу и помог собрать материал для этих двух постов:

— Киноконцерн «Мосфильм», который позволил выложить в сети фото костюмов и кадры из фильмов;

— художника по костюмам Дмитрия Андреева, поделившегося со мной всеми этими костюмными сокровищами, хранящимися на Мосфильме, и помогшего в их публикации;

— библиотеку искусств (РГБИ) и лично Елену Хапланову, предоставившую иллюстративные материалы (фото и эскизы), и за интересный рассказ об Ольге Семеновне Кручининой и Павле Павловиче Пашкове;

— Дину Харкову (ВГИК), которая помогла мне в библиотечных изысканиях и нашла уникальные печатные материалы, на которые я тут ссылалась.

Сказка о царе Салтане — Пушкин А. С. Слушать онлайн или читать с картинками

Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
«Кабы я была царица, —
Говорит одна девица, —
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир».
«Кабы я была царица, —
Говорит ее сестрица, —
То на весь бы мир одна
Наткала я полотна».
«Кабы я была царица, —
Третья молвила сестрица, —
Я б для батюшки-царя
Родила богатыря».

Только вымолвить успела,
Дверь тихонько заскрипела,
И в светлицу входит царь,
Стороны той государь.
Во всё время разговора
Он стоял позадь забора;
Речь последней по всему
Полюбилася ему.
«Здравствуй, красная девица, —
Говорит он, — будь царица
И роди богатыря
Мне к исходу сентября.
Вы ж, голубушки-сестрицы,
Выбирайтесь из светлицы,
Поезжайте вслед за мной,
Вслед за мной и за сестрой:
Будь одна из вас ткачиха,
А другая повариха».
В сени вышел царь-отец.
Все пустились во дворец.
Царь недолго собирался:
В тот же вечер обвенчался.
Царь Салтан за пир честной
Сел с царицей молодой;
А потом честные гости
На кровать слоновой кости
Положили молодых
И оставили одних.

В кухне злится повариха,
Плачет у станка ткачиха,
И завидуют оне
Государевой жене.
А царица молодая,
Дела вдаль не отлагая,
С первой ночи понесла.
В те поры война была.
Царь Салтан, с женой простяся,
На добра-коня садяся,
Ей наказывал себя
Поберечь, его любя.
Между тем, как он далёко
Бьется долго и жестоко,
Наступает срок родин;
Сына бог им дал в аршин,
И царица над ребенком
Как орлица над орленком;
Шлет с письмом она гонца,
Чтоб обрадовать отца.
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Извести ее хотят,
Перенять гонца велят;
Сами шлют гонца другого
Вот с чем от слова до слова:
«Родила царица в ночь
Не то сына, не то дочь;
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку».

Как услышал царь-отец,
Что донес ему гонец,
В гневе начал он чудесить
И гонца хотел повесить;
Но, смягчившись на сей раз,
Дал гонцу такой приказ:
«Ждать царева возвращенья
Для законного решенья».
Едет с грамотой гонец,
И приехал наконец.
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Обобрать его велят;
Допьяна гонца поят
И в суму его пустую
Суют грамоту другую —
И привез гонец хмельной
В тот же день приказ такой:
«Царь велит своим боярам,
Времени не тратя даром,
И царицу и приплод
Тайно бросить в бездну вод».
Делать нечего: бояре,
Потужив о государе
И царице молодой,
В спальню к ней пришли толпой.
Объявили царску волю —
Ей и сыну злую долю,
Прочитали вслух указ,
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян —
Так велел-де царь Салтан.

В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам.
День прошел, царица вопит…
А дитя волну торопит:
«Ты, волна моя, волна!
Ты гульлива и вольна;
Плещешь ты, куда захочешь,
Ты морские камни точишь,
Топишь берег ты земли,
Подымаешь корабли —
Не губи ты нашу душу:
Выплесни ты нас на сушу!»
И послушалась волна:
Тут же на берег она
Бочку вынесла легонько
И отхлынула тихонько.
Мать с младенцем спасена;
Землю чувствует она.
Но из бочки кто их вынет?
Бог неужто их покинет?
Сын на ножки поднялся,
В дно головкой уперся,
Понатужился немножко:
«Как бы здесь на двор окошко
Нам проделать?» — молвил он,
Вышиб дно и вышел вон.

Мать и сын теперь на воле;
Видят холм в широком поле,
Море синее кругом,
Дуб зеленый над холмом.
Сын подумал: добрый ужин
Был бы нам, однако, нужен.
Ломит он у дуба сук
И в тугой сгибает лук,
Со креста шнурок шелковый
Натянул на лук дубовый,
Тонку тросточку сломил,
Стрелкой легкой завострил
И пошел на край долины
У моря искать дичины.
К морю лишь подходит он,
Вот и слышит будто стон…
Видно на море не тихо;
Смотрит — видит дело лихо:
Бьется лебедь средь зыбей,
Коршун носится над ней;
Та бедняжка так и плещет,
Воду вкруг мутит и хлещет…
Тот уж когти распустил,
Клюв кровавый навострил…

Но как раз стрела запела,
В шею коршуна задела —
Коршун в море кровь пролил,
Лук царевич опустил;
Смотрит: коршун в море тонет
И не птичьим криком стонет,
Лебедь около плывет,
Злого коршуна клюет,
Гибель близкую торопит,
Бьет крылом и в море топит —
И царевичу потом
Молвит русским языком:
«Ты, царевич, мой спаситель,
Мой могучий избавитель,
Не тужи, что за меня
Есть не будешь ты три дня,
Что стрела пропала в море;
Это горе — всё не горе.
Отплачу тебе добром,
Сослужу тебе потом:
Ты не лебедь ведь избавил,
Девицу в живых оставил;
Ты не коршуна убил,
Чародея подстрелил.
Ввек тебя я не забуду:
Ты найдешь меня повсюду,
А теперь ты воротись,
Не горюй и спать ложись».
Улетела лебедь-птица,
А царевич и царица,
Целый день проведши так,
Лечь решились натощак.
Вот открыл царевич очи;
Отрясая грезы ночи
И дивясь, перед собой
Видит город он большой,
Стены с частыми зубцами,
И за белыми стенами
Блещут маковки церквей
И святых монастырей.

Он скорей царицу будит;
Та как ахнет!.. «То ли будет? —
Говорит он, — вижу я:
Лебедь тешится моя».
Мать и сын идут ко граду.
Лишь ступили за ограду,
Оглушительный трезвон
Поднялся со всех сторон:
К ним народ навстречу валит,
Хор церковный бога хвалит;

В колымагах золотых
Пышный двор встречает их;
Все их громко величают
И царевича венчают
Княжей шапкой, и главой
Возглашают над собой;
И среди своей столицы,
С разрешения царицы,
В тот же день стал княжить он
И нарекся: князь Гвидон.
Ветер на море гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах.

Корабельщики дивятся,
На кораблике толпятся,
На знакомом острову
Чудо видят наяву:
Город новый златоглавый,
Пристань с крепкою заставой;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их он кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали соболями,
Чернобурыми лисами;
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
От меня ему поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
С берега душой печальной
Провожает бег их дальный;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь печально отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает,
Одолела молодца:
Видеть я б хотел отца».

Лебедь князю: «Вот в чем горе!
Ну, послушай: хочешь в море
Полететь за кораблем?
Будь же, князь, ты комаром».
И крылами замахала,
Воду с шумом расплескала
И обрызгала его
С головы до ног всего.
Тут он в точку уменьшился,
Комаром оборотился,
Полетел и запищал,
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корабль — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
К царству славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце
С грустной думой на лице;
А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят
И в глаза ему глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
В море остров был крутой,
Не привальный, не жилой;
Он лежал пустой равниной;
Рос на нем дубок единый;
А теперь стоит на нем
Новый город со дворцом,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами,
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду;
Молвит он: «Коль жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.
«Уж диковинка, ну право, —
Подмигнув другим лукаво,
Повариха говорит, —
Город у моря стоит!
Знайте, вот что не безделка:
Ель в лесу, под елью белка,
Белка песенки поет
И орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Вот что чудом-то зовут».
Чуду царь Салтан дивится,
А комар-то злится, злится-
И впился комар как раз
Тетке прямо в правый глаз.
Повариха побледнела,
Обмерла и окривела.
Слуги, сватья и сестра
С криком ловят комара.
«Распроклятая ты мошка!
Мы тебя!..» А он в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Снова князь у моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?« —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает;
Чудо чудное завесть
Мне б хотелось. Где-то есть
Ель в лесу, под елью белка;
Диво, право, не безделка-
Белка песенки поет,
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Но, быть может, люди врут».
Князю лебедь отвечает:
«Свет о белке правду бает;
Это чудо знаю я;
Полно, князь, душа моя,
Не печалься; рада службу
Оказать тебе я в дружбу».
С ободренною душой
Князь пошел себе домой;
Лишь ступил на двор широкий —
Что ж под елкою высокой,
Видит, белочка при всех
Золотой грызет орех,
Изумрудец вынимает,
А скорлупку собирает,
Кучки равные кладет
И с присвисточкой поет
При честном при всем народе:
Во саду ли, в огороде.
Изумился князь Гвидон.

«Ну, спасибо, — молвил он, —
Ай да лебедь — дай ей боже,
Что и мне, веселье то же».
Князь для белочки потом
Выстроил хрустальный дом,
Караул к нему приставил
И притом дьяка заставил
Строгий счет орехам весть.
Князю прибыль, белке честь.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого:
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости;
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы конями,
Всё донскими жеребцами,
А теперь нам вышел срок-
И лежит нам путь далек:
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана…»
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану;
Да скажите: князь Гвидон
Шлет царю-де свой поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь — а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Молит князь: душа-де просит,
Так и тянет и уносит…

Вот опять она его
Вмиг обрызгала всего:
В муху князь оборотился,
Полетел и опустился
Между моря и небес
На корабль — и в щель залез.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана-
И желанная страна
Вот уж издали видна;
Вот на берег вышли гости;
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит: весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с Бабарихой
Да с кривою поварихой
Около царя сидят,
Злыми жабами глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо,
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит
С златоглавыми церквами,
С теремами да садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка там живет ручная,
Да затейница какая!
Белка песенки поет,
Да орешки всё грызет,
А орешки не простые,
Всё скорлупки золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Слуги белку стерегут,
Служат ей прислугой разной-
И приставлен дьяк приказный
Строгий счет орехам весть;
Отдает ей войско честь;
Из скорлупок льют монету,
Да пускают в ход по свету;
Девки сыплют изумруд
В кладовые, да под спуд;
Все в том острове богаты,
Изоб нет, везде палаты;
А сидит в нем князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Если только жив я буду,
Чудный остров навещу,
У Гвидона погощу».
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят его пустить
Чудный остров навестить.

Усмехнувшись исподтиха,
Говорит царю ткачиха:
«Что тут дивного? ну, вот!
Белка камушки грызет,
Мечет золото и в груды
Загребает изумруды;
Этим нас не удивишь,
Правду ль, нет ли говоришь.
В свете есть иное диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Разольется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Это диво, так уж диво,
Можно молвить справедливо!»
Гости умные молчат,
Спорить с нею не хотят.
Диву царь Салтан дивится,
А Гвидон-то злится, злится…
Зажужжал он и как раз
Тетке сел на левый глаз,
И ткачиха побледнела:
«Ай!» и тут же окривела;
Все кричат: «Лови, лови,
Да дави ее, дави…
Вот ужо! постой немножко,
Погоди…» А князь в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море прилетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает-
Диво б дивное хотел
Перенесть я в мой удел».
«А какое ж это диво?»
— Где-то вздуется бурливо
Окиян, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в шумном беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Князю лебедь отвечает:
«Вот что, князь, тебя смущает?
Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные.
Не печалься же, ступай,
В гости братцев поджидай».
Князь пошел, забывши горе,
Сел на башню, и на море
Стал глядеть он; море вдруг
Всколыхалося вокруг,
Расплескалось в шумном беге
И оставило на бреге
Тридцать три богатыря;
В чешуе, как жар горя,
Идут витязи четами,
И, блистая сединами,
Дядька впереди идет
И ко граду их ведет.

С башни князь Гвидон сбегает,
Дорогих гостей встречает;
Второпях народ бежит;
Дядька князю говорит:
«Лебедь нас к тебе послала
И наказом наказала
Славный город твой хранить
И дозором обходить.
Мы отныне ежеденно
Вместе будем непременно
У высоких стен твоих
Выходить из вод морских,
Так увидимся мы вскоре,
А теперь пора нам в море;
Тяжек воздух нам земли».
Все потом домой ушли.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На поднятых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Их и кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете?
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
Торговали мы булатом,
Чистым серебром и златом,
И теперь нам вышел срок;
А лежит нам путь далек,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Говорит им князь тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному царю Салтану.
Да скажите ж: князь Гвидон
Шлет-де свой царю поклон».
Гости князю поклонились,
Вышли вон и в путь пустились.
К морю князь, а лебедь там
Уж гуляет по волнам.
Князь опять: душа-де просит…
Так и тянет и уносит…
И опять она его
Вмиг обрызгала всего.

Тут он очень уменьшился,
Шмелем князь оборотился,
Полетел и зажужжал;
Судно на море догнал,
Потихоньку опустился
На корму — и в щель забился.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана,
И желанная страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости,
И за ними во дворец
Полетел наш удалец.
Видит, весь сияя в злате,
Царь Салтан сидит в палате
На престоле и в венце,
С грустной думой на лице.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят-
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо;
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
Каждый день идет там диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге-
И останутся на бреге
Тридцать три богатыря,
В чешуе златой горя,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор;
Старый дядька Черномор
С ними из моря выходит
И попарно их выводит,
Чтобы остров тот хранить
И дозором обходить —
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А сидит там князь Гвидон;
Он прислал тебе поклон».
Царь Салтан дивится чуду.
«Коли жив я только буду,
Чудный остров навещу
И у князя погощу».
Повариха и ткачиха
Ни гугу — но Бабариха
Усмехнувшись говорит:
«Кто нас этим удивит?
Люди из моря выходят
И себе дозором бродят!
Правду ль бают, или лгут,
Дива я не вижу тут.
В свете есть такие ль дива?
Вот идет молва правдива:
За морем царевна есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает,
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выплывает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.
Молвить можно справедливо,
Это диво, так уж диво».
Гости умные молчат:
Спорить с бабой не хотят.
Чуду царь Салтан дивится —
А царевич хоть и злится,
Но жалеет он очей
Старой бабушки своей:
Он над ней жужжит, кружится —
Прямо на нос к ней садится,
Нос ужалил богатырь:
На носу вскочил волдырь.
И опять пошла тревога:
«Помогите, ради бога!
Караул! лови, лови,
Да дави его, дави…

Вот ужо! пожди немножко,
Погоди!..» А шмель в окошко,
Да спокойно в свой удел
Через море полетел.
Князь у синя моря ходит,
С синя моря глаз не сводит;
Глядь — поверх текучих вод
Лебедь белая плывет.
«Здравствуй, князь ты мой прекрасный!
Что ж ты тих, как день ненастный?
Опечалился чему?» —
Говорит она ему.
Князь Гвидон ей отвечает:
«Грусть-тоска меня съедает:
Люди женятся; гляжу,
Неженат лишь я хожу».
— А кого же на примете
Ты имеешь? — «Да на свете,
Говорят, царевна есть,
Что не можно глаз отвесть.
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает-
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
Сладку речь-то говорит,
Будто реченька журчит.
Только, полно, правда ль это?»
Князь со страхом ждет ответа.
Лебедь белая молчит
И, подумав, говорит:
«Да! такая есть девица.
Но жена не рукавица:
С белой ручки не стряхнешь,
Да за пояс не заткнешь.
Услужу тебе советом —
Слушай: обо всем об этом
Пораздумай ты путем,
Не раскаяться б потом».
Князь пред нею стал божиться,
Что пора ему жениться,
Что об этом обо всем
Передумал он путем;
Что готов душою страстной
За царевною прекрасной
Он пешком идти отсель
Хоть за тридевять земель.
Лебедь тут, вздохнув глубоко,
Молвила: «Зачем далёко?
Знай, близка судьба твоя,
Ведь царевна эта — я».

Тут она, взмахнув крылами,
Полетела над волнами
И на берег с высоты
Опустилася в кусты,
Встрепенулась, отряхнулась
И царевной обернулась:
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава;
А как речь-то говорит,
Словно реченька журчит.

Князь царевну обнимает,
К белой груди прижимает
И ведет ее скорей
К милой матушки своей.
Князь ей в ноги, умоляя:
«Государыня-родная!
Выбрал я жену себе,
Дочь послушную тебе,
Просим оба разрешенья,
Твоего благословенья:
Ты детей благослови
Жить в совете и любви».
Над главою их покорной
Мать с иконой чудотворной
Слезы льет и говорит:
«Бог вас, дети, наградит».

Князь не долго собирался,
На царевне обвенчался;
Стали жить да поживать,
Да приплода поджидать.
Ветер по морю гуляет
И кораблик подгоняет;
Он бежит себе в волнах
На раздутых парусах
Мимо острова крутого,
Мимо города большого;
Пушки с пристани палят,
Кораблю пристать велят.
Пристают к заставе гости.
Князь Гвидон зовет их в гости,
Он их кормит и поит
И ответ держать велит:
«Чем вы, гости, торг ведете
И куда теперь плывете?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет,
Торговали мы недаром
Неуказанным товаром;
А лежит нам путь далек:
Восвояси на восток,
Мимо острова Буяна,
В царство славного Салтана».
Князь им вымолвил тогда:
«Добрый путь вам, господа,
По морю по Окияну
К славному дарю Салтану;
Да напомните ему,
Государю своему:
К нам он в гости обещался,
А доселе не собрался-
Шлю ему я свой поклон».
Гости в путь, а князь Гвидон
Дома на сей раз остался
И с женою не расстался.
Ветер весело шумит,
Судно весело бежит
Мимо острова Буяна
К царству славного Салтана,
И знакомая страна
Вот уж издали видна.
Вот на берег вышли гости.
Царь Салтан зовет их в гости.
Гости видят: во дворце
Царь сидит в своем венце,
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Около царя сидят,
Четырьмя все три глядят.
Царь Салтан гостей сажает
За свой стол и вопрошает:
«Ой вы, гости-господа,
Долго ль ездили? куда?
Ладно ль за морем, иль худо?
И какое в свете чудо?»
Корабельщики в ответ:
«Мы объехали весь свет;
За морем житье не худо,
В свете ж вот какое чудо:
Остров на море лежит,
Град на острове стоит,
С златоглавыми церквами,
С теремами и садами;
Ель растет перед дворцом,
А под ней хрустальный дом;
Белка в нем живет ручная,
Да чудесница какая!
Белка песенки поет
Да орешки всё грызет;
А орешки не простые,
Скорлупы-то золотые,
Ядра — чистый изумруд;
Белку холят, берегут.
Там еще другое диво:
Море вздуется бурливо,
Закипит, подымет вой,
Хлынет на берег пустой,
Расплеснется в скором беге,
И очутятся на бреге,
В чешуе, как жар горя,
Тридцать три богатыря,
Все красавцы удалые,
Великаны молодые,
Все равны, как на подбор-
С ними дядька Черномор.
И той стражи нет надежней,
Ни храбрее, ни прилежней.
А у князя женка есть,
Что не можно глаз отвесть:
Днем свет божий затмевает,
Ночью землю освещает;
Месяц под косой блестит,
А во лбу звезда горит.
Князь Гвидон тот город правит,
Всяк его усердно славит;
Он прислал тебе поклон,
Да тебе пеняет он:
К нам-де в гости обещался,
А доселе не собрался».
Тут уж царь не утерпел,
Снарядить он флот велел.
А ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой,
Не хотят царя пустить
Чудный остров навестить.
Но Салтан им не внимает
И как раз их унимает:
«Что я? царь или дитя? —
Говорит он не шутя: —
Нынче ж еду!» — Тут он топнул,
Вышел вон и дверью хлопнул.

Под окном Гвидон сидит,
Молча на море глядит:
Не шумит оно, не хлещет,
Лишь едва, едва трепещет,
И в лазоревой дали
Показались корабли:
По равнинам Окияна
Едет флот царя Салтана.
Князь Гвидон тогда вскочил,
Громогласно возопил:
«Матушка моя родная!
Ты, княгиня молодая!
Посмотрите вы туда:
Едет батюшка сюда».
Флот уж к острову подходит.
Князь Гвидон трубу наводит:
Царь на палубе стоит
И в трубу на них глядит;
С ним ткачиха с поварихой,
С сватьей бабой Бабарихой;
Удивляются оне
Незнакомой стороне.
Разом пушки запалили;
В колокольнях зазвонили;
К морю сам идет Гвидон;
Там царя встречает он
С поварихой и ткачихой,
Со сватьей бабой Бабарихой;
В город он повел царя,
Ничего не говоря.
Все теперь идут в палаты:
У ворот блистают латы,
И стоят в глазах царя
Тридцать три богатыря,
Все красавцы молодые,
Великаны удалые,
Все равны, как на подбор,
С ними дядька Черномор.
Царь ступил на двор широкой:
Там под елкою высокой
Белка песенку поет,
Золотой орех грызет,
Изумрудец вынимает
И в мешочек опускает;
И засеян двор большой
Золотою скорлупой.
Гости дале — торопливо
Смотрят — что ж княгиня — диво:
Под косой луна блестит,
А во лбу звезда горит;
А сама-то величава,
Выступает, будто пава,
И свекровь свою ведет.
Царь глядит — и узнает…
В нем взыграло ретивое!
«Что я вижу? что такое?
Как!» — и дух в нем занялся…
Царь слезами залился,
Обнимает он царицу,
И сынка, и молодицу,
И садятся все за стол;
И веселый пир пошел.

А ткачиха с поварихой,
Со сватьей бабой Бабарихой,
Разбежались по углам;
Их нашли насилу там.
Тут во всем они признались,
Повинились, разрыдались;
Царь для радости такой
Отпустил всех трех домой.
День прошел — царя Салтана
Уложили спать вполпьяна.
Я там был; мед, пиво пил —
И усы лишь обмочил.

Рисунок к сказке А.С.Пушкина » Сказка о царе Салтане и о прекрасной царевне Лебеди». Гуашь.

Корзина
Купить!

Изображение
помещёно
в вашу корзину покупателя.

Вы можете перейти в корзину для оплаты или продолжить выбор покупок.

Перейти в корзину…

удалить из корзины

Размеры в сантиметрах указаны для справки, и соответствуют печати с разрешением
300 dpi. Купленные файлы предоставляются в формате JPEG.

¹ Стандартная лицензия
разрешает однократную публикацию изображения в интернете или в печати (тиражом до 250 тыс. экз.)
в качестве иллюстрации к информационному материалу или обложки печатного издания, а также в
рамках одной рекламной или промо-кампании в интернете;

² Расширенная лицензия
разрешает прочие виды использования, в том числе в рекламе, упаковке, дизайне сайтов и так далее;

Подробнее об
условиях лицензий

³ Лицензия Печать в частных целях
разрешает использование изображения в дизайне частных интерьеров и для печати для личного использования
тиражом не более пяти экземпляров.

* Пакеты изображений
дают значительную экономию при покупке большого числа работ
(подробнее)

Размер оригинала:
5000×3045 пикс.
(15.2 Мп)

Указанная в таблице цена складывается из стоимости лицензии на использование изображения
(75% полной стоимости) и стоимости услуг фотобанка (25% полной стоимости).
Это разделение проявляется только в выставляемых счетах и в конечных документах (договорах, актах,
реестрах), в остальном интерфейсе фотобанка всегда присутствуют полные суммы к оплате.

Внимание! Использование произведений из фотобанка возможно только после их
покупки.
Любое иное использование (в том числе в некоммерческих целях и со ссылкой на фотобанк) запрещено
и преследуется по закону.

Сказка о царе Салтане

Действие разворачивается частично в городе Тмутаркан, а частично на острове Буян.

Prologue
В бревенчатой хижине сидят три сестры, прядут пряжу и мечтают о том, что бы они сделали, если бы на них женился царь. Царь, незаметный для сестер, слушает их. Ему нравится мечта Милитриса родить ему героического сына. Салтан входит в комнату и объявляет о своем решении: все трое будут жить во дворце, старший — поваром, второй — ткачихой, а младший — его женой.Завидуя удаче Милитрисы, две оставшиеся сестры замышляют ее падение с помощью Бабарихи.

Акт I
Царь ушел на войну, а тем временем Царица Милитриса родила сына. Старшие сестры посылают царю телеграмму: «Она не родила ни дочери, ни сына, ни мыши, ни лягушки, а дикого зверя». Курьер приносит ответную телеграмму: «Царь приказывает своим боярам, без промедления Царицу и ее потомство положить в бочку и выбросить».Милитриса и царевич брошены в море под звуки протеста и слезы народа.

Акт II
Волна накатила бочку на пустой пляж на острове Буян, Милитриса и Цреевич, уже молодой человек, вылезают из нее. Изготовление лука Гвидон возвращается на берег моря, чтобы поохотиться на дичь, но внезапно видит огромного воздушного змея, преследующего лебедя; прицелившись, он стреляет в воздушного змея стрелой и убивает его. Лебедь обещает отплатить добротой добротой и затем исчезает.На следующее утро они видят, что город волшебным образом появился из тумана. Жители волшебного города Леденец восторженно приветствуют Гвидона и просят его стать их правителем. Гвидон тоскует по отцу. Он печально смотрит на лодку, плывущую в королевство Салтан. Лебедь появляется из воды и предлагает помощь. Она превращает принца в шмеля, чтобы он догнал корабль. Во дворце в Тимуткаране печальный царь сидит на своей брошке. Рядом с ним сидят Повариха, Ткачиха и Бабариха.Царь приглашает во дворец моряков, устраивает пир и расспрашивает о чудесах, которые они видели во время кругосветных путешествий. Корабли рассказывают о городе Леденец на необитаемом острове, о белке, грызущей золотые орехи, о тридцати трех рыцарях моря и о храбром и могучем князе Гвидоне, правящем городом. Царь удивлен и хочет посетить королевство. Ткачиха и Повариха с тревогой отговаривают его. Бабариха рассказывает об одном чуде, которого не найти в городе Леденец, — царевне неописуемой красоты.Возмущенный планами заговорщиков, шмель кусает каждого из них по брови. Наступает хаос.

Акт III
Гвидон не может забыть историю Бабарихи, он мечтает о прекрасной Царице. Он зовет Лебедя на помощь. Лебедь говорит ему, что она и есть та самая Царица, о которой он мечтал. Милитриса благословляет молодую пару. Корабль царя Салтана приближается к острову Буян, и царь со свитой высаживается. Показаны чудеса Леденца.Царь и гости поражаются, когда видят волшебную белку в ее хрустальном доме, тридцать три рыцаря моря и прекрасную Царевну-Лебедь. Царь взволнованно просит увидеть Царицу. Входит Милитриса. Царь понимает, что цареевич Гвидон — его сын. Ткачиха и Повариха просят у него прощения. Бабриха в испуге убегает. Полный радости царь прощает двух завистливых сестер.

Сказка о царе Салтане

Действие разворачивается частично в городе Тмутаркан, а частично на острове Буян.

Сказка о царе Салтане

Действие разворачивается частично в городе Тмутаркан, а частично на острове Буян.

Сказка о царе Салтане

Действие разворачивается частично в городе Тмутаркан, а частично на острове Буян.

Источник