– Ты чего рот разинул? Иди сюда. Вода теплая.
– Я потом, – отвечает Ника.
А про себя думает: «Еще рано. Нужно еще подучиться зимой. Потренироваться. Дома как-то спокойней. Спешить-то некуда. Не последнее лето. Будет ведь лето еще!»
И верно. Будет зима. Потом будет лето. Потом снова будет зима. Потом опять лето… Что верно, то верно!
Ника на даче
Ника составил себе план на лето.
Он составил себе такой план: «Посадить сад на даче. Научиться варить уху, загореть так, чтобы стать черным, и непременно спасти тонущего».
Приехал Ника на дачу. За дело взялся. Хотел сад посадить, но лопаты нет. Раз лопаты нет, сада не будет. Как же землю копать?
«Посажу сад потом, – решил Ника. – Лучше буду уху варить».
Собрался Ника уху варить. Кастрюлька есть – рыбы нету. Вся рыба в речке. Поймай попробуй!
«Буду я загорать», – решил Ника.
Целый день лежал Ника на солнце. И до того загорел, что вся кожа облезла. Охает и даже плачет. Больше он не загорал, конечно. Хотя черным так и не стал почему-то.
«Пойду-ка я лучше к речке. Может быть, там кто-нибудь тонет».
Но там никто не тонул. Ника очень расстроился и от расстройства, наверное, сам стал тонуть. Он плавать совсем не умел.
Быть беде, если б не девочка Катя. Она крикнула Нике:
– Не бойся, здесь мелко!
Вылез Ника на берег. Сердитый.
– Терпеть, – говорит, – не могу девчонок. Вечно не в свое дело лезут!
Что Нике делать?
Ника часто опаздывал в школу. Наверное, он не мог встать пораньше. А то бы он не опаздывал.
Учительница сказала Нике:
– Передай маме записку. Пусть придет вечером в школу. Мне нужно поговорить с твоей мамой.
Но Ника не передал записку. Он решил, что так будет лучше.
На другой день он встал пораньше и раньше всех пришел в школу. Наверно, решил не опаздывать больше.
Он хотел идти в класс, но задумался. Вспомнил вдруг про записку.
«Что же мне делать? – думает Ника. – Как же я в класс пойду? Что Анне Петровне скажу? Лучше я спрячусь».
И Ника спрятался в гардероб. Устроился у батареи в углу. Кругом пальто висят.
Никто не увидит, что он здесь сидит. Сиди себе сколько хочешь. Тепло и уютно.
Только очень скучно стало. И от скуки Ника незаметно уснул. Проспал все уроки.
Проснулся Ника от шума. Это ребята пришли за своими пальто. Прошмыгнул Ника мимо ребят и как ни в чем не бывало пошел домой.
На другой день он опять встал пораньше. Опять пришел в школу вовремя.
И в школе опять про записку вспомнил. А еще идти в гардероб не хочется. Невозможно все время сидеть в гардеробе!
Стоит он посреди коридора и думает: «Что же делать?» Звонок прозвенел. Все в классы ушли, а Ника все думает.
Трудно сказать, что Нике делать…
Всему свое место
Я бросил решать задачку и побежал в сад к ребятам. Бегу – навстречу идет наш учитель.
– Как дела? – говорит. – Догоняешь ветер?
– Да нет, я так, в садик.
Иду рядом с ним и думаю: «Вот сейчас спросит меня про задачу: какой ответ получился. А я что скажу? Ведь я еще не успел решить».
А он:
– Хороша погода…
– Ну да, – отвечаю, – конечно… – А сам боюсь: про задачу вдруг спросит.
А он:
– Нос-то у тебя красный! – И смеется.
– У меня всегда нос красный, такой уж у меня нос.
– Что ж ты, – говорит, – так и собираешься с таким носом жить?
Испугался я:
– А что мне с ним делать?
– Продать его и купить новый.
– Это вы шутите.
Он опять смеется.
Я жду, когда же он про задачу спросит.
Так и не спросил про задачу.
Забыл, наверное.
На другой день вызывает меня:
– А ну, покажи задачу.
Не забыл, оказывается.
Тетрадки под дождем
На перемене Марик мне говорит:
– Давай убежим с урока. Смотри, как на улице хорошо!
– А вдруг тетя Даша задержит с портфелями?
– Нужно портфели в окно побросать.
Глянули мы в окно: возле самой стены сухо, а чуть подальше – огромная лужа. Не кидать же портфели в лужу! Мы сняли ремни с брюк, связали их вместе и осторожно спустили на них портфели. В это время звонок зазвенел. Учитель вошел. Пришлось сесть на место. Урок начался. Дождь за окном полил.
Марик записку мне пишет: «Пропали наши тетрадки».
Я ему отвечаю: «Пропали наши тетрадки».
Он мне пишет: «Что делать будем?»
Я ему отвечаю: «Что делать будем?»
Вдруг вызывают меня к доске.
– Не могу, – говорю, – я к доске идти.
«Как же, – думаю, – без ремня идти?»
– Иди, иди, я тебе помогу, – говорит учитель.
– Не надо мне помогать.
– Ты не заболел ли, случайно?
– Заболел, – говорю.
– А с домашним заданием как?
– Хорошо с домашним заданием.
Учитель подходит ко мне:
– А ну, покажи тетрадку.
Я молчу.
– Что с тобой происходит?
Я молчу.
– Придется тебе поставить двойку.
Он открывает журнал и ставит мне двойку, а я думаю о своей тетрадке, которая мокнет сейчас под дождем.
Поставил учитель мне двойку и спокойно так говорит:
– Какой-то ты сегодня странный…
Я пуговицу себе сам пришил!
Я пуговицу себе сам пришил. Правда, я ее криво пришил, но ведь я ее сам пришил! А меня мама просит убрать со стола, как будто бы я не помог своей маме, – ведь пуговицу я сам пришил! А вчера вдруг дежурным назначили в классе. Очень мне нужно дежурным быть! Я ведь пуговицу себе сам пришил, а они кричат: «На других не надейся!» Я ни на кого не надеюсь. Я все сам делаю – пуговицу себе сам пришил…
Яандреев
Все из-за фамилии происходит. Я по алфавиту первый в журнале; чуть что, сразу меня вызывают. Поэтому и учусь хуже всех. Вот у Вовки Якулова все пятерки. С его фамилией это нетрудно – он по списку в самом конце. Жди, пока его вызовут. А с моей фамилией пропадешь. Стал я думать, что мне предпринять. За обедом думаю, перед сном думаю – никак ничего не могу придумать. Я даже в шкаф залез думать, чтобы мне не мешали. Вот в шкафуто я это и придумал. Прихожу в класс, заявляю ребятам:
– Я теперь не Андреев. Я теперь Яандреев.
– Мы давно знаем, что ты Андреев.
– Да нет, – говорю, – не Андреев, а Яандреев, на «Я» начинается – Яандреев.
– Ничего не понятно. Какой же ты Яандреев, когда ты просто Андреев? Таких фамилий вообще не бывает.
– У кого, – говорю, – не бывает, а у кого и бывает. Это позвольте мне знать.
– Удивительно, – говорит Вовка, – почему ты вдруг Яандреевым стал!
– Еще увидите, – говорю.
Подхожу к Александре Петровне:
– У меня, знаете, дело такое: я теперь Яандреевым стал. Нельзя ли в журнале изменить, чтобы я на «Я» начинался?
– Что за фокусы? – говорит Александра Петровна.
– Это совсем не фокусы. Просто мне это очень важно. Я тогда сразу отличником буду.
– Ах, вот оно что! Тогда можно. Иди, Яандреев, урок отвечать.
Как я под партой сидел
Только к доске отвернулся учитель, а я раз! – и под парту. Как заметит учитель, что я исчез, ужасно, наверное, удивится.
Интересно, что он подумает? Станет спрашивать у всех, куда я делся, – вот смеху-то будет! Уже полурока прошло, а я все сижу.
«Когда же, – думаю, – он увидит, что меня в классе нет?»
А под партой трудно сидеть. Спина у меня заболела даже. Попробуй-ка так просиди! Кашлянул я – никакого внимания. Не могу больше сидеть. Да еще Сережка мне в спину ногой все время тычет. Не выдержал я. Не досидел до конца урока. Вылезаю и говорю:
– Извините, Петр Петрович…
Учитель спрашивает:
– В чем дело? Ты к доске хочешь?
– Нет, извините меня, я под партой сидел…
– Ну и как, там удобно сидеть, под партой? Ты сегодня сидел очень тихо. Вот так бы всегда на уроках.
(отрывки из повести)
Воскресенье
В стену к нам постучали Измайловы. Мы всегда стучим к ним, а они стучат к нам. Это наша связь.
Я бегу к ним узнать, в чем дело.
Рамис, Рафис, Расим, Раис — в белых рубашках, в панамках и в синих сандалиях. Дядя Али говорит:
— Как Володя? Не хочет ли он прогуляться с детьми? Такой вечер! Вот мы все готовы.
Мой папа спал. Но он встал сейчас же.
— Да, да, да! — сказал он. — Немедленно! Мы идем прогуляться!
Это так неожиданно!
Я ищу свой костюмчик. Мой брат Боба плачет. Он сам не может одеться.
— В чем дело? — говорит мама.
— Скорей, — говорит папа, — вечер чудесный, Али ждет нас, дети ждут, я пойду умоюсь…
Мой папа идет умываться.
— Я не пойму, — говорит мама, — он же спал…
Папа мой одевается. Я одеваю Бобу.
— Сумасшедшие! — говорит мама.
Вот и тетя Фатьма. Она нас торопит. У них разговоры с мамой. Им гулять некогда. Им нужно поговорить. Все кругом им мешают. Всегда не дают разговаривать.
Мы идем на бульвар всей компанией. У нас замечательная компания! Разве лучше бывают компании? Четыре моих лучших друга — все в белых рубашках и синих сандалиях. А я в красных сандалиях, а Боба в коричневых. Боба несет заводной паровоз, а Рафис — винтовку. У него замечательная винтовка. Ее сделал дядя Али. Он все может сделать — стул, стол, табуретку… У нас в прошлом году была елка огромная. Мы стали ставить ее — ну никак! — елка все время падает. «Крест надо, — говорит папа, — где я возьму его?» Мы опять ставим елку в бочонок, а елка все время падает. Входит дядя Али, говорит: «У вас доски есть?» Мы говорим: «Какие доски?» — «Деревянные», — говорит он. Я принес две дощечки. А он говорит: «Толще есть?» Я говорю: «Толще есть». Он говорит: «Тащи их». Он берет доски: раз-два — и крест готов. Мы так удивились! Соседи у нас просто редкие. Мы к ним ходим. Они ходят к нам. Папа учит музыке Раиса, Рамиса, а Расим, Рафис еще маленькие. А то их папа тоже учил бы.
Мы идем на бульвар всей компанией.
А на бульваре народу! Море как зеркало. Играет музыка. Папа держит меня крепко за руку, а я иду по барьеру. А за барьером море. Там катают на катере.
— Кто со мной? — говорит папа. Он идет первый на пристань.
Мы садимся в катер. Мотор тарахтит, и мы едем. А я сижу с гармонистом. Он вовсю играет. И поет здорово:
Любимый город может спать спокойно…
Я тоже пою, поют братья Измайловы. Все поют.
С моря город наш весь в огнях. Будто фейерверк. Очень красиво!
Только жаль, мало катались.
— Еще хотим! — кричат братья Измайловы. Катер подходит к пристани.
Брат мой Боба схватился за поручни. Еле-еле его оторвали.
Он идет и ревет на весь бульвар.
— Прекрати, — кричит папа. — Мне это не нравится.
Мы заходим в тир.
Папа с дядей Али стреляют. А нам не дают. Мы стоим, смотрим, даже не просим. Мы знаем, нельзя мешать, раз люди целятся.
— Все в десятку, — говорит папа.
Они снова целятся, а мы смотрим.
— А где Боба? — говорит папа.
Мы выбегаем из тира. Папа даже забыл свою премию. Возле тира толпа.
— Что случилось? — говорит папа.
— Да вот, мальчик тут потерялся. А где живет, не знает. То есть он номер дома помнит. А улицу он забыл.
— Где этот мальчик?
Да разве увидишь здесь мальчика! В такой толпе!
Мы, конечно, его не видим. Зато мы слышим, как он говорит:
— Я забыл свою улицу…
Ну конечно же, это Боба!
Ему говорят:
— Вспоминай, мальчик, это ведь важно.
— Сейчас, — говорит Боба, — вспомню…
Ему говорят:
— Ты не торопись. Вспоминай без волненья.
А он говорит:
— Я совсем не волнуюсь.
Ему говорят:
— Ты кушать хочешь?
— Хочу, — говорит Боба.
— Сыр хочешь?
— Сыр не хочу.
— А конфету?
— Конфету хочу.
— Тебя хорошо кормят?
— Плохо.
— Товарищи! Мальчика плохо кормят! Тебя очень плохо кормят?
— Очень.
— А чем тебя кормят?
— Всем.
— Значит, ты не бываешь голодным?
— Бываю.
— Как же ты бываешь голодным, если тебя всем кормят?
— А я не бываю голодным.
— Ты же сказал, бываешь.
— А я нарочно.
— Зачем же ты нас обманываешь?
— Просто так.
— Ты всех обманываешь?
— Всех.
— Зачем же ты это делаешь?
— Просто так.
— Смотрите какой! Просто жуть! Ну и ребенок!
Тогда папа сказал целую речь. Он сказал:
— Товарищи! Это мой сын. Он сбежал из тира. Давайте-ка мне его сюда! Я его отец. А болтает он здорово. Уж верно. Вы сами заметили. И где только он научился болтать! Просто диву даешься! Я вижу, он вам понравился. Но я вам его не оставлю. Раз уж он мой сын.
Тогда все расступились. Мой папа взял Бобу на плечи. Пожелал всем успехов в работе. И мы пошли домой.
А премия в тире осталась. Тут все на свете забудешь!
Мой папа пишет музыку
Наш папа сегодня дома. Сегодня он не идет в музыкальную школу, где он обычно преподает. Сегодня у папы свободный день. Сегодня он пишет музыку. В это время у нас дома тихо. Мы с мамой ходим на цыпочках. Брат мой Боба уходит к Измайловым.
Наш папа пишет музыку!
— Тру-ру-ру! — напевает папа. — Та-та! Та-та-та!
Это правда, я не люблю Клементи. Не очень люблю я музыку. Но когда папа за роялем, поет, играет и пишет ноты, — мне кажется, он сочиняет марш. Музыку я не люблю, это верно. Я люблю разные песни. Те, что поют солдаты. И марши люблю, что гремят на парадах. Если бы папа мой написал такой марш! Я был бы очень доволен. Я папу просил об этом. Он мне обещал. Может быть, он сейчас пишет марш для солдат? Может быть, я увижу когда-нибудь целый полк — все с винтовками, в касках, раз-два! — все шагают под громкий папин марш! Как было бы здорово!
— Ты пишешь марш? — говорю я папе.
— Марш? Какой марш?
— Самый военный, — говорю я.
— Убери его, — говорит папа.
— Марш отсюда! — говорит мама.
Я иду на балкон. Я вижу девочку с бантом. Подумаешь, бант! Папа мой пишет музыку! Может быть, марш!
— Тру-ру-ру, — поет папа.
Ага, слышит, наверное! Пусть она знает. Все делает вид, что не слышит!
— Трам-там! — стучит папа по крышке рояля.
Это нельзя не услышать.
Она поднимает голову. Но я смотрю в сторону. Пусть она знает!
— Бам! — Папа стукнул по крышке рояля. С такой силой, что я даже вздрогнул.
— Бам!!! Бам!!! Бам!!! — Он стучит кулаком по крышке.
— Ага! Ну, каково?
А она только бантом махнула.
Тогда я разозлился и крикнул:
— Эй, ты! Нечего здесь проходить! Слышишь! Нечего!
Расстроенный, я ушел с балкона. Я вижу, и папа расстроенный. Он сидит, подперев рукой щеку. Такой весь печальный.
— Мама на кухне, — говорит он.
— Зачем мне мама?
— Тогда как хочешь, — говорит он.
Вот и мама. Она говорит:
— Брось ты это… Володя…
— Что бросить-то? — говорит папа.
— Эту твою… симфонию…
— Я же чувствую… тут вот не то… тут не то… а тут — то!
— Ну и брось, раз все не то…
— Не все не то…
— Все равно.
— Как это так все равно?!
— Я-то тут ни при чем? — говорит ему мама.
— Ты ни при чем, верно…
— И Петя ни при чем, и Боба.
— И Петя и Боба… — говорит папа.
Он смотрит на нас, а мы на него.
— Дайте мне отдохнуть, — просит папа.
Но ему не дают отдохнуть. К нам звонок. Это Олимпиада Васильевна. Со своим сыном Мишей. Папа будет с ним заниматься.
На даче
На даче у нас виноградники, инжировые и айвовые деревья, а за деревьями и виноградниками море синее, иногда зеленое, а когда дождь и ветер — серое. Вот какое море! А песок под ногами горячий. Но к этому я привыкну. В прошлом году мне так жгло ноги — вы себе не представляете! А потом я привык и ходил себе, сколько влезет. У нас на даче есть бык. Он в сарае. Его звать Алеша. Я видел его только в щелку сарая. Огромный бык. Рога — во!
Говорят, очень злющий. Тетя Эля, хозяйка наша, рассказывала. Он сломал два забора, двоих забодал, много бед натворил. Бык страшнейший, ну просто жуть! Иногда он протяжно ревет. Тогда мне становится страшно. Я бегу от сарая подальше. Я хватаю палку и жду. Я готов его встретить отважно. Мы только вчера приехали, а тетя Эля уже нам сказала:
— Смотрите, наш бык опасен!
Мама сказала:
— Как опасен?
— Свирепый он. Не допускайте детей. Чтоб они дверь в сарай не открыли.
Мама сказала нам:
— Слышите?
Я-то дверь не открою. Вот Боба — он может. Что ему бык! Ему все равно. Странный он человек! Я не верю, что я был таким, как он. Хотя мне говорят, что я был таким.
Я сейчас стою в винограднике. Вижу поезд вдали, белый дым. Слышу стук колес. Кричат, кружатся в небе птицы. А солнце-то словно костер горит! Вся голова моя теплая. Мне бы в море сейчас!
Но мама меня одного не пускает. Очень жаль, что нет со мной братьев Измайловых!
Вон сидит на заборе мальчишка — весь черный. Нужно с ним познакомиться. Непременно я загорю, как он. Чего бы мне ни стоило!
Я стою в винограднике. Здорово, что мы на даче! Скоро наш виноград поспеет. Мы будем есть его сколько хотим. Пока не наедимся. Папа меня так учил: «Ты берешь в руки кисть. Вот так, а другой рукой ягоды рвешь. И кладешь их в рот. Ты набираешь их полный рот. Как можно больше. Потом — раз! — надави все зубами. Ты понял? Вот так едят виноград!» Каждый год он повторял: «Погоди, пусть он только поспеет! Я покажу тебе, как это делается. Пусть он только поспеет!» — «Это замечательно!» — говорил я. «Еще бы! — говорил папа. — К тому же ты можешь его сушить. Вон на той плоской крыше. Брезент расстели и суши. Зимой всех угостишь». Каждый год я собирался сушить. Но не сушил ни разу. В этот год я насушу два мешка, или три, или даже четыре…
Сейчас папа в городе, что же делать! У нашего папы работа. Он не может все время быть с нами. Приедет он только к вечеру. Я увижу издали поезд. Со всех ног я помчусь к калитке. Чтобы встретить его на дороге.
Я стою в винограднике. Скоро весь виноград поспеет, инжир поспеет, айва поспеет, гранаты поспеют… Я даже стих сочинил:
Солнце светит, и море сверкает,
Инжир и айва поспевает,
И растет, и растет виноград,
Как я рад! Как я рад! Как я рад!
Мама ищет меня по саду. Она держит за руку Бобу. Вы слышите? Мама зовет меня.
Я иду маме навстречу.
Очень маленькая глава
Я пошел поглядеть виноград. Я-то знал, что он еще зеленый. Но я хотел еще раз поглядеть. Вдруг я вижу — бежит по дороге мальчишка, вокруг пыль столбом и жара такая, а он орет:
— Война! Война!
Мама тоже вышла из дому. Слышит это и мне говорит:
— Вот негодный мальчишка! Вчера тоже кричал: «Пожар! Пожар!» А никакого пожара не было.
Еще одна маленькая главка
Папе к вечеру стало лучше. Он пошел на вокзал прогуляться. Он всегда ходил на вокзал прогуляться. Уж очень любил он вокзалы! Сядет там где-нибудь на перроне и все сидит, отдыхает.
Вернулся он очень быстро. Мой папа вошел и сказал одно слово:
— Война!
Он не любил говорить много слов. Такой был человек мой папа!
Домой
Мы уезжаем с дачи.
Мне очень жалко дачу. Жалко мне виноград — он еще не поспел… Жалко мне расставаться с морем…
Но мы уезжаем. Завтра едет на фронт наш папа. Мы будем его провожать. А сейчас мы садимся в машину. И едем в обратную сторону.
Мы едем по той же дороге. Опять еду я с папой в кузове. Но почему мне не весело? Мне даже не интересно. Хотя еду я в том же кузове. И мне могут опять все завидовать…
— Дождь будет, — говорит папа.
— А как же мы?
— Так же, как и сейчас.
— Но ведь дождь…
— Ну и что же?
— Но мы ведь промокнем…
— Промокнем…
А небо уже совсем серое. И дождь пошел.
Папа мой достает одеяло. И мы накрываемся. Мы сидим под одеялом. А дождь хлещет и хлещет на нас. Всюду льется вода. Наши вещи, наверно, промокли…
Мы почти в темноте. Я гляжу в щелку и вижу дождь — больше я ничего не вижу.
— Дурацкий дождь, — говорит папа, — черт бы его побрал…
— Плохо, — говорю я, — когда едешь и ничего не видишь.
— Это верно, — говорит папа, — не очень хорошо…
— И когда дождь, тоже плохо.
— Тоже плохо, — говорит папа.
— И когда ноги мокрые.
— Тоже верно, — говорит папа.
— Почему ты мне так отвечаешь?
— Как?
— Ну, как-то скучно…
— А тебе весело?
— Нет, мне почему-то не весело.
— Потому что дождь?
— И дождь и война. Все вместе.
— Но мы победим? Ведь верно?
— А как же!
— Эх, — говорю, — интересно все же! Трах-бах! — самолеты, танки…
Одеяло с нас чуть не свалилось. Папа поправил его и сказал:
— Ну, ну, ну, не махай руками.
— Тебе каску дадут? — говорю.
— Дадут, — говорит папа, — все дадут.
— Она ведь железная. Даже стальная. Как ты думаешь, каска стальная?
— Стальная, — говорит папа.
— Ты ходи в каске, — говорю, — раз она вся стальная.
— Обязательно, — говорит папа.
А дождь льет и льет.
А мы все едем.
До свидания, папа!
Я, мама, Боба стоим на балконе.
Мы глядим в темноту — вокруг темно, в нашем городе затемнение. Там в темноте мой папа. Мы слышим папины шаги, мне кажется, я его вижу, вот он обернулся, махнул нам рукой… Он только что вышел из дому. Только что с нами простился. Он уходит все дальше, туда в темноту.
— До свидания, папа! — кричу я.
— До свидания, папа! — кричит Боба.
Только мама стоит с нами молча. Я кричу в темноту:
— До свидания!
Боба машет двумя руками. Темнота-то какая! А он все машет. Будто папа его увидит…
…Шагов папы не слышно. Наверное, он свернул за угол. Мы с Бобой кричим:
— До свидания, папа!
Мой папа ушел на войну.
Мы уходим с балкона.
Аннотация
«Рисунки на асфальте», пожалуй, самая светлая, лиричная и удивительно добрая повесть замечательного писателя Виктора Голявкина. Она о мальчике, чье детство выпало на послевоенные годы, о школьных товарищах и любимых учителях, о первых горьких потерях и самой заветной детской мечте.
Рекомендуем почитать
В книгу включены сказки и рассказы о войне К. Г. Паустовского, которые рекомендовано читать в 5-11-х классах.
Отправляясь в дальнее плавание, корабельный врач Гулливер и не подозревал, какой головокружительный оборот примет его путешествие. В книгу вошел классический пересказ для детей сатирического романа английского писателя Джонатана Свифта (1667–1745) о невероятных приключениях Гулливера в фантастической стране Лилипутии и в стране великанов Бробдингнег.
Замечательная повесть известной детской писательницы Софьи Абрамовны Могилевской (1903–1981) рассказывает о дружбе трех мальчишек и о нелегких испытаниях, проверивших эту дружбу на прочность.
Книга адресована детям младшего школьного возраста.
Повесть Н. В. Гоголя «Ночь перед Рождеством» из сборника «Вечера на хуторе близ Диканьки» отличает доброта, сказочность и мягкий юмор. И дети, и взрослые с интересом читают о том, как черт украл месяц, и о том, как кузнец Вакула летал к царице в Петербург за черевичками для своей возлюбленной Оксаны.
«Конек-горбунок» – одна из самых известных русских литературных сказок. Она написана таким живым народным языком, что зачастую даже не воспринимается как авторская. Создана она больше 150 лет назад, но не теряет актуальности и по- прежнему остается любимой сказкой миллионов детей.
Это раньше великая и непобедимая Эмма Мухина ни дня не могла прожить без экстрима – слежек, погонь, засад. А теперь главным занятием супердевчонки стало… смотреть прикольные сны. Из сонного царства Эмму вывел Володька Воробьев, который вычислил, что их учительница астрономии – инопланетянка! Он установил за ней слежку и обнаружил много подозрительных вещей. Например, зачем тетенька каждый день посещает магазин «Клевая рыбалка», покупает дождевых червей – а на рыбалку не ходит?.. И почему ее регулярно видят в Центре виртуальных развлечений? Выяснив, чем подозреваемая в этом Центре занимается, Эмма Мухина оживилась: кажется, можно начинать расследование! Потому что планете Земля грозит большая неприятность. И никто, кроме них, не сможет ее устранить!..
Герой этой повести умен, добр, умеет по-настоящему дружить и знает цену людям. Свободолюбие, самостоятельность и сообразительность сделали Гека Финна одним из самых любимых героев подростков разных стран.
Знаменитая сказка Петра Павловича Ершова, написанная почти два века назад, по праву вошла в золотой фонд русской детской литературы. И в наше время дети с удовольствием читают озорную и веселую сказку про Ивана и его верного друга Конька-Горбунка. Сказка впервые была напечатана в 1834 году и с тех пор остается любимым чтением для детей.
Для среднего школьного возраста.
В этом сборнике Ксении Драгунской собраны ее самые веселые и озорные рассказы о приключениях мальчиков и девочек в школе и дома, а также самые популярные пьесы для детей и взрослых.
Книга об удивительных приключениях ленинградского подростка Геннадия Стратофонтова, который хорошо учился в школе и не растерялся в трудных обстоятельствах.
Лора, Уитни и Софи – лучшие подруги. И все было замечательно, пока Лора и Уитни не поссорились из-за дня их шестнадцатилетия. Каждая хотела, чтобы ее праздник стал лучшим!
Борьба началась нешуточная.
А вот Лора подумала: неужели этот праздник и вправду так важен?
В центре романа «Капитан Темпеста» один из волнующих эпизодов разгоревшейся в XVI веке войны между Венецианской республикой и турецкой империей Селима II. Крепость Фамагуста отчаянно защищается от турок. Во главе обороны – загадочный капитан Темпеста.
Также в книгу вошла приключенческая повесть «Город Прокаженного короля», рассказывающая о поисках несметных сокровищ, спрятанных королем Прокаженных в джунглях Бангкока.
Другие книги автора
Виктор Голявкин
«Сумку я спрятал под лестницу. А сам за угол завернул, на проспект вышел.
Весна. Солнышко. Птички поют. Неохота как-то в школу. Любому ведь надоест. Вот и мне надоело…»
«Сеня и его сосед по парте не заметили, как вошёл учитель. Сеня нарисовал на ладони себя и показал соседу…»
В книгу В. Голявкина «Как я под партой сидел. Весёлые школьные рассказы и повести» вошли коротенькие рассказы и две повести «Мой добрый папа» и «Этот мальчик». Герои Голявкина смешные, обаятельные и наивные ребята. Они совершают глупые поступки не из-за злого умысла, а потому, что хочется сделать что-то хорошее или забавное и посмотреть, что из этого выйдет. Иногда результаты удивляют даже самого автора.
Для младшего школьного возраста.
В сборник вошли самые известные рассказы замечательного детского писателя Виктора Голявкина (1929–2001): «Тетрадки под дождем», «Яандреев», «Вот что интересно!» и другие. Герои этих веселых, ироничных и добрых рассказов – обычные мальчишки и девчонки. Они то и дело попадают в забавные переделки, но никогда не унывают и всегда готовы прийти на помощь друзьям.
«Сеня и его сосед по парте не заметили, как вошёл учитель. Сеня нарисовал на ладони себя и показал соседу…»
«Мой добрый папа» Виктора Голявкина – одна из лучших повестей о войне в детской литературе. Эта книга – о том, как жили дети в тылу и ждали возвращения своих отцов, пока те воевали на фронте. Печатается в последней авторской редакции.
«Перед уроком я в шкаф залез. Хотел мяукнуть из шкафа. Подумают, кошка, а это я.
Сидел в шкафу, ждал начала урока и не заметил сам, как уснул. Просыпаюсь – в классе тихо. Смотрю в щёлочку – никого нет. Толкнул дверь, а она закрыта. Значит, я весь урок проспал. Все домой ушли и меня в шкафу заперли…»
В настоящий том собрания сочинений Виктора Голявкина вошли веселые, ироничные и добрые рассказы для детей: «Тетрадки под дождем», «Карусель в голове», «Пара пустяков», «Сплошные чудеса» и многие другие, а также повести «Мой добрый папа», «Полосы на окнах», «Рисунки на асфальте» и «Ты приходи к нам, приходи». Герои Голявкина – обычные мальчишки и девчонки; они то и дело попадают в разные переделки, но никогда не унывают и всегда готовы прийти на помощь друзьям.
Самое популярное в жанре Внеклассное чтение
В книге представлены три сказки, современная, старинная и в народном стиле. В них читатель встретится с понятиями добра, дружбы и приключениями. Это сказки мои детки, которые появились в разное время и поэтому не похожи по характеру и стилю. Приятного прочтения!
В этой сказке в стихах живёт непоседливый мальчик Лёня и его друзья: Крошка-гном и девочка Наташа. Им приходится бороться со злыми Воронами-колдунами. Книга о настоящей дружбе, доброте и чудесах.
Хотите узнать, где прячутся гномы и какие чудеса есть в Сумрачном мире? Тогда читайте.
«Сказка старой феи» учит любить и принимать жизнь такой, какова она есть, не впадая в соблазны чудес, сулящих иную жизнь, наполненную лишь радостью и удовольствиями. Потому что эти соблазны ничего кроме печали разочарований и разбитых надежд не принесут.
Скоро Новый год, а Ваш ребенок еще без стихотворения? Детский сад, школа, утренники наступают на пятки и просят выступить? Не теряйтесь и открывайте мини-бук «Если завтра Новый год».
В нём собраны стихотворения современного автора, который гармонично соединил простоту и волшебство. Вам больше не придется учить с ребенком трудный текст. Стихи легко запоминаются, гарантируют веселое настроение и овации для Вашей звездочки на любимом новогоднем празднике.
Сказка Надежды Беляковой «Хрусталь-река» рассказывает о невероятных приключениях простого и доброго парня Афони, которому выпало много испытаний на пути исправления ошибок, а в конце этого пути он обрел любовь и счастье.
Все иллюстрации и художественное оформление этой книги выполнено автором – художником Надеждой Беляковой.
Книга Александра Карповича Ливанова «Начало времени» была написана по мотивам воспоминаний детства самого автора о годах послереволюционной разрухи и испытаний Гражданской войны. Мир того времени раскрывается перед читателем через описанные автором впечатления ребенка тех лет, но детство с его светлыми радостями и открытиями окружающего мира остается детством во все времена. Во многом книга автобиографична и интересна тем, что в ней описаны реальные события тех лет – далеких двадцатых годов, поскольку это яркие и живые описания современника, человека рожденного в 1920 года, поэтому подлинность свидетельств о прошлом в жизни страны особенно дорога.
Соколовая гора, а точнее её вершина – это сегодня всем известный Саратовский историко-патриотический комплекс «Музей боевой и трудовой славы», большинство экспонатов которого находятся под открытым небом. Только не всегда там был музей с асфальтированными дорогами, дорожками и площадками. Было время, когда на вершине горы росли дубы-великаны и не каждый храбрец отваживался войти в их чащу. Вот об этом времени и идёт повествование в сказе.
Сказка-феерия адресована самым разным возрастным группам. Подросткам она будет интересна, как остро-приключенческая история с лихо закрученным мистически-криминальным сюжетом. А старшему поколению будет по душе раскрытая автором тема красоты русского мира и его взаимопроникновение с немецкой, а вернее – с европейской культурой. В этой сказке царит мир чудес русского знахарства и особой смекалки кудесника, но все описанное проникнуто светлым юмором и иронией. Даже мистика в сказке задорна, радостно лубочна и жизнелюбива.
О влюбленности и ревности, дружбе и предательстве – о том, через что проходят взрослеющие дети. Действие происходит в школе.
В новогодние чудеса верят не все, но Таня верила. Её вера была настолько сильной, что желание исполнилось. И вы верьте!
Оставить отзыв
Здравствуйте, в этой статье мы постараемся ответить на вопрос: «Голявкин в. удивительные дети краткое содержание». Также Вы можете бесплатно проконсультироваться у юристов онлайн прямо на сайте.
Блестит озеро.
Солнце ушло за деревья.
Спокойно стоят камыши.
Всё озеро в чёрных чёрточках. Это лодки, а в них рыбаки.
Бегут к дороге телята, становятся в ряд и смотрят на нас.
Сидят две собаки и смотрят на нас.
Бегут к нам вприпрыжку мальчишки.
Грузовик наш поднял много пыли, и она оседает постепенно.
Я вижу деревню, лес, озеро.
Из дома выходит хозяин с бородкой, в старой морской фуражке.
– Здравия желаем жильцам, – говорит он, – вечерок что надо, рыбка ловится, ветра нет, понюхайте-ка воздух, понюхайте… – Он громко нюхает воздух. Трясёт всем нам руки.
– Пыли много, – говорит мама, – ужасно много пыли!
– Так это ваша пыль и есть, – говорит хозяин.
– Дорога у вас пыльная, – говорит мама.
– А воздух-то какой!
Всё больше и больше темнеет.
Наш дом – верхние комнаты.
Мы с мамой несём наши вещи.
Я поднимаюсь по лестнице и всё время нюхаю воздух.
– Жаль, что отцу не дали отпуск, – говорит мама.
– Такой воздух! – говорю я.
Мы с мамой стоим в новой комнате.
Отзыв: Книга «Удивительные дети» — Виктор Голявкин — бесконечно удивительно
Я умывался под лестницей из умывальника, а хозяин Матвей Савельич стоял рядом со мной:
– Лей, лей! Всем хватит воды, а не хватит – вон из колодца ещё возьмите, в чём дело!
Я вовсю лил.
– Ну как? Хорошо? Мойся, мойся! Вода хороша! У меня колодец очень хороший. Сам рыл. Сам копал. Только у Ямщиковых такой колодец да у меня. А у других это разве колодцы?
– А что у других?
– А ты погляди.
– Схожу погляжу…
– И сходи. И мамашу возьми.
…А какое было утро!
Солнце поднималось из-за озера. И опять всё озеро было в чёрточках. А посреди озера серебристая полоса. От солнца. Деревья слегка покачивались, и полоса на озере становилась извилистой. Совсем рядом заиграл пионерский горн.
– У кого вода, а у кого бурда, – сказал Матвей Савельич.
Я вышел за калитку.
За калиткой стоял малыш и плакал. А рядом с ним стояла бабушка.
Малыш повторял:
– Я хочу черпалку!
– Нету черпалки, – отвечала бабушка.
– Давай черпалку! – орал малыш.
– Что это за черпалка такая? – спросил я.
Малыш посмотрел на меня и сказал:
– Давай черпалку!
– Неужели ты не видишь, Мишенька, что у него нет черпалки? – сказала бабушка.
Он опять посмотрел на меня.
- Тетрадки под дождем. Л., 1959.
- Мой добрый папа: Повесть. — Л.: Детская литература, 1964. — 96 с.
- Привет вам, птицы. — Л., 1969. — 96 с. Рассказы.
- Полосы на окнах. — Л.: Детская литература, 1972.— 96 с.
- Удивительные дети. — М. Детская литература., 1972 — 192 с., Л. Детская литература., 1979 — 253 с.
- Арфа и бокс: Роман. — Л.: Советский писатель, 1969; 1979. — 288; 256 с.
- Я жду Вас всегда с интересом: Рассказы. — М.: Современник, 1980. — 272 с.
- Большие скорости: Роман, рассказы. — Л.: Советский писатель, 1988. — 512 с.
- Избранное. — Л.: Детская литература, 1989. — 511 с. ил. рис. автора
- Любовь и зеркало: Рассказы. — Л.: ЛИО «Редактор», 1991. — 272 с.
- Разрешите пройти. Л., 1992.
- Болтуны. М., 1999.
- Всё будет неплохо. — СПб.: Петербургский Писатель, 2000. — 304 с.
- Знакомое лицо: Рассказы. — СПб.: Азбука-Классика, 2000. — 384 с. Сост. Е.Перемышлев.
- Избранное. — М.: Аст, Астрель, 2002. Составитель Л.Бубнова.
- Избранные. — М.: Зебра Е, 2004. — 565 с.
Читать онлайн «Удивительные дети»
- Новые книги
- Жанры
- Авторы
- Сериалы
- Издательства
- Города
- Случайная книга
- Фильтр книг
- Библиотечное
- Авторы на КулЛиб
- Инструкция FTP
- Коды языков
- Софт
- Теги книг
- Карта сайта
- Ссылки
- Требуется OCR
- Memory
- Статьи
В этой книге мы объединили повесть Виктора Владимировича Голявкина «Ты приходи к нам, приходи» и цикл рассказов под общим названием «Надоедливый Миша».
Герой повести «Ты приходи к нам, приходи» — второклассник Лялька-Валька. Он приехал с мамой на дачу, а ему так хочется в пионерский лагерь к новому другу Саше, но не очень-то охотно пускают в лагерь посторонних.
- Новые книги
- Жанры
- Авторы
- Сериалы
- Издательства
- Города
- Случайная книга
- Фильтр книг
- Библиотечное
- Авторы на КулЛиб
- Инструкция FTP
- Коды языков
- Софт
- Теги книг
- Карта сайта
- Ссылки
- Требуется OCR
- Memory
- Статьи
- Кто-нибудь пишет сам?
- Создание сносок в файлах epub в редакторе Sigil
- Лингвистический анализ
- Эльдорадо. Золото и кокаин (Кирилл Бенедиктов)
- Хочу удалить залитую книгу из библиотеки.
- V508291 Легендарный механик
- Обсуждение жанров библиотеки
Вдень рождения папа подарил Алёше ручку с золотым пером. На ручке были выгравированы золотые слова: «Алёше в день рождения от папы».
На другой день Алёша со своей новой ручкой пошёл в школу. Он был очень горд: ведь не у каждого в классе ручка с золотым пером и золотыми буквами! А тут учительница забыла дома свою ручку и попросила на время у ребят. И Алёша первый протянул ей своё сокровище. И при этом подумал: «Мария Николаевна обязательно заметит, какая замечательная у меня ручка, прочтёт надпись и скажет что-нибудь вроде: «Ах, каким красивым почерком написано!» или: «Какая прелесть!» Тогда Алёша скажет: «А вы взгляните на золотое перо, Мария Николаевна, самое настоящее золотое!»
Но учительница не стала разглядывать ручку и ничего такого не сказала. Она спросила урок у Алёши, но он его не выучил. И тогда Мария Николаевна поставила в журнал двойку золотым пером и вернула ручку.
Алёша, растерянно глядя на своё золотое перо, сказал:
— Как же так получается?.. Вот так получается!..
— Ты о чём, Алёша? — не поняла учительница.
— О золотом пере… — сказал Алёша. — Разве можно ставить двойки золотым пером?
— Значит, сегодня у тебя не золотые знания, — сказала учительница.
— Выходит, папа подарил мне ручку, чтобы мне ею двойки ставили? — сказал Алёша. — Вот так номер! Какой же это подарок? Учительница улыбнулась и сказала:
— Ручку тебе папа подарил, а сегодняшний подарок ты себе сам сделал.
У Андрюшки было много друзей во дворе. Некоторые даже ходили уже в школу, но такого маленького друга у него ещё никогда не было.
Этот новый друг Вадик знал несколько слов и большую часть времени спал в коляске. И тем не менее он был настоящий друг.
При виде Андрюши он ещё издали кричал:
Всё, что у него было в руках, он протягивал своему другу и говорил:
А однажды, когда на Андрюшу залаяла большая собака, Вадик так громко заплакал, что собака поджала хвост и замолчала.
Зато Андрюша, как друг, водил малыша за руку, и благодаря этому Вадик быстро научился самостоятельно ходить. Ведь Андрюша сам в своё время
не сразу научился ходить самостоятельно и, наверное, помнил об этом.
А когда мама Вадика отлучалась, всегда следил, чтобы друг его не вывалился из коляски, и Вадик, хорошо понимая это, протягивал ему руки и говорил:
Андрюша часто дарил ему какую-ни- будь свою игрушку, и Вадик радостно кричал:
Теперь Андрюша ходит уже в школу и, говорят, не очень-то смирно сидит за партой, а Вадик вовсю бегает и ни минуты не желает сидеть в коляске.
И они по-прежнему друзья.
Сначала купили сразу две ёлки: одну ёлку — папа, другую — мама. Потом пришёл дядя Миша с ёлкой. Дядя Миша сказал:
— Эх, какая досада!
— Три ёлки нам ни к чему, — сказал папа.
— Бог троицу любит, — сказала бабушка.
— Бога нет, — сказал я.
— Бесхозяйственность, — сказала мама.
Только мама это сказала, как вдруг входит дедушка с ёлкой. А за ним тётя Нюша с ёлкой.
— Ура, — крикнул я, — пять ёлок!
— Я расстроилась, — говорит тётя Нюша. — Я хотела вам сделать сюрприз, а тут столько ёлок!
— Что же делать, — говорит мама, — куда же мы денем эти ёлки? Придётся их предложить соседям.
— Как это так, — говорит дядя Миша. — Я принёс ёлку Пете. И вдруг её отдают соседям!
— Я очень обижен, — говорит дед. — Я принёс ёлку внуку. И я не пойму, причём здесь соседи!
— И я! — сказала тётя Нюша. — Я не отдам свою ёлку соседям! Я принесла свою ёлку племяннику. Пусть он скажет: доволен он ёлкой?
— Конечно, доволен! — крикнул я.
Тётя Нюша сказала:
— Ну! Только попробуйте! Ёлка — его.
Папа сказал:
— Но я купил свою ёлку первым. Я выбирал её два часа. Я покупал ёлку сыну. Я не хочу об этом слышать!
— Тем более — я, — сказала мама. — К тому ж моя ёлка лучше всех, это, по- моему, сразу видно.
Тётя Нюша сказала:
— Моя ёлка лучше! Вы только понюхайте, как она пахнет!
А дядя Миша взмахнул своей ёлкой так, что задел деда по носу веткой.
Бабушка тихо смеялась в углу.
Наконец всем надоело спорить. Дядя Миша сказал:
— Я так считаю. Пусть своё мнение выскажет Петя. В конце концов, эти ёлки — его.
Я сказал, что мне нравятся все пять ёлок.
— Вот и прекрасно! — сказал дядя Миша. — Ёлки Петины. Он доволен. Так в чём же дело, я не пойму!
Все согласились с дядей Мишей и начали устанавливать ёлки. Хотя это было не так легко сделать, но в конце концов ёлки установили. Потом принялись вешать игрушки. Правда, игрушек было мало, но всё равно я был очень доволен — пять ёлок все вместе в одной квартире.
Это ведь целый лес!
Потом пришёл Вовка взглянуть на ёлки.
Потом пришёл Алька из пятой квартиры.
Потом пришли Лёнька с Васькой.
Каждому я подарил по ёлке.
И мне осталась одна ёлка.
Я всё ходил вокруг неё и долго любовался ею, а потом вдруг представил себе, как стало пусто в том месте в лесу, где росли пять ёлок. Их вырубили для меня специально…
На следующий год я вырасту большой, и тогда не нужно мне будет ни одной ёлки. Хотя и сейчас я уже не малыш…
Часто я пишу весёлые рассказы. Естественно, тут нужен смех, чтобы дети смеялись.
Однажды я читал в школе. Выбрал самые весёлые рассказы, как мне показалось. Я хотел, чтобы смеху было как можно больше, чтобы всем было весело.
Дети, в общем, смеялись, но не все. Кое- кто не смеялся. Это меня беспокоило.
Я к ним обратился с речью: «Дорогие ребята, тут кое-кто не смеялся. Так вот. Для них я напишу специально. Поработаю в полную силу. И в другой раз прочту. Чтобы смех был дружный, а не какой-то отдельный. Чтобы всем было весело». — «Что ж, посмотрим, — сказал один мальчик, — увидим».
Он как раз меньше всех смеялся. Он мне как будто не верил. Я пожал протянутую руку и сказал: «Ну что ж, увидим. Я растормошу тебя. Будешь и ты хохотать!» — «Вы так думаете? — сказал он. — Ну давайте ещё приезжайте. Я буду вас ждать с интересом». Он мне чем- то даже понравился. Своею какой-то железной невозмутимостью и простотой в обхождении с людьми. Хотя я немного расстроился. Тяжёлый слушатель попался. Но в то же время такой человек как бы советует вдуматься, пересмотреть своё творчество, писать острей, смешней.
Я написал ещё рассказы, стараясь, чтобы они были как можно смешнее. Поехал опять в эту школу и, слегка волнуясь, начал читать. Волнение моё понятно. Я сразу увидел этого мальчишку, не помню, в каком ряду. Как мне казалось, ребята смеялись больше, чем в прошлый раз, но он, этот мальчишка, даже глазом не моргнул. Он как-то весь подался вперёд, смотрел на меня и сжимал рот. Я видел только его. Тем более — был уговор.
Я с трудом дочитал. Он подошёл ко мне, держа руки в карманах. У него было удивительно довольное лицо, но рот так же сжат. Нельзя сказать, чтобы он улыбался, но было заметно: он доволен. Я же был настолько недоволен, что и говорить нечего. «Ну, как?» — спросил он. «Неужели там не было ничего смешного?» — спросил я. «Было», — сказал он. «Так в чём же дело?» — «Всё дело в воле», — сказал он. Я не понял его. Тогда он совершенно спокойно объяснил мне, что воспитывает в себе волю, и сжимает рот, и смотрит вперёд не моргая, когда ему смешно. Этим самым он закаляет свои организм, свою волю, по его мнению. «Но зачем?» — спросил я. «Чтобы полететь в космос», — ответил он вполне серьёзно.
Ответ его произвёл на меня впечатление редкое. Я даже, честно говоря, сразу не мог ему ответить, такого я не ожидал. Я вспомнил наших улыбающихся космонавтов и просто растерялся. «А Гагарин?» — спросил я. Он удивлённо открыл рот, потом сказал: «Я об этом не подумал ».
После этого ответа смеялись все. Смеялся сам мальчишка. Улыбающийся, весёлый первый в мире космонавт, улыбка которого известна всему миру, — и этот мальчишка со сжатым ртом и выпученными глазами.
Это было смешно. По-настоящему.
Замечательный смех всей школы, дружный, задорный, здоровый, первоклассный, блестящий, что надо!
Вот так бы дружно всегда смеялись над зазнайством, глупостью, нелепостью, ерундой, неряшливостью, недобросовестностью, трусостью, подлостью, ложью, неусидчивостью, нечестностью, невнимательностью, несерьёзностью, необдуманностью, недоброкачественностью, неуменьем!
Кому что удивительно. Сборник рассказов — Голявкин В.
Особенностью рассказов писателя является их краткость вместе с остроумным доброжелательным юмором. Это нечасто встречающаяся в литературе особенность — краткость.
Такой ёмкий краткий стиль требует особого писательского мастерства, которым Голявкин владел, как никто другой. Герои его рассказов всегда хоть и смешные, но деятельные и обаятельные. Длинные рассказы встречаются редко.
Одними из самых коротких являются такие рассказы, как «Рисунок», «Четыре цвета», «Друзья», «Больные», например, рассказ «Рисунок»:
Такие короткие рассказы часто встречаются у писателя.
- Тетрадки под дождем. Л., 1959.
- Мой добрый папа: Повесть. — Л.: Детская литература, 1964. — 96 с.
- Привет вам, птицы. — Л., 1969. — 96 с. Рассказы.
- Полосы на окнах. — Л.: Детская литература, 1972.— 96 с.
- Арфа и бокс: Роман. — Л.: Советский писатель, 1969; 1979. — 288; 256 с.
- Я жду Вас всегда с интересом: Рассказы. — М.: Современник, 1980. — 272 с.
- Большие скорости: Роман, рассказы. — Л.: Советский писатель, 1988. — 512 с.
- Избранное. — Л.: Детская литература, 1989. — 511 с. ил. рис. автора
- Любовь и зеркало: Рассказы. — Л.: ЛИО «Редактор», 1991. — 272 с.
- Разрешите пройти. Л., 1992.
- Болтуны. М., 1999.
- Всё будет неплохо. — СПб.: Петербургский Писатель, 2000. — 304 с.
- Знакомое лицо: Рассказы. — СПб.: Азбука-Классика, 2000. — 384 с. Сост. Е.Перемышлев.
- Избранное. — М.: Аст, Астрель, 2002. Составитель Л.Бубнова.
- Избранные. — М.: Зебра Е, 2004. — 565 с.
Весёлые и добродушные короткие рассказы об озорных и непоседливых мальчишках: «Тетрадки под дождём», «Я пуговицу сам себе пришил!», «Яандреев», «Как я под партой сидел», «Никакой горчицы я не ел» и многие другие, а также увлекательная повесть «Ты приходи к нам, приходи» о дружбе ребят из пионерского лагеря и мальчика, отдыхающего с мамой в соседней деревне.
Рисунки автора — Голявкина Виктора Владимировича.
Большущая труба валялась на дворе, и мы на неё с Вовкой сели. Мы посидели на этой трубе, а потом я сказал:
– Давай-ка в трубу полезем. В один конец влезем, а выйдем с другого. Кто быстрей вылезет.
– А вдруг мы там задохнёмся.
– В трубе два окошка, сказал я, как в комнате. Ты же в комнате дышишь?
– Какая же это комната. Раз это труба. – Он всегда спорит.
Я полез первым, а Вовка считал. Он досчитал до тринадцати, когда я вылез.
– А ну-ка я, – сказал Вовка.
Он полез в трубу, а я считал. Я досчитал до шестнадцати.
– Ты быстро считаешь, – сказал он, – а ну-ка ещё! И он снова полез в трубу.
Весёлые и добродушные короткие рассказы об озорных и непоседливых мальчишках: «Тетрадки под дождём» «Я пуговицу сам себе пришил!» «Яандреев» «Как я под партой сидел» «Никакой горчицы я не ел» и многие другие, а также увлекательная повесть «Ты приходи к нам, приходи» о дружбе ребят из пионерского лагеря и мальчика, отдыхающего с мамой в соседней деревне.
Для младшего школьного возраста.
Голявкин «Удивительная профессия» : краткое содержание какое?
Прихожу я домой из школы. В этот день я как раз двойку получил. Хожу по комнате и пою. Пою себе и пою, чтоб никто не подумал, что я двойку получил. А то пристанут ещё: «Почему ты мрачный, почему ты задумчивый!» Отец говорит: «Чего он орёт?» А мама говорит: «У него, наверное, весёлое настроение, вот он и поёт». Отец говорит: «Наверное, пятёрку получил, вот и весело на душе человеку. Всегда весело на душе, когда какое-нибудь хорошее дело сделаешь». Я как это услышал, ещё больше заорал. Тогда отец говорит: «Ну ладно, Вовка, порадуй отца, покажи свой дневник». Тут я сразу петь перестал. «Зачем?» — спрашиваю. «Да ладно уж, — говорит отец, — показывай, чего там, я вижу, тебе очень хочется дневник показать». Берёт он у меня дневник, видит там эту двойку и говорит: «Ты гляди, получил двойку и поёт! Этого ещё не хватало! Что он, с ума сошёл? Ну-ка, Вова, иди сюда! У тебя случайно нет температуры?» «Нету у меня, — говорю, — никакой температуры…» Отец развёл руками и говорит: «Тогда придётся тебя наказать за это пение…»
Вот как мне не везёт!
Иду я как-то по пионерлагерю и в такт напеваю что попало. Замечаю — получается в рифму. Вот, думаю, новость! Талант у меня открылся. Побежал я к редактору стенгазеты.
Женька-редактор пришёл в восторг.
Замечательно, что ты стал поэтом. Пиши.
Я написал стихотворение о солнце:
Льётся солнца луч
На голову мне.
Эх, хорошо
Моей голове!
Сегодня с утра идёт дождь, — сказал Женька, — а ты пишешь о солнце. Поднимется смех и всё такое. Напиши о дожде. Мол, не беда, что дождь, мы всё равно бодры и всё такое.
Стал я писать о дожде. Правда, долго не получалось, но наконец получилось:
Льётся дождь
На голову мне.
Эх, хорошо
Моей голове!
Не везёт тебе, — говорит Женька, — дождь-то кончился — вот беда! И солнце пока не показалось.
Сел я писать о средней погоде. Тоже сразу не выходило, а потом вышло:
Ничего не льётся
На голову мне.
Эх, хорошо
Моей голове!
Женька-редактор мне говорит:
Смотри, вон солнце опять показалось.
Тогда я сразу понял, в чём дело, и на другой день принёс такое стихотворение:
Льётся солнца луч
На голову мне.
Льётся дождь
На голову мне.
Ничто не льётся
На голову мне.
Эх, хорошо
Моей голове!
Сеня и его сосед по парте не заметили, как вошёл учитель. Сеня нарисовал на ладони себя и показал соседу.
Это я, — сказал он. — Похоже?
Нисколько, — ответил Юра. — у тебя не такие уши.
А какие же у меня уши?
Как у осла.
А у тебя нос, как у бегемота.
А у тебя голова, как еловая шишка.
А у тебя голова, как ведро.
А у тебя во рту зуба нет…
А ты рыжий.
А ты селёдка.
А ты вуалехвост.
А что это такое?
Вуалехвост — и всё.
А ты первердер…
Это ещё что значит?
Значит, что ты первердер.
А ты дырбыртыр.
А ты выртырвыр.
А ты ррррррр…
А ты ззззззз…
А ты… ы-ы! — сказал Юра и увидел рядом учителя.
Хотел бы я знать, — спросил учитель,- кто же всё-таки вы такие?
Раньше Петя и Вова сутулились, не причёсывались, не так ложку держали, ходили чумазыми, съезжали до перилам, визжали на уроках, приносили в класс кошку, запирали её в шкаф, она оттуда мяукала, а они смеялись, хотя ничего смешного тут не было.
Многие так и остались сутулыми. На всю свою жизнь. Многие так и остались визгливыми. До конца дней своих. Многие ложку всю жизнь не так держат. Многим почти что сто лет скоро будет, а всё ловят кошек, как маленькие. Таких, правда, не очень много. Но и не мало.
И Петя с Вовой решили: хватит! Они стали в игру играть. В обыкновенные фантики. Примерно так:
А ну, Петя, давай-ка мне фантик! Ты только что был сутулым.
Ну-ка, брось кошку и фантик давай!
Ну-ка, иди сюда. Глянь-ка в зеркало. Видишь?
Я ничего не вижу, — говорит Петя.
Ты не видишь, что ты лохматый?
Ага, теперь вижу, — говорит Петя.
Давай фантики, — говорит Вова.
Сколько?
Пять штук.
Тогда три.
Вот как всё просто и дружно! Тут одного фанта мало, раз человек весь лохматый. Но пять фантов — много. Тут нужно условие. Сколько за что фантов брать. За двойку не то что пять-десять фантов мало. А то и все одиннадцать.
Иногда так бывает:
Ага, ты хотел побежать за кошкой, давай, давай фантик!
Тут фантик не полагается. Мало ли что хотел! Мало ли кто что хочет! Он же не побежал? В чём же дело! Это уже не по правилам.
Бесспорно, у них были споры. А как же! Без этого не бывает. Но они ни разу не дрались. У них мысли такой даже не было. Из-за каких-то фантиков!
Спору нет — фантик не чудо. Не что-то особое. Простая цветная бумажка. И всё. Но не в этом дело.
Ребята ложку держать стали правильно.
Они умываться стали по пять раз в день.
Они перестали сутулиться.
Они кошек стали не замечать.
Они визжать прекратили.
Они перестали ходить лохматыми.
Хотите — верьте, хотите — нет!
В нашем южном городе никогда прежде не шёл снег. Но вдруг повалил. Мне было три года, я побежал к отцу и закричал:
Снег идёт!
Откуда ты узнал, что это снег? — удивился отец.
А что же это? — говорю.
Это снег, всё верно. Но откуда ты узнал об этом?
О чём узнал? — не понял я.
Ну что это именно СНЕГ, а не что иное?
Но это ведь снег! Он пошёл, и я в окно увидел.
Ты раньше его видел?
Раз ты не видел его никогда, как же ты узнал, что это СНЕГ называется?
А разве он не так называется?
Но ты откуда это узнал? Раньше ведь ты его не видел. Каким образом пришло тебе в голову, что это СНЕГ?
Это может быть только СНЕГ, а не что другое, — сказал я.
Откуда ты это взял?
Я утром проснулся, а мама сказала: «Смотри, снег пошёл!» Я закричал: «Снег идёт!»
Почему меня об этом не предупредили? — сказал отец.
О чём, о чём… Если снег пошёл без предупреждения, то хотя бы раньше сказали, что снег идёт… Вечно меня опережают. Мне бы хотелось первым сказать тебе о снеге. Я ведь родом из тех краёв, где зимой полно снегу. Но я очень давно там не был и давно не видел снега. Почему мне сразу не сказали об этом? И вечно меня опережают…
Он в окно любовался снегом.
А снег шёл и шёл…
Удивительные дети. Вместе читаем Виктора Голявкина
ВЕЛИКОЕ ОТКРЫТИЕ
Когда я, наконец, понял, что 1+1 будет 2, то есть впервые научился складывать числа, я так обрадовался, что сразу съел свою кашу, которую ужасно не любил.
Родители мне рассказывали потом, как всё произошло.
Я попросил ещё каши, съел вторую тарелку, а после сказал, подняв вверх палец:
Одна каша и ещё одна каша — будет две каши!
Родители захлопали в ладоши, и я захлопал вместе с ними, и мы заплясали, взявшись за руки, так были всё рады!
Я уже не мог остановиться.
Мама — один! — орал я.- Папа — один! Будет два!
Я ползал по земле, хватал разный мусор и орал:
Два! Два! — и показывал две арбузные корки.
Я нашёл стул, у которого были отломаны две ножки, и был в восторге.
Я упорно тащил его из кладовки в комнату и ревел что есть мочи, когда его у меня отнимали. На стуле нельзя было сидеть, но зато у него две ножки! Один плюс один — два! Вот за что я любил его!
Если отец покупал мне игрушку, я просил его купить такую же вторую игрушку, но, если вдруг я видел её в витрине магазина, я рвался туда и кричал: «Два! Два!» И стоял подолгу, глядел как заворожённый, не мог оторваться от такого чуда.
Я знал все предметы в квартире по два. Знал, что у меня два уха, два глаза, две руки и две ноги. Два больших пальца на ногах и два больших, пальца на руках, два мизинца, два указательных пальца и другие парные пальцы.
Перед сном я хватал одной рукой большой палец на одной ноге, а другой рукой большой палец на другой ноге и с огромным счастьем повторял:
Два! Два!
Хватать перед сном ноги руками мне сначала запрещали: что, мол, за новость? А потом разрешили. Ведь я иначе не мог заснуть! Вы скажете: можно и другое придумать, к примеру, схватить себя за уши или глаза прикрыть ладонями,- так вы думаете, я не хватал себя за уши, не прикрывал глаза ладонями? Ещё как! Хватал и прикрывал!
Ведь это было огромное для меня открытие!
Одна голова — хорошо, а две — лучше,- смеялся мой отец. То есть, значит, если два человека подумают о чём-либо, они лучше придумают, чем один человек. Вот что значит два!
Два больше одного! — орал я радостно.
И ведь верно.
ЧЕТЫРЬМЯ
Всё началось со стула.
Но с другого, целого, со всеми ножками. Я ползал по полу, наткнулся на стул лбом, заплакал.
Можно обратно ползти, но мне-то вперёд хотелось! Назад-то проще всего, повернись и ползи, а вот вперёд попробуй! А впереди стул.
Попробовал пролезть между ножками, но застрял, ни туда ни сюда. Ору, реву и вою.
Мама меня оттула вытащила.
Отец почему-то расстроился:
Если он между четырьмя ножками пролезть не может, неизвестно, что вообще из него получится…
Я слышал.
Четырьмя…
Я походил вокруг стула, оглядел его со всех сторон и ещё раз попробовал пролезть между ножками.
И снова застрял.
Но сам вылез.
Теперь-то я мог пролезть между этими самыми ЧЕТЫРЬМЯ.
Я ещё много раз ходил вокруг стула и ещё много раз пролезал под стулом, шепча слово ЧЕТЫРЬМЯ.
Во сне мне снились стулья, много стульев, столько ножек! Но я ведь мог только до двух считать, такой ужасный, неприятный сон!
А утром я, помня слово ЧЕТЫРЬМЯ, сказал родителям:
Один, два, четырьмя…
Как? — удивились родители.
Я сделал вид, что обиделся, надулся, больше не стал повторять. Если они думают, будто я не умею дальше считать, то я не думаю.
Вдруг отец засмеялся и сказал:
Так вот оно что! Я понял! Он хочет сказать: один, два, три, четыре!
Конечно! — сказал я и развёл руками в стороны, а голову склонил набок: мол, само собой разумеется, неужели так трудно было понять!
Самое интересное впереди, а сначала я расскажу, как запутался.
СОБАКИ
Если бы я не наврал, я бы не запутался.
Всё дело в том, чти я немного прибавил, но только для того, чтобы интересней было.
Подходит ко мне во дворе Алик в зелёной шапочке и просит меня, чтобы я ему рассказал что-нибудь ужасно интересное. Самое, говорит, интересное на свете.
Я думал, думал и вспомнил случай, как на меня собака напала и я от неё в магазин убежал.
Я ему рассказываю:
Иду, значит, я по деревне, вдруг откуда ни возьмись 6 собак вылетают из-за поворота.
Из-за одного поворота? — спрашивает. Странным ему, наверное, показалось, что из-за одного поворота столько собак выскочило. Этим он меня и сбил.
Из-за одного, — говорю, — вылетают 3 собаки, а из-за второго ещё 5.
Постой, постой, — говорит, — сколько же всего собак получается?
Из-за одного 3, а из-за другого 5.
Сколько же тогда выходит?
Сколько сказал, столько и выходит.
Ты же сначала 6 сказал, а 8 выходит.
Почему это 8?
5 и 3 сколько будет?
Действительно, 8! — Как же я сразу в уме не сосчитал…
Попался с этими собаками. Выпутываться начал.
Кто тебе сказал, — говорю, — что они из-за двух поворотов вылетают?
Ты сказал.
Ничего я такого не говорил. 6 собак из-за одного поворота вылетели. И всё.
Ну? — спрашивает.
Известно что, — говорю, — вылетают и на меня налетают.
Я от них.
За мной.
А я… в магазин.
А они около магазина остались.
Он подумал, подумал, потом говорит:
Врёшь ты всё!
А ведь было так, всё было! И конфет мне надавали, было всё точь-в-точь, только одна собака за мной побежала. Но ведь я хотел, чтоб интересней.
Алик в зелёной шапочке ушёл, а я твержу про себя: 3 и 3 будет 6! К 5 прибавить 3, будет 8…
Чтобы никогда больше не попадать в такое положение.
СЪЕЛ СОБАК
«Была победа. Салют. Радость. Цветы. Солнце. Синее море…
— Ура! — орал Боба. — Ура!
Возвращались домой солдаты.
Но мой папа, мой добрый папа, никогда не вернётся…»
Так кончается повесть. Когда я прочёл её впервые, эта последняя фраза долго звучала в моих ушах. И всплывала потом всякий раз, когда я открывал любую из голявкинских книжек.
Много личного, выстраданного вложил писатель в свою лучшую повесть. Правда, его собственному отцу удалось вернуться с войны, но создавалась повесть вскоре после его смерти, которую сын, видимо, пережил тяжело. Повесть автобиографична: «добрый папа» очень напоминает отца Виктора Голявкина.
«В жизни мой отец был человеком честным и редчайшей доброты,- вспоминает писатель.- Он отдавал всё нам, детям. Он очень любил нас. Был трудолюбив. Мне легко было писать книгу о своём отце. Так что считайте: писателем мне отец в какой-то степени помог стать… Сейчас мне очень печально: отец мой умер, так и не увидев ни одной моей книжки».
Великая Отечественная была уже второй войной для голявкинского отца: ещё в Гражданскую он (как и герой повести) скакал «на коне с шашкой», чем и покорил прекрасную бакинку, дочь русского межевого инженера Шарина, свою будущую жену. А потом окончил консерваторию и хотя и не стал дирижёром, но, по словам своего учителя, будущего дирижёра Большого театра Н.С. Голованова, был рождён для того, чтобы держать дирижёрскую папочку…
Имена у папы в жизни и папы в книге одинаковые, да и в характерах много общего. В «Арфе и боксе» есть эпизод, основанный на подлинном случае из жизни писателя. Когда Виктору было пять лет, подошли они с отцом к лотку выпить газировки. Пока продавец наполнял стаканы, малыш стал крутить краник, и вода брызнула в лицо продавцу. Тот дал мальчонке подзатыльник, а отец в ответ стукнул продавца кружкой, чтоб никогда не смел бить детей. Скандал, шум, угрозы… «Папа, пойдём домой!» — умоляет мальчик. А отец отвечает невозмутимо: «Нет, почему же, вот теперь мы и выпьем спокойно газированной водички…»
Странно, казалось бы, сравнивать Голявкина и Гайдара: слишком разные это писатели. Разные, да не совсем: добрый папа — герой как раз гайдаровского типа. То есть не просто гайдаровского, он напоминает самого Гайдара. По своей биографии, по жизненной позиции, по реакции на окружающее… В годы, когда автомобиль был большой редкостью, Гайдар однажды на последние деньги заказал такси, выбрав самую роскошную по тому времени машину, посадил в неё кучу ребят и отправился с ними за город. Когда ему кто-то попенял на эти «напрасные расходы», он отвечал, улыбаясь: «А вы видели: на этой машине антенна! Там же радио! Подумайте только: машина мчится сто километров в час, вокруг берёзы, поля, колокольчики, а мы — слушаем Чайковского!!!»
Как это похоже на доброго папу (из повести Голявкина), который приносит домой целыми ящиками мандарины, а если дети просят мороженого, дает им под мороженое целый таз, а на возражение жены отвечает: «Больше они не съедят, чем смогут!» Да и сами фразы доброго папы очень напоминают гайдаровские. На вопрос жены: «Как с деньгами? Сумеем ли мы всё же съездить на дачу?» — папа отвечает: «- Может, мы сумеем. Но может быть, и не сумеем. Но если мы даже и не поедем, то не беда — жизнь и так прекрасна!» И философия, и стиль типично гайдаровские!
По-гайдаровски просто реагирует папа на объявление войны: «…Вошёл и сказал одно слово:
— Война!
Он не любил говорить много слов».
Образ доброго папы оказался в повести столь безраздельно главным, что другая повесть Голявкина, как бы продолжающая эту, «Полосы на окнах», где отец рассказчика уже ни разу не появляется на сцене, при всех своих достоинствах оказывается куда беднее этой. Хотя и там есть сильные, хватающие за душу сцены.
Повестью «Мой добрый папа» Голявкин доказал, что его необычный и, казалось бы, по самой своей природе несерьёзный стиль пригоден для выполнения самых больших и сложных художественных задач.
Почти столь же значителен, как добрый папа, другой герой Виктора Голявкина учитель рисования Петр Петрович из повести «Рисунки на асфальте». К слову сказать, ему не повезло в критике. Даже упомянутый нами Сергей Владимиров, лучше других понявший творческую манеру Голявкина, остаётся в недоумении, когда заходит речь об этом герое. Ему кажется, что судьба этого человека «настораживает, немного пугает». «У Петра Петровича было всё, чтобы стать художником: любовь к искусству, готовность отдаться своему делу, уверенность в правильности пути, может быть, даже талант. Почему же он терпит неудачу?»
«Терпит неудачу», по-видимому, здесь означает: почему он только рассказывает ученикам о великих мастерах, а сам создаёт одну-единственную картину, да и то, как можно понять, далеко не великую?
Но ведь причины этого отлично объяснены в повести — там, где герой подслушивает рассказ Петра Петровича, доносящийся из учительской сквозь скрежет трамвая (стилистическая манера Голявкина приходится тут как нельзя кстати): «- Настроение… положение… состояние… Ленинград. Я… Академия художеств… провалился… волновался… женился…
Танька ничему не удивляется. Она всегда говорит: «Вот уж не удивительно!» — даже если бывает и удивительно. Я вчера на глазах у всех перепрыгнул через такую лужу… Никто не мог перепрыгнуть, а я перепрыгнул! Все удивились, кроме Тани.
«Подумаешь! Ну и что же? Во уж не удивительно!»
Я всё старался её удивить. Но никак не мог удивить. Сколько я ни старался.
Я из рогатки попал в воробышка.
Научился ходить на руках, свистеть с одним пальцем во рту.
Она всё это видела. Но не удивлялась.
Я изо всех сил старался. Что я только не делал! Залезал на деревья, ходил без шапки зимой…
Она всё не удивлялась.
А однажды я просто вышел с книжкой во двор. Сел на лавочку. И стал читать.
Я даже не видел Таньку. А она говорит:
— Удивительно! Вот не подумала бы! Он читает!
- Витя хотел стать художником, и потому везде искал красивые и большие рамы, желательно с позолотой.
- Он учился рисовать, много рисовал на асфальте и больше всего в школе любил уроки рисования.
- Сын Петра Петровича рисовал в необычной манере, квадратами, отец ругал его и показывал детям картины великих мастеров.
- Витя решил нарисовать «Летучего голландца» и накупил красок и кистей.
- Рисунок Вити посылают в Англию, и ему приходит письмо от английской девушки, которой очень понравилась картина Вити.
- Пётр Петрович умирает, и Витя обещает тоже умереть ради живописи.
Мне понравился эпизод в доме Петра Петровича, когда тот показывал картину своего старшего сына. Это был его портрет, нарисованный в виде кубиков. Сын отстаивал своё видение мира, а Пётр Петрович ругался.
План произведения для пересказа
- Две рамы.
- Новенький.
- Урок рисования.
- План картины.
- Гостях у Петра Петровича.
- Покупка красок.
- Неудача.
- Тася Лебедева.
- Снова «Летучий голландец».
- Письмо из Англии.
- Смерть учителя.
- Планы на будущее.
Удивительные дети (сборник) — Голявкин Виктор Владимирович
Настоящий художник должен рисовать мир так, как он его видит.
Чему учит эта книга
Повесть учит дружбе, взаимовыручке, учит поддерживать друзей в трудную минуту. Учит быть смелым и не отступать перед трудностями. Учит не скрывать своих чувств, быть искренним и открытым.
Отзыв, отношение к произведению, чем понравилось произведение, моё отношение к прочитанному
Мне понравилась эта повесть и понравился мальчик Витя. Он мечтал стать художником и имел для этого все возможности. Самое главное – у него был талант, его поддерживали в семье, у него был верный друг. А значит, всё в жизни у Вити должно получиться.
В этой книге мы объединили повесть Виктора Владимировича Голявкина «Ты приходи к нам, приходи» и цикл рассказов под общим названием «Надоедливый Миша».
Герой повести «Ты приходи к нам, приходи» — второклассник Лялька-Валька. Он приехал с мамой на дачу, а ему так хочется в пионерский лагерь к новому другу Саше, но не очень-то охотно пускают в лагерь посторонних.
- Последние поступления
- Жанры
- Книги
- Поиск книг
- Сериалы
- Фильтр-список
Электронная библиотека Сказочник №13! Здесь Вы найдете: сказки для детей, рассказы, басни, стихи, былины, русские народные и авторские тексты и сможете читать бесплатно онлайн
Кнопка » распечатать » находится под каждым материалом. Справа.
- Тетрадки под дождём. Л., 1959.
- Мой добрый папа: Повесть. — Л.: Детская литература, 1964. — 96 с.
- Повести и рассказы. — Л.: Детская литература, 1964
- Города и дети. Л., 1967
- Мой добрый папа. — С., Приволжское книжное издательство, 1967 — 96с., с ил. рис. автора
- Ты приходи к нам, приходи… — Л., Детская литература,1968
- Привет вам, птицы. — Л., 1969. — 96 с. Рассказы.
- Надоедливый Миша. — Л., Детская литература, 1969
- Короткие повести. — Л., Детская литература, 1970 — 160с., с ил. рис. автора
- Полосы на окнах. — Л.: Детская литература, 1972. — 96 с.
- Удивительные дети. — М. Детская литература., 1972. — 192 с., Л. Детская литература., 1979. — 253 с.
- Арфа и бокс: Роман. — Л.: Советский писатель, 1969; 1979. — 288; 256 с.
- Повести. — Л.: Лениздат, 1974.
- Три повести. — Л., Детская литература, 1977, 1984.
- Этот мальчик: Повесть.— Л.: Детская литература, 1980. — 93 с. ил. рис. автора
- Обыкновенные дела. Повесть. — Л., 1981
- Я жду Вас всегда с интересом: Рассказы. — М.: Современник, 1980. — 272 с., 100 000 экз.
- Один, два, три… Повести. — Л., Детская литература, 1983
- Что на лице написано. — Л., 1984
- Калейдоскоп. — Л., Лениздат, 1985
- Большие скорости: Роман, рассказы. — Л.: Советский писатель, 1988. — 512 с., 100 000 экз.
- Избранное. — Л.: Детская литература, 1989. — 511 с. ил. рис. автора
- Любовь и зеркало: Рассказы. — Л.: ЛИО «Редактор», 1991. — 272 с., 30 000 экз.
- Разрешите пройти. Л., Лениздат, 1992.
- Болтуны. М., 1999.
- Всё будет неплохо. — СПб.: Петербургский Писатель, 2000. — 304 с.
- Знакомое лицо: Рассказы. — СПб.: Азбука-Классика, 2000. — 384 с. Сост. Е. Перемышлев.
- Избранное. — М.: Аст, Астрель, 2002. Составитель Л. Бубнова.
- Избранные. — М.: Зебра Е, 2004. — 565 с.
- Аппаратура
- Бизнес
- Беллетристика
- Военная история
- Гуманитарные науки
- Для детей
- Дизайн
- Дизайн и графика
- Дом и семья
- Естественные науки
- Живопись и рисование
- Здоровье
- История
- Кулинария
- Культура
- Наука и учеба
- Научно-популярное
- Операционные системы и базы данных
- Программирование
- Профессии
- Психология
- Стихи и поэзия
- Сетевые технологии
- Техника
- Хобби и ремесла
- Фото и видео
- Хобби и развлечения
- WEB-разработки
- Человек
- Фантастика
- Эзотерика
- Разное
- Беллестристика
- Детям
- Обучение
- Развлечения
- Стихи и поэзия
- Человек и психология
- Языки
- Разное
- Автомобильные
- Архитектура и строительство
- Бизнес
- Военные
- Гуманитарные
- Здоровье
- Дизайн интерьеров
- Дом и сад
- Для детей и родителей
- Спортивные
- Сделай сам
- Рукоделие
- Вязание и шитье
- Компьютерные
- Кулинарные
- Развлекательные
- Научно-популярные
- Технические
- Фото и графика
- Электроника
Голявкин Виктор Владимирович — Удивительные дети (сборник)
Первая книжка Виктора Голявкина «Тетрадки под дождём» вышла в 1959 году в ленинградском издательстве Детгиз. С тех пор каждый год выходили книги писателя в разных издательствах и в разных городах мира. Вот и ещё одна книга с рисунками автора выходит накануне семидесятилетия писателя.
Писатель и художник Виктор Владимирович Голявкин родился 31 августа 1929 года в городе Баку в русской семье педагогов-музыкантов.
Отец, Владимир Сергеевич Голявкин, москвич, в Московском синодальном училище получил начальное музыкальное образование под руководством знаменитого впоследствии дирижёра Н. С. Голованова. В Гражданскую войну он воевал в легендарной 25-й Чапаевской дивизии. В составе кавалерийской части освобождал Баку от иностранных интервентов. После гражданской войны Владимир Сергеевич окончил бакинскую консерваторию и работал в музыкальных школах и училищах Азербайджанской республики.
Мать, Любовь Николаевна, родилась в Баку в семье петербургского межевого инженера, работавшего на Апшероне в качестве специалиста по землеустройству, была музыкально образованна и преподавала музыку детям.
Троих сыновей родители учили музыке. Но старший сын Виктор с самого детства хорошо рисовал. Во время Великой Отечественной войны, когда отец был на фронте, его карикатуры, высмеивающие фашистов, даже печатали в «Боевом листке», в газете «Бакинский рабочий».
Как только погас у нас в комнате свет, к нам сейчас же стали стучать соседи. Они спрашивали: «Что такое?» Мы с мамой тоже пошли стучать к соседям и спрашивать: «Что такое?»
Но никто ничего не знал, и все только спрашивали: «Что такое? Что случилось?»
Только один дядя Яша сказал:
— Ничего не случилось. Погас свет — и всё. Перегорели пробки.
Все собрались на улице возле подъезда.
— Вот ещё новость!
— Как это так!
— Никогда так не было!
Все говорили, что дело не в пробке, а где-то в сети, а я спрашивал, где эта пробка и сеть, но мне никто не ответил.
Дядя Яша пошёл звонить монтёрам, а все стали говорить, как погас свет.
Тётя Нюша сказала:
— Вы знаете, как только это случилось, моя кошка кинулась в кухню и съела там свежую рыбу.
Тётя Женя сказала:
— Вы слышите? Это кричит мой ребёнок. Он будет кричать, пока свет не зажгут.
Тётя Ира сказала:
— Не верится, что раньше жили без света. С какими-то свечками. С лампами, которые коптят. Жили в каком-то жалком мерцании. В каких-то потёмках.
Наша бабушка сказала:
— Как же, помню! Ещё как помню! И ламп-то у нас не было. Темень. Мрак. Ничего не видно.
Бабушка наша жила при царе. До сих пор возмущается царским режимом. Как начнёт — не остановится. Но тут монтёры приехали.
Я смотрю, как будут свет зажигать. Интересно ведь!
Подъезжает к столбу машина. Вместо кузова круглый такой балкончик. В этот балкончик залез монтёр. И балкончик стал вверх подниматься. Монтёр добирается до проводов. И что-то там с проводами делает.
И загорается свет во всём доме.
Монтёр говорит:
— Всё в порядке!
Наша бабушка говорит:
— Удивительная у вас профессия!
Монтёр говорит:
— Это дело простое.
Тётя Ира говорит:
— Замечательное ваше дело!
Монтёр… уезжает в своей машине.
Я смотрю вслед и думаю:
«Вот бы мне ездить в такой машине! Я нёсся бы во весь дух по улицам. Я просил бы шофёра: «Скорей! Скорей!» Мы обгоняли бы все машины… И люди бы, глядя на нас, говорили: «Смотрите! Смотрите, монтёры едут! Удивительная у них профессия!»
| Автор | Книга | Описание | Год | Цена | Тип книги |
|---|---|---|---|---|---|
| М. Зощенко, Л. Пантелеев, В. Драгунский | Удивительные дети | Этот сборник представляет собой не одну, а сразу три книжки, составленные из рассказов о детях М. Зощенко, Л. Пантелеева, В. Драгунского. Занимательные биографическиестатьи о писателях расширят… — @Оникс, @(формат: 70×90/16, 640 стр.) @Книжка-толстушка. Учитель рекомендует @ @ | 2011 | 244 | бумажная книга |
| Виктор Голявкин | Удивительные дети (сборник) | Весёлые и добродушные короткие рассказы об озорных и непоседливых мальчишках: «Тетрадки под дождём», «Я пуговицу сам себе пришил!», «Яандреев», «Как я под партой сидел», «Никакой горчицы я не ел»… — @Издательство «Детская литература», @(формат: 84×108/32, 640 стр.) @Удивительные дети @ электронная книга @ | 1972 | 160 | электронная книга |
| Вильмонт Е.Н. | Екатерина Вильмонт — автор многочисленных популярных романов о любви и детских детективов. Широкое признание со стороны читателей заслуженно ставит имя ЕкатериныВильмонт в пятерку самых знаменитых… — @АСТ, @(формат: 84×108/32, 640 стр.) @ @ @ | 2018 | 112 | бумажная книга | |
| Вильмонт Екатерина Николаевна | Дети галактики, или Чепуха на постном масле | Екатерина Вильмонт — автор многочисленных популярных романов о любви и детских детективов. Широкое признание со стороны читателей заслуженно ставит имя ЕкатериныВильмонт в пятерку самых знаменитых… — @АСТ, @(формат: 70×90/32, 256 стр.) @Про жизнь и про любовь. Екатерина Вильмонт @ @ | 2016 | 82 | бумажная книга |
| Андрей Симонов | Удивительные и необыкновенные приключения Лады и маленькой феи добра и справедливости | В этой детской истории описываются удивительные и необыкновенные приключения в городе и деревне обычной девочки школьницы Лады и маленькой феи добра и справедливости. Благодаря маленькой феи все… — @Accent Graphics communications, @(формат: 70×90/32, 256 стр.) @Лада раскрывает смысл и тайны нашего бытия @ электронная книга @ | 2017 | 60 | электронная книга |
| Жильбер Делаэ | Удивительные приключения Маруси (сборник) | Серия «Приключения Маруси» – это уникальный издательский проект, который стал бестселлером сначала во Франции, а потом и более чем в 50 странах мира! Общий тираж книг более 100 млн экземпляров. Про… — @Издательство АСТ, @(формат: 84×108/32, 640 стр.) @ @ электронная книга @ | 249 | электронная книга | |
| Верн Ж. | Дети капитана Гранта | Жюль Верн, замечательный писатель, создатель научно-фантастического романа, — один из самых замечательных читаемых французских авторов в мире. В настоящем изданиипредставлен один из лучших романов… — @Азбука, @(формат: 84×108/16, 24 стр.) @Мировая классика @ @ | 2018 | 122 | бумажная книга |
| Кэролайн Черри | Дети мрака | В беспощадной схватке противостоят друг другу освоители космоса: земляне и регулы, — алчные торговцы, подчинившие себе множество миров. Верой и правдой служат врагузагадочные мри, суровые воители… — @Северо-Запад, @(формат: 84×104/32, 448 стр.) @Science Fiction @ @ | 1997 | 350 | бумажная книга |
| Жюль Верн | Дети капитана Гранта | Жюль Верн, замечательный писатель, создатель научно-фантастического романа, — один из самых читаемых французских авторов в мире. С самого детства нас сопровождают его необыкновенные произведения… — @Азбука, Азбука-Аттикус, @(формат: 84×108/32, 640 стр.) @Мировая классика @ @ | 2012 | 92 | бумажная книга |
| Верн Ж. | Дети капитана Гранта | Жюль Верн, замечательный писатель, создатель научно-фантастического романа, — один из самых читаемых французских авторов в мире. С самого детства нас сопровождаютего необыкновенные произведения… — @Азбука, @(формат: 70×90/32, 256 стр.) @Больше, чем книга @ @ | 2018 | 885 | бумажная книга |
| Жюль Верн | Дети капитана Гранта | Жюль Верн, замечательный писатель, создатель научно-фантастического романа, — один из самых читаемых французских авторов в мире. С самого детства нас сопровождают его необыкновенные произведения… — @АЗБУКА, @(формат: 84×108/32, 640 стр.) @Мировая классика @ @ | 2012 | 79 | бумажная книга |
| Татьяна Фрейденссон | Дети Третьего Рейха | Герои этой книги — потомки нацистских преступников. За три года журналист Татьяна Фрейденссон исколесила почти полмира — Германия, Швейцария, Дания, США, Южная Америка. Их надо было не только… — @Захаров, @(формат: 84×108/32, 648 стр.) @ @ @ |
Я как раз о том думал, что не только он может плясать, петь и всё такое… И ничего сложного нету показывать, как пыхтит паровоз и стреляют крупнокалиберные пулемёты… — Убери, — говорю, — свою котлету. Он её сейчас же в рот убрал. Жуёт и улыбается. Съел котлету и говорит: — Во фрукт! Котлету не хочет. — Знаешь что, — говорю, — я не хуже тебя умею разные штучки выкидывать, разные там пляски, песни разные там… — Ну и что? — говорит. — А то, — говорю, — что я не хуже тебя плясать умею! Он, представьте себе, обрадовался. — Серьёзно умеешь? Чего же ты мне раньше об этом не сказал? Мне вдруг неудобно стало, вроде я ему завидую.
Скачать книгу Голявкин В. — Удивительные дети абсолютно бесплатно. Для того, чтобы бесплатно скачать книгу Голявкин В. — Удивительные дети с файлообменников нажмите на ссылки сразу за описанием бесплатной книги. В этой книге объединёны повесть В. Голявкина «Ты приходи к нам, приходи» и цикл рассказов под общим названием «Надоедливый Миша».
Герой повести «Ты приходи к нам, приходи» — второклассник Лялька-Валька. Он приехал с мамой на дачу, а ему так хочется в пионерский лагерь к новому другу Саше, но не очень-то охотно пускают в лагерь посторонних. Название Удивительные детиАвтор Голявкин В.Год 1972Страниц 192Формат PDFРазмер 14,51 Mb dfiles Дорогие читатели если у Вас не получилось напишите об этом в комментарияхи и мы обязательно вам поможем.
Мы надеемся, что Вам понравилась книга Голявкин В. — Удивительные дети и Вы получили удовольствие от чтения.
А воздух-то какой! Всё больше и больше темнеет. Наш дом – верхние комнаты. Мы с мамой несём наши вещи. Я поднимаюсь по лестнице и всё время нюхаю воздух. – Жаль, что отцу не дали отпуск, – говорит мама. – Такой воздух! – говорю я. Мы с мамой стоим в новой комнате. – Вот здесь мы будем жить лето, – говорит мама.
Инфо
Утро Я умывался под лестницей из умывальника, а хозяин Матвей Савельич стоял рядом со мной: – Лей, лей! Всем хватит воды, а не хватит – вон из колодца ещё возьмите, в чём дело! Я вовсю лил. – Ну как? Хорошо? Мойся, мойся! Вода хороша! У меня колодец очень хороший. Сам рыл. Сам копал. Только у Ямщиковых такой колодец да у меня. А у других это разве колодцы? – А что у других? – А ты погляди.
– Схожу погляжу… – И сходи. И мамашу возьми. …А какое было утро! Солнце поднималось из-за озера. И опять всё озеро было в чёрточках. А посреди озера серебристая полоса. От солнца.
Неужели вот так я и буду ходить каждый день по деревне да вдоль озера, а дальше что? Конечно, я могу купаться, кто-нибудь меня на лодке покатает, и рыбу лови себе, пожалуйста, сколько хочешь, всё это так. Но должны же ведь быть у меня какие-то друзья, приятели, не могу же я без них… Но где их взять? Не могу же я их вот так, сразу, взять и найти. Вдруг я этого мальчишку увидел и ужасно обрадовался.
Он стоял в камышах, и сначала я не понял, чего он там стоит, а потом понял: он там рыбу ловит. Удочка у него была длиннющая, я сначала удочку увидел, а потом его. Я сел на траву и смотрю. При мне он две рыбы поймал. Никак я сначала не мог понять, куда он их кладёт, а потом понял: он их за пазуху кладёт! Он поймал третью рыбу и тоже – за пазуху. Я сейчас же представил себе, сколько у него там за пазухой этих рыб, как они там прыгают и щекотят ему живот.
Всё! Я сначала немножко испугался: странно всё-таки. А потом – ничего, вижу – стоит он и дышит тяжело, словно бежал долго. – Ты чего, – говорю, – до меня дотрагиваешься? – А кто ты такой? – говорит. – Что, до тебя дотрагиваться нельзя? – А ты кто такой? – спрашиваю. – Да ты кто, сумасшедший или кто? – это он мне говорит. – Это ты, – говорю, – сумасшедший, по всему видно: ни с того ни с сего вдруг выскакивает, дотрагивается… – Ишь ты какой! – говорит. – А как же я с тебя погоны буду срывать? Или у тебя их уже сорвали? – Какие погоны? – Если и вправду он из какого-нибудь сумасшедшего дома сбежал? Возьмёт да укусит, да мало ли что… А он орёт: – Да ты что, с луны свалился? – Кто из нас с луны свалился, это ещё неизвестно, скорей всего, это ты с луны свалился… Он хлопнул в ладоши, подпрыгнул и как заорёт: – Ха! Вот фрукт! «Ну, – думаю, – не иначе.
Внимание
Вот почему он всё время ёжился и корчился! Я сидел и ждал, когда он кончит ловить, выйдет из своих камышей и покажет мне рыб. Но он всё ловил. Я окликнул его. Нет, он не слышал меня или он не хотел меня слышать. Он стоял ко мне боком, и я видел его оттопыренную майку с рыбами, его какое-то суровое лицо в веснушках, и опять стало мне скучно.
Он так был занят своей рыбой! Он, наверное, весь день может так стоять в воде со своей удочкой, не видя ничего, не слыша… Пробежали ребята с мячом. Я бы за ними с удовольствием побежал, да только что они подумают, если я вдруг за ними побегу? Я встал. Пошёл вдоль берега. А этот! Тоже мне! Рыбак! Я бы никогда не стал за пазуху рыб запихивать.
Разве настоящий рыбак за пазуху рыб запихивает? А ещё не отвечает! В лесу Я свернул в лес.
Деревья слегка покачивались, и полоса на озере становилась извилистой. Совсем рядом заиграл пионерский горн. – У кого вода, а у кого бурда, – сказал Матвей Савельич. Я вышел за калитку. За калиткой За калиткой стоял малыш и плакал.
А рядом с ним стояла бабушка. Малыш повторял: – Я хочу черпалку! – Нету черпалки, – отвечала бабушка. – Давай черпалку! – орал малыш. – Что это за черпалка такая? – спросил я. Малыш посмотрел на меня и сказал: – Давай черпалку! – Неужели ты не видишь, Мишенька, что у него нет черпалки? – сказала бабушка. Он опять посмотрел на меня. Я показал ему руки – вот, мол, нет у меня черпалки.
Он замолчал. Потом крикнул: – Давай черпалку! – Господи, – вздохнула бабушка, – чуть свет вставать зарядил. Возьми я ему раз да скажи: «Куплю я тебе, Мишенька, черпалку, если ты курицу съешь». А что это за черпалка такая и сама не знаю. Просто так сказала ему, чтоб он курицу съел.
Что же, по-твоему, я должен ходить и всем докладывать, так, что ли? — Зачем же всем? Другу-то своему мог сказать? Зачем же от друзей свои способности скрывать! Вот фрукт! Мне эти его усмешки и разное там кривлянье ух как надоело! — Если ты ещё раз меня этим фруктом назовёшь, — говорю, — я с тобой разговаривать не буду… — Так это же у меня привычка такая! Он подпрыгнул, в ладоши хлопнул и как заорёт: — Вот фрукт! Я даже не знал, обижаться на него или нет, и решил не обижаться. Тем более он у меня тоже привычку нашёл, не буду говорить какую. После всех этих разговоров мы с ним соревноваться пошли. Кто дольше спляшет. Я думал, мы на сцену в клуб пойдём, а мы в баню пошли. Пыли, говорит, там нету и пол дощатый. Тихо и спокойно. Пляши себе, сколько твоей душе угодно. Подходящее он всё-таки место нашёл для соревнования. Мне бы никогда такая идея, насчёт бани, в голову не пришла.
Давай начнём, пока ещё жарче не стало, нечего пустыми разговорами заниматься! Ты просто, я вижу, увиливаешь, вот и всё! Я не на шутку разозлился и говорю: — Давай, пожалуйста, начнём! Мы встали рядышком, друг на друга покосились, не знали, как начать, а после он крикнул: — Концерт пляски! В бане голос раздался глухо и как-то странно. И мы заплясали. Я два раза поскользнулся, пол был мокрый, но быстро вскакивал, как будто и не падал. Тем более что он тоже поскользнулся. Оказалось, уж не так-то трудно с ним соревноваться, нужно было только начать, а там пошло, а когда он выкрикивал «оп-ля!», я тоже выкрикивал «оп-ля!», ничего в этом такого сложного не было.
Он не останавливался, и я тоже не останавливался, зачем же мне останавливаться, если он не останавливается. Я на него только косился всё время, чтобы его из поля зрения не упускать.
Сделал и прислал Кайдалов Анатолий.
_____________________
Кому что удивительно 4
В шкафу 6
Нехорошо получилось 12
Поющая Катя 14
Друзья 16
Закутанный мальчик 18
Птичка 20
КОМУ ЧТО УДИВИТЕЛЬНО
Танька ничему не удивляется. Она всегда говорит: „Вот уж не удивительно!», даже если бывает и удивительно. Я вчера на глазах у всех перепрыгнул через такую лужу… Никто не мог перепрыгнуть, а я перепрыгнул! Все удивлялись, кроме Тани:
— Подумаешь! Ну и что же? Вот уж не удивительно!
Я всё старался её удивить. Но никак не мог удивить. Сколько я ни старался. Я из рогатки попал в воробышка. Научился ходить на руках, свистеть с одним пальцем во рту. Она всё это видела. Но не удивлялась.
Я изо всех сил старался. Что я только не делал! Залезал на деревья, ходил без шапки зимой…
Она все не удивлялась.
А однажды я просто вышел с книжкой во двор. Сел на лавочку. И стал читать.
Я даже не видел Таньку. А она говорит:
— Удивительно! Вот не подумала бы! Он читает!
В ШКАФУ
Похожие записи:
Слайд 1
Виктор Владимирович Голявкин Презентацию подготовила Исакова М.А.
Слайд 2
Виктор Владимирович Голявкин − советский писатель и художник, который заявил о себе очень ярко во второй половине XX столетия.
Слайд 3
Отец, Владимир Сергеевич Голявкин , москвич, в Московском синодальном училище получил начальное музыкальное образование под руководством знаменитого впоследствии дирижёра Н. С. Голованова. В Гражданскую войну он воевал в легендарной 25-й Чапаевской дивизии. В составе кавалерийской части освобождал Баку от иностранных интервентов. После гражданской войны Владимир Сергеевич окончил бакинскую консерваторию и работал в музыкальных школах и училищах Азербайджанской республики. .
Слайд 4
Его мать, Любовь Николаевна Шарина, получила среднее музыкальное образование. В 1911 году она окончила Бакинское женское учебное заведение Святой Нины; а к 1917-му – Бакинское музыкальное училище. С 1920-го по 1922-й она работала в Азербайджанской государственной консерватории преподавателем музыки. Кроме того, девушка пошла учиться в театральную студию – страстно хотела стать артисткой, играть драматические роли, танцевать и петь на подмостках.
Слайд 5
Неудивительно, что Виктор вместе с его двумя младшими братьями получил первичное музыкальное образование на лучших образцах мировой музыкальных классики. Родители готовили сыновей к музыкальной карьере.
Слайд 6
Тем не менее, когда Виктор однажды нарисовал выразительные карикатуры на приходивших музицировать к ним в дом гостей, отец подарил ему книгу о живописи. С тех пор Виктор старался прочитать все доступные в то время книги о художниках и изобразительном искусстве, а также постоянно рисовал сам. Во время Великой Отечественной войны, когда отец был на фронте , его карикатуры, высмеивающие фашистов, даже печатали в «Боевом листке», в газете «Бакинский рабочий».
Слайд 7
Отец вернулся с войны и продолжал работать в музыкальных школах. Виктор готовился стать художником. Видно, он считал, что прежде всего ему надо оторваться от семьи, где «всё время играли и пели». Он садится на пароход и уезжает в Самарканд — старинный восточный город, где в то время жил его друг. Здесь Виктор поступает в художественное училище.
Слайд 8
Позже художественное училище было переведено в Ташкент, а затем в Сталинабад (ныне — Душанбе). Будущий художник узнаёт жизнь и искусство Востока, это его очень обогащает.
Слайд 9
После солнечных ярких городов Азии жизнь привела его в Ленинград —средоточие западноевропейского искусства. Виктор восхищается им, шедеврами Эрмитажа, художниками Тинторетто, Рафаэлем, Пикассо, Ван-Гогом … В Ленинграде Голявкин поступает в Академию художеств и остаётся в этом городе навсегда.
Слайд 10
Вскоре после окончания Академии художеств Голявкин обнаружил в себе и литературный дар. Он стал писать маленькие рассказы, которые хоть и не вписывались в официозный стиль тогдашней советской литературы, однако хорошо воспринимались детьми.
Слайд 11
Его рассказы для детей печатались в журналах « Мурзилка » и «Костёр», и их количество непрестанно увеличивалось. В 1959-м вышел первый сборник рассказов начинающего писателя для детей и юношества под названием «Тетрадки под дождём».
Слайд 12
Взрослые рассказы впервые появились в самиздате в 1960 г., в журнале Александра Гинзбурга «Синтаксис»; публикация в официальных изданиях состоялась много позже. Некоторые ранние рассказы были напечатаны в 1999—2000 гг.
Слайд 13
Особенностью рассказов писателя является их краткость вместе с остроумным доброжелательным юмором. Это нечасто встречающаяся в литературе особенность — краткость. Такой ёмкий краткий стиль требует особого писательского мастерства, которым Голявкин владел, как никто другой. Герои его рассказов всегда хоть и смешные, но деятельные и обаятельные
Слайд 14
Например, рассказ «Рисунок»: Алёша нарисовал цветными карандашами деревья, цветы, траву, грибы, небо, солнце и даже зайца. — Чего здесь не хватает? — спросил он папу. — Всего здесь достаточно, — ответил папа. — Чего здесь недостаточно? — спросил он брата. — Всего хватает, — сказал брат. Тогда Алёша перевернул рисунок и написал на обороте вот такими большими буквами: И ЕЩЁ ПЕЛИ ПТИЦЫ — Вот теперь, — сказал он, — там всего хватает! Такие короткие рассказы часто встречаются у писателя.
Слайд 15
Виктор Голявкин писал для детей с любовью. Его рассказы вне времени, они пропитаны теплотой и пониманием того, что все мы родом из детства.
Слайд 16
На сегодняшний день вышло более 80 книг писателя. Многие из них он проиллюстрировал сам.
Слайд 17
Рассказы и повести Голявкина многократно публиковались за рубежом: в Польше, Болгарии, Германии, Румынии. Повесть «Мой добрый папа» только в Японии издавалась 9 раз.
Слайд 18
По сценариям Голявкина на «Ленфильме» сняты кинокартины «Мой добрый папа» (1970) и «Слон и Боба» (1972). «Валька — Руслан и его друг Санька» (студия имени Горького по повести «Ты приходи к нам, приходи»).
Слайд 19
Графические и живописные работы В. Голявкина не раз выставлялись, несколько полотен приобрел Государственный Русский Музей.
Слайд 20
В июле 2011 года вдова Виктора Голявкина , Людмила Бубнова , организовала выставку его живописных работ в Выставочном зале Санкт – Петербургского союза Художников, посвященную 82 — летию со дня рождения писателя.
Слайд 21
Писатель и художник умер 26 июля 2001года в своей квартире в Петербурге от последних инсультов. Первый случился в 1976 г.; с тех пор Виктор Владимирович не выходил на публику, но работать продолжал. Рассказы – надиктовывал жене, а картины научился писать левой рукой. Похоронен на Комаровском поселковом кладбище.