Рассказы солдат о войне в афгане

2021-12-26T14:24:00+03:00

2021-12-27T03:39:29+03:00

2021-12-26T14:24:00+03:00

2021

https://inosmi.ru/social/20211226/251206669.html

Как русские под командованием Суворова перехитрили турков

Как русские под командованием Суворова перехитрили турков

Общество

Новости

ru-RU

https://inosmi.ru/docs/terms/terms_of_use.html

https://россиясегодня.рф

Осада русскими войсками османской крепости Измаил грозила кончиться ничем, когда во главе армии был поставлен генерал Суворов. В декабре 1790 года эксцентричный военноначальник… ИНОСМИ, 26.12.2021

общество, история, европа, германия, немецкий, александр суворов, григорий потемкин, русско-турецкие войны

https://cdnn1.inosmi.ru/images/24510/37/245103780.jpg

https://inosmi.ru/social/20210717/250136266.html

https://inosmi.ru/social/20210613/249904384.html

https://inosmi.ru/social/20201107/248462192.html

https://inosmi.ru/social/20200229/246955747.html

https://inosmi.ru/social/20201222/248810699.html

https://inosmi.ru/politic/20190730/245553433.html

https://inosmi.ru/politic/20190725/245525544.html

https://inosmi.ru/history/20190526/245103138.html

Осада русскими войсками османской крепости Измаил грозила кончиться ничем, когда во главе армии был поставлен генерал Суворов. В декабре 1790 года эксцентричный военноначальник отдал приказ начать генеральное наступление, переросшее в невообразимую бойню.

Вначале разразившаяся Французская революция мало чем затронула Европу. Во всяком случае, это можно сказать о 1789 и 1790 годах. Вместо того чтобы заняться возможными последствиями революции для своих режимов, великие державы продолжали конфликтовать между собой. Чтобы вернуть потерянные в результате прошедших войн территории, Османская империя в 1787 году объявила России войну, в которой Екатерина II привлекла на свою сторону Австрию в качестве союзника. В ответ на это Пруссия и Великобритания стали подстрекать Швецию начать войну с Россией. Впоследствии Пруссия вступила в конфликт на стороне Турции, а Дания — на стороне России. 

Тем, что Екатерине II удалось закрепиться в Крыму, она обязана помимо прочего захвату Измаила 22 декабря 1790 года. Под давлением Пруссии Австрия вышла из войны, поэтому царица стремилась к скорейшему заключению победного мира. Но ее армии застряли у стратегически важной крепости в нижнем течении Дуная (в сегодняшней Одесской области). Приближалась зима, и возникла угроза, что война с непредсказуемыми последствиями продлится еще год 

В ноябре у Измаила сосредоточились три русских корпуса. Однако их командующие пришли к заключению, что это огромное укрепление не удастся взять штурмом. Гарнизон крепости насчитывал 35 тысяч человек, что соответствовало численность армии среднего размера. 265 пушек были размещены в системе из водяных рвов, башен и палисадов, атака на которые была равносильна самоубийству. 

Нерешительность генералов приводила в отчаяние их главнокомандующего — князя Григория Потемкина. Бывший возлюбленный Екатерины, к которому она по-прежнему испытывала величайшую симпатию, напыщенно обещал ей вернуться домой с победой. Теперь же русские солдаты впрягали в пушки лошадей и готовились к отступлению. 

Штаб Потемкина находился в 300 километрах отсюда, в городе Яссы. Там князь Таврический приказал обустроить себе дворец, в котором посвящал себя не только управлению новых территорий, но и утехам со своим многочисленным любовницам, в том числе с «юной девушкой пятнадцати или шестнадцати лет, прекрасной как Купидон», как писал один из современников. Со свойственной ему решительностью князь нашел выход из положения: призвал генерала Александра Васильевича Суворова (1730 — 1800). 

Если эксцентричный Потемкин был гением стратегии и гедонистического образа жизни, то не менее эксцентричный Суворов был гением тактики. Годом раньше, за его атаку, решившую ход сражения при Рымнике, царица по настоянию Потемкина не только наградила Суворова орденом Святого Георгия 1 степени, но и присвоила ему титул графа Рымникского. И вот теперь он получил от Потемкина новый приказ: «Огляди всё и распоряди и, помоляся Богу, предпринимайте».

13 декабря Суворов в сопровождении лишь нескольких казаков прибыл в лагерь под Измаилом. Он был похож на пугало, сидящее верхом на лошади, ночами распевал песни, ел в самое неподходящее время и имел обыкновение кататься голым по траве, считая это полезным для здоровья, — пишет о Суворове британский историк Саймон Себаг- Монтефиори. Суворов немедленно организовал осаду, определил новые позиции для артиллерии и принялся отрабатывать с солдатами штурм крепостных стен на макетах. 

Всего в распоряжении генерала была только 31 тысяча солдат. Но его преимущество заключалось в том, что турки считали себя находящимися в неприступной крепости и поэтому не уделяли должного внимания наблюдению за русскими войсками. Предложение русских сдаться без боя, чтобы избежать кровопролития «среди невинных жен и младенцев», было турками отклонено. 

Генеральное наступление Суворов назначил на раннее утро 22 декабря. Еще на рассвете русские взяли первые оборонительные рубежи. С этого момента Измаил «являл собой картину Дантова ада», — пишет Монтефиори. 4000 лошадей вырвались из конюшен и носились, топча живых, мертвых и раненых. «Можно без преувеличения сказать, что сточные канавы окрасились в красный цвет», — вспоминал один из участников событий. 

Турецкий главнокомандующий вместе с 4000 солдат забаррикадировался в центральном бастионе. Обезумевшие от крови казаки пробивались сквозь этих солдат, ни один из которых не остался в живых. Затем началось разграбление города. Прежде чем убить своих жертв, казаки срывали с них одежды, чтобы не испачкать. Трупы лежали слоями друг на друге, образуя высокие завалы, поэтому было невозможно двигаться вперед, не наступая на них. Приходилось растаскивать тела, чтобы очистить дорогу для высших офицеров. 

Так была взята одна из самых важных крепостей Османской империи, — подводит итог Монтефиори: «Почти 40 тысяч человек погибли в этой самой кровавой битве столетия». Потемкин не стал смотреть на бойню, а ограничился высокопарным высказыванием: «Что значат 10 000 — 12 000 человек по сравнению с ценой подобной победы?» 

В том же духе он якобы спросил Суворова вскоре после битвы, чем он может наградить того за заслуги, как будто слава победителя принадлежит только ему Потемкину как отдавшего приказ Суворову. На что генерал, как говорят, дал прохладный ответ: «Я не купец и не торговаться с вами приехал. Меня наградить, кроме Бога и Всемилостивейшей Государыни, никто не может». Эта фраза приводится в многих повествованиях, однако на самом деле является фейком. Во всяком случае, это доказано путем тщательного изучения источников. Согласно им Потемкин и Суворов встретились лишь спустя два месяца после падения Измаила, и к тому моменту князь уже давно сообщил о своем генерале в Петербург, всячески расхваливая его. 

Однако в одном Екатерина и Потемкин все-таки просчитались. С падением Измаила война вовсе не закончилась, хотя потеря считавшейся неприступной крепости стала тяжелым ударом по боевой морали турок. Но молодой султан Селим III не хотел омрачать свой приход к власти досадным поражением и продолжил военные действия. Лишь дальнейшие военные неудачи турок и смерть Потемкина от малярии в октябре 1791 года подготовили путь к заключению мирного договора, который был подписан в начале 1792 года в Яссах. 

Суворов же продолжил воевать — в Польше и против революционной Франции. Сын Екатерины и наследник престола Павел I по-своему отомстил полководцу своей ненавистной матери, два раза отправив его в отставку. 

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Слова «страх» не было

С Евгением Бадулиным, председателем алтайской организации «Инвалиды войны», мы встретились в его кабинете. Сели напротив друг друга за большой офисный стол из темного дерева.

Мужчина попросил своего секретаря сварить для меня кофе и закрыть окно. Сегодня морозно. Пока поручения исполнялись, я прислушалась к музыке, звучавшей через телевизор на стене. Это были песни из какого-то модного чарта.

Собеседник не выключил «фон», когда начал говорить о своем детстве: «Я родом из Шипунова. Оба деда служили. Один даже первую мировую прошел». Через несколько минут мне приносят чашку кофе, я кидаю в напиток кубик сахара, и задаю первый вопрос. Музыка резко замолкает.

Евгений Бадулин,
ветеран афганской войны,
председатель организации «Инвалиды войны»,
предприниматель:

Меня призвали на срочную службу в 1987 году, в 18 лет, сразу после школы. Сначала отправили в «учебку» для разведчиков под Ташкентом. Там я провел пять месяцев. Обучение закончил уже в звании младшего сержанта. Дальше, уже в Афганистане, меня назначили командиром отделения и поставили в головной дозор.

До призыва в армию Бадулин почти ничего не знал об афганском конфликте. Максимум — обрывистые фразы тех, кто приехал. Но и из них было понятно, что в далекой стране правит война.

«Я туда не просился. Просто так получилось», — буднично говорит Евгений. Путь в Узбекистан лежал через Новосибирск — именно в тот момент юноша понял, куда его везут.

«Как ни странно, когда офицеры рассказали, что мы в конечном итоге окажемся в Афгане, я не испугался». Ведь самым страшным местом оказалась именно «учебка».

Голос Евгения становится железным, глаза смотрят прямо на меня, слова будто ввинчиваются в кожу: «Тяжелее в жизни ничего не было». Не облегчил подготовку даже спорт, с которым парень всегда был на «ты».

Евгений Бадулин,
ветеран афганской войны,
председатель организации «Инвалиды войны»,
предприниматель:

Человека там растирали в пыль. Мелкую-мелкую. Потом то, что осталось цементировали. Получались специалисты. Другими словами, было жестко. А иногда и жестоко. Мало того, что мы погружались из холодного климата сразу в жаркий, так еще и физические нагрузки были неимоверные.

Например, такие.

Евгений Бадулин,
ветеран афганской войны,
председатель организации «Инвалиды войны»,
предприниматель:

Каждый день мы бегали на стрельбище. Сначала пять километров по городу, потом 15 километров по пересеченной местности. И обратно таким же путем. Однажды пулеметчик понял, что потерял коробку с боеприпасами по дороге. Мы развернулись и пошли ее искать. Нашли. Но пришлось сделать круг. Перед тем, как, наконец, отправиться в часть, командир сказал: «Если поймаете машину, можете ехать. Мы не поймали. Пришлось бежать. С рюкзаками, наполненными щебенкой.

«Стингеры» и «Голос Америки»

Все это время в письмах матери юноша рассказывал, что у него все хорошо, жив-здоров.

Евгений Бадулин,
ветеран афганской войны,
председатель организации «Инвалиды войны»,
предприниматель:

Уже в Джелалабаде, на службе, я встретил своего одноклассника. В детстве мы хорошо дружили. Он отправил письмо своему отцу, упомянул в нем про меня. Так моя семья узнала, что я на войне. Потом мама рассказала, что тайком слушала радио «Голос Америки», потому что только там сообщали что-то о войне в Афгане.

На войне мужчина провел два года. Участвовал в том числе в обмене военнопленными, захвате двух «Стингеров».

И все же эти воспоминания — не самые тяжелые из тех, что есть в «копилке» ветерана.

Евгений Бадулин,
ветеран афганской войны,
председатель организации «Инвалиды войны»,
предприниматель:

Помню, однажды на моих глазах погиб барнаульский парень. Тоже был разведчиком. Подорвался на минном поле. До возвращения домой ему оставалась неделя. Еще одному снайпер попал в голову. После этого так колбасило, что только пинок помогал идти дальше.

Вернувшись, Евгений получил юридическое образование. Женился, стал отцом. А позже — дедушкой. От афганской войны у него остались контузия и пособие в 2,5 тыс. рублей в месяц.

Очередь

Сергей Лавров закончил барнаульское летное училище. Говорит, всегда хотел летать.

Выпустился в 1984 году. И уже знал, что полетит в Афган. Но не сразу. Сначала — подготовка. После нее, в 1986 году, отправился в Кандагар уже офицером: «Наша очередь подошла».

Я спрашиваю: «Боялись?» Отвечает со смехом, будто не понимая смысла: «А зачем? Меня учили воевать». Может быть, поэтому сдержанно поясняет, что когда прилетел, ничему не удивился: «Схожу с трапа самолета. Смотрю вокруг: жара, горы, стрельба». Мужчине тогда было 24 года.

Сергей Лавров,
ветеран афганской войны,
пенсионер:

Летчики служили год. Дольше было нереально из-за тяжелейших физических нагрузок. Мы проводили по несколько вылетов в день. И, с одной стороны, было проще, чем другим войскам, потому что ту грязь войны, что на земле, мы не видели. А с другой — ответственность огромная. Боеприпасы у летного состава — это не «пульки», как у всех остальных.

Отдыхали служащие после напряженного дня в военном городке. Он представлял из себя «коробки», в которых летом можно было спастись от палящего солнца и жары под +60. А зимой не замерзнуть. «Жилище мы облагораживали сами. Помнится, строили бани. То, что нужно после полетов», — подмечает герой.

На питание военные тоже не жаловались. «Мы — существа нежные, поэтому кормили хорошо. Никаких консервов. Горячительные напитки тоже бывали».

Спустя год службы, Лавров вернулся в Барнаул — долечивать желтуху. Еще через год, «Родина снова позвала». По признанию собеседника, уезжать из дома не было никакого желания. Но пришлось.

Сергей Лавров,
ветеран афганской войны,
пенсионер:

Не хотелось снова жить в жестком режиме и за забором. Там ведь даже не важно, какой сегодня день недели. Понедельник или суббота. Все одно и то же. Привыкаешь.

Так собеседник жил до вывода советских войск в 1989 году.

После афганской Лавров участвовал в чеченской и других военных кампаниях. Отовсюду вернулся без ранений. Воспитывает двоих детей.

Вкус «Колы» и стрельбы

Владислав Павлюков — мужчина на вид средних лет в джемпере веселого зеленого цвета. О войне рассказывает так, будто она случилась не с ним. Много улыбается, хотя помнит все в подробностях. Возможно, оттого, что подробности эти преследуют его во снах даже много лет спустя.

Владислав Павлюков,
ветеран афганской войны,
бизнесмен:

Я хотел в Афганистан. Даже просто для того, чтобы побывать за границей. Это же совершенно другой опыт. Интересно было, что там, за «железным занавесом». Хотелось все попробовать, узнать «на зуб», как ребенок.

Не помешал «исследованию» ни юный возраст (18 лет), ни псориаз. Прямо перед отъездом, в 1985 году, юноша покрылся проявлениями болезни почти полностью. Но на итоговой комиссии врач пропустил со словами: «Приедешь туда — через три дня будешь чистенький». Угадал.

Владислава определили в Кабул, в воздушно-десантные войска.

Владислав Павлюков,
ветеран афганской войны,
бизнесмен:

Когда мы вышли из самолета, увидели гору. Оказалось, это было стрельбище. Но первым, что сбило с ног, была температура. Уезжали в -3, приехали в +40. И это в апреле. Жарковато. Иногда в ручей падали, чтобы охладиться. А там трупы животных.

Прибывших снова обучали. Правда, афганские «уроки войны» оказались в разы сложнее, чем союзные.

Владислав Павлюков,
ветеран афганской войны,
бизнесмен:

Дома мы выстрелили от силы по 30 патронов. Ну, кинули по паре гранат. Еще разбирать и собирать автомат умел красиво. И все. А тут обучали всему и сразу.

Из младшего сержанта Павлюков быстро дорос до командира отделения. Потом — до заместителя командира взвода. И, наконец, незадолго до возвращения на родину — до командира. Тогда парень получал самую большую зарплату — 18 рублей 40 копеек.

На эти деньги можно было отвлечься от военных будней и побаловать себя покупками в местных лавках.

В них можно было найти «забугорную» технику, сладости и даже газировку. Именно в Афганистане наш собеседник впервые попробовал «Колу».

Вспоминает, что советскую армию достойно снабжали. Не было проблем ни с сигаретами, ни с сухпайком. Последним русские парни нередко делились с голодными мирными жителями.

Владислав Павлюков,
ветеран афганской войны,
бизнесмен:

Едешь мимо кишлака, дети на дорогу выбегают и просят что-нибудь поесть: тушенку или галеты. Еще был вариант обменять эти продукты на фрукты или овощи, которых не было у нас.

Но по ночам не дают покоя другие эпизоды из прошлого. Когда казалось, что сейчас все закончится.

Владислав Павлюков,
ветеран афганской войны,
бизнесмен:

Однажды мы поехали на операцию в Кандагар. Ехали на БТРе часа два. И тут по радиосвязи передали, что одна из наших машин взорвалась. А ребят, которые были в ней, забрал вертолет. Мы были шокированы, но двигались дальше. И вот я сижу рядом с водителем и вижу, как неподалеку, метрах в пяти, взлетает в воздух бензовоз. Все разлетается, бензин льется. Что делать — непонятно, а с дороги съезжать опасно. Но как-то справились.

Через полгода произошел подобный случай.

Владислав Павлюков,
ветеран афганской войны,
бизнесмен:

Как-то раз, ночью я сопровождал колонну в Панджшерском ущелье. Сначала попали под обстрел. Но ничего, отстрелялись, едем дальше. Вдруг водитель неудачно поворачивает, машина кренится на бок, и мы висим над пропастью. Речку видно. Но и тут удалось вырулить. Правда, у меня в руках после этого остался один автомат. Все остальное упало в воду.

Мужчина вздыхает и наконец произносит: «В такие моменты думаешь только о том, как родители это переживут?».

И продолжает: «Война затянула. После каждого задания хотелось еще и еще». Подобный энтузиазм обошелся дорого — осколочное ранение в голову и третья группа инвалидности.

Владислав Павлюков,
ветеран афганской войны,
бизнесмен:

В 1986 году, примерно за месяц до конца службы, я сопровождал очередную колонну. Стоим на точке, и тут взрывается снаряд. Я не удержался и треснулся головой об БТР. Очнулся, смотрю, а мне прапорщик голову перематывает. Три дня с температурой в части провалялся. Хотели в госпиталь отправить.

Но окончательно пришел в себя военный уже дома. На родине переживать о страшном опыте было некогда. В приоритете стояли высшее образование и работа.

Разве что, привычка разделять людей на «своих» и «врагов» осталась. Случаются, по признанию ветерана, и всплески эмоций. Когда «пальчик» принимаешь за «кулак».