Рассказы про томку чарушин читать с картинками

Евгений Иванович Чарушин родился 11 ноября 1901 года (по новому стилю) в городе Вятка, ныне — Киров. Любовью к рисованию и книгам он обязан своему отцу Ивану Аполлоновичу Чарушину. Будучи главным губернским архитектором, по проектам которого было построено более трёхсот зданий, он обучил сына основам рисования. А рисовать мальчик всегда любил.

Впоследствии Евгений Чарушин писал: «Это было просто, по-видимому, свойственно мне, как говорить, петь, шалить или слушать сказки. Помню, как я слушал сказки с карандашом и рисовал во время рассказа». Отец привил Жене и любовь к чтению. Семитомную «Жизнь животных» А. Э. Брема, которую он подарил сыну на день рождения, Евгений Иванович бережно хранил всю жизнь и часто перечитывал. От матери будущий художник и писатель перенял любовь к садоводству. Помогая ей, мальчик открывал для себя мир живой природы.

Этот мир Евгений Чарушин исследовал и самостоятельно. В огромном саду, окружавшем дом, он знал все укромные уголки и их обитателей. В шесть лет мальчик решил целый день питаться тем, что едят птицы, а в одиннадцать вместе с коровами переплыл реку Вятку, держась за коровий хвост. А любимым другом детства был трёхлапый пёс Бобка.

Большое влияние на становление личности Е. И. Чарушина оказала и многолетняя дружба с Ю. А. Васнецовым, с которым будущие художники вместе учились в вятской средней школе. В 15 лет Чарушин с одноклассниками выпускал журнал «Сопохуд» («Союз поэтов и художников»). Для журнала он писал, по собственной оценке, «корявые и тяжкодумные» стихи, однако опыт работы со словом пригодился в дальнейшем.

В 1918 году Чарушин был призван в Красную Армию и назначен помощником декоратора в культпросвете Политотдела штаба Красной Армии Восточного фронта. Отслужив четыре года, в 1922 году Е. И. Чарушин вернулся в Вятку, но вскоре уехал в Петроград (ныне Санкт-Петербург), чтобы по-настоящему учиться рисовать. Он стал студентом Петроградских государственных свободных художественных мастерских, вскоре переименованных в Высший художественно-технический институт (ВХУТЕИН; так в 1922–1930 годах называлось бывшее Высшее художественное училище при Императорской Академии художеств). Учился на живописном факультете у таких академических художников, как А. И. Савинов, А. А. Рылов, А. Е. Карев. В 1922–1927 годах посещал Мастерскую пространственного реализма М. В. Матюшина, хотя формально не был его студентом.

Во время учёбы ярко проявилось неприятие Чарушиным догм и ограничений. Он не хотел писать «по правилам». Кроме того, выяснилось, что поиски новых путей в живописи его тоже не интересуют. Гораздо больше впечатлений дарили зоосад или птичий рынок.

В 1924 году Евгений Чарушин познакомился с Виталием Бианки и вместе с ним отправился в поездку по Алтаю. Вновь окунувшись в мир живой природы, Чарушин наблюдал за животными и делал многочисленные зарисовки. В том же 1924-м Чарушин начал сотрудничать с только что появившимся детским журналом «Мурзилка», затем — с «Ежом» (1928–1935 годы) и «Чижом» (1930–1941 годы). Иногда работал без гонораров.

Е. И. Чарушин окончил ВХУТЕИН в 1927 году и, снова отслужив в армии — на этот раз недолго, пришёл в Детский отдел Ленинградского отделения Госиздата (будущего Детгиза). Художественному редактору Детского отдела В. В. Лебедеву понравились рисунки Чарушина, и несостоявшийся живописец стал иллюстратором.

В это время круг личного и профессионального общения Чарушина включал таких замечательных художников, как Ю. А. Васнецов, В. М. Конашевич, А. Ф. Пахомов, Н. А. Тырса, В. И. Курдов. Но в качестве художника книги Егений Чарушин во многом сформировался благодаря деликатной поддержке Лебедева. Прежде всего (как позже написал Евгений Иванович в автобиографии), — «в искании живописного ощущения материала, предметности, от которого Академия художеств уводила в сторону».
Первая же проиллюстрированная Евгением Ивановичем книга — «Мурзук» В. Бианки (1928) — привлекла внимание и юных читателей, и знатоков книжной графики. Для этой книги Чарушин рисовал с особым чувством, о чём рассказал в небольшой статье «О себе» (Детская литература, 1937, № 23, с. 44): «Мне, художнику, изголодавшемуся по образу, по изображению живого существа, вдруг заказали работу — “дай полноценный, ощутимый образ зверя”. Представляете мою радость и тот прилив энергии, который охватил меня <…> Одно только сознание, что мои работы будут сделаны для тысяч и даже миллионов наших ребят, подбавило мне сил и желания работать».

Высокой оценкой таланта и мастерства Чарушина стало приобретение иллюстрации из «Мурзука» Государственной Третьяковской галереей.

В следующем году появились первые чарушинские книжки-картинки: «Вольные птицы», «Дикие звери», «Разные звери», Далее последовали иллюстрации к произведениям К. И. Чуковского, Максима Горького, М. М. Пришвина, Д. М. Мамина-Сибиряка, В. К. Арсеньева, И. С. Соколова-Микитова. Одной из самых совершенных книг ленинградского «Детгиза» стали «Детки в клетке» С. Я. Маршака с иллюстрациями Чарушина, увидевшие свет в 1935 году. А в 1939 году появился диафильм «Детки в клетке», чёрно-белые рисунки выполнил Евгений Чарушин.

Создаваемые Евгением Ивановичем образы животных были забавными, трогательными и узнаваемыми. Кроме того, чарушинские звери и птицы весьма живописны — благодаря множеству фактур, передающих перья, когти и клюв птицы, шерсть зверя, копыто и рог лося. Позже Чарушин сформулировал цель, к которой стремился с первых дней работы в детской книге: «…дать ребёнку предельно цельный художественный образ, обогатить художественное восприятие ребёнка, открыть ему новые живописные ощущения мира…». Чтобы выполнять сложные по фактуре рисунки, Чарушин освоил технику литографии. И снова работал по-своему, вопреки всем литографским правилам.

Е. И. Чарушин большое внимание уделял единству слова и текста в книге. Он тщательно выбирал шрифт, поскольку в детской книге нет ничего случайного. Предпочитал рубленые шрифты: напечатанный таким шрифтом текст ребёнку проще читать.
В 1930 году Е. И. Чарушин сам начал писать небольшие рассказы для детей о животных, большую поддержку начинающему автору оказал С. Я. Маршак. Первой собственной книгой Чарушина с картинками и текстом — авторской книгой — стал «Щур» (1930). Это рассказ о яркой малиновой птице, волчишке Прошке, доге Харлашке чёрном коте Васе. Новое дело давалось Чарушину трудно. Не только писать, но и иллюстрировать собственные тексты оказалось очень сложно, рисовать к чужим книгам было много проще. Но он добился успеха: о рассказах начинающего писателя очень тепло отозвался Максим Горький.

В 1934 году у Евгения Ивановича родился сын Никита. Он — главный герой сборника рассказов «Никитка и его друзья», первое издание которого состоялось в 1938 году; книга вышла с иллюстрациями Е. Чарушина и Р. Великановой. Стиль повествования Чарушина-писателя (лаконичные, но красочными предложения и отсутствие сложных конструкций) позволяет читателю погрузиться в происходящие на страницах книги события, ощутить себя рядом с маленьким Никиткой, чтобы вместе с ним исследовать окружающий мир. (Никита Евгеньевич Чарушин (1934–2000) — тоже прекрасный художник, почти полностью посвятивший своё творчество анималистической детской книге. Его работы находятся в собраниях Государственной Третьяковской галереи, Русском музее, музеях Японии, Германии и других стран.)

Отличительной чертой прозы Евгения Чарушина является и обилие элементов устной речи (вульгаризмов и жаргонизмов), благодаря чему у читателя создается впечатление, что писатель не придумал эти истории, а сам пережил их, как, например, при выборе щенка в рассказе «Про Томку».

Результат творчества довоенного периода Е. И. Чарушина — около двух десятков книг, среди которых авторские «Птенцы» (1930), «Волчишко и другие» (1931), «Облава» (1931), «Цыплячий город» (1931), «Джунгли — птичий рай» (1931), «Животные жарких стран» (1935), «Семь рассказов» (1935), а также «Зверь бурундук» М. Пришвина (1935), «Королевская Аналостанка» Э. Сетона-Томпсона (1941) и др.

В начале Великой Отечественной войны Е. И Чарушин с семьёй был эвакуирован из Ленинграда в Киров. Там Евгений Иванович писал картины на партизанскую тему, оформлял спектакли в Кировском театре драмы («Жди меня», «Осада Лейдена», «Тристан и Изольда»), рисовал плакаты для «Окон ТАСС», учил детей рисовать в художественной студии.

Чарушины вернулись в Ленинград в 1945 году. Евгений Иванович продолжил работать как писатель и художник-иллюстратор.

На творчество Е. И. Чарушина 1940-х и 1950-х годов повлияли два новых для него занятия. В предвоенные годы он увлёкся цветным анималистическим эстампом, а в годы войны в Вятке выполнил стенные росписи по мотивам русских сказок о животных в детском саду и Доме пионеров. Опыт работы над эстампом реализовался в книге «Шутки» (1946), а затем — в альбомного формата «Зверятах» (1949).

В 1950-е годы изменился и подход Чарушина к изображению животных, к оформлению книг в целом. В его рисунках появилась перспектива, наметилась окружающая среда, тогда как раньше всё внимание художника было сосредоточено на изображении животного крупным планом. Кроме того, звери стали более «сказочными» и несколько напоминали персонажей Ю. Васнецова. Другой стала и техника рисунка: Чарушин начал работать гуашью и акварелью, но при этом тщательно прорабатывал даже самые мелкие детали. Он по-прежнему рисовал для книг других авторов (например: В. Бианки «Первая охота», 1950), писал и иллюстрировал собственные рассказы о звериных малышах: «Про Томку» (1957), «Большие и маленькие» (1951).

Чарушин также выступал как скульптор, продолжая начатую ещё в 1941 году серию фигурок животных. Во второй половине 1940-х годов он создал несколько барельефов по мотивам русских народных сказок: «Лиса и петух», «Лиса, заяц и петух», «Волк и семеро козлят». Работал с фарфором. Ленинградским фарфоровым заводом были выпущены фигурки и декоративные группы «Козлёнок», «Оленёнок», «Медведица с колыбелью», «Заяц с цветком», «У лукоморья» и др. Фарфор Чарушина является предметом серьёзного коллекционирования.

Последней книжной работой Евгения Ивановича Чарушина стали обновленные иллюстрации к книге С. Я. Маршака «Детки в клетке» (1965). За них в том же году художник был удостоен Золотой медали на Международной выставке детской книги в Лейпциге.
Творчество Чарушина — эстампы, фарфоровые скульптуры, иллюстрации — экспонировались на международных выставках в Париже, Софии, Лондоне, Праге, Хельсинки…

Евгений Иванович Чарушин скончался 18 февраля 1965 года в Ленинграде от онкологического заболевания. Похоронен на Богословском кладбище.

Книги заслуженного деятеля искусств РСФСР Евгения Ивановича Чарушина переведены на многие языки мира, но они были бы понятны и без перевода. Рисунки Чарушина чрезвычайно эмоциональны. Его звери — чувствуют, и это рождает отклик в душах людей. Произведения Чарушина исподволь, ненавязчиво учат детей понимать и любить животных. В этом — гуманистическая основа его искусства.

Общий тираж книг Е. И. Чарушина, изданных в нашей стране, Великобритании, Франции, Италии, Чехии, Словакии, Индии, США и в других странах, давно превысил 60 млн экземпляров. В России они регулярно издаются до сих пор. «Зверёнки» Чарушина, как он сам называл своих персонажей, остаются любимыми героями российских детей.

Читаем с интересом — Рассказ Моя первая зоология читать онлайн полностью, Чарушин Е. И.

В ЛЕСУ

БАРСУК

Пришла весна, стаял снег. Из своей сухой норы вылез барсук. Сонный еще. Сопатый, мохнатый, подслеповатый. Он всю зиму спал, как медведь. Шерсть у него на боках свалялась. Потягивается барсук, расправляется.

Пошел барсук на охоту — лягушек ловить. Под корнями во мху жуков искать. Поест, попьет, почавкает — да тем же ходом обратно к себе на квартиру, в сухую свою нору.

КАБАН-СЕКАЧ

Это дикая свинья — кабан.

Он бродит по лесам, похрюкивает. Дубовые желуди подбирает. Своим длинным рылом в земле роется. Своими кривыми клыками корни рвет, наверх выворачивает — ищет, чего бы съесть.

Недаром кабана секачом зовут. Он клыками и дерево подсечет, как топором, он клыками и волка убьет — будто саблей зарубит. Даже сам медведь и тот его побаивается.

БЕЛКА

Надоело белочке скакать по веткам да шишки грызть — шелушить. Захотелось ей грибков поесть. Скок — прыг, скок — прыг с ветки на ветку, с прутика на прутик — да с дерева на землю.

Белочка-белочка, ты рыжики ешь, подосиновики, сыроежку и груздь, и белый гриб, сморчок, боровик и масляник. Только смотри не ешь красивый красный гриб в белых пятнышках: это ядовитый гриб мухомор — отравишься.

ЖУРАВЛЬ

Проснулся журавль на болоте, на моховой кочке, клювом пригладил перья и закурлыкал во весь голос: курлы,курлы!
Полетел на горох — горошку поклевать. Поел, на речку слетал, напился, в чистую воду посмотрелся — до чего хорош! Ноги длинные, шея тонкая, сам весь серый. Расправил журка крылья и ногами стал притопывать, подплясывать, приседать, вертется, и в воду глядеться.

РЫСЬ

В тёмном лесу, у лесной тропинки, залёг зверь. Это рысь — кошка ростом с большую собаку. Хвост у неё короткий, уши с кисточками, шкура в пятнышках. Лежит рысь на толстом суку и ждёт. Не ходи под этим деревом — попадёшь в её когти. Она с дерева так и бросится на добычу!..

МЕДВЕДЬ

Сидит медведь-сладкоежка, ест малину.

Чавкает, урчит, причмокивает. Не по одной ягодке срывает, а весь куст целиком обсасывает — одни голые веточки остаются.

Ну и жадный же ты, мишка! Ну и прожорливый!

Смотри, объешься — живот заболит.

ЛИСА

Лисичка зимой мышкует — мышей ловит. Она встала на пенёк, чтобы подальше было видно, и слушает и смотрит: где под снегом мышь пискнет, где снег чуть-чуть шевельнётся.

Услышит, заметит — кинется.

Готово: попалась мышь в зубы рыжей пушистой охотнице!

ЗАЯЦ

Шуба у зайки тёплая-тёплая, белая-белая. Шуба зайку от мороза спасает и от охотника скрывает. Снег белый, да и зайка белый. Где такого заметишь! А пока разглядываешь да всматриваешься, зайка задаст стрекача, только его и видели.

Сидит зайка — ветки обдирает, горькую кору гложет. Тёплого лета ждёт. Ведь летом раздолье — всякой еды вдоволь… Ешь — не хочу! Хочешь — траву тимофеевку, любой цветочек с медом откуси.

Не лазай только, зайка, в наш огород, не грызи капусту, не порть нашу морковку.

СОВА

У совы перья мягкие, крылья неслышные, не свистят, не шумят; когти у совы кривые, острые, никто из таких когтей не вырвется — ни мышь, ни белка, ни сонная птица. По ночам сова охотится, а днём спит.

Две синички по лесу летали, по веткам шныряли и вдруг увидали сову. Запищали, закричали: «Эй, собирайтесь, птицы, сюда! Вот он, вот он, ночной разбойник, вот он сидит, пучеглазый!»

ТЕТЕРЕВ

Очень красивый этот лесной петух. Хвост косицами, сам весь чёрный, а брови красные-красные, ноги короткие, все в пёрышках, будто в валенках, чтоб зимой не мёрзли.

Сидит он зимой на берёзе, клюёт берёзовые серёжки, соберётся спать — и бултых вниз головой прямо в снег! В снегу повернется раз — другой, у него там получится комнатка снеговая, он в ней и спит всю ночь. А весной соберутся тетерева на лесных полянках и токуют. Подскакивают, дерутся и песни поют. Кто на весь лес чуффыкает: чуффык! чуффык! А кто голубем воркует: гур-гурру! гур-гурру!

ЕЖ

Ходили ребята по лесу, нашли под кустом ежа. Он там со страху шариком свернулся. Попробуй-ка возьми его руками — везде иголки торчат. Закатали ежа в шапку и домой принесли. Положили на пол, поставили молочка в поддонничке.

А еж лежит шариком и не шевелится.

Вот он час лежал и еще целый час.

Потом высунулся из колючек черный ежиный носик и задвигался.

Чем это вкусным пахнет?

Развернулся еж, увидел молоко и стал его есть. Поел и снова шариком свернулся.

А потом ребята другим чем-то занялись, зазевались — ежик и удрал к себе обратно в лес.

ВОЛК

Берегитесь, овцы в хлевах, берегитесь, свиньи в свинарниках, берегитесь, телята, жеребята, лошади, коровы!

Волк — разбойник на охоту вышел.

Вы, собаки, громче лайте — волка пугайте!

А ты, колхозный сторож, заряди-ка своё ружьё пулей!

ДЯТЕЛ

Кто это барабанит в лесу так громко? Что это за барабанщик такой? Да вот он — пестрый и шапка красная. Прилетел на сосну, когтями в кору вцепился, хвостом снизу подперся; прыг-скок по стволу вверх. Нашел местечко, где под корой червяк, снова застучал клювом — тр-ррр, тр-ррр, тр-ррр… Съел червяка, улетел подальше, опять кору подолбил — тр-ррр, улетел совсем далеко, еле его и слышно — тр-ррр… Будто в барабан барабанщик барабанит. Да только я теперь знаю, что это не барабанщик, а птица дятел.

ЖИВОТНЫЕ ЖАРКИХ И ХОЛОДНЫХ СТРАН

ЛЕВ

Берегитесь, зебры — полосатые лошади! Берегитесь, быстрые антилопы! Берегитесь, круторогие дикие буйволы!

Лев на охоту вышел!
Будто гром прогремел и прокатился по кустам и зарослям. Это львиный рев, львиное рыкание. И все звери притаились.

Лев всех сильней, всех страшней. Грива у него густая, когти у него острые, зубы у него крепкие.

Кого он этой ночью поймает?

ПИНГВИНЫ

Это совсем удивительные птицы — на других не похожи, они летают в воде, а не по воздуху. Нырнут и так сильно машут крыльями-коротышками, так быстро летят под водой, что рыбу догоняют. А ходят пингвины тоже особенно, по-своему: столбиками. Издали кажется, что это человек идёт в чёрном пиджаке и в белом жилете.

Однажды заплыл корабль в неведомые холодные края. Хотели моряки к берегу пристать — и вдруг видят: на льду выстроилось целое войско. Подплыли ближе. А войско вдруг разом, как по команде, бултых головой в воду! Тут только поняли моряки, что это не люди были, а птицы.

КИТ

Кит — самый большой зверь на свете. Он в море живёт, плавает в воде, как рыба.

Заплывет кит в холодные моря, где один лед да снег, плавает он и на юг, где круглый год жара, гоняется за рыбьими стаями. Куда рыба, туда и он.

Захватит кит в рот целую стаю рыб вместе с водой, воду выпустит, а рыба во рту останется — в китовом усе застрянет. Только не думай, что это и вправду усы. Это во рту у кита такие пластины, вроде решетки, а называются эти решетки китовым усом.

СЛОН

Ветка в лесу не хрустнула, лист не шевельнулся — из густых зарослей джунглей неслышно вышел огромный дикий слон.

Стоит слон, будто серая гора высится: ноги, как брёвна, уши, как два паруса, длинные клыки кривые и крепкие. Вытянул слон хобот, вырвал из земли куст, сунул его целиком в рот и стал жевать.

Никого не боится такой силач, никто ему не страшен.

ЗМЕЯ УДАВ

Стоит на поляне старое-престарое дерево. Корни у дерева из земли вылезли, толстые ветки изогнулись, переплелись.

Одна ветка даже вокруг ствола несколько раз обернулась, как змея. А это и вправду не ветка, а настоящая змея — сильный и страшный удав.

Не пройти под деревом осторожному оленю, не пробежать мелкому зверьку, не сесть на дерево птице — разом обовьется кольцами змея вокруг добычи и проглотит ее.

ПОПУГАЙ КАКАДУ

Сидит попка в лесу на дереве и своим хохлом играет: то его развернет, то сложит, то развернет, то сложит. И кричит разными голосами, всех передразнивает. То захрюкает, как дикая свинья в кустах, то зарычит, как зверь в логове, то свистнет, как дрозд. Уж такой он, попка, персмешник!

Попка и по-человечески может научиться говорить: и по-русски, и по-французски, и по разному другому. Только он не понимает, что болтает.

А я знал такого попугая, который даже песни петь умел.

БЕГЕМОТ

Бегемот еле ходит на своих ногах-обрубках. Жир на нем так и трясется. Притащится этот толстый обжора на поле — все поле сожрет, а что не сожрал — сомнет. И уйдет потом в реку спать; дремлет и нежится на воде, как на самой мягкой перине. Выспится, отдохнет — и давай веселиться. Тут, в воде, он совсем не неуклюжий, а очень проворный зверь. Плавает, ныряет, водоросли со дна достает, а то разинет свою пасть — а она у него огромная, как раскрытй чемодан, — и заорет, будто десять лошадей разом заржали.

ОРАНГУТАНГ

Это большая рыжая обезьяна орангутанг. По-малайски орангутанг — лесной человек. Малайцы про орангутанга рассказывают сказку. Будто был он раньше человеком и жил, как все люди, в деревне. Потом не захотел работать и ушел в лес на деревьях жить. Весь рыжей шерстью оброс и сделался обезьяной.

МАРТЫШКИ

Это весёлые, смешные зверьки, будто маленькие хвостатые человечки. Мордочки сморщенные, как у старушек. Чёрные ручки тоже совсем человеческие. А ноги — совсем, как руки, с длинными пальцами. Ими мартышки и чешутся, и хватают, что им надо, и дерутся. Целый деньмартышки путешествуют по деревьям. Кричат, дерутся, с ветки на ветку скачут. Беда, если такая веселая орава нагрянет на огород! Все вырвут, разбросают — не столько объедят, сколько попортят.

КРОКОДИЛ

Лежит крокодил в тёплой воде на самом солнцепёке, греется. Зубастую пасть закрыл, гребенчатым хвостом не шевельнёт. Будто просто гнилая коряга валяется в воде, а не живой зверь.

Лежит крокодил в воде у самого берега, ждёт добычу. Придёт зебра или антилопа к реке воды напиться — он ударит зверя своим сильным хвостом, сшибёт с ног, ухватит зубастой пастью и утащит в воду, на дно.

СЕВЕРНЫЙ ОЛЕНЬ

На Севере снег да лед, и лето бывает короткое-короткое. Сена там не накосишь, ни корову, ни лошадь зимой не прокормишь. Только северный олень умеет там жить. Он копытами снег разгребает, достает лишайник — ягель.

Чье молоко пьет на Севере человек? Оленье.

На чем ездит? На олене.

Чье мясо ест? Оленя.

Не прожить без оленя в тех местах человеку.

МОРЖ

Морж толстый, тяжелый. Будто громадный кожаный мешок с жиром.

Два здоровенных белых клыка торчат у него из щетинистых усов. Вместо ног у моржа ласты. Ими он, как веслами, воду загребает.

Нырнет глубоко под воду и пасется на дне морском, как корова на лугу. Водоросли жует, ракушки ищет, а когда наестся вдоволь, выплывает кверху, обопрется на край льдины или на берег своими клыками, подтянется и вылезет весь из воды. Ляжет на камни и отжыхает.

БЕЛЫЙ МЕДВЕДЬ

Белый медведь — это зверь-бродяга. Шуба у этого бродяги теплая, ее мороз не прохватывет. Густая шерсть в воде не мокнет. Нипочем ему ни мороз, ни вьюга, ни ветер, ни ледяная вода.

Ходит, бродит белый медведь по льдам, по снегам; поймает добычу — рыбу или моржонка, наестся и сразу заваливается спать, прямо тут же на льду.

А когда выспится, опять побредет. Высматривает, вынюхивает, кого бы поймать, чем бы снова брюхо себе набить. Ныряет он ловко, бегает быстро, плавает легко. Такой долго голодным не останется, добудет себе еду.

НОСОРОГ

Трещат сучья в лесу, качаются и трясутся деревья. Это напрямик сквозь тропическую чащу ломится громадный зверь — носорог. Нипочем ему колючки и шипы, твердые сучья и пни. Шкура у него толстая и крепкая, как броня: копье от нее отскочит, стрела сломается. Пробьет такую шкуру только пуля из винтовки.

У носорога большой рог на носу, а глаза маленькие, слепенькие. Он плохо ими видит. Ничего толком не разберет, а сразу бросается бодаться.

Вспыльчивый зверь и подозрительный.

ВЕРБЛЮД

Ходил верблюд по степи. Таскал на горбах тяжёлые вьюки. Очень устал, даже похудел; наконец привели его домой на отдых. Вот он лежит в хлеву, ноги под себя подогнул. Сено, солому жуёт. Ты только смотри его не дразни, а то он рассердится и в тебя плюнет.

Did you find apk for android? You can find new Free Android Games and apps.