Рассказы про панду для детей

Давно хотел написать этот пост, да всё руки не доходили) Анализируя причины того, почему те или иные люди так любят СССР и продолжают его любить, даже несмотря на то, что факты убеждают в обратном, я пришел к выводу, что причины этого кроются в раннем детстве.

Современные исследователи закрытых обществ часто пишут об импринтинге — таким словом называют впитанную в раннем детстве догматику, расстаться с которой очень сложно даже под влиянием рациональных аргументов. Подобное встречается и в радикально-религиозных обществах, и просто в закрытых диктатурах вроде советской или северокорейской — несмотря на декларируемый «светский» характер, изнутри там всё очень похоже на религию.

Видео дня

У меня дома большая библиотека, немало томов в которой занимают издания времён СССР. Для сегодняшнего поста я проанализировал две книги, школьный учебник и собрание стихотворений известного детского поэта, чтобы показать вам, как уже с самого раннего детства в СССР детям «промывали мозги» коммунистической пропагандой, пишет Максим Мирович в Facebook.

В общем, в сегодняшнем посте — рассказ о том, как промывали мозги советским детям.

01. Начнём, пожалуй, с учебника. Советские учебники русского языка для школьников в позднем СССР (где-то начиная с 1960-х годов) были похожи как две капли воды и имели абсолютно одинаковые разделы, реплицируемые из более ранних изданий в более поздние. Разделы были следующими — нейтральные рассказы про природу «(ой ты наша зимушка-зима!»), рассказы про жизнь октябрят и пионеров, рассказы про советскую армию, рассказы о разделе Второй мировой войны под названием «Великая Отечественная» и рассказы про Октябрьский переворот, именуемый Революцией. Ещё (опционально) мог быть отдельный раздел про жизнь Ильича, его жизнь в шалаше и хитромудрые уходы от царской охранки.

Отдельное обязательное место занимал раздел, рассказывающий про «бедную и несчастную» жизнь крестьян до революции. Там всегда присутствовали образы маленьких мальчиков, которые вместо школы пашут на конях, и рабочих с красным флагом, на которых нападают жандармы и казаки. Абсолютно везде лепили стихи Сергея Михалкова (о нём еще поговорим ниже) с такими строками:

«А если станет невтерпежь,

Когда их путь далёк.»

О том, что коммунистчиеские власти за подобные демонстрации вас не бросят в острог, а просто расстреляют, как в Новочеркасске в 1962 году или в Гданьске в 1970-м, в учебниках предпочитали как-то не упоминать.

02. Вообще, теме протестов против «угнетения прав рабочих» во времена дореволюционной России форсилась в этих книженциях достаточно активно, помню десятки рассказов вроде «Фонарик» или «Флаг забастовки», которые рассказывали о протестах бедных рабочих. Вот только о том, что на самом деле «бедные рабочие» в дореволюционные времена жили значительно богаче и свободнее советских, могли себе позволить квартиры и неплохую мебель, тоже как-то предпочитали молчать.

03. Примерно в брежневские годы зацементировалась «официальная картинка» Октябрьского переворота, одинаковые визуальные образы тех событий кочевали из книги в книгу — одетый в черную тройку Ленин на броневике, крейсер «Аврора», одетые в гражданское «красногвардейцы», матросы и солдаты, вооруженные винтовками-трехлинейками, пулемётами Максима и маузерами. Отступать от канона считалось чем-то сродни святотатству, как если бы в средние века на иконе вдруг нарисовали «неканоничный» посторонний предмет.

В общем, картинка «Октября» должна была выглядеть примерно вот так:

04. Картинка «царской России» тоже была весьма каноничной — никто не рисовал в книгах шикарные доходные дома начала XX века, красивые парки, вежливых и учтивых горожан. Нет, если речь шла о временах до октября 1917 года — то показать должны были обязательно какое-то низкое, маленькое и темное помещение, освещенное лучиной либо керосиновой лампой, в котором люди тяжело и много работают, а за окном обязательно должна была быть зимняя или осенняя дождливая ночь.

Ещё обязательно нужно было нарисовать «угнетателей трудового народа» — как правило, рисовали какого-нибудь помещика или домовладельца, или пожилую «хозяйку», на которых художники отрывались по полной — все были сплошь носатыми, пузатыми, страшными и толстыми. Ну, чтобы советскому школьнику было понятно, кого в 1917-м свергли. Упыри какие-то короче!

05. А ещё очень смешно показывали образы «буржуинов, западных рабовладельцев и всяких интервентов». На иллюстрации к гайдаровскому «Мальчишу-Кибальчишу» (рассказу из повести «Военная тайна») солдат «империалистических армий» рисовали во фраках, цилиндрах и лаковых туфлях — словом, во всём том, что было так ненавистно «трудовому народу») Вот вам смешно, а школьник в каком-нибудь Сургуте или Иркутске действительно верил, что всё так и было.

06. Помимо чисто школьной «обработки», на советского ребёнка наваливалась ещё и пропаганда из «обычных» книжек. Особенно в этом усердствовал Сергей Михалков, детский поэт и по совместительству ярый сталинист. Драматург Анатолий Мареингоф рассказывал, что на одном из обедов в Кремле Сергей Михалков, заикаясь (зная, что это нравится Сталину) выклянчил у последнего недоеденный чебурек — «Иосиф Виссарионович, это мне на память!»

О чём писал любитель сталинских объедков? У меня в библиотеке есть собрание его стихов, изданное в 1953 году. Там очень много всего интересного, что повыбрасывали из более поздних изданий, особенно после 1956 года.

Вот, например, стихотворение про использование детского труда на заводах во времена СССР. Следите за руками — то, что дети работали в царской России — это очень плохо и вообще против этого боролись большевики. А то, что те же дети вместо учебы работают и во времена СССР — это очень хорошо и вообще прогресс.

07. Вот тоже замечательное стихотворение, отражающее шпиономанию 1930-х годов — школьники отловили неизвестного прохожего и тут же сдали его «в органы». Разумеется, всем известно, что если ты гуляешь и не имеешь документов — то ты агент империалистической разведки. Стучи на всех, сдавай прохожих.

08. Ещё по таким книгам очень интересно наблюдать, как формировался и к 1940-50-м годам уже сформировался полностью культ личностей Ленина и Сталина. Бертран Рассел, Карл Поппер, а также более поздние исследователи тоталитарных идеологий XX века, воде Сэма Харриса, отмечали, что коммунистическая идеология была построена по образцу классичиеской авраамической религии — с догматикой, чудесами, пророками и даже «тем светом» — коммунизмом, в который мы все обязательно попадём.

Даже сам поход в музей Ленина напоминает поход в храм — музей представляет собой большой красивый красный дом, похожий на дворец, в который мальчика ведет в воскресенье старшая сестра.

09. В музее рассказывается про житие гражданина Ульянова, выслушивать про которое нужно с благоговейным трепетом, причём сакрально-духовное значение приобретает даже чайник Вождя, на который хочется смотреть и смотреть, не отрываясь.

10. В конце стихотворения про музей описана присяга «юных ленинцев», что очень напоминает религиозное причастие, тоже практикующееся во многих религиях. А на страничке справа размещен тоже очень интересный стишок под названием «Счастье», в котором автор признаётся в своей любви к Сталину, который «обнимал всех детей на свете», вы только вчитайтесь в эти строки:

«В день парада,

И племён…»

11. Или вот, например, стихотворение «Смена». Речь в нём идет про то, что в районе Красной площади остановились автомобили и пропускают через переход группу детей из детского сада.

12. Мысленно рассуждая о том, кем станут эти дети, пассажиры приходят к мнению, что дети обязательно станут «ленинцами, сталинцами и коммунистами». Это как если бы сейчас кто-то, глядя на пятилетних детей, всерьез рассуждал о том, что мол «вон идут будущие члены партии «Единая Россия»))

13. Не обошлось в пропагандистских стишках Михалкова и без «очернения запада», вот например стихотворение о советских детях, оставшихся после Второй мировой войны вне территории СССР. Флаг, который «полощется над ними», конечно же «чужой и надменный» (а каким еще может быть флаг Британии, в самом деле), а английским военным дети говорят «гутен таг». Зачем с англичанами здороваться по-немецки — автор не уточняет, и так сойдёт, иностранное слово же.

14. А наиболее смешно выглядят рассуждения Михалкова о том, кем вне СССР станет условный «малыш из-под Пскова», здесь автор перечисляет ровно то, что как раз ждало бы малыша в СССР — солдат, шпион, раб, безмолвный рабочий скот в колхозе за трудодни.

15. Помимо этого, в стихах Михалкова постоянно присутствует военная тематика, одного мальчика он обзывает «мимозой» за то, что тот не готов к тому, «чтоб стать пилотом, быть отважным моряком, чтоб лежать за пулемётом, управлять броневиком». Короче, не готов сгореть в танке за советскую бюрократию — ты не человек, а растение.

16. Или вот. Даже простой урок подаётся как какая-то «военная игра». И после этого вы ещё удивляетесь, почему все поклонники СССР такие воинственные. Да у них что ни день — то баталия:)

Такие дела. Как видите, промывать мозги и готовить к лояльности к советской власти в СССР начинали уже с самого детства. Расскажите об этом посте друзьям, пусть тоже почитают.

А вы помните какие-нибудь образцы советской пропаганды из детства?

Расскажите, интересно)

Эта неделя для пропагандистского ТВ стала неделей [президента РФ Владимира] Путина. Странно, конечно, звучит, — других у них и не бывает, но на этот раз президент затмил вообще всех. Даже Украину эксперты и аналитики обсуждали менее охотно. Путин провел виртуальную встречу с [президентом США Джо] Байденом (поставил Байдена на место, напомнил Байдену, что Россия любого заставит с собой считаться, попросту посрамил Байдена, — спектр интерпретаций не то чтобы широк, зато предсказуем). Кроме того, в воскресенье, сразу после программы «Москва. Кремль. Путин», которая выходит каждую неделю и целиком Путину посвящена, как нетрудно догадаться из названия, на «России 1» показали фильм «Россия. Новейшая история». Он тоже был практически целиком посвящен Путину, хотя, исходя из названия, догадаться об этом сложнее. Кто-то продолжит, возможно, ряд: «И еще провел встречу с членами Совета по правам человека!» Напрасно продолжит. Здесь все сложнее, но об этом позже.

Вообще, Путина в телевизоре стало настолько много, что может сложиться ощущение, будто у нас на носу выборы, Путин определился с преемником, и преемник Путина — Путин. Но нет, нет ведь никаких выборов, причем давно, и на носу у нас — Новый год.

Начнем, пожалуй, с фильма. Поводом к его появлению — вгоняющий пропагандистов в тоску юбилей. Тридцать лет назад «несколько советских политиков, в тайне от народа собравшись почти на границе с Польшей, развалили величайшее государство» — так примерно описал это все в «Вестях недели» Дмитрий Киселев, добавив, что Ельцин при этом много пил. Важная информация. Документальная полнометражка «Россия. Новейшая история» — вроде бы об этом, там мелькают очевидцы и соучастники, одни скорбят, другие ликуют, но главный герой — Путин. Главное содержание — его рассказы. О лихих девяностых, когда убивали людей и все ходили абсолютно голые. Или нет, постойте, это из другой песни, но у президента РФ версия похожая — «в 90-е практически шла гражданская война», в которой, президент, впрочем, не участвовал, поскольку вынужден был, дабы избежать голодной смерти, подрабатывать извозом. И агенты ЦРУ ползли изо всех щелей — как без них! От себя замечу, — видимо, в мэрии Санкт-Петербурга, где Владимир Владимирович трудился на высоких должностях с 1991-го, у чиновников было много свободного времени. Но это, конечно, мелочь.

Скриншот фильма «Россия. Новейшая история», опубликованного на YouTube

Пафос фильма про девяностые в том, что он не про девяностые. Он про прекрасную Россию будущего (то есть, вернее, настоящего, но и будущего тоже, поскольку другой не предвидится), которую Путин выстроил. Ту, где лучшие в мире ракеты и благодарный народ, который неизменно поддерживает курс президента, несмотря даже на временные трудности. Это он, заметим, сам о себе говорит, время скромности миновало.

И хотя приурочен фильм к юбилею развала СССР, — показали его в День Конституции. Жест не случайный. У нас теперь новая, путинская Конституция, президент — живое воплощение Основного закона. Он и есть Конституция, а если что-то в тексте старой брошюры перестанет соответствовать его пожеланием, книжку и переписать недолго. Не уверен, что составители сетки вещания «России 1» именно это хотели сказать, но получилось то, что получилось.

И, чтобы плавно перейти к другим темам, — пару слов о встрече президента с членами СПЧ. В социальных сетях обсуждают выступление режиссера Александра Сокурова, который предложил Путину отпустить в свободное плаванье Кавказ. Восхищаются мужеством, корят за некоторую, скажем мягко, непродуманность позиции и т. п. Да и не только в социальных сетях — Рамзан Кадыров уже опубликовал гневную отповедь, растиражированную всеми мыслимыми СМИ, а также попросил компетентные органы разобраться с вольнодумцем. Сам Сокуров заявил, что теперь боится ареста.

Страсти, в общем, кипят, но пропаганде Сокуров сделал отличный подарок.

На встрече — хорошо ли, плохо ли, вопрос второй — но обсуждались действительно важные темы: пытки в колониях, дикий и оскорбительный для здравого смысла закон об «иноагентах». Но это все в телевизор не попало. В пересказе итоговых воскресных программ все выглядело примерно так: сначала честный журналист Кирилл Вышинский попросил Путина защитить жителей Донбасса от геноцида и встретил у президента полное понимание, да по-другому и быть не могло, поскольку Путин — величайший гуманист и люди для него — главная ценность. А потом влез Сокуров со своей нелепой речью. И когда влез! Юбилей катастрофы, развал Союза, а Союз ведь распался ровно из-за того, что такие вот прекраснодушные балаболы готовы были швыряться территориями, которые не они собирали! Но теперь не то, дудки, теперь мы этого не допустим! Трагедия не должна повториться (не помню точно, кого цитирую, все говорили примерно одно и то же, но ручаюсь, что цитирую близко к тексту).

У пропагандистов своя мода. Всегда модно любить вождя, переживать за судьбу Украины и ненавидеть тех, кто узурпировал власть в Киеве. Модно издеваться над возрастом Байдена (то ли дело наши — молодые и перспективные). На этой неделе вот модно порицать отщепенца Сокурова. Но эта мода преходящая, на следующей неделе никто про Сокурова не вспомнит, и ареста он боится напрасно (разумеется, хорошо, что напрасно). Однако помимо любви к самому человечному человеку есть еще одна неустаревающая тема.

Люди, которые телевизор не смотрят, думают, будто политические программы — царство смертельной серьезности. Это не так.

Не только Андрей Норкин травит анекдоты четвертой свежести, и не только Тигран Кеосаян шутит про негров. Все ровно наоборот — насмешки в адрес политических оппонентов приветствуются, издевка — почти такое же важное оружие для настоящего патриота, как гиперзвуковая ракета, летящая по непредсказуемой траектории.

Это все объяснимо: постоянное продуцирование конфликтов с окружающим миром — важнейшая часть идеологии позднепутинской России. На переднем крае здесь — дипломаты, и можно, пожалуй, диссертацию написать о том, как постепенно мутировала российская дипломатия и как вся работа нашего дипломатического корпуса свелась в итоге к новостям типа «Мария Захарова безжалостно высмеяла…». Телевизионные пропагандисты — что-то вроде вспомогательных войск на этой войне, но привычки лейб-гвардии и они усвоили. Переходы от праведного гнева к безудержному веселью и обратно у завсегдатаев политических ток-шоу настолько неуловимы, что тут, наверное, нужен психиатр, а я не он.

Чтобы было понятно, как это работает, конкретный пример.

Будний день, время домохозяек. На Первом, как и положено, шоу «Время покажет». Вместо огненного ведущего Артема Шейнина — ведущий Анатолий Кузичев, не менее, впрочем, пламенный. Гости обсуждают все подряд, в основном, вроде бы, встречу Путина с Байденом, но говорить получается по большей части об Украине. Кто-то упоминает Нуланд, — и тут взрывается один из экспертов, Михаил Шахназаров: «Да у Нуланд на лице написано, где она родилась! Деревня в глухой Буковине!» Ведущий, уловив, видимо, антисемитский подтекст остроумной шутки, начинает стесняться — случается и такое: «Я думал, вы ее интеллектуально будете унижать, а вы про уродство». Шахназаров не сдается: «Я не про уродство, при чем здесь уродство? Я, между прочим, таких извращенцев знаю, которые…» Тут Кузичев смиряет все-таки полет фантазии эксперта, но включается другой, без имени, зато с должностью (почти у всех гостей этих передач обязательно есть должность — Директор института развития проблем окружающего мира и глобальной экспертизы глобальности, что-нибудь такое), безудержное веселье сменяется праведным гневом. «Америка — это страна-маньяк! Это убийцы! Смерть! Разруха!» — блажит эксперт. Несчастный Майкл Бом, специальный американец для битья, пытается спорить, но в студии уже кричат, что в Америке нет демократии. «Нет! Нет!» — радостно подхватывает ведущий.

Андрей Ильницкий, советник министра обороны Сергея Шойгу, придумал специальный термин, чтобы компактно описывать козни Запада, направленные против процветающей России — «ментальная война». Термин понравился, пошел в экспертный народ, прижился. Да и не удивительно — сами они эту войну изобрели, сами ведут, самих же и контузило. Жалко. Жалко, впрочем, не контуженных, а родину, ну да что уж теперь. Попробуем досмотреть.

Путин ведь на страже, он эту спас и построил, он появления другой не допустит.