Рассказы про ивана сусанина

30 марта 1613 года считается днём, когда костромской крестьянин Иван Сусанин совершил свой подвиг, воспетый историками, поэтами и ставший центральной фигурой одного из известнейших музыкальных произведений периода становления русской классической музыки – оперы М.И. Глинки «Жизнь за царя».

Время хранит, время лечит, время и стирает из памяти… Не обошло стороной время и имя одного из многих русских героев прошлых времён. Оно обросло легендами и мифами, с ним связаны многие исследования русских историков, где гипотезы, выдвигавшиеся ими многократно, противоречили друг другу, одно есть точно в имени его – это факт его бытия и свершённого подвига.

Все дискуссии исследователей – лишь попытка более точно воссоздать образ героя, его социальный статус на момент свершения подвига, сами обстоятельства свершённого, включая время, место гибели, истинное положение дел в местности, где герой жил и погиб, а также местонахождение тех, за кого он отдал свою жизнь.

Согласно сложившейся трактовке, в конце зимы – начале весны 1613 года наречённый царём юный Михаил Фёдорович Романов со своей матерью инокиней Марфой Романовой находился в вотчинном селе Домнино Костромского уезда. Сюда в марте 1613 года подошёл военный польско-литовский отряд с целью разыскать молодого царя (чтобы пленить его, либо убить).

Нельзя забывать о том тяжёлом периоде Русской истории, не зря названном Смутным временем, когда на карту был поставлен вопрос о независимости и самом дальнейшем существовании Московского государства. Русь стояла на пороге национальной катастрофы: конец династии Рюриковичей, гибель семьи Годуновых, самозванцы у власти, боярская грызня за престол или за место возле него, крестьянские бунты, польско-литовская интервенция и сопутствовавший ей беспредел, чинимый интервентами, шведская интервенция и захват ключевых городов-крепостей северо-западной Руси, набеги Крымских татар…

В таких исторических реалиях поляки встретили на пути к Домнино вотчинного старосту Ивана Сусанина, пытаясь выпытать у него местоположение юного царя Михаила Романова. Возвращаясь к официальной трактовке, дальнейшие события развивались следующим образом. Сусанин соглашается показать полякам дорогу к месту проживания Михаила Романова, увлекая их в противоположную сторону, одновременно отправив своего зятя Богдана Сабинина в Домнино предупредить о грозящей опасности молодого царя и его мать – инокиню Марфу. Благодаря этому решению, Михаил Фёдорович с матерью успевают бежать в Кострому и укрыться за стенами Ипатьевского монастыря.

Поляки же, догадавшись об обмане Сусанина, подвергли его жестоким пыткам и убили (согласно имеющимся сведениям, он был изрублен саблями). Местом гибели Ивана Сусанина принято считать село Исупово или Исуповское болото, пересохшее к настоящему времени.

Основными спорными моментами, связанными с жизнью и смертью Ивана Сусанина, были для историков следующие. Первый – это насколько тесно был связан с семьёй Романовых их вотчинный староста (отсюда – мог ли он знать об избрании Михаила царём, или о том, что Михаил – претендент на царский престол; знал ли он истинное местонахождение Михаила Романова и его матери в том случае, если их не было в Домнино на момент встречи его с поляками). Второй – действительно ли Михаил и его мать были в Домнино, находились где-то поблизости или же были в безопасности (отсюда – целенаправленно ли он уводил их от Домнина или вёл просто в труднопроходимые и удалённые от дорог места). Третий – где истинное место смерти – болото или само село Исупово. Четвёртый – где находится могила Ивана Сусанина (до наших дней дошло лишь несколько версий). Ну и, наконец, пятый вопрос – когда был совершён подвиг: в марте 1613 года или осенью 1612 года.

Историки спорят, приводят аргументы в пользу своих гипотез. Однако, сам факт свершения подвига Иваном Сусаниным остаётся неоспоримым. Даже если подвиг был совершён осенью 1612 года, когда Михаил Романов ещё не был избран царём, то, защищая своего юного барина и его мать, Сусанин всё равно спас царя, а самопожертвование по отношению к барину лишний факт, подтверждающий незыблемость патриархальных ценностей и устоев русского общества того времени и глубинного противления чуждым устоям, рубившим национальные корни. Это же относится и к вопросу о том, где находился Михаил Романов с матерью на момент встречи Сусанина с поляками. Поляков увели от Домнино – факт, увели в район труднопроходимого болота или села (Исупова) в противоположной стороне от Домнино и в стороне от направления Домнино-Кострома – факт. Сусанин был зверски убит – факт, подтверждаемый царской грамотой, на пустом месте не даровавшейся. Да и сама грамота, мало того, что подтверждала жертвенную гибель Ивана Сусанина, освобождала от податей его зятя и всех потомков, что также было большой редкостью для того времени.

В Костроме стоит памятник Ивану Сусанину, воздвигнутый в 1967 году напротив спуска к Волге. Он стал вторым в Костроме после снесённого в 1918 году памятника, воздвигнутого по проекту В.И. Демут-Малиновского. Сегодня один из районных центров Костромской области носит название Сусанино. Неподалёку от этого посёлка по-прежнему стоит село Домнино, рядом, в стороне от дороги – часовня на месте бывшей деревни Деревеньки или Деревнищи, где жил герой, а на дороге рядом с Исуповским болотом – знак «Место подвига Ивана Сусанина» и памятный камень.

Верховный суд России принял решение о ликвидации «Международного Мемориала» – старейшей правозащитной организации в России, международного историко-просветительского общества, которое собирает информацию о жертвах сталинских репрессий и борется за открытие архивов КГБ. Ликвидации требовала Генеральная прокуратура России. По ее мнению, «Мемориал» якобы систематически нарушал закон об «иностранных агентах», не ставил соответствующую маркировку на все свои материалы. В суде 28 декабря во время прений сторон прокурор Алексей Жафяров высказал еще целый ряд претензий. «Мемориал» создает лживый образ СССР как террористического государства. Почему мы, потомки победителей, должны наблюдать сейчас реабилитацию нацистов? Наверное, потому, что за это кто-то платит», – заявил представитель Генпрокуратуры. Иск ведомства поддержали представители Минюста и Роскомнадзора.

Историк Тамара Эйдельман, руководитель правозащитного проекта «Первый отдел» Иван Павлов и журналист, член Совета по правам человека Николай Сванидзе прокомментировали Настоящему Времени высказывание Жафярова, а также рассказали, почему, на их взгляд, власти так неприязненно относятся к памяти о репрессиях и работе «Мемориала», который занимался ее сохранением, и можно ли запретами и ликвидацией правозащитных организаций остановить процесс осмысления прошлого, прервать или помешать сохранению памяти о репрессиях.

Тамара Эйдельман: «Мы все равно будем эту память хранить»

– Во-первых, понятно, зачем им это надо. Если в стране нет исторической памяти, я сейчас банальность скажу, но каждый второй вспоминает манкуртов, придуманных Чингизом Айтматовым. В стране, где нет исторической памяти, с людьми можно делать все что угодно. Они превращаются в зомби, они превращаются в автоматы, в роботов. Их можно направить куда угодно.

Во-вторых, нами управляют секретные службы, которые себя воспринимают наследниками тех самых органов НКВД, которые расстреливали, пытали, отправляли в лагеря, совершали все те злодеяния, память о которых сохраняет «Мемориал». Поэтому для них – это как с тем самым кошмарным приговором Юрию Дмитриеву – это желание защитить себя, профессиональную гордость. Плюс злобная мелкая месть. Конечно, еще вот это.

А дальше, что касается вот этой цитаты прокурора, она тоже совершенно понятна. Потому что они не понимают, что есть разница между гордостью за свою страну, любовью к своей стране, преданностью своей стране и осуждением режима, осуждением государства. Для них страна – это государство, а люди в этой стране – это пыль лагерная и больше ничего. Поэтому каждый, кто осуждает государство, – враг страны. А это неправда. «Мемориал» – настоящий защитник памяти, защитник народа и совесть наша. А эти все судейские козявки – ничтожества. Что ж, пока их время.

Естественно, ликвидация «Мемориала» – это большой удар по исторической памяти. Это имеет некое символическое значение, но еще и вполне конкретное: закрытие программы, новые препятствия на пути правозащитной деятельности и так далее. И дальше это выстраивается в общую цепочку. То, что происходило с музеем в Перми, где музей, который хранил память о политзаключенных, превратили в музей охранников, надзирателей. С Сандармохом, с Юрием Дмитриевым. Это общая линия попыток уничтожить эту память.

Сергей Пархоменко очень важную вещь написал. Каждый второй писал, что «Мемориал» закрыть нельзя. Выясняется, что очень даже можно, и это было ясно. Пархоменко написал: «Мемориал» – это люди». И это не только сотрудники. «Мемориал» – это память.

Когда «Мемориал» возник, идея первоначальная была – поставить памятник жертвам [политических репрессий]. Но очень интересно, как «Мемориал» развивался, как он менялся. От мысли просто собрать деньги и поставить очередной памятник пришли к мысли о сборе архивов, о публикациях, о создании базы данных и т.д. и т.п.

Память хранится людьми, и не только «мемориальцами», а всеми нами – теми, кто об этом помнит, кто об этом говорит, кто об этом пишет. Кто читает то, что написано об этом. Вышел роман Ремизова «Вечная мерзлота», который невероятно тяжело читать, просто физически себя приходится заставлять – я про себя, по крайней мере, говорю, – заставлять, хотя это очень хороший текст, но читать морально невероятно тяжело. Но это то, что необходимо, и необходимо популяризировать это знание.

Я для себя знаю, что это то, чем я, безусловно, буду заниматься в ближайшее время. И я думаю, что для того, чтобы эту память поддерживать, не обязательно быть историком, писателем, журналистом. Любой человек может поддержать проект «Последний адрес», любой человек может вокруг себя, своих детей обучить этому. Это то, как мы можем противостоять этому. Конечно, все равно все будут закрывать. А мы все равно будем эту память хранить. Это необходимо. Это просто средство [нас] выживания как людей.

Иван Павлов: «Все поменяется к лучшему в чуть отдаленной перспективе»

– Идет зачистка всего того, что создает так или иначе информационный контент, информационный фон, который раздражает власть. И сейчас порог чувствительности власти стал настолько низким, что чувствительным является буквально все. И даже несмотря на то, что «Мемориал» – такая организация, которая являлась даже для власти символом новой России, несмотря на это, власть все-таки пошла и довела этот процесс до логического конца, с чем сегодня можно, наверное, всех нас и «поздравить».

Что касается самого процесса, то, как он шел, является свидетельством того, что там никто не задумывался над юридическими нормами – в ход шли только политические аргументы со стороны представителей прокуратуры.

Юридический процесс, особенно в суде, – это процесс по доказыванию: каждый аргумент подлежит определенному доказыванию по своей процедуре. И всякого рода утверждения, что кто-то допустил какое-то, не соответствующее исторической правде высказывание или еще что-то, этот тезис подлежит доказыванию с помощью экспертизы – исторической, культуроведческой. Но кто-нибудь там вообще был заинтересован в том, чтобы это доказать – доказать юридически? Нет, заинтересованного представителя прокуратуры мы там не увидели, его лозунги – к ним можно относиться по-разному, но они носят точно уж не юридический, а чисто политический характер. И то, что суд пошел на поводу у прокуратуры, тоже свидетельствует о том, что суд руководствовался не столько юридическими нормами, сколько политической целесообразностью.

[Почему власти так неприязненно относятся памяти о репрессиям?] Да потому что нет никакого прошлого – есть только настоящее. Все, что сейчас происходит, это повторение того, что уже когда-то было. И «Мемориал» – неудобный, некомфортный в этом плане участник, который может всегда сказать: «Ребята, ну вы посмотрите на нашу историю: все, что сейчас происходит, имеет четкую параллель с теми же приблизительно годами прошлого века».

В какой-то короткой перспективе, наверное, повлияют, а что касается перспективы чуть более отдаленной, то вот такие действия никаким образом не помогут, не станут препятствием для нормального течения гуманитарного, научного, технического прогресса. В более-менее отдаленной перспективе все эти потуги, связанные с попранием гражданских прав и уничтожением институтов гражданского общества, уверен, будут просто сметены нормальным течением времени. Все поменяется к лучшему в чуть отдаленной перспективе. А пока что нам надо терпеть и временно запастись какими-то новыми форматами нашей деятельности. Чего я и желаю сотрудникам организации «Мемориал».

Николай Сванидзе: «Мемориал» будет работать, но это будет сложно»

– Они предлагают нам, в общем, врать про прошлое, выдавая вранье за гордость. Почему для того, чтобы гордиться своим прошлым, нужно врать, мне непонятно. Нам стыдиться нечего, потому что у нас прошлое очень яркое, но оно трагическое. Его нужно знать, чтобы оно не повторилось. Может быть, они хотят повтора.

Поскольку речь идет не о причинах юридического порядка, а идеологического, это принципиальное решение, решение гадкое, позорное, трусливое, но принципиальное по-своему – вот в этой трусости и позоре оно принципиальное. Поэтому я не думаю, что что-то изменится. «Мемориал» будет работать, но это будет сложно.

В «лихие 90-е» Владимир Путин успел побыть таксистом, а точнее, «бомбилой» без лицензии – об этом президент рассказал в фильме «Новейшая история», который показали в воскресенье, 12 декабря, на телеканале «Россия-1».

Эта «новость» стала поводом для множества саркастических комментариев в блогах.

Сергей Митрофанов

В 90-е Путин занимался частным извозом на своей Волге, а ведь мог бы и тогда уже стать президентом.
«Преступления 90-х»

Олег Пшеничный

В хмурые девяностые по улицам Питера ездило чёрное-пречёрное такси. И пассажиров этого такси больше никто никогда не видел!

Большинство шуток так или иначе обыгрывают тему «таксист у руля государства».

Александр Осовцов

Мы тут, оказывается, годами всерьёз обсуждаем байки таксиста.

Иван Курилла

Шутки про то, что все люди, знающие как управлять государством, работают в такси, уже не так смешны.

Аббас Галлямов

Все мы время от времени обсуждали с таксистами политику и выходили из машины, поражаясь тому, какая каша может быть в голове у человека. Разве могли мы предположить, что один из них все-таки прорвётся к власти и реализует всё то, чему мы поражались.

Олег Лекманов

У нас любой таксист может управлять государством!

Сергей Митрофанов

В 90-ые, когда я работал в Коммерсанте, я однажды сел в частную машину-Волгу, а водитель был такой с носом уточкой. И он мне стал рассказывать, как хорошо работал в посольстве, следил за товарищами, чтобы те не покупали лишнего в гдеровских магазинах (там было всего немного больше, чем в позднем СССР) и не подрывали этим престиж страны. Писал докладные, больше ничего не делал.
Выходя, я громко стукнул дверью.
#Воспоминание

Иван Давыдов

Был как-то Ельцин в Питере по делам. Выпил, конечно. Вышел ночью из Эрмитажа (его обычно в Эрмитаже селили). Ну, бардак, девяностые – тоска, слякоть, гражданская война, суверенитет частично утрачен, под аркой Генштаба расчленяют кого-то, охрана разбежалась, водители тоже. А у него водка кончилась.

Поймал такси. Таксист, как таксисту и положено, пока до гастронома ехали, все ему рассказал – и как страной управлять, и как сборную тренировать, и как бабу свою в кулаке держать.

Другой бы внимания не обратил – ну, таксист и таксист. А Ельцину-то все в новинку, он на такси редко ездил.

А тут этот еще и говорит: «Я вообще для души таксую. Так-то я из КГБ».

Расчувствовался Ельцин, даже всплакнул. И сказал: «Быть тебе президентом вместо меня».

Иван Яковина

У меня сегодня день рождения, и я себе (и всем) желаю исполнения нового популярного в России слогана, который звучит примерно так: «Вернём Путина в таксисты!»
Да будет так!

В провластных блогах ничего невероятного в Путине-таксисте не видят.

НЕБОЖЕНА

Вполне верю. В такси очень много приличных людей до сих пор работает. Недавно ко мне на работу просился извозчик из ультимы, бывший управляющий директор довольно крупного банка в 1990-х. Песков вот тоже таксистом работал.

Сергей Марков

Весь оппозиционный Рунет хохочет над словами Путина о том, что тот знает трагедию народа в 90е годы, потому что он даже вынужден был тогда подрабатывать извозом. Стебутся над Путиным, потому что в 90е тот был замом мэра Петербурга, а потом в управлении делами администрации президента.

Лидеры этого обстебывания Путина видные деятели антипутинской оппозиции. Большинство конечно, из номенклатурных семей, дети членов ЦК КПСС, редакторов советских номенклатурных изданий, внуки генералов НКВД. Тех, кто врал нам и нашим родителям десятилетиями. Им, жизнь которых всегда была гладкой и обеспеченной, им, которые привыкли презирать народ и обкрадывать его, никогда не понять ни Путина, ни наш народ. Они, ловко приспосабливающиеся к любому режиму, и не знают, что такое риск и как можно оказаться на обочине.

Факты. Путин два раза думал о том, что может быть придется зарабатывать на жизнь извозом. В августе 1991 года, когда он мог быть отброшен на обочину, если бы победил ГКЧП и уволили бы Собчака. А в августе 1996, когда Собчак проиграл выборы и Путин оказался до 1998 года вне системы власти. Отказался идти в администрацию Яковлева со словами «лучше быть повешенным за верность, чем за предательство «.

Эту уверенность в способности заработать на жизнь и извозом Путину давал опыт нескольких недель января и февраля 1990, когда он потерял работу в Дрездене, но еще не получил работу в Ленинграде. И когда было уже ясно, что офицер КГБ уже может иметь очень неопределенное будущее. А надо кормить семью. Не номенклатурную семью.

Но ничего этого не хотят знать и хотят скрыть от нас те, кто привыкли лгать нам поколениями. А мы понимаем Путина. Потому что он один из нас. И поэтому мы не пустим к власти партию 90х.

Оппозиционные комментаторы, впрочем, уверены, что солгал в данном случае Путин.

Леонид Волков

В работе таксиста нет ничего постыдного; постыдна – ложь.

Путин работал в мэрии Санкт-Петербурга с июня 1991 года, сначала председателем комитета во внешним связям (где он разворовал весь стратегический запас), потом, с 1994 года, – вице-мэром (где он грабил морской порт).

Официальная биография Путина (в которой, вроде, нет оснований сомневаться) просто не оставляет ни минуты времени на то, чтобы таксовать – все девяностые Путин провел на номенклатурных, административных должностях высокого уровня.

Ну то есть он попросту придумал про такси.

Если Путин это придумал, то довольно давно, отмечают другие.

некий Андреев

Только на моей памяти история о том, что Путин в 90-е таксовал (для души, конечно, а так-то на юрфаке) становится новостью уже в третий раз.

Ну, логично, три поколения новостников сменилось – дело понятное, но черт побери, у редакторов-то что?
Память, как у рыбки?

Прикладная социопатия

Меня тоже удивило – байка очень давняя, много раз из нафталина вытащенная. И я вполне представляю, как это выглядело в реальности: однажды за трояк подвёз какого-нибудь подгулявшего чувака на угол, как говорится, Невского и Васильевского и, может быть, даже не ограбил при этом. Отчего и переживает до сих пор.

Президентские рассказы разных лет сверил ​Дмитрий Колезев:

На самом деле Владимир Путин не первый раз упоминает частный извоз как средство своего заработка. Но его показания немного расходятся друг с другом.

В марте 2018 года в фильме «Путин» «России-1» в интервью тому же журналисту Андрею Кондрашову (к слову, пресс-секретарю предвыборного штаба Путина) президент уже упоминал об этом. Однако тогда он заявлял, что лишь подумывал о том, чтобы заняться частным извозом. «Я даже думал, что делать, может, в такси подрабатывать? Я не шучу, куда деваться. Двое детей маленьких», – заявлял он тогда. Речь шла о периоде после 1996 года, когда Собчак проиграл выборы и Путин, работавший в его команде вице-мэром, якобы остался без денег и подумывал о том, чтобы «бомбить» на своей машине.

В вышедшем же вчера фильме «Россия. Новейшая история» Путин рассказывает об этом уже как о чем-то реально происходившем: «Как все… Жил как все. Иногда приходилось подрабатывать и извозом. Неприятно об этом говорить… Имеется в виду, на машине подрабатывать частным извозом. Неприятно об этом говорить, откровенно скажу, к сожалению, и это тоже было».

К тому же в этот раз Путин говорит о другом периоде: о самом начале 1990-х, когда он только-только вернулся из ГДР. Кондрашов даже уточняет: бомбил ли он на той самой «Волге», которую привез из Германии. «Конечно, другой машины не было», – отвечает Путин.

Так что либо Путин действительно подрабатывал извозом в начале 1990-х, а после увольнения из мэрии еще раз подумывал вернуться к этому способу заработка. Либо у него осталось об идее частного извоза какое-то смутное общее воспоминание, которое он применяет к разным периодам «лихих 90-х».

Поводом для обсуждения стало и другое высказывание президента о 90-х.

Сергей Абашин

Говорят, Путин рассказал вчера, что в 90е годы в России шла гражданская война. А он рассказал, что был ближайшим соратником и доверенным лицом Собчака и Ельцина?

Максим Сатановский

А на чьей стороне парень воевал, кстати?

В том же фильме «Новейшая история» Владимир Путин в очередной раз назвал распад Советского Союза трагедией. Эта оценка не изменилась с 2005 года, когда президент впервые назвал это событие «геополитической катастрофой». Не изменилась и реакция на нее.

Игорь Иртеньев

Не случись в свое время крупнейшей геополитической катастрофы, наш несменяемый, выйдя на полковничью пенсию, сажал бы наверно и поныне редиску на приусадебном участке, а не ручкался с лидерами крупнейших мировых держав.

Николай Травкин

Ну вот, снова Владимир Путин напомнил о «геополитической катастрофе». А он как только об этом скажет, то мне обязательно сон снится. Причём всегда один и тот же.

Проблема в том, что даже если президент искренне ошибается или заблуждается, указать ему на это больше некому, считает Леонид Гозман:

Рассказы Владимира Владимировича об агентах ЦРУ под столом у членов правительства, о погибающих от ветряков червяках или о гражданской войне в девяностых, во время которой он подрабатывал таксистом, страшны не потому, что все это неправда. В конце концов, не соврешь – не расскажешь. Не в этом дело. Они страшны тем, что показывают, в каком одиночестве находится человек, принимающий важнейшие решения для нашей страны, а частично, и для мира. Нет никого – ни жены, ни дочери, ни друга – кто мог бы сказать ему: «Ну что ты такое несешь, смеются же все!». Нет никого, кто мог бы вернуть его к реальности – он сам так организовал свою жизнь. А значит, он неизбежно начинает верить в свои собственные фантазии – и про такси, и про ЦРУ, и про червяков. И на вызовы этого иллюзорного, придуманного им самим мира он начинает отвечать вполне реальными действиями. И перекраивается бюджет, и приводятся в боевую готовность войска. И льется кровь.