Краткая история женщин-воинов
Казалось бы, в мае мы изрядно отдохнули и отпраздновали всё, что только возможно. Но нет, месяц богат на праздники. Мало кто отметит День сожжения Жанны д’Арк, но многие выпьют за День феминизма, приуроченный к гибели национальной героини Франции.
Не будем расписывать историю зарождения фем-движения и рассказывать надоевшие всем факты про Клару Цеткин и Розу Люксембург. В истории человечества были времена, когда женщина не ущемлялась в правах, а имела их даже больше.
Более того, история показывает примеры, что если человеком овладевает идея и движет страсть, то вопросы пола не имеют значения — и даже патриархальные устои перед этим бессильны. Сегодня мы вспомним самых смелых и решительных дам прошедших веков.
Жанна «Девственница» (так она сама себя называла) родилась в семье зажиточных крестьян, и ожидалось, что жизнь её предопределена заранее, как и у всех, кто её окружал. Выйти замуж, доить коров, рожать детей и упахиваться в поле. Однако девушка решила иначе. Исследователям и биографам Жанны ничего не известно о том, какое образование она получила и получила ли вообще, но как минимум она сильно вложилась в обучение сама.
Очевидно, что старания и мозгов Жанне было не занимать. Позже, при дворе, она поразила и короля Карла VII, и молодого герцога Алансонского прекрасными манерами, знанием игр, распространённых среди знати, мастерством верховой езды и владением оружием, чего никто не ожидал бы от юной крестьянки.
Простая деревенская девушка обладала железной силой воли и, очевидно, потрясающей харизмой. Сейчас есть много измышлений и исследований на тему её психологического портрета — страдала ли она шизофренией или психозом, была ли психопаткой или нарциссом, имела ли гормональные нарушения или синдром Моррисона (тестикулярная феминизация, другими словами — это мужчина в женском обличье). Но как минимум девушка точно знала, чего хочет, и заражала этим окружающих, что говорит об уникально сильном характере.
Дальше — мы все уже видели в фильмах и читали в книгах. Вырвавшись из деревни, Жанна возглавила французскую армию, стала огромной занозой в заднице у англичан, взяв Орлеан, — совершенно невозможная победа, которой долгое время не могли добиться более искушённые военачальники. Получила дворянство, короновала Карла, была взята в плен бургундцами и обвинена в ереси. В ходе следствия она, опять же, держалась с большим достоинством, поражая обвинителей умом и обходя хитроумные ловушки англичан.
30 мая 1431 года Жанна д’Арк была сожжена заживо на площади Старого Рынка в Руане.
Менее известная в масс-культуре товарка Орлеанской девы и тоже Жанна, получившая прозвище Секира/Ашетт, тоже воодушевляла мужчин на поле боя и прилично так прописалась в истории Франции.
Жанна Лэнэ, дочь мещанина, оставшаяся сиротой, жила обычной для тех времён жизнью, не сказать, что сахарной. В 1472 году ей было 16 лет, и в июне город Бове, в котором жила ничем не примечательная девушка, был осаждён войсками бургундцев во главе с Карлом Смелым.
Защитников Бове было немного — всего каких-то 300 человек гарнизона. Во время штурма города одному из бургундцев удалось влезть на крепостную стену и установить штандарт. В это время 16-летняя Жанна, бывшая среди защищавших стену, бросилась на солдата с топором и в момент зарубила его, затем сорвала штандарт и швырнула его в крепостной ров.
Этот поступок очень воодушевил теряющих силы и надежду защитников Бове, к которым вдруг присоединились и женщины. Осада Бове продолжалась 25 дней, но войска Карла Смелого так и не захватили город. Гарнизону удалось отбиться, выстоять и дождаться подкрепления.
Поступок смелой Жанны потряс горожан, девушку наградили прозвищем Жанна Секира (Hachette) и приличным количеством денег. Король Франции Людовик XI освободил Жанну, её мужа и всех их потомков от уплаты налогов, а также ввёл ежегодную благодарственную «процессию Ашетт» в честь Жанны, возглавляемую женщинами.
В 1851 году в Бове установили бронзовую статую в честь защитницы города.
Япония всегда считалась сугубо патриархальным государством с большим гендерным неравенством, а уж особенно в Средневековье, которое в любой географической точке не было милостиво к женщинам. Тем не менее и в японской истории есть примеры деятельных и решительных женщин, меняющих историю. И нет, это не куртизанки.
Про женщин-самураев (онна-бугэйся) поп-культура в целом в курсе, хотя есть нюансы. В целом это были девушки из самурайского сословия, которых с детства учили обращаться с разными видами оружия, основными из которых было копьё и короткий кинжал. Его девочка получала при достижении совершеннолетия в 12 лет. Быть онна-бугэйся не означало сражаться наравне с мужчинами на поле боя, но в случае необходимости защитить себя, своих детей и совершить ритуальное самоубийство. У женщин оно называлось «дзигай» — это было перерезание себе горла тем самым коротким кинжалом.
Но и среди таких женщин были особенные — сражающиеся наравне с мужчинами, бравшие на себя командование войсками, занимающиеся политикой и поражавшие силой духа мужчин-современников.
Например, о двух самых известных японских воительницах рассказывается в средневековом эпосе «Хэйке-моногатори». Это период гражданских войн (1180–1185) между двумя кланами: Тайра из Киото и Минамото. Одна из них — Томоэ Годзен — была женой или наложницей князя Минамото-но Ёсинака, который восстал против Тайра. Годзен сражалась рядом с ним в битве против Тайра. Ёсинака был так впечатлён её навыками стрельбы из лука и воинской храбростью, что назначил её своим главным командиром в войне Гэмпэй.
Когда с Тайра разобрались, Ёсинака начал войну со своим родичем — Минамото Еритомо, и здесь Годзен особенно отличилась. Например, она очень любила в качестве трофея отрезать головы противникам.
В битве при Авадзу девушка осталась одной из пяти выживших самураев, и её муж Ёсинака приказал ей спасаться бегством, поскольку всё-таки считал смерть на поле боя рядом с женщиной не очень достойной. Годзен подчинилась ему, но с большой неохотой, напоследок всё равно победив прославленного воина Онда Хатиро из вражеской армии и отрезав ему голову в качестве трофея.
Второй легендарной героиней и женщиной-самураем этого же периода была Ходзе Масако, жена родича Ёсинаки, против которого он выступал, — Минамото-но Еритомо. Она оказала такое влияние на политику после основания сегуната Минамото, что впоследствии получила прозвище ама-сегун, т.е монахиня-сегун.
Отец Масако был крупный феодал и воспитывал девочку достаточно жёстко, как воина. Уже с раннего детства она занималась верховой ездой, охотой и владела оружием, и, что поразительно для девочки, завтракала с мужчинами. Выйдя замуж за Минамото-но Еритомо, она вместе с ним занималась политическими делами, оказывая мужу всякое содействие в интригах и военных переговорах.
После смерти сегуна Масако ушла в монахини, но не оставила политику. Она поддерживала своего отца в политических играх, интриговала против родственников — сначала свергла своего первого сына-сегуна, затем, рассорившись с отцом, сделала сегуном второго. В общем, активно участвовала в политической жизни страны до самой своей смерти.
У кельтов женщин не обижали, а боготворили, и феминизм им для этого был не нужен. Например, выходя замуж, женщина не переходила в семью мужа, а оставалась членом семьи своих родителей и в случае развода возвращалась туда. В некоторых королевских фамилиях, вплоть до раннего Средневековья, корона наследовалась по материнской линии или через дядю с материнской стороны. Помимо этого, у кельтов существовал некий институт конкубината (наложниц) или «временных жён», сохранившийся, например, в Ирландии вплоть до раннего христианства.
Мужчина, как женатый, так и холостой, мог взять себе наложницу. Если он был женат, то не мог сделать это без согласия жены; однако в любом случае наложница поселялась в доме мужчины лишь после того, как он заключал с ней контракт. По контракту наложница и её семья получали определённое вознаграждение за услуги, которые она должна была выполнять ровно в течение года. По истечении года наложница становилась свободной, если только не заключала нового контракта на такой же срок.
Этот довольно странный обычай, который иногда называют «временным браком» или «браком на год», охранял независимость и свободу женщины: она не была предметом, который покупают сегодня, чтобы бросить завтра, а являлась личностью, с которой заключали договор. Если же договор нарушался, наложница могла обратиться к судье, которого сама выбирала.
Символом такого вот кельтского раннеирландского феминизма является мифическая королева Медб. Ни один мужчина не имел права править Коннахтом, если он не был женат на Медб, единственной, кто мог олицетворять верховную власть в королевстве. Там же говорится, что она «никогда не была без мужчины, никогда не была ни в чьей тени». Исследователи считают Медб богиней — олицетворением верховной власти, которую она передаёт мужчинам.
У королевы Медб был муж, король Айлиль, которого она, кстати, выбрала сама, хотя изначально отцом была сосватана за Конхобара. Стоит отметить, что с Айлилем у них договор о том, что сейчас называется «свободные отношения». Любовников у неё было очень много, в том числе и герой Кухулин. В данном случае любвеобильность королевы-богини означала плодовитость и плодородие земли, которой она правит, и ничуть не порицалась.
Медб была прекрасной воительницей и регулярно сражалась вместе со своим войском, мастерски владея копьём и мечом. Как пишет кельтолог Жан Маркаль: «В сущности, особое положение женщины в кельтских обществах — следствие того образа, который создавали себе кельты для этого таинственного существа, одновременно привлекательного и опасного, а к тому же наделённого способностью давать жизнь. Все кельтские — валлийские, ирландские и британские — традиции утверждают величие женщины».
И, конечно, первое, что приходит на ум, когда мы говорим о женщинах-воительницах, это викинги и их боевые подруги. Благодаря сериалу “Викинги” кажется, что мы всегда знали о “девах щита”, хотя официально учёные подтвердили эти данные совсем недавно, после того, как в 2017 году провели изотопный анализ костей из одного очень богатого захоронения.
Долгое время считалось, что это могила вождя, и лишь в 2017 году удалось взять ДНК для проведения анализа и выяснить, что скелет из Бирки принадлежал женщине-воительнице. Помимо оружия в могиле также лежал игральный комплект с доской и фигурками, что говорит о её стратегическом мышлении и о том, что “она была офицером, который мог повести войска в бой”.
Что касается Лагерты, то такая женщина действительно жила и была первой женой Рагнара Кожаные штаны, о чём упоминает Саксон Грамматик, называя её Латгертой или Ладгертой. Латгерта, описываемая Саксоном, была молодой и знатной женщиной-воином, в которую влюбился Рагнар, и она и правду обладала отменными воинскими качествами.
«Среди них была и одна опытная в ратном деле женщина по имени Лагердт, которая имела мужественное сердце, хотя и была лишь девушкой. С распущенными по плечам волосами она сражалась в числе первых среди самых отважных воинов. Все восхищались её непревзойдёнными подвигами, так как её развевавшиеся за спиной волосы выдавали, что она женщина. Расправившись с убийцей своего деда, Рагнар принялся настойчиво расспрашивать у своих воинов об этой девушке, на которую он обратил внимание, когда она сражалась в первых рядах во время боя, признав, что лишь сила этой женщины принесла ему сегодня победу”.
Лагерта же замуж не торопилась, поэтому чинила Рагнару препятствия. В итоге-то они поженились, хоть и ненадолго.
Лагерта вышла замуж второй раз, но и этот муж ей надоел, и она решила проблему развода просто: убила его, присвоив его землю и титул.
“Вернувшись после боя домой, Ладгерда ночью вонзила в горло своего мужа наконечник копья, который она спрятала в своём платье, присвоив, таким образом, себе всю его власть и звание. Эта своенравная женщина считала более для себя удобным править королевством без мужа, чем быть вынужденной делить его с ним” — пишет об этом Саксон Грамматик.
Саги о подобных девах-воительницах составляют отличительную особенность средневековой исландской литературы. “Если в других литературных традициях эпизодически встречаются образы строптивых принцесс, укрощаемых женихами, то в исландской словесности возникает особая разновидность жанра рыцарской саги — рассказы о правительницах своих стран, вообще не желающих слышать о браке, поскольку замужество грозит им ослаблением власти и утратой социального статуса. Они не только категорически отказывают женихам, но и подвергают их словесным и физическим унижениям. В рыцарских сагах для героинь таких рассказов существует специальное обозначение: meykongr — “дева-правительница”, сами же они знаменательно именуют себя „королём“ (kongr), но не „королевой“ (dróttning)”
Ну и, конечно, нелишне будет упомянуть божественный идеал всех скандинавских валькирий — богиню Фрейю. Фрейя, опять же, могла бы стать иконой современного феминизма, если бы не одно но — уж очень любила мужчин, и они отвечали ей тем же.
Фрейя была богиней любви, красоты, но ещё и войны, и смерти и обладала огромными для того времени правами и свободами.
Например, эта богиня пользовалась сексуальной свободой и сама выбирала себе партнёров — в отличие от всех остальных асгардских богинь. Будучи номинально замужем, она при этом являлась любовницей верховного бога Одина и имела своё собственное жильё, свои чертоги. А это очень важный момент. Из всех скандинавских богов только у Фрейи — два транспортных средства. Она ездит на кошках (рысях) и ещё — на кабане.
В общем, прекрасная женщина со своим жильём, с очень нехилыми правами и возможностями, делает, что хочет, мужчин выбирает, каких хочет, но при этом она от своей природы не отказывается, и не соревнуется с мужчинами.
В русских сказках тоже часто фигурирует образ девы-воительницы или же царь-девицы. Но были и реально существовавшие. Ярким примером отличного воина и стратега была княгиня Ольга, канонизированная православной церковью, которую часто называют “святой воительницей”.
Согласно “Повести временных лет”, Ольга была девушкой, что говорится, “из народа” — она родилась в псковской деревне у незнатных родителей. Многие исследователи склоняются к варяжскому, то есть скандинавскому её происхождению. Уже с ранних лет Ольга показала характер: отшила князя Игоря, когда он увидел её впервые. Ей было то ли 10, то ли 12 лет, когда они случайно встретились на лодочной переправе под Псковом. Лодочником была Ольга, и Игорь тут же начал приставать к симпатичной девочке. Но та ему жёстко отказала.
Потом Игорю пришло время жениться, и он вспомнил об Ольге и послал за ней, не желая никакой другой жены.
Когда же князя убили древляне, Ольга с трёхлетним ребенком на руках фактически приняла на себя правление Русью. Стиль её руководства отличался решительностью и жесткостью, благодаря этому княгиню признала дружина.
Что было дальше, мы знаем из школьных уроков истории. Древляне через какое-то время прислали к Ольге сватов, зазывая её за своего князя Мала. И здесь бывшая деревенская девушка проявила потрясающую выдержку, ум и военную хитрость, разработав последовательный план мести за убитого мужа.
Милосердия к врагам Ольга тоже не проявляла. Первых послов она закопала живьём и запросила у древлян новых, которых сожгла в бане, пока те мылись, готовясь к встрече с княгиней. Затем, изобразив безутешную вдову, Ольга самолично отправилась в земли древлян, чтобы справить тризну на могиле мужа. Там она как-то умудрилась опоить ещё большое количество знатных древлян, которых её дружина тут же весело порубила. Но и этого оказалось недостаточно.
Через какое-то время она собрала войско и тогда уже замутила нормальный человеческий поход — сожгла древлянскую столицу Искоростень и наложила на неё дань. После чего вернулась в Киев и правила Русью до совершеннолетия сына Святослава. Впрочем, и после — тоже, оставаясь фактическим правителем, поскольку Святослав проводил своё время в военных походах.
Будучи дальновидной женщиной и мудрым правителем, Ольга приняла христианство, скорее всего — в политических целях, для дружбы с Византией. А в истории России прописалась примерно так же, как и Екатерина Великая.
Это лишь небольшая часть восхитительных женщин, вошедших в историю благодаря незаурядным личным качествам. Они ничего не слышали про гнёт патриархата, более того — даже рожали детей, занимаясь при этом войной, политикой и жизнью вообще. Лишний раз доказывая: призвание всегда важнее физического пола.