Рассказы о войне астафьева короткие

Сегодня пишу о книгах, от которых щемит душу, наворачиваются слёзы и затрагивается что-то очень глубокое, болезненное и светлое одновременно. Все эти книги — о людях, переживших войну. И война-то закончилась, но не ушла никуда из жизни этих людей. Она возвращается в виде пленного японца, в виде калек без рук, без ног на улицах Ленинграда, в виде отца, которых пришёл с фронта, да так и не оправился от пережитого. В этих книгах — прекрасный слог, захватывающие сюжеты, и правда жизни. Всё, чем отличается хорошая литература.

«Степные боги», Андрей Геласимов

Действие происходит в Забайкалье летом 1945 года. В книге два главных героя, совершенно противоположных друг другу. Петька, деревенский мальчишка, живёт свою пацанью нелёгкую жизнь: вечно голодный, всеми битый — и бабкой, и жестокими пацанами, мечтающий попасть на войну и там геройски погибнуть. Есть у него и свои мальчишечьи радости: спасённый волчонок, проезжающие мимо поезда с военными, рассказы дяденек-солдат о военных подвигах. Петька живёт буйную яркую жизнь. Безотцовщина, с матерью, которая как «неживая», с умирающим другом, он умеет быть счастливым — его распирает от радости, от очень простых вещей: тушёнки на хлебе, беготни по полям, грохота танков, идущих мимо. В нём столько жизни, из него так и прёт жизненная сила. И на контрасте с этим неистовым Петькой — Хиротаро — пленный японец, в прошлом кандидат медицинских наук. Человек высокой культуры и воспитания, потомок древнего самурайского рода. Он пишет историю своей семьи для сыновей, оставшихся в Нагасаки. Хиротаро описывает самурайские обычаи, образ мыслей и понятия о чести. Из-за своего невероятного благородства он остался в плену. И теперь пытается понять, от чего умирают пленные японцы, добывающие руду, и почему мутируют растения. «Степные боги» напоминают лучшую литературу советского периода, только без прикрас. Язык героев не отшлифован цензурной литературностью. Говорят так, как говорили в послевоенной деревне, да и в деревне вообще. И то, как написана вся книга, просто потрясающе. Я не видела текста, не видела букв. Я как будто смотрела фильм с очень объёмными персонажами. Язык хорош до прозрачности. «Степные боги» читаются на одном дыхании. В книге единственный недостаток — она короткая. Но даже в этих 380 страницах так много жизни и правды. Очень настоящая книга. Рекомендую. «А русского человека так просто голыми руками не возьмёшь. Это немца можно, румынца там какого-нибудь, а русский человек — его много. Он ведь почему буйный? Да потому, что он в себя целиком не помещается. Немец — тот не только в себя уместится, там ещё человек пять войдёт. А русскому в себе тесно, вот и рвётся наружу. Сильно много русского человека. Оттого и бушует.»

«В ожидании козы», Евгений Дубровин

Дубровин — совершенно новый для меня автор, начала его читать без особых ожиданий. И была его повестью не просто удивлена, а слегка шокирована. Сюжет простой. Послевоенное время. Двое мальчишек-братьев ведут вольную жизнь: взрывают оставшиеся от немцев мины, шастают в компании беспризорников, воруют вишни в чужих садах. Но тут неожиданно возвращается отец, считавшийся погибшим. И начинает их воспитывать, приучать к труду и к уважению к старшим. И вот здесь разгорается настоящая война — с битьём, местью, ультиматумами и голодовкой. Сначала кажется, что повесть такая даже юмористическая, что это легко написанный рассказ о романтичной жизни вольного подростка. Но всё оказывается гораздо серьёзнее и драматичнее. Спойлерить не хочу, но скажу сразу, что концовка здесь такая, что будто тяжёлым мешком по голове ударили. Повесть небольшая, но темы автор поднимает важнейшие. О воспитании, об отношении родителей и детей, о чувстве вины, о границах дозволенного-недозволенного, о покалеченных войной людях и семьях, об искарёженных отношениях между самыми близкими людьми. «В ожидании козы» — это черты эпохи: голод, разруха, мука из лебеды и коза как символ достатка и счастья. Это многочисленные рассуждения подростка обо всём на свете. И ещё это — книга-боль за целое поколение, даже и не за одно, наверное.

«Ангелова кукла. Рассказы рисовального человека», Эдуард Кочергин

«Ангелова кукла» состоит из небольших рассказов о разных людях, повстречавшихся автору в его насыщенной жизни. В основном это жители «дна», «опущенные», как их называет сам писатель. Проститутки и воры, «обрубки» войны и голодранцы-мальчишки, калеки и нищие. Жители питерского острова Голодай — Гоша Ноги Колесом, Шурка Вечная Каурка, Анюта Непорочная, Никудышка и Кудышка и ещё целая вереница колоритных образов — людей, оказавшихся на обочине жизни. Кочергин пишет как настоящий художник. Тщательно прорисовывает портреты своих персонажей. И, что самое важное для меня в его взгляде на этих людей, — он смотрит как-то очень по-доброму, очень по-человечески. Они все у него — Люди. Странные, уникальные, неповторимые, ценные, настоящие. В книге есть много моментов, затрагивающих душу. При этом нет никакого пафоса и высокопарности. Язык очень простой, иногда — с юмором, меткими словечками и примесью блатного жаргона. Но очень многие места попадают в самое сердце. Большая редкость это — так уметь чувствовать и передавать через текст главное, ценное, человечное. И ещё это книга — о войне. Которая вот-вот только закончилась, ещё не успели навести лоск и разукрасить всё в цвета победы, не успели выселить всех калек из города. Кочергин показывает войну и людей, вернувшихся с неё, с непривычного нам ракурса. Здесь уже не Народ-победитель. Здесь — Человек, вернувшийся не весь, не целиком. Здесь так много трагичных судеб, но и жизни в лучших и чистых её проявлениях тут тоже много. На самом «дне» есть место и для сострадания, и для милосердия, и для щедрости, и для любви. Очень-очень советую почитать Кочергина. Его книги из разряда тех, что не хочется закрывать, и обязательно тянет перечитывать. Они возвращают веру в человека, заставляют смотреть на самых разных людей не шаблонно и не оценочно, а видеть даже в самых «сирых и убогих» прекрасное.

* * *

Также на нашем сайте вы можете найти подборки книг на любой вкус.

Подробные рецензии Александры Макаровой на представленные в подборке книги, вы можете найти в группе «Влюблённые в книги» во «ВКонтакте» и Instagram @knigizdes.

Был коренным сибиряком

Виктор Астафьев родился 1 мая 1924 года в деревне Овсянка Красноярского края в семье небогатых крестьян. Виктор рос единственным ребенком в семье — две его сестры умерли в раннем детстве. «Я всю жизнь ощущал и ощущаю тоску по сестре и на всех женщин, которых любил и люблю, смотрю глазами брата», — писал Астафьев в автобиографии.

Всю жизнь Виктор Петрович так или иначе стремился на восток Родины — Урал, родная Сибирь. Умер он в Красноярске.

Его отца сослали, а мать погибла

На долю Виктора Астафьева выпало тяжелое детство. Когда мальчику исполнилось всего семь лет, его отец был осужден за вредительство и сослан на пять лет в Карелию — на строительство Беломорканала.

«Призвали моего папу мельничать, пообещав зачислить его и маму мою в колхоз, чему мама была безмерно рада, но потрудиться ей на счастливой коллективной сельхозниве не довелось. Папа мой, восстановив мельницу, снова загулял, закуролесил, не понимая текущего момента, и однажды сотворил аварию, но мельница-то не его уже и не дедова — это уже социалистическая собственность, и папу посадили в тюрьму…»

Эта ссылка повлекла за собой трагическую смерть матери будущего писателя: когда в очередной раз женщина отправилась на свидание с мужем, лодка, на которой она плыла вместе с другими пассажирами, перевернулась. Лидия Ильинична упала в воду, зацепилась косой за сплавной бон и утонула. Нормального родительского тепла с того страшного момента Виктор Астафьев уже не вкусил до самой смерти. 

Воспитывался в детском доме

Сперва Виктор остался на попечении бабушки, но вскоре вернулся отец (на стройке Беломорканала его признали ударником пятилетки и освободили досрочно), и мальчик перебрался к нему. Однако жизнь стала не намного легче — отец создал новую семью, их отношения разладились, а с мачехой мальчику и вовсе не удалось найти взаимопонимания.

Вскоре Виктора буквально выставили на улицу — фактически он стал сиротой-беспризорником.

Вынужденно покинув дом, какое-то время он жил в заброшенной парикмахерской. Вскоре государственные органы обратили внимание на бездомного ребенка и отправили его в интернат.

«Беспризорничество. Сиротство. Детдом-интернат. Все это пережито в Игарке. Но ведь были и книги, и песни, и походы на лыжах, и детское веселье, первые просветленные слезы».

Действительно, хорошее в те годы тоже было. Преподаватель русского языка и литературы в детском доме, Игнатий Рождественский, стал другом Астафьева на долгие годы. Много лет спустя писатель вспоминал «требовательность и человеческое внимание» своего учителя. Теплые чувства сохранились в сердце Астафьева и к директору детского дома Василию Соколову. Оба наставника видели, что мальчику легко даются литература и русский язык (хотя из-за проблем с арифметикой его несколько раз оставляли на второй год), и советовали попробовать себя на писательском поприще.

После выпуска из детдома Виктор Астафьев получил первое профессиональное образование в школе фабрично-заводского обучения и стал работать на одной из станций Транссибирской магистрали сцепщиком вагонов, составителем поездов, а некоторое время даже занимал ответственный пост дежурного по вокзалу — единолично распоряжался приемом и отправлением поездов. 

Ушел на фронт добровольцем

Хотя у Астафьева была бронь от призыва (железнодорожники — среди прочих других категорий — ввиду важности выполняемой работы имели «неприкосновенность»), он, как и многие его товарищи, не захотел оставаться в тылу. В первых боях Виктор участвовал в конце 1942 года. Он был шофером, артразведчиком и связистом, воевал на отвлекающем плацдарме (когда огонь вызывают на себя). 

«Всегда думал, что война — это бой, стрельба, рукопашная, но там, где-то далеко-далеко. А она вон как — везде и всюду, по всей земле моей ходуном ходит, всех к борьбе за жизнь требует и ко всякому своим обликом поворачивается», — писал Астафьев в повести «Где-то гремит война».

Во время войны Виктор Астафьев получил несколько наград: орден Красной Звезды, медали «За отвагу», «За освобождение Польши», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов».

«В бою 20.10.43 г. красноармеец Астафьев В. П. четыре раза исправлял телефонную связь с передовым НП. При выполнении задачи, от близкого разрыва бомбы, был засыпан землей. Горя ненавистью к врагу, тов. Астафьев продолжал выполнять задачу и под артиллерийско-минометным огнем, собрав обрывки кабеля, и вновь восстановил телефонную связь, обеспечив бесперебойную связь с пехотой и ее поддержку артиллерийским огнем» (из наградного листа на медаль «За отвагу»).

За время войны Астафьев получил тяжелую контузию, осколок в легком, частично потерял зрение, а поврежденную руку чудом сохранил хирург в госпитале.

После лечения от строевой службы его отстранили. Победу Астафьев встретил во вспомогательных частях Первого Украинского фронта в Ровно, где и познакомился с будущей супругой — медсестрой Марией Корякиной.

Первый рассказ написал в 27 лет

Из-за полученных ранений Астафьев не мог заниматься тяжелой работой на железной дороге и был вынужден устроиться вахтером в колбасный цех. 

«А что я, год назад начавший бриться солдатик, от ранения потерявший зрение правого глаза и по этой причине единственную свою профессию — составителя поездов, еще недавно рядовая окопная землеройка с шестиклассным образованием, мог знать? Я даже род войск капитана не различил по погонам», — писал он в повести «Веселый солдат».

Серую однообразную жизнь скрашивали регулярные встречи литературного кружка при местной газете, которые и вдохновили Виктора взяться наконец за перо. Писательским дебютом Астафьева стал рассказ «Гражданский человек».

В 37 лет окончил высшие литературные курсы

Астафьев несколько лет трудился журналистом в газете «Чусовской рабочий», а в 37 лет окончил высшие литературные курсы в Москве. Высшего образования он так и не получил, поэтому курсы стали его единственным образовательным минимумом в гуманитарной области.

«Грамотешка у меня была довоенная — шесть групп, фронт дал, конечно, жизненный опыт, но культуры и грамотности не добавил. Надо было все это срочно набирать. Правда, я даже в окопах ухитрялся книжки иметь и читать.

Я знал, что предложение должно заканчиваться точкой, но вот где оно, предложение, заканчивается, точно не представлял».

Главным фундаментом в литературе был его собственный жизненный опыт — какие профессии он только на себя не примерил: работал сцепщиком и составителем поездов, дежурным по станции, слесарем, подсобным рабочим, учителем, дежурным по вокзалу, кладовщиком, вахтером в колбасном цеху. Отсюда и живой литературный язык, и мелкие подробности деревенского быта, и тончайшие детали характеров.

В 1958 году стал членом Союза писателей СССР

К этому времени работы Астафьева стали выходить с завидной регулярностью. Его рассказы публиковались в крупных журналах — «Новый мир» и «Молодая гвардия». Постепенно к Виктору Петровичу стали приходить слава и читательская любовь. В конце 1975 года Астафьев получил Государственную премию СССР за повести «Кража», «Последний поклон», «Перевал» и «Пастух и пастушка».

Астафьев «зацепил» аудиторию удивительной наблюдательностью, детальностью прорисовки быта и характеров, мастерством воспроизводить на бумаге речевые манеры самых разных людей.

Главные герои Астафьева — простые трудяги: солдаты, рабочие, рыбаки, на плечи которых ложится вся тяжесть жизни.

Астафьев создал собирательный образ рядового солдата, некоего Ваньки-ротного, который тянет на себе почти всю ношу военных будней. Это он стреляет, обороняется, его засыпает в окопе, оглушает, его настигают осколки, контузии, раны. Высокие награды, тем не менее, его почти не замечают, а вот наказаний, «пинков и подзатыльников» от чинов начальствующих он принимает по полной программе. Не секрет, что основные штрихи этого солдата Астафьев срисовал с себя и своих сослуживцев.

Образ получился правдоподобным — читатели верили ему и искренне сопереживали астафьевским персонажам. Почти ко всем, кто не побывал на фронте, пересидев в относительно спокойном тылу, особенно в штабных структурах, Астафьев на всю жизнь сохранил презрительное отношение.

Повесть «Царь-рыба» о вмешательстве цивилизации в жизнь провинции, изданная в 1976 году, окончательно закрепила писательский успех и принесла не только всесоюзную, но и мировую известность. 

Резко отзывался о руководстве СССР во время Великой Отечественной войны

Астафьев не раз публично давал совсем нелестную оценку действиям властей в военное время. В 90-е годы Виктор Петрович давал множество интервью, в которых рассуждал о причинах победы в войне. По его мнению, Советский Союз за эту победу заплатил слишком высокую цену — огромное число человеческих жертв, которые просто стали «пушечным мясом». Астафьев подчеркивал, что страна взяла «количеством людей», и не приписывал ключевой роли талантам полководцев.

Развенчивал миф об особой «сплоченности» народа во время ВОВ

Еще одной темой, которую Астафьев безжалостно поднимал в своем творчестве и в интервью, была широко распространенная идея о невероятном единстве всего советского народа во время Отечественной войны.

Писатель рассказывал случаи из своего боевого опыта, когда раненого солдата могли просто «оставить» умирать, потому что надо было двигаться дальше и «обуза» была не нужна.

Астафьев вспоминал, как сам выносил раненого товарища, пройдя мимо вражеского танка, который даже не стал тратить на них пуль. Фронтовик с горечью отмечал, что проявления «не-братского» отношения к истекающим кровью были типичным фоном военной жизни, и всячески не любил «киношной» и литературной идеализации войны. Считается, что яростное возмущение романтизацией войны и заставило его создавать собственные реалистичные произведения на эту тему.

Критиковал устройство советского общества

По мнению Астафьева, с одной стороны существовала огромная масса людей, которые по преимуществу пребывали в маргинальном состоянии, не желали творчески и интеллектуально развиваться, не верили в перемены к лучшему. Их жизнь была по сути постоянным насилием над собой и ближним, они медленно саморазрушались — а общество тратило много усилий на их исправление.

С другой стороны, в параллельной реальности, существовал «образованный слой», который писатель подвергал не меньшей критике за отсутствие ценного жизненного опыта, мудрости и абсолютное незнание простых людей. Такие «образованцы», по мнению Астафьева, большей частью не способны были сформировать истинную культуру, следствием чего становились новые «разрывы» в ткани общества.

Его жена тоже была писателем

Мария Семеновна Астафьева-Корякина вслед за мужем начала писательскую карьеру и издала в общей сложности 16 книг. Самое любопытное, что Виктор Петрович к творчеству супруги относился с иронией — и ее это очень обижало.

У них вообще были непростые отношения: она обвиняла его в неспособности содержать семью, в постоянном отвлечении на творчество, даже в изменах. Тем не менее, они прожили вместе 57 лет, в браке родились дочь и два сына.

Все перипетии семейной жизни Мария Семеновна описала в автобиографическом романе «Знаки жизни». Супруг просил жену не публиковать это исповедально-откровенное произведение, но она все-таки решилась на этот шаг. Симметричным ответом Астафьева стала книга «Веселый солдат», где автор изложил свой, «объективный» взгляд на семейную хронику. 

Был народным депутатом СССР

Правда, продлилось это всего два года — с 1989-го по 1991-й. Писатель разочаровался в механизмах большой политики, сосредоточившись помимо литературы на общественной деятельности.

В его честь ежегодно проходит детский футбольный турнир 

В середине 90-х годов руководство красноярского детско-юношеского футбольного клуба «Октябрьский» решило провести в честь писателя кубок по футболу. Астафьеву предложили посетить игры.

По воспоминаниям, Виктор Петрович сперва скептически отнесся к самой этой идее, но когда пришел на первый матч и увидел, с каким рвением и самоотдачей играют юные футболисты, окончательно уверился в том, что такой турнир будет нужным и полезным. 

Один из руководителей клуба вспоминал: «Его приход в спортзал 106-й школы произвел фурор в рядах юных футболистов, ритм игры ускорился вдвое, дети бились за победу, и один из главных героев матча буквально расплакался от досады, когда близкая победа на последних секундах досталась соперникам. Игра произвела на Виктора Петровича сильное впечатление, он с большим удовольствием вручал призы победителям и терпеливо ставил автографы на свои книги всем выстроившимся в очередь мальчишкам».

Турнир «Кубок Виктора Астафьева» стал ежегодным, существенно разросся и превратился в масштабное спортивное явление, известное далеко за пределами Красноярского края.

Пока позволяли силы, Астафьев старался бывать на всех финальных играх этого турнира.

Роман «Прокляты и убиты» — его самое неоднозначное произведение

Название взято из самого текста произведения, где говорится, что в одной из стихир сибирских старообрядцев «писано было, что все, кто сеет на земле смуту, войны и братоубийство, будут Богом прокляты и убиты». Этим романом Виктор Петрович подвел итог своим размышлениям о войне, ее ужасах, духовных корнях и последствиях. 

Эпиграфами к первой и второй книгам Астафьев взял цитаты из Нового Завета: «Если же друг друга угрызаете и съедаете, берегитесь, чтобы вы не были истреблены друг другом» (Гал.5:15); «Вы слышали, что сказано древним: “Не убивай. Кто же убьет, подлежит суду”. А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду» (Мф.5:21-22).

За две первые части романа Астафьев получил Государственную премию. Третья часть осталась недописанной — Виктор Петрович к концу жизни устал от этой тяжелой темы и прекратил работу над своим произведением.

«Устал я, душевно устал, надсадился с литературой, поэтому гоню со двора интервьюеров всяких и газетчиков, и всякий любопытствующий народ. Одиночества и тишины хочется, устал я от гнетущей памяти о войне, от ожидания чего-то вечного, еще более худого».

Критик Владимир Курбатов назвал роман «Прокляты и убиты» «самой мучительной в русской литературе книгой». 

Умер на 78-м году жизни

Виктор Петрович умер 29 ноября 2001 года. В 1999 году он был удостоен ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, а за несколько месяцев до смерти писателя Красноярское Законодательное собрание рассматривало вопрос о выделении Астафьеву ежемесячной надбавки к пенсии в размере 3,5 тысяч рублей.

По итогу слушаний было принято решение «в надбавке отказать» — за «поклеп на армию и предательство всего русского народа».

Еще в 1992 году Виктор Петрович составил завещание:

«Это не юридическое, а человеческое завещание мое, адресованное детям, внукам, друзьям и товарищам. Насмотревшись на то, что делается на наших, современных мне писательских похоронах, как небрежно порой исполняют их заветы и пожелания, я заранее прошу выполнить мои самые необходимые и необременительные просьбы. Похоронить меня рядом с дочерью Ириной, не делайте из похорон шуму и содому. Если священнослужители сочтут достойным, отпеть в ограде моего овсянского дома. Выносить меня прошу из овсянского дома по улице Пустынной, по которой ушли в последний путь все мои близкие люди. Прошу на минуту остановиться возле ворот дедушкиного и бабушкиного дома, также старого овсянского кладбища, где похоронены мои мама, дедушка, бабушка, дядя и тетя. Если читателям и почитателям захочется проводить поминки, то, пожалуйста, не пейте вина, не говорите громких речей, а лучше помолитесь. На кладбище часто не ходите, не топчите наших могил, как можно реже беспокойте нас с Ириной. Ради Бога, заклинаю вас, не вздумайте что-нибудь переименовывать, особенно родное село. Пусть имя мое живет в трудах моих до тех пор, пока труды эти будут достойны оставаться в памяти людей. Желаю вам всем лучшей доли, ради этого и жили, и работали, и страдали. Храни вас всех Господь».

Завещание писателя было исполнено, разве что отпевали его не возле дома, а в церкви села Овсянка, которой в 1992 году попросту не было, а к 2001-му она была построена во многом трудами и помощью Виктора Астафьева.

Короткие произведения о войне. ⇐ Интересное в литературе

Модератор: Сергей Титов

Для отправки ответа, комментария или отзыва вам необходимо авторизоваться