В России, по данным демографов, недавно была зафиксирована самая высокая смертность с 1945 года: число умерших в России за последние 12 месяцев превысило 2,4 млн человек. Естественная убыль населения, без учета миграции, за последний год почти достигла 1 млн человек (более 990 тысяч).
С самого начала пандемии коронавируса родные погибших в России сталкивались со сложностями при организации похорон: очередями в моргах, длинными сроками ожидания выдачи тел, ростом цен на похоронные услуги и нехваткой мест на кладбищах. Как изменилась работа похоронного бизнеса в России за пандемию? Журналисты Север.Реалий расспросили об этом родных умерших и самих похоронных агентов.
«В похоронном агентстве я взяла последний гроб и два венка»
Виктория Соколова из Петрозаводска похоронила свою маму в начале 2021 года. В посмертном эпикризе женщины указано три диагноза: инфаркт мозга, инсульт мозга, ковид. Маме Виктории было 85, но она, по словам Виктории, была «полна энергии».
Соколова вспоминает, что в тот момент местные власти «деликатно молчали» про масштабы смертности в регионе. Поэтому для Виктории было полной неожиданностью, что ждать похорон пришлось больше недели.
«В больницу я звонила сама, узнавала про документы. Мне никто не звонил, видимо, врачи сильно загружены были. Похоронили маму только на восьмой день. Везде были очереди, – рассказывает Соколова. – В морг я пришла к 15:00, но заключение получила только в 19:00. На кладбище тоже была небольшая очередь. И это Сулажгора, где только возможно подзахоронение. Думаю, что в Вилге очередь больше. И это все зимой, в морозы».
«В мэрии, на почте все то же самое. Много умерших. В похоронном агентстве я взяла последний гроб и два венка», – рассказывает Виктория.
Только в Карелии, где живет Соколова, смертность за два неполных коронавирусных года выросла почти на 40%. Такие выводы можно сделать из статистики, опубликованной региональным управлением ЗАГС. В 2019 году в республике было зарегистрировано 8814 смертей – в среднем 735 в месяц. А за десять месяцев 2021 года в Карелии зарегистрировали уже 10138 смертей, что означает, что умирают более тысячи человек в месяц. Таким образом, средняя месячная смертность в регионе выросла на 37%. В столице республики, Петрозаводске, дела обстоят еще хуже: там средняя месячная смертность выросла на 48%, или в полтора раза за два года.
Аналогичная ситуация и в других регионах России. В Калининградской области за 2020 год зарегистрировали 13 289 смертей, при том, что в 2019 году, до эпидемии, этот показатель составлял лишь 12 011. В Москве количество захоронений во время эпидемии коронавируса выросло на 25-30%, как и смертность, рассказывал в интервью РБК глава похоронной службы «Ритуал» Артем Екимов: за 9 месяцев 2020 года в городе произошло 87,2 тысячи погребений. В 2021 году смертность немного снизилась – до 85,5 тысячи погребений. Но до эпидемии коронавируса, с января по сентябрь 2019 года, в Москве похоронили лишь 77,7 тысячи человек, а в 2018 году еще меньше – 76,1 тысячи.
«Хороним по три-четыре человека в день, в некоторые дни покойные – только жертвы COVID-19»
Высокий скачок смертности подтверждают все руководители муниципальных похоронных контор Петрозаводска. Как рассказал местному изданию «Петрозаводск говорит» директор предприятия «Ритуал» Сергей Гриненко, из-за роста смертности им пришлось изменить график работы агентства: похороны агенты вынуждены начинать раньше, а заканчивать позже.
«У заведующих кладбищами раньше было время заняться бумагами, а сейчас они работают, как на конвейере. Недавно одна заведующая жаловалась, что у нее перегорела лампочка, а времени оформить заявку на ее замену нет», – говорит Гриненко.
По словам руководителя муниципального предприятия «Мемориал» Дмитрия Данильева, из-за коронавируса между ними и частными конторами почти исчезла конкуренция, которая раньше была весьма жесткой.
«И у них переполнен траурный зал, и у нас. Расписание очень плотное. Настолько, что погребения не успевают проводить на третий день, как положено по традиции. Некоторые похороны переносятся на выходные дни – так тоже раньше не делали, – говорит Данильев. – Коронавирус стал одной из главной причин смертности. МУП «Мемориал» хоронит по три-четыре человека в день, и в некоторые дни покойные – это только жертвы COVID-19″.
О таком же напряженном графике сообщают похоронные службы и в других регионах.
«Количество ритуальных агентств за год увеличилось на 20%. И ритуальные агенты покупают себе хорошие машины, так как никто без работы не сидит, – рассказывает представитель похоронного агентства из Калининградской области Алексей Татаренков. – Как умирало какое-то количество людей до пандемии: домашние трупы, суицид, ДТП, онкология, сердечники, так они и умирают. Но к ним прибавилось такое же количество людей, умерших от пандемии».
По его словам, в этом году к высокой смертности минздрав Калининградской области подготовился лучше, чем в прошлом.
«Если в том году мы даже не знали, куда складывать трупы, не было даже подготовлено помещение под такое количество умерших, то в этом году привезли и установили большой холодильник, – рассказывает Татаренков. – Бригады, которые перевозят тела, снабжены индивидуальными пакетами для трупов, чего в прошлом году не было. По вскрытиям нет таких больших задержек. Судмедэксперты работают в три смены, а еще год назад работали в одну».
Очередь в морг, польские гробы и нехватка мест на кладбищах
В прошлом году Калининградская область также столкнулась с нехваткой гробов. Раньше их завозили в регион из Москвы, Новосибирска и соседней Польши. Но в Польше, как и в России, смертность тоже резко выросла, в результате чего польские производители перестали продавать гробы в соседние страны. Из-за нехватки гробов родственникам умерших еще недавно приходилось ожидать поставок по несколько дней, замечает Татаренков. Все эти факторы увеличивали сроки захоронения вплоть до двух недель.
В этом году польские компании увеличили мощности производства, поэтому перебоев с поставками гробов нет. Единственная проблема, которая ожидает Калининград, по словам Татаренкова, – нехватка мест на кладбищах. Об этой проблеме ранее говорили агенты и в других регионах:
«У нас есть устное распоряжение власти не продавать дополнительный участок земли под захоронение. По федеральному законодательству о похоронном деле, муниципальное кладбище (а они все в Калининграде муниципальные) обязано предоставить дополнительный метр земли под родственные захоронения. А в Калининграде кулуарно решили не продавать второй участок земли, что есть прямое нарушение закона о похоронном деле, идет ущемление прав населения, – объясняет Татаренков. – Но народ у нас не возмущается, никуда не пишет, ни в прокуратуру, ни в органы власти, поэтому как-то так. Это все произошло именно во время пандемии: у нас просто не хватает земли под захоронения».
Исполнительный директор Союза похоронных организаций и крематориев (СПОК) России Елена Андреева подтверждает, что все объекты инфраструктуры, связанные с ритуальными услугами и хранением тел, в том числе и медицинские объекты, например морги, уже почти два года работают в напряженном режиме из-за увеличенной смертности.
«Эта проблема по всей России существует, особенно когда идут волны. В период лета мы все наблюдали эту ситуацию, – говорит Андреева. – У нас есть необходимость расширять материально-техническую базу: строить хранилища и увеличивать количество моргов. В настоящий момент это проблема, потому что тел очень много. Мы говорили и до пандемии о том, что нам надо развивать инфраструктуру, но сейчас это очевидно: у нас не хватает объектов, чтобы справляться с периодами нагрузки».
Андреева подчеркивает, что в России необходимо улучшать количество и качество работы моргов.
«В Петербурге в бюро судебно-медицинской экспертизы (морг №1) начала действовать электронная очередь. Теперь нет такого, чтобы ждали на улице, – рассказывает она о нововведениях. – Конечно, время ожидания увеличилось, но город справляется. В некоторых регионах ситуация гораздо хуже, возникают вопросы с очередями, качеством и количеством хранения тел».
Полностью текст опубликован на сайте Север.Реалии
Эксклюзивное интервью бывшего узника «Изоляции» Станислава Асеева агентству «Интерфакс-Украина»
Текст: Инна Кардаш
— Накануне вы вернулись из Франции и Германии, где рассказывали о донецкой тюрьме «Изоляция», в которой сами провели более 2-х лет. Расскажите подробнее об этих визитах.
— Мой визит происходил в рамках программы МИД Украины «Изоляция: must speak». Она была основана год назад с целью привлечь внимание к секретной тюрьме «Изоляция» не только в Украине, но и за рубежом. В Украине эта тема поднята на президентский уровень, присутствует в Трехсторонней контактной группе, но на Западе о ней не знает практически никто.
Посольства Украины в Германии и Франции организовали целую программу действий. Я приехал с Игорем Козловским, бывшим узником совести в Донецке и Ириной Рябенькой, режиссером фильма об «Изоляции», который как раз был создан в Германии.
В Берлине и Париже я провел ряд встреч с депутатами парламентов, передал списки палачей из тюремной администрации с их личными данными и фото, акцентировав внимание на том, что «Изоляция» — это гуманитарный вызов в Европе, который существует с 2014 года. Я также рассказывал местным правозащитникам и украинской диаспоре, в том числе в Гамбурге и Ницце, что происходит на оккупированных территориях. В обеих странах прошли презентации немецкой и французской версий моей книги «Светлый путь». К слову, в МИД Франции сейчас впервые услышали об «Изоляции».
Кроме того, не так давно состоялся визит и в США: Вашингтон и Нью-Йорк. Сотрудники госдепартамента и конгрессмены уже были в курсе о задержании в Украине экс-коменданта и главного преступника «Изоляции» «Палыча», накануне я общался с американской прессой.
Сейчас мы продолжаем двигаться в рамках этой программы. В следующем году планируются встречи и презентации в Вене, Брюсселе при штаб-квартире НАТО и еще ряде европейских государств.
— Могу только предположить, какой след могло оставить пребывание в «Изоляции» в вашей жизни. А как реагируют те высокопоставленные представители западных стран, с которыми вы общались?
— Рассказы о пытках током или изнасилованиях не являются для них чем-то новым в истории человечества. То есть они понимают, что это все те же самые проблемы, которые существуют по всему миру в рамках локальных конфликтов — в Ираке, Афганистане, Судане. Открытие для них только в том, что теперь это происходит еще и в Европе, на украинском Донбассе.
Они холодно воспринимают такую информацию, жмут руку и заверяют, что постараются сделать все возможное.
— Какова ваша личная цель таких визитов?
— Цели две: тактическая и стратегическая.
Первая заключается в том, чтобы наложить санкции на преступников «Изоляции», данные о которых мы и предоставляем. Ведь, как оказалось, если тот же «Палыч» (Денис Куликовский, экс-комендант тюрьмы), который после всех своих зверств оказался в Украине, свободно жил в Киеве целых два года, то эти люди могут быть где угодно. Нужно понимать, что руководство «Палыча» — это очень богатые люди. К примеру, «Ленин», он же Василий Евдокимов, начальник центра специальных операций так называемого «Министерства госбезопасности ДНР». Эти люди не собираются всю свою жизнь жить в Донецке. Есть и политический момент: если санкции будут наложены, это автоматически даст сигнал России о том, что в США знают о существовании «Изоляции» и отрицать уже будет сложнее.
Стратегически «Изоляция» должна стать проблемой для России на международном уровне, чтобы они были вынуждены ее закрыть. Конечно, они никогда официально не признают, что имеют к ней отношение, соответственно, публичного закрытия не будет. Но во избежание разглашений, подобных моим, и других пострадавших заключенных, вполне возможно, что это место закроют по-тихому, переведут людей в официальные тюрьмы. Для этого необходимо давление на Россию через Госдепартамент и Конгресс США, парламенты европейских стран.
— Многих месяц назад потрясла новость о том, что «Палыч» жил в Киеве 2 года. Известно и о его подельнике из числа бывших заключенных «Изоляции» Евгение Бражникове, который после обмена удерживаемыми в 2019 году и до недавнего времени также находился и свободно перемещался по Украине, не будучи даже задержанным. Почему, на ваш взгляд, такое возможно?
— Это абсолютно абсурдная ситуация. И она стала возможной из-за особенностей функционирования нашей судебной системы.
В СБУ по Бражникову провели следствие и предъявили подозрение. По его делу проходит 9 потерпевших и около 20 свидетелей. Все они говорят одно и тоже – этот человек издевался над заключенными. Он и сам был заключенным, но де-факто являлся частью тюремной администрации и свободно перемещался по «Изоляции», при этом имея мобильный телефон. Все эти доказательства прикреплены к материалам дела. Однако суд посчитал, что угрозы его давления на свидетелей и потерпевших нет, как нет и угрозы бегства, поэтому не принял в отношении него никаких мер пресечения. Бражникова отпустили, отдали загранпаспорт.
Когда же на него завели уголовное дело, первые полгода он просидел под домашним арестом. К слову, изначально судить Бражникова должны были в Покровске Донецкой области. Но нам, как потерпевшим, удалось перенести суд в Киев, где у него нет никаких связей. Он тут же сбежал за границу. Хотя до этого момента рассказывал, что дело развалится прежде, чем дойдет до суда. А если и дойдет, то развалится прямо в суде.
— Вам известно, в какой стране он находится сейчас?
— Он выехал на Лазурный берег, находится в Марселе во Франции. И теперь просит там политического убежища.
К слову, защиты во Франции он просит, будучи обвиняемым в Украине по двум особо тяжким статьям — это жестокое обращение с гражданскими и военными, а также участие в незаконных формированиях.
— Есть ли, в принципе, какое-либо решение суда в отношении него?
— Нет. Суд над ним еще даже не начинался. Дело в том, что, будучи еще в Украине, ни он сам, ни его адвокат не являлись на суд. Адвокат постоянно сообщал, что болеет либо же у него другое параллельное заседание.
Крайний раз судья сделал отвод адвокату и обратился в коллегию адвокатов, чтобы ему сделали выговор. На следующем заседании должен быть другой представитель защиты. Я надеюсь, что удастся провести предварительное заседание, после чего может быть инициирована процедура подачи Бражникова в розыск.
— Когда по плану должно состояться следующее судебное заседание?
— Оно состоится 23 декабря.
— К слову, когда вы были во Франции – вы сообщали об этом?
— Безусловно, я поднял этот вопрос в Париже. На данный момент не могу сообщать о деталях, поскольку это тонкая дипломатическая работа и говорить преждевременно. Я надеюсь, что наш МИД также поможет решить этот вопрос: чтобы Бражникову не дали политического убежища во Франции, объявили в розыск по линии Интерпол и привезли в Украину под конвоем.
— Возвращаясь к «Изоляции» – вы говорите, что Бражников изначально был заключенным и, в то же время, участвовал в избиениях людей. Как это произошло?
— Очень просто. Половина заключенных «Изоляции» – это местные боевики. В буквальном смысле: полковники, майоры, капитаны. Сам Бражников еще со Стрелковым в 2014 году начинал «Русскую весну». У него есть медаль за оборону Славянска. Когда Стрелков сбежал из Славянска в Донецк, все оружие, которое он вывез, разместил на заводе в Донецке, где работал Бражников. После Стрелков сбежал в Россию, а Бражникова спустя некоторое время из-за этого оружия арестовали свои же, бросили на подвал.
Когда Бражников понял, что такое «Изоляция», быстро сориентировался и начал сотрудничать с администрацией, чтобы его не трогали. Вместе с «Палычем» стал «вытягивать» показания и избивать людей, при этом получив 8 лет лишения свободы за незаконное хранение оружия.
Единственный вариант, который ему оставался – попасть по обмену в Украину. И он попал в эти списки. В каком-то смысле его можно понять, потому что сейчас он в Марселе, а в «ДНР» он сидел бы на нарах еще много лет.
— В СМИ можно найти фамилию еще одного фигуранта «Изоляции», который был связан с Бражниковым – это Алексей Кусков. Украина забрала его в рамках обмена из Донецка еще в 2017 году. Известно ли вам что-то о нем?
— Мне бы хотелось узнать… Учитывая, что я писал на него заявление в СБУ. Дело в том, что этот человек вместе с Бражниковым и «Палычем» принимал участие в попытке группового изнасилования. Ночью 2017 года они зашли в нашу камеру. Избили заключенного – Женю Ставцева, который сейчас удерживается в Макеевской колонии. Кусков Бражников держали его за плечи, подошел «Палыч» и расстегнул ширинку. И хотя самого факта изнасилования в тот момент не произошло, тем не менее, это попытка.
Мое заявление из СБУ попало в полицию, те спустили на какой-то район в Донецкой области, на этом дело заглохло. Я не знаю, где он и в Украине ли он вообще. Может быть, и он тоже сбежал. К сожалению, так работает наша правоохранительная система.
— Что касается самого «Палыча» — чуть выше уже упоминалось о том, что он пробыл в Киеве 2года, но был задержан только в начале этого ноября. Как можно понять, именно вы стали ключевой фигурой, которая этому поспособствовала. Почему так получилось?
— В феврале 2018 года «Палыча» убрали из «Изоляции». Поводом послужило то, что он в очередной раз «переломал» всю тюрьму, включая женские камеры и избил одного из заключенных до такой степени, что у того не открывались глаза. На следующий день, все еще находясь в состоянии алкогольного опьянения, он выгнал людей на улицу и начал избивать. Собственные подчиненные вызвали начальника «Палыча» — «Ленина» из МГБ. Тот бросил «Палыча» на подвал. После он исчез.
Его стали привозить к нам вновь летом 2018 года для пыток в подвале, где он «отрабатывал» кого-то из заключенных и снова куда-то увозили. В конечном итоге, «Палыч» сбежал из Донецка в Россию. Думаю, он понимал, что рано или поздно его свои же и убьют, поскольку он владел огромным количеством информации, да и по горло был в крови. Но и в России его пребывание — вопрос времени, пока не найдет ФСБ.
Когда дело по фигурантам «Изоляции» передали в Красноармейский районнуй суд Донецкой области, я увидел, что «Палыча» в этом деле нет. Я позвонил в полицию, где мне сообщили, что он пересек российско-украинскую границу 23 апреля 2019 года и что судить его заочно не могут, поскольку он в Украине.
Я позвонил Христо Грозеву, расследователю Bellingcat, и сообщил данную информацию. Спустя сутки он ее подтвердил через бывших офицеров СБУ, которые тогда «вели» Палыча. Я не могу разглашать детали, но, как понимаю, именно они и поспособствовали его выезду из России. Не знаю, что в СБУ могли ему пообещать, но, как минимум, жизнь. Около полугода они использовали «Палыча» в своих целях. После что-то произошло, что нам пока не до конца ясно и то, по какой-то причине его отпустили.
Спустя время, после встреч с бывшими СБУшниками, мы нашли того, кто знал, где на тот момент находился «Палыч». Мы обратились в полицию и попросили его задержать. Мы сказали, что не сегодня-завтра получим его адрес, и обратились за обеспечением оперативного сопровождения. В полиции пообещали исполнить, но передали всю информацию СБУ. Они не смогли найти «Палыча», но вышли на нашего информатора. «Прижали» его. Так «Палыч» вновь попал в СБУ, его задержали.
— Складывается ощущение с ваших слов, что «Палыч» полгода «поработал» на СБУ, рассказал нужную им информацию, а после его просто оставили в покое
— Но… вы понимаете, с учетом того, кто этот человек, как он с 2014 по 2019 год круглосуточно, без преувеличения, пытал, убивал и насиловал людей, чтобы он ни рассказал СБУ, не может быть никакой сделки, которая закончится его свободой. Возможна еще какая-то поблажка на суде, например, минус год-два по итогу приговора, но нельзя же его просто отпускать, чтобы он спокойно жил в Киеве. Это невозможно.
— Если ли у вас какая-нибудь информация, где сейчас «Палыч» и что с ним происходит?
— Сейчас с ним активно работает СБУ. Он под арестом и дает показания. Я знаю, что его допрашивают по несколько часов в день. Он располагает таким количеством информации, что его месяцами можно допрашивать, но где конкретно его удерживают, я не знаю.
— Вы как бывший узник «Изоляции«, возможно, слышали о якобы имевшей место попытке украинской стороны освободить заключенных, взяв тюрьму штурмом?
— Я не просто слышал. Мне пришлось объяснять эту ситуацию в Париже, потому что даже там задают эти вопросы.
Люди, которые рассказывают якобы о штурме, который они хотели предпринять в 2019 году, не понимают, что такое «Изоляция». И в этом их большая проблема. Штурм не возможен ни с точки зрения человека, который там сидел, ни технически. Вокруг минные поля, необходимо завести группу спецназа на оккупированную территорию, вероятнее всего, через Россию. Необходимо оружие, и оно должно быть уже подготовлено в тайниках в Донецке. Это значит, что должен быть свой человек. После захода группа должна разместиться в городе, потому что штурмовать «Изоляцию» сразу с автобуса невозможно. Дальше, необходимо, как минимум, несколько дней вести наблюдение за тюрьмой, потому что время от времени там проводятся тренировки спецназа МГБ. Сегодня там может быть 5 человек, завтра 25 и все вооружены.
Как бы парадоксально это ни звучало, но «Изоляция» — самое незащищенное место несвободы в Донецке. Это огромная территория бывшего завода. Часть ее просто выходит на частный сектор, там нет даже забора и стоят только сигнальные растяжки. Более того, сотрудникам тюрьмы даже в голову не может прийти, что кто-то вообще может добровольно зайти на территорию. Остальная часть обнесена забором и есть 2 блокпоста. То есть — теоретически осуществить штурм ночью, когда остается только дежурная смена, возможно.
Но люди, которые рассказывают эти сомнительные истории о штурме, не понимают, кто сидит в «Изоляции». Например, вы открываете 8-ую камеру, там сидит 20 человек, все в гражданской одежде. За 28 месяцев моего пребывания в тюрьме не было ни дня, чтобы я не сидел с кем-то из боевиков. Рядом может сидеть полковник 3-ей бригады, майор 1-ой бригады, пару бывших МГБшников, несколько перевозчиков, которые находятся там неделю и не понимают, что происходит, думая, что завтра их жена оттуда вытащит. В остальном есть 2-3 человека с проукраинскими взглядами, такое же количество тех, кто действительно имеет отношение к украинским спецслужбам и еще кто угодно, даже бизнесмены там могут сидеть, из которых делают «шпионов». Представьте ситуацию: открывается дверь, перебита вся охрана, заходят люди в балаклавах и говорит – пошли… Как вы будете разделять этих людей, кто боевик, а кто просто перевозчик? Плюс есть подвал, где вообще не понятно количество заключенных. Опять же, когда инициаторы штурма говорят, что собирались освободить 51 заложника, это что – автобусный тур? Ну… тогда нужно 2 автобуса. Как вы собираетесь их вывозить, и кто из них согласится с вами пойти, включая три женские камеры.
Более того, господин с позывным «Лермонтов» (настоящая фамилия – Михаил Николов), который якобы должен был участвовать в этой спецоперации, как-то в интервью сказал, что после штурма группа собиралась еще и взорвать в «Изоляции» все склады с боеприпасами. Учитывая, какое количество боекомплектов там находится, снесло бы часть района. И дело даже не в этом, потому что ведь смысл таких операций как раз в тишине. Через 10 минут после взрыва весь Донецк будет оцеплен, будут перекрыты выезды из города.
То есть все это — сценарий низкопробного боевика. И цель этих людей состоит не более, чем в попытке «шатнуть» Офис президента на фоне всех историй с «вагнеровцами», «Палычем» и т.д. Они играют на эмоциях, чтобы сказать, что у президента очередная «зрада», мол «они готовили, а Зеленский все отменил». Безусловно, сегодня есть вещи, за которые можно критиковать власть, но не нужно превращать судьбы людей в рекламную историю.
«Изоляция» – это судьбы. Там действительно жестоко пытают и насилуют. Но именно это и не дает права рассказывать абсолютную чушь людям, которые просто не осведомлены о деталях этого места.
— Вы, как бывший узник «Изоляции» вернулись в Украину по обмену в 2019 году. Собственно, вопрос обмена и освобождения людей с оккупированных территорий уже долгое время является одним из главных в Трехсторонней контактной группе. На ваш взгляд, возможен ли механизм, который препятствовал бы боевикам попадать в Украину в рамках обмена?
— Последний обмен состоялся в апреле 2020 года. Украина тогда забрала 20 человек. Трое из них уже под судом. Боевики отдают непонятно кого — таких, как Бражников. Но мы не можем их не забирать. Когда СБУ им говорит – это же ваши боевики и мы не желаем их забирать, они отвечают: тогда вы не получите Асеева, Иванова, Петрова и других, кого запрашиваете. Или вообще ничего не будет. И мы не можем избавиться от этой практики.
Более того, со мной сами связывались бывшие боевики, отсидевшие в «Изоляции». Они спрашивали, каким образом можно попасть в обменный фонд. Уверяли, что не причастны к насилию, а, например, просто открывали-закрывали шлагбаумы, но свои же им дали по 15 лет. При этом они сразу вспоминают, что являются гражданами Украины. Я спрашиваю: вы ничего не перепутали?
То есть, нет никакой гарантии, что при следующем обмене нам вновь не отдадут таких военных преступников. Это ударит еще и по имиджу нашей страны, потому что мы их забираем, а после они выезжают во Францию и просят там убежища. Может начаться международный скандал – а как так получается, что эти преступники из Донецка попадают в Марсель?
— На ваш взгляд, сколько в ОРДЛО может в действительности еще удерживаться людей с проукраинскими взглядами, которых обвиняют, например, в шпионаже и т.д.?
— По официальным данным в так называемых «республиках» удерживают 301 человека. Из них четыре десятка – военные, остальные – гражданские. Но я уверен, что эта цифра намного больше, потому что до сих пор есть такие места, как «Изоляция», бывшие помещения СБУ, подвалы и их много.
— Много?
— Да, и они функционируют. В подвале МГБ на Шевченко, 26, где я провел первые полтора месяца, содержатся люди, и в Ленинском районе возле телецентра. Только по Донецку масса этих неофициальных мест, а еще Макеевка, Харцызск, Луганск… Но очень сложно сказать, какое количество людей там может находиться.
На практике люди, которые получают политические статьи – это шпионаж, экстремизм, терроризм очень часто не имеют вообще никаких взглядов. Я сидел с людьми, у которых забрали бизнес в центре Донецка. А как это можно сделать? Только дав статью «шпионаж» и, как они это называют, «национализировать» имущество. Или те же перевозчики, которых делали «террористами», подбрасывая им тротил в машину, пока они переезжали через блокпосты, после обвиняя их в связях с СБУ. Поэтому именно проукраински настроенных, которые попадали бы за посты в соцсетях на самом деле не так уж и много.
Рассказы о героях и скромных тружениках
Как сообщает еженедельник «Нефтяные вести», проект «Историю вершат люди» стартовал более двух лет назад. Его инициатором стал генеральный директор «Татнефти» Наиль Маганов. За это время были организованы видеоинтервью с более чем тысячей ветеранов «Татнефти», сервисных предприятий, смежных отраслей региона. А также с теми, кто, не состоял в штате, но всю жизнь трудился рядом с нефтяниками: учил и воспитывал их детей, осуществлял медицинское, культурное, социально-бытовое и жилищно-коммунальное обслуживание нефтяных городов, сел и поселков. То есть так или иначе работал на нефть. Эти видеоинтервью и составляют основу нового сайта «Историю вершат люди».
Сайт «Историю вершат люди» с уважением рассказывает об этих людях — героях и скромных тружениках. Их возраст — от 60 +. Они — живые носители истории, определенного отрезка эпохи, и их воспоминания — это свидетельства уходящей эпохи для следующих поколений. Познакомиться с ветеранами, их рабочей судьбой, подробностями жизни можно, зайдя на сайте в раздел «Живые истории».
Каждая персона представлена визиткой, фотографиями, хроникальными снимками, газетными публикациями и видеоинтервью. То есть это не база данных — сухих, статистических. Это живой (раздел неслучайно назван «Живые истории») и достаточно эмоциональный сайт о людях — тех, кто всю жизнь отдал работе, кто честно трудился, завоевал уважение окружающих, оставил добрую память у коллег.
Первые, с кем вы познакомитесь на сайте, — это, конечно, золотой фонд «Татнефти»: Герои Социалистического Труда, а также известные первопроходцы, передовики производства, чьи имена на фоне их рекордов и результативных починов гремели в далекие 50–60-е годы.
Интерфейс сайта удобен и гибок. Можно найти страничку ветерана, вписав его фамилию или место работы в поисковую систему в разделе «Найти ветерана».
Как подчеркнули «Нефтяные вести», каждый посетитель сайта может и сам поделиться данными и историей о ветеране (своем учителе по профессии, коллеге, предках, родителях), информации о котором нет в архиве ресурса.
Для этого надо будет заполнить в разделе «Пополнить архив» поля с известными вам данными. После обработки информация будет опубликована на сайте — ее можно будет найти в разделе «Архив историй». То есть каждый сможет участвовать в воссоздании истории страны, города, предприятия и своей семьи.
Сайт поможет сохранить историивоспоминания людей, фотографии и видео уже ушедшей или неминуемо уходящей от нас эпохи.
Голоса, сохраненные для потомков
Фишка, особенность сайта — это видеоинтервью с ветеранами, так называемые «Живые истории». В них люди преклонного возраста вспоминают, как развивалась нефтяная или иная отрасль. Как в одной производственной и человеческой связке работали те, кто называл себя «татнефтевцами»: нефтеразведчики, буровики, добытчики, газопереработчики, строители, транспортники, представители всех служб компании. Им довелось работать в условиях нефтяной целины, а это тяжелый труд, отсутствие необходимой техники и оборудования, скромнейший быт в землянках, бараках, закутах крестьянских изб.
Впрочем, и их последующим преемникам достался огромный фронт работы, сложности и проблемы: представителям нефтяной профессии никогда не было легко, в этом специфика их производства. Да и в любой профессии, если полно и честно исполнять свой долг, работая строителем, учителем и врачом, — всегда нелегко и ответственно.
Старшее поколение — в большинстве люди скромные, поэтому в своих интервью они не упоминают слово «подвиг», просто рассказывая о практически каждодневном преодолении трудностей. Более того, их рассказы оптимистичны, полны признательности судьбе за удачный выбор профессии, коллектива, местожительства, спутника жизни.
Во многих рассказах есть интересные подробности, детали работы и быта, специфичные именно для «их» времени — как было организовано производство в те далекие годы, как ухищрялись из ничего созидать что-то (голь на выдумки хитра). Встречаются и байки. Среди ветеранов очень много людей преклонного возраста — тех, кому за 80 и 90 лет. Их оптимизму, благородству и доброте к окружающим можно только позавидовать. И пусть не смущают вас их дикция, слабость голоса — годы берут свое …
Повторюсь, эти интервью сняты, смонтированы и сохранены на цифровых носителях в ходе реализации одноименного проекта «Историю вершат люди». Над реализацией этой задачи работают сотрудники ОТЭИ и РПО, Благотворительного фонда «Татнефть», привлечены кадровые службы, советы ветеранов, представители корпоративных и региональных СМИ, ветераны журналистики, студенты АГНИ. Они сделали все, чтобы живые голоса были записаны и сохранены для потомков.
С запуском сайта «Историю вершат люди» у каждого из нас появится еще одна возможность позитивной идентификации с историческим прошлым страны, в которой мы живем.
Посетить сайт «Историю вершат люди» можно по этой ссылке.
Фото: пресс-служба ПАО «Татнефть»