Рассказы о покойниках читать бесплатно

Моя мама фельдшер, она работает в больнице на северо-западе Англии уже 30 лет, у нее отличная репутация. Она рассказывала немало историй о призраках, которые обитали в старом морге. Сейчас это помещение уже снесли, а на его месте построили жилой дом.

Самый странный случай произошел с мамой в 90-х, когда и морг был еще на месте и больница, которая стояла рядом с ним, еще работала. Помещение для машины Скорой помощи представляло собой бетонный гараж с маленькой лампочкой на потолке и оно находилось  прямо напротив морга.

Однажды моя мама и ее коллега вышли из морга (закрыв за собой створки дверей и разговаривая, как обычно), но коллега вдруг остановилась и уставилась в гараж Скорой помощи. Там, в дальнем углу, за пределами света от лампочки, стояла темная фигура (Паранормальные новости — http://paranormal-news.ru).

Важная информация, это был поздний вечер, практически ночь. Так как фигура не двигалась, они подумали, что это просто какое-то оборудование, похожее фигурой на человека. Они дошли до Скорой и сели в машину. Мама вставила ключ в замок зажигания, но не завела машину, а сначала стала заполнять нужные документы. 

Внезапно обе они увидели, как задние двери в их машину Скорой САМИ СОБОЙ захлопнулись. Сразу обе двери. Мама и ее коллега уставились на двери с вытаращенными глазами, а потом посмотрели перед собой и увидели как двери морга точно также сами собой распахнулись, после чего из помещения морга вышла темная фигура и пошла к машине Скорой.

По словам моей мамы, они оба были в ужасе, когда увидели, что фигура приближается к ним. Они не могли выскочить из машины, так как двери были крепко закрыты, единственный вариант был завести мотор и выехать из гаража. Что они и сделали.

Едва они выехали, фигура позади них растворилась в воздухе, а двери в морг все еще были широко распахнуты. Поэтому мама и ее коллега наотрез отказались возвращаться в гараж. Они приехали туда на Скорой лишь рано утром, когда совсем рассвело.

*  *  *

Я работаю в морге. Ниже несколько мистических историй, которые там со мной произошли. Просто краткие мини-рассказы. 

Странные вещи случались там довольно часто, хотя и не так часто, как можно подумать. В мой первый день работы ключ от ящика с полки упал сам собой вниз и отлетел от меня на расстояние в 2 метра. Мой коллега видел это и пошутил. что тут такое случается регулярно. После этого целый месяц ничего подобного не происходило. 

Когда я стал расспрашивать о подобных случаях у своих коллег, оказалось, что все они видели проявления полтергейста или чего-то подобного, но только в первый день работы.

Однажды мне надо было забрать из больницы плод (нерожденного ребенка). Как правило для таких случаев мы не используем специальные «детские» ящики, а кладем плод в гибкую сумку на ремне. И вот я забрал плод из больницы, положил его в сумку и повез в морг. 

Когда я вышел из машины, я повесил сумку себе на пояс и пошел в помещение. И вдруг я ощутил животом тепло, оно шло из этой маленькой сумки. Это было очень сильное тепло и я хорошо его ощущал. Я не могу это объяснить.

Наша прачечная и комната отдыха находятся рядом и каждый день в комнате отдыха я слышал громкий стук, который считал идущим из прачечной. Наверное кто-то там громко хлопал дверцами шкафчика. 

Однажды я рассказал коллегам про него и выяснилось, что я один слышу эти громкие звуки. А на следующий день я снова услышал их и пошел проверить, что там такое. Но там никого не было, а когда я проверил дверцы шкафчиков, оказалось, что сами по себе они хлопать точно не могут. 

И последнее: я и мой начальник оба слышали странные детский крик, а еще непонятные голоса, которые называли одного сотрудника по имени. 

*  *  *

Моя мама работала медсестрой в конце 60-х начале 70-х годов в Мексике. По ее словам, когда она или кто-то из ее коллег оставался дежурить в ночную смену, у них была необычная забава играть с доской Уиджа (спиритическая доска).

В ту ночь мама дежурила вместе со своей коллегой и они тоже играли с доской Уиджа. Потом коллега попросила маму сходить и принести немного льда для воды. Чтобы добраться до холодильника со льдом, надо было спуститься по лестнице на первый этаж, пройти по коридору и пройти мимо помещения морга.

Там стоял холодильник, где лежали куски льда. Я не знаю, для чего надо было так все устраивать, может быть в 1970-х так полагалось по правилам. 

Итак, моя мама спустилась на первый этаж, прошла мимо морга и заметила, что двери морга открыты. Она увидела там каталку, на которой лежало тело, накрытое белой простыней. 

Мама подумала, что надо проверить, что там такое, потому что она точно знала, что этой ночью никто из пациентов не умирал. Однако она решила, что надо сначала принести льда, а потом уже решать вопрос с моргом. Когда она набрала льда и пошла обратно, она увидела, что каталка с телом исчезла.

При этом она точно знала, что за то короткое время, что она доходила до холодильника и вернулась обратно, никто бы физически не мог увезти каталку из морга, в любом случае она бы это услышала или увидела. 

Моя мама был напугана. Она заглянула в морг и поняла, что каталки реально там нет, а потом поднялась наверх. Она спросила у коллеги, кто из пациентов сегодня умер и та сказала, что никто. 

На это мама рассказала, что видела в морге каталку с телом, но коллега снова заверила ее, что никто не умирал и потому тела в морге никакого быть не должно. После этого моя мама долго сожалела, что играла с доской Уиджа, потому что она была уверена, что это был призрак.  

Мать перезахоронила сына на другом кладбище Он ее навещает | Три чёрных дня твоей жизни

Рассказ гробокопателя
В 90-е, когда рухнул Союз, позакрывалась куча НИИ. Научные сотрудники разбрелись кто куда. Одни подались в челноки, стали возить из Китая ширпотреб, другие просто спились, третьи кардинально поменяли профиль работы. Мой знакомый Олег Петрович Дементьев пристроился на кладбище. Копал могилы. Надо сказать, не самая плохая для того времени профессия. Он-то и рассказал мне эту странную мистическую историю. Я лишь литературно ее обработал. Вот его рассказ. Много месяцев маленькая тихая женщина вздрагивала от каждого звонка в дверь своей квартиры. Осторожно спрашивала: «Кто там?» и с замиранием сердца ждала короткий ответ: «Милиция!» И уже потом, открывая замок на голос соседки или знакомой, она долго не могла прийти в себя. Пила валерьянку и корвалол. Но они помогали мало. Особенно трудно приходилось бессонными ночами. Набегали воспоминания, и казалось, что ее страшная тайна непременно будет раскрыта. Тогда за ней придут. Свое редкое преступление Тамара Петровна совершила из-за него, Сергея.

Если вдруг пришла беда

Только теперь, спустя пятнадцать лет после своего отчаянного поступка, она успокоилась окончательно. Дело слишком давнее. Остались от него только тяжелые воспоминания да еще больное сердце. Терять близких людей Тамаре Петровне довелось с детства: в 1935 году прямо на ее глазах от голода умерли два младших брата, потом не стало родителей, еще позднее – мужа. Единственной радостью в ее жизни были дети.
Мистические  истории про кладбище
Дочери и сыну она посвящала все свободное время, которого, к сожалению, вечно не хватало. Проводник – профессия разъездная. Сегодня – здесь, завтра – там.
Когда дочь Светлана вышла замуж и уехала с мужем, молодым ученым, в Новосибирск, Тамара Петровна восприняла это как должное: дочь – отрезанный ломоть. Да и младшенький Сережа, весельчак и гитарист, оставался рядом. Ее любимец, ее опора и надежда в грядущей старости. Но все оказалось по-иному…
Сергей Вольский попал за решетку по-молодости, по-глупости. Микрорайон Сортировочный, что находится впритык к железной дороге, — место неспокойное, шебутное, здесь часто дерутся по вечерам, пьют и колются.
Попал парень в дурную компанию, набедокурил. В жестокой драке с проезжими дальнобойщиками едва не до смерти запинали мордатые парни двух полусонных водил, деньги их и вещички прихватили с собой. Сергей хоть и не участвовал в драке, но был в компании погромщиков, вот и загремел заодно с «активистами» за хулиганство и грабеж.
Статья серьезная. Сначала отбывал наказание в тюрьме Нижнего Новгорода, затем был переведен в одну из колоний на юге области. По словам Тамары Петровны, он сам напросился туда. Переживала мать страшно. Видимо, каким-то шестым чувством угадывала недоброе.
Душа  тревожится
Но через некоторое время Сергей прислал из зоны письмо. Писал, что доволен. Вот-вот его переведут за хорошее поведение и добросовестную работу в дежурную роту. Тогда можно будет часто его навещать.
Тамара Петровна успокоилась и даже обрадовалась. До следующего письма она считала дни. А сын все молчал. Это казалось странным. Чтобы разогнать тоску, мать раздумывала, какие гостинцы купить Сереже в Москве, представляла теплую встречу с сыном после долгой разлуки.

Как вернуть умершего сына…

Вместо долгожданного конверта, надписанного родным почерком, почтальон принес срочную телеграмму. В ней сообщалось, что заключенный Вольский скоропостижно умер.
Почерневшая и потерянная Тамара Петровна бросилась к знакомым. Спасибо, те поддержали, посоветовали как-нибудь взять себя в руки, сообщили плохую новость родне. В Нижний Новгород срочно прилетели сестра Вольской и дочка Светлана.
Все вместе они отправились на эту проклятую зону. Тогда Тамара Петровна сказала: «Если он удавился – не подойду!»
Душа  болит
Почему-то показалось, что сын наложил на себя руки, даже не подумав при этом о матери. Сергея Вольского убили во сне двумя ударами табуреткой по голове. В ходе короткого следствия выяснилось: сокамерники сочли, что он – «стукач», слишком уж быстро в дежурные выбился. За это Сергей и поплатился жизнью.
На суде одиннадцать свидетелей никаких подробностей сообщить не пожелали. Кто «заспал», кто «забыл». А убийцей оказался особо опасный преступник, рецидивист. За убийство ему добавили восемь лет срока. Но матери от этого легче не стало. Сына-то не вернешь.
Тогда она хотела только одного: похоронить Сергея на кладбище в Нижнем Новгороде. Мысль о том, что ее мальчика закопали где-то как бродягу без рода, без племени была невыносима.
Другие осиротевшие матери пусть немного, но утешаются, ухаживая за могилкой. Разговаривают с фотографией на памятнике, сажают цветы в гробницу, зажигают поминальные свечи на религиозные праздники. Ей не досталось даже этого.
Вместо долгожданного конверта, надписанного родным почерком, почтальон принес срочную телеграмму. В ней сообщалось, что заключенный Вольский скоропостижно умер
Смиренное  кладбище
Но, несмотря на все просьбы, мольбы, требования отдать ей останки Сергея, милицейские чиновники отвечали: «Не положено!». Некоторые вяло ссылались на возможную эксгумацию, если дело уйдет на доследование. Но доследовать его явно не собирались.
Отчаявшись, Тамара Петровна дошла до самых высоких чинов МВД и Прокуратуры Российской федерации. Тогда она еще работала проводником на московских поездах и, приезжая в столицу, несколько раз ходила на прием к большим начальникам. Кто ругался, кто обещал рассмотреть дело. Между тем прошло уже полгода.
Одному полковнику из Министерства внутренних дел Тамара Петровна посулила все свои сбережения за десятилетия мотаний по стране в дребезжащих вагонах. Он сказал: «Будем решать».
И тут ей подвернулась на улице знакомая женщина. Она выслушала жалобы Тамары Петровны, ее рассказ о мытарствах и посоветовала Сергея… украсть. Иначе, мол, не дождешься разрешения своей проблемы. Заключенных никогда не дают похоронить по-человечески. Вольская поняла, что ей надо делать.

Господи, дай сил и терпения

«Господи, дай мне силы!» — попросила Тамара Петровна и в выходной отправилась к смотрителю кладбища на Сортировке. Тот внимательно выслушал посеревшую от горя женщину.
— Помочь можно, но это будет дорого…
— Сколько?
— Он назвал сумму.
В два раза меньше той, которую она предлагала столичным чиновникам!
Женщина взяла административный отпуск в Дирекции по обслуживанию пассажиров и стала готовиться к операции. Энергичная дочка после гибели брата еще раз наведалась на зону. Там нашлись люди, которые за определенное вознаграждение указали точное место захоронения. Дочь побывала на окраине сельского погоста.
Сельский погост
На безымянной могиле сердобольные местные старушки выложили крест из кирпича. Уезжая в Новосибирск, Светлана нарисовала для Тамары Петровны схему, на которой обозначила место, где лежит брат. Теперь листок бумаги с чертежом очень пригодился.
Несмотря на все просьбы, мольбы, требования отдать ей останки Сергея, милицейские чиновники отвечали: «Не положено!». Некоторые вяло ссылались на возможную эксгумацию, если дело уйдет на доследование

Как перезахоронить человека…

Смотритель кладбища оказался человеком слова. В назначенный час Тамара Петровна и четверо дюжих мужиков (среди которых был и мой знакомый) выехали за город на двух машинах.
Выяснилось, что один из водителей когда-то служил на этой зоне, поэтому хорошо знал туда дорогу. Уже за полночь они добрались, наконец, до небольшой рощицы среди полей. Четыре автомобильные фары высветили простенькие ограды, аляповатые пластмассовые цветы, памятники и неподалеку от них расползшийся от дождей рыжий холмик с кирпичным крестом.
Сердце матери болезненно сжалось, она судорожно схватилась за таблетки. Раскапывать могилу пришлось неожиданно долго. Липкая глина приставала к лопатам. Тамара Петровна вызвалась помогать. Было боязно, что они не успеют до рассвета. Мужики отослали ее к машинам, подальше от себя: «А если вам будет плохо, тогда что прикажете делать»?
Выкапывали  ночью
Наконец заступы глухо застучали о дерево. Дело теперь оставалось за малым: перенести гроб в машину и забросать яму. Но наспех сколоченная, пролежавшая больше полугода в земле домовина могла развалиться. Достать ее нужно было, обвязав доски. Веревки были предусмотрительно захвачены с собой. Неожиданно одному из заговорщиков стало дурно.
— И тут меня словно прострелило: а вдруг это не Сергей? – вспоминает Тамара Петровна. — Ведь заключенных, говорят, часто кладут в братские могилы. Стала просить мужиков: «Я вам еще тысячу рублей дам, только заглянем: он или нет».
Они мнутся, боятся. А время бежит. Потом видим, у гроба доска отошла и лицо сына по шраму и ямочке на щеке, по подбородку я тут же признала. На заре яму закопали и уложили кирпичи, чтобы никто не догадался, что к чему.
И тут на кладбище появилась какая-то старуха. То ли навещать своих пришла спозаранку, то ли еще зачем-то… Снова поднялись нервы. А вдруг заметит, догадается, донесет? Что тогда? А ничего хорошего, ведь дело-то подсудное. Но подслеповатой оказалась бабушка, не разобралась в тумане, что к чему.
Сергея Вольского перезахоронили в тот же день на кладбище Сортировки. Теперь Тамаре Петровне и самой не верится, что решилась на такой отчаянный шаг.
Но по-другому поступить она просто не могла. Если уж с живым сыночком не удалось пожить вместе, то пусть хоть мертвый он будет рядом.
Печаль,  печаль…
Сергея Вольского перезахоронили в тот же день на кладбище Сортировки. Теперь Тамаре Петровне и самой не верится, что решилась на такой отчаянный шаг
Теперь сторожа кладбища часто видят эту женщину возле ухоженной могилки, на скамеечке, что возле памятника за железной оградой. Она о чем-то долго неторопливо и тихо беседует с сыном.
Некоторые из редких посетителей, посмотрев на нее, качают головой и вертят пальцем у виска, но кладбищенские служители знают – женщина совершенно нормальна, здравомысляща и всегда их одаривает вкусными домашними пирожками, конфетами, на водку денег дает.
И главное – она нашла какое-то успокоение, навещая «родной холмик», там ей всегда кажется, что душа сына рядом, что он все слышит, что однажды и ее душа окажется вблизи самой близкой души на свете.
А милиции она давным-давно перестала бояться. Поистине всесильно и бесстрашно материнское сердце.

Сверхъестественное: звонок с того света

В одно из таких посещений и встретил ее тот самый гробокопатель, мой знакомый Олег Петрович Дементьев. Вот как он вспоминает эту встречу.
— Женщина сидела на скамейке возле могилки, вертела в руках ключ и была очень бледна. Вам плохо? — спросил я. — Она посмотрела на меня странным взглядом, потом узнала, робко улыбнулась и протянула мне ключ.
— Что это? — удивленно спросил я.
— Ключ.
— Я вижу, он от вашей квартиры?
Женщина кивнула.
— Я его под скамейкой нашла.
Звонок  оттуда…
И тут она рассказала, как это случилось:
— Я потеряла его неделю назад. Обыскала все в доме. Ключа не было. Хорошо, что был запасной. Но решила заказать еще один. Деньги хоть и небольшие, но все равно жалко. Лишний пакет молока не купишь. Вечером легла спать. Долго уснуть не могла, о чем-то все думала, какие-то мелкие заботы угнетали, потом задремала. Проснулась от телефонного звонка. Время было за полночь.  Долго не могла сообразить, где я, что за звонок, потом сняла трубку. Голос был мужской и страшно знакомый.
— Мама!
— Я стояла и молчала, мыслей в голове не было никаких. Не было ни страха, ни удивления. Потом опять:
— Мама!
— Кто это?
Но я уже знала кто. Мне не пришло даже в голову, что это мог быть чей-то злой розыгрыш.
— Ты меня слышишь?
— Слышу, Сережа…
— Ключ ты потеряла у меня на могиле. Он под скамейкой. Так что новый не заказывай. И еще…Он помедлил, вздохнул, это было слышно и через трубку, — спасибо тебе и прощай.
Короткие гудки. Очнулась я, когда за окном рассвело, и уже вовсю пели птицы. Трубка была у меня в руке, и оттуда нудно протискивались короткие гудки. Полчаса назад я пришла сюда и вот…
Она опять протянула мне ключ. Он был старый, от английских замков, которые сами захлопываются, когда выходишь из квартиры. Сейчас такие уже не ставят.
Я взял его в руки, повертел, потом протянул ей обратно. Поцеловал в седые, пахнущие шампунем волосы, повернулся и пошел на свой тридцатый участок. К 12.00 надо было выкопать очередную могилу.
Теперь сторожа кладбища часто видят эту женщину возле ухоженной могилки, на скамеечке, что возле памятника за железной оградой. Она о чем-то долго неторопливо и тихо беседует с сыном
Гроюокопатели
ВИДЕО: 7 мистических явлений на кладбище, снятых на камеру

Не зовите покойников

Живой мертвец

Это настоящая история написана со слов реального человека. Однако мой собеседник просил сохранить имя и некоторые подробности в тайне. Он — работник медицины, прошел две войны: Отечественную и Корейскую. Мы сидим в маленькой, уютной гостиной, и он рассказывает захватывающие, интересные истории, а их у него было немало за семьдесят восемь лет жизни.
Его блеск в глазах и ораторское искусство уносят нас далеко-далеко назад. Однако сейчас, рассказывая эту историю, на его лице лежала печать грусти, а глазах плескалась волна боли.
«Это произошло перед самой войной. Я только получил диплом хирурга, и меня направили работать на юг – в казахские степи. Работал в небольшом районом центре хирургом в приемном отдалении, однако иногда заменял патологоанатома.
Тот жаркий летний день глубоко врезался в память, было много пациентов и у меня не было минуты передохнуть. Ко мне прислали санитара с просьбой прекратить прием и срочно заняться вскрытием тела мужчины, привезенного родными на подводе, его ударило и убило молнией. Мои коллеги провели осмотр и констатировали смерть. Родственники торопились, ехать домой было далеко и долго. Сто километров в этих местах не считались большим расстоянием. Как раз в этот момент я вскрывал фурункул и не мог оставить пациента. Ответил, что смогу подойти через несколько минут, попросив сестричку наложить повязку. Только я направился к выходу, как услышал тихий, женский голос – «не ходи». Я обернулся, осмотрел все вокруг, в кабинете никого не было, медсестра находилась в перевязочной. Тут подвезли пациента с открытым переломом бедра, я принялся оказывать экстренную помощь. За мной опять пришел санитар, но я был занят. Когда я закончил оказывать помощь, вновь женский голос очень различимо сказал – «не ходи». Затем был пациент с острым кровотечением, и я задержался.
В кабинет зашел санитар и сказал, что главврач гневается. Я ответил, что скоро подойду. Закончив с больным, и уже подходя к двери, я услышал вновь женский голос – «не ходи». И я решил – три раза меня остановили, не пойду, и точка! Остался в кабинете и возобновил прием. Пришел главный – злой, вне себя: «Почему вы не выполняете мой приказ?» На что я спокойно говорю: «У меня много пациентов, а вот терапевт сидит и ничем не занят (я тоже вскипел и нагрубил), пусть идет, он тоже проходил это как и я. Главврач, разъяренный ушел за ним.
Через двадцать минут началось вскрытие. И произошло ужасное, коллега распилил грудную клетку и начал препарировать легкие, как вдруг покойник вскочил и брызгая кровью, принялся кричать, бросился на врача. Перепуганный коллега вылетел из анатомички, весь в крови и с безумными глазами прибежал ко мне в кабинет и закричал: «Быстрее, быстрее! Он живой!» Я осматривал больного и скептически ответил: «Кто? Покойник? «Да, он живой, берите инструмент и спасите его». Я не поверил, но взял чемоданчик с инструментами, поговорил с сестрой и пошел за ним. Догнав его, я увидел, что коллега стал абсолютно седой.
На полу анатомички лежал полумертвый мужчина. Он истекал кровью, было поздно уже что-либо делать, жизнь покидала его. Спустя несколько минут он умер по-настоящему. Коллега получил большой срок за преднамеренное убийство. Во время войны его освободили, и он погиб во время освобождения Варшавы. А я так до сего дня не знаю, кто меня звал и останавливал, уберег от большой беды. Может ангел-хранитель, а может предчувствие и интуиция?..» Он закончил повествование, так и не прикоснувшись к остывшему чаю. А я сидела и размышляла о том, как тонка грань между жизнью и смертью, как много загадочного и непостижимого вокруг.

Наедине с покойником – Истории о странном и непонятном

Эта история скорее психологическая, чем мистическая.
В одном селе жили по соседству две семьи. В обеих семьях к тому времени дети уже выросли и разъехались. Мужчины, ранее дружившие, что-то не поделили, разругались и перестали друг с другом общаться. Женщины же отношение поддерживали.
Осенью внезапно от сердечного приступа умер Иван (один из соседей).
Гроб с покойным поставили в гостиной. Как и положено, занавесили зеркала, убрали острые предметы, отправили телеграммы родственникам. И тут у жены покойного случилась нужда отлучиться в соседнее село. Приходит она к соседке и со слезами на глазах просит помочь: скотину покормить и за домом посмотреть – мол, завтра к обеду вернусь. Деваться некуда – надо помогать.
Наступил вечер, соседка собралась идти выполнить обещанное, а её муж развыступался (успел к этому времени напиться) – типа «не пойдешь, я тебе запрещаю». Но женщина все равно пошла, ответив мужу, что не по-людски это будет.
Пришла. Поставила кастрюлю с комбикормом на плиту вариться, а сама нет-нет, да и взглянет на гроб с покойником – жутковато находиться одной с мертвецом. Но умерший лежит смирно.
Ну вот, свиньи накормлены, можно идти домой. Закрыла дверь на замок. Все, теперь уже не страшно, но не тут-то было.
Пришла домой, а муж закрылся на все засовы и завалился пьяный спать. Обошла она вокруг дома, постучала по окнам, но не достучалась. Если бы лето, то можно было и на завалинке ночь пересидеть, но на улице лужи замерзли. Время уже совсем позднее, и ходить по домам будить соседей не хочется. Вот уже и уличные фонари выключили. Совсем темно.
Вспомнила присказку, что нужно живых бояться, а не мертвых, решила вернуться в дом с мертвецом. Так и сделала. Пришла, зажгла свет в комнатах, посмотрела на покойного Ивана (тихо лежит), сдвинула стулья в кухне и прилегла на них. И тут по закону подлости отключили электричество…
Как она потом рассказывала, ей никогда так в жизни страшно не было. Темень хоть глаза коли, чужой дом (где свечи или фонарик, неизвестно) и приятное соседство в виде мертвого человека…
И тут она слышит, как открываются ворота и во двор кто-то входит. Какие-то крики, смех, мерцание света в окошке, кто-то стучит в стекло. Женщина с радостью бросилась из дома (родственники покойного приехали!), но во дворе пусто, никого.
Как дождалась утра, сама не помнит. Вскоре ушла от мужа, так и не смогла простить ему этот кошмар.
—————————————————–
Историю прислал Михаил С.

Мистические истории – обручилась с покойником

ОБРУЧИЛАСЬ С ПОКОЙНИКОМ
Было это давно, лет двадцать назад.
Это сейчас я серьезная дама в возрасте, а тогда была молодая симпатичная пышногрудая блондинка, свободная, незамужняя.
Работала научным сотрудником в лаборатории медицинского профиля, разрабатывающей новые кровезаменители. Даже начала писать диссертацию на тему острой смертельной кровопотери. Моделировали мы все это на собаках: выкачивали из них кровь, а потом вливали искусственную. Так что крови я совсем не боялась, даже наоборот.
***
И был у меня тогда близкий друг М., молодой симпатичный брюнет, тоже научный сотрудник, только в области теоретической физики, и работал он в Академии Наук.
Со стороны все думали, что у нас роман – чуть не каждый вечер вместе проводим.
Однако все было несколько иначе. Общались мы с ним не столько на почве любви, сколько на почве дружбы, да не простой, а основанной на общих интересах – а именно – пристрастию ко всему инфернальному.
Днем мы продвигали советскую науку, а вечером ударялись в мистическое мракобесие (Сейчас есть некий аналог этому увлечению – готы, но тогда, в девяностые, этого движения еще не было).
Самым любимым нашим времяпровождением были прогулки по старинным кладбищам города. Чуть не каждый день после работы мы встречались и дружной рысью спешили на погост. А по пути частенько заглядывали в магазин и затоваривались бутылочкой шампанского для пущего вдохновения. Ну как без этого на могилках-то?
Я, например, рассказала другу М. исторический факт о том, что Жорж Санд со своим кавалером Альфредом Мюссе тоже любили ночью на кладбище пить шампанское, причем из черепа. Ну, мы, конечно, до такого не доходили (по причине неимения черепа), но старались тоже проявить оригинальность. Бродили, уподобляясь Санд и Мюссе, в сумерках, по старинному Военному кладбищу или по Кальварии, декламируя некрофильные стихи или пересказывая мистические истории самых инфернальных авторов – Эдгар По, Ховард Филипс Лавкрафт, Амброз Бирс… Короче, щекотали себе нервы загробной романтикой
***
Вот и в тот роковой летний вечер мы с М., прихватив бутылочку шампанского «брют», поспешили на старинное Военное Кладбище. Погода шептала, было полнолуние.
Полная луна заливала своим мертвенным светом старинное кладбище.
Мы посидели на одной лавочке, выпили за здоровье покойников, посидели на другой, вспомнили Шарля Бодлера, перечитали немало эпитафий, прокомментировали их. Дивный был вечер.
…Наконец занесло нас в самый дальний, заброшенный уголок кладбища, где мы (как ни странно) никогда еще не бывали (хотя, казалось бы, давно обошли все). Это надо было отметить. Я постелила газетку на край полуразрушенного надгробия (дабы не запачкать черного платья) и присела. М тоже.
Ну, выпили, конечно (правда, не из черепа, а из захваченных из дома стаканчиков).
…И вот…
***
…Ярко светила луна, резкие тени ветвей падали на кресты и надгробия,
в сухих травах громко трещали какие-то цикады, и душа просила инфернальности.
Невольно навевались философские мысли…
Типа – сидим мы тут, молодые, красивые, талантливые, а под нами, буквально рядом, под землей лежат те, кого давно уж нет средь нас, но ведь когда-то и они – были! Любили, ревновали, ненавидели – одним словом, жили…
Сидя на надгробной плите, я с чувством декламировала:
«Я не должна любить другого, нет, не должна!
Я мертвецу святыней слова обручена!»
Друг мой М., флегматично внимая высокой поэзии, с чувством приложился к горлышку бутылки, и, пытаясь прислонить ее к бортику забытой могилы, заметил в пожухлой траве что-то блестящее.
«Смотри, кольцо!» – воскликнул он и уже протянул руку, собираясь поднять, но тут я его опередила (и этим, скажу, забегая вперед, спасла!) и схватила колечко первой.
***
..Кольцо оказалось дешевенькой подделкой с голубым стеклышком. Но дело, конечно, было не в его ценности, а в том, что оно было найдено в столь необычной обстановке.
Войдя в роль, да еще будучи подогрета шампанским, я встала, демонстративно надела колечко на безымянный палец левой руки и провозгласила: «Этим кольцом я обручаюсь с покойником сего кладбища!»
М. поаплодировал моей смелости и артистизму, а я продолжала цитировать, на сей раз Байрона:
«Не бродить уж нам ночами,
хоть душа любви полна
и по-прежнему лучами
серебрит простор луна…»
И за это мы выпили.
***
…Байрон Байроном, однако же уже было заполночь, а завтра и мне, и М. надо было идти на работу, и мы потихоньку двинулись к выходу, весьма довольные романтично проведенным вечером.
***
…Мы уже подходили к воротам кладбища, где у древней сторожки стояла небольшая водоколонка – черный проржавевший столбик с крюком для подвешивания ведра. Похоже она там стояла испокон веков.
…И тут случилось страшное…
Проходя мимо колонки, я наступила на железную решетку для стока воды. На мою беду, решетка оказалась незакреплена, она перевернулась и я, потеряв равновесие, с размаху упала грудью на острый крюк, прямо как Матросов на амбразуру… Раздался треск раздираемой материи синтетического черного платья.
Поднимаясь, я недовольно воскликнула: «Вот черт, платье порвала!», прижала левую руку к груди, отняла ее и… с ужасом увидела свою окровавленную ладонь (на черном платье кровь не была видна)…
Разорвано было не только платье. Левая грудь была раскроена острием крюка едва ли не пополам!
(Удивительно, но я действительно совершенно не почувствовала боли – как я потом узнала, в этой части грудной железы очень мало нервных окончаний),
Покойник покусился не только на мою руку с кольцом, но и на сердце. Меня спас бюст третьего размера – крюк вонзился как раз на уровне сердца…
***
Я зажала рану левой рукой (на которой было надето кольцо), глубоко вдохнула, и озвучила ситуацию.
М. от ужаса протрезвел, но потерял дар речи. Пришлось мне взять себя в руки – недаром я работала с кровопотерей! Хорошо, что не боюсь крови, а то бы и в обморок грохнулась.
«Скорую!» возопила я, но тут же сообразила, что это нереально.
«Ищем такси!» по-деловому бросила я, и, подхватив ошалевшего физика-теоретика под руку, бросилась с кладбища.
Пока мы бежали по темной улице в поисках такси, до меня начало доходить, что несчастный случай как-то связан с кладбищенской находкой.
Вот… обручилась с покойником на свою голову!!!.. мелькнуло в моем сознании.
Пока мы бежали вдоль проспекта, я окончательно пришла к выводу о причастности колечка к моему несчастному случаю, и решила его выбросить.
Чуть ли не на бегу я сорвала с руки окровавленное кольцо и швырнула подальше от себя. Секунду спустя я вдруг поняла, что по странному стечению обстоятельств, я бросила злополучное колечко в дверь подъезда, где проживала моя приятельница Л., (врач) с которой я незадолго до этого резко разорвала отношения, и она сильно переживала по этому поводу.
В тот момент я про это даже не подумала, вспомнила позднее (когда узнала, что через пару дней Л. вскрыла себе вены и пыталась кончить самоубийством, к счастью, ее успели спасти). (!!!)
***
…Как медик, я всегда страшно боялась микробов.
И когда представила себе последствия соприкосновения своего шикарного бюста со ржавым крюком девяностолетней давности, да еще стоявшим все это время на погосте (и вряд ли когда-либо подвергавшимся дезинфекции)… А вдруг это кончится гангреной?!… ампутацией груди… Моя фантазия разыгралась не на шутку. А я молодая, симпатичная, вся жизнь впереди… Ужас… Добежали мы до клиники.
***
В приемном отделении дежурный старенький толстый доктор продезинфицировал рану и сказал, что может наложить швы, но у них кончилось обезболивающее средство. Так что если я соглашусь без наркоза… Я согласилась. Доктор был восхищен моим мужеством и наложил 8 швов, а я только смеялась. Еще бы, нашим подопытным собакам и не такое выпадало.
***
Придя домой, я вдруг заметила флакон с таблетками (американский жутко крутой дефицитный антибиотик) который нам, как медикам, накануне выдали на работе в качестве гуманитарной помощи (я об этом уж и забыла). Я тут же схватила флакончик и грамотно приняла ударную дозу.
***
ХЭППИ ЭНД
Утром я как ни в чем не бывало вышла на работу, никто ничего и не заметил. Антибиотик принимала еще дней пять. Потом через неделю пошла в поликлинику снимать швы. Все зажило на удивление быстро, без всяких осложнений.
Одним словом, мне еще повезло. А ведь могло быть и по-другому…
***
Много лет прошло, но до сих пор небольшой шрам на левой груди напоминает мне об этом жутком случае.
***
Хочу предупредить всех читателей – никогда не берите ничего с кладбища!!!
Фелиция

В одном доме с покойником – Истории о странном и непонятном

Хочу вам рассказать историю, произошедшую со мной совсем недавно.
Моя подруга Кира живет за городом в частном коттедже. Когда у нее заболел дедушка, на семейном совете было принято решение, что ему лучше пожить у Киры, свежий воздух, природа. Прожил он у нее чуть больше месяца и умер… В морг его не возили (причина смерти была и так известна), помыли дома, одели и на ночь (как положено) оставили в одной из комнат. Кире стало страшно наедине с покойником ночевать и попросила она меня к ней приехать с ночевочкой, а при желании пожить пару тройку дней. Я – человек не пугливый, да и что покойников то бояться, живых бояться надо. Тем более что работаю я экспертом в морге, в общем покойники для меня не самое страшное в жизни, вот я и поехала к Кире на помощь и поддержку.
Вечером посидели, чай попили и разбрелись по комнатам спать.
Проснулась я от ощущения тяжелого взгляда. Знаете, иногда бывает такое, когда спинным мозгом чувствуешь взгляд. Обернулась, не кого в комнате не было. В коридоре послышалось звуки как будто кто-то тапками шоркает по ламинату, подумала, что Кира не спит, решила пойти компанию ей составить. Выйдя в коридор опять таки ни кого не увидела. Хочу признаться, что стало мне страшно, почему-то даже очень страшно… Холод не просто пробежал по спине, а носился по всему телу!
Рванула в комнату к Кире, ей не спалось и она что-то читала. Выяснилось. Что она даже не вставала из кровати. Решили посидеть на кухне. Пришли на кухню, налили чай. Кира пошла за пепельницей, я начала рыться в холодильнике в поиске вкусняшек. Моё занятие было прервано дребезгом разбившейся посуды. Повернувшись увидела, что чашка с чаем разбитая валяется на полу… Я помню, что чашки ставила практически на середину стола!!! Почему-то привычка у меня такая, никогда ни чего не ставлю с краю… Кире сказала, что по неловкости своей кружку разбила (Кира – девушка впечатлительная, не к чему мне тут паника).
Попили чай, решили опять попробовать поспать, но идти к себе мне уж очень не хотелось, напросилась с Кирой спать. Еще даже не успев улечься, мы услышали дикий грохот. Было ощущение, что дом содрогнулся, не говоря о нас. Вот тут то стало страшно по-настоящему… Такого страха я не испытывала еще никогда. Прошло пару минут и весь дом как с ума сошел: со всех сторон скрипы, шуршание, ерзанье… Эта ночь была самой долгой в моей жизни. Мы с Кирой и молились, и просто плакали, и просили дедушку не злиться, всех способов успокоиться уже и не вспомню… . Закончилось все под утро, когда мы без сил уже просто от каждого шума просто поскуливали. Днем проводили дедушку в последний путь и дома стало тихо и спокойно…

Страшная история о кладбище

А теперь сравните: Автор: Lenochka0999(Это сайт мистических историй от 13.05 2010 год
В моей жизни произошла не реально жуткая история. Мне было 12 лет, и жила я у бабушки в деревне. Там было скучно и мы с девчонками постоянно что нибудь придумывали. И вот однажды мы в троем пошли на кладбище…. Я не могу забыть тот день хотя прошло уже 7 лет с тех пор…. :(((
Мы бесились и не осознавали что творим… Подходили к чужим могилам воровали цветы, венки. Вообщем маленькие были, глупые… Как сейчас помню, я с девочками зашла за оградку одной могилы, было заметно что человека недавно похоронили, могила была свежая, и мы увидели там живые цветы, они были очень красивые, видно было что кто то их выращивал в саду. Какое то время мы просто стояли и смотрели на них. Яна предложила их забрать. Мы их поделили между собой. У каждой было по 4 цветка. И тут я на мгновение посмотрела на фотографию которая была на памятнике могилы с которой мы своровали цветы. На ней была молодая женщина лет 25-30. Никогда не забуду ее взгляд какой то осуждающий, не добрый.
И я уже хотела отговорить девок от этой затеи и положить на место цветы но они категорически отказались…. и мы убежали с этими цветами по домам. я придя домой поставила цветочки в маленькую вазочку. Бабушка спросила откуда они я наврала что нам их подарила одна добрая тетенька. такие цветы в лесу не растут они были нежно розового цвета и в середине фиолетовые с вкраплениями. Я покушала и пошла спать. Вазочку с цветами поставила возле кровати на тумбочку. Перед сном долго смотрела на них… они были очень красивые.
Я заснула… не знаю сколько времени прошло но проснулась я среди ночи оттого что не могу дышать… было ощущение что меня что то душило. Продрав глаза увидела перед собой черную тень как дым которая давила на меня с такой силой как будто меня душил человек. я испытала такой ужас что непроизвольно описялась в кровать. я не могла сказать ни слова ни крикнуть ничего я думала что это просто страшный сон… теряю сознание ..и очнулась я уже от того что бабушка трясет меня за плечи и плачет..
Помню как она кричала Лена Лена что с тобой.. я так рыдала меня трясло.. бабушка прижала меня к себе. я посмотрела на цветы о ни скукожились и почернели как будто простояли очень долго.. и тут меня осенило что я наделала. я сейчас пишу это и у меня трясутся руки очень больно это вспоминать. наступило утро я оделась и ничего не сказав бабушке побежала на улицу. бегу к подруге стучу открывает ее мама. спрашиваю а Таня выйдет ее мама говорит Тане плохо она не выйдет и мельком в коридоре выглянула Таня и по ее заплаканным глазам я поняла что с ней тоже что то случилось. Прихожу я домой а бабушка в слезах.
Я рядом с ней села и спрашиваю что случилось. а она Лена, твоей подру ки Яночки не стало. у меня истерика.. никто не знает что с ней случилось… Через месяц я уезжаю к маме в город. к бабушке больше не ездила и не ездию. она обижается на меня а я ей не могу сказать почему не приезжаю… не осуждайте меня пожалуйста, жизнь меня и так наказала за то что мы сделали на кладбище. такой безмозглой можно быть только в детстве. с тех пор я панически боюсь кладбища. и посещаю психолога

Страшная история: Неспокойные покойники Якутии – Trimid2 |
Дневники.Ykt.Ru

Продолжаю публиковать страшные истории. Пока что, увы и ах, видеоисторий пока не будет. Не доходят руки до уже дописанного материала в связи тем, что я внезапно стал “жаворонком”. И вместо ночных и вечерних бдений я теперь сплю сном правденика. Думаю что в скором мремени снова налажу поток историй. Хотелось бы сказать моим читателям, чтобы они делились своими историями. Либо в комментариях, либо отправляли их на почту trimid69@gmail.com
Итак, предлагаю вашему вниманию две истории про неспокойных покойников в Якутии.
***
Моя история с связана с таким понятием в якутской вере, как «обход» («кэритии») — это аналог воздушных мытарств в христианстве. Считается, что после смерти человека в течение какого-то времени его дух не покидает землю, а посещает все места, где бывал при жизни. Когда дух совершает обход, некоторые люди могут слышать странные звуки и голоса, а особо чувствительные могут и увидеть это. Причём само слово «кэритии» на якутском языке по своему смыслу содержит элемент принуждения — дух не по своей воле совершает обход, а его как бы заставляют.
Родная сестра моей бабушки в молодости часто видела странные вещи. Годам к сорока зрение у неё ухудшилось, она перенесла пару операций и в результате стала очень плохо видеть. Сама она объясняла это тем, что была слишком зоркой, и «другие» не захотели, чтобы она излишне вникала в их дела. Она рассказывала мне в детстве довольно страшные истории из своей жизни. Вот история, которая касается того самого обхода.
Тем летом в нашей деревне умер какой-то долгожитель. После похорон прошла пара дней, и сестра бабушки вместе с остальными отправилась в поле на сенокос (покойник при жизни, естественно, тоже много времени проводил на сенокосе, так что посещение им при обходе этого места было вполне логично). И вот после обеда в разгар работы она вдруг услышала странные звуки, будто собачий вой вперемешку с плачем навзрыд. Она остановилась, огляделась и увидела, что в отдалении вдоль дороги плывёт в воздухе какой-то предмет наподобие спортивных козлов, и на нём кто-то восседает. А по обе стороны от него парят в воздухе два тёмных силуэта, напоминающих человеческие, и бьют его — лупят какими-то палками. Избиваемый, в свою очередь, и испускает тот самый жалобный нечеловеческий вой. Сестра бабушки испугалась и посмотрела на других людей, но никто, кроме неё, этого не замечал. Она к тому времени уже привыкла, что иногда она видит то, что другим недоступно, поэтому стала молча наблюдать.
Вся эта странная процессия проплыла по дороге мимо и скрылась вдали. Так как сестра бабушки находилась в поле далеко от дороги, она так и не смогла увидеть этих существ вблизи, да и не горела желанием. Но в какой-то момент она просто поняла — то ли по голосу, то ли по внешности, — что центральный человек на «козлах» (тот, кого бьют) и есть тот самый покойник, которого недавно похоронили. Это оставило у неё весьма тягостное впечатление — вообще говоря, в якутской традиции не считается, что обход сопровождается таким жутким избиением, да и покойник был при жизни человек вполне приличный, чтобы с ним после смерти обращались таким образом.
Сестра бабушки, рассказывая мне это, была уверена, что стала свидетельницей обхода. Потом после похорон в деревне она иногда вечерами смутно слышала нечёткие голоса и звуки, долетающие как будто из неба, но ничего не видела.
***
История вторая: призрак Уолбы
Это произошло в 70-х годах в Якутии, в Таттинском улусе (так исторически называются районы Якутии). Началось всё с того момента, как к нам домой в Ытык-Кюель зашел наш дальний родственник Серафим. Попив чаю, он сказал, что хочет ехать домой в Уолбу, но в связи с тем, что машин в то время было маловато (а частных вообще не было), попросил у нас велосипед. Тогда на велосипеде ездили практически все — стар и млад, мужчины и женщины, почти как в Китае. У нас было два велосипеда, и родители ему одолжили «Урал».
Уолба находится от Ытык-Кюеля севернее на 33 километра. Тогда нынешней федеральной трассы не было, хотя основная траектория сейчас осталась старая, но заезд был другой: сворачивали чуть раньше, и дорога шла через два поля. Первое из них называется «Еней аласа». Дорога в поле заезжает с восточной стороны, спускается, идет под холмами по северной стороне и выезжает с западной стороны с подъемом мимо небольшого кладбища, потом через лесок спускается в другое поле. На каждом холмике по могиле — так сказать, у каждого свой холмик.
Серафим заехал в это поле вечером, когда аккурат садилось солнце. Проехал под холмами, поднялся, чтобы выехать из поля, и видит, что на одной из могил к нему спиной сидит женщина и расчесывает волосы. Серафим удивился — что за сумасшедшая нашла место для сиденья? Поднявшись наверх, остановился и посмотрел, кто такая. Это была молодая женщина, звали ее Христина, она не так давно повесилась и была здесь похоронена.
Серафим не помнил, как доехал до дому, а это было примерно три километра. Приехал домой никакой, совсем слег с сердцем. Еле откачали. Но Христина потом начала появляться везде. В то лето, помню, Уолба находилась словно в осадном положении. Люди боялись вечером на улицу выходить. Постоянно со стороны поля, где она похоронена, приходил небольшой смерч и исчезал у дома, где она жила. После ее смерти там жил один дед. Его, бедного, каждую ночь выгоняла Христина — дед потом не выдержал, съехал. В то лето я с бабушкой приезжал в Уолбу, и она нас после ужина не выпускала на улицу играть. Помню, рассказывали, что Христину встретила ее же лучшая подруга, когда пасла коров. После этой встречи подруга тоже долго пролежала в больнице. И самое интересное, что ее видели русские шоферы, привозившие в Уолбу груз, тоже сидящей на могиле и расчесывающей волосы. Рассказывали, что они интересовались у местных: «Что за чокнутая у вас сидит на могиле и волосы чешет?».
Помню, как бабушка ворчала, что умершую плохой смертью похоронили на общем кладбище, да еще как обычного покойника. То есть не одев на голову глиняный горшок и положив лицом вверх. Еще и звезду с флажками прибили на столбе могильном.
Потом пришла зима. А в апреле следующего года отец Серафима Терентий, старый коммунист, купил несколько килограмм соли и ею обсыпал всю поверхность могилы, чтобы соль с растаявшим снегом впиталась в землю. С тех пор ее никто не видел.

Жуткие истории из реальной жизни и городские легенды. | Блогер JSnow на сайте SPLETNIK.RU 18 ноября 2015 | СПЛЕТНИК

Всем добрый день!
Я повернута на теме страшных и мистических историй, неразгаданных загадок и городских легенд. Стараюсь отличать правду от лжи и не претендую на стопроцентную истину. Предлагаю Вашему вниманию порцию реальных историй и городских легенд,
ИТАК,начнём
                     Нижегородская легенда о разоренном кладбище
В принципе, многие жители Нижнего Новгорода знают о том, что на месте одной из центральных площадей (а именно площади Лядова, название которой знаменательно, происходит от слова “ляд” – бес, черт) когда-то было древнее кладбище. Находилось оно при Крестовоздвиженском монастыре.  Начало строительства монастыря датировано 14 веком., несколько веков он процветал и развивался, но в 20-х годах 20 века был “изъят” для размещения военных. С тех пор претерпевал много бед. Официальные источники говорят о том, что в 60х годах монастырь представлял собой печальнейшее зрелище. Из акта комиссии Управления благоустройства и коммунальных предприятий: «ограждение… разрушено… Территория двора Западного поселка, где расположена могила Анненковых, находится в антисанитарном состоянии – загромождена помойками, уборными, мусор и жидкие отходы разбрасываются по двору, в отдельных местах лужи воды. Территория бывшего кладбища никем не охраняется…»
Сейчас монастырь отремонтирован и восстановлен, функционирует. Однако кладбище было практически полностью разрушено.
На площади Лядова находится общежитие студентов местного Политеха, к которому прилегает спортивная площадка и футбольное поле. Знакомые студенты политеха, жившие в общежитии, постоянно травили байки о том, что из земли на футбольном поле торчат части костей, а то и черепа.
С разоренным кладбищем связана красивая легенда о том, что при его разрушении рабочими был обнаружен старинный склеп. Они открыли его и обнаружили нетленное тело прекрасной девушки. Захоронение и склеп были старинными, но признаков разложения у трупа не было. Умершая была прекрасной, длинноволосой юной девушкой, светлые кудри. Говорят, было похоже, что девушка просто спит. Красивые белые одежды, в которые была одета девушка и  старинные украшения с дорогими камнями говорили о знатности её происхождения. Говорят, что рабочие потеряли дар речи и просто смотрели на свою печальную находку, сраженные красотой покойницы. Однако не все прибывали в остолбенении и восхищении – один из рабочих оказался ушлым и решил снять с девушки красивый перстень. Другие рабочие не успели его остановить. Как только он прикоснулся к руке прекрасной девушки, она рассыпалась в прах. Добытое таким образом кольцо невиданной красоты, рабочий забрал с собой, но ни ему, ни его семье, оно не принесло счастья. По легенде, на рабочего легло проклятье и он умер в страшных мучениях.
Я попыталась найти какое-нибудь историческое упоминание о настоящем событии и нашла информацию в одном из ЖЖ о похожем происшествии, приключившемся на другом кладбище НН (тоже ныне разоренном). Похожесть истории  – в наличии бывшего кладбища, красивой  девушки и кольца. Далее процитирую жителя LifeJournal под ником Botanique (Статья “Продолжение бабушкиных воспоминаний” от февраля 2005 года). Случай, интересующий нас, в воспоминаниях датирован 1920-ми годами и также произошел в Нижнем Новгороде того времени. Итак,
” Наступило время праздника Пасха. У людей было хорошее настроение. Было как-то, как на гулянье. Ходили к родным на кладбище. Во дворе жила очень богатая семья Лобачевы. Они имели трех детей – двух сыновей-близнецов и дочь Веру. Мне с ними велела тетя Граня дружить Вот ребята собрались на кладбище и позвали меня с собой. Я сходила отпросилась, меня отпустили. Мы ходили очень долго и забрели очень далеко. Много было яиц, конфет – всего наелись, потом один из ребят и говорит:”Там склеп  открытый и там девушка на лестнице!”. Мы с Верой подошли посмотрели. Увидели очень красивую девушку. Убежали. Нам стало страшно, но мы толком не поняли – показалось нам или же это правда. Пришли домой. Тетя Граня в то время была в кино, и дома никого не было. Я никому никогда не открывала дверь, был очень длинный коридор и вечером я боялась выходить до их прихода. Когда пришли дядя Вася с тетей Граней, к ним пришла мать Лобачевых ребят и стала меня спрашивать, видела ли я девушку в склепу. Я ответила, что да, мы видели с Верой, но мы хорошо не рассмотрели и очень испугались и убежали. То ли правда там была девушка, то ли нам почудилось. Она нас спросила: «Вы найдете это место?». Я ответила, что все вместе найдем. На следующий день днем к нам во двор приехал милиционер на извозчике (потому что извозчики стояли на Ошарской площади), нас всех посадили на лошадей и отвезли на кладбище. Мы нашли этот склеп и нас привезли всех домой. Потом тетя Граня нам рассказывала, что у девушки был сломан палец, снято с руки кольцо с бриллиантовым камнем, она была вся изуродованная, была мертвая, застывшая на лестнице. Надругался над ней молодой человек, студент, с которым она дружила. Его судил Нижегородский трибунал, дали ему расстрел, но как это было исполнено или нет – я об этом ничего не знала. Вот такой случай в жизни никогда не забывается.”
Таким образом, если довериться воспоминаниям человека старшего поколения , можно сделать вывод о том, что реальное происшествие обросло в народе мистикой и трансформировалось в такую красивую легенду… Случились они примерно в одно время. Всё может быть. Может так и появляются городские легенды…
******************************************************************
Следующая история заинтересовала меня в студенчестве. О ней нам рассказал преподаватель, личность которого заслуживает отдельного поста (на досуге занимается “тёмными науками” и переживает очередную реинкарнацию, бывший патологоанатом).  После его рассказа я погуглила пару моментов, дабы убедиться, что это не его очередная фантазия (а фантазирует он не хуже Стивена Кинга, например) и с удивлением обнаружила упоминания об истории и даже фото! Итак,
                               МОГИЛА ПРОКЛЯТОЙ ДОЧЕРИ
В Перми существует кладбище 17го века – Егошихинское.  На нём и находится непонятная могила. Говорят, она настоящая достопримечательность, и получила в народе название «Могила проклятой дочери».
(Далее – текст из источника)
Но на самом деле могил было две. Метрах в полутора-двух от правого дальнего угла церкви Успения Божьей матери (Старокладбищенская) на Егошихинском кладбище (если стоять прямо перед входом) была могила с надгробием в виде круглой плоской плиты с изображённой на ней девочки со змеёй. Сейчас этого надгробия нет, исчезло неизвестно куда в конце 60-х или начале 70-х, но люди все еще его помнят. До сих пор в крупные церковные праздники, когда на кладбище много народу, кто-нибудь подходит к этому месту и показывает присутствующим, где была эта могила.
Чем же была примечательна эта могила, кроме необычного надгробия? А тем, что надпись на могильной плите гласила:
«Здесь покоятся муж с женой, брат с сестрой и отец с дочерью».
Итак, сама история.
У одной женщины был взрослый сын, и уж как там у них произошло, история умалчивает, но совершили они грех кровосмешения. А на следующий день сын от стыда подальше уехал в Пермскую губернию, да и остался там надолго. А мать его втайне от всех родила через 9 месяцев девочку. Роды принимала её подруга-соседка. Ей-то во время родов и призналась женщина, кто отец ее ребенка. Призналась, да и умерла. А незамужняя и бездетная соседка взяла девочку на воспитание и растила ее как собственную дочь. Никогда никому она правду о том, чей это ребенок не рассказывала.
А этот сын, так и оставшись холостяком, добился больших успехов в карьере. Дослужился даже до земского исправника (глава полиции в уезде в Российской империи). И решил он как-то приехать на родину по каким-то своим делам.
Приехав, он встретил красавицу, подросшую “дочь” соседки. Влюбился сразу. Разница в возрасте тогда никого не смущала, как впрочем и сейчас. Побоялась тогда эта соседка сказать ему, что это дочь его матери и его самого. И через год назначили свадьбу. Любили они друг друга безумно, вскоре у них родилась прехорошенькая дочка, но к ужасу исправника – жена умирает при родах, как и её родная мать. Может медицина тогда не та была, и люди умирали пачками, а может это расплата за грех кровосмешения, или генетические особенности проявились.Горевал исправник долго, потом постепенно успокоился. Ведь вместо жены у него осталась красавица дочка. Время шло, дочь подросла. Не мог отец нарадоваться на нее, очень сильно он её любил. Задаривал игрушками да сладостями, в роскоши и заботе росла девочка. До тех пор пока не исполнилось ей шесть лет.
И вот однажды получает исправник письмо от “матери” умершей жены, в котором написано было, что умирает она и хочет перед смертью открыть ему какую-то очень страшную тайну. Не мог исправник не выполнить последнюю просьбу тещи, да и интересно ему стало, что за тайна такая и, отложив все свои дела, поехал к ней.
Вернулся он домой чернее-черного, с обезумевшим взглядом, осунулся и постарел. Никому ничего не рассказал, только сверлил ненавидящим взглядом дочку-красавицу.
Правда говорят, что от любви до ненависти один шаг, возненавидел он дочь свою лютой ненавистью. Выгнал ее из дома, если бы не сердобольная прислуга, которая прятала девочку в своих комнатах, то она бы так одна на улице и осталась.
Все вещи девочки приказал сжечь, а сам закрылся в комнате и начал безумствовать, гулять и пить. Остановился он только тогда, когда ему сообщили о смерти его ненавистной дочери. (От чего умерла она, никто не знает, но Пермские краеведы выяснили в архивных документах, что причиной смерти указано было воспаление легких.)
Придя в себя, исправник приказал похоронить дочь за оградой церкви. Прямо на дороге, ведущей к кладбищу. Чтобы все пришедшие помянуть близких на кладбище, вечно топтали ее могилу ногами. Вместо надгробия положили чугунную плиту с изображением змеи, кусающей себя за хвост, а посередине было изображение испанской железной маски. (В геральдике символ использовался как знак перенесенной боли и страданий.) На плите была нанесена надпись:
«Пермского исправника Девеллия дочь Таисия от роду 6 лет 11 месяцев скончалась в январе 1807 года».Когда эта странная плита была установлена, исправник при всех проклял свою дочь и ее могилу. Добавив, что змея, кусающая свой хвост, должна будет охранять вечность этого проклятия. И когда ноги людей сотрут изображение надгробия, то проклятье спадет.
После этого он заказал еще одну такую же плиту с изображением змеи, кусающей себя за хвост и испанской маской посередине. Только надпись отличалась, и написано там было:
«Здесь покоятся муж с женой, брат с сестрой и отец с дочерью».
Затем приказал похоронить его в одной могиле с женой под этой плитой. А после этого покончил с собой. Просьбу исправника выполнили, и именно тогда появились на Егошинхинском кладбище города Перми две эти странные могилы.
Могила родителей проклятой дочери куда-то исчезла в 60-х или 70-ых годах двадцатого века. А могила их дочери сохранилась.
В разное время о загадочной могиле писали Авенир Крашенинников, Юрий Липатников, Леонид Юзефович.
Аркадий Гайдар, когда проживал в Перми, тоже заинтересовался местной легендой и написал рассказ, который так и назвал «Проклятая дочь». В рассказе Аркадия Гайдара «Проклятая дочь» услышанная и описанная им легенда выглядит весьма правдоподобно. Вот только Аркадий Петрович несколько исказил факты, изменив дату смерти и имя на надгробии, а также не указав истинный возраст девочки.
Сейчас могила проклятой дочери существует до сих пор. А неприкаянная душа девочки, по легенде, с тех пор плачет по ночам. Каждый может лично увидеть могилу проклятой дочери в Перми по адресу: г. Пермь, ул. Тихая, 23
Интересным мне показался символ змеи, пожирающей саму себя. Этот символ называется УБОРОС.
УРОБОРОС
Изображается в виде змеи или дракона, пожирающего собственный хвост. “Мой конец – это мое начало”. Символизирует отсутствие дифференциации, совокупность всего, изначальное единство, самодостаточность. Порождает сам. себя, сам с собой соединяется в браке, сам себя оплодотворяет и убивает. Символизирует цикл утраты и восстановления целостности, силу, которая вечно сама себя тратит и возобновляет, вечную цикличность, цикличность времени, бесконечность в пространстве, истину и познание в одном лице, соединение двух прародителей, андрогина, первобытные воды, тьму, предшествовавшую творению, замкнутость вселенной в хаосе вод до прихода света, потенциал до его актуализации. Изображения уробороса на надгробиях символизируют бессмертие, вечность и мудрость. Во многих мифах он обнимает собой весь мир и отождествляется с круговым течением вод, окружающих землю. Он может поддерживать мир и его существование, и в то же время, он вносит смерть в жизнь, и жизнь в смерть.
Р.S.:
Если о Нижегородской легенде я писала с некой уверенностью :), то о Пермской легенде могу судить только из интернета и рассказа преподавателя. Очень прошу тех, кто что-нибудь интересное знает, об этом написать в комментариях. И если земляки (привет-привет нижегородцам) слышали от бабушек и дедушек легенду о склепе и девушке – прошу тоже написать! Будет интересно почитать!
Спасибо всем большое за внимание ?

Сказки о мертвецах и ведьмах — обратная, тёмная сторона русского фольклора. Сюжеты жутких народных сказок не уступают историям братьев Гримм, которые имели репутацию сочинителей ужасающих произведений. В страшных русских сказках лихо или леший запросто могут живьём съесть человека, а ведьмы живут с людьми бок о бок. С поучительными сказками вроде «Курочки Рябы», «Морозко» и «Колобка» мрачные истории имеют мало общего.

Рассказы о мертвецах

1

В одном селе была девка — лежа́ка, лентяйка, не любила работать, абы как погуторить да побалакать! И вздумала она собрать к себе девок на попрядухи. А в деревнях вестимо уж лежа́ки собирают на попрядухи, а лакомогузки ходят. Вот она собрала на ночь попрядух; они ей прядут, а она их кормит, потчует. То, сё, и разговорились: кто из них смелее? Лежа́ка говорит:

— Я ничего не боюсь!

— Ну, ежели не боишься, — говорят попрядухи, — дак поди мимо погосту к церкви, сними с дверей образ да принеси.

— Хорошо, принесу; только каждая напряди мне по початку.

А это чувство-то в ней есть, чтоб ей ничего самой не делать, а чтоб другие за неё делали. Вот она пошла, сняла образ и принесла. Ну, те видят — точно образ от церкви. Надо теперь несть образ назад, а время уж к полночи. Кому несть? Лежа́ка говорит:

— Вы, девки, прядите; я сама отнесу, я ничего не боюсь!

‎Пошла, поставила образ на место. Только идёт назад мимо погосту и видит: мертвец в белом саване сидит на могиле. Ночь-то месячная, всё видно. Она подходит к мертвецу, стащила с него саван; мертвец ничего не говорит, молчит — знать, время не пришло ещё ему говорить-то. Вот она взяла саван, приходит домой.

— Ну, — говорит, — образ отнесла, поставила на место, да вот ещё с мертвеца саван стащила!

Девки — которые спужались, которые не верят, смеются. Только поужинали, легли спать, вдруг мертвец стучится в окна и говорит:

— Отдай мой саван! Отдай мой саван!

Девки перепугались — ни живы ни мёртвы; а лежа́ка берёт саван, идёт к окну, отворила:

— На, — говорит, — возьми!

— Нет, — отвечает мертвец, — неси туда, где взяла!

Только вдруг петухи запели — и мертвец исчез.

‎На другую ночь уж попрядухи все по домам разошлись; в тот же самый час опять мертвец приходит, стучится в окно:

— Отдай мой саван!

Вот отец и мать лежа́ки отворяют окно, отдают ему саван.

— Нет, — говорит, — пущай она отнесёт туда, где взяла!

Ну, как идти с мертвецом на погост? Страшно! Только петухи пропели — исчез мертвец. На другой день отец и мать послали за священником; рассказали ему так и так и просят пособить их горю:

— Нельзя ли, — говорят, — обедню отслужить?

Священник подумал:

— Ну, пожалуй! Велите ей завтра к обедне выходить.

Назавтра пошла лежа́ка к обедне; началась служба, народу много нашло! Только как стали херувимскую петь, вдруг откуда поднялся страшный вихрь, ажно все ниц попадали! Ухватил её, да о́земь. Девки не стало, только одна коса от неё осталась.

2

Ехал ночью мужик с горшками; ехал-ехал, лошадь у него устала и остановилась как раз против кладбища. Мужик выпряг лошадь, пустил на траву, а сам прилёг на одной могиле; только что-то не спится ему. Лежал-лежал, вдруг начала под ним могила растворяться; он почуял это и вскочил на ноги. Вот могила растворилась, и оттуда вышел мертвец с гробовою крышкою, в белом саване; вышел и побежал к церкви, положил в дверях крышку, а сам в село. Мужик был человек смелый; взял гробовую крышку и стал возле своей телеги, дожидается — что будет?

‎Немного погодя пришёл мертвец, хвать — а крышки-то нету; стал по следу добираться, добрался до мужика и говорит:

— Отдай мою крышку, не то в клочья разорву!

— А топор-то на что? — отвечает мужик. — Я сам тебя искрошу на мелкие части!

— Отдай, добрый человек! — просит его мертвец.

— Тогда отдам, когда скажешь: где был и что делал?

— А был я в селе; уморил там двух молодых парней.

— Ну, скажи теперь: как их оживить можно?

Мертвец поневоле сказывает:

— Отрежь от моего савана левую полу и возьми с собой; как придёшь в тот дом, где парни уморены, насыпь в горшочек горячих угольев и положи туда клочок от савана, да дверь затвори; от того дыму они сейчас отживут.

Мужик отрезал левую полу от савана и отдал гробовую крышку. Мертвец подошёл к могиле — могила растворилась; стал в неё опускаться — вдруг петухи закричали, и он не успел закрыться как надо: один конец крышки снаружи остался.

‎Мужик всё это видел, всё приметил. Стало рассветать; он запряг лошадь и поехал в село. Слышит в одном доме плач, крики; входит туда — лежат два парня мёртвые.

— Не плачьте! Я смогу их оживить.

— Оживи, родимый; половину нашего добра тебе отдадим, — говорят родичи.

Мужик сделал всё так, как научил его мертвец, и парни ожили. Родные обрадовались, а мужика тотчас схватили, скрутили верёвками:

— Нет, дока! Мы тебя начальству представим; коли оживить сумел, стало быть ты и уморил-то!

— Что вы, православные! Бога побойтесь! — завопил мужик и рассказал всё, что с ним ночью было.

Вот дали знать по селу, собрался народ и повалил на кладбище, отыскали могилу, из которой мертвец выходил, разрыли и вбили ему прямо в сердце осиновый кол, чтоб больше не вставал да людей не морил; а мужика знатно наградили и с честью домой отпустили.

3

Случилось одному ремесленнику поздним вечером ворочаться домой из чужой деревни, с весёлой приятельской пирушки. Навстречу ему старинный приятель — лет с десяток тому, как помер.

— Здоров!

— Здравствуй! — говорит гуляка, и позабыл, что знакомый его давным-давно приказал долго жить.

— Зайдём ко мне; хватим ещё по чарке, по другой.

— Пойдём; на радостях, что свиделись, можно выпить!

Пришли в избу, пьют-гуляют.

— Ну прощай! Пора домой идти!

— Постой, куда теперь идти! Переночуй со мной.

— Нет, брат, и не проси — нельзя; завтра дело есть, так надо пораньше быть дома.

— Ну, прощай! Да что тебе пешком идти? Лучше садись на мою лошадь, живо довезёт.

— Спасибо, давай!

Сел верхом и понёсся — что твой вихрь летит! Вдруг петух запел!.. Страшно: кругом могилы, а под ездоком надгробный камень!

4

Отпустили одного солдата в побывку на родину; вот он шёл, шёл, долго ли, коротко ли, и стал к своему селу приближаться. Недалеко от села жил мельник на мельнице; в былое время солдат водил с ним большое знакомство; отчего не зайти к приятелю? Зашёл; мельник встретил его ласково, сейчас винца принёс, стали распивать да про своё житьё-бытьё толковать. Дело было к вечеру, а как погостил солдат у мельника — так и вовсе смерклось. Собирается солдат идти на село; а хозяин говорит:

— Служивый, ночуй у меня; теперь уж поздно, да, пожалуй, и беды не уйдёшь!

— Что так?

— Бог наказал! Помер у нас страшный колдун; по ночам встаёт из могилы, бродит по селу и то творит, что на самых смелых страх нагнал! Как бы он и тебя не потревожил!

— Ничего! Солдат — казённый человек, а казённое ни в воде не тонет, ни в огне не горит; пойду, больно хочется с родными поскорей увидаться.

‎Отправился; дорога шла мимо кладбища. Видит — на одной могиле огонёк светит. «Что такое? Дай посмотрю». Подходит, а возле огня колдун сидит да сапоги тачает.

— Здорово, брат! — крикнул ему служивый.

Колдун взглянул и спрашивает:

— Ты сюда зачем?

— Да захотелось посмотреть, что ты делаешь.

Колдун бросил свою работу и зовёт солдата на свадьбу:

— Пойдём, брат, погуляем — в селе нонче свадьба!

— Пойдём!

Пришли на свадьбу, начали их поить, угощать всячески. Колдун пил-пил, гулял-гулял и осердился; прогнал из избы всех гостей и семейных, усыпил повенчанных, вынул два пузырька и шильце, ранил шильцем руки жениха и невесты и на́брал их крови. Сделал это и говорит солдату:

— Теперь пойдём отсюда.

Вот и пошли. На дороге солдат спрашивает:

— Скажи, для чего набрал ты в пузырьки крови?

— Для того, чтоб жених с невестою померли; завтра никто их не добудится! Только один я знаю, как их оживить.

— А как?

— Надо разрезать у жениха и невесты пяты и в те раны влить опять кровь — каждому свою: в правом кармане спрятана у меня кровь жениха, а в левом невестина.

‎Солдат выслушал, слова не проронил; а колдун всё хвалится:

— Я, — говорит, — что захочу, то и сделаю!

— Будто с тобой и сладить нельзя?

— Как нельзя? Вот если б кто набрал костёр осиновых дров во сто возов да сжёг меня на этом костре, так, может, и сладил бы со мною! Только жечь меня надо умеючи; в то время полезут из моей утробы змеи, черви и разные гады, полетят галки, сороки и воро́ны; их надо ловить да в костёр бросать: если хоть один червяк уйдёт, тогда ничто не поможет! В том червяке я ускользну!

Солдат выслушал и запомнил. Говорили, говорили, и дошли, наконец, до могилы.

— Ну, брат, — сказал колдун, — теперь я тебя разорву; а то ты всё расскажешь.

— Что ты, образумься! Как меня рвать? Я богу и государю служу.

Колдун заскрипел зубами, завыл и бросился на солдата, а тот выхватил саблю и стал наотмашь бить. Дрались-дрались, солдат почти из сил выбился; эх, думает, ни за грош пропал! Вдруг запели петухи — колдун упал бездыханен. Солдат вынул из его карманов пузырьки с кровью и пошёл к своим родичам.

‎Приходит, поздоровался; родные спрашивают:

— Не видал ли ты, служивый, какой тревоги?

— Нет, не видал.

— То-то! А у нас на селе горе: колдун ходить повадился.

Поговорили и легли спать; наутро проснулся солдат и начал спрашивать:

— Говорят, у вас свадьба где-то справляется?

Родные в ответ:

— Была свадьба у одного богатого мужика, только и жених и невеста нынешней ночью померли, а отчего — неизвестно.

— А где живёт этот мужик?

Указали ему дом; он, не говоря ни слова, пошёл туда; приходит и застаёт всё семейство в слезах.

— О чём горюете?

— Так и так, служивый!

— Я могу оживить ваших молодых; что дадите?

— Да хоть половину именья бери!

Солдат сделал так, как научил его колдун, и оживил молодых; вместо плача начались радость, веселье; солдата и угостили и наградили. Он налево кругом и марш к старосте; наказал ему собрать крестьян и приготовить сто возов осиновых дров.

‎Вот привезли дрова на кладбище, свалили в кучу, вытащили колдуна из могилы, положили на костёр и зажгли; а кругом народ обступил — все с мётлами, лопатами, кочергами. Костёр облился пламенем, начал и колдун гореть; утроба его лопнула, и полезли оттуда змеи, черви и разные гады, и полетели оттуда воро́ны, сороки и галки; мужики бьют их да в огонь бросают, ни одному червяку не дали ускользнуть. Так колдун и сгорел! Солдат тотчас со́брал его пепел и развеял по ветру. С того времени стала на селе тишина; крестьяне отблагодарили солдата всем миром; он побыл на родине, нагулялся досыта и воротился на царскую службу с денежками. Отслужил свой срок, вышел в отставку и стал жить-поживать, добра наживать, худа избывать.

5

Жил-был солдат; вышел в отставку и пошёл домой. Приходит в свою деревню — вся пуста, не видать нигде народу. Что такое значит? Зашёл в свою прежнюю избу, снял ранец, разделся; стал на лавку садиться, глянул, а на столе стоит штоф вина, и всяких закусок вволю наготовлено. «Ну, — думает, — хоть голоден не буду: есть что закусить и выпить». Вдруг лезет в избу его старый дед, который лет с десять как помер; был он сильный колдун, весь народ из деревни повыгнал, а такого хитреца, чтобы с ним сладил, ещё не бывало! Увидал он гостя и закричал:

— Ба! Здравствуй, внучек!

— Здорово, дедушка!

— Давно я тебя не видал!

— И то давно!

Сел колдун и давай закуски уписывать да вином запивать; всё один приел.

— Где ж мои братья? — спрашивает солдат.

— В иной деревне живут; я отсюдова всех выгнал. Только и ходят сюда что днём; придут, поставят мне ужин да штоф вина, и назад!

‎Позакусил колдун, повыпил, и говорит:

— Поедем-ка в соседнее село; там нынче свадьба у богатого мужика. Как приедем, я в избу пойду, а ты стой на улице и что стану тебе в окно подавать — всё примай да в повозку клади.

— Ладно, дедушка!

Вышли на двор, у крыльца стоит тройка вороных — так и рвут, копытами землю роют! Сели в повозку и мигом в село прискакали. Колдун вошёл в избу, а солдат остался на улице, смотрит: что будет? Дед взял со стола скатерть и всё, что на столе было накладено-наставлено, завернул в узел и подаёт в окно; солдат принял и положил в повозку. Потом подошёл колдун к жениху, засучил свой рукав и засунул ему руку в рот по самое плечо — жених тотчас помер; сделал то же и с невестою — и та померла. Тут все заголосили, заплакали; отчего беда приключилась? Никто не ведает: колдун и вошёл и ушёл никому невидим.

‎Сел он с солдатом в повозку и поскакал назад. Кони быстро несут!

— Что, дедушка, — спрашивает солдат, — долго ты будешь по белу свету ходить?

— Долго, внучек, пока сам захочу.

— Неужто на тебя и силы нет?

— Сила-то есть, да никто про неё не ведает.

— Скажи мне, дедушка!

— Нет, внучек! Много знать хочешь.

— Пожалуйста, скажи!

— Ну, так и быть: вот в этаком-то месте стоит сухая груша; коли соберутся семеро да выдернут её с корнем — под ней провал окажется; после надо вырыть мой гроб да бросить в тот провал и посадить опять грушу; ну, внучек, тогда полно мне ходить!

— А нельзя ли вылечить нонешних молодых, чтоб они ожили?

— Эх, внучек! Много будешь знать, скоро состареешься.

— Однако скажи!

— Ну, так и быть! У богатого мужика отелилась сегодня корова и принесла красного бычка; коли того бычка зарезать, да вынуть сердце, да из того сердца взять крови, да тою кровью помазать молодых — они в ту ж минуту оживут и будут здравы и невредимы.

‎Кони подлетели к крыльцу и стали как вкопанные; колдун взял узел и понёс в избу. Развязал и начал жрать всё, что попало: сперва ел кушанья, а там принялся глотать ложки, ножи, бутыли и самую скатерть. Живо всё обработал и кричит во всю глотку:

— Есть хочу! Голоден!.. Ну, внучек, теперь за тебя примусь!

— Что ты, дедушка, какая солдат еда! Только одни кости.

— Ничего, годишься!

— Дай хоть в последний раз на белый свет взглянуть!

— Ну, взгляни, только поскорее!

Вышел солдат на двор, нашёл осиновое полено, взял и стоит; а дед кричит:

— Что ж ты копаешься? Иди, мне некогда ждать.

— Нет, дедушка, я в избу не пойду; если хочешь, ешь меня на дворе — нечего избы марать!

‎Колдун рассердился, бежит к нему на двор; только хотел было схватить, а солдат не дал маху — как урежет его наотмашь осиновым поленом! Колдун и с ног долой!

— Ну, внучек, ударь ещё раз.

— Будет с тебя и этого!

Тут запел петух — старик окостенел и замолчал; а солдат схватил ранец и пошёл в соседнюю деревню, где его братья жили. На другой день он созвал весь мир, выбрал шесть человек, сам седьмой пошёл; взяли колдуна и бросили в провал — там, где сухая груша стояла. После того солдат вылечил молодых, взял за то большую награду и зажил себе богато и счастливо.

6

Отпросился солдат в отпуск — родину навестить, родителей повидать, и пошёл в дорогу. День шёл, другой шёл, на третий забрёл в дремучий лес. Где тут ночевать? Увидал — на опушке две избы стоят, зашёл в крайнюю и застал дома одну старуху.

— Здравствуй, бабушка!

— Здравствуй, служивенькой!

— Пусти меня ночь переспать.

— Ступай, только тебе здесь беспокойно будет.

— Что? Али тесно у вас? Это, бабушка, ничего; солдату немного места надо: где-нибудь в уголок прилягу, только бы не на дворе!

— Не то, служивенькой! На грех пришел ты…

— На какой грех?

— А вот на какой: в соседней избе помер недавно старик — большой колдун; и таперича каждую ночь рыщет он по чужим домам да людей ест.

— Э, бабушка, бог не выдаст, свинья не съест.

‎Солдат разделся, поужинал и полез на полати; лёг отдыхать, а возле себя тесак положил. Ровно в двенадцать часов попадали все запоры и растворились все двери; входит в избу покойник в белом саване и бросился на старуху.

— Ты, проклятый, зачем сюда? — закричал на него солдат.

Колдун оставил старуху, вскочил на полати и давай с солдатом возиться. Тот его тесаком, рубил-рубил, все пальцы на руках поотбивал, а всё не может поправиться. Крепко они сцепились, и оба с полатей на пол грохнулись: колдун под низ, а солдат наверх попал; схватил солдат его за́ бороду и до тех пор угощал тесаком, пока петухи не запели. В ту самую минуту колдун омертвел: лежит, не тронется, словно деревянная колода.

‎Солдат вытащил его на двор и бросил в колодезь — головой вниз, ногами кверху. Глядь: на ногах у колдуна славные новые сапоги, гвоздями убиты, дёгтем смазаны! «Эх, жаль, так задаром пропадут, — думает солдат, — дай-ка я сниму их!» Снял с мёртвого сапоги и воротился в избу.

— Ах, батюшка служивенькой, — говорит старуха, — зачем ты с него сапоги-то снял?

— Дак неужли ж на нём оставить? Ты смотри: какие сапоги-то! Кому не надо — рубль серебра даст; а я ведь человек походный, мне они очень пригодятся!

‎На другой день простился солдат с хозяйкою и пошёл дальше; только с того самого дня — куда он ни зайдёт на ночлег, ровно в двенадцать часов ночи является под окно колдун и требует своих сапог. «Я, — грозит, — от тебя нигде не отстану: всю дорогу с тобой пройду, на родине не дам отдыху, на службе замучу!» Не выдержал солдат:

— Да что тебе, проклятый, надобно?

— Подай мои сапоги!

Солдат бросил в окно сапоги:

— На, отвяжись от меня, нечистая сила!

Колдун подхватил свои сапоги, свистнул и с глаз пропал.

7

Пошёл мужик на охоту и любимую собаку с собой взял. Ходил-ходил по лесам, по болотам, ничего не вы́ходил; пристигла его тёмная ночь, в неуказные часы идёт мимо кладбища и видит: стоит на распутии мертвец в белом саване. Оробел мужик: куда идти — вперёд, или назад повернуть? «Эх, что ни будет, пойду вперёд!» Идёт, а собака за ним следом бежит. Заприметил его мертвец и понёсся навстречу — до земли ногами на пол-аршина не хватает, только саван раздувается. Поравнялся с охотником, бросился на него, а собака ухватила того мертвеца за голые и́кры и начала с ним бороться. Видит мужик, что собака с мертвецом схватилась; обрадовался, что его дело право, и побежал во всю прыть домой!

‎Собака до тех пор дралась, пока петухи запели и мертвец недвижим упал; после того пустилась за хозяином, нагнала у самого дома и бросилась рвать-кусать его; так обозлилась, так пристала, что еле домашние отбили.

— Что такое с собакой подеялось? — спрашивает мать-старуха. — Отчего так возненавидела хозяина?

Мужик рассказал всё, что было.

— Нехорошо, сынок, — говорит старуха, — собака за то осерчала, что ты не́ дал ей помочи; она с покойником дралась, а ты её одноё покинул да себя спасал! Теперь она долго будет на тебя зло мыслить.

Наутро вся семья по двору ходит — собака ничего, а только хозяин покажется — так и зарычит. Приковали её на цепь; целый год на цепи продержали, а всё она не забыла хозяйской обиды; сорвалась как-то и прямо на охотника, давай душить его… Тут её и убили.

8

В стародавние годы жили-были в одной деревне два молодых парня; жили они дружно, вместе по беседам ходили, друг друга за родного брата почитали. Сделали они между собой такой уговор: кто из них станет вперёд жениться, тому звать своего товарища на свадьбу; жив ли он будет, помрёт ли — всё равно. Через год после того заболел один молодец и помер; а спустя несколько месяцев задумал его товарищ жениться. Собрался со всем сродством своим и поехал за невестою. Случилось им ехать мимо кладбища; вспомнил жених своего приятеля, вспомнил старый уговор и велел остановить лошадей.

— Я, — говорит, — пойду к своему товарищу на могилу, попрошу его к себе на свадьбу погулять; он был мне верный друг!

‎Пошёл на могилу и стал звать:

— Любезный товарищ! Прошу тебя на свадьбу ко мне.

Вдруг могила растворилась, покойник встал и вымолвил:

— Спасибо тебе, брат, что исполнил своё обещание! На радостях взойди ко мне; выпьем с тобой по стакану сладкого вина.

— Зашёл бы, да поезд стоит, народ дожидается.

Покойник отвечает:

— Эх, брат, стакан ведь недолго выпить.

Жених спустился в могилу; покойник налил ему чашу вина, он выпил — и прошло целое сто лет. «Пей, милый, ещё чашу!» Выпил другую — прошло двести лет. «Ну, дружище, выпей и третью да ступай с богом, играй свою свадьбу!» Выпил третью чашу — прошло триста лет.

‎Покойник простился с своим товарищем; гроб закрылся, могила заровнялась. Жених смотрит: где было кладбище, там стала пустошь; нет ни дороги, ни сродников, ни лошадей, везде поросла крапива да высокая трава. Побежал в деревню — и деревня уж не та; дома иные, люди все незнакомые. Пошел к священнику — и священник не тот; рассказал ему, как и что было. Священник начал по книгам справляться и нашёл, что триста лет тому назад был такой случай: в день свадьбы отправился жених на кладбище и пропал, а невеста его вышла потом замуж за другого.

9

Жил-был мужик да баба, у них было два сына. Пришла солдатчина, забрили старшему сыну лоб и угнали далеко-далеко; а другой брат охотой нанялся и пошёл в солдаты. «Кто нас кормить станет?» — говорит старуха, озлобилась на меньшего сына и прокляла его навеки. И случилось так, что оба брата попали в один полк; жили они согласно, хорошо.

‎Вот меньшой прослужил год, другой, заболел и помер. Схоронили его, как следует. Ночью приходит мёртвый брат к живому и говорит:

— Братец, проснись!

Тот испугался.

— Не бойся! Я не даром. Помнишь, как нанялся я в охотники, в те поры меня мать прокляла, и теперь меня земля не примает. Так вот что, братец! Отпросись в отпуск да умоли матушку, чтоб простила меня; коли умолишь её, добром тебе заплачу: станешь жениться — вспомянешь меня!

Старший брат отпросился в отпуск и пошёл домой. Приходит в свою деревню; отец и мать радёхоньки, стали спрашивать:

— Не встречал ли где меньшого брата, не слыхал ли чего об нём?

— Ах, ведь он помер! Матушка, прости его.

Старуха заплакала и простила.

‎На другой день идёт солдат рынком; вдруг кличет его купец:

— Что, служба, не хочешь ли жениться?

— Невесты нету!

— Пойдём ко мне: у меня дочь есть.

— Пойдём.

У того купца дочь два раза замуж выходила, да всё беда случалась: положат с вечера молодых спать, а наутро муж помрёт; вишь, к ней змей летал. А солдат про то ничего не ведает; сосватался, обвенчали их и положили спать. Ночью пришёл умерший брат и стал у изголовья с мечом в руке. Ударило двенадцать часов, прилетает страшный змей. Мертвец бросился на него и срубил ему все девять голов; наутро пришли купец с купчихою, а зять жив; поставили за него в полк рекрута, и стал он жить с своею женою, брата поминать да добра наживать.

10

Отпросился солдат в отпуск на родину — святым иконам помолиться, родителям поклониться. Идёт дорогою, а уж солнышко давно село, в поле темно. Надо идти мимо кладбища; вот слышит он — кто-то за ним гонится:

— Стой! — кричит. — Не уйдёшь!

Оглянулся, а то упокойник бежит, зубами скрипит; солдат пустился от него в сторону во всю свою прыть, увидал часовенку — и прямо в неё. В той часовенке нет никого, только лежит на столе другой упокойник, а перед ним свечи горят. Солдат забился в угол, сидит ни жив ни мёртв: что-то будет!

‎Вдруг прибегает и лезет в часовню тот, первый упокойник, что за солдатом гнал; а тот, что на столе лежал, встаёт и говорит ему:

— Ты зачем прибёг?

— Я солдата сюды пригнал, так хочу его съесть.

— Ну, брат, он ко мне прибёг; я его и съем!

— Нет, я!

— Нет, я!

И давай драться, только пыль летит; долго бы они дрались, да петухи закричали: тут оба упокойника упали на пол замертво, и солдат спокойно ушёл домой. «Слава тебе господи, спасся от колдунов!»

11

В одном селе жили-были муж да жена; жили они весело, согласно, любовно: все соседи им завидовали, а добрые люди, глядючи на них, радовались. Вот хозяйка отяжелела, родила сына, да с тех родов и померла. Бедный мужик горевал да плакал, пуще всего о ребёнке убивался: как теперь выкормить, возрастить его без родной матери? Нанял какую-то старушку за ним ходить; всё лучше. Только что за притча? Днём ребёнок не ест, завсегда кричит, ничем его не утешишь; а наступит ночь — словно и нет его, тихо и мирно спит. «Отчего так? — думает старуха. — Дай-ка я ночь не посплю, авось разведаю». Вот в самую полночь слышит она: кто-то отворил потихоньку двери и подошёл к люльке; ребёнок затих, как будто грудь сосёт. На другую ночь и на третью опять то же.

‎Стала она говорить про то мужику; он собрал своих сродственников и стал совет держать. Вот и придумали: не поспать одну ночь да подсмотреть: кто это ходит да ребёнка кормит? С вечера улеглись все на полу, в головах у себя поставили зажжённую свечу и покрыли её глиняным горшком. В полночь отворилась в избу дверь, кто-то подошёл к люльке — и ребёнок затих. В это время один из сродственников вдруг открыл свечу — смотрят: покойная мать в том самом платье, в каком её схоронили, стоит на коленях, наклонясь к люльке, и кормит ребёнка мёртвой грудью. Только осветилась изба — она тотчас поднялась, печально взглянула на своего малютку и тихо ушла, не говоря никому не единого слова. Все, кто её видел, превратились в камень; а малютку нашли мёртвым.

12

Раз ночью шёл мимо церкви школьный учитель и попался навстречу двенадцати разбойникам.

— Знаешь ли ты, — спросили разбойники, — где лежит та богатая пани, что с неделю назад померла в вашем местечке?

— Знаю; её похоронили в церковном склепе.

Разбойники пригрозили ему острым ножом и принудили идти с собою; пришли к церковному склепу, выломали из окна железную решётку и спустили туда на кушаках школьного учителя.

— Открой, — говорят ему, — гробницу, сними у пани семь золотых перстней с драгоценными камнями и подай сюда.

‎Учитель открыл гробовую крышку и стал снимать с рук покойницы золотые перстни; шесть легко снял, а седьмого не может: пани сжала палец и не даёт кольца. Сказал он про то разбойникам; они кинули ему нож и приказывают:

— Отруби-ка ей палец!

Учитель поднял нож и как только отрубил палец — в ту ж минуту покойница словно от сна пробудилась, закричала громким голосом:

— Сестрицы и братцы! Вставайте на помощь скорей; не знала я покоя при жизни, не дают мне его и по смерти!

На её голос растворились гробницы, и начали выходить мертвецы.

‎Разбойники услыхали шум и разбежались в разные стороны, а учитель с испугу бросился из подвала на лестницу, вбежал в церковь, спрятался на хоры и дверь за собой запер. Мертвецы — за ним, увидали, куда он спрятался, и принялись таскать свои гроба и становить один на другой, чтобы по ним взобраться на хоры. Учитель тем временем нашёл длинный шест и давай гроба сваливать: в такой работе провозился он до полуночи; а как ударило двенадцать часов — мертвецы разобрали свои гроба и ушли в склеп. Учитель еле жив остался! На другое утро нашли его в церкви разбитого, больного; пришёл священник, исповедал и приобщил его, и вслед за тем учитель помер.

Рассказы о ведьмах

1

Поздним вечером приехал один казак в село, остановился у крайней избы и стал проситься:

— Эй, хозяин, пусти переночевать!

— Ступай, коли смерти не боишься.

— Что за речь такая! — думает казак, поставил коня в сарай, дал ему корму и идёт в избу. Смотрит — и мужики, и бабы, и малые ребятишки — все навзрыд плачут да богу молятся; помолились и стали надевать чистые рубашки.

— Чего вы плачете? — спрашивает казак.

— Да вишь, — отвечает хозяин, — в нашем селе по ночам смерть ходит, в какую избу ни заглянет — так наутро клади всех жильцов в гроба́ да вези на погост. Нынешнюю ночь за нами очередь.

— Э, хозяин, не бойся; бог не выдаст, свинья не съест.

Хозяева полегли спать; а казак себе на уме — и глаз не смыкает.

‎В самую полночь отворилось окно; у окна показалась ведьма — вся в белом, взяла кропило, просунула руку в избу и только хотела кропить — как вдруг казак размахнул своей саблею и отсёк ей руку по самое плечо. Ведьма заохала, завизжала, по-собачьи забрехала и убежала прочь. А казак поднял отрубленную руку, спрятал в свою шинель, кровь замыл и лёг спать. Поутру проснулись хозяева, смотрят — все до единого живы-здоровы, и неска́занно обрадовались.

— Хотите, — говорит казак, — я вам смерть покажу? Соберите скорей всех сотников и десятников да пойдёмте её по селу искать.

Тотчас собрались все сотники и десятники и пошли по домам; там нету, здесь нету, наконец добрались до пономарской избы.

— Вся, ли семья твоя здесь налицо? — спрашивает казак.

— Нет, родимый! Одна дочка больна, на печи лежит.

Казак глянул на печь, а у девки рука отсечена; тут он объявил всё, как было, вынул и показал отрубленную руку. Мир наградил казака деньгами, а эту ведьму присудил утопить.

2

В некотором королевстве жил-был король; у этого короля была дочь волшебница. При королевском дворе проживал поп, а у попа был сынок десяти лет и каждый день ходил к одной старушке — грамоте учиться. Раз случилось ему поздно вечером идти с ученья; проходя мимо дворца, глянул он на одно окошечко. У того окошечка сидит королевна, убирается: сняла с себя голову, мылом намылила, чистой водой вымыла, волосы гребнем расчесала, заплела косу и надела потом голову на старое место. Мальчик диву дался: «Вишь какая хитрая! Прямая колдунья!» Воротился домой и стал всем рассказывать, как он королевну без головы видел. Вдруг расхворалась-разболелась королевская дочь, призвала отца и стала ему наказывать: «Если я помру, то заставьте поповского сына три ночи сряду надо мною псалтырь читать». Померла королевна, положили её в гроб и вынесли в церковь. Король призывает попа:

— Есть у тебя сын?

— Есть, ваше величество.

— Пусть, — говорит, — читает над моей дочерью псалтырь три ночи сряду.

Поп воротился домой и велел сыну изготовиться.

‎Утром пошёл попович учиться и сидит над книгою такой скучный.

— О чём запечалился? — спрашивает его старушка.

— Как мне не печалиться, коли я совсем пропал?

— Да что с тобой? Говори толком.

— Так и так, бабушка! Надо читать над королевною, а она ведь колдунья!

— Я прежде тебя это ведала! Только не бойся, вот тебе ножик; когда придёшь в церковь, очерти около себя круг, читай псалтырь да назад не оглядывайся. Что бы там ни было, какие бы страсти ни представлялись — знай своё, читай да читай! А если назад оглянешься — совсем пропадёшь!

Вечером пришёл мальчик в церковь, очертил ножом около себя круг и принялся́ за псалтырь. Пробило двенадцать часов, с гроба поднялась крышка, королевна встала, выбежала и закричала:

— А, теперь ты узнаешь, как под моими окнами подсматривать да людям рассказывать!

Стала на поповича бросаться, да никак через круг перейти не может; тут начала она напускать разные страсти; только что́ ни делала — он всё читает да читает, никуда не оглядывается. А как стало светать, бросилась королевна в гроб и со всего размаху повалилась в него — как попало!

‎На другую ночь то же приключилось; попович ничего не убоялся, до самого света безостановочно читал, а поутру пошёл к старухе. Она спрашивает:

— Ну что, видел страсть?

— Видел, бабушка!

— Нынче ещё страшнее будет! Вот тебе молоток и четыре гвоздя — забей их по четырём углам гроба, а как станешь псалтырь читать — молоток против себя поставь.

Вечером пришёл попович в церковь и сделал всё так, как научила старушка. Пробило двенадцать часов, гробовая крышка на пол упала, королевна встала и начала летать по всем сторонам да грозить поповичу; то напускала большие страсти, а теперь ещё больше: чудится поповскому сыну, что в церкви пожар сделался, пламя так все стены и охватило; а он стоит себе да читает, назад не оглядывается. Перед рассветом королевна в гроб бросилась, и тотчас пожара как не бывало — всё наважденье сгинуло! Поутру приходит в церковь король, смотрит — гроб открыт, в гробу королевна кверху спиной лежит. «Что такое?» — спрашивает мальчика; тот ему рассказал, как и что было. Король приказал забить своей дочери осиновый кол в грудь и зарыть её в землю, а поповича наградил казною и разными угодьями.

3

Жил-был солдат, служил богу и великому государю пятнадцать годов, ни разу не видался с своими родителями. На ту пору вышел от царя приказ отпускать рядовых для свидания с своими сродственниками по двадцати пяти человек с роты; заодно с другими отпросился и наш солдат и отправился домой на побывку в Киевскую губернию. Долго ли, коротко ли — пришёл он в Киев, побывал в лавре, богу помолился, святым мощам поклонился и пошёл на родину в ближний уездный город. Шёл-шёл, вдруг попадается ему навстречу красная де́вица, из того же уездного города дочь купеческая, собой знатная красавица. Известное дело: коли завидит солдат пригожую девку, ни за что не пройдёт просто, а чем-нибудь да зацепит. Так и этот солдат: поравнялся с купеческой дочерью и говорит ей в шутку:

— Эх, хороша девушка, да не объезжена!

Отвечает красная девица:

— Бог знает, служивый, кто кого объездит: либо ты меня, либо я тебя!

Засмеялась и пошла своей дорогой.

‎Вот приходит солдат домой, поздоровался с родными и крепко обрадовался, что всех их застал в добром здоровье. Был у него старый дедушка, белый как лунь, лет сто с хвостиком прожил. Стал ему солдат рассказывать:

— Ишёл я, дедушка, домой, и попалась мне навстречу знатная девица; я — грешный человек — так и так посмеялся над ней, а она мне сказала: бог знает, служивый: либо ты меня объездишь, либо я тебя!

— Ах, батюшки! Что ж ты наделал; ведь это дочь нашего купца — страшная ведьма! Не одного мо́лодца свела она с белого свету.

— Ну, я и сам не робкого десятку! Меня не скоро напугаешь; ещё поглядим: что бог даст?

— Нет, внучек, — говорит дед, — если не станешь меня слушать, тебе завтра живому не быть.

— Вот ещё беда!

— Да такая беда, что ты этакой страсти и на службе не видывал…

— Что ж мне делать, дедушка?

— А вот что: приготовь узду да возьми толстое осиновое полено и сиди в избе — никуда не ходи; ночью она прибежит сюда, и если успеет прежде тебя сказать: стой, мой конь! — в ту ж минуту оборотишься ты жеребцом; она сядет на тебя верхом и до тех пор будет гонять, пока не заездит тебя до смерти. А если ты успеешь наперёд сказать: «тпрру! стой, моя кляча!», то она сама сделается кобылою, тогда зануздай её и садись верхом. Она понесёт тебя по горам, по долам, а ты знай своё — бей её осиновым поленом в голову, и до тех пор бей, пока не убьёшь до́ смерти!

‎Не чаял солдат такой службы, а нечего делать — послушался деда: приготовил узду и осиновое полено, сел в углу и дожидается, что-то будет. В глухую полночь скрипнула дверь в сенях, и послышались шаги — идёт ведьма; только отворила дверь в избу, он тотчас и вымолвил:

— Тпрру! стой, моя кляча!

Ведьма оборотилась кобылою; солдат зануздал её, вывел на двор и вскочил верхом. Понесла его кобыла по горам, по долам, по оврагам и всё норовит, как бы сбить седока долой; да нет! Солдат твёрдо сидит да то и дело по голове её осиновым поленом осаживает; до тех пор угощал её поленом, покудова с ног сбил, а после накинулся на лежачую, хватил ещё разов пять и убил её до́ смерти. Стало светать, он домой пришёл.

— Ну, друг, как твоё дело? — спрашивает старик.

— Слава богу, дедушка, убил её до́ смерти.

— Ладно! Теперь ложись спать.

Солдат лёг и заснул крепким сном.

‎Вечером будит его старик:

— Вставай, внучек!

Он встал.

— Ну, как же теперь-то? Ведь купеческая дочь померла, так отец её за тобой приедет — станет звать тебя к себе псалтырь читать над покойницей.

— Что ж, дедушка, идти али нет?

— Пойдёшь — жив не будешь, и не пойдёшь — жив не будешь! Однако лучше иди…

— А коли что случится, куда я денусь?

— Слушай, внучек! Когда пойдёшь к купцу, будет он тебя вином потчевать — ты не пей много, выпей сколько надобно. После того поведёт тебя купец в ту комнату, где дочь его во гробу лежит, и запрёт тебя на замок; будешь ты псалтырь читать с вечера до полуночи, а в самую полночь вдруг дунет сильный ветер, гробница заколыхается, крышка долой упадет… Вот как эта страсть начнётся, ты скорей полезай на́ печь, забейся в угол и твори потихоньку молитвы; там она тебя не найдёт!

‎Через полчаса приезжает купец и просит солдата:

— Ах, служивый! Ведь у меня дочка померла, почитай над нею псалтырь.

Солдат взял псалтырь и поехал в купеческий дом. Купец тому радёхонек, сейчас его за стол посадил и давай вином поить. Солдат выпил, сколько ему надобно, а больше не пьёт, отказывается. Купец взял его за руку, повёл в ту комнату, где мёртвая лежала.

— Ну, — говорит, — читай псалтырь!

Сам вышел вон, а двери на замок запер. Нечего делать, принялся́ солдат за псалтырь, читал-читал, вдруг в самую полночь дунул ветер, гробница заколыхалась, крышка долой слетела; солдат поскорей на́ печь, забился в угол, оградил себя крестом и давай шептать молитвы. Ведьма выскочила из гроба и начала во все стороны кидаться — то туда, то сюда! Набежало к ней нечистых видимо-невидимо — полна изба!

— Что ты ищешь?

— Солдата: вот сейчас читал, да пропал!

Черти бросились в розыски; искали, искали, все закоулки обшарили, стали на печь заглядывать… тут на солдатское счастье петухи закричали: в один миг все черти пропали, а ведьма зря на полу растянулась. Солдат слез с печи, положил её в гроб, накрыл, как следует, крышкою, и опять за псалтырь.

‎На рассвете приходит хозяин, отворил двери:

— Здравствуй, служивый!

— Здравия желаю, господин купец!

— Благополучно ли ночь провёл?

— Слава богу!

— Вот тебе пятьдесят рублёв; приходи, друг, ещё ночку почитай!

— Хорошо, приду!

Воротился солдат домой, лёг на лавку и спал до вечера; проснулся и говорит:

— Дедушка! Купец велел приходить другую ночь псалтырь почитать; идти али нет?

— Пойдёшь — жив не будешь, и не пойдёшь — то же самое! Однако лучше иди: вина много не пей — выпей сколько надобно; а как ветер дунет, гробница заколыхается — то́тчас в печь полезай! Там тебя никто не найдёт!

Солдат собрался и пошёл к купцу: тот его посадил за стол и давай вином поить; после повёл к покойнице и запер дверь на замок. Солдат читал-читал, читал-читал; наступила полночь — дунул ветер, гробница заколыхалась, крышка долой упала; он поскорей в печь… Ведьма вскочила и начала метаться; набежало к ней нечистых — полна изба!

— Что ты ищешь?

— Да вот сейчас читал, да с глаз пропал! Найтить не могу…

Черти бросились на печь.

— Вот, — говорят, — то место, где он вчера сидел!

— Место тут, да его нету!

Туда-сюда… вдруг петухи запели — нечистые сгинули, ведьма на пол повалилась.

‎Солдат отдохнул немного, вылез из печи, положил купеческую дочь в гроб и стал псалтырь читать. Смотрит — уж светает, хозяин идёт:

— Здравствуй, служивый!

— Здравия желаю, господин купец!

— Благополучно ли ночь прошла?

— Слава богу!

— Ну, пойдём!

Вывел его из той комнаты, дал сто рублёв денег и говорит:

— Приходи, пожалуйста, почитай и третью ночь; я тебя не обижу.

— Хорошо, приду!

Воротился солдат домой.

— Ну, внучек, что бог дал?

— Ничего, дедушка! Купец велел ещё приходить. Идти али нет?

— Пойдёшь — жив не будешь, и не пойдёшь — жив не будешь! Однако лучше иди.

— А коли что случится, куда мне спрятаться?

— Вот что, внучек: купи-ка себе сковороду и схорони так, чтобы купец не видал; а как придёшь к купцу, станет он тебя вином дюже неволить; ты смотри много не пей, выпей, сколько снести можешь. В полночь, как только зашумит ветер да гробница заколыхается, ты в ту ж минуту полезай на печной столб и накройся сковородою; там тебя никто не сыщет!

‎Солдат выспался, купил себе сковороду, спрятал её под шинель и к вечеру пошёл на купеческий двор. Купец посадил его за стол и давай вином поить; всячески его просит, улещает.

— Нет, — говорит солдат, — будет; я своё выпил, больше не стану.

— Ну, когда не хочешь пить, так ступай псалтырь читать.

Привёл его купец к мёртвой дочери, оставил одного и запер двери. Солдат читал-читал, читал-читал — наступила полночь, дунул ветер, гробница заколыхалась, крышка долой упала. Солдат влез на столб, накрылся сковородой, оградился крестом и ждёт — что-то будет? Ведьма вскочила, начала всюду метаться; набежало к ней нечистых видимо-невидимо — полна изба! Бросились искать солдата, заглянули в печь.

— Вот, — говорят, — место, где он вчера сидел!

— Место цело, да его нет!

Туда-сюда — нигде не видать! Вот лезет через порог самый старый чёрт:

— Что вы ищете?

— Солдата; сейчас читал, да с глаз пропал!

— Эх вы, слепые! А это кто на столбе сидит?

У солдата так сердце и ёкнуло, чуть-чуть наземь не упал!

— И то он, — закричали черти, — только как с ним быть? Ведь его достать нельзя!

— Вот нельзя! Бегите-ка раздобудьте огарок, который не благословясь зажжён был.

Вмиг притащили черти огарок, разложили костёр у самого столба и запалили; высоко ударило пламя, жарко солдату стало — то ту, то другую ногу под себя поджимает. «Ну, — думает, — смерть моя пришла!» Вдруг на его счастье петухи запели — черти сгинули, ведьма на пол повалилась, солдат соскочил с печного столба и давай огонь тушить. Погасил, убрал всё как следует, купеческую дочь в гроб положил, крышкою накрыл и принялся псалтырь читать.

‎На рассвете приходит купец, прислушивается — жив ли солдат али нет? Услыхал его голос, отворил дверь и говорит:

— Здравствуй, служивый!

— Здравия желаю, господин купец!

— Благополучно ли ночь провёл?

— Слава богу, ничего худого не видал!

Купец дал ему полтораста рублёв и говорит:

— Много ты потрудился, служивый! Потрудись ещё: приходи сегодня ночью да свези мою дочку на кладбище.

— Хорошо, приду! — сказал солдат и бегом домой.

— Ну, друг, что бог дал?

— Слава богу, дедушка, уцелел! Купец просил побывать к нему ночью, отвезти его дочь на кладбище. Идти али нет?

— Пойдёшь — жив не будешь, и не пойдёшь — жив не будешь! Однако надо идти; лучше будет.

— Что же мне делать? Научи.

— А вот что! Как придёшь к купцу, у него всё будет приготовлено. В десять часов станут с покойницей сродственники прощаться, а после набьют на гроб три железных обруча, поставят его на дроги, в одиннадцать часов велят тебе на кладбище везти. Ты гроб вези, а сам в оба гляди: лопнет один обруч — не бойся, смело сиди; лопнет другой — ты всё сиди; а как третий лопнет — сейчас скачи через лошадь да скрозь дугу и беги задом. Сделаешь так, ничего тебе не будет!

‎Солдат лёг спать, проспал до вечера и отправился к купцу. В десять часов стали с покойницей сродственники прощаться; потом начали железные обручи нагонять; нагнали обручи, поставили гроб на дроги:

— Теперь поезжай, служивый, с богом!

Солдат сел на дроги и поехал; сначала вёз тихо, а как с глаз уехал, припустил что есть духу. Скачет, а сам всё на гроб поглядывает. Лопнул один обруч, за ним другой — ведьма зубами скрипит.

— Постой, — кричит, — не уйдёшь! Сейчас тебя съем!

— Нет, голубушка! Солдат — человек казённый; их есть не дозволено.

Вот лопнул и последний обруч — солдат через лошадь да скрозь дугу и побежал задом. Ведьма выскочила из гроба и кинулась догонять; напала на солдатский след и по тому следу повернула к лошади, обежала её кругом, видит, что нет солдата, и опять в погоню. Бежала-бежала, на след напала и опять повернула к лошади… Совсем с толку сбилась, разов десять назад ворочалась; вдруг петухи запели, ведьма так и растянулась на дороге!

‎Солдат поднял её, положил в гроб, заколотил крышку и повёз на кладбище; привёз, свалил гроб в могилу, закидал землёю и воротился к купцу.

— Всё, — говорит, — сделал; бери свою лошадь.

Купец увидал солдата и глаза выпучил:

— Ну, служивый, я много знаю; об дочери моей и говорить нечего — больно хитра была; а ты, верно, и больше нашего знаешь!

— Что ж, господин купец, заплати за работу.

Купец вынул ему двести рублёв; солдат взял, поблагодарил его и пошёл угощать свою родню. На том угощенье и я был; дали мне вина корец, моей сказке конец.

4

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь, у этого царя был сын. Когда царевич стал на возрасте, отец его женил; но жена его не любила: начинал ли он к своей жене ласкаться, она сейчас его отталкивала. Царевич часто жаловался на неё своему отцу и, наконец, стал с горя проситься по чужим землям странствовать. Отец позволил. Вот он оседлал своего доброго коня и отправился в путь-дорогу; долго ли, коротко ли — приезжает в одно отдалённое государство. Тамошний царь увидал Ивана-царевича, обласкал его и стал говорить:

— Послушай, Иван-царевич, будь мне брат, сослужи мне службу: вызывает меня соседний король на войну, так помоги своей силою!

Иван-царевич не отказался, и, как утро настало, оба они отправились на войну. Иван-царевич побил всё неприятельское войско и самого короля в плен взял. После бою, воротившись домой, царь его угостил-употчевал и положил спать на свою постель.

‎Только царевич улёгся и стал засыпать, вдруг прилетела колпица, сняла перья — сделалась девица; будит его, сама приговаривает:

— Возлюбленный мой царь! Аль не хочешь для меня проснуться да поговорить со мной? Мой муж Ванька в чистое поле уехал, уж его давно собаки разорвали!

Не успела она речь скончать, как Иван-царевич узнал в ней свою жену, вскочил с постели, махнул мечом и отрубил ей правую руку. Вскрикнула она, обратилась колпицею и улетела домой. Долго ли, коротко ли — воротился Иван-царевич в своё государство и спрашивает:

— Где моя жена?

Отец говорит:

— Дома.

— А коли дома, пусть ко мне выйдет.

Вышла она об одной руке. Иван-царевич рассказал отцу, отчего у ней рука отрублена; тотчас же велел её на воротах расстрелять, а сам после на другой женился.

5

Жила-была старуха — страшная колдунья; у нее были дочь да внучка. Пришло время помирать старухе; призывает к себе свою дочь и так наказывает:

— Смотри, дочка, как я помру — ты не обмывай моё тело тёплою водицею, а возьми котёл, вскипяти самого крутого кипятку да тем кипятком и ошпарь всё меня.

После этого полежала колдунья хворою дня два-три и померла. Дочь побежала по суседям с просьбою, чтобы пришли пособить ей обмыть старуху; а в избе осталась одна малая внучка; и видится ей: вылезли вдруг из-под печки два чёрта — большой да крохотный, подбежали к мёртвой колдунье; старый чёрт схватил её за ноги, как дернул — сразу всю шкуру сорвал, и говорит чертёнку:

— Возьми себе мясо, тащи под печку!

Чертёнок подхватил мясо в охапку и унёс под печь. Оставалась одна старухина шкура; старый чёрт залез в эту шкуру и лёг на том самом месте, где лежала колдунья.

‎Вот воротилась дочь, привела с собой с десяток баб, и принялись они убирать покойницу.

— Мама, — говорит девочка, — а без тебя с бабушки шкуру стащили.

— Что ты врёшь?

— Право, мама! Вылез из-под печки такой чёрный-чёрный, содрал шкуру, да сам в неё и залез.

— Молчи, негодная! Ишь что выдумала! — закричала старухина дочь, принесла большой котёл, налила холодной воды, поставила в печь и нагрела крутого кипятку; потом подняли бабы старуху, положили в корыто, взялись за котёл и разом весь кипяток на неё вылили. Чёрт не вытерпел, выскочил из корыта, бросился в дверь — и пропал совсем со шкурою. Бабы смотрят: что за чудо? Была покойница, да и нет её! Ни убирать, ни хоронить некого; в глазах черти унесли!

Сборник составлен Александром Николаевичем Афанасьевым.

Ехал ночью мужик с горшками; ехал, ехал, лошадь у него устала и остановилась как раз против кладбища.

Мужик выпряг лошадь, пустил на траву, а сам прилег на одной могиле; только что-то не спится ему. Лежал, лежал, вдруг начала под ним могила растворяться; он почуял это и вскочил на ноги.

Вот могила растворилась, и оттуда вышел мертвец С гробовою крышкою, в белом саване; вышел и побежал к церкви, положил в дверях крышку, а сам в село.

Мужик был человек смелый; взял гробовую крышку и стал возле своей телеги, дожидается — что будет?

Немного погодя пришел мертвец, хвать — а крышки-то нету; стал по следу добираться, добрался до мужика и говорит:

— Отдай мою крышку, не то в клочья разорву!

— А топор-то на что? — отвечает мужик. — Я сам тебя искрошу на мелкие части!

— Отдай, добрый человек! — просит его мертвец.

— Тогда отдам, когда скажешь: где был и что делал?

— А был я в селе; уморил там двух молодых парней.

— Ну, скажи теперь: как их оживить можно? Мертвец поневоле сказывает:

— Отрежь от моего савана левую полу и возьми с собой; как придешь в тот дом, где парни уморены, насыпь в горшочек горячих угольев и положи туда клочок от савана да дверь затвори; от того дыму они сейчас оживут.

Мужик отрезал левую полу от савана и отдал гробовую крышку.

Мертвец подошел к могиле — могила растворилась; стал в нее опускаться — вдруг петухи закричали, и он не успел закрыться как надо: один конец крышки снаружи остался.

Мужик все это видел, все приметил. Стало рассветать; он запряг лошадь и поехал в село.

Слышит в одном доме плач, крики; входит туда -лежат два парня мертвые.

— Не плачьте! Я смогу их оживить.

— Оживи, родимый; половину нашего добра тебе отдадим, — говорят родичи.

Мужик сделал все так, как научил его мертвец, и парни ожили.

Родные обрадовались, а мужика тотчас схватили, скрутили веревками

— Нет, дока! Мы тебя начальству представим; коли оживить сумел, стало быть, ты и уморил-то!

— Что вы, православные! Бога побойтесь! -завопил мужик и рассказал все, что с ним ночью было.

Вот дали знать по селу, собрался народ и повалил на кладбище, отыскали могилу, из которой мертвец выходил, разрыли и вбили ему прямо в сердце осиновый кол, чтоб больше не вставал да людей не морил; а мужика знатно наградили и с честью домой отпустили.

Отпустили одного солдата в побывку на родину; вот он шел, шел, долго ли, коротко ли, и стал к своему селу приближаться.

Недалеко от села жил мельник на мельнице; в былое время солдат водил с ним большое знакомство; отчего не зайти к приятелю? Зашел; мельник встретил его ласково, сейчас винца принес, стали распивать да про свое житье-бытье толковать. Дело было к вечеру, а как погостил солдат у мельника -так и вовсе смерклось. Собирается солдат идти на село; а хозяин говорит:

— Служивый, ночуй у меня; теперь уж поздно, да, пожалуй, и беды не уйдешь!

— Что так?

— Бог наказал! Помер у нас страшный колдун; по ночам встает из могилы, бродит по селу и то творит, что на самых смелых страх нагнал! Как бы он и тебя не потревожил!

— Ничего! Солдат — казенный человек, а казенное ни в воде не тонет, ни в огне не горит; пойду, больно хочется с родными поскорей увидаться.

Отправился; дорога шла мимо кладбища. Видит — на одной могиле огонек светит.

— Что такое? Дай посмотрю.

Подходит, а возле огня колдун сидит да сапоги тачает.

— Здорово, брат! — крикнул ему служивый. Колдун взглянул и спрашивает:

— Ты сюда зачем?

— Да захотелось посмотреть, что ты делаешь.

Колдун бросил свою работу и зовет солдата на свадьбу:

— Пойдем, брат, погуляем — в селе нонче свадьба!

— Пойдем!

Пришли на свадьбу, начали их поить, угощать всячески. Колдун пил-пил, гулял-гулял и осердился; прогнал из избы всех гостей и семейных, усыпил повенчанных, вынул два пузырька и шильце, ранил шильцем руки жениха и невесты и набрал их крови. Сделал это и говорит солдату:

— Теперь пойдем отсюда.

Вот и пошли. На дороге солдат спрашивает:

— Скажи, для чего набрал ты в пузырьки крови?

— Для того, чтоб жених с невестою померли; завтра никто их не добудится! Только один я знаю, как их оживить.

— А как?

— Надо разрезать у жениха и невесты пяты и в те раны влить опять кровь — кажному свою: в правом кармане спрятана у меня кровь жениха, а в левом невестина.

Солдат выслушал, слова не проронил; а колдун все хвалится:

— Я,- говорит, — что захочу, то и сделаю!

— Будто с тобой и сладить нельзя?

— Как нельзя? Вот если б кто набрал костер осиновых дров во сто возов да сжег меня на этом костре, так, может, и сладил бы со мною! Только жечь меня надо умеючи; в то время полезут из моей утробы змеи, черви и разные гады, полетят галки, сороки и вороны; их надо ловить да в костер бросать: если хоть один червяк уйдет, тогда ничто не поможет! В том червяке я ускользну!

Солдат выслушал и запомнил. Говорили, говорили и дошли, наконец, до могилы.

— Ну, брат, — сказал колдун, — теперь я тебя разорву; а то ты все расскажешь.

— Что ты, образумься! Как меня рвать? Я богу и государю служу.

Колдун заскрипел зубами, завыл и бросился на солдата, а тот выхватил саблю и стал наотмашь бить. Дрались, дрались, солдат почти из сил выбился; эх, думает, ни за грош пропал!

Вдруг запели петухи — колдун упал бездыханен. Солдат вынул из его карманов пузырьки с кровью и вошел к своим родичам.

Приходит, поздоровался; родные спрашивают:

— Не видал ли ты, служивый, какой тревоги?

— Нет, не видал.

— То-то! А у нас на селе горе: колдун ходить повадился.

Поговорили и легли спать; наутро проснулся солдат и начал спрашивать:

— Говорят, у вас свадьба где-то справляется? Родные в ответ:

— Была свадьба у одного богатого мужика, только и жених и невеста нынешней ночью померли, а отчего — неизвестно.

— А где живет этот мужик?

Указали ему дом; он, не говоря ни слова, пошел туда; приходит и застает все семейство в слезах.

— О чем горюете?

— Так и так, служивый!

— Я могу оживить ваших молодых, что дадите?

— Да хоть половину именья бери!

Солдат сделал так, как научил его колдун, и оживил молодых; вместо плача начались радость, веселье.

Солдата и угостили и наградили. Он налево кругом и марш к старосте; наказал ему собрать крестьян и приготовить сто возов осиновых дров.

Вот привезли дрова на кладбище, свалили в кучу, вытащили колдуна из могилы, положили на костер и зажгли; а кругом народ обступил — все с метлами, лопатами, кочергами. Костер облился пламенем, начал и колдун гореть; утроба его лопнула, и полезли оттуда змеи, черви и разные гады, и полетели оттуда вороны, сороки и галки; мужики бьют их да в огонь бросают, ни одному червяку не дали ускользнуть. Так колдун и сгорел! Солдат тотчас собрал его пепел и развеял по ветру.

С того времени стала на селе тишина; крестьяне отблагодарили солдата всем миром; он побыл на родине, нагулялся досыта и воротился на царскую службу с денежками. Отслужил свой срок, вышел в отставку и стал жить-поживать, добра наживать, худа избывать.

Отпросился солдат в отпуск — родину навестить, родителей повидать, и пошел в дорогу. День шел, другой шел, на третий забрел в дремучий лес. Где тут ночевать? Увидал — на опушке две избы стоят, зашел в крайнюю и застал дома одну старуху.

— Здравствуй, бабушка!

— Здравствуй, служивенькой!

— Пусти меня ночь переспать.

— Ступай, только тебе здесь беспокойно будет.

— Что? Али тесно у вас? Это, бабушка, ничего; солдату немного места надо; где-нибудь в уголок прилягу, только бы не на дворе!

— Не то, служивенькой! На грех пришел ты…

— На какой грех?

— А вот на какой: в соседней избе помер недавно старик — большой колдун; и таперича каждую ночь рыщет он по чужим домам да людей ест.

— Э, бабушка, бог не выдаст, свинья не съест. Солдат разделся, поужинал и полез на полати; лег отдыхать, а возле себя тесак положил. Ровно в двенадцать часов попадали все запоры и растворились все двери; входит в избу покойник в белом саване и бросился на старуху.

— Ты, проклятый, зачем сюда? — закричал на него солдат.

Колдун оставил старуху, вскочил па полати и давай о солдатом возиться. Тот его тесаком, рубил, рубил, все пальцы на руках поотбивал, а все не может поправиться. Крепко они сцепились, и оба с полатей на пол грохнулись; колдун под низ, а солдат наверх попал; схватил солдат его за бороду и до тех пор угощал тесаком, пока петухи не запели. В ту самую минуту колдун омертвел; лежит, не тронется, словно деревянная колода.

Солдат вытащил его на двор и бросил в колодезь — головой вниз, ногами кверху. Глядь: на ногах у колдуна славные новые сапоги, гвоздями убиты, дегтем смазаны! “Эх, жаль, так задаром пропадут ,- думает солдат, — дай-ка я сниму их!” Снял с мертвого сапоги и воротился в избу.

— Ах, батюшка служивенькой, — говорит старуха, — зачем ты с него сапоги-то снял?

— Дак, неужели ж на нем оставить? Ты смотри: какие сапоги-то! Кому не надо — рубль серебра даст; а я ведь человек походный, мне они очень пригодятся!

На другой день простился солдат с хозяйкою и пошел дальше; только с того самого дня — куда он ни зайдет на ночлег, ровно в двенадцать часов ночи является под окно колдун и требует своих сапог.

— Я,- грозит, — от тебя нигде не отстану; всю дорогу с тобой пройду; на родине не дам отдыху, на службе замучу!

Не выдержал солдат:

— Да что тебе, проклятый, надобно?

— Подай мои сапоги! Солдат бросил в окно сапоги:

— На, отвяжись от меня, нечистая сила! Колдун подхватил свои сапоги, свистнул и с глаз пропал.

В стародавние годы жили-были в одной деревне два молодых парня; жили они дружно, вместе по беседам ходили, друг друга за родного брата почитали. Сделали они между собой такой уговор: кто из них станет вперед жениться, тому звать своего товарища на свадьбу; жив ли он будет, помрет ли — все равно.

Через год после того заболел один молодец и помер; а спустя несколько месяцев задумал его товарищ жениться. Собрался со всем сродством своим и поехал за невестою.

Случилось им ехать мимо кладбища; вспомнил жених своего приятеля, вспомнил старый уговор и велел остановить лошадей.

— Я,- говорит, — пойду к своему товарищу на могилу, попрошу его к себе на свадьбу погулять; он был мне верный друг!

Пошел на могилу и стал звать:

— Любезный товарищ! Прошу тебя на свадьбу ко мне. Вдруг могила растворилась, покойник встал и вымолвил:

— Спасибо тебе, брат, что исполнил свое обещание! На радостях взойди ко мне; выпьем с тобой по стакану сладкого вина.

— Зашел бы, да поезд стоит, народ дожидается. Покойник отвечает:

— Эх, брат, стакан ведь недолго выпить. Жених спустился в могилу; покойник налил ему чашу вина, он выпил — и прошло целое сто лет.

— Пей, милый, еще чашу!

Выпил другую — прошло двести лет.

— Ну, дружище, выпей и третью да ступай с богом, играй свою свадьбу!

Выпил третью чашу — прошло триста лет. Покойник простился с своим товарищем; гроб закрылся, могила заровнялась. Жених смотрит; где было кладбище, там стала пустошь; нет ни дороги, ни сродников, ни лошадей, везде поросла крапива да высокая трава. Побежал в деревню -и деревня уж не та: дома иные, люди все незнакомые. Пошел к священнику — и священник не тот; рассказал ему, как и что было. Священник начал по книгам справляться и нашел, что триста лет тому назад был такой случай: в день свадьбы отправился жених на кладбище и пропал, а невеста его вышла потом замуж за другого.

В одном селе жили-были муж да жена; жили они весело, согласно, любовно; все соседи им завидовали, а добрые люди, глядючи на них, радовались. Вот хозяйка отяжелела, родила сына, да с тех родов и померла.

Бедный мужик горевал да плакал, пуще всего о ребенке убивался: как теперь выкормить, возрастить его без родной матери? Нанял какую-то старушку за ним ходить; все лучше. Только что за притча? Днем ребенок не ест, завсегда кричит, ничем его не утешишь; а наступит ночь — словно и нет его, тихо и мирно спит.

— Отчего так? — думает старуха. — Дай-ка я ночь не посплю, авось разведаю.

Вот в самую полночь слышит она: кто-то отворил потихоньку двери и подошел к люльке; ребенок затих, как будто грудь сосет.

На другую ночь и на третью опять то же.

Стала она говорить про то мужику; он собрал своих сродственников и стал совет держать. Вот и придумали: не поспать одну ночь да подсмотреть: кто это ходит да ребенка кормит? С вечера улеглись все на полу, в головах у себя поставили зажженную свечу и покрыли ее глиняным горшком.

В полночь отворилась в избу дверь, кто-то подошел к люльке — и ребенок затих. В это время один из сродственников вдруг открыл свечу — смотрят: покойная мать в том самом платье, в каком ее схоронили, стоит на коленях, наклонясь к люльке, и кормит ребенка мертвой грудью.

Только осветилась изба — она тотчас поднялась, печально взглянула на своего малютку и тихо ушла, не говоря никому ни единого слова. Все, кто ее видел, превратились в камень, а малютку нашли мертвым.