Рассказы николая гоголя слушать

Текст: Светлана Мазурова

В Пскове завершился XXVIII Пушкинский театральный фестиваль, вторая его часть, зимняя. Первую провели осенью, в сентябре. Необычный формат сложился «благодаря» пандемии и локдаунам.

Были представлены постановки из Москвы, Петербурга, Пскова, Севастополя, Красноярского края, по произведениям русских классиков — Пушкина, Гоголя, а также по пьесам популярных современных драматургов – Дмитрия Данилова, братьев Пресняковых.

РАМТ (Российский академический молодежный театр под руководством Алексея Бородина, Москва) сыграл веселый и лиричный спектакль «Барышня-крестьянка (вариации)». Поставил его по мотивам повести Пушкина режиссер Кирилл Вытоптов, ученик Олега Кудряшова. На прошлый Пушкинский фестиваль привозили спектакль Вытоптова «Слово о полку Игореве», созданный им в московском Театре на Бронной.

«В основе пушкинской повести лежит анекдот с переодеванием барышни в крестьянку. В нашем спектакле местом действия становится женская пошивочная мастерская, своеобразная «девичья», где постоянно менять облик, как говорится, сам бог велел. Стихия игры захватывает молодых людей, томящихся от скуки и замкнутости, становится местом счастливых встреч и ловушкой одновременно, помогает понять что-то про любовь и себя настоящих», – рассказал режиссер.

Псковский академический театр драмы имени А.С. Пушкина предложил недавнюю премьеру –спектакль «Пленные духи» выпустил Айрат Абушахманов, главный режиссер Башкирского академического театра драмы им. Мажита Гафури. Озорная «филологическая комедия», «почти анекдот» — по пьесе братьев Пресняковых — выводит на сцену поэтов Блока и Белого, гениев Серебряного века, великого химика Менделеева и его дочь Любу.

«Театр ненормативной пластики» из Петербурга привез в Псков спектакль «Интервью В.», посвященный великому русскому шансонье Александру Вертинскому. Моноспектакль актера Сергея Азеева в постановке режиссера Романа Кагановича выдвинут на премию «Золотая маска-2022» в трех номинациях.

— Когда мы создавали спектакль, использовали книгу «Дорогой длинною…» (стихи и песни, рассказы, размышления и воспоминания артиста), письма Вертинского, — поделился Сергей Азеев. — Спектакль выпустили осенью 2020 года, во время пандемии. У нас независимый театр, собирались дома и репетировали. И в Петербурге, и в других городах во время поездок.

Почему вдруг такой интерес сегодня к Вертинскому? Театры обращаются к личности певца, можно вспомнить спектакль-долгожитель Сергея Федотова «Александр Вертинский. Желтое танго». И спектакль-концерт корифея Александринского театра Николая Мартона «Вертинский. Русский Пьеро». Наконец, сериал, который у всех сейчас на слуху.

Роман Каганович: Мне кажется, интерес к Вертинскому был всегда, просто сейчас сместился ракурс взгляда на него: он стал уже не певцом, исполнителем романсов, а великим человеком эпохи.

Севастопольский театр юного зрителя показал спектакль «Нос» Гоголя, выпущенный петербургским режиссером Яной Туминой. Как считают в СевТюзе, «это спектакль для родителей, которые хотят показать ребенку сложный, современный и по-настоящему художественный театр». Постановка уже отмечена Гран-при IV Фестиваля севастопольских театров «ТОН-2021», а также зрительским главным призом, стала номинантом Национальной премии спектаклей для детей «Арлекин» (Петербург, 2022).

На сцене ожили парадоксы и чудеса, фантастический мир великого комедиографа, где «все не то, чем кажется». И Петербург, и Невский проспект, по которому разгуливает Нос. Странное происшествие: у чиновника Ковалева пропал … нос (не часы, перчатки или ботинки). В то же время цирюльник Иван Яковлевич обнаруживает в хлебе чей-то нос и выкидывает его в Неву…

— Сочиненный жанр – трагическая буффонада — открылся в процессе работы: экспрессия и пессимизм, яркость и мрачность, все на стыке, мы искали соответствий гоголевской атмосфере и смыслам и попали в такой способ острого буффонного существования людей и предметов, в котором все же звучит трагический пессимизм Гоголя, — рассказала Яна Тумина.

С нетерпением ждали псковичи спектакль Олега Липовецкого «Мертвые души. Второй том» в театре «Поиск» (Красноярский край, Лесосибирск). Несколько лет назад первый том «Мертвых душ» в постановке этого режиссера произвел фурор на Пушкинском фестивале, потом спектакль поехал по фестивалям, получил номинацию на «Золотую маску»… Теперь — продолжение спектакля и фантазия на тему, какой могла бы быть эта история, если бы ее не уничтожил огонь (как известно, Гоголь сжег рукопись). Инсценировка второго тома сделана Липовецким на основе сохранившихся черновиков писателя. Также использованы его письма к друзьям, воспоминания современников и реконструкция писателя Юрия Авакяна.

Были на фестивале лекции театроведов: «Русская классика на сибирской сцене: премьеры 2020/ 2021», «Пушкин в зрительном зале». Открылась выставка театральных плакатов и афиш художника и дизайнера Ксении Люстиковой. Автор сотрудничает с российскими театрами, ее театральные афиши можно увидеть в Москве, Петербурге, Новосибирске, Иркутске, Воронеже, Томске, Красноярске и других городах. На вернисаже представлено более 50 работ.

Завершился фестиваль премьерой на Малой сцене Псковского театра драмы – «Сережа очень тупой», постановкой художественного руководителя Дмитрия Месхиева. На спектакле присутствовал автор пьесы Дмитрий Данилов (он же автор пьес «Человек из Подольска», «Свидетельские показания»). По просьбе «Года Литературы» драматург оценил увиденное:

— Трактовка Дмитрия Месхиева была для меня в какой-то степени неожиданной, но при этом она мне понравилась, я принял этот спектакль с радостью. Мне очень нравится, что сохранена неоднозначность концовки, что в целом режиссер бережно и уважительно отнесся к тексту, я это ценю. Отмечу прекрасную работу артистов и сценографию замечательного художника Александра Стройло. В общем, по-моему, это хороший спектакль.

К слову

Пушкинский театральный фестиваль — неконкурсный. Всем участникам вручают оригинальный диплом в форме силуэта зайца. Заяц – эмблема фестиваля. Есть легенда о зайце, перебежавшем дорогу Пушкину и тем самым спасшем поэта от участия в декабре 1825 года в восстании на Сенатской площади и от дальнейшей печальной судьбы декабристов. Из суеверия (плохая примета!) Александр Сергеевич, направлявшийся в Петербург, повернул обратно, в Михайловское. В 2000 году в месте роковой встречи торжественно открыли памятник зайцу — верстовой столб с надписью «До Сенатской площади осталось 416 верст» и с фигурой сидящего на нем зайца.

Следующий Пушкинский фестиваль планируют провести в Пскове осенью 2022 года.

Автор: · 06.11.2018

Николай Васильевич Гоголь – самый загадочный русский писатель XIX века. Его имя постоянно ассоциируется с мистикой и загадочностью, а произведения считаются «нечистыми» и проклятыми. Однако именно этот факт рождает неутолимый интерес к нему, и заставляет его творчество жить вместе с нами. Самой пугающей и загадочной работой автора считается повесть «Вий»

История создания

В 1835 году Николай Гоголь издал сборник «Миргород», состоящий из четырёх произведений, одним из которых являлась повесть «Вий». Она названа именем жуткого существа, способного убить взглядом. По словам и заметкам автора, в основу образа этого чудовища легли народные предания и мифология.

Стоит отметить, что само слово «Вий» неоднозначно. Многие связывают его с созвучными украинскими словами, обозначающими веки и ресницы. Данная версия наиболее вероятна, ведь описанным магическим воздействием обладали именно глаза персонажа.

Эта работа имела большое значение для писателя и занимала важное место в его творчестве. Он неоднократно возвращался к наработкам своих сочинений этой повести. При жизни Гоголя «Вий» переиздавался дважды.

Жанр, направление

Как отмечалось ранее, жанр произведения – повесть. Исходя из содержания работы, можно смело добавить, что повесть мистическая. В отечественной литературе это не самое распространённое направление, однако, именно это добавляет таким литературным произведениям вкуса. Также в повести достаточно много мифологических замечаний, основанных на поверьях народа.

Направление творчества – мистический реализм.

Суть

Сюжет повести продуман до мелочей, данный факт придает убедительности всей изложенной истории. Всё начинается со знакомства читателя с тремя студентами киевской бурсы. По воле случая они заблудились и были вынуждены искать ночлег. Им подвернулась возможность сыскать приют на отдалённом хуторе. Хозяйка-старушка не отказала замученным странникам. Одним из них – Хомой Брутом, кстати говоря, она заинтересовалась больше других. Ему был приготовлен отдельный ночлег в хлеву. Но увидеть в нём сны ему было не суждено. С наступлением ночи ему пришлось столкнуться с деяниями хозяйки, точнее ведьмы. Вскочив на него, она поскакала с ним по полям. Будучи обескураженным, Хома испуганно начал читать молитвы, которые в тот момент и спасли ему жизнь. Ослабив чары ведьмы, он добил ее снопами, и тут случилось неожиданное – старуха превратилась в молодую девушку.

После таких приключений Хома бежал обратно в Киев и пытался забыть произошедшее. Но у нечистых сил на него были другие планы. Ему было назначено отпевание молодой панночки, погибшей от побоев. Каков был страх и ужас Хомы, когда он узнал в ней знакомую ведьму. Будучи заключённым с ней в церкви, он пытался всячески обезопасить себя – читал молитвы, чертил защитный круг. В первую же ночь девушка восстала из мёртвых и попыталась отомстить своему обидчику. Две ночи судьба была на стороне живого. На третью, последнюю для Хомы, ночь панночкой был призван сам «Вий». Нечеловеческий страх и смертельный взор чудовища убили героя.

Главные герои и их характеристика

1. «Вий» — олицетворение демона, сатаны, нечистой силы. Персонаж, сочетающий в себе все ужасы и страхи народа. Большинство людей умерло не от его рук, а от животного страха перед ним, их сердца просто разрывались.
2. Приспешницей чудовища была и молодая панночка. Как отмечали сельчане, она была «девочкой с чертинкой».
3. Хома же был типичным представителем тогдашнего общества. Он сочетал в себе леность и безалаберность. Любую тревогу заглушал алкоголем и веселой компанией. Такими же были и двое других студентов, отправившихся с ним в путешествие.

Темы и проблемы

Как бы не была завуалирована повесть мистическими событиями, основная проблематика очень насущна – противостояние добра и зла. Но в данном случае она рассмотрена под необычным ракурсом – борьба этих сил за душу человека. Зло побеждает, потому что личность не находит в себе силы и веры противиться ему.

Основная тема книги – народные предания, одно из которых было реализовано в этой истории. Автор детально изобразил злые силы и все, что известно о способах борьбы с ними. По сути, они и есть главные герои повести. Писатель, обращаясь к этим древним образам, продемонстрировал свое уважение к народной культуре.

Главная мысль

Основным посылом является показ роли и значимости личности в борьбе добра и зла. Если он ничего собой не представляет, просто плывёт по течению, то нечисти ничего не стоит заполучить его душу. Даже если за него вступаются светлые силы, им необходимо желание и помощь человека, исходящее из его сердца. Он должен бороться сам за себя, но Хома не смог этого сделать, и пал жертвой злых чар.

В фольклорных образах читатель видит соблазны, окружающие всех людей вне зависимости от их местоположения. Они и есть представители темной стороны, магниты, притягивающие души. Герой был легкой добычей для порока, а потому попал в его силки и не смог выбраться.

Критика

Неоднозначное произведение вызывает неоднозначное восприятие. Кто-то видит в «Вие» только неприсущее тому времени откровенное изображение нечисти. А кто-то смотрит глубже и видит отражение целой эпохи.

Например, в работах Ю. В. Манна, В. А. Зарецкого, А. В. Моторина описано мнение, что Гоголь в повести «Вий» показал отечественное общество с его пороками. Страна, разъеденная злом, в которой царит социальное неравенство и беззаконие.

Автор: Карина Великая

Увлекшись историей Малороссии, Николай Васильевич Гоголь издал в 1835 году сборник под названием «Миргород». В него вошли четыре знаковых произведения: «Старосветские помещики», «Тарас Бульба», «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» и одно из самых загадочных и захватывающих сочинений Гоголя – «Вий». Эта повесть при жизни Николая Васильевича издавалась дважды. Последний раз в 1842 году.

В примечании к книге Гоголь писал, что повесть является народным преданием, а он изложил события в точности так, как слышал их, ничего не изменив. Однако специалисты до сих пор не нашли ни одного фольклорного произведения, которое бы максимально было похоже на повесть «Вий». А имя самого ужасного персонажа сложилось, скорее всего, от украинских слов «вія» (ресница) и «повіко» (веко). Ведь у гоголевского предводителя нечистой силы были очень длинные веки.

В отличие от мистического и даже фантастического содержания, сюжет повести «Вий» достаточно прост и логичен. Три студента киевской бурсы решили на каникулах заняться репетиторством. Они сбились с пути и забрели на какой-то хутор, хозяйка которого оказалась ведьмой. Один из семинаристов по имени Хома Брут приглянулся представительнице темного царства. С этого момента и начались все несчастья философа, приведшие его к смерти.

Уже в первую ночь знакомства ведьма оседлала Хому и заставила его носиться по полям и лесам. Только молитва и наступление утра помогли семинаристу освободиться из этого плена. Хома был так напуган и растерян, что решил не заниматься репетиторством, а вернулся в Киев, чтобы провести каникулы в общежитии бурсы.

Но через несколько дней Брут получил приказ от самого ректора ехать к богатому сотнику и читать молитвы над его умирающей красавицей-дочкой. Такова была последняя воля панночки. Философ сильно испугался этого поручения. А когда увидел лицо усопшей, то сразу признал знакомую ведьму, которая из старухи умела превращаться в молодую девушку.

Три ночи Хома Брут отпевал в церкви покойницу. И каждая служба была ужаснее предыдущей. Ведьма вставала из гроба, летала в нем под куполом храма, но никак не могла найти философа, который обезопасил себя защитным кругом.

Третья ночь оказалась самой страшной и фатальной. На подмогу ведьме в церковь пришло много нечисти, а затем привели начальника гномов по прозвищу Вий. Он и увидел Хому, отчего семинарист умер от страха до первых петухов.

Обсуждая трагическую кончину философа, его друзья пришли к выводу: если бы Брут не посмотрел в глаза Вию, то остался бы жив.

Литературные критики сходятся во мнении, что Хома – типичный представитель Малороссии. Он флегматичен и ленив, а любой стресс снимает чаркой горилки и хорошей закуской. После первого приключения с ведьмой философ отправился «лечиться» в корчму, а после первой страшной ночи в церкви быстро пришел в себя, сытно пообедав.

Сцены обычной жизни причудливо переплетены в повести с элементами мистики и фантастики. Гоголь делает это мастерски. Картины мирного быта и красивой природы органично сменяются фрагментами, полными ужаса и тревоги.

Романтический элемент повести особенно ярко проявлен в описании народных традиций и веры в потусторонний мир. Между его представителями и людьми существует постоянная связь. Так, красавица-панночка превращается в старуху и катается на спине понравившегося парня, забирая у него последние силы.

Реализм Гоголя особенно поражает при описании киевской бурсы. Образование в ней получали избранные, а остальные ученики закаляли там характер. Впрочем, это было не лишним, поскольку выжить в то суровое время могли лишь крепкие натуры. Учеников в бурсе жестоко били и почти не кормили, поэтому юноши были постоянно заняты поиском пропитания. Многие выпускники бурсы держали путь в Запорожскую Сечь, чтоб жить там по законам воли.

Что касается мистики, то Гоголь всегда был известным знатоком сверхъестественных сил. В повести «Вий» такие сцены написаны блестяще. Несмотря на тонкую иронию, эпизоды с нечистой силой леденят сердца читателей не хуже современных триллеров. В основном потому, что характерной особенностью мистических сцен Гоголя является их мажорный тон. Вий, ведьма и прочая нечисть – существа очень мстительные и злобные.

У Гоголя потусторонняя образность реализуется с помощью фантастических приемов. Автор придумывает существа и явления, о которых нет никаких сведений. Чаще всего эта форма фантастики основана на гиперболе. Сам Вий – персонаж из мифического мира, существующий лишь в легендах. У Гоголя это действующее лицо появляется лишь в конце повести и держит читателя в напряжении всю финальную сцену.

Добро и Зло ведут за душу человека постоянную борьбу. Но, если сам человек не хочет совершенствоваться, а просто плывет по течению, то рано или поздно он становится уязвимым. Поэтому будущие духовные пастыри, которые постоянно пьют горилку и заботятся лишь о том, чтобы сытно поесть и хорошо поспать, уже впустили нечисть в свои души. От такого равнодушия Гоголь всячески стремился уберечь современников и потомков.

По произведению: «Вий»

По писателю: Гоголь Николай Васильевич

(2)

О чём предупреждает евангельская заповедь «Не участвуйте в бесплодных делах тьмы». Вряд ли кто из писателей смог бы ответить на этот вопрос более убедительно и эмоционально сильнее, чем Николай Васильевич Гоголь, — так, как он сделал это в повести «Вий».

Мотив Страшного суда проходит красной нитью через многие произведения Гоголя, пронизывая их апокалипсическим предчувствием, страхом перед предстоящим ответом за свои дела.

Этот мотив слышится и в финале повести «Вий». Кажется, что сама преисподняя предстала перед читателем в жутком, пугающем виде.

В ожесточённой схватке сражаются два мира: тьмы, зла, смерти и света, добра, жизни.

О последних временах напоминает внешний вид церкви, в которой Хома Брут должен читать Псалтирь над убитой им панночкой ведьмой: «Церковь деревянная, почерневшая, убранная зелёным мохом, с тремя конусообразными куполами, уныло стояла почти на краю села. Заметно было, что в ней давно уже не отправляли никакого служения, «ветхие деревянные своды» церкви показывали, «как мало заботился владетель поместья о Боге и о душе своей».

Описание храма напоминает о евангельских словах про мерзость запустения на святом месте и об оскудении веры в последние времена.

В своих произведениях Гоголь не раз обращался к теме Страшного суда, делал выписки из творений святых отцов церкви, отмечал на полях принадлежавшей ему Библии места, где говорится о грядущем Божьем суде, о времени его прихода и о воздаянии каждому по заслугам.

Чуткая душа Гоголя выплеснула это ощущение в призыве-предупреждении к соотечественникам в «Выбранных местах из переписки с црузьями»: «Диавол выступил уже без маски в мир … он перестал уже и чиниться с людьми. С дерзким бесстыдством смеётся в глаза им».

В «Вии» Гоголь призывал читателей задуматься о своей жизни. Страх Божий и память о Страшном судеспособны удерживать людей от «участия в делах тьмы». И в этом смысле «Вий», написанный более ста пятидесяти лет назад, актуален и сегодня. Знаменательно, что Толстой включил эту повесть в «обязательный круг чтения» яснополянских школьников.

Хома гибнет перед третьим — последним — криком петуха, символом окончания ночи (тьмы) и начала дня (света). Тьма присутствует и в мыслях героя: «Какая-то тёмная мысль, как гвоздь, сидела в его голове. За вечерей сколько ни старался он развеселить себя, но страх загорался в нём вместе с тьмою, распростиравшеюся по небу».

За участие в делах тьмы неизбежно придётся давать ответ на Божьем суде. 

Что есть тьма в «Вии»? Только ли это фантастические образы нечисти, пытающейся погубить Хому?

Апокалипсический мотив присутствует не только во внешних деталях, но и в глубинном смысле повести.

Сочинения Гоголя при внимательном рассмотрении часто открываются с новой, неожиданной стороны. Сам писатель говорил, что его произведения «почти всех ввели в заблуждение насчёт их настоящего смысла».

Тьма — это зло не только вне, но и внутри самого человека: как извращение человеческой природы, как омертвение души. Хома Брут вовсе и не желает участвовать в делах тёмных сил — но власть тьмы втягивает его в свои дела. Вот здесь и проверяется твёрдость веры.

Об этом размышлял Гоголь, написавший на полях своей Библии: «Стойте твердо»  — напротив строк Второго послания к фессалоникийцам святого апостола Павла: «Итак, братия, стойте и держите предания, которым вы научены или словом или посланием нашим».

С первых же страниц «Вия» писатель показывает слабость веры и непристойную жизнь бурсака, богослова Хомы Брута, который постоянно и сознательно нарушал заповеди, в чём сам признавался: «Я святой жизни? Бог с вами, пан! Что вы это говорите! да я, хоть оно непристойно сказать, ходил к булочнице против самого страстного четверга».

В результате «бездыханный грянулся он на землю, и тут же вылетел дух из него от страха». Нарушение героем запрета «не гляди» невольно ассоциируется с ослушанием Бога жены Лота, оглянувшейся на гибнущий Содом и превратившейся в соляной столп.

В поэтике повести страх приобретает особое значение. Писатель использует его как мощное воспитательное средство, вынуждая читателя из-за боязни возмездия свыше уклоняться от зла. Хома умер от страха, от маловерия, хотя среди литературоведов есть и другие мнения. 

В примечании Гоголь указал, что «вся эта повесть есть народное предание. Я не хотел ни в чём изменить его и рассказываю почти в такой же простоте, как услышал».

Учёным не удалось обнаружить фольклорный источник, точно соответствующий гоголевскому «Вию».

Однако это никак не ставит под сомнения слова Гоголя, он очень ответственно относился к слову, и примечание несёт xудожественный смысл, важный для писателя.

Возможно, оно отсылает нас к народным сказкам, где герои силой молитвы побеждали врага и оставались живы. Этим героям противопоставлен Хома, который читал молитвы небрежно, а то и вовсе не то, что написано в книге, а какие-то свои «заклинания».

Такой «молитвенник» не способен победить беса. Если герои Гоголя оказываются подчас устрашены и даже побеждены бесовскими кознями, то это свидетельствует лишь о том, что в них самих был тот духовный изъян, который открыл к ним доступ и дал возможность так дерзко хозяйничать в их душах бесовской силе.

Человеческие страсти и пороки — вот причина разгула и временной победы тёмных сил. 

Гоголь завершает повесть смертью героя в назидание читателям, как напоминание, что за отступления от праведного образа жизни, за «участие в делах тьмы» неминуемо следует возмездие. Уже только в этом видится важный для читателя нравственный «урок жизни», делающий гоголевский «Вий» бессмертным.

 Предисловие

Анализ  повести «Вий» представляет собой непрерывное доказательство гениальности Гоголя. Во — первых это произведение, где как и в других предыдущих произведениях Гоголя романтизм перемешан с реализмом, где детальное и колоритное бытописание соседствует с ярчайшими фантасмагориями, где обычные люди взаимодействуют с невероятными сущностями и где мистический ужас разбавляется лукавым прищуром народной иронии. Ну и, конечно же, гоголевские великолепные природные пасторали перемежающиеся с пейзажами, достойными гравюр Дюрера и полотен Босха.

 Коротко о содержании повести «Вий»:

«Вий»—третья повесть из гоголевского сборника «Миргород» (первая—«Старосветские   помещики», вторая-«Тарас Бульба», четвёртая-«Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем»).

Хома Брут, ученик киевской духовной семинарии (бурсы), будучи на каникулах, по пути домой остановился на постой на хуторе. Ночью старуха, хозяйка хутора пришла к Хоме поразив его демоническими глазами, запрыгнула ему на плечи и погнала. Здесь то Брут и понял, кто она такая.

Словно конь Хома галопом нёсся по просторам с ведьмой за спиной. Затем, придя в себя и произнося молитвы, сумел сбросить её с себя. Придавив её и взяв лежавшее на дороге полено стал колотить ведьму. Старуха вначале хрипло ревевшая диким голосом, постепенно стала трансформироваться из безобразной и уродливой в красивую девушку. В страхе  Хома бросил ведьму, побежал к городу, находившемуся неподалёку. Через короткое время он и вовсе забыл о произошедшем.

Но вскоре же стало известно, что дочь одного из сотников была найдена вся избитая и перед смертью пожелала, чтобы после смерти три дня отходную по ней читал семинарист Хома Брут. Ректор академии вызвал Хому к себе и велел ехать к сотнику в сопровождении присланных им козаков.

Всё понял Хома, но деваться было некуда. Он подчинился, надеясь бежать при первой же возможности. Но козаки не дали ему этого шанса. В разговоре с Хомой сотник всё удивлялся, почему дочь пожелала именно его в качестве чтеца отходных молитв, но волю дочери был намерен исполнить. Он привёл Хому к гробу и тот с ужасом узнал в ней ведьму, убитую им.

Перед заходом солнца гроб отнесли в церковь на окраине. Во время ужина Хомы с казаками, те говорили ему вполголоса, что знают, что панночка была ведьма, что она пила кровь, что заездила до смерти влюблённого в неё псаря Микиту.

Затем четверо казаков сопроводили Хому в церковь и заперли там.

Первая ночь.

Хому трясёт, хотя он и  успел за ужином подкрепить себя доброй чаркой  горилки. Во время чтения  молитвы он всё время оглядывался на гроб. И вот ужасный момент настал — панночка поднялась, встала из гроба и направилась искать его.

В ужасе Хома чертит вокруг себя круг и читает громче. И ведьма не может переступить его останавливаясь на самой черте. Ведьма возвращается в гроби начинает парить в церкви, но так и не видит Хомы. Звучит первый крик петуха и ведьма снова замирает неподвижно.

Козаки отпирают двери и измученный Хома получает передышку. Но приходит вечер и его опять под конвоем ведут в ночной кошмар…

 Вторая ночь.

Брут  во второй раз чертит  круг и начинает читать. Мёртвая вновь встаёт из гроба и не может преодолеть меловой круг, скрипя и лязгая зубами, бормоча при этом свои заклятья. В церкви свищет ветер, в окна бьются какие-то мерзкие сущности. Но весь адский цирк кончается при первом крике петуха. Козаки утром отворяющие двери видят перед собой поседевшего Хому…

Он пытается отказаться читать молитвы по сотниковой дочери. Но сотник настаивает на своём, угрожая плетьми. Хома пробует бежать, но козаки сотника догоняют и возвращают его обратно.

Ночь третья.

И вновь Хому заперли с гробом, теперь уже в последний, третий раз. Неясная, робкая надежда теснится в его душе и душе сопереживающего ему читателя. Опять панночка встаёт, скалясь перекошенным лицом, вся трясясь в бешеных конвульсиях. Напряжение нарастает. Тучи нечисти, налетевшей в выбитые окна и двери церкви, неистовым смерчем вращаются вокруг  философа. Но он недосягаем для них и надежда на благополучный исход начинает крепнуть в измученной душе Хомы, но ведьма визгливо приказывает нечисти привести Вия.

Чудовище( Вий), покрытое могильной землёй больше похоже на громадный обрубок дерева с длинными корнеподобными руками и ногами, а самой ужасающей деталью были были длинные свисавшие до земли веки. Вызывающим дрожь полурёвом Вий требует: «Поднимите мне веки!» поднять себе веки. Внутренний голос шепчет Хоме: «Не гляди!», но какое-то гибельное противоречие вперемешку с убийственным любопытством заставляет его не послушаться и поднять глаза на монстра. Всё!

«Вот он!» – ревёт Вий, указывая на Хому и разрушая, тем самым, его магическую защиту. Упыри наваливаются на хлопца и сердце его останавливается.

Бешено визжащие упыри заглушают первый крик петуха. Лишь второй слышат они, когда становится уже поздно. Нечисть в ужасе ломится из церкви, но вязнет в дверях и окнах. А поутру селяне видят жуткую картину. Церковь становится запретным местом, а затем зарастает и поглощается лесом.

Романтико-«фэнтэзийная» составляющая «Вия»

Сказочно — мистическая составляющая повести проявляется и развивается в народных суевериях о реальности сущностей потусторонних: ведьм, оборотней и, конечно, Вия. Ведьма- дочь сотника, может трансформироваться то в собаку, то — в уродливую старуху, пьющую кровь, преимущественно — у беззащитных детей.

Панна своя среди нечисти: чертей, демонов и упырей и почти на короткой ноге с Вием, «начальником гномов»(1) по словам Гоголя. Она скачет на плечах парубков, рискнувших заигрывать с ней и загоняет их, словно лошадей, насмерть. Причём слуги её отца почти наверняка знают, кто она, в самом деле.

Гоголь виртуозно владеет сказочно-мистической палитрой. Фантазия его слова легка и волшебна. Тонкая натура и впечатлительность  Гоголя постоянно  прибегает к помощи элементов мистицизма.(2)

А  шабаш вурдалаков в церкви во главе с парящей во гробе ведьмой, описан Гоголем с такой мощью и сочностью красок, что полотна Босха и Брейгеля, с их галлюциногенным воздействием, слегка блекнут перед кошмаром Гоголевской фантазии…  Ни до, ни после Гоголя, никто не смог превзойти ужас сцены с Вием и она так и остаётся непревзойдённым коктейлем из почти больной фантазии с гениальностью художника слова.

Невероятная гениальность Гоголя ещё раз подтвердится при описании калейдоскопических картин колдовской ночи, во время скачки Хомы Брута, с ведьмой, взгромоздившейся на него . Вряд ли возможно встретить строки равные по силе и проникновенности нежели у Гоголя в этом эпизоде. Этими картинами можно просто упиваться… (3).

Перечитывая эти строки опять и опять, ощущаешь невероятное чувство – физически личного присутствия… Мы словно начинаем дышать этим благоухающим воздухом тёплой, украинской ночи;  ночи, когда чудеса становятся реальностью, окутанной дымкой сна ,  но — «с открытыми глазами» (4).

«Тысяча и одна ночь…» — бледнеют и стыдливо скрываются в тени истинного шедевра, что уж там говорить о жалких попытках писателей до Гоголя описать что-то страшное или потустороннее…

Реализм в повести «Вий»

Мастерство  Гоголя проявлено и при описании вещей обыденных и, казалось бы, малоинтересных. Но в изображении Гоголя они также приобретают неповторимую перчинку и колорит: речь идёт о повседневности киевской бурсы и жизни находящихся там «бурсаков». Их характеры и особенности выписаны Гоголем с присущим ему изяществом и глубиной. Впрочем все второстепенные, казалось бы, персонажи выведены Писателем столь же ёмко, полнокровно и своеобразно.

Студенческая жизнь в Европе средне- и поздневековой, всегда была достаточно суровой и полной лишений. Жизнь впроголодь, суровая дисциплина (часто — с поркой), зубрёжка всё это приводило у иных студиозусов к появлению фаталистически-философского отношения к жизни, что в полной мере отражено в характере главного героя.

Хома Брут — как яркий носитель украинского национального характера

Итак, «философ»(5) Хома Брут. Анализируя характер  Хомы видишь перед собой хлопчика, достаточно равнодушного, почти флегматичного, преизрядно ленивого, но склонного к юмору.

«Чому быть, того не миновать» – вот его девиз и, где то,  жизненное кредо. И из этого эмоционального статуса вывести его почти невозможно, что доказывают все последовавшие с ним злоключения.

Забив поленом ведьму, Хома Брут отобедал в корчме и придя в полное душевное равновесие, «глядел на приходивших и уходивших хладнокровно,  довольными глазами и вовсе уже не думал о своем необыкновенном происшествии».

Глядя же в церкви на ведьму, он шепчет себе «ничего!». В минуты подступающего ужаса – гонит его напоминанием себе, что он – «казак», что ему стыдно «бояться».

После жути первой ночи в церкви Хома  достаточно быстро возвращается к душевному спокойствию:»Философ был из числа тех людей, которых, если накормят, то у них пробуждается необыкновенная филантропия. Он, лежа со своей трубкой в зубах, глядел на всех необыкновенно сладкими глазами и беспрерывно поплевывал в сторону».

После второй ночи, поседевший Брут, на вопросы, что же там такое творится по ночам в церкви, лишь замечает, что: «много на свете всякой дряни водится! А страхи такие случаются… Ну…» – и всё…

И хотя Гоголь показывает некоторое нарастание страха в душе бурсака, перед последней ночью предчувствуя, как истинный фаталист, неизбежное,  Хома, повергая присутствующих в изумление, предаётся веселью и с упоением пляшет гопака.

Вообще, образ казака-философа, фаталиста и флегматика — любимый типаж Гоголя. Старые, бывалые казаки-рассказчики всех этих «страховинных  казочек»,  друзья  Хомы Брута (тоже «философы»)все обладают этим же хладнокровием.

Тиберий Горобец, например, делает вывод: «Я знаю, почему пропал он: оттого, что побоялся; а если бы не побоялся, то бы ведьма ничего не могла с ним сделать. Нужно только, перекрестившись, плюнуть на самый хвост ей, то ничего и не будет! Я знаю уже все это. Ведь у нас в Киеве все бабы, которые сидят на базаре, все ведьмы».

 «Экая невидальщина! Кто на своем веку не знался с нечистым!», – говорит один из них.

«Так ему Бог дал! – поддерживает его бурсак  Халява. – Пойдем в шинок, да помянем его душу!»

Уверенность в своей правоте, невозмутимое спокойствие и неспешность, черта национальная, украинская. Реалисты по жизни украинцы могут описать реалистически любую сказочную ситуацию. Реалистически, а значит — обыденно и именно это позволяет им смеяться даже там, где смеяться, казалось бы, невозможно.

Примечания

(1) В подстрочнике  к повести Гоголь пишет: «Вий – есть колоссальное создание простонародного воображения. Таким именем называется у малороссиян начальник гномов, у которого веки на глазах идут до самой земли. Вся эта повесть есть народное предание. Я не хотел ни в чем изменить его и рассказываю почти в той же простоте, как слышал».

(2) Об этом свидетельствует хотя бы, его собственное признание, что страшные сказки в детстве его очень занимали и волновали. В повести «Старосветские помещики» Гоголь в одном месте вспоминает, как часто в детстве он слышал таинственный голос, звавший его по имени. «Признаюсь, – говорит он, – мне всегда был страшен этот таинственный зов. Я помню, в детстве я часто его слышал. Иногда вдруг позади меня кто-то явственно произносит мое имя. Я, обыкновенно, тогда бежал с величайшим страхом и занимавшимся дыханием из сада…»

(3) «Леса, луга, небо, долины – всё, казалось, как будто спало с открытыми глазами; ветер хоть бы раз вспорхнул  где-нибудь; в ночной свежести было что-то влажно-теплое; тени от дерев и кустов, как кометы, острыми клинами падали на отлогую равнину; такая была ночь, когда философ Хома Брут скакал с непонятным всадником на спине…».      Что за божественные строки!!!

(4) «…Он чувствовал какое-то томительное, неприятное и вместе сладкое чувство, подступавшее к его сердцу. Он опустил голову вниз и видел, что трава, бывшая почти под ногами его, казалось, росла глубоко и далеко, и что сверх её находилась прозрачная, как горный ключ, вода, и трава казалась дном какого-то светлого, прозрачного до самой глубины, моря; по крайней мере, он видел ясно, как он отражался в ней вместе с сидевшею на спине старухою. Он видел, как, вместо месяца, светило там какое-то солнце; он слышал, как голубые колокольчики, наклоняя свои головки, звенели; он видел, как из-за осоки выплывала русалка… Видит ли он это, или не видит? Наяву ли его, или снится? Но там что? ветер, или музыка? звенит, звенит и вьется, и подступает, и вонзается в душу какою-то нестерпимою трелью.«Что это?» – думал философ Хома Брут, глядя вниз, несясь во всю прыть… Он чувствовал бесовски-сладкое чувство, он чувствовал какое-то томительно-страшное наслаждение…».

(5)«Философом» он назван потому, что был в предпоследнем классе бурсы.

В последнем классе преподавалось только «богословие», и ученики носили название «богословов»; в предпоследнем классе преподавалась «философия» – и ученики назывались «философами».

                                                                                     Р.Д.

Краткая сюжетная композиция

В Киевской семинарии начались каникулы для бурсаков. Все они отправляются домой, по дороге пытаясь заработать себе «копеечку» духовными песнопениями. Трое из них сбиваются с дороги и попадают на заброшенный хутор:

• Халява — богослов;
• Хома Брут — философ;
• Тиберий Городец — ритор.

В первой же избе старуха разрешила переночевать бурсакам, но поместила их в разные места. Бруту достался овечий хлев. Ночью к нему приходит старуха-ведьма, вскакивает на плечи, и вот уже они летят по звездному небу. Хома пытается читать молитвы, когда от них старуха ослабела, он выворачивается, садится на нее и начинает охаживать поленом. Ведьма в изнеможении падает на землю и превращается в красивую молодую девушку. Герой в страхе убегает, думая, что на этом все закончилось.

Но не тут-то было. Приступив к занятиям в семинарии после каникул, Хома Брут был вызван к ректору для беседы. Тот ему сообщил, что богатый сотник прислал за ним кибитку и 6 казаков для сопровождения бурсака на дальний хутор. У сотника случилась беда — его единственная дочь некоторое время назад вернулась домой с прогулки вся избитая и через некоторое время умерла. И теперь требуется 3 дня читать над ней молитвы, таково последнее желание панночки.

Когда Хому привозят к сотнику, в молодой покойнице он признает старуху-ведьму, избитую им на заброшенном хуторе. За ужином жители своими рассказами подтверждают бесовское поведение панночки. И теперь три ночи бурсаку придется остаться с ней наедине для чтения заупокойных молитв.

Читайте также:  Урок вопросов и ответов по роману Тургенева «Отцы и дети»

Поздно вечером семинариста запирают в церкви с гробом девушки, он очерчивает меловой круг вокруг клироса, встает в него и начинает чтение. Как только пробило полночь, ведьма встала из гроба и до утра ходила в поисках Хомы. С первым криком петуха вновь улеглась в домину.

Не желает герой идти в церковь во вторую ночь, просит отпустить его и даже пробует убежать. Но его ловят и вновь запирают на ночь в церкви. Еле успел он очертить меловой круг, панночка уже ищет Брута и зовет на помощь разную нечисть. Семинарист продолжает читать молитвы, а защитный круг все еще охраняет его. С первым криком петуха все закончилось, главный герой вышел из церкви весь седой.

Настала 3 ночь. Нечисть и ведьма лютуют и призывают Вия. Тот указывает на Хому, все бросаются к нему, герой тут же испускает дух. Но т. к. первый крик петуха никто не слышал, звучит второй — ни черти, ни бесы уйти из церкви не успели. Так и осталась церковь с застрявшими в щелях вурдалаками.

Суть

Сюжет повести продуман до мелочей, данный факт придает убедительности всей изложенной истории. Всё начинается со знакомства читателя с тремя студентами киевской бурсы. По воле случая они заблудились и были вынуждены искать ночлег. Им подвернулась возможность сыскать приют на отдалённом хуторе. Хозяйка-старушка не отказала замученным странникам. Одним из них – Хомой Брутом, кстати говоря, она заинтересовалась больше других. Ему был приготовлен отдельный ночлег в хлеву. Но увидеть в нём сны ему было не суждено. С наступлением ночи ему пришлось столкнуться с деяниями хозяйки, точнее ведьмы. Вскочив на него, она поскакала с ним по полям. Будучи обескураженным, Хома испуганно начал читать молитвы, которые в тот момент и спасли ему жизнь. Ослабив чары ведьмы, он добил ее снопами, и тут случилось неожиданное – старуха превратилась в молодую девушку.

После таких приключений Хома бежал обратно в Киев и пытался забыть произошедшее. Но у нечистых сил на него были другие планы. Ему было назначено отпевание молодой панночки, погибшей от побоев. Каков был страх и ужас Хомы, когда он узнал в ней знакомую ведьму. Будучи заключённым с ней в церкви, он пытался всячески обезопасить себя – читал молитвы, чертил защитный круг. В первую же ночь девушка восстала из мёртвых и попыталась отомстить своему обидчику. Две ночи судьба была на стороне живого. На третью, последнюю для Хомы, ночь панночкой был призван сам «Вий». Нечеловеческий страх и смертельный взор чудовища убили героя.

Главные герои

Сам автор, с одной стороны, был глубоко верующим человеком, вел достаточно аскетичный образ жизни, несколько раз приезжал в Оптину пустынь с просьбой дать разрешение на принятие монашества. Но старцы отказали, пояснив, что его деятельность на литературном поприще гораздо важней. Для написания «Размышления о Божественной литургии» Николай Васильевич специально изучил греческий язык. А оптинские старцы рекомендовали это произведение для изучения в качестве катехизаторской книги для современного человека.

Но с другой, он верил в мистику. Всю жизнь писателя сопровождали тайны и загадки, и даже смерть его была не так проста на взгляд обывателя. В творчестве Гоголя есть большой пласт написанных произведений, тесно связанных с мистикой, суевериями, народными преданиями и древними сказаниями. Повесть стала квинтэссенцией всех собранных знаний автора, а персонажи «Вия» при ближайшем рассмотрении оказываются совсем не такими, как вначале.

Хома неверующий

По неписаным правилам классической литературы того времени все имена героев должны были нести скрытую смысловую нагрузку. Гоголь практически во всех произведениях придерживался этих правил. Главного героя звать Хома Брут. Объяснение такому выбору несложное:

1. ​Хома — писатель заменил первую букву, проведя параллель с библейским апостолом Фомой. Именно его упоминают, когда хотят сказать о неверии, т. к. этот ученик Иисуса усомнился в божественном происхождении своего учителя и в возможности его будущего воскрешения. Мораль очевидна — бурсаку семинарии не хватает веры.
2. Брут — фамилия еще одной исторической личности, убившей Цезаря. Является символом предателя и отступника, погубившего внутри себя все духовные ценности.

Гоголевский Хома Брут — семинарист духовного учебного заведения, получающий знания на философском факультете. Профессия престижная, это дает ему некоторые поблажки от общества: подрабатывать репетиторством, пить, курить и носить усы. Что герой и делает, снимая все стрессы горилкой.

Автор с удовольствием представляет на суд зрителя всю порочность заведения, где учится герой. Здесь и ученики и, главное, преподаватели, не стесняясь, поворовывают, чревоугодничают, устраивают кулачные бои. Единственный способ поддерживать дисциплину — использовать телесные наказания. Сам Хома ленив и равнодушен ко всему, флегматик, считающий: «Чему быть, тому не миновать». И только страх от блуждающей по ночам в церкви мертвой ведьмы и толпы упырей и вурдалаков выводят из привычного равновесия.

Не верящий ни во что Брут не готов к борьбе. Его душа еще до встречи с панночкой наполнилась пороками. Вместо того чтобы готовиться стать духовным служителем и совершенствоваться, он ест, спит и неумеренно потребляет горилку. Без конца произносит ругательства: «Вишь, чертов сын!», «Спичка тебе в язык, проклятый кнур!», «И мерзкую рожу твою … побил бы дубовым бревном».

В какой-то момент читатель начинает верить, что богослов не совсем отвернулся от веры. Ведь начал же он читать молитвы, когда при первой встрече ведьма запрыгнула ему на спину. Но урок не пошел на пользу. Именно тогда, когда вера была ему крайне необходима, Хома начинает мешать молитвы с заклинаниями и спасается, не обращаясь за помощью к Богу, а чертя языческий круг. Ничем хорошим это не закончилось. Хома Брут умер.

Панночка — девушка, старуха, ведьма

Интересный факт — панночка из «Вия» не имеет имени. Гоголь не пожелал марать какое-нибудь женское имя ассоциацией с существом, общающимся с нечистой силой, умеющим приказывать вурдалакам, чертям и бесам. Во время первой встречи читателя с ведьмой, она предстает в образе безобразной старухи, но потом становится невероятной красивой девушкой, ее описание достаточно характерно:

• чело нежное, белое как снег или серебро;
• брови черные, тонкие;
• ресницы, как стрелы;
• щеки жаром пылавшие;
• уста, как рубины.

При этом она с легкостью оборачивается и старухой, и собакой, да еще и может призывать и властвовать над разными бесовскими сущностями.

Вся округа знала, что панночка ведьма, но только ее отец богатый и влиятельный сотник, поэтому-то и поделать ничего не могли. Казак Дорош рассказывает Хоме за ужином: «Да она на мне самом ездила! Ей-богу, ездила!». А Спирид продолжает разговор историей про парня Микитку. Его ведьма заездила до смерти. К доброму казаку Шептуну и вовсе ночью ворвалась в хату, убила, искусав жену, выпила кровь у младенца. Неизвестно сколько бы еще погубила жизней распоясавшаяся ведьма, если бы Хома не остановил ее, пусть даже и ценой собственной жизни. А так и панночка из «Вий» умерла.

Мифическое чудовище Вий

Еще одно главное действующее лицо книги — мифический персонаж, чудовище Вий. Персонаж опасный и страшный. Этот образ выглядит косолапым демоном, осыпанным землей, с огромными веками, ниспадающими до земли. Древнее чудовище не в состоянии самостоятельно передвигаться, его тащат вурдалаки, да и веки поднять сам не в силах. Это сосредоточение ненависти и вселенского зла.

Читайте также:  Анализ одного из стихотворений Ф.Сологуба (по выбору).

Неизвестно откуда Гоголь «вытащил» своего героя. Некоторые ученые славянофилы, делающие анализ произведения «Вий», подтверждают, что в сказаниях славянских народов действительно упоминался подобный персонаж. Он убивал одним взглядом, но самостоятельно не мог поднять веки.

Правда, есть и другие версии, например, что персонаж пришел не из древнего язычества, а просто от названия «вия» на украинском «ресница». Ведь писатель хорошо знал украинский язык и всегда с удовольствием щедро добавлял сочные слова в свои произведения.

А вот многие литературоведы просто смеются над всеми этими версиями. И утверждают, что Вий — просто выдумка автора, а серьезные изыскания историков — ерунда и «притянутые за уши» сомнительные факты.

Сам же Гоголь в собственноручно написанном примечании поясняет, что Вий, глава гномов — создание колоссального простонародного воображения. В любом случае после того, как петух пропел во второй раз, чудовище тоже умерло.

Тематика и основная мысль

Если произвести анализ произведения «Вий», то становится понятным, что как бы ни было оно напичкано мистическими картинами, суть проблематики вполне ясна — конфронтация добра и зла. Однако Гоголь рассматривает её со своей точки зрения — борьба этих стихий за человеческую душу. Зло одерживает победу, из-за того, что личность не может найти в себе достаточно и сил для достойного противостояния.

Основная тема — это сочинённые народом сказания, одно из которых и было использовано в этом удивительном сочинении. Автор произвёл подробное описание тёмных сил и всяческих способов противостоять им. По сути, они и являются основными героями повести Вий. Паночка — типичный пример ведьмы, встречающийся во множестве народных сказок и поверий, символизирует зло и выглядит просто великолепно. Обращаясь к столь старинным образам, автор наглядно показал своё уважение к национальной культуре.

В своём произведении Гоголь стремится показать, насколько в борьбе со злом важны личные качества. Если человек безволен и ровным счётом ничего из себя не представляет — это лёгкая добыча для чудовищ. Без проявления собственной воли ему не помогут даже светлые силы. Главный герой привык плыть по течению, он не боролся за своё существование и пал перед взглядом страшного чудовища с невероятно огромными веками.

Восприятие произведения «Вий» довольно неоднозначно. Кто-то видит в нём только мистику и фильм ужасов. Более глубокие исследователи творчества писателя воспринимают повесть, как своеобразное метафорическое послание, отражающее сложный внутренний мир писателя.

Экранизация великого произведения

Мистическая тема, поднятая в повести, не единожды поднималась в кинематографе. В 1909 г. появился первый фильм. Это была немая «короткометражка» снятая Василием Гончаровым. Следующей пробой стал «Вий» 1916 г. от режиссера Владислава Старевича.

И только в 1967 г. свет увидела самая удачная и самая любимая многими экранизация Константина Ершова и Георгия Кропачева. Проект получился не просто удачным, а незабываемым. Несмотря на отсутствие, по понятным причинам, компьютерных спецэффектов, именно эта картина стала классикой. Ее любят не только поклонники старого кино, но, как ни удивительно, нынешние молодые люди. Главные роли исполнили Наталья Варлей и Леонид Куравлев. Современный сканворд предлагает вопросы именно из этого фильма.

В книге много странностей. Взять хотя бы церковь. Она стоит на окраине хутора, в запущенном состоянии. И негде жителям отпевать покойников, крестить детей, венчаться и причащаться. Ну а раз так, то со временем богоугодный храм превратился в капище, где вольготно чувствует себя всякая нечисть. И ведьма, и вурдалаки не боятся святого места.

И хотя в повести все главные герои умерли, но зло так и не смогло окончательно победить добро. Напротив, любой человек, даже такой «никудышный», как Хома Брут имеет шанс противостоять и одержать победу, даже ценой собственной жизни. Главное, верить всей душой и всем сердцем.

Главные герои и их характеристика

1. «Вий» — олицетворение демона, сатаны, нечистой силы. Персонаж, сочетающий в себе все ужасы и страхи народа. Большинство людей умерло не от его рук, а от животного страха перед ним, их сердца просто разрывались.
2. Приспешницей чудовища была и молодая панночка. Как отмечали сельчане, она была «девочкой с чертинкой».
3. Хома же был типичным представителем тогдашнего общества. Он сочетал в себе леность и безалаберность. Любую тревогу заглушал алкоголем и веселой компанией. Такими же были и двое других студентов, отправившихся с ним в путешествие.

Используемые источники:

• https://litrekon.ru/analiz-proizvedenij/vij/
• https://goldlit.ru/gogol/691-vii-analiz
• https://info-shkola.ru/analiz-povesti-gogolya-vij/
• http://kid-mama.ru/analiz-povesti-n-v-gogolja-vij/
• https://school-ethiopia.ru/kratkoe-soderzhanie/sochinenie-na-temu-vij.html

Текст: Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «Историк»

16 февраля, 190 лет назад, родился Николай Лесков – писатель, которого банально называть неразгаданным, но от правды не убежишь. Он и сам искусно запутывал следы. Дело не только в псевдонимах, но и в его стратегии – не задерживаться ни в какой «партии», оставаться демонстративно противоречивым.

Ему довелось жить в эпоху небывалого расцвета русской прозы, когда выходили новые романы, повести, рассказы Льва Толстого, Фёдора Достоевского, Ивана Тургенева, Ивана Гончарова, Михаила Салтыкова-Щедрина… То, что Лескову удалось сказать свое слово в литературе, мало для кого было очевидным. Наконец, в ХХ веке его признали. У него учились. Он стал не просто классиком, а влиятельной литературной силой. Но и сегодня – так сложилось – Лескова либо любят крепко и безоглядно, либо пролистывают, почти не прочитав, хотя заочно «уважают». Такая судьба.

ЛЕВША, 1881

А начал бы я всё-таки с «Левши».

В ХХ веке именно этот сказ превратил уважаемого писателя в классика, ввел его, по словам Юрия Нагибина, в литературное Политбюро.

Между прочим, именно Нагибин о Лескове писал глубоко, с личной нотой. Во многом он отождествлял себя с ним. И уж точно эту книгу читали почти все.

«Сказ о тульском косом Левше и о стальной блохе», а по сути – притча о русском умельце едва не зачислили в ведомство детской литературы. Мультфильм Иванова-Вано, снятый по этой повести, действительно незабываем. Но и он, на мой взгляд, предназначен не для детской аудитории. По крайней мере, не только для нее. Среди многочисленных экспериментов Лескова со сказовой интонацией и речью трагикомический «Левша» наиболее гармоничен. В этой притче нет ни ура-патриотизма, ни, простите на слове, атас-капитулянтства. Правда сюжета сплетена с правдой умышленно простодушного рассказа. Первый, второй, третий план…

Несмотря на очаровательные лукавства жанра, Левша – не фольклорный герой, не Петрушка, не Иван Дурак. Лесков не случайно включил эту повесть в цикл «Праведники». Левша находчив, молчалив, он, по Некрасову, «до смерти работает, до полусмерти пьет», но никогда не забывает о государственном деле! В смертельной лихорадке он повторяет: «Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят: пусть бы и у нас не чистили, а то, храни Бог войны, они стрелять не годятся». Как еще по-народному объяснить неудачу России в Крымской войне? Лучше и не разъяснишь. И горше не разъяснишь.

Никто поначалу не считал эту вещицу литературным шедевром. Лесков опубликовал ее в газете, со скромным предисловием, что записал эту легенду со слов старого сестрорецкого оружейника, «тульского выходца». Но, думаю, и сегодня читать «Левшу» можно (я-то убежден, что и нужно) и с улыбкой, и со слезами. Сам этот сказ стал литературным чудом мельчайшей отделки – с секретами. В этом чудо «Левши».

НЕКУДА (1864), НА НОЖАХ (1870)

Без этих скандальных книг никак не обойтись. Написал их (особенно «Некуда») почти начинающий автор. Роман этот считается антинигилистическим. Действительно, «новые люди» показаны там неприглядно, с ехидцей. Само название книги определяло тупик, в который затаскивали русское общество отчаянные нигилисты со своими коммунами. Лескова-Стебницкого полюбили консерваторы, в то время яростно боровшиеся за умы с «прогрессистами».

Лесков писал: «Роман этот писан весь наскоро и печатался прямо с клочков, нередко писанных карандашом, в типографии. Успех его был очень большой. Первое издание разошлось в три месяца». Но в «прогрессивных кругах» прошёл слух, что «господин Стебницкий написал роман по заказу III отделения». Многие обиделись за писателя Василия Слепцова, карикатуру на которого, как считалось, набросал Стебницкий. Что ж, писательской злости Лескову всегда хватало. Cтебницкого ненавидели. Но равнодушных к нему было немного. «Прогрессивные круги» в те годы не столь окрепли, чтобы перечеркнуть эту книгу. Читатели ее приняли, переизданий хватало. Это была почти массовая литература своего времени. Уйти от приемов бульварного романа он, возможно, и не пытался. И Достоевский сбивался на нечто схожее, например, в финале «Подростка». Два консерватора не ладили, хотя скрывали это. Особенно не приглянулся Фёдору Михайловичу второй антинигилистический роман Лескова – «На ножах», написанный не просто по заказу, но и под обременительным для писателя редакторским наблюдением Михаила Каткова. «Много вранья, много черт знает чего, точно на луне происходит», — так оценивал роман «На ножах» автор «Бесов», считавший, что Лесков недооценивает то зло, которое могут нанести России революционеры. У Лескова они – просто пустышки, сплошь продажные, лишенные искреннего фанатизма. Таких одолеть – как насекомое раздавить. Получилась злая карикатура, не более. Лесков и сам понимал, что роман получился несколько прямолинейный.

И, что касается борьбы с «новыми людьми», с их скороспелыми мечтами о реформах, иронический святочный рассказ с «секретом» «Путешествие с нигилистом» (1882), на мой взгляд, тоньше. Хотя и был это простой газетный рассказ.

CОБОРЯНЕ, 1866–1872 г.

Разгадать эту книгу невозможно. Классический роман – все-таки не его жанр. Слишком едок лесковский язык. Слишком тянет «Стебницкого» – как Гоголя – к отступлениям от основной линии повествования.

Невозможно понять, когда он восхищается, а когда… чуть-чуть глумится. От «чуть-чуть», как известно, зависит многое. То у него издёвка, то умиление. И то и другое – чистой воды. Он куражится над всеми своими героями. Хотя Савелия Туберозова, скорее всего, все-таки любит. У него даже хитрости простодушны – а Лесков так боялся находить в людях (и в своих героях) коварство. Но этих простодушных хитростей в «Соборянах» так много, что лесковское лукавство явно побеждает патетику. А Россию он знал – и вовсе не только столицы и богатые усадьбы. Работал в десятках городов, много путешествовал, еще не будучи ни известным журналистом, ни сравнительно состоятельным человеком.

В «Соборянах» нет сомнений: провинциальную жизнь он изучал не со стороны.

Роман насыщен и даже перенасыщен «правдой жизни», хотя Лесков и преподносит ее не без гротеска.

ЛЕДИ МАКБЕТ МЦЕНСКОГО УЕЗДА (в первой публикации – «ЛЕДИ МАКБЕТ НАШЕГО УЕЗДА» (1864)

Эта вещица, сложившаяся почти одновременно с антинигилистическими начинаниями Лескова, в ХХ веке снискала необыкновенную популярность. Тут и опера Дмитрия Шостаковича, и знаменитая театральная постановка, и экранизации… Авторское определение жанра – очерк. Лесков стремился к документальности криминального репортажа. Но получилась все-таки повесть. И появилась она в журнале братьев Достоевских «Эпоха» в 1864 году.

К Шекспиру в антураже родных осин писатели того времени обращались не раз. Достаточно вспомнить Тургенева с «Гамлетом Щигровского уезда» и «Степным королем Лиром». Лесков, пожалуй, свободнее от литературных ассоциаций. Он не связывает себя шекспировской фабулой.

Вещица, конечно, страшная. Страсть купчихи Катерины Измайловой к приказчику оборачивается цепочкой убийств. А когда их отправляют на каторгу, он смеется над ее любовью и изменяет Катерине с другой узницей. Она гибнет в волжских водах, убив и свою соперницу. Время было политизированное, разгар Великих реформ. В литературе напряженно искали и непременно находили идеологию. Лесковскую леди Макбет сравнивали с тезкой – Катериной из «Грозы». Вроде как обеих погубила «пошлая среда», обе хотели вырваться из заскорузлой купеческой рутины. Таковы стереотипы восприятия того времени. Все знали добролюбовское определение Катерины Островского: «Луч света в темном царстве».

О Катерине Измайловой говорили иначе, но в связи с этим клише: «она не луч солнца, падающий в темноту, а молния, порождённая самим мраком и лишь ярче подчёркивающая непроглядную темень купеческого быта». Всё это было не столь важно для Лескова.

Лескова интересовали аномалии психики, это история о том, как страсть приводит к гибели.

Это есть и в опере Шостаковича, хотя, пожалуй, интерпретаторы несколько возвысили Катерину Измайлову. А вещица у Лескова получилась неповторимая. Гораздо сильнее его первых романов!

ОЧАРОВАННЫЙ СТРАННИК, 1873

В отличие от Гоголя, он все-таки написал «третий том «Мёртвых душ» – про почти образцовых людей. Его очерки о замечательных людях – несколько идиллические – постепенно превратились в специфический лесковский жанр. Что-то он почерпнул из житий святых, что-то из пасхальных и рождественских историй. Таковы лесковские «Праведники». И праведники без кавычек.

«Мы плыли по Ладожскому озеру от острова Коневца к Валааму и на пути зашли по корабельной надобности в пристань к Кореле». Да, некоторые книги хочется цитировать с самого начала, как музыкальную фразу.

Лесков опасался самоповторений. После «Катерины Измайловой» (и не только) немудрено обращение к людям светлым. Ведь Лесков был еще и богоискателем. Да, ему принадлежит несколько циничный афоризм «В России легче найти святого, чем честного человека». Но в этом тоже кредо Лескова – мыслить «с подковыркой». В этом он, пожалуй, предзнаменовал Василия Розанова. И все-таки Лесков искал праведников.

И «Очарованный странник» почти лишен привычной лесковской язвительности. Найти светлого героя, да еще при лесковском характере, неимоверно трудно. Попыток он сделал много, пытаясь воспроизвести по-своему каноны житийной литературы. Но житейские мытарства Ивана Северьяновича Флягина в этой россыпи останутся непревзойденными.

И не только из-за всегдашнего лесковского изящества в воспроизведении речи рассказчиков. Лесков в этой повести как будто кается, столько чистоты в этой повести. Как в ладожской воде. Он снова не приукрашивает мир, в повести хватает трагического. Флягин проходит через мытарства, через соблазны. В это нужно погрузиться, нырнуть. Кстати, и опера Родиона Шедрина по этой повести заслуживает внимания. Хотя многим из нас иногда кажется, что Шостакович и Прокофьев «закрыли тему».

Лесков как будто сосредоточенно постился, сочиняя эту повесть. Но не переменился после нее! Остался и спорщиком, и язвой. И снова создавал шаржи, снова готов был порвать и с прогрессивными, и с консервативными коллегами. Такова повесть «Заячий ремиз» — книга ерническая, посвященная безумию и написанная лихо, в игровом ключе, со столь любимыми Лесковым неожиданными аттракционами для читателей. В наше время эту повесть рекомендуют школьникам. Думаю, им непросто разбираться в горькой лесковской иронии, в его ребусах. Но – рекомендуют, значит, всё продумано. Наша жизнь и впрямь напоминает желтый дом.

Рассказать бы Лескову про плетения виртуальной реальности – уж он бы всё понял и написал бы какую-нибудь повесть в небывалом жанре, про страдальцев и праведников с гаджетами.

…Что же дальше – понадобится ли Лесков через 20, через 50 лет? Если говорить о писательской кухне, его «ехидные» интонации, его жанровые поиски, открывшие классической литературе некоторые таинственные фольклорные направления. В этом смысле он оказался родоначальником целой линии в нашей словесности. И она не прервалась.