Рассказы нагибина рассказы о гагарине

Семейный спор

Юрий Гагарин вырос в Гжатске. В честь него город получил название Гагарин. К юбилею города родителей космонавта просят одобрить медаль про космос. Анна Тимофеевна довольна, а Алексей Иванович спорит: городу 250 лет. При Петре Первом через него везли «хлебушек» в Петербург. Быть на медали старому имени города!

В школу

Война на Смоленщине. Юра Гагарин с ранцем и блинами идет в 1 класс сельской школы, как на праздник. Мать под окном школы слышит, как он читает стихи про летчика. Потом учительница строит детей по росту – Юра в самом конце. Мать утешает сына: «Не горюй, сыночек, ты еще выше всех вымахаешь!» Так и случилось в апреле 1961 года!

Холмик посреди деревни

Народное ополчение идет сражаться с фашистами. Отец Гагарина хром – его не берут. В этот день мать с Юрой пошли на могилку большевика Семена Сушкина. В Гражданскую войну он не стал прятаться от белых – и его убили. Юра на всю жизнь запомнил «могильный холмик» героя.

Жилища богатырей

Село Клушино, где Юра провел детство, «историческое место». Здесь дорога с насыпями-жилищами богатырей, тут разбито войско гетмана Жолкевского, тут прошел Наполеон. Экскурсию прерывает вражеский налет. Гибнет почтальонша Дуня. Дома у Гагариных вспоминают деда Ивана Гагару, силача, гуляку. Он любил радость и жизнь. А значит, умел жить. И Юра такой: заступается за новенькую в классе и всем интересуется.

Ночью

Наши отступают. В Клушино среди ночи ждут немцев. Мать с Юрой, Валентином, Зоей и Борей идет спать к соседке. Изба полна народа. Вместе не страшно. Немец зашел с фонариком – и увидел чистые, детские глаза Юры. «Какие сны ему снятся, если он может так смотреть!» А снилось Юре, как он раков на речке ловил…

Старая ветла

Гагарины жили в землянке, а немец – в их избе. Хромого с детства Алексея Ивановича поставили мельником. Он для фашистов мало молол. Выпороли его в комендатуре. А он смолчал: «Нельзя, чтоб мальчонка слышал…» Ведь Юра под дверью ждал отца, тоже битый. Оба набираются сил у крепкой, стойкой ветлы, посаженной прадедом Алексея Ивановича.

Юрина война

Избу Гагариных занял здоровенный злой немец Альберт. Сказал – навсегда, и жену сюда привезет. Семья перешла в погреб. Однажды ребятишки посмеялись, что немцев погонят с русской земли, как Наполеона с французами. Альберт от злости подвесил малыша Борю на дерево. Мать и Юра едва успели его спасти.

У Юры своя «маленькая, но небезопасная война» с врагами. Он засыпает дорогу гвоздями и стеклом, чтоб падали мотоциклисты и глохли машины. И портит Альберту зарядку для аккумуляторов. Как стали наши наступать – Альберт, прихватив добро Гагариных, улепетывать. Юра швырнул в грузовик камень – вот Альберт перепугался!

Снова за учебу

После освобождения Клушино Алексей Иванович добился, чтоб его взяли на фронт. А Юра с ребятишками пошел в школу. Вместо чернил – отвар свеклы, вместо учебника – Юрин «Боевой устав пехоты». Всем классом читают про защиту Родины.

Буянка

Старшего брата и сестру Юры немцы угнали в Германию. Они вернулись в конце войны. Юре с мамой пришлось пахать землю. Отец пришел с войны больным. Работала мать. Помогла и коровка Буянка. Молока и самим хватило, и на продажу. Пастушком при ней был Юра. «Добрая русская корова» заслужила памятник!

В бескрайнем небе

Саратовский аэроклуб, курсант Юрий Гагарин совершает свой первый самостоятельный полет на самолете ПО-2, «кукурузнике». На земле его поздравляют инструктор Мартьянов и генерал. Тот самый, чей самолет был подбит у Клушино. Юра тогда помог летчикам. И вот – встретились. Генерал сказал, что Юре не в литейщики надо идти, а в летчики.

Ворота в небо

Гагарин окончил Саратовский техникум, но пошел не в металлурги, а снова учиться. На этот раз в Оренбургское летное училище. Принять решение ему помог Мастер-литейщик. Сказал, что профессию нужно выбирать по сердцу.

В городском саду

В Оренбурге курсанту-сержанту Гагарину нравится студентка медтехникума Валя Горячева. Через друга Юру Дергунова он знакомится с ней. Гагарин, невысокий парень, на одном характере спасает свою баскетбольную команду удачным броском. Валя становится его женой и вдовой. Растит дочек. Его друг Дергунов тоже погиб.

Звезды

Юра с детства любил звезды. Ведь они так красивы! И про невесту матери сказал: она как звездочка! А совершая полет вокруг Земли, успел заметить в иллюминаторе любимую звездочку. И сам, погибнув, стал звездой…

Урок анатомии

Перевод летчиков в полевой лагерь. Юрий навещает Валю, которой не дается анатомия. Он мгновенно запоминает урок – и пересказывает ей. Это не память, а цепкий ум. После чего бежит в лагерь – целых 35 км!

Тост

Юрий Гагарин уже лейтенант. Гости спорят на его свадьбе: кого пошлют в космос после полета собаки Лайки. Гагарин уверен: летчика-испытателя. Отец пьет за здоровье смельчака, еще не зная, что им станет его сын.

Гибель Дергунова

Гагарин с другом Дергуновым служит на Севере. Дергунов – веселый парень и талантливый летчик со своим «почерком». Погиб он на земле, а не в небе. Его мотоцикл сбил грузовик. Потрясенный Гагарин думает: страшно погибнуть, если ничего не успел сделать. Сам он успел многое. Но погибать ему было не легче.

В сурдокамере

Сурдокамера – испытание одиночеством. Главному конструктору Королеву важно понять, выстоит ли человек один на один с космосом? В ней все думали о прошлом, пережитом. И только Юра, с улыбкой, о будущем. Королев уверен: «Никто после полета так не улыбнется человечеству и Вселенной, как Юра Гагарин».

О чем думал герой

После полета в космос майора Гагарина всюду ждали. В том числе, в родных летных школах. Неуклюжий застенчивый курсант спрашивает героя: о чем он думал, когда шел рапортовать правительству? О высоком, великом? Оказывается, о развязавшемся шнурке. И курсант поверил в себя. Герой – это такой же человек, как и он.

Форель

В отпуске с Гагариным произошел случай. Он ловил рыбу с приятелем Ивановым. К Юрию рыба шла, к другу – нет. Гагарин поменялся с ним местами. Наконец, и тот вытащил форель. Да вот беда: маловата. Таких велено отпускать. А тот покривил совестью, сделал вид, что в самый раз. Нет, не быть такому парню космонавтом!

Друг детства

На похоронах Гагарина – друг детства. Он к 34 годам стал солидным человеком, инженером, руководителем. И всегда с сожалением смотрел на Юрия. Тот не сразу нашел призвание. Из литейщиков – в летчики. Потом опять учеба. Служба в Заполярье. И только потом – полет 12 апреля 1961 года и слава. Невдомек другу: зачем Гагарин сел испытывать тот самолет? Ведь у него и так все было! Не знает он, что это не конец, а бессмертие.

Фотография

Кажется: «один-единственный скромный виток вокруг Земли», но как велико значение этого подвига! Бортовой журнал полета маленький, с простыми строчками: «Вошел в тень Земли…» Первый, кто преодолел земное притяжение, первый, кто увидел Землю с неба. После гибели Гагарина в самолете в его вещах нашли маленькое фото конструктора Королева. Оно всегда было с Юрием. Это два героя страны.

В те последние мгновения

Наверно, последней, кто видел погибших Гагарина и Серегина живыми, была официантка Настя. Она передала Юрию забытый именной талончик на обед. Дядя Насти, житель Еремино, уверен, что Гагарин мог спастись. Один. На парашюте. Но без Серегина не стал. Так Гагарина и «не уберегли»…

День с Германом Титовым, или Еще раз об улыбке Гагарина

Для создания фильма о Гагарине идет беседа с его другом, вторым советским космонавтом, и просто хорошим человеком Германом Титовым. «Весь мир – от мала до велика – улыбался в ответ Гагарину». В этой улыбке был весь наш народ. Если найдется артист с такой улыбкой – фильму быть. Не нашлось… среди взрослых. А о детстве Гагарина фильм сняли. И мальчишка в нем по-гагарински улыбается.

Читательский дневник «Маленькие рассказы о большой судьбе» Нагибина

Сюжет

Юрий Гагарин – простой парень из Гжатска. Вместе с отцом-инвалидом Алексеем Ивановичем, матерью Анной Тимофеевной, братьями и сестрой он был в оккупации. И «воевал», как мог: портил технику фашистов, подбрасывая на дорогу гвозди. Потом выучился на летчика, создал семью, первым облетел Землю, улыбнулся Вселенной и миру знаменитой улыбкой. И погиб с летчиком Серегиным, испытывая самолет.

Отзыв

Рассказы о детстве, молодости, подвиге и смерти первого космонавта Земли Юрия Алексеевича Гагарина. Из них можно узнать о его большой и дружной семье, первой школе, выживании в войну, отваге, честности и смышлености маленького Юры. О дружбе, связавшей его с конструктором Королевым, его жене Валентине и дочках. Полет Гагарина – шаг в освоении человечеством космоса, шаг за пределы земного мира. Рассказы учат любить Родину, свой народ, гордиться героями своей страны, мечтать, искать призвание, быть смелым, целеустремленным, уметь дружить и дарить людям радость.

Далеко не каждому человеку дано стать классным спортсменом, и далеко не все стремятся к этому. Но мне трудно представить себе здорового, полноценного человека нашего времени, который бы хоть как-то — в детстве, отрочестве, юности или зрелости — не прикоснулся к спорту. А если такие люди есть, то я их от души жалею. Не в том даже дело, что спорт развивает человека физически и морально, делает крепче его мышцы и выносливей дух. Спорт дает ни с чем не сравнимое счастье чистой борьбы, и не изведав этого чувства, ты словно и не жил вовсе. Причем слово «борьба» тут надо понимать широко: и в смысле прямого одоления соперника на ринге или футбольном поле, на ледяной дорожке или теннисном корте, и в смысле одоления самого себя. Ты поехал за город на велосипеде и вдруг почувствовал, что выдохся, не миновав и половины пути, но ты не сворачиваешь назад, а продолжаешь накручивать педали не из упрямства, а во имя чего-то высшего в тебе. Победа над самим собой, быть может, самая трудная и радостная из всех побед.

О людях, умеющих одерживать такие вот трудные победы, и написана эта книжка рассказов…

Юрий Нагибин

Непобедимый Арсенов

Фамилия у него была то ли болгарская, то ли грузинского корня. Арсен — народный герой Грузии. Но происходил Петя Арсенов с Ярославщины, и туда он ездил каждое лето в деревню к бабушке, под Ростов Великий. Была там старинная деревянная церковь. Однажды во время грозы в окошко влетела шаровая молния, прокатилась колобком по полу, стенам и потолку, не миновала амвона и царских дверей и вылетела в то же окошко. Вся опаленная внутри по смуглому от возраста дереву церковь почему-то не загорелась — то было чудо, явленное ее покровителями Космой и Дамианом. Я любил эту историю, потому что рядом с нами, на углу Старосадского и Маросейки, находилась церковь тех же-святых и моему патриотическому чувству льстило, что эти ребята — мастера своего дела. А чему обязан ярославский паренек красивым чужедальним звучанием своей фамилии, так и осталось неизвестным.

Внешний облик Пети Арсенова никак не соответствовал привычному типу ярославца — пригожего, румяного, кучерявого молодца, крепкого и гибкого в плотном теле. Городской заморыш в детстве, к юности он накопил себе какую-то мускулатуру, малость расширился в плечах и с наивной гордостью предлагал всем и каждому пощупать свои бицепсы. Добился он этого великим трудом, железным режимом, тренировкой и усердным посещением боксерского кружка при клубе металлистов. Но румянца и ярославской холености Петя так и не приобрел.

Мы бесконечно гордились Петей Арсеновым: еще бы, не в каждом доме есть свой настоящий боксер! В табели о рангах дворовых силачей он, конечно, занимал первое место. Вернее сказать, он был вне конкурса, его не ставили на одну доску с другими. Он был как бы профессионалом среди любителей, и никому не приходило в голову сравнивать его даже с Вовкой Ковбоем, первым дворовым силачом.

Вспоминая дворовую жизнь, я обнаруживаю в ней такую сложную иерархию, что это под стать царскому, а не городскому двору. Сколько лет прошло, а я до сих пор помню табель о рангах наших геркулесов. За Вовкой Ковбоем шел Сенька Захаров, за ним Слава Зубков, затем Сережа Лепковский, внук народного артиста, и так до Борьки Соломатина. А кто шел за Борькой Соломатиным? Надо бы считать — Сахароза, а после того, как я осилил его в могучем единоборстве на глазах всего двора, место по праву принадлежало мне. Но в том-то вся тонкость, что на Борьке Соломатине кончался один ряд, а с меня после победы над Сахарозой начинался другой. Никому не приходило в голову сказать, что Юрка, мол, идет за Соломатиным. Там одна компания, здесь другая, и была еще третья, начинавшаяся с Мордана и кончавшаяся драчливо-плаксивым Мулей, остальное — безучетная мелюзга. В основе деления лежал возрастной принцип. Ни сила, ни рост, ни развитие — телесное и умственное — не играли никакой роли. Внутри группы можно было перейти с одного места на другое, хотя и с громадными трудностями — в дворовых порядках царил удручающий консерватизм, — а вот вклиниться в высший разряд вообще исключалось. Самый паршивенький герцог все равно титулованнее самого распрекрасного графа, и никуда от этого не денешься. Я не учел незыблемости иерархических форм и, упоенный своей победой над Сахарозой, «навтыкал» Борьке Соломатину. Тоже публично, к тому же два раза подряд, ибо, не поверив в поражение, он высморкал кровь и снова полез. Он был много старше меня, но в отличие от легендарного Зураба я не пощадил седин богатыря. Кончилось тем, что он разревелся, не от боли, конечно, — от унижения. Но напрасно ожидал я лавров. Старшие ребята глядели хмуро и осудительно. Я нарушил правила поведения, нарушил священный устав, привнес анархию в незыблемый миропорядок. Мой дерзкий поступок отрицал право старшинства, все привилегии возраста и жизненного опыта. К Борьке Соломатину относились как к человеку, которому кирпич свалился на голову. Несчастье чуть комического рода, но все же смеяться нечего: человек ни за что, ни про что тяжко пострадал.

И мои одногодки без всякого энтузиазма приняли эту победу. Нарушение традиции им тоже пришлось не по вкусу. Я оказался в незавидном положении принца Гомбургского: победа одержана, а победитель по уши в грязи. Через день-другой я прочел во взглядах старших ребят не только осуждение, но и что-то опасноватое. Сомнений не оставалось: меня ждет суровое возмездие. Я поднял дерзновенную руку не просто на слабосильного верзилу Соломатина, а на нечто высшее, затрагивающее всю дворовую аристократию, и мне не уйти от расплаты. И когда во время игры в ножички задиристый, щуплый Курица, стоявший в табели на ступень выше Борьки Соломатина, без всякого повода кинулся на меня и повалил, я пересилил искушение выбить дух из его хилого тела. С удивлением, близким печали, я обнаружил, что Курица, хоть и пожилистее и покрепче Борьки Соломатина, тоже слабак, но голос высшего смирения произнес внутри меня: покорись! Курица сплясал победный танец на моих костях и, оглядываясь на своих сверстников, молчаливо наблюдавших экзекуцию, спросил: «Получил? Хватит с тебя?» Он приметно дрейфил. «Хватит», — сказал я и увидел, как потеплели лица окружающих. Порядок был восстановлен, слава порядку!..

Гамбургского счета у нас не существовало. Он появился много позже, когда мы подошли к порогу юности. И вот тогда-то рухнули многие репутации. Мне пришлось отстаивать свое место под солнцем от самых неожиданных искателей славы, сущих сопляков, вроде сытенького Женьки Мельникова по кличке Бакалея (его отец заведовал бакалейной лавкой) или жалкого Мули, который набросился на меня, заранее обливаясь слезами. Я, в свою очередь, припомнил Курице давнишнее надругательство, а заодно придавил его старшего брата и покровителя Лёлика. Непомерно вознесся Слава Зубков, сокрушивший великана Захарова, и стал чуть не вровень с самим Ковбоем; пожух красивый и рыцарственный Сережа Лепковский; окончательно развалился Борька Соломатин. И все так же недостижимо высоко и ярко блистала звезда Пети Арсенова — Боксера, великого и непобедимого.

Читать дальше