Часто читаю тут истории про детские травмы, и хотелось бы тоже высказаться на этот счёт.
У меня есть сестра, мы погодки. Я — старшая. Родились мы в обычной российской семье в конце 90-х.
В раннем детстве шиковать не приходилось, но родители всегда старались порадовать меня чем-то вкусным или интересным. Мама много работала, но всё равно каждое воскресенье у нас с ней было железное правило — мы идём в парк, даже если она работала. Она специально отпрашивалась на пару часов, чтобы мы хорошо провели время.
Потом стало полегче — мы переехали в новую квартиру, купили машину. Родители сменили работу, и теперь у них были полноценные выходные. В субботу и воскресенье мы ездили в лес или на речку. Могли махнуть в соседний город просто так.
Мы жили просто, но весело. Конечно, были и ограничения. Например, никаких прогулок с мальчиками, если завтра контрольная. В 11 вечера — отбой. В качестве еды — грузинское блюдо «жричодали». За всё это я только благодарна, потому что не забивала на учёбу ради очередной вселенской любви и поддерживала здоровый режим дня и питания.
В 20 лет родители подарили мне однокомнатную квартиру в качестве старта в жизни. Сейчас мне 24 года, у меня есть хорошая работа, у меня совершенно здоровая психика и нет вагона комплексов. Есть парень, с которым мы планируем создать семью. Вместе копим деньги на совместное жильё. В общем, я живу и радуюсь.
А как складывалось у моей сестры?
А её родители просто ненавидели. Мать никогда не могла найти для нее свободного времени, всё время пропадала на работе. Запрещалось всякое общение с противоположным полом. Её морили голодом. А когда она стала совершеннолетней, её выселили в гнилую халупу. С тех пор у неё куча психологических травм и комплексов.
Нет, её не отдали в детдом и не держали в подвале. Воспитывали нас одинаково, причём, мне часто приходилось уступать. И даже не потому, что «яжестаршая», а чтобы младшенькая не истерила.
До сих пор помню случай, когда нам на Новый Год подарили кукол. Они были совершенно одинаковые, только наряды разного цвета — у моей был голубой, а у куклы сестры — зелёный. Так вой был на весь подъезд, аж соседка прибежала узнать, кого у нас режут-убивают. А никого. Просто сестричка захотела куколку в голубом платье. Я тогда помню, что просто отдала ей куклу, чтобы она заткнулась. Даже не поменяла, а просто отдала.
И так было во всём. Вот нам дают по три конфеты. Я радостно их съедаю, а сестра долго ноет, что сегодня она не хочет «Птичье молоко», она хочет ириски. А платье на Новый год, которое она выпросила, ей больше не нравится, пусть родители купят другое. Не купили. Чем по итогу причинили ужасные нравственные страдания. Ах, она передумала быть принцессой Бэлль, она хочет быть принцессой Жасмин!
Дальше — то же самое. Запрет гулять с парнем накануне экзамена в девятом классе — опять рёв и угрозы покончить с собой. Потом — требование айфона с угрозами: «Если не купите, я на вас в суд подам, вас лишат родительских прав, хаха!»
На что папа исподлобья ответил:
— Ну хорошо, давай. Нас лишат родительских прав, а ты поедешь в детский дом. Думаешь, тебе там сразу на входе вручат 20 айфонов?
Пришлось ходить с позорным последним Самсунгом, подаренным на День рождения неделю назад.
А с квартирами и вовсе был анекдот. Купили их нам обеим, каждой дочке по однушке в одном районе в соседних кварталах. Я визжала от радости, когда мама вручила мне заветные ключи. Сестра же долго ныла, что район какой-то стрёмный, окна на улицу, до учёбы аж 15 минут ехать, а она привыкла ходить пешком, ремонт не модный, в общем, всё плохо.
Я еще о многом могу рассказать. Например, о том, как мама давала нам советы по поводу неформальных нарядов вплоть до того, как художественно порвать колготки и чтобы они дальше не расползались. И о сексе и контрацепции с нами разговаривали. И как обмануть школьный дресс-код и прийти в черных джинсах, а не в брюках.
Родители всегда были на нашей стороне и во всём нас поддерживали, кроме откровенных капризов. И я им за это безмерно благодарна. Они научили меня быть ответственным и порядочным человеком, и я уверена, что лучших бабушки и дедушки у моих детей просто не может быть.
А что сестра? А сестра их ненавидит. Ходит к какой-то мутной психологине, которая только и рада подкармливать её мозговых тараканов. За три тысячи в час чего бы не покормить, ага. Сестрица уверена, что ей должны были трёшку в центре, покупать по первому приказу всё, что она захочет, в попу целовать и ничего не запрещать. С этими претензиями она регулярно выносит родителям мозги: «А вы в курсе, что вы мне должны?» И постоянно пытается узнать, как отсудить у них квартиру.
Я регулярно просила её прекратить, но теперь я тоже садистка и абьюзерка.
А знаете, что самое противное? Ей верят. Ей дуют в попку, жалеют и требуют, чтобы она подала в суд на папу, который якобы регулярно её насиловал, чтобы его посадили, и сестричка могла завладеть квартирой. Я это читала, и меня чуть не стошнило. Мои комментарии о том, что наши родители нас любят и всегда поддерживали, немилосердно банят.
Я вижу, что я, судя по всему, последняя из могикан, а точнее, последняя из поколения благодарных детей. Всё, что дальше, судя по постам в соцсетях — сплошные обиженки на то, что они требовали персиковое мороженое, а мать подала им сливочное. А армия коучей и психологов радостно на этом наживается и внушает: «Да, даааа, это твои родители — уроды, а ты лапочка и пуська, требуй с них по полной!» Денежки-то капают.
Не задолбало. Просто мерзко.
Поэтому извините уж, после откровений своей сестрёнки я все рассказы об ужасном детстве делю на два, а то и на десять.
«Человека можно посадить, но заставить его не быть гражданином уже нельзя» – так политолог Дмитрий Орешкин комментирует законопроект с поправками к закону «О гражданстве», который президент России Владимир Путин внес на рассмотрение в Госдуму. Документ расширяет основания для лишения приобретенного гражданства. В нем также предусмотрено право главы государства определять, кто имеет право на упрощенное получение гражданства.
Цель этого документа Дмитрий Орешкин прокомментировал в эфире Настоящего Времени.
– По вашему мнению, какие цели преследует Владимир Путин, внося этот законопроект?
– Цель одна, называется «усиление контроля за гражданами». Конечно, это юридически беспомощно, прямо скажем, потому что статья Конституции, которая прямо говорит о том, что гражданство нельзя отбирать у российского гражданина, написана в той части Конституции, которая не меняется, которую не имеет право кто-либо редактировать и менять. Но, как мы видим, уже имеются случаи, когда людей лишают гражданства, пусть даже новоприобретенного.
Получается, что в стране два типа граждан: одни настоящие граждане или рожденные здесь и вторые – граждане приобретенные. И это значит, что институт гражданства распадается на две составляющие, что опять же совершенно не вписывается в картину Конституции.
Понятно, что это инструмент для того, чтобы выдавить из страны неугодных людей типа Навального. К несчастью, он гражданство не приобретал, а имеет его врожденное. Но если бы он был рожден где-нибудь, в какой-то стране СНГ, и получил это гражданство, его бы просто лишили, потому что он «экстремист», он признан экстремистом – слава богу, не террористом. И это прямой повод для того, чтобы лишать гражданства.
С другой стороны, конечно, для людей из «ДНР» и «ЛНР» получать гражданство будет легче. Но опять же, они будут все висеть на крючочке.
– Так и так, по-моему, несложно было?
– И раньше было, да. Но сейчас как-то это получается легализовано. Но их подвешивают на веревочке. Если повел себя неправильно – будь любезен, лишайся этого гражданства, а какое другое взамен – я так понимаю, что двойное гражданство запрещается. Соответственно, нельзя сохранить украинское и получить российское. Конечно, это люди делают, на кривой козе объезжают все эти нормативы, но в принципе если у тебя отбирают российское гражданство, то второго у тебя запасного быть не должно. Так что логика очевидная: больше рычагов воздействия на человека в руках номенклатуры, в данном случае такой номенклатуры, связанной с миграционной службой, которая, в общем-то, тоже принадлежит клану силовиков.
– Но если не касаться так называемых псевдореспублик «ДНР» и «ЛНР», внутри России [закон] все-таки будет касаться только тех, у кого приобретенное гражданство, правильно же я понимаю?
– Да. Это специально сказано.
– То есть это раз-два – и обчелся-то таких оппозиционеров?
– Дело не только ведь в оппозиционерах. Дело в том, что важно всех тех, кто получил это гражданство, держать на коротком поводке на всякий случай. Это в некотором смысле отражает, как мне кажется, взгляд нынешнего начальства на то, как устроен мир. Вот нельзя просто дать человеку гражданство, как поступают в Израиле, например, с тем, чтобы его отнять было уже невозможно. В Израиле, по-моему, именно так. Человека можно посадить, но заставить его не быть гражданином уже нельзя, и мне кажется, это гораздо более юридически корректная и уважительная процедура.
А здесь Путин – хозяин гражданства: сегодня дал, завтра забрал, а ты-то кто такой? Гражданин без каких-либо понятных преимуществ и статусов. Сегодня гражданин, завтра нет. «Пройдемте, гражданин!»
– Дмитрий, а допускаете ли вы, что этот законопроект не будет принят? Вообще можно ли в современной России допустить?
– Ну что вы, это даже не вопрос. Было совершенно правильно сказано в подводке к этой теме, что раз Путин вносит эту идею в Думу, если это им, конечно, им самим не предусмотрено, что «я внес, а они там по согласованию с администрацией президента отменили». Но это было бы слишком смело и нарушало бы статус президента, который всегда прав. Поэтому раз уж он внес, то, конечно, Дума единогласно поддержит, мы же возвращаемся в советские времена, так что все должно быть в порядке.
– И тут интересно, кто будет все-таки определять, кто те самые неугодные, которых нужно лишить гражданства?
– Номенклатура.
– Или после решения суда?
– Понимаете, конечно, и суд решит как надо. Но определяет на самом деле…
– Выбирает того, в отношении кого должен вынести суд.
– Выбирает жертву и называет его экстремистским сайтом или не называет Роскомнадзор, никакой даже не суд. Но если кто-то там будет сильно трепыхаться, то так и быть, для него соберут судебное заседание и уже в суде зафиксируют, что он экстремист, и тогда будет еще хуже за то, что еще и трепыхался, получишь. А так, конечно, в широком смысле слова путинская номенклатура через тот вход или через этот вход будет определять, кто достоин гражданства, а кто недостоин, кто экстремист, а кто уже и террорист и так далее.
С километровой высоты открывался потрясающий вид на равнину, кудрявые зеленые рощицы, синюю речку и разноцветные крыши деревенских домиков. Что ж, не зря мне даны крылья – красиво! Спасибо, Олам. Недавно взошедшее солнышко греет ласково, ни тучки, ни ветерка. Так будет сегодня и завтра, потом дождик. Иногда я чувствую ближайшее будущее.
Однако пора вниз, завтракать.
И что у нас на завтрак? Пока не знаю, еще надо что-то добыть. Я начал спуск, внимательно высматривая что-нибудь движущееся. Зрение пока хорошее, восемьдесят лет это не возраст… но что-то пока ничего не вижу. Только людей в деревне, кое-где кур и другую птицу, но мне мораль не позволяет на этих нападать. Да и крупноваты, прямо скажем.
Так-так… а это кто у нас? Голубь. Неплохо, но что-то мне и этого жалко. Лоя слопала бы без колебаний, а у меня настроение сегодня какое-то сентиментальное. Наверно, из-за красоты утренней.
Полевка шмыгнула. Нет, тоже не пойдет, невкусно.
Направлюсь-ка я к речке, к моим любимым местам.
Постепенно я спустился почти до верхушек прибрежных деревьев, и тут я кое-что увидел. И то, что я увидел, мне совсем не понравилось.
***
Так, все я взял? Удочки, подсак, ведро, черви, перловка… вроде все.
Антон влез в сапоги, спустился с крыльца и двинулся к мосткам, в очередной раз поразившись про себя тому, как удивительно они с Инной живут последние два года. От дома до речки пятьдесят метров, вид на воду из окна, тишина оглушительная, интернет нормальный, соседские дома не видны (за деревьями), дорога приличная, до города сорок минут. Купили заброшенный участок, расчистили, построили домик, насеяли газонов и цветов, да и переехали сюда насовсем. Сочетание удаленной работы с рыбалкой в течение дня – не всем так везет.
***
А увидел я, собственно говоря, свой завтрак. Черная блестящая полоса зигзагом струилась в траве рядом с мостками. Это не самое мое любимое блюдо, но… я знал, что произойдет. Я иногда чувствую будущее. Человек уже вышел из дома с удочками, направляясь к мосткам. Он встретится с гадюкой через 20 секунд. А мне надо его оберегать. Это мой участок.
Хватит ли мне 20 секунд? Я сложил крылья и отдался закону всемирного тяготения.
***
Антон преодолел пятьдесят метров, сделал шаг на мостки… и тут быстрая темная тень ветром скользнула по его лицу, и он чуть не свалился в воду от внезапного шума в метре от себя рядом с мостками.
Здоровенная коричневая птица с крючковатым клювом и желтыми глазами шумно хлопала крыльями, подскакивая и снова садясь в траву и дергая головой. В когтях у нее извивалось что-то черное. Антон застыл, как вкопанный, наблюдая невиданное зрелище, потом осторожно положил удочки и крадучись двинулся обратно в дом: он решил сфотографировать удивительную птицу. Он вспомнил, что уже видел ее этим летом, да вроде бы и прошлым, только не столь близко – обычно она плавно парила над речкой и домом, иногда опускаясь почти до крыши.
Но фокус не удался: не успел он вернуться в дом, как танец птицы прекратился и еще через несколько секунд она расправила огромные крылья и улетела куда-то за реку. Антон снова подошел к мосткам и увидел в траве большую черную змею, без головы. Хм, похоже, я помешал этому хищнику подкрепиться. Он решил отложить рыбалку и, вернувшись в дом, устроил там наблюдательный пункт с телеобъективом. Не каждый день залетают во двор такие пернатые. Его терпение было вознаграждено: минут через десять хищник вернулся за добычей и, схватив ее цепкими когтями, снова улетел.
Антон успел поймать несколько хороших кадров. Поиск в интернете по фото дал результат: это коршун.
***
Я снова парил на высоте в километр, наслаждаясь погодой, чудесным видом и чувством исполненного долга. Завтрак, правда, получился не очень, но пища и вообще все материальное — это не главное в жизни. Я усвоил эту истину еще в 90-е, когда был человеком.
Усвоил, правда, не сразу: пока молодой был, все рвался к богатствам да роскоши, благо времена были дикие. Грехов много натворил, прямо скажем, и судьбы, и даже жизни чужие были на моей совести, да только когда Марина моя погибла, решил я соскочить — и смылся в глушь . Вот сюда как раз. С главой сельским договорился, получил участок у речки, да и жил себе по-деревенски. Лет пять пожил спокойно, одиноко, ни с кем не ссорился, соседям помогал, как мог. Увы, за все в жизни приходится платить. Нашли меня дружки мои бывшие, вот и все, до шестидесяти не дожил. Попал я к Оламу, а он говорит, грешил ты много, в человека не могу тебя вселить. По твоему характеру, могу тебя хищником сделать или земным, или небесным, выбирай. Ну я и выбрал небесного. И, надо сказать, не жалею: классно тут в небе.
Уже двадцать пятое лето тут провожу, и все не надоедает, и всегда с Лоей. Моногамным стал в новой жизни. Кто бы мог поверить, ха! Какие-то места тут особенные, и люди хорошие. Может, Олам помогает, не знаю.
Всех людей в деревне уже знаю. А два года назад смотрю, и мой заброшенный участок вдруг преображаться стал: заросли расчистили, газоны, цветочки, домик новый. Люди живут спокойные, добрые. Так что я доволен, что помог человеку сегодня. Гадюка, ты уж прости – пищевая цепочка, знаешь ли, куда от нее деться!
А вон и Лоя летит. Интересно, а как у нее утренняя охота прошла?
Игорь Метальский
Глава Чечни Рамзан Кадыров в последнее время в своих выступлениях много внимания уделяет периоду существования непризнанной Ичкерии в 90-х годах ХХ века. В воскресенье на итоговой пресс-конференции он вновь заявил, что ждёт дома тех из них, кто не запятнал себя преступлениями.
Ичкерийцы на службе у Кадырова
Большинство входящих в личное окружение главы Чечни – сторонники Кадырова, перешедшие в своё время на сторону федеральных властей. Один из самых доверенных людей главы республики – депутат Госдумы Адам Делимханов – был водителем Салмана Радуева, организатора нападения чеченских боевиков в январе 1996 года на Кизляр и Первомайское. Об участии самого Делимханова в этой операции нет данных, тем не менее именно после нее он стал чаще появляться в окружении Радуева. С началом военных действий в Чечне в 1999 году он всё ещё оставался в рядах боевиков, но годом позже появился в команде Рамзана Кадырова, которую тот набирал, будучи начальником охраны у своего отца.
Магомед Даудов, председатель чеченского парламента, также входящий в число самых близких Кадырову людей, начинал свою деятельность командиром группы, подотчётной Шамилю Басаеву. В команду Кадырова он вошёл только в 2002 году.
Магомед Ханбиев, бывший министр обороны Ичкерии, с 2002 года практически не принимал участия в военных действиях, а в 2004-м году официально сдался и вошел в число близких главе Чечни людей.
В целом же на службу в подразделения, сформированные Рамзаном Кадыровым, поступили сотни бывших «рядовых» ичкерийцев.
Ичкерийцы, приехавшие из-за рубежа
В 2007 году в Чечню возвратился Рамзан Ампукаев, покинувший республику ещё до начала военных действий и осевший в Польше. Позже он переехал в Бельгию, где получил статус политического беженца и стал гражданином королевства. Он создал чеченский информационный центр и был долгое время официальным представителем Ичкерии в Польше. Тем не менее его возвращение в Чечню не стало поводом для разочарования соотечественников в Европе – они всегда подозревали его в симпатиях к России.
Более громким возвращением стал приезд бывшего министра здравоохранения кабмина Аслана Масхадова Умара Ханбиева. Его приезд стал добровольно-принудительным. Его причиной Ханбиев называл похищение своего брата неизвестными военными структурами.
За рубежом Ханбиев разоблачал преступления, совершаемые российской армией в Чечне, поэтому его кандидатура рассматривалась как одна из самых желательных для возвращения в Чечню. Его младший брат был специально командирован в Италию для подтверждения гарантий безопасности Ханбиева. В марте 2007 года предложение вернуться домой ему сделал президент РФ Владимир Путин. В 2008 году Ханбиев его принял и вплоть до своей смерти занимался врачебной практикой, не вмешиваясь в политические вопросы республики.
Примерно в это же время, в 2008 году возвращается из Австрии бывший муфтий и экс-председатель шариатского суда периода Ичкерии Бай-Али Тевсиев. Его приезд также стал знаменательным для Кадырова, заставившего его признать, что провозглашение газавата в 1999 году было ошибкой, а Ахмат Кадыров был прав во всём и всегда.
В 2009 году неожиданно для многих возвращается Бухари Бараев, отец Мовсара Бараева, известного по захвату заложников в театральном центре на Дубровке в 2002 году. Бараев входил в окружение радикально настроенного Докки Умарова (лидера чеченских боевиков с 2007 года при оформившем Ичкерию в исламскую террористическую структуру «Имарате Кавказ»). Он считался спецпредставителем «Имарата Кавказ» за рубежом, ничем не занимался и никуда не выезжал, т. к. находился под пристальным вниманием австрийских спецслужб. Бараев нужен был чеченским властям в качестве показательного примера того, что даже радикально настроенные люди меняют своё отношение к происходящему в Чечне.
В этот же период шли многочисленные переговоры и встречи с известным политиком Ичкерии Ахмедом Закаевым. Федеральная власть была готова гарантировать ему безопасность, так как тот был ранен ещё в начале войны в Чечне, а значит, не принимал участия в боевых действиях против российской армии.
Зачем они ему нужны
Активистка Ичкерии, соратница Закаева, долгие годы проживавшая в Германии и называвшая себя представителем кабинета министров Ичкерии, Рубати Мицаева вернулась в Чечню в декабре этого года. В аэропорту ее встречали министр по национальной политике, внешним связям, печати и информации Ахмед Дудаев, депутат местного парламента Магомед Хамбиев и другие представители власти. В тот же вечер ее принимал в своей резиденции глава республики.
В сентябре Мицаева отправила в Чечню двух своих дочерей, одна из которых – Суният – успела даже выиграть в республике конкурс на лучший портрет матери Кадырова и получить первую премию.
Вчерашняя ичкерийка неожиданно начала поносить своих соратников, и этого так и ждали в Грозном. Им нужна была свежая говорящая голова вместо тех бывших ичкерийцев, которые могли только повторять рассказы двадцатилетней давности. Теперь у Мицаевой будет много времени, чтобы рассказать о внутренней кухне ичкерийских политиков: о том, кто, что и с кем не поделил, кого подставил, кто кому должен.
Возвращение «евроичкерийцев» – не сугубо чеченская проблема, считает чеченский политик, президент общественной организации «Ассамблея народов Кавказа» Руслан Кутаев.
«Тот факт, что есть определённые силы, все ещё говорящие об Ичкерии, довлеет над Россией больше, чем над Чечней. Задача Москвы – взрастить новое поколение, которое уже не будет знать об Ичкерии. Кремль озадачил Грозный необходимостью завершить процесс стирания памяти об Ичкерии», – убежден Кутаев.
Ахмед Закаев, чеченские флаги периода Ичкерии, члены парламента Ичкерии, символика тех лет – всё это напоминает им, что с задачей в Москве не справились, рассуждает политолог.
«Поэтому им важно с возвращением ичкерийцев из эмиграции делать вид, что они их очередной раз победили. Они верят в это», – уверен Кутаев.
По его мнению, идея Ичкерии уже не ассоциируется исключительно с именами чеченских политиков времён 90-х годов ХХ века, а стала самостоятельной и не зависящей от личностей: «Поэтому кто бы ни приехал из эмиграции, России придется свыкнуться с мыслью, что проблемы с Ичкерией никуда не денутся».
По мнению руководителя «Ассамблеи чеченцев Европы» Аслана Муртазалиева, Кадырову это необходимо, чтобы оправдать так называемый «путь Ахмат-хаджи», в который они сами уже поверили.
«Они уверены, что ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой. А эти старые и нынешние «ичкерийцы», пришедшие к нему на поклон, нужны, чтобы сглаживать эту ложь», – говорит Муртазалиев.
Муртазалиев уверен: «Кадыров хочет видеть рядом с собой предавших идею Ичкерии, чтобы не выделяться на их фоне. А со стороны настоящих патриотов всё это смотрится как шоу».
***
Возвращение Мицаевой в Чечню совпало с массовыми похищениями родственников критиков Кадырова, блогеров и правозащитников. К примеру, 23–25 декабря в селе Гойты Урус-Мартановского района и Грозном неизвестными людьми в черной форме были задержаны около 40 родственников юриста «Комитета против пыток» Абубакара Янгулбаева по отцовской и материнской линиям. Янгулбаев полагал, что похищения связаны с подозрениями властей Чечни в том, что именно он модерирует канал движения 1ADAT, т. к. именно об этом на встрече с Рамзаном Кадыровым заявила Рубати Мицаева.