Бурятские народные сказки на русском языке для детей.Полный список.
Аржа Боржи-хан и небесная дева Ухин
Бедняк и бохолдой
Богатырь Байкал
Будамшу
Будамшу Даа
Будамшу Даа и поп
Волк-простофиля
Галдан и Баир
Глупый богач
Два барана и лиса
Две сумки
Девица Хонхинур
Девица Шурэлдэхэн
Девочка-луна
Девушка и Месяц
Женщина и Лиса
Зима и лето
Золотой перстень
Как перевелись в Сибири львы
Как собака нашла себе хозяина-друга
Конь и Изюбр
Красный бык
Крестьянин Тархас
Медведь
Меткая стрела
Молодец Гуун Сээжэ, Сын Старика Таряаши
Мэргэн Зорикто
Наказанная жадность
Отчего волки воют
Семьдесят небылиц
Сильный и сметливый
Снег и заяц
Солнечный цветок
Сорока и ее птенцы
Старик Хоредой
Счастье и Горе
Сын бедняка и жестокий хан
Умная невестка
Умный Бадма и глупый лама
Умный Балдан
Хвастливая собачонка
Хитрый кот
Шутник парень
Я и есть хурмаста
Перейти в раздел «Народные сказки»
Бурятские сказки (онтохонууд) — один из богатейших разделов устно-поэтического наследия народа. К ним вполне применимо общепринятое в фольклористике деление на три основных вида — волшебные, о животных, бытовые или новеллистические. Но больше всего зафиксировано бытовых и волшебных сказок.
По своей форме бурятские сказки — произведения в основном прозаические, повествующие о приключениях или богатырских подвигах героев.
Наряду с необычными, чисто «сказочными» явлениями в них рисуются вполне реальные картины, которые могли иметь место и в повседневной жизни народа. Бурятские сказители в своих многочисленных сказках отобразили самые различные стороны материальной и духовной жизни народа, начиная с древнейших времен до настоящего времени.
Выдумка, фантазия подчиняются основной идее сказки, воплощению высоких мыслей, поэтизации героев и их поступков. Сказочный вымысел, волшебство, которые являются основными элементами сюжетостроения, возникают на основе реальной жизни и отражают вполне земные дела, встречавшиеся в повседневном быту.
Отличительной особенностью сказок является то, что их рассказывать могут не только признанные сказители — онтохошины, но и те, кому близко и дорого словесное искусство народа, люди разные по возрасту и роду занятий. Этому способствуют также относительная подвижность жанра сказок и по сравнению с улигерами их небольшой размер.
Богатое и самобытное сказочное творчество бурят давно привлекало путешественников, собирателей и любителей фольклора.
В числе зачинателей собирания и публикации бурятских народных сказок были Ф. Миллер, П.С. Паллас, А. Паршин, М. Кастрен, декабрист Н.А. Бестужев, революционер-демократ А.П. Щапов, ученые Г.Н. Потанин, А.Д. Руднев и др.
Три крупных сборника бурятских сказок, изданные в конце XIX — начале XX в. Восточно-Сибирским отделом Русского Географического общества, связаны с именем бурятского этнографа и фольклориста М.Н. Хангалова. В первые два сборника, составленные им и Н.И. Затопляевым, вошли сказки прибайкальских и забайкальских бурят. По числу сказочных текстов самым большим был третий — «Балаганский сборник» М.Н. Хангалова под редакцией Г.Н. Потанина. В данных сборниках широко представлены волшебные сказки, богатырские, сказки о животных. В связи с тем, что публикации бурятского повествовательного фольклора на языке оригинала в то время еще не осуществлялись, сказочные произведения в этих изданиях давались в русском переводе. Отдельные сказки в этих сборниках представлены в разных вариантах, что является несомненной заслугой издателей.
Впервые публикацию бурятских сказок в оригинале и русском переводе осуществил А.Д. Руднев в книге «Хори-бурятский говор», куда вошли 20 сказок и 3 улигера. Записи А.Д. Руднева характеризуются точностью, при переводе которых ученый сумел максимально сохранить своеобразие бурятской сказки, что существенно повышает ценность этого издания (Руднев. 1913-1914). Тексты сказок были записаны А.Д. Рудневым от 14-летнего мальчика Галана Ниндакова.
Ценный вклад в собирание бурятских сказок внес известный монголовед Ц. Жамцарано. Материалы, собранные ученым в экспедициях 1903, 1906, 1913 гг. по Прибайкалью, раскрыли богатство сказочного и эпического творчества бурят, выявили таких одаренных улигершинов и онтохошинов, как Маншуд Имегенов, Елбон Шалбыков, Лазарь Бардаханов и др.
Следует отметить, что Ц. Жамцарано впервые применил в своей работе академическую транскрипцию бурятских текстов, что позволило более точно фиксировать тексты, сохранять диалектные особенности и исполнительский стиль сказочников.
Однако тексты, записанные и частично опубликованные в дореволюционное время, далеко не полно отражали сказочный репертуар бурят. Собиратели и исследователи устного народного творчества в этих изданиях не всегда давали необходимые сведения об исполнителях, что является важным при записи фольклорных произведений. При переводе сказок больше внимания уделялось их сюжетной линии, содержанию. И все же эти пробелы не умаляют огромного значения таких публикаций в деле популяризации бурятских народных сказок, знакомства широкого круга читателей с образцами сказочного эпоса бурят.
Богатые фонды сказок созданы благодаря усилиям нескольких поколений собирателей, среди которых были учителя, ученые, писатели — К.В. Багинов, Н. Норбоев, Ш. Базаров, Х.Н. Намсараев, А.И. Шадаев, К.А. Хадахнэ, С.П. Балдаев, Г.Д. Санжеев, А.К. Богданов, Н.О. Шаракшинова, И.Н. Мадасон и др.
Среди них особо следует отметить собирательскую и научную деятельность ученого фольклориста, этнографа С.П. Балдаева. В его богатейшем фонде имеется более 110 оригинальных текстов бурятских народных сказок, записанных им в разных районах Бурятии, Иркутской области.
Значительная работа в собирании, публикации и систематизации бурятских сказок была проделана учеными-фольклористами А.И. Улановым, М.П. Хомоновым, Г.О. Туденовым, М.И. Тулохоновым, Н.О. Шаракшиновой, Е.В. Баранниковой, С.С. Бардахановой, Д.А. Бурчиной, В.Ш. Гунгаровым, Б.-Х.Б. Цыбиковой.
В ряду изданных сборников бурятских сказок особую значимость представляет академическое двуязычное издание, включающее 3 тома «Бурятских народных сказок» (1973, 1976, 1981).
В серии «Памятники фольклора народов Сибири и Дальнего Востока» бурятские сказки представлены двумя томами (1993, 2000). В первый том включены волшебные сказки, во второй — сказки о животных и бытовые.
В сказочном репертуаре забайкальских бурят заметное место занимают сюжеты, основные мотивы которых восходят к древнеиндийским и древнемонгольским памятникам «Панчатантра», «Шэдитэ хэгур» (Волшебный мертвец), «Улигэрун далай» (Море притч). Сюжеты индийского происхождения, включенные в письменные памятники, способствовали обновлению и расширению сказочного репертуара, влияли на обогащение стиля бурятских народных сказок. Особенно заметно влияние сказок из «Волшебного мертвеца» на бурятский репертуар. К этому сборнику генетически восходят многочисленные версии сюжета о «знахаре» (Гахай багша), который обладает волшебным свойством находить спрятанные драгоценности. Один из вариантов — «О старике со старухой» — был опубликован еще Н.А. Бестужевым.
Сюжеты сказок «Волшебные гадальные косточки», «Грозный черный амбань» также заимствованы из сборника «Волшебный мертвец». Но они переосмыслены по-новому. Так, если в сказках письменного первоисточника функции доброго советчика выполняет лама Шадургу Арши, то в устных версиях он заменяется традиционным мудрым белоголовым старцем с березовой тростью.
Таким образом, сказки из древнеиндийских и древнемонгольских письменных источников, зафиксированные в основном в районах Бурятии и Читинской области, в процессе устного бытования подверглись существенной трансформации.
Следует отметить, что сказочная традиция бурят, проживающих в Иркутской области, не испытала влияния письменных сборников. Она больше сохранила оригинальные сюжеты, архаические, этиологические сказки, генетически связанные с народными мифологическими воззрениями. Большую популярность в этом регионе обрели богатырские сказки, активное бытование которых в наше время свидетельствует о богатой в прошлом унгинской, эхирит-булагат-ской эпической традиции.
Исследователь сказочного эпоса бурят Е.В. Баранникова отмечала, что «В исторически сложившемся сюжетном репертуаре бурятских волшебных сказок есть произведения на оригинальные, собственно бурятские сюжеты (к ним относится цикл богатырских сказок о баторах и мэргэнах), а также сказки, основой которых стали сюжеты и мотивы, пришедшие из рукописных старомонгольских сборников различного происхождения» (Памятники фольклора… 1993. С. 14).
Главными героями бурятских сказок на оригинальные сюжеты часто выступают обездоленные сироты, невинно гонимые юноши и девушки, которые борются за восстановление справедливости, противостоят чудовищам — шолмосам, мангадхаям, а также ханам, нойонам. Эти сказочные герои чаще всего одерживают победу над противниками благодаря находчивости и бесстрашию в различных видах состязаний.
Популярностью в народе всегда пользовались сказки о таких смекалистых и отважных героях, как старик Хээрхэн, Тенохен, Тээсхэн, о маленьком храбреце Торсогин-хубуне.
К числу излюбленных принадлежат сказочные персонажи, у которых вместо имен прозвища: Найденыш — Олзо хубуун, Бедный Боролзой, Соплячок – Нюпата Нюсхай, Чернявый дурачок — Муу Хара, Дурачок Монто — Муу Монто, Сирота Боро — Yhitoh Боро. Под видом неказистых и жалких персонажей скрываются истинные герои сказки, подлинная сущность которых раскрывается лишь по мере развития сюжета.
Глубокий смысл и оригинальность присущи циклу сказок, повествующих об искусстве сказочников и улигершинов, талантливых певцов и музыкантов. К примеру, сказки «Хурша-парень» (Памятники фольклора… 1993. С. 214) и «Охотник-сказочник» (Памятники фольклора… 1993. С. 218) В первой из них поэтично рассказывается о том, как искусство игры на хуре (музыкальный инструмент) помогло бедному парню победить жизненные невзгоды и благодаря покровительству хозяина тайги Лээхэя обрести счастье. Во второй сказке, наоборот, непочтительное отношение к сказыванию сказок наказывается. В некоторых вариантах этого сюжета хозяин тайги дарует огонь онтохошину, оставшемуся без огня, за его веселые и остроумные сказки.
По представлениям бурят, сказывание сказок и улигеров являлось одним из условий успеха в охотничьем промысле. Известно, что охотники специально брали в тайгу сказителей, которые за исполнение сказок и улигеров наравне с охотниками получали долю добычи. Нередко сами охотники были искусными сказочниками. В сказках повествуется о том, что владыки гор, вершин, тайги щедро одаривают сказочников-охотников, а тех, кто мешает сказыванию сказок, наказывают, оставляя их без добычи.
Среди волшебных сказок имеется цикл, в которых один из родителей выступает в облике зверя. Сказки этого цикла характеризуются тотемическими воззрениями, животные-тотемы представлялись предками-покровителями, от которых зависит не только удачная охота, но и благополучие в жизни.
Персонажи из мира животных в волшебных сказках выполняют также функции мудрых советчиков и дарителей. И чаще всего это животные, спасенные героем от гибели. Так, Бедный Боролзой поочередно выпускает из капканов различных животных, а те в благодарность за спасение снабжают героя волшебным камнем, при помощи которого тот становится не только богатым, но и занимает ханский трон.
Многочисленны древние мотивы об оборотничестве, когда сказочные персонажи легко превращаются в различных зверей и с такой же легкостью снова обретают человеческий облик. Наибольшее распространение имеют сказки о медведе-оборотне.
Идеи тесной связи и общности человека с представителями животного мира находят соответствия в древних повествованиях многих народов.
Для членов родового общества была особенно важна забота о его увеличении и укреплении. Многочисленность рода обеспечивала им спокойную жизнь. Но женитьба, создание семьи было не простым делом: у монгольских племен в эпоху родового общества допускались только экзогамные браки. Поэтому в устойчивом мотиве бурятских сказок о поисках невесты борьба за нее всегда сопряжена с большими трудностями и опасностью, поскольку жениху приходится отправляться за невестой далеко за пределы своих земель. Зачастую борьба за невесту в сказках представлена тремя видами единоборств: национальная борьба (барилдаан), конные скачки (мори урилдаан) и стрельба из лука (сур харбаан). При этом большая роль в благополучном исходе всех трудностей и испытаний, связанных со сватовством и женитьбой, в сказках отводится невесте. Именно ее находчивость и мудрость обеспечивают успех в богатырской поездке ее избранника.
Сказочные героини — искусницы в любом домашнем труде. Умение шить быстро красивую одежду передается традиционной формулой — например, в сказке о девушке Башалай: «…из шелка с ладонь умела сшить десять шуб, а из шелка с подол — двадцать шуб» (…альганай шэнээн торгоор арбан захатые бутээдэг, хормойн шэнээн торгоор хорин захатые бутээдэг) (Памятники фольклора… 1993. С. 109) или «…дочь Усан Далай хана шьет одежду так искусно, что швов не видать» (…Уhан Далай хаани басаган оёдолбой хубсаhа оёжо hyyба) (Бурятские народные сказки… 1976. С. 201).
Особое место в ряду сказочных героинь занимает образ матери, вобравший в себя самые разные представления. Когда сын становится взрослым («руки достают до тороков, а ноги до стремени»), роль матери в его судьбе приобретает особую значимость в сказке. Мать сама изготовляет для сына снаряжение: «мать смастерила из ветки кустарника лук, а из прутьев стрелы» (…эхэн Гуун Сээжэ гэ-жэ хубуундээ харганаар номо, хабшалгаар годли хэжэ угэбэ) (Памятники фольклора… 1993. С. 166). Отправляя сына в дальнюю дорогу, мать снабжает его чудодейственной пищей, утоляющей голод. Лепешки, сушеный творог, приготовленный матерью на своем грудном молоке, обладают волшебной силой. Эта пища не убывает в пути, дает ему силы.
В богатом сказочном фонде бурят имеется также цикл сказок, сюжетом которых является легенда о девушке-лебеде. В одной из ранних публикаций варианта данной легенды, принадлежащей Г.Н. Потанину, отчетливо проступают черты и мотивы, свойственные поэтике сказочного жанра: осложняется сюжетная разработка. В процессе трансформации генеалогической легенды в сказочное повествование сюжет переосмысляется. В этом случае персонажем сказки является не Хоредой из легенды, а чаще всего обездоленный парень или юноша-сирота. Таковы, к примеру, сказки «Молодец и его жена-лебедь» (Памятники фольклора… 1993. С. 45), «Лебедь и Гаруди» (ХВРК ИМБиТ, Инв. 3349). В сказочной трактовке жена-лебедь навсегда принимает облик земной женщины, является хранительницей домашнего очага и заботливой матерью.
В составе бурятских волшебных сказок на оригинальные сюжеты широко представлены произведения, воспевающие подвиги мэргэнов и баторов. Это богатырские сказки о Гэсэре, Алтан Шагае, Харасгай Мэргэне и других героях. Возникновение и формирование таких сказок в определенной мере связано с угасанием улигеров, их жанровой трансформацией. Происходил процесс постепенного перехода части улигерных сюжетов в сказочный жанр. Е.В. Баранникова считает, что богатырские повествования — издавна существующая традиционная разновидность бурятских сказок. У них во многом общий с улигерами арсенал художественно-изобразительных приемов и мотивов. Прежде всего это устойчивые эпические формулы, например зачины, указывающие на отдаленность времени, о котором повествуется в произведении. В некоторых вариантах бурятских сказок говорится, что в те давние времена «Земля была теплая… молочное море с лужицу было, а гора Сумбэр с кочку была, дерево на опушке маленьким было, могучий гуран козленком был» (Газарай гэдхэн… hɵн далайн шалбааг байхада, hɵмбɵр уулын болдог байхада, захын модоной загзар байхада, загал улаан гура-най инзаган байхын сагта hан ха) (Бурятские народные сказки… 1973. С. 409).
Подобно баторам и мэргэнам, в улигерах сказочным героям коня даруют небесные силы. Народная фантазия наделила сказочного коня волшебными крыльями, которые способны поднять его в воздух «ниже облачного неба, выше верхушек деревьев».
Однако сюжетный состав волшебных сказок претерпевал изменения. Бурятские сказки в силу тесной исторической взаимосвязи с другими сибирскими народами, а также с русским народом испытали влияние их сказочных традиций.
В бурятской сказке о Хулмадай Мэргэне центральным мотивом является дежурство сыновей у тела умершего отца. Этот мотив представлен в русских сказках типа «Сивка-Бурка». В отличие от русских сказок, где согласно исконно народному обычаю, тело отца трех братьев погребено в земле, в бурятских сказках нет могилы и погребальных сооружений. И три сына по воле отца должны караулить не его тело, как в бурятских сказках, а могилу. В бурятских волшебных сказках в подобных эпизодах отразились свои древние обычаи народа: забивают коня, переламывают лук и стрелы, принадлежащие умершему, чтобы положить в могилу вместе с их владельцем.
Наряду с чертами, присущими сказкам и других народов, бурятские волшебные сказки имеют свои особенности. Так, из традиционных формул — инициальных, медиальных и финальных — в них представлены только первые две. Финальные формулы в том значении, в каком они употребляются в сказках других народов, у бурят не встречаются. Конец сказки обычно звучит лаконично: «…Зажил счастливо» (…ян бун жаргаба) (Памятники фольклора… 1993. С. 116.); «Зажили они, говорят, спокойной счастливой жизнью» (Амар жаргалаа оложо байhан hyyhau юм hэн гэлсэгшэ) (Памятники фольклора… 1993. С. 106).
Зато инициальные и медиальные формулы отмечены разнообразием и красочностью. Начальные обычно указывают на отдаленность времени действия сказки, рисуя картину «возникновения» земли и ландшафта.
В бурятских волшебных сказках широко используются такие оригинальные жанры фольклора, как благопожелания, пословицы, поговорки, загадки.
Мотивировка выезда героя на поиск невесты обычно передается развернутой формулой: «Из одной головешки костер не разгорится, из одного человека семьи не будет» (Ганса сусал гал болодоггуй, ганса хун хун болодоггуй) (Памятники фольклора… 1993. С. 224.). Сказочно быстрое взросление и мужание героя передается обычно такими словами: «…к утру в шкуре барана не вмещаются, через сутки в шкуре овцы не вмещаются» (…эртээр бэри эрьеын арhанда багтахаяа болино, хоног бэри хонни арканда багтахаяа болино) (Памятники фольклора… 1993. С. 142).
Перед единоборством соперники обговаривают условия борьбы, которые представлены в бурятских сказках в виде стабильных фраз: «Силой больших пальцев померяемся или остриями стрел?» (Эрхэйн эршээр болохомнай гу, али hомоной хурсаар болохомнай гу?) (Памятники фольклора… 1993. С. 214). Отец невесты зачастую спрашивает у жениха: «Чей будешь сын? Куда путь держишь?» (Хэнэй хубуун гээшэбши? Хаа хурхэеэ ябанаш?), на что тот отвечает устойчивым иносказанием: «Сам я ехал дорогой жениха, кушак мой — дорогой свата» (Бэемни хургэни мурɵɵр, бэhэмни худайн мурɵɵр ябана) (Памятники фольклора… 1993. С. 172). Здесь имеется в виду традиционный свадебный обычай бурят, по которому родители жениха и невесты при сватовстве обменивались поясами (кушаками). Финальная формула, выражающая намек на вознаграждение сказочнику, в бурятской сказке практически не встречается. Она является завершением сказочного сюжета.
В целом, основой поэтики традиционных формул волшебной сказки является свойственная бурятскому стихосложению аллитерация и четко выраженный, ритмически организованный характер. Своеобразию сказочной речи способствуют и малые фольклорные жанры: пословицы, поговорки, загадки, которые выполняют определенные функции. Таким образом, художественное совершенство и устойчивость формул позволяют одаренных сказочников свободно переносить их из одной сказки в другую. Волшебные сказки, как и весь классический фольклор, переживают естественный, необратимый процесс угасания. Тем примечательнее, что в наши дни еще встречаются талантливые знатоки и исполнители сказок.
Ко второй группе большого сказочного фонда относятся сказки о животных, в которых «животное является основным объектом или субъектом повествования» (Пропп. 1984. С. 301). В этой разновидности сказок основными действующими персонажами выступают звери, птицы, домашние животные. Однако во многих сюжетах вместе с животными действуют и люди. Но животные играют в этих сюжетах наиболее активную роль, и повествование ведется в основном с их позиций.
По определяющему смыслу повествования, стержневой мотивации и функциональной направленности сказки о животных условно можно разделить на этиологические и аллегорические.
Этиологические сказки, объясняющие происхождение зверей или птиц, особенности отдельных их черт, органически связаны с мифами, к которым генетически восходят многие сказки. Они древнее аллегорических сказок, которые возникли, на наш взгляд, на более позднем этапе развития человеческого общества.
В силу живого бытования фольклора до нас дошли многие архаические сюжеты и мотивы, характеризующие отношение наших далеких предков к миру тайги, интерес к которому был вызван прежде всего главным видом их деятельности — охотой. Поэтому абсолютное большинство этиологических сказок объясняет происхождение диких животных и птиц. В сказках этой группы в своеобразной художественно-поэтической форме дается объяснение, почему у зайца «разорванные» губы, отчего у ласточки раздвоенный хвост, почему комар и пчела жужжат и т.д.
В мифологических сюжетах и этиологических сказках тюрко-монгольских народов немало совпадений в объяснении происхождения тех или иных зверей и птиц, некоторых их особенностей. Например, в архаическом эпосе алтайцев, бурят, тувинцев, калмыков, хакасов сходны в своей основе мотивы, связывающие происхождение медведя с человеком. Мотив превращения человека в животное или, наоборот, животного в человека, связанный с верой древних людей в оборотничество, становится определяющим в некоторых этиологических сказках.
Происхождение сказочных персонажей нередко связывается с мотивом совместной жизни человека и медведя, причем герои, рожденные от такого «брака», обладают огромной, сверхъестественной фантастической силой, что позволяет им вступать в единоборство с очень сильными противниками и побеждать их. В таких сказочных сюжетах, по-видимому, находят выражение тотемистические представления.
В произведениях архаической эпики народов Сибири благородную миссию (похищение огня у хранящих его духов) выполняет ласточка. Она, согласно бурятским сказкам, выкрала огонь у творца-бурхана . «Увидел бурхан ласточку и выстрелил ей вслед. Стрела насквозь пробила ей хвост. Ласточка принесла людям огонь, свила себе гнездо около дымохода в юрте человека. С тех пор ласточки живут вместе с людьми», — говорится в бурятской сказке (Бурятские народные сказки… 1976. С. 387).
Идентичны хакасско-бурятские мифы и сказки о ласточке — спасительнице человека. Пчеле (в некоторых вариантах комару, оводу), 12-головый змей Гаруди (Айна — хак.) велит узнать, чья кровь слаще. Она попробовала, и ей понравилась человеческая кровь. Она спешит сообщить об этом своим повелителям. Но ласточка, чтобы спасти человека, по пути вырывает язык пчеле (комару, оводу), чтобы та не смогла сказать, чья кровь слаще. С тех пор пчела (комар, овод) лишилась дара речи и стала жужжать.
Этиологические мотивы во многих сказках переплетаются с аллегорическими. К примеру, перекликаются сказки, объясняющие, почему у некоторых птиц нет ноздрей: «Мудрый филин» (тув.), «Буксэргэнэ» (бурят.), «Почему у совы нет ноздрей» (калм.). В них наряду со сходными этиологическими моментами совпадают эпизоды, когда мудрые птицы своей находчивостью и остроумными ответами приводят в замешательство птичьего хана и спасают своих сородичей.
Образы животных персонажей героического и сказочного эпоса многослойны. Для животных — тотемов в историческом аспекте характерен постепенный переход от родоначальников, покровителей, помощников человека к сказочным образам любимых зверей и птиц.
Нередко почитаемые животные в преломлении художественной специфики сказок переходят в свою противоположность. Например, медведь, окруженный ранее ореолом почитания в мифологических, сказочных сюжетах, нередко оказывается в роли, явно не соответствующей его прежнему положению в звериной иерархии. Его, как и волка, жестоко обманывают другие животные. В сказках о животных немало эпизодов, в которых медведь, представленный «тугодумом», а волк — «дурнем», попадают в несуразные ситуации. Например, в сказке «Лиса, обманувшая смерть» (Памятники фольклора… 2000. С. 32) медведь с волком становятся жертвами своей же глупости и ограниченности. Лиса хитростью и обманом доводит их до гибели.
Медведь и волк — комические персонажи сказок более позднего периода, имеющих аллегорическое звучание, где они становятся воплощением ограниченности и тупости.
Наиболее активными персонажами сказок о животных являются медведь, волк и лиса. По основным действующим лицам публикуемые бурятские сказки о животных можно условно разделить на следующие группы: 1) о диких животных; 2) о диких и домашних животных; 3) о зверях, птицах и насекомых; 4) о людях и животных.
Особую группу в богатом сказочном наследии составляют контаминированные сказки, где контаминация сюжетов является одной из характерных черт современного бытования сказок всех разновидностей — волшебных, бытовых и о животных. В контаминированных сказочных повествованиях значительное место занимают сюжеты, мотивы, персонажи сказок о животных. Так, например, сюжет сказки о поющем волке встречается у бурят чаще в контаминации с сюжетом бытовой сказки о ловком старике Табхалайхане, что является одной из особенностей его современного бытования. Волк пением выманивает у старика быка, корову, сына, дочь. Это завязка, начало второй части контаминированного повествования — новеллистического сюжета о старике Табхалайхане, который путем обмана и различных уловок разбогател и взял себе двух жен.
В варианте этой же сказки под названием «Арнай» (Бурятские народные сказки… 1981. С. 240) нет мотива о поющем волке. Здесь завязкой служит встреча главного героя сказки, по имени Арнай, с разными людьми, которые спрашивают его имя. Арнай, забывший свое имя, говорит встречному, что, если он называет его имя , то отдаст за это свои золотые сани, затем коня, золотую дугу, золотую шапку. Оставшись ни с чем, герой отправляется в путь, с чего и начинаются его приключения.
Другая контаминированная сказка «Баян Бадма» (Памятники фольклора… 2000. № 28. С. 102) состоит из трех частей, каждая из которых представляет собой самостоятельный сюжет. В первой из них главную роль играет представительница животного мира лиса-сваха, которая обманом и хитростью женит героя на ханской дочери. Во второй части разговор птиц — сороки и вороны — становится завязкой повествования. Третья часть включает в себя сюжет о глупом муже и умной жене.
Следует отметить, что иногда один и тот же мотив прослеживается в разных видах современных бурятских сказок. Однако разработка сюжетов, реализующих идентичные мотивы, определяется художественно-поэтической спецификой каждой из этих разновидностей. Например, мотив добывания волшебного камня присутствует не только в сказке о животных «Мышь, лев и человек» (Памятники фольклора… 2000. № 13. С. 68), но и в волшебной сказке «Бедный Боролзой» (ХВРК ИМБиТ СО РАН, Инв. № 3438). В обеих сказках действуют персонажи из животного мира и человек. Если в первой сказке «Мышь, лев и человек» животные активны с самого начала повествования, то во второй — повествование ведется с позиции главного героя — парня Боролзоя, который в начале спасает медведя, лису, кошку и мышку. Благодарные животные в свою очередь оказывают услугу — добывают волшебный камень. Однако функция волшебного камня предыдущей сказки несколько иная, чем в сказке «Бедный Боролзой».
Добывание его в сказке «Мышь, лев и человек» — одно из средств проверки их дружбы, которая не выдерживает испытания.
В богатом арсенале бурятских сказок немало примеров, свидетельствующих о взаимовлиянии и взаимопроникновении сказочных мотивов, сюжетов, о разных пересечениях персонажей и их функций.
В бурятских сказках о животных используются отдельные художественно-поэтические приемы, характерные для других разновидностей сказок. К примеру, поединок героев волшебных, а иногда и бытовых сказок начинается с выбора испытаний: «Силой плеч или силой пальцев померяемся?» (Ээмын хусээр болохомнай гу али эрхэйн хусээр болохомнай гу?).
В волшебных и бытовых сказках, когда герою дают задание, персонажи нередко прибегают к устойчивому выражению, начинающемуся со слов: «Если ты настоящий мужчина…» (hайн эрэ haa) (Памятники фольклора… 2000. № 16. С. 78).
В сказке «Глупый волк» есть выражение, которое часто употребляется в улигерных и сказочных повествованиях при описании многочисленного скота героя: «Идущие впереди чистую воду пьют, сзади идущие грязь слизывают» (…Урда ябаhан адууниинь уhапай тунгалайе уунад, хожом ябаhан адууниинь шабар шабха долёонод) (Памятники фольклора… 2000. С. 78).
Обращение к конкретным текстам разных видов сказок выявляет как общие черты в их художественно-поэтической системе, так и своеобразные, отличительные.
Сюжетная структура сказок о животных по сравнению с бытовыми и особенно волшебными отличается несомненной простотой. Сказки этой группы строятся в основном на неоднократных повторах. Развитие действия в сказочных сюжетах начинается обычно со встречи животных друг с другом или с человеком. Например, в сказке «Лиса, обманувшая смерть» героиня — лиса встречается с зайцем, затем с волком и медведем, которые впоследствии становятся жертвами ее коварства.
В построении сюжета отдельных сказок о животных, в развитии действия решающую роль играют диалоги. К примеру, в сказке «Смерть лисицы» (Памятники фольклора… 2000. № 3. С. 44) диалоги составляют значительную часть текста.
Большинство бурятских сказок о животных начинается так же, как бытовые и волшебные. Например: «Давным-давно жила одна лисица с двумя козлятами» (Урайнай урайнай унэгэн эзы хоёр эшэгэтэеэ байгаа) (Памятники фольклора… 2000. С. 42); «Давным-давно жил резвый козленок…» (Урай урай тангагархан эшэгэн ябана hэн ха…) (Памятники фольклора… 2000. С. 62).
Наряду с таким лаконичным началом в сказках о животных, также как в богатырских сказках, встречается и более сложный зачин: «Давным-давно по подножию южной горы, по окраинам северной горы, по корням лесных деревьев, меж ветвей и таежной листвы бродила одна лисица» (Урай урай хада урда хадын хормойдо, хойто хадын хамарта, ойн модони орбондо, тайга модони таhалал-да нэгэ унэгэн ябаа ха) (Памятники фольклора… 2000. С. 32).
В этиологических сказках фразы, заключающие объяснение отдельных особенностей тех или иных представителей животного мира, нередко становятся концовкой сказки и они идентичны по своему строению: «С тех пор у зайцев «разорванные» губы» или «С тех пор у ласточки раздвоенный хвост» (Памятники фольклора… 2000. С. 93).
В некоторых бурятских сказках о животных заключительная фраза завершается своеобразной характеристикой, раскрывающей, к примеру, натуру волка: «Теперь ни косточки, ни бедренные кости не буду глотать, не хочу еще умирать, — сказал волк… и стал грызть ту же бедренную кость» (Датин яhашье, сэмгэшье урэбтихэбэйб, уигɵɵ ухэхэ дурамни убэй, — гээд тэрэ сэмгэеэ шоно хэрэжэ ороhыма ха) (Памятники фольклора… 2000. С. 60).
Одной из характерных особенностей разговорного бурятского языка является активное употребление парных слов, что находит выражение и в текстах сказок о животных. Например: «Если съесть с водой-снегом, говоря, не почувствовать вкуса-смака, сказал жеребенок волку» (Уhа саhатайгаар холижо эдихэдэ амта шэмтэгуй байдаг гэлсэгжэ); «Птицы-пернатые не стали освобождать из сетей жадного-ненасытного паука» (Шубуу шонхорнууд хумхай харуу абаахайе гульмэ сооhонъ абаабэй) (Памятники фольклора… 2000. С. 78, 88).
В общем бурятском сказочном фонде по количеству сюжетов доминирующее место занимают бытовые или новеллистические сказки. Исследователь бурятских бытовых сказок Б.-Х. Цыбикова отмечает, что «Бурятскую бытовую сказку от других сказочных разновидностей (сказок о животных и волшебных) отличает определенный тематический диапазон изображения действительности, выражающийся в ее сюжетном составе: система образов и персонажей, специфический набор художественно-изобразительных средств» (Цыбикова. 1993. С. 12).
Композиция бурятских бытовых сказок представляет собой определенную последовательность в строении сюжета. В этом отношении бытовые сказки несколько отличаются от волшебных своей лаконичностью, краткостью, динамизмом развития действия. В экспозиции и завязке сказочного сюжета наглядно проявляется бытовой колорит, создаваемый введением специфических для данного народа национальных черт и особенностей. Время в сказочных повествованиях мыслится неопределенное — давнее. В отличие от улигера, бытовая сказка оперирует в основном кратким обозначением: было давно.
Бурятские сказки с бытовым содержанием отличаются глубиной идейной и философской мысли, заключенной в них. Темой, материалом бытовых сюжетов являются ситуации из повседневного быта людей, их взаимоотношения в различных проявлениях.
По сравнению со сказками о животных и волшебными бурятские бытовые сказки являются более поздними по происхождению. Формирование этих сказок, как самостоятельного жанра связано с периодом классового расслоения общества. Именно это и обусловило отличительные особенности бытовых сказок — острое социальное содержание, ярко выраженная сатирическая направленность, тесная связь с жизненными реалиями. Каков бы ни был сказочный сюжет, его персонажи живут и действуют, борются и побеждают во вполне реальных жизненных ситуациях.
В составе бытовых сказок можно выделить отдельные тематические группы: сказки, направленные против злых ханов, нойонов, тайшей, богачей, лам. Однако такая группировка условная, в связи с тем, что часто в одной и той же сказке одновременно присутствуют ханы, нойоны, богачи, ламы. В сатирических сказках они показаны как враждебные представители правящих классов. Им противостоят герои из неимущих слоев народа.
Бурятские бытовые сказки по основным персонажам, с учетом конкретных мотивов, сюжетов, их вариантов условно подразделяются на ряд сюжетно-тематических групп. Можно выделить следующие типы сюжетов: о мудрецах (56 вариантов), представляющие обширный сюжетный комплекс, состоящий из нескольких подтипов — а) о трех умных братьях (11 вариантов), б) мудром старике, находчивом, умном мальчике (17 вариантов), в) мудрой девушке (21 вариант); о проделках хитрецов (40 вариантов); ловком воре (25 вариантов); глупцах (26 вариантов); рассказчиках небылиц — «70 небылиц» (20 вариантов); сказки-миниатюры; промежуточные сюжеты.
Одной из жанровых особенностей бытовых сказок является своеобразие использования в них мотивов волшебства и фантастики, выполняющих в бытовых сказках иную функцию, чем в волшебных. Если природа волшебных сказок целиком связана с чудесами, фантастическими действиями героев, то в бытовых сказках чудеса и волшебство практически используются в качестве приема для обмана глупых и жадных сыновей богачей, незадачливых шаманов и других социальных противников героя.
Вместе с тем наряду с реальными образами людей в бытовых сказках присутствуют символические образы Счастья и Несчастья (Памятники фольклора… 2000. С. 256), используются магические слова и выражения, например, няалд-няалд (от глагола — няахя-«приклеивать»), бор-бор, с помощью которых бедняк в сказке наказывает своего обидчика — богатого хозяина вместе с его слугами. В конечном итоге бедняк добивается жизненного благополучия.
Одним из наиболее часто используемых в бытовых сказках художественных приемов является диалог, в ходе которого убедительно раскрываются недюжинные ум и находчивость положительных героев. Основой сюжета являются состязание в мудрости, словесный турнир персонажей. Здесь определяющее значение придается не поступкам героев, а показу умения дать достойный ответ, заключающий мудрость, красноречие, острословие. Например, в сюжете сказки «Умный кучер» (Памятники фольклора… 2000. С. 162) диалог персонажей построен на одних пословицах. Самобытные сказки бурят, построенные исключительно на игре слов, выявляющие лаконичность, меткость языка положительного персонажа, не имеют аналогов в сказочных вариантах других этносов. Язык сказок, выразительный и емкий, красочно и точно передает стремительность и ловкость героев, с какими они действуют в сложных и безвыходных ситуациях.
Изобретательность и находчивость героев — представителей народа не знают предела. Кажется, для них нет ничего невозможного. Самые трудные задачи они решают хитроумно и ловко, а на все замысловатые вопросы своих противников — ханов, богачей и их приближенных — дают неопровержимые ответы, ставя их этим в не только смешное, но и глупое положение.
Следует отметить такую особенность бурятских бытовых сказок: в самих их названиях определяется классовая принадлежность основных персонажей: «Батрак», «Бедняк», «Тайша и бедняк», «Крестьянин Тархас». В сказке «Молчун» на классовую принадлежность указывают уже первые ее фразы: «Жили очень бедные муж и жена. Скота у них не было, охотились на ласок — этим и кормились» (Узэлэй угытэй, мал гэжэ угы, охотноо алажа эдеэд лэ ябадаг нэгэ убгэ hамган хоёр байгаа) (Памятники фольклора… 2000. С. 258). А в другой сказке говорится так о бедственном положении героя: «Не было у него ни собаки, которая бы лаяла, ни скота, который бы по земле бродил» (Ган гэхэ нохой убэй, газар гэшхэхэ адуу убэй) (Памятники фольклора… 2000. С. 196). Эта фраза является традиционной эпической формулой, которая часто используется в сказках с разнообразными сюжетами, она всегда выполняет одну и ту же функцию, определяя социальное положение сказочных персонажей.
В составе бытовых имеются сказки, обличающие людские пороки: жадность, лень, глупость, болтливость и другие. Сходство реальных исторических условий, территориальная общность бурят с русским населением Сибири и их близкие контакты, общая идейная направленность антипоповских и антилам-ских сказок обусловили наличие в репертуаре бурятских бытовых сказок текстов, близких по содержанию к широко известной русской сказке «Беспечальный монастырь».
Популярными и любимыми героями бытовых сказок являются Будамшу, Балан Сэнгэ, Балдан Сэнгэ. Главный герой сказки «Будамшуу Даа» представлен веселым и озорным, ловким и находчивым пареньком. Будамшу удается ловко и остроумно выставить святейшего Богдо ламу на посмешище перед простым народом: он сумел заставить Богдо ламу не только лаять по-собачьи, но и съесть вместо лекарства помет. В сказке намеренно создаются самые сложные и запутанные ситуации, для того чтобы показать, какие неожиданные и остроумные решения придумывает Будамшу и как ловко он одерживает победу над своими противниками.
Особо следует выделить в бытовых сказках женские образы. Это широко известные Золотые Ножницы — Алтан Хайша, Золотой Наперсток — Алтан Хурабша, мудрая Уен из сказки «Старик Уенэхэн и его мудрая дочь Уен», Шурэл-дэхэн из сказки «Девушка Шурэлдэхэн», красавица Гунжэ Ногон из сказки «Уран Тангарик» (Памятники фольклора… 2000. С. 96, 128, 198) и др. Воспевая достоинства героинь, в сказках отмечаются и такие их качества, как деятельность и активность. Например, девушка Шурэлдэхэн выступает первооткрывательницей злаковых культур и снабжает бедняка зернами риса и проса. И таких сюжетов достаточно много.
В сюжетной системе бытовых сказок бурят в контексте со сказками других народов имеются оригинальные, специфически национальные сюжеты, не имеющие аналогичных вариантов в международном сказочном фонде. «В бурятском материале «международные» сказочные сюжеты приобретают специфическую, национальную интерпретацию, обусловленную своеобразием исторической жизни бурятского народа, его быта, нравов, художественных традиций» (Цыбикова. 1993. С. 99).
Ценность бурятских народных сказок непреходяща. И заключена она в том, что они выражают идеалы мирной жизни, взаимопонимания между людьми, их единство в борьбе со злом и несправедливостью, глубокую веру в победу добра.
Перейти в раздел «Народные сказки»
45 сказок
Алтан-Хайша — Золотые Ножницы
Давным-давно жил мудрый хан. У этого хана был один-единственный наследник-сын. Глядя, как подрастает сын, часто задумывался хан: «У моего единственного сына сердце доброе, но умом он не вышел. Что будет с ним, когда я состарюсь и умру? Надо найти ему умную, толковую жену, такую, чтобы сумела его на правильный путь наставить, вовремя совет хороший…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 12 мин.)
Ангарские бусы
Кто в глубокую старину считался самым славным и могучим богатырем, которого все боялись, но и почитали? Седой Байкал, грозный великан. А славился он еще и несметными, бесценными богатствами, которые стекались к нему со всех сторон от покоренных им и обложенных данью — ясаком — окрестных богатырей. Насчитывалось их более трехсот. Собирал ясак…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 7 мин.)
Аржа Боржи-хан и небесная дева Ухин
Один человек отправил сына на военную службу. Прошли годы. Вернулся со службы сын, но не один. Перед отцом стояли два похожих друг на друга как две капли воды парня. Оба наперебой кричали старику — я твой сын! — Нет, я твой сын! И как не приглядывался к ним старик, не мог признать, кто же настоящий сын, а кто выдаёт себя за него. Взял…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 3 мин.)
Батрак
У богача был работник. Однажды весной он в лесу рубил дрова. С восточной стороны прилетела кукушка и села на дерево. Вторая кукушка прилетела с южной стороны и подсела к первой. Подлетела к ним третья с западной стороны. Сели они рядышком и стали куковать, да так куковали, что лес дрожал. Кукушка с восточной стороны куковала о том, что в…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 4 мин.)
Бедняк и бохолдой
В давнее, давнее время жил один бедный старик. У этого старика был единственный сын. Перед смертью старик наказал сыну не переходить на другую сторону юго-западной горы. Много лет прошло с тех пор. Однажды охотился парень, перевалил он ту гору и оказался на другой стороне. Смотрит — стоит там маленький шалаш. Вошёл в него парень, а там на столе…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 2 мин.)
Богатырь Байкал
В старые времена могучий Байкал был весёлым и добрым. Крепко любил он свою единственную дочь Ангару. Красивее её не было на земле. Днём она светла — светлее неба, ночью темна — темнее тучи. И кто бы ни ехал мимо Ангары, все любовались ею, все славили её. Даже перелётные птицы гуси, лебеди, журавли спускались низко, но на воду садились редко. Они…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 2 мин.)
Будамшу
Жил парень по имени Будамшу. Однажды он поспорил с попами. Как-то воткнул он в землю палку перед домом богача и сидит себе. Вышел богач из дома и спрашивает его: — Что ты тут делаешь? — Меня зовут Накорми до отвала. В эту нору забежала рыжая лиса. Вот и закрыл я её. Ты покарауль здесь. Я зайду к вам, попью водички, а эта лиса пусть будет…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 1 мин.)
Будамшу Даа
Шестнадцатилетний Будамшу Даа поспорил, что сумеет заставить самого богдо (святейший) приподняться и поздороваться с ним при всём народе. Приготовил он тюфяк и отправился к богдо. Много друзей представляются святейшему. Сидит богдо на своём сиденье и принимает народ. Шестнадцатилетний Будамшу Даа взял тюфяк и заходит к богдо. — Прошу вас…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 4 мин.)
Будамшу Даа и поп
Как-то шёл Будамшу Даа по селению и услышал, что власти издали указ. Будамшу Даа спросил: — Что за указ вышел? — Когда умирал бурят, мы хоронили его с бурятскими ламами, вещи и богатство умерших оставались у бурят. Теперь после принятия нами русского подданства мы должны хоронить умерших с русскими ламами — попами. Посмотрел Будамшу Даа…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 3 мин.)
Будэнэ и журавль
Однажды собрались птицы, чтобы избрать себе царя. Почти все собрались, и лишь одна будэнэ (маленькая птичка) опоздала. Пора бы и выбирать царя, но будэнэ нет. Решили ждать ее три дня. В старину у птиц было такое правило: царя нельзя избрать, если не хватает согласия хотя бы одной самой маленькой птички. Рассердился журавль — уж очень…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 2 мин.)
Волк-простофиля
Однажды голодный волк в поисках пищи брёл по дороге и, увидев пасущуюся на лугу лошадь, сказал ей: — Лошадь, я тебя съем. — Ну что ж, ешь, — сказала лошадь. — Только прежде прочти, что у меня на копыте написано. Стал волк рассматривать, что написано у лошади на копыте. А лошадь как лягнёт его копытом по голове — так наш волк по траве и…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 3 мин.)
Волшебные рога Огайло
В одном бурятском улусе Подлеморья жили два брата-близнеца Гамбо и Бадма. С ними находилась и мать Аюна. И пятистенная юрта внутри вся была украшена рогами сохатых, козерогов и северных оленей. Гамбо славился как самый искусный, смелый и выносливый охотник, а вот Бадма с детских лет лежал на шкурах без движения, болел какой-то неведомой болезнью…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 9 мин.)
Галдан и Баир
В давние времена жили два брата. Они были молоды и не знали жизни. Один был кроткий тихоня, хотел жить советами людей и понемножку стать богатым. Он был старший и звали его Галдан. Младший был решителен, но неслух. Он хотел жить своим умом, и, если придётся, жить богато, если не придётся, жить так, чтобы его все почитали. Звали его…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 4 мин.)
Глупый богач
Давным-давно одна бедная семья имела быка. Как-то в лесу напали на него семь волков. Бык, защищаясь, пятился, пятился и дошёл таким образом до сарая, что стоял недалеко. И тут случилось так, что он задними ногами открыл дверь и оказался в сарае. Жадные волки — за ним. Во время страшной борьбы быка против семерых волков кто-то из них толкнул дверь…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 2 мин.)
Два барана и лиса
Повздорили однажды два барана и начали бодаться. Увидела их пробегавшая мимо лиса, остановилась. «Если эти двое не успокоятся, то поубивают друг друга. А значит, будет мне мясо на обед.» , — подумала лиса и присела на обочине дороги. Сидит, ждет. Долго ждала, наконец не вытерпела. «Сбегаю, — думает, — посмотрю, что они там не поделили»…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 1 мин.)
Две сумки
Давным-давно в привольной степи жил бедный человек. Однажды сговорился он с одним богачом за четверть десятины хлеба обработать его землю. Стал он работать на этого богача, работал до глубокой осени. Когда же подошло время жатвы, выпал большой иней и заморозил долю хлеба бедного человека. Оказалось, что бедный человек проработал даром весь…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 6 мин.)
Девица Хонхинур
В глубокой долине, изрытой кочкарником, на берегу Золотого озера жила в незапамятные времена девица Хонхинур. И было у нее двадцать семь любимых погремушек. Пришла однажды к девице хитрая лисица и говорит: — Позвали меня на свадьбу к Хартаган-хану, а у меня, несчастной, даже погремушек нет. Не дашь ли мне двадцать семь своих, добрая…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 3 мин.)
Дурачок
Жили-были старик со старухой. Было, сказывают, у них три сына. Старший и средний умом и осанкой взяли, а младший ничем не взял. За дурачка его и принимали. Потому и мясом его не кормили. Сольют, бывало, ему пустой отвар из-под мяса, а он и тем сыт. Случилась напасть в том краю. Завелся в лесах медведь-людоед. То бабу с ребенком утащит, то…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 3 мин.)
Дятел-труженик
Слетелись птицы со всей тайги и стали ругать дятла. Кукушка пуще всех сердится: — Покою от тебя нет, дятел, — стучишь, стучишь! — Голова болит от твоего стука, — жалуется кедровка. — Бездельники, у вас готовая еда: мухи, комары, козявки, ягоды, древесные почки, орехи. А мне надо дерево долбить, жуков под корою выискивать. Всех вас спасаю…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 1 мин.)
Жена Хордея
Жил когда-то вблизи Саянских гор бедняк Хордей. Он пас у одного богача скот. Хозяин был очень скуп. Когда минул год, он заплатил Хордею за его верную службу всего три монетки. Хордей обиделся и решил искать счастья в другом месте. Долго скитался он среди дремучей тайги, диких гор и обширных степей, пока, наконец, не попал на берег Байкала…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 7 мин.)
Заяц
В давно-давние времена заяц всех боялся: летающих по небу птиц, ходящих по земле зверей, даже перед серыми мышами дрожал в страхе. Заплакал с горя заяц. — Нет на свете зверя пугливее меня. Пойду утоплюсь в быстрой реке или сгорю в огне… Побежал заяц умирать. Выскочил из кустов, слышит, кто-то испугался его и бросился в сторону. Зашумели…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 1 мин.)
Зима и лето
Говорят, жирный конь считается хорошим, а богатый человек — мудрым… Не помню, кто придумал эту пословицу. И отец мой не помнит. И отец моего отца не помнит. И дед моего деда, сказывают, не помнил. Одно ясно — пословицу эту придумали богачи ноёны. Дескать, смотрите, мы потому и богаты, что родимся умными, а бедняки пастухи глупы от рождения, потому…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 3 мин.)
Змея и муравьи
В траве подле озера высиживала утка птенцов. Подползла змея, обвила гнездо и хотела укусить утку. Утка взмахнула крыльями, вылетела из гнезда и села на воду. Змея поплыла за ней. Утка опять взлетела, покружилась над озером, села на прибрежный камень и в страхе оглянулась. Увидел ее муравей. — Что с тобой? Ты такая перепуганная! —…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 1 мин.)
Как пастух Тархас проучил хана-бездельника
Однажды, позевывая от нечего делать, узколобый и широкозадый хан Олзой оповестил своих подданных: — Кто соврет так, чтобы я не поверил, — тому чайную чашку золота! Первый пожаловал придворный пекарь Маласхай: — Великий, у моего деда есть длинный шест. По ночам мой баабай (дедушка) размешивает этим шестом звезды на небе, как я в пекарне…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 2 мин.)
Как перевелись барсы в Сибири
Давным-давно жил да был старый-престарый старичок, и был у него такой же старый конь Савраска, по прозванью Губошлеп. Очень любил старик своего Савраску и вот однажды купил ему новые хорошие подковы. Обрадовался Савраска; глядит не наглядится на свой наряд, не утерпел и побежал показать себя соседям. Идет и губами шлепает, а все…
Автор: Бурятские сказки
(Время чтения: 3 мин.)
Буряты — один из российских народов, также проживают в Монголии и Китае. Буряты разговаривают на бурятском языке, относящемуся к монгольской группе языковой семьи алтайцев. Также, стоит отметить, что бурятский язык состоит из пятнадцати диалектов, многие довольно сильно различаются. Бурятский традиционный фольклор состоит из различных мифов, шаманских заклятий, легенд, сказок, пословиц, рассказов и загадок. Сказки трёхсоставные — три сына, три загадки и т. д. Сюжет бурятских сказок с градацией: практически каждый противник всегда сильнее прежнего, каждая загадка труднее предыдущей.
Ее совершили настоятель местного храма апостолов Петра и Павла иерей Анатолий Дакич, руководитель миссионерского отдела Улан-Удэнской и Бурятской епархии иерей Виталий Никитин и помощник руководителя отдела, клирик Свято-Вознесенского храма г. Улан-Удэ иерей Давид Лупсанов, который возглавил богослужение.
Буряты — религиозный народ
Совместная молитва объединила верующих из столицы республики и районного центра, православных и буддистов, всех, кому дорого слово Божие. Благодаря усилиям священников молящиеся в этот день могли с распечатками перевода литургии проследить за ее ходом, вникнуть в богослужебный текст и услышать на родном языке прославление Христа.
Как отметил отец Анатолий, в Джидинском районе люди разных национальностей и веры издревле жили в согласии и мире. Готовя этот материал, и я убедилась в этом. Приведу один только исторический факт. Оказывается, в 1786 году на правом берегу реки Джиды, в маленькой деревеньке Баян, заложили первый камень под строительство Баян-Хосунской Николаевской церкви. Возводили ее очень долго, испытывая большие трудности с доставкой стройматериалов. Все миряне помогали чем могли. И огромную помощь оказали ламы Гэгэтуйского и Дырестуйского дацанов. Старики говорили, что Гэгэтуйский дацан выделил не только подводы для доставки лесоматериала, но и часть подготовленного для своих нужд леса.
— Буряты — очень религиозный народ, — рассказал батюшка. — У них есть чему поучиться. Это, прежде всего, следование традициям, почитание старших, помощь друг другу. Бурятские семьи практически все многодетные. Пять, семь, восемь детей имеют. С уважением относятся к православной вере. Одна женщина, буддистка, часто приезжает из улуса в наш храм молиться Богородице. И я как-то спросил: «Ну и как, помогает вам?». «Всегда!» — было в ответ.
Матушка Галина, супруга о. Анатолия, тоже бурятка. Ее мама, братья и сестры также исповедуют православную веру. Прослужив уже несколько лет в Петропавловском храме, окормляя все приходы района, батюшка с большой христианской любовью рассказал нам о своих духовных чадах, о местных жителях. Все эти дни, которые мы, гости из Улан-Удэ, провели здесь, были напитаны особым расположением духа, молитвенной тишиной, глубоким отношением ко всем событиям.
Чудотворная икона
Отец Анатолий смог организовать общинную жизнь в соответствии с церковным укладом, где каждый может подвизаться в вере. Даже внутренняя обстановка храма апостолов Петра и Павла располагает к этому. Церковь построили в 2007 году, она относительно новая, но, как уверен настоятель прихода, нужно возрождать старые традиции. Одна из них — жертвовать святыни храму. В старину верующие христиане отдавали родовые, семейные иконы, церковную утварь приходам в знак благодарности Богу.
— Иконы у нас необычные, других таких вы точно нигде в мире не встретите, — рассказал батюшка. — Вот храмовая икона, наших покровителей Петра и Павла. Это копия святого преподобного Андрея Рублёва, сделана из драгоценных пород дерева — карагача, ведра, березы. Пока икона пишется, перед ней молятся, изучают жития святых, вкладывают в свой труд душу. Иконописцы, резчики — люди верующие, поэтому иконы живые, намоленные.
Очень красивые киоты к иконам изготовил мастер из Гусиноозёрска Валерий Соловьёв. Обычно каждый представляет собой своего рода эксклюзив, но по просьбе отца Анатолия киоты получились одинаковые, выдержанные в едином стиле.
У каждой иконы — своя история. К примеру, угодника Николая Можайского подарил владыка Савватий будучи митрополитом Улан-Удэнской и Бурятской епархии. Икона Ксении Петербургской прибыла из Санкт-Петербурга.
Совершенно удивительная история связана с иконой Божьей Матери «Одигитрия». Житель села Булык решил сделать подарок матери — табуретку. Залез на чердак дома и обнаружил черную прямоугольную доску. Хотел вырезать из нее квадрат и перед этим окунул в ведро воды, чтобы помыть. И в воде проявился лик Богородицы. Достал — опять черная. Положили икону в сервант, а со временем она сама проявилась. И тогда принесли ее в храм.
Крест-голгофа здесь тоже старинный, дореволюционный. Лежал в местном сарае, когда-то ставили на нем свечи, залили воском. Когда храм строился, передали его сюда. Есть в Петропавловской церкви мощи св. Феофана Затворника, Варлаама Чикойского и других столпов православной веры. Им молятся, прося заступления, помощи в самых разных жизненных обстоятельствах.
Прикоснуться к благодати
Божественная литургия пришлась на день Попразднества Воздвижения Креста. По ее окончании к собравшимся обратился с проповедью иерей Виталий Никитин:
— Сегодня мы вспоминаем страдания Христа на Кресте. Господь с самого начала готовил своих учеников к тому, что пострадает на Кресте. Апостолы, слушая Христа, не до конца понимали, о чем Он говорит. Ведь все почитали Христа, видела чудеса, слушали его. Как могут его распять? Почему Господь добровольно взошел на Голгофу, хотя мог избежать крестных страданий?
Отец Виталий объяснил верующим смысл жертвенной смерти на Кресте, через которую Христос искупил первородный грех человечества и открыл ему врата в рай. Каждый человек несет свой крест. Что это значит? По его словам, это значит достойно переносить скорби, не ропща, а во всем полагаясь на Бога. Только так можно спасти свою душу. Крест — это Божий дар, путь в Царство Небесное.
Слова батюшки нашли отклик в сердце каждого, кто принял участие в богослужении. Конечно, литургия на двух языках только-только начинает звучать в храмах республики. Еще отцу Давиду Лупсанову, певчим Дмитрию Баталову и Елене Рысевой порой сложно словами на бурятском попасть в мелодию церковных песнопений, но опыт обязательно придет. Самое главное — начало положено, есть в епархии священник-бурят и его сподвижники.
После молитвенного общения все, кто пришел в храм, разделили праздничную трапезу. Торжественность службы, ее миссионерский смысл очень просто выразила одна местная жительница: «Все слова на бурятском языке мне были понятны. Мы очень рады, что побывали на литургии. Я почувствовала такой покой на сердце».
Да, это и есть благодать. Сможем ли мы ее сохранить, зависит от нас самих, считают верующие.
Автор: Светлана ДОНИРОВА
Фото: Предоставлено иереем Виталием Никитиным
В 2021 году исполняется 100 лет газете «Буряад үнэн». О ее истории, юбилейных мероприятиях и сегодняшнем дне Издательского дома – интервью с исполняющим обязанности директора-главного редактора ИД «Буряад үнэн» Даши-Доржо Болотовым.
— 21 декабря стартовал юбилейный год для газеты «Буряад үнэн»…
— Да. 21 декабря 1921 года в Чите был издан первый номер нашей газеты под названием «Шэнэ байдал» (Новая жизнь). Оказалось, прямых документов о правопреемственности «Шэнэ байдал» и «Буряад-Монголын үнэн» (название с 1923 года, когда редакция газеты перекочевала в Улан-Удэ) нет.
По результатам запросов в Государственные архивы Бурятии и Забайкальского края были найдены несколько документов, в частности, протокол заседания Автономного управления Бурят-Монгольской области ДВР с решением об учреждении газеты. На основе этих фактов и ряда других исследовательских материалов сотрудники ИМБиТ СО РАН сделали экспертное заключение, что «Буряад үнэн» действительно является правопреемницей газеты «Шэнэ байдал».
— Какие мероприятия будут приурочены к юбилею?
— Работает организационный комитет по празднованию 100-летия «Буряад үнэн». На днях проведено очередное заседание оргкомитета под председательством Баира Дашиевича Цыренова — руководителя Администрации Главы и Правительства республики, где представлен рабочий вариант плана юбилейных мероприятий. Кроме нас свои предложения внесли министерства и ведомства. Мы же среди десятка значимых мероприятий предлагаем издать собрание сочинений авторов, которые в разные годы работали в газете «Буряад үнэн». Список авторов впечатляет — журналисты и редакторы нашей газеты одновременно являются цветом бурятской литературы и поэзии. Среди предложений и альбом уникальных фотографий из нашего архива, и научно-популярный фильм о газете и судьбе бурятского языка. Хочется организовать форум национальных СМИ России. Окончательный план будет утвержден при согласовании с депутатами Народного Хурала, а для наших читателей мы готовим совместные проекты в течение года и охотно рассмотрим ваши идеи.
— Место и роль журналистики на бурятском языке активно обсуждается общественностью. Какие у вас прогнозы?
— Разговоры о том, что у средств массовой информации на бурятском языке незавидное будущее, периодически ведутся в соцсетях. Действительно, информационное и политическое значение печатной прессы падает, тиражи сокращаются, реклама перетекает в другие медиа.
Но у нас немного другое видение будущего нашей газеты. Тем более активное обсуждение судьбы родного языка широкой общественностью как раз-таки демонстрирует положительный градус ситуации. Даже итоги недавно проведенного нами конкурса «Минии нютаг» доказывают, что рано говорить о катастрофе. Ведь его участники, а их больше семидесяти, в большинстве своем не имеющие специальной подготовки и журналистского опыта, продемонстрировали очень высокий уровень владения письменным языком. Среди них 15 % — дети школьного возраста.
В целом, конечно, ситуация требует серьезного внимания. Учитывая, что в республике нет действующего ресурса подготовки журналистов для СМИ на бурятском языке, все же эта тема требует обсуждения. Радует то, что внимание теме с каждым годом уделяется больше. Создание телеканала на бурятском языке уже дает серьезный импульс в нашей среде.
В июне этого года мы создали самостоятельную версию сайта на бурятском языке — пока единственный ресурс в республике на бурятском языке, который ежедневно работает в формате новостей.
Мы постоянно работаем над созданием уникального контента. Кроме привычного бумажного формата газеты необходимо стремительно двигаться в сторону цифрового формата (интернет, мобильные и ТВ-версии) — творческий синтез печати и «цифры». Поэтому контент должен создаваться не только для газет, журналов, но и для видеохостингов, социальных сетей, мессенджеров, чтобы предоставить своей аудитории любую альтернативу получения информации на любой платформе. Работа с современными форматами позволит удержать аудиторию, нарастить новую.
— Какие необходимы условия для развития «Буряад үнэн», и в чем вы видите точки роста?
— На современном этапе есть и сильные, и слабые стороны. К числу безусловных преимуществ относятся уже сложившийся, узнаваемый бренд, государственная поддержка и уникальная информационная ниша газеты и сайта «Буряад үнэн». Необходимо, наверное, напомнить, что ИД «Буряад үнэн» — это шесть изданий на русском и бурятском языках. Газеты «Бурятия» и «Буряад үнэн», одноименное информационное агентство на двух языках и журналы «Байгал» и «Байкал». Частенько приходится разъяснять, что это не только одна газета. Поскольку «Буряад үнэн» относится к числу базовых институтов бурятского языка, умелое использование этого преимущества на фоне дефицита прессы на бурятском языке может стать нашим определяющим фактором развития.
Мы же свою задачу понимаем в энергичном продвижении бренда. В июле наши издания появились в продаже в торговых центрах «Абсолют» и «Барис». Спасибо им за поддержку.
— Потенциал Издательского дома «Буряад үнэн» — в чем или в ком?
— В команде, в идеях, в традициях, в сохранении богатства нашего языка и, главным образом, в его развитии. Собрать под брендом Издательского дома самых ярких носителей языка и вместе решать задачи, серьезные задачи. Тогда и читатели мгновенно оценят живую энергию родного языка.
— Вы сейчас исполняете обязанности директора-главного редактора ИД «Буряад үнэн». Как давно в журналистике?
— К языку у меня тяга с детства. Ещё в классе пятом я пробовал сочинять стихи. Что-то, видимо, получалось. Учительница, во всяком случае, хвалила. Отнесла несколько моих работ в редакцию газеты «Толон» — и их напечатали! И даже отправили гонорар почтовым переводом.
Позже у меня выбор встал между химией и литературой. Но все же я поступил на факультет бурятской филологии Бурятского госуниверситета. Хотя профессор из Новосибирска по результатам областной олимпиады вручил мне именную рекомендацию для поступления на химфак без конкурса.
В 2001 году на третьем курсе я впервые пришел в «Буряад үнэн». Через год уже работал корреспондентом по договору, а после окончания университета стал штатным журналистом. За прошедшие 20 лет большую часть работал на телевидении — сначала на ГТРК «Бурятия», корреспондентом и ведущим новостей, затем на «Ариг Ус» редактором и ведущим проекта «Мүнгэн сэргэ».
За эти годы я принял участие в качестве редактора, ведущего, организатора в творческих проектах и республиканского, и международного уровней. Пришлось поработать с коллегами и в Монголии, и во Внутренней Монголии Китая. Каждый новый проект — это колоссальный опыт и, как правило, новые идеи и планы.
Возвращение в «Буряад үнэн» — для меня отдельный этап и серьезная ответственность. Возможно, это судьба, поскольку вся творческая жизнь связана с родным языком. С благодарностью я вспоминаю моего учителя Бато Дугаржаповича Баяртуева. Его колоссальный интеллект, а главное, любовь ко всему, что связано с языком и культурой бурятского народа, сыграли определяющую роль в моей творческой деятельности.
Пользуясь случаем, хочу поздравить всех с наступающим Новым годом и пожелать здоровья, энергии и реализации самых смелых начинаний.
Автор: Борис БАЛДАНОВ
Фото: Анна Огородник