Рассказы и я яковлева для детей на русском языке

Давно хотел написать этот пост, да всё руки не доходили) Анализируя причины того, почему те или иные люди так любят СССР и продолжают его любить, даже несмотря на то, что факты убеждают в обратном, я пришел к выводу, что причины этого кроются в раннем детстве.

Современные исследователи закрытых обществ часто пишут об импринтинге — таким словом называют впитанную в раннем детстве догматику, расстаться с которой очень сложно даже под влиянием рациональных аргументов. Подобное встречается и в радикально-религиозных обществах, и просто в закрытых диктатурах вроде советской или северокорейской — несмотря на декларируемый «светский» характер, изнутри там всё очень похоже на религию.

Видео дня

У меня дома большая библиотека, немало томов в которой занимают издания времён СССР. Для сегодняшнего поста я проанализировал две книги, школьный учебник и собрание стихотворений известного детского поэта, чтобы показать вам, как уже с самого раннего детства в СССР детям «промывали мозги» коммунистической пропагандой, пишет Максим Мирович в Facebook.

В общем, в сегодняшнем посте — рассказ о том, как промывали мозги советским детям.

01. Начнём, пожалуй, с учебника. Советские учебники русского языка для школьников в позднем СССР (где-то начиная с 1960-х годов) были похожи как две капли воды и имели абсолютно одинаковые разделы, реплицируемые из более ранних изданий в более поздние. Разделы были следующими — нейтральные рассказы про природу «(ой ты наша зимушка-зима!»), рассказы про жизнь октябрят и пионеров, рассказы про советскую армию, рассказы о разделе Второй мировой войны под названием «Великая Отечественная» и рассказы про Октябрьский переворот, именуемый Революцией. Ещё (опционально) мог быть отдельный раздел про жизнь Ильича, его жизнь в шалаше и хитромудрые уходы от царской охранки.

Отдельное обязательное место занимал раздел, рассказывающий про «бедную и несчастную» жизнь крестьян до революции. Там всегда присутствовали образы маленьких мальчиков, которые вместо школы пашут на конях, и рабочих с красным флагом, на которых нападают жандармы и казаки. Абсолютно везде лепили стихи Сергея Михалкова (о нём еще поговорим ниже) с такими строками:

«А если станет невтерпежь,

В сердцах сожмешь кулак

Прибаки требовать пойдешь,

Поднимешь красный флаг —

Жандармы схватят, изобьют,

Узнаешь, где острог

И как колодники поют

Когда их путь далёк.»

О том, что коммунистчиеские власти за подобные демонстрации вас не бросят в острог, а просто расстреляют, как в Новочеркасске в 1962 году или в Гданьске в 1970-м, в учебниках предпочитали как-то не упоминать.

02. Вообще, теме протестов против «угнетения прав рабочих» во времена дореволюционной России форсилась в этих книженциях достаточно активно, помню десятки рассказов вроде «Фонарик» или «Флаг забастовки», которые рассказывали о протестах бедных рабочих. Вот только о том, что на самом деле «бедные рабочие» в дореволюционные времена жили значительно богаче и свободнее советских, могли себе позволить квартиры и неплохую мебель, тоже как-то предпочитали молчать.

03. Примерно в брежневские годы зацементировалась «официальная картинка» Октябрьского переворота, одинаковые визуальные образы тех событий кочевали из книги в книгу — одетый в черную тройку Ленин на броневике, крейсер «Аврора», одетые в гражданское «красногвардейцы», матросы и солдаты, вооруженные винтовками-трехлинейками, пулемётами Максима и маузерами. Отступать от канона считалось чем-то сродни святотатству, как если бы в средние века на иконе вдруг нарисовали «неканоничный» посторонний предмет.

В общем, картинка «Октября» должна была выглядеть примерно вот так:

04. Картинка «царской России» тоже была весьма каноничной — никто не рисовал в книгах шикарные доходные дома начала XX века, красивые парки, вежливых и учтивых горожан. Нет, если речь шла о временах до октября 1917 года — то показать должны были обязательно какое-то низкое, маленькое и темное помещение, освещенное лучиной либо керосиновой лампой, в котором люди тяжело и много работают, а за окном обязательно должна была быть зимняя или осенняя дождливая ночь.

Ещё обязательно нужно было нарисовать «угнетателей трудового народа» — как правило, рисовали какого-нибудь помещика или домовладельца, или пожилую «хозяйку», на которых художники отрывались по полной — все были сплошь носатыми, пузатыми, страшными и толстыми. Ну, чтобы советскому школьнику было понятно, кого в 1917-м свергли. Упыри какие-то короче!

05. А ещё очень смешно показывали образы «буржуинов, западных рабовладельцев и всяких интервентов». На иллюстрации к гайдаровскому «Мальчишу-Кибальчишу» (рассказу из повести «Военная тайна») солдат «империалистических армий» рисовали во фраках, цилиндрах и лаковых туфлях — словом, во всём том, что было так ненавистно «трудовому народу») Вот вам смешно, а школьник в каком-нибудь Сургуте или Иркутске действительно верил, что всё так и было.

06. Помимо чисто школьной «обработки», на советского ребёнка наваливалась ещё и пропаганда из «обычных» книжек. Особенно в этом усердствовал Сергей Михалков, детский поэт и по совместительству ярый сталинист. Драматург Анатолий Мареингоф рассказывал, что на одном из обедов в Кремле Сергей Михалков, заикаясь (зная, что это нравится Сталину) выклянчил у последнего недоеденный чебурек — «Иосиф Виссарионович, это мне на память!»

О чём писал любитель сталинских объедков? У меня в библиотеке есть собрание его стихов, изданное в 1953 году. Там очень много всего интересного, что повыбрасывали из более поздних изданий, особенно после 1956 года.

Вот, например, стихотворение про использование детского труда на заводах во времена СССР. Следите за руками — то, что дети работали в царской России — это очень плохо и вообще против этого боролись большевики. А то, что те же дети вместо учебы работают и во времена СССР — это очень хорошо и вообще прогресс.

07. Вот тоже замечательное стихотворение, отражающее шпиономанию 1930-х годов — школьники отловили неизвестного прохожего и тут же сдали его «в органы». Разумеется, всем известно, что если ты гуляешь и не имеешь документов — то ты агент империалистической разведки. Стучи на всех, сдавай прохожих.

08. Ещё по таким книгам очень интересно наблюдать, как формировался и к 1940-50-м годам уже сформировался полностью культ личностей Ленина и Сталина. Бертран Рассел, Карл Поппер, а также более поздние исследователи тоталитарных идеологий XX века, воде Сэма Харриса, отмечали, что коммунистическая идеология была построена по образцу классичиеской авраамической религии — с догматикой, чудесами, пророками и даже «тем светом» — коммунизмом, в который мы все обязательно попадём.

Даже сам поход в музей Ленина напоминает поход в храм — музей представляет собой большой красивый красный дом, похожий на дворец, в который мальчика ведет в воскресенье старшая сестра.

09. В музее рассказывается про житие гражданина Ульянова, выслушивать про которое нужно с благоговейным трепетом, причём сакрально-духовное значение приобретает даже чайник Вождя, на который хочется смотреть и смотреть, не отрываясь.

10. В конце стихотворения про музей описана присяга «юных ленинцев», что очень напоминает религиозное причастие, тоже практикующееся во многих религиях. А на страничке справа размещен тоже очень интересный стишок под названием «Счастье», в котором автор признаётся в своей любви к Сталину, который «обнимал всех детей на свете», вы только вчитайтесь в эти строки:

«В день парада,

В утро Первомая,

В майский день весенней чистоты,

Девочку высоко поднимая,

Принял вождь

Из детских рук цветы.

Тот, кто был тогда у стен кремлёвских, —

Тот душой и сердцем понимал:

В этот миг

Наш Сталин по-отцовски

Всех детей на свете обнимал!

Всех детей на свете:

Честных, дружных,

Тех, кто счастлив,

Тех, кто угнетён

Белых,

Чёрных,

Северных и южных,

Всех народов

Наций

И племён…»

11. Или вот, например, стихотворение «Смена». Речь в нём идет про то, что в районе Красной площади остановились автомобили и пропускают через переход группу детей из детского сада.

12. Мысленно рассуждая о том, кем станут эти дети, пассажиры приходят к мнению, что дети обязательно станут «ленинцами, сталинцами и коммунистами». Это как если бы сейчас кто-то, глядя на пятилетних детей, всерьез рассуждал о том, что мол «вон идут будущие члены партии «Единая Россия»))

13. Не обошлось в пропагандистских стишках Михалкова и без «очернения запада», вот например стихотворение о советских детях, оставшихся после Второй мировой войны вне территории СССР. Флаг, который «полощется над ними», конечно же «чужой и надменный» (а каким еще может быть флаг Британии, в самом деле), а английским военным дети говорят «гутен таг». Зачем с англичанами здороваться по-немецки — автор не уточняет, и так сойдёт, иностранное слово же.

14. А наиболее смешно выглядят рассуждения Михалкова о том, кем вне СССР станет условный «малыш из-под Пскова», здесь автор перечисляет ровно то, что как раз ждало бы малыша в СССР — солдат, шпион, раб, безмолвный рабочий скот в колхозе за трудодни.

15. Помимо этого, в стихах Михалкова постоянно присутствует военная тематика, одного мальчика он обзывает «мимозой» за то, что тот не готов к тому, «чтоб стать пилотом, быть отважным моряком, чтоб лежать за пулемётом, управлять броневиком». Короче, не готов сгореть в танке за советскую бюрократию — ты не человек, а растение.

16. Или вот. Даже простой урок подаётся как какая-то «военная игра». И после этого вы ещё удивляетесь, почему все поклонники СССР такие воинственные. Да у них что ни день — то баталия:)

Такие дела. Как видите, промывать мозги и готовить к лояльности к советской власти в СССР начинали уже с самого детства. Расскажите об этом посте друзьям, пусть тоже почитают.

А вы помните какие-нибудь образцы советской пропаганды из детства?

Расскажите, интересно)

Энциклопедия

Яковлева Татьяна Алексеевна (24 апреля 1906 — 28 апреля 1991, Париж) — дочь архитектора Яковлева.

В 1911—1925 годах Татьяна Яковлева жила в Пензе, окончила здесь школу. В 1926 году Яковлева уехала во Францию по вызову дяди-художника, работала модисткой. Двадцатидвухлетняя, красивая, высокая, длинноногая, с выразительными глазами и яркими светящимися желтыми волосами, пловчиха и теннисистка, она, фатально неотразимая, обращала на себя внимание многих молодых и немолодых людей своего круга.

Осенью 1928 года Татьяна Яковлева познакомилась с Владимиром Маяковским. По иронии судьбы Маяковского познакомила с Яковлевой родная сестра Лили Брик, известная французская писательница Эльза Триоле. «Я сказала Татьяне: «Да вы под рост Маяковскому, — вспоминает Триоле. — Так, из-за этого «под рост», для смеха, я и познакомила Володю с Татьяной. Маяковский же с первого взгляда в нее жестоко влюбился». Виктор Шкловский в своей работе «О Маяковском» пишет: «Рассказывали мне, что они были так похожи друг на друга, так подходили друг к другу, что люди в кафе благодарно улыбались при виде их».

Сорок дней своего пребывания в Париже Маяковский был безраздельно счастлив. Но на уговоры поэта стать его женой и уехать с ним в Москву Яковлева отвечала уклончиво. Эту уклончивость Владимир Владимирович расценил как замаскированный отказ. Маяковский, безусловно, нравился Татьяне. «Он такой колоссальный и физически, и морально, что после него — буквально пустыня. Это первый человек, сумевший оставить в моей душе след…», — писала она матери в Россию после отъезда поэта. Маяковский посвятил ей стихи «Письмо Татьяне Яковлевой», «Письмо о любви».

Перед отъездом в Россию Владимир Владимирович сделал заказ в парижской оранжерее — еженедельно посылать цветы по адресу любимой женщины. И на имя Татьяны Яковлевой несколько лет шли цветы от Маяковского. «Я получаю каждый день телеграммы и каждую неделю цветы. Он распорядился, чтобы каждое воскресенье утром мне посылали розы», — говорила она. К этому времени Татьяна Яковлева была уже замужем за виконтом Бертраном дю Плесси, с которым, кстати, встречалась еще до знакомства с поэтом.

Виконт был организатором первой эскадрильи Свободных французских военно-воздушных сил де Голля. В июле 1941 года он был сбит фашистской зенитной артиллерией над Средиземным морем.

После гибели супруга Татьяна Алексеевна переехала с дочерью в Нью-Йорк. Здесь она снова вышла замуж за эмигранта из России Александра Либермана.

Татьяна Яковлева известна и как творческая личность, один из крупнейших дизайнеров головных уборов Франции и США, и как меценат: в ее американском доме собирались русские писатели, журналисты, деятели культуры.

Письма Маяковского Татьяна дю Плесси-Либерман бережно хранила до самой смерти. А вот ее письма к нему, к сожалению, не сохранились. Лиля Брик уничтожила всю переписку поэта с другими женщинами.

Татьяна Алексеевна умерла в 1991 году. Она пережила Владимира Маяковского на 61 год.

Публикация подготовлена по информации из открытых источников и по материалам издания «Пензенская энциклопедия»: / Гл. ред. К.Д. Вишневский. — Пенза: Министерство культуры Пензенской области, М. : Большая Российская энциклопедия, 2001.

Владимир Маяковский и Татьяна Яковлева: Красный король и белая королева

У скандального «глашатая революции» Владимира Маяковского было много сердечных увлечений. Но только двум женщинам — Лиле Брик и Татьяне Яковлевой — он ещё и посвящал свои лучшие стихи. Если о первой известно более чем достаточно, то история трагических взаимоотношений со второй до сих пор полна тайн…

Текст: Наталья Туровская

В один из ничем не примечательных в октябре 1929 года в маленькой квартирке в Полуэктовом переулке, которую чета Бриков делила с Владимиром Маяковским на радость сплетникам, распускавшим слухи о «жизни втроём», произошёл инцидент, положивший начало цепи роковых событий. Лиля Брик получила очередное письмо из Парижа от своей сестры Эльзы Триоле.

— Нет, вы только послушайте, что пишет Эллочка! — неожиданно оживилась она и принялась громко читать вслух: «Нет никаких сомнений в том, что на днях Татьяна Яковлева выйдет замуж за виконта дю Плесси». Каково?!
— Ну что ж, отличная партия для неё, — отозвался из-за письменного стола Осип Брик.

И только Маяковский не проронил ни слова. Он помрачнел и выбежал курить в коридор, по пути натыкаясь на мебель, словно слепой…

На самом деле Лиля Брик тогда всё преувеличила: свадьба должна была состояться лишь через месяц. Но будучи обиженной на Маяковского (ещё бы, он посмел не просто влюбиться, но и посвятить даме сердца стихи, хотя раньше делал это только для неё), она не могла отказать себе в удовольствии посыпать соль на рану отвергнутого поэта. Позже, узнав об этом, Татьяна Яковлева никогда не простит Брик коварства. И лишь незадолго до своей смерти она неожиданно признается: «Я благодарна ей за это. В противном случае я вернулась бы в СССР за Маяковским, так сильно я его любила. И неминуемо сгинула бы в мясорубке 1937 года».

Рандеву в Париже

По иронии судьбы Владимира Маяковского с Татьяной Яковлевой познакомила всё та же Эльза Триоле. В своих мемуарах она объяснит это просто: чтобы он не заскучал вдали от родины. Возможно, таким образом она хотела избавить поэта от мучительной привязанности к своей сестре? Так или иначе, но доподлинно известно, что 25 октября 1928 года на шумной вечеринке у Эльзы Триоле и её супруга Луи Арагона они встретились впервые. Поздно ночью поэт вызвался провожать Татьяну домой и буквально через пять минут пути… рухнул перед ней на колени на булыжную парижскую мостовую и стал бурно признаваться в любви. Более того — он настаивал, чтобы она стала его женой и вернулась с ним в Россию. Однако столь стремительное развитие событий если и несколько смутило девушку, то большой неожиданностью для неё не стало.

Это была замечательная пара. Маяковский очень красивый, большой. Таня тоже красавица — высокая, стройная, под стать ему

Из воспоминаний художника В. И. Шухаева, современника В. Маяковского

К своим 22 годам Татьяна уже знала, что действует на мужчин как наркотик. Высокая, длинноногая, натуральная блондинка с выразительными глазами, она приковывала к себе взгляды везде, где появлялась. Яковлева родилась в дворянской семье, получила великолепное образование, чудом уцелела после революции 1917 года и в 1926 году уехала во Францию по вызову своего дяди, известного художника, жившего в Париже. Во Франции, вылечившись от чахотки, Татьяна начала работать манекенщицей в Доме моды Кристиана Диора, и вскоре её «загадочное лицо русского сфинкса» уже смотрело на парижан со всех рекламных плакатов. Благодаря связям дяди она быстро вошла в высший свет. Среди её поклонников были Вертинский, Прокофьев, Шаляпин… Драматург Жан Кокто был обязан Яковлевой… своим освобождением из тюрьмы. Он был задержан полицией нравов после того, как поселился в одном гостиничном номере вместе с Жаном Маре. Узнав о том, что Кокто в кутузке, почитательница его таланта Татьяна Яковлева тут же поспешила в полицейский участок Тулона и потребовала «немедленно освободить своего любовника Кокто, арестованного по глупейшему недоразумению»… Перед её чарами не устоял и великий пролетарский поэт Маяковский.

Уже на следующий день после знакомства за обедом в ресторане Petite Chaumiere он взахлеб читал стихи, посвященные ей:

Ты не думай,
щурясь просто
из-под выпрямленных дуг.
Иди сюда,
иди на перекресток моих больших и неуклюжих рук.
Не хочешь? Оставайся и зимуй,
и это оскорбление
на общий счёт нанижем.
Я всё равно тебя
когда-нибудь возьму —
одну или вдвоём с Парижем.

Но Татьяна Яковлева не торопилась ответить неистовому Маяковскому «да». Они прекрасно проводили время вдвоём. Но одно дело — бурный роман с темпераментным поэтом, а другое — стать женой гражданина Советской России со всеми вытекающими отсюда последствиями. Отказаться от мехов и драгоценностей? Вернуться в голодную Москву и поступить куда-нибудь на службу? Нет, на это Яковлева решиться не могла. Да к тому же Маяковский во время бесконечных прогулок нет-нет да и заводил её в магазинчики дамского белья или парфюмерии, чтобы «выбрать подарок для Лили».

И Татьяна понимала: там, в Москве, она может потерять Маяковского, не выдержав соперничества с Брик.

Маяковский уехал один и с разбитым сердцем. 24 декабря 1928 года Яковлева напишет своей матери: «Он такой колоссальный, и физически, и морально, что после него — буквально пустыня. Это первый человек, сумевший оставить в моей душе след…»

Роман в письмах

Незадолго до отъезда из Парижа Маяковский оставит все деньги одной из парижских оранжерей, попросив владельца еженедельно посылать цветы на адрес Татьяны Яковлевой. Она будет неизменно получать красивые букеты из роз и орхидей целых два года.

И теперь —
то ли первый снег,
то ли дождь на стекле
полосками —
в дверь стучится к ней человек,
он с цветами
от Маяковского.

Первое время они активно переписывались. В одном из писем Маяковский откровенно признавался: «Нельзя пересказать и переписать всех грустностей, делающих меня молчаливее». Письма Татьяны Яковлевой к Маяковскому до нас, увы, не дошли — об этом позаботилась Лиля Брик, после гибели поэта распоряжавшаяся его архивом.

Последнее письмо, отправленное Маяковским Татьяне, было датировано 5 октября 1929 года. После чего он впал в жесточайшую депрессию. Близкий друг Маяковского Василий Каменский в письме к матери Яковлевой утверждал: «Одно ясно — Таня явилась одним из слагаемых общей суммы назревшей трагедии. Это мне известно от Володи: он долго не хотел верить в её замужество. Полонская особой роли не играла». Возможно, Каменский был близок к истине больше, чем все биографы поэта.

«С тобой мы в расчете…»

Из дневника близкой приятельницы Маяковского Натальи Брюханенко: «В январе 1929 года Маяковский сказал, что влюблён и застрелится, если не сможет вскоре увидеть эту женщину». В апреле 1930 года Владимир Маяковский покончил с собой. Кто была эта таинственная женщина, которую поэт так хотел увидеть? И Лилю Брик, и свою последнюю музу — актрису Веронику Полонскую — он мог видеть, когда хотел. А вот за границу его больше не выпускали как неблагонадежного.

Как говорят,
«инцидент исперчен»,
Любовная лодка
разбилась о быт.
С тобой мы в расчете,
и не к чему перечень
Взаимных болей, бед и обид.

Известие о гибели Владимира Маяковского застало Татьяну, когда она была уже замужем за виконтом Бертраном дю Плесси. Позже она говорила, что это было всего лишь «бегством от Володи». В 1930 году у неё родилась дочь Фрэнсин. А спустя год Яковлева застанет мужа в постели с другой. Если до этого она просто не любила его, то теперь перестала уважать. И каждый из супругов зажил своей жизнью, не решаясь на развод лишь ради дочери. Спустя 7 лет Яковлева попадет в автомобильную аварию. Врачи буквально соберут её тело по частям после 30 пластических операций. В 1938 году она выйдет из больницы, чтобы отправиться отдохнуть к морю. Там Татьяна повстречает молодого художника Александра Либермана, на тот момент жениха дочери советского посла во Франции Любы Красиной. Несмотря на то, что Яковлева была намного старше, искра, вспыхнувшая между ними в первую встречу, зажгла костёр любви, который согревал обоих до конца жизни.

Она употребила свою бурную энергию на то, чтобы создать самое себя, и в этом «самозодчестве» стала одним из самых ярких примеров того времени. Мы — те, кто так её любил — будем очарованы Татьяной до конца дней

Из воспоминаний Фрэнсин Дю Плесси, дочери Татьяны Яковлевой от первого брака.

Жизнь после выстрела

Дальнейшая судьба Татьяны Яковлевой сложилась на удивление счастливо. В 1941 году после гибели Бертрана дю Плесси (его самолет фашистские зенитчики сбили над Ла-Маншем) она вышла замуж за Либермана и переехала в США. В Нью-Йорке громкий титул первого мужа помог ей добиться успеха на новом поприще. Неожиданно для всех Яковлева стала дизайнером женских шляп и весьма преуспела в этом. Кокетливые головные уборы «от графини дю Плесси» носили Марлен Дитрих, Эдит Пиаф, Эсте Лаудер и другие светские львицы. Секрет её успеха был не столько в таланте шляпницы, сколько в интуиции и умении убеждать. Яковлева могла убедить любую стареющую богачку в том, что новая шляпка сделает её неотразимой. «Они уходят от меня, уверенные в себе, как призовые лошади», — хвасталась она перед дочерью. Супруги Либерман — Дю Плесси были одной из состоятельных семей в Нью-Йорке. Им принадлежала роскошная вилла в Коннектикуте, в которой они с удовольствием принимали русских эмигрантов-диссидентов: писателей, поэтов, музыкантов, художников.

В течение прожитых лет в общей сложности мы не были вместе пять дней. Но это были самые чёрные дни моей жизни

Из воспоминаний Александра Либермана, второго мужа Татьяны Яковлевой

…Татьяна Яковлева не дожила нескольких дней до своего 85-летия. И всё это время она трепетно хранила пожелтевшие от времени письма Маяковского. Часто перечитывала их и украдкой плакала, глядя в голубое небо Коннектикута. О чём она думала в эти минуты? Кто знает…

Чутьё на талант

Всю жизнь у Татьяны Яковлевой было потрясающее чутьё на талант. Это она познакомила в своё время Кристиана Диора с начинающим Ивом Сен-Лораном, которому в дальнейшем тот завещал свою империю. В 1974 году в Нью-Йорке с четой Либерман — Дю Плесси познакомился Иосиф Бродский. Алекс Либерман был первым, кто опубликовал Бродского на английском языке. Татьяна Яковлева, впервые услыхав его стихи, обронила пророческую фразу: «Помяните моё слово, этот мальчик получит Нобелевскую премию!» Что и случилось с Иосифом Бродским в 1987 году.

Загадочная телеграмма

Существует дневниковая запись М. Я. Презента, повествующая о том, что Владимир Маяковский ранним утром 14 апреля 1930 года, за три часа до рокового выстрела, поехал на телеграф и дал в Париж на имя Татьяны Яковлевой телеграмму: «Маяковский застрелился». Но других документальных подтверждений этой легенды нет…

Татьяна Владимировна Яковлева » Медвестник

Родилась 7 июля 1960 г. в Горьковской области.

В 1985 г. окончила Ивановский государственный медицинский институт имени А. С. Бубнова, специальность «педиатрия».

В 2001 г. окончила Московский государственный социальный университет по специальности юриспруденция.

Имеет высшую квалификационную категорию по социальной гигиене и организации здравоохранения.

В 1976-1986 г.г. работает на должностях медицинского персонала. 

В 1986-1998 г.г. — врач-педиатр, затем главный врач поселковой больницы Ивановской области.

В 1998- 999 г.г. — главный врач Тейковской центральной районной больницы (Ивановская область).

В 1999 г. избрана депутатом Государственной Думы третьего созыва по Ивановскому одномандатному избирательному округу № 78 (Ивановская область).

Была членом фракции «Единство», заместителем Председателя Комитета Государственной Думы по охране здоровья и спорту, заместителем председателя комиссии Государственной Думы по проблемам народонаселения.

В 2003 г. избрана депутатом Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации 4-го созыва, была членом фракции «Единая Россия», председателем Комитета Государственной Думы по охране здоровья.

В 2006 г. входила в состав Межведомственной рабочей группы по приоритетному национальному проекту «Здоровье» при Совете при Президенте Российской Федерации по реализации приоритетных национальных проектов.

В 2006-2007 г.г. — заместитель председателя Комиссии Государственной Думы по техническому регулированию.

В 2006 году — член Правительственной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав.

В 2006 году — член Правительственной комиссии по противодействию злоупотреблению наркотическими средствами и их незаконному обороту.

В 2007 г. избрана депутатом Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации 5-го созыва, была первым заместителем руководителя фракции «Единая Россия», членом Комитета ГД по охране здоровья.

В 2011 г. избрана депутатом Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации 6-го созыва, член фракции «Единая Россия», первый заместитель Председателя Комитета ГД по охране здоровья.

Доктор медицинских наук, заслуженный врач Российской Федерации. Лауреат премии Правительства Российской Федерации в области науки и техники.

В 2005 году награждена Орденом Почета.

Распоряжением Правительства РФ от 18 июня 2012 г. №1010-р назначена заместителем Министра здравоохранения Российской Федерации.

Замужем, имеет дочь.

Татьяна Яковлева. Последняя любовь Маяковского была подругой Марлен Дитрих и музой Диора

В июле 1941 года над Средиземным морем фашистами был сбит самолёт французского лейтенанта Бертрана дю Плесси. Орден из рук Шарля де Голля получила его вдова. Которой была легендарная Татьяна Яковлева, последняя любовь Маяковского, ближайшая подруга Марлен Дитрих и муза Кристиана Диора…

Она родилась 105 лет назад в Петербурге, но детство провела в Пензе. Откуда и сумела выехать после революции за границу. Официальным поводом для поездки во Францию стала необходимость лечения от туберкулёза. Покинуть Россию Яковлевой удалось благодаря протекции господина Ситроена, того самого владельца автомобильнго концерна, чьим именем сегодня называются созданные им же машины. Ситроен дружил с дядей Татьяны, знаменитым художником Александром Яковлевым, который помогал ему создавать эскизы будущих автомобилей.

В Париж Татьяна приехала в 19 лет и тут же окунулась в бурную светскую жизнь французской столицы. Красота девушки помогла ей получить работу на подиуме, и очень скоро весь город был увешан рекламными постерами, с которых на французов смотрело её лицо.

Так, она поддерживала танцовщиков Михаила Барышникова и Александра Годунова, оставшихся на Западе. А поэту Иосифу Бродскому едва ли не за 20 лет предсказала присуждение Нобелевской премии.

Поначалу кругом общения Татьяны была русская эмиграция. Правда, какая! Она играла в четыре руки на рояле с Сергеем Прокофьевым, принимала ухаживания Фёдора Шаляпина, дружила с художниками Михаилом Ларионовым и Натальей Гончаровой.

Великая встреча, обессмертившая её имя, тоже случилась в доме русских. Эльза Триоле, родная сестра Лили Брик, занимавшей пост музы Маяковского, познакомила Татьяну с поэтом, который как раз находился в Париже. И вспыхнуло чувство – страстное и взаимное. Маяковский пробыл в Париже чуть больше месяца, но успел сделать своей новой знакомой предложение руки и сердца. И – невероятно – посвятить стихи. До этого подобной чести удостаивалась лишь Лиля Брик.

Татьяна и Владимир были красивой парой. Говорили, что, когда они, взявшись за руки, появлялись в парижских кафе, на лицах посетителей застывала улыбка.

История их любви закончилась трагично. Маяковский уехал в Россию и больше Татьяну так и не увидел. Ходили разговоры, что именно Брик сделала всё, чтобы поэт не получил возможности выехать за границу. А Маяковский прямо говорил: «Если я не увижу Татьяны, я застрелюсь». Именно так он и поступил в апреле 1930 года.

Яковлева пережила его больше чем на 60 лет. Она успела выйти замуж за виконта дю Плесси, родить от него дочь, овдоветь и выйти замуж повторно. Но Маяковский всё равно не уходил из её жизни. Накануне отъезда в Советскую Россию поэт оставил большую сумму денег в цветочном магазине и попросил, чтобы каждое воскресенье на адрес Татьяны приносили корзину цветов с его визитной карточкой. Оставленная сумма была весьма значительной, и подарки от пребывавшего уже в ином мире влюблённого поступали и годы спустя после его смерти.

Однажды к Татьяне в гости пришёл кто-то из русских. Разговор, как всегда, зашёл о Маяковском. Несмотря на то что в Советском Союзе о самом существовании Татьяны Яковлевой стали говорить лишь в конце 60-х, истинные почитатели Маяковского о ней, конечно же, знали. Тем, кто внушал доверие, Татьяна даже показывала письма Маяковского. Кстати, письма самой Татьяны к поэту были уничтожены Лилей Брик после смерти Маяковского. Сама Татьяна о Брик предпочитала не говорить. Хотя её отношение к этой женщине было весьма однозначным и легко прочитывалось в междометиях, которыми Яковлева сопровождала свои рассказы о поэте, обстоятельствах их встреч и расставаний.

Очередной гость, навестивший Яковлеву, попросил хозяйку развеять миф о том, что Маяковский продолжает присылать ей цветы.

«Вы не торопитесь?» – обратилась Татьяна к гостю. И услышав отрицательный ответ, пригласила к столу и предложила выпить чаю. Когда через час в дверь квартиры позвонили, Яковлева попросила именно гостя пойти и открыть её. На пороге стоял посыльный с корзиной цветов, в которой лежала визитная карточка: «Татьяне от Владимира».

После Второй мировой Татьяна вместе с дочерью перебралась в Америку. Второй муж Яковлевой (тоже эмигрант из России) Александр Либерман в течение многих лет возглавлял знаменитый журнал Vogue и был одним из руководителей крупнейшего издательства «Конде Наст». За Либерманом было последнее слово, какой будет обложка свежего номера журнала. Так, именно Алекс предложил в 1991 году поместить на первую полосу фотографию пребывающей на восьмом месяце беременности обнажённой Деми Мур. Это была настоящая сенсация! Потом про чету Яковлева – Либерман говорили: «Ну что вы хотите, они же из России. А потому не могут без революций».

Сама Яковлева работала в магазине «Сакс на Пятой авеню». Но это скорее было хобби, нежели работа ради денег. Несмотря на то что клиентками её шляпной мастерской были самые известные женщины мира – от Коко Шанель до Эдит Пиаф, – в месяц Яковлева получала меньше тысячи долларов. И не смела владельца магазина попросить о прибавке.

Впрочем, заботиться о куске хлеба ей всё равно не приходилось. Либерман был не только авторитетным, но и весьма обеспеченным человеком. Зарабатывал в семье он. А Татьяна могла позволить себе роскошь просто заниматься любимым делом: вначале это были шляпки, а затем – друзья, приёмам которых она посвящала всё своё время.

Одной из её ближайших подруг была Марлен Дитрих. Когда кто-то начинал восхищаться красотой её ног, Марлен отвечала: «Да, они ничего. Но у Татьяны – лучше». А сама Яковлева, когда Дитрих приходила к ней в гости и забиралась на диван с сигаретой в руках, строго говорила: «Марлен, если ты прожжёшь мой диван – я тебя убью. Имей в виду».

Семья Яковлевой и Либермана жила в Нью-Йорке, где на Лексингтон-авеню у них был роскошный особняк. Не менее достойное имение было у них в Коннектикуте, которое Джордж Баланчин называл страной Либерманией.

О Маяковском Татьяна помнила всегда. Но полюбила рассказывать о нём уже в 70-х, когда у неё в полной мере проявилась страсть к воспоминаниям. И к ней приезжали, приезжали, приезжали гости из России. Или же она сама привечала у себя тех, кто не пожелал возвращаться в СССР.

Всем своим гостям она читала Маяковского.

Известный историк моды и телеведущий Александр Васильев, гостивший зимой 1986 года в доме Яковлевой и Либермана, рассказывал мне о том визите: «Яковлева производила впечатление строгой женщины, её можно было испугаться. Прямая, величественная. И это можно было понять, ведь её муж Алекс занимал очень высокое положение.

Яковлева была знаменита своими афоризмами. «Норка – только для футбола, а для леди – соболя», – как-то сказала она. Имелось в виду, что в норковой шубке можно ходить только на стадион, а в свет выходить позволительно в соболях.

Она дружила с музами других поэтов. Была лучшей подругой Валентины Саниной, музы Вертинского. Была близка с леди Абди, урождённой Ией Ге, племянницей художника. Одним словом, подруг она выбирала себе под стать.

К заслугам Татьяны Яковлевой относится восхождение Кристиана Диора и появление Ива Сен-Лорана. Талантом своим они обязаны, разумеется, не ей. Но пресса заговорила об этих кутюрье после того, как Яковлева сказала мужу, что гении – именно они».

Татьяны Яковлевой не стало 20 лет назад. Она прожила большую жизнь и накануне своего 85-летия как бы в шутку обратилась к мужу с просьбой: «Будь джентльменом, пропусти меня вперёд». Алекс, боготворивший жену, исполнил и эту её просьбу.

На её надгробном камне в Коннектикуте выбиты слова: «Татьяна дю Плесси-Либерман, урождённая Яковлева. 1906–1991».

Татьяна Яковлева о Маяковском и о себе. Вступительная статья и подготовка текста В. Катаняна

1979 год. Мы подходим к дому Татьяны Яковлевой – той самой, которой Маяковский написал «Письмо Татьяне Яковлевой». Она живет в собственном трехэтажном особняке в центре Нью-Йорка, на тихой улочке. Мы – это я и Геннадий Шмаков, русский эмигрант последней волны. Он критик, эссеист, писатель, он дружит с Татьяной Алексеевной.

Дверь открывает слуга. Сверху спускается хозяйка. Ей за семьдесят, но выглядит она, как женщины, про которых говорят – без возраста Высокая, красиво причесана, элегантна. Говорит по-русски очень хорошо, голос низкий, хриплый.

Поднимаемся в гостиную, это большая белая комната с белым ковром, белой мебелью. В соломенных кашпо кусты азалий, гигантские гортензии. Я рассматриваю стены, они тесно завешаны – Пикассо, Брак, Дали… На столике фотография Анны Павловой и какого-то красивого высокого мужчины.

– Это мой дядя. У него много лет был роман с Павловой.

(Ее дядя – знаменитый художник Александр Яковлев.)

– А это что за рисунки? Я их никогда у тебя не видел, – спросил Гена.

– Можешь себе представить, на прошлой неделе я что-то искала в шкафу и на них наткнулась. Мне когда-то подарил их Ларионов, но я начисто забыла Видишь, это Дягилев с Равелем, а это Дягилев еще с кем-то.

Рисунки выполнены тушью.

…О Татьяне Яковлевой у нас в стране всегда говорили глухо и неправдоподобно. Имя ее в печати не появлялось. Стихотворение, посвященное ей, опубликовали лишь 28 лет спустя. Оно и «естественно» для той поры – разве мог «талантливейший поэт советской эпохи» влюбиться в невозвращенку? Но вот в недоброй памяти софроновском «Огоньке» появились в 1968 году статьи, где впервые в советской прессе написали об их романе. Правда в лучших традициях бульварных газет. Целое поколение читателей долго находилось под впечатлением сплетен, махрово распустившихся тогда и «свято сбереженных» (выражение Ахматовой) на долгие годы. Акценты были намеренно смещены, и то, что Маяковский писал пером, вырубали топором. На время это, как ни странно, удалось. Однако годы поставили все на свои места.

О статьях в «Огоньке» Татьяна Алексеевна говорила с презреньем, несмотря на то что в них (всяческими подтасовками) ее роль в жизни поэта старались возвысить:

– Конечно, я их помню, ведь там же было напечатано обо мне. Со слов Шухаева пишут о нашем знакомстве с Маяковским у какого-то художника на Монмартре. Если называть знаменитые имена, то почему бы не быть точным? К примеру – мы познакомились с ним у врача Симона, он практиковал на Монпарнасе. А эти мои письма в Пензу! Я никогда так не сюсюкала: «мамуленька» и прочее, они явно кем-то стилизованы, чтобы не сказать хуже… И почему какие-то люди, которые меня никогда в глаза не видели, говорят о том, что я была причастна к его трагедии? Кто эти желтые журналисты? И Каменский, и Шкловский, не зная меня, рассуждают о нашей любви, не считаются ни с Лилей, ни с Полонской. Как это вульгарно! Кому понадобились эти выдумки? Это неуважительно по отношению к Маяковскому и написано с целью оскорбить Лилю Брик. А что насочиняли про моего мужа дю Плесси! Я с ним не разводилась, он погиб в армии де Голля и награжден орденом Сопротивления. Сколько неправды и как все пошло! Мои отношения с Маяковским – мое личное дело, и не следует мусолить «любили – не любили». Материалы о нем хранятся в Гарвардском архиве, и только после моей смерти они увидят свет.

Она говорила о Цветаевой и Гончаровой, Бродском и Ахмадулиной, Марии Каллас и фон Караяне – ее знакомых и друзьях из разных эпох. Много о Маяковском – цитируя стихи, но иногда ошибаясь в датах. (Недаром, по словам Р. Якобсона, Маяковского поражала в Татьяне ее редкая память на стихи.)

– Все знают, что его не выпустило в Париж ГПУ. Боялись, что он там останется. Так вот, теперь я этому рада, я была так влюблена в него, что поехала бы за ним в Россию. А там его наверняка убили бы в 37-м году, я тоже загремела бы за ним, и сегодня мы с вами не сидели бы здесь. Хотите дринк?

– Спасибо.

Узнав, что у меня есть фотографии Лили Юрьевны уже преклонных лет, она попросила взглянуть.

– Если хотите, можете их взять.

– Спасибо.

Смотрела долго, внимательно. Ничего не сказала. Оставила себе три снимка.

Несмотря на то что Татьяна Яковлева и Лиля Брик внешне были очень различны и каждая из них обладала неповторимой индивидуальностью, тем не менее чем-то они мне кажутся похожими. Умением располагать к себе людей, отличным знанием поэзии и живописи, искусством вести беседу с остроумием, изысканностью и простотой одновременно, уверенностью суждений… Обеим было свойственно меценатство – желание свести людей, которые творчески работают над какой-нибудь одной темой, помочь им вниманием, участием, создать благоприятные условия для работы. Обе до глубокой старости сохранили интерес к жизни, любили дружить с молодыми, были элегантны, ухожены, и даже улыбка в их преклонные годы была похожа – не то сочувствующая, не то сожалеющая… Это первый человек, который как-то похож на Лилю Юрьевну, и как ни странно – им оказалась Татьяна Алексеевна.

Геннадий Шмаков, напечатав в Америке несколько книг по искусству, решил написать биографию Татьяны. Они много беседовали, и он несколько раз писал мне в Москву, прося уточнить какие-то даты и имена: «Память сильно подводит Тату».

. – В каких залах он выступал в Париже? Где было напечатано «Письмо Кострову»? Когда была генеральная «Бани»? В каком году опубликовали «Письмо Татьяне»? И т. п.

«Татуся много болеет, память ослабела, об одних и тех же вещах говорит то так, то эдак. Например, то роман был платонический, то нет. В сущности, это их тайна. Видимо, она не хочет пускать кого-либо (тем более толпы читателей) в нечто свое, сокровенное, поэтому и говорит разное. Он произвел на нее неизгладимое впечатление на долгие годы. Можно сказать, что на всю жизнь. О ком бы она ни говорила, она сводит разговор к нему. Маяковский – мужчина ее жизни. Беседуя с ней, я всегда это чувствую. А что касается – платонический или нет роман – это не наше дело. Это дело сплетен» (4.5.86).

Они беседовали перед микрофоном. «Я пришлю тебе пленку, где мы говорим о М. (Если прислать все наши беседы, то тебе понадобится год, чтобы их прокрутить. Ведь там же восемьдесят ее бурных лет, начиная с глубокого детства) Послушай и напиши, где напутано, а там, где она говорит «не помню» или «кажется», если можешь – уточни. Очень обяжешь нас с Таточкой» (17.1.87).

Увы. Преждевременная смерть Шмакова оборвала эту работу, и пленка их разговора пришла ко мне уже после его кончины. Там так живо звучат голоса двух людей, которых уже нет на свете, – Татьяна Алексеевна умерла в апреле 1991 года…

Расшифровка их беседы, которая предлагается читателю, отредактирована в минимальной степени – убраны очевидные ошибки памяти и частые повторения одного и того же. Это и естественно – пленка всегда несет в себе излишества, которые неизбежно убираются при переносе на бумагу. Важно не выплеснуть с водою ребенка…

В настоящей публикации впервые в печати появляются семь писем В. Маяковского к Т. Яковлевой. История их такова.

В 50-х годах Татьяна Алексеевна дала машинописные копии писем Роману Якобсону. Отрывки из них Якобсон привел в своей статье «Новые строки Маяковского» («Русский литературный архив», Нью-Йорк, 1956). В 1958 году Роман Якобсон переслал копии этих писем Л. Ю. Брик, сопроводив их письмом, где писал: «Купюры (…) сделала Т., я не знаю, что там. Ее условие мне – не публиковать пиґсьма при ее жизни» (9.6.58, ЦГАЛИ, архив Л. Брик).

Стихи Маяковского Т. Яковлева цитирует по памяти.

– Расскажи, как ты попала во Францию.

– В 1925 году я приехала в Париж к бабушке, которую я видела в последний раз в пятилетнем возрасте. Она была исключительного ума и качества человек. Когда я приехала, у меня был процесс в верхушках легких, и меня лечили. До этого из Пензы я поехала в Москву, чтобы устроить паспорт. Для визы. Меня туда вызвал французский посол, который устроил все через господина Ситроена. А Ситроен устроил это все ради моего дяди, художника Александра Яковлева. Это было перед его отъездом в Круазье- Муа, Ситроен очень хотел заполучить дядю, и тот сказал: «Хорошо, я поеду, но у меня проблема – у меня в Советской России осталась племянница с туберкулезом, и я хочу выписать ее сюда, и мне это надо сделать до отъезда в Круазье». И Ситроен ему обещал, – одним словом, это было устроено через французского посла: меня послали лечиться в Париж. У меня действительно было затемнение в легких и туберкулез, это там, где «Вижу на плечах заплаты, / и чахотка гложет вздохом. / Милый, мы не виноваты – / с нами очень было плохо», – пишет Маяковский. Помнишь?

Мы жили на деньги дяди Саши, нас было трое – я, бабушка и тетка, тетка работала спазматически, не все время. Она пела с Шаляпиным в «Русской опере», причем костюмы делала за свои деньги. Нет, мы жили вполне прилично, у нас была квартира в пять комнат, на Монмартре. Недалеко жили Шухаевы, которые все время приходили к дяде и к нам. Бабушку все обожали. Она занималась хозяйством, но не особенно хорошо готовила… А тетка пела. Яковлев начал зарабатывать портретами, ему дали большой аванс. Потом, когда он вернулся из Круазье-Муа, он вдруг продал все. Это знаменитая история, накануне открытия выставки – все!

– Чем ты объясняешь такой успех его африканской экспедиции?

– Он был замечательный рисовальщик, виртуоз. Людям нравились его сангины, они их раскупали, плюс его популярность, он был такой… с его шармом, он был исключительный succиs mondain, его уважали окружающие артисты, Бенуа им восхищался…

– Ты начала сразу лечиться?

– Да, я поехала с бабушкой на юг Франции. Мы там пробыли три месяца, я купалась, лежала на берегу моря и усиленно питалась. Потом я вернулась в Париж и поступила в школу кройки и шитья. Я должна была думать, как в будущем зарабатывать себе на жизнь, я совсем не хотела сидеть на шее у дяди.

– Как у тебя проходила жизнь?

– Очень просто. У дяди был большой друг Зизи де Свирски, он был чудный пианист, но был тапером в кинотеатре. Он не мог выступать как пианист: когда он выходил на эстраду, он всегда падал в обморок. Есть такая болезнь. Он часто бывал у нас, и у него бывал «весь Париж», от Андре Жида до… кого хочешь. Этот Свирски – мне было 16 лет, ему 46, – он в меня влюбился и страшно мне протежировал. И у него, в общем, я со всеми познакомилась – Монташев, Прокофьев, Шухаев, Кокто, Элен де Софи, принцесса Люсенж, принц Бурбон Пармский… И за мной стали ухаживать все, кто не был педерастом. Я сразу имела большой светский успех, меня много приглашали.

-А как ты себя чувствовала – девочка из провинции, оказавшаяся среди такого «бо монда»?

– Как рыба в воде. Я быстро заговорила, и акцент мой сильно всех забавлял. Но, конечно, главную роль играла моя внешность. В свете я стала появляться в семнадцать с. половиной лет. Это был 27-й год. Бабушка была очень строгая, я, конечно, надувала ее, как в истории с Вертинским. Но к Свирски меня пускали, так как это был друг дома. И не Забывай, что у меня был сексапил, это все, ничего другого. Потом я снималась, не помню, кто мне предложил сниматься в кино. Я снималась в двух фильмах, знаешь, жанр «фигурасьон», тогда еще кино было немым. Потом я снималась на открытках, потом для рекламы каких-то чулок, и по всему Парижу были расклеены афиши – ноги у меня были исключительные…

– Как ты познакомилась с Эльзой Триоле и Луи Арагоном?

– Эльза меня знала, она меня два-три раза видела у моей приятельницы; жены доктора Жоржа Симона, друга Свирски.

И Эльза меня видела, но я ее не помню. У меня был бронхит, я позвонила доктору Симону и сказала, что я очень кашляю. Я прихожу туда, и они уже сообразили, они позвонили Эльзе, и она привела Маяковского. Она ему сказала, что хочет пойти к доктору и чтобы он ее проводил.

– Это какой год?

– 28-й, осень. Он скучал в Париже, хотел вернуться до окончания визы. Эльза делала какие-то бусы из крашеной чечевицы, из негритянского горошка, она их продавала в модные дома – у Арагона не было денег… Они жили в маленькой комнате на Монпарнасе, рядом с отелем «Истрия», где останавливался Маяковский, тоже в крошечной комнате. «Скушно мне в отеле «Истрия», помнишь? И они жили в абсолютной нужде, они не голодали, но снимали мансарду.

Они вспомнили про меня, подумали, что можно познакомить Володю со мною и ему будет не так скучно. Он очень любил Эльзу и Арагона, но Арагон не говорил по-русски, Маяковский не говорил по-французски, он просто задыхался – сколько можно было разговаривать с Эльзой?

– А ты знала стихи Маяковского?

– Конечно, знала – я же из России!

– Девушка из буржуазной семьи знала Маяковского?

– Потому что я их читала красноармейцам. Я любила его стихи. Особенно эти – «В этой теме, и личной и мелкой, / перепетой не раз и не пять»…

-А тебя не смущало, что у него такой налет советизма, что он такой глашатай, ведь он написал «Владимир Ильич Ленин»!

– Меня это нисколько не волновало. Во-первых, при мне он глашатаем не был, он был страшно скромный. Во-вторых, я сама только три года как выехала. Меня это еще не шокировало. Я находила это более или менее нормальным.

– В чем он был одет, ты помнишь?

– У него была такая своя элегантность, он был одет скорее на английский лад, все было очень добротное, он любил хорошие вещи. Хорошие ботинки, хорошо сшитый пиджак, у него был колоссальный вкус и большой шик. Он был красивый. Когда мы шли по улице, то все оборачивались.

– Когда вас познакомила Эльза, ты была смущена?

– Н-н-нет. Я уже привыкла к своим знаменитым друзьям. Накануне я обедала с Прокофьевым, нормально. И Кокто…

– Как он вел себя?

– У него были удивительные манеры. Он спросил: «Могу ли я вас отвезти домой?» Я помню, что кашляла совершенно невероятно, я не могла говорить от кашля и он был в ужасе. Потом он отвез меня домой, а на другой день позвонила Эльза и спросила, могу ли я с ними обедать? Я, конечно, ответила «да», а дома сказала, что иду к Свирски. Иначе у бабушки был бы разрыв сердца.

– Что ты почувствовала во время первой встречи? Ты на него произвела впечатление?

– Я прекрасно отдавала себе отчет, что все в его жизни переменилось. Я сразу это почувствовала. Все было так нежно, так бережно. В первую встречу – было холодно – он снял свое пальто в такси и укутал мои ноги – такие мелочи. Когда на другой день мы обедали, все его внимание было сосредоточено на мне и я вдруг поняла, что стала центром его внимания. Было неизвестно, во что это выльется, но что я стала центром его внимания – это факт.

– Но Эльза это тоже могла заметить?

– Она была в восторге – «У Тани будет флирт!» Она думала, что ничего серьезного не будет, пойдем несколько раз в синема, пообедаем и т. д. Она ничего не ожидала такого… особого… Но когда она услышала – «Ураган, огонь, вода / подступают в ропоте. / Кто сумеет совладать? / Можете? Попробуйте»… – тогда Эльза пришла в ужас, это было как удар по голове! Она совершенно не знала, как оправдаться перед сестрой. Маяковский сказал, что он не собирается скрывать от Лили эту историю.

Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.

Татьяна Яковлева – Информационно-аналитическая система Росконгресс

Родилась 7 июля 1960 г. в Горьковской области.

В 1985 г. окончила с отличием Ивановский государственный медицинский институт имени А.С. Бубнова, специальность «педиатрия». Прошла трудовой путь от медицинской сестры поселковой больницы до  главного врача Тейковской центральной районной больницы (Ивановская область).

В 1999 г. избрана депутатом Государственной Думы 3-го созыва по Ивановскому одномандатному избирательному округу № 78 (Ивановская область), также избиралась депутатом ГД СФ РФ 4-го, 5-го и 6-го созывов.

Была заместителем Председателя Комитета Государственной Думы по охране здоровья и спорту, председателем Комитета Государственной Думы по охране здоровья, первым заместителем руководителя фракции «Единая Россия» Государственной Думы Федерального Собрания  Российской Федерации.

За время работы в Государственной Думе входила в состав Межведомственной рабочей группы по приоритетному национальному проекту «Здоровье» при Совете при Президенте Российской Федерации по реализации приоритетных национальных проектов, была заместителем председателя Комиссии Государственной Думы по техническому регулированию, членом Правительственной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, а также Правительственной комиссии по противодействию злоупотреблению наркотическими средствами и их незаконному обороту.

Доктор медицинских наук, заслуженный врач Российской Федерации, профессор, соавтор более 59 научных работ, 7 учебных изданий, 6 патентов. Лауреат премии Правительства Российской Федерации в области науки и техники. В 2001 г. окончила Московский государственный социальный университет по специальности «юриспруденция». Имеет высшую квалификационную категорию по социальной гигиене и организации здравоохранения. Заведующая кафедрой поликлинической и социальной педиатрии ГБОУ ВПО Российский Национальный исследовательский медицинский университет им. Н.И. Пирогова Минздрава России.

Награждена Орденом Почета, медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, медалью «За заслуги перед отечественным здравоохранением», Благодарностью Председателя Совета Федерации Федерального Собрания РФ В.И. Матвиенко.

Распоряжением Правительства РФ от 18 июня 2012 г. №1010-р назначена заместителем Министра здравоохранения Российской Федерации.

Замужем, имеет дочь.

Яковлева Татьяна Владимировна

Татьяна Владимировна Яковлева, доктор медицинских наук, профессор, первый заместитель Министра здравоохранения Российской Федерации (2018‒2020), заместитель Министра здравоохранения Российской Федерации (2012‒2018), первый заместитель руководителя Федерального медико-биологического агентства(с 2020), Заслуженный врач Российской Федерации. Депутат Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации третьего, четвёртого, пятого и шестого созывов. 

Родилась 7 июля 1960 г. в Горьковской области. 

В 1985 г. окончила с отличием Ивановский государственный медицинский институт имени А.С. Бубнова, специальность «педиатрия». Прошла трудовой путь от медицинской сестры поселковой больницы до главного врача Тейковской центральной районной больницы (Ивановская область). 

В 1999 г. избрана депутатом Государственной Думы 3-го созыва по Ивановскому од00н00омандатному избирательному округу № 78 (Ивановская область), т0акже избиралась депутатом ГД СФ РФ 4-го, 5-го и 6-го созывов. Была заместителем Председателя Комитета Государственной Думы по охране здоровья и спорту, председателем Комитета Государственной Думы по охране здоровья. За время работы в Государственной Думе входила в состав Межведомственной рабочей группы по приоритетному национальному проекту «Здоровье» при Совете при Президенте Российской Федерации по реализации приоритетных национальных проектов, была заместителем председателя Комиссии Государственной Думы по техническому регулированию, членом Правительственной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, а также Правительственной комиссии по противодействию злоупотреблению наркотическими средствами и их незаконному обороту. 

Доктор медицинских наук, заслуженный врач Российской Федерации, профессор, соавтор более 59 научных работ, 7 учебных изданий, 6 патентов. Лауреат премии Правительства Российской Федерации в области науки и техники. В 2001 г. окончила Московский государственный социальный университет по специальности «юриспруденция». Имеет высшую квалификационную категорию по социальной гигиене и организации здравоохранения. Заведующая кафедрой поликлинической и социальной педиатрии ГБОУ ВПО «Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н.И. Пирогова Минздрава России. 

Награждена Орденом Почета, медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, медалью «За заслуги перед отечественным здравоохранением».

Татьяна Владимировна Яковлева, доктор медицинских наук, профессор, первый заместитель Министра здравоохранения Российской Федерации (2018‒2020), заместитель Министра здравоохранения Российской Федерации (2012‒2018), первый заместитель руководителя Федерального медико-биологического агентства(с 2020), Заслуженный врач Российской Федерации. Депутат Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации третьего, четвёртого, пятого и шестого созывов. 

Родилась 7 июля 1960 г. в Горьковской области. 

В 1985 г. окончила с отличием Ивановский государственный медицинский институт имени А.С. Бубнова, специальность «педиатрия». Прошла трудовой путь от медицинской сестры поселковой больницы до главного врача Тейковской центральной районной больницы (Ивановская область). 

В 1999 г. избрана депутатом Государственной Думы 3-го созыва по Ивановскому од00н00омандатному избирательному округу № 78 (Ивановская область), т0акже избиралась депутатом ГД СФ РФ 4-го, 5-го и 6-го созывов. Была заместителем Председателя Комитета Государственной Думы по охране здоровья и спорту, председателем Комитета Государственной Думы по охране здоровья. За время работы в Государственной Думе входила в состав Межведомственной рабочей группы по приоритетному национальному проекту «Здоровье» при Совете при Президенте Российской Федерации по реализации приоритетных национальных проектов, была заместителем председателя Комиссии Государственной Думы по техническому регулированию, членом Правительственной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав, а также Правительственной комиссии по противодействию злоупотреблению наркотическими средствами и их незаконному обороту. 

Доктор медицинских наук, заслуженный врач Российской Федерации, профессор, соавтор более 59 научных работ, 7 учебных изданий, 6 патентов. Лауреат премии Правительства Российской Федерации в области науки и техники. В 2001 г. окончила Московский государственный социальный университет по специальности «юриспруденция». Имеет высшую квалификационную категорию по социальной гигиене и организации здравоохранения. Заведующая кафедрой поликлинической и социальной педиатрии ГБОУ ВПО «Российский национальный исследовательский медицинский университет им. Н.И. Пирогова Минздрава России. 

Награждена Орденом Почета, медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, медалью «За заслуги перед отечественным здравоохранением».

Татьяна Яковлева — ведущий дизайнер головных уборов

Татьяна Яковлева — ведущий дизайнер головных уборов

Владимир Маяковский

Он умер в 1930 году — новость ошеломила ее.Татьяна привыкла, что он жив, и шла цветы.
Они не видели друг друга, а она понятия не имела, как жить без сумасшедшей любви, растворенной в цветах.
А на следующий день был вестник с цветами и такими же словами: «Цветы от Маяковского».
Говорят, величайшая любовь сильнее смерти, но не каждый может воплотить это утверждение в реальность. Владимир мог.

Цветы принесли в тридцатом, когда он умер, и в сороковом, когда о нем уже забыли.

Во время Второй мировой войны в оккупированном немцами Париже Татьяна выжила только потому, что продавала роскошные букеты на бульваре. Цветы Маяковского спасли ее от голодной смерти. Потом союзные войска освободили Париж, потом она плакала от счастья, когда русские приехали в Берлин — а букеты несли.
Его цветы вошли в историю…

Бриллиант Татьяна Яковлева

Яковлева была замужем за французским дипломатом Бертраном де Плессикс с 1929 по 1940 год, когда он был убит немцами при завоевании Франции.
В 1941 году она сбежала в Нью-Йорк со своей дочерью и начала разрабатывать шляпы для Анри Бенделя. В течение года она присоединилась к Saks Fifth Avenue и возглавила салон нестандартных шляп, создавая дизайн с фирменной Tatiana du Plessix, пока его Salon Moderne не закрылся в 1963 году.
В 1942 году дизайнер вышла замуж за Александра Либермана, художника и редакционного директора Conde Nast Publications.
Дома пары собирались для друзей, включая Сальвадора Дали, Джона Гюнтера, Марлен Дитрих и Кристиана Диора.

Татьяна умерла от сердечной недостаточности в возрасте 84 лет.
Источник: farandolle.ya.ru

Татьяна Яковлева — ведущий дизайнер головных уборов

Модница Татьяна Яковлева

Кристиан Диор и Татьяна Яковлева, 1950

Красивая Татьяна и ее дочь Франсин в Коннектикуте

Симпатичная Татьяна Яковлева, ее сестра Людмила и гувернантка

Удивительная Татьяна Яковлева

Потрясающая Татьяна Яковлева

Очаровательная Татьяна Яковлева

Либерман и Яковлева

Валентина Санина и Татьяна Яковлева

Изумительные головные уборы от Татьяны Яковлевой

Яркая Яковлева Татьяна

Татьяна Яковлева — последняя любовь Маяковского.Биография Татьяны Яковлевой

В мире много красивых женщин, они освещают своим нежным светом каждую эпоху и все страны. Избавьтесь от их внешнего вида, они разные. Некоторые счастливы семейным счастьем и посвящают всю свою жизнь одному мужчине, которого любят и уважают, растят вместе с ним детей и разделяют радости и печали до часа смертной разлуки. Другие, как бабочки, перелетают с одного «цветка» на другой. Иногда этот извилистый полет заканчивается благополучно, но не всегда.Татьяна Алексеевна Яковлева, нашедшая покой в ​​Коннектикуте, США, не принадлежала ни к первой, ни ко второй. Она превратила свою красоту в талант, став профессиональной музой.

Кто она?

«Кем была эта женщина и что в ней такого выдающегося?» — Спросите нашего современника. И он будет прав в своих сомнениях. Ну да, свидания она водила среди знаменитостей, Марлен Дитрих дружила, брала жетоны у Шаляпина, Прокофьев довелось играть в четыре руки, ее постановку носили Эсте Лаудер и Эдит Пиаф (но это позже, в Америке).

Вряд ли о ней сегодня узнали бы в нашей стране, если бы Татьяну Яковлеву и Маяковского не связывали отношения, выходящие за рамки дружбы. Обстоятельства жизни и смерти главного пролетарского поэта были изучены очень тщательно, хотя не вся информация подлежала широкому разглашению. В 1928 году он посетил Париж, о чем даже написал, что хотел бы здесь жить и умереть, если… Теперь стало известно о том, что тогда произошло в этом городе.

Роль Брикс

Их представила Эльза Триоле, сестра Лили. Об отношениях поэта с семьей Брик написано много. Они были не просто странными, даже в наше время их вседозволенность, скорее всего, сочли бы извращенной. Влияние Лили Брик на Маяковского многие считали чудовищным, он сам страдал и до сих пор не мог освободиться. Оказавшись за границей, пролетарский рабочий заинтересовался американкой Элли Джонс, которая от него забеременела, а потом родила дочь.Чтобы прекратить эту связь, было слишком много заинтересованных, от самой «Брички» (сестра действовала в ее интересах) до товарищей, занимавших самые высокие кремлевские кабинеты в Москве. К тому же у Эльзы были свои мотивы отвлечь поэта от надоедливой миссис Джонс. Дело в том, что во время пребывания в Париже Владимир Владимирович щедро тратил свои гонорары, что значительно улучшило финансовое состояние его сестры Лили Брик, а заодно и ее друга Луи Арагона.

Выдающийся дядя

Она родилась в Санкт-Петербурге в 1906 году. Нам ничего не известно о графских титулах или старобоярском происхождении, из чего можно сделать вывод, что ни то, ни другое не было одинаковым. Брат отца Александра Яковлева был художником. Интересно, что он стал одним из пионеров дизайна не только российского, но и вообще. Именно он помог мсье Ситроену придать эстетичный вид автомобилям, которые только начали производиться во Франции. Собственно, именно дядя сумел вытащить племянницу из Совдеповской России в Париж, для этого он применил все влияние своего друга, французского короля легковых автомобилей.

Первое впечатление

Нельзя с уверенностью сказать, что Татьяна Яковлева Маяковская сразу очень понравилась. Вокруг нее носились самые известные люди русской эмиграции, родовитые, талантливые, иногда совсем небедные; Кроме того, ее ослепительная внешность привлекала и тех, кого по привычке называли иностранцами наших соотечественников в изгнании. Но Татьяна Яковлева просто не могла не понравиться. Более того, невозможно было не влюбиться.

Несмотря на то, что эмигрант никаким образом не проявлял взаимной симпатии, Маяковский проявил некоторую настойчивость.

Письмо поэта

О первом впечатлении, которое юная красавица произвела на поэта, говорит стихотворение «Письмо Татьяне Яковлевой», написанное после знакомства, из которого становится совершенно ясно, что, несмотря на общую пролетарскую направленность творчества, длинноногий, чего так не хватает в Москве. Он призвал Татьяну восполнить этот дефицит в парижском ресторане Petite Chaumiere, это было спустя три недели, а именно 24 декабря, накануне нового 1929 года.Отказ был максимально тактичным и выразился в недовольстве публичным прочтением «Письма…» русскоязычным сообществом и нежеланием его публикации. Стих действительно мог исказить тонкий вкус ценителя элегантной литературы своим ультимативно-агрессивным напором, угрозой взять избранницу даже с Пэрис и пожеланием в случае разногласий «остаться и зимовать».

Внешне поэт выглядел грубым, но в душе бушевала не страсть, а нежность.И она написала матери, что только один человек, которого она встретила, мог оставить след в ее душе. Красавица подкупала своей непохожестью на людей привычного круга, физической и моральной колоссальностью.

После расставания Татьяны Яковлевой и Маяковского произошло очень важное событие. Цветы, орхидеи доставлялись в ее адрес ежедневно, независимо от погоды и политической ситуации. Во время нацистской оккупации они даже служили средством выживания, их можно было продать или обменять на продукты, так что эти букеты были хорошими.В каждом из них была карточка с надписью «от Маяковского».

Поэт и женщины

О Владимире Маяковском нельзя сказать, что он был влюбленным мужчиной. Его романы известны и отличаются некоторыми необычными, как и многие другие факты биографии поэта. Женщины отвечали ему взаимностью, но проявляли определенную тревогу, буйный нрав в сочетании с брутальной внешностью, а также психическую нестабильность пугали их. Татьяна Яковлева не делала исключений, ее тянуло к Маяковскому, и в то же время она отталкивала его, она чувствовала необузданный характер его характера и хрупкость отношений, а ей, как и любой другой женщине, хотелось надежности.

Почему стрелял Маяковский

Поэту больше не разрешали выезжать за границу, и в начале 1929 года он в отчаянии сказал, что может застрелиться, если не увидит свою любимую женщину. Следует, однако, отметить и тот факт, что попытки самоубийства с ним случались и раньше, и по схожим причинам, но дама была другой — Лиля Брик. Скорее всего, серьезно стрелять не собирался, но не заряжал ружье. Также нельзя связать удачное покушение с личностью Яковлевой, на тот момент объектом вожделения Маяковского была другая женщина — Полонская, которая была замужем.Ей не хотелось ради сомнительного счастья стать женой официально признанного гениального поэта, бросить актерскую карьеру и мужа, которого она, по ее собственным словам, любила по-своему. Вероятно, смертельный выстрел был случайным, на что указывает пустая обойма, причиной смерти стал оставшийся в стволе патрон, скорее всего, забытый. Таким образом, версия, согласно которой Татьяна Яковлева была последней несчастной любовью, спровоцировавшей самоубийство, имеет, конечно, право на существование, а скорее как один из элементов образа женщины-вамп, из-за которого мужчины стреляют направо и налево. .

Жизнь после Володи

Так что же осталось от этой давней романтической истории? Сохранилось очень мало фотографий Татьяны Яковлевой и Маяковского, на которых они запечатлены вместе. Ее письма к поэту уничтожила ее соперница Лиля Брик. Его сообщения сохранились. Факт ежедневной доставки цветов на протяжении десятилетий от поэта также подтверждается массой свидетельств. Это все.

Биография Татьяны Яковлевой многим женщинам может показаться завидной.Она вышла замуж дважды, и оба раза удачно. Виконт Бертран дю Плесси спас ее от Володи (по ее собственному признанию). Он дал громкий титул, кроме того, что немаловажно, материальной стабильности и, конечно же, Франсину, дочери. Первый муж хоть и нелюбимый, но уважаемый, погиб во время войны.

Счастье с Либерманом

Вторым мужем был Александр Либерман, с которым она прожила остаток жизни, видимо, самый спокойный и счастливый период ее жизни.До последних дней считала себя русской, ела экзотический кисель и гречневую кашу для Коннектикута, принимала гостей с родины. Татьяна Яковлева любила общаться с соотечественниками и вела светский образ жизни, с большим удовольствием устраивала вечеринки, балы и вечеринки. В общении со знаменитостями она проявила приятную непосредственность, сидевшая у нее на диване Марлен Дитрих могла сказать, что, если она сожжет свою обивку сигаретой, она ее побьет. Кристиан Диор тоже был в восторге от ее шуток и афоризмов.

Шляпа королевы

Яковлева считалась «королевой фуражек». Это название не приносило денег, а работа над дизайном была, скорее, хобби и одновременно отличной темой для разговоров со знаменитыми друзьями. Главное, что ей удалось — убедить их, что именно этот стиль делает их уникальными, после чего они оставили покупки очень довольными и «похожими на призовых лошадей» (по ее ироничному замечанию).

Муж Алексей охотно публиковал статьи о талантливых людях в журнале «Вог», что помогало им прославиться.В семье царили гармония и мир.

В этой блаженной атмосфере Татьяна дю Плесси-Либерман, урожденная Яковлева, покинула этот бренный мир в 1991 году, попросив мужа «уступить ей дорогу». Как настоящий джентльмен, он подчинился. Ничего выдающегося в своей жизни она не создала, кроме элегантного образа. Она была просто музой.

«Они»: Властная пара — The New York Times

В Нью-Йорке Татьяна и Алекс жили не по средствам, развлекая людей, фигурирующих на страницах Vogue.На протяжении многих лет в список гостей их вечеринок входили Клодетт Кольбер, Сальвадор Дали, Марлен Дитрих, Кристиан Диор, Ирен Данн, Юл Бриннер, Грета Гарбо, Раймонд Лоуи, Чарльз Аддамс, Коко Шанель, Хелен Франкенталер и Роберт Мазервелл, Джозеф Бродский, Ив Сен-Лоран, Михаил Барышников. Некоторые хорошо провели время; других, кажется, терроризировала их деспотичная хозяйка.

Эта книга не сделает ничего, чтобы полюбить Татьяну тем, кто ее никогда не знал. Здесь ее экзотические высказывания о стиле, литературе и жизни, которые когда-то приводили в восторг ее друзей, терпят поражение: «Камин без поленьев подобен мужчине без эрекции.«Все знают, что женский мозг меньше мужского». Ханжа в личной жизни, она гордилась тем, что шокировала своих гостей, заявив ошеломленному Андре Эммериху: «Я могу сказать по тому, как ваша жена ходит, клиторальный или вагинальный оргазм ».

Если остроумие Татьяны не уловлено в описании Грея, значит, я могу засвидетельствовать, делает очарование Алекса. Сразу после колледжа я устроился на работу в Vogue в конце 1970-х. Алекс играл доброжелательного наставника моего Среднего Запада невинный, жаждущий познать мир, руководил всеми журналами с властью и ловкостью лести, что держало в своей рабстве преимущественно женское население компании.Мы называли его «царем всея Руси». Какое ужасное открытие — видеть этого вежливого арбитра стиля, каким он был в своей домашней жизни, беззаботно подчиняющего себя, свои амбиции и свои желания женщине, чья мания величия в конечном итоге поглотила его — и ее дочь — в сделке.

Даже по стандартам невмешательства своего поколения Татьяна и Алекс оказались ужасно несовершенными как родители, и «Они» изобилуют примерами их уничтожающего нарциссизма. Скрыв от Франсин факт смерти ее отца во время миссии за Свободную Францию ​​в 1940 году, Либерманы уговорили друзей семьи сообщить эту новость однажды вечером, более чем через год, когда они пошли ужинать.После несчастного случая в лагере в Колорадо, летом Франсин было 15 лет, они позвонили в знак любви, оставив ее на пять операций в одиночку. Повзрослев, она наткнулась на фотографии себя неуклюжего подростка, позирующего обнаженной по просьбе родителей перед камерой Алекса. Грей рассказывает обо всем этом недоверчивым и любопытным голосом, и сердце читателя ей безразлично.

Проанализировав несоответствия между преданными родителями Татьяны и Алекс, которые якобы были, и самовлюбленными опекунами, работающими на полставки, которыми они были на практике, Грей кажется странным образом не желает подвергать сомнению их собственное мнение о своем положении в мире.Она послушно представляет Татьяну иконой моды, хотя надежные современники настаивают на том, что мало кто воспринимал ее всерьез в этом качестве. Действительно, созданные ею шляпы — украшенные термометром или вращающимся флюгером — кажутся замечательными, прежде всего, из-за определенной свинцовой прихоти. Точно так же Грей пытается утвердить вклад Алекса в искусство 20-го века. Указывая на то, что его картины были заклеймены его положением в Condé Nast, она не принимает во внимание (столь же правдоподобное) представление о том, что признание, которое он получил, во многом могло быть связано с его положением.

Доктор Татьяна Яковлева — Лечебный центр Амита в Бруклине, Нью-Йорк

О DR. ТАТЬЯНА ЯКОВЛЕВА

Д-р Татьяна Яковлева, L.Ac, RMT

Включено в список IBC как один из ведущих специалистов в области здравоохранения в мире

Лицензированный специалист по акупунктуре

Награжден лучшим специалистом по иглотерапии в Бруклине с 2014 по 2019 год

Ведущий — Радио Ток-шоу об альтернативной медицине, Радио Давидзон, 620 драм.Татьяна Яковлева получила докторскую степень в Новосибирской медицинской академии (Россия. Позже закончила ординатуру и стажировку по педиатрии и кардиологии в Новосибирской медицинской академии).

Доктор Татьяна Яковлева, одна из первых российских практикующих врачей, которая начала использовать в своей практике методы альтернативной медицины, такие как электродермальный скрининг на аппарате доктора Фолля, холистическая акупунктура, гомеопатия, микротоковая терапия, светоплазменная терапия. .За 11 лет практики она занималась медициной в Институте патологии кровообращения, где она смогла применить свои целебные силы и знания в области альтернативной медицины в качестве врача. Она получила лицензию в качестве целителя в Институте клинической и экспериментальной медицины в Новосибирске после того, как ее работа с клеточными культурами показала, что их рост в 1,5 раза выше, чем в контрольной группе, кроме того, было показано, что ее биоэнергетика подавляет рост раковых клеток. клетки. Она лечит пациентов, используя их собственную целительную силу.Она преподает курсы Рейки, Йоги, Magic Points, а также техники дыхания и точечный массаж.

Доктор Татьяна Яковлева окончила Нью-Йоркский институт китайской медицины после приезда в США, Международный институт корейской акупунктуры Су Джок и Международную академию рефлексологии и рефлексотерапии. В рамках непрерывного образования она прошла продвинутые курсы акупунктуры по гинекологии из Китая, неврологии, похуданию и омоложению лица.В Чехии она изучала подтяжку лица с помощью лазеров низкого уровня.

Доктор Татьяна Яковлева обладает уникальным подходом к уравновешиванию энергии тела с использованием комбинации китайских, корейских, французских и немецких методов, а также современных устройств квантовой энергии.

Доктор Татьяна Яковлева успешно применяет вышеуказанные методы при лечении бронхиальной астмы, проблем с простатой, аллергии, заболеваний позвоночника и суставов, бессонницы, импотенции и др.

Сочетая свое педиатрическое образование с методами альтернативной медицины, д-р.Татьяна Яковлева специализируется на лечении синдрома дефицита внимания (СДВ) у детей.

Доктор Татьяна Яковлева также добилась значительных успехов в развитии певческого голоса и правильной техники дыхания. Некоторые пациенты слышат более сильный голос и более четкие тона после первых процедур. После полного курса лечения один из самых тяжелых больных, который она вылечила, поступил в Метрополитен-опера.

Удостоен звания Международного специалиста в области здравоохранения 2017 года

Доктор.Яковлева — сертифицированный тренер по биологической обратной связи Орион и автор книги по технологии визуализации молекулярного резонанса Орион. Доктор Татьяна Яковлева — лицензированный специалист по акупунктуре Нью-Йорка, мастер-преподаватель
, мастер Каруна Кей, министр духовного исцеления и сертифицированный преподаватель информационных методов личного исцеления (Международный центр многомерной информационной терапии MAGEN)

Заявление об ограничении ответственности

* Каждый пациент по-разному реагирует на каждый тип лечения. Мы твердо убеждены в том, что для пациентов важно понимать, какие методы лечения лучше всего подходят для них, прежде чем начинать какое-либо лечение.

Живая жизнь в гламуре посреди хаоса

Можно себе представить, что думающие об изображении родители Франсин дю Плессикс Грей подумали бы о ее 11-й книге, завораживающем двойном портрете их всех бородавок. Матерью автора была Татьяна Яковлева дю Плессикс Либерман, властная икона моды и модистка Saks Fifth Avenue, чей взгляд «оказывал психическое воздействие на банку с булавой». Ее отчим был влиятельным художником и редакционным директором империи журналов Conde Nast, Александром Либерманом, «учтивым, бесподобно трехъязычным» художником, скульптором и «легендарным волшебником-издателем».

К счастью для Либерманов, Грей дождался, пока оба умрут, чтобы начать «Их», ослепительный отчет о своей жизни, написанный с любовью, но также и с критическим анализом, который распутывает «сети обмана»

Татьяна и Алекс в роли Грея изображает их, были далеко не идеальными воспитателями, но ее признание других их даров спасает их от ожесточенных придирок. Вы только посмотрите на материал, который ей дали. Одна из первых влиятельных пар Нью-Йорка, в их ближайшее окружение входили Марлен Дитрих, Сальвадор Дали и Ирвинг Пенн.Они пережили два крупных потрясения 20 века: русскую революцию и немецкую оккупацию Парижа. Это были серийно неудачники, неоднократно попадающие в липкую паутину истории.

Грей ярко это запечатлел: от 15-летней Татьяны, читающей русские стихи на углах улиц Санкт-Петербурга для солдат Красной Армии в обмен на куски сухого хлеба во время голода 1921 года, до кошмарной поездки на поезде 1941 года из Мадрида в Лиссабон. спасаясь бегством из охваченной паникой Европы. Она напоминает о повелительном «максимализме» своей матери, украшенном массивными бижутериями и извергающими модные указы на рудиментарном английском с сильным акцентом («Meeeenk для футбола»), а также о безжалостном социальном восхождении ее отчима и его стремлении к монументализму, даже в его искусстве.

В книге, наполненной красочными историями, одна из самых замечательных — это давно замалчиваемая история страстных (но тщательно не суммированных) отношений Татьяны с русским поэтом-футуристом Владимиром Маяковским, которую Грей называет «центральной трагедией» жизни ее матери. Они встретились в Париже в 1928 году. Грей характеризует двух влиятельных людей как товарищей-нарциссов и эксгибиционистов, разделяющих страсть к поэзии. Татьяна стала последней музой Маяковского, вдохновившей его на два лучших лирических стихотворения.

История Маяковского задокументирована с помощью пакета писем — столь же бережно сохраненных, как и добрачная девственность Татьяны, — которые автор наконец вырвал у отчима на смертном одре в 1999 году, через восемь лет после смерти ее матери. Грей узнает, как близко Татьяна подошла к тому, чтобы вслед за Маяковским в Советскую Россию выйти замуж. Если бы она сделала это, ее мать, вероятно, стала бы «одной из двадцати миллионов человек, погибших в сталинских чистках». Она описывает, как репрессивный режим уже преследовал Маяковского, когда он покончил жизнь самоубийством в апреле 1930 года.

К счастью для Грея, Татьяна бросила ждать Маяковского и стремительно вышла замуж за отца автора, Виконта Бертрана дю Плесси, французского дипломата и летчика. Франсин родилась девять месяцев спустя, в сентябре 1930 года. В течение трех лет ее родители жили отдельно от своей совместной парижской квартиры. Антисемитский, но страстно патриотичный, лейтенант Дю Плессикс летел, чтобы присоединиться к Шарлю де Голлю, когда он был сбит над Гибралтаром в 1940 году, став ранней жертвой французского Сопротивления.Его смерть скрывалась от его обожающей дочери более года, к ее непрекращающемуся негодованию.

Вторым героем детства Грея был любовник ее матери и, возможно, второй муж Александр Либерман. Либерман родился в Киеве в 1912 году. Он был сыном яркой актрисы Генриеты Мироновны, наполовину цыганки, наполовину румынской еврейки, и Семена Либермана, русского еврея, который стал очень успешным авторитетом в лесной промышленности, служа сначала белому русскому режиму, а затем. Советы перед изгнанием из Советского Союза в 1926 году.Как это было типично для русской интеллигенции, Семен, который позже уронил букву «е» в фамилии, отправил сына учиться в Англию и Францию.

Либерман сыграл центральную роль в побеге Татьяны с дочерью из оккупированной Франции, а затем стал главным опекуном и наставником Франсин, избавив Татьяну от этого и большинства других тягот — «главной движущей силы нашей семейной жизни на следующие полвека».

Грей, которая явно не новичок в психотерапии, анализирует своих родителей опытной, хотя иногда и редуцирующей рукой.Она прослеживает пристрастие Либермана к строгому белому декору к его анахроничной полностью белой детской в ​​Санкт-Петербурге; его упорядоченность и модный консерватизм — он носил неизменную униформу из темных костюмов и вязанных галстуков — во французскую кальвинистскую школу-интернат, которую он посещал в подростковом возрасте; его приглушенное либидо к его смущению «хойдениской аурой его наглой матери». Она стереотипно приписывает наименее привлекательные качества Либермана, которые она описывает как нелояльность, хитрость и непостоянство, его цыганскому происхождению.

Мать Либермана взяла сценическое имя Генриетта Паскар в Париже, где у нее также были десятки любовников. По оценке сына, за свою жизнь у нее было 17 абортов и семь пластических операций. Три года в 1920-х годах одним из ее любовников был дядя Татьяны, энергичный художник и исследователь Александр (Саша) Яковлев. Именно в студии Яковлева 14-летний Алекс впервые познакомился с Татьяной; величественный блондин, на шесть лет старше его, почти не заметил его.

Читая мемуары Грея, поражаешься почти кровосмесительной тесноты мира русских беженцев.Первые две работы Либермана во Франции в 1930-х годах в области графики были получены благодаря любовникам его матери. Русская эмигрантка Ива Пацевич сыграла важную роль в обеспечении его входа в Conde Nast, который нанял его в художественный отдел Vogue в 1941 году.

Либерманцы были не совсем избавлены от того, что о них писала их красавица-модель, но решительно интеллектуальная дочь, которая отклонилась от их стильного мира, когда вышла замуж за художника Клив Грея и переехала в Коннектикут в 1950-х.В ее первом автобиографическом романе «Любовники и тираны» изображены отчужденная мать и беспорядочно внимательный отец-француз. Как она отмечает, обсуждая реакцию своих родителей на бестселлер 1976 года — гордость, смешанную с «ужасом и досадой», — ее сочинения не только захватили их в целом блуждающее внимание, но и «дали единственную меру власти, которую я когда-либо имел над ними. ”

Интересно видеть, как более зрелый, свободный писатель возвращается к материалу, который она впервые представила под защитной маской художественной литературы.Хотя любовник ее матери вычеркнут из вымышленного рассказа об их побеге от нацистов, что остается неизменным в двух книгах, так это душераздирающее ощущение автора, что она неудобная посылка, связанная с другими опекунами и отчаянно заискивающая у родителей.

Вторая половина «Их», в которой рассказывается об успехе Либерманов в Америке наряду с употреблением алкоголя и наркотиков Татьяной и «жестокими правилами социального прагматизма» Алекса, трудно конкурировать с главами старого мира, хотя это все еще увлекательное чтение.Сочинение Грея менее резкое, поскольку повествование доходит до глубины души, несколько отягощенное личным недовольством и несколькими неуклюжими переходами, такими как «Возвращение в мой дом…»

«Они» ясно дают понять, что Грей пришла принять слова своей матери. ущербная, но «глубокая, робкая любовь». Любопытно, что она менее снисходительна к недостаткам Алекса. Она сообразительна, как брошенная любовница, когда вспоминает, как Алекс, недавно овдовевший, женился на своей филиппинской медсестре и «уволил свою первоначальную семью» в развязке, которая читается как история Поля Теру.К счастью, она сдерживает горечь, наполняя свою книгу осознанием ответственности за свое начинание: «Я единственный хранитель их памяти … Как болезненно и горько быть, наконец, одной и руководить ею».

Рассказывая о лете после падения Парижа, Грей описывает себя как «жесткую, стойкую, бесконечно оптимистичную девочку» — впечатление, подтвержденное множеством очаровательных фотографий, разбросанных по всей книге. Ее сияние освещает даже самые мрачные аспекты этого захватывающего, замечательного синтеза бедствий, как личных, так и исторических.

Татьяна Яковлева — факты, биография, карьера, собственный капитал

Фильмография Татьяны Кравченко началась с роли зоотехника Серафимы Сергеевны в фильме «Прибытие». Но принесшая первую популярность лента вышла на экраны спустя 4 года, в 1981 году. Роль тренера Лидии Павловны Лаврушиной в фильме «Восьмое чудо света» в мгновение ока превратила Кравченко в узнаваемого советского артиста. .

Потом драма «Грибной дождь» и остросюжетный фильм «Торпедоносцы».Невозможно было не заметить героинь Татьяны Кравченко, ярких, импульсивных, излучающих энергию. Ее Ольга в лирической комедии «Предчувствие любви» — это тайфун эмоций. Вскоре последовали роли в экранизации «Васса», в мелодраме «Город невест», в комедии Леонида Гайдая «Опасно для жизни!»

Кстати, актрисе удаются не только комедийные персонажи, но и героини детективных рассказов и драм. На рубеже эпох актриса открылась зрителям в драматических, порой трагических образах, которые она успешно воспроизвела в фильмах «Леди Макбет Мценского уезда» и «Овраги».

Примечательно, что кризисные для государства годы, которые некоторые называют лихими 90-ми, никак не повлияли на творческий путь Татьяны Кравченко. В этот период актриса снялась в фильмах «Если у тебя нет тети», «Белый король», «Красная королева», «Русское чудо», «Ширли Мирли» и «Небеса обетованные». В последнем фильме, снятом знаменитым Эльдаром Рязановым, она предстала в образе надзирателя.

Неповторимое обаяние и «взрывная» энергия этой женщины часто использовалась режиссерами.Как один из наглядных примеров — горячая и страстная Маргарита в замечательной мелодраме «Дети понедельника».

В начале 2000-х актриса стала чаще сниматься в сериалах. Поклонникам многосерийных телефильмов Татьяну Эдуардовну запомнят в проектах «Право на защиту», «Женщины в игре без правил», «Дети Арбата». Кравченко исполнила роль колоритной Клары Карловны в рейтинговом ситкоме «Моя прекрасная няня».

Главная роль и оглушительная популярность пришли к Татьяне Кравченко в 2008 году, когда вышел сериал «Сваты».Валентина Будко, или Валюха, — один из главных и любимых персонажей рейтинговой ленты. Вместе с Федором Добронравовым, Людмилой Артемьевой и Анатолием Васильевым актриса была на пике славы. Татьяна Кравченко была задействована во всех сезонах проекта.

В одном из интервью артистка призналась, что почти всю жизнь ждала звездной роли. Еще в юности, изучая книгу по хиромантии, она «распознала» успех на своей руке именно в зрелом возрасте, когда ей было бы 50 с хвостиком.Потом она расстроилась, что ждать придется долго.

Но сегодня художник счастлив, что произошло обратное. Ведь многие коллеги, к которым пришла известность в молодости, страдают невостребованностью, публика их почти забыла.

Комедийный сериал «Сваты» по-прежнему остается главным проектом актрисы в последние годы. На сегодняшний день вышло 6 сезонов этого популярного ситкома и готовится седьмой.

Татьяна Кравченко стала героиней «ответвления» комедии — кулинарной ленты «Сваты у печки», где она появилась вместе с Ольгой Аросевой и Олесей Железняк.

Среди последних работ художника — роль домработницы в фильме «Между нотами, или Тантрическая симфония», образ главной героини Таисии в трагикомедии «Веселая жизнь», эпизод в комедии «Счастливчик». Дело!»

итальянских
любовь с Лилей Брик

Цветы от Маяковского
Многие знают, что Маяковский был безумно влюблен в Лилю Брик. Но трогательную историю о его любви к Татьяне Яковлевой в Париже мало кто знает. Они были совершенно разными.Она была элегантной, утонченной, воспитанной. Он был неистовым, грохочущим, живущим на грани. И он был совершенно без ума от нее, но ни его слова, ни его страсть не могли ее тронуть. Несмотря на его постоянные ухаживания, ее сердце осталось холодным, и Маяковскому пришлось вернуться в Москву. Он посвятил ей стихотворение и … Легендарные цветы. Перед отъездом Маяковский перечислил весь гонорар за свои выступления известному парижскому флористу. Взамен Маяковский потребовал, чтобы компания пару раз в неделю доставляла Татьяне букет самых красивых и необычных цветов: гортензии, пармские фиалки, черные тюльпаны, орхидеи, китайские розы, хризантемы и астры.Компания имела хорошую репутацию и строго выполняла свои обязанности. Несмотря на суровую погоду, неделя за неделей курьеры привозили Татьяне красивые цветы с надписью «От Маяковского».