Рассказы ершова для 4 класса

Известный писатель Петр Ершов родился в 1815 году 22 февраля. Он родился в семействе чиновника в поселке Безруково. Свое детство писатель провел в поселке Березово. Семья часто переезжала из – за должности отца Ершова. Он работал в Тобольске, Омске. В 1830 году его отец подал прошение перевестись в Петербург. Через год после переезда Ершов поступил в Санкт – Петербургский университет.

По окончанию университета он написал «Конек – Горбунок» для курсовой работы.  После его курсовую работу издали как сказку для детей. А. С. Пушкин был восхищен сказкой Ершова. С 1834 по 1836 писатель начал активно участвовать в творческом развитии города. Он писал много лирических стихотворений. За короткий срок было издано 10 стихотворений поэта. Его друзья в студенческие годы называли его фантазером. Поскольку он сочинял много интересных рассказов и шуток. 

После 1836 года Петр Ершов готовился уехать из Петербурга. Он запланировал путешествие по Сибири. Он мечтал вернуться к себе на родину и издать большую рукопись о Сибири. Сказка «Конек – Горбунок» по значению близок к жизни обычного народа, привычкам, обычаям и взглядам.

Впервые его творение «Конек – Горбунок» был издан в 1834 году в рукописи «Библиотека для чтения». Через некоторое время сказка вышла в отдельном издании. Перед отдельным изданием сказка была изменена. Но в измененном варианте сказка полюбилась больше читателям. Творение вышло в новом стиле и жанре и включило Ершова в список известных русских поэтов. Одного из главных персонажей царя писатель описывает с сарказмом как глупого и жалкого, ленивого человека.

В 1836 году Петр Ершов вернулся в Тобольск. Он испытывал последнюю надежду издать рукопись о Сибири. В тот же год он устраивается учителем в гимназию. В 1844 году он получил повышение и стал инспектором по воспитанию. В 1857 году получил должность директора учебного заведения. В гимназии он проработал до 1862 года и вышел на заслуженную пенсию. При трудовой жизни Ершов оставил деятельность писателя. Он много раз пытался уехать из Тобольска.

Впервые годы жизни в Тобольске он писал стихи, и отправлял их в местную типографию. В 1858 году он получил отпуск и поехал в Петербург снова попытать свое счастье. Но и в этот раз ничего не получилось. Он вернулся к себе в Тобольск и прожил там всю оставшуюся жизнь.

Краткая биография и творчество

Петр Павлович Ершов появился на свет в Тобольской области в 1815 году. Всё своё детство писатель провёл в небольшом городке Берёзов. Мама его была домохозяйкой, а отец работал в администрации города чиновником. Когда Петру исполнилось 12 лет, папа устроил Петра с его старшим братом Колей в гимназию. Директором этой гимназии, в то время был отец известного теперь на весь мир учёного Менделеева. В 17 лет Ершов переезжает вместе с семьёй в город Санкт – Петербург. Поступает там, в выше учебное заведение сразу на два факультета.

Учась на втором курсе, он начинает работать журналистом в издательском доме «Подснежник». Именно с этого момента и начинается творческий путь писателя – драматурга. В этот период жизни он пишет первые свои очерки про жизнь на Руси и одновременно с этим публикует свои стихотворения в «Читательской библиотеке». Ершов считал своим учителем А.С. Пушкина, так как он очень любил его творчество.  Сказки Пушкина вдохновили поэта на написание самой известной в его биографии сказки. Название этого сказочного рассказа «Конёк – Горбунок». Не законченное на тот момент произведение П.П.Ершов представляет в 1834 году, как дипломную работу в институте. Спустя два года он публикует уже законченную сказку в «Читательском доме». Это произведение получает только самую наивысшую похвалу и приносит известность писателю – драматургу Петру Ершову. После этого поэт продолжает печататься в известных на то время издательских домах. В начале 1835 года он публикует свою драматическую пьесу под названием «Фома Кузнец» и около десяти новых стихотворений. А в конце 1836 года в свет выходит произведение «Суворов и станционный смотритель».

В начале 1837 года Пётр Павлович уезжает из Петербурга в родной город Берёзов, и начинает работать учителем в родной гимназии. Писатель преподавал там философию и латынь. Женился Пётр Павлович три раза, от этих браков у него было много детей. Два раза становился вдовцом. Его судьба была очень тяжёлая, так как его несколько детей не дожили до совершеннолетия. Но горе не сломило писателя, он продолжал творить и создавать великолепные произведения. Работая в гимназии, Ершов не прекращает заниматься творчеством и придумывает две научные работы «Курс русской словесности» и « Мысли о гимназическом курсе» и отправляет их в Петербург. Однако труды не приняли из-за цензуры. В августе на 54 году жизни Пётр Ершов умирает в родном городе. Но его персонажи продолжают жить до сих пор в его рассказах, пьесах и сказочных историях.

Вариант 3

Имя всемирно известного писателя Ершова Петра Павловича c давних пор звучит в каждом доме, где живут дети. При этом, прежде всего, оно стало популярным благодаря созданию им сказки «Конек-Горбунок».

Будущий классик русской литературы родился февральским днем 1815 года. Первые годы мальчика прошли в разных населенных пунктах. Частые переезды были связаны с должностью его отца, которая требовала перемещения из одного города в другой — в Томск, Тобольск, Петербург, Березов. Сын Ершовых страдал от сильного недуга. Покидая каждое временное пристанище, родители молились о его выздоровлении, даже решившись на магический обряд.

Под воздействием влиятельного дяди, заботящемся о своем племяннике как о родном сыне, в 1827 году юноша поступил в гимназию города Тобольск, где он поселился у Николая Степановича. Качество образования этого учебного заведения было на высоте благодаря стараниям нового директора Менделеева И. П., который стал для Ершова верным наставником и помощником. Всю свою жизнь Петр с благодарностью относился к своему учителю, который увидел в нем незаурядные способности. Гостеприимно встречая молодого человека на пороге своего дома, он помогает ему в освоении наук.

Процесс познания Ершова продолжается в стенах Петербургского университета. В этот период происходит становление будущего писателя как творческой личности. Необъяснимое влечение Петра Павловича к народному фольклору помогает ему в написании сказки «Конек-Горбунок». Прежде чем произведению выйти отдельной книгой, текст прошел несколько этапов. Начало ее созданию положило написание курсовой работы, в которой первую часть высоко оценил профессор университета Плетнев П. А.

В течение двух последующих лет Ершов продолжает уделять внимание литературной деятельности. В 1833 году Петр сначала теряет одного дорогого для себя человека – отца, в 1834 году – брата Николая. Но он продолжает писать тексты. В этом же году свет увидел сказку Ершова отдельным изданием. После этого В. А. Жуковский и А. С Пушкин становятся близкими товарищами Петра благодаря профессору Плетневу.

 «Суворов и станционный смотритель», «Фома-кузнец» — труды, созданный писателем перед отъездом в Тобольск в 1836 году. Занимая должность учителя, он привлек к себе внимание самого Александра II.    

Последующие годы стали наиболее плодотворными для Ершова. Он с уважением относился к журналу «Подснежник» и охотно печатал в нем свои произведения. Увлеченный литературой молодой писатель высоко ценил внимание к себе А. Ярославцева, с которым был в теплых дружеских отношениях. Именно этот человек впоследствии увековечит в воспоминаниях подробности жизни и творчества Ершова.

В 1839 году в жизни Петра происходит важное событие. Он жениться привлекательной многодетной вдове Лещевой С. А., которая была старше его. После этого последовало еще два брака. В каждом из них он терял детей, бедствовал из-за нищеты.

Тем не менее, он не прекращал заниматься творчеством, участвуя в организации театра. Занимая с конца 50-х годов должность директора Тобольской гимназии, он считается уважаемым и почитаемым учениками наставником. В 1862 году Ершова П. П. ждет отставка.

Православие и смирение – то, что помогало жить и нести свой крест, переступая через все лишения, которые ему готовила судьба.

Смерть Ершова П. П. наступила в 1869 году в родном Тобольске.

4 класс

Биография по датам и интересные факты. Самое главное.

Другие биографии:

• Гаврилин Валерий Александрович

  Известный русский композитор родился 17 августа 1939 года. Семья композитора была среднестатистической, рабочей. Мама занимала должность директора детского дома, а отец – работал в сфере образования
• Чайковский Петр Ильич

  Чайковский Петр Ильич родился в 25 апреля 1840 году в поселке Воткинск. Жил он в семье, где было много детей.

• Людвиг ван Бетховен

  Людвиг ван Бетховен — выходец из музыкальной семьи. В детстве будущего композитора приобщали к игре на музыкальных инструментах, таких как орган, клавесин, скрипка, флейта.

• Оливер Кромвель

  Оливер Кромвель – величайший английский революционер и демократ, защитник пуритан, ярый общественно-политический деятель Англии, Шотландии и Ирландии.

• Краткая биография Братьев Гримм

  Якоб был рожден в январе 1785 года, а его младший брат Вильгельм 24 февраля 1786 года.

Ê 195-ëåòèþ ñî äíÿ ðîæäåíèÿ Àëåêñàíäðà Íèêîëàåâè÷à Àôàíàñüåâà (1826-1871), ñîáèðàòåëÿ è èññëåäîâàòåëÿ ðóññêîãî ôîëüêëîðà, èñòîðèêà ðóññêîé ëèòåðàòóðû.

«×òî çà ïðåëåñòü ýòè ñêàçêè! Êàæäàÿ åñòü ïîýìà!» — ïèñàë Àëåêñàíäð Ñåðãååâè÷ Ïóøêèí.
È ÷åãî òîëüêî íå áûâàåò â ñêàçêàõ! Ðóññêèé íàðîä ïðèäóìûâàë òàêèå öàðñòâà-ãîñóäàðñòâà, â êîòîðûõ òåêëè ìîëî÷íûå ðåêè ñ êèñåëüíûìè áåðåãàìè, âîëøåáíûå ïå÷è ñàìè ïåêëè õëåáà è ïèðîãè, à ñëàäîñòè ðîñëè ïðÿìî íà äåðåâüÿõ. Òîëüêî â ñêàçêàõ êóðû íåñëè çîëîòûå ÿéöà, à äåâèöû áûëè òàê õîðîøè, ÷òî íè â ñêàçêå ñêàçàòü, íè ïåðîì îïèñàòü. !

Ñêàçêà ó÷èò, ÷òî ïî æèçíè íóæíî áûòü äîáðûì, ÷åñòíûì, ùåäðûì ÷åëîâåêîì.

Íàðîäíûå ðóññêèå ñêàçêè, ñîáðàííûå À.Í. Àôàíàñüåâûì, — ìóäðûå è ïîó÷èòåëüíûå, ñìåøíûå è ãðóñòíûå, íàèâíûå è ëóêàâûå, íî âñåãäà ÷àðóþùèå, óâëåêàþùèå â ñâîé âîëøåáíûé ìèð.
 ýòîì ñêàçî÷íîì ìèðå ëÿãóøêà ìîæåò áûòü öàðåâíîé, à ëèñà — èñïîâåäíèöåé, ãäå æèâóò-ïîæèâàþò Êðîøå÷êà-Õàâðîøå÷êà, Âàñèëèñà Ïðåêðàñíàÿ è Êîùåé Áåññìåðòíûé, ãäå èãðàþò ãóñëè-ñàìîãóäû, à çîëîòàÿ ðûáêà èñïîëíÿåò ëþáûå çàâåòíûå æåëàíèÿ.

À ãëàâíûé íàø ñîáèðàòåëü îòå÷åñòâåííûõ ñêàçîê — Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ Àôàíàñüåâ, öåíèòåëü ðóññêîãî ôîëüêëîðà, èññëåäîâàòåëü äóõîâíîé êóëüòóðû ñëàâÿíñêèõ íàðîäîâ, èñòîðèê è ëèòåðàòóðîâåä, çà ñâîþ êîðîòêóþ æèçíü óñïåë ñêàçàòü ìèðó âñ¸, ÷òî õîòåë, è áëàãîäàðÿ åìó, ìû ïîçíàêîìèëèñü ñ áîãàòûì ñêàçî÷íûì íàñëåäèåì ðóññêîãî íàðîäà.

«Â íåêîòîðîì öàðñòâå, â íåêîòîðîì ãîñóäàðñòâå… Æèëè-áûëè…» Ýòî âñå ïðèñêàçêè, çà÷èíû ê ñêàçêàì ìû ÷èòàëè è íå çàäóìûâàëèñü, îòêóäà æå âçÿëèñü âñå ýòè ñêàçêè, êòî èõ ïðèäóìàë, êòî ââåë â æèçíü, ïóñòèë ñòðàíñòâîâàòü ïî ñâåòó. Ëåøèå, âîäÿíûå, âåäüìû, ìà÷åõè, Èâàíû-äóðàêè èëè öàðåâè÷è, Âàñèëèñû Ïðåìóäðûå èëè Ïðåêðàñíûå, Ìàðüè Ìîðåâíû, êîðîëåâíû, öàðè, ðûöàðè, áðàâûå áîãàòûðè, Çìåè-Ãîðûíû÷è, Áàáû-ßãè è ðàçíîå-ðàçíîå çâåðü¸.

Íàðîäíûå ïîáàñåíêè ñîáèðàëèñü è èçäàâàëèñü è ïðè Ïóøêèíå, è äî íåãî. Íî ýòî áûëè ëþáèòåëüñêèå óïðàæíåíèÿ ñ÷àñòëèâöåâ ïðàçäíûõ, çàáàâû è äîñóãè ïðåñûùåííûõ ëèòåðàòîðîâ. Àôàíàñüåâ ñòàë ïåðâûì ñåðüåçíûì èññëåäîâàòåëåì, èçäàâøèì ðóññêèé ôîëüêëîð íå òîëüêî ïî-íàñòîÿùåìó íàó÷íî, íî è íàèáîëåå ïîëíî.

×òî æå êàñàåòñÿ ãëàâíîãî íàñëåäñòâà, êëàäà, äîáûòîãî èç êîëîäöà âðåìåíè, òî ýòèì áîãàòñòâîì, äàæå íå ñîçíàâàÿ òîãî, âëàäååì ìû âñå, ïîòîìó ÷òî «ñêàçêè Àôàíàñüåâà» âïëåëèñü â ñîçíàíèå Ðîññèè íå ìåíüøå, ÷åì ñòèõè Ïóøêèíà!

Íè îäíà äåòñêàÿ æèçíü íå îáõîäèòñÿ áåç ñêàçîê. È ñêàçêè Àôàíàñüåâà áûëè ñàìûå ðàçíûå: îò ñòðàøíûõ, ïðî âåäüì, óïûðåé è ìåðòâåöîâ, äî ñàìûõ äåòñêèõ — ïðî Êîëîáêà, Òåðåì-òåðåìîê, Çàþøêèíó èçáóøêó èëè Æàð-ïòèöó.

Íî êàê íàðîäíûå ñêàçêè ïîïàëè â íàøè ëþáèìûå êíèæêè, êîòîðûå ìû ÷èòàåì è ïî÷èòàåì ñ äåòñòâà, ðåäêî êòî çàäóìûâàëñÿ. Ïîëó÷àåòñÿ, ÷òî Àëåêñàíäð Àôàíàñüåâ — íàø äîáðûé çíàêîìåö ñ ìëàäåí÷åñòâà, ìû ñ êîëûáåëè çíàåì åãî.

Âåäü âñå ðóññêèå ñêàçêè, êîòîðûå íàì ÷èòàëè ðîäèòåëè, äåäóøêè è áàáóøêè è êîòîðûå ìû ïðî÷ëè ñàìè, âñå îíè èçäàíû Àëåêñàíäðîì Íèêîëàåâè÷åì. Ïî÷òè âñå ñáîðíèêè ôîëüêëîðà, âûøåäøèå â Ðîññèè çà ïîñëåäíèå ïîëòîðà ñòîëåòèÿ, îñíîâûâàþòñÿ íà «Íàðîäíûõ ðóññêèõ ñêàçêàõ À.Í. Àôàíàñüåâà».

Ñþæåòû íåêîòîðûõ ñêàçîê èç íàðîäà ïîçæå áûëè ïåðåîñìûñëåíû, ïåðåðàáîòàíû è îáðåëè àâòîðñòâî ñ èìåíåì, êàê íàïðèìåð, ñêàçêà î Çîëîòîé ðûáêå èëè Âåðëèîêå.
Çà êàæäîé ñêàçêîé, äàæå åñëè îíà âåñüìà ïðîñòðàííî ïîäïèñàíà êàê «íàðîäíàÿ», åñòü áîëåå êîíêðåòíîå ëèöî.
Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ Àôàíàñüå⠖ âîò òà êëþ÷åâàÿ ôèãóðà â ìèðå ñêàçîê – ñêàçî÷íèê, õîòÿ è íå ïèñàòåëü.

Íî â ÷åì æå òîãäà åãî çàñëóãà? À â òîì, ÷òî îí ýòè ñêàçêè ñîáðàë èç ðàçðîçíåííûõ èñòî÷íèêîâ, îòðåäàêòèðîâàë, êëàññèôèöèðîâàë è íàïå÷àòàë. ×åðåç åãî ðóêè ïðîøëî îãðîìíîå êîëè÷åñòâî ìàòåðèàëà, è îí ïðîäåëàë êîëîññàëüíóþ ðàáîòó.

 êíèãå «À ðàññêàçàòü òåáå ñêàçêó», ïîñâÿùåííîé Àôàíàñüåâó, Âëàäèìèð Èëüè÷ Ïîðóäîìèíñêèé, ðóññêèé ïèñàòåëü, àâòîð íàó÷íî-ïîïóëÿðíûõ è áèîãðàôè÷åñêèõ êíèã íàïèñàë:
«Øåñòüñîò ñêàçîê – íå ñî÷èíåííûõ íà ìàíåð íàðîäíûõ è íå ïåðåäåëàííûõ íà ëèòåðàòóðíûé ìàíåð, – øåñòüñîò ïîäëèííûõ íàðîäíûõ ñêàçîê ïðèíåñ íàì â ñâîèõ ñóíäóêàõ Àôàíàñüåâ».

Ñîêðîâèùà, îòêðûòûå Àôàíàñüåâûì, áåñöåííû. Ìèð äî ñèõ ïîð íå çíàåò äðóãîãî ñîáðàíèÿ èñòèííî íàðîäíûõ, êîëîðèòíûõ ñêàçîê, êîòîðîå ïî áîãàòñòâó ìîæíî ñðàâíèòü ñ òåì, ÷òî ñîáðàë è ñèñòåìàòèçèðîâàë ñêðîìíûé ðàáîòíèê àðõèâà.

Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ áûë áëàãîðîäíûì è ÷åñòíûì ÷åëîâåêîì. È æèçíü îí ïðîæèë áëàãîðîäíóþ, íî ñêðîìíóþ, ïîýòîìó ìû íå íàõîäèì íà åå ñòðàíèöàõ áîãàòûðñêèõ ïîäâèãîâ èëè ïûëêèõ ñòðàñòåé.

Ðîäèëñÿ Àôàíàñüåâ 23 èþëÿ 1826 ãîäà â óåçäíîì ãîðîäêå Áîãó÷àðå Âîðîíåæñêîé ãóáåðíèè â íåáîãàòîé ïðîâèíöèàëüíîé äâîðÿíñêîé ñåìüå, â êîòîðîé âûñîêî öåíèëîñü îáðàçîâàíèå.

Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ ïèñàë: «Îòåö ìîé, õîòÿ ñàì áûë âîñïèòàí íà ìåäíûå äåíüãè, íî óâàæàë îáðàçîâàíèå â äðóãèõ. Îòåö ëþáèë ÷òåíèå è ïîñòîÿííî âûïèñûâàë ëó÷øèå æóðíàëû. Îí ñïðàâåäëèâî ïî÷èòàëñÿ çà ñàìîãî óìíîãî ÷åëîâåêà â óåçäå».

Ñ ðàííèõ ëåò ó Àëåêñàíäðà ïîÿâèëñÿ èíòåðåñ ê ÷òåíèþ, áëàãî äîìàøíÿÿ îáñòàíîâêà áûëà äîâîëüíî áëàãîïðèÿòíà, à îò äåäóøêè, ÷ëåíà Áèáëåéñêîãî îáùåñòâà, ñîõðàíèëàñü äîâîëüíî áîëüøàÿ áèáëèîòåêà.

 11 ëåò îòåö îïðåäåëèë Àëåêñàíäðà Âîðîíåæñêóþ ãèìíàçèþ, êîòîðàÿ ñîäåðæàëà òèïè÷íûå ÷åðòû äîðåôîðìåííîé ñðåäíåé øêîëû: íàä ó÷åíèêàìè «âèñåë» ãèìíàçè÷åñêèé óñòàâ ñ ïðàâîì ñå÷ü ðîçãàìè äî 4 êëàññà è ñ ïîñòîÿííîé òåíäåíöèåé íà÷àëüñòâà ñå÷ü äî 5-ãî. Îäíàêî ðåçêîñòü óñòàâà ñìÿã÷àëàñü îòñóòñòâèåì ñòðîãîé ïîñëåäîâàòåëüíîñòè åãî èñïîëíåíèÿ. Ñåðüåçíûé è âïå÷àòëèòåëüíûé Àëåêñàíäð Àôàíàñüåâ âñåãäà áûë îäíèì èç ïåðâûõ ó÷åíèêîâ ãèìíàçèè, óäîâëåòâîðÿÿ ñâîþ ëþáîçíàòåëüíîñòü ÷òåíèåì êíèã íà êàíèêóëàõ.

Çàêîí÷èâ ñ îòëè÷íûìè óñïåõàìè ãèìíàçèþ, Àôàíàñüåâ ïîñòóïèë íà þðèäè÷åñêèé ôàêóëüòåò Ìîñêîâñêîãî óíèâåðñèòåòà, ãäå áûëè çàëîæåíû òå âçãëÿäû, êîòîðûå â äàëüíåéøåì îòðàçèëèñü íà âñåõ ñòîðîíàõ åãî äåÿòåëüíîñòè.

Àëåêñàíäð Àôàíàñüåâ ñëóøàë ëåêöèè, ìíîãî ÷èòàë, íà÷àë ñîáèðàòü ñâîþ áèáëèîòåêó, âåñòè äíåâíèê, â êîòîðûé çàíîñèë îïèñàíèå ãëàâíûõ ñîáûòèé æèçíè òîãäàøíåãî îáùåñòâà.
Îñîáóþ ðîëü â ñòàíîâëåíèè âçãëÿäîâ Àôàíàñüåâà ñûãðàë Ê.Ä. Êàâåëèí, ïîä âîçäåéñòâèåì êîòîðîãî Àëåêñàíäð ñòàíîâèòñÿ ñòîðîííèêîì èñòîðèêî-þðèäè÷åñêîé øêîëû è ïèøåò ðÿä ñòàòåé.
Îäíàêî, â êîíöå îáó÷åíèÿ Àôàíàñüåâ ïîä âëèÿíèåì ëåêöèé Ô.È. Áóñëàåâà ïåðåõîäèò ê èçó÷åíèþ ôîëüêëîðà.

Îêîí÷èâ óíèâåðñèòåò â 1848 ãîäó, îí ïðåïîäàåò ñëîâåñíîñòü è ðóññêóþ èñòîðèþ, à ãîä ñïóñòÿ ïîñòóïàåò íà ñëóæáó â àðõèâ.
Ìíîãîëåòíÿÿ ðàáîòà â Ìîñêîâñêîì Ãëàâíîì Àðõèâå Ìèíèñòåðñòâà Èíîñòðàííûõ Äåë íà ïîñòó ïðàâèòåëÿ äåë Êîìèññèè ïå÷àòàíèÿ ãîñóäàðñòâåííûõ ãðàìîò è äîãîâîðîâ îïðåäåëèëà îñíîâíîå íàïðàâëåíèå äåÿòåëüíîñòè Àôàíàñüåâà: ïîèñê, èññëåäîâàíèå è ïóáëèêàöèÿ íàèáîëåå èíòåðåñíûõ èñòîðè÷åñêèõ, ôîëüêëîðíûõ è ëèòåðàòóðíûõ ìàòåðèàëîâ.

 öåëîì æå ïåðèîä ñëóæáû â àðõèâå áûë ñàìûì ïëîäîòâîðíûì è ñ÷àñòëèâûì äëÿ Àôàíàñüåâà, òàê êàê îí èìåë íå òîëüêî îáåñïå÷èâàþùåå åãî ìàòåðèàëüíî ìåñòî, íî è âîçìîæíîñòü çàíèìàòüñÿ íàó÷íîé ðàáîòîé, æóðíàëèñòñêîé äåÿòåëüíîñòüþ, ñîáèðàíèåì áèáëèîòåêè, à òàêæå âîçìîæíîñòü îáùàòüñÿ ñ ó÷åíûìè, çàíèìàþùèìèñÿ ðóññêîé èñòîðèåé.

Ìàòåðèàëû àðõèâà ñòàëè îñíîâîé äëÿ ìíîãèõ ñòàòåé Àôàíàñüåâà. Åãî ëèòåðàòóðíàÿ ïðîèçâîäèòåëüíîñòü âûðàçèëàñü â îãðîìíîì ÷èñëå (äî 70) êðèòè÷åñêèõ ñòàòåé þðèäè÷åñêîãî, èñòîðè÷åñêîãî è èñòîðèêî-ëèòåðàòóðíîãî ñîäåðæàíèÿ.
 1850-60-å ãîäû Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ áûë àêòèâíûì ñîòðóäíèêîì æóðíàëîâ, è ñîõðàíèëîñü äîâîëüíî ìíîãî ïèñåì ê íåìó ðåäàêòîðîâ æóðíàëîâ.
Îíè, êàê âèäíî, î÷åíü äîðîæèëè åãî ñòàòüÿìè è ðåöåíçèÿìè, âñåãäà äåëüíûìè, ñåðüåçíûìè è âìåñòå ñ òåì æèâî è ëèòåðàòóðíî íàïèñàííûìè.

Íàó÷íûå èçûñêàíèÿ Àôàíàñüåâà âñå áîëüøå óõîäÿò â ñòîðîíó èçó÷åíèÿ âîïðîñîâ íàðîäíîãî ïîýòè÷åñêîãî òâîð÷åñòâà è ìèôîëîãèè.

Íå ïîñëåäíþþ ðîëü â æèçíè Àôàíàñüåâà ñûãðàëî åãî îêðóæåíèå. Ýòî ñåìüÿ âåëèêîãî ðóññêîãî àêòåðà Ìèõàèëà Ñåìåíîâè÷à Ùåïêèíà. À ÷åðåç íèõ Àôàíàñüåâ ïîçíàêîìèëñÿ è ñ äðóãèìè èçâåñòíûìè ëþäüìè, òàêèìè êàê Í.Â. Ãîãîëü, Ñ.Ò. Àêñàêîâ, Ò.Ã. Øåâ÷åíêî, È.Ñ. Òóðãåíåâ, Ò.Í. Ãðàíîâñêèé.

Ïåðâîé ðàáîòîé Àôàíàñüåâà â îáëàñòè ñëîâåñíîñòè áûëà ñòàòüÿ «Äîïîëíåíèÿ è ïðèáàâëåíèÿ ê ñîáðàíèþ «Ðóññêèõ íàðîäíûõ ïîñëîâèö è ïðèò÷åé», èçäàííîìó È. Ñíåãèðåâûì (1850).  èññëåäóåìûõ ïîñëîâèöàõ è ïîãîâîðêàõ Àôàíàñüåâ, ïðåæäå âñåãî, èçó÷àë ñëåäû ïîñòðîåíèÿ ðîäîâîãî áûòà ñëàâÿí.

Ñëåäóþùèå ñòàòüè âûõîäèëè îäíà çà äðóãîé â 1851-1855 ãîäàõ â ðàçëè÷íûõ ïîïóëÿðíûõ è ñïåöèàëüíûõ èçäàíèÿõ: «Îá àðõåîëîãè÷åñêîì çíà÷åíèè «Äîìîñòðîÿ», «Äåäóøêà äîìîâîé», «Âåäóí è âåäüìà», «Ðåëèãèîçíî-ÿçû÷åñêîå çíà÷åíèå èçáû ñëàâÿíèíà», «Êîëäîâñòâî íà Ðóñè â ñòàðèíó» è äð. Òàê ñîâåðøåííî ÷åòêî è îïðåäåëåííî Àôàíàñüåâ îáîçíà÷èë êðóã ñâîèõ íàó÷íûõ èíòåðåñî⠖ ôîëüêëîðèñòèêà è ýòíîãðàôèÿ, «àðõåîëîãèÿ ðóññêîãî áûòà».

Æèâàÿ íàòóðà Àôàíàñüåâà è åãî îáùåñòâåííûé èíòåðåñ ïðîÿâëÿëèñü íà ïðîòÿæåíèè âñåé æèçíè, åãî èññëåäîâàíèÿ íå îò÷óæäàëè åãî îò ñîâðåìåííîé æèçíè — îí ãîðÿ÷î îòêëèêàëñÿ íà âñå ãëàâíûå âîïðîñû. Îäíàêî Àôàíàñüåâà íåëüçÿ îäíîçíà÷íî ïðè÷èñëèòü ê òîìó èëè èíîìó ñîîáùåñòâó, åìó êàê èññëåäîâàòåëþ è èçäàòåëþ ñëàâÿíñêîãî ôîëüêëîðà áûëè áëèçêè èäåè ñëàâÿíîôèëîâ.

Êðóã åãî áëèçêèõ çíàêîìûõ áûë íåâåëèê: Àôàíàñüåâ ñõîäèëñÿ ñ ëþäüìè íå î÷åíü ëåãêî.  öåëîì, ìîæíî ñêàçàòü, ÷òî êðóã åãî îáùåíèÿ ñîñòàâëÿëè ìîñêîâñêèå áèáëèîôèëû, ñîáèðàòåëè, èçäàòåëè, ëèòåðàòîðû, ïèñàòåëè, ïóáëèöèñòû, ó÷åíûå, ïåðåâîä÷èêè, àðõèâèñòû, ïðîôåññîðà Ìîñêîâñêîãî óíèâåðñèòåòà.

 êîíöå 1850-õ Àôàíàñüåâ ñ Íèêîëàåì Ùåïêèíûì, ñûíîì ïðîñëàâëåííîãî àêòåðà Ìèõàèëà Ùåïêèíà, íà÷èíàåò èçäàâàòü îäèí èç ïåðâûõ â Ðîññèè êíèãîâåä÷åñêèõ æóðíàëîâ «Áèáëèîãðàôè÷åñêèå çàïèñêè». Îôèöèàëüíûì ðåäàêòîðîì-èçäàòåëåì ÷èñëèëñÿ Ùåïêèí, õîòÿ íà äåëå äóøîé æóðíàëà áûë Àôàíàñüåâ.

 1855 ãîäó Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ ïðèñòóïèë ê ïðåäïðèÿòèþ, êîòîðîå ñòàëî äåëîì âñåé åãî æèçíè, — ê èçäàíèþ ðóññêèõ íàðîäíûõ ñêàçîê. Ýòî áûë ïåðâûé îïûò íàó÷íîãî èçäàíèÿ ñêàçîê ñ êîììåíòàðèÿìè.
Ðàáîòà ïî ñáîðó, îòáîðó è ïðîñåèâàíèþ ôîëüêëîðíîãî ìàòåðèàëà âåëàñü äîëãîå âðåìÿ. Îíè âûõîäèëè ïîñòåïåííî, âîñåìüþ âûïóñêàìè, è ñðàçó æå ñíèñêàëè îäîáðåíèå ÷èòàòåëåé.

Èçâåñòíûé ó÷åíûé-ÿçûêîâåä Ñðåçíåâñêèé ïèñàë Àôàíàñüåâó: «Êòî èç ðóññêèõ ëþáèòåëåé ñâîåé íàðîäíîé ïîýçèè íå ñêàæåò Âàì ãðîìêî èëè ïðî ñåáÿ äóøåâíîãî ñïàñèáî çà íà÷àëî Âàøåãî ïðåêðàñíîãî òðóäà î ðóññêèõ ñêàçêàõ?  ýòî øèðîêîå ìîðå ïóñòèëèñü Âû â äîáðûé ÷àñ è â äîáðîé ëàäüå, çàïàñøèñü, êàê äëÿ Öàðüãðàäà, è ñíàñòÿìè, è áðàøíîì, è, âåðíî, âûâåçåòå èç-çà íåãî íå îäíó äîðîãóþ áàãðÿíèöó. Äàé Áîã Âàì âñåãî õîðîøåãî íà âñåì Âàøåì ïóòè».

Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ æèë, ðàáîòàë è íå åçäèë ïî äàë¸êèì äåðåâíÿì, çàïèñûâàÿ ñáèâ÷èâûå ðàññêàçû ðóññêèõ áàáóøåê. Îí ñîçäàë óíèêàëüíîå ñîáðàíèå îòå÷åñòâåííîãî ôîëüêëîðà óñèëèåì çäðàâîé ìûñëè, âûíåñ íà ñâåò òî, ÷òî ïðåáûâàëî â íåáðåæåíèè.

Çíà÷èòåëüíàÿ ÷àñòü ñêàçî÷íûõ òåêñòîâ áûëà ïî÷åðïíóòà â àðõèâàõ; ñâîè çàïèñè, ñäåëàííûå â ïðîöåññå ðàáîòû íàä ñëîâàð¸ì, ïðåäîñòàâèë Âëàäèìèð Èâàíîâè÷ Äàëü; ïðèãîäèëèñü ìàòåðèàëû äðóãèõ ñîáèðàòåëåé è îòäåëüíûå íåìíîãî÷èñëåííûå íàáëþäåíèÿ ñàìîãî Àôàíàñüåâà. Âåñü îãðîìíûé ìàòåðèàë íóæíî áûëî îñìûñëèòü, îáðàáîòàòü, êëàññèôèöèðîâàòü, ñòðóêòóðèðîâàòü — ïðèâåñòè â ïîðÿäîê. È ýòà ðàáîòà áûëà ñäåëàíà.

Ïåðâîå èçäàíèå «Íàðîäíûõ ðóññêèõ ñêàçîê» âûõîäèëî îòäåëüíûìè âûïóñêàìè ñ 1855 ïî 1863 ãîä, îíè íàïîëíÿëèñü åù¸ ïðîèçâîëüíî, ïðîñòî ïî ìåðå ïîñòóïëåíèÿ òåêñòîâ, 600 ñêàçîê óìåñòèëèñü â 8 âûïóñêî⠖ ýòî áûëî ñàìîå ïîëíîå èçäàíèå ñêàçîê íå òîëüêî â Ðîññèè, íî è çà åå ïðåäåëàìè.

Íàïðèìåð, áðàòüÿ Ãðèìì, âûïóñòèâøèå ñáîðíèê «Íåìåöêèõ ñêàçîê» íåñêîëüêî ðàíüøå, ïîìåñòèëè â íåãî ñêàçîê ïî÷òè âòðîå ìåíüøå. Ïåðâûé ñáîðíèê õàðàêòåðèçîâàëñÿ òåì, ÷òî â íåì íå áûëî äåëåíèÿ ñêàçîê ïî êàêèì-ëèáî ïðèçíàêàì.

Ïðè ïîäãîòîâêå âòîðîãî èçäàíèÿ «Íàðîäíûõ ðóññêèõ ñêàçîê» Àôàíàñüåâ ïðîäóìàë è îñóùåñòâèë äåëåíèå «ñêàçî÷íîãî» ìàòåðèëà ïî ðàçäåëàì è ïðåäñòàâëÿëî ñîáîé óæå ñòðîéíóþ ñèñòåìó ñ íàó÷íûì êîììåíòàðèåì àâòîðà.

Âîò íåáîëüøàÿ âûäåðæêà èç ïðåäèñëîâèÿ À.Í.Àôàíàñüåâà êî âòîðîìó èçäàíèþ: «Íàðîäíûå ðóññêèå ñêàçêè ðàñêðûâàþò ïðåä íàìè îáøèðíûé ìèð. Ïîâåðüÿ è ïðåäàíèÿ, âñòðå÷àåìûå â íèõ, ãîâîðÿò î ñòàðèííîì äîèñòîðè÷åñêîì áûòå ñëàâÿíñêèõ ïëåìåí; îëèöåòâîðåííàÿ ñòèõèÿ, âåùèå ïòèöû è çâåðè, ÷àðû è îáðÿäû, òàèíñòâåííûå çàãàäêè, ñíû è ïðèìåòû — âñå ïîñëóæèëî ìîòèâàìè, èç êîòîðûõ ðàçâèëñÿ ñêàçî÷íûé ýïîñ, ñòîëüêî ïëåíèòåëüíûé ñâîåþ ìëàäåí÷åñêîþ íàèâíîñòüþ, òåïëîþ ëþáîâüþ ê ïðèðîäå è îáàÿòåëüíîþ ñèëîþ ÷óäåñíîãî».

Àôàíàñüåâûì áûëè âûäåëåíû ñêàçêè î æèâîòíûõ, ìèôîëîãè÷åñêèå ñþæåòû, áûëèííûå è èñòîðè÷åñêèå ñþæåòû, ðàññêàçû î êîëäóíàõ è ìåðòâåöàõ, ñêàçêè ñ áûòîâîé è þìîðèñòè÷åñêîé îêðàñêîé.

×òî ÿâëÿåòñÿ âàæíûì – ýòî áûëî ïåðâîå èçäàíèå, â êîòîðîì ñêàçêè áûëè ñèñòåìàòèçèðîâàíû è ïðèíöèï ýòî áûë âûðàáîòàí À.Í. Àôàíàñüåâûì.
Çà ýòè ñêàçêè Àêàäåìèÿ íàóê ïðèñóäèëà Àôàíàñüåâó Äåìèäîâñêóþ ïðåìèþ, à Ãåîãðàôè÷åñêîå îáùåñòâî — çîëîòóþ ìåäàëü.

Ëåòîì 1860 ãîäà èñïîëíèëàñü äàâíèøíÿÿ ìå÷òà Àëåêñàíäðà Íèêîëàåâè÷à: îí ïîáûâàë çà ãðàíèöåé. Ýòî åäâà ëè íå ñàìîå ÿðêîå ñîáûòèå â åãî æèçíè. Òðè ñ íåáîëüøèì ìåñÿöà ãåðîé íàø ïðîáûë â Ãåðìàíèè, Øâåéöàðèè, Èòàëèè è Àíãëèè, ïîñåòèë Ëîíäîí, Ïèçó, Íåàïîëü è Ôëîðåíöèþ.

 Åâðîïå îí ïåðåäàë ðóêîïèñè äëÿ ïóáëèêàöèè â èçäàíèÿõ Âîëüíîé ðóññêîé òèïîãðàôèè ðÿä ìàòåðèàëîâ, êîòîðûå èç-çà öåíçóðû íå ìîã íàïå÷àòàòü â Ðîññèè. Ìíîãèå èç íèõ îòíîñèëèñü ê áèîãðàôèè Ïóøêèíà: áîëüøàÿ ïîäáîðêà äîêóìåíòîâ î äóýëè è ñìåðòè Ïóøêèíà, ïðèìå÷àíèÿ ê «Èñòîðèè ïóãà÷åâñêîãî áóíòà» è äðóãèå.
 Ïðèâåçåííûå Àôàíàñüåâûì äîêóìåíòû áûëè íàïå÷àòàíû â øåñòîé êíèãå àëüìàíàõà «Ïîëÿðíàÿ çâåçäà».

«Òàì ÷óäåñà, òàì ëåøèé áðîäèò»

Íèêîëàåâè÷ Àôàíàñüåâ èçâåñòåí åù¸ è êàê èçäàòåëü «Íàðîäíûõ ðóññêèõ ëåãåíä», «Ðóññêèõ çàâåòíûõ ñêàçîê».
Ñêàçêà äëÿ Àôàíàñüåâà – áåñöåííûé ïàìÿòíèê íàðîäíîãî òâîð÷åñòâà, êîòîðûé îí ñòðåìèòñÿ â íåïðèêîñíîâåííîñòè ñáåðå÷ü äëÿ ïîòîìêîâ. Âñåãäà, äî êîíöà æèçíè Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ çàíèìàëñÿ âîçðîæäåíèåì ôîëüêëîðà. òàê êàê ñ÷èòàë, ÷òî òàì îòðàçèëèñü âñå ïåðåæèâàíèÿ, ÷àÿíèÿ è ìå÷òû íàðîäà, íàøà èñòîðè÷åñêàÿ ïàìÿòü, âîïëîùåííàÿ â êîíêðåòíûõ îáðàçàõ è ñþæåòàõ.

Ýòî è õîæäåíèå Õðèñòà è àïîñòîëîâ â íàðîä ñ öåëüþ èñïûòàòü ÷åëîâå÷åñêóþ íðàâñòâåííîñòü, è âàðèàöèè âåòõîçàâåòíûõ ëåãåíä î Ñîëîìîíå è Íîå, è øóòëèâûå ðàññêàçû î áåñàõ è ÷åðòÿõ, ïðèíèìàþùèõ ÷åëîâå÷åñêèé îáëèê è ïûòàþùèõñÿ óâëå÷ü ëþäåé âñÿ÷åñêèìè ñîáëàçíàìè, à òàêæå áûòîâûå ëåãåíäû, îáíàðóæèâàþùèå ÷óäåñà â ïîâñåäíåâíîé íàðîäíîé æèçíè.

Ñîñòàâëåíèå Àôàíàñüåâûì ñáîðíèêà «Ðóññêèå çàâåòíûå ñêàçêè» áûëî ñìåëûì äåëîì.

«Çäåñü ìíîãî þìîðó, è ôàíòàçèè äàí ïîëíûé ïðîñòîð» — ïèñàë îí. ×àñòü ñêàçîê áûëà ïîëó÷åíà îò Â.È. Äàëÿ, êîòîðûé, ïåðåäàâàÿ èõ Àôàíàñüåâó, ñîæàëåë, ÷òî èõ ïå÷àòàòü íåëüçÿ.
«À æàëü,— ïðîäîëæàë Äàëü, — îíè î÷åíü çàáàâíû».

Àôàíàñüåâ áûë èçâåñòåí òåì, ÷òî íå âìåøèâàëñÿ â ïîâåñòâîâàíèå ñêàçîê è ïå÷àòàë èõ â òîì âèäå, êàê îíè è áûëè çàïèñàíû. Ìíîãèå æå ñêàçêè îòëè÷àëèñü òåì, ÷òî èõ ñþæåò áûë ïðèïðàâëåí îñòðîé ñîöèàëüíîé ñàòèðîé. Èìåííî çà ýòî îíè íåùàäíî èçûìàëèñü öåíçóðîé.

Íàïðèìåð, ñáîðíèê «Íàðîäíûå ðóññêèå ëåãåíäû» áûë çàïðåù¸í îáåð-ïðîêóðîðîì Ñèíîäà è âûøåë â ñâåò òîëüêî ïîñëå ñìåðòè ñîñòàâèòåëÿ, â 1895 ãîäó â Áåðëèíå, à â Ðîññèè — â 1914 ãîäó.
Äàæå ê ïîñëåäíåé ðàáîòå «Ïîýòè÷åñêèå âîççðåíèÿ ñëàâÿí íà ïðèðîäó» ó öåíçóðû áûëè âñÿ÷åñêèå ïðåòåíçèè.

 ñáîðíèê «Çàâåòíûå ñêàçêè» âîøëè ýðîòè÷åñêèå ñêàçêè, ðóêîïèñü À. Í. Àôàíàñüåâ òàéíî ïåðåïðàâèë â Åâðîïó, è ñáîðíèê áûë âïåðâûå èçäàí â Æåíåâå. Ñåé÷àñ ðóêîïèñè õðàíÿòñÿ â Èíñòèòóòå ðóññêîé ëèòåðàòóðû ÐÀÍ.

Ôóíäàìåíòàëüíûì èññëåäîâàíèåì Àëåêñàíäðà Àôàíàñüåâà â îáëàñòè äóõîâíîé êóëüòóðû ñëàâÿí ñòàëà òðåõòîìíàÿ ìîíîãðàôèÿ «Ïîýòè÷åñêèå âîççðåíèÿ ñëàâÿí íà ïðèðîäó.

Îïûò ñðàâíèòåëüíîãî èçó÷åíèÿ ñëàâÿíñêèõ ïðåäàíèé è âåðîâàíèé, â ñâÿçè ñ ìèôè÷åñêèìè ñêàçàíèÿìè äðóãèõ ðîäñòâåííûõ íàðîäîâ», ñîçäàííàÿ èì ñ öåëüþ ðåêîíñòðóèðîâàòü óòðà÷åííûå âåðîâàíèÿ è îáû÷àÿ äðåâíèõ ñëàâÿí.

Ïîäîáíîãî òðóäà äî Àôàíàñüåâà íå çíàëà íå òîëüêî ðóññêàÿ, íî è çàðóáåæíàÿ íàóêà. Àôàíàñüåâ ñêðîìíî íàçâàë ñâîå èññëåäîâàíèå îïûòîì, íî ýòîò îïûò äî ñèõ ïîð íèêåì íå ïðåâçîéäåí.
Ïî áîãàòñòâó ìàòåðèàëà è îðèãèíàëüíîñòè çàìûñëà ñ íèì íå ìîãóò ñîïåðíè÷àòü äàæå òàêèå ôóíäàìåíòàëüíûå è øèðîêî èçâåñòíûå â íàøåé ñòðàíå òðóäû, êàê «Çîëîòàÿ âåòâü» Äæ. Ôðýçåðà è «Ïåðâîáûòíàÿ êóëüòóðà» Ý. Òýéëîðà.

Ñ ïîëíûì îñíîâàíèåì ìîæåì ñêàçàòü, ÷òî «Ïîýòè÷åñêèå âîççðåíèÿ ñëàâÿí íà ïðèðîäó» ÿâëÿþòñÿ îäíîé èç êëàññè÷åñêèõ ðàáîò íå òîëüêî ðóññêîé ìèôîëîãè÷åñêîé øêîëû XIX âåêà, íî è ìèðîâîé íàóêè î ôîëüêëîðå âîîáùå.

 1862 ãîäó ïî äîíîñó ïðîâîêàòîðà À.Í. Àôàíàñüåâ áûë óâîëåí èç àðõèâà ñ ïîñëåäóþùèì çàïðåòîì âíîâü ïîñòóïèòü íà ãîñóäàðñòâåííóþ ñëóæáó. È, êàê ñëåäñòâèå, ìàòåðèàëüíûå ëèøåíèÿ, áîëåçíè, íåâîçìîæíîñòü çàíèìàòüñÿ ëþáèìûì äåëîì âî âñþ ìîùü, ðàñïðîäàæà íàêàïëèâàåìîé ãîäàìè áèáëèîòåêè.

Íåñìîòðÿ íà òî, ÷òî À.Í. Àôàíàñüåâ áûë âèäíûì ó÷åíûì, è åãî èìÿ áûëî èçâåñòíî íå òîëüêî â Ðîññèè, íî è çà åå ïðåäåëàìè, óìåð îí â áåçûñõîäíîé áåäíîñòè, çàáîëåâ ÷àõîòêîé.

Òóðãåíåâ íàïèñàë Ôåòó: «Íåäàâíî À.Í. Àôàíàñüåâ óìåð áóêâàëüíî îò ãîëîäà, à åãî ëèòåðàòóðíûå çàñëóãè áóäóò ïîìíèòüñÿ, êîãäà íàøè ñ Âàìè, ëþáåçíûé äðóã, äàâíî óæå ïîêðîþòñÿ ìðàêîì çàáâåíèÿ».

Ìàòü-èñòîðèÿ ïîêà åùå íå ðàññóäèëà, êòî äëÿ íåå áîëåå öåíåí — Ôåò, Òóðãåíåâ èëè Àôà­íàñüåâ. Íî åå âåëèêîé ìèëîñòüþ ìîæíî ïî÷åñòü óæå òî, ÷òî íà ìîñêîâñêîì Ïÿòíèöêîì êëàäáèùå ñîõðàíèëàñü ìîãèëà Àëåêñàíäðà Íèêîëàåâè÷à.

Çà ãîä äî åãî ñìåðòè, â 1870 ãîäó, âûøëà êíèãà «Ðóññêèõ äåòñêèõ ñêàçîê» – ñàìîå ïîïóëÿðíîå èçäàíèå â äîðåâîëþöèîííîé Ðîññèè, ñâîåãî ðîäà õðåñòîìàòèÿ äîìàøíåé ïåäàãîãèêè.
Ê ýòîìó èçäàíèþ Àôàíàñüåâ øåë äîëãèõ äâåíàäöàòü ëåò, èäåÿ ñîçäàíèÿ ñáîðíèêà ñêàçîê äëÿ äåòåé áûëà ïðåòâîðåíà â æèçíü òîëüêî ïîñëå òîãî, êàê îí «ñîáðàë èõ ïîáîëåå è òùàòåëüíî ñëè÷èë ñî ñêàçêàìè äðóãèõ íàðîäîâ».  ýòîì è áûë âåñü Àôàíàñüåâ.

«Ñêàçî÷íûé ëàðåö Àôàíàñüåâà»

Çíàêîìÿñü ñî ñêàçêàìè, èçäàííûìè Àôàíàñüåâûì, ìû ñ îñîáîé ðàäîñòüþ çàìå÷àåì â íèõ âñå, ÷òî ïðÿìî è òåñíî ñâÿçàíî ñ òâîð÷åñòâîì âåëèêèõ ðóññêèõ ïèñàòåëåé — Àêñàêîâà, Ïóøêèíà, Ãîãîëÿ, Åðøîâà.

 àôàíàñüåâñêîé ñêàçêå «Æàð-ïòèöà è Âàñèëèñà-öàðåâíà» ìû áåç òðóäà óçíàåì «Êîíüêà-Ãîðáóíêà» Ïåòðà Åðøîâà: çäåñü âñå çíàêîìî — è íàõîäêà ïåðà æàð-ïòèöû, è ìîòèâ ÷óäåñíîé ïîìîùè Êîíüêà, è îõîòà çà æàð-ïòèöåé, êîòîðóþ ïðèìàíèëè ðàññûïàííûì: çåðíîì, è ïîåçäêà çà öàðåâíîé íà êðàé ñâåòà, ãäå «êðàñíîå ñîëíûøêî èç ñèíÿ ìîðÿ âûõîäèò», è êóïàíüå â ìîëîêå, êîòîðîå ñäåëàëî ãåðîÿ êðàñàâöåì, à öàðÿ ïîãóáèëî.

Î òîì, ÷òî ñêàçêà Ñ. Ò. Àêñàêîâà «Àëåíüêèé öâåòî÷åê» âûøëà èç íàðîäíûõ ñêàçîê, âåñüìà áëèçêèõ ê òîìó âàðèàíòó, êîòîðûé Àôàíàñüåâ ïîìåñòèë â ñâîåì ñáîðíèêå ïîä íàçâàíèåì «Ïåðûøêî Ôèíèñòà ÿñíà ñîêîëà», íåâîçìîæíî óñîìíèòüñÿ,— ñîâïàäåíèÿ íà êàæäîì øàãó.

Àôàíàñüåâñêàÿ ñêàçêà «Ïî êîëåíà íîãè â çîëîòå, ïî ëîêîòü ðóêè â ñåðåáðå» áëèçêà ê ñêàçêå Ïóøêèíà — î öàðå Ñàëòàíå. Çäåñü — è ýïèçîä ñ òðåìÿ äåâèöàìè, êîòîðûõ ïîäñëóøàë öàðü, è ìîòèâ çàâèñòè ñòàðøèõ ñåñòåð, è òå æå èõ çëûå äåëà.

Íå òîëüêî âåëèêèå ñîâðåìåííèêè Àôàíàñüåâà, — è òàêèå, êàê Ëåâ Òîëñòîé, à ðàâíî è çàìå÷àòåëüíûå õóäîæíèêè, ïðèøåäøèå â ëèòåðàòóðó äåñÿòèëåòèÿ ñïóñòÿ, ñðåäè íèõ: Ìàìèí-Ñèáèðÿê, Ì. Ãîðüêèé, È. À. Áóíèí, Ñ. ß. Ìàðøàê,— äåðæàëè â ïàìÿòè îáðàçöû ñêàçîê èç ñáîðíèêà Àôàíàñüåâà.

Ðàáîòû Àôàíàñüåâà âëèëèñü â îáùèé ôîíä õóäîæåñòâåííîé êóëüòóðû Ðîññèè è îêàçàëè ñóùåñòâåííîå âëèÿíèå íà âîçðàñòàþùèé èíòåðåñ ê íàðîäíîìó ïðèêëàäíîìó òâîð÷åñòâó, ïèòàëè ñþæåòàìè è âäîõíîâëÿëè òîí÷àéøóþ ðîñïèñü ôåäîñêèíñêèõ, ïàëåõñêèõ ìàñòåðîâ ëàêîâîé ìèíèàòþðû, Èâàíà Áèëèáèíà, Çâîðûêèíà è ìíîãèõ äðóãèõ ðóññêèõ õóäîæíèêîâ.

«Æèâîå ñëîâî»

«Íàðîäíûå ðóññêèå ñêàçêè» À.Í. Àôàíàñüåâà íåîäíîêðàòíî ïåðåèçäàâàëèñü è äî ñèõ ïîð îñòàþòñÿ îäíèì èç ëó÷øèõ, ïîïóëÿðíûõ è ÷èòàåìûõ ñîáðàíèé ôîëüêëîðà.
Âûõîäèò, ÷òî æèâîå ñëîâî ÷åëîâå÷åñêîå ïðèøëî ê íàì ÷åðåç âåêà îò íàøèõ ïðåäêîâ, è äî ñèõ ïîð ñëóæèò íàì âåðîé è ïðàâäîé.

«Ñâîèì èçäàíèåì À. Í. Àôàíàñüåâ ñïàñ îò çàáâåíèÿ äëÿ áóäóùèõ ïîêîëåíèé öåííåéøèå ïðîèçâåäåíèÿ èñêóññòâà íàðîäà» — ñ÷èòàåò ó÷¸íûé-ôîëüêëîðèñò Âëàäèìèð Àíèêèí, — «Áåç íåãî ñîêðîâèùà ñêàçî÷íîãî ôîëüêëîðà ìîãëè çàòåðÿòüñÿ, ïîãèáíóòü. Ñêàçêè ñîõðàíèëè âñþ ãëóáèíó ñìûñëà, áîãàòñòâî âûìûñëà, ñâåæåñòü âûðàæåííîãî â íèõ íàðîäíîãî íðàâñòâåííîãî ÷óâñòâà, áëåñê ïîýòè÷åñêîãî ñòèëÿ».

Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ Àôàíàñüåâ ïðîæèë òàê ìàëî, âñåãî 45 ëåò è æèçíü åãî íå áûëà ëåãêîé è áåççàáîòíîé, íî åìó óäàëîñü ñîáðàòü áîãàòûé ìàòåðèàë è âîïëîòèòü åãî â çàêîí÷åííûå òðóäû. Îí ñëîâíî ÷óâñòâîâàë, ÷òî âðåìåíè è æèçíåííûõ ñèë åìó îòïóùåíî áóäåò ìàëî è ïîýòîìó ðàáîòàë íà èçíîñ è èñïîëüçîâàë âñþ ñâîþ ðàáîòîñïîñîáíîñòü è òàëàíò, ÷òîáû èññëåäîâàòü ðóññêóþ íàðîäíîñòü è ñòàðèíó. Ýòî è äîñòàâèëî Àëåêñàíäðó Íèêîëàåâè÷ó Àôàíàñüåâó íåïðåõîäÿùóþ ñëàâó â ïàìÿòè ïîêîëåíèé.

Ìàòåðèàëû îá Àëåêñàíäðå Àôàíàñüåâå

1 Â.Àíèêèí «Àëåêñàíäð Íèêîëàåâè÷ Àôàíàñüåâ è åãî ôîëüêëîðíûå ñáîðíèêè» http://narodnye-russkie-skazki…
2 Ïîðóäîìèíñêèé, Â. ×òîáû âçãëÿíóòü íà ìèð ñâåòëûìè î÷àìè https://sovietime.ru/nauka-i-r…
3 Ñòàòüÿ îá Àëåêñàíäðå Àôàíàñüåâå â ýíöèêëîïåäèè «Êðóãîñâåò» https://www.krugosvet.ru/enc/k…
4 Æóðàâëåâ À. Ô. ßçûê è ìèô. Ëèíãâèñòè÷åñêèé êîììåíòàðèé ê òðóäó À. Í. Àôàíàñüåâà «Ïîýòè÷åñêèå âîççðåíèÿ ñëàâÿí íà ïðèðîäó»
5 Àëåêñàíäð Àôàíàñüåâ â ïðîåêòå «Õðîíîñ» http://www.hrono.ru/biograf/bi…
6 Á. À. Óñïåíñêèé «»Çàâåòíûå ñêàçêè» À. Í. Àôàíàñüåâà»
7 Æèâîå ñëîâî ÷åëîâå÷åñêîå. À.Í.Àôàíàñüåâ http://vokrugknig.blogspot.com/2016/07/blog-post_23.html
8 Â íåêîòîðîì öàðñòâå (ñòðàíèöû èç æèçíè À. Í. Àôàíàñüåâà) http://journal-shkolniku.ru/afanasyev.html

Ершов Петр Павлович — известный русский писатель и драматург.

Родился 22.02.1815 года, д. Безруково, близ г. Ишим. Имя Ершова известно каждому из нас, потому что его сказка «Конек-Горбунок» (1834) живет с нами с детства. Ершов был человеком очень скромным, чрезвычайно трудолюбивым.

Окончив Петербургский университет в 1836 году, безвыездно жил Тобольске, служил учителем, потом занял пост директора гимназии. Свое знаменитое произведение — сказку «Конек-Горбунок» — написал еще студентом; она с одобрением была оценена Пушкиным. Другая часть литературного наследия Ершова не получила широкой известности.

Умер Ершов 18.08.1869 г. в Тобольске.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

За горами, за лесами,
За широкими морями,
Не на небе — на земле
Жил старик в одном селе.

У старинушки три сына:
Старший умный был детина,
Средний сын и так и сяк,
Младший вовсе был дурак.

Братья сеяли пшеницу
Да возили в град-столицу:
Знать, столица та была
Недалече от села.

Там пшеницу продавали,
Деньги счётом принимали
И с набитою сумой
Возвращалися домой.

В долгом времени аль вскоре
Приключилося им горе:
Кто-то в поле стал ходить
И пшеницу шевелить.

Мужички такой печали
Отродяся не видали;
Стали думать да гадать —
Как бы вора соглядать;

Наконец себе смекнули,
Чтоб стоять на карауле,
Хлеб ночами поберечь,
Злого вора подстеречь.

Вот, как стало лишь смеркаться,
Начал старший брат сбираться:
Вынул вилы и топор
И отправился в дозор.

Ночь ненастная настала,
На него боязнь напала,
И со страхов наш мужик
Закопался под сенник.

Ночь проходит, день приходит;
С сенника дозорный сходит
И, облив себя водой,
Стал стучаться под избой:

«Эй вы, сонные тетери!
Отпирайте брату двери,
Под дождём я весь промок
С головы до самых ног».

Братья двери отворили,
Караульщика впустили,
Стали спрашивать его:
Не видал ли он чего?

Караульщик помолился,
Вправо, влево поклонился
И, прокашлявшись, сказал:
«Всю я ноченьку не спал;

На моё ж притом несчастье,
Было страшное ненастье:
Дождь вот так ливмя и лил,
Рубашонку всю смочил.

Уж куда как было скучно!..
Впрочем, всё благополучно».
Похвалил его отец:
«Ты, Данило, молодец!

Ты вот, так сказать, примерно,
Сослужил мне службу верно,
То есть, будучи при всём,
Не ударил в грязь лицом».

Стало сызнова смеркаться;
Средний брат пошёл сбираться:
Взял и вилы и топор
И отправился в дозор.

Ночь холодная настала,
Дрожь на малого напала,
Зубы начали плясать;
Он ударился бежать —

И всю ночь ходил дозором
У соседки под забором.
Жутко было молодцу!
Но вот утро. Он к крыльцу:

«Эй вы, сони! Что вы спите!
Брату двери отоприте;
Ночью страшный был мороз, —
До животиков промёрз».

Братья двери отворили,
Караульщика впустили,
Стали спрашивать его:
Не видал ли он чего?

Караульщик помолился,
Вправо, влево поклонился
И сквозь зубы отвечал:
«Всю я ноченьку не спал,

Да, к моей судьбе несчастной,
Ночью холод был ужасный,
До сердцов меня пробрал;
Всю я ночку проскакал;

Слишком было несподручно…
Впрочем, всё благополучно».
И ему сказал отец:
«Ты, Гаврило, молодец!»

Стало в третий раз смеркаться,
Надо младшему сбираться;
Он и усом не ведёт,
На печи в углу поёт

Изо всей дурацкой мочи:
«Распрекрасные вы очи!»
Братья ну ему пенять,
Стали в поле погонять,

Но сколь долго ни кричали,
Только голос потеряли:
Он ни с места. Наконец
Подошёл к нему отец,

Говорит ему: «Послушай,
Побегай в дозор, Ванюша.
Я куплю тебе лубков,
Дам гороху и бобов».

Тут Иван с печи слезает,
Малахай свой надевает,
Хлеб за пазуху кладёт,
Караул держать идёт.

Поле всё Иван обходит,
Озираючись кругом,
И садится под кустом;
Звёзды на небе считает
Да краюшку уплетает.

Вдруг о полночь конь заржал…
Караульщик наш привстал,
Посмотрел под рукавицу
И увидел кобылицу.

Кобылица та была
Вся, как зимний снег, бела,
Грива в землю, золотая,
В мелки кольца завитая.

«Эхе-хе! так вот какой
Наш воришко!.. Но, постой,
Я шутить ведь не умею,
Разом сяду те на шею.

Вишь, какая саранча!»
И, минуту улуча,
К кобылице подбегает,
За волнистый хвост хватает

И прыгнул к ней на хребёт —
Только задом наперёд.
Кобылица молодая,
Очью бешено сверкая,

Змеем голову свила
И пустилась, как стрела.
Вьётся кругом над полями,
Виснет пластью надо рвами,

Мчится скоком по горам,
Ходит дыбом по лесам,
Хочет силой аль обманом,
Лишь бы справиться с Иваном.

Но Иван и сам не прост —
Крепко держится за хвост.

Наконец она устала.
«Ну, Иван, — ему сказала, —
Коль умел ты усидеть,
Так тебе мной и владеть.

Дай мне место для покою
Да ухаживай за мною
Сколько смыслишь. Да смотри:
По три утренни зари

Выпущай меня на волю
Погулять по чисту полю.
По исходе же трёх дней
Двух рожу тебе коней —

Да таких, каких поныне
Не бывало и в помине;
Да ещё рожу конька
Ростом только в три вершка,

На спине с двумя горбами
Да с аршинными ушами.
Двух коней, коль хошь, продай,
Но конька не отдавай

Ни за пояс, ни за шапку,
Ни за чёрную, слышь, бабку.
На земле и под землёй
Он товарищ будет твой:
Он зимой тебя согреет,
Летом холодом обвеет,
В голод хлебом угостит,
В жажду мёдом напоит.

Я же снова выйду в поле
Силы пробовать на воле».

«Ладно», — думает Иван
И в пастуший балаган
Кобылицу загоняет,
Дверь рогожей закрывает

И, лишь только рассвело,
Отправляется в село,
Напевая громко песню:
«Ходил молодец на Пресню».

Вот он всходит на крыльцо,
Вот хватает за кольцо,
Что есть силы в дверь стучится,
Чуть что кровля не валится,

И кричит на весь базар,
Словно сделался пожар.
Братья с лавок поскакали,
Заикаяся вскричали:

«Кто стучится сильно так?» —
«Это я, Иван-дурак!»
Братья двери отворили,
Дурака в избу впустили

И давай его ругать, —
Как он смел их так пугать!
А Иван наш, не снимая
Ни лаптей, ни малахая,

Отправляется на печь
И ведёт оттуда речь
Про ночное похожденье,
Всем ушам на удивленье:

«Всю я ноченьку не спал,
Звёзды на небе считал;
Месяц, ровно, тоже светил, —
Я порядком не приметил.

Вдруг приходит дьявол сам,
С бородою и с усам;
Рожа словно как у кошки,
А глаза-то — что те плошки!

Вот и стал тот чёрт скакать
И зерно хвостом сбивать.
Я шутить ведь не умею —
И вскочи ему на шею.

Уж таскал же он, таскал,
Чуть башки мне не сломал,
Но и я ведь сам не промах,
Слышь, держал его как в жомах.

Бился, бился мой хитрец
И взмолился наконец:
«Не губи меня со света!
Целый год тебе за это

Обещаюсь смирно жить,
Православных не мутить».
Я, слышь, слов-то не померил,
Да чертёнку и поверил».

Тут рассказчик замолчал,
Позевнул и задремал.
Братья, сколько ни серчали,
Не смогли — захохотали,

Ухватившись под бока,
Над рассказом дурака.
Сам старик не мог сдержаться,
Чтоб до слёз не посмеяться,

Хоть смеяться — так оно
Старикам уж и грешно.
Много ль времени аль мало
С этой ночи пробежало, —

Я про это ничего
Не слыхал ни от кого.
Ну, да что нам в том за дело,
Год ли, два ли пролетело, —

Ведь за ними не бежать…
Станем сказку продолжать.
Ну-с, так вот что! Раз Данило
(В праздник, помнится, то было),

Натянувшись зельно пьян,
Затащился в балаган.
Что ж он видит? — Прекрасивых
Двух коней золотогривых

Да игрушечку-конька
Ростом только в три вершка,
На спине с двумя горбами
Да с аршинными ушами.

«Хм! Теперь-то я узнал,
Для чего здесь дурень спал!» —
Говорит себе Данило…
Чудо разом хмель посбило;

Вот Данило в дом бежит
И Гавриле говорит:
«Посмотри, каких красивых
Двух коней золотогривых

Наш дурак себе достал:
Ты и слыхом не слыхал».
И Данило да Гаврило,
Что в ногах их мочи было,

По крапиве прямиком
Так и дуют босиком.

Спотыкнувшися три раза,
Починивши оба глаза,
Потирая здесь и там,
Входят братья к двум коням.

Кони ржали и храпели,
Очи яхонтом горели;
В мелки кольца завитой,
Хвост струился золотой,

И алмазные копыты
Крупным жемчугом обиты.
Любо-дорого смотреть!
Лишь царю б на них сидеть!

Братья так на них смотрели,
Что чуть-чуть не окривели.
«Где он это их достал? —
Старший среднему сказал. —

Но давно уж речь ведётся,
Что лишь дурням клад даётся,
Ты ж хоть лоб себе разбей,
Так не выбьешь двух рублей.

Ну, Гаврило, в ту седмицу
Отведём-ка их в столицу;
Там боярам продадим,
Деньги ровно поделим.

А с деньжонками, сам знаешь,
И попьёшь и погуляешь,
Только хлопни по мешку.
А благому дураку

Недостанет ведь догадки,
Где гостят его лошадки;
Пусть их ищет там и сям.
Ну, приятель, по рукам!»

Братья разом согласились,
Обнялись, перекрестились
И вернулися домой,
Говоря промеж собой

Про коней и про пирушку
И про чудную зверушку.
Время катит чередом,
Час за часом, день за днём.

И на первую седмицу
Братья едут в град-столицу,
Чтоб товар свой там продать
И на пристани узнать,

Не пришли ли с кораблями
Немцы в город за холстами
И нейдёт ли царь Салтан
Басурманить христиан.

Вот иконам помолились,
У отца благословились,
Взяли двух коней тайком
И отправились тишком.

Вечер к ночи пробирался;
На ночлег Иван собрался;
Вдоль по улице идёт,
Ест краюшку да поёт.

Вот он поля достигает,
Руки в боки подпирает
И с прискочкой, словно пан,
Боком входит в балаган.

Всё по-прежнему стояло,
Но коней как не бывало;
Лишь игрушка-горбунок
У его вертелся ног,

Хлопал с радости ушами
Да приплясывал ногами.
Как завоет тут Иван,
Опершись о балаган:

«Ой вы, кони буры-сивы,
Добры кони златогривы!
Я ль вас, други, не ласкал,
Да какой вас чёрт украл?

Чтоб пропасть ему, собаке!
Чтоб издохнуть в буераке!
Чтоб ему на том свету
Провалиться на мосту!

Ой вы, кони буры-сивы,
Добры кони златогривы!»
Тут конёк ему заржал.
«Не тужи, Иван, — сказал, —

Велика беда, не спорю,
Но могу помочь я горю.
Ты на чёрта не клепли:
Братья коников свели.

Ну, да что болтать пустое,
Будь, Иванушка, в покое.
На меня скорей садись,
Только знай себе держись;

Я хоть росту небольшого,
Да сменю коня другого:
Как пущусь да побегу,
Так и беса настигу».

Тут конёк пред ним ложится;
На конька Иван садится,
Уши в загреби берёт,
Что есть мочушки ревёт.

Горбунок-конёк встряхнулся,
Встал на лапки, встрепенулся,
Хлопнул гривкой, захрапел
И стрелою полетел;

Только пыльными клубами
Вихорь вился под ногами.
И в два мига, коль не в миг,
Наш Иван воров настиг.

Братья, то есть, испугались,
Зачесались и замялись.
А Иван им стал кричать:
«Стыдно, братья, воровать!

Хоть Ивана вы умнее,
Да Иван-то вас честнее:
Он у вас коней не крал».
Старший, корчась, тут сказал:

«Дорогой наш брат Иваша,
Что переться — дело наше!
Но возьми же ты в расчёт
Некорыстный наш живот.

Сколь пшеницы мы ни сеем,
Чуть насущный хлеб имеем.
А коли неурожай,
Так хоть в петлю полезай!

Вот в такой большой печали
Мы с Гаврилой толковали
Всю намеднишнюю ночь —
Чем бы горюшку помочь?

Так и этак мы вершили,
Наконец вот так решили:
Чтоб продать твоих коньков
Хоть за тысячу рублёв.

А в спасибо, молвить к слову,
Привезти тебе обнову —
Красну шапку с позвонком
Да сапожки с каблучком.

Да к тому ж старик неможет,
Работать уже не может;
А ведь надо ж мыкать век, —
Сам ты умный человек!» —

«Ну, коль этак, так ступайте, —
Говорит Иван, — продайте
Златогривых два коня,
Да возьмите ж и меня».

Братья больно покосились,
Да нельзя же! согласились.
Стало на небе темнеть;
Воздух начал холодеть;

Вот, чтоб им не заблудиться,
Решено остановиться.

Под навесами ветвей
Привязали всех коней,
Принесли с естным лукошко,
Опохмелились немножко

И пошли, что боже даст,
Кто во что из них горазд.
Вот Данило вдруг приметил,
Что огонь вдали засветил.

На Гаврилу он взглянул,
Левым глазом подмигнул
И прикашлянул легонько,
Указав огонь тихонько;

Тут в затылке почесал,
«Эх, как темно! — он сказал. —
Хоть бы месяц этак в шутку
К нам проглянул на минутку,

Всё бы легче. А теперь,
Право, хуже мы тетерь…
Да постой-ка… мне сдаётся,
Что дымок там светлый вьётся…

Видишь, эвон!.. Так и есть!..
Вот бы курево развесть!
Чудо было б!.. А послушай,
Побегай-ка, брат Ванюша!

А, признаться, у меня
Ни огнива, ни кремня».
Сам же думает Данило:
«Чтоб тебя там задавило!»

А Гаврило говорит:
«Кто-петь знает, что горит!
Коль станичники пристали
Поминай его, как звали!»

Всё пустяк для дурака.
Он садится на конька,
Бьёт в круты бока ногами,
Теребит его руками,

Изо всех горланит сил…
Конь взвился, и след простыл.
«Буди с нами крестна сила! —
Закричал тогда Гаврило,

Оградясь крестом святым. —
Что за бес такой под ним!»
Огонёк горит светлее,
Горбунок бежит скорее.

Вот уж он перед огнём.
Светит поле словно днём;
Чудный свет кругом струится,
Но не греет, не дымится.

Диву дался тут Иван.
«Что, — сказал он, — за шайтан!
Шапок с пять найдётся свету,
А тепла и дыму нету;

Эко чудо-огонёк!»
Говорит ему конёк:
«Вот уж есть чему дивиться!
Тут лежит перо Жар-птицы,

Но для счастья своего
Не бери себе его.
Много, много непокою
Принесёт оно с собою». —

«Говори ты! Как не так!» —
Про себя ворчит дурак;
И, подняв перо Жар-птицы,
Завернул его в тряпицы,

Тряпки в шапку положил
И конька поворотил.
Вот он к братьям приезжает
И на спрос их отвечает:

«Как туда я доскакал,
Пень горелый увидал;
Уж над ним я бился, бился,
Так что чуть не надсадился;

Раздувал его я с час —
Нет ведь, чёрт возьми, угас!»
Братья целу ночь не спали,
Над Иваном хохотали;

А Иван под воз присел,
Вплоть до утра прохрапел.
Тут коней они впрягали
И в столицу приезжали,

Становились в конный ряд,
Супротив больших палат.
В той столице был обычай:
Коль не скажет городничий —

Ничего не покупать,
Ничего не продавать.
Вот обедня наступает;
Городничий выезжает

В туфлях, в шапке меховой,
С сотней стражи городской.
Рядом едет с ним глашатый,
Длинноусый, бородатый;

Он в злату трубу трубит,
Громким голосом кричит:
«Гости! Лавки отпирайте,
Покупайте, продавайте.

А надсмотрщикам сидеть
Подле лавок и смотреть,
Чтобы не было содому,
Ни давёжа, ни погрому,

И чтобы никой урод
Не обманывал народ!»
Гости лавки отпирают,
Люд крещёный закликают:

«Эй, честные господа,
К нам пожалуйте сюда!
Как у нас ли тары-бары,
Всяки разные товары!»

Покупальщики идут,
У гостей товар берут;
Гости денежки считают
Да надсмотрщикам мигают.

Между тем градской отряд
Приезжает в конный ряд;
Смотрит — давка от народу.
Нет ни выходу ни входу;

Так кишмя вот и кишат,
И смеются, и кричат.
Городничий удивился,
Что народ развеселился,

И приказ отряду дал,
Чтоб дорогу прочищал.

«Эй! вы, черти босоноги!
Прочь с дороги! прочь с дороги!»
Закричали усачи
И ударили в бичи.

Тут народ зашевелился,
Шапки снял и расступился.
Пред глазами конный ряд;
Два коня в ряду стоят,

Молодые, вороные,
Вьются гривы золотые,
В мелки кольца завитой,
Хвост струится золотой…

Наш старик, сколь ни был пылок,
Долго тёр себе затылок.
«Чуден, — молвил, — божий свет,
Уж каких чудес в нём нет!»

Весь отряд тут поклонился,
Мудрой речи подивился.
Городничий между тем
Наказал престрого всем,

Чтоб коней не покупали,
Не зевали, не кричали;
Что он едет ко двору
Доложить о всём царю.

И, оставив часть отряда,
Он поехал для доклада.
Приезжает во дворец.
«Ты помилуй, царь-отец! —

Городничий восклицает
И всем телом упадает. —
Не вели меня казнить,
Прикажи мне говорить!»

Царь изволил молвить: «Ладно,
Говори, да только складно». —
«Как умею, расскажу:
Городничим я служу;

Верой-правдой исправляю
Эту должность…» — «Знаю, знаю!» —
«Вот сегодня, взяв отряд,
Я поехал в конный ряд.

Приезжаю — тьма народу!
Ну, ни выходу ни входу.
Что тут делать?.. Приказал
Гнать народ, чтоб не мешал.

Так и сталось, царь-надёжа!
И поехал я — и что же?
Предо мною конный ряд;
Два коня в ряду стоят,

Молодые, вороные,
Вьются гривы золотые,
В мелки кольца завитой,
Хвост струится золотой,

И алмазные копыты
Крупным жемчугом обиты».
Царь не мог тут усидеть.
«Надо коней поглядеть, —

Говорит он, — да не худо
И завесть такое чудо.
Гей, повозку мне!» И вот
Уж повозка у ворот.

Царь умылся, нарядился
И на рынок покатился;
За царём стрельцов отряд.
Вот он въехал в конный ряд.

На колени все тут пали
И «ура» царю кричали.
Царь раскланялся и вмиг
Молодцом с повозки прыг…

Глаз своих с коней не сводит,
Справа, слева к ним заходит,
Словом ласковым зовёт,
По спине их тихо бьёт,

Треплет шею их крутую,
Гладит гриву золотую,
И, довольно засмотрясь,
Он спросил, оборотясь

К окружавшим: «Эй, ребята!
Чьи такие жеребята?
Кто хозяин?» Тут Иван,
Руки в боки, словно пан,

Из-за братьев выступает
И, надувшись, отвечает:
«Эта пара, царь, моя,
И хозяин — тоже я». —

«Ну, я пару покупаю!
Продаёшь ты?» — «Нет, меняю». —
«Что в промен берёшь добра?» —
«Два-пять шапок серебра». —

«То есть, это будет десять».
Царь тотчас велел отвесить
И, по милости своей,
Дал в прибавок пять рублей.

Царь-то был великодушный!
Повели коней в конюшни
Десять конюхов седых,
Все в нашивках золотых,

Все с цветными кушаками
И с сафьянными бичами.
Но дорогой, как на смех,
Кони с ног их сбили всех,

Все уздечки разорвали
И к Ивану прибежали.
Царь отправился назад,
Говорит ему: «Ну, брат,

Пара нашим не даётся;
Делать нечего, придётся
Во дворце тебе служить.
Будешь в золоте ходить,

В красно платье наряжаться,
Словно в масле сыр кататься,
Всю конюшенну мою
Я в приказ тебе даю,

Царско слово в том порука.
Что, согласен?» — «Эка штука!
Во дворце я буду жить,
Буду в золоте ходить,

В красно платье наряжаться,
Словно в масле сыр кататься,
Весь конюшенный завод
Царь в приказ мне отдаёт;

То есть, я из огорода
Стану царский воевода.
Чудно дело! Так и быть,
Стану, царь, тебе служить.

Только, чур, со мной не драться
И давать мне высыпаться,
А не то я был таков!»
Тут он кликнул скакунов

И пошёл вдоль по столице,
Сам махая рукавицей,
И под песню дурака
Кони пляшут трепака;

А конёк его — горбатко —
Так и ломится вприсядку,
К удивленью людям всем.
Два же брата между тем

Деньги царски получили,
В опояски их зашили,
Постучали ендовой
И отправились домой.

Дома дружно поделились,
Оба враз они женились,
Стали жить да поживать
Да Ивана поминать.

Но теперь мы их оставим,
Снова сказкой позабавим
Православных христиан,
Что наделал наш Иван,

Находясь во службе царской,
При конюшне государской;
Как в суседки он попал,
Как перо своё проспал,

Как хитро поймал Жар-птицу,
Как похитил Царь-девицу,
Как он ездил за кольцом,
Как был на небе послом,

Как он в солнцевом селенье
Киту выпросил прощенье;
Как, к числу других затей,
Спас он тридцать кораблей;

Как в котлах он не сварился,
Как красавцем учинился;
Словом: наша речь о том,
Как он сделался царём.

Страна:	Россия
Родился:	6 марта 1815 г.
Умер:	30 августа 1869 г.

         

Рассказы учащихся 2 «б» класса по теме «Моя малая Родина«

---

Кондрашова
Лиза

   Я родилась в городе Барнауле. 

   Датой основания Барнаула считается
1730 год. Статус город Барнаульский завод получил в 1806 году, а в 1846 году
был утверждён герб города.Многие из городов Сибири получили свои имена от
названия реке, на берегах которых они возникли. Наш город тоже не был
исключением. До середины 18 века нынешняя Барнаула называлась рекой Барнаул.
Именно от этого варианта имени реки получил своё название построенный на ней
демидовский завод, а позднее горный город Барнаул.

---

Шебалин
Владик

    У каждого человека есть одна Родина!
Алтайский край – это моя Родина. Мне нравиться природа края: поля, леса, рощи.
У меня есть любимое место. Это дом в посёлке Спутник. Там живут мои бабушка и
дедушка. Все каникулы я провожу там. У них есть кошка, с которой я играю. Я
люблю помогать деду в мастерской, ездить с ними на машине.

---

Юрьева
Соня

     Родина
– это то место, где нам всё дорого, где мы родились. У каждого человека есть
своя Родина. Наша Родина – Алтайский край, город Барнаул. Он основан в в 1730
году. Расположен на юге Западной Сибири в месте впадения реки Барнаулки в Обь.
Барнаул является двадцать первым (21) по численности населения в Росси. Барнаул
– крупный промышленный, культурный и образовательный центр Сибири: 9 вузов, 5
театров, музеи, памятники архитектуры 18-20 веков.

---

Шипулин
Стёпа

     Родина
– это земля, на которой я родился и вырос. Для меня нет ничего дороже моего
дома, моих друзей, школы. Родители учителя прививают нам любовь к нашему
родному краю. Красива и необычайна наша природа. Наш край имеет все четыре
времени года. Ничто не заменит мне наших степных пейзажей, водоёмов и рыбалку,
которую мы с папой так любим. Я не забуду свою малую Родину, никогда не смогу
забыть свой край, свой дом.

---

Языкова
Даша

     Я живу в Индустриальном районе. Индустриальный
район – самый молодой район Барнаула. Он образован 5 апреля 1978 года. Район
граничит с Павловским и Калманским районами Алтайского края, а также
Железнодорожным, Ленинским и Центральным районами города Барнаула.

Мне
нравиться мой район, в котором я живу.  Здесь красиво и уютно, посажено много
деревьев. Ухоженные дворы с новыми качелями и горками. А скоро в нашем районе
построят аквапарк

---

Устинов
Вова

     Моя малая Родина – Барнаул. В
Барнауле есть много музеев, кинотеатров. В Барнауле протекает река Обь. Она
очень большая. У нас очень красивый город. Мне нравится моя родина.

---

Борзова
Алина

     Я
родилась в Барнауле в роддоме №2. В этом же родильном доме родились мои мама и папа. Я
живу в трёхкомнатной квартире на улице Панфиловцев. Я живу с мамой, бабушкой и
дедушкой. Я очень люблю город Барнаул. 

---

Устинова
Катя

     Барнаул самый красивый город. В
Барнауле живут много людей и им нравится в нём жить. В Барнауле есть много
музеев, театров и кинотеатров. В Барнауле много высоких домов. Барнаул – самый лучший
город! 

---

Курченко
Никита

     Моя Родина – это место, где я родился.
Моя малая Родина – город Барнаул. Здесь я счастлив со своими родителями и
братом. Я люблю свой двор, где всё мне кажется родным. 

     Слово РОДИНА – это что-то родное и
от него становиться тепло.

---

Иванов
Коля

    Я родился в городе Барнауле. Барнаул
– это столица Алтайского края. Барнаул очень красивый город. Мой город
расположен на берегу реки Обь. В Барнауле много заводов и фабрик. Город очень
зелёный: много деревьев, цветов, летом много красивых цветочных клумб. В
Барнауле есть Дворец Спорта, театр Драмы, и ещё много других театров, есть
парки развлечений и скверы.

    Я очень люблю свой родной Барнаул.

---

Кукушкин
Кирилл

    Моя малая Родина – Барнаул. В моём
городе есть много школ и большие магазины. Они называются «Мария-ра» и «НОВЕКС»,
торгово-развлекательный центр «Европа», есть «Детский мир», торговый центр «Лента»
и ещё много других.

    Я живу в девятиэтажном доме, а есть
ещё и пятиэтажные дома. В девятиэтажных домах есть лифт, а в пятиэтажных домах
лифта нет. В нашем Индустриальном районе есть парк, а в нём — зоопарк есть, где
живут разные животные: лисы, волк, зайцы, медведь, петухи, верблюд, белки, пони.

---

Стёпочкин Данил

     Каждому
человеку дорого и близко то место, где он родился. Моя малая Родина – Барнаул  – это столица Алтайского края. Он расположен
на берегу реки Обь. Основателем Барнаула является А. Демидов, который начал здесь
строительство завода.

     Я
люблю свой город. Он красив в любое время года. Летом город весь зелёный, много
деревьев, клумб с цветами и красивых фигур из травы и цветов. А зимой на
площади всегда есть на площади прекрасный ледяной городок и большая горка. В
центре площади устанавливают огромную ёлку с ёлочными игрушками.

     За
городом есть ленточный бор, где с удовольствием жители города отдыхают, вдыхая
свежий запах хвои. 

В
Барнаул приезжают много туристов, чтобы полюбоваться красотой природы и
достопримечательностями города.

    Барнаул
– город культуры и образования. 

    Каждый человек должен
любить свою Родину. Мне очень нравиться мой город. Я люблю свой Барнаул!

---