Текст: Зинаида Арсеньева
Текст предоставлен в рамках информационного партнерства «Российской газеты» с газетой «Санкт-Петербургские ведомости» (Санкт-Петербург)
Родился он 27 марта 1881 года в Севастополе в многодетной семье купца. Был слаб здоровьем. По этой причине в школу не ходил, находился на домашнем обучении — уроки давали сестры, их у него было шесть! Отсутствие гимназического образования не помешало Аверченко добиться высот в писательском ремесле — помогли литературный дар, отменное чувство юмора и блестящий ум.
Писать начал рано. Один из первых значительных рассказов под названием «Как мне пришлось застраховать свою жизнь» опубликовали в харьковской газете «Южный край». Вскоре Аркадий Аверченко стал редактором сатирического журнала «Штык». «Я наполнял весь номер, рисуя, пиша, редактируя и корректируя. Но на девятом номере меня оштрафовали на 500 руб. (я их не заплатил), и журнал закрылся», — вспоминал он.
Та же участь постигла и журнал «Меч». И тогда он решил уехать в Петербург и попытать там счастья. Трудностей не боялся — чувство юмора помогало ему переживать их без нытья и жалости к себе.
Один из важнейших адресов Петербурга, с ним связанных, — Невский проспект, дом 7/9. Серая громада архитектора Мариана Перетятковича, выстроенная в стиле неоренессанса, стоит по сей день.
Редакция журнала «Сатирикон», которую возглавлял Аркадий Аверченко, располагалась в этом доме в 1908-1910 годах. Было здесь весело. Среди сотрудников и авторов такие блистательные писатели и юмористы, как Тэффи, Саша Черный, Леонид Андреев. Сотрудники были молоды, полны энергии и надежд, оттачивали перья, упражняясь (с успехом) в сатире и юморе, пользуясь наступившим после революции 1905 года периодом «свободы печати». Сатириконцы издавали книги и сборники: «Всемирная история, обработанная «Сатириконом», «Театральная энциклопедия «Сатирикона».
Чем привлекал читателей «Сатирикон» (впоследствии «Новый Сатирикон»), выходивший с небольшим перерывом до 1918 года? Достаточно пары цитат из «Всемирной истории», чтобы это понять. Вот, например: «Древняя история есть такая история, которая произошла чрезвычайно давно».
Или вот: «В одежде спартанцы были также очень скромны и просты. Только перед битвою наряжались они в более сложный туалет, состоявший из венка на голове и флейты в правой руке. В обычное же время отказывали себе в этом».
«Первые мои шаги были связаны с основанным нами журналом «Сатирикон», и до сих пор я люблю, как собственное дитя, этот прекрасный, веселый журнал (в год 8 руб., на полгода 4 руб.).
Успех его был наполовину моим успехом, и я с гордостью могу сказать теперь, что редкий культурный человек не знает нашего «Сатирикона» (на год 8 руб., на полгода 4 руб.)», — писал Аркадий Аверченко, не забывая ввернуть, хоть и в шутку, призыв подписываться. И подписывались. А читать журнал начинали с конца — с рубрики «Почтовый ящик», где Аверченко под псевдонимом Ave отвечал на письма. Например, так:
- «Вы беспокоитесь: «Получена ли моя рукопись? Не затерялась ли?»
- Если бы затерялась!.. А то получена!!!»
- Или: «– За гонораром не гонюсь.
- – Он за вами тоже».
Видимо, на редакцию «Сатирикона» обрушивался вал рукописей графоманов (сейчас с этим легче — графоманы ушли в Интернет). Работы было по горло, и Аверченко не редактировал авторские тексты. Если автор писал совсем плохо, его просто не печатали.
В 1912 году вышли два его сборника — «Рассказы для выздоравливающих» и «Круги по воде». Первый сборник, выпущенный тиражом 70 тысяч экземпляров, распродали за три недели. Слава обрушилась на его голову. Критики сравнивали Аркадия Аверченко с Марком Твеном и О. Генри. Сатира его — интеллектуальная и, в общем-то, не злая. Скорее, лирическая. «А там, где кончается звездочки точка, месяц улыбается и заверчен, как будто на небе строчка из Аверченко», — написал однажды Маяковский, оценив литературный стиль сатирика.
А вот как отозвался об одном из первых его рассказов Александр Куприн:
«…я прочитал впервые, в «Стрекозе», один из прелестных маленьких рассказов Аверченко, а прочитав, взволновался, умилился, рассмеялся и обрадовался…»
Его рассказами (как и рассказами Тэффи) зачитывался император. Возможно, Аверченко это льстило. Но падению монархии он был рад, как и многие другие интеллигенты. «Прочел с удовольствием» — так он отозвался об отречении императора Николая II от престола.
Брожения в умах, политическая нестабильность, желание перемен, митинги, демонстрации… Лишь немногие, как Блок, чувствовали надвигающуюся катастрофу — «ужас при дверях». В октябре 1917-го ужас вошел в двери. Прежняя жизнь рухнула. Аверченко Октябрьскую революцию не принял. Опять же, как и многие писатели его круга — Тэффи, Гиппиус, Бунин. Аркадий Аверченко не вписывался в новую реальность. Он даже и выглядел как-то… старорежимно: в пенсне, белом накрахмаленном жилете.
Эмигрировал он в 1920 году. Проделал весь горький путь изгнанника: Константинополь, Париж, София, Белград, наконец, Прага. В Чехии вышли его книги «Записки Простодушного», «Рассказы циника», «Шутка мецената».
В Чехии нашел и последний приют.
Когда-то в юности Аркадий Аверченко повредил глаз — левый. Версии случившегося разнятся. Чаще всего пишут, что в драке пенсне разбилось, осколок попал в глаз. Другие говорят, что это был несчастный случай. Так или иначе, но травма дала себя знать, в 1925 году потребовалась операция — глаз удалили. Осложнения после операции свели его в могилу. Ему не было еще и 45 лет.
Надежда Тэффи в некрологе назвала его «русским чистокровным юмористом, без надрывов и смеха сквозь слезы».
Оригинальный материал: «Санкт-Петербургские ведомости»
Просмотры:
1 511
Доктор Кулыгин отложил сигарету и отхлебнул из фужера коньяку, в его татарски прищуренных глазах заплясали чертики, высокий табачно-желтый лоб заблестел сильней, чем обычно, и боевая мефистофельская бородка, казалось, заострилась.
— Да уж, мы, психоневрологи, как детективы работаем, — говорил он не без гордости, — исследуешь не просто историю болезни, но историю жизни больного, личность его, психологические нюансы, взаимоотношения с другими людьми. Докапываешься порой до того, что подчас он прячет и от самого себя. Бывает, звонят совсем незнакомые. Пришел с работы, только лег отдохнуть на диван, не успел расслабиться — дрэнь-брэнь! Ну зато и работа интересная: в человеке разобраться надо. И каких только людей и судеб не бывает!
— Вот вы говорили, что Варлама Шаламова видели, — спрашиваю я. Мы сидим в холостяцкой комнате доктора. Обнаженная женская натура из французских журналов (впрочем, без пошлости) соседствует на стенах с «Красным конем» Петрова-Водкина, портретом Ахматовой. На книжном шкафу с Достоевским и Еврипидом в первом ряду — батарея пустых бутылок из-под коньяка Курвуазье. Он на миг задумывается, вспоминая.
— Как-то вечером звонят в дверь. Открываю — двое. Здесь, спрашивают, живет доктор Кулыгин? Я он и есть, отвечаю. Пригласил зайти. Сравнительно молодые, ведут себя вежливо, представились: Морозов и Григорянц. Чем могу служить? -Тут одного товарища нашего съездить посмотреть надо, не могли бы? Из разговора, однако, понимаю: оба сидели. Ну, потом поехали на Планерную, где лежал Шаламов, в дом престарелых. Туда его Борис Полевой устроил…
— Это от Союза писателей какой-нибудь?
— Какой там! Обычная горздравовская богадельня. Лежал он там вдвоем с умирающим стариком. В палате вонь: старик тот ходит под себя, на лице сардоническая улыбка… Пошел Григорянц, мы у открытой двери остались.
— Как он выглядел?
— Ну какой… Руки, голова дергаются, ходят ходуном — хорея Гентингтона, простыни срывает… Длинный, худой, совсем без живота… С вафельным полотенцем на шее — колымская привычка: там шарф — это жизнь, его и ночью с себя не снимают, хоть и весь во вшах, чтоб не украли. А под подушкой и в тумбочке леденцы, кусочки хлеба припрятаны — тоже лагерная привычка.
— Да, я помню его рассказы про голод — кладешь в рот кусочек хлеба и он сам растаивает, жевать не надо.
— …Подпустил к себе только Григорянца, мне не поверил, третий — всегда стукач. Уж как его Григорянц ни уговаривал, мол, можно верить, наш человек — ни в какую: «Нет — и все!» — рукой отмахивается, а кисти широкие, жилистые — сильные…
Да тут и без осмотра диагноз на расстоянии был ясен — пляска святого Витта.
— Это старческое?
— Не только: от частых травм тоже может быть. Но все-таки больше двадцати лет лагерей и по голове били — и охрана, и уголовники… Хотя на возрастное больше похоже.
— Ему ведь было примерно семьдесят пять тогда? Поразительное здоровье, столько перенести и дожить до таких лет, это уж от природы.
— Один из тысяч выжил… Вообще-то он из породы людей выносливых — высокий, жилистый. Да повезло еще: попал работать в санчасть. На лесоповале да в золотом забое никто долго не выдерживал.
Доктор Кулыгин допил коньяк и взял в рот сигарету, без которой мог жить, лишь когда спал и ел.
— В общем, видно было, что дела его плохи. Вскоре он умер…
Летом, по пути на Камчатку, я пролетал над верховьями Индигирки и Колымы. С высоты десяти тысяч метров открывалось зеленое пространство, уходящее до далекого отсюда, с высоты, туманного горизонта, сплошь усыпанное темными пятнами, будто шкура зеленой пантеры. Отсюда вся земля воспринимается как плоская равнина, и лишь в следующий миг понимаю: темные пятна — не освещенные солнцем склоны тысяч сопок. Вот он «Зеленый прокурор», описанный Варламом Шаламовым. И надо же мне купить в аэропорту перед отлетом номер «Литературной газеты» с автобиографией Варлама Шаламова! Разворачиваю страницу — на меня прямым честным взглядом смотрит спокойное молодое лицо с твердым подбородком. Сколько же произошло всего между щелчком фотоаппарата перед юношей, еще почти ничего не знающим о своей судьбе, и мгновением, когда я развернул газету!..
«Колымские рассказы»… Короткие и страшные, каждый — как залп, взрывающий грудь. Алмазной чистоты и твердости язык. Никогда я еще не читал и, наверное, не прочту такой страшной Правды. И последние дни автора, мне показалось, своим колымским обличьем заключили их цикл.
Полет продолжался. В салоне появилась стюардесса с подносом. В иллюминатор была видна все та же безбрежная, без единого признака жизни, тайга («Тайга золотая»!). Лишь вдалеке, между сопок, нарушив их монотонность, наконец блеснула тоненькой стальной змейкой уходящая в горизонт Колыма. То здесь, то там ее разрывали ослепительные солнечные вспышки.
Пассажиры угощались лимонадом.
Иллюстрация: Варлам Шаламов в молодости и старости
Читайте также:
- Апостол Павел
- Разрубить крест оказалось совсем не трудно
Если вам нравится наша работа — поддержите нас:
Карта Сбербанка: 4276 1600 2495 4340 (Плужников Алексей Юрьевич)
Или с помощью этой формы, вписав любую сумму:
Сначала было слово
– Самая существенная разница между свадьбой и похоронами та, что на похоронах плачут немедленно, а после свадьбы только через год. Впрочем, иногда плачут и на другой день.
***
– Увы! Желуди одинаковые, но когда вырастут из них молодые дубки – из одного дубка сделают кафедру для ученого, другой идет на рамку для портрета любимой девушки, а из третьего дубка смастерят такую виселицу, что любо-дорого…
Ложь
Женская ложь часто напоминает мне китайский корабль величиной с орех – масса терпения, хитрости – и все это совершенно бесцельно, безрезультатно, все гибнет от простого прикосновения.
***
Гость опытным взглядом обвел стол.
– Нет-с, я уж коньячку попрошу! Вот эту рюмочку побольше.
Хозяин вздохнул и прошептал:
– Как хотите. На то вы и гость.
И налил рюмку, стараясь недолить на полпальца.
– Полненькую, полненькую! – весело закричал гость и, игриво ткнув Кулакова пальцем в плечо, прибавил: – Люблю полненьких!
– Ну-с… ваше здоровье! А я простой выпью. Прошу закусить: вот грибки, селедка, кильки… Кильки, должен я вам сказать, поражающие!
– Те-те-те! – восторженно закричал гость. – Что вижу я! Зернистая икра, и, кажется, очень недурная! А вы, злодей, молчите!
– Да-с, икра… – побелевшими губами прошептал Кулаков. – Конечно, можно и икры… Пожалуйте вот ложечку.
– Чего-с? Чайную? Хе-хе! Подымай выше. Зернистая икра хороша именно тогда, когда ее едят столовой ложкой. Ах, хорошо! Попрошу еще рюмочку коньяку. Да чего вы такой мрачный? Случилось что-нибудь?
***
Если в Константинополе вам известна улица и номер дома, то это только половина дела. Другая половина – найти номер дома. Это трудно. Потому что 7-ой номер помещается между 29-ым и 14-ым, а 16-ый скромно заткнулся между 127-ым и 19-ым.
Вероятно, это происходит оттого, что туркам наши арабские цифры неизвестны. Дело происходило так: решив перенумеровать дома по-арабски, муниципалитет наделал несколько тысяч дощечек с разными цифрами и свалил их в кучу на главной площади. А потом каждый домовладелец подходил и выбирал тот номер, закорючки и загогулины которого приходились ему более по душе.
Искомый номер 22 был сравнительно приличен: между 24-ым и 13-ым.
Стриженая девка не успеет косы заплести
Вошла хозяйка:
– Аннушка, самовар поставь.
Во мне заговорил джентльмен.
– Позвольте, я поставлю, – предложил я, кашлянув в кулак. – Я мигом. Стриженая девка не успеет косы заплести, как я его ушкварю. И никаких гвоздей. Вы только покажите, куда насыпать уголь и куда налить воды.
Это были маленькие зарисовки от именинника.
Дорогой жизни
Наша жизнь определяется всего двумя датами (радостной и скорбной): родился – умер на могильной плите. А между ними целое Пространство бренного существования. И если считается, что дети на Небе выбирают себе родителей, то означает ли это, что таким образом они выбирают себе и Судьбу?
Или Судьба нам все-таки дается СВЫШЕ при рождении с учетом «Кармы»? Ведь, если бы мы ее выбирали сами, то как быть с нашими «прошлыми» грехами, или, наоборот, заслугами перед людьми и Богом? Да, и человек слаб: многие захотели бы стать вельможными князьями (наше время, не исключение), а не копаться в «грязи».
Как бы то ни было, если отвлечься от философии, спорной и далеко не всем интересной, а вернуться к нашему очерку, Аркадий Тимофеевич Аверченко родился в Севастополе в 1881 году в купеческой семье.
У его родителей – Тимофея Петровича и Сусанны Павловны – было 10 детей, трое сыновей умерло. Аркадий остался единственным братом шестерых сестер. В России до революции большие семьи встречались часто: и в деревнях, в крестьянских семьях, и, уж, тем более, в зажиточных купеческих семьях. К слову сказать, даже на производстве, скажем, у фабриканта Морозова в Москве (Трехгорная мануфактура) рабочий получал 40 рублей в месяц (булка стоила полкопейки), что позволяло содержать семью с пятью детьми. И если бы все фабриканты были такие, как Морозов, революции могло бы и не быть.
Вот что о своем житие-бытие рассказывает сам писатель Аверченко.
От первого лица. Автобиография
«…Еще за пятнадцать минут до рождения я не знал, что появлюсь на белый свет. Это само по себе пустячное указание я делаю лишь потому, что желаю опередить на четверть часа всех других замечательных людей, жизнь которых с утомительным однообразием описывалась непременно с момента рождения. Ну, вот.
Когда акушерка преподнесла меня отцу, он с видом знатока осмотрел то, что я из себя представлял, и воскликнул:
– Держу пари на золотой, что это мальчишка!
«Старая лисица! – подумал я, внутренне усмехнувшись, – ты играешь наверняка».
С этого разговора и началось наше знакомство, а потом и дружба.
Из скромности я остерегусь указать на тот факт, что в день моего рождения звонили в колокола и было всеобщее народное ликование. Злые языки связывали это ликование с каким-то большим праздником, совпавшим с днем моего появления на свет, но я до сих пор не понимаю, при чем здесь еще какой-то праздник?
Приглядевшись к окружающему, я решил, что мне нужно первым долгом вырасти. Я исполнял это с таким тщанием, что к восьми годам увидел однажды отца берущим меня за руку. Конечно, и до этого отец неоднократно брал меня за указанную конечность, но предыдущие попытки являлись не более как реальными симптомами отеческой ласки. В настоящем же случае он, кроме того, нахлобучил на головы себе и мне по шляпе – и мы вышли на улицу.
– Куда это нас черти несут? – спросил я с прямизной, всегда меня отличавшей.
– Тебе надо учиться.
– Очень нужно! Не хочу учиться.
– Почему?
Чтобы отвязаться, я сказал первое, что пришло в голову:
– Я болен.
– Что у тебя болит?
Я перебрал на память все свои органы и выбрал самый нежный:
– Глаза.
– Гм… Пойдем к доктору.
Когда мы явились к доктору, я наткнулся на него, на его пациента и свалил маленький столик.
– Ты, мальчик, ничего решительно не видишь?
– Ничего, – ответил я, утаив хвост фразы, который докончил в уме:
“…хорошего в ученьи”.
Так я и не занимался науками.
***
Легенда о том, что я мальчик больной, хилый, который не может учиться, росла и укреплялась, и больше всего заботился об этом я сам.
Отец мой, будучи по профессии купцом, не обращал на меня никакого внимания, так как по горло был занят хлопотами и планами, каким бы образом поскорее разориться? Это было мечтой его жизни, и нужно отдать ему полную справедливость – добрый старик достиг своих стремлений самым безукоризненным образом. Он это сделал при соучастии целой плеяды воров, которые обворовывали его магазин, покупателей, которые брали исключительно и планомерно в долг, и пожаров, испепелявших те из отцовских товаров, которые не были растащены ворами и покупателями.
Воры, пожары и покупатели долгое время стояли стеной между мной и отцом, и я так и остался бы неграмотным, если бы старшим сестрам не пришла в голову забавная, сулившая им массу новых ощущений мысль заняться моим образованием. Очевидно, я представлял из себя лакомый кусочек, так как из-за весьма сомнительного удовольствия осветить мой ленивый мозг светом знания сестры не только спорили, но однажды даже вступили врукопашную, и результат схватки – вывихнутый палец – нисколько не охладил преподавательского пыла старшей сестры Любы.
Так – на фоне родственной заботливости, любви, пожаров, воров и покупателей – совершался мои рост и развивалось сознательное отношение к окружающему.
***
Когда мне исполнилось 15 лет, отец, с сожалением распростившийся с ворами, покупателями и пожарами, однажды сказал мне:
– Надо тебе служить.
– Да я не умею, – возразил я, по своему обыкновению выбирая такую позицию, которая могла гарантировать мне полный и безмятежный покой.
– Вздор! – возразил отец. – Сережа Зельцер не старше тебя, а он уже служит!
Этот Сережа был самым большим кошмаром моей юности. Чистенький, аккуратный немчик, наш сосед по дому, Сережа с самого раннего возраста ставился мне в пример, как образец выдержанности, трудолюбия и аккуратности.
– Посмотри на Сережу, – говорила печально мать. – Мальчик служит, заслуживает любовь начальства, умеет поговорить, в обществе держится свободно, на гитаре играет, поет. А ты?
Обескураженный этими упреками, я немедленно подходил к гитаре, висевшей на стене, дергал струну, начинал визжать пронзительным голосом какую-то неведомую песню, старался “держаться свободнее”, шаркая ногами по стенам, но все это было слабо, все было второго сорта. Сережа оставался недосягаем!
– Сережа служит, а ты еще не служишь… – упрекнул меня отец.
– Сережа, может быть, дома лягушек ест, – возразил я, подумав. – Так и мне прикажете?
– Прикажу, если понадобится! – гаркнул отец, стуча кулаком по столу. – Черрт возьми! Я сделаю из тебя шелкового!
Как человек со вкусом, отец из всех материй предпочитал шелк, и другой материал для меня казался ему неподходящим.
***
Помню первый день моей службы, которую я должен был начать в какой-то сонной транспортной конторе по перевозке кладей.
Я забрался туда чуть ли не в восемь часов утра и застал только одного человека в жилете без пиджака, очень приветливого и скромного.
“Это, наверное, и есть главный агент”, – подумал я.
– Здравствуйте! – сказал я, крепко пожимая ему руку – Как делишки?
– Ничего себе. Садитесь, поболтаем!
Мы дружески закурили папиросы, и я завел дипломатичный разговор о своей будущей карьере, рассказав о себе всю подноготную.
Неожиданно сзади нас раздался резкий голос:
– Ты что же, болван, до сих пор даже пыли не стер?!
Тот, в ком я подозревал главного агента, с криком испуга вскочил и схватился за пыльную тряпку. Начальнический голос вновь пришедшего молодого человека убедил меня, что я имею дело с самим главным агентом.
– Здравствуйте, – сказал я – Как живете-можете? (Общительность и светскость по Сереже Зельцеру).
– Ничего, – сказал молодой господин. – Вы наш новый служащий? Ого! Очень рад!
Мы дружески разговорились и даже не заметили, как в контору вошел человек средних лет, схвативший молодого господина за плечо и резко крикнувший во все горло:
– Так-то вы, дьявольский дармоед, заготовляете реестра? Выгоню я вас, если будете лодырничать!
Господин, принятый мною за главного агента, побледнел, опустил печально голову и побрел за свой стол. А главный агент опустился в кресло, откинулся на спинку и стал преважно расспрашивать меня о моих талантах и способностях.
“Дурак я, – думал я про себя – Как я мог не разобрать раньше, что за птицы мои предыдущие собеседники. Вот этот начальник – так начальник! Сразу уж видно!”
В это время в передней послышалась возня.
– Посмотрите, кто там? – попросил меня главный агент.
Я выглянул в переднюю и успокоительно сообщил:
– Какой-то плюгавый старичишка стягивает пальто.
Плюгавый старичишка вошел и закричал:
– Десятый час, а никто из вас ни черта не делает!! Будет ли когда-нибудь этому конец?!
Предыдущий важный начальник подскочил в кресле, как мяч, а молодой господин, названный им до того “лодырем”, предупредительно сообщил мне на ухо:
– Главный агент притащился.
Так я начал свою службу.
***
Прослужил я год, все время самым постыдным образом плетясь в хвосте Сережи Зельцера. Этот юноша получал 25 рублей в месяц, когда я получал 15, а когда и я дослужился до 25 рублей – ему дали 40. Ненавидел я его, как какого-то отвратительного, вымытого душистым мылом паука…
Шестнадцати лет я расстался со своей сонной транспортной конторой и уехал из Севастополя (забыл сказать – это моя родина) на какие-то каменноугольные рудники. Это место было наименее для меня подходящим, и потому, вероятно, я и очутился там по совету своего опытного в житейских передрягах отца…
Это был самый грязный и глухой рудник в свете. Между осенью и другими временами года разница заключалась лишь в том, что осенью грязь была там выше колен, а в другое время – ниже.
И все обитатели этого места пили, как сапожники, и я пил не хуже других. Население было такое небольшое, что одно лицо имело целую уйму должностей и занятий. Повар Кузьма был в то же время и подрядчиком и попечителем рудничной школы, фельдшер был акушеркой, а когда я впервые пришел к известнейшему в тех краях парикмахеру, жена его просила меня немного обождать, так как супруг ее пошел вставлять кому-то стекла, выбитые шахтерами в прошлую ночь.
Эти шахтеры (углекопы) казались мне тоже престранным народом: будучи, большей частью, беглыми с каторги, паспортов они не имели, и отсутствие этой непременной принадлежности российского гражданина заливали с горестным видом и отчаянием в душе – целым морем водки.
Вся их жизнь имела такой вид, что рождались они для водки, работали и губили свое здоровье непосильной работой – ради водки и отправлялись на тот свет при ближайшем участии и помощи той же водки.
Однажды ехал я перед Рождеством с рудника в ближайшее село и видел ряд черных тел, лежавших без движения на всем протяжении моего пути; попадались по двое, по трое через каждые 20 шагов.
– Что это такое? – изумился я…
– А шахтеры, – улыбнулся сочувственно возница. – Горилку куповалы у селе. Для Божьего праздничку.
– Ну?
– Тай не донесли. На мисти высмоктали. Ось как!
Так мы и ехали мимо целых залежей мертвецки пьяных людей, которые обладали, очевидно, настолько слабой волей, что не успевали даже добежать до дому, сдаваясь охватившей их глотки палящей жажде там, где эта жажда их застигала.
И лежали они в снегу, с черными бессмысленными лицами, и если бы я не знал дороги до села, то нашел бы ее по этим гигантским черным камням, разбросанным гигантским мальчиком-с-пальчиком на всем пути.
Народ это был, однако, по большей части крепкий, закаленный, и самые чудовищные эксперименты над своим телом обходились ему сравнительно дешево. Проламывали друг другу головы, уничтожали начисто носы и уши, а один смельчак даже взялся однажды на заманчивое пари (без сомнения – бутылка водки) съесть динамитный патрон. Проделав это, он в течение двух-трех дней, несмотря на сильную рвоту, пользовался самым бережливым и заботливым вниманием со стороны товарищей, которые все боялись, что он взорвется.
По миновании же этого странного карантина – был он жестоко избит.
Служащие конторы отличались от рабочих тем, что меньше дрались и больше пили. Все это были люди, по большей части отвергнутые всем остальным светом за бездарность и неспособность к жизни, и, таким образом, на нашем маленьком, окруженном неизмеримыми степями островке собралась самая чудовищная компания глупых, грязных и бездарных алкоголиков, отбросов и обгрызков брезгливого белого света.
Занесенные сюда гигантской метлой Божьего произволения, все они махнули рукой на внешний мир и стали жить, как Бог на душу положит. Пили, играли в карты, ругались прежестокими отчаянными словами и во хмелю пели что-то настойчивое тягучее и танцевали угрюмо-сосредоточенно, ломая каблуками полы и извергая из ослабевших уст целые потоки хулы на человечество.
В этом и состояла веселая сторона рудничной жизни. Темные ее стороны заключались в каторжной работе, шагании по глубочайшей грязи из конторы колонию и обратно, а также в отсиживании в кордегардии по целому ряду диковинных протоколов, составленных пьяным урядником.
***
Когда правление рудников было переведено в Харьков, туда же забрали и меня, и я ожил душой и окреп телом…
По целым дням бродил я по городу, сдвинув шляпу набекрень и независимо насвистывая самые залихватские мотивы, подслушанные мною в летних шантанах – месте, которое восхищало меня сначала до глубины души. Работал я в конторе преотвратительно и до сих пор недоумеваю: за что держали меня там шесть лет, ленивого, смотревшего на работу с отвращением и по каждому поводу вступавшего не только с бухгалтером, но и с директором в длинные, ожесточенные споры и полемику.
Вероятно, потому что был я превеселым, радостно глядящим на широкий Божий мир человеком, с готовностью откладывавшим работу для смеха, шуток и ряда замысловатых анекдотов, что освежало окружающих, погрязших в работе, скучных счетах и дрязгах.
Литературная моя деятельность была начата в 1904 году и была она, как мне казалось, сплошным триумфом. Во-первых, я написал рассказ… Во-вторых, я отнес его в “Южный край”. И в-третьих (до сих пор я того мнения, что в рассказе это самое главное), в-третьих, он был напечатан!
Гонорар я за него почему-то не получил, и это тем более несправедливо, что едва он вышел в свет, как подписка и розница газеты сейчас же удвоилась…
Те же самые завистливые, злые языки, которые пытались связать день моего рождения с каким-то еще другим праздником, связали и факт поднятия розницы с началом русско-японской воины.
Ну, да мы-то, читатель, знаем с вами, где истина…
Написав за два года четыре рассказа, я решил, что поработал достаточно на пользу родной литературе и решил основательно отдохнуть, но подкатился 1905 год и, подхватив меня, закрутил меня, как щепку.
Я стал редактировать журнал “Штык”, имевший в Харькове большой успех, и совершенно забросил службу. Лихорадочно писал я, рисовал карикатуры, редактировал и корректировал и на девятом номере дорисовался до того, что генерал-губернатор Пешков оштрафовал меня на 500 рублей, мечтая, что немедленно заплачу их из карманных денег.
Я отказался по многим причинам, главные из которых были – отсутствие денег и нежелание потворствовать капризам легкомысленного администратора.
Увидев мою непоколебимость (штраф был без замены тюремным заключением), Пешков спустил цену до 100 рублей.
Я отказался.
Мы торговались, как маклаки, и я являлся к нему чуть не десять раз. Денег ему так и не удалось выжать из меня!
Тогда он, обидевшись, сказал.
– Один из нас должен уехать из Харькова!
– Ваше превосходительство! – возразил я – Давайте предложим харьковцам: кого они выберут?
Так как в городе меня любили и даже до меня доходили смутные слухи о желании граждан увековечить мой образ постановкой памятника, то г. Пешков не захотел рисковать своей популярностью.
И я уехал, успев все-таки до отъезда выпустить 5 номеров журнала “Меч”, который был так популярен, что экземпляры его можно найти даже в Публичной библиотеке.
В Петроград я приехал как раз на Новый год.
Опять была иллюминация, улицы были украшены флагами, транспарантами и фонариками. Но я уж ничего не скажу! Помолчу.
И так меня иногда упрекают, что я думаю о своих заслугах больше, чем это требуется обычной скромностью. А я, могу дать честное слово, увидев всю эту иллюминацию и радость, сделал вид, что совершенно не замечаю невинной хитрости и сентиментальных, простодушных попыток муниципалитета скрасить мой первый приезд в большой незнакомый город. Скромно, инкогнито, сел на извозчика и инкогнито поехал на место своей новой жизни.
И вот – начал я ее.
Первые мои шаги были связаны с основанным нами журналом “Сатирикон”, и до сих пор я люблю, как собственное дитя, этот прекрасный, веселый журнал (в год 8 руб, на полгода 4 руб).
Успех его был наполовину моим успехом, и я с гордостью могу сказать теперь, что редкий культурный человек не знает нашего “Сатирикона” (на год 8 руб, на полгода 4 руб).
В этом месте я подхожу уже к последней, ближайшей эре моей жизни, и я не скажу, но всякий поймет, почему я в этом месте умолкаю.
Из чуткой, нежной, до болезненности нежной скромности я умолкаю.
Не буду перечислять имена тех лиц, которые в последнее время мною заинтересовались и желали со мной познакомиться. Но если читатель вдумается в истинные причины приезда славянской депутации, испанского инфанта и президента Фальера, то, может быть, моя скромная личность, упорно державшаяся в тени, получит совершенно другое освещение…»
В автобиографии писатель поскромничал. Когда он со временем возглавил «Сатирикон», превратившись из автора в главного редактора, издание пошло в гору.
В то время там публиковались Надежда Лохвицкая (Тэффи), Саша Чёрный, Осип Дымов, Леонид Андреев, а иллюстрировали его виднейшие художники Серебряного века. Журнал читал сам император Николай II, собирая его подшивки.
В 1910 году издаются 3 книги Аркадия Аверченко. Его сравнивают с Марком Твеном и О’Генри. Настоящим хитом становится публикация «Всеобщей истории, обработанной «Сатириконом»». В него входят юмористические произведения Дымова, Тэффи, Иосифа Оршера. Аверченко берется описать Новое время. Одним из самых запоминающихся становится его рассказ «Открытие Америки».
Пик славы писателя пришелся именно на 1910 год, когда и были изданы три его книги. Статьи его были настолько популярны, что некоторые превращались в театральные постановки.
В 1912 году выходят еще 2 тома рассказов: «Круги по воде» и «Рассказы для выздоравливающих». Сатирик много путешествует, ездит по стране, пишет новые произведения, рецензирует театральные постановки.
Однако благополучие его в один миг обрывается после Октябрьской революции. Журнал Аверченко большевики приказывают закрыть, посчитав это издание неблагонадежным и буржуазным. Сам Аверченко оказывается в изгнании. Из Петербурга он уезжает на юг. Два года живет в Севастополе, а в 1920 году отправляется в эмиграцию.
За границей Аверченко работает над проектом театра, который был основан еще в Севастополе, продолжая писать рассказы. Тем не менее, обосноваться на Западе ему непросто, так как он не знает ни одного иностранного языка. Хорошо еще, что в то время в Европе оказывается огромное количество эмигрантов из России.
В этот период творчество Аверченко резко меняется. Он начинает уделять больше внимания острым социально-политическим темам. Тональность его прозы меняется. При этом чувствуется тоска по родине. В 1921 году в Париже выходит сборник его памфлетов «Дюжина ножей в спину революции».
В рассказах, которые Аверченко пишет в то время, начиная с 20-х годов, он пытается осмыслить события, произошедшие в России, осознать их разрушительные последствия. Много внимания при этом уделяет судьбам эмигрантов, которые, как и он, пытаются найти новый смысл жизни, оказавшись вдали от дома.
В конце своей жизни Аверченко останавливается в Чехии. Здесь выходят его книги «Записки Простодушного», «Рассказы циника», «Шутка мецената». В этой стране писатель и заканчивает свою короткую, но полную событиями, жизнь.
Думая о его судьбе, поражаешься его самобытной натуре. Ведь даже в своей автобиографии, написанной с большим юмором, чувствуется усмешка, ирония сатирика над собственной судьбой. А много ли людей способно посмеяться над собой – любимым? Жаль, что в новой России этот писатель оказался ненужным. Понятно, что большевикам, боровшимся за власть, сатира была ни к селу, ни к городу. Ну а когда тебя ненавидят, ты волей-неволей будешь отвечать тем же. Вот одна из книг писателя о том времени.
А вот другое небольшое, но весьма красноречивое и яркое произведение писателя «”Приятельское письмо” Ленину от Аркадия Аверченко».
Ленину от Аркадия Аверченко.
Здравствуй, голубчик! Ну, как поживаешь? Все ли у тебя в полном здоровьи?
Кстати, ты, захлопотавшись около государственных дел, вероятно, забыл меня?..
А я тебя помню.
Я тот самый твой коллега по журналистике Аверченко, который, если ты помнишь, топтался внизу, около дома Кшесинской в то время, как ты стоял на балконе и кричал во все горло:
– Надо додушить буржуазию! Грабь награбленное!
Я тот самый Аверченко, на которого, помнишь, жаловался Луначарский, что я, дескать, в своем «Сатириконе» издеваюсь и смеюсь над вами.
Ты тогда же приказал Урицкому закрыть навсегда мой журнал, а меня доставить на Гороховую.
Прости, голубчик, что я за два дня до этой предполагаемой доставки на Гороховую – уехал из Петербурга, даже не простившись с тобой. захлопотался.
Ты тогда же отдал приказ задержать меня на ст. Зерново, но я совсем забыл тебе сказать перед отъездом, что поеду через Унечу.
Не ожидал ты этого?
Кстати, спасибо тебе. на Унече твои коммунисты приняли меня замечательно. Правда, комендант Унечи – знаменитая курсистка товарищ Хайкина сначала хотела меня расстрелять.
– За что? – спросил я.
– За то, что вы в своих фельетонах так ругали большевиков.
Я ударил себя в грудь и вскричал обиженно:
– А вы читали мои самые последние фельетоны?
– Нет, не читала.
– Вот то-то и оно! Так нечего и говорить!
А что «нечего и говорить», я, признаться, и сам не знаю, потому что в последних фельетонах – ты прости, голубчик, за резкость – просто писал, что большевики – жулики, убийцы и маровихеры…
Очевидно, тов. Хайкина не поняла меня, а я ее не разубеждал.
Ну вот, братец ты мой – так я и жил.
Выезжая из Унечи, я потребовал себе конвой, потому что надо было переезжать нейтральную зону, но это была самая странная нейтральная зона, которую мне только приходилось видеть в жизни, потому что по одну сторону нейтральной зоны грабили только большевики, по другую – только немцы, а в нейтральной зоне грабили и большевики, и немцы, и украинцы, и все вообще, кому не лень.
Бог ее знает, почему она называлась нейтральной, эта зона.
Большое тебе спасибо, голубчик Володя, за конвой – если эту твою Хайкину еще не убили, награди ее орденом Красного Знамени за мой счет…
Много, много, дружище Вольдемар, за эти два года воды утекло… Я на тебя не сержусь, но ты гонял меня по всей России, как соленого зайца: из Киева в Харьков, из Харькова – в Ростов, потом Екатеринодар, Новороссийск, Севастополь, Мелитополь, опять… Севастополь.
Это письмо я пишу тебе из Константинополя, куда прибыл по своим личным делам.
Впрочем, что же это я о себе, да о себе… Поговорим и о тебе…
Ты за это время сделался большим человеком… Эка, куда хватил: неограниченный властитель всея России… Даже отсюда вижу твои плутоватые глазенки, даже отсюда слышу твое возражение:
– Не я властитель, а ЦИК.
Ну, это, Володя, даже не по-приятельски. Брось ломаться – я ведь знаю, что тебе стоит только цикнуть и весь твой ЦИК полезет под стол и сделает все, что ты хочешь.
А ловко ты, шельмец, устроился – уверяю тебя, что даже при царе государственная дума была в тысячу раз самостоятельнее и независимее. Согнул ты «рабоче-крестьянскую», можно сказать, в бараний рог.
Как настроение?
Ты знаешь, я часто думаю о тебе и должен сказать, что за последнее время совершенно перестал понимать тебя.
На кой черт тебе вся эта музыка? В то время, когда ты кричал до хрипоты с балкона – тебе, отчасти, и кушать хотелось, отчасти и мир по молодости лет собирался перестроить.
А теперь? Наелся ты досыта, а мира все равно не перестроил.
Доходят до меня слухи, что живется у вас там в России, перестроенной по твоему плану – препротивно.
Никто у тебя не работает, все голодают, мрут, а ты, Володя, слышал я, так запутался, что у тебя и частная собственность начинает всплывать, и свободная торговля, и концессии.
Стоит огород городить, действительно!
Впрочем, дело даже не в том, а я боюсь, что ты просто скучаешь.
Я сам, знаешь ли, не прочь повластвовать, но власть хороша, когда кругом довольство, сияющие рожи и этакие хорошенькие бабеночки, вроде мадам Монтеспан при Людовике.
А какой ты к черту Людовик, прости за откровенность!
Окружил себя всякой дрянью, вроде башкир, китайцев – и нос боишься высунуть из Кремля. Это, брат, не власть. Даже Николай II частенько раньше показывался перед народом и ему кричали «ура», а тебе что кричат?
“ Жулики вы, – кричат тебе и Троцкому, – Чтобы вы подохли, коммунисты”.
Ну, чего хорошего?
Я еще понимаю, если бы рожден был королем – ну, тогда ничего не поделаешь: профессия обязывает. Тогда сиди на башне – и сочиняй законы для подданых.
А ведь ты – я знаю тебя по Швейцарии – ты без кафе, без «бока», без табачного дыма, плавающего под потолком – жить не мог.
Небось, хочется иногда снова посидеть в биргалле, поорать о политике, затянуться хорошим киастером -– да где уж там!
И из Кремля нельзя выйти, да и пивные ты все, неведомо на кой дьявол, позакрывал декретом № 215523.
Неуютно ты, брат, живешь, по собачьему. Русский ты столбовой дворянин, а с башкирами все якшаешься, с китайцами, и друга себе нашел – Троцкого – совсем он тебе не пара. Я, конечно, Володя, не хочу сплетничать, но знаю, что он тебя подбивает на всякие глупости, а ты слушаешь.
Если хочешь иметь мой дружеский совет – выгони Троцкого, распусти этот идиотский ЦИК и издай свой последний декрет к русскому народу, что вот, дескать, ты ошибся, за что и приносишь извинения, что ты думал насадить социализм и коммунизм, но что это для отсталой России «не по носу табак», так что ты приказываешь народу вернуться к старому, буржуазно-капиталистическому строю жизни, а сам уезжаешь отдыхать на курорт.
Просто и мило!
Ей богу, плюнь ты на это дело, ведь сам видишь, что получилось: дрянь, грязь и безобразие.
Не нужно ли деньжат? Лир пять, десять могу сколотить, вышлю.
Хочешь – приезжай ко мне, у меня отдохнешь, подлечишься, а там мы с тобой вместе какую-нибудь другую штуковину придумаем – поумней твоего марксизма.
Ну, прощай, брат, кланяйся там!
Поцелуй Троцкого, если не противно.
Где летом – на даче?
Неужели в Кремле?
С коммунистическим приветом
Аркадий Аверченко.
P. S. Если вздумаешь черкнуть два слова, пиши: Париж, Елисейский дворец, Мильерану для Аверченко…»
Интересное произведение. Ничего не скажешь. Впрочем, в жизни писателя, в принципе, можно особенно выделить его взаимоотношения с людьми, в том числе, самыми высокопоставленными в государстве, обладавшими неограниченной властью. Но это уже отдельный разговор…
Продолжение следует.
В 1897 году Аркадий Аверченко в возрасте 16 лет уезжает работать конторщиком в Донбасс, на Брянский рудник. На руднике он проработал четыре года, впоследствии написав “Вечером”- рассказ о тамошней жизни. Это произведение входит в один из сборников Аверченко “О маленьких- для больших. Рассказы о детях” и было издано в журнале “Новый Сатирикон” в 1916 году.
Произведение “Вечером” посвящено Лиде Терентьевой, которая является героиней этого рассказа.
В нём Лида предстает в возрасте маленькой девочки, которая узнает много нового и открывает для себя огромный и неведомый мир.
В данном произведении есть два героя дядя и Лидочка. Лида находит разные способы отвлечь дядю от чтения книги, ее переполняет желание услышать очередной рассказ от своего родственника. Для дяди Лидочка — это маленькая, милая девочка с голубыми глазами и светлыми волосами на фоне которой книга о революции бледнеет.
Он разговаривает с Лидой как со взрослой, используя разные мудреные слова, которые сложно понять ребенку в маленьком возрасте. Но любопытство Лиды берет над ней верх, и она не перестает задавать ему навязчивые вопросы.
Поступаете в 2019 году? Наша команда поможет с экономить Ваше время и нервы: подберем направления и вузы (по Вашим предпочтениям и рекомендациям экспертов);оформим заявления (Вам останется только подписать);подадим заявления в вузы России (онлайн, электронной почтой, курьером);мониторим конкурсные списки (автоматизируем отслеживание и анализ Ваших позиций);подскажем когда и куда подать оригинал (оценим шансы и определим оптимальный вариант).Доверьте рутину профессионалам – подробнее.
Дядя рассказывает героине сказку, где мальчик съел жабу, тем самым показывая, что сказка- это выдумка, где происходят нереальные события. В ответ Лидочка придумывает похожую сказку, стараясь быть схожей на своего дядю.
Когда родственник ищет жениха в журнале, для Лидочки, она в ответ ищет ему невесту. Автор пытается нам показать, что ребенок с детства старается быть похожим на взрослых и повторяет их поступки.
В этом рассказе происходит странное общение между героями, их отличие в возрасте делает разговор игривым и добрым.
Из данного произведения можно отметить, что взрослые люди отдают предпочтение реальности, а дети своему безграничному воображению.
Полезный материал по теме:
Сочинение Анализ произведения А. Аверченко ВечеромНа свободную темуСтр. 1
Анализ произведения Аркадия Аверченко «Вечером»
История написания
В своё время Аркадия Аверченко получил звание «король русского смеха». И ведь не зря, так как в его ранних произведениях всегда был юмор и лёгкая ирония. Автор всегда любил рассказывать о детях и об их жизни. В таких произведениях можно было проследить отношение писателя к жизни и к тому, какие взаимоотношения должны быть между взрослым человеком и ребёнком.
Аверченко мог тонко описать детскую душу, которая подвластна доверчивости и наивности. Писатель пытался донести, что они схожи с губкой, которая очень быстро перенимает и впитывает повадки и поведение окружающих его взрослых.
Именно из-за такого смыслового содержания его произведения советуют читать не только маленьким, но и взрослым. Автор в простой форме пытается донести до людей, что детям нужно подавать хороший пример и бережно к ним обращаться.
Тему детей писатель затрагивает и в своём очередном рассказе «Вечером». Он был написан в 1909 году и выпущен в 7 номере журнала «Сатирикон».
Позже автор добавил это произведение в свой сборник, начинавшийся со вступления, что эта книга предназначена только для тех, кто питает искреннюю любовь к детям.
Однако составители рецензий считают, что произведение нельзя считать назидательным, так как в нём не употреблён поучительный тон.
Для более подробного изучения творчества Аверченко следует ознакомиться с произведениями автора:
- «Русалка»;
- «Золотой век»;
- «Жена»;
- «Ихневмоны»;
- «Пылесос»;
- «Ложь»;
- «История одной картины»;
- «О шпаргалке»;
- «Новая русская сказка»;
- «Специалист»;
- «Умение жить»;
- «Поэт».
Поэт также писал сценарии для одноактных пьес, которые шли в петербургских театрах.
Тема и проблематика произведения
Главной темой произведения является отношение детей и взрослых. Это можно чётко отследить по взаимоотношению двух главных героев — Лидочка и её дядя.
В произведении Лидочка является воплощением всех детей. Она любит жизнь, ни о чём не заботится. Тогда её дядя является отражение всех взрослых людей, которым присуще серьёзность и сосредоточенность на своих делах. Однако, несмотря на противоположные характеры, оба героя прекрасно находят общий язык.
Всё общение Лидочки и дяди завязано на том, чтобы показать читателю проблемы взрослых и детей, которые присуще уже не одному поколению. Дядя специально показан как слишком серьёзный и деловой человек, давно забывший о жизнелюбии и той лёгкости, которая когда-то была у него в детстве.
Лидочка же, в свою очередь, любит познавать мир и задаёт своему дяде множество вопросов. Сначала мужчина отвечает ей с присущей серьёзностью, но потом понимает, чего именно она добивается. Дядя начал на любой вопрос девочки придумывать весёлую историю, что очень забавляло и веселило её. Она за один вечер успевает узнать много нового.
Таким образом, писатель пытается донести до читателя, что порой нужно срывать с себя маски серьёзности и попробовать посмотреть на мир детскими глазами. Возможно, он станет от этого гораздо красочнее.
Если взрослые хоть иногда перестанут быть чопорными и надменными, то станут лучше понимать своих детей и их потребности. Таким образом общение двух поколений будет приносить радость каждому из них.
В своём произведении Аверченко хочет очередной раз показать, что взаимопонимание между людьми возникает только тогда, когда каждый может встать на сторону оппонента и пойти на уступки. И неважно дети это или человек с другим социальным статусом.
Проблематика:
- Проблема детской доверчивости.
- Проблема детской искренности.
- Проблема детского мировоззрения.
- Роль семьи в формировании личности ребёнка.
Композиция и жанр
Исходя из анализа произведения можно сделать вывод, что оно построено по принципу антитезы — сравнение противоположного. В этом случае это сравнение двух миров. На их взаимоотношение и основываются все события в произведении.
Еще в рассказе можно заметить, что писатель использует «композиционное повторение». Таким приёмом он в очередной раз пытается показать, что дети всё перенимают у взрослых. Даже незначительные детали в поведении, разговоре или жестах ребёнок может применить на себе.
Главные герои произведения:
- девочка Лида;
- рассказчик;
- дядя;
В рассказе присутствует завязка, в которой автор знакомит читателя с главными героями, развитие событий (бесконечные вопросы Лиды и «сухие» ответы дяди), кульминация и развязка, описывающая дальнейшее открытие Лидочкой мира.
Произведение написано в жанре рассказа, так как соответствует всем основным требованиям:
- одна сюжетная линия;
- мало действующих персонажей;
- краткость.
Направление рассказа — реализм, так как все персонажи и их взаимоотношения основываются на реальных событиях.
Целостный анализ произведения Аркадия Аверченко «Вечером» поможет читателю полностью понять мысль, которую хотел донести до него автор. Аргументом для сочинения может послужить проблема роли семьи в формировании детей.
«Вечером» анализ произведения Аверченко – жанр, чему учит рассказ – Помощник для школьников Спринт-Олимпик.ру
Раннее творчество Аркадия Тимофеевича Аверченко характеризуется добрым юмором, беззаботностью, искренней любовью к жизни. В центре внимания писателя были дети и их удивительная непосредственность и жизнелюбие. Одним из произведений на тему детства стал рассказ Аверченко «Вечером», в котором отобразились два мира – взрослый и детский. Предлагаем ознакомиться с литературным анализом произведения, который будет полезен при подготовке к уроку по литературе в 7 классе.
Содержание
- Краткий анализ
- История создания
- Тема
- Композиция
- Жанр
Краткий анализ
Год написания – 1909 год.
История создания – Одна из любимых тем писателя – дети, большие и маленькие, шаловливые и послушные. Им он посвятил немало произведений, среди которых оказался и рассказ «Вечером». Его автор посвятил племяннице Лиде Терентьевой.
Тема – Взаимоотношения взрослых и детей.
Композиция – Для композиции рассказа «Вечером» характерны такие приемы как антитеза и композиционное отражение. Завязка (знакомство с главными героями), развитие событий (общение Лиды с дядей), кульминация (сильное расстройство Лиды из-за того, что она не смогла отыскать дяде «страшную» невесту), завязка (дальнейшее изучение Лидой окружающего мира).
Жанр – Рассказ.
Направление – Реализм.
История создания
Аркадия Тимофеевича не зря прозвали «королем русского смеха» – его дореволюционные произведения проникнуты добрым юмором, легкой иронией и сатирой.
Пожалуй, самой любимой темой писателя были дети. В посвященных им рассказах как нельзя лучше раскрывались взгляды Аверченко на жизнь, его представления о том, какими должны быть отношения между взрослыми и детьми.
Писателю удавалось удивительно тонко подмечать всю многогранность детской души, ее наивность, доверчивость, непосредственность.
В своих детских рассказах он пытался донести ту простую истину, согласно которой дети, словно губка, впитывают и полностью копируют поведение окружающих их взрослых.
Именно поэтому произведения Аверченко предназначались не только для детей, но, в первую очередь, для взрослых. В мягкой юмористической форме писатель давал понять всю важность правильного примера детям и самого бережного отношения к ним отношения.
Именно к таким тематическим произведениям относится и рассказ «Вечером», написанный в 1909 году и опубликованный в седьмом номере литературного журнала «Сатирикон».
Впоследствии Аверченко включил его в свой сборник «О маленьких – для больших. Рассказы о детях» (1916 год). Во вступлении к сборнику он написал, что его книга предназначена только тем, кто искренне любит детей.
Свой рассказ Аркадий Тимофеевич посвятил любимой племяннице Лидочке Терентьевой.
Тема
Главная тема произведения – взаимоотношения взрослых и детей, которые раскрываются сквозь призму общения центральных персонажей, маленькой девочки Лидочки и ее дяди.
Главные герои представляют собой собирательный образ: дядя является воплощением всех взрослых, а Лидочка – детей. Девочка представляет собой сосредоточение детской непосредственности, очарования и жизнелюбия, в то время как дядя представляет собой рациональное серьезное начало. Но, несмотря на явную несхожесть, они без особого труда находят общий язык.
Общение Лидочки с дядей является отражением всех тех проблем, с которыми вынуждены сталкиваться взрослые и дети на протяжении многих поколений. Дядя намеренно показан автором чрезмерно серьезным и важным. Он уже давно позабыл, что такое детская непринужденность и открытость, он утратил легкость и то искреннее и непосредственное восприятие жизни, какое бывает только в детстве.
Лидочка, которая с непрестанным удивлением открывает для себя окружающий мир, не перестает мучить дядю самыми разнообразными вопросами. Поначалу мужчина привычно отвечает ей сухим «взрослым» языком, с непонятной девочке терминологией. Однако вскоре он принимает правила игры ребенка и рассказывает ей шутливую историю про мальчика, который вместо яблока по ошибке съел лягушку.
Таким образом Аверченко показывает, что жизнь удивительно многогранна, и может стать гораздо ярче и интереснее, если взглянуть на нее глазами ребенка.
Если взрослые, хотя бы иногда, будут снимать маску чопорности, надменности и излишней серьезности, они смогут лучше понимать своих детей, их потребности.
Только тогда общение между взрослыми и детьми будет приносить взаимную радость и удовольствие.
Своим рассказом писатель хочет в очередной раз напомнить читателям прописную истину – взаимопонимание возможно только в том случае, если прилагать для этого усилия и стараться принимать сторону своего оппонента, неважно, ребенок это или человек с иным социальным положением, жизненным опытом или образованием.
Композиция
При проведении в рассказе «Вечером» анализа, следует отметить, что композиция рассказа построена по принципу антитезы – противопоставлении двух миров – мира ребенка и мира взрослого. На их тесном и непрестанном взаимодействии и построен весь рассказ.
Также в произведении автор использует так называемое «композиционное отражение» – повторение ребенком всех действий взрослого.
Этим Аверченко хочет показать, насколько сильно желание малышей во всем походить на взрослых, которых они считают авторитетами.
То, чему учат невольно взрослые, все моментально перенимается детьми, вплоть до мельчайших деталей в поведении, разговоре, проявлении эмоций.
Главные герои рассказа – взрослый серьезный мужчина, рассказчик, и его маленькая племянница по имени Лида.
Рассказ включает в себя завязку (знакомство с дядей и его племянницей Лидой), развитие событий (общение дяди и Лиды, ответы на ее бесконечные вопросы), кульминация (плач Лиды из-за того, что она не может найти дяде «страшную» невесту), завязка (дальнейшее изучение Лидой окружающего мира).
Жанр
Произведение «Вечером» написано в жанре рассказа, поскольку обладает всеми характерными для этого жанра чертами: краткостью, одной сюжетной линией, небольшим количеством действующих лиц.
Направление, которому принадлежит рассказ – реализм, поскольку все герои абсолютно реальны, равно как и их взаимоотношения.
ПредыдущаяСледующая
«Вечером», анализ рассказа Аверченко
Рассказ Аркадия Аверченко «Вечером» был написан и впервые опубликован в 1909 году и вошёл в его сборник «О маленьких — для больших. Рассказы о детях» (Пг., 1916).
«Вечером» – это юмористический рассказ о трудностях диалога ребёнка и взрослого. Книга Аркадия Аверченко «О маленьких – для больших» в основном и состоит из таких рассказов, в которых автор ставит себе ту самую задачу, решение которой обычно не удаётся его взрослым героям: проникнуть в психологию ребёнка.
Таким образом Аверченко в «лёгком» юмористическом жанре, но отнюдь не облегчая саму задачу, продолжает традицию русского психологического реализма, непрерывно развивающуюся от Л. Толстого («Детство», «Отрочество») до А. Чехова («Мальчики») и Л.
Андреева («Петька на даче») в плане глубокого освоения загадочного для взрослых мира детства.
Тема рассказа – трудности общения взрослого с ребёнком, а сюжет состоит в изображении не вполне удавшейся попытки ребёнка вызвать взрослого на интересный для него, ребёнка, разговор. Рассказ, как часто у Аверченко, ведётся от первого лица.
Рассказчик не объясняет, по какой причине он был оставлен на вечер один на один со своей маленькой племянницей Лидой. Во всяком случае, он вовсе не собирался ею заниматься – вместо этого он «углубился в «Историю французской революции» и забыл всё на свете».
Лида, однако, не из тех, кто даёт о себе забыть: «Сзади меня потянули за пиджак. Потом поцарапали ногтем по спине. Потом под мою руку была просунута глупая морда деревянной коровы. Я делал вид, что не замечаю этих ухищрений. Сзади прибегали к безуспешной попытке сдвинуть стул».
Потерпев неудачу в попытке привлечь дядино внимание, Лида, наконец, прямо обратилась к нему:
- « — Дядя!
- — Что тебе, Лидочка?
- — Что ты делаешь?
- С маленькими детьми я принимаю всегда преглупый тон.
- — Я читаю, дитя моё, о тактике жирондистов».
- У ребёнка возникает естественный вопрос:
- — А зачем?
Никакие попытки отвертеться не проходят: «У неё дьявольское терпение. Своё «а зачем» она может задавать тысячу раз».
— Лида! Говори прямо: что тебе нужно? Запирательство только усилит твою вину.
Женская непоследовательность. Она, вздыхая, отвечает:
— Мне ничего не надо. Я хочу посмотреть картинки… И потом, я хочу сказку.
«Около её голубых глаз и светлых волос «История революции» бледнеет.
— У тебя, милая, спрос превышает предложение. Это нехорошо. Расскажи лучше ты мне.
Она карабкается на колени и целует меня в шею.
— Надоел ты мне, дядька, со сказками. Расскажи да расскажи. Ну, слушай… Ты про Красную Шапочку не знаешь?
- Я делаю изумлённое лицо:
- — Первый раз слышу».
- Лида начинает рассказывать сказку, но дядя перебивает её вопросами по содержанию, столь же мало интересующими ребёнка (да и автора сказки, и любого её нормального читателя или слушателя), сколь мало интересовал дядю вопрос о том, зачем он читает «Историю французской революции».
- Наконец на замечании «Волки не говорят. Ты обманываешь своего старого, жалкого дядьку» Лида сломалась:
— Я больше не буду рассказывать сказки. Мне стыдно.
— Ну, я тебе расскажу. Жил-был мальчик…
— А где он жил? — ехидно спрашивает она.
— Он жил у Западных отрогов Урала. Как-то папа взял его и понес в сад, где росли яблоки. Посадил под деревом, а сам влез на дерево рвать яблоки. Мальчик и спрашивает: «Папаша… яблоки имеют лапки?» — «Нет, милый». — «Ну, значит, я жабу слопал!»
Рассказ идиотский, нелепый, подслушанный мною однажды у полупьяной няньки. Но на Лиду он производит потрясающее впечатление.
— Ай! Съел жабу?
— Представь себе. Очевидно, притупление вкусовых сосочков. А теперь ступай. Я буду читать».
После двадцатиминутного тихого раздумья Лида возвращается («глаза сияют, как звёздочки, и губки топырятся так смешно») и рассказывает, выдавая за «свою», ту же самую глупую сказку, заменив яблоки грушами и жабу курицей.
«— Лидка! Да ведь это моя сказка!
Дрожа от восторга, она машет на меня руками и кричит:
— Нет, моя, моя, моя! У тебя другая.
— Лида! Знаешь ты, что это — плагиат? Стыдись!
- Чтобы замять разговор, она просит:
- — Покажи картинки».
- В старом журнале глупый дядя отыскивает чудовище, изображающее гоголевского Вия, и язвительно преподносит его девочке:
- — Вот твой жених.
- «В ужасе она смотрит на страшилище, а затем, скрыв горькую обиду, говорит с притворной лаской:
— Хорошо-о… Теперь дай ты мне книгу — я твоего жениха найду.
— Ты хочешь сказать: невесту?
— Ну, невесту.
Опять тишина. Влезши на диван, Лида тяжело дышит и всё перелистывает книгу, перелистывает…
— Пойди сюда, дядя, — неуверенно подзывает она. — Вот твоя невеста…
Палец её робко ложится на корявый ствол старой, растрёпанной ивы.
— Э, нет, милая, Какая же это невеста? Это дерево. Ты поищи женщину пострашнее.
Опять тишина и частый шорох переворачиваемых листов. Потом тихий, тонкий плач.
— Лида, Лидочка… Что с тобой?
Едва выговаривая от обильных слёз, она бросается ничком на книгу и горестно кричит:
— Я не могу… найти… для тебя… страшную… невесту.
Пожав плечами, сажусь за революцию; углубляюсь в чтение.
Тишина… Оглядываюсь.
С непросохшими глазами Лида держит перед собой дверной ключ и смотрит на меня в его отверстие. Её удивляет, что если ключ держать к глазу близко, то я виден весь, а если отодвинуть, то только кусок меня.
Кряхтя, она сползает с дивана, приближается ко мне и смотрит в ключ на расстоянии вершка от моей спины».
На этом рассказ заканчивается, а читатель понимает, что Лида поступила умнее своего дяди: поняв, что говорить с ним бесполезно и ничему интересному он её не научит, прекратила разговор. Или просто устала…
Анализ произведения Аркадия Аверченко «Вечером»
- Сочинения
- По литературе
- Другие
- Анализ рассказа Аверченко Вечером
Это очень милый рассказ. Главное здесь – контраст.
Разница между серьезным дядюшкой (он же главный герой и, видно, сам автор) и Лизочкой (маленькая племянница). Она очень искренняя, непосредственная, милая… И внешне, и внутренне.
Это улыбчивая блондинка с голубыми ясными глазами. Думаю, что у неё наверняка розовое платье с рюшками.
Дядя серьезно читает о серьезных вещах. О французской революции. Но вот его племянница старается его всячески отвлечь. То есть сначала говорится, что слышится топот маленьких ног, кто-то скребется, пытается сдвинуть стул, подсовывает игрушки… Понятно, что старается ребенок. И вот появляется она!
Дядя, как всегда, не может устоять перед её обаянием. Но говорит так серьёзно… На все её «зачем», отвечает строго. А девчонке нужно, чтобы он ей рассказал сказку. И сама она не против рассказать! Только вредный дядя ей мешает.
Тоже спрашивает… Но не «зачем», а разные другие глупые вопросы задаёт. И они очень серьезные. Например, шла ли Красная Шапочка через частный лес или через казенный. Девочка пытается что-то ответить, но в итоге психует. Тогда дядя рассказывает ей анекдот.
Он сам себе удивляется!
На самом деле ему просто хочется спокойно читать. Нужно мягко отделаться от Лизы, как от милого, но надоедливого котенка.
Лизочка просто в восторге от анекдота. Кто бы удивился? И ей он так нравится, что она его присваивает. То есть через минуту рассказывает дяде «сказку» — точно такую, только поменяв яблоки на груши. И она даже не понимает, что это плагиат! Наверное, наши музыканты тоже вот так не понимают…
В общем, очень мило себя ведёт девочка. Да и дядя терпелив. Не накричал, не нагрубил. А то всякое бывает с этими серьезными взрослыми.
Сейчас бы давно её послали… Мультики смотреть! Но интересней с человеком настоящим пообщаться. Наверное, у них денег нет на няню. И где, вообще, мама Лизы? Бедный дядя должен возиться с ребенком.
Даже я не радуюсь, когда на меня оставляют младшего! Хотя мне не надо про революцию читать, а нужно, например, русский учить просто. Но эти дети! Спокойно не усидят никогда… Приходится искать подход. Но мультики всегда меня выручали.
По крайней мере пока было так.
История создания
Современники называли Аркадия Тимофеевича королём смеха. Его ранние произведения наполнены добродушной иронией. Одни искрятся юмором, в других есть оттенок грусти, а третьи заставляют задуматься о вечном.
Герои многих рассказов — дети. Автор показывает через них своё мировоззрение и отношение к жизни. В каждом произведении содержатся ценные наблюдения, которыми Аркадий Тимофеевич спешит поделиться с читателями.
Составители многочисленных рецензий отмечают, что рассказ «Вечером» нельзя назвать назидательным, ведь в нём нет менторского тона. Однако это произведение показывает целостную картину доверительных отношений между взрослым и ребёнком. Рассказ легко ложится на сценарий, поэтому по нему ставят пьесы.
На примере диалога дяди и Лидочки Аверченко показывает, что даже при сильной занятости можно найти несколько минут на то, чтобы побеседовать с ребёнком.
Иногда достаточно нескольких слов, после чего малыш найдёт себе интересное занятие, а потом будет радостно делиться открытиями, которые успевает сделать за несколько минут.
Вот какие качества детей показывал Аверченко в своих произведениях:
- непосредственность;
- наивность;
- доверчивость;
- многогранность души.
Маленький юмористический рассказ «Вечером» писатель посвятил любимой племяннице Терентьевой Лиде. Произведение было написано в 1909 году. В 7-м номере журнала «Сатирикон» рассказ был опубликован впервые, а впоследствии писатель включил его в сборник, изданный в 1916 году. Во вступлении к книге автор указал, что она для тех взрослых, которые искренне любят детей.
Сказка
Отлично удается изобразить детскую непосредственность и взрослую серьезность Аверченко. «Вечером» (краткое содержание представлено в этой статье) — рассказ о том, насколько по-разному смотрят на мир взрослые и дети.
Итак, Лидочка деловито спрашивает у дяди, знает ли он про Красную Шапочку. Герой делает изумленный вид и отвечает, что впервые слышит о такой сказке. Тогда девочка начинает свой рассказ.
Лида начинает, то тут герой просит ее указать точное место жительства Красной Шапочки. Девочка называет единственный город, который знает — Симферополь. Лида продолжает.
Но герой снова ее перебивает — лес, через который шла Красная Шапочка, был в частном владении или казенный? Девочка сухо отвечает — казенный. И вот, Шапочке навстречу выходит волк и говорит, но тут дядя вновь перебивает — звери разговаривать не умеют.
Тогда Лида закусывает губу и отказывается продолжать рассказывать сказки, так как ей стыдно.
Герой начинает свой рассказ про мальчика, который жил на Урале и случайно съел жабу, перепутав ее с яблоком. Сам рассказчик понимает, что его история дурацкая, но на девочку она производит большое впечатление.
После этого герой ссаживает Лидочку и отправляет ее играть, а сам возвращается к чтению. Но проходит всего 20 минут, как вновь его царапают ногтем, а затем раздается шепот: «Я знаю сказку».
Сочинение 2
В рассказе автор, с мягким юмором, показывает разницу в мышлении и поведении взрослых и детей. Аверченко показывает, что привычное для нас поведение может выглядеть не так, как мы его привыкли воспримимать, если посмотреть на него с другой стороны.
Действующие лица произведения – это дядя и его маленькая племянница. Взрослый человек намеренно показан подчеркнуто серьезным. Он читает историю Великой французской революции, интересуясь тактикой партии жирондистов.
Когда ребенок хочет общаться с ним, то старший родственник задает ряд «серьезных», но в данном контексте выглядящих глупо, вопросов. Подчеркнуто взрослый подход смотрится нелепо рядом с детской непосредственностью.
Например, когда он спрашивает в частном или государственном владении был лес, через который Красная Шапочка шла к бабушке.
Однако вскоре дяде меняет тон и рассказывает Лидочке глупую, но смешную историю о мальчике, который по ошибке съел лягушку. Ребенку, естественно, подобные разговоры, понятные ей, нравятся и психологический контакт восстановлен. Дядя показывает племяннице страшные картинки в журнале, они разговаривают на языке, понятном ей.
Автор демонстрирует свои представления о восприятии мира и мышлении детей и взрослых. По его мнению, старшее поколение воспринимает все рационально, даже слишком.
Общение с другими помогает человеку жить более разносторонней жизнью.
Начав рассказывать и слушать сказки, в которых нет полезного содержания, взрослый серьезный человек может выйти из своей скорлупы и увидеть оттенки мира, которые оставались для него скрытыми из-за мышления шаблонами.
Следует также отметить, что этот рассказ Аверченко, хотя и затрагивает серьезные темы разных черт, присущих взрослым и детям, но пропитан теплотой и добром. Видно, что дядя и племянница, несмотря на свою непохожесть, любят друг друга.
Писатель напоминает прописную истину, которую многие часто забывают и игнорируют: необходимость время от времени встать на позицию другого человека и посмотреть на ситуацию под его углом зрения. Это, разумеется, касается не только взрослых и маленьких детей, но и людей с разным социальным положением, образованием и жизненным опытом.
Аверченко, «Вечером»: краткое содержание. Начало
Главный герой увлеченно читает «Историю французской революции». Тут некто подкрадывается к нему и начинает тянуть за пиджак, царапать спину, затем ему под руку просовывают морду деревянной коровы. Но герой делает вид, что ничего не замечает. Тот, кто стоит позади него, пытается сдвинуть стул нашего персонажа, но попытка безуспешна. Только после этого раздался голос — «Дядя».
На этот раз Аркадий Аверченко избрал для описания маленькую героиню. Нашего персонажа потревожила Лидочка, его племянница. Девочка спрашивает у дяди, что он делает, а в ответ слышит, что тот читает про жирондистов. Лидочка молчит. И тогда герой решает пояснить — делает он это для того, чтобы прояснить тогдашнюю конъюнктуру.
Девочка спрашивает «зачем». Он отвечает, что для расширения кругозора. Лидочка вновь задает свой вопрос. Герой выходит из себя и вопрошает, что ей надо. Девочка вздыхает и говорит, что хочет смотреть картинки и сказку. Герой отвечает, у нее спрос выше, чем предложение, а затем предлагает ей что-нибудь рассказать. Тогда Лидочка забирается к нему на колени и целует в шею.
Об авторе
Смотреть галерею Аркадий Аверченко – довольно известный русский писатель, драматург, сатирик и журналист, живший и работавший в конце 19 — начале 20 веков. Наиболее известен своими юмористическими рассказами и повестями.
Был редактором «Сатирикона» и собрал под своим началом лучшим фельетонистов, юмористов и сатириков. Стиль самого писателя часто сравнивали с ранними работами Чехова. А с 1912 года собратья по перу провозгласили его королем смеха. В это время приходит к Аверченко настоящая слава, его пересказывают, цитируют, о нем говорят.
1740. Анализ рассказа Аверченко Вечером Русский язык
Это очень милый рассказ. Главное здесь – контраст. Разница между серьезным дядюшкой (он же главный герой и, видно, сам автор) и Лизочкой (маленькая племянница). Она очень искренняя, непосредственная, милая… И внешне, и внутренне. Это улыбчивая блондинка с голубыми ясными глазами. Думаю, что у неё наверняка розовое платье с рюшками.
Дядя серьезно читает о серьезных вещах. О французской революции. Но вот его племянница старается его всячески отвлечь. То есть сначала говорится, что слышится топот маленьких ног, кто-то скребется, пытается сдвинуть стул, подсовывает игрушки… Понятно, что старается ребенок. И вот появляется она!
Дядя, как всегда, не может устоять перед её обаянием. Но говорит так серьёзно… На все её «зачем», отвечает строго. А девчонке нужно, чтобы он ей рассказал сказку. И сама она не против рассказать! Только вредный дядя ей мешает.
Тоже спрашивает… Но не «зачем», а разные другие глупые вопросы задаёт. И они очень серьезные. Например, шла ли Красная Шапочка через частный лес или через казенный. Девочка пытается что-то ответить, но в итоге психует. Тогда дядя рассказывает ей анекдот.
Он сам себе удивляется!
На самом деле ему просто хочется спокойно читать. Нужно мягко отделаться от Лизы, как от милого, но надоедливого котенка.
Лизочка просто в восторге от анекдота. Кто бы удивился? И ей он так нравится, что она его присваивает. То есть через минуту рассказывает дяде «сказку» — точно такую, только поменяв яблоки на груши. И она даже не понимает, что это плагиат! Наверное, наши музыканты тоже вот так не понимают…
В общем, очень мило себя ведёт девочка. Да и дядя терпелив. Не накричал, не нагрубил. А то всякое бывает с этими серьезными взрослыми.
Сейчас бы давно её послали… Мультики смотреть! Но интересней с человеком настоящим пообщаться. Наверное, у них денег нет на няню. И где, вообще, мама Лизы? Бедный дядя должен возиться с ребенком.
Даже я не радуюсь, когда на меня оставляют младшего! Хотя мне не надо про революцию читать, а нужно, например, русский учить просто. Но эти дети! Спокойно не усидят никогда… Приходится искать подход.
Но мультики всегда меня выручали. По крайней мере пока было так.
Вариант 2
В произведении Аверченко автор размышляет о том, как складываются отношения между взрослыми и детьми. И все это раскрывается в главных героях произведения.
Все происходит в один из вечерних дней. Дядя сидит и читает свои любимые книги про французскую революцию. И вот однажды он видит, что в доме происходят не совсем обычные вещи. Неожиданно появляются среди книг игрушки, а если прислушаться, то можно услышать топот маленьких ножек.
И тогда ему приходит на ум то, что здесь живет маленькая девочка, которая пытается разными способами привлечь к себе внимание.
Дядя, конечно же, не в восторге от этого и старается сделать так, чтобы девочка поскорее исчезла, и ее убрали от него подальше.
Вот только от девочки так просто не избавиться и поэтому она старается разными способами подобраться к своему дяде и привлечь его внимание на себя. Ей многое непонятно и поэтому спрашивает и задает вопросы она именно этому дяде.
Дядя старается сделать так, чтобы злость не проскользнула сквозь зубы и не вырвалась наружу прямо на девочку и поэтому он старается в понятной и доступной форме объяснить девочке, что он делает, а также он старается объяснить произведение, которым сейчас занимается. Но девочка не понимает, чего он хочет от нее услышать и пытается начать сначала и опять начать его пытать. Кроме этого она готова рассказать ему интересную сказку и историю, которую он сочинил самостоятельно.
Долго дядя сопротивляться не смог и поэтому вскоре согласился и был готов скорее выслушать девочку, а уже после этого она избавит его от своего присутствия.
Но как только девочка начинает свой рассказ про Красную шапочку решил последовать ее примеру и начинает задавать немыслимые и очень сложные вопросы, которые девочка не совсем понимает.
Конечно, она старается разными способами ответить на вопрос и продолжить свой рассказ, но тут ее ожидает следующий сложный вопрос, который опять на некоторое время поставит ее в тупик. В итоге девочка очень сильно расстраивается, ведь рассказать сказку, а уж тем более ответить на вопросы ей не удается.
А уже немного погодя дядя понимает, что не должен вести себя так по отношению к маленькой девочке, ведь она открыта всегда для него и делает все для того чтобы всем было рядом с ней интересно. И тогда дядя решает немного повернуть ситуацию в другое русло. Он вспоминает про интересный и поучительный рассказ, который очень сильно понравился девочке, и она с интересом его дослушала до конца.
Все сочинения
Нравственная проблематика рассказов А. Аверченко » Сочинения, ЕГЭ по литературе 2021
За свою жизнь Аркадий Тимофеевич написал много книг, которые любят взрослые и дети. Одни рассчитаны на самых маленьких читателей, другие — на аудиторию постарше.
На уроке литературы в 7 классе учащиеся знакомятся с юмористическим рассказом Аверченко «Вечером». Анализ произведения и написание сочинения входят в перечень обязательных заданий.
Чтобы было проще подготовиться, лучше сначала прочесть текст полностью, а затем выполнить разбор по плану.
Детство и юность
Аркадий Тимофеевич Аверченко родом из Севастополя. Мальчик появился на свет в 1881 году в купеческой семье. У Тимофея Петровича и Сусанны Павловны родились 10 детей, трое сыновей умерли еще в младенчестве. Аркадий остался единственным братом шестерых сестер.
Ребенок отличался слабым здоровьем, но и этот печальный факт он со свойственной ему самоиронией делает объектом для шуток в автобиографии, написанной в 1903 году. Слабое зрение не позволяло ему посещать гимназию, поэтому начального образования мальчик не получил. Как, впрочем, никакого другого, если не считать 2 классов реального училища.
Аркадий Аверченко (Россия Великая)
Аверченко — талантливый самоучка с огромным читательским багажом. Дома его обучением занимались сестры. Бизнес отца в один прекрасный день прогорел, и семья попала в трудное материальное положение.
Хотя писатель самокритично причисляет себя к лоботрясам и бездельникам, работать он стал с 15 лет. Поначалу юноша устроился писарем в компанию по перевозке грузов, а через год уехал на угольные шахты Донбасса, где прослужил конторским рабочим около 4 лет.
Время на рудниках протекало тяжело и уныло, а единственным развлечением и “веселой стороной жизни” среди безбрежной грязи и каторжной работы было беспробудное пьянство.
Юный писатель и это положение смог комически обыграть в своих рассказах, однако был несказанно рад, когда контора в 1900 году перебралась в Харьков. Здесь, по его собственным словам, молодой человек ожил и окреп.
Тогда же предпринял первые литературные попытки.
Редакторская деятельность
Окрыленный литературным творчеством, Аверченко Аркадий Тимофеевич в 1905 году устроился на службу в харьковский сатирический журнал. В издательстве он редактировал, корректировал и рисовал карикатуры. И так он увлекся этой деятельностью, что был оштрафован генерал-губернатором на пятьсот рублей.
Несмотря на популярность у жителей Харькова, Аверченко пришлось покинуть этот славный город. Платить штраф он не желал, да и не имел возможности. А пререкаться далее с губернатором не имело смысла.
Литература
Будущий “король смеха” дебютировал на страницах харьковской газеты “Южный край” с рассказом “Как мне пришлось застраховать жизнь” в 1903 году.
Он пишет еще несколько юмористических рассказов, а затем берется за выпуск журнала “Штык”, где выступает одновременно автором, редактором и иллюстратором.
Он создает сатирические рассказы, рисует шаржи и карикатуры и обретает популярность у публики. Вслед за этим последовало издание журнала “Меч”, который просуществовал недолго.
Писатель Аркадий Аверченко (LiveJournal)
Сатира Аверченко вызвала недовольство начальства, и ему пришлось покинуть город в 1907 году. Из Харькова молодой человек решает отправиться в Петербург, где продолжает заниматься сатирическими жанрами.
В Северной столице писатель становится заметной фигурой, потому что занимает нишу, для которой, кажется, был создан. Он умеет видеть смешное и нелепое, пишет едко и остро.
Журнал “Стрекоза”, куда он устроился секретарем, в 1908 году преобразовался в еженедельник “Сатирикон”, который стал уникальной трибуной социальной сатиры и значимым культурным явлением.
Аверченко из постоянного автора скоро перешел на роль главного редактора издания.
В золотой век журнала в нем публиковались рассказы Надежды Лохвицкой (Тэффи), Саши Черного, Осипа Дымова, Леонида Андреева, а иллюстрировали его виднейшие художники Серебряного века.
Читатели полюбили “Сатирикон”, потому что он не переходил на личности, обличая конкретных особ, а вводил жанр “лирической сатиры”, полной самоиронии и тонких наблюдений за человеческой натурой.
Интересный факт — журнал читал сам император Николай II, собирая его подшивки.
Аркадий Аверченко (второй слева) в редакции журнала «Сатирикон» (ВикиЧтение)
Издание «Всеобщей истории, обработанной ”Сатириконом”» стало настоящим хитом, туда вошли юмористические версии мировых событий от Тэффи, Осипа Дымова и Иосифа Оршера. Аверченко взял на себя описание Нового времени, куда поместился рассказ “Открытие Америки”.
В 1910 году издаются 3 книги Аркадия Аверченко и приносят ему славу доморощенного Марка Твена и О’Генри. Рассказы писателя необычайно популярны и даже перекладываются в пьесы для театра. В 1912 году выходят еще 2 тома рассказов — “Круги по воде” и “Рассказы для выздоравливающих”. Сатирик путешествует, пишет новые произведения, рецензирует театральные постановки.
https://www.youtube.com/watch?v=FCjTvzdYflEu0026t=3412s
После Октябрьской революции привычное благополучие резко обрывается, большевики закрывают журнал Аверченко, называя его буржуазным и неблагонадежным. Следующий этап в биографии писателя становится дорогой в изгнание. Сначала он покидает столицу и едет на юг, где на 2 года оседает в родном Севастополе. А в 1920 году мужчина навсегда покидает родину.
«Аркадий Аверченко. Гении и злодеи»
В эмиграции Аркадий Тимофеевич занимается созданным еще в Севастополе театром и продолжает писать. Европа была переполнена беженцами русской национальности, поэтому писателю удавалось чувствовать себя своим даже на чужбине. Вместе с тем, в отличие от большинства представителей русской интеллигенции, он не знал европейских языков, что осложняло адаптацию в западном обществе.
В этот период творчество писателя переживает значительную трансформацию, появляются новые острые темы и изменяется тональность звучания. Явственно чувствуется тоска по безвозвратно ушедшему времени старой России. В 1921 году в парижском издательстве выходят памфлеты “Дюжина ножей в спину революции”.
Рассказы 1920-х годов посвящены осмыслению революции и ее разрушительных последствий, а также судьбам эмигрантов, пытающихся выжить в изгнании и найти новые смыслы и опору в жизни. Последние годы жизни автор провел в Чехии. Здесь писались книги “Рассказы циника”, “Записки Простодушного”, “Шутка мецената”.
Краткое содержание
На то, чтобы изучить краткое содержание «Вечером» Аверченко, понадобится несколько минут. Произведение начинается с того, что главный герой читает историческую книгу, в которой рассказывается о жирондистах и французской революции. Неожиданно кто-то тянет его за пиджак. Затем показывается игрушечная зверушка. Это девочка Лидочка пытается привлечь внимание дяди.
Развитие сюжета
Герой говорит, что читает о тактике жирондистов. Девочка молчит, и тогда дядя решает внести ясность, добавляя, что это нужно для расширения кругозора. Лида продолжает задавать вопросы, а затем просит, чтобы дядя рассказал ей сказку.
В ответ следует встречное предложение. Девочка отвечает, что дядька «надоел» ей со сказками, однако начинает снисходительно рассказывать о Красной Шапочке. Здесь видно, что ребёнок говорит теми словами, которые ранее слышал от взрослых.
Пока Лида рассказывает сказку, слушатель то и дело перебивает её, вставляя реплики и задавая «взрослые» вопросы, например:
- где жила бабушка;
- был ли лес её собственностью;
- большой ли волк встретился Красной Шапочке.
После таких расспросов Лидочка говорит, что ей стыдно, и «страдальчески закусывает губу». Тогда дядя сам выступает в роли рассказчика, но теперь уже девочка перебивает его, копируя поведение взрослого.
Любимый родственник рассказывает смешную историю о мальчике, который сидел под деревом, пока отец рвал яблоки. Вдруг мальчик спросил отца, имеют ли яблоки лапки. Отец ответил отрицательно, и тогда ребёнок сказал, что, значит, он съел жабу.
Потрясённая девочка уходит, давая дядьке возможность спокойно почитать, но через 20 минут возвращается с сияющими глазами.
Лидочка рассказывает сказку с аналогичным сюжетом, только в ней отличаются герои и детали. Вместо мальчика и папы — девочка и мама, и маленькая героиня приняла не жабу за яблоко, а курицу за грушу.
Дядя упрекает девочку в плагиате, но она не соглашается, говоря, что сама придумала историю.
Кульминация и развязка
Автор показывает малышке картинку, где изображён Вий, и говорит, что это её жених. Лидочка в ответ хочет найти герою невесту, но у неё не получается. Огорчённая девочка плачет, но дядя только пожимает плечами и не пытается её успокоить.
Через некоторое время взрослый видит, что Лида уже нашла интересное занятие. Она смотрит сквозь отверстие замочного ключа, приближая и отдаляя его.
Ребёнок удивлён тем, что если придвинуть предмет близко к глазам, можно увидеть очень много. Если отодвинуть отверстие, дядя уже не помещается в него целиком.
Этой сценке автор посвятил несколько абзацев, складывается впечатление, что для Лидочки открытие, сделанное ею самостоятельно, не уступает по важности диалогам с дядей.
Так многогранно показаны любопытство и стремление к познанию, внутренний мир ребёнка и его непосредственность.
Личная жизнь
О личной жизни сатирика трудно рассуждать, поскольку о явно афишируемых отношениях говорить не приходится. У писателя никогда не было жены, чего нельзя с точностью сказать о детях. По слухам, еще в Харькове у Аверченко родился сын Аркадий.
Мужчина вырос в окружении девиц и воспитал в себе ироничное отношение к женскому полу. Поэтому, очаровываясь красавицами, о браке не помышлял и сводил отношения к романам или легкому флирту. Чтобы наверняка обезопасить себя от охотниц его «окольцевать», Аверченко зачастую останавливал свой выбор на замужних женщинах или спешил пристроить бывших пассий своим приятелям.
Сочинение на тему прогулка в осеннем парке 4 класс
Сохранилась переписка писателя с Софьей Меттер, судя по которой, пара состояла в романтических отношениях, когда Аркадий Тимофеевич жил в Петербурге. Роман продлился 2 года. Позднее женщина стала супругой художника Николая Ремизова, соратника Аверченко по “Сатирикону”.
Аркадий Аверченко и Раиса Раич (ВикиЧтение)
С 1912 года в жизни писателя появилась актриса Александра Садовская. Яркая и энергичная женщина была замужем и имела троих детей, одного из которых родила во время романа с Аверченко. Эти отношения складывались втайне от чужих глаз, однако биографы считают пышную брюнетку главной женщиной в жизни сатирика. Именно ей посвятил автор книгу “Круги по воде”.
В годы эмиграции Аркадий Тимофеевич продолжил увлекаться актрисами. Живя в Константинополе в 1920-1922 годах, он руководил созданным им театром “Гнездо перелетных птиц”. Юлия Горская принадлежала к труппе и стала музой писателя.
С актрисой “Гнезда” Раисой Раич Аверченко плотно общался в 1922-1924 годах, причем дружил и с ее мужем, работавшим в том же театре. Троицу нередко можно увидеть на общих фото. Сатирик до конца дней так и не остановил выбор на одной-единственной.
Тема произведения
Лаконичный рассказ посвящён взаимоотношениям детей и взрослых.
На протяжении всего произведения дядя и племянница ведут диалог, который иногда прерывается, потому что девочка уходит заниматься своими делами. Автор воплотил в главных героях собирательные образы.
Таких детей, как Лидочка, очень много. Взрослые тоже часто бывают похожими на центрального персонажа. Черты, присущие девочке:
- жизнелюбие;
- искренность;
- непосредственность.
Дядя совсем не такой. Он старается быть искренним, но при этом не желает, чтобы племянница отвлекала его от серьёзного дела. В характере взрослого героя преобладают рациональность и прагматичность. Однако персонажи непринуждённо общаются и понимают друг друга.
Основная тема — поиск языка, на котором могли бы говорить взрослые и дети. Сначала дядя отвечает племяннице сложными фразами, употребляя термины, непонятные Лидочке. Затем язык становится проще.
Лидочка, в свою очередь, старается приблизить свою речь к дядиной, но ей это не очень хорошо удаётся.
Девочка хочет казаться взрослее, однако детская непосредственность никуда не девается, а лишь приобретает другие формы.
Вопросы малышки следуют один за другим, и постепенно игра, в которую играют герои, обретает правила. C начала дядя рассказывает Лидочке сказку, а потом она делится историей, которую придумала сама. Таким образом девочка учится понимать юмор.
Мир, увиденный детскими глазами, бывает ярче и интереснее, чем тот, что открывается уставшему взору взрослого. Это и хочет донести Аркадий Тимофеевич. Мужчинам и женщинам средних лет иногда стоит отбросить излишнюю серьёзность и напускную чопорность, чтобы находить с подрастающим поколением общий язык.
Более глубокая мысль заключается в том, что два человека смогут получать удовольствие от общения только в том случае, если оба будут делать шаги навстречу. Это касается не только детей, но и взрослых, имеющих различия в жизненном опыте, социальном статусе и образовании.
Смерть
Еще в детстве Аверченко получил травму глаза, и болезни зрения сопутствовали ему до смерти. В начале 1925 года писателю пришлось решиться на удаление больного глаза, и операция прошла с осложнениями. С января мужчина находился в больнице Праги в крайне тяжелом состоянии, имея одновременные проблемы с сердцем, сосудами и почками и долгое время не приходя в себя.
Могила Аркадия Аверченко (Википедия)
Затянувшаяся болезнь стала причиной смерти, которая наступила 12 марта 1925 года. Его похоронили в православной части Ольшанского кладбища, где покоятся видные деятели первой волны русской эмиграции.
Долгое время на родине Аверченко оставался запрещенным автором, и русский читатель по-настоящему открыл для себя творчество сатирика только в 1980-е годы. “Галочка”, “Человек за ширмой”, “Жена” и другие рассказы вошли в сокровищницу мировой юмористической литературы, а цитаты из произведений писателя до сих пор вызывают улыбку и легкую грусть.
Композиция
При проведении в рассказе «Вечером» анализа, следует отметить, что композиция рассказа построена по принципу антитезы – противопоставлении двух миров – мира ребенка и мира взрослого. На их тесном и непрестанном взаимодействии и построен весь рассказ.
Также в произведении автор использует так называемое «композиционное отражение» – повторение ребенком всех действий взрослого.
Этим Аверченко хочет показать, насколько сильно желание малышей во всем походить на взрослых, которых они считают авторитетами.
То, чему учат невольно взрослые, все моментально перенимается детьми, вплоть до мельчайших деталей в поведении, разговоре, проявлении эмоций.
Главные герои рассказа – взрослый серьезный мужчина, рассказчик, и его маленькая племянница по имени Лида.
Рассказ включает в себя завязку (знакомство с дядей и его племянницей Лидой), развитие событий (общение дяди и Лиды, ответы на ее бесконечные вопросы), кульминация (плач Лиды из-за того, что она не может найти дяде «страшную» невесту), завязка (дальнейшее изучение Лидой окружающего мира).
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Аверченко.
Арка́дий Тимофе́евич Аве́рченко (15 [27] марта 1880[1], Севастополь — 12 марта 1925, Прага) — русский писатель, сатирик, драматург и театральный критик, редактор журналов «Сатирикон» (1908—1913) и «Новый Сатирикон» (1913—1918)[2].
БиографияПравить
Дореволюционная жизньПравить
Родился 15 (27) марта 1880 года[1] в Севастополе в семье небогатого купца Тимофея Петровича Аверченко и Сусанны Павловны Софроновой, дочери отставного солдата с Полтавщины.
А. Т. Аверченко не получил никакого начального образования, так как ввиду плохого зрения и слабого здоровья не мог долго заниматься. Но недостаток образования со временем компенсировался природным умом.
Работать Аверченко начал рано, ещё в 15 лет. С 1896 по 1897 гг. служил младшим писцом в транспортной конторе Севастополя. Продержался он там недолго, чуть больше года, и впоследствии описал этот период своей жизни в иронической «Автобиографии», а также в рассказе «О пароходных гудках».
В 1897 году Аверченко уезжает работать конторщиком в Донбасс, на Брянский рудник. Там он проработал четыре года, впоследствии написав несколько рассказов о жизни на руднике («Вечером», «Молния» и др.).
В начале 1900-х годов он переезжает вместе с правлением рудников в Харьков, где 31 октября 1903 года в газете «Южный край» появляется его рассказ «Как мне пришлось застраховать жизнь» (позднее издан в «Сатириконе» № 33 за 1909 год как «Господин Цацкин», также в виде пьесы «Рыцарь индустрии» послужил одним из источников пьесы «Игра со смертью»)[3][4]. Сам же Аверченко считал своим литературным дебютом рассказ «Праведник» (1904 год)[5].
В 1906—1907 гг. он, совершенно забросив службу, редактирует сатирические журналы «Штык» и «Меч», а в 1907 году эти издания стали первой постоянной трибуной Аверченко, который вёл почти все разделы под многочисленными псевдонимами. Но его увольняют из правления со словами: «Вы хороший человек, но ни к чёрту не годитесь». После этого, в январе 1908 года, А. Т. Аверченко уезжает в Санкт-Петербург.[источник не указан 3348 дней] По собственным словам, Аверченко уезжает в 1907 году из Харькова в Петербург, не оплатив штрафа в 500 рублей за содержание 9 номера журнала «Меч»[6].
В столице он становится сотрудником второстепенных изданий, в том числе в теряющем подписчиков журнале М. Г. Корнфельда «Стрекоза»[6][7].
В 1908 году группа молодых сотрудников «Стрекозы» решает издавать новый журнал «Сатирикон», секретарём, а вскоре и редактором которого становится Аверченко.
Аверченко многие годы с успехом работает в коллективе журнала с известными людьми — Тэффи, Сашей Чёрным, Осипом Дымовым, Н. В. Ремизовым (Ре-ми) и др. Именно там появились его самые блестящие юмористические рассказы. За время работы Аверченко в «Сатириконе» этот журнал стал необычайно популярен, по мотивам его рассказов ставились пьесы во многих театрах страны («Литейном театре», «Кривом зеркале», «Летучей мыши»). Для Аверченко работа в этом издании стала центральной вехой в творческой биографии. Продолжаются начатые в Харькове поиски собственных тем, стиля, жанра. За острую политическую направленность некоторых материалов Аверченко подвергался судебному преследованию, но популярность от этого не уменьшилась. В 1911 году он принял участие в коллективном романе «Три буквы» на страницах «Синего журнала».
Аркадий Аверченко, 1913 год
В 1911—1912 гг. Аверченко дважды ездит в путешествия по Европе со своими друзьями-сатириконцами (художниками А. А. Радаковым и Н. В. Ремизовым). Эти путешествия послужили Аверченко богатым материалом для творчества: в 1912 году вышла его популярная книга «Экспедиция сатириконцев в Западную Европу».
А. Т. Аверченко писал также многочисленные театральные рецензии под псевдонимами Ave, Волк, Фома Опискин, Медуза-Горгона, Фальстаф и др.
После Октябрьской революции всё резко изменилось. В июле 1918 года большевики закрыли «Новый сатирикон» вместе с другими оппозиционными изданиями. Аверченко и весь коллектив журнала заняли отрицательную позицию по отношению к советской власти. Чтобы вернуться к себе в родной Севастополь (в Крым, занятый белыми), Аверченко пришлось пройти через многочисленные передряги, пробираясь через Россию и оккупированную немцами территорию в Крым.
До отъезда в Крым проживал в Петербурге в знаменитом Толстовском доме в 203 квартире[8].
В Крыму при Крымском краевом правительстве, Крымской ССР, ВСЮР и ВрангелеПравить
Зимой 1919 года через Ростов-на-Дону он прибыл в Крым. Выступал с публичными вечерами юмора, как фельетонист печатался в газете «Таврический голос» органе Второго Крымского краевого правительство (фельетон «Крыса с корабля» о Максиме Горьком). Министр юстиции В. Д. Набоков (отец В. В. Набокова) опекающий газету, хорошо знал Аверченко. В кинотеатре «Баян» в Симферополе 16 марта 1919 прошёл вечер Сатирикона. На короткое время летом 1919 года в Крыму утверждается власть Крымской ССР под руководством Д. И. Ульянова. Аверченко не успевший отплыть с французами пережидает, но террора, как в 1917 году и впоследствии в 1920 году при Крымской ССР не произошло и позиция Аверченко в поддержку Доброармии (фельетон «О буржуях и прочем таком») последствий для него не имела. Вскоре Крым опять захватили силы ВСЮР[9].
С июля 1919 года Аверченко работал в газете «Юг» (впоследствии «Юг России»), агитируя за помощь Добровольческой армии. Сотрудничает с импровизированным «Театром актёра». С 1920 пишет в пользу Русской армии барона П. Н. Врангеля. В Симферополе в типографии «Таврического голоса» в 1920 году был отпечатан первый тираж его книги «Дюжина ножей в спину революции». Анонс в газете вышел 24 июня: «Печатается и на днях поступит в продажу новая книга Аркадия Аверченко „Дюжина ножей в спину революции“». Парижское издание 1921 года было вторым. В Севастополе выходит сборник Аверченко «Нечистая сила», на средства Русской армии, тираж которого вскоре вывезут в Константинополь. Прямое сотрудничество с Врангелем не сулило Аверченко в будущем ничего хорошего. Перекоп пал и 15 ноября 1920 года Севастополь был взят красными. 13 ноября Аверченко в ходе Крымской эвакуации на одном из последних пароходов уплыл в Константинополь[9].
В эмиграцииПравить
В Константинополе Аверченко чувствовал себя более или менее уютно, так как там в то время находилось огромное количество русских беженцев, таких же белых эмигрантов, как и он.
13 апреля 1922 года Аверченко переезжает в Софию, затем в Белград. Ни в одном из этих городов Аверченко надолго не остался, а переехал 17 июня 1922 года в Прагу на постоянное место жительства. Снимал номер в гостинице «Злата гуса» на Вацлавской площади.
В 1925 году после операции по удалению глаза Аркадий Аверченко серьёзно заболел. 28 января его в почти бессознательном состоянии положили в клинику при Пражской городской больнице с диагнозом «ослабление сердечной мышцы, расширение аорты и склероз почек». Спасти его не смогли, и утром 12 марта 1925 года он умер на 45-м году жизни.
Похоронен Аверченко на Ольшанском кладбище в Праге
Адреса в Санкт-ПетербургеПравить
- 1909 — 1913 — Малая Морская ул., 9[10];
- 1913 — 1917 — Фонтанки наб., 54 — Рубинштейна ул. 15-17 [11].
ТворчествоПравить
Первый рассказ писателя «Уменье жить» был опубликован в 1902 году в харьковском журнале «Одуванчик». В период революционных событий 1905—1907 гг., обнаруживая в себе публицистический талант, Аверченко публикует в периодике очерки, фельетоны и юморески, а также выпускает быстро запрещённые цензурой несколько номеров собственных сатирических журналов «Штык» и «Меч».
В 1910 году выходят его сборники «Рассказы (юмористические). Книга первая», «Зайчики на стене. Рассказы (юмористические). Книга вторая» и «Весёлые устрицы»; последний имел более 20 переизданий. Эти книги сделали его имя известным среди большого количества российских читателей.
После публикации статьи «Марк Твен» в журнале «Солнце России» за 1910 год (№ 12) такие критики, как В. Полонский и М. Кузмин, заговорили о связи юмора Аверченко с традицией Марка Твена.
Другие (А. Измайлов) сопоставляли его с ранним Чеховым. Аверченко затрагивал в своём творчестве разные темы, но главный его «герой» — это быт и жизнь обитателей Петербурга: писателей, судей, городовых, горничных, не блещущих умом, но всегда у него очаровательных дам. Аверченко издевается над глупостью некоторых обывателей города, вызывая у читателя ненависть к «среднему» человеку, к толпе.
В 1912 году в Петербурге получают жизнь книги писателя: «Круги по воде» и «Рассказы для выздоравливающих», после чего за Аверченко закрепляется звание «Короля смеха». Рассказы его инсценировались и ставились в петербургских театрах.
На данном этапе в творчестве писателя выработался определённый комплексный тип рассказа. Аверченко утрирует, расписывает анекдотические ситуации, доводя их до полнейшего абсурда. Притом что его анекдоты не имеют и тени правдоподобия, они служат тем самым для большего «остранения» действительности, которое было так необходимо интеллигентной публике того времени. Рассказ «Рыцарь индустрии» повествует о некоем Цацкине, который готов зарабатывать на жизнь абсолютно любым способом.
Постепенно в творчество Аверченко возвращаются трагические нотки, связанные с Первой мировой войной. С началом войны появляются политические темы, публикуются патриотически ориентированные произведения Аверченко: «План генерала Мольтке», «Четыре стороны Вильгельма», «Случай с шарлатаном Кранкен» и другие. Очерки и фельетоны Аверченко полны горечи и передают то состояние, в котором находилась Россия накануне Октябрьской революции. В некоторых рассказах этого периода писатель показывает разгул спекуляции и нравственной нечистоплотности.
В военные и предреволюционные годы книги Аверченко активно издаются и переиздаются: «Одесские рассказы» (1911), «Сорные травы» (1914), «О хороших, в сущности, людях» (1914), «О маленьких — для больших» (1916), «Синее с золотом» (1917) и другие. Особое место среди них представляют «детские» рассказы (сб. «О маленьких — для больших», «Шалуны и ротозеи» (1915) и другие).
К 1917 году Аверченко перестал писать чисто юмористические произведения, перейдя в область сатиры. Теперь его основные темы — это обличение современной власти и политических деятелей. С 1917 по 1921 год в творчестве Аверченко мир разделён на две части: мир до революции и мир после революции. Эти два мира у писателя постепенно противопоставляются. Аверченко воспринимает революцию как обман рабочего человека, который должен в определённый момент спохватиться и вернуть всё на свои места в своей стране. И опять Аверченко доводит ситуацию до абсурда: из жизни людей исчезают книги, в рассказе «Урок в советской школе» дети по книжке изучают, какая была еда. Также писатель изображает главных российских политиков Троцкого и Ленина в образах беспутного мужа и сварливой жены («Короли у себя дома»). Второй мир России у Аверченко — это мир беженцев, мир тех, кто «зацепился» за эмиграцию. Этот мир раздроблен и предстаёт, прежде всего, в образе Константинополя. Здесь можно отметить рассказы «Константинопольский зверинец» и «О гробах, тараканах и пустых внутри бабах», в котором три человека пытаются выжить в Константинополе, они делятся друг с другом своим опытом о том, как каждый из них зарабатывает себе на хлеб.
В 1921 году в Париже он опубликовал сборник памфлетов «Дюжина ножей в спину революции», где герои — дворяне, купцы, чиновники, военные, рабочие — с ностальгией вспоминают о прошлой жизни. Книга вызвала отповедь в советской печати, в частности, Н. Мещеряков назвал её «юмором висельника»[12]. В этом же году вышла статья Ленина «Талантливая книжка», в которой Аверченко назван «озлобленным до умопомрачения белогвардейцем», однако при этом В. И. Ленин нашёл книгу «высокоталантливой». В ответ Аверченко пишет рассказ «Приятельское письмо Ленину от Аркадия Аверченко», в котором подытоживает свой эмигрантский путь «из петербургских „варяг“ в константинопольские „греки“, начиная с запрета большевиками „Нового Сатирикона“ и проведения широких арестов»[13]
В том же году Аверченко выпускает сборник «Дюжина портретов в формате будуар».
Опыт эмигрантской жизни писателя отразился в его книге «Записки Простодушного» 1921 года. «Записки Простодушного» — сборник рассказов о жизни самых разнообразных характеров и типов человека, их радости и страданиях, приключениях и жестокой борьбе. Приблизительно в это же время выходят в свет сборник рассказов «Кипящий котёл» и драма «На море».
В 1922 году издаётся сборник «Дети». Аверченко описывает восприятие послереволюционных событий глазами ребёнка, воспроизводя особенности детской психологии и уникальной фантазии.
В 1923 году в берлинском книгоиздательстве «Север» вышел его сборник эмигрантских рассказов «Записки Простодушного».
Последней работой писателя стал роман «Шутка Мецената», написанный в Сопоте в 1923 году, а изданный в 1925 в Праге, уже после его смерти.
БиблиографияПравить
Ниже указаны только прижизненные официальные издания (переиздания не указаны). Не указаны периодические издания, а также сборники, в которых Аверченко был соавтором. Во время вынужденной эмиграции писателя его книги и рассказы также нелегально (без уплаты авторских отчислений) перепечатывались в СССР (в списке не указаны). Список приводится по монографии ([14]) и по отсканированным материалам РГБ:
- Весёлые устрицы. Юмористические рассказы. — СПб.: М. Г. Корнфельд, 1910.
- Юмористические рассказы. — СПб., Сатирикон, 1910
- Рассказы (юмористические). Книга первая. — СПб.: Шиповник, 1910.
- Зайчики на стене. Рассказы (юмористические). Книга вторая. — СПб.: Шиповник, 1910.
- Рассказы (юмористические). Книга третья. — СПб.: Шиповник, 1911.
- 8 одноактных пьес. — СПб., М. Г. Корнфельд, 1911
- Надгробные плиты. — СПб., М. Г. Корнфельд, 1911
- Одесские рассказы. — СПб., М. Г. Корнфельд, 1911
- Под облаками. — СПб., М. Г. Корнфельд, 1911
- Специалисты. — СПб., М. Г. Корнфельд, 1911
- Круги по воде. Рассказы. — СПб.: М. Г. Корнфельд, 1912.
- Рассказы для выздоравливающих. — СПб.: М. Г. Корнфельд, 1912.
- Душистые цветы. — СПБ., М. Г. Корнфельд, 1912
- Заметки провинциала. — СПБ., М. Г. Корнфельд, 1912
- Миниатюры и монологи для сцены. — СПб., М. Г. Корнфельд, 1912
- Очередной рассказ. — СПб., М. Г. Корнфельд, 1912
- С корнем. — СПб., М. Г. Корнфельд, 1912
- Что им нужно. — СПб., М. Г. Корнфельд, 1912
- Чёрным по белому. Рассказы. — СПб.: Типография товарищества «Грамотность», 1913. — 213 с.
- 8 одноактных пьес. — СПб., Новый Сатирикон, 1913
- Рассказы для выздоравливающих. — СПб., М. Г. Корнфельд, 1913
- [Фома Опискин]. Сорные травы. С предисловием Аркадия Аверченко. — СПб.: Издание журнала «Новый Сатирикон», типография «Виктория», 1914.
- О хороших в сущности людях. — СПб.: Новый Сатирикон, 1914.
- Бенгальские огни. — СПб., Новый Сатирикон, 1914
- Дети. — СПб., Виктория, 1914
- О немцах и о прочем таком. — Пг., Новый Сатирикон, 1914
- Свинцовые сухари. — Пг., Виктория, 1914
- Шалуны и ротозеи. — Пг.: Новый Сатирикон, 1915—1916(?).
- Волчьи ямы. — Пг.: Библиотека «Нового Сатирикона». Типография братьев В. и И. Линник, 1915.
- Чудеса в решете. — Пг.: Новый Сатирикон, 1915.
- О маленьких — для больших. Рассказы о детях. — Пг.: Новый Сатирикон, 1915.
- Записки театральной крысы. — Пг., Грамотность, 1915
- Три случая. — Пг., Виктория, 1915
- Под холщёвыми небесами. — Пг.: Издание товарищества «Новый Сатирикон», 1916.
- Без суфлёра. — Пг., Новый Сатирикон, 1916
- Позолоченные пилюли. — Пг., Виктория, 1916
- Караси и щуки. Рассказы последнего дня. — Пг.: Типография «Грамотность», 1917.
- Синее с золотом. — Пг.: Новый Сатирикон, 1917.
- Подходцев и двое других. Повесть. — Пг.: Новый Сатирикон, 1917.
- Нечистая сила. Книга новых рассказов. — Севастополь: Новый Сатирикон, 1920.
- Дюжина ножей в спину революции. 12 новых рассказов. — Париж: Bibliotheque Universelle, 1921.
- Записки Простодушного. — Константинополь: Новый Сатирикон, 1921.
- Дети. Сборник рассказов с приложением «Руководства к рождению детей». — Константинополь: Культура, 1922.
- Кипящий котёл. Сборник рассказов. — Константинополь: Культура, 1922.
- Рай на земле. Правдивые рассказы о русской коммуне. — Загреб: Хорватский Штампарский Завод, 1922.
- Записки Простодушного. «Я в Европе»: Турция, Чехо-Словакия. Новые рассказы из жизни эмиграции. — Берлин: Акц. общ-во «Север», 1923.
- Двенадцать портретов (в формате «будуар»). — Париж-Берлин-Прага: Internationale Commerciale Revue, 1923.
- Чудаки на подмостках. Новая книга пьес и скэтчей для сцены и чтения. — Берлин: Златолира, 1923.
- Смешное в страшном. Новые рассказы 1920—1923. — Берлин: Акц. общ-во «Север», 1923.
- Отдых на крапиве. Новая книга рассказов. — Варшава: Добро, 1924.
- Пантеон советов молодым людям на все случаи жизни. — Берлин: Арбат, 1924. — 91 с.[15]
- Рассказы циника. — Прага: Пламя, 1925.
- Шутка Мецената. Юмористический роман. — Прага: Пламя, 1925.
Сатирические типыПравить
- Политики: Госдума, октябристы;
- Женские типы: Женщина недалёкая, но всегда желанная («Мозаика», «Жалкое существо»);
- Люди искусства («Золотой век», «Поэт», «Неизлечимые»);
- Быт города («День человеческий»)
Театральные постановкиПравить
- Кабаре-сюита «Под холщовыми небесами» по пьесам Аркадия Аверченко и стихам Саши Чёрного в Театре флота им. Б. А. Лавренева в постановке Екатерины Гранитовой-Лавровской, Севастополь, 2017.
- Спектакль «Альбом. Семь способов соблазнения» по девяти рассказам в Рижском русском театре имени Чехова был поставлен 19 мая 2016 года[16].
- Постановка «Борьба полов» из пяти рассказов: «Ниночка», «Случай с Патлецовым», «Красивая женщина», «Весёлый вечер» и «Сазонов» была поставлена Новосибирским театром «Красный факел» 31 января 2017 года[17].
- Пьеса «Игра со смертью» была поставлена Омским драматическим театром «Галёрка» 19 июля 2017 года[18].
ЭкранизацииПравить
- 1914 — «Сила сопротивления» (другое название «Что ей самое обидное»), автор сценария. Режиссёр — Евгений Бауэр. Производство — «А. Ханжонков и К°».
- 1916 — «Человек без пуговиц». Режиссёр — Николай Маликов.
- 1963 — «Крыса на подносе». Телефильм по одноимённому рассказу. Режиссёр — Андрей Тутышкин. Производство — «Мосфильм».
- 1999 — «Шутить изволите?» Киноальманах Режиссёр: Мирза-Ага (Михаил) Ашумов
- 2008 — «Невинные создания». Режиссёры — Евгений Юликов, Юрий Бердников. Экранизация двух рассказов — «Нянька» (в фильме — «Фартовая девчонка») и «Кривые Углы» (в фильме — «Воспитатель Киси»)
- 2010 — The Hunger Poem, короткометражный «фильм одного актёра», в исполнении Алекса Якубсона, по рассказу Аверченко «Поэма о голодном человеке» в английском переводе.
ПримечанияПравить
- ↑ 1 2 Миленко Виктория Дмитриевна. «Розовые долины детства» Аркадия Аверченко // Пилигримы Крыма: Сборник научных статей и материалов. — Вып.1.(6). — Симферополь: Крымский Архив, 2003. — С. 129—140. — Цитата: «Долгое время спорным являлся вопрос о дате рождения писателя. < … > 1881, 1882, 1883 < … > Ошибочно указан год рождения писателя и на его могиле в Праге: 1884 г. < … > в Севастопольском городском государственном архиве сохранилась Книга записи актов гражданского состояния церквей за 1880 г., в которой, под номером 16-м, сделана запись о рождении 15 марта 1880 г. мальчика Аркадия»
- ↑ Большая Российская энциклопедия: В 30 т. / Председатель науч.-ред. совета Ю. С. Осипов. Отв. ред. С. Л. Кравец. Т. 1. А — Анкетирование. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2005. — 766 с.: ил.: карт.
- ↑ Спиридонова, Л. А. Аверченко. // Биографический словарь. Русские писатели. 1800—1917. — М., 1992. — С. 19.
- ↑ Аверченко А. Т. Собрание сочинений: В 13 т. Т. 7. Чёртова дюжина. — http://az.lib.ru/a/awerchenko_a_t/text_1911_rytzar.shtml
- ↑ Никоненко, С. Время и личность Аркадия Аверченко. // Собрание сочинений А. Т. Аверченко в 6 томах. — Том 1. — Цитата: «Самым значительным событием моей жизни считаю появление в печати моего первого литературного опыта — рассказа „Праведник“ („Журнал для всех“, апрель 1904 г., № 4), — сообщал Аверченко Венгерову.»
- ↑ 1 2 Михайлов О. Н. Два портрета (предисловие) // сборник «Аркадий Аверченко. Тэффи. Юмористические рассказы». — Минск: Мастацкая літаратура. — 1990. — ISBN 5-340-00599-2.
- ↑ Куприн А. Аверченко и «Сатирикон» // Сегодня. Рига. — 29 марта. — 1925.
- ↑ Колотило М. Н. Толстовский дом. Созвездие имён. Стр. 52-53
- ↑ 1 2 Миленко В. Д. Симферополь в творческой судьбе Аркадия Аверченко // Учёные записки Крымского инженерно-педагогического университета. Серия: Филология. История.. — 2018. — № 1. — С. 36–40.
- ↑ Дом Н. К. Бороздина, Архитектор Носков И. С., Гольм А. Л., Малая Морская ул., 9. www.citywalls.ru. Дата обращения: 5 декабря 2021.
- ↑ Доходный дом графа М. П. Толстого . (по наб. Фонтанки) «Толстовский дом», Модерн, Архитектор Лидваль Ф. И., Рубинштейна ул., 15-17, Фонтанки наб., 54. www.citywalls.ru. Дата обращения: 5 декабря 2021.
- ↑ Мещеряков Н. На переломе. М. — 1922. — С. 19.
- ↑ Аверченко, А. Т. Приятельское письмо Ленину от Аркадия Аверченко // Зарницы. — Константинополь. — 1921. — № 15.
- ↑ Левицкий Д. А. Жизнь и творческий путь Аркадия Аверченко. — М.: Русский путь, 1999. — 552 с. — ISBN 5-85887-047-3.
- ↑ Пантеон советов молодым людям, или Вернейшие способы, как иметь успех в жизни (описание экземпляра в библиотеке СПб)
- ↑ Галина Солодовник. Премьера в театре им. Чехова — спектакль по мотивам произведений Аверченко. Latvijas Sabiedriskie Mediji. Дата обращения: 23 апреля 2018.
- ↑ Вечное противостояние мужчин и женщин показали в «Красном факел». Новости Новосибирска. Дата обращения: 23 апреля 2018.
- ↑ «Галерка» поставила пьесу, бывшую почти век в забвении. ГТРК Омск. Дата обращения: 23 апреля 2018.
ЛитератураПравить
- Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917 / [пер. с нем.]. — М. : РИК «Культура», 1996. — XVIII, 491, [1] с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8.
- Колотило М. Н. Толстовский дом. Люди и судьбы / Под научн. ред. д. ист. н. В. Г. Смирнова-Волховского. — СПб.: Искусство России, 2010. — 296 с. — ISBN 978-5-98361-119-1.
- Колотило М. Н. Толстовский дом. Созвездие имён / Под научн. ред. д. ист. н. В. Г. Смирнова-Волховского. — СПб.: Искусство России, 2011. — 392 с. — 600 экз. — (Труды музея «Толстовский дом»: вып. 2). — ISBN 978-5-98361-155-9.
- Левицкий Д. А. Жизнь и творческий путь Аркадия Аверченко. — М.: Русский путь, 1999. — 552 с. — ISBN 5-85887-047-3.
- Миленко В. Арапчонок и сова. Что стало с вещами из квартиры Аверченко? // Санкт-Петербургские ведомости. — 2021. — 19 ноября.</ref>
- Миленко В. Д. Севастополь Аркадия Аверченко. — Севастополь, 2007.
- Миленко В. Д. Симферополь в творческой судьбе Аркадия Аверченко // Учёные записки Крымского инженерно-педагогического университета. Серия: Филология. История.. — 2018. — № 1. — С. 36–40.
- Миленко В. Д. Аркадий Аверченко. — М.: Молодая гвардия, 2010. — 327[9] с. — (Жизнь замечательных людей: сер. биогр.; вып. 1226). — ISBN 978-5-235-03316-0.
- Спиридонова Л. А. Журнал «Сатирикон» и поэты-сатириконцы. — М., 1968.
- Спиридонова Л. А. АВЕ́РЧЕНКО Аркадий Тимофеевич // Русские писатели, 1800—1917 : Биографический словарь / гл. ред. П. А. Николаев. — М. : Сов. энциклопедия, 1989. — Т. 1 : А—Г. — С. 18—19. — 672 с. — (Сер. биогр. словарей: Русские писатели. 11—20 вв.). — 100 000 экз. — ISBN 5-85270-011-8.
- Хлебина А. Е., Миленко В. Д. Аркадий Аверченко: встреча через 90 лет // Аверченко Аркадий. Русское лихолетье глазами короля смеха. — М.: Посев, 2011. — 428 с. — ISBN 978-5-85824-204-8. (http://www.mdk-arbat.ru/bookcard?book_id=704540).
- Хлебина Анна, Миленко Виктория. Аркадий Аверченко: Беженские и эмигрантские годы (1918—1925). — М.: Дмитрий Сечин, 2013.
СсылкиПравить
- Аверченко, Аркадий Тимофеевич в библиотеке Максима Мошкова
- «Аверченко и мир» — страница, посвящённая творчеству писателя
- Аркадий Аверченко: «Король смеха» в изгнании
- Произведения. Библиография.
- Сочинения Аверченко на сайте Lib.ru: Классика
- Круги на воде. Аркадий Аверченко: смерть юмора Архивная копия от 2 июня 2011 на Wayback Machine
- Аркадий Аверченко на сайте Проект1917