Рассказы баруздина для 1 класса

  

Рассказы С.А.Баруздина для детей.Список произведений.Краткая биография,жизнь и творчество

 
Какое оно, море?
Хитрый симпатяга
Топкин портрет
Слоновья память
Сложное поручение
Полосатая киса
Зи-зи
Пирамиды и верблюды
Котенкина мама
Любитель фотографии
Ехидна
Судак
Миссис Хайти
Ворон Эндель
Зайчик
Коллективная печка
Смелый поросенок
Дорогой товарищ слон
Дуб стоеросовый
Она такая
Рождение Караваева
Я люблю нашу улицу…
Глупые собаки
Идет снег…
Луна и солнце
Московка
Светка, Алешка и Мама
Ян-Ваныч
Капитан в отставке
Туман
Лесной рассказ
Тринадцать лет…
Лето, очень плохое лето…
Светлана — наша Сейдеш
Светлана-пионерка
Про Светлану
Рави и Шаши
Сила привычки
Сложное поручение
Необычный почтальон
Пчелиная напасть
Забракованный мишка
Лось в театре
Как куры научились плавать
Простуженный ежик
Двухметровое несчастье
Вежливый бычок
Алешка из нашего дома
Мама
Улитка
Шёл по улице солдат
За обедом
 

Читать все рассказы Баруздина
Читать рассказы других авторов
 
Жил-был папа,
Очень добрый,
Только поздно приходил
И носил домой работу.
Этим маму он сердил.
 
Эти строчки принадлежат советскому писателю и поэту Сергею Баруздину. Простые и безыскусные, но в то же время теплые, как летний дождь, они надолго остаются в нашей памяти.
 

Творчество Сергея Баруздина

 
Писатель Сергей Баруздин жил и работал в то время, когда литература была под пристальным наблюдением цензуры. Все выходившие произведения должны были прославлять советскую власть. Редко кому из писателей удавалось создать произведение не политизированное, а Сергей Баруздин это делал.
 
Все его творчество озаряет теплый свет человечности и любви к людям. Он не читал морали и проповеди, он показывал и своим творчеством, и своей жизнью, как надо жить, чтобы хорошо было не только себе любимому, а всем людям вокруг. Его называли настоящим другом детей.
 
За всю свою жизнь Сергей Баруздин написал более 200 книг для детей и взрослых. Общий тираж его произведений составляет около 100 миллионов экземпляров. Книги выпускались примерно на 70 языках мира. Его творчество высоко оценивали Надежда Крупская и Лев Кассиль, Константин Симонов и Мария Прилежаева.
 

Сергей Баруздин.Краткая биография

 
Он родился в Москве в 1926 году. Папа писал стихи и сына тоже научил любить поэзию. Все складывалось очень удачно: его произведения печатались в школьной стенгазете, а затем в журнале «Пионер» и газете «Пионерская правда». Надежда Константиновна Крупская обратила внимание на юное дарование и направила его в литературную студию Дома пионеров.
 
Новые знакомства с интересными людьми, занятие любимым делом — жизнь была легка и прекрасна, но все изменилось, и привычный мир рухнул за несколько часов, когда началась Великая Отечественная война. Через несколько месяцев после этого погиб отец. Горе и смерть стремительно ворвались в мир фантазий и грез молодого поэта Сергея Баруздина.
 
Сергею было всего 14 лет, и он рвался на фронт, но туда его по понятным причинам не брали. Через год после начала войны, приписав себе пару лет, он уже воевал в артиллерийской разведке, участвовал в обороне Москвы, брал Берлин и освобождал Прагу. Был награжден орденами и медалями. Дороже всех других наград была медаль «За оборону Москвы».
 
После войны поступил в Литературный институт имени М. Горького. Окончив его, был редактором журналов «Пионер» и «Дружба народов». Работал в правлении Союза писателей СССР. Умер Сергей Баруздин 4 марта 1991 года.
 

Работа Сергея Баруздина в журнал «Дружба народов»

 
В 39 лет Баруздин стал редактором не самого популярного издания в Советском Союзе. Журналы, которыми зачитывались, были «Новый мир», «Октябрь», «Знамя». «Дружбу народов» называли «братской могилой братских литератур», и спросом это издание абсолютно не пользовалось.
 
Но благодаря Сергею Баруздину в нем стали печатать К. Симонова, Ю. Трифонова, В. Быкова, А. Рыбакова и других не только известных, но и никому еще неведомых авторов. Многие национальные писатели и поэты стали популярны только после публикаций в «Дружбе народов». У Баруздина всегда были проблемы с цензурой, но он умел защищать писателей и отстаивать свою позицию.
 
После выхода журнала всем авторам, которые публиковались в данном номере, он писал письма с благодарностью за работу. Причем размер публикации не имел никакого значения: от романа до небольшой заметки.
 
Баруздин смог сделать «Дружбу народов» одним из самых любимых и читаемых в Советском Союзе. Правда, какой бы горькой она ни была, стала одной из особенностей, отличающих журнал. На его страницах отлично сочеталась русская и переводная литература.
 

Книги Сергея Баруздина

 
На становление личности писателя большое влияние оказала война. Он ушел на фронт совсем еще мальчишкой, а пришел солдатом, который многое повидал. Первое время он писал о войне. Это были рассказы, но описывал писатель не ужасы, а забавные истории, которые случались на фронте с ним и его товарищами.
 
В 1951 году автор написал книгу, которая является одной из его визитных карточек. Это трилогия о девочке Светлане. В начале книги ей три года, девочка только знакомится с огромным миром, который её окружает. В коротких рассказах описываются случаи из её жизни. Просто и понятно Баруздин учит читателя важным вещам: ответственности за совершенный поступок, уважению к старшим, оказанию помощи пожилым людям и многому другому.
 
Спустя почти пятнадцать лет после войны Сергей Баруздин написал автобиографический роман «Повторение пройденного». Большой временной промежуток охватывает книга: мирное время, годы противостояния и послевоенное время. Баруздин писал о том, как тяжело на войне приходилось вчерашним школьникам и школьницам, и как рано домашние мальчики и девочки становились воинами, защищавшими свою Родину. Правдивость и искренность — вот отличительные черты этой книги. Сначала она была написана для взрослого читателя, а позднее её переделал для детей Сергей Баруздин.
 
Стихи и прозу, а также публицистику писал этот автор. У него есть много книг для детей, в которых он знакомит их с историей нашей родины: «Шел по улице солдат» и «Страна, где мы живем». Также вышли книги о Великой Отечественной войне: «Тоня из Семеновки» и «Её зовут Елка». Были и произведения о животных: «Рави и Шаши» и «Как Снежок в Индию попал». Кроме этого, следует отметить сборник литературных очерков под названием «Люди и книги».
 
Творчество Э. Асадова, А. Барто, Л. Воронковой, Л. Кассиля, М. Исаковского и многих других советских писателей и поэтов становится ближе и понятнее после прочтения очерков об их жизни, написанных Сергеем Баруздиным.
Основные принципы
 
Ни в коем случае не искажать существующую действительность.
Добро должно торжествовать.
Не использовать сложных предложений в произведениях — все должно быть написано простым языком, понятным и самому маленькому читателю.
Чувство долга, справедливости, интернационализм.
Пробуждать в своих читателях самые лучшие и гуманные чувства.
 
Многие почитатели творчества Баруздина говорят о том, что его произведения очень добрые и легко читаются. Причем они интересны не только детям, но и взрослым. Одним он напоминает беззаботное детство, другим интересно узнавать о том, как жили их далекие ровесники.
 
Стихи и рассказы, повести и романы не только для детей, но и для взрослых писал Сергей Баруздин. Книги этого удивительного писателя интересны и сегодня. Большой интерес у детей вызывают стихотворения. Самые известные из них: «Тик и так», «Кто сегодня учится», «Мой дедушка», «Шаг за шагом», «Бревно» и многие другие.
 
Следует отметить, что работы этого Сергея Баруздина интересны и сегодня. Так просто сказать ребенку о главных вещах в жизни, не поучая и морализируя, дано не каждому писателю. Это настоящий дар, и им сполна обладал Сергей Баруздин — писатель, для которого самым главным была ответственность перед подрастающим поколением.
———————————————————
Рассказы Сергея Баруздина для
детей. Читаем бесплатно онлайн.
 

Читать все рассказы Баруздина.Список произведений
Читать рассказы других авторов
 

ПОВЕСТИ

ЕЕ ЗОВУТ ЕЛКОЙ

— А я знаю. Ты и есть Александры Федоровны внук.

— Откуда знаешь?

— Похож. Ой, до чего ж похож! Правда! А чего ты раньше никогда не приезжал сюда?

Всего что угодно мог ожидать Ленька, но только не этого. Говорили, что он похож на отца. Это верно, пожалуй. Ну, на мать. Может быть. Частично. Но чтобы он, мальчишка, был похож на бабушку! Это невероятно. Ленька даже покраснел.

— А чего, я спрашиваю, не приезжал раньше? — не унималась она.

Почему он не приезжал сюда раньше? Как ей сказать! Может, это и нехорошо, что он никогда не бывал здесь, у бабушки. Но как-то все было просто, и он не приезжал. В пионерские лагеря ездил. На смену и на две. А в прошлом году и на три. А раньше?.. Раньше Ленька в детском саду был. Смешно, наверно? Наверно… С детским садом и ездил за город… Только этого он почти не помнил…

— Бабушка каждый год у нас гостила. Потому и не приезжал, — пробормотал Ленька. А про себя подумал: «Ну и девчонка!..»

Это было в предпредвоенном тридцать девятом, когда Ленька впервые попал в Сережки. Они встретились в магазине сельпо, куда Ленька ходил за солью.

Ее звали Елкой. Иногда ласково — Елочкой. Но так Ленька не решался.

В Москве он был парень как парень, а тут перед ней пасовал. Когда два года назад на спор с крыши трехэтажного дома спрыгнул — не боялся. Ногу сломал, пяточную кость, — терпел. Прежде в школе (во втором классе, кажется, учился) на перилах катался, упал в пролет лестницы, все зубы вышиб — молчал, не хныкал. А совсем давно, до школы еще, залез в колючую проволоку. Отцу пришлось разрезать ее ножницами, чтобы вынуть Леньку, а он и глазом не повел. Сжал зубы, а потом даже хвалился. Учителей в школе или старших ребят Ленька никогда не боялся. А тут…

Елка, Елочка, Елка-палка. Смешно, наверно? Наверно…

— А почему тебя так зовут — Елка? — спросил как-то он.

Вообще-то неожиданных имен в те годы было немало. Индустрия, например, Электрификация, Вил, Рабкрин, Сталина, Коллективизация…

У Леньки в классе даже один Проля был, а полностью — Пролетарская Революция. Когда вырастет, Пролетарская Революция Петрович будет!

Но Елки он никогда не встречал.

— А Сережки — разве не смешно? — выпалила она. — Почему наша деревня Сережками называется? Вот и не знаешь!

Ленька опешил: он не знал.

И откуда ему было знать! Он и название-то «Сережки» вроде не слышал. Знал, что бабушка живет где-то в деревне, что рядом есть речка. Нара называется. А Сережки…

Вот, например, все испанские города и провинции, где шла борьба республиканцев с франкистами — Мадрид, Толедо, Валенсия, Гвадалахара, Астурия, Каталония, — он знал. Всех героев-пограничников, начиная с Карацупы, знал. И всех стахановцев и летчиков, совершивших дальние беспосадочные перелеты на Дальний Восток и в Америку, не говоря уже о челюскинцах и папанинцах. Не только по фамилии, но и по имени-отчеству. Футболистов «Торпедо», «Спартака» — тоже. Даже там разных иностранных представителей в Лиге Наций. Все высоты у озера Хасан: Безымянная, Черная, Богомольная, Заозерная, Пулеметная Горка, Междорожная…

Знал, наверно, потому, что любил читать газеты — взрослые, не только «Пионерскую правду».

А что Сережки! Про Сережки в газетах не писали. И бабушке в Сережки ему писем писать не приходилось.

Летом бабушка, верно, иногда гостила у них в Москве, а порой и зимой, к рождеству, а точнее — к Новому году, приезжала!

— Думаешь, из-за березкиных сережек? — продолжала Елка. — Вот и нет, хотя и много у нас берез вокруг. Просто помещик у нас тут жил один, в нашей школе, только до революции это было. Так, говорят, чудаковатый… Всех детей своих Сережками называл. А у него одни мальчишки и нарождались. Шесть детей, и все мальчишки! Вот и повелось — Сережки!.. Так папа мне объяснял. И мама. Вот!

— Интересно! — не выдержал Ленька, в самом деле пораженный неожиданным открытием.

Но подумал о другом. «Папа», «мама». Это смешно! Елке тринадцать лет, не маленькая уже, а говорит, как маленькая. Ленька никогда бы так не мог сказать: «мама», «папа». Ну, уж лучше: «мам», «пап»… Или «мать», «отец», когда говоришь о родителях с ребятами.

И все же почему она, приземистая, коренастая, не похожая ни на елку, ни на палку (уж скорей Ленька был в ее глазах палкой), зовется Елкой, не понял.

Ленька был почти на голову выше Елки. Но оказалось, что это ничего не значит. Он робел перед ней, краснел, как перед старшей. Куда делась московская самоуверенность? Наверно, потому, что она болтала без умолку? И спорила? И знала больше него? А ведь была одноклассница и, уж если говорить о возрасте, на два месяца моложе Леньки.

— А, Елка? — Она улыбнулась, и ее длинные выгоревшие ресницы зашевелились, как мохнатые гусеницы. — Мама когда-то так назвала. Она русская у меня… Так и повелось — Елка! Все привыкли…

— Почему русская? — не понял Ленька. — А какая же еще?

— Папа у меня эстонец. Только обрусевший, — пояснила Елка. — Хочешь, Анкой зови или Аней. Так тоже можно. Только на самом деле меня Эндой зовут, через «э» оборотное. Это по-русски значит «своя»… Вот!

Леньке казалось, что она обыкновенная деревенская девчонка. Ходит босиком. Лицо с веснушками. Выгоревшие волосы и куцые косы. Даже глаза круглые, большие и, сразу видно, не голубые, не серые, не карие, а выгоревшие, бледные. И полинявшее платьице выше колен, не такое, какие носили городские девчонки. И вдруг… папа — эстонец. Энда — «своя».

— Значит, ты иностранка? — Ленька вовсе удивился.

Живых иностранцев ему видеть не случалось. Если не считать испанцев, да и то детей, которые приходили к ним в школу на пионерский сбор. Их было много в ту пору в Москве. Но испанцы почти не понимали по-русски, а Ленька, как и все ребята, понимал из их слов лишь одно: «Но пасаран! — Они не пройдут!» Это про фашистов, конечно…

— Какая же я иностранка, когда я языка эстонского не знаю и в Эстонии не была! — сказала Елка. — Знаю «тере», и все! «Здравствуйте», значит. Вот…

Елка, Елочка, Анка, Энда, «своя»… Всех этих премудростей Ленька сразу уразуметь не мог. В тринадцать лет да рядом с такой девчонкой — сложно.

— Я буду лучше звать тебя просто Елкой, — пробормотал он. — Ладно?

— А мне-то что! — весело сказала она. — Как удобнее, так и зови. — И тут же добавила: — В кино пойдешь со мной? «Семеро смелых». В клубе вечером крутят…

— Конечно. Почему не пойду!

Читать дальше

ПОВЕСТИ

ЕЕ ЗОВУТ ЕЛКОЙ

— А я знаю. Ты и есть Александры Федоровны внук.

— Откуда знаешь?

— Похож. Ой, до чего ж похож! Правда! А чего ты раньше никогда не приезжал сюда?

Всего что угодно мог ожидать Ленька, но только не этого. Говорили, что он похож на отца. Это верно, пожалуй. Ну, на мать. Может быть. Частично. Но чтобы он, мальчишка, был похож на бабушку! Это невероятно. Ленька даже покраснел.

— А чего, я спрашиваю, не приезжал раньше? — не унималась она.

Почему он не приезжал сюда раньше? Как ей сказать! Может, это и нехорошо, что он никогда не бывал здесь, у бабушки. Но как-то все было просто, и он не приезжал. В пионерские лагеря ездил. На смену и на две. А в прошлом году и на три. А раньше?.. Раньше Ленька в детском саду был. Смешно, наверно? Наверно… С детским садом и ездил за город… Только этого он почти не помнил…

— Бабушка каждый год у нас гостила. Потому и не приезжал, — пробормотал Ленька. А про себя подумал: «Ну и девчонка!..»

Это было в предпредвоенном тридцать девятом, когда Ленька впервые попал в Сережки. Они встретились в магазине сельпо, куда Ленька ходил за солью.

Ее звали Елкой. Иногда ласково — Елочкой. Но так Ленька не решался.

В Москве он был парень как парень, а тут перед ней пасовал. Когда два года назад на спор с крыши трехэтажного дома спрыгнул — не боялся. Ногу сломал, пяточную кость, — терпел. Прежде в школе (во втором классе, кажется, учился) на перилах катался, упал в пролет лестницы, все зубы вышиб — молчал, не хныкал. А совсем давно, до школы еще, залез в колючую проволоку. Отцу пришлось разрезать ее ножницами, чтобы вынуть Леньку, а он и глазом не повел. Сжал зубы, а потом даже хвалился. Учителей в школе или старших ребят Ленька никогда не боялся. А тут…

Елка, Елочка, Елка-палка. Смешно, наверно? Наверно…

— А почему тебя так зовут — Елка? — спросил как-то он.

Вообще-то неожиданных имен в те годы было немало. Индустрия, например, Электрификация, Вил, Рабкрин, Сталина, Коллективизация…

У Леньки в классе даже один Проля был, а полностью — Пролетарская Революция. Когда вырастет, Пролетарская Революция Петрович будет!

Но Елки он никогда не встречал.

— А Сережки — разве не смешно? — выпалила она. — Почему наша деревня Сережками называется? Вот и не знаешь!

Ленька опешил: он не знал.

И откуда ему было знать! Он и название-то «Сережки» вроде не слышал. Знал, что бабушка живет где-то в деревне, что рядом есть речка. Нара называется. А Сережки…

Вот, например, все испанские города и провинции, где шла борьба республиканцев с франкистами — Мадрид, Толедо, Валенсия, Гвадалахара, Астурия, Каталония, — он знал. Всех героев-пограничников, начиная с Карацупы, знал. И всех стахановцев и летчиков, совершивших дальние беспосадочные перелеты на Дальний Восток и в Америку, не говоря уже о челюскинцах и папанинцах. Не только по фамилии, но и по имени-отчеству. Футболистов «Торпедо», «Спартака» — тоже. Даже там разных иностранных представителей в Лиге Наций. Все высоты у озера Хасан: Безымянная, Черная, Богомольная, Заозерная, Пулеметная Горка, Междорожная…

Знал, наверно, потому, что любил читать газеты — взрослые, не только «Пионерскую правду».

А что Сережки! Про Сережки в газетах не писали. И бабушке в Сережки ему писем писать не приходилось.

Летом бабушка, верно, иногда гостила у них в Москве, а порой и зимой, к рождеству, а точнее — к Новому году, приезжала!

— Думаешь, из-за березкиных сережек? — продолжала Елка. — Вот и нет, хотя и много у нас берез вокруг. Просто помещик у нас тут жил один, в нашей школе, только до революции это было. Так, говорят, чудаковатый… Всех детей своих Сережками называл. А у него одни мальчишки и нарождались. Шесть детей, и все мальчишки! Вот и повелось — Сережки!.. Так папа мне объяснял. И мама. Вот!

— Интересно! — не выдержал Ленька, в самом деле пораженный неожиданным открытием.

Но подумал о другом. «Папа», «мама». Это смешно! Елке тринадцать лет, не маленькая уже, а говорит, как маленькая. Ленька никогда бы так не мог сказать: «мама», «папа». Ну, уж лучше: «мам», «пап»… Или «мать», «отец», когда говоришь о родителях с ребятами.

И все же почему она, приземистая, коренастая, не похожая ни на елку, ни на палку (уж скорей Ленька был в ее глазах палкой), зовется Елкой, не понял.

Ленька был почти на голову выше Елки. Но оказалось, что это ничего не значит. Он робел перед ней, краснел, как перед старшей. Куда делась московская самоуверенность? Наверно, потому, что она болтала без умолку? И спорила? И знала больше него? А ведь была одноклассница и, уж если говорить о возрасте, на два месяца моложе Леньки.

— А, Елка? — Она улыбнулась, и ее длинные выгоревшие ресницы зашевелились, как мохнатые гусеницы. — Мама когда-то так назвала. Она русская у меня… Так и повелось — Елка! Все привыкли…

— Почему русская? — не понял Ленька. — А какая же еще?

— Папа у меня эстонец. Только обрусевший, — пояснила Елка. — Хочешь, Анкой зови или Аней. Так тоже можно. Только на самом деле меня Эндой зовут, через «э» оборотное. Это по-русски значит «своя»… Вот!

Леньке казалось, что она обыкновенная деревенская девчонка. Ходит босиком. Лицо с веснушками. Выгоревшие волосы и куцые косы. Даже глаза круглые, большие и, сразу видно, не голубые, не серые, не карие, а выгоревшие, бледные. И полинявшее платьице выше колен, не такое, какие носили городские девчонки. И вдруг… папа — эстонец. Энда — «своя».

— Значит, ты иностранка? — Ленька вовсе удивился.

Живых иностранцев ему видеть не случалось. Если не считать испанцев, да и то детей, которые приходили к ним в школу на пионерский сбор. Их было много в ту пору в Москве. Но испанцы почти не понимали по-русски, а Ленька, как и все ребята, понимал из их слов лишь одно: «Но пасаран! — Они не пройдут!» Это про фашистов, конечно…

— Какая же я иностранка, когда я языка эстонского не знаю и в Эстонии не была! — сказала Елка. — Знаю «тере», и все! «Здравствуйте», значит. Вот…

Елка, Елочка, Анка, Энда, «своя»… Всех этих премудростей Ленька сразу уразуметь не мог. В тринадцать лет да рядом с такой девчонкой — сложно.

— Я буду лучше звать тебя просто Елкой, — пробормотал он. — Ладно?

— А мне-то что! — весело сказала она. — Как удобнее, так и зови. — И тут же добавила: — В кино пойдешь со мной? «Семеро смелых». В клубе вечером крутят…

— Конечно. Почему не пойду!

— Так давай я за билетами сбегаю! А то, пока мы тут разговоры разговариваем, билеты пропустишь!

Потом, в то же лето, Ленька, кажется, понял, почему она Елка. В самом деле, колюча, ершиста, как елка. Что ни слово ей — в штыки, ехидничает или смеется. Ленька сникал перед ней.

Он приехал в подмосковную деревню Сережки. Приехал на лето к бабушке, хотя мечтал совсем о другом — о пионерском лагере.

Впрочем, что там приехал! Леньку привезла в деревню мать, обеспокоенная состоянием его здоровья после воспаления легких. Правда, она до последнего дня говорила: «Ты знаешь, путевки в лагерь мне пока достать не удалось. И все же, может быть…» Но Ленька знал, что дело вовсе не в этой путевке, а как раз в воспалении…

После воспаления легких Ленька, правда, был тощ, как жердь, — таких жердей можно найти великое множество и в самой деревне возле изб и за ее пределами: у скотного двора, конюшни и огородов. Ленька был, наконец, бледен, как вода в Наре, где ему на первых порах запрещалось купаться.

— Ты уж на реку-то не ходи, Ленек, — просила бабушка. — А то я маме твоей слово дала.

Это Ленька и сам знал.

— Купаться ты будешь не раньше середины июля, когда вода в реке окончательно прогреется, — наставляла его мать. — И очень прошу тебя не спорить со мной! Иначе я скажу папе. Мы с ним все продумали, все учли…

Родители, видимо, все продумали, все учли. Кроме одного: купаться Ленька мог и так, не обязательно на глазах у бабушки.

Ну что ж, пусть он не попал в пионерский лагерь, как поначалу хотел, все равно. Деревня так деревня. Сережки. Пусть Сережки. Есть что-то и поважнее деревни и лагеря.

Лагерь лагерем, а экзамены? Экзамены не шутка! Воспаление легких накануне экзаменов — что может быть удачнее!

В шестой класс Леньку перевели без экзаменов как раз благодаря воспалению легких. Все одноклассники завидовали ему. Еще бы! На экзаменах многие схватывали куда худшие отметки, чем четвертные. А Леньке именно по ним, четвертным, выставили годовые. И все! Три «посредственно» (их называли ласково — «посики»), остальные — «хорошо» и «отлично». И хотя отличные оценки у Леньки были только по физкультуре и поведению (по поведению ниже отметок вообще никому не ставили, даже самым отъявленным лоботрясам, загремевшим на второй год), все равно это были реальные «отлично». Ленька ликовал!

Ñåðãåé Àëåêñååâè÷ Áàðóçäèí. Àëåøêà èç íàøåãî äîìà

---

      Áàðóçäèí Ñ. Òâîè äðóçüÿ — ìîè òîâàðèùè. Ñòèõè, ðàññêàçû, ïîâåñòè

      Ì.: Äåò. ëèò., 1967

      OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 16 ôåâðàëÿ 2003 ãîäà

---

      Äëÿ äîøêîëüíîãî âîçðàñòà.

      Æèë â íàøåì äîìå ÷åëîâåê. Áîëüøîé èëè ìàëåíüêèé, òðóäíî ñêàçàòü. Èç
ïåëåíîê îí äàâíûì-äàâíî âûðîñ, à äî øêîëû åùå íå äîðîñ.

      À çâàëè ÷åëîâåêà Àëåøêîé.

      Âñå óìåë Àëåøêà äåëàòü. È åñòü, è ñïàòü, è ãóëÿòü, è èãðàòü, è ñëîâà
ðàçíûå ãîâîðèòü.

      Óâèäèò îòöà, ñêàæåò:

      — Ïàïà!

      Óâèäèò ìàòü, ñêàæåò:

      — Ìàìà!

      Óâèäèò íà óëèöå àâòîìîáèëü, ñêàæåò:

      — Ìàøèíà!

      Íó, à åñòü çàõî÷åò, òàê è ñêàæåò:

      — Ìàìà! ß åñòü õî÷ó!

      Îäíàæäû îòåö óåõàë ïî äåëàì â äðóãîé ãîðîä. Íåñêîëüêî äíåé ïðîøëî —
îòåö ïèñüìî äîìîé ïðèñëàë.

      Ìàòü ïðî÷èòàëà ïèñüìî. È Àëåøêà ðåøèë ïðî÷èòàòü. Âçÿë ïèñüìî â ðóêè,
ïîêðóòèë è òàê è ñÿê, à ïîíÿòü íè÷åãî íå ìîæåò.

      Ìàòü ñåëà çà ñòîë. Áóìàãó âçÿëà, ðó÷êó. Íàïèñàëà îòöó îòâåò.

      È Àëåøêà òîæå ðåøèë ïàïå ïèñüìî íàïèñàòü. Êàðàíäàø âçÿë, áóìàãó, ñåë çà
ñòîë. Ñòàë âîäèòü êàðàíäàøîì ïî áóìàãå, à íà íåé îäíè êàðàêóëè ïîëó÷àþòñÿ.

      Âîò è îêàçàëîñü, ÷òî íå âñå óìååò Àëåøêà, íå âñå çíàåò.

      ×èòàòü äà ïèñàòü è òî íå óìååò!

ÑÀÌÎÅ ÏÐÎÑÒÎÅ ÄÅËÎ

      Äî øêîëû æäàòü äîëãî. Ðåøèë Àëåøêà ñàì íàó÷èòüñÿ ÷èòàòü. Äîñòàë îí
êíèæêó.

      È îêàçàëîñü, ÷òî ÷òåíèå — ñàìîå ïðîñòîå äåëî.

      Âèäèò îí — â êíèæêå äîì íàðèñîâàí, ãîâîðèò:

      — Äîì.

      Âèäèò ëîøàäü, ãîâîðèò:

      — Ëîøàäü.

      Îáðàäîâàëñÿ Àëåøêà, ê îòöó ïîáåæàë:

      — À ÿ óæå ÷èòàòü óìåþ!

      — Õîðîøî! — ñêàçàë îòåö. — Äàâàé ïîñìîòðèì, êàê òû ÷èòàåøü.

      Ïîêàçàë îòåö Àëåøêå äðóãóþ êíèãó.

      — Ýòî ÷òî? — ñïðîñèë.

      Âèäèò Àëåøêà — íà êàðòèíêå æóê íàðèñîâàí ñ çîíòèêîì, à ïîä íèì ÷òî-òî
íàïèñàíî.

      — Ýòî æóê ñ çîíòèêîì, — îáúÿñíèë Àëåøêà.

      — Âîâñå ýòî è íå æóê ñ çîíòèêîì, — ñêàçàë îòåö, — à âåðòîëåò.

      Ïåðåâåðíóë îòåö ñòðàíèöó:

      — À ýòî ÷òî?

      — À ýòî, — îòâå÷àåò Àëåøêà, — ìÿ÷èê ñ ðîæêàìè è íîæêàìè.

      — Ýòî íå ìÿ÷èê ñ ðîæêàìè è íîæêàìè, à ñïóòíèê, — ñêàçàë îòåö.

      Òóò îí ïðîòÿíóë Àëåøêå åùå îäíó êíèãó:

      — Òåïåðü ýòó ïî÷èòàé!

      Àëåøêà îòêðûë êíèãó — íåò â íåé íè îäíîé êàðòèíêè.

      — Íå ìîãó, — ñêàçàë, — çäåñü áåç êàðòèíîê.

      — À òû ñëîâà ïðî÷òè, — ïîñîâåòîâàë îòåö.

      — Ñëîâà ÿ íå óìåþ, — ïðèçíàëñÿ Àëåøêà.

      — Âîò òî-òî è îíî! — ñêàçàë îòåö.

      È áîëüøå íè÷åãî íå ñêàçàë.

ÂÅÄÐÎ ÂÎÄÛ

      Ðàíüøå íå ðàç òàê ñëó÷àëîñü: ìàòü ïîïðîñèò î ÷åì-íèáóäü Àëåøêó — ñîëü
ïðèíåñòè èç ñîñåäíåé êîìíàòû èëè âîäó âûëèòü èç ÷àøêè, — à Àëåøêà ñäåëàåò
âèä, ÷òî íå ðàññëûøàë, è ïðîäîëæàåò èãðàòü. Ìàòü âñòàíåò, ñàìà ñîëü
ïðèíåñåò, ñàìà âîäó âûëüåò, è äåëî ñ êîíöîì!

      Íî âîò îäíàæäû Àëåøêà îòïðàâèëñÿ ãóëÿòü. Òîëüêî èç âîðîò âûøåë, êàê
î÷åíü ïîâåçëî åìó. Ïðÿìî âîçëå òðîòóàðà îãðîìíûé ñàìîñâàë ñòîèò, øîôåð êàïîò
îòêðûë: â ìîòîðå êîïàåòñÿ.

      Êàêîé ïÿòèëåòíèé ìàëü÷èøêà ïðîïóñòèò ñëó÷àé ëèøíèé ðàç íà ìàøèíó
âçãëÿíóòü!

      È Àëåøêà íå ïðîïóñòèë! Îñòàíîâèëñÿ, ðîò ðàñêðûë, ñìîòðèò. Ìåäâåäÿ
áëåñòÿùåãî íà ðàäèàòîðå óâèäåë, ðóëü â êàáèíå øîôåðà è äàæå êîëåñî ïîòðîãàë,
÷òî âûøå ñàìîãî Àëåøêè ðîñòîì…

      Òåì âðåìåíåì øîôåð êàïîò çàõëîïíóë: âèäíî, ïî÷èíèë â ìîòîðå âñå, ÷òî
íóæíî.

      — À òåïåðü ìàøèíà ïîåäåò? — ïîèíòåðåñîâàëñÿ Àëåøêà.

      — Íå ïîåäåò, ïîêà âîäó íå çàëüåì, — îòâåòèë øîôåð, âûòèðàÿ ðóêè. — À,
êñòàòè, òû ãäå æèâåøü? Áëèçêî, äàëåêî?

      — Áëèçêî, — îòâåòèë Àëåøêà. — Ñîâñåì ðÿäîì.

      — Âîò è äîáðî! — ñêàçàë øîôåð. — Òîãäà ÿ ó òåáÿ âîäè÷êè ïîçàèìñòâóþ. Íå
âîçðàæàåøü?

      — Íå âîçðàæàþ! — ñêàçàë Àëåøêà.

      Øîôåð âçÿë ïóñòîå âåäðî èç êàáèíû, è îíè ïîøëè äîìîé.

      — ß äÿäþ ïðèâåë, âîäû ïîçàèìñòâîâàòü, — îáúÿñíèë Àëåøêà ìàòåðè,
îòêðûâøåé èì äâåðü.

      — Ïðîõîäèòå, ïîæàëóéñòà, — ñêàçàëà ìàòü è ïðîâåëà øîôåðà â êóõíþ.

      Øîôåð íàáðàë ïîëíîå âåäðî âîäû, à Àëåøêà ñâîå ïðèíåñ — ìàëåíüêîå — è
òîæå íàëèë.

      Âåðíóëèñü îíè ê ìàøèíå. Øîôåð âûëèë âîäó èç ñâîåãî âåäðà â ðàäèàòîð.

      — È ìîå! — ñêàçàë Àëåøêà.

      — È òâîå! — ñêàçàë øîôåð è âçÿë Àëåøêèíî âåäðî. — Òåïåðü âñå â ïîðÿäêå.
À çà ïîìîùü ñïàñèáî! Áûâàé!

      Ìàøèíà âçðåâåëà êàê çâåðü, âçäðîãíóëà è ïîåõàëà.

      Àëåøêà ñòîÿë ñî ñâîèì ïóñòûì âåäðîì íà òðîòóàðå è äîëãî åùå ñìîòðåë åé
âñëåä. À ïîòîì âåðíóëñÿ äîìîé è ãîâîðèò:

      — Ìàìà! Äàâàé ÿ òåáå ïîìîãó!

      — Óæ íå ïîäìåíèëè ëè ìíå ñûíà? — óäèâèëàñü ìàòü. — ×òî-òî ÿ åãî íå
óçíàþ!

      — Íåò, íå ïîäìåíèëè, ýòî ÿ! — óñïîêîèë åå Àëåøêà. — Ïðîñòî ÿ ïîìîãàòü
òåáå õî÷ó!

ÍÓÆÍÛÉ ÃÂÎÇÄÜ

      Óòðîì ìàòü ñêàçàëà îòöó:

      — Âå÷åðêîì çàáåé, ïîæàëóéñòà, ãâîçäè íà êóõíå. Ìíå íóæíî âåðåâêè
ïîâåñèòü.

      Îòåö ïîîáåùàë.

      Ìàòü â ýòîò äåíü äîìà áûëà.

      Ñîáðàëàñü îíà â ìàãàçèí.

      — Òû ïîèãðàé ïîêà, ñûíîê, — ïîïðîñèëà îíà. — À ÿ áûñòðî âåðíóñü.

      — Ïîèãðàþ, — ïîîáåùàë Àëåøêà, à ñàì, êàê òîëüêî ìàòü óøëà, — íà êóõíþ.

      Ìîëîòîê äîñòàë, ãâîçäè è ñòàë ïî î÷åðåäè èõ â ñòåíêó çàáèâàòü.

      Øòóê äåñÿòü çàáèë!

      «Òåïåðü õâàòèò», — ïîäóìàë Àëåøêà è ñòàë ìàòü æäàòü.

      Ìàòü âåðíóëàñü èç ìàãàçèíà.

      — Ýòî êòî æå ñòîëüêî ãâîçäåé â ñòåíêó ïîçàáèâàë? — óäèâèëàñü îíà, âîéäÿ
â êóõíþ.

      — ß, — ñ ãîðäîñòüþ ñêàçàë Àëåøêà, — ÷òîá íå æäàòü, ïîêà ïàïà çàáüåò.

      Íå õîòåëîñü ìàòåðè Àëåøêó îãîð÷àòü.

      — Äàâàé ïîñòóïèì òàê, — ïðåäëîæèëà îíà, — ýòè ãâîçäè ìû âûíåì. Îíè íå
íóæíû. Çàòî âîò çäåñü òû çàáüåøü ìíå îäèí ãâîçäü, ïîáîëüøå. Îí ìíå
ïðèãîäèòñÿ. Õîðîøî?

      — Õîðîøî! — ñîãëàñèëñÿ Àëåøêà.

      Ìàòü âçÿëà êëåùè è âûòàùèëà èç ñòåíû äåñÿòü ãâîçäåé. Ïîòîì äàëà Àëåøêå
ñòóë, îí çàáðàëñÿ íà íåãî è çàáèë áîëüøîé ãâîçäü ïîâûøå.

      — Âîò ýòîò ãâîçäü ñàìûé íóæíûé, — ñêàçàëà ìàòü è ïîâåñèëà íà íåãî
êàñòðþëüêó.

      Òåïåðü Àëåøêà, êàê çàéäåò íà êóõíþ, òàê íà ñòåíêó ñìîòðèò: âèñèò
êàñòðþëüêà?

      Âèñèò.

      Çíà÷èò, è âåðíî, ÷òî îí ñàìûé íóæíûé ãâîçäü çàáèë.

ÊÀÊ ÀËÅØÊÅ Ó×ÈÒÜÑß ÍÀÄÎÅËÎ

      Èñïîëíèëîñü Àëåøêå ñåìü ëåò. Ïîøåë îí â øêîëó, ÷òîá íàó÷èòüñÿ ÷èòàòü è
ïèñàòü êàê ñëåäóåò.

      Øêîëüíûé ãîä åùå íå êîí÷èëñÿ, çèìà òîëüêî-òîëüêî â îñåííèõ äíÿõ ñòàëà
ïðîãëÿäûâàòüñÿ, à Àëåøêà óæå è ÷èòàòü, è ïèñàòü, è äàæå ñ÷èòàòü óìååò.
Êíèæêó ìîæåò ïðî÷åñòü, åñëè îíà êðóïíûìè áóêâàìè íàïå÷àòàíà, ñëîâà íà áóìàãå
íàïèñàòü, öèôðû ñëîæèòü.

      Ñèäåë îí ðàç íà óðîêå, â îêíî ñìîòðåë, à ñîëíöå ïðÿìî Àëåøêå â ëèöî
ñâåòèëî. Íà ñîëíöå Àëåøêà âñåãäà êóðíîñûé: îí ñìîðùèëñÿ è íîñ ó íåãî ñòàë,
êàê êèòàéñêîå ÿáëî÷êî. È âäðóã Àëåøêà ïî÷óâñòâîâàë, ÷òî åìó íàäîåëî ó÷èòüñÿ.
×èòàòü îí óìååò, ïèñàòü òîæå äà è öèôðû ñêëàäûâàòü. ×òî æå åùå!

      Àëåøêà ïîäíÿëñÿ ñ ïàðòû, ïîðòôåëü âçÿë è ïîøåë ê âûõîäó.

      — Òû êóäà? — ñïðîñèëà ó÷èòåëüíèöà.

      — Äîìîé! — îòâåòèë Àëåøêà. — Äî ñâèäàíèÿ!

      È óøåë.

      Äîìîé ïðèøåë è ãîâîðèò ìàòåðè:

      — ß áîëüøå â øêîëó íå ïîéäó!

      — À ÷òî æå òû áóäåøü äåëàòü?

      — Êàê ÷òî? Íó… ðàáîòàòü áóäó.

      — Êåì æå?

      — Êàê êåì? Íó, êàê òû, íàïðèìåð…

      À ìàòü ó Àëåøêè âðà÷îì ðàáîòàëà.

      — Ëàäíî, — ñîãëàñèëàñü ìàòü. — Âîò òîãäà òåáå íåáîëüøîå ïîðó÷åíèå.
Âûïèøè ëåêàðñòâî áîëüíîìó, ó êîòîðîãî ãðèïï.

      È ìàòü äàëà Àëåøêå ìàëåíüêèé ëèñòîê áóìàãè, íà êîòîðîì ðåöåïòû ïèøóò.

      — À êàê åãî ïèñàòü? Êàêîå ëåêàðñòâî íóæíî? — ïîèíòåðåñîâàëñÿ Àëåøêà.

      — Ïèñàòü ëàòèíñêèìè áóêâàìè, — îáúÿñíèëà ìàòü. — À êàêîå ëåêàðñòâî, òû
ñàì äîëæåí çíàòü. Òû æå âðà÷!

      Àëåøêà ïîñèäåë íàä ëèñòêîì áóìàãè, ïîäóìàë è ñêàçàë:

      — Ìíå ýòà ðàáîòà ÷òî-òî íå î÷åíü íðàâèòñÿ. ß ëó÷øå, êàê ïàïà, ðàáîòàòü
áóäó.

      — ×òî æ, äàâàé, êàê ïàïà! — ñîãëàñèëàñü ìàòü.

      Âåðíóëñÿ äîìîé îòåö. Àëåøêà — ê íåìó.

      — ß áîëüøå â øêîëó íå ïîéäó, — ãîâîðèò.

      — À ÷òî æå òû áóäåøü äåëàòü? — ñïðîñèë îòåö.

      — Ðàáîòàòü áóäó.

      — Êåì æå?

      — Êàê òû! — ñêàçàë Àëåøêà.

      À îòåö ó Àëåøêè ìàñòåðîì ðàáîòàåò íà òîì ñàìîì çàâîäå, ãäå «Ìîñêâè÷è»
äåëàþò.

      — Î÷åíü õîðîøî, — ñîãëàñèëñÿ îòåö. — Äàâàé ðàáîòàòü âìåñòå. Íà÷íåì ñ
ñàìîãî ëåãêîãî.

      Äîñòàë îí áîëüøîé ëèñò áóìàãè, ñâåðíóòûé â òðóáêó, ðàçâåðíóë è ñêàçàë:

      — Âîò ïåðåä òîáîé ÷åðòåæ íîâîé ìàøèíû.  íåì åñòü îøèáêè. Ïîñìîòðè
êàêèå è ìíå ñêàæè!

      Àëåøêà ïîñìîòðåë íà ÷åðòåæ, à ýòî íå ìàøèíà, à ÷òî-òî ñîâñåì
íåïîíÿòíîå: ëèíèè ñõîäÿòñÿ è ðàñõîäÿòñÿ, ñòðåëêè, öèôðû. Íè÷åãî çäåñü íå
ðàçáåðåøü!

      — ß ýòî íå óìåþ! — ïðèçíàëñÿ Àëåøêà.

      — Òîãäà ÿ ñàì ïîðàáîòàþ, — ñêàçàë îòåö, — à òû ïîêà îòäîõíè!

      Îòåö ñêëîíèëñÿ íàä ÷åðòåæîì, ëèöî åãî ñäåëàëîñü çàäóì÷èâûì, ñåðüåçíûì.

      — Ïàï! À ïî÷åìó ó òåáÿ íà ëèöå åëî÷êè? — ñïðîñèë Àëåøêà.

      — Ýòî íå åëî÷êè, à ìîðùèíêè, — ñêàçàë îòåö.

      — À ïî÷åìó îíè?

      — Ïîòîìó ÷òî ó÷èëñÿ ÿ ìíîãî, âîåâàë, ðàáîòàë ìíîãî, — ñêàçàë îòåö. —
Ýòî òîëüêî ó áåçäåëüíèêîâ êîæà ãëàäêàÿ.

      Àëåøêà ïîäóìàë, ïîäóìàë è ãîâîðèò:

      — Ïîæàëóé, ÿ çàâòðà îïÿòü â øêîëó ïîéäó.

ÊÎÃÄÀ ËÞÄÈ ÐÀÄÓÞÒÑß

       øêîëå ðåáÿòàì ÷àñòî ãîâîðèëè:

      — Âû äîëæíû óìåòü õîðîøî òðóäèòüñÿ. Òàê òðóäèòüñÿ, ÷òîáû ëþäè ïîòîì
ñêàçàëè: âîò êàêèå çîëîòûå ðóêè ó íàøèõ ðåáÿò!

      Àëåøêà ëþáèë ñòîëÿðíè÷àòü. Îòåö êóïèë åìó ñòîëÿðíûé ñòàíîê è
èíñòðóìåíòû.

      Íàó÷èëñÿ Àëåøêà ðàáîòàòü — ñäåëàë ñåáå ñàìîêàò. Õîðîøèé ñàìîêàò
ïîëó÷èëñÿ, íå ãðåõ è ïîõâàëèòüñÿ!

      — Ñìîòðè, — ñêàçàë îí îòöó, — êàêîé ñàìîêàò!

      — Íåïëîõî! — îòâåòèë îòåö.

      Àëåøêà — âî äâîð, ê ðåáÿòàì:

      — Ñìîòðèòå, êàêîé ÿ ñàìîêàò ñäåëàë!

      — Íè÷åãî ñàìîêàò! — ñêàçàëè ðåáÿòà. — Êàòàéñÿ!

      Àëåøêà êàòàëñÿ-êàòàëñÿ íà ñâîåì ñàìîêàòå — íèêòî íà íåãî íå ñìîòðèò.
Íàäîåëî åìó. Áðîñèë îí ñàìîêàò.

      Âåñíîé â øêîëå ðåáÿòà äîëæíû áûëè ðàññàäó âûðàùèâàòü, ÷òîáû ïîòîì,
êîãäà ñîâñåì òåïëî ñòàíåò, âûñàäèòü åå âî äâîðå.

      Ó÷èòåëüíèöà ñêàçàëà:

      — Íàì ñòàðøåêëàññíèêè ÿùèêè îáåùàëè ñäåëàòü. Êàê áóäóò ãîòîâû, òàê è
çàéìåìñÿ ðàññàäîé.

      À Àëåøêà âåðíóëñÿ äîìîé, ðàçäîáûë äîñêè è ðåøèë ñàì ÿùèêè ñäåëàòü.
Ïîäóìàåøü! Ýòî íå ñàìîêàò êàêîé-íèáóäü. Ïðîùå ïðîñòîãî.

      Â ñóááîòó Àëåøêà òðóäèëñÿ è âñå âîñêðåñåíüå, à â ïîíåäåëüíèê ïðèíåñ â
øêîëó äâà ÿùèêà, êàê ðàç íà äâà îêíà.

      Óâèäåëè ðåáÿòà ÿùèêè.

      — Âîò ýòî äà! — ñêàçàëè. — Çîëîòûå ó òåáÿ ðóêè!

      Ó÷èòåëüíèöà óâèäåëà è òîæå îáðàäîâàëàñü:

      — Íó è çîëîòûå ðóêè ó òåáÿ! Ìîëîäåö!

      Äîìîé Àëåøêà ïðèøåë, à ìàòü åìó è ãîâîðèò:

      — Î÷åíü ÿ äîâîëüíà òîáîé, ñûíîê! Âñòðåòèëà ÿ ó÷èòåëüíèöó òâîþ,
òîâàðèùåé, è âñå ãîâîðÿò, ÷òî ó òåáÿ çîëîòûå ðóêè.

      Âå÷åðîì ìàòü îòöó îá ýòîì ñêàçàëà, è îí òîæå ïîõâàëèë ñûíà.

      — Ïàï! — ñïðîñèë Àëåøêà. — À ïî÷åìó, êîãäà ÿ ñàìîêàò ñäåëàë, ìåíÿ íèêòî
íå ïîõâàëèë, íèêòî íå ãîâîðèë, ÷òî ó ìåíÿ çîëîòûå ðóêè? À ñåé÷àñ ãîâîðÿò?
Âåäü ñàìîêàò òðóäíåå ñäåëàòü!

      — À ïîòîìó, ÷òî ñàìîêàò òû äëÿ ñåáÿ îäíîãî ñäåëàë, à ÿùèêè — äëÿ âñåõ,
— ñêàçàë îòåö. — Âîò ëþäè è ðàäóþòñÿ!

      1959