Рассказ зощенко елка распечатать текст

Мосгорсуд ликвидировал правозащитный центр «Мемориал» (признан в РФ «иноагентом»). С иском в суд обратилась прокуратура Москвы, ведомство обвинило организацию в неоднократном нарушении закона об «иностранных агентах». Рассказываем, что происходило в суде и какова реакция на его решение.

Позиция обвинения

Во время прений представитель прокуратуры заявил, что правозащитный центр участвовал во всех протестных движениях, поддерживал акции, направленные на дестабилизацию страны. Списки политзаключенных, которые ведет «Мемориал», «направлены на формирование негативного восприятия судебной системы России и дезинформацию граждан».

До этого прокуратура обвинила правозащитный центр в оправдании экстремизма и терроризма и утверждала, что отсутствие маркировки «иностранного агента» в материалах «Мемориала» может вызвать депрессию у граждан.

Позиция защиты

Адвокат Виталий Черкасов заявил, что, ликвидируя правозащитную организацию, государство «пытается разбить красную мигающую лампочку, которая сигнализирует, что что-то не так, а не решить саму проблему».

«Благодарю прокуратуру, истинная причина [иска] – это не маркировка или отсутствие маркировки, это лишь повод, предлог. Главная цель – лишить граждан доступа к информации», – сказал он.

Григорий Вайпан – один из защитников организации – напомнил, что на суде по «Международному Мемориалу» говорили, что организация «создает ложный образ СССР», а сейчас правозащитный центр якобы клевещет на Россию.

«Оклеветать государство нельзя, можно оклеветать конкретное лицо – у государства чести и достоинства нет», – сказал юрист.

Адвокат Мария Эйсмонт считает, что процесс над «Мемориалом» носит ярко выраженный политический характер.

«Позволю дать совет – если истец хочет, чтобы деятельность ПЦ не была так востребована в обществе и не имела такой общественной поддержки – пусть государство меньше нарушает права граждан. И тогда дорожка к нам зарастет бурьяном!» – сказала она.

В прениях выступил адвокат Илья Новиков. Истцы злоупотребляют правом, считает он, подача исков о ликвидации «Международного Мемориала» и ПЦ «Мемориал» в один день – не совпадение, организацию хотят ликвидировать по политическим мотивам.

«Чем слабее аргументация прокуратуры, тем большего мужества требуется суду, чтобы отказать ей. Мне сложно поверить, что вы сможете быть тем героем, который вынесет решение против требований прокуратуры. Но мало что доставит мне большее удовольствие, чем извиниться перед вами, если я ошибаюсь», – сказал Новиков судье.

Представитель Минюста от участия в прениях отказался.

После вынесения решения люди, собравшиеся у здания суда, кричали: «Позор!»

Накануне Верховный суд России по иску Генпрокуратуры ликвидировал внесенное в реестр «иностранных агентов» общество «Мемориал». Прокуратура потребовала запретить правозащитную организацию из-за того, что она якобы нарушает закон об «иноагентах» и дискредитирует власть.

Как отреагировали на решение суда

В соцсетях реакция на ликвидацию ПЦ «Мемориал» была предсказуемо возмущенной, хотя на иной исход никто особенно и не надеялся.

Так, оппозиционер Владимир Милов считает, что обвинение даже не скрывало политические причины ликвидации.

Благотворитель Митя Алешковский

«Теперь и правозащитный центр «Мемориал» ликвидирован. Россия прошла одно из самых страшных испытаний, которые выпадали кому-либо за всю историю человечества. Миллионы наших сограждан были уничтожены государственной машиной. Да, не случайным разгильдяйством, не по ошибке или недосмотру, а в результате государственной политики. Это очевидный и неоспоримый факт. Сталин и другие члены политбюро лично подписывали расстрельные списки, без имен и фамилий, просто нормы по расстрелу в той или иной области или республике. Смысл государственной политики был именно в том, чтобы уничтожать свой народ. Начало этой политике положил Ленин. Коммунистическая власть уничтожила все русское, что было в России. Включая церковь, науку, культуру, деревню. Все это уничтожила советская власть. И не только в ходе репрессий, а в ходе просто своего существования. Чего стоит только одна коллективизация.

Пока мы не признаем этого, у нас нет будущего. Невозможно строить никакого будущего на костях. Никакой экономики. Никакой культуры. Никакой науки. Никакой жизни. Потому что отовсюду эти кости будут торчать. И в какой-то момент все рухнет. Может быть, не сейчас, а позже, но рухнет. И «Мемориал» не может быть ликвидирован, потому что вы не можете ликвидировать память».

Преподаватель Высшей школы экономики Виталий Рудь думает, что Россия с решением ликвидировать оба «Мемориала» пришла в тупик.

Ведущая и активистка Эльвира Вихарева

«Успели. Старались – и смогли. Добили и правозащитный «Мемориал» под конец года.

В целом и обсуждать ничего не нужно, все понятно. С точки зрения власти, у России должно быть великое прошлое, где каждый негодяй в погонах – отец нации. С той же точки зрения, нас ожидает и великое будущее, где только негодяи в погонах будут решать, кому и как существовать.

Идея сложности, неподконтрольной единственному центру, не умещается в головах, которым фуражка натерла единственную извилину.

В принципе, так и закончился СССР с его Госпланом и административно-командной системой. Так закончится и этот режим. Потому что он как раз, в отличие от «Мемориала», держится исключительно на формальностях. Лиши какого-нибудь министра его портфеля – и кто о нем вспомнит, кто его опознает вообще без кортежа?

Не люди – функции. Вернее, две функции: греть кресло и тащить все под него. Поэтому от перемены мест итог не меняется.

А все, кто не совпадает с этими функциями, кто устроен сложнее, должны быть, по мнению власти, ликвидированы. Непонятное – страшно.

Ну что ж, испугаться «начальникам» предстоит еще не раз».

• В ноябре Генпрокуратура и прокуратура Москвы потребовали через суд ликвидировать «Международный Мемориал» и правозащитный центр «Мемориал» (оба признаны «иностранными агентами»), обвинив их в нарушении законодательства об «иностранных агентах», а в случае с правозащитным центром – также в поддержке экстремизма из-за списка политзаключенных, который ведёт центр. Против требования властей выступили несколько нобелевских лауреатов, ученые, писатели и музыканты с мировым именем, а также США, Евросоюз и Совет Европы.

Мишутка и Стасик сидели в саду на скамеечке и разговаривали. Только они разговаривали не просто, как другие ребята, а рассказывали друг другу разные небылицы, будто пошли на спор, кто кого переврет.

— Сколько тебе лет? — спрашивает Мишутка.

— Девяносто пять. А тебе?

— А мне сто сорок. Знаешь, — говорит Мишутка, — раньше я был большой-большой, как дядя Боря, а потом сделался маленький.

— А я, — говорит Стасик, — сначала был маленький, а потом вырос большой, а потом снова стал маленький, а теперь опять скоро буду большой.

— А я, когда был большой, всю реку мог переплыть, — говорит Мишутка.

— У! А я море мог переплыть!

— Подумаешь — море! Я океан переплывал!

— А я раньше летать умел!

— А ну, полети!

— Сейчас не могу: разучился.

— А я один раз купался в море, — говорит Мишутка, — и на меня напала акула. Я ее бац кулаком, а она меня цап за голову — и откусила.

— Врешь!

— Нет, правда!

— Почему же ты не умер?

— А зачем мне умирать? Я выплыл на берег и пошел домой.

— Без головы?

— Конечно, без головы. Зачем мне голова?

— Как же ты шел без головы?

— Так и шел. Будто без головы ходить нельзя.

— Почему же ты теперь с головой?

— Другая выросла.

«Ловко придумал!» — позавидовал Стасик. Ему хотелось соврать получше Мишутки.

— Ну, это что! — сказал он. — Вот я раз был в Африке, и меня там крокодил съел.

— Вот так соврал! — рассмеялся Мишутка.

— Вовсе нет.

— Почему же ты теперь живой?

— Так он же меня потом выплюнул,

Мишутка задумался. Ему хотелось переврать Стасика. Он думал, думал, наконец говорит:

— Один раз я шел по улице. Кругом трамваи, автомобили, грузовики…

— Знаю, знаю! — закричал Стасик. — Сейчас расскажешь, как тебя трамвай переехал. Ты уже врал про это.

— Ничего подобного. Я не про это.

— Ну ладно. Ври дальше.

— Вот я иду, никого не трогаю. Вдруг навстречу автобус. Я его не заметил, наступил ногой — рраз! — и раздавил в лепешку.

— Ха-ха-ха! Вот это враки!

— А вот и не враки!

— Как же ты мог раздавить автобус?

— Так он же совсем маленький был, игрушечный. Его мальчишка на веревочке тащил.

— Ну, это не удивительно, — сказал Стасик. — А я раз на Луну летал.

— Эва, куда махнул! — засмеялся Мишутка.

— Не веришь? Честное слово!

— На чем же ты летал?

— На ракете. На чем еще на Луну летают? Будто не знаешь сам!

— Что же ты там, на Луне видел?

— Ну, что… — замялся Стасик. — Что я там видел? Ничего и не видел.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся Мишутка. — А говорит, на Луну летал!

— Конечно, летал.

— Почему же ничего не видел?

— А темно было. Я ведь ночью летал. Во сне. Сел на ракету и как полечу в космическое пространство. У-у-у! А потом как полечу обратно… Летел, летел, а потом бряк о землю… ну и проснулся…

— А-а, — протянул Мишутка. — Так бы сразу и говорил. Я ведь не знал, что ты — во сне.

Тут пришел соседский Игорь и сел рядом на скамеечке. Он слушал, слушал Мишутку и Стасика, потом говорит:

— Вот врут-то! И вам не стыдно?

— А чего стыдно? Мы же никого не обманываем, — сказал Стасик. — Просто выдумываем, будто сказки рассказываем.

— Сказки! — презрительно фыркнул Игорь. — Нашли занятие!

— А ты думаешь, легко выдумывать!

— Чего проще!

— Ну, выдумай что-нибудь.

— Сейчас… — сказал Игорь. — Пожалуйста.

Мишутка и Стасик обрадовались и приготовились слушать.

— Сейчас, — повторил Игорь. — Э-э-э… гм… кхм… э-э-э…

— Ну, что ты все «э» да «э»!

— Сейчас! Дайте подумать.

— Ну, думай, думай!

— Э-э-э, — снова сказал Игорь и посмотрел на небо. — Сейчас, сейчас… э-э-э…

— Ну, чего же ты не выдумываешь? Говорил — чего проще!

— Сейчас… Вот! Один раз я дразнил собаку, а она меня цап за ногу и укусила. Вот даже шрам остался.

— Ну и что же ты тут выдумал? — спросил Стасик.

— Ничего. Как было, так и рассказал.

— А говорил — выдумывать мастер!

— Я мастер, да не такой, как вы. Вот вы все врете, да без толку, а я вчера соврал, мне от этого польза.

— Какая польза?

— А вот. Вчера вечером мама и папа ушли, а мы с Ирой остались дома. Ира легла спать, а я залез в буфет и съел полбанки варенья. Потом думаю: как бы мне не попало. Взял Ирке губы вареньем намазал. Мама пришла: «Кто варенье съел?» Я говорю: «Ира». Мама посмотрела, а у нее все губы в варенье. Сегодня утром ей от мамы досталось, а мне мама еще варенья дала. Вот и польза.

— Значит, из-за тебя другому досталось, а ты и рад! — сказал Мишутка.

— А тебе что?

— Мне ничего. А вот ты этот, как это называется… Брехун! Вот!

— Сами вы брехуны!

— Уходи! Не желаем с тобой на лавочке сидеть.

— Я и сам не стану с вами сидеть.

Игорь встал и ушел. Мишутка и Стасик тоже пошли домой. По дороге им попалась палатка с мороженым. Они остановились, стали рыться в карманах и считать, сколько у них денег. У обоих набралось только на одну порцию мороженого.

— Купим порцию и разделим пополам, — предложил Стасик.

Продавщица дала им мороженое на палочке.

— Пойдем домой, — говорит Мишутка, — разрежем ножом, чтоб было точно.

— Пойдем.

На лестнице они встретили Иру. Глаза у нее были заплаканные.

— Ты чего ревела? — спрашивает Мишутка.

— Меня мама гулять не пускала.

— За что?

— За варенье. А я его и не ела. Это Игорь на меня наговорил. Наверное, сам съел, а на меня свалил.

— Конечно, Игорь съел. Он сам нам хвастался. Ты не плачь. Пойдем, я тебе свою полпорцию мороженого дам, — сказал Мишутка.

— И я тебе свою полпорцию отдам, вот только попробую разочек и отдам, — пообещал Стасик.

— А вы разве не хотите сами?

— Не хотим. Мы уже по десять порций съели сегодня, — сказал Стасик.

— Давайте лучше это мороженое на троих разделим, — предложила Ира.

— Правильно! — сказал Стасик. — А то у тебя заболит горло, если ты одна всю порцию съешь.

Пошли они домой, разделили мороженое на три части.

— Вкусная штука! — сказал Мишутка. — Я очень люблю мороженое. Один раз я съел целое ведро мороженого.

— Ну, ты выдумываешь все! — засмеялась Ира. — Кто тебе поверит, что ты ведро мороженого съел!

— Так оно ведь совсем маленькое было, ведрышко! Такое бумажное, не больше стакана…