Рассказ живые мощи тургенев

Тургеневский рассказ «Живые мощи» входит в сборник «Записки охотника». Лето и половину осени 1846 года известный писатель провел за охотой в родовом имении Спасское Лутовино. В октябре, приехав в Петербург, он узнал, что руководителем литературного журнала «Современник» стали Н. Некрасов и И. Панаев, которые и предложили ему свое сотрудничество.

Вот в это самое время и создал свой потрясающий рассказ «Живые мощи» Тургенев. Анализ произведения говорит о том, что в нем писатель воплотил прекраснейший образ доброй, многострадальной и в тоже время смиренной русской души, полностью покорной воле Божьей.

Петр Петрович

Барин Петр Петрович, приехавший поохотиться на тетеревов в Белевский уезд, с егерем Ермолаем попадают в сильный ливень. Так начинает свой рассказ Тургенев («Живые мощи»). Краткое содержание дальше продолжается тем, что хоть и были они в непромокаемых плащиках, но охота сразу не заладилась: было неудобно, ветки обдавали водой, затекало даже за пазуху, да и собаки от воды сбили свое чутье. И тогда Ермолай предложил поехать в хуторок Алексеевку, принадлежащий матушке Петра Петровича.

Добравшись до места, они обнаружили нежилой чистенький флигелек, где и заночевали. На следующий день погода стояла солнечная и безоблачная.

Диковинные сны

Петр Петрович старается, как может, помочь Лукерье. Как видно из рассказа «Живые мощи», краткое содержание которого подробно описано в этой статье, читатели узнают, что он предлагает ей отправиться вместе в больницу, но та отказывается. Даже не смотря на то, что там ей обещан хороший и постоянный уход.

Когда глаза главного героя окончательно привыкают к темноте, ему удается досконально рассмотреть черты лица женщины. Но сколько он ни пытается, ему не удается разглядеть хотя бы проблески былой красоты.

При этом Лукерья жалуется, что в последнее время плохо спит. Часто она подолгу не может уснуть из-за сильных болей во всем теле. Но когда ей это, наконец, удается, она видит диковинные удивительные сны. Однажды ей привиделось, что она сидит на обочине большой дороги в костюме богомолки или странницы. Мимо нее проходят толпы странников, среди которых ей бросается в глаза одна женщина, которая оказывается на голову выше всех остальных. У нее строгое лицо и заграничное платье. Когда Лукерья спрашивает ее, кто она, та отвечает, что ее смерть.

Узнав это, Лукерья просит поскорее забрать ее с этого света, потому что жизнь ей уже не мила, в ней остались только горести и страдания. Смерть отвечает, что еще не время, она за ней придет только после Петровок (так в народе называется сенокос).

Сарай

Надо отметить, что большим мастером на описание пейзажей был Тургенев. «Живые мощи» – рассказ, бесподобно описывающий благоуханную деревенскую природу, свежий воздух и щебетание жаворонков.

В общем, Петру Петровичу захотел пройтись, по тропинке он дошел до пасеки и там вдруг увидел плетеный сарайчик, куда обычно на зиму убирают ульи. Он открыл дверь и заглянул, потянуло запахом душистых сушеных трав – мяты и мелиссы. В углу стояли подмостки, где виднелась маленькая фигура, прикрытая одеялом.

Он хотел было закрыть дверь, но вдруг услышал, что кто-то его зовет. Он остолбенел от неожиданности и от того, что увидел практически усохшую бронзовую женскую голову с узким носом, тонкими губами, белыми зубами и бесцветными глазами, а из платка выбивались прядки рыжих волос.

Лукерья

Петр Петрович стал вглядываться в лицо. Оно было необычным, как образ со старинной иконы. Женщина назвалась Лукерьей и напомнила ему, что водила хороводы у его матушки в Спасском и запевалой была. Он узнал ее и сразу вспомнил, какой она была красавицей на хозяйской дворне. Она была румяной, полной певуньей, хохотуньей и плясуньей. За ней ухаживали все местные парни. А Петр Петрович тогда был еще 16-летним юношей, которому она тоже очень нравилась.

Герои

Лукерья – 29-летняя женщина, за 6 лет болезни превратившаяся из высокой, полной белокожей красавицы, хохотуньи, плясуньи и певуньи в мумию.

Лукерья принимает как должное все выпавшие на её долю испытания. В её голосе рассказчик не слышит жалоб. Лукерья в её положении сочувствует другим людям, которым хуже, чем ей. К таким она причисляет тех, у кого нет пристанища, кто не может видеть, слышать, говорить, распознавать запахов. Она радуется за своего бывшего жениха Василия Полякова, который, потужив, женился на Аграфёне из Глинного, доброй женщине.

Лукерья благодарна тем добрым людям, которые за ней ходят, но не ждёт помощи: «Кто кому помочь может? Кто ему в душу войдёт? Сам себе человек помогай».

Рассказчика больше всего поражает, что Лукерью даже радует её положение, потому что она лишена возможности грешить. Она чувствует себя причастной к жизни своего хутора, не оторванной от церкви (священник исповедует её). Лукерья также чувствует себя частью всей природы.

Положение Лукерьи делает её подобной святым. К этой мысли отсылает название-оксюморон. Лукерья внешне похожа на умерших святых. Как многие мученики, она терпит физические страдания, так что даже не всегда может спать. Её жизнь — полноценная жизнь христианской души.

Она совсем не может читать, хотя и умеет, потому что не может удержать книгу, только молится.

Жизненная философия этой женщины состоит в том, чтобы никого не обременить. Даже свечку она не жжёт, потому что жалко, даже Богу много не молится, чтобы не наскучить.

Лукерья чувствует свою пользу: она передаёт девочке-сиротке, которая ходит к ней, своё умение петь песни, а знает она их множество.

Единственное, о чём просит Лукерья – уговорить барыню уменьшить оброк для крестьян. Жалеет она только о косе, которую пришлось отрезать.

Восхищения рассказчика её терпением она отвергает, вспоминая о подвигах Симеона Столпника, Иоанна Затворника и Жанны д’Арк (последних двух по именам не знает).

Тургенев, «Записки охотника»: «Живые мощи»

Он произнес ее имя и спросил о том, что с ней произошло.

Писатель лихо закручивает сюжет, и становится необыкновенно интересно, кто эта женщина, и какая беда с ней приключилась.

Она стала рассказывать ему, что около семи лет назад ее помолвили с Василием Поляковым, видным и кудрявым буфетчиком барыни. Однажды ночью ей не спалось, вышла она на крыльцо, и послышался ей голос любимого. От неожиданности она оступилась и сильно упала. Вернувшись к себе в комнату, она поняла, что как будто бы в ней что-то оборвалось, тяжко стало, и заболела. Барыня по доброте своей врачам ее показывала, но они даже не смогли диагноз ее определить.

В барских домах калек держать было не принято, и больную девушку отправили сюда к родственникам. Жених ее погоревал, да и женился на другой.

Главная мысль

Истинный человек всегда должен думать о благополучии окружающих. Собственные мучения и страдания кажутся пустяками, когда в душе беспокоишься только о близких, и забываешь свое благо.

Рассказчик и герой, по имени Ермолай, идут вместе на охоту на тетерева. Начинается сильный дождь. Продолжать находиться без прикрытия в такую погоду могло нанести здоровью героев серьезный вред. Они пытаются найти выход из сложной ситуации. Рассказчик вспоминает, что неподалеку от той местности, где они охотятся, есть село Алексеевка. Мать рассказчика имеет небольшой хутор в этой деревушке.

Герой никогда не бывал там. Он был рад найти какой-либо кров, поскольку ужасная дождливая погода не оставляла ему другого выхода. Два охотника направились в Алексеевку. Герои переночевали в хуторке. Утром автор решил походить вокруг домика и посмотреть окрестность. Рядом с хуторком был сад. Он имел очень убогий и плачевный вид. Было видно, что сад уже долгое время заброшен. Никто не ухаживал за ним уже долгое время. У садика был небольшой плетеный сарайчик.

Рядом с этим сараем герой заметил какую-то фигуру. Она напоминала мумию. Приближавшись, главный герой заметил, что мумия на самом деле женщина. Ее звали Лукерией. Она была больна. Черты лица Лукерьи выдавали какой красавицей она была раньше. Теперь от ее красоты ничего не осталось. Бедняга так похудела и иссохла, что действительно ничем не отличалась от мумии. Бедняга рассказала своим гостям, что все началось семь лет тому назад. Она упала с крыльца. Это стало причиной бесконечных болезней. Теперь она не могла даже двигаться. В деревушке Лукерью называют «Живые мощи». Эта бедняга совершенно не винила судьбу за такую учесть. Рассказывала, что совершенно довольна жизнью.

Своими страданиями они искупали грехи всех ближних. Она отказалась от помощи врачей. Ее единственной просьбой было убавление оброка крестьян. Лукерья беспокоилась и думала только об окружающих ее людях.

Полумертвое существо

Лукерья продолжала свой рассказ тем, что вот уже много лет лежит она, летом здесь, в плетушке, а зимой – в предбаннике. Добрые люди ее не забывают. Лукерья рассказала, что сначала ей было томно, но потом она привыкла, и подумала, что ей еще не так уж и плохо, по сравнению с глухими и слепыми инвалидами и бездомными людьми.

Она даже отметила, что здоровому человеку очень легко согрешить, а от нее даже сам грех отошел. Дальше она стала рассказывать, что священник Алексей, когда стал ее причащать, сказал, что ей и исповедоваться не в чем, но она ему напомнила про мысленный грех, тогда батюшка отметил, что этот грех не такой уж великий. Лукерья добавила, что старается даже мысли плохие гнать от себя. Тургенев «Живые мощи» в буквальном смысле украшает снами Лукерьи.

Христос

Она рассказала своему гостю, что иногда поет тихо сама про себя, а иногда читает молитвы, которых тоже немного знает: Отче наш, Богородицу, акафист Всех скорбящих.

Барин хотел было предложить лечение, но она наотрез отказалась и попросила не жалеть ее. А потом стала рассказывать про свои необычные сны.

Однажды видит она поле и рожь золотистую, в руках у нее серп, похожий на месяц, а рядом собачка рыжая, все укусить ее пытается. И захотелось ей из васильков сплести себе венок, но все никак не получалось, а потом кто-то позвал ее по имени. Она надела на голову, как кокошник, свой серп и все кругом засияло. И вдруг Луша увидела, что по колосьям к ней катит не жених ее Василий, а Сам Христос в белом одеянии с золотым поясом. Он протянул ей руку и сказал, чтобы она Его не боялась, ибо она невеста Его разубранная и будет у Него в Царстве Небесном хороводы водить и песни петь райские. Потом взял ее за руку, крылья у Него распахнулись, и они полетели. А собачка осталась, так как это была болезнь ее, и в Царстве Небесном ей места не будет уже.

Женщина-Смерть

А потом больная девушка и третий свой сон рассказала. Будто бы видит она себя на большой дороге в платке с палочкой и котомкой. Вроде идти ей надо куда-то на богомолье. И мимо нее люди, как странники проходят. А между ними она увидела женщину на голову выше их. Она вилась вокруг них, платье на ней не русское, лицо постное и строгое. Все сторонятся ее, а она прямо к Лукерье и подошла. Луша спросила ее о том, кто она такая, а та ответила, что она ее смерть. Девушка ни на мгновение не испугалась и стала молить ее, чтобы забрала она ее поскорее. Смерть обернулась и произнесла, что, мол, после «Петровок»… А потом девушка проснулась.

Много еще интересного поведала Луша барину, а на прощание попросила, чтобы маменька его немного оброк у здешних крестьян сбавила. Угодий мало у них, а они бы за них и помолились бы.

Через несколько недель Лукерья скончалась, как раз после «Петровок».

Краткое содержание рассказа Тургенева «Живые мощи»

1874 Краткое содержание рассказа из цикла «Записки охотника» Читается за 4 минуты, оригинал — 25 мин

Для охотника дождь — сущее бедствие. Такому бедствию подверглись мы с Ермолаем во время охоты на тетеревов в Белевском уезде. Наконец, Ермолай предложил пойти на хутор Алексеевка, принадлежавший моей матушке, о существовании которого я раньше не подозревал. При хуторке оказался ветхий флигель, нежилой и чистый, в котором я и переночевал. На следующий день я проснулся рано и вышел в заросший сад. Неподалёку я заметил пасеку, к ней вела узкая тропинка. Подойдя к пасеке, я увидел рядом с ней плетёный сарайчик, и заглянул в полуоткрытую дверь. В углу я заметил подмостки и маленькую фигуру на них.

Я уже пошёл прочь, как вдруг слабый, медленный и сиплый голос окликнул меня по имени: «Барин! Пётр Петрович!». Я приблизился и остолбенел. Передо мной лежало существо с высохшей, словно бронзовой головой. Нос узкий, как лезвие ножа, губ почти не видно, только белеют зубы и глаза, да из-под платка выбиваются пряди жёлтых волос. Из-под одеяла виднеются две крошечные высохшие ручки. Лицо было не безобразное, даже красивое, но страшное своей необычностью.

Оказалось, что это существо когда-то было Лукерьей, первой красавицей в нашей дворне, плясуньей и певуньей, по которой я — 16-летний мальчик — втайне вздыхал. Лукерья рассказала про свою беду. Лет 6 или 7 назад Лукерью помолвили с Василием Поляковым. Как-то ночью она вышла на крыльцо, и ей почудился Васин голос. Спросонья она оступилась у пала с крыльца. С того дна начала Лукерья чахнуть и сохнуть, ноги отказали. Ни один врач не смог ей помочь. Под конец она совсем окостенела, и её перевезли на этот хутор. А Василий Поляков потужил, да и женился на другой.

Летом Лукерья лежит в сарайчике, а зимой её переносят в предбанник. Она рассказала, что почти не ест, лежит, наблюдает за окружающим миром. Она приучила себя не думать и не вспоминать — так время быстрее проходит. Прочтёт молитвы, какие знает, и опять лежит безо всякой думочки. Я предложил забрать её в больницу, где за ней будет хороший уход, но Лукерья отказалась. Привыкнув к темноте, я ясно различал её черты, и даже смог отыскать на этом лице следы былой красоты.

Лукерья пожаловалась, что мало спит из-за боли во всём теле, но если уснёт, то сняться ей сны диковинные. Однажды приснилось Лукерье, будто сидит она на большой дороге в одежде странницы-богомолки. Проходит мимо неё толпа странников, а между ними — женщина, на голову выше других. Платье на ней не русское и лицо строгое, Спросила Лукерья женщину, кто она, а женщина ответила, что она — её смерть. Стала просить Лукерья смерть забрать её с собой, и смерть ответила, что придёт за ней после петровок. Только, бывает, целая неделя пройдёт, а Лукерья не заснёт ни разу. Как-то проезжая барыня оставила ей скляночку с лекарством против бессонницы, да только давно выпита та скляночка. Я догадался, что это был опиум, и обещал достать ей такую скляночку.

Я не мог не подивиться вслух её мужеству и терпению. Лукерья возразила, что многие люди страдали больше, чем она. Помолчав, я спросил, сколько ей лет. Оказалось, что Лукерье ещё не было 30-ти. Попрощавшись, я спросил, не надо ли ей чего. Лукерья попросила только, чтобы моя матушка уменьшила оброк для местных крестьян, а для себя — ничего.

В тот же день я узнал от хуторского десятского, что в деревне Лукерью прозвали «Живые Мощи», и нет от неё никакого беспокойства. Несколько недель спустя я узнал, что Лукерья умерла, как раз после петровок. Весь день перед смертью она слышала колокольный звон, который шёл с неба.

Предыдущая

ПересказыКраткое содержание рассказа Тургенева «Стучит!»

Следующая

ПересказыКраткое содержание рассказа Тургенева «Конец Чертопханова»

1

Барин должен быть избыточно сыт; барин не может жить иначе; депрессия, в которую может впасть, будет связана с тонкими душевными движениями, недоступными тогдашним другим людям: крестьянам, например.

Впрочем, понятие «депрессия» не использовалось: сплин, меланхолия были в ходу…

Тургенев, случайно забредающий в лачугу, Тургенев, видящий живые мощи; крестьянская женщина, умирающая так, чтоб об этом был написан гениальный, меняющий сознание, бьющий по мозгам и всему психическому составу рассказ.

Нет, разумеется, она умирает просто потому, что умирает; она, иссохшая, превратившаяся в живые мощи, не знает и не догадывается какая болезнь её ест, но, постепенно, следуя вектору оной, ибо другие ей не предложены, она точно врастает в духовные пространства, закрытые для большинства, приоткрытые Тургеневу, как великому писателю.

Она умирает.

Яснее делаются, увеличиваются её глаза.

Глаза – есть зеркало души: формула, низведённая на уровень штампа, банальности – и не делающаяся от того менее правильной.

Можно вглядеться в глаза сербского патриарха Павла: они кажутся всевидящими, хоть он и не познал долгого, мучительного умирания.

Справедливости ради нужно добавить, что подобной силы глаза в жизни встречаются крайне редко; много их можно увидеть разве что на феноменальных холстах Эль Греко, живописавшего святых и Христа.

Женщина из рассказа умирает, иссыхает, видит Ваню, жениха своего – он сияет, возможно, это не Ваня, это сам Христос, уже ждущий страдалицу.

Как редко можно встретить в жизни подтверждение феномена: страдание очищает!

В основном страдание делает человека мелочным, озлобленным и жаждущим избавиться от него: но тут, в рассказе, оно именно изымает, вымывает всё негодное из внутреннего состава женщины, оставляя лёгкую, лучащуюся суть, которой телесная болезнь не страшна.

Можно обрести веру, прочитав сердцем сердца подобный рассказ.

Можно её и потерять: если только страдание уводит в духовную высоту, какая же любовь могла создать систему жизни?

Ни то, ни другое не отменяет уникальной высоты тургеневского рассказа, раскрывающего такие бездны, с которыми большинство не соприкасаются в мире.

2

Этот «Polonais» был — Дмитрий Рудин.

Финальная фраза, запоминающаяся наизусть, бередящее сознание разворачивающейся ретроспекцией жизни: воистину – не судите о ней, пока не грянул финальный выстрел.

Он грянет не для всех, но в романе Тургенева именно он является последней, завершающей характеристикой персонажа: яркого, в чём-то нерешительного, пылкого полемиста, истового спорщика…

Рудин – от руды, как будто: и много мощной, духовной руды заложено в персонаже, много – достаточно, чтобы погибнуть ярко…

Живописанная Тургеневым усадебная жизнь не имеет аналогов: не похожа на толстовскую, слишком круто заваренную, чрезмерно поэтическая, с непременным зарождением чувства – иногда взаимного, иногда нет.

Тургенев лучше других писал именно зарождение любви, первые волны необыкновенной поэзии, томительные и прекрасные сумерки, охотно предоставлявшие свой фон для людского счастья.

Впрочем, с ним всегда худо – в дальнейшем.

«Накануне» имеет некоторый метафизический пласт: человек вечно пребывает в этом состояние, вечно ожидает грядущего, вечно…

Инсаров больше герой, чем неудачник; он – из когорты пламенеющих героев Тургенева, как Базаров, чей нигилизм вполне созвучен настроениям молодых людей многих времён.

Вопрос «Отцов и детей» не имеет ответа: всегда будет непонимание, даже при взаимной любви.

Базаров шумит: он уверен в победе… и своей, и прагматизма, он решителен, пока смерть не заглядывает в коридоры его жизни, чтобы вступить туда властно…

И снова – пейзажи усадьбы мерцают таинственно, и жизнь такая будет вечной, вечной.

Лаврецкий, имеющий многие черты самого Тургенева, воспитывающийся удалённо от отчего дома; тётка, жёсткая нравом; возвращение героя в Россию; кузина, её дочери…

Разговоры, разговоры.

Усадьбы, усадьбы…

Вероятно, главная сила Тургенева раскрывалась в космосе коротких рассказов: таких шедевров, как «Сияющие мощи», или «Муму», по которому, лучше, чем по трудам историков и этнографов, можно воссоздать весь ад крепостного позорного права.

Романы Тургенева во многом избыточно злободневны; тем не менее, и они будут читаться художественной историей тогдашней жизни, выполненной столь поэтическими красками, что порою не оторваться.

3

Инсаров умрёт.

Да.

Конечно.

Такой герой должен умереть, захлебнувшись невозможностью (на тот момент) свободы – для обожаемый Родины.

Сперва не понравившийся Елене, после, проявивший в Царицыно незаурядную смелость, постепенно становящийся её возлюбленным, — таким, за которым невозможно не последовать, ибо жив он только мечтою об освобождение Болгарии.

Елена сама – сильная, яркая, цельная, с долей светлой мечтательности.

Но ведь… Накануне…

Есть некое таинственное мерцание уже в название тургеневского романа: мерцание метафизического свойства – человек вечно находится накануне чего-то важного, судьбоносного, основного – так он ощущает.

С зудом ожидания, надеждой на счастье, желанием подстегнуть время человек теряет ценность каждого мгновения, не верит в значение всякого момента жизни.

К тому же у спора, которым открывается роман – между учёным и скульптором о месте человека в природе не будет разрешения: пока не сможем раздвинуть собственное зрение настолько, чтобы картина мироздания открылась объёмно, и стало ясно, насколько человек всего лишь звено в бесконечной цепи разнообразных существ.

Не венец творения.

Не царь природы.

Хотя и наиболее развитый вид на земле.

Интересно перечитать «Накануне» именно с этой точки зрения: нелепости постоянно пребывания в недрах накануне – нелепости, мешающей жить…

…а Болгария, в конце концов, обретёт свободу – только Инсаров не увидит оного…

4

Идеальная грамотность и выразительность, к сожалению (а может быть, провиденциально, к счастью!) не всегда совпадают – и тяжелостопная мощь Льва Толстого призвана подчеркнуть то, что необходимо подчеркнуть, а взвихрённая, турбулентности подобная стилистика Достоевского именно такова, потому что проводил он сложнейшими лабиринтами (куда там известным, историческим!) своих героев.

Думается только Тургенев и Чехов смогли совместить градус абсолютной грамотности и высокой – высочайшей! — выразительности, давая образцы стилистики столь же нежные, сколь и насыщенные раствором глубины человеческой, — и философской.

Осмысление жизни у Тургенева даётся и через образ, и через пейзаж, и… через осознание той запредельности, что сквозит за роскошью русского заката, или восхода…

Череда романов – как своеобразная энциклопедия тогдашней жизни – со всем её напряжением, срывами, проблемами, и – срывами в проблемы, какие возможно и невозможно решить; галерея образов ярка и разнообразны: чувствования оных людей включают все краски психологического спектра, но избыточность злобы дня, пожалуй, играет двойственную роль: ту, когда иные части романов отмирают вместе с умиранием злобы.

Хотя… как знать – не возрос ли сегодняшний, мертвенно-чёрный прагматизм из тогдашнего нигилизма, носящего оттенок столь же воинственный, сколь и спекулятивный.

Тем не менее, кажется, что именно в рассказах и повестях Тургенев выразил душу свою – и ту часть души народной, какая наиболее ему импонировала с большею силой, нежели в романах.

И здесь – сияние вершин очевидно: ибо рассказ «Живые мощи» — один из лучших в обширном пантеоне русского рассказа.

Кротость и всеприемство, умение за болезнью, разъедающей, уничтожающей плоть увидеть радость выводят героиню крохотного рассказа в роскошный духовный дворец, где собраны лучшие женские персонажи русской литературы.

Поэзия языка, поэзия прозы пышным сиреневым кустом-шатром распускается в рассказе.

О! ряд их значителен, замечателен у Тургенева – большинство совмещают и языковое богатство и тонкое строение образа, а разнообразие последних гарантирует их вечное бытование в недрах литературы.

Тургенев, широко давая образцы непопулярного жанра стихотворения в прозе, точно раскрывал новые страницы языковых возможностей, и жаль, что жанр не получил толком дальнейшего развития.

Юбилей классика всегда несёт отпечаток формальности, имеет налёт банального глянца – тем не менее, в случае с Иваном Сергеевичем Тургеневым жизнь оказывается сильнее, ибо благоуханный аромат его прозы не теряет силы и в наши дни.

5

Чертопханов и Недопюскин столь же не похожи друг на друга, как Бювар и Пекюше: и нету людей ближе, как они же. Задачи, которые ставил перед собой Тургенев, были схожи с теми, что возвышались перед Флобером, общее было и в архитектуре их языка.

«Записки охотника» добавили цвета к русской словесной палитре, особенно оттенков лилового и фиолетового.

В закрученные прагматизмом времена едва ли кто-нибудь заплачет над «Муму», однако восстановить позорную картину крепостного права по небольшому рассказы можно вполне отчётливо.

Роса на траве, дрожащая паутинка между ветвей: тонкость природы становится тонкостью словесной вязи, а метафизические верхотуры «Живых мощей» слишком не доступны для мозга.

У кого ныне достанет души прочувствовать бездну рассказа?

Суммарный свод «Записок охотника» включает столько нюансов русской жизни, что будто развёрнут художественный каталог оттенков природы, нравов, характеров, закатов, ночного костра, страхов, разговоров: бесконечного былого космоса…

6

Утро, вырезанное из тумана и сырости, утро сырое, нивы печальные…

Звучит густой, грустный, знаменитый романс, звучит, продолжая по-прежнему бередить некоторые души, хотя уже и не столь многие; звучит, отзываясь естественным узнаванием: схожие ощущения знакомы…

Тургенев был хорошим поэтом…

Он писал стихи тревожные, и наполненные субстанцией тайны: словно жизнь ему была непонятна настолько, что оставалось только дивиться, прислушиваясь к сложным вибрациям окрестного мира, и тонким – собственного психического состава:

Брожу над озером… туманны

Вершины круглые холмов,

Темнеет лес, и звучно-странны

Ночные клики рыбаков.

Полна прозрачной, ровной тенью

Небес немая глубина…

И дышит холодом и ленью

Полузаснувшая волна.

Литые, точно сделанные строки; ясно и чётко выписанные картины.

Он писал в основном о природе, переживая её, как гигантскую панораму, в которую вовлечён человек – малой единицей, правда, способной чувствовать, отображать…

Он писал о природе грозовой и спокойной: и всегда отражающейся в душе; он тонко чувствовал – автор знаменитых романов и рассказов; достаточно тонко для того, чтобы писать хорошие стихи…

Поэтическое наследие его не велико, но оно изящно и уверенно дополняет огромное прозаическое…

Плюс вновь и вновь звучит романс: Утро туманное…

7

Сносящий всё бурлящий поток — и жизни, и языка: характерный признак космоса Достоевского.

И – противоположный космос: упорядоченно-поэтичный, с подчёркнутым вниманием к каждому слову…

Полюс Тургенева.

Как они могли общаться в жизни?

Впрочем, некогда изданная в ныне памятном только библиофилам издательстве «Academia» книга об их взаимоотношениях носила подзаголовок: История одной вражды…

Дело, конечно, не в характере личных узлов, а в том, что Достоевский и Тургенев представляли два типа отношения к реальности: вместить всё – и выделить одно, ради сияния общего…

Каждый был силён именно на своём поле, но наличие двух, несопоставимых, обогатило мировую литературу настолько, что сложно переоценить…

8

Лаврецкий постарел – как, впрочем, и Тургенев, давший ему столько черт.

Он постарел благородно, по-дворянски, ибо мир дворянского гнезда есть единица мировосприятия Тургеневым жизни: лучшая единица.

Хотя в романе произойдёт много коллизий, но все практически будут идти на фоне дворянского пейзажа, и то, что уходит он, стирается наполняет такой горечью, которая представляет феномен той жизни пронизанным светлой гармонией грусти…

Лаврецкий, воспитываемый жестокой тётей, удалённо от своего дома, сын отца-англофила и матери, умершей рано…

…вот он уже в Москве; в опере, в одной из лож он замечает прекрасную Варвару Павловну, вот он уже женат, молодожёны едут в Париж…

Шелест атласа, бархатные отливы…

Лаврецкий, воспитанный жестокой женщиной, как Тургенев – крутой и жестокой матерью, непременно постареет.

Он вернётся в Россию, навестит кузину, живущую с двумя дочерьми; начнутся любовные коллизии…

Гнездо: белый родовой дом с колоннами; лес, таинственно темнеющий сзади.

Или пестреющий, если стяги подняла роскошная, византийская осень.

…но у Тургенева сложно найти исторические аллюзии; и метафизика его очень земного толка: жизнь, как она есть: в тех формах, какие ему были хорошо известны.

Плюс гармония языка, и уже упомянутой грусти.

В общем, Лаврецкий постарел, и, вспоминая былое, едва ли считает свою жизнь неудачей: но и причины для радости сложно найти.

А то, что все дворянские гнёзда будут разорены – пока невозможно представить.

9

Редко получается: писать абсолютно грамотно, и при этом предельно выразительно; это «редко» мощно проявляется у Тургенева, чей язык гармоничен и кристально ясен, чёток, красив…

Это же отливается и в драматургии, в своеобразном мире, создававшимся им для театрального воплощения реальности, в «Месяце в деревне» — прежде всего.

Отношения множатся: грани магического кристалла жизни, вмещённого в драматургическое повествование, сверкают, и получается…не треугольник, нет – четырёхугольник любовный, трактующий сложность человеческих отношений всё тем же предельно ясным языком высокой выразительности.

Необыкновенная свежесть исходит от пьесы: словно не стареющей, какие бы изменения время не вносило в человеческий антураж, во взаимоотношения людей, в мировосприятие жизни…

Жизнь всегда усложняется: наша слишком не похожа на ту, что вели персонажи Тургенева почти двести лет назад.

И всё равно – мы слышим их, мы находим определённые отголоски их реальности в своей, перегруженной скоростями и технологиями.

Комедия «Нахлебник» — с точным механизмом действия, с репликами, вычерченными до последней остроты и чёткости; «Провинциалка», «Завтрак у предводителя»…

Театр Тургенева богато характеризует человека, открывая такие бездны, которые порой и не подразумеваешь за породой людской…

10

Сложно определить стихотворение в прозе, как жанр: тем не менее, перечитывая Тургенева ощущается именно жанровая отчётливость – не говоря о необыкновенной тонкости и чрезвычайной поэтичности: сама субстанция поэзии разлита в кратких, таких знаменитых – когда-то, по крайней мере, — текстах.

Гармония и поэзия дышат в них: сколь монументально представлен векам «Русский язык»! – о! как будто вся невероятная сложность языкового устройства просвечена произведением: от малыша, чья нейронная сеть только даёт команду расшифровать первые коды слов: до старика, собирающего в единое целое свои воспоминания…

Мы рождаемся в язык: не только в физическое бытование.

Метафизически звучащая «Истина и правда», не менее метафизическая «Куропатка»…

Много осмысления жизни в кратких тургеневских перлах: много и приятия её – какой дана, пусть мучает болезнями, и отсутствием ответов на многие вопросы.

…на думу – тяжёлую думу – ответит исполин дуб – лёгким шорохом в сплошной листве…

Шкала тонкости восприятия мира не разработана в психологии: возможно, непонятно пока, как её разрабатывать, но стихотворения в прозе Тургенева именно дают наглядное представление о том, насколько волшебно-тонким может быть восприятие жизни.

И поэтичным, конечно.

Исследовательская работа по литературе:

И. С. Тургенев «Живые мощи»

Работу выполнила:

Ученицы 9Б класса ГБОУ СОШ 588

Баклановой Екатерины Дмитриевны

Учитель: Музылёва Светлана Павловна

2012г

Санкт — Петербург

Оглавление

1. Вступление
2. Основная часть
3. Заключение
4. Примечание

Вступление.

Рассказ «Живые мощи» (1873) занимает особое место в цикле «Записки охотника»: чем старше становился Тургенев, тем более глубоко постигал духовное содержание жизни человека.

В эпиграф Тургенев внёс две строчки из стихотворения Тютчева 1885 г.: «Край родной долготерпенья, // Край ты русского народа!», тем самым возводя «долготерпенье» в основное качество русского народа.

Содержание стихотворения Тютчева гораздо шире, более того – принципиально не сводимо к «долготерпенью», потому что само это «долготерпенье» определено тем «тайным светом», светом христианства, правдой Иисуса Христа, которые наполняют жизнь русского человека особом смыслом.

Эти бедные селенья,

Эта скудная природа –

Край родной долготерпенья,

Край ты русского народа!

Не поймёт и не заметит

Гордый взор иноплемённый,

Что сквозит и тайно светит

В наготе твоей смиренной.

Удручённый ношей крестной,

Всю тебя, земля родная,

В рабском виде Царь Небесный

Исходил, благословляя.

Мы можем предположить, что основные идейно-эмоциональные центры тютчевского стихотворения определили структуру тургеневского шедевра. «Долготерпенья» стало отправной точкой постижения автором духовной самобытности русского православного человека.

В год написания рассказа – год смерти Тютчева – Тургеневу было 55 лет; Тютчеву в год написания стихотворения – 52. Почти в одном возрасте, в пору зрелости, они создали свои произведения. Не забудем, что Тютчев и Тургенев принадлежали к одной христианской культуре, давшей миру высочайшие образцы художественного воплощения самых чистых и возвышенных состояний души человека.

Основная часть.

В названии рассказа — «Живые мощи» — соединяются два значения.

Первое – из сферы обыденного народного метафорического словоупотребления: «Живые мощи» — так называют больного, крайне истощенного, худого человека.

Второе – из сферы религиозной: мощи – «нетленное тело угодника Божия». Это значение раскрывается в содержании тургеневского произведения и соотносится с христианским понятием «святые мощи», с почитанием святых мощей, с верой в бессмертие души.

«Человек – это единство души и тела. Тело без души мертво, но и душа без тела не может считаться полноценной».

Человек – живое существо, наделенное душой, радость его тела есть и радость его души.

В начале рассказа устами Петра Петровича автор воспел жизнь, радость телесного здоровья и общения человека с природой.

Пётр Петрович в Алексеевке просыпается «ранёхонько», бродит по саду.

«Ах, как было хорошо на вольном воздухе, под ясным небом, где трепетали жаворонки, откуда сыпался серебряный бисер их звонких голосов! На крыльях своих они, наверно, унесли капли росы, и песни их казались орошенными росою. Я даже шапку снял с головы и дышал радостно – всей грудью…».

Есть у Тютчева во многих стихах подобное восхищение и выражение естественной  для человека радости.

Какое лето, что за лето!

Да это просто колдовство –

И как, прошу, далось нам это

Так ни с того и ни с сего?..

(«Лето 1854». Август 1854)

Эмоциональное потрясение, испытанное рассказчиком, определяется противоположностью двух телесных состояний – его и Лукерьи.

В тургеневском романтически возвышенном описании всё значимо: человек и его восхищение природой, человек в таком состоянии души, когда даже кажутся «орошенными росою». Но особенный смысл это приобретает в сравнении с изображением жизни Лукерьи: «вольный воздух» — а в сарайчике, где лежит Лукерья, «темно, сухо»; «вольный воздух», движение, простор, а Лукерья – неподвижна; песни жаворонков – и Лукерья пытается петь; «дышал радостно – всей грудью» — «Лукерья вздохнула с трудом. Грудь ей не повиновалась – так же, как и остальные члены».

Естественно, что внешний вид Лукерьи вызывает у рассказчика, только что пережившего чувство телесной бодрости, страх, ужас, удивление: «Я приблизился – и остолбенел от удивления»; «И тем страшнее кажется мне это лицо», «как ошеломлённый глядел на это тёмное, неподвижное лицо»; «Это, однако же, ужасно, твоё положение!»

Содержание вопросов рассказчика определяется от радостно-земного (телесного) восприятия жизни к эмоционально-чувственному (душевному).

Рассказчик сначала поражен телесной немощью Лукерьи – по контрасту с собственным состоянием – и тем, какою он помнит Лукерью: «Лукерья! – воскликнул я. – Ты ли это? Возможно ли?»; «Возможно ли? Эта мумия Лукерья, первая красавица во всей нашей деревне, высокая, полная, белая, румяная, хохотунья, плясунья, певунья! Лукерья, умница Лукерья, за которою ухаживали все наши молодые парни, по которой я сам втайне вздыхал, я – шестнадцатилетний мальчик!»; «Помилуй, Лукерья,- проговорил я наконец,- что это с тобой случилось?»

Постепенно внимание рассказчика обращается и к внутренней жизни Лукерьи: «И так всё лежишь да лежишь?»; «Кто за тобой ходит? Присматривает кто?»; «И не скучно, не жутко тебе, моя бедная Лукерья?»; «Хочешь, я распоряжусь: тебя в больницу перевезут, в хорошую городскую больницу?»

В движении внутреннего состояния рассказчика особое значение приобретает эпизод пения Лукерьи, который завершает первую часть повествования.

Пение Лукерьи – ещё одно потрясение рассказчика, символическое выражение прощание с телесной красотой и одновременно пробуждение в рассказчике глубокого человеческого чувства «несказанной жалости».

Вначале: «Мысль, что это полумёртвое существо готовится запеть, возбудило во мне невольный ужас».

После пения: «Уже не ужас чувствовал я: жалость несказанная стиснула мне сердце».

И сама Лукерья плачет, вспоминая о том, какой она была и какой стала.

Рассказчик еще раз отмечает  телесное в Лукерье: «Привыкнув к темноте, в которой мы оба находились, я мог ясно различить ее черты, мог даже заметить тонкий румянец, проступивший сквозь бронзу ее лица, мог открыть в этом лице – так, по крайней мере, мне казалось – следы бывалой красоты».

Так закончилась первая часть рассказа – трагическим вздохом о гибели красоты Лукерьи.

Давайте еще раз прочитаем первую часть рассказа, наблюдая теперь за Лукерьей, отмечая то, как автор подготавливает движение внутренней темы произведения, от телесного – к душевному и далее  – к духовному.

Находясь в состоянии телесной неподвижности, Лукерья оказывается душевно подвижной: она способна переживать «маленькие» радости не менее остро, чем здоровый, свободный в физических передвижениях человек (рассказчик).

Это не только отличительная черта Лукерьи, но и черта общечеловеческая: с потерей одних способностей, человек более остро воспринимает жизнь другими чувствами.

«Но ведь и полевые цветы хороши, пахнут ещё лучше садовых. Вот хоть бы ландыш… на что приятнее!»

«А я, слава Богу, вижу прекрасно и всё слышу, всё. Крот под землёй роется – я и то слышу. И я запах всякий чувствовать могу, самый какой ни на есть слабый!»

«Заяц забежал, право! Собаки, что ли, за ним гнались, только он прямо в дверь как прикатит!.. Сел близёхонько и долго так сидел, всё носом водил и усами дёргал – настоящий офицер!»

Душевные качества Лукерьи: мудрость, сострадание ближнему, забота о ближнем.

Лукерья, хотя и не подвижна, и «мумия», но – живой человек. «Нисколько не жалуясь и не напрашиваясь на участие», она рассказывает о том, как заболела, как сложилась судьба буфетчика Василия Полякова, с которым была помолвлена, как она живёт сейчас, уже здесь, в сарайчике, в Алексеевке.

«Что Поляков? Потужил, потужил – да и женился на другой, на девушке из Глинного. Знаете Глинное? От нас недалече. Аграфеной её звали. Очень он меня любил да ведь человек молодой – не оставаться же ему холостым. И какая уж я ему могла быть подруга? А жену нашёл себе хорошую, добрую, и детки у них есть».

Обратим внимание, сколько мудрости и приятия жизни в словах Лукерьи: Поляков и любил, и тужил, но не оставаться же холостым. Это и мотивировка поведения Полякова, это и отношения Лукерьи к случившемуся: жена хорошая, «детки у них есть», — в этом смысл жизни обыкновенного здорового человека и в этом радость Лукерьи за любимого человека.

«Он тут у соседа в приказчиках живёт: матушка ваша по пачпорту его отпустила, и очень ему, слава Богу, хорошо».

В конце рассказа Лукерья, опять же ничего не прося для сея лично, заботится о крестьянах.

«Ничего мне не нужно; всем довольна, слава Богу,- с величайшим усилием, но умиленно произнесла она. – Дай Бог всем здоровья! А вот вам бы, барин, матушку вашу уговорить – крестьяне здешние бедные – хоть бы малость оборку с них она сбавила! Земли у них недостаточно, угодий нет… Они бы за вас Богу помолились… А мне ничего не нужно – всем довольна».

Оценивая своё положение, Лукерья постоянно имеет в виду судьбы более тяжелые.

«А что будешь делать? Лгать не хочу – сперва очень томно было; а потом привыкла, обтерпелась – ничего; иным ещё хуже бывает ».

Несмотря на болезнь и одиночество, Лукерья ощущает своё единство с окружающим миром.

В Лукерье пробуждается иное, чем у здорового человека, видение и ощущение мира. Это уже не только радость «малых» впечатлений, но очищение от суетного, интуитивное проникновение в природный мир и ощущение своего единства с этим миром.

«Нет… а так лежу я себе, лежу-полеживаю – и не думаю; чую, что жива, дышу – и вся я тут. Смотрю и слушаю. Пчёлы на пасеке жужжат да гудят; голубь на крышу сядет и заворкует; курочка-наседочка зайдёт с цыплятами крошек поклевать; а то воробей залетит или бабочка – мне очень приятно. В позапрошлом году так даже ласточки вон там в углу гнездо себе свили и детей вывели. Уж как оно было занятно!»

Почти с самого начала повествования о Лукерье автор начинает вводить – отдельными чёрточками, отдельными деталями то, что постепенно рассказывается как связь душевного и духовного.

Сначала в портрете: «Голова совершенно высохшая, одноцветная, бронзовая» — телесная характеристика. Сразу за ней: «… ни дать ни взять икона старинного письма». Далее сравнение внешнего вида Лукерьи с иконкой подчеркивается сравнением со статуей: «… и её темные веки, опушенные золотистыми ресницами, как у древних статуй, закрылись снова».

«Бестелесность» Лукерьи отмечается в описании её голоса.

Только что (рано утром) рассказчик слышал «серебряный бисер» «звонких голосов» жаворонков, а теперь (в разговоре с Лукерьей):

«Барин, а барин! Пётр Петрович! – послышался мне голос, слабый, медленный и сиплый, как шелест болотной осоки».

Во второй части произведения автор все чаще заставляет рассказчика быть просто слушателем, полностью переключая внимание на Лукерью. Композиция этой части соотносится с рассказом Лукерьи о трёх снах, которые вбирают в себя всё предыдущее содержание духовной жизни Лукерьи и подтверждают её глубокую православную веру.

Сны Лукерьи – символическое образное выражение непосредственной народной веры.

Первый сон: Лукерья- «Христова невеста» (так называется девушка как бы предначертанная Богу в результате болезни или сознательно отрёкшаяся от мира).

Второй сон – встреча с родителями, в котором образно воплощается одно из основных положений христианства: дети замаливают грехи родителей, своей праведной жизнью облегчают загробную участь родителей.

Третий сон – предчувствие смерти, тематически соотносимый с христианским представлением о том, что человеку, ведущему праведную жизнь, перед кончиной посылается ангел, даётся знание срока своей смерти. Так и Лукерье смерть говорит: «После, мол, Петровок…», т. е. после Петровского поста. Сон оказался «вещим»: после петровок Лукерья умирает.

Сны Лукерьи – христианские по содержанию и народно-сказочные, образные по форме, т. е. соответствующие мировосприятию героини.

Постепенно в рассказе обнаруживается расхождение рассказчика и автора: рассказчик по-прежнему согласен с характеристикой русского народа, данной в эпиграфе: долготерпенье, которым он прежде всего и «объясняет» Лукерью, тогда как автор все более глубоко изображает внутреннее религиозное состояние Лукерьи, ее христианский подвиг.

В первой части рассказа: «Лукерья умолкла, а я с изумлением глядел на нее. Изумляло меня собственно то, что она рассказ свой вела почти весело, без охов и вздохов, нисколько не жалуясь и не напрашиваясь на участие».

Во второй части: «Я обещал доставить ей такую скляночку и опять-таки не мог не подивится в слух ее терпению».

Однако если в первом случае удивление рассказчика только отмечается, то во втором – автор вводит в повествование возражения Лукерьи. Лукерья говорит о том, что является для нее высшим терпением и «подвигом»6 жизнь святых, Божьих угодников и людей, пошедших на мученическую смерть ради своего народа.

Лукерья говорит о подвиге в христианском смысле: Жанна д’Арк не только прогнала «агарян», но и добровольно взошла на костёр, т.е. приняла мучение, «потому что такое было мое обещание, чтобы мне огненною смертью за свой народ помереть».

В христианстве не только вся «жизнь есть борьба, подвиг, путь постоянного стремления к добру и совершенству», но и отдельные действия христианина на его пути к Богу называется «подвигом».

 «Желающие блаженства должны быть готовы с радостью принять поношение, гонение, бедствие и саму смерть за имя Христово и за истинную Православную веру». Такой подвиг называется мученический.

Вот откуда терпение русского человека: все земные страдания он готов вынести, потому что знает и чувствует, что не в земной жизни смысл, а в том, чего будет душа устроена там, на Небесах.

Не о «долготерпенье» сказал Тютчев.  А о смирении, сопоставляя «смиренную наготу» и «рабский вид» Царя Небесного.

Заключение.

Новый предмет изображения: человек в единстве духа, души и тела, — не стал главным в творчестве Тургенева, но, наблюдая в человеке тот «тайный свет», который помогает преодолеть все тяготы жизни и к которому стремится православная душа, Тургенев силою перевоплощения оказался способен к творческому прозрению и пониманию христианских основ бытия.

Если назначение поэта – пробуждать добрые чувства, то чистоту и высшие устремления своей души поэт и завещает потомкам. Поэтом «живые мощи» — одно из главных произведений Тургенева – его призыв не только к доброте, состраданию, любви, не только размышления о злободневных проблемах современности, но и проникновение в ту духовную реальность, устремлённость к которой составляет смысл жизни русского православного человека.

Примечание.

1. Тютчев Ф.И. Стихотворения.
2. Тургенев И.С.Сборник сочинений.
3. Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка.
4. Лосский Н.О. Характер русского народа.