Рассказ василия белова скворцы

Ðîññòàíè Âàñèëèÿ Áåëîâà è Îëüãè Êóçíåöîâîé

Ïðîèçâåäåíèÿ, ðàññêàç «Íà Ðîññòàííîì õîëìå» Âàñèëèÿ Áåëîâà è ìîíîïüåñà «Íà ðîññòàíè» Îëüãè Êóçíåöîâîé,  óæ íå îäíî ëè ýòî è òî æå? Êàê òàê, ÷òî ñ ðàçíèöåé â 60 ëåò ïîÿâèëèñü ïðîèçâåäåíèÿ ñ ïîõîæèìè íàçâàíèÿìè?
×òî ýòî? Äâà ôàêòà ðóññêîé ëèòåðàòóðû? Èëè …? Äàâàéòå â÷èòàåìñÿ è âãëÿäèìñÿ âìåñòå.
 îáîèõ ïðîèçâåäåíèÿõ ãëàâíûé ãåðîé — æåíùèíà, ó îáåèõ Âåëèêàÿ Îòå÷åñòâåííàÿ âîéíà çàáðàëà ìóæåé, îíè ïðèìåðíî îäíîãî ãîäà ðîæäåíèÿ è æèâóò â ñåâåðíîé äåðåâíå.  ïðèíöèïå,  Ìàðèÿ è Ïàðàñêîâüÿ ìîãëè áû áûòü ñîñåäÿìè  èëè òîâàðêàìè, èëè äàæå ñåñòðàìè.

Î Ðîññòàíè è ðîññòàíè

Òàì è òàì â íàçâàíèè èñïîëüçîâàíî ðåäêîå  ñëîâî —  «ðîññòàíü».
×òî ýòî òàêîå? «Ðîññòàíü — ýòî «âûñîêèé ïîëåâîé õîëì, ãäå èñïîêîí âåêó ðàññòàâàëèñü ðàçíûå ëþäè…» (èç òåêñòà Â. Áåëîâà).
Ðîññòàíü — ïåðåêðåñòîê èëè ðàçâåòâëåíèå äîðîã (Âîëîãîäñêîå ñëîâå÷êî: Øêîëüíûé ñëîâàðü äèàëåêòíîé ëåêñèêè. Âîëîãäà. 2019)»
«Íà ðîññòàíè» — íàçâàíèå, êàê ïðèçíàåòñÿ àâòîð Îëüãà Êóçíåöîâà,  âçÿòî ó èçâåñòíîãî êåðàìèñòà Òàòüÿíû ×èñòÿêîâîé — òàê íàçûâàåòñÿ ïàííî, ãäå íà ôîíå äåðåâíè èçîáðàæåíà ñåìüÿ. Âñå äåðæàòñÿ âìåñòå, à ñòàðàÿ áàáóøêà —  ÷óòü-÷óòü â ñòîðîíå. Ìåæäó ñåìüåé è åþ èäåò òðåùèíà, êîòîðàÿ  óâåëè÷èâàåòñÿ, âîò-âîò ïðîèçîéäåò ðàçðûâ. Èçîáðàæåííûå  íà ïàííî ñòîÿò è ìîë÷àò, ñìîòðÿò âäàëü. Òî åñòü ðàáîòà Òàòüÿíû ×èñòÿêîâîé ïðî÷èòàíà ëèòåðàòîðîì  êàê ìåòàôîðà óõîäà. Ìíîãèå çíàþò ãîðå÷ü, êîãäà ñ óøåäøèìè óæå íå ïåðåãîâîðèøü. È ìîæåò, ïîýòîìó ýòî äåëàåò ãåðîèíÿ ìîíîïüåñû   Êóçíåöîâîé íà ðîññòàíè? 

Ðîññòàííûé õîëì ó Áåëîâà — ýòî ðåàëüíàÿ âîçâûøåííîñòü, êîòîðûé îáêàøèâàþò, íàñåëåííûé ïòèöàìè è íàñåêîìûìè (….)  Áëàãîäàðÿ òàëàíòó ïèñàòåëÿ õîëì ñòàë ñèìâîëè÷åñêèì îáðàçîì, ìåñòîì âñòðå÷ è ðàçëóê, ñâèäàíèé è ïðîùàíèé. Ðîññòàííûé õîëì — ýòî ïðèãðàíè÷íàÿ ïîëîñà, èëè ñàìà ãðàíèöà, êîòîðàÿ îòäåëÿåò ðîäèíó è ÷óæáèíó. «Îòñþäà äàëüøå óæå íèêòî íå ïðîâîæàë óõîäÿùèõ, à òå, ÷òî óõîäèëè çà Ðîññòàíü, ñ÷èòàëè ñåáÿ íå äîìà è áîëüøå íå îãëÿäûâàëèñü» ( Â.Áåëîâ). Èíòåðåñíî çäåñü ñëîâî «÷òî». Èìåííî «÷òî», à íå «êòî».  Âàñèëèé Áåëîâ, âåðîÿòíî, ïèñàë è î òîì óõîäå,   êîòîðûé íå ïðåäïîëàãàåò âîçðàùåíèÿ.

Â.Áåëîâ ñëîâî  «Ðîññòàíü» è ñî÷åòàíèå  «Ðîññòàííûé õîëì» èñïîëüçóåò â äîâîëüíî íåáîëüøîì òåêñòå ðàññêàçà 24 ðàçà! Ïðè÷åì «Ðîññòàíü» àâòîð ïèøåò ñ áîëüøîé áóêâû êàê èìÿ ñîáñòâåííîå —  ýòî íàçâàíèå õîëìà.
À  â ïüåñå ÎÊ ñëîâî «ðîññòàíü» èñïîëüçóåòñÿ ëèøü â íàçâàíèè,  â ñàìîì òåêñòå íå óïîòðåáëÿåòñÿ… ñîâñåì! Ïèøåòñÿ îíî ñ ìàëåíüêîé áóêâû, íî ýòî íå çíà÷èò, ÷òî îíî ìåíåå çíà÷èìîå. Âåäü îíî ñ÷èòûâàåòñÿ (ïîñëå ïðî÷òåíèÿ è ïîñëå ïðîñìîòðà ñïåêòàêëÿ)  êàê ðàññòàâàíèå ïåðåä ñìåðòüþ, ðàçãîâîð ïåðåä ñìåðòüþ, èñïîâåäü ïåðåä óõîäîì. Ïîêîëåíèå ñåâåðíûõ ñòàðóõ ÷àñòî óõîäèëî  ìîë÷à, òàê ÷òî ïîòîìó òàêîé ìîíîëîã áåñöåíåí.
Åñëè â ðàññêàçå Áåëîâà Ðîññòàííûé õîëì ñòàíîâèòñÿ ïðàêòè÷åñêè äåéñòâóþùèì ëèöîì,  òî â ïüåñå — ñìåðòè óäåëÿåòñÿ ìèíèìóì âíèìàíèÿ, îíà åñòü, íî â õðèñòèàíñêîì ìèðîîùóùåíèè — åå íåò âîâñå.   

 ïüåñå «Íà ðîññòàíè» — íåò íè õîëìà, íè âîçâûøåííîñòè, íè ïðèñòàíè, íå ïåðåêðåñòêà, íè âîêçàëà èëè ïåððîíà. Ïî Êóçíåöîâîé — ðîññòàíü, ýòî ïåðèîä æèçíè ãåðîèíè, âðåìÿ åå ïåðåä óõîäîì, êîãäà åùå ìîæíî ÷òî—òî ñêàçàòü, äîíåñòè, ïîäåëèòüñÿ.  ìîíîïüåñå — æåíùèíà ïðèøëà ê çðèòåëÿì «íà ðîññòàíü».  Ïüåñà ìîãëà áû áûòü íàçâàíà, íàïðèìåð, èñïîâåäü… Òî åñòü, íàçâàíèå — îáìàíêà? Íî ïîñëå ïðî÷òåíèÿ ïüåñû èëè ïðîñìîòðà ñïåêòàêëÿ íàçâàíèå êàê áû äîïîëíÿåò ñîäåðæàíèå, âíåçàïíî äàåò íîâûé ïðèðîñò ñìûñëà, ïîíèìàíèå, ÷òî ýòà î÷åíü ñòàðàÿ æåíùèíà òàê èñïîâåäîâàëàñü ïåðåä óõîäîì. È äàæå æóðíàëèñòû â ñâîèõ ìàòåðèàëàõ ïðèáàâèëè àêòðèñå íåìàëî ëåò, ïîòîìó ÷òî  —  ïîâåðèëè.

Íàñòàèâàÿ íà íåêîòîðîé âèðòóàëèçàöèè, ìèôîëîãèçàöèè, ñèìâîëèçàöèè, ñëîâà «ðîññòàíü» ìîæíî ïðèïîìíèòü, ÷òî ó Êóçíåöîâîé åñòü êíèãà «Ïàñòîðàëü», êîòîðàÿ íà ñàìîì äåëå àíòèïàñòîðàëüíà.
Âïðî÷åì, íàçâàíèå — ýòî ìîæåò áûòü åùå è èãðà àâòîðà «â Áåëîâà», âåñüìà ïîïóëÿðíîãî è íà Âîëîãîä÷èíå, è íà ðîäèíå îáîèõ àâòîðîâ, â Õàðîâñêîì ðàéîíå. 

Òåìà âåðíîñòè

Òåìà âåðíîñòè â ðàññêàçå äëÿ Áåëîâà êëþ÷åâàÿ.  Ìàðèÿ íà Ðîññòàííîì õîëìå ïðîâîæàåò ìóæà íà âîéíó è ñþäà æå íà ïðèõîäèòü ïëàêàòü,  óáèâàòüñÿ ïî íåìó. 25 ëåò îíà æäàëà åãî è êàæäûé ãîä ïðèõîäèëà íà Ðîññòàíü. Òîëüêî ñïóñòÿ ÷åòâåðòü âåêà Ìàðèÿ ñìèðèëàñü, ÷òî ìóæ íå âåðíåòñÿ:  «Íå ïðèäåò.  Íåò, âèäíî, óæ. Íå ïðèäåò íèêîãäà, íè çàâòðà, íè ïîñëå». Íî íà ýòîì æèçíü íå êîí÷àåòñÿ. Ó íåå âçðîñëàÿ äî÷ü. Ìàðèÿ ïîíèìàåò, ÷òî îáÿçàíà æèòü äàëüøå — è çà ñåáÿ, è çà ìóæà,: íàäî âûäàòü çàìóæ äî÷ü, ðàñòèòü âíóêîâ…
Ñîâðåìåííûé ïñèõîëîã ñêàçàë áû, ÷òî 25 ëåò óáèâàòüñÿ ïî ïîãèáøåìó — íå åñòü ïñèõîëîãè÷åñêàÿ íîðìà.  Êàê ñìîòðèò àâòîð ïüåñû íà òàêóþ êàòåãîðèþ  êàê âåðíîñòü? À áóäåò ëè  ãåðîèíÿ ïüåñû Ïàðàñêîâüÿ  25 ëåò æäàòü êàê Ìàðèÿ, êîòîðàÿ äàæå ïðîãíàëà âëþáëåííîãî â íåãî áðàòà ìóæà? Èëè ê âäîâå ñ ñåìüþ äåòüìè âðÿä ëè êòî ïîñâàòàëñÿ? Èëè íå ñòàëà? Òåì áîëåå ìóæ åå — äàëåêî íå ñâÿòîé. È â ãèáåëü åãî îíà ñðàçó ïîâåðèëà — êàê íå ïîâåðèøü, åñëè çíàìåíèå åé áûëî: íà ðàçîðåííîé öåðêâè ïîÿâèëèñü äâà êðåñòà, õîòÿ îíè äàâíî ïîðóøåíû..
«Íà  Ðîññòàííîì õîëìå» — ýòî ïðèçíàííûé ãèìí ïðåäàííîñòè è âåðíîñòè æåíùèíû ìóæ÷èíå. Âîçìîæíî, ýòî èäåàë àâòîðà — ÷òîáû æåíùèíà òàê æäàëà ñóïðóãà — âåðèòü, æäàòü, õîäèòü 25 ëåò ïîäðÿä, âñòðå÷àòü íà õîëì.

«Íà ðîññòàíè» — ïüåñà, ñêîðåå, î íåâåðíîñòè. Êàê áîëüíî òåðïåòü õîæäåíèÿ ìóæà íà ñòîðîíó ãåðîèíÿ ãîâîðèò åìêî, êðàòêî, ïðîíçèòåëüíî. Íî âîçâðàùàåòñÿ ê òåìå, êîãäà ðàññêàçûâàåò î ñûíîâüÿõ — âûÿñíèëîñü, ÷òî îäèí èç  ñûíîâåé â îòöà ïîøåë, ãåðîèíÿ ñî÷óâñòâóåò åãî æåíå: «Âîò òîëü긠 æåíå—òî èçìåíóøêè òåðïåòü, êàê ÿ òåðïåëà — íå ïîæåëàþ ýòîãî… Íåëüçÿ äðóãîãî ÷åëîâåêà â ñåðä÷å—òî æÀëèòü. Ãäå áîëåëîå ìåñòî — òàì íå òðîíü! À ó áàá — âñ¨ ñåðä÷å áîëåëîå…» Òóò æå îíà ïðèâîäèò è íàðîäíûé âàðèàíò çàïîâåäè î âåðíîñòè: «… ó íàñ â äîìå êàê ãîâîðèëè — íåëüçÿ øëåòüñÿ,  äà è âñ¸ òóò….» Çàïðåò íå äîëæåí îñïàðèâàòüñÿ, îñìûñëèâàòüñÿ, îí åñòü è äîëæåí áåçîãîâîðî÷íî èñïîëíÿòüñÿ…

Âîçìîæíî, ïðè÷èíà òàêîãî ðàñõîæäåíèÿ àâòîðîâ  — èçîáðàæåíèå ðîìàíòè÷íîé, èäåàëüíîé æåíñêîé âåðíîñòè â òâîð÷åñòâå Â.Áåëîâà è  æåñòîêîé ìóæñêîé íåâåðíîñòè â òâîð÷åñòâå Î.Êóçíåöîâîé è â òîì, ÷òî ïèøóò ìóæ÷èíà è æåíùèíà, è â òîì, ÷òî  íàïèñàíû ïðîèçâåäåíèÿ â ðàçíîì âîçðàñòå — äîâîëüíî ìîëîäûì Î.Áåëîâûì è óæå â çðåëîì âîçðàñòå  Î.Êóçíåöîâîé.   

Π âðåìåíè

«Íàäî æèòü, äûøàòü è õîäèòü ïî ýòîé çåìëå…», ðåøàåò áåëîâñêàÿ ãåðîèíÿ, âïåðåäè ó íåå  åùå åñòü âðåìÿ íà çåìëå.
À ãåðîèíÿ ïüåñû îá ýòîì è íå ïîìûøëÿåò. Òåìà ñîáñòâåííîé ñìåðòè åå íå çàíèìàåò. Îíà, ïîõîæå, ñìèðåííî ïðèìåò åå, êàê è ñìåðòü ìóæà, êàê ïðàâîñëàâíàÿ, çíàÿ, ÷òî ñìåðòè — íåò.

Î Áîãå

Âçàèìîäåéñòâèå Ïàðàñêîâüè  ñ Áîãîì — ïðîçðà÷íî. Îíà  ãîâîðèò: » ãäå ìîæíî Áîãó ïîìîëèòüñÿ, òàì è æèòü ìîæíî». Èíòåðåñíî, ÷òî â ñëîâàðÿõ âñòðå÷àåòñÿ è áîëüøå ðàñïðîñòðàíåíî  îáðàòíîå âûðàæåíèå: ãäå æèòü ìîæíî, òàì è ïîìîëèìñÿ. Íàïðèìåð, «Ãäå æèòü, òåì áîãàì è ìîëèòüñÿ.»
Èëè » Íóæäà íàó÷èò áîãó ìîëèòüñÿ». «Êòî íóæäû íå çíàâàë, äîñûòà áîãó íå ìàëèâàëñÿ». Ó ãåðîèíè Êóçíåöîâîé ìîëèòüñÿ, ðàâíî ðàçãîâàðèâàòü ñ Áîãîì, âåðèòü â íåãî, âàæíåå è ïåðâè÷íåé, ÷åì æèòü, òî åñòü «ñíà÷àëà áûëî ñëîâî».
Ïàðàñêîâüÿ âîñïðèíÿëà ïîòåðþ ñ õðèñòèàíñêèì ñìèðåíèåì, ëèøü âñêðè÷àâ îò áîëè è îò óñòàëîñòè, îò òÿãîò æèçíè, íå ñóìåâ äåòÿì îáúÿñíèòü ïî÷åìó íå çàêîëîëà ôàøèñòîâ âèëàìè: «ïðèøåë áû, áåç ðóê, áåç íîã. Ñàìîâàðîì â êðàñíûé óãîë ïîñàäèëà áû…»
Ñëîâî  «Áîã» â ïüåñå âñòðå÷àåòñÿ òðè ðàçà. Íî îíî èñïîëüçóåòñÿ íå âñóå, êàê ÷àñòî òèðàæèðóåòñÿ â òåõ æå ñëîâàðÿõ ðóññêèõ ïîãîâîðîê è ïîñëîâèö, à ïðè ðàññêàçå î äîâîëüíî âàæíûõ æèçíåííûõ ñîáûòèÿõ:  «òðåõ ìëàäåíöåâ Áîã ïðèáðàë», «åñòü, ÷òî Áîã ïîäàë» è òðåòüå — ðàíåå ïðîöèòèðîâàííîå «ãäå ìîæíî Áîãó ïîìîëèòüñÿ, òàì è æèòü ìîæíî».
Ó Áåëîâà ñëîâî «Áîã» íå âñòðå÷àåòñÿ íè ðàçó. Íàïîìíèì, íàïèñàíî ïðîèçâåäåíèå áûëî â íà÷àëå 60—õ ãîäîâ ïðîøëîãî âåêà. Ëè÷íî ìíå ÷óäèòñÿ â ïðîèçâåäåíèè ïîäìåíà áîæåñòâåííîãî ÿû÷åñêèì, òåì æå õîëìîì.

Îñîáåííîñòè ÿçûêà

«Íà Ðîññòàííîì õîëìå» íàïèñàí ïîýòè÷íûì ëèòåðàòóðíûì ÿçûêîì. Äèàëåêòíûå ñëîâà ëèøü èçðåäêà âñòðå÷àþòñÿ,  íàïðèìåð, êîìïüþòåð ïîä÷åðêíóë âñåãî ëèøü îêîëî äâóõ äåñÿòêîâ ñëîâ, êîòîðûõ íåò â åãî ñëîâàðå. Òî åñòü äèàëåêòû, óñòàðåâøèå èëè íåïðàâèëüíûå, ðàçãîâîðíûå ôîðìû ñëîâ: «âåðøèíèòü, áåðåìå÷êî, íàçüìà,  çàäîõëàñü, ñíåæèíû, ñòåêëåíèë, øâûðêàëà, óãîíèëè,  îïóñòåâàëà, áåëîíîñûå, êîêîâêè, çàìûðêàþò…»Àâòîð  îñòàâèë ñàìûå ÿðêèå, ñàìûå ñî÷íûå, áåç êîòîðûõ — íèêàê.
Ó Êóçíåöîâîé òàêèå ñëîâà ñïëîøü è ðÿäîì  — áîëåå 20  «íåïðàâèëüíûõ» äëÿ êîìïüþòåðà óæå â ïåðâûõ ÷åòûðåõ àáçàöàõ. Òàê êàê ðàññêàç èäåò îò ëèöà æåíùèíû, ïüåñà íàïèñàíà ðàçãîâîðíûì ÿçûêîì, ñ îáèëèåì ïðîñòîðå÷íûõ ñëîâ è ôîðì.
Ïüåñà  íàïèñàíà ïîëíîñòüþ íà âîëîãîäñêîì äèàëåêòå. Ïî ìíåíèþ àâòîðà, òåàòðàëüíîå ïðî÷òåíèå  òàêîâî, ÷òî «åñëè äàæå ÷àñòü êàêîãî—ëèáî ñïåêòàêëÿ ïîéäåò íà èíîñòðàííîì ÿçûêå, òî çðèòåëü ïîéìåò. À ýòî íå èíîñòðàííûé, ýòî ðîäíîé, ðóññêèé, ïóñòü âûøåäøèå èç óïîòðåáëåíèÿ ñëîâà, ïîäçàáûòûå è çàáûòûå, íî ñïðÿòàííûå â ïîäñîçíàíèè — äóøà äîëæíà îòêëèêíóòüñÿ, ïîíÿòü…»
Ðå÷ü ãåðîèíè èçîáèëóåò îáðàçíûìè âûðàæåíèÿìè: 
• Òîëüê¸ ñêîñè òðàâó — îíà ñàìà íà ãðàáÅëüêàõ—òî âûñîõíåò.
• òàê ÿ è óçíàëà, êàê ó äåâîê ñåðä÷å—òî êîëîòè÷÷î
• Åìó ñâàðáó èãðàþò, à ÿ ñë¸çû ãîðþ÷èå ëüþ.
• Íî íà âñÿêó ðûáêó ñâîé åäîê íàéäåööî.
• Åõàòü äîâãî — îäèí ëÈñèê äà ðó÷å¸ê, âòîðîé ëÈñèê äà äðóãîé ðó÷åé, òðåòèé ëÈñèê äà êî÷åâàòèê, äà áîëîòèøøå…
• íè ðè÷êè, íè îçåðà. Æèâåøü êàê â ðåøåòå — êðóãîì ëåñ
• ãäå ìîæíî Áîãó ïîìîëèòüñÿ, òàì è æèòü ìîæíî
• äîáðàÿ ñëàâà çà ïå÷êîé ñïèò, à õóäàÿ ïî ñâåòó áåæèò.
• Êîãäà áðþõî íà íîñ ëåçëî, áåðåã îí ìåíÿ — õîäèë ïî îêðóãå.
• âåäü íå áðóñíèêà, íå îáðóñí¸øü, â êîðçèíó íå áðîñèøü
• Âñåõ âîéíà ïðèáðàëà, íåíàñûòíàÿ.
• Îïîñëÿ âîéíû—òî èøøî ãîëîäíåå ñòàëî.
• À â ëåñó — ñêîðî îñêÀëèññÿ, æèâîòû áûñòðåõîíüêî ïîäâåä¸ò.
• Ëþäè ãîâîðèëè, øòî êàðòîõà â ïîëå ñ ãîðîõ, à êàáàíû óæ ïîâàäèëèñü, âàðçÀþò.
• Êîëîáêè—òî íàøè äåçåëòèðû ñúèëè, ïîäè, ïðÿìî ñ øîñòêà
• Ãîñïîäè, ìóæèê—òî ìîé õîøü êàêèì ïðèøåë áû ñ âîéíû — áåç ðóê, áåç íîã, ëþáîãî áû ïðèíÿëà.
• Ãîñïîäè, ìóæèê—òî ìîé õîøü êàêèì ïðèøåë áû ñ âîéíû — áåç ðóê, áåç íîã, ëþáîãî áû ïðèíÿëà.
• Äîáðàëàñü äî ðîäèíû ñïóñòÿ ñêîêî ëåò — íà å¸ ìîãèëå—òî óæ êóñò âûðîñ.
• Ýõ, çà ìîðåì âåñåëüå, äà ÷óæîå, à ó íàñ è ãîðå, äà ñâî¸.
• Íî ÿ áàá íå îñóæäàþ, äà è ó íåãî íå ñòÎ÷èòñÿ.
• À ó áàá — âñ¨ ñåðä÷å áîëåëîå.
• Âîò òàêîé âÛðÿä.
•   À ÿ ñòîþ, äåâ÷îíêà—äåâ÷îíêîé, îò ñâåòà íîñ ìîðøó. È îò ðîäíîãî äîìà òåïåðü èøøî äàëüøå âèäàòü, ÷åì â äåòñòâå—òî.
•   Êàáû çíàòü ìíå òîãäû, øòî òîëüê¸ ñ ãîðû óéòè ëåãêî. À íàâåðõ îáðàòíî ïîäíÿööà — îé, êàêèå ñèëû íóæíû… Íî êàê îá ýòîì äîãàäàåøüñÿ—òî, øàãà íå ñäåëàâøè?
(Áîëüøèìè áóêâàìè âûäåëåíû óäàðíûå ãëàñíûå).
Î ðàçìåðå ïðîèçâåäåíèÿ

Èíòåðåñíî, ÷òî ïðè âñåé ðàçíèöå â ïîäà÷å, ÿçûêå, îòíîøåíèè ãåðîèíü ê Áîãó è ê ìóæ÷èíå, ïî îáúåìó îáà ïðîèçâåäåíèÿ ïðàêòè÷åñêè  èäåíòè÷íû — ñëîâíî çàïàñ ýíåðãèè, äûõàíèÿ ó àâòîðîâ, äëÿ òîãî, ÷òîáû ðàññêàçàòü îäíó æåíñêóþ ñóäüáó, îäèíàêîâ.

Ïîýòè÷åñêèå âêëþ÷åíèÿ

À òàêæå è â ðàññêàçå, è â ïüåñå åñòü ïîýòè÷åñêèå âêëþ÷åíèÿ.
 Ïëà÷—ïðè÷èòàíèå Ìàðèè:
Îé âû ãîñòüè âû íàøè ãîñòüþøêè,
Äîðîãè ãîñòüè âñå ëþáèìûå,
Ïîãîñòèëè â ãîñòÿõ ìàëåøåíüêî,
×òî ìàëåøåíüêî äà ñìèðíåøåíüêî,
Íåòó íè âåòðó æå, íåò ëè âèõîðþ,
Íè ÷àñòîãî äîæäÿ îñåííåãî.
×òî îò ìîðÿ æå, ìîðÿ ñèíåãî…
×òî îò ìîåãî äðóæêà ìèëîãî
Íåò íè âåñòî÷êè, íåò íè ãðàìîòêè,
Íè ñëîâåñíîãî ÷åëîáèòüèöà!
È íàïåâíûé ðàññêàç Ïàðàñêîâüè î ñóäüáå íåïóòåâîãî, íî ëþáèìîãî ñûíà

çà÷åì—òî æäàë, êîãäà çâåçäà íàä äàëüíèì áîðîì çàãîðèööà,
êàê áóäòî òàê, øòî òîëüêî òàê, äîìîé îí ìîæåò âîðîòèööà.
çàãíóâ øòàíèíû äî êîëåí, ðîñîé èäåò — íå çàìî÷èòü áû,
èäåò ñ ãóëÿíêè ïàðåíåê, åìó òðè ãîäà äî æåíèòüáû.
åìó òðè ãîäà â ìîðÿêàõ,  ïÿòü ñîòåí âåðñò åìó äî äîìà,
è íå äîæäåòñÿ, õîòü êëÿëàñü, ñ ñîñåäíåãî ñåëà çàçíîáà…
øòî äåëàòü? ïèòü! è ïëà÷åò ìàòü: îòåö íå æèâ, êàê æèçíü íàëàäèòü?
è òîëüêî âäîâóøêà îäíà ïî âèõðàì ñòðèæåíûì ïîãëàäèò.
è áóäåò ñâàðáà. à ïîòîì íàä áîðîì âíîâü çâåçäà çàææåööà,
è ìàëü÷èê—ïåðâåíåö — Åìó ëü!? çâåçäå çíàêîìîé!? — óëûáíåööà

Êòî àâòîð, âû, íàâåðíî, óæå ïîíÿëè.

×òî ýòî?(âìåñòî âûâîäà)

Ðàññêàç íàïèñàí Â.Áåëîâûì â íà÷àëå 60—õ, åùå äî ðîæäåíèÿ àâòîðà ïüåñû «Íà ðîññòàíè».  Ìîæíî ëè ñðàâíèâàòü àâòîðîâ ðàçíûõ ïîêîëåíèé? Ñòîèò ëè?
Èíòåðåñíî, ÷òî ïðåäòå÷à äåðåâåíùèêîâ  íèæåãîðîäñêèé ïèñàòåëü Íèêîëàé Êî÷èí íàïèñàë ïðîèçâåäåíèå «Äåâêè» â  1928—1931 ãîäàõ, òîæå äî ðîæäåíèÿ Âàñèëèÿ Áåëîâà. È, ìîæåò, íèêòî íå îæèäàë, ÷òî  â 50—60—õõ ãîäàõ  âîçíèêíåò òàê íàçûâàåìàÿ «äåðåâåíñêàÿ ïðîçà» — âûõîäöû èç äåðåâíè çàãîâîðÿò íà ñâîåì ÿçûêå, áóäóò ïèñàòü î òîì, ÷òî õîðîøî çíàþò, ÷òî ëþáÿò è ÷òî èõ âîëíóåò. Ìîæåò, â ïðîòèâîâåñ çàïîëîíèâøåé ôàíòàñòèêå, ôýíòàçè, íîâîÿçó è ñëåíãó, àðãî è ñëîâàõ—çàèìñòâîâàíèÿõ, à ìîæåò, è íå â ïðîòèâîâåñ, à â äîïîëíåíèå ê íîâÿçó è ñëîâàì—çàèìñòâîâàíèÿì, ãåðîèíÿ ïðîèçâåäåíèÿ Îëüãè Êóçíåöîâîé, ñëîâíî âûøëà èç êàïñóëû âðåìåíè è çàãîâîðèëà íà ñàíñêðèòå (çà÷åðêíóòî) ÿçûêå —  òàêîì çàáûòîì, òàêîì ðîäíîì.

Летом 1970 года в Астрахань приехала творческая киногруппа студии имени Горького во главе с Василием Шукшиным. В нее входил оператор Анатолий Заболоцкий, художник Петр Пашкевич. На следующий день в областной молодежной газете уже слышался деловитый говорок директора будущего фильма Геннадия Евгеньевича Шолохова:

— Братцы мои, да кто же лучше газетчиков знает свой край? Вы народ мобильный, неизбалованный. Так что не скромничайте и приступайте к помощи.

— Конкретно, что требуется-то?

— Объясняю, — продолжал энергичный Шолохов, — группа приехала выбирать места для натурных съемок. Фильм у нас грандиозный. Цветной, широкоэкранный, а может, и широкоформатный, трехсерийный. И называется «Я пришел дать вам волю», что в переводе — «Степан Разин».

На третий день знакомства с Шукшиным отваживаюсь на этакую дерзость:

— Василий Макарович, очень хочется взять у вас интервью для нашей газеты…

Сказал и думаю: «Сейчас этот молчун пошлет ко всем чертям. До нас ли ему?». И уж говорю совсем негодное:

— Конечно, наша газета малоформатная, областная, да еще и молодежная. Не тот коленкор…

— Чего прибедняешься?.. — говорит он сурово. — Или читателей своих не уважаешь? Задавай-ка вопросы.

В этот момент коршуном спикировал оператор Заболоцкий:

— Василий Макарович, умоляю: откажись. Никаких интервью! Это ж, сам знаешь, плохой признак. Когда картину не начали, а уж раззвонили…

— Не могу устоять, — улыбается Шукшин, — перед областной молодежной, да еще и малоформатной…

И вот он уже придирчиво правит стенограмму своего интервью, которая, кстати, каким-то чудом у меня сохранилась, задумывается, набрасывает в черновик новые абзацы, потом переписывает их в готовый текст. Что же побудило его, писателя, отображающего сегодняшнюю народную жизнь, обратиться к событиям трехсотлетней давности, к образу Степана Разина?

— Раздумья над русским крестьянством, его путями, его судьбами, — говорит Василий Макарович. — Степан Разин — личность сильная, интересная. Самое поэтическое лицо в нашей истории, как сказал о нем Александр Сергеевич Пушкин.

— Но ведь о Разине много написано. Чапыгин, Злобин, например. В какой-то мере в литературе характер Степана Тимофеевича высвечен. Вы можете повториться.

— Повториться не боюсь, — убежденно отвечает Шукшин. — Нас разделяет время… Пока народ будет помнить Разина, художники будут делать попытки воссоздать этот сложный образ. Но с каждым разом, очевидно, по-разному… Хотелось бы уйти от шаблона и облегченного решения. Например, это не традиционный великан с ломаной бровью, пугающий Стенька Разин. Я хочу снять с него внешнюю богатырскость и привлечь внимание зрителя к его уму. Еще молодым казаком ходил он в качестве дипломата Войска Донского на переговоры к калмыкам. А как он повел дело после Персидского похода! Отягощенный сражениями, добром, больными людьми, пленниками, он сумел провести все это через Астрахань, где его сторожили стрельцы. Уйти на Дон. Там сохранить, умножить силы, не разбазарить добро и по весне подняться с продуманным планом.

Он не стал называть актеров, которые должны играть в новом фильме. Еще не делали кинопроб.

— Ясно только одно, что митрополита Иосифа никто не сыграет лучше Николая Симонова, — сделал исключение Шукшин. — На роль Степана Разина кого мечу? Не знаю. Проблема номер один…

Позже выяснилось, что Степана он мечтал сыграть сам. Даже бороду отпустил. И вообще фильм о Степане Разине считал одним из главных дел в своей жизни.

Не суждено было ему снять этот фильм. На киностудии имени Горького, на двери, где помещался штаб его киногруппы, табличка с названием фильма через полгода сменилась. Вместо «Я пришел дать вам волю» значилось «Печки-лавочки».

Поймав мой удивленный взгляд, он, указывая на табличку, произнес:

— От великого до смешного — один шаг… Буду пока снимать кинокомедию.

Гораздо позже я узнал, как тогда развивались события. Корифеи студии, привыкшие получать лавры за свои режиссерские работы, направили в самые высокие инстанции своеобразный донос на Шукшина. Они требовали «закрыть» подготовительные работы над фильмом, мотивируя тем, что автор трактует концепцию народного восстания, противоречащую советской исторической науке, что, кроме вреда, картина ничего не принесет. Корифеев, естественно, послушали. Так был безжалостно похоронен благородный замысел талантливейшего русского художника. После кончины Василия Макаровича эти «правдолюбцы» лили крокодильи слезы по поводу тяжелой утраты. Не называю имена, поскольку и их уж нет в живых. Пусть, как говорится, рассудит всех Бог.

В порядке «компенсации» руководство студии предложило Шукшину реализовать залежавшийся его сценарий «Печек-лавочек». На главные роли метил Василий Макарович Леонида Куравлева и Нонну Мордюкову. Но модный в то время Куравлев, обремененный участием в съемках одновременно нескольких фильмов, отказался от предложения. В ультимативной форме предложила себя на главную женскую роль в картине супруга Василия Макаровича — Лидия Федосеева. Он-то считал, что, родив двух замечательных дочек, Лида целиком отдастся семье, их воспитанию, тем более, что не очень-то одобрял, когда режиссеры в своих фильмах снимают жен. А тут такая безвыходная ситуация — под угрозой картина. Мне кажется, что судьба здесь распорядилась дальновидно. Другого дуэта и «Печках-лавочках», как Шукшин — Федосеева, и представить невозможно.

После успешного шествия по кинотеатрам этой кинокомедии Василий Макарович и Анатолий Дмитриевич Заболоцкий решили покинуть студию имени Горького. По этому поводу в 1973 году Шукшин писал мне: «Дела наши с «Разиным» — тухлые. Говорильня. Действительно, много сладких речей, но… и романа пока не выпускают (четвертый год лежит в издательстве), и фильм пока не дают. Сейчас с Толей делаем «Калину красную». Перешли на «Мосфильм». Допекли… Но и тут… Впрочем, Игорь, не жалуюсь, не пойми так… Нормально, только жить что-то грустно. Только работой и спасаюсь…».

Лишь летом 1974 года, за несколько недель до смерти, Шукшину было, наконец, официально разрешено снимать картину о Степане Разине. Скончался он на съемках фильма «Они сражались за Родину». Василий Макарович согласился исполнить роль Лопахина ради того, чтобы поучиться у Сергея Бондарчука снимать многолюдные батальные сцены, ведь их в будущем разинском фильме намечалось немало.

О скромности Шукшина говорили все, кто был с ним знаком. Будучи известным актером, режиссером, писателем, лауреатом Государственных премий РСФСР и СССР, заслуженным деятелем искусств республики, победителем международного кинофестиваля, его семья из четырех человек ютилась на окраине Москвы в Свиблово в двухкомнатной квартирке. Многие его прозаические произведения рождались в переполненной табачным дымом тесной кухне. Только в конце жизни ему удалось перебраться в добротную кооперативную квартиру. У государства жилья так и не заработал.

На проходной киностудии, в общем-то, один из основных и видных ее специалистов, он не преминул раскрыть перед вахтершей свое служебное удостоверение.

— Я режиссер, а это товарищи журналисты. Пожалуйста, разрешите им пройти со мной…

В тот день, наполненный фактами из закрытой лекции о тревожных событиях в Польше, связанных с падением Гомулки, я пересказывал ее содержание Василию Макаровичу. Он слушал внимательно, не перебивая, ведь в официальной прессе об этих событиях почти ничего не говорилось. Под конец он резюмировал:

— Не дай Бог случиться таким массовым волнениям в России. Сколько безвинной крови прольется. Мы ею сыты по горло.

В то лето 1970 года после двухнедельного пребывания в Астрахани киногруппа готовилась к отъезду, и вдруг беда — та, теперь уже ушедшая в историю вспышка холеры. Василий Макарович со своими товарищами был вынужден еще на месяц остаться в Астрахани: никого из города тогда не выпускали. В отличие от своих собратьев, изнывающих от жары и вынужденного безделья, он все время работал. По некоторым признакам предполагаю, что в эти дни он писал удивительно трогательный рассказ «Сапожки».

Шукшин в те дни казался мне замкнутым, угрюмым человеком, он особенно не шел на контакты с людьми.

Даже в обком партии для переговоров делегировал директора фильма. Он обычно посиживал на бордюрчике тротуара в проулке, покуривал, дожидаясь своего полномочного посла. Заказывал чашку двойного кофе в кондитерском магазине, что на Советской улице.

— Вас узнают на улицах? — спросил я его как-то.

— Слава Богу, почти нет. Я не люблю, когда меня узнают. Даже теряюсь. Как себя вести? Что говорить, куда руки девать? Ведь на тебя смотрят с любопытством. А я такой же человек, как и все. А тут расспросы начинаются, автографы. Актер должен интересовать зрителя на экране. Слегка улыбнулся.

— Вообще-то несколько раз узнавали. Спрашивали: «Слушай, мужик, мы с тобой на Севере на лесозаготовках не вкалывали? Больно уж лицо знакомое. На соседнем участке не ты ли в бригадирах ходил?».

Как я уже говорил, на первый взгляд Василий Макарович представляется очень замкнутым и даже хмурым человеком. Но приглядишься — в глазах его то и дело пробегают веселые зайчики. Даже удаль какая-то затаенно-сдержанная светится. Молчит, молчит, да вдруг ввернет словцо. Чувствуешь: тонко и весело. Кстати, о словце или, вернее, об одной фразе, которую он приписал к тексту интервью нашей молодежной газете. Задавал шутливый вопрос: будет ли Шукшин в своем фильме о Разине бросать за борт княжну, да еще и в набежавшую волну? По его словам, был подготовлен ответ: «Будет Степан бросать княжну. Если не бросить, зритель не простит. Ведь песня об этом сложена, прекрасная народная песня…». Василий Макарович подумал-подумал, озорно блеснул очами и дописал еще одну фразу: «Как тут не бросить!».

Отправился я в Ленинград поучиться очно в Высшей партийной школе в тридцатишестилетнем возрасте. Сообщаю Василию Макаровичу о своих переменах. В конце делового ответного письма, как подарок, шутливое пожелание: «Ну, будь умницей, учись на «хорошо» и «отлично», по поведению — не ниже 4. Будут деньги, можно на 3, но… Общегодовая должна быть 5. В этом все искусство женатых студентов».

Вообще в его произведениях множество озорных шуток. Читают ли рассказы, смотрят ли его фильмы — люди смеются. Но он никогда не ставил самоцелью рассмешить. Прочитал я в журнале «Сельская молодежь» рассказ Шукшина «Микроскоп». Как-то зашел о нем разговор.

— Ну и рассмешили вы всех, Василий Макарович! — наивно и честно доложил я.

А в рассказе шла речь о том, как передовой колхозник потратил свою трудовую премию на покупку учебного микроскопа, конечно, втайне от жены. И как он углубился «в науку», как открывал давно открытое, написано было очень смешно.

— Рассмешил, говоришь? — переспросил Шукшин. — Ну а подумай, что я хотел сказать этим сюжетом?

Я начал высказывать свои соображения в том смысле, что народные таланты неиссякаемы, что жизненные обстоятельства порой мешают проявить способности отдельным людям.

— Да не об этом речь в рассказе-то! — перебил меня Василий Макарович. Щека его дрогнула. — А О том, что людям всегда надо правду говорить. Ведь это так нравственно и справедливо — правду. И тогда они не будут докапываться до нее вот такими самодеятельными, изнурительными путями.

Шукшин писал романы, повести, пьесы, рассказы, сценарии, ставил авторские фильмы, играл основные роли и в своих картинах, и у других режиссеров. И это несколько раздражало. Даже один известный, ныне покойный, писатель в когда-то нашумевшем романе недвусмысленно бросил упрек Василию Макаровичу. Но давайте признаемся честно: разве на той или иной творческой ниве он не добился богатых всходов?

— И все-таки я больше литератор, — как-то признался он. — У меня мало близких товарищей в кругу кинематографистов. А вот в писательской среде чувствую себя свободно. Наверное, здесь главные мои интересы. Кого я люблю из ныне здравствующих? Конечно же, Василия Белова. Живет парень в Вологде, а такую талантливейшую повесть написал — «Привычное дело». Не читал? Обязательно познакомься. Мне кажется, что эта повесть со временем войдет в классику русской прозы. А как здорово пишет Федор Абрамов! Нравится Виктор Некрасов. Заинтересовал меня молодой сибиряк Валентин Распутин. Стоит за ним последить…

Судьба одарила меня возможностью несколько раз пообщаться с Василием Макаровичем. И лишь в одном виню себя, что не решился сказать ему добрые слова при жизни о том, что он замечательный писатель, достойный и самобытный продолжатель чеховских традиций, так необходимый своему народу. Мы, русские, порой считаем неуместным, а то и бестактным, высказывать в глаза свое восхищение мыслителям, поводырям нравственности, в то время как другие превозносят своих, и не всегда заслуженно. Что это? Парадокс в характере большого, а потому беспечного народа?

Проходят годы, но память о Василии Макаровиче не меркнет в моей душе. Она как бы подсвечивается образовавшейся дружбой с Толей Заболоцким — последним кинооператором Шукшина. Бывая в Москве, обязательно выкраиваю время провести вечер в его уютной квартире за чашкой чая. Заваривает его Анатолий на душистых лесных травах с вологодчины, собираемых матушкой Василия Ивановича Белова. Мы говорим о прошлом, о сегодняшнем тревожном дне, о судьбах России и ее замечательных творцах. Я уверен, что Анатолий был самым близким другом Шукшина в последние годы. Но это обстоятельство он не афиширует. Мне верится, что именно он, Заболоцкий, рано или поздно напишет самые полные, самые достоверные воспоминания о творческих и нравственных исканиях Василия Макаровича Шукшина.

Игорь Бодров, «Встречи в пути»

Кстати

Три года назад телеканал «ТВ Центр» посвятил национальному кумиру документальный фильм «Василий Шукшин. Прощание», в котором попытался раскрыть тайну гибели великого артиста.

Василий Шукшин — Чудик:
Краткое содержание

Деревенский киномеханик Василий Егорыч Князев постоянно влипал в разные нелепые истории. Оттого жена и прозвала его «чудиком», а другие люди могли запросто назвать и дураком. Лет двенадцать не виделся он со старшим братом Дмитрием, уехавшим на Урал, и решил его навестить. В городе, до отправления поезда, он купил в магазине сладости племянникам и увидел оброненную каким-то рассеянным покупателем крупную купюру в 50 рублей. Он с шутками вручил ее продавщице, ушел и понял, что деньги были его собственные. Если пойти в магазин – заподозрят, что решил прикарманить чужое. Могут и вовсе не отдать. Пришлось ехать домой, выдержать брань и пару ударов от жены, а после снять со сберегательной книжки еще 50 рублей на дорогу.

В поезде Чудик заслушался чужими историями из жизни и рассказал свою. Только в ее достоверность никто не поверил. После поезда он пересел на самолет. Ему ужасно хотелось поговорить с соседом, но тот уткнулся в газету, а перед посадкой, как бывалый пассажир, даже пристегиваться не стал. Однако посадка была аварийной, на поле с картошкой, и у гражданина от удара вылетела вставная челюсть. Чудик разыскал ее и вручил владельцу, а тот разозлился, побрезговал его немытыми руками.

Стихотворный текст телеграммы жене телеграфистка требует изменить на казенный. Наконец, Василий спешит к брату. Тот встречает его тепло, по-родственному. Вот только жена его, буфетчица Софья Ивановна, недовольна. Она ценит только родню со связями, городскую. Вспоминать детство, и сетовать на характеры жен братья отправляются на улицу. Дмитрий признается, что жена стыдится деревенского происхождения, и детей приучает к тому же.

Наутро, чтобы угодить снохе, Чудик покрывает рисунками детскую коляску. Увидев «народное творчество», Софья требует, чтобы «дурак» убирался вон. Смущенный Дмитрий выпроваживает огорченного Васятку. Домой он возвращается уже позабывшим все неурядицы этого путешествия.

Читательский дневник по рассказу «Чудик» Шукшина

Сюжет

39-летнего деревенского киномеханика Василия Князева жена считает чудиком. Он добрый, как ребенок, и вечно попадает в неприятности. Князев едет на Урал в гости к брату Дмитрию. Чтобы понравиться его жене-буфетчице Софье, тайком разукрашивает узорами коляску их ребенка. Брат по требованию жены выгоняет его. Князев уезжает. Он не в обиде, он не умеет злиться.

Отзыв

Картины нравов деревни и города, семейных, родственных отношений. Чудики – герои рассказов Шукшина. Это люди с открытой душой, чуткие, наивные, восторженные, «неудобные» в быту, безобидные. Сталкиваясь с ними, люди могут увидеть свое истинное лицо. Незлопамятность – одно из важнейших качеств человека. Тема жажды и радости жизни, общения, доверия, дружбы, творчества. Люди сами делают себя несчастными, когда живут навязанными стереотипами.

Краткое содержание Шукшин Чудик

Рассказ Василия Шукшина «Чудик» был опубликован в журнале «Новый мир» в 1967 году.

Главный герой рассказа – сельский киномеханик Василий Егорович Князев, тридцати девяти лет, по прозвищу Чудик. Прозвище это дали ему за то, что он частенько попадал в разные досадные ситуации.

Однажды решил поехать в гости к брату, который жил на Урале. Не виделись они с братом вот уже двенадцать лет. Собрал он вещи и поехал в районный центр, откуда надо было еще ехать на поезде, а потом – часа полтора на самолете.

Взял Чудик билет на поезд, и, чтобы скоротать время, зашел в магазин за подарками племянникам. Купил конфет с пряниками и шоколад. Открыл чемодан, чтобы уложить подарки, глядь – а на полу пятьдесят рублей лежит. Выронил кто-то, понял Чудик. «Хорошо живете, граждане! – объявил. – А вот у нас такими бумажками не бросаются!» Народ у прилавка заволновался: это не рубль и не трешка, вполне приличная сумма. Решили положить на видное место – авось объявится хозяин.

Отошел Чудик от магазина и вдруг понял – а деньги-то его. Ему в сберкассе как раз и выдали две бумажки: двадцать пять и пятьдесят рублей. Четвертную он только что разменял на подарки. А пятидесяти у него нет. Это она теперь лежит в магазине. Расстроился Чудик, а вернуться в магазин себя заставить не может. Никто ведь не поверит, скажут: прикарманить решил.

Делать нечего, поехал домой жене сдаваться. Та поругалась, огрела для порядка шумовкой, а потом они сняли еще пятьдесят с книжки, и он вновь пустился в свое путешествие.

У брата Дмитрия было трое ребятишек и жена Софья. Выпили они с братом, закусили, детство, отца с матерью стали вспоминать. А Софья злобствует, все им замечания делает. И чего расселись, разговорились, никакого покоя нет. «Не нравишься ты ей, — объясняет Дмитрий Чудику. – Прост слишком, ей бы родственника рангом повыше, руководителя какого-нибудь. Чтоб при должности состоял. Она и меня не любит. Не любит, а живет. Да разве ж это жизнь?» Чудик возражает, что много замечательных личностей было из сельских жителей, но куда там. Разве грубых и злых людей переделаешь? А отчего они такими стали – пойди, разберись.

Утром, когда брат с женой ушли на работу, Чудик позаимствовал у детей брата краски, кисточку и разукрасил коляску его младшего сына. Цветочки, травку, птичек на ней нарисовал. Хотел, чтобы сноха порадовалась. Потом прогулялся по городку. Вернулся – сноха с братом ругается. Грозится выкинуть Чудика из дома, если он не уберется сам. Не понравилось ей его творчество.

Забрался Чудик в сарай и стал горевать. А вечером брат принес его чемодан. И вернулся Чудик домой.

Чудик – простой русский человек, честный, добрый, безыскусный. Этот образ явно отсылает читателя к иванушкам из русских сказок, которые – сложись такая ситуация – станут героями, а нет – так и живут незаметно. Разве что чудят иногда.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Шукшин. Все произведения

Чудик. Картинка к рассказу

Сейчас читают

Мальчик Том живет с тетей Корнелией и дядей Карлом. Том иногда ведет себя не очень хорошо. Как-то раз прожег дырку на портьере, подрался с соседским мальчиком и пускал цветные пузыри в библиотеке

Семена Иванова назначили новым сторожем железной дороги. Служил он раньше денщиком у офицера, а когда война окончилась, все не мог найти себе работы. Службой его были довольны, потому, когда Семен однажды столкнулся с бывшим начальником

Гиены с давних времен имеют плохую репутацию, хотя внешне эти животные выглядят довольно мило. Они кажутся добрыми и внушают доверие, как, например, ксендз или важный чиновник. И все же гиен не любят, их боятся и им приписывают разные волшебные свойства.

ать автора родилась в Соломбале. В мастерскую к ее отцу Ивану Михайловичу по пошиву парусов на верфи часто заходили моряки. Здесь познакомились Анна Ивановна (дочь Ивана Михайловича) и мурманский штурман

Главный герой рассказа «Репетитор» Антона Павловича Чехова — студент Егор. Чтобы хоть как-то заработать деньги, юноша работает репетитором. Но не все ученики способны к обучению.

Краткое содержание В.М. Шукшин «Чудик»

Творчеству Василия Макаровича Шукшина присущ особый авторский реализм. Рассказ «Чудик» впервые вышел в свет в 1967 году, пополнив копилку историй о простых, но особенных людях. В центре повествования стоит добродушный сельский мужчина, постоянно попадающий в досадные происшествия. Позволит сэкономить время на прочтении полного произведения «Чудик» краткое содержание.

Основные персонажи

• Чудик — сельский житель, которого преследуют мелкие неприятные ситуации.
• Жена главного героя — с иронией относится к особенности мужа, но иногда выходит из себя.
• Сноха Софья Ивановна — работает буфетчицей, не уважает людей, которые ничего не добились в жизни.
• Брат Дмитрий — семьянин, отдал бразды правления жене, ей не перечит.

Краткий пересказ даст возможность лучше познакомиться с героями.

Пересказ тезисно

В кратком содержании рассказа В.Шукшина «Чудик» можно выделить несколько эпизодов, в которые с главным героем случались мелкие неприятности:

1. Главный герой собирается на Урал проведать брата.
2. Ситуация с оброненной в магазине купюрой. Неприятное объяснение с женой.
3. Неудавшаяся шуточная история в поезде.
4. Случай в самолёте при посадке. Главный герой вызвал гнев соседа, взяв в руки вставную челюсть.
5. Сложности с телеграммой жене.
6. В гостях у брата. Неприятие снохи.

Краткое содержание рассказа

Прозвище главного героя сочинила жена. Ниже представлено краткое содержание рассказа «Чудик».

Сборы
В очередной отпуск главный герой решает съездить к брату Дмитрию. Дорога предстояла дальняя – на Урал. Он тщательно собирался: хотел взять блесну для рыбалки, но не нашел. Неудачно сострил на шутку жены, что она ее случайно зажарила (острить мужчина очень любил, но не умел).

На расспросы соседей, куда это он поутру с чемоданом, будущий путешественник отвечал с гордостью: «На Урал». Мол, дальняя дорога для него — обычное дело.

В городе пошёл за гостинцами для племянников. В магазине слушал беседу горожан. Городских жителей главный герой уважал, побаивался только хулиганов и продавцов.

Ситуация с купюрой
Купив сладостей, мужчина отошёл от прилавка и попытался уложить всё в чемодан. Вдруг на полу под прилавком увидел пятьдесят рублей. Захотелось поостроумнее пошутить, пока люди сами не заметили деньги. «Хорошо живёте! У нас такими бумажками не раскидываются!» – выдумал он.

Выйдя из магазина, Чудик с ужасом понял, что бумажка выпала у него самого! Вернуться он постыдился, поэтому пришлось ехать домой, получить нагоняя от жены и взять ещё денег.

В поезде и самолёте. Сложности с телеграммой
В поезде главный герой заводит разговор с попутчиком, но тот не оценил рассказанной деревенской истории о том, как пьяный мужик гонялся за матерью, а она беспокоилась, как бы он не обжёгся.

Сел в самолёт. Здесь ему также попался необщительный сосед, уткнувшийся в газету. При посадке возникла ошибка, и самолёт, выкатившись со взлетно-посадочной полосы, оказался на картофельном поле. В результате сосед потерял вставную челюсть. Чудик кинулся помогать, нашёл, но напоролся на гневную тираду за то, что взял челюсть руками (микробы же).

Хотел в шутливой форме передать телеграмму жене, но телеграфистка заявила, что так не положено, и сократила послание до двух банальных слов.

В гостях
Сноха Софья оказалась сварливой женщиной, брата мужа сразу невзлюбила. Слишком простой, деревенский. Пообщаться в квартире не дала, постоянно делала замечания, возмущалась. Пришлось братьям переместиться во двор.

Утром Дмитрий и Софья ушли из дома, а Чудик придумал, как задобрить сноху. Решил разрисовать детскую коляску.

Чудик разрисовал коляску племянника

Однако сноха не оценила художественного таланта деверя, повздорила с мужем, заявила, что не желает видеть этого человека у себя дома. Дмитрий не смог противостоять жене, и Чудику пришлось вернуться домой раньше, чем планировал.

Возвращение домой

Пока чудик шел домой, настроение его улучшалось, он даже начал напевать. Но потерял равновесие и чуть не упал в лужу.

В конце произведения Шукшин, наконец, представляет читателю Чудика. Василий Егорыч Князев, по профессии киномеханик, 39 лет. Ребёнком мечтал стать шпионом, любил сыщиков и собак.

Основная идея рассказа

Почему добродушный, простоватый мужчина постоянно попадает в мелкие ситуации, из-за которых чувствует себя неловко? Стремясь делать добрые дела, он встречает непонимание со стороны окружающих. «Почему я такой?» – переживает он.

Автор представляет читателям ситуации, когда открытость и простота натыкаются на чёрствость и настороженность окружающих. Из краткого содержания «Чудик» Василия Шукшина видно, что герой не думает о своей моральной безопасности, опрометчиво стремится всем помочь, всех порадовать. Когда Чудика отталкивают, ему делается стыдно и неловко. Но вскоре это проходит, и он снова становится собой.

27 июля был последним днем нашей поездки на Вологодчину. На следующий день мы уезжали. Как оказалось, для нас это был самый главный день путешествия. Владимир Асташов все устроил так, что ради этого дня все и затевалось.

Мы встали рано, позавтракали в ресторане, подъехал Володя. День обещал быть теплым и солнечным. Мы вышли из гостиницы, уютно устроились перед ней на лавочке и стали ждать. Вскоре за нами приехал микроавтобус с Валентиной Борисовной Тихоновой, директором Харовскойя централизованной библиотечной системы им. В.И.Белова». Познакомились. Открытое, улыбчивое, доброе лицо. Эпикурейцам это по душе. Сели, поехали. Пока едем, расскажу о том, что для нас с Володей это была не первая наша поездка на родину Василия Белова. Вот пару страниц из моей повести «Вологодские версты», написанной в 2014 году.

19 июля, суббота

Володя давно еще обещал свозить меня в Тимониху, в родные места Василия Белова. На этот раз собрались, решив совместить паломничество к писателю-деревенщику с рыбалкой на близлежащих озерах. Потому взяли палатки, две лодки резиновые.

До Тимонихи от Харовска километров сорок по грунтовой дороге. Чем дальше от районного центра — тем безлюднее, я бы даже сказал безжиз­ненней, становились пробегавшие мимо деревни. Даже спросить доро­гу было не у кого. Поля, заросшие богатейшим душистым разнотравьем выше человеческого роста, стоят нескошенные. За весь путь мы не уви­дели ни одного трудяги-трактора. Раньше всюду встречались стада коров, сейчас — не то что стада — ни одной коровы, ни одной лошади… Какое там!

По сельским дворам не бродит ни одной курицы! Ребята, где мы? Это Россия или страна безмолвия? Подумать только: знаменитое вологодское масло, из чего его теперь делают?

Проехали Азлу, муниципальное образование. От него до Тимонихи двенадцать километров. Как весело и сочно описывал эти места Василий Иванович, как оживлены были они неповторимым вологодским говорком, колоритом местных «щукарей»-острословов! Куда все подевалось…

Наконец указатель — «Тимониха».

20 июля, воскресенье

С грунтовки свернули налево к деревне. Дорога заросшая. Такое впечатление, что по ней давно никто не ездил.

Я немного волнуюсь. Говорю друзьям: я даже членский билет союза писателей с собой захватил, чтоб подчеркнуть «профессиональный» ста­тус нашей «делегации». Это шутка, но статус действительно высокий: один — член-корр., другой — декан гуманитарного факультета, зав. кафедрой философии, третий — доцент…

Сама деревня на возвышенности, хорошо просматриваются два больших дома. Подъехали. Деревня этими двумя домами-пятистенками и ограничивается, других строений тут нет. «Делегацию» никто не встре­чает, даже собаки не лают.

⦁ Эгей! Есть кто живой? — Молчание в ответ.

⦁ Поехали дальше. Это, видимо, не то. Где церковь-то, что Василий Иванович восстанавливал?

Снова выехали на дорогу, навстречу пылит «жигуленок», тормознули его.

Сергей Климов — абориген, со своим сыном на вопрос, где Тимониха, привез нас опять к тем двум домам. Показал на правый: это дом Белова.

⦁ А люди где?

⦁ Какие люди, никого нет. Со дня похорон сестра раз приезжала.

⦁ А церковь где?

⦁ Церковь дальше. Там же и могила писателя.

Обошли дом. Почернел весь, но утвердился прочно, основательно. Только вот надолго ли? Ведь дома без своих обитателей долго не живут.

Отъехали с пол километра и у видели храм, восстановленный Беловым.

Вот запись из моего старого дневника: «Скончался 4 декабря 2012 года после продолжительной болезни. В федеральных СМИ прошла информа­ция, что писателя разбил инсульт после того, как местные жители разгра­били и осквернили церковь в Тимонихе, которую Белов восстановил на свои средства. Однако в самом Харовском районе, где находится деревня Тимониха, это считают газетной уткой: кража икон в храме действительно была, но это произошло в 2006 году и на здоровье писателя трагически не повлияло. Причем в первую очередь в краже подозревают не местных жителей, а приезжих соседних дачников».

Заглянули в окна закрытой церкви: никакого иконостаса там нет. Но Сергей Климов говорил нам, что изредка службы бывают: «батюшка специально приезжает».

Напротив церкви — кладбище, густо заросшее травой. Долго искали могилу Василия Ивановича. Наконец Володя позвал: «Сюда идите!»

Рядом с могилой матери — Анфисы Ивановны Беловой (большой ва лун с металлической табличкой, установленный самим писателем), лежит ее сын. Подумал про себя: «Завещав похоронить себя на родной земле, Василий Белов, быть может, втайне надеялся сохранить эту землю, ее живую душу? Наивно мечтал вернуть жизнь в эти места. Во всяком случае, он сделал для этого все от него зависящее: и увековечив свою малую роди­ну в своих рассказах, и последним своим поступком — навечно оставшись на этой земле. Вспомнил Пошехонское кладбище в Вологде, где покоится Николай Рубцов, вот к нему «народная тропа» не зарастет. А сюда, в Тимониху кто поедет?

А еще я подумал про наших «асфальтовых» патриотов-почвенников, которые Русь свою за сто первым километром от столиц — знать не знают, и ведать не ведают. Мотаются-то все больше по заграницам нынче. Надо же материал иметь, чтобы «проклятый Запад» поносить. Куда уж им до настоящего русского писателя Василия Ивановича Белова…

В общем, хреново нам стало от этого явления под общим названием: «Иваны, не помнящие родства», попробовали проехать к озерам на ры­балку, не получилось — все пути-дорожки заросли — не пробраться. Вер­нулись на Кубену, разбили палатку, рыбы не поймали, а напились крепко.

Как видите, первая наша поездка была не очень веселая. Но человек живет надеждой, на нее и уповаем, отправляясь в повторную поездку.

Подъехали к библиотеке. Сбегал в «Пятерочку», там в магазине цветы купил четное число астр. Вернулся к автобусу, его заполнили экскурсанты. Валентина Борисовна попрощалась с нами до вечера. Представила экскурсовода Ирину Леонидовну, как оказалось, тоже библиотекаря, молодую и такую же улыбчивую и приветливую. Наслаждайтесь общением, эпикурейцы!

Выехали из города и помчались к Тимонихе. Ирина Леонидовна включила микрофон. Увы! В бочке меда как водится место и ложке дегтя. Что-то случилось с подвеской (рессорами) правого заднего колеса: резкий треск заглушал голос экскурсовода и многое из интереснейшей информации Ирины Леонидовны не доходило до наших ушей. Но как-то приспособились, когда говорила экскурсовод, водитель сбавлял скорость, треск не вынимал душу и можно было кое-что услышать.

За семь лет, что мы не наведывались в эти места, многое изменилось. В лучшую сторону. За годы и годы моего непосредственного общения с Вологодчиной приходило на ум классическое русское: «Дураки и дороги». Не знаю как на счет дураков (судя по бухтинам завиральным Василия Иванович Белова таких в этих краях не водится, а вот дороги начали тоже приводить в порядок. Во всяком случае харовский участок дорожные строители заканчивали  во время нашей экскурсии, судя по всему программу эту останавливать не собираются: на очереди Вожегодский участок. Может уже и сделали, но когда мы там были, свернули на грунтовку.

Теперь о самом интересном, об экскурсии. Это не была экскурсия в общепринятом представлении. Если говорить коротко, то был блестяще задуманный и гениально исполненный театрализованный сценарий  или туристический маршрут на родину писателя под названием: «Дорога к дому». Это молодой проект, он появился лишь в этом году. Деревня Тимониха — одно из достопримечательных и, пожалуй, самых знаменитых в России мест Харовского района. Ведь когда-то здесь родился и вырос известный писатель. Именно об этой деревне он рассказывал всему миру и написал лучшие литературные и публицистические произведения. Здесь он встречался с другими представителями деревенской прозы — Василием Шукшиным, Фёдором Абрамовым, Александром Яшиным, Евгением Носовым, Владимиром Личутиным, Станиславом Куняевым.

На протяжении всего путешествия гостям предлагается литературно­-музыкальная композиция из стихов Белова и его любимых музыкальных произведений. А в сельской библиотеке участники могут познакомиться с обычаями и мастерами Азлецкого края. Автор проекта руководитель библиотечной системы района Валентина Борисовна Тихонова. Вот что она писала о своем проекте: «Я мечтаю, чтобы Тимониха — родная деревня Василия Белова — стала так же хорошо известной и дорогой жителям нашей страны, как родные места В. Шукшина, Л. Толстого, С. Есенина. Проект библиотеки позволит сохранить уникальную историческую и природную сельскую территорию, сделать её привлекательной для посещения туристами и любителями творчества автора».

До сих пор нахожусь под впечатлением этой поездки. У меня даже возникла переписка с авторами проекта. Вернувшись домой, я написал Валентине Борисовне: У меня к Вам большущая просьба! Чтоб я ничего не напутал, могу лия узнать у Вас имена героев из рассказав Василия Белова, что с нами встречались во время экскурсий и названия населенных пунктов, где встречались. Больше ничего не нужно. Передаю привет Ирине Леонидовне! Я виноват перед ней. Она давала мне свой электронный адрес, а я в поездке где-то его посеял. Еще раз спасибо Ей за чудесную экскурсию! Спасибо и Вам за прекрасный радушный прием! Когда я завершу работу над дневником, обязательно все перешлю на Вашу почту со всеми фотографиями. Привет всем Вашим авторам. Пусть шлют свои шедевры в наш журнал, напечатаем. С уважением, Гумер Каримов.

Но директор оказалась в отпуске, мне ответила наш экскурсовод:

09.08.2021, 16:04, Харовск — библиотека

Гумер Исламович добрый день! Валентина Борисовна в отпуске, поэтому отвечаю за нее. Все здоровы и вам желаем того же. Мы с вами встречались по пути в Тимониху  с Кузьмой Ивановичем Барахвостовым, герой « Бухтин вологодских завиральных» и его женой Виринеей, а также с героиней рассказа «Маникюр». Делали остановки в селе Лукино, село Шапша у Николаевской колокольни, на реке Кизьме, в доме ремесел село Поповка, а также посетили саму деревню Тимониха и Сохотскую Николаевскую церковь.

Большое спасибо за предоставленный материал обязательно познакомимся, а также спасибо за чудесную душевную встречу с нашими читателями.

с уважением Ирина Леонидовна.

У меня тем временем появилась срочная работа в связи с выпуском романа на стипендию Союза российских писателей, я написал ей: «Придется на время отложить Харовские заметки. А Вы пока полистайте журнал «Аврора» №/№ 5-6 за 2014 год. Надеюсь, у Вас сохраняется подшивка? Там моя повесть «Вологодские версты». Хотел бы знать ваше мнение. А за задержку извините, постараюсь не затягивать. Всего хорошего, Гумер Каримов.

Через два дня ответила и В. Б. Тихонова: 11 августа написала:

Гумер Исламович, добрый день. Постараюсь, прочитать и оправдать доверие. Всем здоровья.

В.Б.Тихонова, Харовская централизованная библиотечная система им. В.И.Белова.

Наконец, об удивительных «встречах» на маршруте. На пути в Тимониху мы заехали в Лукино и встретились там с Кузьмой Ивановичем Барахвостовым, легендарным и веселым героем «Бухтин вологодских завиральных» и его женой Виринеей. Правда я не сразу это понял, ведь когда Ирина позвонила в Лукино в один дом и к нам вышел хозяин, мы ничего не заподозрили. Ну вышел мужик в армейской фуражке, сел на лавку и начал смешно балагурить. Так это же Вологодчина, там мужики «бухтят» через раз, а тем более на родине Василия Белова! Лишь когда Виринея «подала голос» из избы, до нас дошло: это же «спекакля такая!»

Я потом у Василия Ивановича пытался найти ту самую завиралку, что нам Барахвостов рассказывал, но не нашел. Да и вряд ли она там есть. Скорее, сам выдумал! Сказано же: Барахвост — прохвост! А ведь вдохновляет! Вернувшись из поездки, открыл в интернете «Бухтины» Белова, и весь вечер вслух читал жене эти веслые байки, например о том, как помер Кузьма Барахвостов:

«Ничего я не понял, рукой махнул. «Мне бы, — говорю, — гражданин, дров поколоть — где есть возможность?» Глаза выпучил, не понимает. «Дров, говорю, — поколоть бы». Задумался, после спрашивает: «Номер?» — «Что номер?» — отступаю на всякий случай на два шага назад. «Номер вашей души?» — «Пока нахожусь без номера». Он только хмыкнул. «Тут, — говорит, — и с номерами-то и то не можешь доступиться, а он без номера захотел. Хитер больно. Знаем вашего брата, свежих-то. Так и норовят без очереди». — «Ну, — говорю, — тогда помогите, пожалуйста, найти свата Андрея». — «Я, — говорит, — и есть сват Андрей. А ты Барахвостов, что ли? Давай проходи дальше, не мешай думать».

Вот так, думаю, номер!

Очень всем рекомендую перечитать эти шедевры. Жить захочется! И посмеетесь вволю.

Мы с моим другом Евгением Елизаровым подсели к Кузьме, сфотографировались. Но то была не последняя встреча с Барахвостовым. Но прежде чем мы встретились с ним и его Веренеей,  нас остановили. Только мы отъехали от Лукино, видим, на обочине голосует женщина, моложавая такая, прилично одетая с авоськой в руке. Ирина Леонидовна велела водителю остановиться: «Подбросим, по пути ведь».

Женщина оказалась разговорчивой веслой хохотуньей с громким голосом. Тут же принялась рассказывать нам, как недавно в Москве побывала в гостях у брата-полковника и как он ее в салон красоты водил, маникюр делать. И опять мы «купились». Уж больно правдоподобно и естественно звучал ее рассказ. А когда поняли, что нас в очередной раз надули, подъехали к Шапше, где женщина вышла,  живет она здесь. Так мы познакомились еще с одной героиней Василия Белова из рассказа «Маникюр» (монолог доярки).

Ничего другого не оставалось, как восхищаться и талантом писателя, и талантом народной артистки, вернее артистки из народа.

В Шапше мы тоже вышли размять свои косточки и побродить вокруг Николаевской колокольни. Историю о ее реставрации мы услышали еще в нашей первой поездке. Местная жительница рассказала нам, что взялся ее отреставрировать бывший житель села, предприниматель из Москвы. Но успел только установить над колокольней купол со шпилем и крестом. Но потом умер. Реставрация на этом и заморозилась.

Церковь Николая Чудотворца на Шапше упоминалась в окладной книге от 1618 года. Большая Богородице-рождественская деревянная церковь построена в 1762 году. Главный престол Рождества Пресвятой Богородицы освящен в 1762 году. В 1767 году освящен придел Святых Бессребреников Космы и Дамиана. Церковь не сохранилась. Каменная Николаевская церковь построена в 1769 году. Главный престол Святителя Николая Чудотворца архиепископа Мирликийского, приделы Преподобного Феодосия Тотемского и Преподобного Димитрия Прилуцкого (отапливался). Обновлённый Димитриевский придел освящен 30 октября 1866 года. В 1865 году при церкви открыто приходское попечительство.

В советское время храм закрыли. Храмовая часть и алтарь не сохранились. Но вот фотография каменной церкви есть в Интернете.

Церковь возвращена верующим. В 2013-2015 годах на колокольне установлен купол со шпилем и крестом.

Имени предпринимателя я не знаю. Расспрашивал Ирину Леонидовну. Версию о его смерти она не подтвердила, так как никто не смог сообщить достоверные сведения.

А мы поехали дальше. На реке Кизьме нас встречали наши старые знакомые Кузьма и Виринея. Выслушав очередную завиральную бухтину о рыбалке в омуте реки, где накалив докрасна прибрежные камни и побросав их в омут, сварил Барахвостов из обитавших там щук знатную уху, а народ приходил и ел.

Мы с ними сфотографировались на память и я подарил, покорившим мое сердце артистам свою книжку «Словом, я огончарован…» о Пушкине и Натали.

Но самое важное событие нас ждало впереди. Наконец, мы достигли главной цели нашего путешествия, самой Тимонихи.

Дом Василия Ивановича такой же возвышается на горе. Еще более потемневший и постаревший от отсутствия хозяина. Каждый год, в день рождения писателя 23 октября в Тимонихе устраивают литературный праздник, сюда съезжаются писатели, художники, просто читатели, любители творчества Белова. Мы не застали, но приезжает и проводит здесь дни сестра Василия Белова Александра Ивановна Мартьянова. Иногда выступает перед читателями, рассказывает о брате: «Маленький Василий часто убегал из дома, чтобы почитать в тишине, любил слушать ветер и шум дождя. События, произошедшие в годы отрочества и юности, оказали значительное влияние на произведения писателя, считает Александра Мартьянова: «У него всегда была нежная душа, он был впечатлительным, очень музыкальным, слушал, как льется дождь, как шумит ветка. Я рада, что Василий Иванович не забыт, я рада, что его любят».

К сожалению, вдова писателя и его дочь живут в Москве и  теперь приезжают в родные края нечасто. Но Ольга Сергеевна ежегодно приезжает в Вологду  в преддверии всероссийского форума «Беловские чтения», которые проводятся в бывшей квартире писателя, теперь там музей-квартира Белова располагается в жилом доме на ул. Октябрьская, 10. Василий Белов вместе с супругой Ольгой прожили здесь 25 лет. Как вспоминает вдова писателя, они заехали на 200-летие поэта Константина Батюшкова.

«Квартира появилась после отъезда в Москву первого секретаря обкома партии Анатолия Дрыгина. Она оказалась свободной, и новый секретарь партии Валентин Купцов пришел к Белову и предложил ему переехать туда.

У единственной дочери писателя Василия Белова — Анны — будни с видом на Кремль. Она работает в музеях Московского Кремля экскурсоводом.

А в Тимонихе несколько лет назад (он уже был построен в наш первый визит) построили здесь дом приезжих, наведываются сюда и писатели и художники, слава богу, что не зарастает тропа к родине писателя-деревенщика.

В нашем путешествии наступают печальные минуты, от дома писателя мы поехали в Сохотскую Николаевскую церковь. Белов ее реставрировал. Мы были внутри. Только следы былого… Говорят, иногда приезжает священник и проводит тут богослужения. От церкви проложена дорожка к могиле писателя. Он покоится рядом с матерью Анфисой Ивановной. Все приведено в порядок, благоустроено. Между тем, что мы увидели семь лет назад и теперь огромная разница! Мы возложили цветы.

Побывали мы и в селе Поповка в Доме ремесел. Тоже очень интересно. Например, здесь воссоздана деревенская изба в старину. Когда увидел настоящую матицу, «приплюснутый» к ней очеп, сразу вспомнил стихи Антонины Каримовой:

Очеп к матице приплюснут, перехваченный кольцом,

в зыбке, сробленной искусно, спит дитя невинным сном.

Лишь ребенок шевельнется — очеп с люлькою качнется,

как живое существо, — убаюкает его.

Там же, в Поповке, Азлецкий сельский филиал Харовской централизованной библиотечной системы, там нас вкусно покормили обедом. Потом вернулись в Харовск

Так закончилась первая часть долгого дня, экскурсия «Дорога к дому». В тот же вечер состоялась наша  встреча в библиотеке с литературным объединением «Созвучие». Мы читали стихи друг другу, спорили о судьбе русской деревни, ее проблемах, о роли литературы и культуры в ее возрождении. Впрочем, предоставлю слово самим харовчанам. В контакте есть страница Харовской библиотечной системы. Там рассказывается и о нашей встрече.

«27 июля Харовская библиотека гостеприимно встречала ученых и писателей из Санкт-Петербурга и Вологды — членов литературного объединения «Царскосельская лира»: Гумера Каримова, Евгения Елизарова, Юрия Бойцова и Владимира Асташова. Посетив турмаршрут на родину писателя Василия Белова, гости выразили готовность встретиться с харовчанами в стенах библиотеки, представить свое творчество и послушать выступления харовских авторов: Владимира Соколова, Антонину Брызгалову, Ирину Калину, Елену Дубинову. Состоявшаяся встреча подарила ее участникам много радостных мгновений творческого общения. Предметом обсуждения стала также важная для всех тема гибели современных деревень, необходимость воспитания духовности в человеке для возрождения крестьянских традиций. Участники мероприятия подарили библиотеке свои книги, и, в свою очередь, получили в дар издания о Харовске, книги участников харовского литературного объединения «Созвучие».

Так закончился этот замечательный день. А вместе с ним и наша поездка. На следующий день мы покидали гостеприимный городок Вологодской области. До свидания и спасибо тебе, Харовск! До новых встреч!

Гумер Исламович Каримов, 1947 года рождения, уроженца г. Уфы, С 1970 г. по 1975 учился на философском факультете ЛГУ, а в 1978 – окончил там же очную аспирантуру. С 2000 г. занялся литературной и издательской деятельностью: руководитель литературного объединения «Царскосельская лира», редактор журнала «Царскосельская лира»). Пишет стихи и прозу, публиковались в журналах «Аврора», «Нева», «Бельские просторы», «Царскосельская лира» и др.

Член Союза писателей Санкт-Петербурга и Союза российских писателей.