Рассказ умные вещи маршака

Íà ñâåòå ìíîæåñòâî äîðîã,
Ãäå çàáëóäèòüñÿ ìîæåò ìóçà,
Íî âñå ðàñïóòàòü íàì ïîìîã
Ìàðøàê Ñîâåòñêîãî Ñîþçà…
Ì. Ñâåòëîâ

– Íèêîãäà íå çàáûâàéòå, ãîëóá÷èê, ÷òî ïî êíèãàì äåòñêèõ ïèñàòåëåé ðåá¸íîê ó÷èòñÿ íå òîëüêî ÷èòàòü, íî è ãîâîðèòü, ìûñëèòü, ÷óâñòâîâàòü.                Ñ. Ìàðøàê Ñ. Ìèõàëêîâó

2021 ãîä â Ðîññèè îáúÿâëåí ãîäîì Ô. Ì. Äîñòîåâñêîãî (ê 200-ëåòèþ ñî äíÿ ðîæäåíèÿ), à 2017 ãîä áûë ãîäîì Ñ.ß. Ìàðøàêà (ê 130-ëåòèþ ñî äíÿ ðîæäåíèÿ)! Êàçàëîñü áû, íåñîïîñòàâèìûå âåëè÷èíû?  ìèðîâîì ìàñøòàáå âîçìîæíî, íî äëÿ ëþäåé, ãîâîðÿùèõ íà ðóññêîì ÿçûêå,  Ìàðøàê — ýòî âåëèêàÿ ôèãóðà. Êòî â Ðîññèè íå çíàåò åãî «×åëîâåêà ðàññåÿííîãî», «Ïî÷òó», «Äåòîê â êëåòêå», «Êîøêèí äîì», ñêàçêó î ãëóïîì ìûøîíêå, «Òåðåì-òåðåìîê», «Ìèñòåðà Òâèñòåðà», «Ðàññêàç î íåèçâåñòíîì ãåðîå», ïüåñû «Äâåíàäöàòü ìåñÿöåâ» è «Óìíûå âåùè»,  ýïèãðàììû, ëèðèêó, ñòèõîòâîðíóþ ñàòèðó, ïåðåâîäû èç Øåêñïèðà, Áåðíñà, Áëåéêà, Ãåéíå, Ïåòåôè è äàæå èç Ìàî Äçåäóíà (ïî ïîäñòðî÷íèêó). Ìàðøàê áûë âåëèêèì òðóæåíèêîì: ïåðåâ¸ë âñå 154 ñîíåòà Øåêñïèðà (äî äâàäöàòè âàðèàíòîâ êàæäîãî, à 55-ûé ïåðåâîäèë øåñòü ëåò).
Ïîýò, ïåðåâîä÷èê, êðèòèê, äðàìàòóðã, ñöåíàðèñò, ðåäàêòîð, ïåäàãîã, ëàóðåàò Ãîñóäàðñòâåííîé, ÷åòûð¸õ Ñòàëèíñêèõ ïðåìèé, îðäåíîíîñåö, ïî÷åòíûé ãðàæäàíèí Øîòëàíäèè. Óæå åãî ïåðâîå ñîáðàíèå ñî÷èíåíèé  âûøëî òèðàæîì òðèñòà òûñÿ÷ ýêçåìïëÿðîâ. Ìàðøàê îòäàë ìíîãî ñèë  îáùåñòâåííîé ðàáîòå: ñîçäàë ïåðâûé äåòñêèé òåàòð â ÑÑÑÐ, à òàêæå ïåðâîå äåòñêîå èçäàòåëüñòâî (Äåòãèç).
Âñåì áûëî òðóäíî æèòü â XX âåêå: ðåâîëþöèè, âîéíû, ðåïðåññèè. Îñîáåííî òÿæåëî áûëî  äåÿòåëÿì èäåîëîãè÷åñêîãî ôðîíòà: ïèñàòåëè, õóäîæíèêè, ðåæèññåðû, àêòåðû âûíóæäåíû áûëè ÷àñòî ëèáî çàìîëêàòü è ïèñàòü â ñòîë, åñëè â ÷åì-òî áûëè íå ñîãëàñíû ñ  âëàñòüþ, ëèáî íàõîäèòü òâîð÷åñêèå íèøè: ïåðåâîäû, äåòñêàÿ ëèòåðàòóðà.  À. Àõìàòîâà, Î. Ìàíäåëüøòàì, Á. Ïàñòåðíàê áûëè ïðèãëàøåíû Ìàðøàêîì â Äåòãèç, ïðè÷åì îí  íåóêîñíèòåëüíî ñëåäèë çà èñïîëíåíèåì èõ ðàáîò, ðåäàêòèðîâàë, çàñòàâëÿë ïî ìíîãó ðàç ïåðåïèñûâàòü íåóäà÷íûå ìîìåíòû.  Áëàãîäàðÿ Ìàðøàêó â äåòñêóþ ëèòåðàòóðó ïðèøëè Å. ×àðóøèí, Á.  Æèòêîâ, Ä. Õàðìñ, À. Ââåäåíñêèé, À. Îëåéíèêîâ, Å.  Øâàðö, Â. Áèàíêè, À. Ãàéäàð.
Ìàðøàê â 20-å ãîäû ïîìîãàë äåòÿì â êîëîíèè äëÿ áåñïðèçîðíûõ â Êàðåëèè, ïðè ïîìîùè À. Ôàäååâà ñìîã óâåçòè èç áëîêàäíîãî Ëåíèíãðàäà À. Àõìàòîâó, Ë. ×óêîâñêóþ, Ò. Ãàááå. Âî âðåìÿ âîéíû Ìàðøàê ïûòàëñÿ óéòè íà ôðîíò. Åìó îòâåòèëè: «Âàøå îðóæèå – Âàøè ñòèõè». È Ìàðøàê ñòàë âîåííûì ãàçåò÷èêîì – îí åçäèë íà ôðîíò, ÷èòàë áîéöàì ñòèõè, à ïîòîì ïèñàë äðóãèå ñòèõîòâîðåíèÿ – óæå ïðî íèõ. Âìåñòå ñ Êóêðûíèêñàìè îí ñóòêàìè íàïðîëåò ñî÷èíÿë àãèòàöèîííûå ïëàêàòû.
Êîãäà-òî  áûëî îñòðîóìíî çàìå÷åíî, ÷òî èç âñåõ ìíîãî÷èñëåííûõ ãåðîåâ Øåêñïèðà ìîã áû íàïèñàòü åãî ïðîèçâåäåíèÿ òîëüêî Ãàìëåò (äà åùå, ïîæàëóé, Ãîðàöèî); èç âñåõ ãåðîåâ Ìàðøàêà òîëüêî îäèí ìîã áû âûñòóïèòü â ðîëè àâòîðà åãî ñòèõîòâîðåíèé – ýòî  Ðàññåÿííûé! ×åëîâåê Ðàññåÿííûé ìîã ïîçâîëèòü ñåáå íàðóøàòü ïðèíÿòûå êàíîíû, Ìàðøàê – íèêîãäà! Êàê áû òÿæåëî åìó íè áûëî è â îáùåñòâåííîì ïëàíå, è â ëè÷íîì, îí íà ëþäÿõ äåðæàëñÿ âíåøíå ñïîêîéíî è ðàáîòàë – ðàáîòàë.  åãî æèçíè  áûëî ìíîãî òðàãåäèé: ó íåãî â ñåìüå ñ ëþáèìîé è åäèíñòâåííîé æåíîé Ñîôüåé Ìèëüâèäñêîé áûëî òðîå äåòåé – äâîå óìåðëè (ïîòðÿñàþò ñòèõè, ïîñâÿùåííûå åãî óøåäøåìó â 20 ëåò ñûíó ßêîâó); âëàñòü òðàâèëà è åãî, è ñîòðóäíèêîâ Äåòãèçà – îí âñÿ÷åñêè ïûòàëñÿ çàùèùàòü áëèçêèõ è äàëüíèõ çíàêîìûõ; êîãäà áûëà êàìïàíèÿ ïðîòèâ êîñìîïîëèòîâ âî âòîðîé ïîëîâèíå 40-õ ãîäî⠖ îí àêòèâíî áîðîëñÿ ñ íåñïðàâåäëèâûìè îáâèíåíèÿìè â èõ àäðåñ, ìíîãèõ ïîääåðæèâàë ìàòåðèàëüíî. Ìàðøàêà âíîñèëè â ðàññòðåëüíûå ñïèñêè â 30-å è âî âòîðîé ïîëîâèíå 40-õ ãîäîâ, Ñòàëèí âû÷åðêèâàë, ãîâîðÿ: «Õîðîøèé ïèñàòåëü!» Ìàðøàê íå ó÷àñòâîâàë â òðàâëå À. Àõìàòîâîé, çàùèùàë À. Ñîëæåíèöûíà, È. Áðîäñêîãî.
Ñòèõè Ìàðøàêà äëÿ äåòñêîãî óìà – ýòî îïîýòèçèðîâàííàÿ ìàòðèöà îêðóæàþùåãî ìèðà. Îíè îñòàþòñÿ â ïàìÿòè  íå òîëüêî ïîòîìó, ÷òî ðèòì, ïîäáîð ñëîâ, ñòðîåíèå ôðàç îáëåã÷àþò çàïîìèíàíèå, íî è ïîòîìó, ÷òî äëÿ êàæäîãî ìàëåíüêîãî ÷èòàòåëÿ çà ýòèìè ñòèõàìè  ñòîÿò âîñïîìèíàíèÿ î ñ÷àñòëèâîì äåòñòâå.
Ìàðøàê ïîñòîÿííî ãîâîðèë, ÷òî ñëîâî â ïðîçå è ïîýçèè äëÿ äåòåé äîëæíî áûòü òî÷íûì è ¸ìêèì. «Íàïèñàòü ÷åòûðå ñòðîêè äëÿ ÷åòûð¸õëåòêè ãîðàçäî ñëîæíåå, ÷åì áîëüøóþ ïîýìó äëÿ ïîäðîñòêà», – òàê îí ñ÷èòàë. Çà ñâîþ æèçíü îí íàïèñàë áîëåå 3 òûñÿ÷ ñòèõîòâîðåíèé, ñäåëàë 1,5 òûñÿ÷è ïåðåâîäîâ. Ñóììàðíûé òèðàæ åãî êíèã ïðåâûñèë 135 ìèëëèîíîâ. Åãî ïðîèçâåäåíèÿ ïåðåâåäåíû íà ðàçíûå ÿçûêè ìèðà è ýêðàíèçèðîâàíû â äåñÿòêàõ ñòðàí. Íàïðèìåð, ìóëüòôèëüì «12 ìåñÿöåâ» î÷åíü ïîïóëÿðåí â ßïîíèè.
Ìàðøàê ñòàë ñî÷èíÿòü ñòèõè ðàíüøå, ÷åì íàó÷èëñÿ ïèñàòü. Åìó ïðî÷èëè ñëàâó âåëèêîãî ïîýòà, ïèøóùåãî ñåðüåçíûå, âçðîñëûå ïðîèçâåäåíèÿ. À îí âûáðàë äåòñêóþ ëèòåðàòóðó – åùå è ïîòîìó, ÷òî æèë â  òàêîå âðåìÿ, êîãäà ñòðàíà îñòðî íóæäàëàñü â íîâîé äåòñêîé ëèòåðàòóðå è êîãäà îïàñíî áûëî ãîâîðèòü âñå, î ÷åì  äóìàåøü.
Îí ðîäèëñÿ â òàëàíòëèâîé ñåìüå, ãäå áûëî øåñòåðî äåòåé è òðîå èç íèõ ñòàëè äåòñêèìè ïèñàòåëÿìè: ñàì Ìàðøàê, åãî ìëàäøèé áðàò Èëüÿ, ïèñàâøèé ïîä ïñåâäîíèìîì Ì. Èëüèí, è ìëàäøàÿ ñåñòðà Ëèÿ, êîòîðóþ þíûå ÷èòàòåëè çíàþò êàê ïèñàòåëüíèöó Åëåíó Èëüèíó  (ïîâåñòü «×åòâåðòàÿ âûñîòà»). Ôàìèëèÿ «Ìàðøàê» ÿâëÿåòñÿ àááðåâèàòóðîé îò ôðàçû, õàðàêòåðèçîâàâøåé åãî ïðåäêà – ïî÷èòàåìîãî ðàââèíà è òîëêîâàòåëÿ ñâÿùåííûõ òåêñòîâ, æèâøåãî â XVI âåêå. Ïåðåäàâàâøàÿñÿ èç ïîêîëåíèÿ â ïîêîëåíèå ëþáîâü  ê  ãëóáèííîìó ñìûñëó ñëîâà, èçó÷åíèå Êàááàëû, âåëèêîå òðóäîëþáèå íàñëåäîâàë è Ìàðøàê (ðàäè ÷åòûð¸õ ñòðîê îí èñïèñûâàë êèïû áóìàã, íî ïîëó÷èâøèåñÿ â èòîãå îáëàäàëè ñèëîé, ÿñíîñòüþ è àáñîëþòíîé çàêîí÷åííîñòüþ).
À åùå åãî îòëè÷àëà íåîáûêíîâåííàÿ ýðóäèöèÿ. Ñàìóèë ßêîâëåâè÷ çíàë ëàòûíü, äðåâíåãðå÷åñêèé, èäèø, èâðèò, ôèíñêèé, íåìåöêèé, è, êîíå÷íî,  àíãëèéñêèé.  Ó íåãî áûëè óäèâèòåëüíûå  ó÷èòåëÿ: â ãèìíàçèè â Îñòðîãîæñêå, ãäå îí ðîäèëñÿ, çàòåì â Ïåòåðáóðãå: þíûé Ìàðøàê â 1902 ãîäó ïîêàçàë ñâîè ñòèõè êðèòèêó Â. Ñòàñîâó, è òîò, âîñõèòèâøèñü òàëàíòîì þíîãî ïîýòà, ñòàë åãî íàñòàâíèêîì. Ìàðøàê ãîâîðèë, ÷òî Ñòàñîâ ñòàë äëÿ íåãî «ìîñòîì ÷óòü ëè íå â Ïóøêèíñêóþ ýïîõó», òàê êàê íåêîãäà áûë ëè÷íî çíàêîì ñ È. Òóðãåíåâûì, À.Ãåðöåíîì, È. Ãîí÷àðîâûì, Ë. Òîëñòûì, Ì. Ìóñîðãñêèì, À. Áîðîäèíûì è äðóãèìè äåÿòåëÿìè ðóññêîé êóëüòóðû.
Ìàðøàê â 1911 ãîäó â êà÷åñòâå êîððåñïîíäåíòà ñîâåðøèë ïóòåøåñòâèå ïî Áëèæíåìó Âîñòîêó; çàòåì îí ó÷èëñÿ â Ëîíäîíñêîì óíèâåðñèòåòå, ïîòîìó ÷òî â Ñàíêò-Ïåòåðáóðãñêîì óíèâåðñèòåòå áûëî ìàëî êâîò äëÿ åâðååâ. Ïîëó÷èâ â ìîëîäîì âîçðàñòå òàêîå ðàçíîñòîðîííåå îáðàçîâàíèå, îí íåâåðîÿòíî ðàñøèðèë ñâîé êðóãîçîð. È âñþ æèçíü ïðîäîëæàë ó÷èòüñÿ. Êðîìå òîãî, ó Ìàðøàêà áûëî ìîùíîå ÷óâñòâî þìîðà.  Åãî ýïèãðàììû âñåãäà áûëè îñòðû è ðàçÿùè, åìó óäàâàëîñü íàéòè òàêèå ñëîâà è ñðåäñòâà âûðàçèòåëüíîñòè, ÷òî åãî ñàòèðè÷åñêèå ïðîèçâåäåíèÿ ñðàçó çàïîìèíàëèñü: «Îí äîëãî â ëîá ñòó÷àë ïåðñòîì, /Çàáûâ íàçâàíüå òîìà./ Íî äëÿ ÷åãî ñòó÷àòüñÿ â äîì, / Ãäå íèêîãî íåò äîìà?»
 ýòîì ãîäó èñïîëíèëîñü 95 ëåò, êàê ïîÿâèëîñü íà ñâåò âñåì èçâåñòíîå  ñòèõîòâîðåíèå «Áàãàæ». Ïðîèçâåäåíèå áûëî âïåðâûå îïóáëèêîâàíî â ñáîðíèêå «Ñîâåòñêèå ðåáÿòà» (Ãîñèçäàò, 1926) è îäíîâðåìåííî – â êíèãå «Áàãàæ» (èçäàòåëüñòâî «Ðàäóãà», 1926).
Ïðè òîì, ÷òî îíî êàæåòñÿ ïðîñòûì è ïîíÿòíûì,  â íåì åñòü ñâîè òàéíû.  ñòèõîòâîðåíèè ðå÷ü èäåò î íåêîåé äàìå, êîòîðàÿ îòïðàâèëàñü â äàëåêîå ïóòåøåñòâèå ÷åðåç ñòàíöèþ Äíî â Æèòîìèð. Ìåñòî åå ïîñàäêè íå óêàçàíî, íî ìîæíî ïðåäïîëîæèòü, ÷òî ýòî ãîðîä Ëåíèíãðàä. Äàìà ñäàåò â áàãàæ «äèâàí, ÷åìîäàí, ñàêâîÿæ, êîðçèíó, êàðòèíó, êàðòîíêó è … ìàëåíüêóþ ñîáà÷îíêó». Íàáîð âåùåé ñòðàííûé… Âìåñòå ñ âåùàìè âäðóã ñäàåòñÿ â áàãàæ æèâîå ñóùåñòâî! Ïðè÷åì, äàìå íà 7 ïðåäìåòîâ äàþò «4 çåëåíûõ êâèòàíöèè». Èíòåðåñíî, ÷òî ñ ÷åì ñîåäèíèëè? Äàëåå âîçíèêàåò àáñóðäèñòñêàÿ êàðòèíà ìèðà: «Âåùè âåçóò íà ïåððîí. / Êèäàþò â îòêðûòûé âàãîí. / Ãîòîâî. Óëîæåí áàãàæ: / Äèâàí, / ×åìîäàí, / Ñàêâîÿæ, / Êàðòèíà, / Êîðçèíà, / Êàðòîíêà / È ìàëåíüêàÿ ñîáà÷îíêà». Æèâîå ñóùåñòâî â ïóòè äîëæíû êîðìèòü, çà íèì íóæíî óõàæèâàòü… Òåì áîëåå, ÷òî ýòà ñîáà÷êà íåáîëüøàÿ, çíà÷èò, îíà âïîëíå ìîãëà áûòü â äîëãîì ïóòè âìåñòå ñ õîçÿéêîé. Êàê ìîæíî áðîñèòü êðîõîòíîå ñóùåñòâî â áàãàæíîì âàãîíå? È ïîòîì, âàãîí, ãäå íàõîäèòñÿ áàãàæ, ñ îòêðûòûì âåðõîì! (Íåèçâåñòíî, â êàêîå âðåìÿ ïðîèñõîäèò äåéñòâèå ñòèõîòâîðåíèÿ: ìîæåò ëèòü äîæäü ÷åðåç îòêðûòûé âåðõ, à ìîæåò èäòè ñíåã)? «Íî òîëüêî ðàçäàëñÿ çâîíîê, / Óäðàë èç âàãîíà ùåíîê»… Êàê îí ìîã óäðàòü? Âåäü äâåðü âàãîíà çàêðûëè?! Íå ÷åðåç îòêðûòûé æå «âåðõ» âàãîíà? Âñêîðå: «Õâàòèëèñü íà ñòàíöèè Äíî: / Ïîòåðÿíî ìåñòî îäíî».
Ëåíèíãðàäñêèé ïîåçä â Æèòîìèð èäåò ÷åðåç ìíîæåñòâî çíàìåíèòûõ è êðóïíûõ íàñåëåííûõ ïóíêòîâ, íî îò÷åãî-òî Ìàðøàê âûäåëèë èìåííî ñòàíöèþ Äíî. Èñòîðèêè ãîâîðÿò, ÷òî 1 ìàðòà 1917 ãîäà ïîåçä Íèêîëàÿ II áûë çàäåðæàí èìåííî íà ýòîé ñòàíöèè. È â íàðîäå âîçíèêëî ïðåäñòàâëåíèå  î òîì, ÷òî çäåñü è áûëî ïîäïèñàíî îòðå÷åíèå öàðÿ.  1926 ãîäó (âðåìÿ ñîçäàíèÿ ñòèõîòâîðåíèÿ) â ýòî âåðèëî áîëüøèíñòâî íàñåëåíèÿ Ðîññèè. Íî íà ñàìîì äåëå öàðü ïîäïèñàë ìàíèôåñò â Ïñêîâå 2 ìàðòà. 
 ÷åðíîâèêàõ Ìàðøàêà âèäíî, êàê  îí èñêàë ðèôìó: «Êàê òîëüêî ïðèåõàëè â Òâåðü, / Îòêðûëè áàãàæíóþ äâåðü»… Íî âûáðàë âñå-òàêè Äíî. Íåêîòîðûå ÷èòàòåëè â ýòîì óïîìèíàíèè ñòàíöèè ñ òàêèì íàçâàíèåì âèäÿò ïðîñòî èðîíèþ. Âåäü èìåííî çäåñü ïðîèçîøëà ïîäìåíà: » Âäðóã âèäÿò: ñòîèò ó êîëåñ / Îãðîìíûé âçúåðîøåííûé ïåñ./ Ïîéìàëè åãî – è â áàãàæ»… Èíòåðåñíî, êàê îáõîäèëèñü ñ íîâûì «áàãàæîì» â ïóòè?
Ãåðîèíþ ñòèõîòâîðåíèÿ Ìàðøàê íàçûâàåò òî äàìîé, òî ìàìàøåé, òî áàðûíåé. Çíà÷èò, â ïðîöåññå ïîâåñòâîâàíèÿ ê íåé ìåíÿåòñÿ îòíîøåíèå àâòîðà: îñòàâèòü íà ñòîëü äëèííûé ïóòü ìàëåíüêîå æèâîòíîå â áàãàæå íåäîïóñòèìî äëÿ äàìû. Âåäü ñàìî ïîíÿòèå «äàìà» ïîäðàçóìåâàåò îáðàçîâàííîñòü, âîñïèòàííîñòü, à çíà÷èò, è äîáðîå îòíîøåíèå ê áðàòüÿì íàøèì ìåíüøèì. Êñòàòè, àâòîð íàçûâàåò  ïåñèêà æåíùèíû «ñîáà÷îíêîé». Ñóôôèêñ «îíê» èìååò íå òîëüêî óìåíüøèòåëüíî-ëàñêàòåëüíîå çíà÷åíèå, íî è ïðåäïîëàãàåò íåìíîãî íàñìåøëèâûé ïîäõîä (íàïðèìåð, ëåãîíüêîå çàäàíèå). Òàê ïåðåäàåòñÿ íåñêîëüêî ïðåíåáðåæèòåëüíîå è äàæå ñîáñòâåííè÷åñêîå îòíîøåíèå «áàðûíè» ê ñîáà÷êå. À çíà÷èò,  æåíùèíà íå âûçûâàåò ñèìïàòèè àâòîðà.
 Ïî ïðèáûòèè â Æèòîìèð (ìàëåíüêèé, íî íåïðîñòîé ãîðîä) ïî ÷åòûðåì êâèòàíöèÿì äàìà ïîëó÷èëà áàãàæ, íî âìåñòî ìàëåíüêîé ñîáà÷êè îíà óâèäåëà  ñòðàøíîãî ïñà: «Ñîáàêà-òî êàê çàðû÷èò, / À áàðûíÿ êàê çàêðè÷èò: «Ðàçáîéíèêè! Âîðû! Óðîäû! / Ñîáàêà íå òîé ïîðîäû!» Òàêàÿ òèðàäà õàðàêòåðèçóåò ãåðîèíþ äàëåêî íå êàê âîñïèòàííîãî ÷åëîâåêà: çà÷åì îáâèíÿòü êîãî-òî, êîãäà èçíà÷àëüíî îíà ïîñòóïèëà íåäîñòîéíî?  Ïðè÷åì, îò íåãîäîâàíèÿ ó «áàðûíè» ïîÿâëÿþòñÿ íåäþæèííûå ñèëû: «Øâûðíóëà îíà ÷åìîäàí, / Íîãîé îòïèõíóëà äèâàí…» Íî, óâû, êðè÷àòü ïîçäíî. È òóò âñòóïàåò â äåëî åùå îäèí ñòðàííûé ïåðñîíàæ – íîñèëüùèê «ïÿòíàäöàòûé íîìåð» (â êðîõîòíîì ãîðîäêå òàê ìíîãî íîñèëüùèêîâ?), êîòîðûé îáðàùàåòñÿ ê ïàññàæèðêå óæå íå êàê ê  äàìå, à êàê ê «ìàìàøå», ÷òî ñîãëàñíî åå êâèòàíöèÿì âñå ïðàâèëüíî, íî âî âðåìÿ ñòîëü äîëãîãî ïóòè «ñîáàêà ìîãëà ïîäðàñòè». Íîñèëüùèê ïî÷åìó-òî  íå äâåíàäöàòûé, òðèíàäöàòûé, à èìåííî ïÿòíàäöàòûé íîìåð?  ýòîì âîïðîñå òîæå âñå íåïðîñòî: ñóùåñòâóþò ðàçíûå òîëêîâàíèÿ íîìåðà íîñèëüùèêà. Íåêîòîðûå èñòîðèêè ñ÷èòàþò, ÷òî ïîä íîìåðîì «15» â ñïèñêå ïåðâîãî ïðàâèòåëüñòâà áîëüøåâèêîâ ÷èñëèëñÿ Ñòàëèí.
Ó «äàìû» / «ìàìàøè» / «áàðûíè» îñòàëèñü òîëüêî âåùè, à ñîáà÷êè – äðóãà, èãðóøêè è ìàëåíüêîãî çàùèòíèêà – íå ñòàëî. Ìàðøàê íå äàåò îòâåòà íà òî, ÷òî áóäåò äåëàòü äàìà ñ ïîéìàííîé íà ñòàíöèè Äíî ñîáàêîé è ÷òî ïðîèçîøëî ñ áðîøåííîé ñîáà÷êîé? Âûæèâåò ëè ìàëåíüêîå ñóùåñòâî â íåçíàêîìîì è îïàñíîì ìåñòå: âåäü òàì äåïî ñ ðåëüñàìè, ïàðîâîçàìè.
 Âûâîä íàïðàøèâàåòñÿ ñàì: áåðåãè äðóãà, à íå îòäàâàé åãî äðóãèì äàæå íà âðåìÿ!
Ïî âîñïîìèíàíèÿì Ñàìóèëà ßêîâëåâè÷à, îí ïðèñòóïàë ê ðàáîòå, íå èìåÿ êîíêðåòíîé çàäóìêè, åãî âîëíîâàëà òîëüêî ðèòìèêà, èãðà ñî ñëîâîì. À ðèòìè÷åñêàÿ îðãàíèçàöèÿ ñòèõà òàêîâà, ÷òî ïåðâûå ñòðîêè âêëþ÷àþò îò 3-õ äî 6-òè ñëîâ, à çà íèìè èäóò îäíîñëîâíûå ñòðîêè. Âñÿêèé ðàç ñòðîôà çàêàí÷èâàåòñÿ ôðàçîé î ñîáà÷îíêå.
Çíà÷èò, ëóêàâèò Ìàðøàê: äóìàë îí íàä ñîäåðæàíèåì ñòèõîòâîðåíèÿ – îí ïîñòîÿííî âñïîìèíàåò «ñîáà÷îíêó» è íàìåêàåò (ïóñòü èðîíè÷åñêè) î æèâîì ñóùåñòâå.
Äåòè ñ ëåãêîñòüþ çàïîìèíàþò ñòèõè, à ÷åêàííûé ïîâòîð ñëîâ èñïîëüçóþò â èãðàõ â êà÷åñòâå ñ÷èòàëî÷êè. Íà ýòî è áûëî íàöåëåíî ïîâòîðåíèå ñêîðîãîâîðêîé ïóòåøåñòâóþùèõ ïðåäìåòîâ, ñâÿçàííûõ â îäíó öåïî÷êó ðèôìîé è ðåôðåíîì. È ñ òî÷êè çðåíèÿ êîíòðàñòà èíòåðåñíî âñå âûñòðîåíî: äàìà è… áàãàæ, áàãàæ è… ñîáà÷îíêà.
Ñòèõîòâîðåíèå  áûëî íåãàòèâíî âñòðå÷åíî ñîâåòñêîé êðèòèêîé.  íåì óâèäåëè îñóæäåíèå ðàáîòû æåëåçíîé äîðîãè. Íî ïðîèçâåäåíèå è ñåãîäíÿ æèâåò è âûçûâàåò ñïîðû. Ñóùåñòâóþò  ðàçíûå òðàêòîâêè ýòîãî ñòèõîòâîðåíèÿ: íåêîòîðûå ñ÷èòàþò, ÷òî â îáðàçå äàìû èçîáðàæåíà Ðîññèÿ è ÷òî îíà ñïàñàåòñÿ íà þãå ñòðàíû, äðóãèå âîîáùå óâèäåëè íàìåêè íà ïðîïàâøèé ïðè Êîë÷àêå çîëîòîé çàïàñ Ðîññèè. Ìîæíî ñêàçàòü, ÷òî ýòî íà ïóñòîì ìåñòå âûäóìàíî, íî ïðîèçâåäåíèå âûçûâàåò èíòåðåñ – è ýòî õîðîøî.
Î òâîð÷åñòâå Ìàðøàêà íàïèñàíû êíèãè, èññëåäîâàíèÿ, äèññåðòàöèè, ñîòíè ñòàòåé. Ñðåäè ïèñàâøèõ î Ìàðøàêå – À. Àõìàòîâà, Ê. ×óêîâñêèé, Á. Øêëîâñêèé, Â. Êàòàåâ è äðóãèå. Íî â òî æå âðåìÿ  ïîýò Ìàðøàê äî ñèõ ïîð ïî-íàñòîÿùåìó  íå èçó÷åí è âî ìíîãîì îñòàëñÿ íåïîíÿòûì.
È åùå: îá îòíîøåíèè ê òâîð÷åñòâó Ìàðøàêà è ê íåìó ñàìîìó  åãî ÷èòàòåëåé – äåòåé!  Îäíàæäû Ìàðøàêó ïðèñëàëè ïèñüìî ñ ôðîíòà: «Ïÿòèëåòíèé Ëåâóøêà ïðîñûïàåòñÿ íî÷üþ è ñïðàøèâàåò ìàòü: «Ìàì, Ìàðøàê æèâ? – Æèâ. – Êàêîå ñ÷àñòüå, ÷òî îí ñïàññÿ!»

Ñïèñîê èñïîëüçîâàííîé ëèòåðàòóðû

1. Ìàðøàê Ñ. ß. Ñîáðàíèå ñî÷èíåíèé â 4-õ òò. Èçäàòåëüñòâî «Ïðàâäà», Ìîñêâà, 1990.Òèðàæ 500 000 ýêç.
2. Ïåòðîâñêèé Ì. Êíèãè íàøåãî äåòñòâà.  Ì.: Êíèãà, 1986 – 288 ñ., èëë. 75000 ýêç.
3.
4.
5.
6.
7.
8. Ïîäðîáíåå íà «Ìåëå»: https://mel.fm/pravila-vospitaniya/1475623-marshak_rules

3 ноября 1887 года родился Самуил Маршак, поэт и переводчик.

Личное дело

Самуил Яковлевич Маршак (1887—1964) родился в Воронеже в слободе Чижовка, в большой еврейской семье. Отец, Яков Миронович Маршак, работал мастером на мыловаренном заводе братьев Михайловых; мать — Евгения Борисовна Гительсон — была домохозяйкой и растила шестерых детей. В 1893 году семья Маршаков переехала в Витебск, в 1894 году в Покров, в 1895 году в Бахмут, в 1896 году на Майдан под Острогожском и, наконец, в 1900 году обосновалась в городке Острогожске под Воронежем.

Школьные годы Самуил провёл в Острогожске, где жил его дядя Михаил Гительсон — зубной врач. Учился в Острогожской мужской гимназии. Учитель словесности привил мальчику любовь к классической поэзии, поощрял его первые литературные опыты и называл вундеркиндом.

Одна из поэтических тетрадей Маршака попала в руки известного русского критика и искусствоведа В. В. Стасова, который принял горячее участие в судьбе талантливого юноши. С его помощью Самуил переехал в Петербург, где поступил в одну из лучших гимназий. Целые дни он проводил в публичной библиотеке, где работал Стасов.

В 1904 году Стасов поручил юному поэту сочинить шуточную приветственную оду во славу «четырёх русских богатырей» — Репина, Шаляпина, Горького и Глазунова, которые должны были навестить Стасова на даче. Величание имело большой успех. Алексей Горький заинтересовался юным поэтом и, узнав, что у него плохое здоровье, пригласил его к себе в Ялту.

В 1904—1906 годах Маршак жил в Крыму, в семье Горького. Он лечился, занимался своим образованием, много читал, учился в Ялтинской гимназии.

Когда семья Горького вынуждена была покинуть Крым из-за репрессий царского правительства, начавшихся после революции 1905 года, Маршак вернулся в Петербург.  К этому времени туда уже перебрался его отец, устроившись на завод за Невской заставой.

Печататься начал в 1907 году, опубликовав сборник «Сиониды», посвящённый еврейской тематике. Одно из стихотворений сборника («Над открытой могилой») было написано на смерть «отца сионизма» Теодора Герцля. Тогда же Маршак перевёл несколько стихотворений Хаима Нахмана Бялика с идиша и иврита.

В 1911 году Самуил Маршак в качестве корреспондента петербургской «Всеобщей газеты» и «Синего журнала» вместе со своим другом, поэтом Яковом Годиным, и группой еврейской молодёжи совершил вояж по Ближнему Востоку: из Одессы они отплыли на корабле, направляясь в страны Восточного Средиземноморья — Турцию, Грецию, Сирию и Палестину. Некоторое время жил в Иерусалиме. После этого путешествия он создал цикл стихов под общим названием «Палестина». По мнению критиков, лирические стихотворения, навеянные этим путешествием, принадлежат к числу наиболее удачных в творчестве молодого Маршака («Мы жили лагерем в палатке…» и другие). В ходе этой поездки Маршак познакомился с Софьей Мильвидской, которая стала его женой.

Из-за связи с Горьким, считавшимся «неблагонадёжным», двери в университет были для него закрыты. Договорившись с некоторыми петербургскими журналами, Маршак получил возможность уехать для обучения в Англию, где в течение двух лет учился сначала в политехникуме, затем в Лондонском университете. Во время каникул много путешествовал пешком по Англии, слушал английские народные песни и начал работать над переводами английских баллад, впоследствии прославивших его.

В 1914 году Маршак вернулся на родину — буквально за несколько недель до начала первой мировой войны. Работал в провинции, публиковал свои переводы в журналах «Северные записки» и «Русская мысль». После начала войны занимался помощью детям беженцев. В 1915 году вместе с семьёй жил в Финляндии в природном санатории доктора Любека, а осенью того же года вновь перебрался в Воронеж, где поселился в доме своего дяди Якова Гительсона на Большой Садовой улице.

В Воронеже Маршак прожил  полтора года. Уже в январе 1917 года он вновь перебрался с семьёй в Петроград, где и встретил революцию.

После прихода к власти большевиков Маршак сперва жил в Петрозаводске, работал в Олонецком губернском отделе народного образования, затем бежал на Юг в Екатеринодар. Работал в газете «Утро Юга», где под псевдонимом «Доктор Фрикен» публиковал стихи и антибольшевистские фельетоны.

В 1919 году под тем же псевдонимом «Доктор Фрикен» издал первый сборник «Сатиры и эпиграммы».

В 1920 году Маршак организовал в Екатеринодаре комплекс культурных учреждений для детей, в частности, создал один из первых в России детских театров, для которого сам и писал пьесы. Также он стал основателем и первым заведующим кафедрой английского языка Кубанского политехнического института (ныне Кубанский государственный технологический университет).

В 1922 году Маршак вернулся в Петроград. Руководил студией детских писателей в Институте дошкольного образования Наркомпроса, организовал 1923 году детский журнал «Воробей» (позже – «Новый Робинзон»), где в числе прочих печатались такие мастера литературы, как Борис Житков, Виталий Бианки, Евгений Шварц. В том же 1923 году выходят его первые стихотворные детские книги — «Дом, который построил Джек», «Детки в клетке», «Сказка о глупом мышонке» и т.д.

На протяжении нескольких лет Маршак был руководителем детского отдела Госиздата в Ленинграде. В это время в нем вышли «Горы и люди», «Рассказ о великом плане» М. Ильина, «Лесная газета» В. Бианки, «Морские истории» Б. Житкова, «Пакет» и «Часы» Л. Пантелеева. В то время Ленинград был центром нашей детской литературы. Маршак также имел отношение к журналу «Чиж» и вёл «Литературный кружок» при ленинградском Дворце пионеров.

В 1934 году на Первом съезде советских писателей Самуил Маршак сделал доклад о детской литературе и был избран членом правления СП СССР. В 1939—1947 годах был депутатом Московского городского Совета депутатов трудящихся.

В 1937 году созданное Маршаком детское издательство в Ленинграде было разгромлено. На протяжении нескольких лет лучшие его воспитанники были репрессированы: Александр Введенский, Николай Олейников, Николай Заболоцкий, Тамара Габбе, Даниил Хармс. В 1938 году Маршак переселился в Москву.

Во время советско-финской войны 1939—1940 годов Маршак писал для газеты «На страже Родины». В годы Великой Отечественной войны активно работал в жанре сатиры, публикуя стихи в «Правде» и создавая плакаты в содружестве с Кукрыниксами. Активно содействовал сбору средств в Фонд обороны. В 1942 году стал лауреатом Сталинской премии второй степени за стихотворные тексты к плакатам и карикатурам.

В 1960 году Маршак публикует автобиографическую повесть «В начале жизни», в 1961 году — сборник статей и заметок о поэтическом мастерстве «Воспитание словом».

Практически всё время своей литературной деятельности (более 50 лет) Маршак продолжал также писать и стихотворные фельетоны, и серьёзную «взрослую» лирику.

В 1962 году вышел сборник «Избранная лирика» — последняя прижизненная книга писателя.

4 июля 1964 года Самуил Яковлевич Маршак скончался в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Чем знаменит

Русский поэт, драматург, переводчик, литературный критик, сценарист. Автор популярных детских книг.

На стихах Самуила Маршака выросло не одно поколение советских детей. Как поэт, переводчик и литературный критик он оказал громадное влияние на становление советской детской литературы.

Среди драматургических сочинений Маршака особой популярностью пользуются пьесы-сказки «Двенадцать месяцев», «Умные вещи», «Кошкин дом».

О чем надо знать

Маршак как поэт-переводчик внес огромный вклад в практику русского художественного перевода. Он является автором ставших классическими переводов сонетов Уильяма Шекспира, песен и баллад Бёрнса, стихов Блейка, Вордсворта, Китса и  Киплинга. Он подарил советским детям блистательно переведённые стихи итальянского поэта Джанни Родари, переводил Петефи и Гейне, Тувима и Квитко, Лира, Милна, Джейн. Остин, Ованеса Туманяна, а также украинских, белорусских, литовских, армянских и других поэтов.

За переводы призведений Бёрнса в 1960 году Самуил Маршак был удостоен звания почётного президента Всемирной федерации Роберта Бёрнса в Шотландии.

Прямая речь

О написанном слове (из письма в редакцию газеты «Смена» от 4.01.1963): «»Каждое печатное слово — литературный факт, на который могут в дальнейшем ссылаться литературоведы и критики»».

Фразы из детских стихов Маршака, ставшие поговорками:

— Рвать цветы легко и просто детям маленького роста.

— Разевает щука рот, а не слышно, что поёт.

— Бегемот разинул рот, булки просит бегемот.

— Вот какой рассеянный с улицы Бассейной.

— Это что за остановка — Бологое иль Поповка?

— Это он, это он ленинградский почтальон.

— Ничего идут дела, голова ещё цела.

— Ищет в печке, и в ведре, и в собачьей конуре.

— Что ни делает дурак, всё он делает не так.

5 фактов о Самуиле Маршаке

• Фамилия «Маршак» является сокращением (ивр. ‏מהרש»ק‏‎), означающим «Наш учитель рабби Аарон Шмуэль Кайдановер» и принадлежит потомкам этого известного раввина и талмудиста, жившего в 17-м веке.
• Маршак любил, хорошо знал и ценил народные песни шотландские, английские, русские, еврейские, финские. В молодости вместе со своим братом Ильей он представлял в лицах исполнение финских и еврейских песен, колоритно и точно оттеняя национальные особенности. Эту любовь к народным песням Маршак сохранил до конца жизни.
• Маршак несколько раз заступался за Бродского и Солженицына. От первого он требовал «поскорее достать переводов текстов на Ленфильме», за второго заступался перед Твардовским, требуя опубликовать его произведения в журнале «Новый мир».
• Маршак был лауреатом Ленинской (1963) и 4-x Сталинских премий (1942, 1946, 1949, 1951).
• Последним литературным секретарём Самуила Маршака был ныне известный телеведущий Владимир Познер. 

Материалы о Самуиле Маршаке

Недописанная страница. Сайт о жизни и творчестве Маршака

Воспоминания о Самуиле Яковлевиче Маршаке. А.Л. Рейшахрит

Статья о Самуиле Маршаке в Википедии

С приходом пандемии коронавируса и развитием технологий перетекли в интернет не только покупки, игры и общение с друзьями, но и удовлетворение сексуальных потребностей. В России все популярнее становится вебкам — общение по видеочату за определенную плату или за донаты. Потенциальных моделей вебкама привлекают высокие зарплаты и возможность быстро заработать деньги на «красивую жизнь». Особенно преуспевают в этой сфере девушки, которые зачастую не просто флиртуют и ведут душевные разговоры с клиентами, но и занимаются виртуальным сексом. За счет последнего работа вебкам-моделей стигматизирована и часто сравнивается с проституцией. 

В российских городах в последние годы открываются вебкам-студии, в которых моделям выделяют рабочее место (комнату с кроватью), продвигают их на различных специализированных сайтах, но берут большой процент с «продаж». Znak.com поговорил с владелицей одной из вебкам-студий в Екатеринбурге Vegas и узнал, как устроен этот бизнес изнутри: в каких условиях работают модели, сколько зарабатывают и действительно ли девушки обязаны раздеваться перед камерой. 

Объемы вебкама на Урале

Алиса (имя изменено по просьбе героини) окунулась в этот бизнес, когда началась пандемия коронавируса. На сегодня, по ее словам, в Екатеринбурге работает до 15 вебкам-студий. Есть студии и в Нижнем Тагиле. В интернете можно найти одну из них: на сайте говорится, что в ней работают более 400 моделей, но Znak.com на просьбу об интервью оттуда не ответили. 

Кадр из российского сериала «Happy End» 2021 года о вебкамескриншот видео

По словам Алисы, область вебкама становится конкурентнее, так как все больше людей начинают узнавать о ней и прощупывать почву. Многих привлекает большая доходность вебкама — мужчины готовы платить за общение с молодой и красивой девочкой большие деньги. 

Чаще всего новые студии открывают бывшие модели, но у большинства из них нет опыта ведения бизнеса. Отсюда возникают ошибки в работе и даже ущемление прав сотрудниц. 

«К нам приходят из других студий, девочки рассказывают всякие ужасы, как их вынуждают что-то делать. Я, если честно, в шоке. Мы работаем более легально, в категории, где необязательно раздеваться. Но девочки приходят с плохим опытом и всего боятся. В некоторых студиях нет обучения: просто оставляют девочек в комнатах, а там они уже сами разбираются, что и как делать. Понятно, не всегда они сразу понимают, как нужно общаться правильно», — говорит Алиса. 

Отбор моделей и критерии

У Алисы одна студия с шестью комнатами для моделей. Сейчас у нее работают шесть девочек, но максимальная вместимость студии — 12 человек, так как модели работают посменно. 

«Мы сами ищем моделей. Их поиск — это довольно большая проблема, потому что в интернете рассказывают, что вебкам — это чуть ли не порно. Девочки этого начитаются и не хотят идти работать. Они думают, что им придется раздеваться, работать с секс-игрушками, работать вдвоем. В общем, постоянно транслируется только негативный опыт», — говорит Алиса про проблему найма моделей.

Два главных критерия для модели — молодость и красота. Девочки с кукольными, почти детскими лицами, по словам Алисы, наиболее востребованы у посетителей сайта. В студию берут девушек от 18 до 24 лет. Но владелица студии говорит, что девушки также должны быть достаточно интеллектуально развиты, чтобы поддержать беседу с человеком. 

Есть разные способы поиска вебкам-моделей: соцсети, «Авито», hh.ru. На многих платформах с вакансиями подобные предложения блокируются, поэтому сейчас на сайте по поиску работы Алиса практически не размещается. 

«Если появляется даже малейшее упоминание о вебкаме, то сразу идет блокировка», — добавила владелица студии. 

Так выглядит типичная вебкам-студияпредоставлено Алисой

Обычно в названии вакансии указано «Модель», а в описании — участие в фотосъемках. Уже на личном собеседовании Алиса рассказывает претендентке, о какой работе на самом деле идет речь. По словам девушки, большая часть из откликнувшихся на вакансию изначально понимает это и целенаправленно ищет работу в вебкаме. Тем не менее, по словам хозяйки вебкам-студии, из всех заявившихся соглашается на дальнейшее сотрудничество около 30% девушек. 

Модели в основном приезжают из маленьких городов. Как рассказывает Алиса, многие — из неблагополучных или неполных семей, где от матери ушел отец или кто-то из родителей выпивает. Такие девушки хотят быстрее «выбиться в люди» и начать жить роскошной жизнью — с отдыхом за границей, машинами и квартирами. 

В большинстве вебкам-студий есть обучение новеньких. В первую очередь им дают буклеты или распечатки, где рассказывается об удачных темах для разговора, о том, как поддержать человека, как удержать внимание мужчины, ведь он платит за каждую минуту общения. После этого проходит тестовый день, когда девушке показывают, как пользоваться сайтом, отвечать на сообщения и другие технические аспекты. На первом видеозвонке с мужчиной тоже присутствует наставник, который может подсказывать, о чем говорить, а также иногда сам печатает реплики. На таких тестовых сеансах девушки никогда не раздеваются, утверждает Алиса.

В сфере вебкама работают не только девушки, но и парни. Они тоже должны быть внешне привлекательными и обаятельными, уметь флиртовать. Но потребность в них гораздо ниже, чем в девушках, к тому же им приходится заниматься не только «теплым общением».

«Парни работают чаще в категории „геи“. Это достаточно тяжело, так как в их случае большинство сайтов, где есть мужчины-модели, направлено именно на интим. На других сайтах они зарабатывают меньше», — говорит Алиса. Ее студия парней не нанимает, так как на собеседования приходят «не совсем адекватные претенденты». 

Сколько работают и сколько зарабатывают

Модель-сотрудница в студии должна отработать 30 часов неделю, в идеале — 40 часов. Как рассказывает Алиса, девушки работают в основном по ночам — подавляющая часть клиентов живет в США, где в это время утро или день. Ночные смены оплачиваются лучше, чем дневные. 

Мужчина, который захотел пообщаться с моделью на премиум-сайте, платит за каждую минуту разговора. Чем дольше он находится с девушкой в «привате» (в приватном видеочате), тем больше получает модель. 

Кадр из российского сериала «Happy End» о вебкамескриншот с видео

По словам хозяйки студии Vegas, модель получает от 50 тыс. рублей в месяц при условии, если она нравится клиентам. Если девушка особенно популярна и у нее много встреч в «привате», она может зарабатывать более 100 тыс. рублей. Средняя сумма заработка — около 80 тыс. рублей, если девушка работает 40 часов в неделю. 

Большинство востребованных девушек рано или поздно обзаводятся постоянными «мемберами» — мужчинами, которые всегда общаются только с ней на протяжении долгого времени. 

Но, поясняет Алиса, проблемы с заработком могут возникнуть, когда девушка старше 24 лет или у нее внешность «на любителя». Например, у нее в студии пыталась работать уже опытная модель, которой было 36 лет. На бесплатных сайтах на нее был спрос, но в студии она «не зашла» и за месяц смогла заработать только 15 тыс. рублей.

Обязательно ли раздеваться перед камерой? 

Vegas Studio сотрудничает с крупным сайтом Jasmine, который является международным агрегатором моделей. У него есть жесткие критерии отбора студий, требования к интерьеру и внешности девушек. Благодаря сотрудничеству с закрытыми и платными сайтами, студии могут выбирать, в каких категориях им работать — с интимом или без. В студии Алисы большинство девушек делают выбор в пользу обычного общения с мужчинами. Раздеваются девушки только по своему желанию. 

«Они сами решают, как себя вести: если захотят, они могут раздеться. Но мы работаем именно на теплое общение, поэтому мы и не скрываемся, в отличие от многих других студий, так как не нарушаем российское законодательство», — говорит Алиса.

Несмотря на то что моделям приходится общаться в основном с иностранцами, им необязательно знать английский. «У нас в городе крайне мало молодых девушек, говорящих по-английски», — пожимает плечами Алиса. Именно поэтому во время переписки в чате они пользуются онлайн-переводчиком.

Кто платит? 

«Чаще всего это американцы за 40, они одиноки, им не хватает душевной поддержки. В этом случае девочкам даже не нужно раздеваться и делать какие-то неприличные вещи, им нужно слушать мужчину, поддерживать, разговаривать. Они выполняют роль психолога. Чаще достаточно просто поговорить с мужчиной, чтобы он поделился своей проблемой. К сожалению, большинство сейчас этого не понимает и думает, что там только раздеваются», — говорит Алиса. 

Вебкамом интересуются «серьезные бизнесмены, у которых нет времени на личную жизнь». Встречаются также и «милые дедушки», которым приятно внимание молодой и привлекательной девушки. Обычно таким «Мемберам не нужен интим, они показывают моделям фотографии внуков»

«У многих посетителей сайта есть свои особенные предпочтения, фетиши, которые их возбуждают. Попадается очень много мужчин, которые просят девушек показывать ступни — пальчики, пяточки. Девушке не сложно такое показать, поэтому все соглашаются. Я слышала и о более странных фетишах, например, чтобы девушка сидела перед камерой вся в латексе и c плеткой, но нам такие не попадались», — сказала Алиса. 

Самые частые клиенты студии — мужчины 40-50 летSebastian Gollnow / dpa / Global Look Press

Правила работы в студии

За помощь в продвижении и высокую зарплату модель должна соблюдать строгие правила студии:

1. Главное правило для студийной вебкамщицы — не обмениваться контактами со своим гостем. Это не только не выгодно студии (ведь тогда модель может получать от мужчины деньги «мимо кассы»), но и небезопасно для самой девушки: ее могут выследить, слить данные, начнется травля. За нарушение этого правила девушку могут несколько раз оштрафовать, а за неоднократное нарушение — уволить. 
2. Второе строгое правило — модель должна отработать две недели, даже если ей в первый же день не понравилось место или обязанности. 
3. Третье правило — работать не меньше 30-40 часов в неделю в зависимости от требований сайта-партнера. 

Девушки, которые пытаются без помощи студии продвигаться на различных вебкам-сайтах, обычно сталкиваются с огромными трудностями. Особенно сложно устроиться тем, у кого нет опыта работы в этой сфере. Как рассказывает Алиса, большинство из них начинает с бесплатных сайтов, где на прямой эфир могут заходить тысячи человек. В таком формате нужно только раздеваться и заниматься интимом, так как только за это зрители бесплатных сайтов присылают донаты. 

Страх деанона

Большая вероятность того, что друзьям и родственникам модели расскажут о ее работе, есть на бесплатных вебкам-сайтах, утверждает Алиса. Там на девушку смотрит неограниченное число зрителей, среди них могут быть шантажисты и недоброжелатели. На премиум-сайтах зачастую большой процент с заработка забирает студия: за это администрация сайта следит, чтобы в интернете не появлялись фотографии девушек. Если вдруг какой-то человек опубликовал ее фотографию или видео, то они сразу удаляются. 

«Мы всем нашим моделям говорим закрывать свои личные страницы в соцсетях, чтобы пользователь добавлялся только по согласию модели. Это ради безопасности», — отметила Алиса.

Для этого же введено правило не давать мемберам свой номер телефона или другие контакты, так как в таком случае вероятность деанона вырастет в разы. 

«Девочки молодые, иногда еще не очень умные, могут дать телефон и надеяться, что у них начнутся отношения с мембером. Несколько лет назад одна наша девочка дала телефон мужчине, а потом он требовал с нее тысячу долларов за то, чтобы он не рассказал о ее работе ее родным», — сказала владелица студии вебкама. 

Правда ли, что вебкам переехал в провинцию? 

Как утверждает владелица студии Алиса, уровень развития сферы вебкама в регионах значительно отстает от Москвы и Санкт-Петербурга. Если там количество студий можно измерять сотнями, то в крупных региональных центрах, например, Екатеринбурге, Новосибирске, Казани, — лишь десятками. В маленьких городах, например, Нижнем Тагиле тоже маловероятен бум вебкама, потому что там мало потенциальных моделей. 

«Чем больше людей живет в городе, тем больше вероятность найти среди них моделей», — утверждает Алиса. 

У организатора такого бизнеса есть вариант нанимать девочек дистанционно, и тогда не важно, где они живут — в Москве, Нижнем Тагиле или Новом Уренгое. Но тогда, говорит Алиса, модели будут работать только в домашних условиях, то есть в не всегда подходящих интерьерах, могут быть проблемы с интернетом или качеством видео. 

Кадр из российского сериала «Happy End» о вебкамескриншот видео

Иногда владельцы студий идут навстречу работницам, у которых нет возможности постоянно приезжать в «офис». Например, у Алисы работает девушка, у которой есть ребенок, и ей просто не с кем его оставить, пока она будет находиться в студии. Так как эта модель — «настоящий профессионал», они решили найти компромисс: девушка обустроит комнату в своей квартире, как этого требует сайт, и будет работать из дома, говорит Алиса. 

Насколько это легально?

В России сейчас вебкам-студии либо регистрируют под видом другой организации (например, фотостудия, салон красоты, видеопродакшн), либо вообще работают в тени. По словам Алисы, в Екатеринбурге никаких облав силовиков на студии, как это происходило в Санкт-Петербурге, ни разу не было, поэтому все модели и владельцы бизнеса живут довольно спокойно. 

Проблем с правоохранительными органами, как утверждает девушка, у нее или ее сотрудниц тоже нет, так как они «работают в легальном поле и не нарушают российских законов».

Научный журналист и главный редактор просветительского портала «Антропогенез.ру» Александр Соколов — один из организаторов антипремии «Почетный академик ВРАЛ» за достижения в области лженауки. Мы поговорили с ним про обвинения в травле, заказные заметки о мероприятии, способы вести диалог с конспирологами и о психотерапевте Андрее Курпатове, который стал лауреатом ВРАЛ в 2021 году.

Сатирическую премию «Почетный Академик «Врунической Академии Лженаук»» (ВРАЛ) учредили портал «Антропогенез.ру» и фонд «Эволюция» в 2016 году. За «выдающиеся достижения в области лженауки, псевдонауки и их популяризации» победителю вручается статуэтка «Грустный рептилоид». В этом году лауреатом в основной номинации стал психотерапевт Андрей Курпатов. Его наградили за использование терминов «цифровой аутизм» и «информационная псевдодебильность» и популяризацию идеи о том, что использование смартфонов увеличивает риск суицида. 

Об итогах премии «Почетный Академик ВРАЛ» и личном отношении к Курпатову

— Вы сами голосовали за кандидатов на премию? Совпало ли ваше личное мнение с итоговыми результатами?

— Нет, конечно, я не голосую, я руководитель комитета. Я не вхожу в жюри. Не знаю, имеет ли смысл об этом говорить, но у меня каждый год есть фаворит, который никогда не побеждает. То есть я на свой вкус, может быть, по-другому бы проголосовал. Здесь мое мнение не играет роли, роль играет решение высокого жюри. Жюри решило вот так.

— Андрей Курпатов победил благодаря своей медийности?

— Безусловно, не только. Понимаете, если бы речь шла о том, что это некое народное голосование и все решает публика, то выбор наиболее известного кандидата понятен. У нас на финальном этапе есть народное голосование, которое дает один дополнительный голос. Один! В прошлом году вот этот дополнительный голос оказался решающим, потому что у нас два лидера голосования шли с одинаковым числом голосов. Победил тот, кому добавился один голос народа.

— А в этот раз?

— В этом году нет. Курпатов победил бы и без этого дополнительного голоса. Конечно, показатель популярности должен играть роль. Мы выбираем в том числе тех, кто имеет влияние на большую аудиторию. Малоизвестного фрика, который ведет блог с двадцатью подписчиками и рассказывает про форму Земли небылицы, вряд ли можно объявить главным пропагандистом лженауки года, даже если он нам очень понравится. А если у кого-то книги выходят миллионными тиражами, это, безусловно играет роль для оценки его вклада. Но не только это. На предварительном этапе отбора у нас экспертный совет оценивает кандидатов по нескольким критериям. Популярность — только один из них.

— У вас они, кажется, на сайте выложены? Владение темой, уровень вреда для общества и так далее.

— Да-да. 

— Как вам кажется, Курпатов в целом антинаучен или только в конкретных терминах?

— Курпатов — сложная фигура. Конечно, если сравнивать его с более очевидными мракобесами, тем же каналом «Крамола», который тоже был в финале, то там антинаучная направленность ярче выражена и вопросов не вызывает (ютуб-канал петербургского блогера Антона Мысливеца «Крамола» посвящен «секретным» технологиям, медицинским «заговорам» и «альтернативной истории». — Znak.com). Есть более сложные, более пограничные случаи. Может быть, они и более опасные поэтому, трудно сказать. 

Понятно, что сам Курпатов будет говорить, что он за науку и научный подход. Думаю, он даже будет искренен в этом. Другое дело, что получается на выходе. У нас были и другие примеры такого рода, когда в финал выходили представители академического сообщества. Допустим, Сергей Савельев, доктор биологических наук, заведующий кафедрой и так далее (одна из идей Савельева — «церебральный сортинг», или сортировка людей в зависимости от индивидуального строения их мозга. — Znak.com). Курпатов же вещает на миллионную аудиторию как гуру, пренебрегая научностью ради драматических эффектов.

Вручение дипломов финалистам премии «ВРАЛ»страница «Антропогенез.ру» в соцсети «ВКонтакте»

— Можете пример привести?

— Например, в научной статье написано, что ученые нашли при некоторых условиях корреляцию между временем, проведенным человеком в мобильном телефоне, и какими-то депрессивными тенденциями. Авторы пишут: кроме того, корреляция есть между депрессивным настроением и снижением объема времени, уделенного физкультуре, времени, уделенного религии, чтению СМИ и прочему. Дальше нужно разбираться, какая там причинно-следственная связь. Выясняется, допустим, что показатели депрессивности увеличивались только у мужчин, а у женщин нет. Это все отбрасываем и оставляем только громкую фразу: чем дольше человек сидит в мобильном телефоне, тем больше вероятность, что он покончит с собой. Это порочный подход к интерпретации. У господина Курпатова все в основном в таком духе. Это выглядит наукообразно, еще и звучит в исполнении гуру. Кто же будет его проверять?

— Получается, это такое упрощение и подмена понятий?

— Скорее искажение, манипулирование результатами. Классика наукообразной демагогии.

— Вы согласны с исключением из финала доктора Мясникова?

— Это беспрецедентная на самом деле история. Я колебался сам, коллеги мои колебались, но сразу несколько наших экспертов заявили, что Мясников в этом списке лишний, и мы больше навредим просвещению, если его там оставим. Мы советовались, совещались и решили его исключить, но дать утешительный приз — фильтр от автомобиля «Москвич» (на самом мероприятии ведущие сказали, что фильтр Мясникову пригодится для «фильтрации» информации. — Znak.com) и диплом абитуриента ВРАЛ. 

Уже после того, как это решение было принято, Мясников написал в своем телеграм-канале, что он своего мнения не менял. Формулировка у нас была как раз такая, что он свое мнение изменил и перешел, так сказать, на светлую сторону. Надо дальше следить за ним и за его поведением. Конечно, я понимал, что это вызовет вопросы и кто-то будет недоволен. Пришли к выводу, что репутационные риски были бы выше, если бы мы его оставили.

О популярности лженаучных видео в WhatsApp и спорах о коронавирусе

— Все финалисты премии, кроме Курпатова, известны своими сомнительными высказываниями о коронавирусе. Как вам кажется, насколько такие публичные заявления формируют общественное мнение?

— Они его и формируют, собственно, в значительной степени. У этих людей огромная аудитория. Сейчас на теме ограничений, вакцинации и прочего только ленивый не пытается хайпануть. Я не сомневаюсь, что госпожа Четверикова — искренний конспиролог и действует от чистого сердца (экс-преподаватель МГИМО Ольга Четверикова сейчас выступает на телевидении и активно высказывается об опасности вакцин, «чипировании», будущей цифровизации и «электронном концлагере». — Znak.com). Что касается канала «Крамола», там, как мне видится, у владельца скорее коммерческий интерес. Несмотря на все это, у обоих большая аудитория и к ним прислушиваются. Они имеют влияние. Безусловно, в ту скверную ситуацию, в которой сейчас все наше общество пребывает (я имею в виду медицину), вклад этих людей безусловно есть.

— Как власти могут этому противостоять и вести, например, пропаганду вакцинации?

— Было сделано много ошибок, на мой взгляд. У нас, конечно, с просвещением медицинским все довольно плохо, хотя мои коллеги стараются изменить эту ситуацию. Я не медик и прямо конкретные советы поостерегся бы давать, но очень печально, что у нас в итоге большинство людей не понимает, как работает вакцина. Тут и появляется Редько, который говорит, что к вам в клетки попадает вирус и вы становитесь трансгендером (врач Александр Редько известен своим непримиримым отношением к вакцинам от коронавируса, утверждает, что прививки могут привести к генетическим мутациям и иммунодефициту. — Znak.com). 

В таких ситуациях проверяется, насколько все плохо с просвещением, с уровнем знаний у людей. Мало кто придавал такое значение этим вещам, пока не случилась эта совершенно жуткая пандемия. Она показала уровень доверия к власти, к академической науке и вообще доверия к медицине. Показала, что эти вещи могут влиять на выживание людей. Люди не прививаются, болеют и умирают, потому что не были решены эти задачи.

страница Александра Сколова в соцсети «ВКонтакте»

— Почему люди верят именно в лженаучные теории? Почему ролик, который пересылают в Whats App, вызывает больше доверия, чем ссылки на научные исследования, даже если они изложены в популярной форме?

— У нас на форуме выступала [антрополог] Александра Архипова, которая занимается вопросом распространения слухов и сплетен, изучает, почему именно такие идеи распространяются, как вирусы.

Есть законы психики, есть законы распространения информации, почему определенные идеи становятся вирусными. Лженаучные идеи как раз обладают такими свойствами. Еще в советское время рассказ про то, что учительница еврейского происхождения отравила в школе детей, мгновенно распространялся по всей необъятной стране.

Понятно, что сплетни обладают простой структурой и легко запоминаются. Они касаются непосредственно жизни человека, того, что для него важно. Конечно, когда мы говорим о такой важной теме, как здоровье наших детей, мы спешим этим делиться с окружающими. Какой процент людей осилит научную статью в журнале Lancet, написанную на чужом языке, с цифрами и множеством умных слов? Хотя бы абстрактно?

— Наверное, небольшой.

— Вот вам ответ. Вот почему надо заниматься просвещением. Нужно этим вещам противопоставлять что-то — по возможности столь же доступное и столь же привлекательное. Это, конечно, сложно, особенно в области медицинской науки.

— Может быть, тем, кто выступает за вакцинацию, стоит запустить информационную кампанию, которая будет замаскирована под конспирологию? Так будет убедительнее?

— Не знаю, вообще такие игры всегда могут непредсказуемо аукнуться. Нужны более прямолинейные решения: нормальное качественное просвещение. Как-то изнутри взорвать конспирологов, самому их перекоспироложить… Не очень верю в такие схемы.

— Уже проводились какие-то похожие эксперименты?

— Какие?

— Как переконспироложить конспирологов.

— Именно в медицинской области не знаю, но в других областях были такие истории. Сейчас с Штатах даже существуют сообщества фейковых конспирологов, которые распространяют идею о том, что птицы — это на самом деле дроны, которые за нами наблюдают (движение называется «Birds arenʼt real» —  «Птиц не существует». — Znak.com). Кажется абсурдным, но похоже на настоящие конспирологические теории. Сейчас стала популярна идея о том, что на нас что-то с самолетов распыляют, что ковид так к нам и попал. И люди в это верят. 

Митинг участников движения «Птиц не существует»birdsarentreal / Instagram

— Правда, что если человек верит, например, в «чипирование», то он скорее поддержит и другую конспирологическую теорию? Что такие убеждения идут сразу «набором», я имею в виду.

— Я как не психолог и не социолог боюсь прямо категорично утверждать, но мне кажется, что — да, одна конспирология притягивают другого. То есть среди верящих в плоскую землю больше тех, кто верит в то, что на Луне американцев не было, а ковид — это афера мирового правительства. И этот же человек верит в каких-нибудь древних инопланетян, этот же человек считает, что Эйнштейн — агент мировой закулисы, историки нас обманывают и так далее. Одно притягивает другое. Эти идеи хорошо друг с другом слипаются. 

— Как с такими собеседниками лучше всего дискутировать?  Я понимаю, что это большой вопрос, но, может быть, есть какие-то наиболее эффективные стратегии? 

— На мой взгляд, это зависит от того, какую задачу вы хотите решить: хотите родственника переубедить или находитесь в публичном поле. Если это диспут перед аудиторией, то нужно понимать, что вам вряд ли удастся переубедить оппонента. Старайтесь решить какую-то задачу по отношению к тем, кто это слушает, к публике.  Вот среди них вы можете посеять доброе, разумное, вечное. Даже, может быть, не споря напрямую с оппонентом и в чем-то с ним соглашаясь. Помните, что убежденного конспиролога переубедить почти невозможно.

— А если речь идет о спорах с близкими людьми?

— Тут все гораздо грустнее. Если уж судьба вас связала с этим человеком, терпите, как говорится. Можно стараться не касаться этих тем или говорить мягко, аккуратно, без давления, без агрессии. Я понимаю, что это очень сложно! У человека должно произойти внутреннее событие, перелом, чтобы появилась мотивация. Знаете, это как человек вдруг уверовал в какую-то религию. Для этого же должно чудо произойти со знаком плюс или со знаком минус. Что заставит человека поверить в официальную медицину? Если у него на глазах умирает друг, может, возникнет мысль, что ковид — это не выдумка. Хотя голова у людей очень странно работает.

О взломе ютуб-канала и судьбе «Грустного рептилоида»

— Во время награждения вы просили зрителей написать, если они изменили свое мнение благодаря премии. Кто-нибудь откликнулся?

— Пока что еще ждем и надеемся.

— В этом году организаторы сталкивались с какой-то реакцией со стороны своих, так сказать, идеологических противников? За все время существовании премии какие были запоминающиеся провокации?

— Неделю назад нам ломали канал на YouTube. В течение суток мы его восстанавливали. К счастью, успели. По некоторым признакам, это были не случайные люди, а кто-то, кто знал, чем мы занимаемся. Я не могу никого конкретно подозревать, но, судя по всему, это были наши идейные оппоненты.

Награды для лауреатов премиистраница «Антропогенез.ру» в соцсети «ВКонтакте»

— Какой именно канал, «Антропогенез.ру»?

— Да. Взломщики немного похулиганили, в результате канал заблокировали. Мы имели переписку с техподдержкой YouTube, в итоге нам все восстановили и вернули доступ, к счастью. Были истории, когда нам атаковали сайт, накручивали голосования, подсылали на мероприятия провокаторов. Уже вышла какая-то явная заказуха на Regnum. Не хочу их рекламировать, но там прямо шикарная про нас статейка. Читать можно студентам в качестве учебного примера того, как можно переврать и извратить просто все. Кто-то уже подсуетился.

— Я еще видела несколько новостей про то, что либеральные СМИ атакуют психотерапевта Курпатова. Не одну и не две.

— Интересно, а чего либеральным СМИ его атаковать? Он вроде хорошо устроился при Сбербанке, в Совете Федерации выступал. 

— Не знаю пока, не читала.

— Был же скандал сейчас (речь идет об уголовном деле о мошенничестве, в котором Курпатов получил статус потерпевшего. — Znak.com), но он начался уже после того, как его выдвинули. Я бы сказал, что это не очень приятное совпадение. Нам совершенно не хочется, чтобы такие вещи влияли на итоги нашего голосования, но это уже от нас не зависело. Просто так совпало. 

— С 2016 года кто-то из лауреатов премии забирал статуэтку «Грустного рептилоида», которая им предназначается, или никто так и не польстился? Статуэтка каждый год одна и та же?

— Нет, это не одна и та же. Тем не менее никто так ее и не забрал. 

— Жалко.

— У нас в этом году новый приз появился — Золотая кофейная клизма. На церемонии был такой шутливый момент с «переводом» интервью Билла Гейтса. Он якобы признался, что это его идея, и в «Грустного рептилоида» он встроил датчик, который улавливает мысли финалистов и передает их в галактический офис Microsoft. Они об этом догадываются и поэтому за статуэткой не приходят.

— Так вот в чем дело…

— Да. Может быть, придут за золотой кофейной клизмой? Ценный подарок все-таки! Это шутка, конечно, Редько вроде не собирается. Он в интервью уже сказал, что премию ему «за правду» вручили. 

— Вы победителей как-то оповещаете?

— Конечно, мы каждый раз им отправляем официальное приглашение. Чаще всего на него не отвечают. Иногда отвечают, но все равно не приходят. 

— Организаторов «ВРАЛ» постоянно обвиняют в травле. Что вы на это отвечаете?

— Тут нужно понять, что за понятие такое — «травля» и насколько сатира как таковая вообще уместна. Наши финалисты, например, проповедуют идеи, которые могут быть даже опасны для здоровья людей. Как, допустим госпожа Шукшина (заслуженная артистка Мария Шукшина активно выступает против прививок от коронавируса и продвигает идеи о «чипировании» и «цифровом концлагере. — Znak.com). Я уверен, что она это искренне делает, но своей деятельностью она, вероятно, способствует повышению смертности среди пожилых людей. Это очень серьезно. Мы не можем на эту тему уже даже посмеяться? Давайте запретим сатиру как жанр, потому что любую злую иронию можно счесть травлей. Мы же не имеем никаких юридических рычагов, не призываем никого сажать, штрафовать и прочее. Мы показываем позицию научного сообщества по отношению к таким деятелям. По-моему, имеем на это полное право.