Рассказ туман а тузлукова

…но с другой стороны, Драгунский, коренной москвич, лучше прочих видит, к чему мы катимся стремительным домкратом, когда Россия «вся помаленьку переезжает в Москву и область» (цитата из Москвич Mag), скупая там все муравейники. Кордоны внутри страны, непроницаемая социальная рознь, безмолвие, бесправие и безнадёжность. 

Может, Драгунский ничего такого и не имел в виду, но вы лучше сами почитайте.

ЖЕНЯ, ЖЕНЯ И МОСКВА

Женя Колодкин получил разрешение на въезд и жительство в Москве. Второй степени.

 Степень разрешения считалась снизу: первой степени – это только для тебя одного; второй степени – для двоих, то есть можешь взять жену или любого кровного родственника. Третья степень – ты и еще двое, то есть трое общим числом. Четвертой степени не было, вместо нее была карта «И», то есть «исключительный случай», если ты какой-то обалденный спортсмен или там, не знаю, математик. На карту «И» можно было вывезти до четверых человек. 

Женя подавал на третью степень, потому что хотел взять с собой маму и любимую девушку, на которой предстояло жениться.

Но не вышло. Где-то споткнулся. Сам не понял, где именно, а в ответе этого не было. Объяснений не полагалась. «Вам выдано разрешение второй степени», и точка. Хотя это грандиозное везение, конечно.

***

Проверок было много. Биомедицинская, первым делом. Потом генеалогическая. В Москву брали только чистокровных. Не обязательно русских. Никакого шовинизма. Татарин, калмык, еврей, бурят, мордвин – пожалуйста. Хоть грек. Но чтобы на четыре поколения чистокровный, со справками. Понятно, зачем – еще один барьер, только и всего. Ну а дальше – тесты. Интеллект, психореактивность, общая культурность. Математика, язык, государство и право.

Особое испытание – спортивное. «Курьерское десятиборье». Сначала поднятие тяжестей. Дальше – быстро, но не нарушая правил, ехать по городу на машине. Потом на мотоцикле. Дальше велосипед. Плаванье. Карабкаться через стены, вроде скалолазания. Бокс или карате, дзюдо – на выбор. Бег. Ориентирование по навигатору и по приметам. Скоростной подъем по лестнице на пятнадцатый этаж – и, наконец, вручить адресату пластиковую коробку с яблочным пирогом.

Потому что в Москве для приезжих никакой другой работы не было. Только курьером. Но – только на первые три года. А там уж новые тесты, новые успехи, новые вершины.

Итак, вторая степень. Соискатель плюс один человек.

***

Женя все-таки решил взять с собой маму.

Трудный был выбор. Мама была против. Она говорила, что скоро умрет. У нее был стафулоз в тяжелой стадии, какая-то новая зараза. Мама говорила: «Езжайте с Женечкой. Распишитесь – и езжайте. А я тут как-нибудь».

Девушку Жени Колодкина звали тоже Женя.

Он сначала обрадовался такому маминому решению, тем более что и его Женя очень хотела с ним в Москву, но не говорила ни слова, потому что знала, какой ему предстоит трудный выбор. В общем, Женя уже совсем было собрался пойти со своей Женей в МФЦ и подать заявку на брак, но вдруг подумал: «Господи боже, что ж я делаю! Это же мама! Мать! Она меня родила, растила-кормила, после папиной смерти образование дала, а я ее бросаю! Древние греки, кажется, говорили: жён-мужей и детей может быть сколько хочешь, а матери новой не будет! Что ж это я за подлец такой? Нет!»

В общем, он сказал матери, что берет ее с собою. И что в Москве обязательно найдется лечение от стафулоза: либо больница, либо просто лекарство, которого здесь нет, а в Москве, наверное, в каждой аптеке навалом.

Брать с собой много вещей не разрешалось – по чемодану пятьдесят пять на сорок на двадцать пять и бумажник с документами.

***

Когда перешли наружную границу, там был двухдневный карантин. Им с мамой дали отдельную комнатку. На другой день зашел врач, посмотрел обоих, сказал маме: «Прилягте, гражданка, я сейчас вернусь». Но не вернулся.

Вечером мама позвала Женю присесть рядом и сказала:

— Зря ты Женечку вместо меня не взял.

— Да ладно! – засмеялся он.

— Так в Москве и не побывала, – сказала мама и заснула.

«А и правда – подумал Женя. – Это только наружный периметр. Карантинная граница. А настоящая Москва там, в конце коридора, где второй контроль».

Утром мама была уже холодная.

Врач и полицейский не велели Жене брать мамин чемодан. «Заразно!».

Женя проводил взглядом каталку, на которой лежала мама, в ногах у нее, клонясь и чуть не падая, стоял серый чемодан с ремешками крестом, вспомнил про крест, перекрестился и пошел, подхватив свой чемоданчик, в конец коридора.

Он выложил свои документы на прилавок и напористо изложил ситуацию. Типа что его мать, указанная в документе как законный спутник по разрешению второй степени, ранним утром скончалась от стафулоза, вот справка.

— Ну и? – спросил пограничник, старик в толстых очках.

— Ну и я имею право въехать со спутником. Имею право вернуться и привезти спутника. В смысле спутницу. Разрешение действует год с момента выдачи. Прошло меньше месяца.

— Знаете, что? – вдруг засмеялся пограничник, снял и протер очки. – Вы знаете, нас учили никогда не говорить гражданину: «Вы правы!». Надо всегда говорить: «Вы ошибаетесь, есть параграф такой-то пункта такого-то!». Гражданин не может быть прав перед официальным лицом. Но вот тут, – и он надел очки на свой толстый пористый нос, блестящий от жира, – но вот тут все-таки нет! Вы всё-таки правы! Такой редчайший случай, можно сказать…

Он вбил какие-то цифры в компьютер, а потом переписал их в конторскую книгу. Долго писал, пыхтя и склоняя голову.

— Ишь! – вздохнул Женя.

— Сервера горят, – ответно вздохнул старик. – Или жгут их, черт знает. Может, диверсанты? Саботёры? Как думаете?

— Без понятия, – честно сказал Женя.

— Я тоже, – сказал пограничник. У него от старости немножко тряслась голова. – Вот ваш паспорт и разрешение. Езжайте за подружкой! – он подмигнул.

***

Когда Женя вернулся в родной город, он первым делом, прямо с поезда, пошел на кладбище. Заказал в конторе, чтоб на могиле папы подтюкали мамино имя-отчество-фамилию: Колодкина-Семендеева Фаина Макаровна.

Потом сразу побежал к любимой девушке Жене, чтоб она его утешила в несчастье, это раз. И чтоб они быстро сбегали в МФЦ оставить заявление на брак, это два. И чтоб она тоже начала собирать чемоданчик ехать с ним в Москву, это три.

Когда он подошел к домику, где Женя жила с родителями посреди яблочного сада и двух курятников, он увидел, что там пристроены еще две комнаты, примерно шесть на шесть.

Женя сидела в саду на скамеечке, резала яблоки на варенье, а вокруг бегал ребеночек года в полтора. Еще немтырь, но веселый: Женя ему говорила: «Мишенька, Мишенька», а мальчик гукал в ответ и кричал вроде «Да! Да!» и ручонки тянул к тазу с резаными яблоками.

Женя полюбовался этой милотой, но сказал:

— Жень, когда успела?

— Привет! – сказала она. – Да вон сколько времени прошло, как ты меня тут оставил ради мамки своей.

— Она померла.

— Царствие небесное. Хорошая была женщина Фаина Макаровна, а ты мамочкин сынок. Тьфу. Все профукал.

— Женя! – вскричал он. – Так ведь меня всего четыре дня не было! Ты что?

— У нас тут время быстрее идет. Не знал? В сто раз примерно. Или даже еще. Вон ты какой молодой, а у меня уже морщины пошли.

— Да какие морщины! – он потянулся было к ней, но она сказала:

— Ступай откуда пришел!

Ребеночек закричал. Собака залаяла, загремела цепью.

***

Ну и ладно! Значит, одному в Москву.

А в Москве тот же самый пограничник сказал и показал, что в разрешении написано: «однократное пересечение границы». А он, значит, ее уже пересек и обратно уехал. Вот штампики. Так что пардоннэ муа.

— Нет уж это вы пардоннэ! – твердо возразил Женя. – Я пересек только наружную границу. Карантинную! А за внутреннюю не заходил. Границу Москвы в собственном смысле слова я не пересекал. Там должен быть второй, главный штампик. Вы его не поставили! Пропустите меня!

— Экие вы все умные стали, – бормотал пограничник, глядя в бумаги то сквозь очки, то поверх очков. – «В собственном смысле!», – передразнил он. – Вы опять-таки правы. С точки зрения здравого, так сказать, смысла. Но в разрешении не сказано про две границы. Написано: «однократное пересечение границы»! А какой – карантинной или административной – не записано. Знаете, что?

— Что? – сказал Женя, холодея и надеясь одновременно.

— Оставьте ваши координаты, с вами свяжутся.

— Какие еще координаты? – выдохнул Женя. – Вы сканировали мой паспорт!

— Сервера горят, – закивал головой старик-пограничник. – Что ни день горят. Саботёры, пароль д,онёр! Давайте я лучше в книжечку запишу.

Он достал конторскую книгу, растрепанную и замусоленную, поплевал на карандаш, склонил голову набок:

— Диктуйте!

***

Вернувшись домой, Женя вспомнил, что так и не увидел живую Москву, хотя бы из окна поезда. Когда подъезжал к пропускному пункту и когда отъезжал – тоже. Там были сплошные мосты и стены, стены и мосты, а домов совсем не видать.

Тем более что туман.

«А может, Москвы и вовсе нет, кроме как в телевизоре?» – подумал он и стал доставать из чемодана брюки, майки и прочее свое небогатое добришко.

Доброе утро!

Прокуратура Швейцарии обвинила бывших мировых футбольных начальников Зеппа Блаттера и Мишеля Платини в присвоении двух миллионов швейцарских франков; за это их даже могут посадить в тюрьму. Вне футбола тоже почти одна тюрьма:

• В России вновь обновлен рекорд суточной смертности от COVID-19 – 1178 человек.
• Журналисту Ивану Сафронову вменили новый эпизод «измены родине»: продажу политологу с немецким гражданством сведений о российских войсках в Сирии.
• Из фейсбука пропал аккаунт основателя Gulagu.net Владимира Осечкина; Google заблокировал ютуб-канал Следственного комитета Беларуси.
• Киев ввел новые санкции против российских компаний и физических лиц.

Хроники пандемии

По данным оперативного штаба на утро вторника, суточный прирост новых случаев COVID-19 в России упал до 39 008. Официальное число инфицированных в стране с начала пандемии – 8 миллионов 593 тысячи; официальное число жертв достигло к утру вторника 240 871 человека (+1178 за сутки) – это новый рекорд с начала пандемии. Поскольку данные оперативного штаба слабо соотносятся с реальностью, стоит почитать вдумчивый разбор российской коронавирусной статистики. И заодно – разбор наиболее популярных мифов о прививках от COVID-19.

В России действует режим «нерабочих дней». В Петербурге на это время запретили выступления уличных музыкантов; власти Псковской области объявили, что продлять «нерабочие дни» после 7 ноября не будут, однако сохранят режим QR-кодов для прохода в общественные места до конца новогодних праздников, то есть до середины января следующего года.

Томича, проникшего в ковидный госпиталь, чтобы ухаживать за бабушкой, а потом обратившегося в СК с жалобой на руководство госпиталя, «опросили» в Следственном комитете в Томске, вот разговор с ним.

Студентов медвузов в разных регионах России опять направляют на практику в помощь врачам. Врачи разных профилей и медсестры при этом массово увольняются: вот большой материал о причинах этих процессов.

Нерабочий туман

Москву во вторник накрыл густой туман, из-за чего прибывающие в российскую столицу самолеты массово перенаправлялись в Петербург, Ригу, Киев, Воронеж, Казань и Нижний Новгород (последний не справился с потоком самолетов).

Гражданская активность в таких условиях практически прекратилась, что не помешало полиции задержать двух пикетчиков за освобождение политзаключенных на Красной площади и составить административный протокол на члена оргкомитета «Русских маршей» (заявка на марш 4 ноября была подана в мэрию Москвы, но в его проведении начали отказывать еще в доковидные времени). Пока ничего не происходит, можно почитать разговор с журналистом Денисом Стяжкиным о том, как он бежал из России и перебрался в США из Мексики вместе с российскими Свидетелями Иеговы, тоже бегущими от преследований властей.

Под покровом тумана в Москве прошла встреча директора ЦРУ Уильяма Бернса с секретарем Совбеза России Николаем Патрушевым (обсуждались, видимо, кибератаки), а «Единая Россия» исключила из партии депутата Госдумы Евгения Марченко, проголосовавшего против проекта федерального бюджета.

«Лефортово» и другие места не столь отдаленные

• Журналиста Ивана Сафронова на три дня поместили в карцер СИЗО «Лефортово» за то, что он с сокамерником попытался настроить телевизор, который перестал работать. Сафронов сидит уже почти полтора года. Следствие по его делу только что завершилось. В окончательном варианте обвинений возник новый эпизод: Сафронова обвиняют в том, что в декабре 2015 года он якобы продал за 248 долларов информацию о деятельности российской армии в Сирии политологу Демури Воронину, а тот, в свою очередь, переслал ее представителям Цюрихского университета Швейцарии и Федеральной разведслужбе Германии. Воронина, имеющего гражданство России и Германии, задержали и арестовали в феврале этого года. По сведениям адвоката Ивана Павлова, он дал нужные следствию показания.
• Основатель компании Group-IB Илья Сачков, тоже сидящий в «Лефортове» по делу о госизмене, по-прежнему не получает письма, из-за чего остался без лекарств: адресованную матери телеграмму с просьбой принести лекарства не пропустили.
• Верховный суд России отказался принять иск детей жертв сталинского террора к Госдуме о праве на жилье.
• Суд в Казани назначил 6,5 лет колонии бывшему имаму и преподавателю исламского института по делу о финансировании экстремистской организации. Защита считает обвинения абсурдными. Под «экстремистской организацией» подразумевается турецкое религиозное сообщество «Нурджулар», распространяющее идеи теолога курдского происхождения Саида Нурси (в России оно запрещено с 2008 года).
• Турецкая пресса, освещающая арест группы из четверых россиян, украинца и гражданина Узбекистана, пишет, что они получали инструкции по уничтожению чеченских оппозиционеров за рубежом от соратника Кадырова, депутата российской Госдумы Адама Делимханова.
• Структура «Ростеха» займется цифровизацией российских тюрем за 22,5 млрд рублей.
• Из фейсбука пропал аккаунт основателя правозащитной организации Gulagu.net Владимира Осечкина. С начала октября он рассказывает о пытках в российских тюрьмах на основании видеоархива, вынесенного из колонии бывшим заключенным Сергеем Савельевым.

В Беларуси

• Google из-за введенных в США санкций заблокировал аккаунт и ютуб-канал Следственного комитета Беларуси.
• Суд в Минске приговорил бывшего омоновца к трем годам «домашней химии» за участие в августовских протестах. Из ОМОНа он ушел еще после выборов 2010 года, в этом году уехал в Польшу, но осенью вернулся в Беларусь и был задержан.
• Защитнице сына Виктора Бабарико Ирине Воронковой запретили работать адвокатом «вследствие недостаточной квалификации».
• В Беларуси с начала недели объявлена общенациональная забастовка. По данным профсоюзных деятелей, находящихся за рубежом, на работу не вышел каждый десятый рабочий. Вот спор лидеров двух рабочих движений о том, как организовать эффективную забастовку в нынешних белорусских условиях.

В Украине

Глава Минобороны Украины Андрей Таран подал в отставку, сегодня Верховная Рада будет рассматривать перестановки в правительстве. Бывший глава «Правого сектора» Дмитрий Ярош заявил, что назначен советником главнокомандующего Вооруженных сил Украины, официального комментария пока нет. Все эти кадровые новости вряд ли связаны с сообщениями о том, что Россия вновь стягивает войска к украинской границе – тем более что военный эксперт Николай Белевков уверяет, что никакого особенного стягивания на самом деле не происходит, просто Россия постоянно наращивает численность постоянных подразделений, созданных близ границы после 2014 года. (Вот репортаж из города Валуйки Белгородской области, в котором была создана одна из таких военных частей.) Содиректор программ внешней политики и международной безопасности Центра Разумкова Алексей Мельник, напротив, склонен усматривать в происходящем подготовку какого-то очередного российского переговорного хода – «в стиле чикагской мафии».

Президент Украины Владимир Зеленский подписал четыре указа о введении нового пакета санкций против России. Они коснутся 140 человек и 49 компаний, в том числе причастных к проведению выборов в аннексированном Крыму.

Суд в Киеве изменил меру пресечения «куму Путина» Медведчуку по одному из уголовных дел (домашний арест заменен подпиской из-за истечения предельного шестимесячного срока пребывания под арестом), но поскольку Медведчук находится под домашним арестом по другому уголовному делу, то для него ничего не изменится.

Шесть ссылок

• История Второй мировой. Рассказ о том, как НКВД готовило московское диверсионное подполье, которое в случае сдачи Москвы должно было взрывать нацистов и героически погибнуть. Или отрывок из книги Гектора Фелисиано «Исчезнувший музей. История хищения шедевров мирового искусства» (изд-во «Слово») – о судьбе коллекции Альфонсо Канна, успевшего бежать из Парижа до его оккупации немцами, но не сумевшего уберечь свое собрание.
• Философское. Беседа с Полом Вудрафом, профессором Техасского университета в Остине, специалистом по античной философии и культуре. Или фрагмент из книги американского философствующего нейропсихолога Стивена Пинкера «Просвещение продолжается: В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса» (изд-во «Альпина нон-фикшн») – о том, что прогресс неостановим, потому что люди стали жить дольше.
• Медведи и пчелы. Беседа с ведущим российским специалистом по гималайским медведям Сергеем Колчиным о попытках спасти этот исчезающий на территории России вид. Или рассказ о синдроме разрушения пчелиных семей и кризисе опыления, который переживает сейчас весь мир.

Искренне Ваши,
Семь Сорок