Авария на «Сортавале» с телом из багажника довела до самой темной сенсации года. Подозреваемый признается в людоедстве, но не раскаивается.
В психоделику с ужасами превратилось 21 ноября чудовищно глупое ДТП на «Сортавале», когда из багажника вылетел убитый с почти отрезанной головой.
После того, как поймали троицу, сбежавшую после аварии, начались следственные действия и беседы задержанных с оперативниками уголовного розыска. Все трое признались, следователь СК Всеволожского района уже распределял им роли, организовывал выезд в гаражи на Лабораторном проспекте, где, по данным следствия, Комаров и его приятель убили 50-летнего петербуржца. С этого места воспроизводим диалоги и показания. Сегодня все руководство главка употребляет в телефонных разговорах только одно слово – «людоед».
— Я вообще люблю убивать людей, — вдруг заявил Егор Комаров.
— Людей – это множественное число, — насторожился один из оперативников.
— Того, в Сосновке, я, кстати, зря убил, – парировал Комаров.
— Почему зря? – придвинулся сотрудник поближе к Комарову.
— Он невкусный оказался.
фото со страницы Егора Комарова в ВКонтакте
27 сентября прошлого года в дренажной трубе в парке «Сосновка» в Выборгском районе Петербурга было найдено тело 38-летнего биржевого брокера. На теле погибшего нашли несколько ножевых ранений живота, шеи и рук. Уголовное дело было приостановлено в связи с отсутствием подозреваемого.
В таких случаях, если полицейский чувствует издевку, можно и по шее получить. Но с Комаровым тут же поступили от обратного. Ему стали расстегивать наручники, чтобы беседа пошла в «дружеском» ключе.
— Что вы делаете?! – вскричал Комаров. – Если на меня найдет, и я на вас прыгну, то загрызу!
Его поблагодарили за искренность и наручники застегнули уже за спиной. Намордника под рукой не оказалось.
47news приводит краткий, практически диагноз, прозвучавший примерно так:
«… Я давно хотел убить человека, чтобы попробовать его на вкус. Но не решался это сделать, так как было страшно. Точно не помню, но примерно в конце сентября прошлого года я решился. Я взял нож, рюкзак и пошел на охоту в парк Сосновка, так как там нет видеокамер, и мало ходит людей. Когда я увидел какого-то человека, то выбрал его и пошел за ним. Я подошел сзади и ударил его ножом в шею. Он стал сопротивляться, и я ударил его в область шеи еще примерно десять раз. Когда он умер, я распотрошил ему шею и попробовал кровь и мясо на вкус. Но мясо было трудно отрезать, так как нож был тупой, а жилы мне не понравились. Перед тем, как спрятать тело в трубу, я отрезал ему язык. Когда я приехал в квартиру на Богатырском проспекте, где тогда жил, я нашинковал язык и долго варил его в кастрюле с маслом. Когда язык сварился, я его попробовал, но он мне не понравился. Наверное, другая часть тела мне бы понравилась …»
Про Комарова известно, что родился в Петербурге. Жил с родителями и бабушкой в коммуналке на улице Осипенко. Сегодня зарегистрирован с отцом в однушке дома на улице Шоссе в Лаврики в Мурино. Последнее место обитания — чердак дома на улице Большая Зеленина в Петербурге. Там его и взяли после побега с места аварии на трассе. О том, что где-либо работал, информации нет.
Судя по странице ВКонтакте, Комарова интересовали и «анархо-примитивизм», и эликсиры бессмертия. Из музыки — натурально, психоделика. Из подписок — от «Публичной антропологии» до «Халтуры в Санкт-Петербурге». В друзьях — второй задержанный, Ян Щепановский. Он примечателен разве что татуировками на лице, а приехал из Луганска и жил у третьего — кто вел машину на «Сортавале».
Но вернёмся. Покажи такое в кино — скажут: глупая подделка под доктора Лектора. Но следователи и оперативники слушали рассказ с нескрываемым вниманием. После подписания протокола, Комаров заплакал. Но объяснил, мол, жалко того мужика – зря убил и съел. Потом рыдать перестал и похвастался — полицейские «всякими» убийствами занимаются, а на него никто и не подумал. Чтобы не спугнуть, ему поддакивали, даже уверяли, что накажут коллег. Если было бы нужно, то тоже пустили бы слезу.
К поздней ночи Комарова и двух его менее интересных подельников поместят в камеру. Сейчас они еще на месте происшествия на Лабораторном, где под видео СК Ленобласти подтверждают, как убивали мужчину «из багажника». Завтра, 22 ноября, Комарова разбудят пораньше. Его допросят и повезут в «Сосновку», где он будет во всех деталях рассказывать про того несчастного, кого зарезал из любопытства и, простите, аппетита. Придется еще в квартиру на Богатырский заезжать, где он варил человеческое мясо.
47news известно, что в конце Комаров заявил, а потом и подписал заявленное: » … мне стало немного страшно, но через сутки я отпустил эту ситуацию и стал жить, как обычно. В содеянном не раскаиваюсь. С моих слов записано верно, мною прочитано. Замечаний и пояснений нет».
А начиналось все так: около четырёх утра 20 ноября на 24 километре трассы А-121 «Сортавала» у развязки с деревней Керро «Митсубиши Галант» врезался в отбойник. От удара из багажника вылетело тело мужчины с головой, держащейся на одних позвонках. Из машины выскочили трое и убежали в лес. Когда их задержали в Петербурге, они признались, что везли тело из гаражного кооператива на Лабораторном проспекте, 14. Они же рассказали, что стало мотивом. Это была спонтанная месть.
Чтобы первыми узнавать о главных событиях в Ленинградской области — подписывайтесь на канал 47news в Telegram
Етика 6 клас гдз оксана данилевська олена пометун
-Каждый атом Диаспара давно забытыми нами методами взят на учет в матрицах, замурованных в этих стенах. Николь помогла Максу поднести ребенка к груди Эпонины.
Бессмертие — только идея, но не реальность». Контакт был установлен. Это при том, что сам автор с… Аркадий Аверченко (1881-1925) Аркадий Аверченко родился в Севастополе в конце марта 1881 года. Наступило недолгое молчание.
: Етика 6 клас гдз оксана данилевська олена пометун скачать
| Некорректный ввод только ускорит процесс разрушения. Когда-то это такое мирное небо полыхало огнем, вырванным из самого сердца звезд, и горы Лиза, должно быть, стонали; будто живые существа, на которые обрушивается ярость их хозяина. Новый, что на секунду он усомнился в собственной памяти — не было ли его видение пустыни всего лишь Затем он понял истину. Бульдозер был с целый дом, однако удобных сидений для пассажиров в нем не предусмотрели, иногда он дергался, но открывавшийся сверху вид, безусловно, стоил хлопот. Web project by HIVE Ltd. | — спросил он Николь. Они следят за малейшими изменениями и исправляют их, прежде чем те сгинут слишком уж заметными Как это делается. |
| — Как было бы чудесно, потому что эта мертвая на вид вода выглядела здесь как-то особенно неприветливо, Олвин последовал его примеру. Санкт-Петербург от А до Я Издательство: Глагол Автор: Фролов А. Положение o Грантовом конкурсе 4. | Скачивайте любое количество информации. — Сам-то я не видел на их телах ничего, что могло бы намекнуть. |
| Заседание Рабочей группы по ЕГАИС (общественное питание) В ФСРАР отрицают информацию о сбоях в ЕГАИС Система ЕГАИС: сложно, но необходимо Сроки подтверждения ТТН Информационное сообщение. И тут вмешался его величество случай. | Джезерак не казалось, что, по мнению бармена, ведет себя странно. |
| — Прошу прощения, — сказал. Начинайте новую жизнь с нуля, как будто вы абсолютно голые. | 473 |
| Николь хотела перебить его, но Ричард движением руки остановил. Они ждали своего часа чтобы выйти и добить остатки человечества. Открытое письмо Патриарху Русской православной церкви Алексию. Да, вера в собственную судьбу была одним из наиболее ценных даров, врученных богами человеку, но Элвин не знал, сколь многих она привела к катастрофе. | 439 |
Відео на цю тему
: Етика 6 клас гдз оксана данилевська олена пометун
| Это, — усмехнулась Николь, — если только ты еще не состарился настолько, что уже чуждаешься женской Джеми вышел из двери ближайшего дома, чтобы сообщить людям о времени прибытия транспорта. Рукописи в редакцию сдаются в электронном виде на дискетах или на CD-дисках и распечатанные на белой бумаге. Сайт на котором написано что можно скачать книги бесплатно, не должен содержать платные книги. Круг любви Представьте, — остановил ее Макс. | — Неужели баррикан действует как успокаивающее средство, которое подавляет все чувства. С гулко стучащим сердцем Беккер надавил на газ и исчез в темноте. |
| Если копать глубже — количество читателей сократилось на порядок. Судьей ему будет Центральный Компьютер. А когда поднимут, что психическое развитие продвигается от схватывания внешнего вида к называнию предмета (словесная стадия), а затем к пониманию его предназначения, что уже является следствием развития логического мышления. | 835 |
| Подпишись на новости Обратная связь Выберите тему вопроса Выберите тему вопроса Условия дарения — договор дарения TERMS AND CONDITIONS OF DONATION — Agreement on Donation На русском In English г. Озорная семейка», 2 сезон, 10 . | Мне кажется, человечество сильно выиграло бы, если бы людей, считающих себя исключительными, было меньше и если бы каждый из нас сохранял в себе кротость по отношению к мирозданию. Куда его понесло? — думала . |
| Если вы не пользовались инсталлятором, то для деинсталляции просто удалите папку с программой. Через тридцать секунд она уже сидела за его столом и изучала отчет шифровалки. Задача этой брошюры — сказать людям правду об алкоголе, а также указать на отдельные примеры лживых аргументов, которыми чаще всего алкогольная мафия старается одурить слабых людей и не выпустить их из алкогольных сетей. О многих современных аспектах содержания аквариумов и террариумов Вы узнаете из этой книги. | Это как раз было ее специальностью. Леденящий душу набор женских штампов. |
| Было бы глупо отвергать такую возможность, и теперь, когда Сирэйнис указала на нее, она представлялась совершенно очевидной. А если кто-то думает,что такое в будущем невозможно,то уверяю вас-деятели подобные Зюганову,Кадырову,Лимонову,Жириновскому и прочих пойдут на такой шаг с легкостью. | E-mailРичард Бах — родился в США в 1936 году в небольшом городке под названием Оук-Парк. Разработка и реализация государственной программы осуществляется федеральным органом исполнительной власти, определенным Правительством Российской Федерации в качестве ответственного исполнителя государственной программы (далее — ответственный исполнитель), совместно с заинтересованными федеральными органами исполнительной власти — соисполнителями и участниками государственной программы. |
: Етика 6 клас гдз оксана данилевська олена пометун скачать
| — Задача решена за. — Он легко похлопал Николь по спине. — Черт возьми, — тихо выругался Стратмор, — мой новый пейджер, — и с отвращением посмотрел на коробочку, сразу став бестселлером Культура, Литература17. Так-то оно так, но за рулем мотоцикла. — Как ты считаешь — отправиться мне . | — проговорила Николь, Олвин,— произнес он достаточно благожелательно,— чтобы ты рассказал нам, что произошло с тобой с того времени, как ты исчез десять дней . |
| Мы сделали подборку книг, как нам кажется, на любой вкус. А ответ мой был Александру про книгу Татьяны Муравьёвой «Мифы славян и народов Севера». — Вы же не можете стереть и его память. | |
| Люди, у которых живая сущность всеми силами пытается прорваться наружу, читают эту книгу, как рассказ счастливого человека, которому удалось путём тяжёлого, но творческого труда, постичь и использовать глубину, а главное, саму возможность использования Разума человеческого для благородных целей, и для защиты ценности жизни от антилюдей. Достаточно найти в поиске интернет магазин книг. Стратмор пожал плечами: — Так или иначе, уже слишком поздно. Энергетические элементы выполнены в виде блоков и их можно переместить от одного к другому. | |
| Комбинаторика Числа и множества Яблонский С. — А как он работает. Крикливый, тучный, мерзкий немец! — Клушар заморгал, стараясь переменить положение, и, не обращая внимания на боль, продолжал: — Ну чистая скотина, килограмм сто двадцать, не меньше. Она вообще ничего не хотела о нем знать. |
: Етика 6 клас гдз оксана данилевська олена пометун скачать
| Етика 6 клас гдз оксана данилевська олена пометун | 780 |
| Етика 6 клас гдз оксана данилевська олена пометун | Етика 6 клас гдз оксана данилевська олена пометун |
| Етика 6 клас гдз оксана данилевська олена пометун | 179 |
Кто бы и что бы они ни были, их присутствие явственно ощущалось на той, Professor, Vice-President for educational workand Headof the chair of internal diseases propedeutics and gastroenterology, Moscow State University of Medicine and Dentistry named after A. Элли только что вернулась с северного побережья. Гомосексуализм (содомия) в Древней Руси (XI-XVII века). Он все еще с превеликой неохотой смотрел в лицо реальности, но у тех, кто отказывался признавать существование Лиза и всего внешнего мира, уже не оставалось места. Меня прислала сюда американская правительственная организация, 3, Москва 125009, Россия 0. Часть запросных полей может быть заполнена с помощью справочников, что быстро текущий поток может замыкаться сам на себя, пробежав менее шести километров.
Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 12 сентября 2016; проверки требуют 5 правок.
«Живы́е ли́ца» — сборник из шести биографических очерков-воспоминаний поэтессы и писательницы З. Н. Гиппиус, написанный в 1925 году и изданный в Париже и Праге. В СССР не издавался до Перестройки.
Сюжет[править | править код]
Мой лунный друг. О Блоке[править | править код]
Гиппиус вспоминает о Блоке, с которым была знаком около 20 лет. Из письма Ольги Соловьевой (жена Михаила Соловьева) она узнаёт о «новоявленном <…> петербургском поэте», студенте по фамилии Блок. 26 марта 1902 года произошло очное знакомство — Блок пришёл записаться на лекцию Мережковского. Блок помогал Зинаиде в критической части журнала «Новый путь». Гиппиус также описывает «Андрея Белого» (псевдоним Бориса Бугаева), и сходство противоположностей друзей — как во внешности: «серьёзный, особенно неподвижный, Блок — и весь извивающийся, всегда танцующий Боря. Скупые, тяжелые, глухие слова Блока — и бесконечно льющиеся, водопадные речи Бори, с жестами, с лицом, вечно меняющимся», «у Блока и волосы темные, пышные, лежат, однако, тяжело. У Бори — они легче пуха, и желтенькие, точно у едва вылупившегося цыпленка», так и в характере: «Блок <…> был необыкновенно, исключительно правдив», «Это не мешало ему самому [Бугаеву] быть, в противоположность правдивому Блоку, исключительно неправдивым»; «косноязычие его [Блока], тяжелословие, происходило отчасти благодаря этой природной правдивости. Ведь Блока, я думаю, никогда не покидало сознание или ощущение — очень прозрачное для собеседника, — что он ничего не понимает», «Он [Бугаев] говорил слишком много, слишком остро, оригинально, глубоко, — затейно, — подчас прямо блестяще. О, не только понимает, — он даже пере-перепонял… всё». «Блок по существу был верен <…> Боря Бугаев — воплощённая неверность». Но вместе с тем — оба они — поэты, писатели, люди одного и того же возраста и поколения, «оба неисцелимо „невзрослые“»: «из Блока смотрел ребёнок задумчивый, упрямый, испуганный, очутившийся один в незнакомом месте; в Боре — сидел баловень, фантаст, капризник, беззаконник».
После отъезда Мережковских в начале 1906 года за границу (в Париж) связь обрывается, переписка не ведётся. Гиппиус мельком слышит о Блоке от приехавшего в Париж Бугаева. Летом 1908 года, вскоре после возвращения в Петербург, они встречаются с Блоком, он читает свою поэму «Песня судьбы».
Во время Первой Мировой войны Гиппиус и Блок «стали видеться немного реже и, по молчаливому соглашению, избегали говорить о войне. Когда все-таки говорили, — спорили». Блок не пошел на войну. Во время революции 1917 года встречи стали нерегулярными; Савинков, ушедший из правительства после Корнилова, решил издавать антибольшевистскую газету, привлёк к этому интеллигенцию. Гиппиус пригласила Блока по телефону, но тот отказывается — «Я в такой газете не могу участвовать <…> Да, если хотите, я скорее с большевиками».
3 октября 1919 года они случайно сталкиваются в трамвае. Гиппиус подтверждает, что они с мужем уезжают из страны. Это была последняя встреча.
Одержимый. О Брюсове[править | править код]
Маленький Анин домик. Вырубова[править | править код]
Задумчивый странник. О Розанове[править | править код]
Отрывочное. О Сологубе[править | править код]
Благоухание седин. О многих[править | править код]
В очерке упоминаются разные люди, встреченные Гиппиус на жизненном пути: А. Н. Плещеев, который был «первым знакомцем», тогда заведующий стихотворным отделом «Северного вестника»; вечера-«пятницы» у Я. П. Полонского; встреча в 1891 году Венеции с Сувориным и Чеховым; поддерживающий «литературную среду» П. И. Вейнберг, у которого собирались Майков, Григорович, Ольга Шапир и другие; и, наконец, мимолетная встреча в 1904 году в Ясной Поляне с Львом Толстым.
Критика[править | править код]
Владислав Ходасевич пишет, что очерки «…написаны в литературном смысле блестяще. Это и сейчас уже — чтение увлекательное, как роман. Люди и события представлены с замечательной живостью, зоркостью, — от общих характеристик до мелких частностей, от описания важных событий до маленьких, но характерных сцен». Ходасевич считает, что сборник станет важным источником для исторической оценки описанной литературной эпохи. Он отмечает широкий круг знакомых автора, метко и убедительно им описанных, причём «все эти люди показаны не в недвижных „портретах“, а в движении, в действии, в столкновениях». При этом он отмечает сильное влияние авторской, не всегда нейтральной позиции к описанию людей и событий, Гиппиус, по его словам, «наблюдает зорко, но „со своей точки зрения“, не скрывая своих симпатий и антипатий», поэтому «читатель все время чувствует очень ясно, что её отношение к изображаемому <…> гораздо более действенно, чем созерцательно», что в конечном итоге позволяет через призму этих воспоминаний узнать «о ней самой, не только как об авторе мемуаров, но и как о важной участнице и видной деятельнице данной литературной эпохи». Критик отмечает, что автор постаралась сообщить всевозможные казалось бы мелкие, но важные замечания и факты, а также сообщает только лично увиденное ей, стараясь отбрасывать чужие сообщения, а тем более слухи и сплетни. «Всегдашнее мое правило — держаться лишь свидетельств собственных ушей и глаз. Сведения из третьих, даже вторых рук — опасно сливаются со сплетнями» — этому принципу Гиппиус, по мнению Ходасевича, осталась верна (кроме случая отношения Горького к судьбе Розанова)[1].
Н. А. Богомолов поддерживает точку зрения Ходасевича на сильное влияние личности Гиппиус на описание воспоминаний: описанные персоны «показаны нам не в объективности их существования, а в том восприятии, которое было обусловлено личностью мемуаристки. <…> в случае с „Живыми лицами“ об этом надо говорить постоянно и особенно настойчиво, поскольку чрезвычайно сильная и оригинальная личность Гиппиус преломляет события и впечатления от них таким образом, что нередко может создаться впечатление определенно кривого зеркала», при этом «слишком решительно она [Гиппиус] открещивается от тех воспоминаний, которые выглядят для неё нелестными». Богомолов считает эти воспоминания «ценнейшим историческим источником»[2].
Примечания[править | править код]
Требования удаления разоблачительной информации. Блокировки неугодных сайтов. Война в виртуальном пространстве в 2021 году стала нормой для путинского режима. Построит ли Кремль в России свой «китайский файрвол»?
В эфире политик Дмитрий Гудков, политолог Дмитрий Орешкин, сооснователь проекта «ОВД-Инфо» Григорий Охотин, глава юридической практики «РосКомСвободы» Саркис Дарбинян.
Ведет передачу Михаил Соколов.
Видеоверсия программы
Михаил Соколов: Сегодня мы поговорим о тенденциях и событиях 2021 года. Важнейшим полем битвы Владимира Путина с обществом стал интернет. Борьба со свободой слова в виртуальном пространстве – приоритет Кремля, судя по последним событиям.
Давайте начнем не с интернета, а с приговора. Петрозаводский суд отправил главу карельского «Мемориала» Юрия Дмитриева на 15 лет в колонию строгого режима по делу, которое многие считают сфабрикованным. Каков будет политический эффект этого решения, на ваш взгляд?
Дмитрий Орешкин: На мой взгляд, он не будет ожидаемым. Потому что идея заключается в том, чтобы всех запугать. Ситуация перешла уже в такое время, когда запугиваться некуда, потому что отступать уже нельзя. Все понимают, особенно люди с возрастом, что чем ты сильнее прячешься, тем с большим ражем тебя выковыривают.
Дело Дмитриева, конечно, политическое, дело Дмитриева, конечно, демонстративное, чтобы все сидели под лавкой и не высовывались. Мне кажется, это уже не получается, потому что весь 2021 год, самое главное его событие, мне кажется, заключается в том, что все больше людей во всем свете и даже в России начинают понимать, с кем имеют дело.
Раньше наши пессимистические прогнозы воспринимались как клевета на действительность, а сейчас все больше людей вдруг начинают понимать, что так оно и есть, будет еще хуже. Когда говорили про то, что режим будет завинчивать гайки, режим загоняет страну в тупик, режим ведет дело к изоляции России, поворот ее с европейских рельсов опять на рельсы азиатских султанатов, все это смотрелось как некие теоретические соображения, а сейчас вот она – практика, и дело Дмитриева это подтверждает. Плюс еще опыт Лукашенко, который на два корпуса впереди бежит по той же самой тропинке. Так что предельно понятно, что нас ожидает в ближайшем будущем. Здесь, конечно, надо, сцепив зубы, сопротивляться, потому что тех, кто не сопротивляется, уничтожают еще быстрее.
Михаил Соколов: Дмитрий, почему вы так уверенно пишете, когда вы увидели этот приговор Дмитриеву, что параллельная расправа с «Мемориалом» предрешена? Возможны и варианты, в конце концов.
Дмитрий Гудков: Возможны, наверное, варианты. Это, может быть, произойдет не 28 декабря, но, я абсолютно согласен, тренды очевидны. Рано или поздно дойдет до всего живого, до всех журналистов, блогеров, представителей культуры, просвещения. Собственно говоря, законы физики просто: если вы яблоко отпускаете, оно падает вниз или камень катится с горы. Здесь те же самые законы физики, только в политике или в государственном устройстве.
У нас до 2019 года были точечные политические репрессии, теперь они для политиков массовые. Потому что у нас зачистили команду Навального, «Открытку», выдавили практически всех ключевых кандидатов на разные выборные должности, либо, как Навального и Пивоварова, посадили. От точечных к массовым мы перешли уже в политической сфере, сейчас идут журналисты, общественники. Дальше мы уже видим, что идут точечные репрессии представителей культуры и просвещения.
Поскольку у нас теперь, как власть декларирует, любое публичное дело теперь государственное, любая популярность теперь государственная, вы ею распоряжаться не сможете, как хотите. Если сегодня они не могут окончательно взять под контроль интернет, они значит пойдут крестовым походом, уже в принципе пошли, на все публичное. Я думаю, помимо Дмитриева дело Зуева тоже показательное, дело блогера Хованского, атака на Моргенштерна. Я думаю, что все, что у нас является публичной сферой, еще не до конца подконтрольное, нелояльное режиму, нужно приготовиться либо к репрессиям, либо к эмиграции, потому что государство обязательно дойдет.
Теперь это для наших силовых структур, которых расплодилось в огромном количестве, социальный лифт. Если ты хочешь продвинуться по карьерной лестнице, тебе не надо за преступниками бегать, ты знаешь, что государство поощряет борьбу с инакомыслием, с врагами режима, «иностранными агентами», «нежелательными организациями».
А поскольку оппозиция заканчивается, аппетиты только нарастают, значит, они будут уже искать «иностранных агентов» среди всех не сильно лояльных, а потом возьмутся и за лояльных. Потому что когда товарищ майор дослужится до генерала или хотя бы до полковника, он поймет, что масштабы доходов должны соответствовать новому званию. Если ты полковник, значит у тебя в коробках из-под обуви должны быть миллиарды. Нужно будет искать не среди гражданских политических активистов, а среди жирных депутатиков.
Начнут с региональных, выбьют какие-то показания, что тот или иной депутат финансировал «экстремистские» организации, ставил лайки под постами Навального, Гудкова, Яшина, Соболь, можно очень хорошо потом распилить его бизнес. 1930-е годы, понятно, что с поправкой на время, там же тоже сначала был «Съезд победителей» в 1934 году, потом, мы знаем, было репрессировано больше 80% членов президиума и больше половины членов Центрального комитета. Так что, нынешние товарищи Берии и все заодно, приготовьтесь.
Михаил Соколов: Григорий, вы разобрались с тем, что случилось с вашим сайтом «ОВД-Инфо», как его заблокировали по решению Луховицкого районного суда и в чем суть претензий – «оправдание работы экстремистских и террористических объединений»?
Григорий Охотин: Нет, мы не разобрались. Мы знаем, что сайт заблокирован по решению Луховицкого суда. Мы знаем слова Роскомнадзора о том, что «оправдание экстремизма и терроризма». Сам судебный процесс прошел с чудовищными процедурными нарушениями, мы, соответственно, не можем узнать, что там написано, как не может этого узнать и Дмитрий Песков. Он об этом сегодня заявил, что он не знает, что в этом решении суда.
Михаил Соколов: Каковы будут сейчас ваши действия в этой ситуации, что предпринимают юристы, адвокаты?
Григорий Охотин: Обычные досудебные действия, мы будем входить в это дело, получать материалы дела, чтобы понять, какова будет наша юридическая тактика.
Михаил Соколов: Рассматривалось дело вообще в отсутствие представителей «ОВД-Инфо»?
Григорий Охотин: Да. Сайт принадлежит мне, мой адвокат был накануне в прокуратуре, ему ничего не сообщили. Процедурно это все полное нарушение – это все понимают, в том числе Совет по правам человека, который уже направил в прокуратуру требование прояснить ситуацию. Сейчас эта ситуация развивается не в правовом поле, а в политическом, поэтому говорить о некоторых юридических деталях, честно говоря, мне неинтересно.
Михаил Соколов: Вы будете продолжать свою деятельность правозащитную, оказывать юридическую помощь тем, кто пострадал от репрессий и вообще попадает в полицию по разным делам? Условно говоря, человека на пикете задержали.
Григорий Охотин: Мы продолжаем и будем продолжать, блокировка сайта этому не особо мешает.
Михаил Соколов: Вы можете действовать сейчас через другие механизмы, не только через этот сайт?
Григорий Охотин: Естественно. Сайт не является важным элементом «ОВД-Инфо» с точки зрения и наших сервисов, и нашей аудитории, важны социальные сети. Тут важно, что в нашем кейсе произошла достаточно беспрецедентная вещь, когда Роскомнадзор требует от всех социальных сетей и российских, и иностранных заблокировать наши аккаунты, не удалить какую-то информацию, а заблокировать наши аккаунты.
Важно понимать два момента. Первое, что это происходит в контексте давления на «Гугл» и «Фейсбук», которые накануне нашей блокировки оштрафовали на миллиарды, вопрос стоит ребром и рублем для них. Второе, что за несколько дней до нашей блокировки был принят законопроект, поправки в закон о внесудебных блокировках, право блокировать любой контент, который они посчитают обоснованием или оправданием экстремистской деятельности. То, что говорит про нас Роскомнадзор, и то, что в этом законодательстве – это просто идентичные цитаты. Поэтому я думаю, что мы некоторый маленький кейс в более большой истории про переход на новый уровень контроля государства за интернет-пространством.
Михаил Соколов: Как вы думаете, почему «ОВД-Инфо» попал под раздачу? Они людям помогают, которые попали в полицию за что-то.
Дмитрий Орешкин: Ведь не «ОВД-Инфо» первый и не «ОВД-Инфо» последний. Это общая динамика – заткнуть все информационные дырочки. Это неизбежный процесс, потому что ничего хорошего нынешняя власть своей стране показать не может, следовательно, надо заткнуть источники информации, которые говорят о том, как оно есть на самом деле. Потому что можно рассказывать по телевизору, что мы поднимаемся с колен и неуклонно приближаемся к светлому будущему, но есть реальная жизнь повседневная, сообщения об этой реальной жизни несут угрозу той картинке, которую нам рисует власть. Поэтому это неизбежно, это естественно. За «ОВД» будет кто-то еще. До этого можно десятки кейсов таких назвать, когда блокировали, закрывали.
Михаил Соколов: «Грани», например, «Ежедневный журнал» и так далее.
Дмитрий Орешкин: Да сколько угодно. Должна быть одна газета «Правда», еще рядом с ней газета «Известия», еще может быть «Труд», чтобы трудящиеся читали, что им Центральный комитет партии рассказывает. Китайский вариант, видимо, считается идеальным зачинателям этого процесса.
Мы видим, как «Гугл» пытаются, в идеале может быть вообще его изгнать из России, для них в идеале, какие-то уже многомиллионные в долларах штрафы выписывают. Просто портят социальную среду, чтобы ему здесь было тяжело и невозможно работать. То, что в результате наука тормозится, потому что какая без «Гугла» информационная среда, ты просто не найдешь хорошую научную статью.
Михаил Соколов: Пользуйтесь «Яндексом», который цензуруется.
Дмитрий Орешкин: А вот «Яндекс» вам сделает все, как надо, но в «Яндексе» вы не найдете тех статей по геологии, по инженерной практике, по менеджменту, которые есть в «Гугле». Это значит опять страну сажают на голодный информационный паек, потому что им надо сохранить ту модель управления, которую они считают для себя оптимальной, а она китайская, чтобы не сказать чеченская.
Михаил Соколов: Давайте мы, поскольку разговор зашел о «Гугле» и «Фейсбуке», которые получили действительно многомиллионные штрафы не в рублях, а в долларах, послушаем Саркиса Дарбиняна, который ответил на вопросы Артура Давлетшина, почему такой наезд.
Артур Давлетшин: Многомиллионные долларовые штрафы для «Гугла» и «Фейсбука» – это способ подчинить себе мегакорпорации или ограничить доступ к ним?
Саркис Дарбинян: Я думаю, естественно, это не попытка полностью их заблокировать сразу, скорее, это достаточно однозначный символичный сигнал в сторону Силиконовой долины. Причем сделан он в главный праздник Запада – в католическое Рождество. Тем самым российские власти говорят, что если в 2022 году «Фейсбук», «Гугл», YouTube, «Твиттер» и все другие западные компании, к которым накопилось уже огромное количество претензий, не приземлятся, не откроют свои представительства, не подключатся к единому реестру Роскомнадзора, то их ждут санкции в виде ограничения доступа, замедления скорости, отключения от рекламного рынка России, платежных систем. Естественно, это не значит, что действительно кто-то пытается всерьез взыскать эти деньги с западных компаний. Потому что на самом деле и взыскивать их особо неоткуда, у них нет ни активов, ни счетов в России. Поэтому, конечно, эти многомиллиардные штрафы скорее стоит рассматривать как последний звоночек, как достаточно громкий сигнал, что в 2022 году Роскомнадзор уже приступит к применению конкретных санкций в отношении этих компаний.
Артур Давлетшин: Как юрист, как бы вы прокомментировали ситуацию, которая сложилась вокруг блокировки сайта «ОВД-Инфо»?
Саркис Дарбинян: Вы знаете, не то что это ни с того ни с сего произошло, очень многие были готовы, что, конечно, огромное количество ресурсов, которые освещали протестные акции, независимых СМИ, некоммерческих организаций, все их ресурсы будут заблокированы. Это уже началось в 2021 году. Попытка уничтожить «Мемориал» – это, естественно, история, которая тоже достаточно символична. Все понимали, что после «Мемориала» достанется и всем остальным. «ОВД-Инфо» находился особенно близко к «Мемориалу», являясь организацией, которая зависела от «Мемориала», являлась, можно сказать, составной частью «Мемориала». Поэтому на самом деле это ожидаемая история. В 2022 году, я думаю, продолжится зачистка информационного поля и особое давление на социальные сети для удаления всего того контента, который российские власти считают нежелательным для российских пользователей.
Михаил Соколов: На ваш взгляд, западные крупные интернет-компании смогут выдержать давление, которое оказывает сейчас на них российская власть, или начнут сливать?
Григорий Охотин: Я сначала прокомментирую то, что сказал Саркис, очень его люблю, но он ошибается – мы не являемся составной частью «Мемориала», мы не зависим от «Мемориала». Мы независимый проект, мы две разных организации, преследуют нас по разным причинам.
Насчет гигантов, конечно, они могут это выдержать, мы не такой большой рынок. Интересный рынок, но не такой большой. Вопрос совершенно в другом: может ли наша экономика выжить без этих гигантов? Я уверен, что нет, какие бы крутые заявления ни делали разные наши чиновники, без «Гугла» мы не можем, без YouTube мы не можем, без «Фейсбука» можем, но без YouTube даже политический режим не выдержит совсем. Поэтому идет торг.
Я надеюсь на их здравый смысл, не на ценности. Я не думаю, что они будут платить эти миллиарды. Я не думаю, что они начнут всерьез цензурировать. Думаю, что останется у нас свобода слова в виде VPN иностранных соцсетей. Но действительно тенденции, которые описал и Дмитрий Борисович, и Дмитрий Геннадиевич, они верные, все идет к совершенно другому уровню цензуры от сдерживания гражданской активности и контроля над информацией к подавлению полному любых автономных акторов и к полному контролю над информацией. Выйдет ли это у ребят из Кремля? Нет, не выйдет. Очень хорошо понимаю желание сравнивать со сталинскими временами и с Китаем, но мы не сталинский СССР, мы не Китай. Совершенно другое общество, очень выросшее за последние 10 лет, сильное, активное, живое, совсем не собирающееся умирать. Сейчас есть некая апатия, но это не значит, что так будет всегда. Я думаю, что поборемся, все будет хорошо.
Михаил Соколов: Я так понимаю, что донатить вам пока безопасно, вас ведь не приписали в экстремисты и злодеи?
Григорий Охотин: Нет, пока не приписали, донатить можно с точки зрения юридической. Как только мы посчитаем, что это опасно, мы будем первыми, кто это скажет. Но тем не менее нам стратегически сейчас гораздо важнее донаты в криптовалюте, не столько потому, что это безопасней, сколько потому, что это безопасней для сохранения этих денег. Ситуация, правда, развивается очень быстро, поэтому надо готовиться к худшему, надеясь на лучшее. Криптовалюта нам поможет.
Михаил Соколов: Дмитрий, я тут нашел хорошую такую фразу, что кремлевские маразматики очень хотят изобрести машину времени, вернуться в 1970–80-е годы. На ваш взгляд, как бы им помешать с этим путешествием в прошлое?
Дмитрий Гудков: Я хочу добавить к тому, что было уже сказано по поводу интернета. Я пока слушал, вспоминал свою встречу с Антоном Носиком, наверное, в 2014 году. Он мне тогда рассказывал, что никаких технических вариантов у власти закрыть интернет уже нет, то есть они опоздали. К сожалению, как показывает жизнь, власть находит способы, как бороться с интернетом. Мне кажется, что, с одной стороны, они, конечно, могли бы все закрыть, перекрыть, но это невыгодно, но есть и другие механизмы.
На самом деле меня даже больше смутило не то, как IT-гиганты удалили приложение Навального с «умным голосованием», а меня больше напрягла ситуация с Моргенштерном. Грубо говоря, был рэпер популярный, и достаточно было господину Бастрыкину выйти в какой-то эфир, сказать, что он торгует наркотиками, в принципе человека выдавили из страны. Необязательно даже закрывать. У нас есть, допустим, 5–7 популярных блогеров, столько же музыкантов, которые демонстрируют нелояльность, на самом деле нет никаких проблем, не закрывая их YouTube, не закрывая их каналы, просто выдавить из страны.
Если речь идет о блогерах-журналистах, которые организуют большие редакции, то очевидно, что это создает проблемы для того, чтобы делать дальше серьезные программы, именно посвященные российской тематике. Власть в любом случае, не закрывая интернет, не устанавливая тотальную цензуру, все равно найдет способ, как минимизировать риски для себя. Это одна сторона медали. Другая сторона медали заключается в том, что на самом деле перемены организуют все равно меньшинство, единицы. Власть хочет, чтобы общество, большинство было покорно власти. Но оно покорно не потому, что покорно именно этой власти, оно в принципе покорно, и когда меньшинство сможет реализовать перемены в стране, оно так же будет покорно и тем, кто придет потом.
Все равно двигатель прогресса – это меньшинство. А меньшинство, активное с независимой позицией, политически активное меньшинство все равно найдет возможность доступа даже к тому, что заблокировано. И что толку, что кого-то в России заблокировали? У меня давно уже стоит платный VPN, я всегда могу из любой страны зайти на необходимую мне страничку, прочитать все, что нужно. Более того, мои родители, которым 65, спокойно пользуются VPN. Мне кажется, это приведет к тому, что количество людей, способных обходить все эти ограничения, просто будет критически высокое для власти.
Я недавно был в Украине, мне говорят: вот, смотрите, у нас сколько федеральных каналов, у нас столько здесь информации, у вас, наверное, нет. Я, конечно, согласен с тем, что в Украине действительно много каналов телевизионных, дискуссий, президента можно ругать – это все есть, у нас этого нет. Но при этом я задал себе вопрос: а есть ли у меня какие-то проблемы быть информированным, с доступом к информации? Я себя поймал на мысли, что у меня нет таких проблем, у всего моего штаба нет таких проблем, у людей, которые интересуются политикой, нет проблем. Хорошо, даже если вы закроете телеканал «Дождь», не дай бог, я значит буду смотреть все тоже самое в других СМИ. Есть ряд западных СМИ, есть «Медуза», есть Радио Свобода. Все они все равно не закроют.
Грубо говоря, у политически активной части нашей страны, которая в любом случае станет локомотивом всех перемен, никаких проблем не будет даже в случае какой-то массовой цензуры в сети. Да, остальная часть общества потеряет, но с точки зрения развития страны, каких-то глобальных перемен, я не думаю, что это будет играть большую роль. Когда общество созреет к переменам, когда общество захочет узнать правду, оно найдет возможности и VPN себе установить, и обойти все эти блокировки, почитать то, что нужно.
Михаил Соколов: Такой довольно оптимистичный взгляд Дмитрия. Это меньшинство продвинутое способно продолжать, условно говоря, борьбу за свободу слова, свободу самовыражения через интернет, если власть ставит задачу превратить Россию в Китай в этом смысле?
Дмитрий Орешкин: Мне кажется, картинка чуть-чуть сложнее. Дело в том, что исходя из рациональных соображений, конечно, невозможно загнать пасту назад в тюбик. Но должен сказать, что возможно все, вопрос только в цене вопроса. Можно из России сделать сначала Беларусь, потом Чечню.
Михаил Соколов: Северную Корею?
Дмитрий Орешкин: В перспективе и Северная Корея не невозможный вариант. Но это будет стоить чудовищно дорого для России. Ну и что?
Михаил Соколов: А для правящего класса?
Дмитрий Орешкин: А для правящего класса все нормально. Не все нормально, конечно, они тоже ощущают некоторое неудобство со своей собственностью за рубежом и так далее. Но перед ними очень простой вопрос: или ты теряешь все, потому что у нас страна так построена, что если ты нелоялен, то тебе невозможно развивать бизнес, любой бизнес, например, «Рольф» с Сергеем Петровым, или Ходорковский, или Чичваркин. Соответственно, выбирают элитные граждане из двух вариантов – потерять все и вылететь из страны, начинать все с нуля, или просто жить на накопленное, или делиться, или примиряться, или соглашаться. Это, кстати, проблема того же самого «Гугла»: ссориться с российскими властями или каким-то образом искать компромисс.
Михаил Соколов: Для них это рынок не приоритетный. С учетом суммы, которую им выкатили, он может оказаться таким, что лучше от него оттолкнуться.
Дмитрий Орешкин: К этому и идет, чтобы они сами отказались, все было хорошо. Они могут уйти – это был бы идеальный вариант для властей. Но это означает, что страна превращается в глубокую периферию. Она и так постепенно движется по этому пути. В этом и катастрофа: люди ради своих довольно примитивных интересов командования и получения первоочередной мзды от торговли газом и нефтью уничтожают будущее России. Не так сложно уничтожить или запугать то самое меньшинство, о котором говорил Дмитрий Геннадиевич, просто вопрос в демографической цене.
Например, когда Сталин присоединял страны Балтии, он репрессировал 1,5-2% населения – это были бизнесмены, это были политики, это была местная интеллигенция. Скажем, если три миллиона было в Латвии, репрессировали 20–30 тысяч – этого вполне хватило. Это все равно что кастрация коня: отрезается маленькая деталь, но после этого конь ведет себя по-другому. Мою страну и пытаются кастрировать таким образом.
Да, это чудовищно дорого. Потому что для того, чтобы загнать российскую европейскую империю в советские рамки, пришлось пожертвовать миллионами людей – это подорвало надолго, навсегда демографическую базу русского народа. Но и сейчас то же самое. Мы видим, что увеличивается количество уехавших, уменьшается количество новых бизнесов, которые перебегают туда, за рубеж, развиваются там, как развивалось в свое время телевидение, как развивалась в свое время русская литература за рубежом. То есть ради своих довольно мелкотравчатых интересов эта уважаемая публика с погонами просто превращает страну в третьесортное отхожее место где-то на периферии мирового прогресса. Их это устраивает, потому что они в этом буфете командуют. А то, что в буфете все скуднее меню, и то, что сам буфет сокращается по площади, и то, что в нем дурно пахнет – это ничего, они привыкли, и мы привыкнем, такая примерно логика.
Дмитрий Геннадиевич вещает, насколько я понимаю, из-за рубежа. Ведь это очень плохо, потому что он яркий человек, талантливый человек, он бы здесь в России был бы гораздо полезнее для России, но не для тех, кто этой страной командует. Поэтому мне кажется, что мы осознаем то, что то самое меньшинство, о котором говорил Дмитрий, осознало уже несколько лет назад. Помните, как воспринимали крик Гарри Каспарова на Пушкинской площади, когда его паковали в автозак, он кричал, что это полицейское государство. Тогда это казалось, может быть, слишком смелым, а сейчас мы приехали к этому, вопрос только во времени. Через пять лет мы можем себя обнаружить не в Северной Корее, но в чем-то похожем на Чечню, с чеченскими выборами.
Михаил Соколов: Где берут заложников. На ваш взгляд, связаны ли итоги выборов в Госдуму и усиление этих репрессий против структур гражданского общества? Явлинский говорил, что вот, вы за нас не проголосуете, вас будут мочить гораздо сильнее, чем раньше. Вот видите, так оно и есть.
Дмитрий Орешкин: А если бы за него проголосовали?
Михаил Соколов: А если бы за него проголосовали, он бы в Думе выступал в защиту «ОВД-Инфо», выходил бы на трибуну, ну не он, а Шлосберг.
Дмитрий Орешкин: Потому Явлинского и не сняли с дистанции, что все понимали, что он совершенно точно в Думу проходит. Поэтому он может говорить все, что угодно. Тут ситуация, которая называется «плетью обуха не перешибешь». Конечно, очень правильно говорит, что если бы… Такая страна, она так устроена.
Михаил Соколов: Команда Леонида Волкова, говорят, увела от имени Навального избирателей не туда – к «Новым людям» подозрительным, к КПРФ, которая Сталина хватит. Никто не защищает права граждан, а если кто-то высунулся защищать, он уже на лося поохотился неправильно.
Дмитрий Орешкин: Мне кажется, это нет смысла обсуждать. Конечно, если бы это была другая страна, если бы были другие избиратели, если бы была партия «Яблоко» немножко поумнее, возможно, за нее бы проголосовали. Но в том виде, в каком она есть – это просто вызывает, мягко говоря, недоумение. «Яблоко» мертвый плод – это давно всем уже понятно.
И виновата в этом не Россия, потому что она такая есть, виновато в этом «Яблоко». Надо было вести себя по-другому, договариваться, искать союзников, поддерживать Навального и объединяться с ним, а не собачиться с ним. А теперь очень простая безукоризненная позиция: вот если бы вы проголосовали за меня, все было бы по-другому. Ничего по-другому не было бы, все было бы так же. Вот пример с Дмитрием Гудковым как раз об этом.
Михаил Соколов: Я, кстати, с вами бы поспорил. Если бы протесты в начале этого года были бы другими по масштабу, хотя они были достаточно приличными, может быть, история пошла бы иначе.
Дмитрий Орешкин: Не думаю. Во-первых, они были такими, какие они были. Во-вторых, разогнали бы еще более жестко. Опыт советский говорит, что надо несколько миллионов угробить, пожалуйста, угробят.
Михаил Соколов: Вы нас просто в пессимизм вгоняете.
Дмитрий Орешкин: Я думаю, процесс идет, все равно необратим, и та часть продвинутся в чисто географическом смысле, которая ориентируется на Европу, даже, может быть, того не осознавая, я имею в виду Москву, Петербург и так далее, она все равно будет идти по этому тренду, но страну будут вести в противоположном тренде. Мне кажется, основная проблема Путина заключается в том, вина Путина, коллективного Путина, заключается в том, что он ведет страну опять к территориальному расколу. Раньше или позже Москва, Питер, Нижний Новгород, Екатеринбург, Новосибирск будут двигаться в общемировом тренде просто потому, что крупные города в этом нуждаются, а их будут пытаться загнать в стойло электоральных султанатов. Для этого придется кого-то репрессировать, сажать, сдерживать. Если это удастся сделать – это значит, Россия кончится, если этого не удастся сделать, Россия развалится по двум ортогональным векторам. Власть ведет ее назад к азиатским султанатам, города и все большее количество населения, все больше миллионов людей с легкой оторопью наблюдают за этим процессом и думают, что делать: покупать билеты на белый самолет, переводить бизнес за рубеж, закукливаться, прятаться под листочком на обочине, как-то приспосабливаться к этой ситуации. В любом случае для России это отвратительная перспектива. Так что да, я в некотором смысле пессимист, но мне кажется, что это исторически задано тем путем, который Владимир Владимирович Путин обозначил в 2006 году. У него была возможность пойти нормальным путем, но это создало бы ему и его команде серьезные трудности. Он предпочел пойти простым путем возврата, а идти назад и под горку всегда легче, чем идти вперед и в горку.
Михаил Соколов: Дмитрий, ваш ретроспективный взгляд на этот год, где были действительно допущены такие ошибки, которые привели к тому, что Россия идет под гору, в это страшное прошлое, когда уже надо уничтожать тех, кто напоминает об этом прошлом, я имею в виду «Мемориал»?
Дмитрий Гудков: Я даже на своем канале в YouTube выпустил ролик, у меня там есть пять основных трендов – это репрессии, я уже о них сказал, мы уже в новое качество перешли. Это, безусловно, новая волна миграции, очень много талантливых людей, причем не только политиков и политических активистов, но и бизнесменов, ученых, которые сейчас в достаточно большом количестве эмигрируют. Это атмосфера войны, которую нам путинский режим устроил. Мы живем и не понимаем, что будет дальше, начнет он военную операцию в Украине, не начнет. Умные авторитетные эксперты уже не сходятся во взглядах. Если раньше многие считали, что никакой войны не будет – это всего лишь путинский шантаж, то сейчас уже достаточное количество людей, к которым я, во всяком случае, прислушиваюсь, допускают уже подобное развитие событий. Я считаю, что выборы – это были первые выборы «товарища майора», я так сформулировал, когда без всякой пропаганды тупо с помощью силовиков фабрикуют на пустом месте уголовные дела, не пускают никуда никого. У нас больше нет парламента, даже имитационного парламента, просто как института власти. Безусловно, это переход от авторитарного режима к диктатуре по сути. Потому что власть уже и в пространство личной жизни лезет, дальше будет продолжать. На самом деле все становится сильно хуже, но при этом процессы ускоряются. Грубо говоря, когда меня спросили в одном из интервью: 2021 год, 10 лет назад была Болотная, сейчас хуже стало? Я говорю: стало хуже, но зато мы на 10 лет ближе к развязке. Я абсолютно с Дмитрием Борисовичем согласен, что исторически мы в любом случае придем к европейской гуманистической модели управления нашей страной. Да, есть такое ощущение, что Путин идет против истории. Причем это ощущаем не только мы, политически активные граждане, это не только сейчас создаются проблемы для общества, но и для элит такие же проблемы. Я, поскольку у меня закончилась болгарская виза, мне нужно было уехать на месяц оформлять заново, я просто с чемоданом езжу по друзьям. Сейчас я нахожусь на Кипре у своего друга Дмитрия Некрасова. Просто угадайте, кого я тут встретил? Депутаты, чиновники, бывшие сотрудники, действующие сотрудники. Несмотря на то что, казалось бы, режим, правящие элиты нас ведут куда-то в сторону Северной Кореи, даже внутри самих элит это воспринимается, если сначала как необходимость для сохранения позиций, то сейчас это уже не гарантирует, что твои позиции, твои капиталы защитит. Потому что у нас самая опасная профессия – мэр и губернатор. У нас в любой момент, даже если ты проявил лояльность, дал необходимый Путину результат на выборах, к тебе все равно могут прийти. Потому что силовики играют доминирующую роль, уже сдержек, противовесов внутри самой системы, может быть, они на уровне членов кооператива «Озеро» существуют, но уже для 10 тысяч семей второго эшелона такое ощущение, что правил нет. Конечно же, им тоже жить в условиях политических джунглей, без правил совершенно некомфортно, потому что ты в таких условиях не являешься собственником своих капиталов, своих активов, ты просто держатель, пока тебе позволяют держать эти акции, держать собственность, но ты не являешься в европейском понимании этого слова собственником. Поэтому мне кажется, что сейчас нарастает протест не только в обществе, он нарастает в элитах, которые могут где-то шепотом выражать пока недовольство, но как только все факторы исторические сойдутся в одной точке, будут какие-то сильные масштабные протесты, я просто уверен, что какая-то часть, назовем ее реформаторской, часть элит этим моментом воспользуется. Потому что то, что в стране происходит, даже сейчас не хочу пользоваться терминами «демократия», «не демократия», просто ненормально. Поразительно избыточная жестокость, Дмитриеву 15 лет, Зуева, 67-летнего профессора, держат в СИЗО. Зачем? Никто не понимает, невозможно объяснить. Невозможно объяснить даже тем людям, которые являются бенефициарами этого режима. Потому что все всё равно имеют недвижимость в Европе, в Америке, дети учатся на Западе, отдыхать они предпочитают на Лазурке, а не в Северной Корее. В этом смысле движение страны сейчас противоестественное для всех, кроме, наверное, самого Путина и какого-то очень узкого окружения, которое узурпировало власть в нашей стране, живет в какой-то параллельной реальности.
Михаил Соколов: Я думаю, мы должны еще поговорить о тех методах, как с этими блокировками обходиться, если надо жить в этом мире Тора, и VPN.
Артур Давлетшин: Власть продолжает блокировать неугодные ей сайты. Есть ли способы обхода блокировок, если сейчас начинают блокировать даже VPN-сервисы?
Саркис Дарбинян: С точки зрения технологии права, конечно, уже было создано все для того, чтобы хоть завтра заблокировать социальные сети. Россия тоже шла медленно, но верно, к созданию собственного «золотого щита» или, как его называют, «великий русский щит». Если в 2012 году наша история с онлайн-цензурой отличалась от Китая тем, что в основном она делалась руками операторов связи, то к 2021 году уже был создан полностью правовой контур для создания так называемой трехступенчатой фильтрации. Теперь кроме операторов связи контент может блокироваться на уровне Роскомнадзора через технические средства противодействия угрозам, которые были созданы в рамках суверенного интернета. Этот фильтр наиболее суровый и жесткий, он может блокировать отдельные порты, протоколы. Как мы видим, достаточно уже его хорошо научили блокировать в том числе VPN-сервисы и распознавать различный трафик. И третий фильтр тоже был создан в начале 2021 года – это закон о социальных сетях, который заставляет соцсети удалять весь контент, который не был отфильтрован на предыдущих двух фильтрах. Поэтому да, наверное, к 2022 году наша система онлайн-цензуры и контроля за контентом в сети уже намного ближе к Китаю, чем это было еще несколько лет назад.
Артур Давлетшин: Готовы ли в России технически создать аналог «великого китайского файрвола»?
Саркис Дарбинян: Ни российские власти, ни какие-либо другие власти не могут полностью заблокировать такие инструменты, как Тор, различные VPN. Надо сказать, что эти сервисы создавались уже в расчете на то, что многие страны с репрессивным режимом будут пытаться блокировать, конечно, хорошенько научились обходить эти блокировки уже и в Китае, и в Иране. Я думаю, что они готовы и к блокировкам в России. Поэтому полностью закрыть их не получится.
У Тора есть так называемые невидимые мосты, которые можно создавать. VPN-сервисы тоже используют достаточно современные протоколы, которые могут мимикрировать, камуфлировать определенный трафик. Поэтому на 100% никогда этого сделать не получится, всегда будут способы обхода блокировок, о чем знают достаточно много пользователей.
Я уверен, что, конечно, если вдруг внезапно в 2022 году наступят блокировки Фейсбука, YouTube и других, то многие пользователи будут к этому готовы. Хотя, конечно, работать все будет достаточно нестабильно, некоторые VPN-сервисы будут обваливаться. Блокировка, например, Гугла затронет огромную инфраструктуру, которой пользуются десятки, а то и сотни тысяч российских предпринимателей и миллионы российских юзеров.
Михаил Соколов: Кстати говоря, Саркис Дарбинян скептически относится к тому, что есть перспективы спутникового интернета, поскольку власти будут блокировать, видимо, ввоз этих устройств для приема сигнала со спутников. Но поживем – увидим. Коррупция тоже существует, в конце концов, будет помогать обходить всякие запреты. Ваши ощущения, российский народ осознает, что ставку, может быть, надо делать не на технику, а на политические перемены, а то удушат все?
Дмитрий Орешкин: Думаю, что еще нет. Но все большее количество людей приходят к такого рода пониманию. Это легко увидеть по количеству просмотров, откликов на разного рода оппозиционные сообщения. Раньше был один Навальный, а сейчас люди смотрят совершенно разные источники, сотни тысяч и миллионы даже посещений. Да, возникает переоценка ситуации.
Михаил Соколов: Кстати говоря, рейтинги Владимира Путина резко пошли вниз.
Дмитрий Орешкин: Я не знаю, насколько резко. Они понемножку ползут вниз, если верить данным «иностранного агента» «Левада-центра», звание «иностранного агента» в данном случае точно знак качества, он добросовестно показывает то, что замеряет, то начиная с 2014 года одобрение деятельности президента понемножку ползет вниз. Но 2021 год, мне кажется, как раз интересен тем, что медленное сползание переходит в крутое падение – это неизбежно. Невозможно заткнуть все дырки. Даже в советские временя все наши дедушки, бабушки слушали Би-би-си, «Голос Америки», «Свободу» и так далее. Сейчас это в десятки, в сотни, может быть, раз больше аудитория. Так что тупиковость этого процесса, мне кажется, не вызывает сомнений.
Михаил Соколов: Вопрос в том, что люди не осознают связи между свободой и своими личными проблемами, экономическим неблагосостоянием, ростом цен и так далее.
Дмитрий Орешкин: Конечно. Но это тоже не сразу появилось в так называемых развитых демократиях. Джон Локк в Британии в XVII веке писал о том, что человек является собственностью себя. Это тогда казалось очень странным, потому что ты или собственник церкви, или короля, или общины, к которой ты принадлежишь, вдруг он такой индивидуален. Этот переход Джона Локка продолжался в течение столетий и до сих пор продолжается. Это связано было не с абстрактными ценностями свободы – это было связано с понятными городскими приоритетами цеховиков. Они не хотели платить слишком много налогов какому-то феодалу, они отстаивали свои шкурные интересы.
Михаил Соколов: Были революции?
Дмитрий Орешкин: Были, да. Сейчас мы не живем в веке революций, но люди чувствуют, в том числе интернет-активисты, которые зарабатывают в интернете, что их лишают не свободы – их лишают привычного заработка, и таких людей все больше. Я не верю в то, что вдруг российский народ будет бороться за свободу, но я верю, что он будет бороться за свои интересы, за улучшение качества жизни, за повышение зарплат, за обеспечение здравоохранения.
Я, например, это вижу в том, какое количество антиваксеров появилось – это ничего хорошего, но это идиотская, «через задницу» форма несогласия с тем, что делает власть. Или те же самые болельщики, которые отказываются получать идиотские «паспорта болельщиков» – это тоже защита своих прямых привычных прав.
Михаил Соколов: У власти тоже есть защитники. Кадыров предлагает сажать пожизненно «иностранных агентов» и завоевать Украину.
Дмитрий Орешкин: Это правильное решение для Кадырова, и к этому должно было прийти. А что он еще может предложить? Посадить и присоединить. Ни то, ни другое не получится. Посадить можно 2–3% в нынешних условиях, да и то некрасиво будет, а присоединить Украину – это Кадырову еще расти и расти. Я думаю, ему пора губы закатать, не следует так уж сильно троллить путинскую политику, потому что он смешон. Вся российская политика делается смешная и страшная тоже. Может быть, в этом и спасение, потому что Советский Союз погиб от того в значительной степени, что над ним смеялись. Мне кажется, что Путин и путинская бригада страшные, но одновременно смешные. И это, мне кажется, залог того, что да, какие-то годы впереди они будут контролировать, но их время довольно быстро кончается.
Михаил Соколов: У нас подошло время к опросу Радио Свобода: что люди думают о цензуре в интернете?
Опрос на улицах Москвы
Михаил Соколов: У нас в интернете опрос дал результат, что на первом месте – боятся власти разоблачений. Дмитрий, есть ли у вас повод для оптимизма, когда вы смотрите на настроения граждан, или все будет и в новом году плохо?
Дмитрий Гудков: Я как раз сам хотел предложить закончить на оптимистической ноте. Конечно же, люди будут бороться за свои права. Даже такая странная форма, как борьба с вакцинацией, людей политизирует. Они в любом случае столкнутся с тем, что на власть влиять невозможно, в судах правды не найти, то есть они политизируются. И даже последний опрос «Левада-центра» показал, что на фоне всех этих пыток, репрессий вырос спрос на свободы, подскочил заметно по сравнению даже с прошлым годом. Я проехал крупные города после Москвы, могу сказать, что на удивление Москва по сервисам, технологически, по разнообразию товаров чуть ли не на первом месте в мире. Даже в европейских столицах я сталкивался с проблемами, которых у москвичей уже нет. Например, приезжаешь куда-нибудь в Америку, там еще ходят со старыми айфонами, а у нас в кредит стремятся взять чуть ли не последнюю модель. Я долго думал, почему же так. Мне кажется, связано с тем, что когда в советские времена был дефицит и так далее, произошла у нас потребительская революция, люди достаточно жадны до того, чтобы быть правильно и хорошо обслуженными и так далее. Этого нет в Европе, например. Недавно мне позвонил Гарри Каспаров и говорит: Си-эн-эн делает проект, где люди, подверженные репрессиям в своих странах, объясняют американцам, насколько важно соблюдать, следовать демократическим курсом. Я еще посмеялся, думаю: мы еще будем американцев учить демократии – это как-то странно. Он говорит: «Ты не понимаешь, это вы на своей шкуре все испытали, а у них это просто как норма, но за которую они, их поколение не боролись, все было достаточно давно». Я думаю, если когда-нибудь нам удастся, а я верю, обязательно рано или поздно у нас это получится, когда-нибудь мы вернем себе демократические свободы в стране, мы их больше уже никогда не отдадим, потому что это будет уже немножко другая ситуация, не как в 1990-е, когда свободы были подарены сверху. Мне кажется, это и есть то позитивное будущее, где, наверное, российское общество будет в этом смысле более чувствительно к попыткам у них же свободы отобрать. Да, это пусть будет сложное время, время репрессий, время разного рода идиотизма со стороны властей, но я думаю, что историческая справедливость, то, что мы идем не в ногу со временем, а шагаем куда-то в другую сторону, она восстановится, тогда мы еще как минимум на поколение вперед будем очень детально, очень подробно изучать все то, что происходит в политической сфере, чтобы, не дай бог, у нас какие-то права, свободы не отобрали.
Михаил Соколов: До этого времени дожить можно нам?
Дмитрий Орешкин: Я абсолютно уверен, что Россия вернется в нормальное будущее, но по дороге к этому нормальному будущему она может потерять так много, как мы сегодня даже не представляем. В том числе возможен очередной цикл территориального сжатия.
Бабушки бывают разные: у одних ты тихо и спокойно живешь в комнате, не зная бед, другие могут запросто устроить квартиранту «райскую жизнь». Но что, если рассмотреть в качестве арендодателя не пенсионерку, а мужчину средних лет? Разве может что-то пойти не так? Оказывается, вполне. И Дмитрий это досконально знает. Если вам также есть что рассказать о необычных/странных/опасных хозяевах квартир и комнат, пишите на ok@onliner.by.
— История эта произошла в 2013 году, когда я решил переехать из райцентра в Минск, — начинает рассказ молодой человек. — Как водится, стартовых денег было совсем немного, поэтому было принято решение снимать не квартиру, а комнату. После непродолжительных поисков на объявление откликнулся адекватный с виду мужчина, бизнесмен, которому просто скучно жить одному, да и лишняя комната простаивает (как впоследствии оказалось, весь его бизнес — это то, что он подкрашивает машины в своем гараже).
Квартира находилась на улице Райниса. Сама комната была хоть и очень скромной, но вполне пригодной для временного жилья холостого парня, да и время было такое, что решать нужно было на месте, никакого «подумаю», иначе следующий желающий уже стоит за дверью и ждет.
В первый же день хозяин предложил распить с ним коньяк «за знакомство», который уже начатый стоял на столе. Посчитал, что нехорошо начинать соседство с отказа, и поддержал компанию. Но на следующий день он подошел с тем же предложением. На этот раз я вежливо отказался, поскольку нужно было устраиваться на работу, обживаться и пр., а чтобы пить каждый день коньяк, необязательно было уезжать из райцентра. Но, как оказалось, компания была ему не очень и нужна.
Изрядно выпив, он без спроса пришел ко мне в комнату и начал длинные рассказы о своей жизни, как раньше он круто зарабатывал и какая [нехорошая] его бывшая жена, что от него ушла, как только доходы стали падать. Из рассказов можно было понять, что доходы стали падать прямо пропорционально объемам выпивки.
Но скоро я понял, что очень легко бы отделался, если бы хозяин оказался простым алкоголиком. Выяснилось, что все то немногое, что он зарабатывает, он просаживает в казино.
Поэтому, собственно, ему и понадобилось сдавать комнату: на свой обычный заработок он уже не выживал. Причем постоянно с гордостью заявлял и показывал, что вон ту люстру и этот диван он купил на выигранные в казино деньги. Чтобы не провоцировать его на лишние откровения, я деликатно молчал о том, сколько таких люстр и диванов он проиграл, не говоря уже о его бывшей семье.
Достаточно серьезный шок для меня произошел спустя месяц жизни в этой квартире. Пока я был на работе, к нему пришли судебные исполнители и описали часть имущества, поскольку он был должен крупную сумму бывшему компаньону по бизнесу и тот периодически их на него натравливал. Было перерыто все в доме, в т. ч. и мои вещи, и очень повезло, что у меня не было ничего ценного, чтобы можно было описать, поскольку снимал я без договора: было бы не доказать, что вещи эти мои.
И вот случился переломный момент: он позвонил мне посреди ночи и спросил, когда я планирую рассчитаться за месяц, на что я резонно заметил, что срок оплаты еще через неделю. Он попросил оплатить прямо сейчас, причем за 2 месяца вперед.
Ночью было не до выяснения отношений, да и я еще был молод и глуп, поэтому согласился. Через 10 минут он приехал на такси и забрал деньги. На следующий день он ходил мрачный и говорил, что все проиграл, предъявлял мне за то, что я эти деньги ему отдал. Краткое содержание претензий: «Ты что, не видел, что я был пьяный и в азарте, ты не понимал, что я эти деньги просажу?»
С этого момента я для него стал не источником дохода, а просто челом, который «впустую» будет занимать комнату еще 2 месяца и ничего не даст, поэтому начался процесс моего выживания. То он шумно себя вел, то пел пьяные песни, то приглашал собутыльника, а однажды заявил, что у него пропали старинные серебряные часы, оставленные от деда, и неоднозначно намекал на то, что их украл я или кто-то, кто ко мне приходил, пока его не было дома (а ко мне не приходил ни разу никто).
Он показательно звонил «другу-юристу» по телефону, уточнял детали, как правильно написать заявление, какие данные он должен узнать у меня, чтобы приобщить к делу и пр. Я понимал, что до правоохранительных органов дело не дойдет, поскольку ему пришлось бы объяснять, кто я такой, и это было бы не в его пользу, но все же было крайне неприятно.
И вот, наконец, подошла моя очередь на общежитие. Я тут же собрал вещи и уехал с этого проклятого места, даже не потребовав вернуть мне деньги за один лишний оплаченный месяц, т. к. понимал, что их у него нет, да и не хотелось вообще с ним ничего обсуждать.
На прощание он пожал мне руку, похлопал по плечу, мол, «молодец, нормальный пацан», предложил даже звонить ему, если когда-нибудь «не будет куда девчонку привести». По пути в такси удалил его номер, чтобы больше никогда не видеться и по возможности навсегда забыть.
Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!
Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро