Рассказ про вечный огонь

Петербургские власти рассматривают возможность зажечь в 2023 году Вечный огонь на Невском воинском кладбище «Журавли». Оно располагается в Невском районе на пересечении Дальневосточного проспекта и улицы Новоселов. Это место — бывшие братские могилы, где похоронены десятки тысяч жителей блокадного Ленинграда и воинов, защищавших город. До сих пор мемориал вызывает у каждого посетителя скорбь и нестерпимую боль, как будто ушедшие до сих пор взывают к нам, а голоса их слышны в пронзающих душу криках пролетающих стаями журавлей.

Реконструкция скоро

После памятных мероприятий 8 сентября 2021 года, приуроченных к 80-й годовщине начала блокады Ленинграда, с запросом об установке Вечного огня на мемориале к губернатору города Александру Беглову обратился депутат Госдумы Михаил Романов. Вице-губернатор Петербурга Валерий Пикалев сообщил в ответном письме, что на 2022 год запланированы изыскательские работы по подготовке плана реставрации кладбища в 2023 году. Проект предусматривает создание мемориала «Вечный огонь». Его реализация возможна будет при положительном заключении комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников.

Страшное задание

Комплекс «Журавли» находится на месте бывшего Невского кладбища. В 1941—1944 годах на нем нашли последнее пристанище около 50 тысяч ленинградцев, погибших во время блокады, а также защитников города, умерших от ран в расположенном неподалеку военном госпитале. Сведения о том времени крайне скудны. Но сохранились некоторые воспоминания местных жителей блокадного времени. В книге Сергея Шмидта «Немецкая колония в Новосаратовке под Санкт-Петербургом. Страницы истории XIX—XX веков» есть рассказ Александра Абрамовича Шмидта, как он с другими подростками перевозил трупы с левого берега через Володарский мост на место захоронения на правом берегу Невы.

Рассказ ведется о событиях декабря 1941 года. В школе № 344 закончились занятия. Из класса в сорок пять учеников осталось десять человек, а учителей в школе уже почти не было. Линия обороны проходила всего в 3—4 километрах от здания. Директор школы сообщил старшеклассникам, что их мобилизуют в спецотряды. «Глянул своими провалившимися глазами и сказал: «Мне придется просить вас вот о чем: кто еще имеет силы и не брезгует, пройдите по квартирам своих учителей. Живых — ободрите, мертвых попытайтесь вывезти на погост». Это был период, когда мертвецов в гробах уже не вывозили, а заворачивали в простыни или во что придется. На это тяжелое мероприятие нам давалось два дня. В большинстве из 16 пройденных адресов, в открытых квартирах в живых никого не застали. Стояли крепкие морозы, до 30 градусов…» — написано в воспоминаниях.

Ребятам выдали из колхозной кладовой спецпаек на два дня, взяли подписки о неразглашении, выделили лошадь с повозкой, снабдили фосфоресцентной бляшкой, паролями и пропусками для ночной работы.

«Грузчиками были мои одноклассники. С таким видом работ и таким грузом никто из нас никогда дела не имел. Я с малого детства очень сильно боялся покойников. А теперь мне приходилось их видеть не только в гробу лежащими, но и в самых невероятных позах и видах. Сидящие, полулежащие, с вытянутыми руками, широко открытыми ртами — зрелище ужасное. До начала работ (погрузки) нас встретил комендант дома и пригласил к себе: «Труд вам предстоит ответственный, тяжелый. На каждые сани грузите по 8 трупов и везите на Искровское кладбище, которое находится около Веселого поселка», — рассказал Александр Шмидт. Юридически такого кладбища не существовало. Но все знали, где располагаются эти захоронения.

По пути подростки чуть сами не погибли. Когда с повозкой, груженной трупами, выехали на середину Володарского моста, завыла сирена воздушной тревоги. Услышали гул бомбардировщиков «Юнкерс-88» и звуки истребителя «Мессершмитт». Попав в лучи осветительной ракеты, они стали видны на мосту лучше, чем днем. Осколки рвущихся зенитных снарядов со свистом падали на мост. Один осколок попал в повозку и впился в мертвое тело. Рядом с мостом что-то, с грохотом пробив лёд, всплеснуло. Взрыва не последовало. Спешно пришлось убираться с моста. Эту бомбу обезвредили спустя 50 лет, когда начали строить новый Володарский мост.

Следующую часть рассказа мы приводим максимально подробно. Она раскрывает не только значимость мест захоронений, но и передает истинную атмосферу военного времени блокадного Ленинграда: «За мостом свернули налево, где нам сказали: «Сейчас вас встретят и покажут, куда следовать дальше». Мы уже примерно догадались, в каком направлении будет лежать наша дорога. Это было место, где по проекту благоустройства города до войны строили два дома, в которые предполагалось вселить до 10 тысяч человек. Целый район! Успели построить только один, а под второй вырыли фундамент с учетом бомбоубежищ и других подземных коммуникаций. Не знаю, насколько это точно, но говорили, что глубина котлована больше 10 метров, длина — около 200. Судя по первому, уже построенному дому, так оно и было. Катим на санях, ждем минуты приближения места разгрузки и волнуемся. Вдруг Чалый сбавил ход, повел головой, навострил уши и остановился. В чем дело? Я после всего увиденного уже пришел в себя, и мой нос учуял запах жареного мяса и еще какой-то неживой, царящий в воздухе, человеческий дух.

Подъехали к каким-то штабелям, в темноте сразу не разберешь. Вокруг котлована были сложены рядами трупы. Наши сани начали разгружать. Стариков складывали в одну кучу, детей и молодых — в другие. Таких молодых было очень мало, и в большей части они были обезображены — у них были вырезаны мягкие части тела. Эта сортировка меня обескуражила. Закончив работу, грузчики пригласили нас… на шашлык!? Не так далеко от нас горели маленькие костры, около них ютились живые люди. Подошли мы к одному из костров, а там охрана на вертелах что-то жарит.

— Конина? — спрашиваю.

— Если отдашь своего жеребца, то будет и конина, а пока — вон с тех малых куч. Меня начало тошнить, стало дурно, да и забеспокоился я за своего Чалого и постарался скорее уехать из этого ада. Хорошо, что обоз сопровождал вооруженный красноармеец».

Постепенно ребята адаптировались к обстановке и выполняли рейсы с меньшими эмоциональными всплесками. Трупы уже не выносили, а выбрасывали прямо из окон, как мусор. Многих приходилось откалывать от пола, выкапывать из мостовых, очень много было так называемых «подснежников» — закопанных в сугробы. Позже подключили в помощь фронтовые машины. А лошадей использовали как тягловую силу, запряженную в трамвайную платформу. «Две лошади тянули загруженную трупами платформу. С десяток человек по бокам помогали тронуться с места и разогнать ее. Нас уже не пугали, как раньше, ни бомбежки, ни артобстрелы. Все это стало обыденным. А свою ответственную, очень важную работу мы выполняли на совесть. Знали — если очистим город, избежим эпидемии, а иначе все погибнут. Удивительно, но кроме дистрофии, никто ничем не болел. Правда, вши нас ели хуже клопов. Они даже на мертвецах, учуяв тепло, оживали. Работы по захоронению в котловане закончились. Последние два метра должны были засыпать землей. Но трупы лежали еще по краям ямы…» — завершает эту часть своего рассказа Александр Шмидт.

В 1949 году у братских могил установили обелиск в виде прямоугольной гранитной колонны с урной. На одной из сторон пьедестала помещена мемориальная доска с надписью: «Здесь захоронены воины, мирные жители, героически защищавшие Ленинград в 1941—1943 гг.»

мемориал на Невском воинском кладбище
© PhotoXpress

Мемориал на братских могилах

При планировке местности под жилую застройку в послевоенное время и прокладке новых магистралей Невское кладбище уничтожили. Восточную часть превратили в большую зеленую полосу, протянувшуюся вдоль Дальневосточного проспекта, построив на ее границе несколько складских зданий, позже заброшенных. Западная часть с обелиском частично сохранилась.

Уже в 1976 году Ленгорисполком принял решение № 328 «О взятии под государственную охрану гражданских и воинских братских захоронений периода Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. и могил героев Советского Союза». Документ утвердил список братских могил, принятых под государственную охрану. Это позволило городским властям выделять средства на их благоустройство и уход. В перечне значатся 146 объектов, среди которых под номером 98 — братская могила на Невском кладбище.  

Читайте также:

• Второй мемориал советским летчикам откроют в ноябре в Шотландии
• Как Дорога жизни стала Дорогой бессмертия

За год до появления документа, уже в 1975 году, на этом месте решили возвести мемориальный комплекс. Проект разработали в Экспериментальном скульптурно-производственном комбинате. В авторский коллектив вошли архитекторы, работавшие в Невском районе: Д.С. Гольдгор, А.В. Аланнэ и А.П. Изотов, а также скульптор Л.Г. Могилевский. Проект утвердили в 1977 году, открыли мемориал в 1980-м.

Основная часть композиции — 27-метровая стена из светлого доломита, на которой закреплены бронзовые скульптурные фигуры летящих журавлей. На стене надпись, призывающая ныне живущих быть достойными священной памяти героев, защитивших жизнь. Другая часть ансамбля — бронзовая скульптура сидящей девушки с венком на коленях. Ее фигура будто застыла в скорбном поклоне, она смотрит в сторону обелиска — еще одного элемента мемориала.

История от мартена

Первый Вечный огонь в стране загорелся 6 ноября 1957 года на Марсовом поле в центре памятника «Борцам революции». Его зажгли факелом от мартеновской печи Кировского завода. Петербургское предприятие раскрывает эти страницы истории: в тот холодный ноябрьский день с раннего утра на Кировском заводе кипела работа. Мартеновскую печь нагрели до самой высокой температуры. Когда на пороге цеха появились члены обкома, шествующие за ротой почетного караула, передовик производства, сталевар Митрофан Жуковский большой «ложкой» на длинной ручке зачерпнул немного раскаленного металла из печи и вылил на пол. Один из гвардейцев поднес к лужице факел. Другой солдат из роты почетного караула достал фонарь «летучая мышь», который зажгли от факела. После этого гвардейцы, чеканя шаг, отправились к кортежу автомобилей. В сопровождении милиции вереница достигла Марсова поля. Солдаты по всем правилам промаршировали до нужного места, вновь зажгли факел, и уже от него загорелся первый Вечный огонь в стране.

От Вечного огня Марсова поля ведут свою родословную и другие «пылающие» мемориалы — у стен Московского Кремля у Могилы Неизвестного Солдата, на Малаховом кургане в Севастополе, на Мамаевом кургане в Волгограде и многих других местах нашей Родины.

В Петербурге Вечный огонь горит на Пискаревском кладбище, на Серафимовском кладбище, на площади Победы, у памятной стены-стелы в Петергофе, у мемориала в Кронштадте, а также в Красном селе.  

Не для галочки

Сейчас «Журавли» находятся в аварийном состоянии. Вечного огня в комплексе нет. Депутат Госдумы Михаил Романов считает, что установить его — самое время: «Горожане направили мне десятки обращений с просьбами привести памятники кладбища в порядок и оборудовать там Вечный огонь. Это всегда многолюдное место. Здесь каждый день — свежие цветы, люди семьями приходят сюда отдать долг памяти героическим защитникам Ленинграда. Журавли — герои монумента — символ потерь, которые нанесла всему миру война».

По мнению депутата, Вечный огонь усилит производимое памятником впечатление, придаст торжественности нескончаемому полету журавлей и, наравне с другими восемью факелами на самых знаменитых воинских мемориалах Санкт-Петербурга, станет еще одним символом неиссякаемой памяти потомков о подвиге тех, кто отстоял город на Неве.

Это предложение поддержала начальник отдела по увековечению памяти погибших при защите Отечества «Дзержинец» Кристина Соболева, которая курирует поисковые отряды Петербурга: «Участники поисковых отрядов очень трепетно относятся к символу «Журавли». Особенно, если видишь пролетающую стаю таких птиц у себя над головой, когда находишься в лесу, в поисковой экспедиции, и поднимаешь из земли погибших защитников Ленинграда».

Мемориалу «Журавли» не хватает горящего Вечного огня как символа памяти о подвиге людей, заслонивших собой Ленинград, о торжестве Победы советского народа над фашизмом, о цене этой Победы. Тем более что там проходит много памятных мероприятий для жителей города, напомнила она.

«Не хотелось бы, конечно, чтобы получилось так, что Вечный огонь там зажигали бы к какой-то праздничной дате. Потому что ничего хуже не придумаешь, чем когда такие истории делаются только формально, для галочки. Ежегодно в Петербурге поисковики обнаруживают около сотни незахороненных бойцов Красной армии. Останки лежат в полях, болотах, парках, недалеко от жилых домов. Это говорит, насколько близко к ленинградцам была война и насколько близко она к нам сейчас. Вечный огонь — это символ нашей памяти о тех, кто отдал собственную жизнь за то, что живем мы и наши дети», — сказала Соболева.

Председатель петербургского комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников Сергей Макаров сообщил: «Вопрос увековечения памяти погибших защитников Отечества является крайне важным. И мы всегда трепетно относимся к защите мемориалов. Возможность размещения Вечного огня на мемориале «Журавли», а также место его расположения будут определены по результатам проектных работ и государственной историко-культурной экспертизы».