Тульский бронепоезд на исходной позиции.
Валерий Леонидович Большаков в год, когда началась война, был еще школьником.
Но его удивительная память до мелочей сохранила те события, о которых теперь мы можем узнать только из его рассказа.
Первая воздушная тревога
Прошли годы и десятилетия, но в моей памяти навсегда остались эти грозные дни. А на письменном столе стоят фотографии тех, кто отразил первый удар и спас нас от ужаса оккупации: Жаворонков, лейтенант Волнянский, капитан Горшков, комиссар Агеев, майор Зубков. Всегда я помню негромкий голос по радио 3 июля 1941 года: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!».
Тот самый дом, о котором идет речь в рассказе.
Тот самый дом, о котором идет речь в рассказе.В 1941 году мне, Большакову Валерию, было десять лет. Я жил с мамой Галиной Александровной и бабушкой Александрой Петровной в Туле, в большом доме с мезонином на улице Глеба Успенского, 9. С нами жила мамина сестра Ирина Александровна с мужем Константином Борисовичем. Мама работала инженером-строителем на патронном заводе. Тетя Ира – в водоканале, дядя Костя – в облторготделе. Я учился в 6-й средней школе и весной перешел в третий класс.
Валерий Большаков у своего дома на улице Глеба Успенского.
Валерий Большаков у своего дома на улице Глеба Успенского.22 июня был теплый, солнечный день. Я гулял во дворе с нашей собакой, взрослые были на работе (тогда был скользящий график выходных). Бабушка часов в одиннадцать пошла на базар. Часа через полтора возвращается – на ней лица нет. Сказала, что началась война: Германия напала на нас. На базаре она прослушала речь т. Молотова.
Через некоторое время загудели гудки заводов – начались митинги. Вскоре прибыли мама, тетя Ирина с мужем, стали обсуждать ситуацию.
Первые дней десять было спокойно, но председатель уличного комитета проверяла жителей домов и сверяла списки: продовольственные карточки готовились. Их стали выдавать в райисполкоме примерно через десять-двенадцать дней.
Особо хочу сказать о председателе уличного комитета. Им была жительница нашей улицы Надежда Ивановна Пшеничникова – женщина средних лет и удивительной энергии: она знала всех и всё, имела связь с милицией и НКВД.
В начале июля, с приближением немецкой армии, ввели светомаскировку, рекомендовали на стекла окон наклеить полоски бумаги. По распоряжению ГКО на чердаке надо было иметь бочку с водой, ящик с песком, лопату, топор. Щипцы для захвата зажигательных бомб быстро изготовили в наших артелях и развезли по домам. Приказано было силами жильцов вырыть во дворах защитные щели в пятидесяти метрах от дома. Нам помогали соседи.
Затем пожарные проехали вдоль улицы и разломали сараи и амбары, которые были ближе к дому, чем пятьдесят метров. Наш сарай уцелел, в доме №11 разломали. Затем с телеги в сопровождении Надежды Ивановны по списку раздали противогазы – нам дали четыре взрослых и один детский. Город к налетам авиации был готов.
Первая воздушная тревога была объявлена 20 или 21 июля в 13-14 часов. Я, мама (у нее был выходной), бабушка и собака побежали в сад к нашей щели, собака впереди. Однако все ограничилось зенитной стрельбой в районе Московского вокзала. Наверное, это был разведчик. Больше мы в щель не прятались, она служила складом для сельхозинвентаря. В 1945-м ее закопали.
Фронт приближался, город готовился к обороне.
В конце сентября начали рыть противотанковые рвы. Около нас ров вырыли на перекрестке улиц Пирогова и Пушкинской.
1 октября началась эвакуация заводов, занятия в учебных заведениях прекратились.
В начале октября по радио объявили, что в пригородных совхозах овощи на полях не убраны и разрешили их собрать для себя. Недалеко от нас, в конце ул. Оборонной, были большие поля совхоза «Парники». Мы с мамой взяли у соседей тележку и пошли. На полях уже было много народа. Мы решили собрать лук-репку – получился целый мешок, хватило на всю зиму.
Периодически объявляли воздушную тревогу, но в нашем районе было тихо – бомбили вокзалы и железную дорогу, пострадали там и некоторые дома.
Маму оставили на заводе, а дядю Костю в начале октября призвали в Красную армию, но перед этим он по распоряжению ГКО сдал на хранение во Дворец пионеров свой радиоприемник СИ-235 и охотничье ружье.
Тревога нарастала. Пришел день 29 октября. Мы уже знали, что немцы у Тулы – в Подземгазе. Про этот день, 29 октября, следует сказать особо. В публикациях часто пишут о неких погромах и грабежах магазинов. Возможно, где-то и было так, но около нас все прошло спокойно. В десять утра мы с бабушкой вышли из дома в магазин, а соседка сказала, что утром народ пришел, и продавцы сообщили, что они могут брать все продукты. Конечно, возникла определенная толкотня, но без драк, битья витрин. Быстро все разобрали. Наш сосед из дома №6 привез на тележке два ящика макарон.
На базаре были три хозмагазина, товар из них тоже разобрали, сняли электросчетчики и забрали кассовые аппараты – ничто не должно было достаться врагу. Это была акция, санкционированная руководством вследствие нависшей над городом угрозы.
Еще одно событие было в районе 24-25 октября в начале ул. Макса Смирнова – близко от нас. Там жила мамина подруга по строительному техникуму Бронислава с мужем Борисом и двумя детьми – сыном Борей шести лет и дочкой Идой четырех лет. Они попросили маму взять к нам детей, если немцы войдут в город, потому что решили уйти в район, а с маленькими детьми далеко не уйдешь. Боря и Ида жили у нас с 26 октября, родители их проведывали по вечерам. Когда к середине ноября стало ясно, что немцы Тулу не возьмут, дети вернулись домой.
Мы же решили укрыться на время боев у соседей в доме №7 – он тоже двухэтажный, но низ кирпичный, и дом ниже нашего.
Снаряд пролетел в трех метрах от дома
Утром 30 октября на южной окраине началась интенсивная артиллерийская и ружейно-пулеметная стрельба. Бой продолжался весь день, к 18-19 часам затих. Мы сидели в страхе, но снаряды и мины до нас не долетели, разрушений не было.
После девятнадцати часов по улице прошла предуличкома Надежда Ивановна и сообщила тяжелое известие: немцы заняли Рогожинский поселок и вышли к поселку Красный Перекоп – до нас три километра.
Ночью были мы дома, утром – опять в дом №7. Весь день шел бой, но у нас было спокойно, я решил погулять. В нашем саду был холм за флигелем высотой два – два с половиной метра. Я поднялся на него и стал смотреть на юг. Около 14 часов бой несколько затих, и я увидел несколько немецких самолетов на юге. Это были «юнкерс-88» и «хейнкель-111». С них стали падать бомбы и послышались взрывы в районе Красного Перекопа. Самолеты улетели, и бой возобновился. К 18-19 часам затих, и мы пошли несколько передохнуть домой.
Готовились спать, и вдруг около 22 часов в центре города раздался невероятный ревущий звук. Перепуганные, мы выскочили во двор и увидели летящие от центра к югу огненные стрелы. Сразу стало радостно – мы применили новое оружие. Это был залп «катюш».
Так как нам прямой угрозы не было, 1 и 2 ноября мы у соседей уже не сидели, но в эти дни бой был весь день. 3 ноября бой стал слабее, и мы узнали, что возобновляется снабжение продуктами. Около нас было три магазина: один на углу ул. Г. Успенского, 1, второй на углу Колхозной и Пирогова, третий на углу Гоголевской и Пирогова. Мы называли их магазины Курятникова, Копанева, Волкова. Тогда еще часто называли магазины по бывшим владельцам. Мы пошли с мамой в магазин Волкова – другие два были закрыты, так как были в зоне возможного обстрела. Магазин Волкова был кирпичный, трехэтажный и прикрывал нас – очередь – с юга.
Стоим, вдруг слышим вдали пушечный выстрел, затем свист снаряда вдоль ул. Пирогова и взрыв внизу. Начался обстрел колокольни Всехсвятской церкви.
Через некоторое время вдали новый выстрел и взрыв около нас. Высовываемся из-за магазина – колокольня вся в дыму. Попали.
Так продолжалось около часа. Колокольню обстреливали примерно 7 или 8 ноября, затем бой на окраине затих. Немцы начали перегруппировку. Больше колокольню не обстреливали. В итоге южная часть колокольни была в выбоинах, железо с купола сорвало, но каркас и крест устояли, а у южного левого ангела взрывом оторвало одно крыло и часть спины.
Так выглядела колокольня Всехсвятской церкви после обстрела.
Так выглядела колокольня Всехсвятской церкви после обстрела.Обстановка была весьма спокойная, продукты получали. Электричества не было, мы соорудили коптилки. Керосин два раза в неделю привозили на лошади в бочке, и мы набирали в бидоны. Вода в колонке была бесперебойно.
В этот довольно спокойный период мы вполне могли погибнуть дома в середине ноября. Дело было так. Около 21 часа я и мама сидели в комнате, ближе к воротам. Мама вышивала, а я читал Дюма «Двадцать лет спустя». Бабушка пошла вылить помои с черного хода. Вдруг напротив дома раздался взрыв. Тут вошла бабушка и сказала, что она открыла дверь, а в нее летит нечто светящееся, потом взорвалось. Утром мы пошли посмотреть. Оказалось, что снаряд пролетел от нашей комнаты в трех-четырех метрах. Перелетел через ворота и врезался в фундамент дома №6 напротив. Вмятина была небольшая. По-видимому, это был шальной снаряд танковой пушки. Но пролети он на три-четыре метра левее, попал бы в нашу комнату. Судьба сберегла нас.
Вот еще эпизод. В середине ноября я с товарищем гулял во дворе, и вдруг над нами на юг полетели снаряды. С бугра во дворе мы посмотрели вниз и увидели на путях вдоль Упы наш бронепоезд, который вел огонь по немцам на юге. Вдруг появились два мессершмидта. Они были на высоте около километра. Каждый сбросил по бомбе. Одна бомба упала в насыпь перед бронепоездом, вторая – за ним. После чего бронепоезд уехал в сторону Ряжского вокзала, а самолеты улетели.
Надо отметить, что во время осады наше перемещение было ограничено определенными границами: улицами нынешней Оборонной, Буденного и Тимирязева, к югу – до кладбищенской стены. У нас все было спокойно. В этом периметре снаряд попал только в дом №2 на ул. Гоголевской. Разрушения были небольшие, жители уехали в эвакуацию. Некоторые дома на улице стояли пустыми – хозяева уехали в эвакуацию, но ни один не был разграблен. За порядком следила милиция и наша энергичная предуличкома Надежда Ивановна Пшеничникова.
В середине ноября вечером мы увидели зарево большого пожара на уровне центра к западу от нас. Потом узнали, что сгорела бывшая фабрика Баташева на ул. Лейтейзена.
Это было большое двухэтажное здание, в нем было подсобное боевое производство патронного завода.
Еще один факт был уже после снятия осады. В середине декабря мы с мамой днем пошли на Всехсвятское кладбище. Было около двенадцати часов. Мы уже возвращались по аллее и около колокольни услышали звук немецкого самолета, он летел с юго-востока на высоте метров сто. Это был «мессершмидт-109». Он обогнул колокольню, вдруг сбросил бомбу и улетел. Взрыв раздался в районе ул. Коммунаров. Мы с мамой туда пошли и увидели, что бомба попала в средний из трех довоенных домов.
На правой стороне улицы (сейчас это дом № 66 по пр. Ленина) бомба разрушила все четыре этажа южной части дома.
Как школьники убирали урожай
20 января 1942 г. возобновилась работа учебных заведений, и я опять пошел в третий класс. В конце мая 1943 года сдал экзамены за четвертый класс – арифметику, письменный и диктант. Получил листок-табель (дневников тогда не было) с оценками за четверть и годовые и выводом: переведен в пятый класс.
Получил в библиотеке учебники для пятого класса, затем классный руководитель нам сказала, что есть приглашение из пригородного совхоза «Парники» работать летом на полях. Это было совершенно добровольно. Я пришел домой, отдал маме табель и сообщил о приглашении. Мама сказала: иди работай. И я пошел.
Поля совхоза «Парники были в конце ул. Оборонной до самой Упы, а правление около Конной площади, на ней торговали скотом. Потом на этом месте сделали трампарк. Прийти надо было в семь утра. Я прибыл в правление, меня записали в журнал и дали в кассе специальную дополнительную хлебную карточку на 400 гр. хлеба в день. Для справки: я, иждивенец, получал в день 400 гр. хлеба, мама, служащая, 600 граммов, рабочие на заводах – 800 граммов. Таким образом, я стал получать 800 граммов хлеба в день.
Нас пришло с учительницей человек двенадцать. Всех накормили скромным завтраком: ячневая каша, куска два хлеба и стакан суфле – в то время это был популярный сладкий напиток на основе толокна. После этого бригадир повел нас на поле, на прополку. Работать мы должны были до 12 часов. Бригадир сразу сказал нам: дети, вы можете на поле съесть морковку или горох, но не должны брать с собой ни одну морковку, ни один стручок гороха. Это будет считаться хищением социалистической собственности. Мы работали, учительница сидела и читала книгу.
В 12 часов мы опять приходили на центральную усадьбу, где нас ждал скромный обед: суп-лапша (иногда щи), макароны (иногда разная каша), два кусочка хлеба и стакан того же суфле.
Работали каждый день без выходных. При дожде на центральной усадьбе ждали его окончания, но тогда климат был устойчивый, и дожди утром редко случались. Так мы работали июнь и июль. В августе полоть уже было не надо.
Первого октября я пошел в пятый класс. Во время войны учеба начиналась 1 октября. Тут новость: нас разделили на школы, мужские и женские. В нашем районе четвертая школа стала мужской, 6-я и 8-я –женскими. Другие школы района были госпиталями.
Учимся. Вдруг классный руководитель говорит, что в учительскую приехала кассир и выдает талоны на трудодни для получения на них овощей по выбору и деньги за трудодни. Я тогда получил 135 рублей – немалые деньги для подростка. Для сравнения: моя мама, инженер на патронном заводе, получала зарплату 600 рублей в месяц.
Мы с мамой взяли у соседей тележку и поехали в совхоз. Овощи предлагали на выбор: картофель, капусту, морковь, свеклу, лук-репку. У нас дома был свой небольшой огород, и я взял лук-репку.
В 1944 году после окончания пятого класса нас снова пригласили в совхоз «Парники». Я опять пошел. Работало нас мало: двенадцать–пятнадцать человек. Связано это с тем, что в нашем Центральном районе был частный сектор – огороды, сады, а у моих товарищей родители в основном работали на оборонных предприятиях и были весьма обеспеченными. Мы тоже жили весьма хорошо, но мама считала, что работа для общества полезна.
Снова приехала кассир после 1 октября и опять выдала талоны на овощи и деньги за трудодни. В этом году я не пропустил ни одного дня и получил уже 147 рублей, а правление премировало меня калошами – очень ценная тогда вещь.
В 1945 г. школьников на сельхозработы уже не приглашали.
Прошли годы, и вдруг случилось неожиданное продолжение этого давнего периода. В 1991 году при оформлении пенсии в 60 лет ко мне обратились четыре моих бывших товарища по классу с просьбой подтвердить, что они работали в 1943-44 годах в совхозе «Парники». Подтвердил.
Во второй части мы переместились из Махалли на Косу, проникнувшись астраханскими контрастами. Прогулку же закончим в Белом городе, который, несмотря на свою «правильность», все же таит ряд сюрпризов.
Переходим Адмиралтейскую улицу и попадаем в сквер Ульяновых с памятником Илье Николаевичу (кажется, впервые вижу такой). Мимо Артиллерийской башни идем по улице Тредиаковского и заходим в Кремль через внушительные ворота колокольни Успенского собора. Если сам собор возведен в начале XVIII века, то колокольня — на двести лет позже, но смотрятся они единым ансамблем.
Открыт только нижний храм, но время от времени открывают лестницу и можно подняться на Лобное место и осмотреть великолепный портал собора.
Также отсюда открывается лучший вид на Троицкий монастырь, старейшие здания которого относятся к XVII веку — тогда же были построены и стены кремля.
Можно подняться на стену над Никольскими воротами и посмотреть на монастырь отсюда: на первом плане — трапезные палаты.
Пройдемся по брусчатке вдоль стены:
Обойдем Кремль и выйдем из него через Никольские ворота. Не акцентирую внимание на Кремле, потому что он достоин отдельной экскурсии.
Спускаться на шумную Адмиралтейскую не нужно, можно пройти по тропинке вдоль стены.
Адмиралтейская — одна из важнейших улиц город. В первой части мы обошли стороной ее Закутумный отрезок, предпочтя ей улицу Чехова, но там есть посмотреть.
У Крымской башни спускаемся на площадь Ленина с причудливыми скульптурами.
С другой ее стороны на Кремль смотрят монументальные сталинские дома «Волготанкера» (1954–58).
Особенно хорошо они смотрятся со стороны Косы:
Продолжением площади Ленина служит улица Ленина (при царе — Канонерская и Белгородская, при большевиках — Полухина, Ворошилова, Авиационная и Кремлевская, нынешнее название носит с 1957 года), по которой мы дойдем до самого конца. Вся она буквально утыкана разнообразными кафе на любой вкус, но самое знаменитое из них — «Шарлау» на перекрестке с улицей Кирова.
Шарлау дом свой окончательно отделал. Дом весьма не дурной, но он производил бы лучшее впечатление, если бы не был «крашен» женскими фигурами, производящие неприятное впечатление и говорящими об отсутствии чувства изящного у строителей дома.
Астраханский листок, 12 июля 1901 г.
Пышногрудые кариатиды по-прежнему украшают здание. Полюбовавшись ими, можно зайти внутрь и, заказав, к примеру, кофе с тирамису, разглядывать прохожих через большие окна.
На параллельной улице Красного Знамени я заснял вечером такую подворотню. Выглядит довольно угрожающе!
Участок улицы Ленина от Кирова до Михаила Аладьина, по правде говоря, не очень интересен, лишь в конце обнаруживается неожиданно благоустроенный уголок у театра. Вечером, правда, фонари не горели.
Уткнувшись в улицу Михаила Аладьина, повернем налево. С правой стороны мы увидим особняк в стиле модерн — это дом издателя Вячеслава Склабинского, построенный в 1900—1907 гг. по проекту астраханского архитектора Виктора Вальдовского-Варганека. Слева от особняка — трехэтажный дом для типографских рабочих. Два здания соединяются внутри двора продолжением особняка (можно увидеть со стороны Советского переулка).
Доходим до Советской улицы и оказываемся у Морского сада с интересным монументом морякам, погибшим в Гражданской войне. Мемориальная колонна перекликается с восстановленной в наши дни колокольней Благовещенского монастыря.
А на памятнике можно видеть любопытный барельеф: революционный матрос убивает гидру контрреволюции:
По Советской улице можно дойти до кольцевого перекрестка с памятником казахскому поэту и музыканту Курмангазы Сагырбаеву, который жил и был похоронен под Астраханью. Утверждается, что это единственный в мире конный памятник поэту.
Вот теперь мы пройдем по главной улице города — Советской, сменившей множество названий. До революции она была Продольной, Першпективной и Екатерининской, после революции — Московской. Но идти по ней нужно, конечно, в сторону Кремля. Колокольня Успенского собора видна на всем протяжении улицы.
После пересечения с Коммунистической улицей мы видим здание «Исторический музей» — здания Городских учреждений в псевдорусском стиле (1901–1912).
А после Володарского вновь начинается астраханская экзотика — мы вступаем на территорию Трех подворий.
Построенное в середине XIX века внешне неприметное здание на углу было торговым представительством персидских купцов. Здесь располагались их лавки и квартиры, здесь же были гостиничные номера для заморских гостей. Самое поразительное, что сегодня это жилой дом. Вход в подворье — с улицы Чернышевского. Заходим во двор.
Поднимемся по деревянной лестнице.
Пройдемся по галереям. Только осторожно, не тревожа жильцов.
Отсюда можно заценить впечатляющие размеры подворья:
Вернемся на улицу Володарского. Пересекаем Советскую и вскоре, по левой стороне, видим еще одно подворье — Индийское. С «агрыжанами» мы познакомились в прошлой части, когда проходили по Агрыжанской слободе в махалле. Здесь, на территории подворья, был единственный в России индуистский храм («кумирня»). Индийская колония в Астрахани исчезла в XIX веке, и единственным напоминанием о ней осталось это здание.
Напротив Индийского подворья — современное здание кинотеатра «Октябрь» с необычной историей. В 1909 году здесь был построен кинотеатр «Модерн» в одноименном стиле по проекту уже знакомого нам Вальдовского-Варганека, названное «первым в России по красоте и изяществу». Его изюминкой был зимний сад с экзотическими растениями и деревьями.
В 1950-е годы здание было полностью реконструировано, но зимний сад с разросшимися пальмами сохранен. Вот они, за стеклом (знаю, что ничего не видно, но они там есть).
Теперь можно вернуться на Советскую улицу и дойти ее до конца, до Братского сада или же свернуть на Ахматовскую и пройти до Кирова. От Советской до Эспланадной улица Кирова пешеходна и довольна живописна. С одной стороны — Братский сад, названный так в честь похороненных здесь в братской могиле 180 красноармейцев, погибших в боях в январе 1918 года, с другой — Губернаторский дом с характерным вогнутым фасадом (начало XIX века). Дойдя до Эспланадной, сворачиваем направо и мимо уютного сквера с памятником революционеру Трусову (на фото он ниже он со спины), идем по ней. Лучше перейти на другую сторону, чтобы обозреть величественное здание библиотеки имени Крупской (бывшее Русского банка для внешней торговли) в бухарском стиле.
На углу с Коммунистической улицей видим шатровую башню — все, что осталось от Спасо-Преображенского монастыря. Башня была построена предположительно в 1707 году.
На углу Эспланадной и Шелгунова — конструктивистский дом-коммуна городского отдела коммунального хозяйства (1928–1930). По состоянию на 1930 год это был самый крупный жилой дом Астрахани — в нем было 79 квартир.
Дойдя до улицы Михаила Аладьина, поворачиваем налево, а затем — еще раз налево, на Свердлова, по которой снова пойдем в сторону центра. Трехэтажное кирпичное здание с правой стороны — дом-музей Велимира Хлебникова, единственный в России. Семья поэта проживала здесь с 1914 по 1931 год.
На живописном перекрестке, образованном улицами Свердлова, Кирова и Тургенева (астраханские Пять углов), видим симпатичный доходный дом Мизинова в стиле модерн, построенный в 1917 году. Его автором считается астраханский архитектор Николай Миловидов, но некоторые подозревают Федора Лидваля, так как здание имеет сходство со спроектированным им доходным домом Мельцера на Большой Конюшенной в Петербурге.
Почти в самом конце улицы — некогда великолепный доходный дом Сериковой, превратившийся после революции в «воронью слободку». Вот рассказ о его дворе, интерьерах и обитателях.
Что ж, мы вновь на Адмиралтейской и перед нами Кремль. Большая прогулка по Астрахани завершена.
Общая продолжительность маршрута — около 18 км. Можно пройти его за один день (правда, не очень представляю себе это летом), можно разбить на два или три. Вот его схема:
Думаю, общее представление об исторической Астрахани с ее бесчисленными чудесами и ужасами он может дать. Этот город заслуживает любви и внимания. Пользуйтесь тем, что пока об этом знаем только мы с вами:)
Теги:
Самостоятельные путешествия, Культурно-познавательный туризм
—————————————————————
OCR, ôîðìàòèðîâàíèå: Èãîðü Êîðíååâ
—————————————————————
Êîãäà Ëåíèíó áûëî âîñåìü ëåò, ñ íèì ñëó÷èëàñü îäíà ìàëåíüêàÿ èñòîðèÿ, î
êîòîðîé âïîñëåäñòâèè, ìíîãî ëåò ñïóñòÿ, ðàññêàçàëà åãî ñòàðøàÿ ñåñòðà, Àííà
Èëüèíè÷íà.
Àííà Èëüèíè÷íà ãîâîðèëà ïðî ñâîåãî áðàòà, ÷òî îí áûë áîëüøîé øàëóí. Íî
âìåñòå ñ òåì îí áûë î÷åíü ïðàâäèâûé ìàëü÷èê. Îí íèêîãäà íå âðàë è âñåãäà
ïðèçíàâàëñÿ â ñâîèõ øàëîñòÿõ.
Íî îäíàæäû ñ íèì ñëó÷èëîñü òàêîå ïðîèñøåñòâèå.
Âìåñòå ñ îòöîì è ñî ñâîèìè ñåñòðàìè ìàëåíüêèé Âîëîäÿ ïîåõàë â Êàçàíü.
Òàì, â Êàçàíè, ïðîæèâàëà èõ ðîäñòâåííèöà, òåòÿ Àíÿ.
È âîò îíè ê íåé ïîåõàëè.
À ó òåòè Àíè òîæå áûëè äåòè — äâîþðîäíûå áðàòüÿ è äâîþðîäíûå ñåñòðû
Ëåíèíà.
Âñòðå÷à áûëà èíòåðåñíàÿ.
Äåòè ìíîãî øàëèëè, áåãàëè, èãðàëè â ðàçíûå èãðû.
È îäíàæäû äî òîãî ðàñøàëèëèñü, ÷òî îïðîêèíóëè íà ïîë ãðàôèí, êîòîðûé
ñòîÿë íà ñòîëèêå.
Ýòî ó íèõ áûëà êàêàÿ-òî âåñåëàÿ èãðà. Îíè äðóã îò äðóãà áåãàëè. È
Âîëîäÿ, áåãàÿ ïî êîìíàòå, íàòêíóëñÿ íà ýòîò ñòîëèê. Ñòîëèê ïîêà÷íóëñÿ, è
êðàñèâûé õðóñòàëüíûé ãðàôèí óïàë íà ïîë è ðàçáèëñÿ âäðåáåçãè.
Äåòè äàæå íå çàìåòèëè, êòî èìåííî ðàçáèë ãðàôèí. Âñå áåãàëè è âñå
íîñèëèñü ïî êîìíàòå.
È òîëüêî êîãäà ðàçáèëñÿ ãðàôèí, äåòè ïðèñìèðåëè.
Âäðóã îòêðûâàåòñÿ äâåðü, è â êîìíàòó âõîäèò òåòÿ Àíÿ.
Òåòÿ Àíÿ óñëûøàëà çâîí è øóì è âîò ïðèøëà ïîñìîòðåòü, ÷òî ñëó÷èëîñü.
È, óâèäåâ íà ïîëó ðàçáèòûé ãðàôèí, òåòÿ Àíÿ ñïðîñèëà:
— Äåòè, êòî èç âàñ ðàçáèë ýòîò ãðàôèí?
È âñå äåòè ñòàëè ãîâîðèòü: .
È ìàëåíüêèé Âîëîäÿ òîæå ñêàçàë: .
È ñêàçàë îí ýòî òàê òèõî, ÷òî åëå ìîæíî áûëî óñëûøàòü åãî.
Îí ñêàçàë íåïðàâäó, ïîòîìó ÷òî îí â ïåðâûé ìîìåíò èñïóãàëñÿ. Âñå-òàêè
÷óæîé äîì, ÷óæàÿ êâàðòèðà, ìàëîçíàêîìàÿ òåòÿ Àíÿ. È, êðîìå òîãî, îí èç âñåõ
áûë ñàìûé ìàëåíüêèé. È ó íåãî íå ïîâåðíóëñÿ ÿçû÷îê ñêàçàòü: ýòî ÿ.
Òîãäà Òåòÿ Àíÿ ãîâîðèò:
—  òàêîì ñëó÷àå âûõîäèò, ÷òî ãðàôèí ñàì ðàçáèëñÿ. Íàâåðíî, åìó ñêó÷íî
ñòàëî íà ñòîëå ñòîÿòü — âîò îí è óïàë.
Äåòè çàñìåÿëèñü è ãîâîðÿò:
— Íàâåðíî, îí õîòåë ñ íàìè ïîáåãàòü. È âîò ïîýòîìó îí ïðûãíóë ñî
ñòîëèêà íà ïîë. Íî îí, áåäíåíüêèé, çàáûë, ÷òî îí ñòåêëÿííûé, è ðàçáèëñÿ.
È äåòè îïÿòü çàñìåÿëèñü.
Òîëüêî îäèí ìàëåíüêèé Âîëîäÿ íå çàñìåÿëñÿ. Îí óøåë â äðóãóþ êîìíàòó è
ñåë ó îêíà. È äîëãî òàì ñèäåë è î ÷åì-òî äóìàë. È òîëüêî ê âå÷åðó îí ñíîâà
ñòàë øàëèòü ñ ðåáÿòàìè.
Íî âîò ïðîøëî äâà ìåñÿöà.
Óæå èç Êàçàíè îíè äàâíî óåõàëè. È ñíîâà æèëè â ñâîåì ãîðîäå Ñèìáèðñêå.
È âîò êàê-òî âå÷åðîì, êîãäà äåòè ëîæèëèñü ñïàòü, ìàòü ïîäîøëà ê
Âîëîäèíîé êðîâàòêå è âèäèò, ÷òî ìàëü÷èê î ÷åì-òî ãîðüêî ïëà÷åò.
Ìàòü ñïðîñèëà:
— Î ÷åì òû ïëà÷åøü?
È ìàëü÷èê, âñõëèïûâàÿ, ñêàçàë:
— Ìàìà, êîãäà ìû áûëè â Êàçàíè, ÿ ñêàçàë òåòå Àíå íåïðàâäó. ß ñêàçàë,
÷òî ýòî íå ÿ ðàçáèë ãðàôèí, à ýòî ÿ ðàçáèë ãðàôèí.
Ìàìà ñòàëà óòåøàòü ìàëü÷èêà.
Îíà ñêàçàëà:
— Íó ýòî íè÷åãî. Íå ïëà÷ü. ß íàïèøó òåòå Àíå ïèñüìî. È îíà, íàâåðíî,
òåáÿ ïðîñòèò.
Ìàëü÷èê, âñõëèïûâàÿ, ñêàçàë:
— Òû íåïðåìåííî íàïèøè ïèñüìî òåòå Àíå. Íàïèøè, ÷òî ýòî ÿ ðàçáèë.
Ìàìà ñíîâà ñòàëà óòåøàòü åãî. È òîãäà ìàëü÷èê óñïîêîèëñÿ è çàñíóë.
Öåëóÿ è çàêðûâàÿ îäåÿëîì ñâîåãî ìàëåíüêîãî ñûíà, ìàòü ïîäóìàëà:
.
Íà äðóãîé äåíü ìàìà íàïèñàëà òåòå Àíå ïèñüìî. È âñêîðå òåòÿ Àíÿ
îòâåòèëà, ÷òî îíà âîâñå íå ñåðäèòñÿ íà ìèëîãî ïëåìÿííèêà è ñíîâà æäåò åãî ê
ñåáå â ãîñòè.
Êîãäà Ëåíèí áûë ìàëåíüêèé, îí ïî÷òè íè÷åãî íå áîÿëñÿ.
Îí ñìåëî âõîäèë â òåìíóþ êîìíàòó. Íå ïëàêàë, êîãäà ðàññêàçûâàëè
ñòðàøíûå ñêàçêè. È âîîáùå îí ïî÷òè íèêîãäà íå ïëàêàë.
À åãî ìëàäøèé áðàò Ìèòÿ òîæå áûë î÷åíü õîðîøèé è äîáðûé ìàëü÷èê. Íî
òîëüêî îí áûë î÷åíü óæ æàëîñòëèâûé.
Êòî-íèáóäü çàïîåò ãðóñòíóþ ïåñíþ, è Ìèòÿ â òðè ðó÷üÿ ïëà÷åò.
Îñîáåííî îí ãîðüêî ïëàêàë, êîãäà äåòè ïåëè .
Ìíîãèå äåòè çíàþò ýòó ïåñåíêó:
Æèë-áûë ó áàáóøêè ñåðåíüêèé êîçëèê,
Âîò êàê, âîò êàê, ñåðåíüêèé êîçëèê.
Áàáóøêà êîçëèêà î÷åíü ëþáèëà, î÷åíü ëþáèëà.
Âçäóìàëîñü êîçëèêó â ëåñ ïîãóëÿòè, â ëåñ ïîãóëÿòè.
Íàïàëè íà êîçëèêà ñåðûå âîëêè, ñåðûå âîëêè.
Îñòàâèëè áàáóøêå ðîæêè äà íîæêè, ðîæêè äà íîæêè.
Íåñîìíåííî, ïåñåíêà ãðóñòíàÿ. Íî ïëàêàòü, êîíå÷íî, íå íàäî áûëî. Âåäü
ýòî — ïåñíÿ. Ýòî íàðî÷íî, à íå íà ñàìîì äåëå.
Áåçóñëîâíî, êîçëèêà æàëêî. Íî òîëüêî îí îò÷àñòè ñàì âèíîâàò — çà÷åì
áåç ñïðîñó ïîøåë â ëåñ ãóëÿòü?
 îáùåì, ó Ìèòè âñåãäà äðîæàë ãîëîñîê è äåðãàëèñü ãóáåíêè, êîãäà îí
âìåñòå ñ äåòüìè ïåë ýòó ïåñíþ.
À êîãäà Ìèòÿ äîõîäèë äî ãðóñòíûõ ñëîâ: ,
— îí âñÿêèé ðàç çàëèâàëñÿ â òðè ðó÷üÿ.
È âîò îäíàæäû äåòè ñîáðàëèñü ó ðîÿëÿ è çàïåëè ýòó ïåñíþ.
Îíè áëàãîïîëó÷íî ñïåëè äâå ñòðî÷êè. Íî êîãäà äîøëè äî ãðóñòíîãî ìåñòà î
òîì, êàê êîçëèê ïîøåë â ëåñ, Ìèòÿ íà÷àë âñõëèïûâàòü.
Ìàëåíüêèé Âîëîäÿ, óâèäåâ ýòî, îáåðíóëñÿ ê Ìèòå, ñäåëàë ñòðàøíîå ëèöî è
íàðî÷íî óæàñíûì è ãðîìêèì ãîëîñîì çàïåë:
Íà-ïà-à-ëè íà-à êîç-ëè-êà ñåðûå âîë-êè…
Òóò Ìèòÿ, êîíå÷íî, íå âûäåðæàë è çàðûäàë åùå áîëüøå.
Ñòàðøàÿ ñåñòðà ñäåëàëà áðàòó çàìå÷àíèå — çà÷åì îí äðàçíèò Ìèòþ.
È íà ýòî ìàëåíüêèé Âîëîäÿ îòâåòèë:
— À çà÷åì îí áîèòñÿ? ß íå õî÷ó, ÷òîáû îí ïëàêàë è áîÿëñÿ. Äåòè äîëæíû
áûòü õðàáðûìè.
Ìèòÿ ñêàçàë:
— Òîãäà ÿ íå áóäó áîëüøå áîÿòüñÿ.
Äåòè ñíîâà çàïåëè ýòó ïåñåíêó. È Ìèòÿ õðàáðî ñïåë åå äî êîíöà. È òîëüêî
îäíà ñëåçèíêà ïîòåêëà ó íåãî ïî ùåêå, êîãäà äåòè çàêàí÷èâàëè ïåñåíêó:
.
Ìàëåíüêèé Âîëîäÿ ïîöåëîâàë ñâîåãî ìëàäøåãî áðàòèøêó è ñêàçàë åìó:
— Âîò òåïåðü ìîëîäåö!
Ëåíèí ó÷èëñÿ î÷åíü õîðîøî, äàæå çàìå÷àòåëüíî. Îí ïîëó÷èë çîëîòóþ ìåäàëü
çà îêîí÷àíèå ãèìíàçèè.
È â âûñøåì ó÷åáíîì çàâåäåíèè îí òîæå, íàâåðíî, î÷åíü áû õîðîøî ó÷èëñÿ.
Íî, ê ñîæàëåíèþ, íà÷àëüíèêè èñêëþ÷èëè åãî èç óíèâåðñèòåòà, ïîòîìó ÷òî îí áûë
ðåâîëþöèîíåð. À ýòîãî íà÷àëüñòâî íå òåðïåëî. È öàðü òîæå íå ïîçâîëÿë
ðåâîëþöèîíåðàì ó÷èòüñÿ.
 îáùåì, Ëåíèíó íå ïîçâîëèëè ó÷èòüñÿ â óíèâåðñèòåòå.
Äðóãîé ÷åëîâåê íà ìåñòå Ëåíèíà òàê è îñòàëñÿ áû áåç âûñøåãî
îáðàçîâàíèÿ. Íî Ëåíèí ýòîãî íå çàõîòåë.
Îí ñêàçàë ìàòåðè: .
À óæå ïðîõîäèëî âðåìÿ. È ïðîøëî äâà ãîäà ïîñëå èñêëþ÷åíèÿ.
Íàêîíåö Ëåíèí ïîäàë çàÿâëåíèå ìèíèñòðó. Îí ïîïðîñèë ðàçðåøåíèÿ ñäàòü
ýêçàìåíû çà âñþ âûñøóþ øêîëó ñðàçó.
Ìèíèñòð óäèâèëñÿ è ïîäóìàë:
.
Ïîëó÷èâ ðàçðåøåíèå ìèíèñòðà, Ëåíèí ñòàë óñèëåííî çàíèìàòüñÿ.
Îí öåëûå äíè ñèäåë çà êíèãàìè, ÷èòàë, ïèñàë, èçó÷àë ÿçûêè, ïåðåâîäèë è
òàê äàëåå.
Îí ëåòîì óñòðîèë â ñàäó êàáèíåò, â ãóñòîé ëèïîâîé àëëåå. Îí òàì âêîïàë
â çåìëþ ñòîë è ñêàìåéêó. È êàæäîå óòðî óõîäèë òóäà. È òàì â ïîëíîì
îäèíî÷åñòâå çàíèìàëñÿ äî îáåäà.
Ïîñëå îòäûõà è êóïàíèÿ îí ñíîâà òóäà øåë. È ñíîâà ðàáîòàë òðè èëè
÷åòûðå ÷àñà.
À âå÷åðîì, ïîñëå ïðîãóëêè è êóïàíèÿ, ðîäíûå ñíîâà âèäåëè åãî çà
êíèãàìè. È ðîäíûå ïîðàçèëèñü, êàê îí òàê ìíîãî ìîæåò çàíèìàòüñÿ. È äàæå
ñòàëè áîÿòüñÿ çà åãî çäîðîâüå.
Íî Ëåíèí èì ñêàçàë:
— ×åëîâåê ìîæåò óäèâèòåëüíî ìíîãî ó÷èòüñÿ è ðàáîòàòü, åñëè îí
ïðàâèëüíî îòäûõàåò.
È äåéñòâèòåëüíî, Ëåíèí ïðàâèëüíî îòäûõàë. Îí ÷àñ ðàáîòàë. Ïîòîì äåëàë
ãèìíàñòèêó. Ïîòîì ñíîâà ÷àñ èëè äâà ïèñàë è ïîñëå ýòîãî áåæàë ê ðåêå
êóïàòüñÿ. Ïîòîì, îòäîõíóâ èëè ïîãóëÿâ â ëåñó, âîçâðàùàëñÿ ê êíèãàì è îïÿòü
ó÷èëñÿ.
 ñâîåì ëåòíåì êàáèíåòå îí óñòðîèë ñåáå òóðíèê íåäàëåêî îò ñòîëèêà. È
âðåìÿ îò âðåìåíè äåëàë íà íåì óïðàæíåíèÿ.
 õîðîøóþ ïîãîäó îí êóïàëñÿ äâà èëè òðè ðàçà â äåíü. Îí ÷óäíî ïëàâàë.
Îí òàê ïëàâàë, ÷òî âñåõ ïðèâîäèë â óäèâëåíèå.
Îäèí åãî çíàêîìûé, âñïîìèíàÿ î ïðîøëîì, ãîâîðèë, ÷òî â Øâåéöàðèè áûëî
î÷åíü ñòðàøíîå îçåðî, ãäå ïîñòîÿííî òîíóëè ëþäè. Ýòî îçåðî áûëî î÷åíü
ãëóáîêîå. Òàì áûëè õîëîäíûå òå÷åíèÿ, îìóòû è âîäîâîðîòû. Íî Ëåíèí áåññòðàøíî
ïëàâàë â ýòîì îçåðå.
Ýòîò çíàêîìûé åìó îäíàæäû ñêàçàë, ÷òî íàäî áûòü îñòîðîæíûì — òóò òîíóò
ëþäè.
— Òîíóò, ãîâîðèòå? — ñïðîñèë Ëåíèí. — Íè÷åãî, ìû-òî íå ïîòîíåì.
È òóò æå çàïëûë òàê äàëåêî, ÷òî åëå ìîæíî áûëî âèäåòü åãî.
È âîò áëàãîäàðÿ êóïàíèþ è ôèçêóëüòóðå, áëàãîäàðÿ ïðàâèëüíîìó îòäûõó
Ëåíèí ñóìåë ìíîãî ðàáîòàòü è ñóìåë ïîäãîòîâèòüñÿ çà âñþ âûñøóþ øêîëó ñðàçó.
Îí ïî÷òè äâà ãîäà òàê óñèëåííî ó÷èëñÿ. È çà ýòî âðåìÿ óñïåë ïðîéòè âåñü
êóðñ óíèâåðñèòåòà — òî, ÷òî äðóãèå èçó÷àëè ÷åòûðå ãîäà.
Îí ñäàë âñå ýêçàìåíû è ïîëó÷èë äèïëîì ïåðâîé ñòåïåíè.
È âñå ïðîôåññîðà åìó ñêàçàëè:
— Ýòî ïîðàçèòåëüíî! Âû æå íå ó÷èëèñü â óíèâåðñèòåòå è íå ñëóøàëè íàøèõ
ëåêöèé. Êàê æå âû ìîãëè òàê âåëèêîëåïíî ïîäãîòîâèòüñÿ? Íàâåðíî, âàì
êòî-íèáóäü ïîìîãàë.
Ëåíèí ñêàçàë:
— Íåò, ÿ îäèí çàíèìàëñÿ.
È òîãäà ïðîôåññîðà óäèâèëèñü åùå áîëüøå. È ìèíèñòð îò óäèâëåíèÿ ðàçâåë
ðóêàìè.
Íî ïðîôåññîðà è ìèíèñòð íå çíàëè, ÷òî, êðîìå îãðîìíîãî óìà è
çàìå÷àòåëüíûõ ñïîñîáíîñòåé, Ëåíèí èìåë åùå îãðîìíóþ ðàáîòîñïîñîáíîñòü. À ýòà
åãî ðàáîòîñïîñîáíîñòü çàâèñåëà îò ôèçêóëüòóðû è ïðàâèëüíîãî îòäûõà.
È âîò ïî÷åìó ñ òàêèì ïðåêðàñíûì óñïåõîì Ëåíèí çàêîí÷èë ñâîþ ó÷åáó.
Êîãäà Ëåíèíó áûëî äâàäöàòü øåñòü ëåò, îí óæå áûë âñåì èçâåñòíûé
ðåâîëþöèîíåð, è öàðñêîå ïðàâèòåëüñòâî áîÿëîñü åãî êàê îãíÿ.
Öàðü âåëåë ïîñàäèòü Ëåíèíà â òþðüìó.
È Âëàäèìèð Èëüè÷ ïðîñèäåë â òþðüìå ÷åòûðíàäöàòü ìåñÿöåâ.
À ïîñëå ýòîãî æàíäàðìû âûñëàëè åãî â Ñèáèðü. È òàì, â Ñèáèðè, Ëåíèí
ïðîæèë â äåðåâíå öåëûõ òðè ãîäà.
À ýòî áûëà ãëóõàÿ äåðåâóøêà. Îíà ñòîÿëà â òàéãå. È íè÷åãî õîðîøåãî òàì
íå áûëî. Òàì ïðîòåêàëà íåáîëüøàÿ ðå÷îíêà Øóøü. È òàì ðîñ íåáîëüøîé ëåñîê, â
êîòîðîì äàæå äåðåâüåâ áûëî ìàëî.
Íî Âëàäèìèð Èëüè÷ íå îãîð÷àëñÿ, ÷òî åãî ñîñëàëè â òàêóþ ãëóøü. Îí òàì
ìíîãî ðàáîòàë, ïèñàë ðåâîëþöèîííûå êíèãè, áåñåäîâàë ñ êðåñòüÿíàìè è ïîìîãàë
èì ñîâåòàìè.
À â ñâîáîäíîå âðåìÿ Ëåíèí õîäèë íà îõîòó ñî ñâîåé îõîòíè÷üåé ñîáàêîé
Æåíüêîé, êóïàëñÿ, èãðàë â øàõìàòû. Ïðè÷åì øàõìàòû îí ñàì âûðåçàë èç êîðû
äåðåâà. È âûðåçàë î÷åíü õîðîøî, äàæå âåëèêîëåïíî.
È âîò âðåìÿ ïðîõîäèëî íåçàìåòíî. È ïðîòåêëî ïî÷òè òðè ãîäà. È óæå
ïðèáëèæàëñÿ êîíåö ññûëêè.
Óæå Âëàäèìèð Èëüè÷ íà÷èíàë îáäóìûâàòü, êóäà åìó ïîåõàòü, ÷òîáû ñíîâà
ïðîäîëæàòü ðåâîëþöèîííóþ ðàáîòó.
Íî íåçàäîëãî äî êîíöà ññûëêè â èçáó, ãäå æèë Ëåíèí, ïðèøëè æàíäàðìû.
Îíè ñêàçàëè:
— Âîò ÷òî. Ñåé÷àñ ìû ñäåëàåì ó âàñ îáûñê. È åñëè íàéäåì ÷òî-íèáóäü
çàïðåùåííîå öàðñêèì ïðàâèòåëüñòâîì, òî áåðåãèòåñü. Òîãäà, âìåñòî
îñâîáîæäåíèÿ, ìû îñòàâèì âàñ â ýòîé ãëóõîé äåðåâíå åùå ïî êðàéíåé ìåðå òðè
ãîäà.
À ó Ëåíèíà áûëè çàïðåùåííûå êíèæêè è ðàçíûå ðåâîëþöèîííûå äîêóìåíòû. È
âñå ýòè êíèãè è äîêóìåíòû ëåæàëè â êíèæíîì øêàôó íà íèæíåé ïîëêå.
Âîò îäèí òîëñòûé, óñàòûé æàíäàðì âñòàåò ó äâåðè, ÷òîá íèêòî íå âîøåë è
íå âûøåë.
À äðóãîé æàíäàðì, ìàëåíüêîãî ðîñòà, íî òîæå óñàòûé è ñâèðåïûé, õîäèò ïî
êîìíàòå è âî âñå íîñ ñóåò.
Îí îñìîòðåë ñòîë, êîìîä, çàãëÿíóë â ïå÷êó è äàæå íå ïîëåíèëñÿ âëåçòü
ïîä êðîâàòü, ÷òîá óâèäåòü, ÷òî òàì òàêîå.
Ïîòîì îí ïîäõîäèò ê êíèæíîìó øêàôó è ãîâîðèò:
— À ýòî ÷òî ó âàñ òàì â øêàôó?
Ëåíèí ãîâîðèò:
— Ýòî ìîè êíèãè â øêàôó.
Æàíäàðì ãîâîðèò:
— À âîò ÿ ñåé÷àñ ïîñìîòðþ ýòè âàøè êíèãè è óâèæó, ÷òî ýòî òàêîå!
È âîò æàíäàðì ñòîèò îêîëî ýòîãî øêàôà è äóìàåò: ñ ÷åãî åìó íà÷àòü
îñìîòð — ñ âåðõíåé ïîëêè èëè ñ íèæíåé?
Æåíà Ëåíèíà, Íàäåæäà Êîíñòàíòèíîâíà Êðóïñêàÿ, ñìîòðèò íà ýòîãî æàíäàðìà
è äóìàåò:
.
Ëåíèí òîæå ñìîòðèò íà æàíäàðìà è òîæå îá ýòîì äóìàåò.
Âäðóã Ëåíèí, ÷óòü óëûáíóâøèñü ñâîèì ìûñëÿì, áåðåò ñòóë è ñòàâèò ýòîò
ñòóë ê øêàôó. È ãîâîðèò æàíäàðìó:
— ×åì ïðè âàøåì ìàëåíüêîì ðîñòå òÿíóòüñÿ — âñòàíüòå íà ýòîò ñòóë è
íà÷èíàéòå ïðîâåðÿòü ìîè êíèãè.
Ìàëåíüêèé óñàòûé æàíäàðì, óâèäåâ òàêóþ ëþáåçíîñòü ñî ñòîðîíû
ðåâîëþöèîíåðà, ïîáëàãîäàðèë è âëåç íà ñòóë. Íî ïîñêîëüêó îí âëåç íà ñòóë, òî
îí è, ÿñíî, íà÷àë îñìàòðèâàòü ñ âåðõíåé ïîëêè. Òî åñòü òî, ÷òî è íàäî áûëî
Ëåíèíó.
È, ãëÿäÿ íà æàíäàðìà, Âëàäèìèð Èëüè÷ óëûáàëñÿ.
È Êðóïñêàÿ òîæå óëûáàëàñü, âèäÿ, ÷òî Ëåíèí çàñòàâèë æàíäàðìà ñäåëàòü
òàê, êàê åìó áûëî íàäî.
Âîò æàíäàðì ðîåòñÿ íà âåðõíèõ ïîëêàõ, ÷èòàåò çàãëàâèÿ è ïåðåòðÿõèâàåò
êàæäóþ êíèæêó. À âðåìÿ èäåò. Êíèã ìíîãî. È çà òðè ÷àñà æàíäàðì åäâà óñïåë
ïðîñìîòðåòü ÷åòûðå ïîëêè.
Ïÿòóþ ïîëêó æàíäàðì ñòàë îñìàòðèâàòü óæå íå òàê âíèìàòåëüíî. Òåì áîëåå,
÷òî òîëñòûé æàíäàðì, ñòîÿâøèé ó äâåðåé, íà÷àë âçäûõàòü è õàíäðèòü. È äàæå
ñêàçàë ñâîåìó ïðèÿòåëþ:
— Îõ, êàê äîëãî èäåò îáûñê… ß óñòàë è êóøàòü õî÷ó.
Ìàëåíüêèé æàíäàðì ãîâîðèò:
— Ñêîðî ïîéäåì îáåäàòü. Âîò îñòàëàñü ïîñëåäíÿÿ ïîëêà. Íó, äà, íàâåðíî,
è íà ýòîé ïîëêå ó íèõ íè÷åãî íåò, ðàç âî âñåì øêàôó íè÷åãî íå îáíàðóæåíî.
Òîëñòûé æàíäàðì ãîâîðèò:
— ßñíî, ó íèõ íè÷åãî íåò. Ïîéäåìòå êóøàòü.
Ïî÷òè íå îñìàòðèâàÿ íèæíþþ ïîëêó, ìàëåíüêèé æàíäàðì ñêàçàë Ëåíèíó:
— Âûõîäèò, ÷òî íè÷åãî çàïðåùåííîãî ìû ó âàñ íå íàøëè. ×åñòü èìåþ
êëàíÿòüñÿ.
È ñ ýòèìè ñëîâàìè æàíäàðìû óõîäÿò.
È êîãäà çàêðûëàñü çà íèìè äâåðü, Âëàäèìèð Èëüè÷ è Êðóïñêàÿ íà÷àëè
âåñåëî ñìåÿòüñÿ íàä òåì, êàê áûëè îäóðà÷åíû æàíäàðìû.
Îäèí ðóññêèé ðåâîëþöèîíåð óáåæàë èç öàðñêîé òþðüìû è ñêðûëñÿ îò
æàíäàðìîâ çà ãðàíèöåé.
Îí ñòàë æèòü â Øâåéöàðèè, â ãîðîäå Öþðèõå. Îí òàì ïîñòóïèë íà ìåáåëüíóþ
ôàáðèêó. È òàì ðàáîòàë.
À âñêîðå â Øâåéöàðèþ ïðèåõàë è Ëåíèí.
È íàø ðàáî÷èé î÷åíü õîòåë ïîñìîòðåòü íà Ëåíèíà, ïîòîìó ÷òî îí ìíîãî
ñëûøàë î íåì õîðîøåãî è ÷èòàë åãî êíèãè.
È âîò îäíàæäû ýòîò ðàáî÷èé óçíàë, ÷òî Ëåíèí áóäåò ãîâîðèòü ðå÷ü íà
ñîáðàíèè â .
È òîãäà íàø ðàáî÷èé ðåøèë ïîéòè íà ýòî ñîáðàíèå, ÷òîáû ïîñëóøàòü
Ëåíèíà.
À æåíà ýòîãî ðàáî÷åãî òîæå ðàáîòàëà íà ìåáåëüíîé ôàáðèêå. Íî òîëüêî îíà
ðàáîòàëà â âå÷åðíþþ ñìåíó. È íàøåìó ðàáî÷åìó íå ñ êåì áûëî îñòàâèòü ñâîåãî
ìàëåíüêîãî ñûíà Äîíàòà.
Òîãäà íàø ðàáî÷èé ñêàçàë ñâîåìó ñûíó:
— Äàâàé ïîéäåì âìåñòå íà ñîáðàíèå, ïîãëÿäèì íà Ëåíèíà.
È âîò îí âçÿë çà ëàïêó ñâîåãî ñûíà, è îíè ïîøëè â ðàáî÷èé êëóá.
Ïðèõîäÿò îíè â êëóá.
Åùå ðàíî. Íèêîãî íåò. Òîëüêî ñèäèò â çàëå îäèí ÷åëîâåê è ãàçåòó ÷èòàåò.
Âîò ðàáî÷èé ïîñàäèë ñâîåãî ìàëü÷èêà ó îêíà è ñàì íåðâíî õîäèò ïî çàëó è
äóìàåò:
.
 ýòîò ìîìåíò ÷åëîâåê ñ ãàçåòîé (à ýòî áûë Ëåíèí) ãîâîðèò ðàáî÷åìó:
— Òàêàÿ õîðîøàÿ ïîãîäà, à âû ñâîåãî ìàëåíüêîãî ñûíà äåðæèòå â äóøíîé
êîìíàòå. Âû áû ïóñòèëè åãî ïîãóëÿòü âî äâîð.
Ðàáî÷èé ãîâîðèò:
— Íåò, ìîé ìàëü÷èê Äîíàò åùå î÷åíü ìàëåíüêèé. Íà äâîðå åìó áóäåò
ñêó÷íî èãðàòü îäíîìó, è ÿ áîþñü, ÷òî îí òîãäà âûéäåò íà óëèöó è çàáëóäèòñÿ.
Ëó÷øå ìû òóò ñ íèì ïîñèäèì, ïîäîæäåì, êîãäà ïðèåäåò Ëåíèí.
Ëåíèí ãîâîðèò ìàëü÷èêó:
— Íó-êà, äàâàé ñâîþ ðó÷îíêó, ìû ñ òîáîé ïîéäåì íåìíîæêî ïîãóëÿåì.
È áåðåò Ëåíèí ìàëü÷èêà çà ðóêó, è âûõîäÿò îíè âìåñòå íà óëèöó. Ïîäõîäÿò
ê èãðóøå÷íîìó ìàãàçèíó. È çàõîäÿò òóäà.
Òàì Ëåíèí ãîâîðèò ìàëü÷èêó:
— Õî÷åøü, ÿ òåáå êóïëþ ýòó ëîäî÷êó?
À ýòî áûëà ÷óäíàÿ ìàëåíüêàÿ ëîäî÷êà. Ñ ïàðóñîì. È ïàðóñ ïîäíèìàëñÿ è
îïóñêàëñÿ. È îêîëî ïàðóñà ñòîÿë ìàëåíüêèé ìàòðîñèê. È òàì áûëè óñòðîåíû
ñêàìåå÷êè, ìàëåíüêèé ðóëü è ôëàã. Íó, óäèâèòåëüíî èíòåðåñíàÿ èãðóøêà!
Ìàëü÷èê óæàñíî îáðàäîâàëñÿ. È Ëåíèí êóïèë åìó ýòó ëîäî÷êó.
È îíè áûñòðî ïîøëè ñ ýòîé ëîäî÷êîé âî äâîð.
À òàì, âî äâîðå, íàõîäèëñÿ ìàëåíüêèé, íèçêèé êîëîäåö, âðîäå êðîøå÷íîãî
ïðóäà.
È âîò â ýòîì êîëîäöå ìàëü÷èê ñòàë ïóñêàòü ñâîþ ïàðóñíóþ ëîäî÷êó.
Âåòåð íàäóâàë ïàðóñà, è ýòà ëîäî÷êà âåëèêîëåïíî øëà, óïðàâëÿåìàÿ ðóëåì.
È ìàëü÷èê áûë òàê äîâîëåí, ÷òî ñìåÿëñÿ, õëîïàë îò ðàäîñòè â ëàäîøè è
êðè÷àë:
— Íå áîéñÿ, ìàòðîñèê! Ïëûâè âïåðåä!
È òóò æå ó êîëîäöà ñòîÿë Ëåíèí è òîæå ñìåÿëñÿ.
À â ýòî âðåìÿ íàø ðàáî÷èé õîäèò ïî çàëó è íåðâíè÷àåò.
.
À â çàëå óæå ñîáðàëîñü ìíîãî ïóáëèêè. È âñå äðóã äðóãà ñïðàøèâàþò:
— À ãäå æå Ëåíèí? Íåóæåëè îí íå ïðèåõàë?
 ýòîò ìîìåíò êòî-òî èç ïóáëèêè ïîñìîòðåë â îêíî è ãîâîðèò:
— Ñìîòðèòå, âîí Ëåíèí âî äâîðå ñ êàêèì-òî ìàëåíüêèì ìàëü÷èêîì.
Òóò âñå ñòàëè ãëÿäåòü â îêíî. È íàø ðàáî÷èé òîæå ïîñìîòðåë è óâèäåë ó
êîëîäöà ñâîåãî ñûíà âìåñòå ñ Ëåíèíûì.
Î÷åíü óäèâèëñÿ ðàáî÷èé. È äóìàåò:
.
Òóò âñêîðå Ëåíèí âîçâðàùàåòñÿ â çàë è íà÷èíàåò áåñåäîâàòü ñ ðàáî÷èìè.
Îäèí ìîëîäîé ðàáî÷èé, íåêòî òîâàðèù Ëîáàíîâ, îõðàíÿë Ñìîëüíûé. Òî åñòü
îí ñòîÿë ó äâåðåé è ïðîâåðÿë äîêóìåíòû.
Îí ïðîâåðÿë ó âñåõ, êòî âõîäèë â Ñìîëüíûé. Ïîòîìó ÷òî åñëè íå
ïðîâåðÿòü, ìîã áû âîéòè êàêîé-íèáóäü âðàã. Òåì áîëåå, ýòî áûëî â ñàìîì
íà÷àëå ðåâîëþöèè, è íóæíà áûëà îñîáàÿ áäèòåëüíîñòü.
È âîò ñòîèò ýòîò Ëîáàíîâ ó äâåðåé Ñìîëüíîãî â êà÷åñòâå ÷àñîâîãî è
ïðîñìàòðèâàåò äîêóìåíòû.
À îí áûë êðàñíîãâàðäååö, ýòîò Ëîáàíîâ. Âäîáàâîê îí áûë ïóòèëîâñêèé
ðàáî÷èé, èñêëþ÷èòåëüíî ïðåäàííûé äåëó ðåâîëþöèè. È ïîýòîìó åãî è ïîñòàâèëè
íà òàêîé îòâåòñòâåííûé ïîñò.
Ñòîèò îí íà ýòîì ïîñòó. Âèíòîâêà â ëåâîé ðóêå. Ðåâîëüâåð ñáîêó. Çà
ïîÿñîì ðó÷íàÿ ãðàíàòà. Íàñòðîåíèå âåëèêîëåïíîå.
È âñåì, êòî ïîäõîäèò ê Ñìîëüíîìó, îí ãîâîðèò:
— Ìèíóòî÷êó, òîâàðèù! Ïðåæäå ÷åì âîéòè, ïîêàæèòå âàø ïðîïóñê, ÷òîá ÿ
ìîã óçíàòü, êòî âû òàêîé. À òî ÿ äåæóðþ â ïåðâûé ðàç è ìàëî êîãî çíàþ â
ëèöî.
Íó è, êîíå÷íî, êàæäûé, êòî âõîäèë â Ñìîëüíûé, ïîêàçûâàë Ëîáàíîâó ñâîé
ïðîïóñê.
È Ëîáàíîâ, áåðÿ ïîä êîçûðåê, ãîâîðèë:
— Âîò òåïåðü ïðîõîäèòå! Ñ ìîåé ñòîðîíû çàäåðæêè íå áóäåò.
È âîò, ïðåäñòàâüòå ñåáå, èäåò Ëåíèí.
Èäåò ïåøêîì. Ñêðîìíûé òàêîé.  ñâîåì ÷åðíîì îñåííåì ïàëüòî è â êåïêå.
Èäåò áûñòðî, íî âìåñòå ñ òåì çàäóì÷èâî. Äàæå ïî ñòîðîíàì íå ñìîòðèò: äî
òîãî, âèäàòü, óãëóáëåí â ñâîè ìûñëè.
Ïîäõîäèò ê äâåðÿì Ñìîëüíîãî è õî÷åò òóäà ïðîéòè.
À ÷àñîâîé Ëîáàíîâ íå çíàë â ëèöî òîâàðèùà Ëåíèíà. Ïîðòðåòîâ â òî âðåìÿ
ïå÷àòàëè ìàëî. È ñàì Âëàäèìèð Èëüè÷ òîëüêî íåäàâíî ïðèåõàë â Ïåòðîãðàä.
Íó è, êîíå÷íî, Ëîáàíîâ ìîã íå çíàòü Ëåíèíà ïî âíåøíåìó âèäó.
 îáùåì, Ëåíèí ïîäõîäèò ê äâåðÿì. È Ëîáàíîâ åìó ãîâîðèò:
— Ìèíóòî÷êó, òîâàðèù! Ïîêàæèòå âàø ïðîïóñê!
Ëåíèí íå ñòàë âîçðàæàòü. Îí, êàê áû î÷íóâøèñü îò ñâîåé çàäóì÷èâîñòè,
òèõî ñêàçàë:
— Àõ äà, ïðîïóñê! Èçâèíèòå, òîâàðèù, ñåé÷àñ íàéäó.
È ñòàë èñêàòü ñâîé ïðîïóñê â áîêîâîì êàðìàíå.
À â ýòîò ìîìåíò ïîäîøåë ê äâåðÿì Ñìîëüíîãî îäèí êàêîé-òî ÷åëîâåê,
äîëæíî áûòü, èç ñëóæàùèõ. È, âèäÿ, ÷òî ÷àñîâîé íå ïðîïóñêàåò Ëåíèíà,
âîçìóòèëñÿ. È êðèêíóë:
— Ýòî æå Ëåíèí! Ïðîïóñòèòå!
Ëîáàíîâ òèõî îòâåòèë ýòîìó ÷åëîâåêó:
— Áåç ïðîïóñêà ÿ çàòðóäíÿþñü ïðîïóñòèòü. Äî ýòîãî ðàçà ÿ åùå íå èìåë
ñ÷àñòüÿ âèäåòü òîâàðèùà Ëåíèíà. È âäîáàâîê ÿ è âàñ íå çíàþ è äàæå íå
ïîñìîòðåë åùå âàøåãî äîêóìåíòà.
Ñëóæàùèé âîçìóòèëñÿ åùå áîëüøå è êðèêíóë:
— Èçâîëüòå íåìåäëåííî ïðîïóñòèòü Ëåíèíà!
Âäðóã Ëåíèí ãîâîðèò:
— Íå íàäî åìó ïðèêàçûâàòü, è òåì áîëåå íå íàäî êðè÷àòü. ×àñîâîé
ïîñòóïàåò ñîâåðøåííî ïðàâèëüíî. Ïîðÿäîê äëÿ âñåõ îäèíàêîâ.
Òóò Ëåíèí äîñòàåò èç áîêîâîãî êàðìàíà ïðîïóñê. È ïîäàåò åãî ÷àñîâîìó.
Ëîáàíîâ ñ òðåïåòîì ðàçâîðà÷èâàåò ýòîò ïðîïóñê. È âèäèò: ýòî
äåéñòâèòåëüíî ïðîïóñê Âëàäèìèðà Èëüè÷à Ëåíèíà.
Ëîáàíîâ áåðåò ïîä êîçûðåê è ãîâîðèò Ëåíèíó:
— ß ïðîøó èçâèíèòü, Âëàäèìèð Èëüè÷, ÷òî ïîòðåáîâàë âàø ïðîïóñê.
Ëåíèí îòâå÷àåò:
— Âû ïðàâèëüíî ïîñòóïèëè, òîâàðèù. Áëàãîäàðþ âàñ çà îòëè÷íóþ ñëóæáó.
Î ÒÎÌ, ÊÀÊ Ò¨ÒÓØÊÀ ÔÅÄÎÑÜß ÁÅÑÅÄÎÂÀËÀ Ñ ËÅÍÈÍÛÌ
Ó òåòóøêè Ôåäîñüè ïðîèçîøëà áåäà. Åå ìóæ çàõâîðàë âîñïàëåíèåì ëåãêèõ è
ïî ñëó÷àþ ýòîé áîëåçíè óìåð.
À îí áûë êðîâåëüùèê, åå ìóæ. Âåëèêîëåïíî ÷èíèë êðûøè. È çàðàáàòûâàë
íè÷åãî ñåáå, äîâîëüíî õîðîøî. Äàæå òåòóøêà Ôåäîñüÿ ïèëà ÷àé âíàêëàäêó.
À êîãäà îí óìåð, åé, êîíå÷íî, ñòàëî ïëîõî. È ïèòü ÷àé âíàêëàäêó îíà óæå
íå ìîãëà.
È âîò îíà ñòàëà õëîïîòàòü, ÷òîá åé âûäàëè ïåíñèþ.
Íî èç ýòîãî ó íåå íè÷åãî íå âûøëî.
Åé ñêàçàëè:
— Ïåíñèþ íå ïîëó÷èøü. Òâîé ìóæ áîëüíî ìàëî ðàáîòàë ïðè Ñîâåòñêîé
âëàñòè.
Íî Ôåäîñüÿ íå ðàñòåðÿëàñü îò ýòèõ ñëîâ è ñòàëà õîäèòü áóêâàëüíî â
êàæäîå ó÷ðåæäåíèå, íàäåÿñü, ÷òî ãäå-íèáóäü åé âûäàäóò ïåíñèþ.
À â îäíîì ó÷ðåæäåíèè åé ñêàçàëè, ÷òîá îò íåå îòâÿçàòüñÿ:
— Îäèí ÷åëîâåê ìîæåò ïîäíÿòü òâîå äåëî: ýòî Ëåíèí. Ñõîäè ê íåìó, åñëè
õî÷åøü.
Òåòóøêà Ôåäîñüÿ óçíàëà, ÷òî Ëåíèí íàõîäèòñÿ â Ñìîëüíîì. È ïîøëà òóäà.
Êîíå÷íî, ÷àñîâîé íå õîòåë åå ïðîïóñòèòü. Íî ïîòîì îí âèäèò: î÷åíü óæ
áåçîáèäíàÿ, íåñ÷àñòíàÿ ñòàðóõà. Âçÿë è ïðîïóñòèë.
Òåòóøêà ïîäíÿëàñü âî âòîðîé ýòàæ. È ïîøëà ïî êîðèäîðó.
Çàãëÿíóëà â îäíó êîìíàòó — íåò íèêîãî. Çàãëÿíóëà â äðóãóþ — âèäèò:
ñèäèò ÷åëîâåê çà ñòîëîì è ÷òî-òî ïèøåò.
Ýòî áûë Ëåíèí.
Òåòóøêà, êîíå÷íî, íå çíàëà, ÷òî ýòî Ëåíèí. Îíà ïîäóìàëà, ÷òî ýòî ñèäèò
êàêîé-òî ñëóæàùèé.
È ïîýòîìó îíà ãîâîðèò åìó áåç îñîáîãî âîëíåíèÿ:
— Ñóäàðü, âû ïî ïèñüìó èëè ïî ðàçáîðó? Èëè, ìîæåò áûòü, ñ÷èòàåòå?
Ëåíèí óñìåõíóëñÿ è îòâå÷àåò:
— À ýòî êàê ïðèâåäåòñÿ. Èíîãäà ïî ïèñüìó, èíîãäà ïî ðàçáîðó, à â
äðóãîé ðàç è ñ÷èòàòü ïðèõîäèòñÿ. À âàì ÷òî óãîäíî?
Òåòóøêà ãîâîðèò:
— Âèäèòå ëè, ìíå óãîäíî ïåíñèþ ïîëó÷èòü. Áëàãîäàðÿ ýòîìó ÿ è ïðèøëà
ïîáåñåäîâàòü ñ ñàìèì Ëåíèíûì. Âîéäèòå â ìîå ïîëîæåíèå è ïðîâîäèòå ìåíÿ ê
íåìó!
Ëåíèí ñíîâà óëûáíóëñÿ è ãîâîðèò:
— À âû ðàññêàæèòå ìíå âàøå äåëî! Ìîæåò, ìû è áåç Ëåíèíà îáîéäåìñÿ.
Ñòàðóõà ãîâîðèò:
— Íåò, ñóäàðü, áåç Ëåíèíà ìû íå îáîéäåìñÿ. Äåëî ìîå èñêëþ÷èòåëüíî
òðóäíîå. È òîëüêî îäèí Ëåíèí ìîæåò åãî ïîäíÿòü.
Ëåíèí ãîâîðèò:
— À âñå-òàêè âû ðàññêàæèòå, ÷òî ñ âàìè.
Òåòóøêà ãîâîðèò:
— Ãåîãðàôèÿ ìîåé æèçíè èñêëþ÷èòåëüíî ïðîñòàÿ. Íåäàâíî ñêîí÷àëñÿ ìîé
ìóæ, ïî ïðîôåññèè êðîâåëüùèê. È âîò ÿ ïåíñèþ ñåáå õëîïî÷ó. À ìíå âñå
ãîâîðÿò: íå áóäåò òåáå ïåíñèè — òâîé ìóæ áîëüíî ìàëî ðàáîòàë ïðè Ñîâåòñêîé
âëàñòè.
Ëåíèí ãîâîðèò:
— Ýòî îíè ãëóïîñòè ãîâîðÿò. Âàø ìóæ è íå ìîã ìíîãî ðàáîòàòü ïðè
Ñîâåòñêîé âëàñòè, ïîòîìó ÷òî Ñîâåòñêàÿ âëàñòü îáðàçîâàëàñü òîëüêî íåäàâíî.
Ëåíèí ñíèìàåò òðóáêó ñ òåëåôîíà è êîìó-òî ãîâîðèò:
— Ñåé÷àñ ê âàì ïðèäåò îäíà ãðàæäàíêà. Íàäî áóäåò åé îôîðìèòü ïåíñèþ.
Ïîñëå ýòîãî Ëåíèí îáðàùàåòñÿ ê òåòóøêå Ôåäîñüå è ãîâîðèò:
— Ïîéäèòå ïî êîðèäîðó â òðåòüþ äâåðü îòñþäà. È òàì âàøå äåëî áóäåò
óñòðîåíî.
Ñ ïðåâåëèêèì íåäîâåðèåì èäåò òåòóøêà Ôåäîñüÿ òóäà, êóäà åé óêàçàëè. Íî
òàì áåç ëèøíèõ ñëîâ åé âûäàþò áóìàãó íà ïîëó÷åíèå ïåíñèîííîé êíèæêè.
 òîò æå äåíü òåòóøêà ïîëó÷àåò ïåíñèþ è, áåçìåðíî ñ÷àñòëèâàÿ, èäåò íà
áàçàð è òàì ïîêóïàåò ñåáå ñàõàðó è ìàíóôàêòóðû.
È ïîòîì îíà çàõîäèò â îäèí êîîïåðàòèâ, ÷òîáû ïðèîáðåñòè òàì ñèíüêó äëÿ
ñòèðêè áåëüÿ.
È âäðóã â ýòîì êîîïåðàòèâå îíà âèäèò ïîðòðåò òîãî, ñ êåì îíà ñåãîäíÿ
áåñåäîâàëà.
Îíà êðàéíå óäèâèëàñü, óâèäåâ ýòîò ïîðòðåò, è ñïðîñèëà çàâåäóþùåãî
ëàâêîé:
— Ñóäàðü, íå ñêàæåòå ëè, êòî èçîáðàæåí íà ïîðòðåòå? ß èíòåðåñóþñü ýòèì
ïîòîìó, ÷òî ñåãîäíÿ ñ íèì áåñåäîâàëà.
Çàâåäóþùèé ãîâîðèò:
— Áûòü òîãî, áàáêà, íå ìîæåò. Ýòî Ëåíèí.
— Ñòàëî áûòü, ÿ áåñåäîâàëà ñ Ëåíèíûì.
È, ïðèäÿ äîìîé, îíà ðàññêàçàëà óïðàâäîìó î òîì, ÷òî ñ íåé ñëó÷èëîñü. È
ñïðîñèëà åãî:
— Êàê âû äóìàåòå, ïî÷åìó Ëåíèí íå ïðèçíàëñÿ ìíå â òîì, ÷òî ýòî îí è
åñòü Ëåíèí?
Óïðàâäîì íåìíîæêî çàäóìàëñÿ è òàê åé îòâåòèë:
— Áûâàþò ðàçíûå ëþäè, ìàìàøà. Îäíè ëþäè êðè÷àò è ïîõâàëÿþòñÿ: äåñêàòü,
ìû òî, ìû äðóãîå, ìû âîí êàêèå, íåìàçàíûå, ñóõèå… À áûâàþò ëþäè, êîòîðûå
íå êðè÷àò, íå õâàñòàþòñÿ è íè÷åì íå çàäàþòñÿ, à ïðîñòî äåëàþò ñâîå äåëî ñ
ïðåâûøåíèåì. È ýòî åñòü ïðåâîñõîäíûå ëþäè, è òåáÿ, ìàìàøà, ìîæíî ñåðäå÷íî
ïîçäðàâèòü, ÷òî òû áåñåäîâàëà ñ òàêèì ÷åëîâåêîì.
Òåòóøêà Ôåäîñüÿ, âçäîõíóâøè, ãîâîðèò:
— Àõ, âñå-òàêè ÿ ÷åðåñ÷óð æàëåþ, ÷òî îí ìíå íå ïðèçíàëñÿ! ß áû åìó
íèçêî ïîêëîíèëàñü.
Ó Ëåíèíà áûëî ìíîãî âðàãîâ.
Ó íåãî áûëî ìíîãî âðàãîâ ïîòîìó, ÷òî îí õîòåë çàíîâî ïåðåäåëàòü âñþ
æèçíü.
Îí õîòåë, ÷òîáû âñå ëþäè, êîòîðûå ðàáîòàþò, æèëè áû î÷åíü õîðîøî. È îí
íå ëþáèë òåõ, êòî íå ðàáîòàåò. Îí ïðî íèõ ñêàçàë: ïóñòü îíè âîîáùå íè÷åãî íå
êóøàþò, åñëè íå õîòÿò ðàáîòàòü.
Ýòî ìíîãèì íå ïîíðàâèëîñü. È âðàãè Ëåíèíà íåïðåìåííî õîòåëè åãî óáèòü.
È îíè ïîäãîâîðèëè îäíó çëîäåéêó óáèòü âåëèêîãî âîæäÿ òðóäÿùèõñÿ
Âëàäèìèðà Èëüè÷à Ëåíèíà.
Îíè äàëè åé ðåâîëüâåð. Çàðÿäèëè ýòîò ðåâîëüâåð ÿäîâèòûìè ïóëÿìè. È
ñêàçàëè ýòîé ìåðçêîé çëîäåéêå: .
È îíà òàê è ñäåëàëà. Îíà îäåëàñü â ÷åðíîå ïëàòüå, âçÿëà ðåâîëüâåð è
ïîøëà íà òîò çàâîä, ãäå âûñòóïàë Ëåíèí.
È êîãäà Ëåíèí ïîñëå ðå÷è âûõîäèë âî äâîð, êàêîé-òî ÷åëîâåê, ïåðåîäåòûé
ìàòðîñîì, íàðî÷íî óïàë ó âõîäà. È ýòèì îí çàäåðæàë âñåõ ðàáî÷èõ, êîòîðûå øëè
çà Ëåíèíûì.
È áëàãîäàðÿ ýòîìó Ëåíèí îäèí âûøåë âî äâîð è îäèí ïîäîøåë ê àâòîìîáèëþ,
÷òîáû â íåãî ñåñòü.
Íî â ýòîò ìîìåíò æåíùèíà â ÷åðíîì ïëàòüå ïîäîøëà ê Ëåíèíó ñîâñåì áëèçêî
è ÷åòûðå ðàçà âûñòðåëèëà â íåãî. È èç ÷åòûðåõ ïóëü äâå ïóëè ïîïàëè â Ëåíèíà.
È Ëåíèí óïàë, òÿæåëî ðàíåííûé. Ó íåãî áûëî ïðîáèòî ëåãêîå è ðàíåíà
ðóêà.
Æåíùèíà áðîñèëàñü áåæàòü, íî åå çàäåðæàëè è îòïðàâèëè â òþðüìó.
Ðàáî÷èå ïîáåæàëè ê Ëåíèíó. È ìíîãèå èç íèõ ïëàêàëè.
Ðàáî÷èå ïîäíÿëè Ëåíèíà è ïîñàäèëè åãî â àâòîìîáèëü.
È êîãäà àâòîìîáèëü ïîåõàë, ëþäè ñíÿëè ñ Ëåíèíà ïàëüòî è ïèäæàê è
âåðåâêîé ïåðåâÿçàëè ðóêó, ÷òîáû êðîâü íå òåêëà òàê ñèëüíî.
Ìàøèíà âúåõàëà â Êðåìëü è îñòàíîâèëàñü ó ïîäúåçäà ëåíèíñêîé êâàðòèðû.
Òÿæåëî ðàíåííûé, Âëàäèìèð Èëüè÷ ñ îãðîìíûì òðóäîì âûøåë èç ìàøèíû, è
ëþäè ïîääåðæèâàëè åãî, ÷òîáû îí íå óïàë.
Ïîäáåæàëè ðàáî÷èå è õîòåëè ïîíåñòè Ëåíèíà íà ðóêàõ â åãî êâàðòèðó.
Íî Ëåíèí íå ïîçâîëèë èì ýòî ñäåëàòü. Îí ñêàçàë:
— Íåò, íå íàäî ìåíÿ íåñòè íà ðóêàõ. Ìîÿ ñåñòðà è ìîÿ æåíà óâèäÿò, ÷òî
ìåíÿ íåñóò íà ðóêàõ, è ïîäóìàþò, ÷òî ìíå î÷åíü ïëîõî. Íå íàäî èõ òðåâîæèòü.
È âñå îêðóæàþùèå ïîðàçèëèñü, ÷òî Ëåíèí â òàêîé ñòðàøíûé ìîìåíò äóìàåò
íå î ñåáå, à î äðóãèõ ëþäÿõ.
È âîò Ëåíèí ïî êðóòîé ëåñòíèöå ñàì ïîäíÿëñÿ â òðåòèé ýòàæ. Ïðàâäà, åãî
ïîääåðæèâàëè ñ äâóõ ñòîðîí, íî âñå-òàêè îí øåë ñàì.
Òóò ñðàçó âûçâàëè ëó÷øèõ âðà÷åé. Íî âðà÷è ñêàçàëè, ÷òî ïîëîæåíèå î÷åíü
òÿæåëîå: ïóëè îòðàâëåíû ÿäîì è ìîæåò áûòü çàðàæåíèå êðîâè.
Íî ïðåêðàñíîå çäîðîâüå Ëåíèíà ïîìîãëî åìó ïîïðàâèòüñÿ ïîñëå ñìåðòåëüíûõ
ðàí.
È óæå ÷åðåç ïîëòîðà ìåñÿöà Âëàäèìèð Èëüè÷ Ëåíèí ñíîâà ñòàë ðàáîòàòü.
Îäíàæäû Âëàäèìèð Èëüè÷ Ëåíèí ñèäåë â ñâîåì êðåìëåâñêîì êàáèíåòå è
ðàáîòàë.
Íà ñòîëå ñòàêàí ÷àþ. Íà áëþäå÷êå ñóõàðü.
 òå ãîäû áûë óæàñíûé ãîëîä. È íàñåëåíèå ïèòàëîñü ÷åì ïîïàëî. Êóøàëè
îâåñ è êàðòîôåëüíóþ øåëóõó.
×òî êàñàåòñÿ õëåáà, òî õëåáà âûäàâàëè ëþäÿì ïî îäíîìó íåáîëüøîìó
êóñî÷êó íà öåëûé äåíü.
Êîíå÷íî, äëÿ òîâàðèùà Ëåíèíà ìîæíî áûëî áû íàéòè íàèëó÷øóþ åäó. Íî îí
çàïðåùàë ýòî äåëàòü. Îí íå ìîã ïîçâîëèòü ñåáå ñûòîé æèçíè, êîãäà ãîëîäàëà
âñÿ ñòðàíà. È îí äàæå ÷àé ïèë áåç ñàõàðà.
Òàê âîò, ñèäèò Âëàäèìèð Èëüè÷ Ëåíèí, ðàáîòàåò è â ïåðåðûâå çàâòðàêàåò:
ïüåò ÷àé è êóøàåò ñóõàðü.
Îòêðûâàåòñÿ äâåðü, è âõîäèò ñåêðåòàðü.
Îí ãîâîðèò Ëåíèíó:
— Ïðèåõàë èç Ïåòðîãðàäà óïðàâëÿþùèé ðûáíûì äåëîì. Îí íåïðåìåííî âàñ
õî÷åò âèäåòü.
Ëåíèí ãîâîðèò:
— Õîðîøî. Ïóñòü îí âîéäåò!
È âîò âõîäèò óïðàâëÿþùèé.
Îí ïðîñòîé ðûáàê. Ðåâîëþöèÿ ïîñòàâèëà åãî íà áîëüøóþ äîëæíîñòü, ñ òåì
÷òîáû îí óëó÷øèë ðûáíóþ ïðîìûøëåííîñòü. È, áîëåÿ äóøîé çà ñâîå äåëî, îí è
ïðèåõàë ê Ëåíèíó, ÷òîáû åìó ñêàçàòü, îò÷åãî ïëîõî ëîâèòñÿ ðûáà. Íóæíû äåíüãè
íà ðåìîíò ëîäîê è íà ïîêóïêó ñåòåé. À òî ðûáà, íå äîæäàâøèñü ñîâåòñêèõ
ñåòåé, óïëûâàåò â àíãëèéñêèå âîäû.
Âîò óïðàâëÿþùèé îáúÿñíÿåò Ëåíèíó, îò÷åãî íåò ðûáû. È ñàì ñòîèò ó
ïèñüìåííîãî ñòîëà. È íå ñàäèòñÿ. Õîòÿ Ëåíèí äâàæäû óêàçûâàåò åìó íà ñòóë è
ïðîñèò åãî ñåñòü.
Íî îí íå ìîæåò ñåñòü. Îí çà ñïèíîé â ðóêàõ äåðæèò îãðîìíûé ïàêåò. Â
ïàêåòå çàâåðíóòà êîï÷åíàÿ ðûáà. Ýòî ïîäàðîê Âëàäèìèðó Èëüè÷ó.
Óïðàâëÿþùèé ñàì êîïòèë ýòó ðûáó. È ñïåöèàëüíî ïðèâåç åå â Ìîñêâó, ÷òîáû
ïðåïîäíåñòè Ëåíèíó.
Êîíå÷íî, îí ìå÷òàë ñðàçó ïðåïîäíåñòè ýòó ðûáó, êàê òîëüêî âîéäåò â
êàáèíåò. È ñ ýòîé öåëüþ îí è çàëîæèë ïàêåò çà ñïèíó, ÷òîáû óäèâèòü Ëåíèíà
íåîæèäàííûì ïîäàðêîì.
Îí äàæå ïðèãîòîâèë ñëîâà, ñ êàêèìè îí õîòåë âðó÷èòü ïîäàðîê: .
Íî êîãäà ðûáàê âîøåë â êàáèíåò, îí íåìíîæêî îðîáåë, ðàñòåðÿëñÿ, âñå
ïðèãîòîâëåííûå ñëîâà âûñêî÷èëè ó íåãî èç ãîëîâû, è îí ðåøèë ïðåïîäíåñòè ðûáó
ïîñëå ñëóæåáíûõ ðàçãîâîðîâ.
È ïî ýòîé ïðè÷èíå ïàêåò òàê è îñòàëñÿ ó íåãî çà ñïèíîé.
È âîò ñòîèò îí â íåóäîáíîé ïîçå, ñ êîï÷åíîé ðûáîé ïîçàäè, è äîêëàäûâàåò
Ëåíèíó, îò÷åãî ïëîõî ëîâèòñÿ ðûáà.
Ëåíèí ãîâîðèò:
— Äåíüãè ìû âàì äàäèì. È âñå ïðîñüáû âàøè èñïîëíèì. À âû, óæ
ïîæàëóéñòà, ëîâèòå ïîáîëüøå ðûáû, ÷òîáû óìåíüøèòü ãîëîä ñðåäè íàñåëåíèÿ.
Ëåíèí ïîïðîùàëñÿ ñ ðûáàêîì. À òîò, ñîáðàâøèñü ñ äóõîì, ïîëîæèë ñâîþ
ðûáó ïðÿìî íà ñòîë è ãîâîðèò:
— Òóò äëÿ âàñ, Âëàäèìèð Èëüè÷… ðûáåøêó ïîéìàëè… Çàêîïòèëè â ëó÷øåì
âèäå…
È âäðóã ðûáàê âèäèò, ÷òî Âëàäèìèð Èëüè÷ êðàéíå íåäîâîëåí. È äàæå
íàõìóðèëñÿ.
Ðûáàê ñìóòèëñÿ åùå áîëüøå è ñêàçàë:
— Óæ ïîæàëóéñòà, Âëàäèìèð Èëüè÷… Ïðèìèòå ïîäàðîê…
Íî Âëàäèìèð Èëüè÷ íå âçÿë ýòó ðûáó. Îí ñòðîãî ñêàçàë:
— Áëàãîäàðþ âàñ, òîâàðèù, íî ÿ íå ìîãó ïðèíÿòü âàøó ðûáó. Ó íàñ â
ñòðàíå äåòè ãîëîäàþò. Íàïðàñíî âû ìíå åå ïðèâåçëè.
Ðûáàê îêîí÷àòåëüíî ñìóòèëñÿ. Áîðìî÷åò:
— Çàêóøàéòå, Âëàäèìèð Èëüè÷. Èñêëþ÷èòåëüíî âêóñíàÿ ðûáà. Ïîéìàëè ïðÿìî
â âîäå…
È âäðóã ðûáàê âèäèò, ÷òî Ëåíèí ïîçâîíèë.
Íà çâîíîê ïðèõîäèò ñåêðåòàðü.
Ëåíèí ãîâîðèò åìó:
— Âîò ÷òî! Âîçüìèòå ýòó ðûáó è ïîøëèòå åå â äåòñêèé äîì!
Óâèäåâ, ÷òî ðûáàê äî êðàéíîñòè ñìóùåí, Ëåíèí ïðîòÿíóë åìó ðóêó è
ñêàçàë:
— Îò èìåíè äåòåé áëàãîäàðþ âàñ, òîâàðèù, çà ïîäàðîê.
Îäíàæäû Ëåíèí ãóëÿë â ëåñó è âäðóã óâèäåë, ÷òî êàêîé-òî ìóæ÷èíà äåðåâî
ïèëèò.
À ýòî ïèëèë äåðåâî íåêòî Íèêîëàé Áåíäåðèí. Íåìîëîäîé ìóæ÷èíà, ñ
îãðîìíîé áîðîäîé. È î÷åíü äåðçêèé.
Îí áûë ïî ïðîôåññèè ïå÷íèê. Íî, êðîìå òîãî, îí ìîã âñå äåëàòü. Ó íåãî
ñëîìàëàñü òåëåãà. È âîò îí ïðèøåë â ëåñ, ÷òîáû ñïèëèòü äåðåâî äëÿ ïî÷èíêè
ýòîé òåëåãè.
Âîò îí ïèëèò äåðåâî. È âäðóã ñëûøèò — êòî-òî åìó ãîâîðèò:
— Äîáðûé äåíü.
Áåíäåðèí îãëÿíóëñÿ. Ñìîòðèò — ïåðåä íèì ñòîèò Ëåíèí. À Áåíäåðèí íå
çíàë, ÷òî ýòî Ëåíèí. È íè÷åãî åìó íå îòâåòèë. Òîëüêî ñåðäèòî êèâíóë ãîëîâîé:
äåñêàòü, ëàäíî, çäðàâñòâóéòå, íå ìåøàéòå ìíå ïèëèòü.
Ëåíèí ãîâîðèò:
— Çà÷åì âû äåðåâî ïèëèòå? Ýòî îáùåñòâåííûé ëåñ. È òóò íåëüçÿ ïèëèòü.
À Áåíäåðèí äåðçêî îòâå÷àåò:
— Õî÷ó è ïèëþ. Ìíå íàäî ÷èíèòü òåëåãó.
Íè÷åãî íà ýòî íå îòâåòèë Ëåíèí è óøåë.
×åðåç íåêîòîðîå âðåìÿ — ìîæåò áûòü, òàì ÷åðåç ìåñÿö — Ëåíèí îïÿòü
âñòðåòèë ýòîãî ïå÷íèêà. Íà ýòîò ðàç Ëåíèí ãóëÿë â ïîëå. Íåìíîæêî óñòàë. È
ïðèñåë íà òðàâó îòäîõíóòü.
Âäðóã èäåò ýòîò ïå÷íèê Áåíäåðèí è äåðçêî êðè÷èò Ëåíèíó:
— Çà÷åì âû òóò ñèäèòå è òðàâó ìíåòå? Çíàåòå, ïî÷åì ñåé÷àñ ñåíî? Áóäüòå
äîáðû, âñòàíüòå ñ òðàâû.
Ëåíèí âñòàë è ïîøåë ê äîìó.
À ñ Ëåíèíûì áûëà åãî ñåñòðà. Âîò ñåñòðà è ãîâîðèò ïå÷íèêó Áåíäåðèíó:
— Çà÷åì âû òàê ãðóáî êðè÷èòå? Âåäü ýòî Ëåíèí, Ïðåäñåäàòåëü Ñîâåòà
Íàðîäíûõ Êîìèññàðîâ.
Áåíäåðèí èñïóãàëñÿ è, íè÷åãî íå ñêàçàâ, ïîáåæàë äîìîé.
È äîìà ãîâîðèò æåíå:
— Íó, Êàòåðèíà, ïðèøëà áåäà. Âòîðîé ðàç âñòðå÷àþ îäíîãî ÷åëîâåêà è ñ
íèì ãðóáî ðàçãîâàðèâàþ, à ýòî, îêàçûâàåòñÿ, Ëåíèí, Ïðåäñåäàòåëü Ñîâåòà
Íàðîäíûõ Êîìèññàðîâ. ×òî ìíå òåïåðü áóäåò, íå ìîãó ïðåäñòàâèòü.
Íî âîò ïðîõîäèò åùå íåêîòîðîå âðåìÿ — ìîæåò áûòü, òàì äâà ìåñÿöà, — è
íàñòóïàåò çèìà.
È ïîíàäîáèëñÿ Ëåíèíó ïå÷íèê. Íàäî áûëî èñïðàâèòü êàìèí, à òî îí äûìèë.
À êðóãîì ïî âñåì äåðåâíÿì òîëüêî è áûë îäèí ïå÷íèê — ýòîò Áåíäåðèí.
È âîò ïðèåçæàþò ê ýòîìó Áåíäåðèíó äâà âîåííûõ è ãîâîðÿò:
— Âû ïå÷íèê Áåíäåðèí?
Ó Áåíäåðèíà èñïîðòèëîñü íàñòðîåíèå, è îí îòâå÷àåò:
— Äà, ÿ ïå÷íèê Áåíäåðèí.
Âîåííûå ãîâîðÿò:
—  òàêîì ñëó÷àå, îäåâàéòåñü. Åäåì ê Ëåíèíó â Ãîðêè.
Áåíäåðèí èñïóãàëñÿ, êîãäà óñëûøàë ýòè ñëîâà. È íàñòðîåíèå ó íåãî åùå
áîëåå èñïîðòèëîñü.
Îí îäåâàåòñÿ, ðóêè äðîæàò. Ãîâîðèò æåíå:
— Íó, ïðîùàéòå, Êàòåðèíà Ìàêñèìîâíà. Íàâåðíî, óæ ñ âàìè áîëüøå íå
óâèäèìñÿ. Íàâåðíî, Ëåíèí ïðèïîìíèë âñå ìîè ãðóáîñòè — è êàê ÿ åãî â ïîëå
ïóãíóë, è êàê íàñ÷åò äåðåâà äåðçêî îòâåòèë. Íàâåðíî, îí âñå ýòî âñïîìíèë è
ðåøèë ìåíÿ â òþðüìó ïîñàäèòü.
È âîò âìåñòå ñ âîåííûìè åäåò ïå÷íèê â Ãîðêè. Âîåííûå ïðèâîäÿò Áåíäåðèíà
â êîìíàòû. È íàâñòðå÷ó åìó èç êðåñëà ïîäíèìàåòñÿ Ëåíèí.
Ëåíèí ãîâîðèò:
— À, ñòàðûé çíàêîìûé. Ïîìíþ, ïîìíþ, êàê òû ìåíÿ íà ïîêîñå ïóãíóë. È
êàê äåðåâî ïèëèë.
Áåíäåðèí çàäðîæàë, êîãäà óñëûøàë ýòè ñëîâà. Ñòîèò ïåðåä Ëåíèíûì, ìíåò
øàïêó â ñâîèõ ðóêàõ è áîðìî÷åò:
— Ïðîñòèòå ìåíÿ, ñòàðîãî äóðàêà.
Ëåíèí ãîâîðèò:
— Íó ëàäíî, ÷åãî òàì. ß óæ çàáûë ïðî ýòî. ×òî êàñàåòñÿ òðàâû, òî,
ïîæàëóé, òû áûë ïðàâ. Ýòî íå äåëî, ÷òî ÿ ñèäåë íà ïîêîñå è ìÿë òðàâó. Íó, äà
íå â ýòîì äåëî. À íå ìîæåøü ëè òû, äîðîãîé òîâàðèù Áåíäåðèí, ñîñëóæèòü ìíå
îäíó ìàëåíüêóþ ñëóæáó? Äûìèò ó ìåíÿ êàìèí. È íàäî åãî èñïðàâèòü, ÷òîá îí íå
äûìèë. Ìîæåøü ëè òû ýòî ñäåëàòü?
Áåíäåðèí óñëûøàë ýòè ïðèâåòëèâûå ñëîâà è îò ðàäîñòè äàð ðå÷è ïîòåðÿë.
Òîëüêî êèâàåò ãîëîâîé: äåñêàòü, ìîãó èñïðàâèòü. È ðóêàìè ïîêàçûâàåò:
äåñêàòü, ïóñòü ìíå ïðèíåñóò êèðïè÷è è ãëèíó.
Òóò ïðèíîñÿò Áåíäåðèíó ãëèíó è êèðïè÷è. È îí íà÷èíàåò ðàáîòàòü. È
âñêîðå âñå âûïîëíÿåò â ëó÷øåì âèäå è ñ ïðåâûøåíèåì.
Òóò ñíîâà ïðèõîäèò Âëàäèìèð Èëüè÷ è áëàãîäàðèò ïå÷íèêà Áåíäåðèíà. Îí
äàåò åìó äåíüãè è ïðèãëàøàåò çà ñòîë âûïèòü ñòàêàí ÷àþ.
È âîò ïå÷íèê Áåíäåðèí ñàäèòñÿ ñ Ëåíèíûì çà ñòîë è ïüåò ÷àé ñ ïå÷åíüåì.
È Ëåíèí äðóæåñêè ñ íèì áåñåäóåò.
È, ïîïèâøè ÷àþ, ïå÷íèê Áåíäåðèí ïðîùàåòñÿ ñ Ëåíèíûì è ñàì íå ñâîé
âîçâðàùàåòñÿ äîìîé.
È äîìà ãîâîðèò æåíå:
— Çäðàâñòâóéòå, Êàòåðèíà Ìàêñèìîâíà. ß äóìàë, ÷òî ìû ñ âàìè íå
óâèäèìñÿ, íî âûõîäèò íàîáîðîò. Ëåíèí — ýòî òàêîé ñïðàâåäëèâûé ÷åëîâåê, ÷òî
ÿ äàæå è íå çíàþ, ÷òî ìíå òåïåðü î íåì äóìàòü.
Ëåíèí î÷åíü ëþáèë îõîòèòüñÿ. Îí îõîòèëñÿ íà óòîê, íà ãëóõàðåé, íà
çàéöåâ è íà âîëêîâ.
Íî è íà ëèñèö îí òîæå ëþáèë îõîòèòüñÿ.
Ëèñèöà — õèòðîå æèâîòíîå. È ïîòîìó îõîòèòüñÿ íà íèõ î÷åíü èíòåðåñíî.
Ëèñèöû èìåþò îáûêíîâåíèå æèòü â íîðàõ. Íî òîëüêî áëàãîäàðÿ ñâîåé
õèòðîñòè îíè ñàìè íå ðîþò ñåáå íîð. À îíè óâèäÿò êàêóþ-íèáóäü ãîòîâóþ íîðó,
êîòîðóþ, íàïðèìåð, âûðûë ñåáå áàðñóê, è ïðåñïîêîéíî òàì ïîñåëÿþòñÿ.
Ïîòîì ïðèõîäèò áàðñóê. È — çäðàâñòâóéòå! — óæå êòî-òî æèâåò â åãî
íîðå.
Íó, áàðñóê, êîíå÷íî, íåïðèÿòíî ïîðàæåí, óäèâëÿåòñÿ, ÷òî â åãî êâàðòèðå
ðàñïîëîæèëàñü ëèñà. È äóìàåò: ýòî íåäîðàçóìåíèå; íàâåðíî, îíà ñåé÷àñ óéäåò.
Íî ëèñà íå äóìàåò óõîäèòü. Ëåæèò â íîðå è ãëàçêè çàêðûëà, áóäòî ýòî åå
íå êàñàåòñÿ.
Òîãäà áàðñóê òîæå ëåçåò â íîðó. Äóìàåò: â êðàéíåì ñëó÷àå êàê-íèáóäü
ïðîæèâó âìåñòå ñ ýòîé ðûæåé òåòêîé ñ äëèííûì õâîñòîì.
Íî, îêàçûâàåòñÿ, âìåñòå ñ ëèñèöåé æèòü åìó íåèíòåðåñíî. Îíà âîðîâàòàÿ.
Ïèùó êðàäåò. È âäîáàâîê çàíèìàåò â íîðå ëó÷øåå ìåñòî. Òàê ÷òî ó áåäíÿãè
áàðñóêà èíîé ðàç õâîñò íàðóæó òîð÷èò. È, êîíå÷íî, åìó íåïðèÿòíî òàê æèòü.
Ýòî è çâåðü ìîæåò êóñèòü åãî çà õâîñò. È äîæäü êàïàåò…
È òîãäà áàðñóê â ãðóñòíîì íàñòðîåíèè óõîäèò êóäà-íèáóäü â äðóãîå ìåñòî
è ðîåò ñåáå íîâóþ íîðó, áëàãî ó íåãî íîñ äëèííûé.
À ëèñèöà ðàäà è äîâîëüíà, ÷òî óøåë áàðñóê. È íà÷èíàåò æèòü â íîðå â
ñâîå óäîâîëüñòâèå.
À îõîòíè÷üè ñîáàêè âûèñêèâàþò ýòè íîðû è âûãîíÿþò îòòóäà ëèñèö. Îíè
íà÷èíàþò ëàÿòü, ðûòü çåìëþ èëè ñíåã, è òîãäà ëèñèöà îò ñòðàõà ïóëåé
âûñêàêèâàåò èç íîðû. Ñîáàêè áåãóò çà íåþ. Âûãîíÿþò åå íà îõîòíèêîâ. Îõîòíèêè
ñòðåëÿþò, íî òîëüêî íå âñåãäà ïîïàäàþò, ïîòîìó ÷òî ëèñèöà óâåðòëèâàÿ. Ñåé÷àñ
îíà çäåñü, ÷åðåç ìèíóòó — òàì. Ïîòîì, ãëÿäèøü, — åå õâîñò çà äåðåâîì
ìåëüêíóë. È âäðóã èñ÷åçëà ëèñè÷êà. È ñëåä ïðîñòûë.
Òàê âîò îäíàæäû ìîñêîâñêèå îõîòíèêè óñòðîèëè îõîòó íà ëèñèö. È óñòðîèëè
î÷åíü îðãàíèçîâàííî. Äàæå íà ïîëÿíå â ñíåãó íàòûêàëè ôëàæêè, ÷òîáû çíàòü,
÷åé ó÷àñòîê è êîìó êóäà ñòðåëÿòü, åñëè èç ëåñà âûáåæèò ëèñà, ñïàñàÿñü îò
ñîáàê.
Âîò ðàññòàâèëè îõîòíèêîâ.
È Âëàäèìèðó Èëüè÷ó Ëåíèíó òîæå ïîêàçàëè ìåñòî, ãäå åìó ñòîÿòü.
È Ëåíèí â ïîëóøóáêå è â âàëåíêàõ ñòàë ó äåðåâà íà îäíîé äîðîæêå. È
ñòîèò ñ ðóæüåì, îæèäàåò.
Âäðóã â ëåñó îò÷àÿííî çàëàÿëè ñîáàêè. Ýòî çíà÷èò — îíè íàøëè ëèñó è
ñåé÷àñ åå âûãîíÿò èç ëåñà íà ïîëÿíêó.
Îõîòíèêè íàñòîðîæèëèñü.
È Ëåíèí òîæå íàñòîðîæèëñÿ.
Ëåíèí ïîñìîòðåë, ïðàâèëüíî ëè çàðÿæåíî åãî ðóæüå.
À êðóãîì óäèâèòåëüíî êðàñèâî. Ïîëÿíêà. Ëåñ. Ñâåðêàþùèé ïóøèñòûé ñíåã íà
âåòêàõ. Çèìíåå ñîëíöå çîëîòèò âåðõóøêè äåðåâüåâ.
Âäðóã, îòêóäà íè âîçüìèñü, â àêêóðàò ïðÿìî íà Ëåíèíà èç ëåñà âûáåæàëà
ëèñèöà.
Ýòî áûëà êðàñèâàÿ, ðûæàÿ ëèñèöà ñ îãðîìíûì ïóøèñòûì õâîñòîì.
Ýòî áûëà ÿðêî-ðûæàÿ ëèñèöà, è òîëüêî êîí÷èê õâîñòà ó íåå áûë ÷åðíûé.
Îíà, ñïàñàÿñü îò ñîáàê, âûáåæàëà íà ïîëÿíêó è, çàìåòàâøèñü ïî ïîëÿíêå,
îñòàíîâèëàñü, óâèäåâ ÷åëîâåêà ñ ðóæüåì.
Íà íåñêîëüêî ñåêóíä ëèñèöà çàìåðëà â íåïîäâèæíîé ïîçå. Òîëüêî õâîñò åå
íåðâíî êà÷àëñÿ. È èñïóãàííî ñâåðêàëè åå êðóãëûå ãëàçåíêè ñ âåðòèêàëüíûìè
çðà÷êàìè.
Ëèñèöà íå ìîãëà ñîîáðàçèòü, ÷òî åé äåëàòü è êóäà áåæàòü. Ñçàäè —
ñîáàêè; âïåðåäè — ÷åëîâåê ñ ðóæüåì. È âîò ïîýòîìó îíà ðàñòåðÿëàñü è çàìåðëà
â íåïîäâèæíîé ïîçå.
Ëåíèí âñêèíóë ðóæüå, ÷òîáû â íåå âûñòðåëèòü.
Íî, âäðóã îïóñòèë ðóêó è ïîñòàâèë ðóæüå â ñíåã ê íîãàì.
Ëèñèöà, âèëüíóâ ñâîèì ïóøèñòûì õâîñòîì, áðîñèëàñü â ñòîðîíó è òîò÷àñ
èñ÷åçëà çà äåðåâüÿìè.
À òóò æå ó äåðåâà, íåäàëåêî îò Ëåíèíà, ñòîÿëà åãî æåíà Íàäåæäà
Êîíñòàíòèíîâíà. Îíà ñ óäèâëåíèåì ñïðîñèëà:
— Ïî÷åìó æå òû íå âûñòðåëèë?
Ëåíèí, óëûáíóâøèñü, ñêàçàë:
— Çíàåøü, íå ìîã âûñòðåëèòü. Î÷åíü óæ êðàñèâàÿ áûëà ëèñà. È ìíå
ïîýòîìó íå õîòåëîñü åå óáèâàòü. Ïóñòü æèâåò.
Òóò ïîäîøëè äðóãèå îõîòíèêè è òîæå ñòàëè óäèâëÿòüñÿ, ïî÷åìó Ëåíèí íå
âûñòðåëèë, êîãäà ëèñèöà áûëà òàê áëèçêî è äàæå íå áåæàëà.
È, óçíàâ, îò÷åãî Ëåíèí íå âûñòðåëèë, îõîòíèêè åùå áîëüøå óäèâèëèñü.
À îäèí îõîòíèê ñêàçàë:
— ×åì êðàñèâåå ëèñà, òåì îíà öåííåå. ß áû â íåå âûñòðåëèë.
Íî Ëåíèí íà ýòî íè÷åãî íå îòâåòèë.
Ïîïóëÿðíîñòü: 32, Last-modified: Tue, 18 Sep 2001 10:29:33 GMT
«Левиафан», Коко Шанель, ежи и Аврора:
зачем зимой ехать в Заполярье
Светлана Баева
Заполярье России — Кольский полуостров — край северного сияния, саамов с шаманами, удивительных минералов и величественно мрачных пейзажей. Сюда можно приехать в любое время, но сейчас — самое необычное: полярная ночь. А 13 января мурманчане будут встречать солнце. О том, как «на Севере отдыхать», чем тут угощают и откуда здесь пальмы, — в материале РИА Новости.
Война, Шанель и атомная энергия
Вид на весь город открывается от мемориала «Защитникам Советского Заполярья в годы Великой Отечественной войны» — знаменитого «Алеши». Внизу — огни порта, спуститесь туда обязательно.
Вид на жилые кварталы Мурманска, расположенного на восточном берегу Кольского залива Баренцева моря
Женщина на одной из улиц Мурманска
Вид на жилые кварталы Мурманска, расположенного на восточном берегу Кольского залива Баренцева моря
Там пришвартовано первое в мире судно с атомной энергетической установкой — ледокол «Ленин». Тридцать лет в плаваниях, до конца 1989-го, а с 2009-го на борт водят экскурсии.
Вид на ледокол «Ленин» в Мурманске
Ледокол «Ленин» в Мурманске
Медпункт на ледоколе «Ленин»
Вид на ледокол «Ленин» в Мурманске
Показывают, в частности, пост «энергетической живучести» — один из первых образцов цифрового управления в СССР. Много датчиков, кнопок, контролировавших атомный реактор. Он, конечно, выключен — можно заглянуть внутрь.
Пост энергетической живучести на ледоколе «Ленин»
Связь на ледоколе «Ленин»
Штурвал на ледоколе «Ленин»
Пост энергетической живучести на ледоколе «Ленин»
Еще в порту — необычное кафе. На морском вокзале предлагают попробовать морских ежей, гребешков: сырыми или приготовленными на газовой горелке. Отсюда же начинается аудиоспектакль «Мурманск 4145» — прогулка по городу в наушниках. Под рев самолетов, свист падающих бомб вы прослушаете рассказ о том, как сражались на Севере с гитлеровцами.
Так готовят гребешки в кафе на морвокзале Мурманска
Заканчивается маршрут на площади Пять Углов, в самом центре. Тут уже праздничная елка, вокруг — гостиницы, кафе, рестораны, магазины.
Новогодние инсталляции на площади Пять Углов в Мурманске
Площадь Пять Углов в Мурманске
Новогодние инсталляции на площади Пять Углов в Мурманске
«А вы знали, что Мурманск — родина духов «Шанель № 5»? Парфюмер Эрнест Бо побывал на Семеновском озере города, поделился с Коко Шанель впечатлениями от здешнего воздуха, запахов, и она создала всемирно известный аромат», — объясняет гид Светлана Пурлицис.
Опасная дорога к Баренцеву морю
В прославленной фильмом «Левиафан» Териберке рестораны и арт-объекты — например, деревянный трон, качели — соседствуют с полуразрушенными домами и остовами кораблей. Есть риск застрять — дорогу периодически закрывают. Бывает, что отели переполнены и не уедешь. Однажды две туристки из Китая несколько дней жили в подъезде, кормили их местные жители.
Поселок Териберка в Кольском районе Мурманской области
Старые корабли около поселка Териберка в Кольском районе Мурманской области
Остовы кораблей в Териберке
Поселок Териберка в Кольском районе Мурманской области
Но все равно едут. Это единственное место в России, куда можно добраться по автомобильной дороге к Баренцеву морю и Северному Ледовитому океану.
Глэмпинг по дороге в Териберку
Возле водопада в Териберке
Заснеженный пляж с «драконьими яйцами», стальная вода — черно-белые пейзажи. Но весной и летом все иначе, тундра покрывается мхом, цветами. Чуть дальше — водопад.
В Териберке самые смелые идут купаться. Пляж песчаный, мелко, но очень холодно — Северный Ледовитый океан совсем рядом.
Песчаный пляж в Териберке
Турист на скалах у водопада в Териберке
Пейзаж у водопада в Териберке
Песчаный пляж в Териберке
После водных процедур — обед с блюдами арктической кухни: рыба, морепродукты, все только что выловленное.
Осторожно: желания могут сбыться
Туристов привозят в саамскую деревню Саам сыйт. По дороге гиды рассказывают, как Иван Грозный выкупил 60 местных шаманов, нойдов. Они предрекли ему дату смерти. И вот в этот день он спустился к ним в темницу (за такие слова пришлось поплатиться): мол, смотрите, я живой. «Еще не вечер», — ответили колдуны. Вечером царь упал замертво.
На территориии деревни Саам сыйт
Виталий наливает чай в Саам сыйт
Рассказал о сааамах в Саам сыйт
На территориии деревни Саам сыйт
«Загаданные желания сбываются на 90 процентов, — утверждает саам Виталий. — Здесь провели очень сильный ритуал. Женщина-шаманка пообещала, что сюда будут приезжать со всего мира и те, чьи желания сбылись, приведут других».
Здесь в Саам сыйт загадывают желания
Одна туристка загадала квартиру (купила), работу для дочери (нашла), а самым сокровенным было желание спать на мешках с деньгами. И даже это получилось: под новым жильем, расположенным на втором этаже, открыли банк.
В деревне можно поиграть в национальные игры саамов, покататься на квадроциклах и в оленьей упряжке. Но стоит иметь в виду, с животными тут все сложно. Свободно скачут кролики и гуляют олени. Но, например, хаски постоянно сидят на привязи, и весь их моцион — бесполезный бег за ушастыми в пределах длины цепи. Дикие животные — лисы, песцы, еноты, — размещены в небольших деревянных вольерах без укрытий и возможности хоть куда-то скрыться от любопытных туристов. Виталий говорит, что этих зверей спасли. Но более комфортные условия для них решили не создавать — нет возможностей.
Кормление оленей в Саам сыйт
Северные олени в Саам сыйт
В Кировске — горные и равнинные лыжи, катания на снегоходах. В Хибинах — один из самых известных курортов региона «Большой Вудъявр». Горы не высокие, но трассы любого уровня сложности. А на самой вершине Айкуайвенчорр в этом году открылся панорамный ресторан. Шеф-повара пригласили из Москвы, и сейчас он удивляет гостей арктической кухней: потрясающая рыба, оленина, ягель.
Курорт «Большой Вудъявр»
Шеф-повар ресторана Сергей Вдовенко
Курорт «Большой Вудъявр»
Во время прогулок на снегоходах Центра северного сафари тоже угощают. Сначала, правда, нужно добраться по горам до общего костра в долине озера Малый Вудъявр. Блюда тут предложат простые, но вкусные: чай из трав, легкий глинтвейн и арктический хот-дог из оленины. Выезд — от санаторно-оздоровительного комплекса «Тирвас». Там процедуры и большой панорамный бассейн.
Бассейн в спортивно-оздоровительном центре в Кировске
Блюдо в ресторане на курорте «Большой Вудъявр»
Бассейн в спортивно-оздоровительном центре в Кировске
Неподалеку — оранжерея Полярно-альпийского ботанического сада-института. На Кольском полуострове совсем не ожидаешь увидеть финиковую пальму, плодоносящий арабский кофе, инжир, но все это там есть.
Финиковая пальма в оранжерее Полярно-альпийского ботанического сада-института
Цветы в оранжерее Полярно-альпийского ботанического сада-института
Экскурсия в оранжерее Полярно-альпийского ботанического сада-института
Финиковая пальма в оранжерее Полярно-альпийского ботанического сада-института
Все хотят увидеть северное сияние. Для этого нужно, чтобы совпало несколько условий. «Нам не повезло, — говорит одна туристка. — Индекс хороший, но, как объяснили местные, «неба не было», то есть все затянуто». Небо «открыл» самолет, поднявшись выше облаков, это позволило увидеть Аврору.
Северное сияние в окрестностях реки Уры Мурманской области
Полярное (северное) сияние в окрестностях Мурманска
Северное сияние в Мурманской области
Северное сияние в окрестностях реки Уры Мурманской области
Ну и о самолетах. На Кольском полуострове два аэропорта — Мурмаши (Мурманск) и Хибины (Апатиты). Последний сейчас активно развивается, рейсов все больше, можно планировать маршруты.
Благодарим за помощь в подготовке материала Федеральное агентство по туризму (Ростуризм).
При Сталине карьера Лебедева не сложилась, в процессе конструирования МЭСМ, как мы уже упоминали, он чуть не получил по шапке за то, что осмеливался продвигать на работу толковых евреев, закрывая глаза на их расу, БЭСМ в серию не пошла, а вот при Хрущеве Лебедев развернулся вовсю. В 1953 г. он становится директором ИТМиВТ, в 1956 г. получает Героя Социалистического Труда, несмотря на секретность вроде бы своей работы – Лебедев выездной аж в США (где, кстати, болтает языком больше, чем в СССР, в итоге американцы печатают в журналах рассказы о секретной ЭВМ СКБ-245 «Волга», о которой даже в современной России почти никто не слышал), официально не участвует ни в каких политических баталиях, тем не менее его любимый ученик Бурцев получает подряд сначала на строительство М-40/М-50 для системы «А», а затем и «Эльбруса» для А-135. Что особенно невероятно: М-40 строил Бурцев, А-35 использовала К-340А Юдицкого, а Ленинскую премию за разработку ПРО в 1966 г. получает… Лебедев! Про то, что он был полным академиком и АН УССР и СССР, и говорить не нужно.
Вообще, награды сыпались на него больше, чем на Шокина – Сталинская премия, Ленинская премия, Государственная премия СССР, Звезда Героя, четыре ордена Ленина, два – Трудового Красного Знамени и сверху вишенкой на торте – орден Октябрьской революции. Посмертно же он получил и высшую почесть в области вычислительной техники – Computer Pioneer Award, она же Медаль Бэббиджа от IEEE Computer Society (из русских такой чести удостоились, кроме него, еще всемирно известный математик Ляпунов, всемирно известный кибернетик Глушков, и совсем недавно на Западе открыли для себя компьютер «Минск» и наградили его создателей Г.П. Лопато и Г.К. Столярова).
При этом Лебедев, в отличие от многих, не был замечен в совсем уж прямолинейных и грязных интригах, он никого не подсиживал и не подставлял в открытую, и не запачкался в тех громких скандалах вокруг ПРО, которые мы описывали. Однако он, начиная с 1953 года, умудрялся систематически выигрывать везде, где бы не принимал участие, аккуратно выдавливая отовсюду всех конкурентов ИТМиВТ. Даже для системы А-135 сначала хотели использовать машины Карцева (и они бы вполне потянули!), но Лебедев был фанатиком однопроцессорных систем (и патриотом себя лично и своего института) и на совещании предложил работу своего ученика Бурцева – «Эльбрус-1». Причем предложил, как обычно, не агрессивно, деликатно, но при этом даже академик Глушков не дерзнул настоять на своем и мирно согласился построить вдобавок к М-10 еще и «Эльбрус». И так было абсолютно со всем, за что он брался. Посмертная слава тоже была отсыпана ему полной мерой, вплоть до славословий в духе
разработки Лебедева определили столбовую дорогу мирового компьютеростроения на несколько десятилетий вперёд,
как выразился Президент РАН (1991–2013 гг.) Ю.С. Осипов.
Ну давайте посмотрим, что они определили и в какую сторону. О МЭСМ и БЭСМ мы уже писали отдельно, поэтому на деталях их конструкции останавливаться не будем, поговорим о сравнении их с западными архитектурами и об истории ИТМиВТ.
Однажды Сергей Алексеевич набросал в нашем журнале электрическую схему на триоде с трансформатором с 6-тью обмотками, тремя полупроводниковыми диодами, запоминающей емкостью, двумя сопротивлениями.
Так вспоминал один из конструкторов МЭСМ Лисовский Игорь Михайлович свою работу с шефом отечественного компьютеростроения. Эта схема (вполне удачная, с точки зрения 1-го поколения машин), в общем-то, и была главным электротехническим достижением Лебедева, и именно ее он в той или иной форме повторял во всей серии БЭСМ, так и не перейдя с транзисторов и диодов на микросхемы до самой смерти.
Сама по себе МЭСМ была, в принципе, неплохой, но раз уж такая заявка – прям мирового и прям столбовую, то вот и спросим с нее по полной, насколько его конструкция была бы конкурентоспособна на мировом рынке – сравним МЭСМ ну хотя бы с UNIVAC I, выпущенным в то же время.
Ни одна статья не обходится без торжественных упоминаний о том, что МЭСМ была быстрейшей, лучшей и первой в континентальной Европе, и это так, вот только…
Соревноваться ей там было не с кем вообще. Восточная Европа лежала в чудовищных руинах, Германия оккупирована СССР и союзниками и поделена на зоны, Франция до войны вообще занималась только табуляторами, в Испании и Италии не было и того.
В общем, с кем МЭСМ было конкурировать – решительно непонятно, разве что с релейным Z4 Конрада Цузе из ETH Zurich. Естественно, релейная машина, в принципе, не могла обогнать электронную, скорость Z4 была в 20 раз меньше (а заодно и энергопотребление, и размеры), тем не менее ее вполне хватало, чтобы, например, проектировать швейцарский реактивный истребитель Р-16.
Что же касается мира, то к моменту ввода в строй МЭСМ в нем успешно работали Manchester Mark 1, EDSAC, BINAC, CSIRAC, SEAC, SWAC, Univac 1101, ERA Atlas, Pilot ACE, Harvard Mark III, Ferranti Mark 1, EDVAC, Harwell Dekatron Computer, Whirlwind, LEO I, Hollerith Electronic Computer и IAS machine.
Возмущенный читатель может сослаться на то, что эти компьютеры делали буржуи, англичане и американцы, а не несчастный пострадавший СССР, но, простите, Англии досталось не меньше.
В ходе двух битв за Британию, несмотря на продвинутую ПВО (без нее Англию бы вообще превратили в постапокалиптическую пустошь), было разрушено огромное количество заводов, фабрик, железнодорожных узлов, уничтожены доки и портовые сооружения. В городах, включая столицу, с лица земли были стёрты целые районы. Потери жилого фонда составили более четырёх миллионов домов. Каждый третий дом в Великобритании был либо разрушен, либо приведён в состояние, непригодное для проживания, в итоге четверть страны нуждалась в крыше над головой и ютилась в метро и подвалах. Народ голодал, дошло до того, что власти бесплатно раздавали патроны желающим пострелять расплодившихся за годы войны белок. Карточки на хлеб отменены только в 1948 г., на бензин – в 1950 г., на сахар – в 1953 г., а на мясо – в 1954 г. Так что с этой точки зрения у нас полный паритет.
Дети-шахтеры добывают уголь, 1943 год. Пожарные безуспешно пытаются тушить горящие руины Лондона после налета немецкой авиации. Обычная жизнь в Англии 1960–1070-х годов – ничем не лучше бараков и коммуналок СССР.
Фото flashbak.com
и New York Times Paris Bureau Collection
В 1953 появилась большая версия лебедевской архитектуры – БЭСМ. В это время в мире работали Remington Rand 409, Harvard Mark IV, Max Planck Institute G1, ORDVAC, ILLIAC I, MANIAC I, IBM 701 и Bull Gamma 3, так что считать ее чем-то уникальным тоже сложно. Но проведем сравнение.
С технической точки зрения БЭСМ является достаточно примитивной машиной, при сравнении с 701 – более громоздкой и потребляющей больше энергии. С точки зрения производительности она тоже не производит разгромного впечатления. Ну и с точки зрения влияния на мировое компьютеростроение – тем более. Как видим, МЭСМ и БЕСМ были вполне адекватны по меркам СССР, но на роль мирового флагмана никак не тянули.
Давайте посмотрим, каким образом был основан ИТМиВТ и построены следующие машины Лебедева.
Через 14 дней после атомной бомбардировки Хиросимы постановлением Государственного комитета обороны № 9887сс/оп от 20 августа 1945 г. за подписью И.В. Сталина при ГКО был образован Специальный комитет для руководства всеми работами по использованию атомной энергии. Советская компьютеризация выросла из советского же ядерного проекта – с самого начала разработки бомбы всем участникам стало очевидно, что считать придется и считать много.
При этом со счетной техникой в 1945 г. в СССР дела обстояли, мягко говоря, туговато.
С 1931 г. в США выпускался IBM 601 Multiplying Punch – табулятор, умеющий умножать, один из наиболее продвинутых калькуляторов тех лет. Он считывал с перфокарты два множителя до восьми знаков и выбивал их произведение в пустом поле той же карты, кроме этого он умел вычитать и прибавлять. Кроме того, он допускал значительное расширение функционала и довольно сложные последовательности вычислений.
Например, табулятор, который был доставлен в астрономическую лабораторию Уоллеса Эккерта (Wallace John Eckert) в 1933 году, был специальной моделью, разработанной для Эккерта одним из ведущих инженеров IBM в Эндикотте, способной выполнять интерполяцию. Эккерт пошел еще дальше, в 1936 г. соединив его с табулятором IBM 285 и дублирующим перфоратором IBM 016 с помощью переключателя управления вычислениями его собственной конструкции, получив первую машину, которая автоматически выполняет сложные научные вычисления.
К 1946 г. ряд табуляторов IBM был чрезвычайно обширен, например, Type 602 Calculating Punch, наиболее совершенный и сложный, выполнял сложение, вычитание, умножение и деление со скоростью обработки 100 карт в минуту и управлялся с программной панели. Книги 1940–1950-х гг. полны диаграммами коммутаций панели этой машины, которые позволяли осуществлять сложные расчёты, например, Mass Spectrometer Calculations on the IBM 602-A Calculating Punch, W.H King Jr., William Priestley Jr.
В том же 1946 г. появился IBM Type 603 Electronic Multiplier – первый в мире электронный калькулятор на 300 лампах, со скоростью работы 0,017 сек. на умножение. Его последователь 604 имел 1 100 ламп и мог выполнять все 4 действия. В 1949 г. IBM соединила его с 402 Electronic Accounting Machine и дополнительным блоком памяти на реле в духе работы Эккерта и получила Card Programmed Calculator (CPC), всего продано более 2 500 штук (продвинутая версия из связки 605 и 412 (или 407/418) + Type 942 Electronic Storage Unit выпущена в 1954 г. как Model A1, он же CPC-II).
Мы не упоминаем здесь о полноценных релейных и лампово-релейных компьютерах, как разработки IBM (PSRC, SSEC, ASCC), так и Bell Labs (Model I – Model V), и Гарварда (Harvard Mk II, Mk III/ADEC), а также, естественно, ENIAC и аналоговых дифференциальных анализаторах Ванневара Буша (на них легла большая часть вычислительной нагрузки Манхэттенского проекта).
Кроме того, в 1940-е годы США была первой страной в мире по обеспечению электромеханическими арифмометрами, чрезвычайно продвинутого типа. Их выпускали 4 знаменитые компании – Burroughs, Friden, Felt & Tarrant и Victor Adding Machine Co. (плюс из Европы завозилось ограниченное число не менее продвинутых машин Mercedes).
Что из всего этого великолепия имелось в СССР к началу атомного проекта (ну, кроме логарифмических линеек)?
Был интегратор Брука, более простая модель, нежели машины Ванневара Буша. В области табуляторов же и арифмометров все было не просто мрачно, а очень мрачно. В августе 1923 была создана Государственная комиссия СССР по планированию при Совете труда и обороны СССР – легендарный Госплан. Поворот всей экономики к тотальному планированию производства – от гвоздей и туалетной бумаги до танков, немедленно породил потребность в тотальной компьютеризации, даже превосходящей американскую. Сосчитать все руками было нереально, органы статистики и плановые комиссии заваливали вышестоящие организации заявками на счетные машины. В июне 1926 года сотрудник Высшего совета народного хозяйства СССР (ВСНХ) Соловей писал:
Производство арифмометров поставлено на Сущевском заводе… Завод этот изготовляет до 100 шт. в месяц. Это количество удовлетворяет около 30 % существующей потребности, которая может быть определена в 400–500 шт. в месяц. В первом полугодии 25/26 года было импортировано из-за границы на 123 000 рублей счетных машин. По отзывам Главн. Там. Управления, арифмометры являются одним из самых рентабельных товаров, приходящих из-за границы посредством почтовых посылок и контрабанды.
Обратите внимание на слово «контрабанда»!
Поразительная ситуация – тотальное противоречие между требованиями системы (догнать и перегнать, внедрить и улучшить) и невозможность системы предоставить ресурс для выполнения ее же собственных требований. Сами исполнители: бухгалтера, учетчики, научные сотрудники были вынуждены подпольно нелегальными путями за свой счет добывать оборудование для государственной же работы.
Истинная потребность страны составляла около 10 тыс. арифмометров в год, при этом мимо таможни проходило не менее 80–90 % счетных машин. Наконец, явный бред ситуации был осознан, и было принято постановление о налаживании производства собственных арифмометров, причем декларативно установив на них гуманные цены для победы контрабанды экономическим путем, но сделать это было непросто. Главконцесском заключил:
Ныне вырабатываемые арифмометры Сущевского завода во многом уступают заграничным: они устарели по своей конструкции, громоздки, малопроизводительны и сильно утомляют работающих на них. Цены на арифмометры нашего производства выше розничных на 65–175 %… Причины такого высокого уровня цен… нужно искать в устарелости и изношенности оборудования и неувязке организационно-производственных процессов на заводе.
Арифмометры Однера (в знаменитом варианте «Железного Феликса») тем не менее выпускались в СССР вплоть до 1978 года (!), хотя и были чудовищно примитивными и неудобными. Если невозможно было исправить ситуацию по факту – социализм всегда мог научить правильно и партийно ее осмысливать, например, в 1949 г. на выставке «Социалистический учет» в Москве, про тот же самый арифмометр писали:
Стенд «Отечественные изобретатели и конструкторы счетных машин» в вводном зале Выставки знакомит с работами, имевшими исключительное значение для развития счетного машиностроения, установившими отечественный приоритет в создании многих основных конструкций счетных машин и приборов. В вводной части этого раздела демонстрируется подлинный экземпляр арифмометра, выпущенного в 80-х годах прошлого столетия петербургским механиком Однером, создавшим первую конструкцию вычислительной машины, получившей массовое применение. Арифмометр Однера является прототипом всех существующих в настоящее время арифмометров, как отечественных, так и зарубежных.
Что же, есть чем гордиться, хотя какое отношение схема шведа Однера (Willgodt Theophil Odhner) инженера шведской же компании Людвига Нобеля (Ludvig Emmanuel Nobel), выпускаемая английско-шведской фабрикой Odhner & Hill Френка Хилла (Frank N. Hill), имеет отношение к великим российским изобретениям, решительно непонятно, как и непонятно, в какое время она внезапно стала основой разработок в разы более продвинутых абсолютно иных по схемотехнике кнопочных электромеханических машин Burroughs, Friden, Felt & Tarrant и подобных, по сравнению с которыми убогий «Однер» выглядел как «Запорожец» на фоне McLaren.
В 1927 г. к десятилетию революции Московский завод им. Дзержинского начал производство самого знаменитого однеровского клона – арифмометра «Феликс», того самого, выпускавшегося до конца 1970-х. В 1935 г. в СССР был выпущен клавишный полуавтоматический арифмометр КСМ-1, аналог Comptometr, но более простой. В послевоенные годы были выпущены полуавтоматы КСМ-2 (с незначительными отличиями по конструкции от КСМ-1, но с более удобным расположением рабочих деталей).
Burroughs против «Железного Феликса». Выберете наиболее эргономичный вариант. Фото vintagecalculators.com и habr.com
Тем не менее клавишные машины оказались слишком сложными для СССР, и полноценных аналогов Burroughs у нас так и не появилось. Максимальным развитием такой техники стали уникальные калькуляторы «Вильнюс», выполненные на основе электросчётчиков, реле и полупроводниковых диодов. Воистину это было недостающее звено между электромеханическими и электронными машинами, причем ни одной другой модели компактной релейной вычислительной машины на сегодняшний день не известно, потому что на Западе сразу перешли от механики к электронике.
Раритет был разработан Кировским НИИСВТ в первой половине 1960-х, а производство налажено ориентировочно в 1965 г. в Волго-Вятском совнархозе под маркой «Вятка» и в 1967 г. на Вильнюсском заводе электросчётчиков под маркой «Вильнюс». Существовала продвинутая модификация 1968 г. с оптимизированной схемой без кучи деталей, но выпускались они недолго, всего до 1969 г.
Кроме Однера, в СССР клонировали (само собой, без лицензии) и более сложные конструкции, например, кнопочная машина Facit TK превратилась в ВК-1. Качество изготовления этих более сложных конструкций, впрочем, было исключительно советским, например, в заводской инструкции по сборке/разборке и ремонту первых клавишных арифмометров в списке инструментов официально присутствовали увесистый по меркам вычислительной техники молоток (отдельно указана даже масса – «150–200 грамм») и напильники для подгона деталей по месту. В альбоме схем «Сборка и регулировка вычислительных машин ВММ-2 и ВМП-2», выпущенном КЗСМ в 1966 г., описаны такие замечательные вещи как:
разворот конических шестеренок не должен быть заметен на глаз… кронштейн выставляется по месту, допускается его смещение, прогибка и правка… сделать пропил при подгонке… регулировать кронштейн запиловкой.
И прочие высокотехнологичные операции.
Как известно, намного более сложные машины Burroughs выпускались на конвейере еще в начале XX века, в СССР же сборка ВММ была индивидуальным искусством, результат которого зависел только от прямоты рук мастера.
Возвращаясь к табуляторам, отметим, что для решения проблемы с вычислительной техникой в 1923 г. создается первое в Советской России новое предприятие вычислительной техники – «Бюро точной механики 1-го МГУ», правда, оно пока не выпускает, а лишь ремонтирует имеющиеся арифмометры и пишущие машинки. В 1928 г. вместо него появляется ЗСПМ, на котором начинается выпуск первого советского арифмометра «Союз-1» (еще один клон Однера). В Харькове открывается завод «Динамо», выпускающий очередной однеровский клон – «Оригинал-Динамо».
С 1930-х ЗСПМ переименовывается в Первый государственный завод счетных и счетно-аналитических машин (знаменитый САМ, позже прикрепленный к ИТМиВТ, просуществовавший вплоть до 2010 г., выпускал ЭВМ М-20, БЭСМ-6 и даже «Эльбрус» – фактически все машины Лебедева и Бурцева) и, наконец, на нем осваивают производство более сложных конструкций – табуляторов САМ Т-1 (1935 г., позволял только суммировать и печатать итог) и Т-2, упрощенных клонов IBM.
Первый отечественный сальдирующий табулятор (выполняющий и сложение, и вычитание) был спроектирован в 1938 г. под руководством В.И. Рязанкина и выпускался как САМ Т-4 с 1939 г. В начале 1941 г. Н.И. Бессонов предложил применить в модели Т-4 электрический импульсный счетчик (вместо электромеханического), что значительно упрощало конструкцию. В середине 30-х же была скопирована стандартная обвязка табуляторов – электромеханический перфоратор, сортировочная приставка и прочее.
Табуляторы в СССР нежно любили и считали на них вплоть до 1970-х, причем на моделях, не сильно отличающихся от машин полувековой давности.
В 1948 г. появляется сортировщик С45-1 и С80-1, в 1950 г. выпускается сальдирующий табулятор Т-5 (И.А. Рахлин, И.С. Евдокимов). В 50-е годы создается электромеханический перфоратор П80-2 с автоматической подачей и откладкой карт и с механизмом дублирования, позволяющим делать пробивки с ранее пробитых перфокарт. Табуляторы Т-5М, Т-5МУ и Т-5МВ работали на т. н. машиносчетных станциях долгие годы. Первая МСС была создана Харьковским институтом труда в 1925 г. и применена для научных расчетов, а в 1928 г. сотрудниками ХИТ была организована первая станция на машиностроительном заводе «Серп и Молот».
Профессия «оператор МСС» существовала до начала 1980-х годов – и это в эпоху торжества персональных компьютеров!
ИТМиВТ
И тут мы плавно выходим на историю ИТМиВТ, так как он был изначально организован в 1948 г. для вычисления (механическим и ручным способом!) баллистических таблиц и выполнения прочих расчетов для Министерства обороны. Его первым директором стал генерал-лейтенант Н.Г. Бруевич, по специальности механик, при нем институт был ориентирован на разработку электромеханических дифференциальных анализаторов, т. к. другой техники директор не представлял.
В середине 1950 года Бруевича сменил М.А. Лаврентьев. Смещение вышло посредством обещания вождю в кратчайшие сроки создать машину для расчета ядерного оружия. И только тогда в ИТМиВТ появился Лебедев.
Аналогичная ИТМиВТ картина наблюдалась и еще раньше – в 30-е и 40-е годы, по воспоминаниям академика Лаврентьева, еще в 1935 г. в Математическом институте им. Стеклова (самый крупный математический центр страны) была создана вычислительная лаборатория, выполнявшая заказы на крупные расчеты. Причем в ней даже не было табуляторов – первоклассные математики, вооруженные карандашом и ластиком, играли роль машин, часами рассчитывая параметры плавки сталей, плотины ГЭС и прочие тривиальные вещи. Заказов становилось все больше, к 1947 г. табуляторы так и не завезли, и лаборатория из 2-х комнат расползлась на целый этаж, занимая более половины площадей института. Напомним, что занимались рядовыми расчетами не дворники, а ученые, использование которых вместо калькуляторов было еще хуже, чем забивание гвоздей микроскопом.
Информация о первых цифровых ЭВМ поступала в СССР из различных зарубежных источников, естественно, разведывательных (с учетом, сколько американских секретов техники было украдено за сороковые годы, включая саму атомную бомбу, это неудивительно).
Даже Малиновский пишет:
Возможно, к окончательному решению заняться разработкой цифровой ЭВМ С.А. Лебедева подтолкнул М.А. Лаврентьев. Такое мнение высказывали В.М. Глушков, М.Г. Крейн (запрограммировавший совместно с С.А. Авраменко первую задачу для МЭСМ) и О.А. Богомолец. Последний в 1946–1948 гг., выполняя правительственные поручения [то есть, шпионя, нейтральная Швейцария всю холодную войну была тамбуром между коммунизмом и капитализмом и одной из главных арен битвы разведок. – Прим. авт.], несколько раз бывал в Швейцарии. Будучи заядлым радиолюбителем, он собирал интересующие его проспекты и журналы с сообщениями о цифровых вычислительных устройствах. Приехав в Киев летом 1948 г., он показал журналы Лаврентьеву, тот – Лебедеву.
Сотрудник СКБ-245 профессор А.В. Шилейко вспоминал также:
Наверное, история с принятием И.В. Сталиным решения о развитии в стране ВТ была не столь проста. Было письмо ему от академика М.А. Лаврентьева, я предполагаю также, что через Швейцарию в это время уже прошла развединформация о машине Z-4 К. Цузе, которую приобрёл Технологический институт в Цюрихе. Было сообщение о довольно странной командировке туда одного известного советского учёного.
Тут речь идет как раз о поездке Богомольца, впрочем, Z4 никогда не был секретным, и его описание появилось в журнале Mathematical Tables and Other Aids to Computation в статье Lyndon R.C. The Zuse computer еще в № 20 за октябрь 1947 г.
Естественно, ENIAC тоже наделал шума, и сразу же после появления первых пресс-релизов, 5 апреля 1946 года, в адрес Муровской школы Пенсильванского университета поступило письмо от советского торгового представителя в США А.П. Малышева с просьбой рассмотреть вопрос о возможности изготовления по советскому заказу «робота-вычислителя» (Robot Calculator). Декан Муровской школы Гарольд Пендер (Harold Pender) запросил на это разрешение у военных, и, судя по тону его письма, действительно рассчитывал его получить, однако этого не произошло.
В фундаментальном трехтомнике «Атомный проект СССР. Документы и материалы: В 3 т.» (ред. Л.Д. Рябева. М.: ФИЗМАТЛИТ, 1998–2009) мы находим описание тотального шпионажа не только в области военных технологий, но и вычислений. А.С. Феклисов пишет:
В 1942–1946 годах у меня на связи находилось семь агентов – источников важных секретных материалов. Это была агентура из числа инженерно-технического персонала, занимавшего руководящие должности на заводах и в лабораториях компаний RCA, Western Electric, General Electric, Westinghouse, а также на двух ведущих авиационных компаниях, где производилась военная техника США. Особенно ценная агентура работала по электронике, она передала нам более двадцати тысяч страниц секретной документальной научно-технической информации, в том числе по новейшим в то время различным видам радаров, сонаров, прицельным системам, зенитным радиовзрывателям, компьютерам и еще по многим другим устройствам. Были получены секретные материалы о технологии производства и образцы клистронов, магнетронов и других электровакуумных приборов.
Открытых обсуждений тоже было достаточно.
Еще с января 1946 г. на базе Института машиноведения АН СССР работал руководимый академиком Н.Г. Бруевичем семинар по точной механике и вычислительной технике, в котором принимали участие сотрудники Отдела точной механики Института машиноведения АН СССР, Отдела приближенных вычислений Математического института им. В.А. Стеклова АН СССР, некоторых лабораторий Энергетического института им. Г.М. Кржижановского АН СССР, а также нескольких организаций из других городов.
Цель семинара состояла в обмене результатами исследований отделов, которые в последующем составили коллектив ИТМиВТ. Участниками семинара, помимо Бруевича, были Л.А. Люстерник, И.Я. Акушский, М.Л. Быховский, И.С. Брук, Л.И. Гутенмахер и др., причем материалы публиковались в «Успехах математических наук» и в «Известиях АН СССР».
Именно на этом семинаре впервые прозвучали выступления, посвященные компьютерам: в 1947 г. М.Л. Быховский, который в это время был одним из основных переводчиков иностранной литературы по ЭВМ, сообщил об Harvard Mk I, а в 1948 г. он же перевел и опубликовал статью для УМН Дугласа Хартри (Douglas Rayner Hartree) «The Eniac, an Electronic Computing Machine», изданную аж в научно-популярном Nature в 1946 г. Он же сделал компиляцию вышеперечисленной информации и впервые в СССР изложил основные принципы построения цифровых компьютеров в статье «Основы электронных математических машин дискретного счета» (Быховский М.Л. // УМН. 1949. Т.4. Вып. 3).
В центре всего этого находился Лаврентьев – настоящий фанатик и локомотив внедрения цифровых электронных компьютеров. Он без устали собирал вокруг себя всех, кто имел отношение к машинным вычислениям, проталкивал развитие ЭВМ всеми способами. И даже с помощью письма Сталину попер с поста директора ИТМиВТ Бруевича, когда стало понятно, что толку от старика не будет.
Бруевич всеми возможными для него способами старался направить усилия научных работников на создание вычислительных машин непрерывного действия, чем объективно задерживалось создание электронных цифровых машин, писал Лаврентьев позже.
В 1947 г. он выступал на юбилейной сессии ОФМН АН СССР:
…я остановлюсь еще на одной области, развитие которой особенно важно для приложений математики. Я имею в виду машинную математику. Если по основным разделам математики к 30-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции мы можем рапортовать: мы догнали, а во многих разделах и перегнали зарубежную математику, то в отношении машинной математики нам нужно еще много усилий, чтобы решить эту задачу… Вычислительная ячейка, созданная в 1935 г. в Математическом институте им. В.А. Стеклова, начинает выполнять, особенно за последние годы, крупные вычисления. Эта ячейка за 12 лет из двух комнат распространилась на целый этаж и занимает сейчас больше половины всей площади Математического института. Далее Отделу приближенных методов распространяться в Институте уже некуда, кроме того, его задачи таковы, что для их решения нужен совершенно другой размах. Мне хочется сказать, чтобы решение ОФМН о создании специального Института, вынесенное более двух лет назад, нашло скорейшее и полное разрешение.
Знаменитый дубоголовый министр Паршин, высказывания которого мы уже приводили, был категорически против развития ЭВМ и говорил Лаврентьеву:
…когда мне надо было решить задачу, я взял 500 студентов, посадил их, дал каждому формулы, и все сделали в два дня. А вы говорите – машины!
В итоге СССР осилил взорвать ядерную бомбу в 1949 г. без использования ЭВМ (как и американцы ранее), но стало понятно, что для дальнейшего развития атомного оружия (и особенно термоядерного) вычислительная техника, помощнее «Феликса», табуляторов и 500 студентов с карандашами, жизненно необходима.
По настоянию Бюро ОТН АН СССР, 2 сентября 1949 г. в ИТМиВТ был издан приказ о создании группы для проведения предварительных работ по разработке ЭВМ. Временное руководство группой возложено было на Быховского.
В это время в ИТМиВТ еще не знали о работах С.А. Лебедева в Киеве. Только в январе 1950 года М.А. Лаврентьев и С.А. Лебедев впервые посетили ИТМиВТ, где Н.Г. Бруевич познакомил их с работами института и с его сотрудниками.
Подводя итог вышесказанному, можно сделать вывод, что информация о создании на Западе ЭВМ, как релейных, так и ламповых, была абсолютно доступна советским инженерам и по открытым каналам и по закрытым с 1946 г., равно как и сведения об архитектуре таких машин. В силу этого сложно считать Лебедева каким-то особенно гениальным провидцем, создавшим не имевшую аналогов в мире вычислительную систему. Он, безусловно, был талантливым инженером и организатором, прекрасно разбирался в вычислительной технике 1940-х годов и даже в условиях полуразрушенного войной Киева, отбирая среди тысяч ламп вручную не дефектные, смог… ну в общем, повторить подвиги британских инженеров, Тома Килбурна (Tom Kilburn), Фредерика Уильямса (Frederic C. Williams), Мориса Уилкса (Maurice Wilkes), Алана Тьюринга (Alan Mathison Turing), Теда Кука-Ярборо (Ted Cooke-Yarborough), строивших в то же время Manchester Mark 1, EDSAC, Pilot ACE, Elliott 152 и Harwell Dekatron Computer.
Так что МЭСМ у нас явно под описание «столбовой дороги мирового компьютеростроения на несколько десятилетий вперёд» не подходит.
Двинемся дальше, в Москву, к БЭСМ.
По воспоминаниям П.П. Головистикова, одного из соратников Лебедева, на семинарах в ИТМиВТ проходили дискуссии, в ходе которых выказывался скепсис в отношении цифровой техники:
В первую очередь, большое сомнение вызывала надежность ЭВМ, содержащих несколько тысяч электронных ламп (средний срок службы ламп был 500 часов и не гарантировалась индивидуальная надежность каждой лампы)… В то же время любой сбой в тысячеламповой ЭВМ приведет к неправильному результату. Такие громоздкие, сложные и дорогие машины будут неработоспособными или в лучшем случае –малоэффективными.
Второй пункт сомнений вызывала сложность и громоздкость процесса подготовки задачи для вычисления на ЭВМ. В то время ничего не знали о математическом обеспечении… Если решение самой задачи на машине займет несколько минут, то подготовка задачи может занять несколько дней, а то и месяцев. Этим самым сужается круг решаемых задач. На ЭВМ целесообразно выполнять однотипные задачи, требующие очень большого количества вычислений, но довольно простой программы. Пользователем может быть только высококвалифицированный специалист, хорошо знающий саму машину, ее структуру. Поэтому ЭВМ не могут найти широкого применения, они могут быть использованы только в крупных вычислительных центрах с большим числом математиков, подготавливающих для нее задачи. Были и другие, менее обоснованные высказывания об ЭВМ. Например: круг задач, где требуется очень большое количество вычислений, не так уж велик, поэтому широкого применения ЭВМ найти не смогут.
Отметим, что Лебедев с самого начала поддерживал большую часть этих замечаний.
Он видел компьютеры исключительно как чрезвычайно мощные автоматические научные калькуляторы. Он мало интересовался управляющими машинами и абсолютно не интересовался машинами экономическими и общего назначения. Отсюда его страсть к программированию исключительно в машинных кодах (или, на худой конец, автокоде), неприязнь к ЯВУ, исключительно вещественная арифметика всех его творений (арифметику с фиксированной точкой, куда более подходящую для экономических и управленческих расчетов, он вообще не признавал) и довольно специфические архитектурные особенности, как машины, так и системы команд (об этом мы подробнее поговорим в части про БЭСМ-6).
Лебедев не видел компьютеров за пределами очень узкой специализации – числодробилок дифференциальных уравнений. По сути, всю свою жизнь он приближался к своей мечте – создать максимально мощную машину такого рода и МЭСМ, БЭСМ-2, БЭСМ-4 были последовательными итерациями одной и той же архитектуры, заточенной на одну задачу. Лебедев так никогда и не преодолел также скепсис по отношению к двум вещам – интегральным схемам и параллельным вычислениям. Ни в одной из его архитектур никогда не было использовано ни то, ни другое.
В 1950 году развернулись приготовления к созданию термоядерной бомбы. Обойтись здесь без полноценных ЭВМ было уже невозможно.
В процессе исследований выяснилось, что расчеты группы Ландау (по бомбе РДС-6т) не могут быть выполнены в срок к июлю 1951 г., поскольку те методы, которые обычно применяются теоретической физикой и на которые рассчитывали КБ-11 и Ландау при определении сроков, были испробованы, но оказались непригодными. В итоге, как мы знаем, большая часть этих расчетов была выполнена на «Стреле».
Вообще, облик советских больших машин 1950-х определяла конкуренция двух групп – СКБ-245 (ММиП) и ИТМиВТ (АН СССР). Лаврентьев расписал всю суть одной фразой:
Это было не просто развитие. Это была борьба.
Самое смешное, что согласно Постановлению СМ СССР № 2369 от 30 июня 1948 г. о создании ИТМиВТ АН СССР была предписана совместная деятельность этих ведомств, ММиП СССР являлось дольщиком строительства института, оно же должно было стать заказчиком разработки новой техники. При этом ММиП фактически сорвало сроки строительства основного здания ИТМиВТ, организовало у себя под крылом собственное конструкторское бюро СКБ-245 (имевшее в 1950-е годы совершенно феноменальные ресурсы, наверное, лучшие в стране, доступ ко всем видам памяти – от линий задержки до прототипов ферритовой, позже – доступ к экспериментальным транзисторам и т. п., а так же относительную свободу творчества) и, пользуясь тем, что лишь оно распределяло ресурсы – выделило все, что можно, на «Стрелу» в ущерб БЭСМ.
К концу 1955 г. в СКБ-245 была создана еще одна машина – «Урал» (Б.И. Рамеев).
Паршин (тот самый, который вначале хотел эмулировать компьютер с помощью 500 студентов) почуял огромные бюджеты и вцепился в них мертвой хваткой. В перспективе он вообще хотел вышибить АН СССР из компьютерного бизнеса, напрямую предлагая ученым сосредоточиться на теории, а выпуск ЭВМ предоставить министерству, которое располагало исследовательской и производственной базой в виде Московского завода счетно-аналитических машин (САМ), СКБ-245 на базе этого завода, а также НИИ Счетмаш.
Все это наложилось еще и на незримое присутствие на горизонте Сталина, которому было обещано, что ЭВМ построят.
В итоге ИТМиВТ сами слили первый раунд вчистую, добровольно поддержав переброс всех ресурсов на «Стрелу», тонкий и хитрый политик академик Келдыш понимал, что перебороть Паршина все равно не выйдет. При этом борьба истощила бы обоих игроков, и проект был бы провален, в итоге все участники отправились бы строить не ЭВМ, а бараки в Сибири.
Руководители атомного проекта вообще смотрели на ЭВМ очень узколобо, Паршин в итоге признал ее полезность, но счел, что 2–3 компьютеров на страну будет достаточно. Руководство АН в этом плане ушло недалеко от министра, но считало, что и им компьютеры тоже пригодятся, так что ратовало за расширение их применения из ВПК для общенаучных задач.
Что забавно, по инициативе ММиП изначально сам факт существования компьютера был строго засекречен (как мы помним, сидя в Москве группы Брука и Лебедева даже не догадывались о работах друг друга, а СКБ-245 было вообще засекречено насмерть).
И вот внезапно в 1953 г. умирает генсек. Кончается целая эпоха.
Наступает время Хрущева – куда более дерзкого, открытого инновациям и не так зацикленного на тотальном контроле, зато зацикленного на «догнать и перегнать». Лебедев при Хрущеве просто воспаряет. К тому моменту Лаврентьев уже уступил ему кресло директора ИТМиВТ, Лебедев тут же избирается в академики и первым делом налаживает политические связи с СКБ-245.
Секрет успеха прост и описан его коллегой Лисовским:
Вообще к партийным функционерам Сергей Алексеевич относился трепетно. Все понимали, какую большую роль играла Коммунистическая партия в стране и в судьбе каждого человека в отдельности.
Не будучи откровенным подхалимом, Лебедев обладал удивительной особенностью, определившей судьбу всей советской компьютерной школы – в отличие от Карцева, Юдицкого, Брука, Рамеева, Староса – он умел нравиться. К чиновникам он относился с явно выраженным почтением и крайним уважением, постоянно его демонстрировал, никогда ни с кем не спорил, и всячески поддерживал любимую советскими министрами идею, блестяще выраженную министром Шокиным,
Создаешь не ты, создает Коммунистическая партия.
Отеческую роль КПСС и лично министров Лебедев без малейших проблем признал и за это был вознесен.
На основе БЭСМ лебедевцы разрабатывают сразу две машины – полностью идентичную ей, но серийную БЭСМ-2 и чуть более усовершенствованную М-20. «Стрела» забыта как страшный сон, оба творения ИТМиВТ идут в серию. Подготовка документации на БЭСМ занимает по традиции 5 лет, и в серию она идет только в 1958, до 1962 г. изготовлено 67 штук.
Параллельно начинается подготовка оптимизированной версии БЭСМ – М-20 с удвоенным быстродействием (20 KIPS) и уменьшенным количеством компонентов – 4 000 ламп вместо 5 000. Выпускать ее начали на год позже – в 1959 г. и закончили тоже позже – в 1964 г. За 5 лет умудрились собрать всего 20 машин, вид они имели прежний: а-ля «Стрела» и прототипы Лебедева – шкафы вдоль стен.
Именно М-20 категорически отверг Кисунько, выразившись прямо:
Для наших нужд эта поделка не годится.
Отдельно досаждало то, что, несмотря на схожую архитектуру и тот факт, что все машины имели крайне громоздкую трехадресную систему команд, размеры и типы слов значительно отличались. В МЭСМ – 20-битные команды и 17-битные числа (кстати, еще одна знаковая фишка машин Лебедева – у него никогда не совпадали размеры команд и данных, до упора это было доведено в БЭСМ-6 и подарило несчетные часы радости программистам). В БЭСМ уже 39 бит на число, команда же делится на блоки: код операции – 6 разрядов и три кода адресов по 11, М-20 была уже 45-битной, и так далее.
Боковым ответвлением М-20 стала М-40, созданная Бурцевым, в которой разрядность команд была равна (20? 39? 45?)… Не-а, 36 бит! Такое ощущение, что коллектив разработчиков развлекался выдумыванием машины, в принципе не совместимой ни с чем из их предыдущего творчества.
М-40 была закончена к 1960 и вместе с сестрой М-50 успешно отработала в первом пуске противоракеты, так Бурцев (точнее – его шеф Лебедев) и ИТМиВТ в первый раз вошли в пантеон строителей ПРО.
М-20 было собрано 63 на Казанском заводе и неизвестно, сколько на заводе САМ (всего 70–75 штук). Использовалась она в ПВО, но и ученым немного перепало, в основном ядерщикам.
Развитием линейки стала транзисторная М-220, разработанная в стенах ИТМиВТ уже без участия Лебедева и Бурцева В. Гуровым, Н. Егорычевой, Г.Г. Зоткиным, В.С. Клепининым и А.А. Шульгиным. Фактически это была та же М-20, но переделанная по типу БЭСМ-6 на транзисторы. Переделку закончили в 1968 г. и до 1978 г. наштамповали ее рекордным по меркам СССР тиражом: М-220, М-220А и М-220М – более 260 штук, М-222 – 551 штука.
Поражает чудовищное по меркам середины 70-х убожество ее схемотехники. Диодно-транзисторная логика на ископаемых транзисторах П-401, разведенных на платах 200х120 мм. Серия ЕС, которая к тому времени уже вовсю шествовала по стране, использовала ГИС, равно как и машины Карцева и Юдицкого, на Западе к середине 1970-х народ постепенно переходил от интегральных схем к микропроцессорам, ИТМиВТ же застрял во временах молодости своего великого шефа, когда транзистор с ноготь считался уже rocket science.
Неудивительно, что с такой элементной базой из М-220 удалось выжать всего 27 KIPS – копейки по тем временам. Что совсем поразительно – при полной смене элементной базы с ламп на транзисторы, казалось бы, быстродействие должно подняться на порядок, как оно всегда и бывало. Однако М-20 выдавала 20 KIPS, а М-220 всего 27 KIPS, а не 100–150, как минимально можно было бы ожидать от машины, собранной на элементах в 10 раз более быстрых. В чем там было дело – разобраться так и не удалось, секрет сборки машин 2-го поколения, по скорости еле превосходящих 1-е, был доступен только инженерам ИТМиВТ и потерялся в веках.
Что еще пикантнее – ни размеры (!) ни энергопотребление (!) этого чуда техники особо не поменялись. М-220 требовала маш. зал в 100 кв. метров (на производительность-то в 27 KIPS!) и кушала 20 кВт (не считая охлаждения), М-20 требовала зал в 170 метров и 50 кВт. Опять-таки, при переходе на транзисторы эти величины обычно менялись куда как значительнее, например, линейка транзисторных IBM 7000 прибавила производительности десятикратно по сравнению с ламповыми IBM 700, сократив размер и энергопотребление более чем в три раза.
Эволюция ЭВМ глазами здорового человека – стандартный модуль IBM 709 и полностью аналогичный модуль IBM 7090
Система команд также была лебедевской классической – то есть громоздкой трехадресной, в качестве буферной памяти использовался не менее ископаемый, чем транзисторы, магнитный барабан! В те годы это уже была архаика, сравнимая с запряжением лошади в телегу по сравнению с автомобилем.
Никаких буржуйских излишеств в изначальной версии машины не предполагалось – в мире, где еще с середины 1960-х стали нормой рабочие места с терминалами, М-220 управлялась по классике – с пульта и выдавала результат работы суровым советским способом, распечатывая его с помощью АЦПУ-128 или перфоратора.
М-222 получила невероятный апгрейд эргономики человеко-машинных интерфейсов: для ввода данных приспособили не кастомный пульт управления с кучей кнопок, а стандартную чешскую пишущую машинку Consul-254 (справедливости ради – разные версии «Консулов» – 254, 256, 260, 260.1, 260.2 массово использовались не только в линейке М-220, но и почти во всех советских больших ЭВМ, магия ЭЛТ-мониторов в качестве терминала тогда в Союзе еще не была открыта).
Глубокую модернизацию М-220 – М-222 удалось разогнать в 1971 до 40 KIPS (что удивительно – столько же выдавала ламповая М-40 Бурцева еще в 1960-м).
М-220 использовались в некоторых университетах, например, МГТУ им. Баумана, но в основном их изготавливали для нужд Министерства обороны, компьютер входил в состав телеметрического комплекса УРТС-2М.
Отметим забавный момент – линейка М у ИТМиВТ получала индексы по производительности в KIPS, опять же, традиция Лебедева, который назвал так М-20, гордясь ее мощностью (в 10 раз выше «Стрелы», в 10 раз меньше современного ей транзисторного IBM 7030), почин поддержал Бурцев с М-40 и М-50, по логике вещей М-220 должна была выдавать 220 KIPS, но что-то пошло не так.
Карцев, кстати, называя своего монстра скромно, М-9, тем самым жестко подколол ИТМиВТ и лично Деда, заявив на конференции в Новосибирском отделении АН СССР:
Мы назвали нашу машину М-9, так как ее быстродействие 10^9 степени операций.
Вернемся к Лебедеву и его творениям.
Как мы уже говорили, после смерти Сталина дела пошли в гору, БЭСМ, которой до того не досталось даже нормальной ОЗУ, в 1955 г. была изучена на комиссии по рассмотрению заявок на выполнение вычислительных работ для ВЦ АН СССР, образованного в том же году. Комиссию составили из старых друзей Лебедева – академиков М.А. Лаврентьева, Л.А. Арцимовича, А.А. Дородницына и М.В. Келдыша. Резюме было простым, Келдыш сказал, как отрезал:
Считаю, что расчеты, проводимые на машине БЭСМ Отделением прикладной математики МИ АН СССР, имеют первостепенную важность и являются более важными, чем большинство расчетов, проводимых в настоящее время другими организациями в Вычислительном центре… Для нормального выполнения плановых задач ОПМ необходимо предоставить не менее чем 50 часов машинного времени в неделю.
В итоге БЭСМ получила нормальную память и вошла в атомный проект.
Зачем же Лебедев, не дожидаясь положительного решения по линейке БЭСМ, начал параллельный проект – линейку М, фактически клонов своей же архитектуры?
В статье «Советский атомный проект и становление отечественной вычислительной техники» в материалах международной конференции Sorucom 2017 предложен такой ответ:
Сама идея дублирования проектов создания ЭВМ пришла, возможно, из Атомного проекта (или, скорее, из ведомства Л.П. Берии), где был принят институт дублеров, как исполнителей, так и организаций, работавших по одной тематике. Известно, что при создании первых атомных бомб для проведения расчетно-теоретических обоснований были привлечены две группы математиков и физиков (группа Л.Д. Ландау в ИФП АН СССР и группа А.Н. Тихонова в Геофизическом институте АН СССР) Челябинск-70 стал дублером Арзамаса-16, а из воспоминаний академика В.С. Владимирова следует, что М.А. Лаврентьев был дублером И.В. Курчатова.
Впрочем, эта версия звучит довольно странно – во всех случаях дублеры работали параллельно и независимо, а в случае Лебедева он хитрым образом стал дублировать сам себя.
В итоге взлетели обе линейки и М-20/220 и БЭСМ.
На основе М-20, но уже на полупроводниках, коллектив аспирантов ИТМиВТ собрал в 1964 свою альтернативную версию М-220, макет, получивший название БЭСМ-3М. Он остался в единственном экземпляре и не представлял собой ничего примечательного, потому про него информации практически нет.
Однако на его основе была создана серийная транзисторная БЭСМ-4, в количестве 30 штук, производилась она с 1965 г. Быстродействие было чрезвычайно унылым, на уровне той же допотопной М-20. Архитектура принципиально не изменилась – такая же трехадресная система команд, вещественная арифметика. Главным конструктором был О.П. Васильев (формальным, как руководитель СКВ, на самом деле делали те же аспиранты).
Для БЭСМ-4 существовало не менее 3 разных компиляторов с языка Алгол-60, компилятор Fortran, не менее 2 разных ассемблеров (дубнинский и Баяковского), компилятор с оригинального языка Эпсилон. Вообще, в СССР была очень интересная дихотомия – практически ни один главный конструктор чего-либо не конструировал это что-либо, а был просто боссом. По этому поводу сам Лебедев высказался довольно иронично, по воспоминаниям Малиновича:
Помнится, в беседе о защите диссертаций он заметил не без иронии про свой институт: «А у нас разделение труда: одни делают машины, другие защищаются».
Отметим еще один забавный момент.
В ноябре 1953 г. в СССР возникла и третья независимая ЭВМ, созданная сотрудниками Института атомной энергии для себя. Она имела индекс ЦЭМ-1 и работала там 7 лет. Началось все классически: зам. Курчатова академик Соболев прочитал про ENIAC и показал статью молодым специалистам, во главе с Г.А. Михайловым. Он точно так же загорелся идеей, откопал среди западной печати схемы EDSAC и вчетвером с друзьями клонировал эту машину.
Она получилась простой и медленной – 1 900 ламп, ОЗУ на 128 двоичных 31-разрядных чисел на ртутных линиях задержки по 16 чисел в каждой, с последовательной выборкой на частоте 512 кбит/с. Емкость памяти позднее была доведена до 496 чисел и добавлено внешнее ЗУ, 4 096 чисел на магнитном барабане. Ввод и вывод данных были организованы на основе телеграфного аппарата СТ-35. Быстродействие около 0.3 KIPS. Машина размещалась в 6 стойках и потребляла 14 кВт.
Из забавных деталей отметим, что режимы в основных блоках можно было мониторить на осциллографе, хоть какой-то дисплей.
В процессе монтажа машины в институт наведался сам Лебедев, далее последовала сцена, описать которую мы позволим самому Михайлову:
Посетив нашу лабораторию и дотошно оглядев ЦЭМ-1, Сергей Алексеевич удивил нас вопросом: «А кувалдочкой вы по ней не стучите?». Оказалось, что на БЭСМ кувалда – это штатный инструмент, а удары ею по железному каркасу машины – один из элементов профилактики! Столь же удивительным теперь показался бы приказ не допускать решения задачи дольше 15 минут без повторного пересчета с тем, чтобы не расходовать машинное время впустую.
Лебедев, кроме того, забраковал одноадресную схему (как мы помним, он признавал только хардкор, только трехадресную архитектуру в духе 1940-х), в итоге Михайлов частично прогнулся перед великим авторитетом и переделал машину в двухадресную, ради чего пришлось разобрать часть уже готовых стоек.
Как положено, новинка сначала подверглась в стенах родного института обструкции, академик Лев Андреевич Арцимович не признавал ценность машины – Михайлов получил на ней решение уравнения сжатия плазмы, которое противоречило всем его теоретическим выкладкам. Позднее ему пришлось изменить мнение, из архива был извлечен результат эксперимента, подтверждающий верность расчетов (изначально его забраковали, как явно ошибочный, ибо с теорией Арцимовича он не сходился).
Какие выводы мы можем сделать из вышесказанного?
Лебедев был талантливым конструктором 1940-х годов, впрочем, не выделявшимся как-то особо из ряда таких людей как Цузе и Килбурн и определенно уступавшим фон Нейману или Тьюрингу. Он разработал архитектуру БЭСМ/М-20 по меркам начала 1950-х достойного европейского уровня.
С середины 1950-х он уже не продвигал, а скорее тормозил развитие вычислительной техники за счет фанатичной приверженности устаревшей архитектуре – трехадресным командам, монопроцессорности, строго транзисторным машинам. Он не имел ни малейшего отношения к ПРО и не создал ничего столь же яркого и оригинального, как работы Карцева и Юдицкого.
Волею судьбы и его характера оказалось, что он подошел советским партократам идеально, как прецизионно подогнанная шестеренка и блестяще сыграл свою роль, получив огромное количество наград и признания.
ИТМиВТ фактически превратился в главный и единственный центр разработки вычислительной техники в СССР, внедрение ЕС ЭВМ никак ему не помешало – те же БЭСМ-6 клепали сотнями чуть ли не до начала 1990-х.
Кроме того, ИТМиВТ, точнее – его школа, косвенным образом выжили до сих пор – от Лебедева к Бурцеву с «Эльбрусами» и оттуда к МЦСТ и микропроцессорам.
Так что можно сказать, что с точки зрения эволюции Лебедев и клан его учеников оказались невероятно успешны не только в Союзе, но и в России, благополучно пережив крах СССР. В любом случае это заслуживает уважения.
Полная генеалогия машин ИТМиВТ и их потомков, кратко мы еще пройдемся по этой схеме в следующей части
А как же главный советский компьютер, великий и ужасный, БЭСМ-6, равного которому в мире не было и CDC6600 нервно курил в сторонке?
И не менее великий «Эльбрус»?
Мифологии и техноархеологии этих машин будет посвящен наш следующий рассказ, после чего мы благополучно перейдем к описанию конца советской программы ПРО.