Рассказ про толковый словарь даля

Предисловие издателя:

Этот рассказ «Худой» прислал «Рыжеватому» несколько лет
спустя после того, как, крадучись, словно, вор, вышел из его дома, сел в ночное
такси и уехал в аэропорт. Рассказ был, видимо, попыткой оправдаться, а в
результате превратился в обвинение, которое «Рыжеватый», никому не показывая,
долго держал в ящике своего компьютерного «стола». Он думал, что уже никогда больше
не встретится с «Худым», но, оказалось, что рассказ был только первым актом драмы,
которая теперь заслуживала уже романа (пока еще не написанного).

Разбирая архив, оставленный мне «Рыжеватым», я наткнулся на
этот рассказ и, прочитав его, словно кусочек своей жизни, решил «дать ему волю»
— в конце концов имеют же право и «Худой», и «Рыжеватый» на свою долю оправдания.

Рассказ публикуется с незначительными (в том числе
смысловыми) изменениями, которые ни в коей мере не оказывают влияния на
первоначальный замысел автора.

ТРУБКА

                        «Трубка. Трубочка  (ж.)… ствол с пролетною                                      пустотою. Трубка
табачная, курительная  —                                    вероятно
вначале чубук,  потом и весь снаряд, а                              наконец одна головка, в которую набивается                                    табак  и вставляется чубук; »                                                                                             Толковый
Словарь В. Даля, т.4

Она оказалась  в этом
магазине довольно случайно — привез какой-то моряк из плавания, откуда-то с
Востока. Она сама не помнила своего рождения, но очень явно и ясно вспоминала
смуглые руки и тепло дома, где она появилась. Тепло всегда окружало ее, и, наверное,
поэтому она воспринимала мир уютным и теплым, полным дыхания и жара. Ей
хотелось  быть благодарной к своему
создателю, и она, сохраняя в себе тлеющий огонек, ровно и мягко пропускала дым,
насыщая его ароматами трав и какой-то своей силой, доставшейся ей от
вереска.    

И вот — она оказалась в антикварном магазине. Конечно, ей
жалко было расставаться со своим создателем, но …    

Лежа на полке, она с любопытством рассматривала все
предметы, которые здесь находились, и, в общем-то, не жалела о такой вот своей
судьбе — переходить из рук в руки. В этом даже была определенная прелесть — она
имела  возможность  ждать нового, надеяться на встречу с кем-то совершенно
удивительным. Ей всегда хотелось тепла, человеческого тепла, дыхания горячих
губ и густого жара, тяжелыми пластами распирающего ее изнутри.    

Многие люди подходили к ней, рассматривали, цокали языком и
клали  на место. Прикосновение рук было
приятным, конечно, но, скорее, забавляло ее, чем вызывало желание вместе дышать
и гореть.    

Но вот однажды в магазин зашли двое мужчин. Их визит, по
всей видимости, был случайным, потому что они вяло рассматривали всякие побрякушки,
переползая взглядом с одной полки на другую. Один из них, с рыжеватой бородкой,
вел себя более уверенно и импульсивно. Он уже собирался выйти из магазина, как
его приятель, высокий и худой, вдруг сказал:    

— Посмотри-ка, это как раз такая трубка, какую мы с тобой
искали!    

— Да, правда, серьезная вещь… И цена у нее — мать честная!..    

Худой повертел трубку в руках, и его  ладони показались Трубке настолько теплыми, что
она прямо-таки разомлела.  Она даже
как-то постаралась втереться в ладонь, уйти туда, закутаться, высовывая наружу
только кончик красивого, резного чубука.    

— Лежит, как влитая. Давай возьмем, а? Удивительная штука.

Худой немного задумался, поглаживая трубку и добавил:

— Один ведь  раз  живем. 
Будет  памятью  о 
нашей дружбе на всю жизнь. Как думаешь?                                 

Трубка чувствовала, что и у Рыжеватого она вызвала
восхищение. Правда, его ладонь хотела быть мягкой и трепетной, но получилась
плохо  скрываемая мужская сальная дрожь и
неуютные угловатые обжимания.    

Как бы то ни было, она оказалась в доме. Тот новый вечер был
прекрасен. На столе, покрытом черной скатертью, стояли невысокие подсвечники,
горели свечи, рубиновыми блестками играло вино в бокалах, и двое приятелей вели
долгую, неспешную беседу. Трубка была бережно вынута из специального бархатного
мешка, который ей купили в том же магазине. Более того, у нее появились и  специальные 
инструменты,  которые лежали тут
же и своим таинственным металлическим блеском придавали значительность всему
ритуалу. А табак!..     

И вот, наконец, табак. Трубка давно не вбирала в себя такую
волшебную, пахнущую  древним Востоком, горами
и океаном, смесь. Худой (он казался более уравновешенным, спокойным) не
торопясь смешал  табаки, бережливо, щепотками
переложил чуть влажный душистый мякиш в головку трубки и начал  неспешно 
и уверенно приминать, надавливая большим пальцем, а потом и
металлической пяточкой

— Здорово в руке сидит…    

— А запах то какой — по всему дому.

Рыжеватый на секунду задумался, вытряхивая  где-то 
под самым потолком школьные тетради своей памяти. 

— Кажется, последний раз мы с тобой баловались этим делом
классе в 10-м. Верно?    

— Да, летит время. — Худой согласно кивнул, думая уже
совершенно о другом. Трубка настолько была возбуждена от приятного  чувства, что сама даже, изнутри, от самого
дна, стала нагреваться:  

— Ну, вот сейчас… сейчас, — Думала она лихорадочно. Ну что
же ты медлишь,  давай огонь. … Ах, эти
глупые спички! Все время ломаются в неподходящий момент! Ну скорей же,
скорей!!    

Наконец, первые огоньки табака заиграли на ее поверхности.
Трубка глубоко, очень глубоко, как раньше, вздохнула:    

— Ну вот оно… Какое блаженство! Как давно это было! Как
давно! Какое счастье…  Какие сильные
руки у  этого  парня  и мягкое, ровное дыхание…

Необыкновенное чувство насыщенности жизни переполняло все
существо Трубки. Внутренний жар был настолько силен, что она  перестала даже обращать внимание на
происходящее снаружи. Все детали интерьера, разговоры, настроения людей и их
прикосновения стали для нее несущественны. Они как бы потеряли свою значимость
и ценность, превращаясь в неясный общий фон снаружи. Еще бы! Ведь внутри, у
самого дна, вырывался наружу стиснутый плотным табачным слоем огонь, и
малиновый жар из самой головы расходился по всему телу сладким, пьянящим дурманом. 

И ей уже было безразлично, какие руки ее держали. Не таким
уж заметным было нервное, крупное дыхание Рыжеватого, и даже капли слюны  от его неправильного прикуса уже совсем не
вызывали у нее холодную дрожь брезгливости. 

Но …»Ничто не вечно под луной!»  Неспешно догорали последние комочки табака,
превращаясь в легкий, воздушный пепел; из сумеречной дымки стали выступать
контуры  двух друзей, ведущих  спокойный, мечтательный разговор. Трубка
остывала.

Худой, бережно придерживая ее голову, мягко, но уверенно,
сдвинул чубук, и аккуратно снял его, обнажив слегка потемневшую от смолы шейку
трубки. Дышать стало удивительно легко, и она с благодарностью приняла в себя
маленький металлический шомпол со щеточкой, открывая самые труднодоступные
места. Она медленно, долго и умиротворенно остывала, покоясь в руке худого
парня, и в полудреме вспоминала жар, и руки, и горы, и давнее — давнее журчание
воды, неизвестно каким образом дремавшее в глубинах ее памяти…

Проходили дни, недели, месяцы. Поздно вечером каждой пятницы
друзья садились за стол, и опять начинался этот сладостный  ритуал, которого она с таким нетерпением
ждала всю неделю. Иногда, правда, на столе оказывались сигареты, появлялись
новые люди, и разные запахи и страсти бродили по ночному дому. Она смотрела на
тощенькие дамские сигаретки в белой полупрозрачной оберточке с чувством
снисхождения и даже материнской заботы. 
Они пыжились в попытках выглядеть привлекательно, подчеркивая золотой
полосочкой проступающий сквозь матовую оболочку плотный табачный стержень. Но
все это было нарочито и неумно. Мужчины предпочитали Трубку и только ее.

Трубка не многое понимала в разговорах людей, но их душевное
состояние она чувствовала великолепно. То состояние, которое иногда называют
сердечным жаром или внутренней дрожью. Со временем ей стало казаться, что в
отношениях этих двух людей что-то происходит. При всей внешней нарядности, разукрашенных
словах о дружбе и лубочных воспоминаниях молодости в сердце у каждого копилась
невысказанная,  никотинная,
сигаретная  горечь, которая тяжелыми
смоляными пластами запирала все поры души, не давая вырваться наружу
искренности и  мягкому, согревающему
человеческому теплу и свету.

Это постоянно тревожило ее, но временами она забывалась,
окунаясь с головой в восхитительный ритуал пятницы. Так было и на этот раз.
Горели свечи, и вино в бокалах, и все, как сотню лет назад.  Огонек пламени временами высвечивал на стене
комнаты дрожащую тень худенькой женщины и силуэты двух друзей. Трубка уже стала
забываться, предвкушая то блаженное состояние жара и медленного  засыпания, которое было главным в ее жизни. Но
какое-то неприятное чувство не давало ей полностью отдаться огню. То ли Худой
слишком нервничал, набивая табак, и оставил воздушные карманы, то ли Рыжеватый
слишком  тяжело  давил на 
ее голову, совсем не давая дышать… Одним словом, разгоралась она с
большим трудом. Какое-то седьмое чувство подсказывало ей, что лучше бы  вообще не разгораться — есть на столе
беленькие сигаретки. Пусть сегодня будет их праздник. Но назойливый огонь провинциальной
зажигалки сделал свое дело, прожигая всю табачную массу до самого дна, и трубка
«поплыла».   Сквозь горячий туман
до ее сознания доходили отдельные слова, но, казалось, что ничего не может
побеспокоить ее.

— Ты знаешь, я должен сказать тебе одну неприятную вещь.

Темнота комнаты скрадывала 
нервные движения Худого. 

— Какую? Что еще стряслось? Неужели ты передумал? Мы ведь
обо всем договорились!

Рыжеватый как-то сразу насторожился, плотно сжимая  в кулаке трубку, которую до этого долго и
молчаливо мусолил во рту. Запрыгали огонечки дамской сигаретки, взволновано
пощелкивая сухими табачинками.

— Я проиграл все деньги… 
И твои тоже… У меня не осталось даже на еду… Я не знаю, что
делать… Я просто в полном отчаянии…

Руки Худого нервно теребили потемневшие мешки под глазами.
Лоб покрылся неприятной, липкой испариной, которая потом туго скрипела на холодных
ладонях. Замерло все. Мертвая тишина осела на скатерть, парализуя даже малейшее
действие.

Трубка не могла ждать долго. Имея внутри огонь, она могла
жить только вместе с дыханием человека. Душистый дым выносил наружу мельчайшие
смоляные капельки, которые сейчас медленно и коварно осаждались на стенках ее
горла.

— Дыхания, дыхания!

Её горло сжималось, стискивалось желтоватой пленкой смолы, и
тлеющий уголек табака стал понемногу затухать. Сейчас уже она сама пыталась всеми
силами избавиться от огня, коварного огня, который с каждой пушинкой дыма
наносил всё новые и новые капли смолы на её разбухшее горло. Рыжеватый в
глубокой задумчивости вертел Трубку, перекладывая её из одной руки в другую. В
какой-то момент тошнотворная масса смолы, залепившая горло, стала настолько
велика, что Трубка стала терять сознание. Откуда-то сбоку до неё донеслись
слова:

— Потухла… Как ты ее откручивал-то, м-мать…

Крупные, узловатые пальцы сжали голову полузадушенной Трубки
и, сильно надавливая на чубук, попытались сдвинуть его с места. Не тут-то было!
Трубка и сама была бы рада все сбросить с себя снаружи и изнутри, лишь бы,
наконец, освободиться от липкой массы, запершей её дыхание.

Сильнее… еще сильнее… Чубук не поддавался, и это еще
больше раздражало Рыжеватого. Наконец, нажим стал таким невыносимым, что Трубка
напряглась изо всех своих сил, выдавливая микроскопические капельки вереского
масла, глубоко сидящего в ее клеточках ещё с самого рождения. Дерево стонало,
сжималось, изгибая каждую, высохшую до струны, клеточку несчастного вереска.

Острая боль и резкий, хлопающий звук пронзили все тело
Трубки. Последнее, что она видела, перед тем, как потерять сознание, был
отваливающийся чубук с кусочком дерева внутри. Кусочком ее горла.

                                                    ***

Она пришла в себя поздно ночью. Недоеденные салаты кисло
размазались по тарелкам, грязная посуда уныло разбрелась по залитой воском скатерти.
Трубка лежала без движения, холодная, бесформенная, и грустно глядела на пачку
сигарет нагловатого песочного цвета. Самодовольный Окурок небрежно навалился на
край пачки:

— Ну что, довыёживалась? Вот так-то!

Окурок чванливо, как верблюд на этикетке, сбросил слюнявый
комочек пепла, и добавил:

— А всё – издатели!.. Поэты!.. Прозаики!.. Про каких заик
теперь думать будешь? Дышать-то есть чем?

Единственная белая сигареточка, оставшаяся в смятой пачке,
неодобрительно посмотрела на вальяжного Окурка. Видно было, что в свое время
она пыталась выскользнуть из пачки, но застряла своим надломленным фильтром в
узкой зажеванной фольге.

— Не больно ты уж и воображай! Подумаешь — верблюд на
этикетке! А сам-то, сам-то — всего на всего Окурок!

Трубка молчала. Ей было грустно. Боли не было и не было
горечи, но грусть, как седой и плотный дым, окутывала все ее существо.

Рано-рано утром, как только полезли сквозь жалюзи сероватые
блики рассвета, Худой пришел к Трубке и в полной тишине бережно и внимательно
вычистил её, отскоблив ложечкой налипшую смолу и не сгоревшие комья табака. Его
дыхание было тяжелым, густым, с примесью алкоголя и желчного духа желудка. Нарушенная
координация движений выдавала внутреннюю ватную пустоту, которая глубоко засела
в тоскливых, опухших глазах.

Не совсем уверенным движением он открыл ящик телевизионной тумбы,
достал бархатный мешочек и бережно, немного помедлив, уложил туда Трубку и
чубук. В ящике было тепло и сухо, даже теплее, чем снаружи. Наверху стоял
большой телевизор, и тепло его передавалось вниз, нагревая то пространство, где
находилась Трубка. Это было даже приятно. Она чувствовала себя в покое,
безопасности, уюте. Деревянные стенки ящика добавляли ощущение дома, комфорта.

Вот только не было дыхания и жара… Но она даже стала
забывать об этом понемногу. Лишь изредка, 
заслышав голоса  в комнате,
представляла себе вечерние свечи, черную скатерть, рубиновые блики вина и
теплые губы человека.

Прошло немного времени.

Однажды ночью дверца ящика отворилась, и трубка увидела
Худого, который был одет в дорожную форму. В отдалении, в дверях, стояли чемоданы.
Её сердце радостно забилось: «Неужели он возьмет меня с собой?! Как это
было бы здорово! Я совершенно уверена, что его руки могут сделать мне новое
горло, и мы снова будем наслаждаться жаром жизни!»

Худой открыл бархатный мешочек и вытащил Трубку. Его ладони
окутывали всё тело Трубки, баюкая её медленными и плавными движениями.

Он думал.

А она почувствовала иголочки нервозности, и ее сердце
тоскливо сжалось от предчувствия. Хлопнула входная дверь, и резкий голос позвал:

— Ну Вы идете уже или нет?

Худой нервным движением, не оставляя себе времени на
раздумья, положил трубку в мешок, резко затянул тесьму и всё убрал в ящик.

Шаги по комнате, дверной замок, и тишина.

И тишина… и тишина… и тишина… и тишина… и тишина…
и тишина… и тишина…

 «ТОЛКОВЫЙ СЛОВАРЬ». ОТВЛЕЧЕНИЕ ВТОРОЕ

Однако надо собираться в путь, снова пересекать Россию
с юга на север (сколько добра в каждом худе для нашего Даля!). Читаем у Даля,
как ездили наши предки по малороссийским и новороссийским дорогам: «Что за
потешные снаряды для езды!.. Тут рыдван или колымага, с виду верблюд, по
походке черепаха; тут какая-то линейка, двоюродная сестра дрогам, на которых у
нас возят покойников; а вот линейка однорогая, по два чемоданчика на
стороне…или, взгляните вот на эту двуспальную кровать, со стойками, перекладинами,
с кожаными, подбитыми ситцем, занавесами на концах; это — линейка шестиместная,
то есть в нее садится двенадцать человек».

Середина лета 1824 года…

Пыльные степные тракты, и над ними — неподвижное
солнце в выцветшем, тонко звенящем от зноя небе. На обочинах толстые воробьи
весело купаются в пыли. Надоедают оводы, глупые и тяжелые, как пули. Тупой стук
копыт, щелканье бича, шлепанье тяжелых хвостов по влажным и потемневшим
лошадиным бокам.

В Далево время дорога входила в жизнь, становилась ее
частью. Была пословица: «Печка нежит, а дорожка учит».

В дороге Даль слушал людей — и схватывал не только
суть их речи, но слова, из которых она составлена.

— Проведать бы, нет ли где поблизости
кузнеца, — задумчиво молвит возница, сворачивая с тракта на проселок.

А пока куют лошадей, одна из попутчиц охотно
объясняет:

— Вот и отправилась в Петербург сынка проведать…

Хозяйка на постоялом дворе предлагает радушно:

— Отведайте, сударь, наших щей.

Случившийся тут же странник-старичок с привычной
готовностью принимается за рассказ:

— Поведаю вам, государи мои, историю жизни своей…

Повозился на скамье и, усевшись поудобнее, начинает:

— Не изведав горя, не узнаешь радости…

«Проведать» — «отведать» — «поведать» — «изведать»…

Даль настораживается: слово меняет цвет на глазах.

Слова тревожат Даля. Подобно музыканту, он слышит в
речи людей и многоголосье оркестра, и звучанье отдельных инструментов. Он
признавался на старости, что, «как себя помнит», его тревожила «устная
речь простого русского человека»; поначалу не рассудок — какое-то чувство
отвечало ей, к ней тянулось.

Но есть еще дело. Пока просто странность, чудачество,
ни к чему большому вроде бы не приложимое, — так, потребность души. Один
из будущих героев Даля — и тут уж, без сомнения, слышим мы голос автора, —
чувствуя необходимость «соединить с прогулкою своею какую-нибудь цель», «задал
себе вот какую задачу:

1) Собирать по пути все названия местных урочищ,
расспрашивать о памятниках, преданиях и поверьях, с ними соединенных…

2) Разузнавать и собирать, где только можно,
народные обычаи, поверья, даже песни, сказки, пословицы и поговорки и все, что
принадлежит к этому разряду…

3) Вносить тщательно в памятную книжку свою все
народные слова, выражения, речения, обороты языка, общие и местные, но
неупотребительные в так называемом образованном нашем языке и слоге…».

…Солнце вдруг тронулось с места, быстро спускается по
заголубевшему небу, из ослепительно-белого, словно расплющенного ударом
кузнечного молота, оно становится огненно-, потом, остывая, малиново-красным
четким кругом, сползающим за край степи. Сверкнул, исчезая, последний багровый
уголек, яркая полоса заката сужается понемногу, блекнет (будто размывается или
выветривается, что ли), становится палевой, но опять ненадолго — вот
покрывается пеплом, тускнеет, а с востока надвигается, поднимаясь и все шире
захватывая небо, лиловая тьма. Степь за обочиной еще пахнет теплом и
созревающими хлебами, но воздух быстро свежеет; скрип колес, шлепанье хвостов,
человеческие голоса в густеющей прохладной темноте звучат резче. Легко дышится.
Прохлада сначала пьянит, потом нагоняет сладостную дремоту. Повозка
останавливается. Даль открывает глаза, но тут же снова задремывает. Слышит
сквозь сон, как кто-то спрашивает возницу:

— Куда путь держите?

Другой голос, басовитый, встревает:

— Не кудыкай, счастья не будет.

Возница сердится:

— Чем лясы точить, подсказали б, где тут на
постой проситься, чтоб в поле под шапкой не ночевать.

Встречные в два голоса объясняют.

— Далече? — спрашивает возница.

— Верст пять.

— Близко, видать, да далеко шагать, —
прибавляет басовитый.

Щелкают вожжи. Повозка резко подается вперед и опять
катится, поскрипывая.

Басовитый весело кричит вслед:

— Добрый путь, да к нам больше не будь!

Даль спохватывается; не проснувшись вполне, шарит по
карманам: надо тотчас записать слова, поговорки…

Есть загадка про дорогу: «И долга и коротка, а один
другому не верит, всяк сам по себе мерит». Даль мерил дорогу встречами,
историями бывалых людей и историями, которые случались с ним, превращая его в
человека бывалого; главное же — словами.

Государственное общеобразовательное учреждение

Луганской Народной Республики

«Энгельсовская ОШ №18»

Литература родного края. Урок литературы в 7 классе

Тема урока: «Жизнь и творчество Казака Луганского. Пословицы и поговорки русского народа»

Разработала учитель русского языка и литературы

Ряднова Татьяна Михайловна

Литература родного края. Урок литературы в 7 классе

Тема урока: «Жизнь и творчество Казака Луганского. Пословицы и поговорки русского народа»

Цели:

Образовательные: пополнять пословицами и поговорками активный словарный запас учащихся; уточнять значения некоторых из них; учить детей самостоятельно с использованием различных источников искать необходимую информацию, обмениваться нею, поддерживать разговор, уметь выражать и обосновывать свою точку зрения; анализировать и оценивать собственные творческие и деловые возможности.

Развивающие: развивать творческие способности учащихся и ответственность за порученное дело.

Воспитательные: воспитывать интерес к изучению русского языка и чувство гордости за него.

Планируемый результат:

Познавательные УУД: формировать умение употреблять в обычной речи пословицы и поговорки в нужном контексте.

Коммуникативные УУД: формировать умение взаимодействовать, находить общее решение и договариваться с одноклассниками.

Личностные УУД: формировать гражданскую позицию, умение делать самостоятельные выводы и осознавать суть выполненной на уроке работы.

Предметные: различать малые жанры УНТ; находить созвучие окончаний в текстах, уметь анализировать пословицы и поговорки, распределять пословицы по тематическим группам.

Основные понятия: пословица, поговорка.

Оборудование: выставка книг В.И.Даля, словари, стенд, посвящённый жизни и деятельности В.И.Даля.

Оформление: на доске – высказывания:

• Пословицы — это цвет народного ума, … это житейская народная правда, своего рода судебник, никем не судимый. (В. И.Даль)

• Что за роскошь, что за смысл, какой толк в каждой поговорке нашей! Что за золото!.. (А. С. Пушкин)

• Где родился, там и пригодился. (Пословица)

Ход урока

Организационный момент

Звучит музыка

О, гости достопочтенные!

Пройдет пусть встреча светлая

По пословицам и поговоркам века прошлого.

Скрепите ум силою своею,

Поострите сердца мужеством,

Быть уроку великому.

А потому пора уже

К беседе приступить…

О великом муже Земли Русской,

О создателе Словаря толкового

Живого великорусского языка,

О Владимире Ивановиче Дале.

Так отправимся же в путешествие

По следам деяний Далевых.

Учитель: Сегодня на уроке мы вспомним человека, который всю свою жизнь посвятил служению русскому народу, русскому языку, народному творчеству. Это Владимир Иванович Даль и мы с вами прикоснемся к его творчеству, поговорим о его жизни, поработаем с пословицами и поговорками, поупражняемся в произношении скороговорок.

Владимира Ивановича Даля все мы знаем как составителя знаменитого «Толкового словаря живого великорусского языка». Однако об остальных его талантах почти никто не слышал, а ведь их великое множество. Был моряком, врачом, государственным служащим, писателем. Участвовал в военных походах. Изучал природу и народные обычаи. Написал учебник по ботанике и создал в Оренбурге музей. Главным делом жизни Даля стало создание «Толкового словаря живого великорусского языка», он посвятил его созданию 47 лет своей жизни. Словарь включает более 200 тысяч слов, 80 тысяч из которых ранее в словари не включались.

Если просто записать все слова, собранные Далем в столбик, то понадобится 450 школьных тетрадей.

В толковом словаре В. И. Даля слова расположены в алфавитном порядке, ко многим подобраны однокоренные слова и синонимы. Например: слово, словарь, словник, словотолковник, словотолк, словарик, речник, лексикон, сборник слов.

Ко многим словам в качестве примеров автор подобрал пословицы, поговорки и даже загадки: «В воде родится, а воды боится» (соль), «Кочет голенаст, кланяться горазд» (топор), «Мать толста, дочь красна, сын кудреват в поднебесье ушёл» (печь, огонь, дым).

Что, по-вашему, означает выражение «кошка с котятами»? (Кошка – это домашнее животное.)

А вот Владимир Иванович Даль даёт девять толкований слова «кошка». Это:

• Домашнее животное.

• Якорь о четырёх лапах.

• Снаряд для осмотра выбоин в орудиях.

• Кожаный кошелёк, который носят на поясе.

• Плётка с несколькими хвостами.

• Коса на взморье, или отмель.

• Рыбачий сачок.

• Растение.

• Игра.

А еще он приводит пословицы: «Рано пташка запела, как бы кошка не съела», «Знай кошка своё лукошко», «Напала на кошку спесь, не хочет с печи слезть», «Лакомка кошка до рыбки, да в воду лезть не хочется».

И загадка о кошке есть: «Две ковырки, две подковырки, один вертун, две двойка, третья маковка».

А теперь отгадайте загадки со словом «кошка», что это: «Белая кошка лезет в окошко»? (Свет!)

Вот ещё одна: «Сидят три кошки, против каждой кошки две кошки. Много ли всех»? (Три!)

Ребята, а что вы ещё знаете о Владимире Ивановиче Дале?

Кто же он – создатель всемирно-известного словаря?

В какое время он жил?

Слово предоставляется подготовленным учащимся

Рассказ о годах жизни В.И.Даля

В.И. Даль родился 10 ноября 1801 года в Луганске, на Украине. Здесь прошло его детство, здесь зародилась любовь к отчему краю, которую он пронес через всю свою долгую жизнь, выбрав себе впоследствии литературный псевдоним Казак Луганский.

Отец Даля, Иоганн Даль, сын офицера датской королевской армии, преуспел в науках: он рано окончил школу, учился в университете в Германии. Блестяще знал языки: немецкий, английский, французский, русский, латынь и греческий. Слова о талантливом лингвисте дошла до русского двора, и Екатерина пригласила Иоганна Даля в Санкт-Петербург на должность библиотекаря. Это было в середине 80-х годов 18 века.

Молодой ученый прибыл в русскую столицу и решил остаться в России, чтобы быть полезным России. В те годы в стране было мало врачей, Иоганн Даль решил посвятить себя медицине. С этой целью он снова отправился в Германию, получил диплом доктора медицины и, вернувшись в Россию, больше никогда ее не покидал. С тех пор и имя свое стал писать на русский лад – Иван Матвеевич. Вскоре он женился на Марии Фрайман и поселился в Гатчине. Уйдя в отставку, отец Даля служил лекарем в Луганске, а затем – в Николаеве.

Основная забота о детях лежала на матери, и начальное образование Володя Даль получил дома. Мама не была полиглотом, как отец, однако, она кроме немецкого в совершенстве владела русским, французским и английскими языками.

Владимир Даль не сразу пошел по стопам отца. В 13 лет поступил в Морской корпус в Петербурге, где провел 5 лет. Окончить корпус было непросто. При выпуске сдавали экзамены по алгебре, геометрии, тригонометрии, высшей математике, астрономии, физике, навигации, механике, теории морского искусства, грамматике, истории, иностранным языкам, артиллерии, корабельной архитектуре.

В числе 12 лучших воспитанников, среди которых были: будущий адмирал Нахимов и будущий декабрист Завалишин, совершил на бриге «Феникс» учебное плавание к берегам Швеции и Дании.

Позже Даль вспоминал: «Когда я плыл к берегам Дании, меня сильно занимало то, что увижу я отечество моих предков, моё отечество. Ступив на берег Дании, я на первых же порах окончательно убедился, что отечество моё Россия, что нет у меня ничего общего с отчизною моих предков».

2 марта 1819 года Даль выпущен мичманом в Черноморский флот. Позднее учёбу описал в повести «Мичман Поцелуев, или Живучи оглядывайся».

В этом же году Даль начинает собирать слова, которые позже войдут в его «Толковый словарь живого великорусского языка». По дороге из Петербурга в Николаев он записывает от новгородского ямщика первое удивившее его слово «замолаживает» (пасмурнеет).

С тех пор, куда бы ни бросала его судьба, он всегда находит время записать меткое слово, выражение, песню, сказку, загадку. «Замолаживать – иначе пасмурнеть – в Новгородской губернии, значит заволакиваться тучами, говоря о небе, клониться к ненастью». Так Даль записывает первое слово для своего будущего словаря, услышанное от ямщика.

Результат этого труда четырехтомный «Толковый словарь живого великорусского языка», в который вошло 800 тысяч слов.

Морская служба оказала большое влияние на В.И. Даля, еще учась в Морском корпусе, он создал свой первый словарь, в который вошли 34 слова кадетского жаргона.

Морская работа была очень интересной, поэтому он включает в свои сборники морские загадки. Сейчас мы попробуем их с вами отгадать.

1. Велика телега, об одном колесе: сама катится, а вокруг света обвозит. (Корабль, колесо-штурвал).

2. Еду, еду – следу нету; режу, режу – крови нету. (Корабль или лодка на воде).

Морская тема прослеживается и в пословицах:

1. Иди в море на неделю, а хлеба бери на год.

2. С огнем не шути, с водой не дружись, ветру не верь.

3. Кто в море бывал, тот лужи не боится.

Рассказ о службе Даля в качестве медика

Отслужив семь лет во флоте, Даль выходит в отставку и уезжает поступать в город Дерпт на медицинский факультет. Говорят, что у каждого города есть своя особенность. Дерпт город-студент. Время, проведенное в Дерпте, называл Даль «временем восторга и золотым веком». Он часто бывает в доме профессора хирургии Мойера, куда приходят поэты Жуковский и Языков, любимый ученик Мойера будущий великий хирург Пирогов».

По окончании университета Даль участвует в русско-турецкой войне, вместе с русской армией он совершает переход через Балканы, непрерывно оперируя в палаточных госпиталях и непосредственно на полях сражений Он лечит раненых, борется с холерой и чумой и по-прежнему собирает слова. Даль сблизился с солдатами, вслушивался в их разговоры, записывал слова.

«Бывало на дневке, – рассказывал Даль, – соберешь вокруг себя солдат из разных мест, да и начнешь расспрашивать, как такой-то предмет в той или иной местности называется». Вот, например, такое простое слово «лужа». В разных областях России ее, оказывается, называют по-разному: в Костроме – «калуга», в Пскове – «лузь», на Севере – «лыва», а в Тамбове – «мочажина». Вот и получается целая цепочка слов.

Русское командование закупило несколько тысяч верблюдов для перевозки военных грузов. У Даля был свой верблюд. Он был для Даля дороже золота: он таскал по военным дорогам не простую поклажу, а записки к будущему толковому словарю, которые собирал Владимир Иванович в течение 10 лет. Верблюд был «нагружен словами». Неожиданно верблюд пропал. Во время короткой стычки с турками Даль перевязал раненых и возвратился в обоз. Он не нашел своего верблюда. Даль признавался потом, что осиротел с утратой своих записок.

«Осиротеть» — тяжелое слово. Так говорят, когда теряют близких. Утрата подсказала Далю, что не увлечением были эти записки, а призванием. Понял, что ему в жизни без них не обойтись. К счастью, через неделю казаки привезли отбитого у врага верблюда. Даль вдруг изнемог: он обнял верблюда за шею, прижался лбом к пыльной и жаркой шее да так и стоял, ослабев. Говорят, мал сокол, да на руке носить – велик верблюд, да воду возить. Золотого царского сокола любимее был Далю рыжий двугорбый верблюд.

С марта 1832 года В. И. Даль служит ординатором в Петербургском военно-сухопутном госпитале и вскоре становится медицинскою знаменитостью Петербурга. Биограф Владимира Даля П.И. Мельников пишет: «Здесь он трудился неутомимо и вскоре приобрёл известность замечательного хирурга, особенно же окулиста.

Он сделал на своём веку более сорока одних операций снятия катаракты, и всё вполне успешно. Замечательно, что у него левая рука была развита настолько же, как и правая. Он мог левой рукой и писать, и делать всё, что угодно, как и правой. Такая счастливая способность особенно пригодна была для него во время операций. Самые знаменитые в Петербурге оперирующие хирурги приглашали Даля в тех случаях, когда операцию можно было сделать ловчее и удобнее левою рукой».

Даль – сказочник

Многое пришлось услышать Далю во время войны. Каждый день его тетради пополнялись новыми записями. А однажды он стал сочинять сказки. Страшновато было отдавать их на суд читателей. Но он все-таки решился напечатать несколько. Придумал псевдоним – казак Луганский (по месту рождения). Первая книжка, в которую вошли пять сказок, увидела свет под названием «Первый пяток». Сейчас мало кто знает, что первая сказка нашего детства «Курочка Ряба» принадлежит сказочнику Казаку Луганскому (Далю).

Многие его сказки напоминают русские народные: «Девочка Снегурочка» – русскую народную сказку «Снегурочка и лиса», «Привередница» – сказку «Гуси-лебеди». А сказку, хорошо знакомую всем под названием «Репка», В.И. Даль тоже рассказал по-своему.

Осенью 1832 года Владимир Иванович даль собрался с духом, взял своих «Русских сказок» и отправился в дом Александра Сергеевича Пушкина, которому Даль показал свои сказки. Сказки эти были не очень интересны. Даль не умел придумывать увлекательных сюжетов, приключений для своих героев. Ценность их в другом. Книга получилась похожей на небольшой словарик народного языка, сборник пословиц и поговорок. «Что за роскошь, что за смысл! Какой толк в каждой поговорке нашей! Что за золото!» – говорил Александр Сергеевич Пушкин, которому Даль показал свои сказки.

С этих сказок и начались добрые и дружеские отношения В.И. Даля с А.С. Пушкиным, продолжавшиеся до последних мгновений жизни великого русского поэта Не исключено, что именно Пушкин подал мысль Далю взяться за словарь. Восхищенный сказками Даля, Пушкин подарил ему рукописный текст одной из своих сказок с дарственной надписью «Сказочнику Казаку Луганскому – сказочник Александр Пушкин».

В трагические январские дни 1837 года Владимир Даль как близкий друг поэта и как врач принял участие в уходе за смертельно раненным Пушкиным. К Далю были обращены слова умирающего Пушкина: «Жизнь кончена…» Ему благодарный поэт вместе с перстнем-талисманом передал черный сюртук, простреленный пулей Дантеса

Учитель: Сказки Даля знакомят с бесценным опытом живой народной жизни, учат добру, справедливости, любви к правде и добру. А вот всем вам известную сказку «Репка» Владимир Иванович тоже рассказал по-своему и назвал ее «Коломенская желтая репка». Давайте посмотрим ее инсценировку и назовем отличие ее от народной сказки. Какая группа запишет больше этих отличий.

Даль – создатель «Словаря…»

На творчестве Даля положительно отразилось хорошее знание им современной жизни – ведь никто из писателей XIX века не странствовал по Руси столько, сколько Владимир Даль. Прекрасные душевные качества, одаренность, общительность, разносторонность интересов Даля привлекали к нему людей. Поэтому он близко сходится с Пушкиным, Гоголем, Некрасовым, Тургеневым, Жуковским.

В 1853 году Даль отправляет в Академию наук свой сборник «Пословицы русского народа», где собрано более 30 тысяч пословиц, поговорок, загадок. Каждую из них Даль записывал, а узкую полоску бумаги (Даль называл их ремешками).

Если сложить все ремешки, получится лента около семи километров длиной. Пословицы Даль расположил по темам. Например: Родина – Чужбина, Молодость — Старость и.т.д. Каждая тема — отдельная тетрадь. Всего 180 тетрадей, 180 тем.

Наибольшая ценность «Толковый словарь живого великорусского языка» ему В.И. Даль посвятил 53 года. Поэт Михаил Матусовский написал об этом словаре такие строки:

То ловишь отзвук древнего напева, то говор поздних дней.

И слово состоит, подобно древу, из веток и корней.

Незыблема его первооснова на много тысяч лет.

Выходит так, что у любого слова есть запах, вкус и цвет.

Слова и фразы нижутся, как звенья, и так растет строка.

И можно различить сердцебиенье живого языка.

Сидят теперь четыре института над словарем одним,

А Даль все так же нужен почему-то, а Даль незаменим.

Толковый словарь живого великорусского языка — главное детище Даля. Когда толковый словарь живого великорусского языка был собран и обработан до буквы «П», Даль решил уйти в отставку и посвятить себя работе над словарём. Во время набора словаря в типографии Владимир Иванович четырнадцать раз вычитывал две с половиной тысячи страниц наборного текста. Даль вздыхал: «Для одной пары старых глаз работа тяжела и мешкотная».

Толковый словарь состоит из четырёх томов и содержит более двухсот тысяч слов и тридцать тысяч пословиц, поговорок, загадок. А полное собрание сочинений Даля составляет десять томов. Только сказок он один собрал больше, чем всё Российское географическое общество. А сколько сочинил их сам…

Даль был любознательным и трудолюбивым человеком. С детства он любил «копаться над какой-нибудь ручной работой»: он умел сколотить табурет и выточить на станке шахматы, построить модель корабля и изготовить тончайшее украшение из стекла. Но где бы ни был Даль, чем бы ни занимался, он прислушивался к речи людей — крестьян, ремесленников, солдат.

Для объяснения значений слов в своем словаре Даль использует пословицы и поговорки, над словарем которых он работал.

Физкультминутка …

1. Давайте мы с вами попробуем поработать составителями пословиц. Собрать рассыпавшуюся пословицу:

— насмешишь, людей, поспешишь. (Поспешишь – людей насмешишь)

— не, рубить, чай, дрова, пить. (Дрова рубить не чай пить или наоборот)

— вода, лежачий, под, не, камень, течет. (Под лежачий камень вода не течет)

— день, вечера, до, скучен, нечего, делать, коли. (Скучен день до вечера, коли делать нечего)

— горячо, железо, пока, куй. (Куй железо, пока горячо)

— при, добро, матери, при, тепло, солнышке. (При солнышке тепло, при матери добро)

2. Подобрать к пословицам народов мира аналогичные русские пословицы

Английская пословица: «В каждой семье есть своя черная овца» – В семье не без урода

Индийская пословица: «Неторопливый слон раньше достиг цели, чем резвый жеребец» – Тише едешь, дальше будешь.

Финляндская пословица: «Тот не заблудится, кто спрашивает» – Язык до Киева доведет.

Голландская пословица: «Неснесенное яйцо – еще не яйцо» – Делить шкуру неубитого медведя.

Учитель: кроме пословиц и поговорок В.И. Даль собирал и скороговорки, считая их не просто забавой, а средством «натореть в скором и чистом говоре». Недаром скороговорку называли еще «трещотка», «лепетун», «частоговорка», «чистоговорка».

Мы с вами сейчас проведем конкурс на лучшее произношение скороговорки.

Предлагаю скороговорки В.И. Даля:

• Хохлатые хохлушки хохотом хохотали: Ха-ха-ха-ха.

• Бежит лиса по шесточку, лизни, лиса, песочку.

• Съел молодец тридцать три пирога с пирогом, да все с творогом.

• Шли сорок мышей, несли сорок грошей, две мыши поплоше несли по два гроша.

Учитель: После выхода словаря Владимир Иванович стал быстро стареть. Все, что он намечал, было выполнено, бездействие тяготило его. 22 сентября 1872 года Даль умер. Говорят, что перед смертью он подозвал дочку и попросил: «Запиши словечко».

Человек умер, но его труды остались. Мы пользуемся словарями Даля, читаем его сказки, восхищаемся пословицами и поговорками, собранными им, играем в игры.

Чтобы выяснить, насколько вы запомнили все, о чем сегодня говорили, подведем итоги:

• Назовите город, где родился В.И. Даль. (Луганск)

• Какими профессиями владел Даль? (моряк, военный врач, писатель, собиратель слов)

• Каким именем подписывался Даль. (Казак Луганский)

• Как называется главный труд всей жизни Даля. (Толковый словарь живого великорусского языка)

• Назовите сказки В.И. Даля.

Закончить наше мероприятие мне хотелось бы стихотворением С.Я.Маршака

Усердней с каждым днем гляжу в словарь.

В столбцах мерцают искры чувства.

В подвалы слов не раз сойдет искусство,

Держа в руке свой потайной фонарь.

На всех словах – события печать.

Они дались недаром человеку.

Читаю: «Век. От века. Вековать.

Век доживать. Бог сыну не дал веку.

Век заедать, век заживать чужой»

В словах звучит укор, и гнев, и совесть.

Нет, не словарь лежит передо мной,

А древняя рассыпанная повесть.

Учитель: Мы сегодня на уроке говорили об ученом, писателе и великом сподвижнике В.И. Дале, главным подвигом в жизни которого было создание «Толкового словаря живого великорусского языка». Самое удивительное, что Владимир Иванович Даль не был филологом или лингвистом, т. е человеком, профессионально занимающимся языкознанием. Не был он и русским. Мать Мария Фрейтаг – немка, отец – датчанин. Владимир Иванович был человек немногословный, поэтому, когда он говорил: «Я полезу на нож за правду, за отечество, за русское слово, язык», – ему верили.

Владимир Иванович Даль

Влади́мир Ива́нович Даль (10 (22) ноября 1801 — 22 сентября (4 октября) 1872) — российский лексикограф, писатель, врач. Автор «Толкового словаря живого великорусского языка».

Биография

Владимир Даль родился в посёлке Луганский завод Екатеринославского наместничества. Отец — датчанин Иван Матвеевич Даль, принявший русское подданство, человек многосторонне образованный, лингвист (знал в числе прочего древнееврейский язык), богослов и медик. Мать, Мария Даль, — из обрусевших немцев, дочь переводчицы Марии Ивановны Фрейтаг.

Учёба в Петербурге

С 1814 по 1819 годы Даль учился в Морском кадетском корпусе в Петербурге. Окончив один курс, он несколько лет служил во флоте; вышел в отставку и поступил в дерптский университет, на медицинский факультет. Походная жизнь его, как военного доктора, сталкивала его с жителями разных областей России, и позволяла накапливать материалы для будущего «Толкового Словаря». В 1831 году Даль участвовал в походе против поляков, причём отличился при переправе Ридигера через Вислу у Юзефова. За неимением инженера, Даль навёл мост, защищал его при переправе и затем сам разрушил его. От начальства он получил выговор за неисполнение своих прямых обязанностей, но Николай I наградил его орденом. По окончании войны поступил ординатором в Санкт-Петербургский военносухопутный госпиталь. Однако медицина не удовлетворяла Даля, и он обратился к литературе, причём близко сошёлся с Пушкиным, Жуковским, Крыловым, Гоголем, Языковым, князем Одоевским и другими. Первый опыт («Русские сказки. Пяток первый», СПб. 1832 — пересказ народных сказок) обнаружил уже этнографические наклонности. Книга эта навлекла неприятности на автора. По доносу Булгарина она была запрещена, и Даль взят в Третье отделение, но в тот же день выпущен благодаря заступничеству Жуковского. Тем не менее Даль долго не мог печататься под своим именем.

Оренбург и кончина Пушкина

Семь лет он прослужил в Оренбурге, путешествовал по краю и участвовал в несчастном хивинском походе 1839 года. В конце 1836 года он приезжал в Петербург и здесь присутствовал при трагической кончине Пушкина.

Он участвовал в лечении поэта от смертельной раны, полученной на последней дуэли, вплоть до смерти Пушкина 29 января (11 февраля) 1837 года. Под руководством Н. Ф. Арендта он вёл дневник истории болезни. Позже И. Т. Спасский вместе с Далем проводил вскрытие тела Пушкина, где Даль писал протокол вскрытия.^[1]

Всё это время Даль не оставлял и медицины, пристрастившись особенно к офтальмологии и гомеопатии (одна из первых статей в защиту гомеопатии принадлежит Далю: «Современник» 1838, № 12).

Снова в Санкт-Петербурге

В 1834—1839 гг. Даль выпускает свои «Были и небылицы». В 1838 он выбран за свои естественно-исторические работы в член-корреспонденты Императорской академии наук; в 1841 назначен секретарём к Л. А. Перовскому, а потом заведовал (частно) особой канцелярией его, как министра внутренних дел. Вместе с Н. Милютиным составлял и вводил «Городовое положение в СПб.». За это время им напечатаны статьи:

• «Полтора слова о нынешнем русском языке» («Москвитянин», 1842, I, № 2)
• «Недовесок» к этой статье (там же, часть V, № 9)
• брошюры «О скопческой ереси» (1844, редкость (другая записка о законодательстве против скопцов напечатана в «Чтениях общ. ист. и др.» 1872, кн. IV.)
• повесть «Похождения X.X. Виольдамура и его Аршета» (1844)
• «Сочинения Казака Луганского» (1846).

• «В 40-е годы „по вызову главного начальства над военно-учебными заведениями он написал превосходные учебники ботаники и зоологии. Они высоко ценились и естествоиспытателями, и педагогами“. Так характеризует их биограф Даля А. Мельников-Печерский. Перед нами — учебник зоологии, изданный предположительно в 1847 г. Его отличает живой, образный язык. Под стать текстам 700 иллюстраций, выполненных на высочайшем художественном уровне А. П. Сапожниковым.»^[2]
• Тогда же Даль напечатал ряд повестей и очерков в «Библиотеке для Чтения», «Отечественных Записках», «Москвитянине» и сборнике Башуцкого «Наши», в том числе статьи:
• «О русских пословицах» («Современник», 1847, кн. 6)
• «О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа» («Иллюстрация», 1845—1846, 2-е изд. СПб., 1880)

Нижний Новгород

В 1849 назначен управляющим нижегородской удельной конторой и прослужил на этом посту, доставившем ему возможность наблюдать разнообразный этнографический материал, до 1859, когда вышел в отставку и поселился в Москве. За это время напечатаны статьи и сочинения:

• «О наречиях русского языка» («Вестник Императорского Русского Географического Общества», 1852, кн. 6; перепечатана в «Толковом Словаре»)
• «Матросские досуги», написанные по поручению князя Константина Николаевича (СПб., 1853)
• «В Нижнем Новгороде завершена его многолетняя работа „Сборник пословиц“. В 1853 г. цензура запрещает печатать сборник, и много повидавший в жизни, иногда слишком прямолинейный, а иногда и политично уступчивый Владимир Иванович начертал на титуле книги „Пословица не судима“. Только в 1862 г. бесценное издание, любимое детище Даля — этнографическая энциклопедия русской жизни — представлено читателю в своем первозданном виде.»^[2]
• ряд статей о вреде одной грамотности без просвещения («Русская Беседа», 1856, кн. III; «Отечественные Записки», 1857, кн. II; «СПб. Вед.», 1857 № 245)
• целая серия очерков (100) из русской жизни (отдельное издание «Картины из русского быта», СПб., 1861)

В Нижнем приготовил к изданию свои «Пословицы» и довёл обработку словаря до буквы П. Вскоре после переселения в Москву, начал выходить

• «Толковый словарь» (1-е изд. 1861 − 68; второе изд. СПб. 1880 − 82)

и напечатан другой капитальный труд всей жизни:

• «Пословицы русского народа» (М., 1862; 2 изд. СПб., 1879).

За это время появились в печати сочинения и статьи Даля;

• «Полное собрание сочинений» (СПб., 1861;:2 изд. СПб., 1878 − 1884)
• «Повести» (Спб., 1861)
• «Солдатские досуги» (2 изд. СПб., 1861)
• «Два сорока бывальщинок для крестьян» (СПб., 1862)
• записка о русском словаре («Русская Беседа», 1860, № 1)
• полемика с Погодиным об иностранных словах и русском правописании («Русский», 1868, № 25, 31, 39, 41)

Собранные песни отдал Киреевскому, сказки — Афанасьеву. Богатое, лучшее в то время собрание лубочных картин Даля поступило в Имп. публ. библиотеку и вошло впоследствии в издания Ровинского.

Умер Даль в Москве 22 сентября (4 октября) 1872 г. Похоронен на Ваганьковском кладбище.

Адреса, связанные с именем Даля в Санкт-Петербурге

1841—лето 1849 года — домовая Благовещенская церковь Министерства внутренних дел — Александринская площадь, 11.

Оценки творчества В.Даля

Фрагмент статьи о В.Дале из книги Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон. Энциклопедический Словарь

«Ни морской корпус, ни медицинский факультет не могли дать Далю надлежащей научной подготовки, и он до конца дней остался дилетантом-самоучкой. На свой настоящий путь Даль попал чисто инстинктивно, и собирание материалов у него шло сначала без всяких определённых научных целей. Только личные отношения к писателям пушкинской эпохи, а также к московским славянофилам, помогли ему сознать своё настоящее призвание и поставили определённые цели деятельности.

Его словарь, памятник огромной личной энергии, трудолюбия и настойчивости, ценен лишь как богатое собрание сырого материала, лексического и этнографического (различные объяснения обрядов, поверий, предметов культуры и т.д.), к сожалению, не всегда достоверного. Даль не мог понять (см. его полемику с А. Н. Пыпиным в конце IV т. Словаря), что ссылки на одно „русское ухо“, на „дух языка“, „на мир, на всю Русь“, при невозможности доказать, „были ли в печати, кем и где говорились“ слова в роде пособ, пособка (от пособить), колоземица, казотка, глазоем и т.д., ничего не доказывают и ценности материала не возвышают. Характеристичны слова самого Даля: „с грамматикой я искони был в каком-то разладе, не умея применять её к нашему языку и чуждаясь её не столько по рассудку, сколько по какому-то тёмному чувству, чтобы она не сбила с толку“ и т.д. (напутное слово к Словарю).

Этот разлад с грамматикой не мог не сказаться на его Словаре, расположенном по этимологической системе „гнезд“, разумной в основе, но оказавшейся не по силам Далю. Из-за этого у него „дышло“ (заимствованное из нем. Deichsel) стоит в связи с дыхать, дышать, „простор“ — с „простой“ и т.д. Тем не менее, Словарь Даля до сих пор является единственным и драгоценным пособием для каждого занимающегося русским языком. Даль один из первых занимался также русской диалектологией и был превосходным практическим знатоком русских говоров, умевшим по двум-трём сказанным словам определить местожительство говорящего, но никогда не мог воспользоваться этим знанием и дать научную характеристику знакомых ему диалектических особенностей. Как писатель-беллетрист Даль теперь почти совсем забыт, хотя в своё время высоко ставился такими ценителями, как В. Г. Белинский, И. С. Тургенев и др.

Многочисленные повести и рассказы его страдают отсутствием настоящего художественного творчества, глубокого чувства и широкого взгляда на народ и жизнь. Дальше бытовых картинок, схваченных на лету анекдотов, рассказанных своеобразным языком, бойко, живо, с известным юмором, иногда впадающим в манерность и прибауточность, Даль не пошёл, и главная заслуга его в этой области заключается в широком пользовании этнографическим материалом. Своей этнографической ценности некоторые очерки Даля не утратили до сих пор.» (автор статьи о В.Дале в «Энциклопедическом словаре» — С.Булич).

Основные произведения

Русские сказки из предания народного…

Толковый словарь живого великорусского языка

«Толковый словарь» — главное детище Даля, труд по которому его знает всякий, кто интересуется русским языком.

«Когда толковый словарь живого великорусского языка был собран и обработан до буквы „П“, Даль решил уйти в отставку и посвятить себя работе над словарем. В 1859 г. он поселяется в Москве на Пресне в доме, построенном историографом князем Щербатовым, написавшим „Историю Российского государства“. В этом доме прошел заключительный этап работы над словарем, до сих пор непревзойденным по своему объему. Две цитаты, определяющие задачи, которые поставил перед собой Владимир Даль: „Живой народный язык, сберегший в жизненной свежести дух, который придает языку стройность, силу, ясность, целость и красоту, должен послужить источником и сокровищницей для развития образованной русской речи“. „Общие определения слов и самых предметов и понятий — дело почти не исполнимое и притом бесполезное. Оно тем мудренее, чем предмет проще, обиходнее. Передача и объяснение одного слова другим, а тем паче десятком других, конечно, вразумительнее всякого определения, а примеры еще более поясняют дело“. Великая цель, исполнению которой было отдано 53 года, достигнута. Вот что написал Котляревский о словаре: „…и русская наука, словесность, все общество будут иметь памятник, достойный величия народа, будут вполне обладать произведением, которое составит предмет нашей гордости“.»^[2]

В 1861 за первые выпуски «Словаря» получил константиновскую медаль от Императорского географического общества, в 1868 г. выбран в почётные члены Императорской академии наук, а по выходе в свет всего словаря удостоен ломоносовской премии.

«Записка о ритуальных убийствах»

Анонимное «Розыскание о убиении евреями христианских младенцев и употреблении крови их» (1844 г.) было издано тиражом в 10 экземпляров, для внутреннего пользования Министерства (Оно было в дальнейшем переиздано в 1913 г. под названием «Записка о ритуальных убийствах» с именем Владимира Даля в качестве автора).[1]

В том же 1844 году вышло тиражом 100 экземпляров неаутентичное анонимное издание „Сведения об убийствах евреями христиан для добывания крови“, перепечатанное в 1878 году журналом „Гражданин“ (№№ 23-28). Редакция сообщила, что это сочинение тайного советника Скрипицына, директора Департамента духовных дел иностранных исповеданий [2], исполнившему эту работу „по распоряжению министра внутренних дел, графа Перовского для представления Государю Императору Николаю I, наследнику цесаревичу, великим князьям и членам Государственного Совета“ [3]. Основная работа Валерия Скрипицына была связана с отношением с римско-католической церковью [4] и не была связана с уголовным розыском.

Соґласно американскому публицисту Семёну Резнику (бывшему редактору ЖЗЛ), в статье »Кровавый навет в России»),^[3] подлинным автором «Записки» является директор департамента иностранных исповеданий В.В. Скрипицын,, что подтверждается тектологическим анализом, а напечатан и приписан Далю этот труд оказался лишь в 1913 году, «в преддверии дела Бейлиса».

Международное признание

• 2001 год в честь 200-летия со дня рождения В. И. Даля, ЮНЕСКО объявил годом В. И. Даля.

Музей В. И. Даля в Луганске

В Луганске, на родине Владимира Даля, в память о выдающемся человеке создан Литературный музей В. И. Даля. Научным сотрудникам музея удалось собрать в полном объеме прижизненные издания литературных произведений В. И. Даля. Музей рассказывает о личности В. И. Даля в контексте эпохи, рассказывает о современниках Даля — А. С. Пушкине, Т. Г. Шевченко, Н. В. Гоголе, Н. И. Пирогове.

• Адрес Литературного музея В. И. Даля в Луганске

Дом-музей В. И. Даля в Москве

Открыт в 1986 году.

• Адрес музея В.И.Даля в Москве

Примечания

1. ↑ соб. корр. «Труда» Цыганкова Светлана со ссылкой на доктора медицинских наук, профессора Петрозаводского государственного университета Игоря Григовича После дуэли правильно ли лечили Пушкина? // Газета «Труд» : Газета. — Петрозаводск: 2003. — Т. 22 марта. — № 052.
2. ↑ ^{1 2 3} Владимир Спектор. Как авоська веревку вила / Еженедельник «2000», № 5 (352) 2 — 8 февраля 2007 г.
3. ↑ Статья Резника была опубликована журналом «Вестник» в № 26 (233) от 21 декабря 1999 г.

Литература

• Даль, Владимир Иванович в энциклопедии «Кругосвет»
• Булатов М., Порудоминский В. Собирал человек слова… Повесть о Дале. — М., 1966
• Бессараб М. Я. В. Даль. — М., 1968
• Порудоминский В. И. Даль. — М., 1971
• Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка, тт. 1-4. — М., 1978 (репринт изд. 1880—1884)
• Даль В. Повести и рассказы. — М., 1983
• Даль В. Пословицы русского народа, тт. 1-2. — М., 1984

Сочинения

• Цыганка. (1830)
• Русские сказки из предания народного изустного на грамоту гражданскую переложенные, к быту житейскому приноровленные и поговорками ходячими разукрашенные Казаком Владимиром Луганским. Пяток первый. (1832)
• Исследование о скопческой ереси. (1844)
• Картины из русского быта (1848)
• Пословицы русского народа. (1862)
• Толковый словарь живого великорусского языка (первое издание — 1867)

Ссылки

• Биографические очерки о В.И. Дале из книги Майя Яковлевна Бессараб «Владимир Даль». М., «Современник», 1972.

• Собрание сочинений В. И. Даля на сервере Петрозаводского университета (множество произведений, оригинальная орфография, PDF)
• Словарь Даля на сайте Яндекса (второе издание, приведено к современной орфографии).
• Словарь Даля и др. на сайте Academic
• Толковый словарь Даля онлайн Словарь Даля в сети Интернет. В основе сайта лежит первое оригинальное издание словаря Даля.
• Толковый словарь живого великорусского языка сетевая версия словаря Даля на основе II издания (1880—1882 гг.).
• В.И. Даль О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа
• Словарь В.И. Даля
• Словарь Даля онлайн

См. также

• Известные лексикографы

Источник: Владимир Иванович Даль