Рассказ про республику адыгея

В Ингушетии Кисловодский городской суд на выездном заседании в Ессентуках 15 декабря приговорил фигурантов по делу о «земельных протестах» к срокам от 7,5 до 9 лет колонии общего режима.

В 2019 году, 26 марта, в центре Магаса прошел митинг против соглашения о закреплении административной границы Чечни и Ингушетии, которой не было с 1991 года. Власти назвали это обменом, но по этому соглашению Ингушетия отдавала соседней республике больше территорий. Протестующие на митинге в Магасе обвинили тогдашнего главу Ингушетии Юнус-Бека Евкурова в предательстве национальных интересов. Митинг закончился столкновениями с силовиками, а потом и обысками у участников с возбуждением уголовных дел. По делу в общей сложности привлекли 49 человек.

Магомед Абубакаров, адвокат по делу ингушской оппозиции, утверждает, что на прокуратуру было оказано давление напрямую из администрации российского президента, и называет это решение политическим.

Абубакаров и адвокат Каринна Москаленко рассказали Настоящему Времени, почему дело было рассмотрено с нарушениями и кто мог выступать за столь строгие приговоры.

— Каринна, Кадыров вызывал Ахмеда Барахоева на шариатский суд, и вообще в 2018 году у Рамзана Кадырова нарастал конфликт с ингушскими старейшинами. Как вы думаете, есть ли роль Кадырова в том, что сейчас лидеры протестов в Магасе, в том числе Барахоев, получили такие большие сроки?

Каринна Москаленко: Знаете, адвокаты всегда опираются на определенные факты. И наше предположение, может быть, не имеет столь важного значения, как тот факт, что совершенно очевидно, что принималось решение по этому делу не в зале судебного заседания, о чем защита прямо заявляла суду. Дело в том, что когда попытались освободить из-под стражи единственную женщину и Зарифа была освобождена, через пять дней впопыхах по чьему-то указанию было отменено абсолютно законное и обоснованное решение суда об освобождении ее не просто так, а под домашний арест. И в этот момент наступило уже окончательное прозрение всех, кто еще надеялся на какие-то результаты этого процесса, на справедливый суд. Стало понятно, что судья не решает этого вопроса. Я в своей речи назвала его «трагической фигурой».

Но дело в том, что все равно никакого снисхождения, никакого понимания людям, которые обеспечили эту политическую расправу, в том числе и судебной власти. Это просто несмываемый позор, который лежит на российском правосудии. Да, о «Болотном деле» знали многие, это очень важное дело, которое, наконец, стало предметом обсуждения всех россиян. Россияне заметили это дело, российские СМИ заметили это дело. И сейчас, видя, что политические узники приговорены к длительным срокам наказания, никто уже не имеет никаких иллюзий. Но когда ведешь политическое дело, вот Магомед Беков мне не даст соврать, ты, конечно, уже строишь всю свою стратегию на то, чтобы закрепить нарушения, а их, поверьте мне, было в судебном заседании предельно много. Закрепить их и впоследствии добиться рассмотрения этого дела в независимом суде, доказывая, что не было обеспечено справедливого судебного разбирательства, чем мы и займемся.

— Магомед, правильно ли я понимаю, что суд не учел вообще никакие доказательства защиты, никаких свидетелей – их было больше сотни? И правильно ли я понимаю, что были свидетели, которые говорили, что старейшины ингушского народа на самом деле пытались людей остановить, когда начались столкновения с полицией?

Магомед Беков: Совершенно верно. Были свидетели, и в первую очередь это свидетели обвинения, которые свидетельствовали, что лидеры протеста успокаивали людей, вели переговоры с сотрудниками МВД, призывали к спокойствию, призывали к благоразумию. Я их называю «псевдопотерпевшими», потому что, как сказала Каринна, в деле было много нарушений. При всем кажущемся объективном подходе судьи, который удовлетворял практически все ходатайства стороны защиты, истребовал даже заключение экспертов – были проведены психолого-лингвистические экспертизы в рамках основного уголовного дела, которые следствие просто не выделило с основными материалами только лишь по одной причине, что эти заключения носили исключительно обеляющий характер наших подзащитных и в них было написано, что признаков каких-либо экстремистских призывов или лингвистических признаков в их словах не было.

Конечно же, это вопиющий факт, когда и свидетели обвинения, и более ста свидетелей защиты, которые были допрошены в судебном заседании, и псевдопотерпевшие, которые по основному уголовному делу признавались потерпевшими, но в уголовном деле, в котором обвиняли наших подзащитных как организаторов, как создателей экстремистского сообщества и организации применения насилия, их потерпевшими не признавало ни следствие, ни суд.

И, более того, материалы уголовного дела не содержат заявлений от засекреченных свидетелей о том, что они просят себя засекретить. Это очень важный момент, потому что когда допрашивается тот или иной свидетель или потерпевший в рамках уголовного судопроизводства, от него берут заявление, и в этом заявлении прописывается, какие угрозы поступили. Закон говорит, что если поступили угрозы, значит, таких заявлений нет в деле и их не было, потому что когда каждый раз на суде допрашивался тот или иной свидетель или потерпевший, мы просили вскрыть конверт и просили посмотреть, имеется ли письменное заявление. Этих заявлений дело не содержит.

— Вы можете объяснить, как такие суровые приговоры, в том числе старейшинам, стали возможны на Кавказе, где с большим почтением всегда относятся к старшим? Как вообще ингушское общество сейчас это воспринимает?

Магомед Беков: Ингушское общество, конечно же, это воспринимает негативно. Можете просто даже отследить это по соцсетям. Когда я приезжаю в Ингушетию, понятно, что очень много мероприятий. Стоит зайти в любой магазин, на заправку – тебя узнают, к тебе подходят люди и, конечно же, очень многие сопереживают.

Вы сказали: «Как возможен такой приговор на Кавказе?» Понимаете, я не считаю, что в Ингушетии этот приговор был бы каким-то иным. Здесь вопрос вообще не связан с судопроизводством и вообще не связан с объективностью и беспристрастностью наших судов. Решение выносится в высоких кабинетах.

Вы задали вопрос Каринне Москаленко: «Имеет ли какое-то отношение к этому Кадыров или Евкуров?» Можно, конечно, гадать, имеют ли они отношение к этому, коль они все были связаны с тем, что произошло, по границам: Матовников, Кадыров, Евкуров. На региональном уровне, я считаю, здесь вообще никто не имеет никакого влияния на этот суд. Это решение принимается в Кремле. Для нас не секрет – сегодня я могу об этом сказать, – у защиты была информация о том, что на прокуратуру оказано давление из администрации президента непосредственно руководителем администрации президента по внутренней политике Яриным. Кто такой Ярин? Ярин – это человек, который в свое время работал в Кабардино-Балкарии, по-моему, замом или вице-премьером, и у него в охране был брат Юнус-Бека Евкурова. То есть у них тесная дружба. Можно предположить, что эта дружба не прекратилась, потому что все-таки мы наблюдаем картину, когда глава региона может довести республику до банкротства в течение десяти лет, передать территорию, создать такие волнения в республике и стать одним из замов министра обороны. Это говорит о том, что глава государства в курсе всего. И более того, Сокуров донес на заседании Совета по правам человека эту информацию до главы государства. У меня нет никаких сомнений, что решение принималось в Кремле.

— Как вы думаете, Каринна, все-таки заказчик всего этого дела [руководитель кремлевского управления по внутренней политике Андрей] Ярин или Кадыров?

Каринна Москаленко: Знаете, я так далека от политики и от политиков, я даже точно не знаю, кто такой Ярин. Я с интересом выслушала Магомеда, он хорошо осведомлен, я ему склонна доверять – у меня нет оснований ему не доверять. Но то, что мне понятно, что мне совершенно ясно, – что такое решение столь безапелляционное, столь жесткое могло быть принято только действительно на самом верху. И что обратило на себя мое внимание – когда замечательный Сокуров замечательно обрисовал ситуацию и довел до сведения президента Российской Федерации эту абсолютно недопустимую беззаконную процедуру и это дело, от главы государства, который всегда по существу отвечает на все поставленные вопросы, он просто ушел от ответа. Он ни слова не сказал по ингушскому делу, хотя, я бы сказала, выступление Сокурова было обострено, все критичные точки были обострены. И ни на одну точку не было отвечено.

https://ria.ru/20211222/soldat-1764961626.html

Лукашенко оценил рассказ сбежавшего в Белоруссию польского солдата

Лукашенко оценил рассказ сбежавшего в Белоруссию польского солдата — РИА Новости, 22.12.2021

Лукашенко оценил рассказ сбежавшего в Белоруссию польского солдата

Президент Белоруссии Александр Лукашенко, комментируя рассказ сбежавшего в республику польского солдата Эмиля Чечко об убийстве польскими силовиками беженцев… РИА Новости, 22.12.2021

2021-12-22T17:54

2021-12-22T17:54

2021-12-22T21:05

в мире

белоруссия

польша

красный крест

александр лукашенко

мвд белоруссии

госпогранкомитет белоруссии

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e5/0c/11/1764229034_0:76:1280:796_1920x0_80_0_0_084da343febc44caf5280fa0a54b431a.jpg

МИНСК, 22 дек – РИА Новости. Президент Белоруссии Александр Лукашенко, комментируя рассказ сбежавшего в республику польского солдата Эмиля Чечко об убийстве польскими силовиками беженцев заявил, что рассказанное говорит об опасной тенденции.Госпогранкомитет Белоруссии ранее сообщил, что Чечко, военнослужащий вооруженных сил Польши 1996 года рождения, был задержан 16 декабря в пограничной полосе. Пограничники указывали, что задержанный попросил политического убежища в Белоруссии «в связи с несогласием с проводимой политикой Польши относительно миграционного кризиса и практикой негуманного обращения с беженцами». Чечко в интервью белорусскому телевидению обвинил польских силовиков в систематических убийствах мигрантов, а также двух волонтеров, сообщил, что ему также приходилось стрелять в мигрантов. Он считает, что ситуацию на приграничной с Белоруссией территории Польши должен расследовать Красный Крест. МВД Белоруссии сообщило, что приняло к рассмотрению ходатайство Чечко о предоставлении ему статуса беженца. В Польше Чечко обвинили по статье о дезертирстве, по которой ему может грозить наказание до 10 лет заключения.»Очень опасная тенденция. Людей готовят специально убивать. Убить человека, слушайте, это… Не знаю, из этого зала даже военный не каждый бы смог это сделать в такой обстановке», — приводит в среду слова Лукашенко Sputnik Беларусь в своем Telegram-канале.Он отметил, что «для того, чтобы уничтожить человека, который бежит от войны, не надо было демонстраций устраивать — стрелять в лоб, голову и так далее».»Согласитесь, что можно было это все сделать тихо, шито-крыто, никто бы не узнал. Нет, напоили — стреляй в лоб, стреляй в голову», — подчеркнул президент.»Вы заметили, он (Чечко — ред.) рассказывал о том, что они по пьяни убивали не только беглых этих бедолаг — мигрантов, но и своих поляков, которые помогали этим беженцам, — волонтеров? Они их (по словам Чечко, пограничники — солдат — ред.) спаивали. Потом заставляли специальные люди. Никакие это не пограничники, как он говорит», — заявил Лукашенко.Он считает, что к принуждению польских солдат к убийствам мигрантов могут быть причастны спецслужбы.»Просто они были одеты и представлялись, как польские пограничники. Это специальные подготовленные люди в системе спецслужб», — сказал белорусский президент.

https://ria.ru/20211219/soldat-1764477274.html

https://ria.ru/20211218/soldat-1764372185.html

белоруссия

польша

2021

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e5/0c/11/1764229034_0:0:1280:960_1920x0_80_0_0_54c61bb9f21101f0eebd0323fcb972d7.jpg

в мире, белоруссия, польша, красный крест, александр лукашенко, мвд белоруссии, госпогранкомитет белоруссии

Лукашенко оценил рассказ сбежавшего в Белоруссию польского солдата