Рассказ про мою квартиру на русском

Когда мы пару месяцев назад договаривались о встрече в Москве с американкой Шэрон Теннисон, я пригласил ее к себе в офис, предложив показать ТАСС изнутри. Но она отказалась: «Нет, прямо в львиное логово не пойду». Надо полагать, имелся в виду статус старейшего и крупнейшего новостного агентства России как бастиона не только информационной, но и пропагандистской работы. Американцы чураются слова «пропаганда» как черт ладана; я же ничего зазорного в нем не вижу — и не только из-за своего советского прошлого, но и потому, что, прожив полжизни за океаном, убедился: тамошний агитпроп так промывает мозги собственным и чужим гражданам, как советскому и не снилось…

Узнаваемый образ

Что мы с Шэрон прежде не были знакомы, мне до сих пор кажется немного странным, поскольку она даже подольше моего пытается помогать своим и нашим соотечественникам лучше знать и понимать друг друга. Как она сама же и рассказала при встрече, впервые она приехала в Москву в сентябре 1983 года, то есть еще до прихода к власти в Кремле первого и последнего президента СССР Михаила Горбачева.

Хотя для меня заочное знакомство с ней было связано не с советским, а с действующим российским лидером. Давным-давно, когда не только за океаном, но и в нашей собственной стране многие ломали голову над тем, «кто такой Владимир Путин», мне на глаза попался печатный рассказ Теннисон о том, как она однажды явилась на прием к нынешнему президенту, когда тот был еще чиновником мэрии Санкт-Петербурга. На меня это воспоминание случайного очевидца-иностранца произвело впечатление, хотя внешне в нем не было совершенно ничего примечательного. Путин в этом рассказе, по-моему, выглядит узнаваемым и по сей день.

По словам Шэрон, дело было в 1992 году. Вместе с одним из своих питерских знакомых она пришла в мэрию проталкивать какой-то очередной свой проект двустороннего сотрудничества — из тех, которыми, по ее признанию, всегда фонтанировала. Принявший их председатель городского Комитета по внешним связям запомнился ей прежде всего тем, что неожиданно принялся… обстоятельно вникать в ее предложение.

«Другие советские чиновники всегда с ходу соглашались на все, что им предлагалось, и объясняли, сколько хотят за согласие, — утверждает американка по своему опыту общения с тогдашними бюрократами. — И я была вполне готова услышать от Путина, мол, ладно, не возражаю. А вы можете мне устроить поездку в США? Или дочку мою на годик пристроить в американский колледж?» 

«А он вместо этого принялся внимательно изучать мое предложение, которое было у меня изложено на русском, — вспоминает собеседница. — Что-то помечал в тексте, о чем-то спрашивал дополнительно. Это было необычно и потому запомнилось. А в конце концов положил ручку и сказал: «Знаете, предложение хорошее, нужное. Но на данный момент для него нет правовой основы. Так что извините, подписать не могу…» И стал прощаться».

Часть «русского мира»

Больше Теннисон с Путиным никогда лично не виделась, хотя с помощниками его общаться ей доводилось. Она же и дальше продолжала, как это раньше называлось, «наводить мосты взаимопонимания и сотрудничества» между Америкой и Россией по линии своего неправительственного Центра гражданских инициатив. Устраивала, в частности, в США учебные программы и стажировки для сотен молодых российских предпринимателей, делая, кстати, особый упор на борьбу с коррупцией. И сейчас опять готовится везти будущим летом в Россию очередную делегацию — на сей раз во главе с бывшим послом США в Москве Джеком Мэтлоком. Хотя у нее уже дети вышли на пенсию и интересуются, когда мать наконец угомонится.

Собственно, как раз с детей все и начиналось. Ради их мирного будущего Шэрон и принялась в свое время возделывать ниву гражданской дипломатии, придумывая и реализуя все новые инициативы. Некоторые из них длятся уже десятилетиями — как, например, благотворительные проекты русской американки Ники Тейер, о которых я даже и не слышал до того, как она мне о них рассказала.

Теперь же узнал, что дочь белогвардейского генерала Михаила Плешкова, родившаяся в 1919 году во Владивостоке (ее отец командовал там учебно-инструкторской «школой Нокса»), а умершая в 2008 году в США, всю жизнь хранила память об исторической родине, переживала за ее судьбу и старалась помогать русским детям, особенно девочкам. На средства ее фамильного благотворительного фонда Thayer-Townsend Foundation оборудовались компьютерные классы в детских домах Санкт-Петербурга (вели занятия, кстати, студенты местного университета), оплачивались дорогостоящие операции для младенцев с ДЦП и сердечно-сосудистыми заболеваниями. Работа продолжается и после кончины благотворительницы: по завещанию она оставила на эти цели свыше $2,5 млн.

Щедрый посмертный дар был, кстати, полной неожиданностью и для самой Шэрон, организовывавшей компьютерный проект. Назывался он «Ангелы для ангелов». Но Ника Плешкова-Тейер была не ангелом, а нормальным человеком из плоти и крови и американским патриотом. Как я прочел в ее некрологе, в годы Второй мировой она работала на армейских курсах русского языка в Йельском университете, позже служила дешифровальщицей в Вашингтоне (подозреваю, что в рамках знаменитой «Веноны» — секретной программы по расшифровке перехваченных советских дипломатических, разведывательных, торговых и иных официальных донесений; там было занято много женщин), а после войны долго работала на радио «Свобода» — одном из главных рупоров внешнеполитического агитпропа в США.

Этих слов из песни, как говорится, тоже не выкинешь. Да никто и не собирается ничего приукрашивать — зачем? И та же Шэрон не только вспоминает, как они с Никой обсуждали спасительность перемен, происходящих в России, но и всегда подчеркивает, что не считает себя «апологетом Путина» (Putin apologist), а лишь выступает против его оголтелой демонизации, вредной для самой Америки: со стороны тех, кому удачи россиян — как кость поперек горла. По ее убеждению, главный исток этой демонизации — даже не страх перед Путиным, а именно нежелание, чтобы он и его страна добились успеха. 

Я же пишу сейчас об этом, чтобы подчеркнуть, что для меня Теннисон и ей подобные — такая же неотъемлемая часть «русского мира» в США, как и Плешкова-Тейер и другие прямые потомки эмигрантов из России. Я лично знал и знаю за океаном и других людей, близких к нашей стране по духу, а не только по крови. Вспомнить хотя бы Кэтрин Вассерман-Дэвис (1907–2013) — легендарную благотворительницу, чье имя носят самые престижные американские центры изучения нашей страны (в частности, в Гарвардском и Принстонском университетах и в Heritage Foundation); рассказывая мне о себе и своем интересе к России, она мимоходом упомянула, что Ленина «уже не застала» в живых, но специально ходила послушать Сталина на одном из московских митингов.

Когда мы знакомились с «бабушкой Катей» в маленьком городке под Нью-Йорком, ей было 102 года. По нынешним временам в США — хоть плачь, хоть смейся — ей, видимо, была бы прямая дорога в «иноагенты». Но посмотрел бы я на того человека — хоть в Конгрессе, хоть в Белом доме, не говоря уже о спецслужбах, — который осмелился бы бросить ей подобное обвинение…

«От студентов до пенсионеров»

Возможно, даже к счастью, что до нынешнего нового разгула антироссийской охоты на ведьм в США Дэвис не дожила. Другим вроде еще одного моего старого знакомого, ныне также уже покойного нью-йоркского историка-советолога Стивена Коэна, на склоне лет пришлось-таки отмываться от той грязи, которую пытались лить заокеанские русофобы, изображающие из себя защитников «либеральных ценностей и идеалов». Поэтому называть ныне здравствующих людей не хочу, чтобы не навлекать на них лишние неприятности.

Хотя никакого труда это бы не составило. Диаспора большая (по данным Бюро переписи США за 2017 год, на тот момент 889 707 американцев говорили дома по-русски; для иностранных языков это был седьмой по величине показатель в стране), в ней много хорошо образованных и успешных людей. За их достижениями я всегда следил и с гордостью о них писал. Настроения среди них разные, но, судя по собственному довольно обширному кругу знакомств, я склонен думать, что нормальных людей, желающих добра и Америке, и России (точнее, родным странам, поскольку среди русскоязычных много выходцев из разных мест бывшего СССР), — подавляющее большинство. Немало искренних друзей у нашей страны и среди коренных американцев.

Тем не менее времена для них сейчас, конечно, нелегкие. Координационный совет организаций российских соотечественников США (КСОРС) на днях объявил о приостановке своей деятельности. Указал, что за последний год «по меньшей мере три сотни российских соотечественников в США, от студентов до пенсионеров, были подвергнуты следственным мероприятиям ФБР». МИД РФ по этому поводу заявил, что «подобные действия ведут к дальнейшей деградации российско-американских отношений», и потребовал «немедленного прекращения политически мотивированных гонений на наших сограждан на территории США».

«Добровольно—принудительные« методы

На самом деле прессинг начался, конечно, не в последний год, а намного раньше. Спросите об этом хотя бы Марию Бутину с ее нашумевшей историей. А мне так и вообще не надо далеко ходить за примерами, могу начать хоть бы и с себя самого. Меня же тоже двое добрых молодцев из спецслужб США (это мое предположение, документов они не показывали, представились только по именам) четыре года назад уговаривали остаться в Америке — после того, как их коллеги аннулировали мою рабочую журналистскую визу.

Явились ко мне домой (в квартиру я их не пустил, разговаривали в тренажерном зале у входа) и предлагали, так сказать, в добровольно-принудительном порядке влиться в ту же русско-американскую диаспору. Не скажу, конечно, что это основной способ ее формирования (в целом, на мой взгляд, тягу в «американском пылесосе» создают в основном зависть и жадность), но и без прямого заманивания, насколько мне известно, никогда не обходилось и не обходится. Причем, по словам моих друзей-дипломатов, в последние годы все чаще и с использованием достаточно грязных методов, включая подложные медицинские диагнозы.   

Отстали же от меня тогда «двое из ларца» лишь после того, как я сказал: раз уж вы мне предлагаете «помощь в решении моих визовых проблем», то давайте вместе со мной на собеседование к вашему начальству пойдет сотрудник нашего посольства. Мне же все равно надо будет объяснять собственному руководству, откуда вдруг вновь взялась отобранная прежде виза. 

Тут незваные гости наконец слегка обиделись на меня за мою «непонятливость» и с досадой ответили в духе цитаты из известной нашей комедии: мол, кузнец им не нужен. Позже я все это описал, как и предупреждал их, в своей книжке про работу в Америке.

Жизнь под колпаком

Дополнить мои субъективные личные впечатления можно и примером совершенно официальным. У почетных консулов России в США в январе 2016 года, то есть еще при администрации Барака Обамы, отобрали аккредитации. Добрую половину этих людей я знаю лично, среди них тоже есть наши соотечественники.

Надо пояснить, что политикой почетные консулы не занимаются, а в основном помогают людям на местах решать насущные бытовые проблемы. Например, с моей доброй подругой Наташей Оуэн, которая была почетным консулом сначала на Гавайях, а потом в Калифорнии, нас свела святочная история: в 1999 году под Рождество она через американских военных помогла найти и переправить в наше Приморье шунт, который был срочно необходим больному ребенку для операции. И в дальнейшем Наташа в основном занималась помощью детям. Был и буду убежден в том, что, отобрав у нее и других «гражданских дипломатов» право официально работать над решением подобных задач, американские власти сделали не только политически ошибочный и вредный для обеих сторон, но и абсолютно антигуманный, безнравственный шаг.

Что касается «присмотра» за русскоязычной общиной в США, ничего принципиально нового в нем нет. Спецслужбы за океаном всегда держали наших соотечественников под колпаком. Мне это доподлинно известно, например, потому что в свое время я по юбилейным поводам запрашивал в ФБР и получал на основании закона о свободе информации архивные данные о российских писателях, живших в Америке, включая Александра Солженицына, Иосифа Бродского и Сергея Довлатова. Все описано и в изданиях ТАСС, и в той же книжке.

Кстати, замечу, что знакомые мне члены КСОРС, с которыми я за последние дни пообщался, особого возмущения по поводу развития событий не выражали. Во-первых, их собственные организации, входящие в координационный совет, спокойно продолжают работать. Во-вторых, люди исходят из того, что жили, живут и, скорее всего, будут жить под негласным надзором американских силовиков. Более того, одна женщина выразила уверенность, что власти США имеют полное право интересоваться, чем занимаются местные граждане, поддерживающие контакты со своей исторической родиной. Разумеется, в рамках закона, поскольку американская демократия вообще зиждется на диктатуре закона. И потому эта наша соотечественница, по ее словам, никогда не принимает никакой материальной поддержки с российской стороны — даже в виде, например, оплаты проезда на какую-нибудь конференцию или встречу.

Спеси поубавилось

Другое дело, конечно, что до недавних пор власти США публично старались делать хорошую мину при плохой игре. Создавали впечатление, будто никакое влияние извне их вообще не тревожит.

Что ж, это тоже не бином Ньютона. Демагогически это всегда объяснялось торжеством всех и всяческих либеральных вольностей, по сути же опиралось на право силы. Пока в Москве лидеры позволяли снисходительно похлопывать себя по плечу, американцы обоснованно полагали, что тревожиться им особо не о чем. Вспомните, например, вероломное «освоение» ими через НАТО постсоветского пространства в нарушение обещаний, дававшихся Горбачеву. Или, скажем, бомбежки Белграда вопреки протестам «друга Бориса», то есть Бориса Ельцина.

Теперь же Россия не только требует разговора на равных, но и на деле превосходит США в способности создавать «факты на местах», причем не только в своем ближнем зарубежье, но и в таких отдаленных горячих точках, как Сирия или Афганистан. Не идет на поклон к западным менторам и спонсорам, а крепит дружеские связи с Китаем, Индией и другими партнерами. Не заимствует слепо все более странные догматы современной либеральной политкорректности, а опирается на традиционные ценности и здоровый консерватизм. Который, как сказал Путин, цитируя Николая Бердяева, не мешает двигаться «вверх и вперед», но не дает скатываться «назад и вниз, к хаосу».

Ну и кому же подобная самодостаточность может понравиться? Во всяком случае — не Вашингтону, привыкшему ощущать себя вершителем мировых судеб, главным источником не только силы, но и правды. Вот он и обвиняет Россию в «зловредном вмешательстве» везде и всюду, включая внутриполитические процессы в самих США. И демонстративно закручивает гайки в отношении всех, кто может быть хоть как-то с Россией связан. Конечно, это признак не силы, а слабости — того, что спеси у США поубавилось.

Давно хотел обо всем этом подумать и написать, да все повода не находилось. Спасибо президенту, который в недавнем выступлении в МИД РФ поставил задачу «повысить внимание к укреплению связей с проживающими за рубежом соотечественниками, защите их интересов и сохранению общероссийской культурной идентичности». И правильно: время собирать камни…