Рассказ про мою бабушку

РАССКАЗЫ О МОЕЙ
БАБУШКЕ.

МОЯ БАБУШКА.

Моя бабушка всегда говорила, что в маленьких детях сосредоточена вся правда жизни.
А мне думается, что и старики, как и малые дети, правдивы в своей старости.
Моя бабушка родилась в маленьком местечке в Белоруссии, в большой и бедной семье.
От голода и холода почти все члены некогда большего семейства вымерли.
Бабушка на своём веку вынесла много горя и лишений. Её детство и юность проходили в период бурных потрясений — революций, войн, голода и разрухи.
Она рано вышла замуж, родила троих детей, была бита мужем многократно всем тем, что попадало ему под руку! Издевательства и избиения закончились лишь после того, как он, бросив семью, исчез навсегда…
На долю моей бабушки выпало множество испытаний, но она всегда, как гибкое дерево после бури, находила в себе силы выпрямиться и нести свою ношу далее по жизни.
Сначала она вырастила своих детей, а потом и нас — своих внуков! Ей посчастливилось
увидеть и полюбить всем сердцем своих правнуков.
Казалось бы, жизненные невзгоды и бури должны были испортить бабушкин характер, превратив её в человека недоброжелательного и ожесточённого.
Но моя бабушка, женщина хоть и малообразованная, обладала цепким житейским умом и добрым, отзывчивым сердцем. В ней напрочь отсутствовали злоба и зависть. Она прожила
долгую и содержательную жизнь, хотя редко покидала свой город.
Бабушка обладала неугомонным характером. Она любила петь, обожала кинематограф, умела слушать других людей, интересно рассказывала всевозможные сказки и небылицы.
Моя бабушка слыла мудрым человеком. Часто наши соседи приходили к ней со своими бедами и проблемами. А она, не обладая особыми знаниями, старалась помочь им всем, чем могла. Её советы принимались и высоко ценились нашими знакомыми.
Я и сейчас, спустя годы, слышу, как кто-то из соседей окликает мою бабушку и просит её высказать своё мнение по тому или иному вопросу. Часто её острое словцо или выражение становились достоянием всей улицы. Иной раз и слово было произнесено неправильно, и ударение поставлено не там, где необходимо. Но это не мешало моей бабушке высказывать своё мнение и не выглядеть при этом смешной или непонятой.
В этих небольших рассказиках я, её внучка, решила вспомнить, и по-своему увековечить дорогого мне человека — мою БАБУШКУ!..

НЕУГОМОННАЯ МОЯ БАБУШКА.

Телевидение пришло в наше скромное жилище гораздо раньше, чем многие бытовые приборы, которые могли бы облегчить трудную жизнь семьи. О холодильниках даже и не мечтали. Вообще предаваться мечтам и грёзам было не в обычаях нашей семьи. Каждодневная борьба за нормальное существование сделала реалистами и мою бабушку, и мою маму. Они принимали жизнь, каждодневные заботы «о хлебе насущном» стоически.
Холодильник нам заменял погреб. Все хозяйки нашего двора, да и всех близлежащих домов, с утра и до самого позднего вечера сновали с котелками, кувшинчиками и кувшинами, кастрюльками и огромными кастрюлями, сковородками — из погреба в дом, и из дома, после очередного принятия пищи каждым членом семейства в отдельности, или всеми вместе, в погреб. Лестница, по которой приходилось спускаться в погреб, была покрыта скользким налётом. Необходимо было владеть определёнными навыками, чтобы многократно спускаться и подниматься по такой лестнице, оставаясь без ушибов, не разбив и не разлив то, что несёшь. Запахи плесени и сырости там всегда смешивались с запахами провизии.
В погреба закладывались продукты на всю холодную продолжительную зиму.
В больших бочках засаливались огурцы и помидоры. Всё это дружно съедалось в нашей жарко натопленной квартире, под завывание ветра в печной трубе.
Без таких запасов прожить и выжить малообеспеченной семье, было невероятно трудно.
Безотказная моя бабушка без всяких возражений откликалась на все просьбы своих взрослых детей, внуков, и даже их друзей и одноклассников.
Только заканчивался завтрак, обед или ужин для одних, как всё опять начиналось сначала.
И опять моя неугомонная бабушка, по старой осклизлой лестнице сновала туда-сюда с горшочками и горшками, кастрюльками и кастрюлями, сковородками и кувшинчиками, стараясь всем угодить, всех накормить, всех угостить…
БАБУШКА И ЭСТЕР ПОЛЕ.

Мне запомнились бабушкины рассказы об одном странном человеке — Эстер Поле. Может быть, его и не так звали, но моя бабушка называла его именно так. Под таким именем этот человек и запомнился мне навсегда. Этот персонаж часто упоминался ею в различных жизненных ситуациях. Действительно ли существовал такой человек, или это был выдуманный жизнью персонаж, этого она и сама не знала. Бабушкин герой проживал в Украине, в славном городе Одессе.Он, гонимый нуждой и притязаниями властей, как и многие другие его соотечественники, вынужден был эмигрировать в вожделенную Америку. Не всем суждено было добраться до этой благословенной земли. Скорее всего, Эстер Поле повезло более других. Он добрался таки до Америки, принял эту страну в своё доброе и отзывчивое сердце со всеми её достоинствами и недостатками. А замечал он там лишь всё хорошее, в отличие от многих других переселенцев. И полетели на бывшую родину бесконечные письма о его житье — бытье в новом краю. Эстер Поле в своих посланиях с восторгом описывал всё им увиденное — все прелести тамошней жизни.
Заглядывая в окна кафе и ресторанов, всматриваясь в холённые счастливые лица коренных
американцев, он, голь перекатная, радовался чужой жизни, забывая, что своя собственная проходит мимо…
Ох уж, этот Эстер Поле, Эстер Поле!
… Когда кто-либо при моей бабушке восторженно и с упоением описывал постороннюю благополучную жизнь, чужие края и обычаи, она, махнув рукой и с лёгкой усмешкой на губах, всегда произносила одну и ту же фразу:
— Ну вот, опять новый и неистребимый Эстер Поле появился на нашем горизонте…
Смысл, который моя бабушка вкладывала в эту фразу, стал мне понятен много позже.
И хотя не всякий человек на этом свете способен искренне радоваться чужому счастью и достатку, моей бабушке, труженице и реалистке, такие люди, как Эстер Поле, не нравились. Они казались ей пустыми и жалкими людишками. И тот, кто при ней расхваливал чужое богатство и достаток, не имея ничего своего, был моей бабушке смешон и неинтересен. Она привыкла довольствоваться хоть и чем-то малым, но своим. И для неё всегда было очень дорого и важно лишь то, чем она сама обладала.
А этот странный человек, Эстер Поле, всё же навсегда вошёл в нашу жизнь…
БАБУШКА И ПЕЧНИК.

Однажды моя бабушка привела к нам домой древнего старца. Кто-то из соседей рассказал ей, что он опытный печник. Дедушка оказался высокого роста, с длинной седой бородой. Был этот старичок глухим, неимоверно злым и сердитым. О его дурном характере, нездоровых привычках, и о многом другом мы, к своему большому сожалению, узнали гораздо позднее, когда отделаться от него уж было не так и просто.
Печка в нашей непростой жизни играла очень важную роль. Летом всеми доступными средствами закупался уголь, распиливались огромные деревянные поленья на маленькие дровишки. Эта печь согревала нас всю зиму. В самые ненастные осенние, и в холодные зимние дни можно было, прижавшись к ней всем телом, забыть о горестях; уйти от повседневности. Прикрыв глаза, унестись в своих мечтах в далёкие, недоступные страны и континенты. Под мелодичное потрескивание дров было приятно мечтать о чем-то своём сугубо личном, тайном и сокровенном…
Эта печь была не только главным источником тепла в нашем жилище, но ещё и душой этого дома. Она создавала тот неповторимый микроклимат, без которого тяжело было бы жить, и выживать в нашем непростом бытие. Под её гудение мы засыпали, прислушиваясь к треску сгораемых дров; погружались в сладкий мир грёз и сновидений.
Наша печь имела свой особенный характер. Иной раз она ублажала нас своим теплом и жаром, а иногда строптиво не желала подчиниться воле людей. О ней необходимо было постоянно заботиться, как — будто это была не печь, а живое существо…
Печник долго договаривался о цене. Затем ему понадобился задаток. Получив кое- какую сумму — надолго исчез. А, возникнув, начал дрожащими руками ломать старую печку и выкладывать новую почему-то посредине комнаты. У каждого входящего возникало много сомнений по поводу такого строительства, но вслух наши сомнения мы до поры, до времени, не высказывали. В нас ещё жила надежда на то, что мы что-то недопонимаем в печном деле. С каждым днём работы, старик становился всё агрессивнее и злее. И в тот момент, когда по квартире стали летать кирпичи во всех сомневающихся и инакомыслящих, мы поняли, что расстаться с этим работником будет гораздо сложнее, чем мы предполагали ранее. Иногда радует то, что всё в этом мире имеет и своё начало, и свой конец. Правда, нашей семье пришлось откупиться от него, иначе счастливого расставания так и не произошло бы! Упаси нас, господи, от таких печников!..

Долгие годы спустя, даже тогда, когда наша семья уже проживала в новой, с центральным отоплением, квартире, мы иногда вспоминали этого злого старца. С его образом у нас всегда ассоциировались некомпетентность и алчность.
А наша бабушка по-прежнему попадала в разные и всякие истории…
БАБУШКА И ПОЛНОЕ СОЛНЕЧНОЕ ЗАТМЕНИЕ.

И наступил на Земле день полного солнечного затмения.
И многонациональный, многоликий и многоголосый мой двор восторженными криками приветствовал это долгожданное событие. К нему все жители нашего весёлого переулка готовились долго и целенаправленно. Подыскивалось место, откуда было бы удобнее всего наблюдать за таким удивительным и редким явлением, как солнечное затмение. Ребятня отыскивала стёклышки, которые, затем, долгое время держали над огнём, что бы те сильнее прокоптились. Суета, ожидание такого знаменательного события, вносили разнообразие в нашу повседневность. Что для ребятни может быть интереснее, чем стать очевидцем какого-нибудь знаменательного события! Да ещё и поучаствовать в нём!
Моя бабушка, занимаясь обычными домашними делами, прислушивалась к нашим разговорам. Ей очень было интересно увидеть это зрелище. Она много раз уточняла время, что бы случайно не пропустить его.
Как известно, чем дольше готовишься и ждёшь приятное, тем скорее оно заканчивается, тем быстрее пробегают счастливые мгновения нашего бытия.
В положенный природой день и час всё население собралось посредине двора. Все ожидали чуда. И чудо произошло. Стало темно. Все окружающие, и моя бабушка в том числе, ожидали того, что наступит такая темень, при которой и рядом стоящего человека, вряд ли можно различить и увидеть. Абсолютно в том уверенная, моя любознательная неугомонная бабушка, не утратившая с возрастом интерес к жизни, выскочила из нашей квартиры во двор, в коротенькой ночной рубашке и со сковородой в руке.
Её появление было неожиданным для всего населения нашего беспокойного двора. Моя бабушка была встречена дружным хохотом присутствующих, который перешёл в истерический смех и повизгивание. Ни хохот соседей, и ничто другое, не смутили мою бабушку. Она твёрдо веровала в то, что Великое Солнечное Затмение накроет её своею тенью, убережёт от нескромных глаз…
Весёлое, никем не запланированное происшествие отвлекло публику от самого солнечного затмения. Оно также быстро закончилось, как и началось.
Всё в этом бренном мире имеет своё начало и свой конец. Нам остаются лишь воспоминания, навевающие лёгкую грусть по тому, что уже никогда не вернётся — по давно ушедшему детству, безоблачной юности, по нашим друзьям. По всем тем, кто навсегда покинул нас…
И перед моими глазами, словно в старом кино, замер кадр, а в нём моя неугомонная бабушка, навечно застывшая со сковородой в руке, пристально вглядывается в тёмное небо…
БАБУШКИНЫ ВНУКИ И ВНУЧКИ.

Моя мама в свои неполные двадцать лет уже была матерью. А мою бабулю в сорок лет все величали по отчеству: «Исааковна». И не потому, что бабушка производила впечатление старого человека. Просто в те свои, ещё молодые лета, она уже являлась бабушкой для внуков и внучек, которых любила и баловала, несмотря на всевозможные запреты наших родителей. Особенно она обожала и баловала внуков. К мальчикам у неё всегда было особое отношение. Ведь её внучки жили вместе с ней, а внуки отдельно от нёё.
И она, балуя их, позволяла делать им всё, что заблагорассудиться. Старалась наверстать то время, когда они находились вдали от неё. Все бабушкины внуки и внучки, не осознавая этого, пользовались её любовью и снисходительностью. У неё всегда можно было выпросить рублик на карманные расходы. Бабушку легко можно было убедить во многом, не прилагая к тому особых усилий. Она мгновенно реагировала на все наши просьбы. Всегда поддерживала нас всем, чем могла. Мы знали, что наша бабушка — наш верный союзник.
И чтобы с нами не произошло, она всегда будет на нашей стороне.
Так было всегда на протяжении всей её жизни. Такой она навечно осталась в нашей памяти и в нашем сердце — беспокойной, любящей, тревожащейся….
Наша бабушка, как и все мы, была неистовой поклонницей кино. Для неё не составляло особого труда отстоять в длиннейшей очереди за билетами на новый фильм. Моя бабушка раздражалась и так же страдала, как и мы, если билетов почему-либо не хватило. В те далёкие теперь годы существовал бум на французские киноленты. Мы все, от мала до велика, были яростными обожателями кино. Уговорить бабушку, сходить с дворовой детворой в кинотеатр на утренний сеанс было, проще простого.
А если там ещё и мороженое «пломбир» продавалось, то день был прожит всеми нами не зря. Походы в кинотеатры города были любимы всеми обитателями нашего двора.
Крайне редко мы пропускали показ новых фильмов. С годами телевидение стало вытеснять кинематограф. Но это произошло гораздо позже.
Наша бабушка по первому требованию могла отварить картошечку в «мундирках», яйца. Быстренько собрать нам, её внукам и внучкам, всё необходимое для поездки на реку, в лес. Не считаясь ни со своим временем, ни со своим состоянием здоровья она старалась всех побаловать, всем угодить. Конечно, иной раз и бабушка теряла с нами выдержку и терпение. Могла выругать, разозлиться, накричать. Но никто из нас не обижался долго на неё. Вслед за ссорой сразу же следовало и перемирие. Она была не по возрасту наивна.
Всё сказанное нами принимала, как истину. Но мы редко обманывали бабушку, так как знали, что нам она доверяет безоговорочно…
Если на улице была непогода — шёл сильный снег, или лил, не переставая, дождь, и природа в очередной раз преподносила людям свои сюрпризы — в такие дни бабушка всегда старалась задержать нас дома. Она тревожилась за нас, не понимая, что мы выросли, повзрослели. А, взрослея, её внуки и внучки обрастали обязанностями, от которых отгородиться плохой погодой уже было невозможно. Но наша бабушка по-прежнему видела в нас маленьких детей, которые способны упасть, ушибиться, вымокнуть под дождём, заболеть. Ей бывало нас жаль…
А нас её чрезмерная забота и любовь уже тяготили. Мы жаждали свободы. Мы выбирали свой путь — удач и неудач; ошибок и промахов; взлётов и падений; надежд и разочарований.
Как это водится во все времена и во все века, никто из нас особо не прислушивался к её наставлениям и советам. Мы наивно полагали, что сами всё знаем и во всём разбираемся значительно лучше наших родных и близких. И лишь прожив большую часть из своей жизни, начинаешь понимать мудрость тех, кто покинул нас навсегда. И их заботу, тогда надоедливую, а теперь столь необходимую. И безграничную любовь, которую ни за какие
богатства в нашем безумном мире невозможно купить…
…Через годы, а теперь даже через столетья, через толщу лет слышу я встревоженный бабушкин голос. Она кричит вслед своему внуку, моему двоюродному брату, на своём неповторимом наречии:
— » Игер, Игер / Игорь/ не ходи на улицу голый…» —
А эта фраза всего-то и означала, что её внук Игорь выбежал в морозный день на улицу без пальто…
МОЯ БАБУШКА, НАШЕ КРЫЛЕЧКО И КУСТ ДИКОГО ВИНОГРАДА.

Бабушка, мама и мы с сестрой, тогда ещё две маленькие девочки, любили тихими летними вечерами сидеть на деревянном крылечке, смотреть в звёздное небо и слушать, а иногда и подпевать, бабушке. Крыльцо было любимым местом отдыха для всей нашей небольшой семьи. Маленькое деревянное крылечко, увитое кустом дикорастущего винограда, делало нелёгкую жизнь моей семьи более радостной. На этом маленьком пространстве можно было отдохнуть; попить чайку; просто посидеть на ступеньках, прислушиваясь к ночным шорохам короткой летней ночи. Удобно было пошептаться с подружками о чём-то своём, очень важном и сокровенном. Интересно было стоять на крылечке часами, следить за движением облаков и мечтать о чём-то далёком, неизведанном, недосягаемом…
Куст дикого винограда рос рядом с нашим крылечком. Никто специально не сажал его, никто не выращивал, никто не ухаживал за ним. Когда-то давно шальной ветер принёс семена и бросил их в благодатную почву. Зимой этот куст терял свою листву и казалось, что сильные морозы и холодные ветры навсегда погубили его корни, оголено торчащие из земли. Но с приходом весны, с первыми лучами тёплого весеннего солнышка, он оживал.
Природа, устав от долгой и затяжной зимы, возвращала неприхотливому кусту его развесистую крону. Долгие годы этот куст дикого винограда верно служил нам.
Его листья, переплетаясь между собой, укрывали нас от сильных порывов ветра, от лучей знойного солнца, от дождей, и даже от любопытных взглядов.
Десятилетиями куст дикого винограда боролся с причудами природы, постоянно выигрывая эту тяжёлую неравную битву. Мы и не представляли свою жизнь без этого куста, как и без молодого деревца, также выросшего рядом с крыльцом. Это было вишнёвое дерево. Самые
вкусные в мире вишни росли именно на этом деревце. Не всегда оно плодоносило.
Иногда дерево одаривало нас своими плодами за нашу любовь и привязанность к нему.
Каждый год бабушка высаживала рядом с вишенкой цветы. Они всегда имели яркую окраску и резкий, дразнящий запах. Летними вечерами, после жаркого и продолжительного дня, мы всем своим семейством отдыхали на нашем любимом деревянном крыльце. Часто бабушка напевала одну и ту же песенку. У этой песни была приятная мелодия и незамысловатые слова. Пелось там о дальних странах; о морях и океанах; о девице, вышивавшей полотно шёлковыми нитками, которых » ей недоставало»; о храбром и красивом моряке, который заманил девушку на борт огромного корабля, пообещав ей все блага земные…
Эта песня заканчивалась словами, обращёнными к юноше: —
— Нас три сестры: одна за графом,
— другая герцога жена,
— а я, всех млаже и красивей, простой морячкой быть должна!
На печальные слова девушки, молодой человек отвечал:
— Не беспокойся дорогая,
— оставь печальные мечты,
— не будешь ты простой морячкой,
— а королевой станешь ты!
Песня всегда стихала также неожиданно, как и начиналась. А мы с сестрой всё старались представить себе и ту девушку, обманным путём заманенную на чужой корабль, и того бравого моряка, который пообещал ей все блага земные за любовь…
Дождалась ли девица всего обещанного? Стала ли она королевой? Или все посулы молодого моряка так и остались лишь пустыми словами?
… Уже давным — давно прошло детство.
Нет и того маленького деревянного крылечка, увитого диким виноградом.
Отцвели все, резко пахнущие цветы.
Девочки выросли и превратились во взрослых женщин.
И давно нет с нами нашей незабвенной бабушки, напевавшей в тиши ночи двум маленьким девочкам незатейливые слова простой песенки…
Жива лишь наша память…

Вот некоторые истории моих родственников.
1. Эту историю рассказала мне родная сестра моей бабушки – б. Нина. Всё нижеописанное произошло во время Великой Отечественной войны. Бабушка Нина тогда была ещё совсем девочкой (она 1934 года рождения). И вот как-то Нина осталась ночевать у своей соседки, тети Наташи. А в деревнях было принято в доме держать кур в загородке. И у тети Наташи куры тоже были. Вот все уже легли спать: т. Наташа на кровать, а её дети и Нина с ними – на печь. Свет погасили… Куры тоже успокоились… Тишина… Вдруг резко в темноте одна из куриц – ррррраз! – и перепрыгнула через загородку! Куры забеспокоились. Т. Наташа встала и курицу загнала обратно. Только улеглась, и опять – рраз! – курицы закудахтали, и снова одна перелетела. Т. Наташа встала, зажгла лучину и обратилась к невидимому духу, который беспокоил кур: “Суседушка-атаманушка, к худу или к добру? ” И смотрит: стоит перед ней маленький такой мужичок, ростом около метра, в таком интересном халате полосатом, с пояском, и штанишки такие же. Он и говорит: “Через два дня узнаешь.” А потом схватил одну курицу, задушил и бросил на печь к детям. А после ушёл в подполье. Через два дня т. Наташе пришла похоронка с фронта: муж погиб…

2. А это рассказала мне моя бабушка. Как-то её покойная мать Евдокия после трудового дня легла на печь отдыхать. А ночевала одна. И вот слышит – кто-то совсем рядом, как будто даже внизу печки, точит нож. Звук такой характерный: скрежет металла о брусок. Евдокия испугалась не на шутку. Выглянет с печки вниз, а там никого. Только ляжет, смотрит в потолок, слышит – опять кто-то точит нож. “Ну, -думает Евдокия, – смерть моя пришла!” И стала в уме все молитвы, какие только знала, перебирать и креститься. И слышит – звук этот отдаляется, отдаляется, а потом и исчез совсем… Бабушка говорит, раньше в деревнях печи делали с солью, а нечисть, как известно, соли боится. Так что, возможно, не прочитав молитвы, Евдокия бы не погибла.

3. И эту историю мне рассказала бабушка. Работала она когда-то дворником. Сидели они с бабами как-то на лавке, отдыхали, разговаривали, и речь зашла про нечистую силу. Вот одна женщина и говорит: “Чего далеко ходить? Вот со мной какая история произошла. Сидела я дома с ребёнком, только вот сын у меня родился – Ванечка. Муж ушёл на работу утром, Ваня в колыбели спал, и я решила подремать. Лежу, дремлю и чувствую – кто-то меня под кровать тянет. Я как вскочила, побежала вон из квартиры! И сразу к своему соседу. Прибегаю, говорю: “Пожалуйста, помогите мне Ваню из квартиры вынести! Я очень боюсь заходить!” А сосед у меня военным был и на службу торопился. Он и говорит: “Ой, некогда мне. Попроси кого-нибудь другого, вон Марию Фёдоровну, например.” Мария Фёдоровна – это тоже наша соседка по лестничной площадке. Ну, я быстрее к ней. А она мне и говорит: ” Ты иди к себе в квартиру, у порога три раза вокруг себя обернись, а потом смело шагай и ничего не бойся.” Я так и сделала. Раз крутанулась – ничего, второй раз стала крутиться – вижу, стоит в квартире существо какое-то странное, то ли человек, то ли ещё что-то. Я глаза уже зажмурила, третий раз крутанулась, смотрю – а там такой очень страшный мужчина! Смотрит на меня с прищуром, словно бы даже с издёвкой и говорит: “Что, догадалась-таки?! А теперь поищи своего Ваню” – и исчез! Я бросилась в квартиру, быстрее к люльке, а там нет ребёнка. Я уже испугалась: не с балкона ли он ребёнка сбросил?! Живём на третьем этаже. Я тихонечко так с балкона посмотрела – нет, никто на земле не лежит. Стала я искать в квартире, везде заглянула, еле-еле нашла. Это существо ребёнка моего запеленало и сунуло в пространство между стеной и газовой плитой. А Ванечка спит себе и ничего не слышит. А уж потом я узнала, что в нашей квартире жил некогда мужчина, горький пьяница, который в этом подъезде повесился.”

Бабушка, Grand-mere, Grandmother… Воспоминания внуков и внучек о бабушках, знаменитых и не очень, с винтажными фотографиями XIX-XX веков Лаврентьева Елена Владимировна

Рассказы бабушки

Е. П. Янькова

Я родилась в селе Боброве, которое купила покойная бабушка, батюшкина мать, Евпраксия Васильевна, дочь историка Василия Никитича Татищева. В первом браке она была за дедушкой, Михаилом Андреевичем Римским-Корсаковым, и от него у нее было только двое детей: батюшка Петр Михайлович и тетушка княгиня Марья Михайловна Волконская. Вскоре овдовев, бабушка вышла замуж за Шепелева (кажется, Ивана Ивановича); детей у них не было, и они скоро разъехались .

Бабушка Епраксия Васильевна была, говорят, очень крутого нрава и как знатная и большая барыня была в большом почете и не очень церемонилась с мелкими соседями, так что многие соседки не смели и войти к ней на парадное крыльцо, а все на девичье крыльцо ходили.

Вот что мне еще рассказывала про бабушку Евпраксию Васильевну наша мамушка, Марья Ивановна, бывшая при бабушке сенною девушкой: «Генеральша была очень строга и строптива; бывало, как изволят на кого из нас прогневаться, тотчас и изволят снять с ножки башмачок и живо отшлепают. Как накажут, так и поклонишься в ножки и скажешь: “Простите, государыня, виновата, не гневайтесь”. А она-то: “Ну, пошла, дура, вперед не делай”. А коли кто не повинится, она и еще побьет… Уж настоящая была барыня: высоко себя держала, никто при ней и пикнуть не смей; только взглянет грозно, так тебя варом и обдаст… Подлинно барыня… Упокой ее Господи… Не то что нынешние господа».

Бабушка была в свое время очень хорошо воспитана и учена; она говорила хорошо по-немецки, это я слышала от батюшки Петра Михайловича.

В 1733 году бабушка купила в семнадцати верстах от Калуги село Боброво и там постоянно живала большую часть года, а в Москве имела свой дом близ Остоженки, в приходе Илии Обыденного, и мы жили еще в этом доме, когда я шла замуж в 1793 году, и там венчалась.

Бабушка была очень благочестива и богомольна и вообще к духовенству и монашеству расположена. Она заповедала своему сыну никогда не выходить из дома, не прочитав 26-го псалма, то есть: «Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся». Батюшка всегда это соблюдал. И точно, он имел всегда сильных врагов, и хотя они старались ему повредить, но, однако, Господь помиловал и сохранил от погибели.

Бабушка всегда принимала монахов-сборщиков: бывало, позовет к себе, накормит, напоит, даст денег, велит отвести комнату, где переночевать, и отпустит каждого довольным ее приемом. Вот однажды говорят ей: приехал монах со сбором. Приказала позвать: «Откуда, отец?» – «Оттуда-то», – называет монастырь. – «Садись, старец».

Велела изготовить, чем угостить его. Сидят, разговаривают. Монах и говорит ей: «Матушка, а я и сынка-то вашего, Петра Михайловича, знаю». – «Как так? Где ж ты его видел?» – «Там-то», – и начинает бабушке подробно говорить о батюшке; и точно, по словам видно, что знает его. Бабушка еще пуще расположилась к монаху. Только вдруг, во время разговора, бежит человек и докладывает бабушке: Петр Михайлович приехал. Взвертелся монах: хочет уйти из комнаты, бабушка его уговаривает остаться, а между тем входит батюшка. Поздоровавшись с матерью, он взглянул на монаха. Тот ни жив ни мертв.

«Ты как здесь?» – крикнул ему батюшка. Тот в ноги: «Не погубите, виноват». Бабушка смотрит, понять не может, что такое происходит. Батюшка и говорит ей: «Знаете ли, матушка, кого вы изволили принимать? Это беглый солдат из моей роты; его давно отыскивают». «Не погубите», – повторяет тот.

Батюшка хотел, было, отправить его по этапу, но бабушка уговорила сына не срамить ее дома и не налагать руки на гостя, кто он ни на есть. Тот обещался явиться в полк сам от себя; не помню теперь, исполнил ли он обещание. Бабушка хотя и не перестала принимать монахов-сборщиков, но с тех пор стала гораздо осторожнее, опасаясь, чтобы под видом настоящего монаха не принять какого-нибудь беглого, а батюшка, помня этот случай, всегда опасался сборщиков.

Бабушка Евпраксия Васильевна была еще в живых, когда женился батюшка, и к матушке была она очень добра и взяла к себе на воспитание мою сестру (вторую дочь батюшкину), которую так же, как и меня, звали Елизаветой. У меня сохранилось письмо, писанное бабушкой к матушке по случаю моего рождения: она пишет, что поздравляет и что посылает ей с мужем пятьдесят рублев на родины и на именины. Бабушка Евпраксия Васильевна была слаба, хотя летами была еще совсем не стара: едва ли ей было и шестьдесят лет.

В 1792 году скончалась бабушка, княгиня Анна Ивановна Щербатова. Она больше все жила в деревне, в селе Сяскове, тоже Калужской губернии. Это было ее собственное имение, приданое. Тетушка, графиня Александра Николаевна Толстая, жила с бабушкой. Муж ее, граф Степан Федорович, когда женился, был уже немолод и был бригадиром. У него всего состояния и было только: золоченая двухместная карета и пара пего-чалых лошадей, а тетушка так же, как и матушка, получила в приданое 1000 душ.

Бабушка-княгиня была очень мала ростом, ходила всегда в черном платье, как вдова, и на голове носила не чепец, а просто шелковый платок. Один только раз и случилось мне видеть бабушку во всем параде: она заехала к нам в Москве откуда-то с обеда свадебного или со свадьбы: на ней было платье с золотою сеткой и нарядный чепец с белыми лентами. Мы были еще все детьми, выбежали к ней навстречу и, увидев ее в необыкновенном наряде, стали прыгать пред ней и кричать: «Бабушка в чепце! Бабушка в чепце!»

Она прогневалась на нас за это:

– Ах вы, дуры девчонки! Что за диковинка, что я в чепце? Бабушка в чепце! А вы думали, что уж я и чепца надеть не умею… Вот я вам уши за это надеру… Пришел батюшка, она ему и жалуется на нас:

– Дуры-то твои выбежали ко мне и ну кричать: «Бабушка в чепце!» Знать, ты мало им уши дерешь, что они старших не почитают.

Батюшка стал успокаивать ее: «Матушка, не извольте на них гневаться, дети глупы, ничего еще не смыслят».

После, как бабушка уехала, уж и досталась же нам от батюшки гонка за это; тогда мне было едва ли больше пяти лет. Мы езжали к бабушке Щербатовой в деревню и после матушкиной кончины у нее долго гостили, да и прежде гащивали в Сяскове по нескольку дней. Случалось это почти всегда осенью, потому что приноравливали, чтобы попасть к бабушкиным именинам, сентября 9. Ей в честь и названа была младшая моя сестра Анной, а мне имя Елизаветы дано в честь Взимковой, которая чуть ли и не крестила батюшку. Бабушка вставала рано и кушала в полдень; ну, стало быть, и мы должны были вставать еще раньше, чтобы быть уже наготове, когда бабушка выйдет. Потом до обеда сидим, бывало, в гостиной пред нею навытяжку, молчим, ждем, что бабушка спросит у нас что-нибудь; когда спрашивает, встанешь и отвечаешь стоя и ждешь, чтоб она сказала опять: «Ну, садись». Это значит, что она больше с тобой разговаривать не будет. Бывало, и при батюшке, и при матушке никогда не смеешь сесть, пока кто-нибудь не скажет: «Что же ты стоишь, Елизавета, садись». Тогда только и сядешь.

После обеда бабушка отдыхала, а нам и скажет: «Ну, детушки, вам, чай, скучно со старухой, все сидите навытяжку; подите-ка, мои светы, в сад, позабавьтесь там, поищите, не найдется ли бранцев, а я сем-ка лягу отдохнуть».

Знаешь ли, что такое значит: бранцы? Это самые спелые орехи, которые остаются по недосмотру на кустах в то время, когда орехи берут. Потом они дозревают и с кустов падают на землю; это самые вкусные орехи, потому что дозреют.

В Сяскове в то время сад был пребольшой, цветников было мало, да и цветов тогда таких хороших, как теперь, не бывало: розаны махровые, шиповник, касатики, нарциссы, барская спесь, пионы, жонкили. Сады бывали все больше фруктовые: яблоки, груши, вишни, сливы, чернослив и почти везде ореховые аллеи. Теперь нет и таких сортов яблок, какие я в молодости едала; были у батюшки в Боброве: мордочка, небольшое длинное яблоко, кверху узкое, точно как мордочка какого-нибудь зверька, и звонок – круглое, плоское, и когда совсем поспеет, то зернышки точно в гремушке гремят. Теперь этих сортов и не знают: когда брату Михаилу Петровичу досталось Боброво, как мне хотелось достать прививок с этих яблонь; искали – не нашли, говорят, померзли.

В Сяскове было тоже много яблонь и всяких ягод и предлинные ореховые аллеи: цело ли теперь все это? С тех пор прошло более семидесяти пяти лет!.. Бабушка Щербатова была очень богомольна, но вместе с тем и очень суеверна и имела множество примет, которым верила. По-тогдашнему это было не так странно, а теперь и вспомнить смешно, чего она боялась, моя голубушка! Так, например, ежели она увидит нитку на полу, всегда ее обойдет, потому что «Бог весть, кем положена эта нить, и не с умыслом ли каким?». Если круг на песке где-нибудь в саду от лейки или от ведра, никогда не перешагнет через него: «Нехорошо, лишаи будут». Под первое число каждого месяца ходила подслушивать у дверей девичьей и по тому, какое услышит слово, заключала – благополучен ли будет месяц или нет. Впрочем, девушки знали ее слабость и, когда заслышат, что княгиня шаркает ножками, перемигнутся и тотчас заведут такую речь, которую можно бы ей было истолковать к благополучию, а бабушка тотчас и войдет в девичью, чтобы захватить на слове.

– Что вы такое говорили? – скажет она.

Девушки притворяются, что, будто, и не слыхали, как она вошла, и нагородят ей всякого вздора и потом прибавят:

– Это, государыня княгиня, знать, к благополучию.

А ежели она услышит что-нибудь нескладное, плюнет и пойдет назад.

Иногда придет и скажет тетушке: «Алексашенька, вот что я слышала», – и станет ей рассказывать, и потом вместе перетолковывают, значит ли это слово к благополучию или не к добру.

Она верила колдовству, глазу, оборотням, русалкам, лешим; думала, что можно испортить человека, и имела множество разных примет, которых я теперь и не упомню.

Зимой, когда запушит окна, рассматривала узоры и по фигурам тоже судила: к добру или не к добру.

Тетушка, графиня Толстая, которая до самой кончины ее все жила с нею вместе, много понабралась от нее примет и имела большие странности.

Очень понятно: живали в деревне, занятий не было, вот они сидят и придумывают себе всякую всячину.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

ПИСЬМО ОТ БАБУШКИ
Пробудили эти строки
Рой забытых голосов,
Переливчатый, далекий,
Тонкий-тонкий звон часов.
Хорошо, когда приснится
Счастье детского мирка,
Как, любуясь Аустерлицем,
Я водил по половицам
Дутых пуговиц войска,
Как на лаковой иконе
Над кроватями в

ГЛАВА XIV. «БАБУШКИ»
Отец Александрии Толстой был родным братом Ильи Андреевича Толстого — деда Льва Николаевича, следовательно Александра Толстая была двоюродной теткой Льва. Она была еще совсем молодая, только на одиннадцать лет старше своего племянника, и Толстой в

У БАБУШКИ
Мы в гостях у бабушки. Сидим за столом. Подают обед.Наша бабушка сидит рядом с дедушкой. Дедушка толстый, грузный. Он похож на льва. А бабушка похожа на львицу.Лев и львица сидят за столом.Я не отрываясь смотрю на бабушку. Это мамина мама. У нее седые волосы. И темное,

«Я ОТ БАБУШКИ УШЕЛ…»
Великий князь талантливо вел назначенную ему бабушкой роль. Но, в отличие от Кочубея, не пылал романтической страстью к свободе; в отличие от Строганова — не рвался в бой за нее; в отличие от Чарторыйского — не посвящал каждую минуту жизни достижению

Записки бабушки
Давно-давно, когда еще пятеро моих детей были маленькими (а ныне некоторые из них уже стали бабушками), Корней Иванович Чуковский в одном из писем ко мне писал: «Как я Вам завидую, что Вы можете каждый день слушать детскую речь! Слушайте, запоминайте, а еще

Дедушки, бабушки
Моя бабушка, майор медицинской службы Ревекка Ильинична Белкина. Из рода известного в 20-е годы прошлого столетия литератора Ивана Петровича Белкина. Дед, полковник медицинской службы Александр (Ошер) Владимирович Лившиц, на вопросы о предках что-то

2. От «Невесты» до «Бабушки»
Сад в индустриальном городеВ мире Линча с фрустрацией, подозрением или страхом часто ассоциируются образовательные учреждения, устоявшиеся методы обучения, тексты и даже отдельные буквы. По всем свидетельствам, сам он никогда не отличался

Рассказ моей бабушки
«Лет шесть мне было (а родилась она в 1900 году), когда дядя Авель Енукидзе появился в нашем доме. К нам он заходил довольно часто. Мне он запомнился хорошо, потому что был всегда весёлый, меня любил, баловал и великолепно читал наизусть сказки

III
Род бабушки Азарьевой
Прадед Василий Азарьев. помещик Новгородский и Тверской, бывший военный, был женат на Демидовой. Прожил с нею несколько счастливых… лет и неожиданно она скончалась. Незадолго до смерти она принесла мужу свое завещание, по которому она передавала

Институт для бабушки
1. Во всяком деле ищите, кому это выгодно
Это золотое правило любого сыщика: во всяком деле ищите того, кому это выгодно. Он не обязательно виноват, но знает убийцу. Мы, конечно, не преступление расследуем, но это правило – поиск получившего дивиденды –

Уроки бабушки Лены
Так получались, что до двенадцати с половиной лет я был «под крылом бабушки». Отец и мама в поисках хорошей работы и лучшей жизни ездили то по Казахстану, то по золотым приискам Магадана, забирая с собой совсем еще маленькую мою сестричку Танюшку. Я очень

Три мои бабушки
Моя «еврейская бабушка», Роза Ильинична Рубинштейн, по моим теперешним понятиям, была феминисткой и очень прогрессивной женщиной. Она с возмущением рассказывала мне о ежеутренней молитве, в которой мужчина благодарит Бога за то, что тот не сотворил его

Похороны бабушки
Андрей, говоря по правде, мало общался с родственниками. С ними ему было скучно и неинтересно. Ему казалось, что он теряет драгоценное время жизни. Мария Ивановна печенкой чувствовала характер человека, глубоко разбиралась в людях, видя даже в мелочах

Рассказы моей бабушки
© Вячеслав Загорнов В обществе, где еще живы очевидцы тех или иных событий, трудно менять историю. Сложно даже там, где еще есть те, кто слышал рассказы живых очевидцев. Эта живая память в некоторых культурах проходит через века, сохраняя зерна

БАБУШКА И ВНУК

– Я ещё хочу погулять! – сказал Володя. Но бабушка уже снимала своё пальто.

– Нет, дорогой, погуляли, и хватит. Папа и мама скоро с работы придут, а у меня не готов обед.

– Ну ещё хоть немножко! Я не нагулялся!. Бабушка!

– Некогда мне. Не могу. Раздевайся, поиграй дома.

Но Володя раздеваться не хотел, рвался к двери. Бабушка взяла у него лопатку и потянула шапку за белый помпон. Володя обеими руками схватился за голову, хотел удержать шапку. Не удержал. Хотел, чтобы пальто не расстёгивалось, а оно будто само расстегнулось – и вот уже качается на вешалке, рядом с бабушкиным.

– Не хочу играть дома! Гулять хочу!

– Вот что, дорогой, – сказала бабушка, – если ты меня не будешь слушаться, я к себе домой от вас уеду, вот и всё.

– Ну и уезжай! У меня мама есть!

Бабушка ничего не ответила и ушла на кухню.

За широким окном – широкая улица. Молодые деревья заботливо подвязаны к колышкам. Обрадовались солнцу и зазеленели как-то все вдруг. За ними – автобусы и троллейбусы, под ними – яркая весенняя трава.

И в бабушкин сад, под окна маленького загородного деревянного дома тоже, наверное, пришла весна. Проклюнулись нарциссы и тюльпаны на клумбах… Или, может быть, ещё нет? В город весна всегда немножко раньше приходит.

Бабушка приехала осенью, помочь Володиной маме, – мама стала работать в этом году. Володю покормить, с Володей погулять, Володю спать уложить… Да ещё завтрак, да обед, да ужин… Бабушке было грустно. И не потому грустно, что вспомнила о своём саде с тюльпанами и нарциссами, где могла бы греться на солнышке и ничего не делать – просто отдыхать… Для себя самой, для себя одной много ли найдётся дел? Грустно стало бабушке потому, что Володя сказал: «Уезжай!»

А Володя сидел на полу, посередине комнаты. Кругом – машины разных марок: заводная маленькая «Победа», большой деревянный самосвал, грузовик с кирпичиками, поверх кирпичиков – рыжий Мишка и белый заяц с длинными ушами. Покатать Мишку и зайца? Дом построить? Завести голубую «Победу»?

Завёл ключиком. Ну и что? Протрещала «Победа» через всю комнату, уткнулась в дверь. Ещё раз завёл. Теперь кругами пошла. Остановилась. Пусть стоит.

Начал Володя мост из кирпичиков строить. Не достроил. Приоткрыл дверь, вышел в коридор. Осторожно заглянул в кухню. Бабушка сидела у стола и быстро-быстро чистила картошку. Тонкие завитки кожуры падали на поднос. Володя сделал шаг… два шага… Бабушка не обернулась.

Володя подошёл к ней тихонько и стал рядом. Картошины неровные, большие и маленькие. Некоторые совсем гладкие, а на одной…

– Бабушка, это что? Будто птички в гнёздышке сидят?

– Какие птички?

А ведь правда, немножко похоже на птенчиков с длинными, белыми, чуть желтоватыми шейками. Сидят в картофельной ямке, как в гнезде.

– Это у картошки глазки, – сказала бабушка.

Володя просунул голову под бабушкин правый локоть:

– Зачем ей глазки?

Не очень удобно было бабушке чистить картошку с Володиной головой под правым локтем, но бабушка на неудобство не жаловалась.

– Сейчас весна, картошка начинает прорастать. Это росток. Если картошку посадить в землю, вырастет новая картошка.

– Бабушка, а как?

Володя вскарабкался к бабушке на колени, чтобы лучше разглядеть странные ростки с белыми шейками. Теперь чистить картошку стало ещё неудобнее. Бабушка отложила нож.

– А вот так. Смотри сюда. Видишь, совсем крошечный росточек, а этот уже побольше. Если картошку посадить в землю, ростки потянутся к свету, к солнцу, позеленеют, листики на них вырастут.

– Бабушка, а это у них что? Ножки?

Юрий
Кувалдин

НАСЛАЖДЕНИЕ

рассказ

В июньский вечер в летнем
кафе под кронами старых деревьев Измайловского парка поздравляли Михаила
Ивановича с семидесятилетием, а его тринадцатилетний внук, Борис, посвятил
ему свое стихотворение, которое начиналось строкой:

Прикинь, дедуля, семьдесят
— не возраст…

Это он сочинил и записал
на мобильник, пока шел от «Партизанской» к парку. Бориса усадили между
мамой и бабушкой, женой юбиляра, Тамарой Васильевной, молодящейся женщиной
с пышной крашеной прической.
После первого тоста Тамара Васильевна, оглядев стол, подозвала официанта,
стоявшего у своего столика, сказала:
— Я хочу-чу форель, жаренную на углях!
Отец мамы, муж бабушки, дедушка Михаил Иванович посмотрел на нее с беспокойством,
произнес только:
— Тамара…
Но она тут же выпалила:
— И чтоб никаких разговоров. Понял? Не желаю н-никаких разговоров!
— Мамуля, я тоже хочу, — сказала мама Бориса свой маме, бабушке Бориса.
По-видимому, Тамара Васильевна принадлежала к числу тех поживших женщин,
которые умеют с милым высокомерием повелевать, если им послушно покоряются,
но которые сами, вместе с тем, легко робеют.
После нескольких тостов запьяневшая Тамара Васильевна стала с пристальным
интересом рассматривать Бориса, пока, наконец, не чмокнула его густой
красной помадой в щеку и с придыханием не произнесла:
— Какой же ты красивенький, Боренька!
Её можно было понять, поскольку она не видела внука лет пять, потому что
жила с дедушкой в Киеве. Теперь им удалось обменять Киев на Москву, на
9-ю Парковую.
Борис даже покраснел от неожиданности, а во время танца, на который бабушка
его вытащила, сильно прижимала к своей большой груди и осмеливалась ладонью
гладить его по щеке.
Она сказала:
— Ну расскажи, расскажи, как идут у тебя дела в школе, что ты думаешь
делать после школы… Я очень хочу послушать тебя, Боря… Мне так хочется
с тобой, внучек, поговорить…
— Мне тоже хочется, бабушка, — сказал для приличия Борис.
— Ну вот и хорошо. Здесь душновато, давай проветримся… Ты встань и выйди
подышать. А я минут через пять выйду тоже…
Борис и сам хотел выйти покурить, чтобы мать не видела. Дело в том, что
курить он начал уже месяц назад, и его сильно тянуло к этому. За кафе
начинались заросли кустов и деревьев. Борис закурил, сделал, отвернувшись,
тайно несколько глубоких затяжек, чувствуя, как становится на душе еще
лучше, чем от выпитого бокала шампанского. Вообще, парк Измайлово походил
на дремучий лес. Вскоре показалась Тамара Васильевна.
— Какой ты взрослый, — сказала она. — Давай немножко прогуляемся, подышим…
Она взяла Бориса под руку, и они пошли по тропинке в заросли. Отойдя на
известное расстояние, Тамара Васильевна опустилась на широкий пень, и
повернулась к Борису, присевшему на рядом лежащее бревно. Легкое платье
на бабушке было не длинное и заканчивалась на ее коленях. Борис внимательно
слушал то, что Тамара Васильевна говорила об учебе, о выборе пути, о Киеве
и Москве, но ее колени находились перед ним и поневоле обращали на себя
внимание. Они были очень красивыми, не угловатые, а плавно переходили
в бедра, кусочек которых был заметен с боку. Все остальное было скрыто
от его взора.
Потом Тамара Васильевна заговорила о том, что Боря уже взрослый, что ему
нужно знать, как вести себя с женщинами, а он с любопытством рассматривал
ее полные колени, наверно, впервые подумав о бабушке как о женщине. Действительно,
она была привлекательна, с модной прической, с длинными ресницами, с маникюром,
с кольцами и браслетами.
Бабушка была невысока, широка в бедрах, и вообще была полноватой женщиной
с достаточно большой грудью. Но фигура, несмотря на полноту, была довольно
стройная с заметной талией. Продолжая любоваться бабушкиными круглыми
коленками, Борис стал как бы присползать с бревна на траву, опираясь на
бревно локтями, отведенными назад. Бабушка словно этого не заметила, только
чуть развела ноги. Боясь поверить в свою удачу, Борис робко опустил глаза
и увидел с внутренней стороны почти полностью ее полные гладкие бедра
и небольшую часть ее живота, который достаточно большой складкой свисал
и ложился на ее бедра. От этой картины у Бориса захватило дух, и уже то,
что она говорила о взрослении Бориса, перестало его интересовать совершенно.
Боясь пошевелиться, он любовался открывшейся картиной, и его воображение
рисовало то, что было скрыто от его глаз. Тут Тамара Васильевна сама шире
развела ноги.
Теперь ему был не виден ее живот, но зато полностью стали видны ее ноги.
Так как она сидела, широко их раздвинув, то он увидел, как ее широкие
толстые бедра распластались по пню, и, проследив взглядом дальше, он увидел,
как они постепенно сходятся вместе. Чем дальше между ногами, тем темнее
там становилось, и в месте их соединения было уже почти ничего не видно.
У Бориса пересохло в горле, на щеках выступил румянец, и началось непонятное
и очень приятное шевеление в штанах, его мальчик из маленького краника,
начинал превращаться во что-то достаточно большое и относительно толстое,
торчащее вверх.
Вид коленей, ног Тамары Васильевны был такой соблазнительный, они были
такими манящими, что, забыв обо всем, вначале осторожно одним пальчиком
Борис дотронулся до них и стал водить им туда-сюда по коленке, как будто
что-то чертил или писал.
Тамара Васильевна не обращала на это никакого внимания, и воодушевленный
Борис уже несколькими пальцами продолжил свое занятие. Видя, что и это
вроде нормально, он положил уже всю ладонь на ее колено. Оно оказалось
очень приятным на ощупь, нежным, мягким, с чуть шершавой кожей и немного
холодным.
Вначале рука Бориса просто лежала, но затем он стал немного, вначале на
один-два сантиметра, двигать ею. Постепенно он уже гладил более смело,
водя рукой по всему колену. Бабушка по-прежнему не обращала внимания на
занятие внука, или делала вид, что не обращает.
Тут он совсем сполз с бревна на траву, и от этого его рука непроизвольно
соскользнула с колена и юркнула в пространство между бедрами. Вначале
Борис очень испугался, но убирать руку не стал, а просто отодвинул ее
от ноги и стал касаться поверхности бедра только чуть-чуть, несколькими
пальцами.
Боясь взглянуть бабушке в лицо и того, что она заметит по нему, что с
внуком происходит, Борис прислушался и с удивлением обнаружил, что она
продолжает говорить о его будущем. Правда, ему показалось, что голос Тамары
Васильевны немного изменился, стал немного охрипшим, как будто у нее пересохло
в горле и ей хотелось пить. Внушив себе, что раз бабушка продолжает его
воспитывать, то все нормально, Борис прижал ладонь к внутренней поверхности
бедра целиком. Поверхность эта оказалось мягче и значительно теплее колена,
была очень приятная на ощупь, так и хотелось ее погладить. И, как и в
случае с коленом, вначале осторожно, а потом все смелее и смелее Борис
стал двигать ладонь взад и вперед. Это занятие настолько ему понравилось,
что он уже не замечал ничего вокруг. Поглаживая и ощущая приятное тепло,
Борис постепенно продвигал свою руку все дальше. Ему очень хотелось дотронуться
до ее волосиков и пошевелить там пальцами. Постепенно ему это удалось.
Его рука наткнулась вначале на одинокие волоски, поглаживая и перебирая
которые, он постепенно добрался до более густых, в самой верхней части
бедра.
В это время Борис обратил внимание, что что-то изменилось вокруг него.
На секунду оторвавшись от своего занятия, он понял, что бабушка замолчала,
и именно эта тишина и насторожила его.
Не поднимая глаз и не убирая свою руку, Борис боковым зрением увидел,
что бабушка закрыла глаза, а губы наоборот слегка приоткрыла, словно она
оборвала свою речь на полуслове. Тут, заметив это, Борис замер, даже испугался.
Но бабушка не произнесла ни слова, а только руки откинула назад, на края
широкого пня, и оперлась на них. И Борис понял, что Тамара Васильевна
тоже хочет, чтобы он продолжил поглаживания.
Это Бориса приободрило, придало смелости, и он осторожно начал поглаживать
ее волосики, ожидая наткнуться на трусы, но их не было.
— Очень жарко, — заметив его удивление, дрожащим и тихим голосом сказала
бабушка.
Борис перебирал волосики, его рука уже двигалась в самом паху, там было
еще теплее и немного влажно. Волос стало гораздо больше, вся его рука
утонула в них. Тут Борис заметил, что бабушка немного подрагивает, по
ее ногам пробегают какие-то судороги, и они немного разводятся и сводятся
вместе. Опустив руку пониже, Борис ощутил, наконец, то, что так хотел
потрогать. Под его рукой была лилия бабушки! Это было невероятно, даже
в мечтах Борис не мог представить себе этого. Явственно ощущались ее толстые
тайные губы, они были очень большими, набухшими и еле помещались под его
ладонью. Борис стал более энергично поглаживать их рукой, и перебирать
пальцами, стараясь охватить и исследовать их.
Дыхание Тамары Васильевны стало более частым, глубоким, и Борису казалось,
что он даже слышал его. И сразу вслед за этим, бабушка стала сама двигаться
под его рукой, ерзая пышной задницей по пню. На мгновение она остановилась,
отодвигая Бориса назад, сползла на траву. Ее волосатое лоно тесно прижималось
к руке Бориса и двигалось во все стороны. Под его рукой вдруг стало очень
мокро, но от этого движения стали более легкими и скользящими, Борис почувствовал,
как её большие губы раздвигаются и сразу его пальцы проваливаются внутрь,
в мокрую теплую и очень нежную пещерку, скользнули туда, отчего бабушка
вскрикнула. И бабушка и внук вместе в такт стали двигаться, он пальцами,
а его бабушка бедрами, покачивая своими огромными ягодицами.
За все это время они не сказали друг другу ни слова, словно боясь спугнуть
и нарушить неосторожными словами то, что происходило между ними. Но постепенно
Борису стало совсем неудобно, его рука затекла, да и, наверно, бабушка
тоже устала сидеть в одной позе. Не говоря Борису ни слова, она легла
на спину, широко раздвинув и согнув в коленях, как буква «М», ноги, её
платье было примерно на уровне живота, обнажив все ее прелести. Борис
тоже немного перевернулся, лег поудобнее, и подвинулся ближе. Ее ноги
в красивых туфлях на высоком каблуке лежали на виду во всей своей красе
— немного волосатые икры, колени, толстые ляжки, которые были раздвинуты
и её мокрые набухшие губы были прямо перед ним. Но теперь внимание Бориса
привлекло то, что было выше, ему захотелось увидеть свою бабушку голой
целиком.
Борис положил свою руку на самый низ живота. Он был очень мягкий на ощупь,
легко прогибался под его рукой. Он стал его поглаживать, мять, постепенно
передвигать свои руки вверх, задирая платье. Сначала он увидел ее глубокий
пуп, затем весь живот целиком. Он был большой, мягкий, вялый, вдоль него
проходили какие-то непонятные прожилки, он был достаточно некрасивым и
совсем не такой как у него. Но именно такой живот — полной, взрослой женщины
и приковывал его взгляд, возбуждая Бориса еще сильнее.
Насмотревшись на него и видя, что бабушка не возражает и допускает все
его действия, он рывком задрал платье на шею, разделался с лифчиком и
увидел ее грудь. Бориса поразило, что она была значительно меньше, чем
он ожидал. Ему казалось, что она должна быть большой и торчать вверх.
Ведь именно такой она была, когда бабушка ходила, и ее грудь колыхалась
на ходу. Ее большие сиськи как-то расползлись по всему телу, и синие прожилки
вен тоненькими ручейками пробегали по ним. Соски были коричневыми, большими,
съежившимися и торчали вверх. Борис осторожно дотронулся до одной сиськи,
потом до второй, и они колыхнулись вслед за движением его руки. Положил
на них руки, стал мять и ощупывать. Они оказались очень мягкими и вялыми,
но, тем не менее, ласкать их было очень приятно. Иногда его руки натыкались
на ее твердый большой сосок, еще более усиливая возбуждение. Борис уже
лежал почти рядом со своей бабушкой, и она вся голая была перед ним. Это
было невероятно!
Тут ее рука зашевелилась, и Борис замер, но бабушка осторожно расстегнула
молнию на его джинсах, и просунула руку туда. У Бориса перехватило дыхание,
казалось, что сейчас что-то оборвется внутри него. Пальчики бабушки нежно
поглаживали его яички и бенчик, который был очень сильно напряжен и торчал
вверх. От ее движений Борис испытывал неимоверное наслаждение, весь мир
был теперь сосредоточен только на движениях ее рук. Борис даже перестал
ее ласкать и просто любовался ее телом.
Тут бабушка раскрыла губы, и что-то еле слышно сказала, и он скорее догадался,
чем услышал ее слова и, наклонившись, поцеловал ее грудь. Вначале осторожно,
затем все смелее целовал ее мягкие и теплые сиськи, чуть солоноватые на
вкус, как младенец наслаждался бабушкиной грудью, брал в рот и посасывал,
покусывал ее соски. Руками при этом судорожно мял и тискал ее бока, проводя
руками по складкам жира на ее бедрах и перебирая их.
Тамара Васильевна стонала уже все громче и громче, желания нарастали.
Борис опустил руки вниз и принялся мять и тискать ее бабилоночку, уже
не осторожно, а сильно и может быть даже грубо. Врата Бога все были мокрые,
и рука Бориса буквально хлюпала в этом болоте. Тут бабушкины руки нежно
обняли Бориса и прижали к себе, затем она приподняла его и положила на
себя сверху. Борису было очень удобно и хорошо, бабушка была большая,
теплая и мягкая. Борис ощущал ее всю под собой, ее родное близкое ему
тело, которое принадлежало теперь Борису, ее большие груди, живот, бедра,
на которых лежали его ноги. Это было восхитительно.
Но между ног у него был настоящий огонь и зуд, и инстинктивно он начал
двигаться, стараясь унять этот жжение, двигался взад и вперед по голому
телу бабушки. Но вместо облегчения зуд только усилился. Бабушка тоже двигалась
под внуком, ее движения были более сильными. Она расстегнула ремень на
его джинсах и спустила их вместе с трусами, затем подняла его рубашку,
чтобы видеть его живот и грудь. Её зад ходил из стороны в сторону, и его
ноги, наконец, свалились с её бёдер к ней между ног, бен тесно прижался
к низу ее живота. Бабушка по-прежнему своими руками обнимала Бориса, но
вдруг она стала двигать его тело вниз, и он уже подумал, что, все, игры
окончены, но как только яша свалился с ее живота, она перестала сдвигать
Бориса и просто обняла.
Их движения продолжились, но бабушка уже двигалась не из стороны в сторону,
а приподнимая свою попу, наезжала на Бориса, при этом его ванечка упирался
ей между ног, ощущая влагу и тепло. Стоны бабушки еще усилились, и, казалось,
она теряет контроль над собой, ее щеки порозовели, глаза были полузакрыты,
ее губы что-то иногда произносили, но что именно, Борис понять не мог.
Вдруг после одного из движений навстречу, Борис понял, что он попал как
раз между ее больших толстых губ. Учитывая небольшой размер его подросткового
адамчика и большую, взрослую еву его бабушки, это было не удивительно.
Ощущения Бориса обострились, ванечке-встанечке стало очень приятно, было
тепло, влажно и хотелось, чтобы это тепло и влага всегда окутывали его
со всех сторон. В это время бабушка тоже почувствовала его в себе и на
мгновение перестала двигаться. Возможно, ей не хотелось его отпускать,
или какие-то сомнения вдруг овладели ею. Но после мгновенного затишья,
она вместо движения назад, приподняла свои ягодицы, и его раскаленный
фаллос полностью вошел в нее. Это были непередаваемые ощущения. Жезл внука
был в вазе бабушки.
Борис лежал на ее большом теле, обхватив его руками. Бабушка положила
свои руки ему на бедра, и стала двигать Борисом, то прижимая, то немного
отстраняя от себя, как бы показывая, что он должен делать, и постепенно
это дошло до Бориса.
И Борис начал самостоятельно совершать движения туда-сюда, приподнимаясь
над бабушкиным телом. А она в это время стала двигать своим задом ему
навстречу, вращая им из стороны в сторону, ее лобок тесно прижимался к
нему и терся яростно и сильно. Внук шлепался на ее большой и вялый живот,
но ему было очень мягко и приятно. Тамара Васильевна все более яростно
двигалась под ним, ее тело ни на секунду не оставалось на месте, обнимая
и поглаживая внука, она громко стонала. Его фал как будто проваливался
в какую-то яму, терся о волнистые стенки ее влагалища. Они оба уже забыли
обо всем и с силой входили друг в друга. Ее полное тело выгибалось дугой
и опадало, образовывая жирные складки, которые внук тискал как сумасшедший.
Вдруг напряжение в фаллосе выросло до максимума, у Бориса закружилась
голова, он напрягся, и что-то резко вышло из него, опустошив всего, силы
покинули его. Восторг, необычайное наслаждение, облегчение чувствовал
он. Бабушка, заметив напряжение его бала, яростно задергалась, ее бедра
очень плотно и больно сжали его, она издала какой-то невероятный стон,
звук, хрип и постепенно ее движения стали затихать. Борис же просто лежал
на ней без сил, а может уже и без сознания от всего происходящего.
Через некоторое время, оправив платье, Тамара Васильевна сказала:
— Ты должен знать, что этого не было. Чтобы никому никогда не говорил…
— Хоро-шо, — успокаиваясь, пролепетал Борис.
Помолчали. Прокричала высоко над ними ворона.

Буквально через секунду, резко отведя взгляд, бабушка воскликнула:
— Белка!
И тут зазвонил мобильник. Борис не без уважительности спросил бабушку,
отвечать ли — может быть, ей это будет неприятно? Тамара Васильевна повернулась
к нему и посмотрела словно издалека, крепко зажмурив один глаз от света;
другой глаз оставался в тени — широко раскрытый, но отнюдь не наивный
и уж до того карий, что казался темно-синим.
Безоблачное небо виднелось в просветах между кронами неподвижных почтенных
берез и лип.
Пушистохвостое рыжее создание сидело на задних лапках на тропинке, а передними
делало просящие движения.
Борис попросил поторопиться с ответом, и Тамара Васильевна оставила белку
в покое.
— Ну надо же! — воскликнула она. — Это же он, наверняка!?
Борис ответил, что, по его мнению, говорить ли, нет ли, один черт, он
сел на пень рядом с Тамарой Васильевеной, и обнял ее левой рукой. Правой
поднял телефон к уху. Солнце косо освещало лес. И когда Борис поднес телефон
к уху, его русые волосы были освещены особенно выгодно, хотя, может быть,
и чересчур ярко, так что казались рыжими.
— Да? — звучным голосом сказал Борис в трубку.
Тамара Васильевна, испытывая удовольствие в объятии, следила за ним. В
ее широко раскрытых глазах не отражалось ни тревоги, ни раздумья, только
и видно было, какие они большие и черные.
В трубке раздался мужской голос — безжизненный и в то же время странно
напористый, почти до неприличия взбудораженный:
— Борис? Это ты?
Борис бросил быстрый взгляд влево, на Тамару Васильевну.
— Кто это? — спросил он. — Ты, дедуля?
— Да, я. Боря, я тебя не отвлекаю?
— Нет-нет. Что-нибудь случилось?
— Правда, я тебе не мешаю? Честное слово?
— Да нет же, — сказал Борис, розовея.
— Я вот почему звоню, Боря: ты случайно не видел, куда ушла бабушка?
Борис опять поглядел влево, но на этот раз не на Тамару Васильевна, а
поверх ее головы, на бегущую по веткам белку.
— Нет, дедуля, не видал, — сказал Борис, продолжая смотреть на белку.
— А ты где?
— Как где? Я в кафе. Гулянье идет полным ходом! Я думал, она где-то здесь…
Может, танцует… Я, прямо, обыскался Тамару…
— Не знаю, дедуля…
— Значит, ты точно не видел ее?
— Да нет, не видел. Понимаешь, дедуля, у меня чего-то заболела голова,
и я вышел подышать… А что? Что случилось? Бабуля потерялась?
— О господи! Она же все время сидела рядом и вдруг…
— Может быть, она просто проветриться вышла? — спросил с задержкой, как
бы раздумывая вслух, Борис.
— Уже бы вернулась, её уже минут двадцать нет.
«Так быстро всё это совершилось?!» — подумал Борис.
— Послушай, дедуля, не надо так нервничать, — спокойно, как психотерапевт,
сказал Борис. – Куда она может деться? Погуляет, освежится и вернется…
Сейчас она и придет.
— Так ты не видел ее, Боря? – назойливо повторил вопрос Михаил Иванович.
— Послушай, дедуля, — прервал Борис, отнимая руку от лица, — у меня вдруг
опять зверски разболелась голова. Черт знает, с чего это. Ты извинишь,
если мы сейчас кончим? Потолкуем потом, ладно?
Борис слушал еще минуту, потом отключил телефон и сунул его в карман.
А Тамара Васильевна сказала:
— Боренька, наслаждение есть всё, именно всё, что содержится в мире, любовь
внедрена в каждого человека неотступной потребностью, желанием. Каждый
человек гонится за удовольствием и счастьем и, в конце концов, находит
свое счастье…
Тамара Васильевна умолкла, посмотрела на него, не моргая, с восхищением,
и приоткрыла рот, а Борис склонился к ней, запустил одну руку под подол
к черному кусту, другую положил на затылок, сильно прижал к себе ее влажные
губы, и поцеловал взасос.

Мы с бабушкой, обложка книги.

Очень юморная, весёлая книжка из серии Настя и Никита, которую можно перечитывать много раз. Замечательная детская книга. Об очень оригинальной бабушке! Ни героям книги, ни её читателям скучать не придётся. Всем бы детям таких бабушек! А уж как она сказку рассказывает!! Бабушка просто мировая — жалко, что книжка заканчивается быстро, хотелось бы продолжений этой истории и ещё новых приключений. Наша жизнь сегодня — современные дети и бабушки, но это не значит, что будет скучно, а совсем наоборот! Ведь от того, что мир стал другой, уже не как в старых книгах, бабушка вовсе не перестала быть бабушкой. Наоборот, она интересная, современная, но в то же время и вся старина и мудрость — при ней.

Очень юморная, весёлая книжка про бабушку из серии Настя и Никита.

Маруся, когда ехала в деревню к бабушке, думала, что её встретит старушка в платочке. Но бабушка оказалась совсем другой: она ездит на мотоцикле, играет в шахматы и зарывает клады, как пират. А ещё у бабушки имеются телескоп, чтобы разглядывать кольца Сатурна, и мишень, по которой можно стрелять вишнёвыми косточками.

Оформление серийное: формат А4, мягкая (глянцевая, хорошая) обложка, хорошая бумага, цветные иллюстрации на каждой странице.

Начало книги:

Начало истории.

Папина машина с тихим рычанием прыгает вперёд и прямо с места обгоняет всех. Это самый лучший автомобиль — и для города, и по бездорожью. Потому что мой папа знает толк во многом: в машинах, в компьютерах, в телефонах и фотоаппаратах… Так что у меня всегда всё самое быстрое и современное. Я не хвастаюсь, просто это правда. Только в деревню всё это взять мне не разрешили, потому что бабушка против прогресса. Так мама сказала и добавила, что она немного отстала от жизни. А я решила: ведь это очень даже неплохо! Бабушка будет мне сказки рассказывать, колыбельные петь, оладушки печь. Я же всего этого и не нюхала за свои девять лет!

Очень быстро закончился город, замелькали какие-то деревья, испуганно шарахнулась в сторону корова — и вот мы уже на месте. В первый раз в жизни я вижу деревню, и бабушку тоже вижу в первый раз. Деревня мне нравится, а бабушка не очень. Бабушка совсем не похожа на отсталую. Ни платочка, ни морщинок, ни кружевного передничка. На ногах — кеды (я-то надеялась на лапти, но их, наверное, уже и в деревне Овражки никто не носит). И джинсы. Совершенно очевидно: такая бабушка не станет сказки сказывать, не будет по воду с коромыслом* ходить, баньку топить, да и оладушки печь наверняка не умеет. Спрашивается: зачем такой бабушке запрещать мне компьютер? Чем я заполню долгие скучные вечера, если не будет моих любимых игр?

Внученька! Марусенька! — кричит бабушка и бросается мне на шею. — Да какая ж ты у меня большенькая! И что ж вы мне её раньше-то не привозили?

Некогда было, — говорит папа и, наскоро чмокнув её в щёку, уезжает. Потому что у него всегда срочные дела.

* Старинное деревянное приспособление для переноски ведер с водой
.

Поскольку здесь — рассказ про Марусю
с бабушкой (очень забавно: девочка здесь названа так, как в старых сказках
), то книжка больше всего девочкам будет интересна. Однако и мальчишки, когда слышат (при чтении вслух) такую историю, тоже очень радуются такой бабушке. Так что книга — для всех, отличный вариант для семейного чтения вслух
.

1. с сайта: labirint.ru

Наконец-то!!! Как долго я жду отечественных авторов, которые напишут про современную бабушку!!! Потому как у нас даже в новых, модных книгах, например «Летопись в каракулях» бабушки пятилетних детей предстают в образе седовласых, глубоких старушек, с палочками и платочками на голове, хотя по логике вещей им должно быть слегка за 50! А здесь… Какая прелесть бабушка в кедах и джинсах. Правда в образе, созданной Еленой Поплавской без седины и пучка на голове не обошлось, но все же это близко к идеалу.

История замечательная! Веселая, немного сумашедшая бабушка, огород, футбол, сказки до полуночи! Мир без телевизора и компьютеров!! Вобщем, все чего так не хватает современным детям!

2. с сайта: labirint.ru

Замечательная и очень веселая книжка про бабушку, которая не носит платочка и лаптей, а ходит в кедах и джинсах, завтракает вишней, ездит в магазин на мотоцикле и печет оладушки, используя в качестве книги рецептов сказку «Колобок». Всем бы такую!

3. с сайта: labirint.ru

Кто же не хочет иметь такую мировую бабушку, которая любит завтракать на крыше, пулять в мишень косточками от вишен, гонять на мотоцикле, собственноручно и добровольно закапывать пенсию на огороде, а потом увлечённо её искать, играть со старушками-соседками в футбол, рассказывать смешные сказки и увлекательные истории про созвездия и планеты. Конечно же, все хотят, да не всем так везёт, как маленькой героине этой забавной книжки.

История замечательная, жаль, что короткая и быстро заканчивается, хотим продолжения!

4. с сайта: labirint.ru

Потрясающая книжка про потрясающую бабушку! Сын прочитал и сказал, что такую бабушку надо всем детям, чтобы веселее было. Я с ним полностью согласна. Озорная, веселая история с симпатичными иллюстрациями. Читали вслух, получили массу удовольствия. Я рекомендовала бы бабушкам, чтобы подсмотреть, как можно развлекать внуков.

5. с сайта: labirint.ru

Книжка замечательная, душевная и веселая. Особенно глава про то, как бабашка сказку рассказывала. Дети после прочтения сказали: «Вот так бабушка! Нам бы такую!» И это лучшая оценка автора, я считаю.

На этой вкладке вы найдете информацию об авторе (или авторах) книги »
Мы с бабушкой». Это может быть подробная биография писателя или только какие-то отдельные факты из его жизни. К сожалению, о некоторых авторах (как правило, молодых) нам известно очень мало или совсем ничего не известно.

Особое внимание мы уделили поиску фотографий писателей, ведь всегда интересно увидеть человека, который создал понравившееся (или не понравившееся:) вам произведение или написал книгу, о приобретении которой вы сейчас размышляете.

Екатерина Зверева — молодой отечественный писатель и автор нескольких книг, победитель сетевого конкурса «Короткое детское произведение» на сайте «Самиздат», проводимого редакцией издательства «Настя и Никита».

На этой вкладке мы стараемся собирать различную полезную информацию из интернета о книге
Мы с бабушкой». Например о том, где эту книгу можно почитать бесплатно онлайн: причем это может быть
ссылка на чтение самой книги, или на какое-то произведение, опубликованное в этой книге, или на другое издание этой книги.

Также мы стараемся находить и публиковать ссылки о том, где ее можно скачать бесплатно и
в хорошем качестве на компьютер, планшет, смартфон, iPhone, iPad или другое устройство. Мы стараемся также выкладывать
здесь ссылки на подробные обзоры книги (если таковые имеются) и на какую-то другую интересную информацию о ней.

К сожалению, этот раздел пока заполнен не для всех книг, представленных в каталоге на сайте сайт,
но он постоянно обновляется и наполняется новыми полезными ссылками.

Книга эта куплена и прочитана нами в преддверии летнего сезона, который моя Таня проведет на даче у бабушки. И тема, когда ребенок, тем более девочка, остается без родителей, но с бабулей, для Тани сейчас очень и очень актуальна. Животрепещущая тема даже. Настолько, что, хоть летний сезон у Тани начнется примерно через месяц, сумки моя дочь пакует уже сейчас, что-то туда запихивая, утрамбовывая… Почесывает нос, размышляет, что понадобится всенепременно для веселого досуга непредсказуемым летом в Северо-Западном регионе. Например, валенки обязательно нужны. И кружевное платье. И лопата.

Книжку «Мы с бабушкой» мы прочитали перед сном (как и во всей серии, в книге всего 24 страницы). Книжная бабушка очень похожа на мою маму (уж не знаю, гордиться этим или нет….). Книжная бабушка не признает кроватей, и внучка Маруся спит на печке. Потому что холодно. А почему холодно? Потому что окно открыто. А почему окно открыто? Чтобы пчелам залетать удобнее было в дом. У нас тоже на распашку входная дверь была, потому что ласточки свили гнездо аккурат над полкой для обуви… Полку пришлось перенести, а дверь не закрывать, чтобы ласточкам неудобство не доставить. Но я отвлеклась от впечатлений от книги.

По вечерам Маруся смотрит в телескоп, завтракает на крыше. И на завтрак Марусе предлагается не каша, а ведерко вишен. Косточки от вишен нужно пулять в мишень на березе. Маруся и бабушка играют в шахматы, перед походом в магазин пытаются найти зарытый в огороде кувшинчик с деньгами… Бабушка рассекает на мотоцикле, как заправский гонщик… Что ни день, то приключение.

Мне бы в детстве такую бабушку, какая есть у книжной девочки Маруси, и которая немного похожа на Танину бабушку (Танина бабушка, правда, кашу на завтрак все-таки время от времени варит и деньги в огороде не зарывает… Но все-таки общие черты проглядываются).

Рецепт оладушек от Марусиной бабушки:

«… — Кулинарных книг у меня нет. Зато есть старые сказки с картинками. Думаю, «Колобок» нам подойдет. Тоже хлебобулочное изделие. Прихлопнем его сверху, будет оладушка. А рецепт такой… — бабушка заглянула в книгу. — По коробу поскребла, по сусеку помела и наскребла муки горсти две». Так, две горсти муки. Кладем в миску. Зачем скрести по коробу — неясно, но на всякий случай поскребем. Дальше…»
.

Именно так и готовит моя мама. Поэтому мне, Кузькиной матери, пришлось научиться стряпать лет в десять. Но я снова отвлеклась.

После кулинарного творчества бабушка и Маруся зовут гостей — играть в футбол. Одна команда — внуки, вторая — бабушки. Танина бабушка тоже играет в футбол с тремя своими внуками. Так играет, что потом грядки заново строить приходится (поэтому у нас никогда не бывает хорошего урожая огурцов).

«Посмотреть есть на что. Даша с Пашей пытаются обыграть Софью Андреевну и почти отбирают у нее мяч. Но в последний момент она лупит по нему своей палочкой — и он летит через все поле прямо в наши ворота. «Нечестно!» — кричит Даша. «нельзя играть палкой! — вопит паша. Но Софья Андреевна резонно отвечает, что палка для нее — все равно что третья нога, а ногами играть можно».

Книга «Мы с бабушкой» ничему не учит. В ней не нужно искать каких-либо глубоких мыслей, витиеватостей языка, тонкого литературного юмора. В эту книжку просто окунаешься на полчаса с головой и готовишься к предстоящим летним приключениям. И настроение хорошее гарантировано как у того, кто читает, так и у того, кто слушает. И, мне кажется, что 9-летки с еще большим удовольствием сами прочтут о приключениях Маруси в деревне. Язык, которым написана книга, озорной, по-настоящему летний, что ли.

Хорошо, что у моей Тани очень похожая бабушка. О чем Таня сразу же и сказала, как только я перевернула последнюю страницу. Обязательно дам ее почитать и самой бабушке, чтобы форму не теряла.

Книга с буквой Ё

Характеристики книги:

Мы с бабушкой

Автор: Зверева Екатерина
Издательство: Фома, 2014 г.
Серия: Настя и Никита
Страниц: 24 (Офсет)
Размеры: 269x209x2 мм

Когда Маруся ехала в деревню к бабушке, то думала, что её встретит старушка в платочке. Но бабушка оказалась другой: она ездит на мотоцикле, играет в шахматы и зарывает клады, как пират, хотя и на огороде. А ещё у бабушки имеются телескоп, чтобы разглядывать кольца Сатурна, и мишень, по которой можно стрелять вишнёвыми косточками. Ни героям книги, ни её читателям скучать не придётся.

Про автора

Екатерина Зверева
. «Как-то раз я листала свой детский дневник. Почти все записи начинались так: «Сегодня читала такую-то книжку». Это было трудное время, когда не было интернета, а стоящее кино по телевизору показывали раз в неделю. Да, и уроков тогда задавали мало, мы за час все успевали! Что было делать ребенку, куда деть прорву времени? Любишь читать — считай, повезло. Мне повезло. А потом выяснилось, что это может быть работой! То есть за это еще и деньги платят! Я работаю редактором, это приблизительно так: читаешь страниц двести в день, а через месяц — зарплата. Красота! Когда родилась дочка, я стала читать ей книжки вслух. И как-то очень быстро мы все перечитали. И я подумала: а что если начать писать самой? Оказалось, что это совершенно волшебное занятие. Садишься писать историю… и вдруг, в какой-то момент, она начинает жить как бы сама по себе. И ты только записываешь. Так просто этого не объяснишь. Попробуйте сами!