Продолжаем истории из жизни польских ссыльных, сосланных в Якутию, на ком они женились и как жили здесь.
В предыдущей истории мы рассказали о жизни в Якутии Серошевского. Сейчас продолжим рассказ о судьбе приемного сына Э.К.Пекарского.
Напомним, что в 1900 году умирает неофициальная жена Пекарского Анна Шестакова. Пекарский так и не узаконил с ней отношения, не женился официально. Но усыновил двух ее детей. Об этом мы подробнее писали в предыдущем материале. В 1904 году, уже живя в Якутске после ссылки в Татте, Эдуард Пекарский официально женится на Елене Андреевне Кугаевской, дочери местного адвоката.
«Николаю дали прекрасное образование»
В начале 1900-х годов Пекарский подает прошение на усыновление детей. Дело в том, что в июле 1900 года Анна Шестакова умирает при родах. В это время она была замужем за крестьянина Игидейского наслега А.Константинова.
«Сам выросший в семье своих родственников, Эдуард Карлович, несомненно сочувствует детям, принимает на себя ответственность за их судьбу и начинает хлопотать об их усыновлении. К сожалению, дочь Сусанна не дожила до этого момента, она умерла в возрасте 9 лет», — рассказывает историк Татьяна Щербакова, исследовавшая в архивах письма и дневники из личного фонда Э.Пекарского.
Маленький Николай получает фамилию приемного отца и его отчество.
Вместе с приемными родителями (у Пекарского и его законной жены не было своих детей), в возрасте 9 лет он переезжает из Якутска в Петербург. Николаю дали прекрасное образование, он знал французский, латынь.
Николай Пекарский окончил Ленинградский Восточный институт им.Енукидзе, работал в Архиве РАН, затем в Управлении артиллерии, в управлении Очаковского военно-морского порта.
«Вот и моя надёжа! Словом неудачник, которому уже 36 лет!»
В 1929 году Николай Пекарский неожиданно был арестован. Но после прошений и заступничества Эдуарда Карловича Пекарского, на тот момент академика, Николая из ОГПУ отпускают. Однако позже отношения между отцом и приемным сыном испортились.
«Надежды на сына не оправдались, о чем свидетельствуют его записи в дневниках.
Например, вот его запись: «1932 г. 5 июля. Был Николай с сообщением, что он закончил (по истечении года) свою аспирантуру, как человек слабый в методологическом отношении; и якобы доволен, что имеет, по крайней мере, звание преподавателя китайского языка, но, как беспартийный, не могущий получить места по своей специальности! Вот и моя надежа! Словом неудачник, которому уже 36 лет!
По-видимому, Эдуард Карлович в целом был разочарован не только положением, но и поведением приемного сына», — констатирует современный историк.
Из дневника Э.Пекарского:
«Мне неоднократно говорили, что Николай очень любит меня, предлагали записать его номер телефона. Я наотрез отказался и заявил, что совсем не считаю его своим сыном, что хочу напечатать в газете, как он пользуется моим именем, о чем до меня доходят слухи, иначе его давно бы выслали из Ленинграда в провинцию.
«Николай издавна, чуть ли не с детства, злится на Елену Андреевну за то что она отняла у него отца. Какой же я ему отец? Я имел глупость когда-то усыновить его, и он чем дальше, тем больше стал походить и лицом, и ростом, на моего соседа-якута Григория Тымты!».
«Эти слова записи Эдуарда Карловича свидетельствуют о том, что он не является биологическим отцом Николая. И собственно, им и не был», — говорит кандидат исторических наук Щербакова.
«За месяц до своей кончины, отказался от приемного сына»
Наконец, в фондах Санкт-Петербургского филиала Архива РАН найден документ, говорящий о разрыве отношений Пекарского с приемным сыном.
Это письмо, датируемое маем 1934 года, т.е., за месяц до кончины Э.Пекарского.
«Мною и моей женой на основании акта об усыновлении Вам предоставлена была возможность 33 года назад выйти в люди, т.е., получить образование классическое среднее и окончить два факультета с высшим дипломом.
После 16-летнего перерыва в общении со мной и моей женой Вами через посредство третьих лиц принимаются меры по восстановлению утраченной, по Вашей вине исключительно, родственной связи.
…настоящим предлагаю Вам и Вашим посредникам прекратить дальнейшее беспокойство.
Вам для жизни дано все необходимое, а именно: 1) фамилия, 2) воспитание и 3) прекрасное образование. Старайтесь все это применить во благо общества.
По роду моей болезни, я нуждаюсь в покое. Это учтите и оставьте меня и мою жену, на что мы вправе рассчитывать. 21 мая 1934 г.».
«Что послужило причиной такого трагического противостояния отца с приемным сыном? Об этом можно только догадываться. Но, вероятно, только исключительные обстоятельства и серьезные причины заставили 76-летнего на тот момент Эдуарда Карловича пойти на подобный шаг.
Как сложилась в дальнейшем судьба Николая Карловича Пекарского, свидетельств нами пока не обнаружено», говорят исследователи и историки.
Фото yakutskhistory.net
Здравствуйте, уважаемые читатели!
Каждый из нас очень часто оглядывается назад и смотрит на свою прошедшую жизнь. Вспоминает, что было. Чаще вспоминает хорошее, но бывает и плохое. Я хочу поведать вам о своем детстве, отрочестве, юности, молодости, зрелом возрасте, своих ощущениях, миропонимании и мировоззрении. Я прожил интересную жизнь на стыке разных эпох, и мне есть что и с чем сравнивать.
В каждом регионе нашей страны жизнь несколько различалась. Мне повезло, что я смог пожить в нескольких регионах. Профессиональный рост и опыт у меня тоже был весьма разнообразный. Мой опыт, полагаю, будет интересен широкому кругу читателя. Итак!
Рассказ первый. Мое детство
Я родился в г. Энгельсе Саратовской области 19 марта 1974 года в семье врача, Любовь Петровны, моей мамы, и офицера МВД – моего отца, Сергея Васильевича.
Раннее детство помню плохо, эпизодами. Мое появление на свет прошло с осложнениями. Получил родовую травму, сопряженную с механической асфиксией из-за обвития пуповиной. В силу этого и возможно еще каких-либо причин мое развитие было запоздалым. Долго не мог научиться ходить. Не держал стопы ног – они подвисали. Мной много занимались.
Родители мамы тоже были врачами. Бабушка Мария Федоровна работала заведующей приемным отделением детской больницы, а дед (служивший с 1945-го по 1949 год в СМЕРШе в Германии, а потом в органах МГБ на Западной Украине) Александр Андреевич – работал невропатологом. Со службы в МГБ он уволился после смерти Сталина и Берии из-за несогласия с политикой, проводимой новым руководством страны. Закончил медицинский институт и работал врачом. Таким образом у него было три образования – юридическое, разведшкола и медицинское.
Мой дядя Андрей возил мне из детской кухни молоко, творог и кефир. Он старше меня на 12 лет. По линии отца дед Василий Андрианович работал начальником оперчасти в колонии (начинал моряком на флоте, затем руководил отделом секретки в морском училище, а после его расформирования работал в колонии), а бабушка – Мария Васильевна преподавала в школе домоводство у девочек. Много шила одежды внукам и внучкам.
На рубеже 197 1979 годов я тяжело заболел менингитом. Был парализован, лечился под надзором бабушки в детской больнице. Меня постоянно кололи многоразовыми шприцами, вводили катетер. Это было очень неприятно. Все родственники меня навещали. Дарили модельки машинок. Мне они очень нравились.
Как-то зимой после тяжелого кризиса я попросил свежей клубники. Моего отца к тому времени перевели служить на север в г. Киров. Бабушка позвонила знакомому директору совхоза. Клубники у него не было, но он по сильнейшему гололеду приехал в больницу и привез свежих огурцов и помидор. Они были очень ароматные. Таких в магазинах сейчас не продают.
И тут буквально через несколько часов прилетел мой папа на самолете (тогда они летали регулярно из Кирова в Саратов). И привез замороженную КЛУБНИКУ! Я был в шоке. У нас на юге ее не было, а на севере – пожалуйста. Отцу сообщили, что я в крайне тяжелом состоянии, могу умереть и вот выразил такое желание. И он его исполнил! Настоящий волшебник! Благодаря этому случаю, лечению и постоянному позитиву, который мне дарили окружающие люди, я пошел на поправку.
Спустя некоторое время в марте 1979 года мы с мамой поехали следом за отцом с пересадкой через Москву. Там я впервые попробовал сосиски в кафе «Лель». Мне они показались «пищей богов». Они очень приятно пахли и были удивительно вкусными. В Москве вечером сели на поезд и поехали в Киров. В столице нашей Родины уже зеленела травка и появились первые цветы. Утром, проснувшись в поезде, я выглянул в окно и с огромным удивлением обнаружил, что вернулся в зиму. Было очень много снега, и сугробы своими размерами просто поражали.
В Кирове мы поселились в двухэтажном доме на первом этаже в квартире № 11 во дворе школы номер 28. Квартира была угловая, и зимой стены спальни промерзали насквозь и покрывалась тонким слоем льда. Спали под кучей одеял и верхней одежды.
Детский сад и школа
Меня устроили в ведомственный садик. Он был очень далеко от дома, и поэтому приходилось рано вставать. Я стал часто болеть, и родители были вынуждены нанять мне няню – Татьяну Александровну. Она много лет помогала ухаживать за мной и родившимся потом братом. Отпуска по уходу за детьми тогда были маленькие. Работа у родителей была очень ответственной. Да и в целом домоседство тогда не приветствовалось.
В 1981 году я пошел в школу № 28 г. Кирова. Я еще с 5 лет читал книги и мог писать. Сам еще в пятилетнем возрасте прочитал толстенную книгу про Старика Хотаббыча. Учиться мне было не очень интересно, но, тем не менее, учился только на отлично.
Моей первой преподавательницей была Мусихина Маргарита Григорьевна. Кажется, она тоже училась в пединституте, так как сначала писала с ошибками на доске. Но через три года моего и ее обучения она стала писать правильно, закончила вуз и далее была у нас классным руководителем. И учила нас – ВНИМАНИЕ! – русскому языку и литературе. Она большое внимание уделяла не только обучению, но и культурно-воспитательной и развивающей работе. С удовольствием участвовал в общественных мероприятиях – различного рода концертах, спектаклях, сборе макулатуры и металлолома.
Когда приняли в октябрята – был настоящий праздник. Родители купили огромный торт, украшенный грушами, сливами и еще какими-то фруктами. Было вкусно.
С родителями каждые выходные осенью ездили за грибами в лес. Выезжали в 5 утра на троллейбусе до ж/д вокзала. А дальше ехали на электричке. Транспорт тогда был старого типа с закругленными концами. Я очень любил лесные завтраки. Как правило, в них входили вареные яйца и бутерброды с колбасой и сыром.
Так как родители были весь день на работе, то в магазин за продуктами ходил я сам. В мою задачу входило купить молоко, кефир, отоварить талоны на колбасу вареную и копченую, сливочное масло (давали по полкило в месяц на человека) и сахар (давали по 1 кг в месяц на человека). Этого нам вполне хватало. Эх, а что это была за чудесная колбаса. От нее шел умопомрачительный аромат. Вкус у нее был нежный. А консистенция плотной. Тогда ее реально делали из чистого мяса, выращенного на натуральных кормах по технологиям наших предков.
И никому бы в голову не пришло перемалывать в нее хрящи, кости, добавлять сою и продукты растительного происхождения. А сейчас в нашей стране разучились делать колбасу, молочку, печь хлеб. Все продаваемые продукты являются эрзацем (то есть грубой подделкой) и не содержат ничего полезного.
Молочные продукты в нашем городе продавались в пол-литровых бутылках, запечатываемых крышкой из жесткой фольги. Молоко запечатывали серой блестящей крышкой, кефир зеленой, снежок – фиолетовой. Больше 2 дней молоко не стояло – быстро прокисало даже в холодильнике, так как было натуральным – без консервантов и антибиотиков. А вкус молочки был волшебным, незабываемым и непередаваемым. Чтоб его понять – надо обязательно попробовать.
Ох. А какой был раньше вкусный хлеб! Это отдельная песня! Его делали из натуральной пшеницы, либо ржи. И его надо было съедать как можно быстрее, так как он быстро портился (2-3 дня). В нем ведь не было консервантов, разрыхлителей, пальмового масла.
В школе мы много учили стихов, писали диктанты, изложения, сочинения, пересказывали не только рассказы, но и целые повести, большие отрывки из романов. С детства у нас хорошо развивали память, учили мыслить, обрабатывать большие объемы информации. Я за день мог прочитать страниц 400 – 500 текста и пересказать. А у некоторых ребят результаты были еще лучше. Так же нас учили музыке, рисованию, черчению. Со второго класса выступали на школьной сцене, рассказывая стихи, танцевали, исполняли песни. Уже во втором классе мы поставили театральную постановку для первоклассников о первопечатнике Иване Федорове ко Дню Азбуки.
Наша постановка имела ошеломительный успех и в последствии мы ее ставили для первоклашек каждый год.
Со второго класса я стал получать дополнительное образование по классу фортепиано в музыкальной школе. Посещал там также и уроки сольфеджио и пения. С 10 лет записался в детско–юношескую спортивную школу, где занимался баскетболом. Младший брат занимался там же фигурным катанием.
Два раза в неделю в школе были уроки физкультуры. Так как жили на севере – много времени уделялось ходьбе на лыжах. Как правило, раз в месяц по субботам у нас были походы в лес, где организовывались «Зарницы». Мы должны были хорошо ориентироваться в глухом таежном лесу и находить заданные точки, захватывать чужой флаг и уничтожать штаб врага. Медведей я не встречал, но волков и лис видел. В Кировской тайге они намного крупнее, чем в Саратовский степях.
Не менее 1 раза в месяц всем классом ходили в драмтеатр или театр юного зрителя. Как-то попал в кукольный театр, но его постановкой не впечатлился. 3–4 раза в год посещали цирк. Очень запомнилась музыкальная постановка Рижского театра. Он приезжал вместе с Раймондом Паульсом и Валерием Леонтьевым.
Я с родителями дважды ездил в Латвию – на осенние каникулы в 1981 году и летом 1988 года. Жили у прадедушки – Фёдора Ивановича в Риге в спальном районе Югла. Мне там очень понравилось. Я легко начал учить разговорный латышский язык. Из уважения к местному населению в магазинах и общественных местах старался обращаться к ним на их родном языке. В целом латыши мне очень понравились своей доброжелательностью. Впервые в Риге я увидел артиллерийский салют на 7 ноября 1981 года. На меня он произвел неизгладимое впечатление. Особенно классно смотрелись мерцающие огни. Также впервые попробовал Кока колу и Фанту в маленьких стеклянных бутылочках 0.33 л. Впервые ел в кафе шашлык. Первый раз в магазине увидел и купил сосиски. Они были такие же вкусные как в Московском кафе.
Кстати, потом сосиски нам стали давать в школе на обед еще в первом классе. Давали обычно с макаронами. И даже появились сардельки. Их давали с картофельным пюре. А на десерт была ватрушка с творогом. И я понял, что жизнь «налаживается».
Моей главной подработкой в школьные годы был поиск, мойка и сдача бутылок. Из под лимонада 20 копеек, из под молока 15 копеек. Буханка хлеба стоила 20 копеек. Килограмм самой дорогой Телячьей колбасы – 3 рубля 60 копеек, Докторской – 2 рубля 20 копеек, Чайной – 1 рубль 60 копеек. Копченку я не очень любил, потому цены на нее не помню. Но тоже небольшие были. Килограмм мяса с костями в госмагазине стоил 1 рубль 70 копеек, а в коопторге получше качеством и почти без костей – 5 рублей. Эти цены были в Кировской и Саратовской областях. Цены могли отличаться в зависимости от пояса к которому относился регион (в СССР их было 3), целевого назначения магазина и его принадлежности государству, кооперативным структурам, райпотребсоюзу или колхозу.
А еще нас в школе воспитывали трудом. Раз в месяц мы делали генеральную уборку с мытьем всего и вся класса и школы. Летом участвовали в ее ремонте и уборке пришкольной территории. 2–3 недели летом и также осенью помогали колхозам. Сначала дергали сорняки, а потом убирали урожай. С 6 класса в учебную программу входил 1 день в неделю – по четвергам – труд на комбинате искусственных кож. Лично я на ручном прессе штамповал прокладки для водопроводных кранов. За эту работу мы раз в месяц получали трудовой рубль! Лучших трудяг награждали грамотами! С 7 класса также раз в неделю трудились на учебно-производственном комбинате. Лично я осваивал строительные профессии каменщика, плиточника и штукатура. В будущем мне это пригодилось. Большинство девчонок из класса предпочли трудиться токарями и фрезеровщиками. Домоводство они освоили на более ранних стадиях обучения. А мы сначала шитье, а потом работу на станках освоили на уроках труда с 1 по 5 классы.
Шло время, я рос, взрослел, был принят в пионеры на торжественной линейке на центральной площади. Назначен звеньевым – командиром пионерского звена. Был включен в совет пионерского отряда и понерской дружины. У нас постоянно шли социалистические соревнования в учебе, труде, общественной деятельности. Но успевали и пару часов вечером во дворе погулять, в футбол или партизан поиграть и на выполнение домашней работы время хватало и книгу для себя почитать. Но вот времени для безделья и праздности не было совсем.
Хотелось еще остановиться на одном очень важном аспекте. Наш народ искренне любил своих вождей, верил им, уважал их. Поистинне всенародным горем стала смерть Леонида Ильича Брежнева. В дни траура мы не учились. Все очень переживали случившееся. Как переживали потом смерть Андропова Юрия Владимировича и Черненко Константина Устиновича. Уходила эпоха великих советских деятелей. Наступали новые времена. И никто из нас не подозревал, насколько страшные периоды жизни нам предстоит пережить в будущем. Близился конец беззаботной, дружной жизни советского народа и эпохи великих свершений и подвигов.
Брежнев Леонид Ильич
Андропов Юрий Владимирович
Черненко Константин Устинович
Приближалось мое отрочество.
Настоящая статья является авторским произведением и не подлежит копированию и распространению без ссылки на автора адвоката Козлова Сергея Сергеевича и без указания его номеров телефонов: 89173146101 и 89042436016 и его электронной почты s742006@yandex.ru.