Рассказ про феньку читать

Доброе утро!

В Петербурге умерла актриса Нина Ургант, ей было 92 года. В остальном так:

• Минюст России объявил «иностранными агентами» четырех журналистов Idel.Реалии и организацию по защите прав призывников.
• Прокуратура требует увеличить срок главе карельского “Мемориала” Юрию Дмитриеву – с 13 лет до 15.
• В Беларуси признаны «экстремистскими» соцсети Радио Свобода.
• Путин и Байден проведут переговоры по видеосвязи в связи с концентрированием российских войск у границ Украины.

«Иностранные агенты» и другие неугодные

• Как всегда по пятницам, Минюст России дополнил реестр «иностранных агентов» – на этот раз в него добавили четырех журналистов Idel.Реалии (это татаро-башкирская служба Радио Свобода) и ассоциацию «Гражданин.Армия.Право», которая занимается защитой прав призывников и военнослужащих. Уже объявленное «иностранным агентом» издание «Первое антикоррупционное СМИ» (ПАСМИ) оштрафовали на 500 тысяч рублей за отсутствие маркировки, а его главреда – на 50 тысяч за то же самое.
• В Петрозаводском горсуде, где рассматривается апелляция на приговор главе карельского «Мемориала» Юрию Дмитриеву, прокурор попросил на два года увеличить срок, к которому приговорен краевед, с 13 до 15 лет. Защита и коллеги Юрия Дмитриева называют дело сфабрикованным. Ликвидированное сейчас издание “Проект” называло заказчика уголовного преследования Дмитриева – это фээсбэшник Анатолий Серышев, сейчас он работает помощником Путина, а ранее был главой ФСБ Карелии.
• ФСБ возбудила уголовное дело в отношении Дарьи Полюдовой и еще пяти активистов «Левого сопротивления». Их обвиняют в создании экстремистского сообщества и участии в нем. Сейчас Полюдова отбывает шестилетний срок по обвинению в «оправдании терроризма». До этого ее сажали за “призывы к нарушению территориальной целостности России”.
• Суд в Кирове взыскал с активиста Михаила Семенова 340 тысяч рублей за работу силовиков на акции в поддержку Навального 31 января (Семенов был признан организатором этой акции).
• В Ростове-на-Дону прошли обыски у родственников главреда издания “Голос” Игоря Хорошилова. Они связаны с уголовным делом в отношении журналиста-расследователя Сергея Резника, который с 2019 года не живет в России, но продолжает публиковать расследования в своем блоге. Силовики пытаются выяснить, откуда он получает информацию.
• Журналистка Радио Свобода и ведущая телеграм‑канала “ФемВремя” Карина Меркурьева рассказала об угрозах и публикации своих личных данных в соцсетях. Ранее такие же угрозы поступали другой фем-активистке, Дарье Серенко.
• Суд в Москве оштрафовал рэпера Элджея на сто тысяч рублей за “пропаганду наркотиков” в интернете.
• Суд в Москве продлил до 7 марта арест ректору «Шанинки» Сергею Зуеву. Заседание несколько раз прерывали, потому что Зуеву вызывали «скорую», когда у него подскакивало давление. Незадолго до помещения в СИЗО Зуев перенес третью за год операцию на сердце.
• Неонацисту Тесаку (Максиму Марцинкевичу) посмертно предъявлены обвинения в трех убийствах.
• Интерпол отказал России в объявлении в розыск чеченского оппозиционного блогера Тумсо Абдурахманова – того самого, которого пытались убить в Швеции по заказу властей Чечни. В России против Абдурахманова возбуждено уголовное дело по статье о публичном призыве к экстремистской деятельности. Вот разговор с ним.

Новости рунета

Пользователи МТС, “Ростелекома” и других российских провайдеров сообщили о блокировке сети Tor. Проект GlobalCheck, который занимается мониторингом российской системы интернет-блокировок, пишет, что Tor блокируют с помощью оборудования, предназначенного для изоляции рунета.

Соцсеть «ВКонтакте» перешла под контроль близкого друга Путина Юрия Ковальчука, а пост гендиректора VK перешел от сына гендиректора ВГТРК Добродеева к сыну первого замглавы администрации президента Кириенко. Зачем Кремлю «ВКонтакте», здесь объясняют экономисты Сергей Алексашенко и Владислав Иноземцев и политолог Мария Снеговая (спойлер: чтобы встроить соцсеть в кремлевскую пропагандистскую машину).

По данным агентства Bloomberg, дело основателя Group-IB Ильи Сачкова, которого обвиняют в госизмене, связано с передачей США информации о российских хакерах, причастных к взломам перед американскими президентскими выборами 2016 года (речь идет о группировке Fancy Bear, которую связывают с российской военной разведкой). Тем временем в Москве по делу о госизмене арестован некий Кирилл Суслов 1987 года рождения – в чем его обвиняют, неизвестно, потому что материалы дела засекречены.

Вокруг Украины

В пятницу выяснилось, что Лавров и Блинкен договорились в Стокгольме о переговорах между Путиным и Байденом: они пройдут по видеосвязи, предположительно, 7 декабря. Политолог Федор Крашенинников говорит, что сам факт проведения такой встречи для Путина уже успех (ему почему-то крайне важно быть «успешным переговорщиком», без которого ни одна проблема в мире не решается – пусть даже он сам эти проблемы и создает). По мнению политологов Андрея Колесникова и Александры Филиппенко, ни к каким реальным результатам эта встреча не приведет, но ее следует приветствовать просто потому, что дальше ухудшать отношения между Россией и США уже некуда. Реальной целью военных маневров Путина у границ Украины все трое считают дестабилизацию обстановки в этой стране. (Например: в пятницу бывший глава офиса Зеленского Андрей Богдан обвинил украинские спецслужбы и «Вовчика» в попытке взлома его телеграма – чем больше будет подобных новостей из Киева, тем лучше для Путина.)

Джо Байден, со своей стороны, анонсировал инициативы, направленные на поддержку Киева.

«Медуза» выяснила, кого ФСБ обвиняет в диверсионно-подрывной деятельности в интересах Украины: это 23-летний специалист по кофе из Киева и семья из села Перепельники Тернопольской области – отец, сын и мать, работавшая школьной учительницей.

В Беларуси

Минский городской суд приговорил мать пятерых детей Ольгу Золотарь к четырем годам колонии общего режима по обвинению в создании «экстремистских формирований» (имеются в виду дворовые чаты). Золотарь находится в неволе с 18 марта. Кроме того, соцсети белорусской службы Радио Свобода признаны «экстремистскими материалами», а концерты к Международному дню памяти жертв Холокоста, которые должны были пройти в Минске, отменены по жалобе гражданина Ивана Никифорова, в которой тот утверждает, что средства от этих концертов «идут на поддержку оппозиционных организаций (например, гродненский хоспис)».

Русская служба «Би-би-си» проследила за судьбой белорусов, которых задерживают в России по делам, связанным с протестами: с августа 2020 года было арестовано по меньшей мере 20 человек. Официально Россия экстрадировала только чемпиона мира по кикбоксингу Алексея Кудина (в Минске его заставили извиниться под запись и посадили на 2,5 года), но многих доставляют домой бандитскими способами, а остальных по полгода держат в российских СИЗО.

Вокруг света

ОЗХО приняла документ, открывающий дорогу к запрету использования в правоохранительных целях «химикатов в аэрозольной форме, воздействующих на центральную нервную систему». Россия активно этому сопротивлялась: шаги по запрещению таких веществ ОЗХО стала предпринимать после штурма театрального центра на Дубровке, когда газ на основе фентанила стал причиной гибели более ста заложников. Вот подробности.

Афганские талибы выпустили указ о правах женщин: их нельзя принуждать к замужеству, а также расплачиваться ими за мирную сделку или отдавать в качестве компенсации за прекращение кровной вражды. Это все. О праве на работу и образование там ни слова.

Хроники пандемии

По данным оперативного штаба на утро пятницы, суточный прирост новых случаев COVID-19 в России составил 32 930. Официальное число инфицированных в стране с начала пандемии – 9 миллионов 736 тысяч; официальное число жертв достигло к утру пятницы 278 857 человек (+1217 за сутки). Эти данные сильно расходятся с цифрами Росстата: по подсчетам ведомства, в октябре в России умерли 74 893 пациента с COVID-19, общая смертность в октябре 2021 года выросла на 20,3% по сравнению с октябрем 2020-го, за весь период пандемии от ковида умерли более 460 тысяч россиян.

Депутатам от «Единой России» раздали методички о том, как спорить с противниками вакцинации. Там много аргументов, в том числе такой: при Сталине вас бы расстреляли, при Хрущеве посадили, а при Брежневе отправили бы в психушку.

Появились первые свидетельства того, что штамм «омикрон» обходит естественный иммунитет, возникший у переболевших. Сколько еще будет этих мутаций коронавируса, здесь рассказывает генетик Дмитрий Прусс.

Financial Times утверждает, что главным бенефициаром пандемии стала фармацевтическая компания Pfizer. ВОЗ и бедные страны обвиняют фармгиганта в бесчеловечности и аморальной жажде наживы.

Ссылки для чтения

• (Не)польские писатели. К дню рождения Джозефа Конрада – эссе Виктора Лапшина о его жизни и книгах. Или рассказ о виленском кружке филоматов, из которого в начале XIX века родилась – ни много, ни мало – новая польская культура.
• (Не)советские литературные легенды. Монолог Виктора Голышева о романе Оруэлла «1984», работе над его переводом и переводе вообще. Или история нью-йоркского ресторана “Русский самовар”, основанного бывшим ленинградцем Романом Капланом и ставшего на некоторое время центром эмигрантской культуры.
• Мировоззренческое. Беседа с американским биологом Ли Аланом Дугаткиным, который, будучи последователем Петра Кропоткина, пытается показать биологическую обоснованность альтруизма и взаимопомощи. Или фрагмент из книги Марка Юргенсмейера ««Ужас Мой пошлю пред тобою»: религиозное насилие в глобальном масштабе» (изд-во «НЛО»), в котором рассказывается о теракте, совершенном Барухом Гольдштейном в Пещере Патриархов, и о его последствиях для евреев и арабов.
• Архитектура и дизайн. Отрывок из книги Дмитрия Козлова «Клином красным бей белых» (изд-во ЕУ СПб), посвященной исследованию композиции из круга и клина, которая лежит в основе одноименного плаката Лазаря Лисицкого – о том, как круг и клин задавали тон авангардной архитектуре. Или фрагмент из книги Марии Савостьяновой «Дизайн сегодня» (изд-во «Гаража») – о взаимопроникновении локального и глобального контекстов.
• Музыка. Беседа с композитором Алексеем Сысоевым, автором музыки к спектаклям Кирилла Серебренникова и лауреатом «Золотой маски». Или отрывок из книги американского композитора-экспериментатора Элвина Люсье «Музыка 109» (Jaromir Hladik press) – Люсье умер 1 декабря.
• Кровь и почва. Рассказ о том, как археологи искали предков таримских мумий между Алтаем и Скандинавией и, похоже, нашли – с помощью генетиков. Или путеводитель по разным типам почв.

Искренне ваши,
Семь Сорок

Ленар Ахметов: «И если любая дорога в русской традиции — это прежде всего рассказ о человеке и его судьбе, то М7 — это еще и рассказ о судьбе больших и малых наций, их культуре и уникальности, их поисках, взлетах и поражениях»

«М7 — метафора евразийства»

— Ленар, на этой неделе в «БИЗОNе» открылась необычная выставка современного искусства под кодовым названием «М7 и новые кочевники», удивляющая буйством красок, форм, материалов и громких имен. Кто, как не вы, ее куратор и мотор, могли бы ответить: какова все- таки ее концепция?

— Для меня и, думаю, не только для меня М7 — это не просто дорога, это целая цепочка символов и знаков. Из Набережных Челнов в Казань, из Европы в Сибирь, из детства во взрослую жизнь. За всем этим мощнейшая история — и личная, полная эмоций и событий, и — если взглянуть пошире — история национальная, евразийская, российская. Путь, обочина, переход, стоянка, «обгон запрещен»… Помимо прямого значения все дорожные образы — точный аналог образов философских и метафизических.

Не так давно трассу М7 называли дорогой смерти: так много было здесь аварий из-за узкого дорожного полотна в ямах и рытвинах. Это тоже невозможно забыть, это навсегда в нашей памяти. Высокие скорости, великие реки, пыльные города. Узкие ручейки примыкающих дорог, ведущих к соседним деревням. Мешки кукурузных палочек, клюква и белые грибы, ведрами продающиеся на обочинах.

М7, как известно, — это основная федеральная трасса, соединяющая европейскую часть России и Сибирь, ключевой маршрут, проложенный через три области, три республики и семь рек, среди которых Волга, Ока, Кама и Белая. Развитие путей сообщения в восточном направлении идет с XII века, и эта дорога имеет вполне конкретную протяженность не только в пространстве, но и во времени: от Узбек-хана, декабристов и других ссыльных до многоуровневых развязок и заправок с кафе и стиральными машинами.

И если любая дорога в русской традиции — это прежде всего рассказ о человеке и его судьбе, то М7 — это еще и рассказ о судьбе больших и малых наций, их культуре и уникальности, их поисках, взлетах и поражениях. М7 — метафора евразийства, упорно пытающегося сохранить культурный и духовный код территории в водопаде мирового глобализма.

Поэтому в экспозиции нет пейзажей, летящих за автомобильным стеклом, нет запечатленных достопримечательностей и злобы дня. Художники исследуют культурные и исторические кейсы своих народов и их место в современном цивилизационном процессе. Обращаясь к национальным корням, мы пытаемся вспомнить ту методологию связи с природой и космосом, которой обладали наши предшественники, найти тот магический кристалл, что позволит сохранить духовные сокровища предков в жестком сугубо функциональном мире высоких скоростей и big data. И самое главное — увидеть будущее национальных культур в эпоху глобализации.

— А что это за будущее, на ваш взгляд? Вы прогнозируете расцвет национальных культур или их размытие и утрату в результате мировых интеграционных процессов, заданных извне тем и трендов?

— Прогнозы — это не моя специальность, но, безусловно, угрозу для национальных культур в мире глобализации невозможно не видеть. Вспомним хотя бы о том, что будущее, по прогнозу одного из идеологов «нового мирового порядка» Жака Аттали, принадлежит «новым кочевникам», для которых характерен полный разрыв с какой-либо территорией, нацией, семьей и культурой. Это грядущая мировая космополитичная элита, которая проводит жизнь в бесконечных путешествиях по всему миру, зарабатывая удаленной работой и нигде не задерживаясь подолгу. В этой новой социальной форме человек будет носить на себе и в себе все, что составит его социальное значение. «Магнитная карточка станет подлинным „протезом Я“ человека, открывающим ему доступ к универсальному рынку», где можно купить разного рода удовольствия точно так же, как искусственные органы и характеристики будущих детей.

Помимо новых кочевников в постмодернистском мире Аттали предвидит появление «бедных бродяг периферии», которые тщетно стремятся перейти от замедленного к ускоренному миру и ведут «жизнь живых мертвецов». Этот культурный каннибализм, по Аттали, в пределе создаст ситуацию, когда «сам человек превратится в кочевой предмет». «Со вставленными в него искусственными органами он станет и сам искусственным существом, которое можно будет купить или продать, как любой другой предмет или товар», — говорит Аттали.

Вдохновляет ли такой образ будущего? Наверное, на этот вопрос каждый должен ответить сам. Выставка «М7 и новые кочевники» — это коллективное размышление о взаимоотношениях разных наций и народов на перекрестке высокоскоростных магистралей и цивилизационных магнитных полей, о выборе своего пути в эпоху глобализма. 

«Выставка «М7 и новые кочевники» — это коллективное размышление о взаимоотношениях разных наций и народов на перекрестке высокоскоростных магистралей и цивилизационных магнитных полей»

«У каждого из 23 участников выставки свой художественный мир и своя борьба»

— Расскажите, пожалуйста, об участниках выставки. Что объединяет этих художников?

— Участниками выставки «М7 и новые кочевники» стали художники из больших и малых населенных пунктов, находящихся на этой трассе: Казани, Набережных Челнов, Уфы, Чебоксар и так далее.

У каждого из авторов выставки свой непростой творческий и исследовательский путь. Спектр художественных поисков очень разнообразен: от неопримитивизма и переосмысления религиозных и фольклорных образов до модернистских и постмодернистских течений, от минимализма до цифровых произведений. Многие из участников выставлялись за рубежом: в США, Канаде, Франции, Японии. Расих Ахметвалиев, например, несколько лет работал в Париже, сотрудничая с крупными галереями.

Татавангард представлен на выставке авторами, входящими в известные художественные объединения «Чингисхан» (Уфа) и «Тамга» (Набережные Челны). А известный чувашский художник Праски Витти раскрывает космогонию народа через детали национального костюма, где красные серебряные детали не просто украшают, но и защищают от болезней и бед, ибо злые духи, по народному поверью, боятся красного цвета и звона серебра. В свою очередь, поколение художников, рожденных в городах, в эпоху пластика и «цифры», создает искусство, свободное от традиционных материалов, но живущее на фундаменте богатого этнического опыта, познающее свои корни через городские музеи и тематические блоги. Они работают в видео-арте, с перформансами, но сохраняют тот же вектор развития.

— Насколько похожи работы участников выставки?

— Абсолютно разные. У каждого из 23 участников выставки свой художественный мир и своя борьба. Среди представленных на выставке художников татарского авангарда много тех, кто уже стал классиком. Например, Хамза Шарипов, основатель и лидер группы «Тамга». У него на выставке представлены очень стилизованные работы. Он окончил текстильный факультет академии Штиглица, и у него работы из ткани, склеенной в особой технике интарсия. Если раньше это делали на бумаге, то он — по ткани с отсылкой к раскопкам Пазырыкских курганов.

Хотелось бы рассказать о каждом участнике выставки, но, к сожалению, информации будет, наверное, слишком много для неподготовленного читателя. Однако на сайте галереи уже можно прочитать о каждом из художников.

Они очень разные, глаз не замыливается. Например, видишь орнаментальные яркие композиции Ильдара Гильманова и сразу понимаешь, что они татарские. Работы пестрые, сразу создают атмосферу праздника. А когда я смотрю на работы Рината Харисова, вспоминаю свое детство, бабушку и деревню, которая сейчас умирает. И невольно уже возвращаешься к истокам, когда все было хорошо, все были живы. В принципе, у Мадияра Хазиева тоже прослеживается эта тема.

Или Айрат Терегулов. Он копает уже больше в доисламскую сторону. В его работах чувствуется что-то первобытное. Наверное, это объединяет вообще всех людей. Инстинкты сидят просто в каждом. Работы Василя Ханнанова воспринимаются как инсталляция, потому что он к холсту пришивает старые аутентичные полотенца, и они становятся частью современного искусства.

Хотел бы особо отметить Зиннура Минахметова. У него представлены в экспозиции четыре листа, сделанные масляной пастелью. Это большие композиции 1×1,2 метра. Такие поля, в которых находятся совершенно гармоничные сочетания цветов, очень современны. Мы видим и архаичность, и сегодняшний день. Он просто невероятно сильный художник, мирового уровня, наверное, один из самых востребованных сегодня. Я считаю, что нам очень повезло, что он согласился участвовать. Из-за пандемии сейчас он забаррикадировался, и нам, к счастью, удалось его вырвать из берлоги.

Когда я стал думать о том, кто должен стать участниками выставки, и обсуждать это с художниками, начался такой дикий ажиотаж! Все говорили: «Давай вот этого возьмем, вот того подключим». И, по сути, на выставке сейчас представлены самые топовые имена, которые есть на сегодняшний день. Невозможно было отказаться, не включать этих художников.  

В итоге выставка «М7 и новые кочевники» разрослась до 83 работ, и это мы еще треть не уместили. Причем это такие самые-самые художники, известные, реализовавшиеся. Но, что интересно, они в таком составе никогда не выставлялись ни на одной площадке. Даже «Тамга» и «Чингисхан» — это две разные группы, которые не смешиваются. А тут мы увидим их на одной площадке. И рядом — цифровое искусство, ведь современные проблемы требуют современных решений. Это мы увидим в работах Нелли Акчуриной и Айдара Закирова.

Раньше художники пытались сохранить свою этническую идентичность материальными способами, а сейчас, в цифровую эпоху, художники пытаются сохранить себя в цифровом формате. Мне кажется, искусство перформанса и видео-арта сегодня как никогда актуально, потому что всю информацию мы получаем через интернет. И, думаю, вопрос сохранения своей идентичности стоит именно так: если мы сохраним себя в цифровом формате, то сохраним и в физическом. Сегодня такая ситуация.

«У меня вообще накопился колоссальный опыт в плане организаций выставок. Еще будучи студентом, знал многих выдающихся художников, изучал их»

«Мне не хотелось делать смешанный винегрет, а, наоборот, хотелось цельности»

— Ленар, вы известный художник, но здесь выступаете как куратор. Почему решили сменить амплуа? И будут ли на выставке ваши работы?

— У меня вообще накопился колоссальный опыт в плане организаций выставок. Еще будучи студентом, знал многих выдающихся художников, изучал их. Я окончил художественно-графический факультет пединститута в Набережных Челнах. И у нас было много искусствоведческой работы. Потом я делал групповые выставки молодых художников, будучи студентом, и свои персональные. Мне было интересно собирать единомышленников среди молодых. У нас проводился проект «Арт-Эволюция» в нулевых годах. Собирали авангардные работы. Это было противостояние классическому искусству, которое нам преподавали в институте, в очень жесткой форме. Случались и конфликты с преподавателями, разборки на открытиях выставок с педагогами. Это была такая яркая страница юности.

В дальнейшем я понял, что мне очень нравится делать такие проекты. Для меня равно интересны разные художники из разных городов. Сейчас жизнь предоставила мне возможность сделать такой проект — и я рад, что смог собрать вместе яркие работы авторов из разных творческих объединений, разных городов и разных поколений.

— По поводу ваших работ: будут ли они на выставке?

— Да, будут. От проекта «Дежавю» одна работа, «Мать», посвященная тюркской легенде о происхождении тюркских народов, «Карга боткасы». Первые две работы сделаны в технике татарского шамаиля. Точнее, я отталкивался от этой техники, но использовал немного другие методы рисования. В данный момент я выставляю именно эти работы. Хотя думал о другом проекте, но там акрил на холсте, а подобной техники на выставке будет много. Потому я решил не добавлять свои работы, чтобы экспозиция стала более разнообразной.

«На выставке в «БИЗОNе» мы тоже обязательно сыграем вместе со зрителями!»

— По какому принципу вы отбирали свои работы и работы художников?

— Как я уже говорил, мы провели тщательный отбор. Я в основном брал работы проектные. Мне не хотелось делать смешанный винегрет, а, наоборот, хотелось цельности, чтобы художник выставлял какой-то определенный проект. Такой был главный критерий. Ну и, конечно, особое внимание уделялось медиумам: у нас есть работы в технике батик, акрил, холст и масло, шариковая ручка, пастель. Также представлены скульптуры Аделя Халиуллина, арт-объекты Ильдара Гильманова. Я тоже отправил две. Первая — деревянная скульптура «Степная Мадонна». Я ее делал в Удмуртии на симпозиуме. Там у меня сам собой образовался проект, где я делаю деревянные объекты из собранной в заброшенных домах утвари. Я нашел корыто, добавил другие предметы, переработал, что-то поменял и сделал совершенно новый объект. Он похож на балбалы, только не каменный, а деревянный. Такая отсылка к архаичным памятникам тюркской истории. Я смешал в ней финно-угорский и тюркский дух. Оставил текстуру древесины, где-то затонировал, сохранил все трещины, дефекты.

Второй объект — «Тангыра» — создан в 2018 году. Мы тогда должны были сделать финно-угорский проект, связанный с музыкальным инструментами. И опять из бытовых доступных объектов я решил сделать предмет, из которого можно было бы извлечь звук. Мы обнаружили старые ступы. Их было много, разных размеров и форм. Нашли жерди. Почистили, обработали, собрали. Получился такой ударный инструмент. Сыграли на нем вместе с музыкантами и местными бабушками. Теперь этот объект — достопримечательность села Булай Увинского района. На ней уже много народу поиграло за эти годы, прямо видно много-много маленьких вмятин от ударов. На выставке в «БИЗОNе» мы тоже обязательно сыграем вместе со зрителями!

— Как давно появился видео-арт в Поволжье? Насколько этот жанр вообще заботит современных художников?

— Знаете, с видео-артом у нас вообще совершенно интересная ситуация. Во-первых, он у нас не шибко сильно развивался. Этот процесс наиболее развит у финно-угорских народов. У нас же даже споры были с художниками, моими друзьями. Я говорю: «Надо делать видео-арты». Они отвечают: «А зачем это надо? Это же кино». Потом я видел много вариаций, как пытаются сделать видео-арт, а он похож на рекламный ролик. Ну зачем тратить время, надо же монетизировать все, делать иррационально не стоит. В принципе, вот разница между тюрками и финно-уграми. В том, что мы рациональные, а финно-угры иррациональные. Они снимают ради того, чтобы снимать, и закладывают просто какие-то более тонкие аспекты видео, которые коммерчески никак не привлекательны. И несут совершенно другую нагрузку, больше культурной среды.

Глядя на удмуртов, наши художники стали перехватывать этот момент. Кстати, видео-арт Нелли Акчуриной был сделан в Удмуртии этим летом. Она нашла материал для него в старом доме, где раньше жили две бабушки. Они умерли, их дом закрыли. Но вещи бережно уложила и сохранила их соседка Таисия Леонидовна. Видео-арт основан на этих предметах, которые были там, в этом доме. Он очень трогательный, обращается к памяти этих двух бабушек, которых, наверное, все бы забыли, если бы Нелли просто не обратилась к ним с благодарностью за то, что они все сохранили.

«На этой выставке вы получите хороший солнечный заряд. Этого не было в концепции — это проявилось уже в процессе развески экспозиции»

— Если бы вас попросили охарактеризовать новую выставку двумя словами, вы бы сказали…

— Тепло и солнечно. Сейчас самое темное и холодное время года, когда все выглядит довольно депрессивно. А на этой выставке вы получите хороший солнечный заряд. Этого не было в концепции — это проявилось уже в процессе развески экспозиции. Наверное, это тот дар, который, несмотря ни на что, несет в себе искусство, связанное с культурным кодом нашей земли и нашей дороги.

— «Хороший солнечный заряд» — звучит удивительно позитивно на фоне ваших предыдущих пугающих размышлений вокруг идей Аттали, одного из современных конструкторов «нового дивного мира». Будем считать, что вопреки тревожным трендам современной цивилизации (которые мы особенно остро ощутили в эпоху ковида, «куаризации» и прочих новаций) именно современное искусство дает нам шанс и надежду.  

Человечество с момента своего появления шло нога в ногу с гипотетическим апокалипсисом — и если своими действиями не приближало стрелку часов судного дня к полуночи, то по крайней мере активно фантазировало на эту тему в различных произведениях искусства. Параллельно с этим авторы задумывались и о том, с чем столкнутся счастливчики, пережившие конец света.

Первым постапокалиптическим произведением по своей сути можно считать уже библейский рассказ о Ное и его ковчеге. Мужчина после всемирного потопа восстанавливает жизнь на Земле — чем вам не представитель жанра? Но формально, конечно, его отсчет начался чуть позже: в 1816 году в литературе появляется видение конца света от лорда Байрона в стихотворении «Тьма», благодаря которому в искусстве возникает архетипический сюжет о «последнем человеке».

К популяризации таких историй приложила руку и Мэри Шелли, королева готического романа, которая в произведении «Последний человек» рассказывала о мужчине, спасающем семью в охваченном чумой мире. Изучал тему и Герберт Уэллс, посвятивший постапокалипсису «Машину времени» и «Войну миров». А в ХХ и ХХI веках сюжеты и вовсе ушли в народ и получили множество вариаций: фантасты представляли гибель человечества от рук пришельцев, из-за экологической катастрофы, падения метеорита, пандемии, ядерной войны и даже восстания суперзлодеев.

Добрался жанра и до кинематографа. В картине «Пятерка» 1951 года выпуска Арч Оболер рассказывал о разномастной компании в традициях классических анекдотов (обычном жителе Нью-Йорка, беременной женщине, неонацисте, афроамериканце и банковском клерке), пережившей нуклеарную катастрофу. Джордж Ромеро еще в 1968 году привел на экраны зомби-апокалипсис в «Ночи живых мертвецов». А Джордж Миллер исследовал тревожное будущее, связанное с истощением природных ресурсов, в «Безумном Максе». У светлых умов кинематографа идей было немало, и с каждым годом они только эволюционировали.

Конечно, эта тема не могла миновать растущий рынок видеоигр, для которого это был оптимальный сеттинг: фантастические реалии здорово сочетались с оправданным насилием, против которого сложно было бы возразить даже самым ярым моралистам — на следующий день после конца света не приходится считаться с зомби и злобными мутантами, так и норовящими отгрызть голову случайному выжившему. И первые попытки исследовать плодотворный жанр начались уже в 80-х.

На грани катастрофы

Пожалуй, первой постапокалиптической игрой можно считать шутер для аркадных автоматов под названием Robotron: 2084. Проект, реализованный в 1982 году, предлагал пользователям спасти захваченную враждебными роботами Землю. Или, по крайней мере, помочь редким уцелевшим людям. Правда, сто процентов времени геймерам приходилось сражаться с пикселями на экране и только — ни о каком кинематографическом развитии событий речь не шла.

Годом позже появились и другие эксперименты в жанре. Экшн Ant Attack отправлял всех желающих на поиски выживших в город, захваченный гигантскими муравьями, причем выглядело это более чем достойно для 1983 года: разработчики в принципе позиционировали свой продукт как «первую трехмерную изометрическую игру». Среди серых декораций постапокалиптики разворачивалась пронзительная история любви — пользователь мог определить пол своего персонажа и спасти свою вторую половинку.

Впрочем, оба проекта в свое время никто не рассматривал как исследование постапокалипсиса. Robotron: 2084 вызывал восторг из-за сумасшедшего геймплея, построенного на максимальном вовлечении всех доступных человеку рефлексов, и таким образом оказал нешуточное влияние на индустрию. Ant Attack в принципе относили скорее к прародителям подходам survival horror. С этим несложно согласиться: кроме краткого синопсиса, обе игры вряд ли могли похвастаться детальным сеттингом, который так важен для жанра.

С другой стороны были проекты вроде WarGames, адаптации фильма 1983 года «Военные игры». Он подбирался к миру после ядерной катастрофы иначе, изучая скорее тот самый момент, когда человечество взяло курс в неизвестность с радиоактивным пеплом и румяными грибными шляпками. Разрушенных городов и полчищ мутантов там нет — потому что цель игры как раз и состоит в том, чтобы такой исход не допустить. Так или иначе, именно с этого момента тема нуклеарной катастрофы надолго пришла в индустрию.

Первые рейнджеры ядерных пустошей

В 1988 году в уже подготовленную почву попало зерно идеи Брайана Фарго — талантливого разработчика и основателя компании Interplay Entertainment. Как и многих, его безумно привлекал постапокалипсис: «Одна из вещей, которые, как мне кажется, делают постапокалиптическую фантастику интересной, — это то, что все происходящее кажется крайне правдоподобным — мы всего лишь на расстоянии одного нажатия кнопки от ядерной пустоши».

Именно такой сеттинг Брайан определил для своего грядущего хита Wasteland. Выпущенная сразу для трех платформ — ПК, Apple II и Commodore 64, — игра рассказывала о постъядерной Америке и «Пустынных рейнджерах» — потомках солдат США, которые даже спустя десятилетия пытаются всеми силами охранять порядок и спокойствие на радиоактивных территориях.

На просторах пустоши пользователи могли собирать персональные отряды из нескольких бойцов и отправляться в приключения по миру, который чутко реагировал на действия команды и сохранял все изменения. Бои проходили по типу других популярных ролевых игр того времени: со строками текста и тщательно выверенными показателями характеристик игроков. Новинкой для жанра стал тот факт, что неигровым персонажам из команды игрока можно было давать приказы, которые они без лишних слов выполняли.

Дополнительный антураж в весьма хардкорную игру привносили так называемые «Параграфы» — пространные блоки текста, которые сопровождали игру в бумажном виде и помогали раскрыть ее сюжет. История в принципе оказалась запоминающейся, вплоть до кратких боевых комментариев о том, что враги «превращаются в тонкий слой красной пасты» или «взрываются, как кровяная колбаса».

Wasteland стала мгновенным хитом, которому обязаны многие современные постапокалиптические игры. Увы, продолжение серии под названием Fountain of Dreams оказалось куда более глупым и нескладным — и почти поставило крест на проекте Брайана Фарго.

Но на самом деле почти убил сагу о рейнджерах в пустошах не этот своеобразный сиквел, а компания EA, которая отказалась делиться с разработчиками из Interplay правами на франшизу.

Дивный новый мир и бутылочные крышки вместо денег

Wasteland 2 в конечном счете вышла — уже в ХХI веке. А пока возможности поработать над ней не было, студия Interplays залечивала разбитое сердце и продумывала новый проект в знакомых декорациях ядерного постапокалипсиса. Им стала культовая сага Fallout.

Сюжет вселенной развернулся не в самом далеком и вполне понятном будущем Земли, в котором серия войн за ресурсы привела к тотальному ядерному Армагеддону. Малая часть населения спаслась благодаря технологичным бункерам компании Vault-tec и, проснувшись в новом мире, в котором Штаты превращены в выжженные Пустоши, вынуждена привыкать к новым обстоятельствам. Деньги заменили бутылочные крышки, биологическое оружие превратило чудом спасшиеся формы жизни в жутких мутантов, бывшие солдаты США трансформировались в своеобразный рыцарский орден, защищающий технологии и знания, а бандиты запустили свои руки в ростки новой цивилизации.

Если ранняя ядерная фантастика 70-х и 80-х ставила перед собой цель скорее предупредить новые поколения о гипотетических угрозах «мирного атома», то серия Fallout принимала такой вариант развития событий как данность. Катастрофа случилась, и авторы не хотели сюсюкать и читать доктрины о том, как это предотвратить. Вместо этого они сконцентрировались на дивном новом мире и правилах выживания в нем.

«Идея состояла в том, что Пустоши — новый дом для уцелевших людей, а мир, который был до катастрофы, почти не имеет к ним отношения, — делился своими впечатлениями вице-президент Bethesda Пит Хайнс. — Их реальность такова: „Это то место, где я живу, это моя жизнь, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы она была хороша…“».

Впрочем, сама серия, которая продолжает оставаться актуальной по сей день, эволюционировала из одной части в другую. Поначалу она продолжала изометрическое дело Wasteland с характерными диалоговыми экранами и системой найма помощников. Затем пересела на фирменный движок Bethesda с видом от третьего лица, заполучила большой открытый мир и фирменную систему прицеливания VATS, которой бы позавидовал даже самый прогрессивный шутер.

В 2018 году сага получила даже масштабное развитие в онлайн-режиме — и хотя Fallout 76 все еще остается сырым и совсем не обязательным, с этим можно смириться. Менялся и тон игр: если в третьей части серии атмосфера была донельзя безнадежной и депрессивной, то четвертый эпизод серии все чаще спешил подбодрить игрока.

Влияние Fallout переоценить сложно. Миссию, полученную от Wasteland, проект унес в массы и популяризировал по всему свету. В том числе благодаря ему, пожалуй, родился и горячо любимый на постсоветском пространстве проект S.T.A.L.K.E.R., более близкий, понятный и в то же время болезненный.

Декорации опустошенных Штатов сменила Зона отчуждения, ядерную войну — авария на Чернобыльской АЭС, а горстку уцелевших, стремящихся найти место под новым солнцем, — сталкеры, мужчины честной судьбы, ищущие финансовое благополучие и личностное развитие в богом забытом месте. И хотя кажется, за пределами периметра мир жив и более-менее здоров, внутри его рыщут мутанты, а пейзажи нагоняют тоску не меньше Пустоши.

Все сорта конца света

Сейчас постапокалипсис в индустрии видеоигр уже не кажется экспериментом: жанр ушел в мейнстрим, ярчайшие представители которого с завидным постоянством претендуют на звания игр года. И неумолимо меняют представление о том, какими вообще должны быть проекты в таком сеттинге.

Например, видеоигра Rage от id Software дерзко смешала узнаваемые черты Wasteland и Fallout с подходом классического «Безумного Макса»: герои будущего Земли, пережившие столкновение с астероидом, борются за каждый новый день жизни на унылой и разбитой планете с мутантами и бандитами, а адреналиновые перестрелки регулярно уступают место не менее адреналиновым гонкам на монструозных машинах, словно сошедших с кадров ленты Джорджа Миллера.

Экшн I Am Alive взял курс на исследование социальной катастрофы — после землетрясения американский город, срисованный с Чикаго, оказывается в руинах, а власть в нем переходит к бандам мародеров. Взаимопомощь оказывается немодной, и люди могут надеяться только на себя. В таких условиях герой должен воссоединиться со своей семьей, выживая и поступательно пробираясь к цели, сражаясь как с очевидными бандитами, так и с просто загнанными в угол горожанами. Игра на деле оказывается самым настоящим сурвайвалом: с постоянной нехваткой боеприпасов, голодом и усталостью.

Культовая серия The Last of Us, как бы ни пыталась мимикрировать под классический зомби-апокалипсис, в первую очередь рассказывает пронзительную историю отношений контрабандиста Джоэла и его новой «дочери» Элли. А заодно делает невеселые выводы о человечестве в духе «Ходячих мертвецов»: даже в мире после пандемии, превратившей бóльшую часть населения в кровожадных зомби, для человека зачастую куда более опасным противником остается другой человек.

А другой шутер с зомби в качестве пушечного мяса, Left 4 Dead, в свою очередь, концентрируется не столько на сюжете о последствиях эпидемии, сколько на ярком игровом процессе. Разработчики не рассуждают о нормах морали нового мира, его иерархии и философии, а просто бросают группу игроков в мясорубку войны с чудовищами — это здорово освежает на фоне заумных конкурентов проекта

Постсоветские геймеры получили свою альтернативу S.T.A.L.K.E.R. — шутер «Метро 2033», основанный на серии книг Дмитрия Глуховского. В нем ядерная перестрелка между главными мировыми сверхдержавами отправила жителей Москвы в подземку — единственное место, способное укрыть от опасностей новой радиоактивной реальности. Работали над серией «Метро» отчасти те же люди, которые выпускали «Тени Чернобыля», поэтому выглядит игра первоклассно, а одновременно знакомый и неуютный мир из книг Глуховского раз за разом искусно меняет понятия о том, кто в новых условиях друг, а кто враг.

В конце концов, благодаря гениальности Хидео Кодзимы мы увидели Death Stranding — притчу, позволяющую пересмотреть свое отношение к курьерскому делу, которое, оказывается, может быть единственной тропой к цивилизации даже в совсем потерянном мире. Но если серьезно: кажется, игра предложила одну из самых необычных постапокалиптических историй за все время существования жанра — с сырыми пейзажами, темпоральными дождями, жуткими Тварями из другого мира и младенцами в колбах, способными их обнаружить.

Кажется, пока что авторы из индустрии видеоигр и близко не исчерпали все идеи развития для жанра. Да и реальная жизнь подбрасывает только новые поводы — с некоторыми, например, мы живем уже два года. А значит, постапокалипсис на экранах компьютеров и консолей закончится совсем не скоро.

VOKA — это видеосервис, где каждый найдет что-то интересное для себя: фильмы и сериалы в HD-качестве и без рекламы, более 130 ТВ-каналов, премьеры новых эпизодов и сезонов одновременно со всем миром, live-трансляции концертов, спортивных матчей, контент собственного производства, а также удобные рекомендации по жанрам, настроению и новинкам.

Весь контент VOKA доступен к просмотру бесплатно для всех новых пользователей в течение первых 30 дней.

Спецпроект подготовлен при поддержке УП «А1», УНП 101528843.

Наш канал в Telegram. Присоединяйтесь!

Есть о чем рассказать? Пишите в наш телеграм-бот. Это анонимно и быстро

Перепечатка текста и фотографий Onlíner без разрешения редакции запрещена. ng@onliner.by

https://ria.ru/20211222/soldat-1764961626.html

Лукашенко оценил рассказ сбежавшего в Белоруссию польского солдата

Лукашенко оценил рассказ сбежавшего в Белоруссию польского солдата — РИА Новости, 22.12.2021

Лукашенко оценил рассказ сбежавшего в Белоруссию польского солдата

Президент Белоруссии Александр Лукашенко, комментируя рассказ сбежавшего в республику польского солдата Эмиля Чечко об убийстве польскими силовиками беженцев… РИА Новости, 22.12.2021

2021-12-22T17:54

2021-12-22T17:54

2021-12-22T21:05

в мире

белоруссия

польша

красный крест

александр лукашенко

мвд белоруссии

госпогранкомитет белоруссии

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e5/0c/11/1764229034_0:76:1280:796_1920x0_80_0_0_084da343febc44caf5280fa0a54b431a.jpg

МИНСК, 22 дек – РИА Новости. Президент Белоруссии Александр Лукашенко, комментируя рассказ сбежавшего в республику польского солдата Эмиля Чечко об убийстве польскими силовиками беженцев заявил, что рассказанное говорит об опасной тенденции.Госпогранкомитет Белоруссии ранее сообщил, что Чечко, военнослужащий вооруженных сил Польши 1996 года рождения, был задержан 16 декабря в пограничной полосе. Пограничники указывали, что задержанный попросил политического убежища в Белоруссии «в связи с несогласием с проводимой политикой Польши относительно миграционного кризиса и практикой негуманного обращения с беженцами». Чечко в интервью белорусскому телевидению обвинил польских силовиков в систематических убийствах мигрантов, а также двух волонтеров, сообщил, что ему также приходилось стрелять в мигрантов. Он считает, что ситуацию на приграничной с Белоруссией территории Польши должен расследовать Красный Крест. МВД Белоруссии сообщило, что приняло к рассмотрению ходатайство Чечко о предоставлении ему статуса беженца. В Польше Чечко обвинили по статье о дезертирстве, по которой ему может грозить наказание до 10 лет заключения.»Очень опасная тенденция. Людей готовят специально убивать. Убить человека, слушайте, это… Не знаю, из этого зала даже военный не каждый бы смог это сделать в такой обстановке», — приводит в среду слова Лукашенко Sputnik Беларусь в своем Telegram-канале.Он отметил, что «для того, чтобы уничтожить человека, который бежит от войны, не надо было демонстраций устраивать — стрелять в лоб, голову и так далее».»Согласитесь, что можно было это все сделать тихо, шито-крыто, никто бы не узнал. Нет, напоили — стреляй в лоб, стреляй в голову», — подчеркнул президент.»Вы заметили, он (Чечко — ред.) рассказывал о том, что они по пьяни убивали не только беглых этих бедолаг — мигрантов, но и своих поляков, которые помогали этим беженцам, — волонтеров? Они их (по словам Чечко, пограничники — солдат — ред.) спаивали. Потом заставляли специальные люди. Никакие это не пограничники, как он говорит», — заявил Лукашенко.Он считает, что к принуждению польских солдат к убийствам мигрантов могут быть причастны спецслужбы.»Просто они были одеты и представлялись, как польские пограничники. Это специальные подготовленные люди в системе спецслужб», — сказал белорусский президент.

https://ria.ru/20211219/soldat-1764477274.html

https://ria.ru/20211218/soldat-1764372185.html

белоруссия

польша

2021

Новости

ru-RU

https://ria.ru/docs/about/copyright.html

https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/

https://cdnn21.img.ria.ru/images/07e5/0c/11/1764229034_0:0:1280:960_1920x0_80_0_0_54c61bb9f21101f0eebd0323fcb972d7.jpg

в мире, белоруссия, польша, красный крест, александр лукашенко, мвд белоруссии, госпогранкомитет белоруссии

Лукашенко оценил рассказ сбежавшего в Белоруссию польского солдата