«Кусака» Андреева Л.Н.
Особенности жанра
. Рассказ — эпический жанр; малая форма повествовательной литературы; небольшое художественное произведение, изображающее отдельное событие в жизни человека. Произведение Л.Н. Андреева «Кусака» написано в жанре рассказа. В своих художественных произведениях Л.Н. Андреев продолжает литературную традицию писателей XIX века — защищает униженных и оскорбленных.
Тематика и проблематика рассказа.
Л.Н. Андреев поднимает в своем небольшом прозаическом произведении «Кусака» тему милосердия, сострадания. Характеризуя описываемую ситуацию, изображая жизнь собаки, писатель заставляет людей задумываться над последствиями своих поступков, учит их человечности, милосердному отношению к людям. Добро и зло — два противоположных понятия, две крайние позиции. Добро в словарях толкуется как положительное, хорошее, нравственное, достойное подражание, то, что не причиняет зла другим людям. Зло — нечто дурное, безнравственное, достойное осуждения. В русле этих этических проблем -находится рассказ Л. Андреева «Кусака». Писатель сам поясняет свою позицию: «…В рассказе «Кусака» героем является собака, ибо всё живое имеет одну и ту же душу, все живое страдает одними и теми же страданиями и в великом безличии и равенстве сливается воедино перед грозными силами жизни». Отношение к животным является у Л. Андреева одним из критериев нравственности, а естественность и искренность в общении с ними детей противостоит душевной черствости и равнодушию взрослых. Тема сострадания раскрывается в рассказе через описания Кусаки, изменившихся условий её жизни с приездом летом дачников, отношения людей к бездомному существу. Часто люди обижают наиболее беззащитных. Например, в рассказе «Кусака» один пьяный пожалел грязную и некрасивую собаку, но когда та легла перед ним на спину, чтобы её поласкали, пьяный человек «вспомнил все обиды, нанесённые ему добрыми людьми, почувствовал скуку и тупую злобу и, с размаху ткнул её в бок носком тяжелого сапога». Кусака «нелепо кувыркалась, неуклюже прыгала и вертелась вокруг самой себя», и эти действия собаки вызывали настоящий хохот у дачников, но люди не замечали «странной мольбы» в глазах собаки. Комфорт городской жизни не согласуется с наличием дворовой собаки, поэтому внешне добрые люди остаются безучастными к дальнейшей судьбе Кусаки, остающейся одной на даче. И даже гимназистка Леля, так любившая собаку и просившая у матери взять её с собой, «на вокзале… вспомнила, что не простилась с Кусакой». Ужасен и страшен вой обманутой в который раз собаки. «И тому, кто слышал этот вой, казалось, что это стонет и рвется к свету сама беспросветно-тёмная ночь, и хотелось в тепло, к яркому огню, к любящему женскому сердцу». Изменяется внешность Кусаки в зависимости от того, чувствует ли она любовь людей; сначала «грязная и некрасивая», затем она «изменилась до неузнаваемости…» и в конце— «вновь промокшая, грязная…» В погоне за удобствами, материальными ценностями люди забыли о самом важном: о добре, сострадании, милосердии. Поэтому поднятая в рассказе «Кусака» тема сострадания актуальна. Человек должен задумываться над последствиями своих поступков, защищать обездоленных, всему этому и учит читателя произведение русского писателя Леонида Николаевича Андреева. Французский писатель Антуан де Сен-Экзюпери в одной из своих книг говорил о том, что люди в ответе за тех, кого они приручили. Те добрые люди, о которых говорится в рассказе Л. Андреева «Кусака», с этой истиной незнакомы. Их безответственность, их неумение и нежелание принять на себя ответственность за тех, кого они приручили, привели на дорогу, ведущую к злу.
Характеристика героев.
Образ Кусаки. В своем рассказе «Кусака» Леонид Андреев вывел в образе главного персонажа бездомную собаку, которая «никому не принадлежала».
Кусака — никому не нужное существо, не умеющая имени, одинокая. Жизнь таких животных безрадостна: «ребята бросали в неё камнями и палками, взрослые весело улюлюкали и страшно, пронзительно свистали». Страх, отчуждение и злоба — вот те единственные чувства, которые испытывала собака. С наступлением весны жизнь собаки изменилась: добрые люди, поселившиеся на заброшенной даче, и особенно гимназистка Леля, приласкали собаку: у неё появилось имя, её стали кормить, ласкать. Кусака чувствовала свою принадлежность людям, «у неё отняли её непримиримую злобу». Кусака всем своим существом стремится к людям, но в отличие от домашних собак «она не умела ласкаться», движения, прыжки её были неловкими, вызывая у всех безудержный смех. Кусака хотела угодить, и только глаза были полны «странной мольбы». Писатель не пишет, о чём просит собака, но вдумчивый читатель понимает, что на даче Кусаку воспринимают как живую игрушку, наполняющую весельем однообразные летние дни. Дачники не задумываются над истинными чувствами собаки. Но, несмотря ни на что, Кусака благодарна людям, теперь «о пище не нужно заботиться, так как в определенный час кухарка даст ей помоев и костей». Характер собаки изменился: она стала более открытой, «искала и просила ласки», с удовольствием сторожила старую дачу, охраняла сон людей. С наступлением осени жизнь Кусаки опять изменилась: люди собрались возвращаться в город, где дворовая собака им не нужна: «Двора у нас нет, а в комнатах её держать нельзя, ты сама понимаешь». Состояние потерянности у животного передают описания уходящего лета: «дождь то принимался идти, то утихал», «пространство между почерневшею землёй и небом было полно клубящимися, быстро идущими облаками», «солнечный луч, жёлтый и анемичный», «шире и печальнее стала туманная осенняя даль». В этом эпизоде Кусака сопоставляется с дурачком Илюшей, над которым смеются люди и который также не понят и одинок. Кусака вновь осталась одна на даче. Но теперь жизнь собаки ещё тяжелей, поскольку она вновь оказалась брошена теми людьми, которых любила и которым доверяла: «собака выла — ровно, настойчиво и безнадёжно спокойно». Характеризуя образ Кусаки, JI.H. Андреев использует различные приемы: описывает чувства и поведение животного, сопоставляет состояние собаки с картинами природы, сравнивает отношение людей к слабым и беззащитным: к дурачку Илюше и к Кусаке.
Роль пейзажа в рассказе
. Пейзаж в литературе — изображение живой и неживой природы. Психологическая функция пейзажа — состояние природы соотносится с чувствами и переживаниями. Частный случай, когда природа становится действующим лицом произведения, например собака Кусака у Андреева. Важную роль в передаче настроения Кусаки играют описания природы. Когда Кусака одинока— в природе всё мрачно; холод, слякоть, дождь; когда Кусака любит и любима, то и вокруг солнце, тепло, цветущие яблони и вишни.
c16a5320fa475530d9583c34fd356ef5
Глава 1
В основе сюжета
рассказа «Кусака»– судьба бездомной собаки, которая «никому не принадлежала». Она
родилась на улице, никогда не знала, что такое «дом» и «хозяева». Она боялась
любого шороха и звука, боялась людей, так как видела от них только зло —
уличные мальчишки кидали в нее камни и палки, а взрослые кричали на нее и
смеялись, глядя, как она убегает. Дворовые собаки не пускали ее даже близко к
домашнему теплу, и из-за этого она уходила все дальше от поселка. Только один
раз в жизни услышала она добрые слова от человека – это был пьяный мужик,
который шел домой и был в таком состоянии, что ему всех было жалко. Жалко стало
ему и грязную ободранную собаку, которая смотрела на него настороженным
взглядом. Он подозвал Кусаку к себе, но она подошла не сразу, опасаясь подвоха.
Пока она думала, пьяному вдруг стало скучно и тоскливо и вместо того, чтобы
погладить упавшую перед ним на спину собаку, он пнул ее в бок. С тех пор собака
просто возненавидела людей и начала бросаться на них и кусать.
Наступила зима.
Кусака нашла пустующую дачу и поселилась под ее верандой. Она словно охраняла эту дачу, даже громко лаяла
и выбегала на дорогу, если кто-то проходил рядом, из-за чего была очень
довольна собой.
Глава 2
Когда пришла весна,
на дачу приехали люди. Кусака спряталась в кустах и смотрела на то, как они
выгружают вещи. Потом в сад вышла девушка, которая была настолько очарована
садом и природой, что не заметила, как к ней подкралась собака – Кусака
схватила ее зубами за платье и скрылась в кустах. Ночью Кусака вновь вернулась
на свое место под верандой – теперь ей казалось, что она охраняет не только
саму дачу, но и живущих в ней людей.
Постепенно дачники
привыкли к собаке, выходя по утрам на улицу, спрашивали о ней, даже дали ей имя
— Кусака, к которому она скоро привыкла. Люди кормили Кусаку, а она с каждым
днем подходила к ним все ближе, но все равно была готова убежать и спрятаться
от любого резкого движения. Окончательно «подружила» Кусаку с людьми все та же
девушка, с которой собака познакомилась в день приезда дачников. Ее звали Леля,
и она очень ласково подзывала Кусаку к себе, обещая дать сахару, если та
подойдет. И это произошло – Кусака во второй раз с момента рождения подошла к
человеку и легла на спину, зажмурившись, так как на самом деле не знала, что ей
ожидать. Но Леля не обидела собаку – она ее погладила. А потом позвала и детей,
которые тут же подбежали. Кусака насторожилась – раньше дети были чуть ли не
главными ее обидчиками, но она понимала, что если сейчас кто-то из этих детей
ударит ее, она уже не сможет укусить его, так как не чувствует больше злобы по
отношению к людям.
Глава 3
Так Кусака поняла,
что значит быть «чьей-то» собакой. Ее хорошо кормили и не обижали, и хоть
привыкла она есть очень мало, этого хватило для того, чтобы шерсть ее стала
чистой и лоснящейся. В благодарность Кусака научилась «играть» — кувыркаться,
прыгать и вертеться, правда, делала она это настолько неуклюже, что вызывала
всеобщий смех, но этот смех не зарождал в ней обиды. Кусака уже не нуждалась в
том, чтобы самой искать себе пищу, и очень редко выходила за территорию дачи. А
по ночам она все так же бдительно охраняла «своих» хозяев.
Глава 4
Наступила осень, и дачники
стали собираться в город. Леля спросила у мамы, что же теперь делать с Кусакой,
и та ответила, что Кусаку придется оставить на даче – ее нельзя держать в
квартире. Леля горько заплакала, но мама успокоила ее тем, что пообещала взять
в городе породистого щенка. И Леля перестала плакать.
Кусака наблюдала за
тем, как незнакомые люди укладывают вещи, понимая, что происходит что-то
нехорошее. Вышла Леля и позвала Кусаку с собой на шоссе. Шел дождь, и Леля,
вдруг почувствовав скуку, повернула назад. Вскоре все уехали на вокзал, и
только там Леля поняла, что не попрощалась с Кусакой.
Глава 5
А Кусака никак не могла понять, что произошло – она даже сбегала под
дождем на станцию, никого там не нашла и вернулась на дачу. Наступала ночь. И
ночь эта словно заполняла собой опустевшее место в душе собаки. Собака завыла,
вкладывая в свой вой всю тоску и боль. Заканчивается рассказ словами: «Собака
выла».
Рассказ Леонида Андреева «Кусака» о сострадании, ответственности человека за тех, кого он приручил. Впоследствии эта идея была сформулирована и представлена миру в виде афоризма другим мастером слова, французским писателем А. де Сент-Экзюпери. Автор рассказа призывает почувствовать боль страдающей живой души бездомной собаки.
История создания и описание рассказа
История бездомной собаки рассказана сторонним наблюдателем. Кусака выросла и стала взрослым псом вопреки безжалостным обстоятельствам, в которых оказалась. Собака не имеет дома и всегда голодна. Но главное, что ее преследует — это жестокость людей, сильных, имеющих возможность обидеть слабое животное. Кусака мечтает о ласке и однажды она отваживается ее принять, но в результате получает удар сапогом в живот. Она больше никому не верит. Однажды, оказавшись в саду чужой дачи, собака кусает девочку, которая хочет ее приласкать. Так она знакомиться с семейством дачников и становится здесь «своей» собакой.
Доброе отношение и ежедневная еда изменяют не только жизнь, но и характер бездомного животного. Кусака становится ласковой, охраняет дачу и веселит новых хозяев своей смешной радостью. Однако наступает осень, девочка Леля вместе с семьей уезжает в город, оставив четвероногого друга на брошенной даче. Рассказ заканчивается тоскливым воем бездомной и никому больше не нужной Кусаки.
Главные герои
Л. Андреев писал, что, сделав главной героиней рассказа собаку, он хотел донести до читателя мысль, что «все живое имеет одну и ту же душу», а значит, одинаково страдает и нуждается в сострадании и любви. Кусака имеет верное сердце, умеет быть благодарной, отзывчива к ласке и способна к любви.
Другая героиня рассказа, девочка Леля, напротив, не ценит верность, ее любовь эгоистична и непостоянна. Девочка могла бы быть лучше, в ней есть хорошие нравственные задатки. Но ее воспитанием заняты взрослые, для которых благополучие и спокойствие важнее таких «мелочей», как сострадание и ответственность за слабого и доверившегося им существа.
Анализ рассказа
В письме к К. Чуковскому Леонид Андреев пишет, что произведения, вошедшие в сборник, объединены одной идеей: показать, что «все живое страдает одними страданиями». Среди героев рассказов есть люди разных сословий и даже бездомная собака, но, как часть «живого», все они объединены «великим безличием и равенством» и одинаково вынуждены противостоять «громадным силам жизни».
Писатель показывает разницу между жалостью, замешанной на сиюминутных эмоциях, и настоящим живым и деятельным состраданием. Эгоизм девочки и ее родных очевиден: они рады, что смогли приютить бездомное животное. Но эта радость не основана на ответственности и во многом исходит из тех соображений, что собака скрашивает загородную жизнь дачников своим неумелым и безудержным проявлением радости. Нет ничего удивительного, что жалость к бездомному животному легко переходит в безразличие при одной только мысли о личных неудобствах от проживания собаки в городском доме.
Рассказ, кажется, мог бы стать историей с хорошим концом. Наподобие тех, которые есть в святочных рассказах. Но Л. Андреев ставит целью разбудить совесть людей, показать жестокость безразличия к страданиям слабого существа. Писатель хочет, чтобы человек принял боль чужой души, как свою. Только тогда он сам станет добрее, приблизиться к своему высокому призванию — быть человеком.
Рассказы Леонида Андреева
Грустный рассказ о бездомной собаке, которая была очень зла на людей, за то, что они всегда кидались в нее камнями, палками, били ее и пронзительно свистели. Лишь один раз она доверилась пьяному мужику, который подозвал ее, но он тоже пнул ее. И тогда она затаила злобу в своем сердце. Кусака поселилась под терассой одного из дачных домов, в котором никто не жил и охраняла его. А когда наступил дачный сезон и приехали хозяева, то днем она пряталась от них, а ночью перебиралась под терасу и охраняла дом. Сначала она порвала платье гимнастке Леле, со злости, испугав при этом всех детей, за это и получила свою кличку Кусака. но дети не обиделись на нее, наоборот Леля позвала ее к себе и прикормила ее сахаром. Второй раз в жизни она доверилась людям и на этот раз ее ожидания не обманулись, все ее начали ласкать. После этого ее злоба к людям исчезла, и она стала по настоящему счастливой собакой, у которой были хозяева, кличка и даже дом, который можно было охранять. Но счастье продлилось недолго, пришло время людям уезжать в город, а Кусака осталась на даче, под той же терасой и очень сильно тосковала по своим хозяевам…
82cec96096d4281b7c95cd7e746234960″>
82cec96096d4281b7c95cd7e74623496
I
Она никому не принадлежала; у нее не было собственного имени, и никто не мог бы сказать, где находилась она во всю долгую морозную зиму и чем кормилась. От теплых изб ее отгоняли дворовые собаки, такие же голодные, как и она, но гордые и сильные своею принадлежностью к дому; когда, гонимая голодом или инстинктивною потребностью в общении, она показывалась на улице,- ребята бросали в нее камнями и палками, взрослые весело улюлюкали и страшно, пронзительно свистали. Не помня себя от страху, переметываясь со стороны на сторону, натыкаясь на загорожи и людей, она мчалась на край поселка и пряталась в глубине большого сада, в одном ей известном месте. Там она зализывала ушибы и раны и в одиночестве копила страх и злобу. Только один раз ее пожалели и приласкали. Это был пропойца-мужик, возвращавшийся из кабака. Он всех любил и всех жалел и что-то говорил себе под нос о добрых людях и своих надеждах на добрых людей; пожалел он и собаку, грязную и некрасивую, на которую случайно упал его пьяный и бесцельный взгляд. — Жучка!- позвал он ее именем, общим всем собакам.- Жучка! Пойди сюда, не бойся! Жучке очень хотелось подойти; она виляла хвостом, но не решалась. Мужик похлопал себя рукой по коленке и убедительно повторил: — Да пойди, дура! Ей-Богу, не трону! Но, пока собака колебалась, все яростнее размахивая хвостом и маленькими шажками подвигаясь вперед, настроение пьяного человека изменилось. Он вспомнил все обиды, нанесенные ему добрыми людьми, почувствовал скуку и тупую злобу и, когда Жучка легла перед ним на спину, с размаху ткнул ее в бок носком тяжелого сапога. — У-у, мразь! Тоже лезет! Собака завизжала, больше от неожиданности и обиды, чем от боли, а мужик, шатаясь, побрел домой, где долго и больно бил жену и на кусочки изорвал новый платок, который на прошлой неделе купил ей в подарок. С тех пор собака не доверяла людям, которые хотели ее приласкать, и, поджав хвост, убегала, а иногда со злобою набрасывалась на них и пыталась укусить, пока камнями и палкой не удавалось отогнать ее. На одну зиму она поселилась под террасой пустой дачи, у которой не было сторожа, и бескорыстно сторожила ее: выбегала по ночам на дорогу и лаяла до хрипоты. Уже улегшись на свое место, она все еще злобно ворчала, но сквозь злобу проглядывало некоторое довольство собой и даже гордость. Зимняя ночь тянулась долго-долго, и черные окна пустой дачи угрюмо глядели на обледеневший неподвижный сад. Иногда в них как будто вспыхивал голубоватый огонек: то отражалась на стекле упавшая звезда, или остророгий месяц посылал свой робкий луч.
Наступила весна, и тихая дача огласилась громким говором, скрипом колес и грязным топотом людей, переносящих тяжести. Приехали из города дачники, целая веселая ватага взрослых, подростков и детей, опьяненных воздухом, теплом и светом; кто-то кричал, кто-то пел, смеялся высоким женским голосом. Первой, с кем познакомилась собака, была хорошенькая девушка в коричневом форменном платье, выбежавшая в сад. Жадно и нетерпеливо, желая охватить и сжать в своих объятиях все видимое, она посмотрела на ясное небо, на красноватые сучья вишен и быстро легла на траву, лицом к горячему солнцу. Потом так же внезапно вскочила и, обняв себя руками, целуя свежими устами весенний воздух, выразительно и серьезно сказала: — Вот весело-то! Сказала и быстро закружилась. И в ту же минуту беззвучно подкравшаяся собака яростно вцепилась зубами в раздувавшийся подол платья, рванула и так же беззвучно скрылась в густых кустах крыжовника и смородины. — Ай, злая собака! — убегая, крикнула девушка, и долго еще слышался ее взволнованный голос: — Мама, дети! Не ходите в сад: там собака! Огромная!.. Злюу-щая!.. Ночью собака подкралась к заснувшей даче и бесшумно улеглась на свое место под террасой. Пахло людьми, и в открытые окна приносились тихие звуки короткого дыхания. Люди спали, были беспомощны и не страшны, и собака ревниво сторожила их: спала одним глазом и при каждом шорохе вытягивала голову с двумя неподвижными огоньками фосфорически светящихся глаз. А тревожных звуков было много в чуткой весенней ночи: в траве шуршало что-то невидимое, маленькое и подбиралось к самому лоснящемуся носу собаки; хрустела прошлогодняя ветка под заснувшей птицей, и на близком шоссе грохотала телега и скрипели нагруженные возы. И далеко окрест в неподвижном воздухе расстилался запах душистого, свежего дегтя и манил в светлеющую даль. Приехавшие дачники были очень добрыми людьми, а то, что они были далеко от города, дышали хорошим воздухом, видели вокруг себя все зеленым, голубым и беззлобным, делало их еще добрее. Теплом входило в них солнце и выходило смехом и расположением ко всему живущему. Сперва они хотели прогнать напугавшую их собаку и даже застрелить ее из револьвера, если не уберется; но потом привыкли к лаю по ночам и иногда по утрам вспоминали: — А где же наша Кусака? И это новое имя «Кусака» так и осталось за ней. Случалось, что и днем замечали в кустах темное тело, бесследно пропадавшее при первом движении руки, бросавшей хлеб,- словно это был не хлеб, а камень,- и скоро все привыкли к Кусаке, называли ее «своей» собакой и шутили по поводу ее дикости и беспричинного страха. С каждым днем Кусака на один шаг уменьшала пространство, отделявшее ее от людей; присмотрелась к их лицам и усвоила их привычки: за полчаса до обеда уже стояла в кустах и ласково помаргивала. И та же гимназисточка Леля, забывшая обиду, окончательно ввела ее в счастливый круг отдыхающих и веселящихся людей. — Кусачка, пойди ко мне!- звала она к себе.- Ну, хорошая, ну, милая, пойди! Сахару хочешь?.. Сахару тебе дам, хочешь? Ну, пойди же! Но Кусака не шла: боялась. И осторожно, похлопывая себя руками и говоря так ласково, как это можно было при красивом голосе и красивом лице, Леля подвигалась к собаке и сама боялась: вдруг укусит. — Я тебя люблю, Кусачка, я тебя очень люблю. У тебя такой хорошенький носик и такие выразительные глазки. Ты не веришь мне, Кусачка? Брови Лели поднялись, и у самой у нее был такой хорошенький носик и такие выразительные глаза, что солнце поступило умно, расцеловав горячо, до красноты щек, все ее молоденькое, наивно-прелестное личико. И Кусачка второй раз в своей жизни перевернулась на спину и закрыла глаза, не зная наверно, ударят ее или приласкают. Но ее приласкали. Маленькая, теплая рука прикоснулась нерешительно к шершавой голове и, словно это было знаком неотразимой власти, свободно и смело забегала по всему шерстистому телу, тормоша, лаская и щекоча. — Мама, дети! Глядите: я ласкаю Кусаку!- закричала Леля. Когда прибежали дети, шумные, звонкоголосые, быстрые и светлые, как капельки разбежавшейся ртути, Кусака замерла от страха и беспомощного ожидания: она знала, что, если теперь кто-нибудь ударит ее, она уже не в силах будет впиться в тело обидчика своими острыми зубами: у нее отняли ее непримиримую злобу. И когда все наперерыв стали ласкать ее, она долго еще вздрагивала при каждом прикосновении ласкающей руки, и ей больно было от непривычной ласки, словно от удара.
Всею своею собачьей душою расцвела Кусака. У нее было имя, на которое она стремглав неслась из зеленой глубины сада; она принадлежала людям и могла им служить. Разве недостаточно этого для счастья собаки? С привычкою к умеренности, создавшеюся годами бродячей, голодной жизни, она ела очень мало, но и это малое изменило ее до неузнаваемости: длинная шерсть, прежде висевшая рыжими, сухими космами и на брюхе вечно покрытая засохшею грязью, очистилась, почернела и стала лосниться, как атлас. И когда она от нечего делать выбегала к воротам, становилась у порога и важно осматривала улицу вверх и вниз, никому уже не приходило в голову дразнить ее или бросить камнем. Но такою гордою и независимою она бывала только наедине. Страх не совсем еще выпарился огнем ласк из ее сердца, и всякий раз при виде людей, при их приближении, она терялась и ждала побоев. И долго еще всякая ласка казалась ей неожиданностью, чудом, которого она не могла понять и на которое она не могла ответить. Она не умела ласкаться. Другие собаки умеют становиться на задние лапки, тереться у ног и даже улыбаться, и тем выражают свои чувства, но она не умела. Единственное, что могла Кусака, это упасть на спину, закрыть глаза и слегка завизжать. Но этого было мало, это не могло выразить ее восторга, благодарности и любви,- и с внезапным наитием Кусака начала делать то, что, быть может, когда-нибудь она видела у других собак, но уже давно забыла. Она нелепо кувыркалась, неуклюже прыгала и вертелась вокруг самой себя, и ее тело, бывшее всегда таким гибким и ловким, становилось неповоротливым, смешным и жалким. — Мама, дети! Смотрите, Кусака играет!- кричала Леля и, задыхаясь от смеха, просила:-Еще, Кусачка, еще! Вот так! Вот так… И все собирались и хохотали, а Кусака вертелась, кувыркалась и падала, и никто не видел в ее глазах странной мольбы. И как прежде на собаку кричали и улюлюкали, чтобы видеть ее отчаянный страх, так теперь нарочно ласкали ее, чтобы вызвать в ней прилив любви, бесконечно смешной в своих неуклюжих и нелепых проявлениях. Не проходило часа, чтобы кто-нибудь из подростков или детей не кричал: — Кусачка, милая Кусачка, поиграй! И Кусачка вертелась, кувыркалась и падала при несмолкаемом веселом хохоте. Ее хвалили при ней и за глаза и жалели только об одном, что при посторонних людях, приходивших в гости, она не хочет показать своих штук и убегает в сад или прячется под террасой. Постепенно Кусака привыкла к тому, что о пище не нужно заботиться, так как в определенный час кухарка даст ей помоев и костей, уверенно и спокойно ложилась на свое место под террасой и уже искала и просила ласк. И отяжелела она: редко бегала с дачи, и когда маленькие дети звали ее с собою в лес, уклончиво виляла хвостом и незаметно исчезала. Но по ночам все так же громок и бдителен был ее сторожевой лай.
Желтыми огнями загорелась осень, частыми дождями заплакало небо, и быстро стали пустеть дачи и умолкать, как будто непрерывный дождь и ветер гасили их, точно свечи, одну за другой. — Как же нам быть с Кусакой?- в раздумье спрашивала Леля. Она сидела, охватив руками колени, и печально глядела в окно, по которому скатывались блестящие капли начавшегося дождя. — Что у тебя за поза, Леля! Ну кто так сидит?- сказала мать и добавила:- А Кусаку придется оставить. Бог с ней! — Жа-а-лко,- протянула Леля. — Ну что поделаешь? Двора у нас нет, а в комнатах ее держать нельзя, ты сама понимаешь. — Жа-а-лко,- повторила Леля, готовая заплакать. Уже приподнялись, как крылья ласточки, ее темные брови и жалко сморщился хорошенький носик, когда мать сказала: — Догаевы давно уже предлагали мне щеночка. Говорят, очень породистый и уже служит. Ты слышишь меня? А эта что — дворняжка! — Жа-а-лко,- повторила Леля, но не заплакала. Снова пришли незнакомые люди, и заскрипели возы, и застонали под тяжелыми шагами половицы, но меньше было говора и совсем не слышно было смеха. Напуганная чужими людьми, смутно предчувствуя беду, Кусака убежала на край сада и оттуда, сквозь поредевшие кусты, неотступно глядела на видимый ей уголок террасы и на сновавшие по нем фигуры в красных рубахах. — Ты здесь, моя бедная Кусачка,- сказала вышедшая Леля. Она уже была одета по-дорожному — в то коричневое платье, кусок от которого оторвала Кусака, и черную кофточку.- Пойдем со мной! И они вышли на шоссе. Дождь то принимался идти, то утихал, и все пространство между почерневшею землей и небом было полно клубящимися, быстро идущими облаками. Снизу было видно, как тяжелы они и непроницаемы для света от насытившей их воды и как скучно солнцу за этою плотною стеной. Налево от шоссе тянулось потемневшее жнивье, и только на бугристом и близком горизонте одинокими купами поднимались невысокие разрозненные деревья и кусты. Впереди, недалеко, была застава и возле нее трактир с железной красной крышей, а у трактира кучка людей дразнила деревенского дурачка Илюшу. — Дайте копеечку,- гнусавил протяжно дурачок, и злые, насмешливые голоса наперебой отвечали ему: — А дрова колоть хочешь? И Илюша цинично и грязно ругался, а они без веселья хохотали. Прорвался солнечный луч, желтый и анемичный, как будто солнце было неизлечимо больным; шире и печальнее стала туманная осенняя даль. — Скучно, Кусака!- тихо проронила Леля и, не оглядываясь, пошла назад. И только на вокзале она вспомнила, что не простилась с Кусакой.
Кусака долго металась по следам уехавших людей, добежала до станции и — промокшая, грязная — вернулась на дачу. Там она проделала еще одну новую штуку, которой никто, однако, не видал: первый раз взошла на террасу и, приподнявшись на задние лапы, заглянула в стеклянную дверь и даже поскребла когтями. Но в комнатах было пусто, и никто не ответил Кусаке. Поднялся частый дождь, и отовсюду стал надвигаться мрак осенней длинной ночи. Быстро и глухо он заполнил пустую дачу; бесшумно выползал он из кустов и вместе с дождем лился с неприветного неба. На террасе, с которой была снята парусина, отчего она казалась обширной и странно пустой, свет долго еще боролся с тьмою и печально озарял следы грязных ног, но скоро уступил и он. Наступила ночь. И когда уже не было сомнений, что она наступила, собака жалобно и громко завыла. Звенящей, острой, как отчаяние, нотой ворвался этот вой в монотонный, угрюмо покорный шум дождя, прорезал тьму и, замирая, понесся над темным и обнаженным полем. Собака выла — ровно, настойчиво и безнадежно спокойно. И тому, кто слышал этот вой, казалось, что это стонет и рвется к свету сама беспросветно-темная ночь, и хотелось в тепло, к яркому огню, к любящему женскому сердцу. Собака выла.
82cec96096d4281b7c95cd7e746234960″>
Рассказ «Кусака» Андреева впервые был опубликован в 1901 году в издании «Журнал для всех». В произведении автор раскрывает темы милосердия, сострадания, умения нести ответственность за тех, кого мы приручили. Дачники оставляют бездомную собаку у себя на лето, но не хотят заботиться о животном дальше. С приходом осени люди бросают Кусаку на даче как что-то ненужное, не думая о том, как собака перенесет приближающиеся холода.
В школе рассказ изучается на уроках русской литературы 7-го класса. На сайте можно читать онлайн краткое содержание «Кусаки», а также проверить знание произведения, пройдя краткий тест.
Главные герои
Кусака
– бездомная собака, которую на одно лето приютили дачники.
Леля
– гимназистка, которая «приласкала» собаку.
Мать, дети
– люди, на даче которых жила собака.
I
«Она никому не принадлежала». У собаки не было имени, не было известно, чем она кормилась. «От теплых изб ее отгоняли дворовые собаки». На улице ребята бросали в нее палки и камни, а взрослые улюлюкали и свистали. В испуге собака бежала на край поселка и пряталась в глубине большого сада.
Только однажды ее приласкал «пропойца-мужик» , шедший из кабака. Он всех любил и жалел, поэтому и позвал «грязную и некрасивую» собаку. Но пока та с недоверием решалась подойти ближе, настроение пьяного мужчины изменилось. Он вспомнил все нанесенные ему обиды и, когда собака легла перед ним на спину, «с размаху ткнул ее в бок носком тяжелого сапога» .
С тех пор собака не доверяла людям, которые хотели ее приласкать. Она или убегала от них, или со злобой набрасывалась, пытаясь укусить.
На одну зиму она поселилась под террасой пустой дачи без сторожа и «бескорыстно сторожила ее» . По ночам она до хрипоты лаяла, а после чувствовала «некоторое довольство собой и даже гордость» .
II
Наступила весна. Дачники вернулись. «Первой, с кем познакомилась собака, была хорошенькая девушка в коричневом форменном платье» Леля. Радуясь приходу весны, девушка закружилась, но подкравшаяся собака рванула ее за подол платья и скрылась в кустах. Испугавшись, девушка убежала, закричав, чтобы дети и мама не ходили в сад.
«Приехавшие дачники были очень добрыми людьми». «Сперва они хотели прогнать напугавшую их собаку и даже застрелить ее из револьвера» , но вскоре привыкли к ней и начали называть «Кусакой», подкармливали хлебом.
С каждым днем собака все ближе подходила к людям. Тогда Леля начала ласково подзывать животное. Вскоре с опаской девушка сама подошла к собаке. «Не зная наверно, ударят ее или приласкают» , Кусака перевернулась на спину. «Но ее приласкали» . Девушка позвала родных. Увидев прибежавших детей, собака замерла от страха, но «все наперерыв стали ласкать ее» . «И ей больно было от непривычной ласки, словно от удара».
III
«Всею своею собачьей душою расцвела Кусака». «Она принадлежала людям и могла им служить». Хотя она и ела очень мало, «но и это малое изменило ее до неузнаваемости: длинная шерсть, очистилась, почернела и стала лосниться, как атлас». Теперь никто не дразнил ее и не бросал в нее камни, но она еще боялась людей. В отличие от других собак, Кусака не умела ласкаться, тереться у ног хозяев.
Чтобы выразить свою благодарность, восторг и любовь, «она нелепо кувыркалась, неуклюже прыгала и вертелась вокруг самой себя» , становясь смешной и жалкой. Новые хозяева собирались вокруг нее и хохотали. Раньше на собаку кричали, чтобы увидеть ее страх, теперь же ласкали, чтобы вызвать в ней прилив любви, «бесконечно смешной в своих неуклюжих проявлениях» .
Со временем Кусака привыкла, что о еде не нужно заботиться, начала сама просить и искать ласк, редко убегала с дачи.
IV
Приближалась осень. Леля спросила у матери, что они будут делать с Кусакой. Та ответила, что собаку придется оставить – у них нет двора, а в комнате держать нельзя. Девочка в расстройстве заплакала. Мама сказала, что ей предложили породистого щеночка, Кусака же обычная дворняжка.
Дачники уезжали, и Леля позвала собаку. Они вышли на шоссе. Шел дождь, у трактира люди дразнили деревенского дурачка. Наблюдая за всем этим, Леля проронила: «Скучно, Кусака!» , и пошла назад. «И только на вокзале она вспомнила, что не простилась с Кусакой».
V
«Кусака долго металась по следам уехавших людей, добежала до станции и — промокшая, грязная — вернулась на дачу». Она даже заглядывала в стеклянную дверь, скребла когтями, но в доме было пусто, и ей никто не ответил.
«Наступила ночь. И когда уже не было сомнений, что она наступила, собака жалобно и громко завыла». «И тому, кто слышал этот вой, казалось, что это стонет и рвется к свету сама беспросветно-темная ночь, и хотелось в тепло, к яркому огню, к любящему женскому сердцу. Собака выла».
Заключение
В рассказе «Кусака» Леонид Андреев через образ бездомной собаки затрагивает вопрос ненужности. Как писал сам автор: «Мне не важно, кто „он“ — герой моих рассказов: поп, чиновник, добряк или скотина. Мне важно только одно — что он человек и как таковой несёт одни и те же тяготы жизни» . Для Кусаки предательство людей становится настоящей трагедией – теперь ей придется возвращаться к старой жизни, она еще сильней будет бояться любви и ласки.
Тест по рассказу
Проверьте запоминание краткого содержания тестом:
Рейтинг пересказа
Средняя оценка: 4.7
. Всего получено оценок: 2526.
Каждое утро девочку до школы провожала собака.
Как это случилось в первый раз?..
Утро выдалось ненастным. Дождь лил, как из ведра. Девочка уже выбежала из подъезда, когда поняла, что забыла зонт. Возвращаться не было времени-школьница опаздывала. Впрочем, это для нее было вполне привычно.
Перепрыгивая через лужи, девочка помчалась в школу. Иногда, после очередного прыжка, она приземлялась прямо в воду и тогда брызги летели во все стороны, вызывая недовольство редких прохожих.
На светофоре пришлось остановиться. Ожидая зеленый свет, подросток нервно переминался с ноги на ногу.
В туфлях хлюпала вода, по волосам бежали ручейки, затекая за воротничок блузки. Девочка не обращала на это никакого внимания. Все ее мысли были заняты предстоящей контрольной по математике.
Вдруг она почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Школьница повернула голову и их глаза впервые встретились.
На девочку смотрел вовсе не человек. Это была собака.
Животное и подросток некоторое время смотрели друг на друга. В тот момент они были очень похожи-обе мокрые и одинаково беззащитные перед природой.
–Тебя как зовут? -неожиданно для самой себя спросила девочка.
Собака продолжала молча смотреть на незнакомку.
–Ты где живёшь?.. Ты такая мокрая. Тоже забыла зонт? -попыталась шутить девочка.
Школьница не заметила, как красный глаз светофора потух, уступив место зеленому.
–Наверное, у тебя нет ни дома, ни хозяина? Ты такая грязная и худая.
При этих словах собака опустила глаза, как будто ей стало стыдно. То ли за свой внешний вид, то ли за бросившего ее на произвол судьбы хозяина.
–Понятно… А пойдем со мной?!Я угощу тебя чем-нибудь вкусненьким, -оживилась девочка.
В ту же самую секунду она вспомнила, что опаздывает в школу.
–Ой! -Она бросила взгляд на жёлтый свет светофора. -Побежали!
С этими словами подросток бросился через дорогу.
Уже оказавшись на противоположной стороне, она оглянулась. Собака нерешительно передвигалась в сторону девочки.
–Ну же, давай быстрее! Я и так опаздываю.
Животное немного ускорило шаг. Ждать было некогда и школьница побежала вперед, лишь изредка оборачиваясь, но не замедляя шагов.
Только около школы девочка остановилась. Собака была рядом.
–Сиди и жди. Я сейчас.
Взявшись за дверную ручку, она снова приказала собаке:«Сиди! » и скрылась в здании школы.
Идти на урок математики уже не имело никакого смысла. Школьный звонок давно прозвенел. И без того строгая учительница никогда бы не пустила в класс опоздавшего ученика, а уж на контрольную и тем более. Поэтому весь первый урок девочка провела со своей новой знакомой.
В школьной столовой она купила для собаки булочку с чудным запахом ванили. Хотела, конечно, сосиску, но той не оказалось.
Животное осторожно приняло угощение. Только тщательно обнюхав булочку, собака неспеша съела ее и с грустью посмотрела на девочку.
–Прости, но у меня больше ничего нет, -виновато развела руками школьница.
Она действительно купила булочку на свои последние деньги.
Дождь давно прекратился. Выглянуло ласковое весеннее солнышко.
Поглаживая влажную собачью шерсть, девочка приговаривала:
–Ничего, ничего. Скоро будет лето, будет тепло, хорошо. Хорошая моя собака, хорошая.
Собака доверчиво смотрела в глаза подростку, как будто хотела спросить:«А ты будешь рядом? Ты меня не бросишь? »
Кто знает какова была судьба этого бездомного существа до того дня, но теперь оно обрело в лице девочки самого надежного друга.
Каждое утро девочку до школы провожала собака. Об опозданиях было забыто раз и навсегда. Школьница старалась как можно быстрее одеться, позавтракать, тайком от матери положить в сумку какую-нибудь еду и выйти из дома.
Собака всегда сидела напротив подъезда и терпеливо ждала.
–Хорошая, хорошая моя, -девочка ласково трепала животное за уши. -Как я по тебе соскучилась, хорошая моя!
Собака преданно смотрела на школьницу и лизала ее обветренные руки.
–Сейчас, подожди. -С этими словами девочка обязательно доставала из своей школьной сумки какое-нибудь лакомство и угощала им бедолагу. -Ешь, ешь, моя хорошая.
После того, как трапеза была закончена, подруги отправлялись в путь, к школе. Собака всегда бежала рядом с девочкой, по правую руку от нее.
Возле школьной калитки наступало расставание.
–Ну, мне пора, -будто извиняясь неизменно произносила девочка. -Пока! До завтра?
В ответ собака одобрительно виляла хвостом и провожала школьницу долгим взглядом до самой двери.
–У Вашей дочери обострение. Ее состояние вызывает опасения. Я выпишу направление в стационар.
–Стационар?!Все так плохо, доктор?
–Пока нет. Но все же я настоятельно рекомендовал бы ей лечь в больницу.
–Но я не могу! У нас экзамены начинаются, -вступила в разговор до того молчавшая девочка.
–Экзамены-это, конечно, важно. Очень важно. Но здоровье все-таки важнее. Ты уже достаточно взрослая и должна сама понимать всю опасность своего положения.,-строго произнес пожилой врач, сверля подростка взглядом поверх очков. -Наверняка ты помнишь, что произошло в прошлый раз. Спасибо скорая чудом успела! А ведь все могло быть совсем иначе. И тогда бы мы сейчас здесь не беседовали.
После этой небольшой тирады мужчина начал что-то быстро писать в амбулаторной карте. Повисло неловкое молчание.
–Доктор, я ума не приложу на что у нее опять аллергия? -нарушила тишину мать девочки. -Мы вроде все соблюдаем-никаких ковров, цветов…
–Кошку или еще кого не завели дома? -продолжая писать поинтересовался врач.
–Что Вы?!Об этом даже речи быть не может! Как только дочка стала задыхаться, мы сразу же свою кошку отдали в добрые руки.
–Вот, возьмите, -врач протянул женщине несколько исписанных мелким почерком листков бумаги. -Здесь я прописал вам лечение, нужно все строго соблюдать. Направление в стационар я тоже выписал. Конечно, решение принимать вам, но я бы не советовал играть с огнем. Надеюсь, Вы понимаете всю серьезность ситуации. До свидания! Не смею вас задерживать.
Девочка встала с кушетки и спешно покинула кабинет врача. Мать растерянно остановилась на пороге.
–Доктор, а если мы все-таки не пойдём в больницу? Если останемся дома? -спросила женщина, зная упрямый нрав своей дочери.
–Ну тогда молитесь. Может чудо и произойдет. Хотя лично я в чудеса не верю.
Комок подступил к горлу матери, на глаза навернулись слёзы.
–Ну, ну, только не плачьте! -чуть мягче произнес доктор. -Слезами горю не поможешь. А вот если бы Вы устранили причину, то есть аллерген-вот это было бы очень хорошо. Вот тогда бы можно было смело расчитывать на успех. Ну а пока поговорите дома с дочерью, постарайтесь ее убедить. Она у Вас, конечно, с характером, но ведь не глупая. Главное, не давите на нее. Спокойствие и аргументы-вот Ваше главное оружие, иначе только хуже сделаете. Подростковый возраст, чего Вы хотите?!
–Спасибо Вам, доктор! Простите меня, -тихо извинилась женщина.
–Не извиняйтесь, я все понимаю… Лечение я вам назначил. Надеюсь поможет. При себе всегда имейте ингалятор и лекарства. Сами все знаете-опыт, к сожалению, уже есть. До свидания!
До дома мать и дочь шли молча. Каждая была погружена в свои собственные мысли.
Уже войдя в квартиру, женщина неожиданно задала вопрос:
–А куда вчера подевалась последняя сосиска из холодильника?!Главное, с вечера была, а утром ее уже нет! И самое интересное, что ты ведь не ешь сосиски! А?!
От растерянности девочка часто заморгала, несколько раз тяжело вздохнула, но так ничего и не ответила.
–Понятно. -Тон матери не предвещал ничего хорошего. -И кто на этот раз?!Кошка? Собака?
Дочь по прежнему не произнесла ни звука.
–Давай, говори! Чего молчишь?!-закричала женщина.
–Собака, -еле слышно ответила девочка.
–Собака?!Слушай, ты нормальная, а?!Ты же в прошлый раз чуть не умерла! Тебя еле откачали в больнице, а ты опять за старое?!Тебе что, жить совсем не охота?!Да?!Или ты головой повредилась у меня?!Отвечай, чего молчишь?!-кричала мать.
Вместо ответа дочь зарыдала и заперлась в ванной.
–Открой, открой я тебе говорю! -что есть мочи колотила по двери обезумевшая женщина. -Ты хоть знаешь сколько эти лекарства стоят, а?!У нас холодильник пустой, туфли одни на двоих, а она собаку видите ли пожалела! Собачку ей жалко! А мать свою тебе не жалко, да?!Хрен с ней, с матерью! Пусть как хочет, так и выкручивается! Так?!Да?!Папаша твой умер! Оставил меня одну с ребенком! И ты следом за ним хочешь, да?!
Выплеснув всю свою ярость, женщина заревела навзрыд. Она тяжело опустилась на старый табурет, стоявший на кухне, обхватила голову руками и продолжала рыдать от горя и своего бессилия перед ним.
–Мам, ну мам… Не плачь. Я люблю тебя. -Девочка гладила мать по голове, пытаясь хоть как-то ее утешить.
–Любишь?!Любишь, да?!-продолжая рыдать спросила женщина. -Любовь-это не слова. Любовь-это поступки, запомни! Ты говоришь, что любишь меня, а сама даже не задумалась что со мной будет, если тебя не станет?!Как мне тогда жить без тебя?!
По щекам дочери потекли горькие слёзы.
–Мама, а ты когда-нибудь думала каково так жить, как живу я?!Я не живу, я существую. Туда не ходи, сюда не гляди, этим не дыши. Как так можно жить?!Мне даже собаку нельзя погладить потому, что от этого я могу умереть. Просто умереть, мама! Зачем так жить? Для чего?
–Для меня. -Женщина посмотрела в глаза дочери. -Для меня, доченька, просто живи для меня. Кроме тебя у меня больше ничего нет…
Мать встала и обняла девочку за хрупкие плечи.
–Роднулька моя, береги себя для меня. Ты мое счастье, ты моя душа, ты смысл всей моей жизни. Доченька моя, -всхлипнула женщина.
–А ты моё счастье, мамочка, -сквозь слёзы произнесла дочь. -Ты тоже береги себя. Для меня. Родная моя…
Так и стояли на давно не видавшей ремонта кухне два одиноких в душе человека:мать и дочь, из последних сил хватающихся друг за друга в этой сложной и не щадящей их жизни.
Лето пролетело, как один день. Каникулы девочка провела вдали от родного города, у своей бабушки. Чистый деревенский воздух, парное козье молоко, овощи и фрукты, выращенные на собственной земле, не могли не отразиться на слабом здоровье девочки. Загоревшая, полная жизненных сил вернулась она домой.
Слыша звонкий смех дочери, женщина невольно улыбалась и сама. Она была счастлива.
На первое сентября пошли вместе. Совсем как раньше. И хотя мать и дочь теперь были одного роста-это их нисколько не смущало. Они шли, взявшись за руки и беззаботно болтая, как две подружки.
На следующее утро девочка постаралась выйти из дома пораньше. Вопреки ее ожиданию собаки напротив подъезда не было.
Девочка медленно побрела в сторону школы, сначала часто, а потом все реже оборачиваясь назад в надежде увидеть свою давнюю знакомую.
Не пришла собака ни на следующий день, ни через неделю, ни через месяц.
Каждый раз, выходя из дома, девочка клала в сумку какую-нибудь еду, но делала уже это скорее по привычке, чем в надежде вновь увидеть собаку.
Однажды утром, в очередной раз не обнаружив около подъезда свою четвероногую подругу, школьница заплакала.
Раскрошив ванильную булочку прожорливым голубям, девочка прошептала:
–Прощай, моя собака! Наверно ты нашла себе нового друга, раз больше не приходишь ко мне. Надеюсь, тебе хорошо с ним. Прости. Жаль, что мы больше никогда не увидимся.
Тем же вечером мать зашла в комнату дочери пожелать ей спокойной ночи.
Девочка лежала на спине и смотрела в потолок немигающим взглядом.
–Доча, доча, -негромко позвала женщина. -Доча!!!
Тишину прервал истошный крик, больше похожий на вопль смертельно раненого зверя, чем на плачь матери, потерявшей своего ребенка. И лишь единственным безмолвным свидетелем ее горя был распустившийся в тот вечер цветок, спрятанный за занавеской…
–Доктор, у нее есть хоть какое-то улучшение?
–Кое-что есть, но выписывать Вашу тетю пока еще рано.
–Понятно… Вы говорите какие лекарства, может еще что надо?
–Хорошо. Не волнуйтесь, пока все есть.
–Можно с ней повидаться?
–Да, конечно. Только вряд ли она Вас узнает.
–Ничего, я все равно хочу с ней поговорить.
–Вас проводят.
Женщина сидела на скамейке, положив руки на колени, как ребенок в детском саду. Взгляд ее был устремлен куда-то высоко в небо. Несмотря на то, что на губах застыла улыбка, глаза матери казались совсем пустыми.
Девушка молча присела на скамейку. Несколько минут они сидели рядом, не проронив ни слова.
–Все думают, что я дура, -неожиданно усмехнулась женщина. -А я не дура. Я все помню. Все-все. Я помню, когда ей было пять лет, она сказала, что хочет стать богатой. Когда вырастет. Я спросила почему она хочет стать богатой? А она сказала, чтобы открыть приют для бездомных животных. Представляешь?!В пять лет! Она же у меня такая умная. А ты знаешь, что она школу с золотой медалью закончила?!
После этих слов, произнесенных с особой, материнской, гордостью, женщина повернула голову и впервые посмотрела на собеседницу.
–А ты кто? Новенькая? Ну тогда же ты ничего про меня не знаешь… -произнесла пациентка и разочарованно отвернулась.
–Так расскажите, -не зная как вести себя в подобной ситуации, ответила посетительница.
–Рассказать? Рассказать… Отравила я эту чертову собаку, вот так! Дочку в деревню отправила, а сама от собаки избавилась. У гаражей ее закопала. Думаешь, злая я? Да?…Я в церковь ходила, у Бога прощения просила. Не простил… не простил… не простил…
Девушка вышла из городской психиатрической больницы. Низко опустив голову, и почти не видя дорогу из-за застилавших глаза слёз, побрела на автобусную остановку…
Я что-то не слышал ни об одном мальчишке, который мог бы пробраться на дровяной склад и подойти к Урсу. Но я знаю девчонку, Кэт, — она может.
Ребята говорят, что Кэт знает какое-то словечко. Но это ерунда.
Я ее спрашивал. Она сморщила нос. Она всегда морщит нос, когда врут.
Урс огромный. У него шерсть свалялась сосульками. Со лба сосульки спадают на глаза. Наверное, плохо видно, когда перед глазами всегда болтаются сосульки. Но Кэт считает, что так надо — от мух. Кэт все знает про собак и про других животных.
Ребята говорят, что она выросла в лесу, как Маугли, и ее вскормила волчица. Она молчит. Не говорит ни да, ни нет. Она живет с тетей, а про мать никто ничего не знает. И про отца тоже. Может быть, тетя отняла ее у волчицы?
Урс пострашнее любого волка. У него холодные глаза и влажные клыки величиной с палец. Он с одного жулика сорвал штаны и покусал его будь здоров. Страшно злобный пес. Но Кэт говорит, что он добряк.
Я говорю: какой же он добряк, если кого хочешь разорвет на части, а она говорит: его озлобили люди — есть люди, которые злоблт.
— А есть, которые задабривают?
Кэт почесала одной ногой другую и сказала:
— Не знаю. Может быть, есть.
— А ты, Кэт, можешь задобрить?
Кэт замотала головой.
— Я могу подружиться. Но он все равно будет злой к другим.
— А как злобили Урса?
— Не знаю… Может быть, голодом.
Я смекнул, что Кэт потихоньку подкармливала Урса и он из благодарности разрешил ей приблизиться к себе. Но все оказалось иначе. Урса кормили как полагается.
Мы с Кэт знакомы со второго класса. Ее посадили рядом со мной.
Я спросил:
— Ты как читаешь: губами или пальцем?
— Пальцем, — призналась Кэт.
— Ты сожми пальцы в кулак, — посоветовал я.
— А ты закуси губу, — посоветовала Кэт.
Теперь-то мы читаем как взрослые — глазами.
У Кэт не было своей собаки и не было надежды на собаку — она стала присматриваться к Урсу. Расхаживала у дровяного склада и все посматривала на Урса. А он не обращал на нее внимания. Тогда Кэт подошла к рыжей проволоке и дернула так, что раздался звон.
В два прыжка Урс очутился рядом. Глаза блестели из-за шерстяных сосулек, и желтоватые клыки грозно обнажились. Он хрипло зарычал, но Кэт стояла на месте: валенки широкие, ноги-пестики, чулки с заштопанными коленками. Урс отрывисто залаял и бросился на проволоку, которая прогнулась и зазвенела. В своей злобе он не почувствовал шипов. Кэт приблизила к нему посиневшее лицо и заговорила.
Оказывается, собаку мало кормить. Необходимо, чтобы с ней разговаривали. С Урсом никто не разговаривал. Представьте себе, что мимо вас идет множество людей и никто вас не замечает, никто с вами не разговаривает. Это потяжелее голода. Честное слово.
Кэт заговорила с Урсом. Он рычал, рвал проволоку, а она уговаривала его, называла ласковыми именами, словно перед ней был беспомощный щенок большепалый, с шелковистой шерстью, еще не научившийся лаять. На языке зеленая травинка…
Урс, конечно, не понимал, о чем говорит Кэт, — собака, с которой никто никогда не разговоривал, не понимает слов. Но он чувствовал в голосе длинноногой девчонки то, чего ему недоставало. Он понимал не слова, а голос. Голос у Кэт как у мальчишки: густой, хриплый.
Но ее голос понравился Урсу, пришелся ему по душе. Он даже наклонил голову набок — это первый признак, что собака слушает, участвует в разговоре.
Когда склад был открыт, Урса сажали на цепь. Но после закрытия он становился полным хозяином склада. Я думаю, что если бы Кэт вздумалось взять пару поленьев, Урс ничего бы не сделал. Но Кэт не интересовалась дровами. Она интересовалась Урсом: сквозь шерстяные сосульки разглядела, что у него гноятся глаза.
Злобный пес стал поджидать Кэт у колючей проволоки. Когда она приходила, Урс неловко махал хвостом, ему это было непривычно.
Она, конечно, приносила ему кое-что, но для такого здорового пса кусок колбасы с хлебом — ровным счетом ничего. Он ждал ее не изза колбасы.
Кэт подолгу стояла на морозе перед дровяным складом, а Урс сидел на снегу и смотрел на нее сквозь шерстяные сосульки. И вместо клыков выпускал кончик языка. От штабелей дров пахло лесной прелью, а вслед за этим запахом тянулись другие запахи леса — запах смолы, запах грибов, меда. Кэт забывала про окоченевшие ноги, она дышала запахами леса, и Урс тоже дышал ими. И она видела на языке Урса зеленую травинку.
Потом Кэт протянула ему руку. Он зарычал по привычке и тут же поджал хвост — от стыда. Кэт не отдернула руку. Она была или очень смелой, или очень доверяла Урсу. Она запустила руку в его грязную нечесаную шерсть. И он зажмурил глаза от счастья.
В один из воскресных дней, когда склад был закрыт, Кэт подлезла под колючую проволоку и двинулась навстречу Урсу. И люди, идущие мимо, заволновались, закричали от страха за глупую тонконогую девчонку, которая оказалась лицом к лицу со страшным Урсом.
Но она-то знала, что он добряк. И он не разорвал ее на части, а терся кудлатой мордой о ее ногу.
Кэт усадила огромного пса и стала расчесывать его гребнем. Она рвала гребень изо всех сил — попробуй расчеши такого! — но Урс не рычал, не огрызался. Терпел. Ему даже было приятно, и он с благодарностью поглядывал на девочку.
Люди ничего не понимали. Одни говорили: «Надо сбегать за ружьем». Другие говорили: «Надо сбегать за теткой».
Кэт не обращала внимания на них. Она дала Урсу какието витамины от глаз. И он лизнул их языком. Потом они пошли между штабелей дров, рядом, Урс и Кэт. Березовые дрова. Осиновые.
Сосновые. Они гуляли по распиленному лесу, потому что другого пока не было.
Дома Кэт попало. Ей вообще часто попадало. И она ходила мрачная. И мальчишки рассказывали о ней всякие небылицы, хотя любой из них дорого бы дал, чтобы подойти к Урсу, провести по его свалявшейся шерсти и сказать:
— Он добряк.
Собака по кличке Ласточка очень любила своего хозяина, столяра Никитича. И когда тот однажды не вернулся домой, отправилась его искать — куда глаза глядят. «Правмир» публикует рассказ из сборника «Рождественский ковчег», который недавно вышел в издательстве «Никея».
Последний вечер
— Ох ты, девочка, глазастенькая моя! Соскучилась? А я тебе гостинцев принес! — воскликнул пожилой мужчина и радостно положил свертки со снедью на кухонный стол.
Девочка обрадовалась, засияла вся, забегала по кухне. Дорогой человек вернулся, что ж еще? Вечер сразу окрасился во вкусные цвета, обрел радость и смысл. И уж вовсе стало приятно после простого, сытного ужина. Девочка ликовала.
— Ласточка, наелась, да? Вот и славно! — Мужик Никитич любовался чистым восторгом своей Ласточки.
Ласточка улыбалась широко и радостно. Ей казалось, что быть счастливее, чем сейчас, просто невозможно. Оказалось, возможно.
Вскоре наступила ночь, и звезды мягко освещали голубые сугробы. Никитич с девочкой вышли на вечернюю прогулку и, улыбаясь, вдыхали морозный, чистый воздух. Город погружался в ночную дрему, потому было так тихо, словно ночь укутала все дома мягким, снежным одеялом. Лишь изредка слышался вой сирен и гудение машин с центральной улицы. Но это было далеко от дома Никитича.
Городок был небольшим, однако раскинулся по берегам реки, вытянулся весь, как на ладони, и жилось в нем всем привольно. На окраинах и вовсе был простор и тишина, особенно вечерами, такими, как этот.
Ласточка хорошо запомнила этот вечер, до самых мельчайших деталей. Запомнила так, словно не было, кроме него, вовсе ничего. Только этот вечер. Последний.
На следующий вечер Никитич не вернулся домой.
«Глаза-то какие кроткие!»
Ласточка потеряла всякий покой и все ходила взад-вперед, замирая иногда у двери в прихожей и прислушиваясь. Было пугающе тихо. Она подошла к окну и посмотрела в темноту. Под небольшим фонарем проходили редкие прохожие, и снова наступала тишина. Так и просидела она у окна, с тоской вглядываясь в пустоту. Затем устроилась в прихожей. После рассеянно походила по кухне.
А потом наступило утро. В предрассветной дымке задвигались первые люди, а Никитича все не было… Ласточка в отчаянии направилась ко входной двери и с силой толкнула ее. Та, на удивление, легко поддалась. Оказавшись в подъезде, она быстро выбежала на улицу.
Смутно вспомнив, откуда всегда приходил Никитич, девочка пошла в ту сторону.
Вскоре домов стало много, и она растерялась. А еще ей нестерпимо хотелось есть. Ароматы утреннего хлеба и готовящейся еды сбивали ее с толку, и ей было трудно думать о том, где может быть Никитич, где его искать.
«Дорогой ты мой человек, где же ты теперь?!» — думала она и, вздыхая, шла вперед.
Так и кружила она по городу, вглядываясь, вникая во все, что встречала, чтобы хоть краешком глаза ухватить что-то знакомое. Но тщетно.
Однажды ей вдруг показалось, что в столярной мастерской был след Никитича, какой-то неуловимый и легкий, но самого его там не оказалось, и девочка пошла дальше.
На улице было морозно, а внутри ее все урчало от голода и холода, да так, что совсем рассеивало ее внимание. И все же, глотая слезы, она шла дальше, в неизвестность. У колбасного ларька девочке стало совсем нехорошо: она прислонилась к ледяным ступеням и устремила свой влажный взгляд к заветной двери.
— Смотри, смотри, какая милая! Давай ее угостим, Свет! Глаза какие кроткие и будто в слезах! На, на, кушай, кушай на здоровье, все наладится! — розовощекая продавщица угостила девочку самым вкусным и ласково погладила по голове.
Девочка ответила самой теплой благодарностью. Теперь ей стало веселей, и вера в добрый исход ее поисков подкрепилась новыми силами и хорошими людьми на пути.
Церковь и сестры
Девочка отправилась дальше, пристально изучая все, что видела вокруг. Вскоре стало темнеть: зимний день был короток и мимолетен. Усталая девочка исходила все подворотни, магазины и мастерские и нигде не находила следов своего дорогого Никитича.
Наконец перед ее глазами встала небольшая церковь. Стены были слегка обшарпаны, и двор был мал, но что-то знакомое потянуло девочку внутрь. Внимательно принюхиваясь, обнаружила она, что слышала этот запах прежде, от бороды Никитича.
Это необыкновенно воодушевило девочку, и она попыталась пробраться в церковный двор. Однако это оказалось непростой задачей. Старушка в черном подметала крыльцо от снега и, едва завидев девочку, принялась гнать ее вон с церковного двора.
Девочка расстроилась, но не отступала, отвечая что-то свое, жалобное и нежное. На шум из церкви вышел священник и, нахмурившись, подошел к старушке.
— Екатерина Федоровна, что тут за шум у нас?
— Да вот собака окаянная, во двор пробраться хочет! Еще и в церковь, того гляди, полезет! — сварливо ответила старушка, замахиваясь на девочку.
Та молча подошла к священнику и, умоляюще посмотрев в его глаза, легонько уткнулась в его рясу. Так кротко и ласково, что тот наклонился к ней и серьезно проговорил, рассматривая ошейник:
— Девочка, чья ты? Ждешь кого? Да ты, оказывается, Ласточка, так тут написано… Что-то мне кажется знакомым… пойду-ка сестер спрошу!
Собачка немедленно подала голос, продолжая умоляюще смотреть на батюшку. Тот погладил ее по голове и попросил подождать у ворот, объясняя, что войти никак нельзя. Девочка послушалась и села, кротко и смиренно ожидая, что будет дальше, ибо сил идти уже не было.
Священник вошел в церковь, отворив ее двери на мгновение, и снова девочка уловила тот самый родной, добрый, давно знакомый ей запах.
Она звонко залаяла и зажмурила глаза от счастья. Батюшка услыхал ее голос и улыбнулся, прошептав: «Иду, иду, имей терпение!»
В церкви старательно шуршали щетками, натирая своды и фрески к Рождеству. Женщины в платках водили щетками по стенам слаженно и старательно. Одна из них, заслышав лай снаружи, замедлилась, а потом и вовсе остановилась, взволнованно проговорив:
— Сестры! Слышите? Будто бы лай снаружи? Я ж к Никитичу домой должна идти, собачку его к себе на время забрать…В больнице он, травму в мастерской получил… Пойду посмотрю, вдруг что…
— И то верно! Лает! Сходи, Фрось, глянь! — закивали ей другие сестры в ответ.
Едва спустилась она со стропил, как подошел к ней батюшка. Поговорив с ним, забыла Фрося всякую степенность и выбежала из церкви за калитку.
— Ласточка! Это ты? — ахнула она, обнимая собачку. — Ты ж моя хорошая девочка! Ты и впрямь ласточка! Такая кроткая! Ты и голос подаешь деликатнее иных людей! Никитич твой в больницу угодил и все приговаривал: «Как там она, моя девочка, моя Ласточка!» Я ж сама к тебе собиралась, а ты пришла! Вот так чудо перед Рождеством!
Женщина по имени Фрося, добрая знакомая звонаря и прислужника Никитича, помогающего в церкви в свободное от столярства время, бывала однажды у него в гостях и весь вечер играла с его девочкой. Потому что ей так никогда и не удалось завести собаку. Теперь же Ласточка у нее погостит до возвращения Никитича, и это будет самым лучшим подарком к празднику!
Женщина обнимала собачку, и обе беззвучно плакали.
— Завтра же пойдем с тобою в больничный двор, будем Никитича к окну звать! То-то он обрадуется! — сквозь слезы проговорила женщина, и Ласточка тут же радостно облизнула ее лицо.
— Вот, к Рождеству одной радостью больше стало! Какая у нас Ласточка! — умиляясь, произнес священник и удалился, а старушка Екатерина Федоровна даже улыбнулась, любуясь простым, земным счастьем.