Рассказ попугайчик борис ганаго

 «Жизнь как ценность»

Цель  классного часа: способствовать

формированию у обучающихся понятия жизни как высшей нравственной

ценности.

Задачи 

 — формировать у обучающихся позитивное и ответственное отношение к

собственной жизни, к саморазвитию и творчеству, умению осознанно выбирать

важнейшие жизненные ценности;

— познакомить с понятием «Жизненные ценности»;

— формировать уважительное отношение к окружающим;

— воспитывать уважительное отношение к жизненным ценностям через

принципы нравственности и морали;

— создать условия для осознания детьми и подростками жизненных

ценностей и формирование ответственного отношения к ним;

— развить умения оберегать и ценить свою жизнь и жизнь других людей.

Форма проведения: устный журнал

Оборудование: мультимедийная установка, колонки, рисунки детей, таблички на доску, смайлик

ХОД урока:

1. Проводят ученики 3-го класса для остальных учащихся школы, заранее предупредив их о том, что перед уроком все должны встретиться в холле школы, не объявляя о том, что будет происходить. Проводят зарядку под музыкальное сопровождение. Учитель проводит беседу)

— Ребята, что мы сейчас с вами провели? (зарядку)

— Что означает слово «Зарядка» ? (ответы)

-Правильно, в прямом смысле «Зарядиться» на весь день.

— Ребята, делая каждое утро зарядку, чего мы добьёмся?

                     -зарядимся энергией (много успеем сделать, что запланировали)

                     -здоровьем (….),

                      — получим хорошее  настроение (…) т.п

— Мы с вами перечислили чего можно добиться, делая зарядку каждый день, занимаясь спортом, танцами и другими видами активной деятельности. А можно всё перечисленное назвать смыслом жизни?

— Как вы думаете, о чем сейчас пойдёт речь на уроке ? (О смысле жизни, о том, что для каждого главное в жизни, о ценностях)

— Правильно, ребята, тема нашего урока «Жизнь как ценность» Сейчас вы все пройдёте в свой класс и продолжите урок.

2. (В классе продолжается беседа)

— Итак, мы определили тему классного часа  «Жизнь как ценность» . Слайд 1. (Вывешивается на доске)   На какие вопросы вы хотели бы получить ответы ? Что можно обсудить?  Давайте составим план урока. Слайд 2.

Итак,  что будем обсуждать?

— что такое жизнь;

— что такое ценности;

— как добиться успеха;

— как  можно помогать другим людям;

— как не потеряться в этом мире;

— как и чем наполнить свою жизнь.

3. «Что такое жизнь?»

Жизнь каждого человека уникальна и неповторима. Особенно ценна

жизнь в мире, когда нет войны,  когда есть близкие и родные

люди, человек здоров, успешен, у него есть интересные и важные дела.

В русском языке много поучительных пословиц о жизни. Народная мудрость передается из поколения в поколение. Давайте поговорим о смысле каждой из этих пословиц.Слайд 3.

 (собери пословицы на доске)

Живи для людей, поживут и люди для тебя.

Живи дольше, чтоб пользы было больше.

Живи просто, проживешь со сто.

Жизнь дана на добрые дела.

Жизнь измеряется не годами, а трудами.

Живи не прошлым, а завтрашним днём.

4. «Как и чем мы наполняем свою жизнь?».

Наша жизнь наполняется добрыми делами и поступками. Мы все можем совершать каждый день, пусть даже маленький, но добрый поступок: помочь маме, бабушке, старенькой одинокой соседке, брошенному котенку….

Такой поступок описывает в своем рассказе «Прозрение» Борис Ганаго.

(учитель зачитывает рассказ «Прозрение» Б.Ганаго.Слайд 4.

В одной московской школе перестал ходить на занятия мальчик. Неделю не ходит, две… Телефона у Лёвы не было, и одноклассники, по совету учительницы, решили сходить к нему домой. Дверь открыла Левина мама. Лицо у неё было очень грустное. Ребята поздоровались и робко спросили:

— Почему Лёва не ходит в школу?

Мама печально ответила:

— Он больше не будет учиться с вами. Ему сделали операцию. Неудачно. Лёва ослеп и сам ходить не может…

Ребята помолчали, переглянулись, и тут кто-то из них предложил:

— А мы его по очереди в школу водить будем.

— И домой провожать.

— И уроки поможем делать, — перебивая друг друга, защебетали одноклассники.

У мамы на глаза навернулись слёзы. Она провела друзей в комнату. Немного погодя, ощупывая путь рукой, к ним вышел Лёва с повязкой на глазах. Ребята замерли. Только теперь они по-настоящему поняли, какое несчастье произошло с их другом. Лёва с трудом сказал:

— Здравствуйте.

И тут со всех сторон посыпалось:

— Я завтра зайду за тобой и провожу в школу.

— А я расскажу, что мы проходили по математике.

— А я по истории.

Лёва не знал, кого слушать, и только растерянно кивал головой. По лицу мамы градом катились слёзы.

После ухода ребята составили план — кто когда заходит, кто какие предметы объясняет, кто будет гулять с Лёвой и водить его в школу. В школе мальчик, который сидел с Лёвой за одной партой, тихонько рассказывал ему во время урока то, что учитель пишет на доске. А как замирал класс, когда Лёва отвечал! Как все радовались его пятёркам, даже больше, чем своим!

Учился Лёва прекрасно. Лучше учиться стал и весь класс. Для того, чтобы объяснить урок другу, попавшему в беду, нужно самому его знать. И ребята старались. Мало того, зимой они стали водить Лёву на каток. Мальчик очень любил классическую музыку, и одноклассники ходили с ним на симфонические концерты…

Школу Лёва окончил с золотой медалью, затем поступил в институт. И там нашлись друзья, которые стали его глазами. После института Лёва продолжал учиться и, в конце концов, стал всемирно известным математиком, академиком Понтрягиным.
Не счесть людей, прозревших для добра.

Борис Ганаго, «Прозрение»
из книги «Детям о вере»

Лев Семёнович Понтрягин — советский математик, один из крупнейших математиковXX века. Внёс значительный вклад в алгебраическую и дифференциальную топологию, теорию колебаний, вариационное исчисление, теорию управления. Работы школы Понтрягина оказали большое влияние на развитие теории управления и вариационного исчисления во всём мире.

— Обсуждение

ФИЗМИНУТКАСлайд 5.

(Под музыку «Вздох поглубже, руки шире…)

5.  «В чем состоит ценность жизни, из чего она складывается?».Слайд 6.

Жизнь человека очень коротка, но к сожалению, многие люди понимают это уже слишком поздно. Современные подростки, выросшие на компьютерных играх, считают, что можно рисковать без страха и волнения, что жизнь, как в любой компьютерной игре, можно продлить, купить и даже начать с начала, но, к сожалению, это не так…..

Понять всю ценность человеческой жизни поможет вот это стихотворение.

Красавица в автобусе сидела у окна,
И с завистью вздохнула я:
«Мне стать бы как она».
Но девушка на выход поднялась, заковыляв,
И вдруг я поняла: «Она идет на костылях».
О, Господи!
Прости, когда стонать Я начинаю…
Есть две ноги. И мир я благодарно принимаю.

Я заболталась с продавцом, он был умен, красив,
Еще раз за покупками зайти он пригласил.
Он мне сказал: «Дай Бог здоровья вам на много лет.
Как жаль, что я не вижу вас. Я от рожденья слеп».
О! Господи!
Прости, когда стонать Я начинаю…
Я зрячая. И мир я благодарно принимаю.

Прелестный мальчуган, как изваяние само,
Сидел, не двигаясь, и я сказала: «Мальчик мой,
Что ж ты один? Твои друзья играют за углом».
Но безучастно он сидел. Я поняла: «Он глух «…
О, Господи !
Прости, когда стонать Я начинаю…
Я слышу жизнь. И мир я благодарно принимаю.

Есть ноги. Я могу бродить наедине с собой.
Восторженно глаза глядят на небо голубое.
Есть уши, я слышу рокот дальнего прибоя…
О, Господи!
Прости, когда стонать Я начинаю…
Благославенна я. И мир с любовью принимаю…
( С сайта http://www.inpearls.ru/)

6. «Жизнь как ценность»Слайд 7.

Высшей, абсолютной ценностью

является человеческая жизнь.

Рано или поздно любой человек задает себе вопрос, как научиться жить правильно, счастливо, на позитиве и изменить настоящее. Это осознанный вопрос, который лучше всего задать как можно раньше, лучше еще в детстве, тогда у вас будет гораздо больше шансов что-то изменить и стать на правильный жизненный путь. 

«Чем чаще мы общаемся с довольными жизнью людьми, тем выше наши шансы если не на счастье, то хотя бы на позитивное настроение», — считает Ольга Карабанова, доктор психологических наук.

(по выбору педагога)

«Как не потеряться в этом мире»

 Вот несколько советов психолога:

• Не завидуйте и не сравнивайте себя с другими. Очень важно научиться довольствоваться тем, что у вас уже есть, ценить это и получать от этого удовольствие, не переставая стремиться к большему. Чужие победы и жизненные блага должны вызывать не злость и раздражение, а мотивировать и вдохновлять. 
• Не останавливайтесь на достигнутом и постоянно ставьте перед собой новые цели, пусть они будут и глобальные, например, построить дом или посетить экзотическую страну, и повседневные, например, сделать уроки или начать ходить на футбол, танцы
• Ни о чём не жалейте. Если что-то уже произошло — то этого не изменить.
• Учитесь прощать и забывать обиды. Ведь держать негативные эмоции в себе — то же самое, что выпить яд, но думать, что отравит он кого-то другого.
• Следите за здоровьем, ведь любая болезнь — это плохое самочувствие и упадок сил, и гораздо проще её предупредить, чем тратить силы, время и средства на лечение.
• Улыбайтесь, даже если улыбаться некому. Физиологи называют улыбку кнопкой хорошего настроения, радостная мимика снимает мышечные зажимы и стимулирует отделы головного мозга, отвечающие за хорошее настроение.
• Окружите себя позитивом — позитивными книгами, фильмами, красивыми вещами, например, цветами, фотографиями, слушайте хорошую весёлую музыку.

7. Просмотр видеоролика: «Ник Вуйчич – Жизнь без границ»Слайд 9.

А сейчас я вам предлагаю посмотреть небольшой видеоролик про одного человека, который не потерялся в этом мире, поверил в себя, стал знаменитым . Ник Вуйчич – это удивительный человек, который смог не только преодолеть себя и выстроить свою счастливую судьбу, но и вселить уверенность в собственные силы в миллионы других людей по всему миру. Ник примером своей жизни показал, на что способен сильный духом и открытый сердцем человек.

(Просмотр виде ролика, обсуждение)Слайд 10.

8. Подведение итогов классного часа.Слайд 11.

Итак, давайте вернёмся в начало урока и посмотрим, все ли мы обсудили запланированные вопросы? (обсуждение) На различных уроках, классных часах и других мероприятиях у нас были задания нарисовать картинки на заданные темы. Давайте определим, какие из них подойдут к нашей теме классного часа (учащиеся вывешивают иллюстрации, объясняя свой выбор)

— Ребята, вы вывесили очень много иллюстраций, какой вывод можно сделать? (каждый выбрал ту картинку, которая ему ближе; многие темы объединяются в одну;  спорт и  здоровье- это одна из составляющих  нашей жизни; семья- это одна из главных ценностей жизни)

— Ребята, а сейчас  каждый получит забавный смайлик. Что он обозначает?  (улыбку, радость и т.п.)

— На своём смайлике вы напишите самый понравившейся совет, рекомендацию или пожелания своему соседу по парте и пусть эти пожелания станут напутствующими словами для достижения успехов и определённых целей в его жизни. (Выполняют, вручают друг другу)

9.  Заключительное слово учителя: Размышляйте о жизни, о своем предназначении, цените жизнь и ее ценности. Любите себя, окружающих вас людей и верьте, что все у вас получится. Ведь любовь заряжает энергией человека, вдохновляет его на подвиги и помогает жить. Любовь — основа жизни.Слайд 12.

Анатолий Алексин «Безумная Евдокия»

Евдокии Савельевне было пятьдесят четыре года: она называла себя «предпенсионеркой». Но ей можно было бы дать и пятьдесят семь лет и тридцать девять: она была, как говорят, женщиной без возраста.

Поскольку Евдокия Савельевна раз и навсегда решила, что внешность и годы значения для нее не имеют, она и одежде никакого внимания не уделяла. Поверх модных, где-то впопыхах, случайно купленных брюк она могла надеть широкую юбку, заправить в нее мужскую ковбойку, а в короткие, под мальчишку подстриженные волосы воткнуть костяной гребень «времен Очаковских и покоренья Крыма».

Приблизительно в таком виде и предстала она перед родителями учеников 9-го класса «Б» на одном из собраний.

На том собрании Евдокия Савельевна, помнится, объясняла нам, как важно прививать детям чувство прекрасного, учить их замечать и понимать красоту.

А ранней весной я увидел ее в белой панаме с такими же печально обвислыми полями, как будто на улице стояла жара. Хотя все, и она в том числе, были еще в пальто… В тот раз она, продолжая борьбу за прекрасное, вела свой класс в какой-то музей.

А я пришел сообщить, что Оленька готовится к выставке юных скульпторов, и попросил освободить ее от экскурсии.

— Привычная мизансцена! — воскликнула Евдокия Савельевна. — Все ВМЕСТЕ, а она — в стороне.

Классная руководительница очень любила, чтобы все были ВМЕСТЕ. И с ней во главе!.. Я был уверен, что в искусстве ей ближе всего хор и кордебалет.

В классе она прежде всего замечала незаметных и выделяла тех, кто ничем абсолютно не выделялся.

Характер у нее был вулканического происхождения. Говорила она громко, то восторгаясь, то возмущаясь, то изумляясь.

«Наша безумная Евдокия!» — сказала о ней Оля. С тех пор у нас дома ее так и стали называть: «безумная Евдокия».

— Костя Белкин еще недавно не мог начертить прямую линию, а теперь у него по геометрии и черчению твердые тройки! — восклицала она на родительском собрании. — Учительница математики предполагает, что в будущем он может добиться четверки. Это радостное событие для нас всех.

— Люсю Катунину включили в редколлегию общешкольной стенной газеты. Она умеет писать заголовки. Это приятно для нас всех!

«Все», «со всеми», «для всех» — без этих слов не обходилось ни одно ее заявление. Она хвалила тех, кто смог наконец начертить прямую линию, и тех, кто умел писать заголовки. Но о нашей дочери, которая училась в художественной школе для особо одаренных детей, она вспоминала лишь в связи с тем, что Оленька в чем-то не приняла участия и куда-то не пришла «вместе со всеми».

Виктор Голявкин «В шкафу»

Перед уроком я в шкаф залез. Я хотел мяукнуть из шкафа. Подумают, кошка, а это я.

Сидел в шкафу, ждал начала урока и не заметил сам, как уснул.

Просыпаюсь — в классе тихо. Смотрю в щёлочку — никого нет. Толкнул дверь, а она закрыта. Значит, я весь урок проспал. Все домой ушли, и меня в шкафу заперли.

Душно в шкафу и темно, как ночью. Мне стало страшно, я стал кричать:

— Э-э-э! Я в шкафу! Помогите!

Прислушался — тишина кругом.

Я опять:

— О! Товарищи! Я в шкафу сижу!

Слышу чьи-то шаги. Идёт кто-то.

— Кто здесь горланит?

Я сразу узнал тётю Нюшу, уборщицу.

Я обрадовался, кричу:

— Тётя Нюша, я здесь!

— Где ты, родименький?

— В шкафу я! В шкафу!

— Как же ты, милый, туда забрался?

— Я в шкафу, бабуся!

— Так уж слышу, что ты в шкафу. Так чего ты хочешь?

— Меня заперли в шкаф. Ой, бабуся!

Ушла тётя Нюша. Опять тишина. Наверное, за ключом ушла.

Опять шаги. Слышу голос Пал Палыча. Пал Палыч — наш завуч…

Пал Палыч постучал в шкаф пальцем.

— Там нет никого, — сказал Пал Палыч.

— Как же нет. Есть, — сказала тётя Нюша.

— Ну где же он? — сказал Пал Палыч и постучал ещё раз по шкафу.

Я испугался, что все уйдут, я останусь в шкафу, и изо всех сил крикнул:

— Я здесь!

— Кто ты? — спросил Пал Палыч.

— Я… Цыпкин…

— Зачем ты туда забрался, Цыпкин?

— Меня заперли… Я не забрался…

— Гм… Его заперли! А он не забрался! Видали? Какие волшебники в нашей школе! Они не забираются в шкаф, в то время как их запирают в шкафу. Чудес не бывает, слышишь, Цыпкин?

— Слышу…

— Ты давно там сидишь? — спросил Пал Палыч.

— Не знаю…

— Найдите ключ, — сказал Пал Палыч. — Быстро.

Тётя Нюша пошла за ключом, а Пал Палыч остался. Он сел рядом на стул и стал ждать. Я видел сквозь щёлку его лицо. Он был очень сердитый. Он закурил и сказал:

— Ну! Вот до чего доводит шалость. Ты мне честно скажи: почему ты в шкафу?

Мне очень хотелось исчезнуть из шкафа. Откроют шкаф, а меня там нет. Как будто бы я там и не был. Меня спросят: «Ты был в шкафу?» Я скажу: «Не был». Мне скажут: «А кто там был?» Я скажу: «Не знаю».

Но ведь так только в сказках бывает! Наверняка завтра маму вызовут… Ваш сын, скажут, в шкаф залез, все уроки там спал, и всё такое… как будто мне тут удобно спать! Ноги ломит, спина болит. Одно мученье! Что было мне отвечать?

Я молчал.

— Ты живой там? — спросил Пал Палыч.

— Живой…

— Ну сиди, скоро откроют…

— Я сижу…

— Так… — сказал Пал Палыч. — Так ты ответишь мне, почему ты залез в этот шкаф?

Я молчал.

Вдруг я услышал голос директора. Он шёл по коридору:

— Кто? Цыпкин? В шкафу? Почему?

Мне опять захотелось исчезнуть.

Директор спросил:

— Цыпкин, ты?

Я тяжело вздохнул. Я просто уже не мог отвечать.

Тётя Нюша сказала:

— Ключ унёс староста класса.

— Взломайте дверь, — сказал директор.

Я почувствовал, как ломают дверь, — шкаф затрясся, я стукнулся больно лбом. Я боялся, что шкаф упадёт, и заплакал. Руками упёрся в стенки шкафа, и, когда дверь поддалась и открылась, я продолжал точно так же стоять.

— Ну, выходи, — сказал директор. — И объясни нам, что это значит.

Я не двинулся с места. Мне было страшно.

— Почему он стоит? — спросил директор.

Меня вытащили из шкафа.

Я всё время молчал.

Я не знал, что сказать.

Я хотел ведь только мяукнуть. Но как я сказал бы об этом…

Юрий Коваль «Алый»

Приехал на границу молодой боец по фамилии Кошкин. Был он парень румяный и весёлый.

Командир спросил:

− Как фамилия?

− Ёлки-палки, фамилия-то моя Кошкин, − сказал Кошкин.

− А при чём здесь ёлки-палки? − спросил командир и потом добавил: − Отвечай ясно и толково, и никаких ёлок-палок. Вот что, Кошкин, − продолжал командир, − собак любишь?

− Товарищ капитан! − отвечал Кошкин. − Скажу ясно и толково: я собак люблю не очень. Они меня кусают.

− Любишь не любишь, а поедешь ты, Кошкин, учиться в школу собачьих инструкторов.

…Приехал Кошкин в школу собачьих инструкторов. По-настоящему она называется так: школа инструкторов службы собак.

Старший инструктор сказал Кошкину:

− Вот тебе щенок. Из этого щенка нужно сделать настоящую собаку.

− Чтоб кусалась? − спросил Кошкин.

Старший инструктор строго посмотрел на Кошкина и сказал:

− Да.

Кошкин осмотрел щенка. Щенок был небольшой, уши его пока ещё не торчали. Они висели, переломившись пополам. Видно, щенок только ещё начал прислушиваться к тому, что происходит на белом свете.

− Придумай ему имя, − сказал старший инструктор. − В этом году мы всех собак называем на букву «А» − Абрек, Акбар, Артур, Аршин и так далее. Понял?

− Понял, − ответил Кошкин.

Но по правде говоря, он ничего не понял. Тогда ему объяснили, что пограничники каждый год называют собак с какой-то одной буквы. Поэтому стоит сказать, как зовут собаку, и ты узнаешь, сколько ей лет и в каком году она родилась.

«Ну и ну! − подумал Кошкин. − Здорово придумано!»

Кошкин взял щенка под мышку и понёс его в казарму. Там он опустил его на пол, и первым делом щенок устроил большую лужу.

− Ну и щенок на букву «А»! − сказал Кошкин. − С тобой не соскучишься.

Щенок, понятное дело, ничего на это не ответил. Но после того, как Кошкин потыкал его носом в лужу, кое-что намотал на ус.

Вытерев нос щенку специальной тряпкой, Кошкин стал думать: «Как же назвать этого лоботряса? На букву «А», значит… Арбуз?.. Не годится. Агурец? Нет, постой, огурец − на букву «О»…»

− Ну и задал ты мне задачу! − сказал Кошкин щенку.

Кошкин долго перебирал в уме все слова, какие знал на букву «А».

Наконец он придумал ему имя и даже засмеялся от удовольствия. Имя получилось такое − Алый.

− Почему Алый? − удивлялись пограничники. − Он серый весь, даже чёрный.

− Погодите, погодите, − отвечал Кошкин. − Вот он высунет язык − сразу поймёте, почему он Алый.

Сергей АЛЕКСЕЕВ «Лесная дорога»

Шли бои в Белоруссии южнее города Могилева. Фашистский танковый батальон лесной дорогой продвигался вперед.

Осторожно идут фашисты. Дорога узкая. Вплотную подходит лес. Справа и слева болото. Свернешь чуть вправо, свернешь чуть влево – уйдешь в трясину, как камень в воду.

Гуськом один за одним продвигаются танки. Замыкает колонну бронемашина. Жутковато идти по такой дороге. С тревогой фашисты на лес косятся.

Не обмануло врагов предчувствие.

Грянул из леса пушечный выстрел. Вздрогнул передний танк, лязгнул броней и вспыхнул.

Остановилась колонна.

– Обходи, объезжай! Рехтс! Линке! (Правее! Левее!) – командует офицер.

Хотели фашисты объехать застрявший танк. Взял второй танк чуть правее. Только к болоту сунулся – и тут же по грудь в трясину.

Попытался другой свернуть чуть налево. Только с дороги сдвинулся – и тут же в болото ушел по шею.

Перекрылась вперед дорога.

– Цурюк! Цурюк! (Назад! Назад!) – командует теперь офицер.

Включили танки заднюю скорость. Только собрались назад попятиться. Но в это время снова раздался выстрел. Попал снаряд в бронемашину, ту, которая замыкала колонну. Вспыхнула бронемашина. Перекрылась назад дорога.

Оказались фашисты как мышь в ловушке. Ни влево, ни вправо. Ни вперед, ни назад. Стоят на лесной дороге танки словно мишени в тире.

Снова раздался выстрел. Третий вышел из строя танк. Снова выстрел. Горит четвертый.

Развернули фашисты танковые башни в ту сторону леса, откуда стреляла пушка, сами огонь открыли.

Но не смолкает пушка, ведет стрельбу. Пятый вышел из строя танк, шестой.

Рассмотрели фашисты – у русской пушки всего лишь один солдат.

Схватили враги автоматы. Пытаются сквозь болото пробиться к пушке. Пока пробирались, расстрелял отважный артиллерист всю колонну фашистских танков.

Расстрелял, но и сам погиб в неравном бою с фашистами.

Смотрят фашисты на советского воина. Прибыл сюда генерал. Тоже смотрит на убитого, на уничтоженный танковый батальон. Смотрит. Молчит.

– Н да, – протянул задумчиво. Потом повернулся к своим солдатам: – Вот как надо любить фатерланд – родину!

Сказал, глянул опять на советского артиллериста, молча пошел прочь.

Как же звать, величать героя?

Сохранила имя его история. Старший сержант Николай Сиротинин.

Мария Ботева «Хрупкий аристократизм»

Наш папа всегда был очень хрупким человеком, все время ломал себе чего-нибудь. То ногу, то ребра. Мама считает, это у него из-за аристократизма. Он родился в какой-то очень древней семье, то есть эта семья имела какие-то глубокие корни, и все его родственники были благородных кровей. От этого многие из них страдали от истерик и смутных желаний. Видимо, из-за крови у папы была тяга к неизвестным далям, хотя точно это еще неизвестно. Но что совершенно ясно: из-за своей аристократических кровей он был очень хрупким и легко ломался.

Станет надевать пиджак – вывернет руку. Начнет вставать с постели – упадет на кошку. Пойдет открывать дверь – запнется о ножку стола и сломает мизинец на ноге. Полезет, к примеру, на чердак и промахнется ногой мимо ступеньки. Пожалуйста – через секунду уже лежит на полу со сломанной ногой. Санитары скорой помощи, пока укладывают его на носилки, обязательно уронят. Домой его приходилось везти на такси. Потому что с загипсованными ногой, рукой и челюстью в троллейбус не полезешь. Пожалуй, еще водитель испугается и не сможет ехать. А таксисты, что возле больницы дежурят, привычные, они и не такое видели, везут спокойно, лишний раз не трясут.

Самым безопасным для него было спать на диване и никуда не ходить. И то он умудрился испортить себе зрение и пролежать лысину на голове.

Мама говорила, что когда-то давно, пока они с папой еще не поженились, он был очень элегантным и аристократичным молодым человеком. На встречи приходил в костюме-тройке, надевал галстук. Правда, иногда забывал чистить ботинки, но это такая мелочь, что на нее стыдно обращать внимание. На каждом свидании дарил ей цветы или конфеты, провожал до дому. Подавал пальто. Каждый раз говорил комплименты. Он и потом говорил комплименты, я слышала. Правда, уже не маме, а своим знакомым женщинам.

Когда мы всей семьей ехали куда-то на троллейбусе, папа выбегал на остановках, подавал каждой женщине руку и помогал подняться по ступенькам. Однажды чей-то ревнивый муж выбил ему за это зуб.

Чтобы кондуктор не скучала, папа считал своим долгом разговаривать с ней всю дорогу.

– Как вам идет эта сумка, – обыкновенно начинал он разговор, – как билеты гармонируют с цветом вашего лица. Как художественно вы шелестите купюрами.

Никакая кондуктор не могла устоять против этого приема. Я заметила, многие из них его прекрасно знали и, как только мы появлялись в их троллейбусе, начинали широко улыбаться и недобро коситься на маму.

– Не обращайте внимания, – успокаивал папа, – это моя жена.

И продолжал разговаривать. Однажды мы решили проучить его, вышли на одну остановку раньше. Домой папа вернулся через неделю. Оказывается, в тот раз он укатил в неизвестные дали на общественном транспорте. Илюха неделю во всех подробностях изучал городской маршрут № 3 и не увидел ни малейших признаков этих самых далей.

Иногда мы сомневались, что папа настоящий аристократ. Но однажды он доказал это на деле. Точнее, это были слова, которые обернулись настоящим делом. Однажды поздним вечером мы возвращались из сада, шли с вокзала. Мама ждала нас у окна. Она всегда, когда не ездила в сад, стояла вечером у окна и ждала нас. До дома оставалось совсем ничего, и тут из-за угла вышла целая орава дядек самого грозного вида.

– Эй, мужик, – крикнул кто-то из них, – закурить у тебя не найдется?

– Не имею дурной привычки, – самым приветливым голосом ответил папа, – видите ли, джентльмены, я берегу свое здоровье, мне хочется дожить до того времени, когда по моему дому будут бегать внуки.

– Дак чего, нету, что ли? – не поняли джентльмены.

– И никогда не было.

– Не дашь, что ли? – до них опять не дошло. Редкостные тупицы.

– Нет, – ответил папа, и мы пошли дальше. Он как-то ускорил шаги и велел нам идти домой вперед. Уже когда мы подбегали к дому, видели, что по воздуху летают бутылки и камни. Их кидали мужики вслед нашему папе. Но он, как самый настоящий аристократ, шел, не опуская головы, не сбиваясь на бег, не оглядываясь. Папа шел, пока какая-то бутылка не угодила ему в голову. Людмилка страшно завизжала, и они все разбежались. После этого случая наш папа лежал на диване целых полгода. Все это время у него болела голова. Особенно по утрам, как бывает только у аристократов.

Нина Дашевская «Человек без велосипеда»

У меня никогда не было велосипеда. Почему-то у всех был, а у меня нет. Я даже как-то и не хотел. Просто не думал, что у меня может быть велосипед.

– Знаешь, Севка, а давай поедем с тобой к морю, – сказала мама. То есть на самом деле она сказала: – Ешь аккуратно, не кроши.

Но мне неинтересно слушать такие скучные вещи. Поэтому я часто слышу совсем не то, что мне говорят.

– Давай скорее, в школу опоздаешь! – сказала мама.

– Ладно, – пробормотал я, – на море так на море. Я вообще-то не против.

Я совершенно не понимаю, как это – скорее. Я же не сижу просто так! Я ем. Потом – одеваюсь. Потом – иду. Тороплюсь, между прочим. И всегда опаздываю, ровно на одну минуту. Всегда её не хватает, последней! А всё потому, что у меня такие короткие ноги. Вот если бы у меня был велосипед!..

По дороге я иногда натыкаюсь на огромную собаку грязно-белого цвета. Она лает на меня, и я долго жду, пока она перестанет. Но она не перестаёт. Приходится обходить по другой улице, а там путь длиннее.

Так что я опаздываю ещё из-за этой собаки. А достаётся почему-то всё равно мне.

Обычно я пытаюсь проскочить в класс незаметно.

Просунуть нос в дверь и, когда Анна Сергеевна отвернётся, проскользнуть по стенке на свою последнюю парту. Но она всегда замечает. Всегда!

– Сколько можно, Воробьёв! – говорит она своим великанским голосом, который достался ей в наследство от дедушки. Потому что сама она маленькая, а голос – ого-го! Думаю, от дедушки; и ещё думаю, что дедушка этот был великан.

– Неужели нельзя выйти из дому раньше? – громыхает она. – Почему я никогда не опаздываю?!

И правда, почему? Может, это тоже в наследство достаётся? Неопаздывание. Например, ей досталось от бабушки. Может, её бабушка работала машинистом поезда. Машинисту нужно быть точным. Хотя… Хотя нет, поезда часто опаздывают. Значит, неопаздывание от дедушки-великана досталось, вместе с голосом. Дедушка, конечно, всегда успевал к этому поезду. Там они с бабушкой и познакомились. Как, интересно, он помещался в вагоне?.. Наверное, сверху ехал. Верхом.

– Воробьёв! Ещё улыбаешься!

…Какое всё-таки это ужасное место – школа. Человеку там улыбаться почему-то запрещено. Улыбнулся – и привет, дневник на стол!

– А вы знаете, – сказал Марк со второй парты, – что одна улыбка продлевает жизнь человеку на четырнадцать минут. В среднем …

И все заулыбались, и Анна Сергеевна тоже. Так что в школе иногда бывает и хорошее.

А потом ко мне подошёл Комарик. И тихонько спросил:

– Севк… У тебя ручки нет запасной?

Ну, я дал ему, конечно, ручку. Маленький Комарик, самый маленький в классе. Ничего в этом не было такого особенного, просто ко мне никто никогда не подходит. А он подошёл.

А потом зато школа кончилась. И я снова стал совершенно свободен, стоял и смотрел на велосипеды, пристёгнутые возле школы. Не думал – вот бы мне такой! – нет. Просто смотрел. И Комарик со мной. У него тоже не было велосипеда.

Вышел Генка, длинный, носатый, со своей противной чёлкой. Лихо сел на велосипед – у него особенный, с миллионом скоростей – и поехал прямо на Комарика. Он, конечно, думал – Комарик отойдёт. А Комарик задумался (он вообще иногда задумывается), и Генка наехал на него, толкнул колесом. Комарик упал.

– Ты что делаешь! – заорал я на него. – Ну-ка извинись, быстро!

– Ещё чего, – хмыкнул Генка. Но моя шпага с шумом рассекла воздух прямо у его острого подбородка.

– Просите прощения, сэр, или вы пожалеете!

Генка скосил глаза на кончик моей шпаги. Потом посмотрел мне в глаза. И понял, что со мной шутки плохи…

На самом деле, конечно, ничего он не понял. Он даже не оглянулся и был уже далеко. Всё потому, что… Если честно, на самом деле я ничего не сказал.

И уж конечно, никакой шпаги у меня не было.

Комарик поднялся, как-то беспомощно посмотрел на меня и заковылял, прихрамывая, подальше отсюда. Я хотел за ним пойти… Но почему-то не пошёл.

В общем-то, он сам виноват. Мог бы и отскочить как-нибудь.

Какое-то противное всё же осталось чувство. Из-за Коли этого. На самом деле ведь он Коля, Коля Марченко. Сокращённо как раз и выходит – Ко-Мар. И чего он там стоял? Обидно: уроки закончились, а чувство противное. И я пошёл домой через парк, чтобы отвлечься. Правда, парк не совсем в той стороне, где мой дом, – даже, можно сказать, совсем в противоположной. Но я же не виноват, что парк так неудобно расположен. Зато там каштаны. А по дороге к моему дому каштанов нет.

Тамара Михеева «Асино лето»

«Ну что за мучения? — думала опять и опять Ася. — Нет чтобы просто как-нибудь: Маша или Настя. Ну хотя бы Аня. Или Катя, Даша, Лиза. Вот сейчас уже доберутся… Ох!»

— Шустова Прасковья.

Ася встала.

— Это я. Но можно просто Ася.

На нее, конечно, все посмотрели. На нее всегда все смотрят, стоит только представиться.

В классе у них пять Насть, четыре Саши, три Лизы и три Полины. А Прасковья — на всю школу одна. Здесь, в лагере, полегче. Здесь, говорят, даже две Глафиры есть, и в отряде с именами поразнообразнее. Но Прасковья — все равно одна. Может, это и неплохо. Когда кто-нибудь издалека кричит: «Прасковья!», можно не сомневаться, что это именно ее зовут. Да и что плохого, когда на тебя внимание обращают, стоит только представиться? Больше-то обращать не на что: внешность у Прасковьи ничем не примечательная. И в глубине души она свое имя любила, но сколько из-за него проблем! Ведь всем и каждому приходится объяснять, что «Прасковья» — сокращенно «Паша», а так как это имя очень уж мужское, мама придумала называть ее Асей. Со временем она так и стала представляться: Шустова Прасковья, можно просто Ася.

Многим казалось, что фраза эта высокомерная, а сама Прасковья — задавака и воображала.

— Хорошо, Прасковья, будем называть тебя Асей. Какая коса у тебя замечательная, — вожатая Лена старалась при первом же знакомстве отметить в ребенке что-нибудь особенное. Не у всех, правда, это особенное заметишь, но тут, слава богу, все в порядке у девочки: и коса, и имя.

Да, коса у Прасковьи такая… даже слов нет, какая. Ниже пояса и не какая-нибудь жиденькая, а густая, тяжелая, толщиной с мужскую руку.

— Красивая, — вздохнул, глядя на Прасковью, гном Сева, прячась с прапрадедушкой в ветвях дуба.

— Да, — выдохнул прапрадедушка Старый гном и сказал строго: — Дело даже не в косе, понимаешь?

— Угу, — ответил гном Сева. Он не совсем понимал, но чувствовал. Вон еще одна девочка с косой, да еще с какой! Длиннее Прасковьиной и совершенно неправдоподобного золотого цвета. И глаза у девочки ярко-голубые на пол-лица, и ресницы черно-длинные, а… все равно не то что-то. И гном Сева продолжал смотреть на Прасковью.

Анджела Нанетти «Мой дедушка был вишней»

Около вишни мы всегда останавливались, чтобы проверить, созрели ягоды или еще нет.

— Всего несколько дней, — шептал дедушка, поглаживая ствол Феличе, — и будем собирать вишню. В этот раз я научу тебя лазить по дереву.

Это приводило меня в такой восторг, что я молил Феличе поторопиться. Я безумно боялся, что мама заберет меня и дедушка не успеет исполнить свое обещание. Но папа сломал ногу, и все сложилось как нельзя лучше.

Однажды утром дедушка посмотрел наверх и сказал:

— Созрела.

Он взял лестницу, прислонил ее к стволу и помог мне залезть на нижнюю ветвь.

— Теперь садись верхом, держись крепко и жди меня.

Он снял башмаки, надел на плечо корзину и через секунду оказался рядом со мной.

— Как у тебя это получается, дед? — спросил я его.

— Секрет вот тут, — ответил он, постучав по своей голове. — Ты должен чувствовать себя птицей или кошкой, должен верить, что дерево — твой друг и твой дом. Тебе должно быть удобно. Сними башмаки. А теперь лезь и не бойся, Феличе тебя поддержит.

Дедушка принялся собирать вишню, а я потихоньку начал ползти и перелезать на другие ветви.

Казалось, дедушка меня не замечает, но на самом деле он не упустил из виду ни одного моего движения.

— Нет, вот так, так, — подсказывал он, когда я не знал, что делать.

Через некоторое время корзина была полна, но мне было так хорошо, что я совсем не хотел слезать.

— На сегодня хватит, Тонино, я должен работать. Когда ты хорошенько научишься, сможешь лазить сколько угодно. Даже совсем один.

За неделю я превратился в самого настоящего Тарзана: карабкался, спускался и забирался на самые высокие ветви. Дедушка не следил за мной постоянно: иногда он брал кресло бабушки Линды, садился под вишню и закрывал глаза. Но я знал, что это все равно как если бы он меня видел.

— Знаешь, Тонино, — сказал однажды дедушка, — когда я был маленький, у меня не получалось так хорошо, как у тебя. Правда! Мне пришлось даже пару раз разбиться, пока я не наловчился. Ты похож на свою мать. Каким же бесенком она была в детстве!

Я очень гордился тем, что похож на маму, и это первое, что я рассказал ей, когда она приехала забрать меня.

— Мама, дедушка научил меня забираться на Феличе. Смотри, куда я залезал! — и показал ей на самую высокую ветвь.

Мама посмотрела наверх, еще раз посмотрела — и внезапно побледнела.

— Папа, ты сошел с ума? — резко сказала она дедушке.

— А что такого, разве ты в детстве не забиралась туда?

— Двадцать пять лет назад это дерево было в два раза ниже. Почему ты ни о чем не думаешь?

Мама трагически вздохнула и возвела глаза к небу.

В этот момент я ее ненавидел и даже хотел, чтобы она исчезла. Я подбежал к дедушке и обнял его, но он мягко меня отстранил:

— Мама права, Тонино, я просто старый дурак.

Я никогда не смогу забыть эти слова, и, думаю, мама тоже.

Георгий  Скребицкий «Осень» (Рассказ из книги «Четыре художника»)

  Для своей работы художник — Осень взяла самые яркие краски и прежде всего отправилась с ними в лес. Там и принялась за свою  картину.

  Берёзы и клёны покрыла Осень лимонной желтизной. А листья осинок разрумянила, будто спелые яблоки. Стал осинник весь ярко — красный, весь как огонь горит.

  Забрела Осень на лесную  поляну. Стоит посреди неё дуб — богатырь, стоит, густой листвой потряхивает. «Могучего богатыря нужно в медную кованую броню одеть». Так вот и обрядила старика.

  Глядит – а неподалёку, с края  поляны, густые, развесистые липы в кружок собрались, ветви вниз опустили. «Им больше всего подойдёт тяжёлый убор из золотой парчи».

  Все деревья и даже кусты разукрасила Осень по-своему, по-осеннему: кого в жёлтый наряд, кого в ярко-красный…  Одни только сосны да ели не знала она, как разукрасить. У них ведь на ветках не листья, а игры, их и не разрисуешь. Пусть как были летом, так и останутся.

  Вот и остались сосны да ели по-летнему тёмно-зелёными. И от этого ещё наряднее сделался лес в своём пёстром осеннем уборе.

  Отправилась Осень из леса в поля, в луга. Убрала с полей золотые хлеба, свезла на гумна, а в лугах душистые копны сена сметала в высокие, словно башни, стога.

  Опустели поля и луга, ещё шире, просторнее стали. И потянулись над ними в осеннем небе косяки перелётных птиц: журавлей, гусей, уток…  А там, глядишь, высоко-высоко, под самыми облаками, летят большие белоснежные птицы – лебеди, летят, машут крыльями, словно платками,  шлют прощальный привет родным местам.

  Улетают птицы в тёплые страны. А звери по-своему, по-звериному, к холодам готовятся.

  Колючего ёжика Осень загоняет спать под ворох сучьев, барсука – в глубокую нору, медведю стелет постель из опавших листьев. А вот белочку учит сушить на сучьях грибы, собирать в дупло спелые орехи.   Даже нарядную сизокрылую птицу-сойку заставила проказница — Осень набрать полон рот желудей и запрятать их на полянке в мягкий зелёный мох.

  Осенью каждая птица, каждый зверёк хлопочут; к зиме готовятся, некогда им даром время терять.

Спешит, торопится Осень; всё новые и новые краски находит она для своей картины. Серыми тучами покрывает небо. Смывает холодным дождём пёстрый убор листьев. И на тонкие телеграфные провода вдоль дороги, будто чёрные бусы на нитку, сажает она вереницу последних отлетающих ласточек.

Невесёлая получилась картина. Но зато есть и в ней что-то хорошее. Довольна Осень своей работой.

Евгений Носов «Малая родина»

Вот пишут: малая родина… Что же это такое? Где ее границы? Откуда и докуда она простирается? 
По-моему, малая родина — это окоём нашего детства. Иными словами, то, что способно объять мальчишеское око. И что жаждет вместить в себя чистая, распахнутая душа. Где эта душа впервые удивилась, обрадовалась и возликовала от нахлынувшего восторга. И где впервые огорчилась, разгневалась или пережила свое первое потрясение. 
Тихая деревенская улица, пахнущий пряниками и кожаной обувью тесный магазинчик, машинный двор за околицей, куда заманчиво пробраться, тайком посидеть в кабине еще не остывшего трактора, потрогать рычаги и кнопки, блаженно повдыхать запах наработавшегося мотора; туманное таинство сбегающего под гору колхозного сада, в сумерках которого предостерегающе постукивает деревянная колотушка, гремит тяжелой цепью рыжий репьистый пес. За садом — змеистые зигзаги старых, почти изгладившихся траншей, поросших терновником и лещиной, которые, однако, и поныне заставляют примолкнуть, говорить вполголоса… И вдруг, снова воротясь к прежнему, шумно, наперегонки умчаться в зовущий простор луга с блестками озерков и полузаросших стариц, где, раздевшись донага и взбаламутив воду, майкой начерпать в этом черном киселе чумазых карасей пополам с пиявками и плавунцами. И вот наконец речушка, петлявая, увертливая, не терпящая открытых мест и норовящая улизнуть в лозняки, в корявую и петлючую неразбериху. И если не жалеть рубах и штанов, то можно продраться к старой мельнице с давно разбитой плотиной и обвалившейся кровлей, где сквозь обветшалые мостки и в пустые проемы буйно бьет вольный кипрей. Здесь тоже не принято говорить громко: ходит молва, будто и теперь еще в омуте обретается мельничный водяной, ветхий, обомшелый, и будто бы кто-то слыхал, как он кряхтел и отдувался в кустах, тужась столкнуть в омут теперь уже никому не нужный жернов. Как же не пробраться туда и не посмотреть, страшась и озираясь, лежит ли тот камень или уже нет его… За рекой — соседняя деревня, и забредать за реку не полагается: это уже иной, запредельный мир. Там обитают свои вихрастые окоемщики, на глаза которых поодиночке лучше не попадаться… Вот, собственно, и вся мальчишеская вселенная. Но и того невеликого обиталища хватает с лихвой, чтобы за день, пока не падет солнце, набегаться, наоткрывать и на-впечатляться до того предела, когда уже за ужином безвольно начнет клониться опаленная солнцем и вытрепанная ветром буйная молодецкая головушка, и мать подхватывает и несет исцарапанное, пахнущее рогозом и подмаренником, отрешенное, обмякшее чадо к постели, как с поля боя уносит павшего сестра милосердия. И видится ему сон, будто взбирается он на самое высокое дерево, с обмирающим сердцем добирается до вершинных ветвей, опасно и жутко раскачиваемых ветром, чтобы посмотреть: а что же там дальше, где он еще не бывал? И вдруг что-то ломко хрустит, и он с остановившимся дыханием кубарем рушится вниз. Но, как бывает только во снах, в самый последний момент как-то так удачно расставляет руки, подобно крыльям, ветер упруго подхватывает его, и вот уже летит, летит, плавно и завораживающе набирая высоту и замирая от неописуемого восторга. Малая родина — это то, что на всю жизнь одаривает нас крыльями вдохновения.

И.С. Тургенев Стихотворение в прозе «Милостыня»

    Вблизи большого города, по широкой проезжей дороге шел старый, больной человек.

Он шатался на ходу; его исхудалые ноги, путаясь, волочась и спотыкаясь, ступали тяжко и слабо, словно чужие; одежда на нем висела лохмотьями; непокрытая голова падала на грудь… Он изнемогал.

Он присел на придорожный камень, наклонился вперед, облокотился, закрыл лицо обеими руками — и сквозь искривленные пальцы закапали слезы на сухую, седую пыль.

Он вспоминал…

Вспоминал он, как и он был некогда здоров и богат — и как он здоровье истратил, а богатство роздал другим, друзьям и недругам… И вот теперь у него нет куска хлеба — и все его покинули, друзья еще раньше врагов… Неужели ж ему унизиться до того, чтобы просить милостыню? И горько ему было на сердце и стыдно.

А слезы всё капали да капали, пестря седую пыль.

Вдруг он услышал, что кто-то зовет его по имени; он поднял усталую голову — и увидал перед собою незнакомца.

Лицо спокойное и важное, но не строгое; глаза не лучистые, а светлые; взор пронзительный, но не злой.

—  Ты всё свое богатство роздал, — послышался ровный голос… — Но ведь ты не жалеешь о том, что добро делал?

—  Не жалею, — ответил со вздохом старик, — только вот умираю я теперь.

—  И не было бы на свете нищих, которые к тебе протягивали руку, — продолжал незнакомец, — не над кем было бы тебе показать свою добродетель, не мог бы ты упражняться в ней?

Старик ничего не ответил — и задумался.

— Так и ты теперь не гордись, бедняк, — заговорил опять незнакомец, — ступай, протягивай руку, доставь и ты другим добрым людям возможность показать на деле, что они добры.

Старик встрепенулся, вскинул глазами… но незнакомец уже исчез; а вдали на дороге показался прохожий.

Старик подошел к нему — и протянул руку. Этот прохожий отвернулся с суровым видом и не дал ничего.

Но за ним шел другой — и тот подал старику малую милостыню.

И старик купил себе на данные гроши хлеба — и сладок показался ему выпрошенный кусок — и не было стыда у него на сердце, а напротив: его осенила тихая радость.

Марина Дружинина «Хорошо быть оптимистом!»

  Стасик сидел за компьютером, когда мама пришла с работы.

– Как дела, сынок? – Мама ласково потрепала Стасика за вихры. – Не скучал один?
– Ни капельки! – бодро ответил Стасик. – Я радовался, что могу играть на компьютере сколько душе угодно!

– Всё ясно, – покачала головой мама. – Тогда, наверное, ты огорчился моему приходу: я же не разрешаю тебе часами сидеть у компьютера!

– Нет, я опять очень рад! Я уже по тебе соскучился! – Стасик решительно выключил компьютер. – Да и поужинать очень хочется. Ты ведь принесла что-нибудь вкусненькое?
– Молодец! – засмеялась мама. – Ты настоящий оптимист!

– Кто-кто?

– Оп-ти-мист, – по слогам повторила мама. – Это человек, который во всём находит хорошее, никогда не унывает.

– А тот, кто унывает?

–Того называют пессимистом. Например, если отключили горячую воду и дома стало холодно, пессимист ноет: «О-о-ох, я простужу-у-усь!» А оптимист говорит: «Отлично! Самое время зарядку сделать!» – и – р-раз! р-раз! – помашет руками, поотжимается и согреется.

– А если слишком жарко?

– Пессимист стонет: «Ох, как плохо!» А оптимист: «Ах, как приятно залезть под холодный душ! Самое время закаляться! – Мама на секунду задумалась. – Или размораживать холодильник».

–А если они оба заболели? – продолжал допытываться Стасик.

– Пессимист, ясное дело, причитает: «Бедный я, несчастный!» А оптимист себя подбадривает: «Скоро выздоровею! Начну заниматься спортом и не буду болеть. А пока посижу дома, книжек побольше почитаю». И выздоравливает быстрее пессимиста!
–Здо́рово! – захлопал в ладоши Стасик.–А ты, мамочка, оптимист?
–Конечно, – улыбнулась мама. – Я стараюсь никогда не унывать.
– Правильно! – обрадовался Стасик. – Значит, ты не очень огорчишься, что я сегодня двойку получил? Я ведь её обязательно на пятёрку исправлю!

Борис Ганаго «Попугайчик»

Слонялся Петя по дому. Все игры надоели. Тут мама дала поручение сходить в магазин и ещё подсказала:

— Наша соседка, Мария Николаевна, ногу сломала. Ей хлеба купить некому. Еле по комнате передвигается. Давай, я позвоню и узнаю, может ей что купить нужно.

Тётя Маша звонку обрадовалась. А когда мальчик принёс ей целую сумку продуктов, она не знала, как его и благодарить. Почему-то показала Пете пустую клетку, в которой недавно жил попугай. Это был её друг. Тётя Маша за ним ухаживала, делилась своими думами, а он взял и улетел. Теперь ей некому слова сказать, не о ком заботиться. А что это за жизнь, если не о ком заботиться?

Петя посмотрел на пустую клетку, на костыли, представил, как тётя Maша ковыляет по опустевшей квартире, и в голову ему пришла неожиданная мысль. Дело в том, что он давно копил деньги, которые ему давали на игрушки. Всё не находил ничего подходящего. И вот теперь эта странная мысль – купить попугайчика для тёти Маши.

Попрощавшись, Петя выскочил на улицу. Ему захотелось зайти в зоомагазин, где когда-то видел разных попугайчиков. Но теперь он смотрел на них глазами тёти Маши. С каким из них она могла бы подружиться? Может, этот ей подойдёт, может, этот?

Петя решил расспросить соседку о беглеце. На следующий день он сказал маме:

— Позвони тёте Маше… Может быть, ей что-нибудь нужно?

Мама даже замерла, потом прижала сына к себе и прошептала:

— Вот и ты человеком становишься… Петя обиделся:

— А разве раньше я человеком не был?

— Был, конечно был, – улыбнулась мама. — Только теперь у тебя ещё и душа проснулась… Слава Богу!

— А что такое душа? — насторожился мальчик.

— Это способность любить.

Мама испытующе посмотрела на сына:

— Может, сам позвонишь?

Петя засмущался. Мама сняла трубку: Мария Николаевна, извините, у Пети к вам вопрос. Я сейчас ему трубку передам.

Тут уж деваться было некуда, и Петя смущённо пробормотал:

— Тётя Maшa, может, вам купить что-нибудь?

Что произошло на другом конце провода, Петя не понял, только соседка ответила каким-то необычным голосом. Поблагодарила и попросила принести молока, если он пойдёт в магазин. Больше ей ничего не нужно. Опять поблагодарила.

Когда Петя позвонил в её квартиру, он услышал торопливый стук костылей. Тётя Maшa не хотела заставлять его ждать лишние секунды.

Пока соседка искала деньги, мальчик как бы невзначай стал расспрашивать её о пропавшем попугае. Тётя Маша охотно рассказала и про цвет, и про поведение…

В зоомагазине таких по цвету попугайчиков оказалось несколько. Петя долго выбирал. Когда же он принёс свой подарок тёте Маше, то… Я не берусь описывать, что было дальше.

Валентин Постников «Ай, да Пушкин»

Вообще-то я уроки обычно учу. Но сегодня решил – баста! Больше учить не буду. Если что, кто-нибудь выручит, да подскажет. Да хоть бы сегодня: Колька Громушкин не выучил – а ему подсказали, и он пять получил пять.
Лучше я буду слух тренировать – принял я твёрдое решение. Забросил учебники и отправился во двор. Весь день гонял мяч, запускал змея с Васькой, да смотрел, как старушка из третий квартиры голубей кормит.
И вот наступил новый день. На математике меня не спросили, и на уроке истории тоже. Мне даже обидно стало: не удалось слух проверить. Хороший он у меня или не очень.
Но на последнем уроке мне всё- таки повезло – Марья Ивановна меня вызвала. Оказывается, нам вчера задали выучить наизусть: «Сказку о царе Салтане» Пушкина. Ну не всю конечно, а только отрывок, но я его не выучил. Вот и отлично, – обрадовался я, – сейчас я проверю, хороший у меня слух или нет.
– Выучил? – спросила Марья Ивановна.
– Конечно, – говорю, – выучил. – А как же иначе!
– Ну, тогда, рассказывай, – говорит Мария Ивановна. А сама очки с носа сняла и приготовилась слушать. Она у нас очень Пушкина любит.
Ну, начало то я помнил и потому смело выкрикнул:
– Три девицы под окном…
Сказал, а сам уши навострил и глазами стал страшно вращать, мол, давайте мол, подсказывайте.
– Ну, что же ты остановился? – спросила учительница. – Мы тебя внимательно слушаем.
И вдруг слышу, Петька со второй парты мне подсказывает:
«Три девицы под окном,
Пили фанту под крыльцом».
Только я собрался повторить, как поперхнулся… Какая ещё фанта! Во времена Пушкина не было никакой фанты. Нет, Петька, что-то напутал. И тут Катька Иванова с первой парты прошептала:
«Три девицы под окном,
Били кошку башмаком».
Тьфу ты, думаю. Какая ещё кошка! Никакой кошки под окном не было. А Федька Кукушкин с третьей парты тоже подал голос:
«Три девицы под окном,
Съели лампу с потолком»
– То же мне, друг! Я в биде, а он издевается. Я даже взмок, так мне плохо стало. И вот тут Светка Пятёркина запищала на весь класс:
«Три девицы под окном,
Сели в лужу голышом»
Все захохотали, как сумасшедшие. А Мария Ивановна взяла ручку и громко объявила:
«Три девицы под окном,
Двойку съели с дневником»
И это была самая последняя подсказка. И такую пару мне влепила, будь здоров.
– Эх вы, – сказал я ребятам после урока. – Вы что, нормально подсказать не могли!?
– А мы и не собирались, – сказала Светка Пятёркина. – Мы решили с сегодняшнего дня бороться с подсказками.
– А с завтрашнего дня не могли! – вздохнул я и побрёл домой учить уроки.

Валентин Постников «Макулатура»

У нас в школе объявили сбор макулатуры. Я не знала, что это значит, потому что до этого я ни разу в жизни не слышала такое странное слово: «Макулатура».
– Это разные старые газеты и журналы, – пояснила мне дома бабушка.
– Так старые газеты это и есть макулатура? – спросила я у бабушка.
– Да, – кивнула бабушка.
– А зачем кому-то нужны старые газеты? – удивилась я. – Читать?
– Старые газеты перемалывают в специальных машинах и делают из неё новую бумагу, – сказал папа. – А потом печатают на ней новые книги. Таким образом, сохраняют деревья.
– Деревья? – совсем запуталась я.
– Да, ведь бумагу делают из дерева, – ответил папа, включив телевизор.
– А сколько вам велели принести в школу макулатуры? – спросила мама.
– Пять килограммов каждому! – сказала я.
– Ого! – сказал папа.
– Ерунда, – сказал дедушка. – Сейчас мы быстро соберём тебе пять килограммов. – Каждый из нас выписывает какой-нибудь журнал или газету. И у нас дома как раз скопилось много ненужной макулатуры.
– Ура! – сказала я.
Я подбежала к полке и схватила пачку папиных газет «Спорт».
– Можно взять эти газеты? – спросила я у папы. – Они же старые?
– Нет-нет, сказал папа. Мне они нужны, их брать не нужно. Тут разные важные таблицы.
– Какие ещё таблицы? – удивилась я.
– Ну, где и когда играет моя любимая команда по футболу, – пояснил папа. – Возьми что-нибудь другое.
– Тогда я возьму вот эти старые журналы, – сказала я.
– Это же «Вязание», – ахнула бабушка. – Это мои журналы. В них столько всего нужного. Как же я буду вязать без них? Нет, внучка, я их отдать не могу.
– Тогда вот эти, – показала я на стопку красивых тонких журналов.
– Ой, – воскликнул мама. – Это же мои кулинарные журналы. Тут же ценные рецепты. Бери что угодно, только не это.
– Ой, – обрадовалась я. – Вот какие-то толстые скучные журналы. Они точно никому не нужны.
– Как это скучные? – рассердился дедушка. – Это же «Рыболовство»! Самый интересный журнал на свете. Ни за что сними, не расстанусь. Я их каждый день перечитываю.
– А ты свои журналы возьми, – предложила мама. – Вон их у тебя сколько скопилось. И «Мурзилка», и «Читай-ка», и даже «Ералаш». Ты же их давным-давно все прочитала. Вот собери их и отнеси в школу. Как раз килограммов пять будет.
– Нет, что вы! – даже испугалась я. – Я с моими старыми журналами ни за что не расстанусь. Тут и стихи, и загадки, и смешные рассказы мои любимых писателей. Делайте со мной что хотите, но их я не отдам.
Пришлось мне с подружкой по классу целый час бегать по соседям и выпрашивать у них старые газеты.
Вот оказывается, какая нужная в хозяйстве вещь оказалась эта – макулатура.

Сергей Алексеев «СОЛДАТСКОЕ СЕРДЦЕ»

Крепко сдружились в походах молодой солдат Клим Дуга и бывалый воин Матвей Бородулин. Вместе отступали от самого Немана. Вместе бились у Витебска. Чуть не погибли у стен Смоленска. Вместе пришли к Бородинскому полю. 
        Матвей Бородулин Клима Дугу уму-разуму в военных делах наставляет: как порох держать сухим, как штык наточить, как лучше идти в походе, чтобы ноги меньше уставали. На привале Бородулин уступит младшему место поближе к костру. Упрется Дуга: 
— Да что я, дите какое? 
— Ложись, ложись! — прикрикнет старый солдат. — Я привычный. Мне на холодке даже и лучше. 
      Делят кашу, и тут Бородулин о друге думает. Из миски своей в миску к нему добрую часть отвалит. 
— Дядя Матвей, — отбивается Клим, — да что я — к откорму хряк? 
— Ешь, ешь! Тебе в рост, тебе в пользу. 
         В Бородинской битве солдаты сражались рядом. Клим — богатырь, Бородулин — усох с годами. Прикрывает Дуга старшего друга. Недоглядел: ранило вдруг солдата. Повалился Матвей Бородулин на землю. 
— Дядя Матвей! — закричал Дуга. Рухнул он на колени, тормошит Бородулина. Ухо к груди приложит. 
— Дядька Матвей! Родненький!.. Приоткрыл Бородулин глаза, глянул на друга. 
— Воды, — простонал и снова забылся. 
       Схватились солдаты за фляги — пусты солдатские фляги. Скоро десять часов, как бой. Не осталось во флягах глотка воды. Нет воды. Ручья поблизости нет. Ближайший ручей в руках у французов. 
— Воды! Воды! Воды! — идет по солдатским рядам. 
       Нет нигде, как в пустыне, воды. Поднялся Дуга на ноги. Смотрит растерянным взглядом. И вдруг ток прошел по солдату. Схватил он пустую флягу, руку задрал вверх и рванулся навстречу французам, туда, где штыки и ружья, где за ними ручей в овраге. Перехватило у товарищей дух. 
— Господи, верная смерть… Достался Дуга французам. 
Смотрят солдаты с тревогой вслед. Смотрят на бегущего русского и сами французы. 
— Камрады, — кричит Дуга, — дядька Матвей погибает! Дядька просит воды! — и флягой пустой, как паролем, машет. 
— Воды! — несется над полем. 
        Французы хотя и враги, а тоже ведь люди. Непонятна им русская речь. Однако сердцем людским понятно — неспроста побежал солдат. Расступились французы, открыли дорогу к ручью. Стих на участке огонь. Не стреляют ни эта, ни та сторона. Замерло все. Только режет воздух крик Клима: 
— Дядька Матвей погибает! 
       Добежал Дуга до оврага. Зачерпнул флягу воды студёной, развернулся — и помчался назад коридором солдат французских. 
        Подбежал он к дядьке Матвею, снова стал на колени, голову поднял, флягу поднес ко рту. Смочил лоб, виски. Приоткрыл Бородулин глаза, вернулось к солдату сознание, узнал молодого друга: 
— Где же ты водицу, родной, достал? Где? Из сердца достал солдатского.

Литература