Девушка за рулем автомобиля в мирной Москве и на фронте, модницы новых кварталов, ткачихи в цеху и работницы Уралмаша в ложе театра. 8 сентября в Третьяковке открылась выставка Юрия Пименова — великого живописца XX века, воспевшего женскую красоту во всех ее проявлениях. Тогда это воспринималось как гимн советской действительности, а сегодня его картины можно рассматривать в контексте феминизма. Но подкупают они не идейностью, а светлой лирической интонацией, не лозунгами, но влюбленностью в саму жизнь. Возможно, поэтому в непростые ковидные времена творчество одного из самых оптимистичных художников прошлого столетия оказывается особенно актуальным.
Оттепель и не только
Юрий Пименов — художник счастливой судьбы. В советское время он не был гоним и запрещаем — напротив, имел звания, Сталинские премии, ордена и госзаказы. Но и после смерти его творчество не подверглось переоценке, как многие произведения «официального» искусства и образцы художественной пропаганды. Напротив, оно пользовалось стабильным вниманием зрителей и коллекционеров. Особенный всплеск интереса пришелся на вторую половину 2010-х, когда в моду вошло всё, что связано с хрущевской эпохой. Одним из выставочных хитов тогда стала третьяковская «Оттепель», где работы Пименова занимали важное место.
Он, как никто другой, смог передать саму атмосферу, дух оттепели. И вот что интересно: если в кино мы, говоря об этом периоде, вспоминаем прежде всего «Я шагаю по Москве» Георгия Данелии, «Июльский дождь» и «Заставу Ильича» Марлена Хуциева, в общем — произведения режиссеров, которым было на тот момент около 35 лет, то в живописи самым «оттепельным» автором оказался Пименов, родившийся в самом начале века.
Разумеется, в новой ретроспективе представлены все его основные работы 1960-х: это и знаменитая серия «Новые кварталы», показывающая строительство новых домов и городов через призму радостных чувств новоселов, и красноречивые бытовые натюрморты из циклов «Вещи людей» и «Вещи каждого дня». Большинство из этих полотен ценители искусства, конечно, видели не раз. И всё же каждая встреча с ними — удовольствие.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Волков
Но не менее ценно — познакомиться с эволюцией художника: ведь начинал он еще в 1920-е, в объединении ОСТ, куда входили также Александр Дейнека, Александр Лабас и другие. Собственно, ранние работы Пименова вызывают в памяти именно вещи Дейнеки, и здесь еще пока нет того лиризма, утонченности, воздушности, а есть совсем несвойственная художнику рубленость форм, прямолинейность, грубоватость образов, подчас даже карикатурность. «Даешь тяжелую индустрию!» (1927) — хороший пример «скульптурного» письма: фигуры рабочих, с усилием тянущих некий канат или металлическую штангу, резко выделяются на переднем плане, они будто вылеплены из глины. На фоне же — сразу несколько заводских сюжетов, органично смонтированных в едином пространстве полотна.
Здесь опять стоит вспомнить кинематограф — монтажные эксперименты Сергея Эйзенштейна и Дзиги Вертова, а также фотомонтажи Александра Родченко и Эль Лисицкого. Но у Пименова любовь к подобным приемам останется и в дальнейшем. Например, на картине 1967 года «Старые и новые вещи» мы видим среди прочих объектов явно дореволюционную фотографию дамы в рамочке, а перед ней — фотоизображение девушки в бикини и со стрижкой по моде 1960-х. Еще показательнее в этом плане — «Воспоминание о военном пайковом хлебе» (1962), где сочетаются сразу несколько планов. Действие происходит в мастерской художника, за окном видно строительство новых кварталов, а на мольберте, прямо перед взором зрителя, — мрачное изображение очереди за продовольствием. Вдобавок к мольберту прикреплены еще два эскиза прямо поверх холста.
Жертвы войны и спортсменки
Пименов вообще был не чужд экспериментам. В юности он даже отдал дань экспрессионизму, хотя, казалось бы, это совсем несвойственная для него эстетика. Вероятно, поэтому образы с картины «Инвалиды войны» (1926) лишены органичности — увечья и уродства двух солдат, вернувшихся с фронта, написаны слишком нарочито. Но поражает другое: при взгляде на вытянутое в беззвучном вопле лицо главного героя нельзя не вспомнить «Крик» Эдварда Мунка.
Шок у ценителей оттепельного Пименова вызовет и полотно 1933 года «Солдаты переходят на сторону революции». Кстати, это практически премьера выставки: кураторы рассказали «Известиям», что работа была в плохом состоянии и долго реставрировалась, и теперь ее показывают впервые за многие годы. Масштабная композиция сочетает плакатность ранних произведений, экспрессионизм «Инвалидов войны» и импрессионистичность письма 1930-х.
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Волков
И всё же это скорее исключения. Куда показательнее для Пименова другая ранняя вещь — «Две девушки с мячом» (1929). Да, фигуры спортсменок изображены по-дейнековски монументально, но нежнейший светлый колорит и воздушно написанные белые платья героинь выдают кисть автора «Новых кварталов». А главное — обозначают его ключевую тему: красота и сила современной женщины.
Конечно, «спортсменок, комсомолок и просто красавиц» писали в те годы многие художники. Но там, где остальные видят либо функцию, профессию, либо внешнюю красоту, Пименов показывает личность — причем всегда женственную и привлекательную.
«А как кокетливы бывают девушки-маляры, вдрызг запачканные разными колерами, но обязательно с кружком зеркальца в кармане комбинезона. <…> Курносые и задорные, строгие и красивые лица подмосковных женщин окрашены особой русской прелестью. Складные движения их рук, каким-то особым жестом заправляющих волосы под платок, полны сдержанной и зрелой грации…» — писал Пименов. И в «Новой дороге» (1964) показана как раз такая девушка-маляр, покрывающая краской столб с указателем. Знак гласит: «Вперед». А на заднем плане под голубым небом высятся многоэтажки нового города.
Символ советского феминизма
Собственно, именно кисти Пименова принадлежит картина, которую можно считать символом советского феминизма, — «Новая Москва» (1937). Художник сажает на традиционно мужское место — за руль автомобиля — самодостаточную, уверенную в себе и явно благополучную девушку. Она ведет машину по Охотному ряду сразу после дождя. Единственный персонаж изображен со спины, лица не видно (новаторская композиция!). Но в этой недосказанности — своя прелесть. Зритель домысливает образ и представляет, что героиня исключительно хороша.
«Новую Москву», конечно, все видели в постоянной экспозиции Третьяковки. Но на выставке она воссоединилась с «сиквелом» — «Фронтовой дорогой» (1944) из собрания Русского музея. Композиция практически полностью сохранена, однако девушка едет уже не по расцветающей столице, а по грязной улице разрушенного города, вслед за грузовиком с солдатами. Времена и обстоятельства изменились, спокойная уверенность героини — осталась прежней. Потому-то при всей мрачности колорита даже эта вещь внушает оптимизм. А еще — заставляет домыслить теперь уже не внешность, а судьбу центрального персонажа: ведь теперь девушка не одна — справа, на пассажирском месте, сидит мужчина. Что произошло с нашей автолюбительницей за семь лет? Куда она везет своего спутника и кем он ей приходится? Почему она вообще оказалась на фронте?
Фото: ИЗВЕСТИЯ/Павел Волков
В своих работах Пименов мастерски создает не только образ, но и историю. И почти всегда в центре воображаемого повествования оказывается женщина — или даже несколько. Например, в триптихе «Работницы Уралмаша» (1934) художник показывает своих героинь на заводе, в театре и дома во время отдыха. Но разгадывать их взаимоотношения не менее интересно, чем следить за приключениями девчат в знаменитом оттепельном фильме.
Ну а в поздних работах производственная тема у Пименова и вовсе уходит на второй план, зато лирические сюжеты становятся по-настоящему выразительными. Чего стоит, например, совсем небольшой, но удивительный холст, написанный автором всего за два года до смерти, — «Серьезный разговор» (1975). Между гигантскими загадочными металлическими конструкциями (свалка? заводской склад?) стоят юноша и девушка. Он явно чувствует себя неловко и пытается избежать объяснения, а она с надеждой, отчаянностью и решимостью на него смотрит.
От сугубо общественных тем Пименов пришел к личным, интимным. От утрированной плакатности — через импрессионизм — к искреннему реализму. Но он так и остался верен женщине: и в жизни (с Натальей Константиновной Бернадской, той самой девушкой с картины «Новая Москва», он прожил с 1931 года и до самой смерти), и в искусстве.
Третьяковская галерея открывает выставку одного из крупнейших художников XX века — Юрия Ивановича Пименова (1903–1977), живописца, графика, художника театра, сценографа и педагога. Первая в Третьяковской галерее ретроспектива мастера ставит своей целью наиболее объемно представить его художественное наследие — с начала 1920-х и до конца 1970-х годов, а также открыть публике новый взгляд на драматизм творческих поисков Пименова.
Выпускник ВХУТЕМАСа, член-учредитель Общества станковистов, академик и лауреат государственных премий, создатель выразительных образов советского искусства, Юрий Пименов ярко проявлял себя в
живописи, рисунке, книжной иллюстрации, создавал произведения театрально-декорационного искусства, литературные эссе.
Влюбляясь во все новое в жизни страны, горячо откликаясь на счастливые и драматичные события, художник видел свою задачу в том, чтобы запечатлевать современность.
Главным источником и материалом для творчества он полагал «обыкновенное течение жизни» и считал воспоминания душевным багажом человека и капиталом художника.
Ощущение легкости, «моментальности» происходящего, передаваемые в его произведениях — итог постоянной работы, наблюдений, впечатлений от случайных встреч, историй о людских судьбах, путешествий в разные страны.
Выставка Юрия Пименова в Третьяковской галерее состоит из нескольких разделов, которые отражают художественные поиски мастера, изменения его творческой манеры для достижения наибольшего соответствия пластического языка произведений атмосфере той или иной эпохи.
Раздел «Новый реализм. 1920-е» представляет ранний, «остовский» период в искусстве Пименова, который отмечен увлечением экспрессионизмом, созданием острых и динамичных образов.
Центральная картина этого раздела, «Даешь тяжелую индустрию» (1927, Государственная Третьяковская галерея), является одной из ключевых в постоянной экспозиции Новой Третьяковки.
Не все работы 1920-х годов дошли до нашего времени. Многие важнейшие полотна, громко
прозвучавшие тогда на выставках, были уничтожены художником. Драма Пименова заключалась не только в кардинальном переосмыслении собственного раннего творчества, отказе от пластических и образных
находок, но и в желании стереть их из своей биографии, из истории искусства. Чтобы добиться этого, в начале 1930-х годов Пименов ликвидировал ряд картин, причем, даже те из них, что уже были закуплены в собрания различных музеев.
Для этого он договаривался с музейщиками и менял полотна на более соответствующие стилистике изменившегося времени. Художник уничтожил более десятка своих живописных работ.
Однако восемь из них создатели выставки смогли воспроизвести на металлических листах. Это стало возможным благодаря тому, что в 1920-х годах фотографии и репродукции работ Пименова неоднократно публиковались в каталогах выставок и в журналах по искусству.
По представленным в экспозиции реконструкциям возможно представить, сколь индивидуальным, ярким, экспрессивным было раннее творчество Юрия Пименова. Композиции станут настоящим открытием для публики.
Чтобы как можно более полно показать творчества мастера, авторы проекта, используя новые экспозиционные ходы и современные технические средства, также представляют на выставкемультимедийную инсталляцию, воспроизводящую одно из монументальных полотен Пименова — панно «Физкультурный парад» (1939, Государственный Русский музей), созданное для международной выставки в
Нью-Йорке 1939 года.
Искусство Пименова 1930-х годов, следующее творческому принципу «прекрасного мгновения»,
представлено в разделе «Импрессионизм. 1930-е». Переосмыслив свое раннее творчество, художник отдает предпочтение импрессионизму, легкому и артистичному образу-впечатлению.
В этот период он начинает разрабатывать одну из своих главных тем — «писать жизнь… любимой Москвы… в вечном росте, в движении». Картина «Новая Москва» (1937, Государственная Третьяковская галерея), ставшая визитной
карточкой искусства 1930-х годов, является центральной в этой части экспозиции.
В историю отечественного искусства Пименов вошел и как один из создателей поэтики оттепели. Его живописные серии «Вещи каждого дня», «Новые кварталы», «Рассказы о простой Европе» отобразили панораму современности. Мимолетные частные ситуации стали отражением событий московской жизни
1950–1960-х годов.
В экспозиции представлены картины «Свадьба на завтрашней улице», «Лирическое новоселье» (1962, 1965 обе — Государственная Третьяковская галерея), тонко передающие атмосферу, настроение времени оттепели.
Непреходящей любовью Пименова был театр. Больше 50 лет он посвятил созданию декораций,
эскизов занавесов и костюмов. Последний раздел выставки «Таинственный мир зрелищ. 1920–1970-е», названный в честь одноименной книги Пименова о его работе в театре, демонстрирует талант художника в сфере театра и кино.
Собрание произведений художника в Третьяковской галерее начало формироваться еще в 1920-х. Например, знаменитая картина «Даешь тяжелую индустрию!» (1927) была приобретена в 1929-м после экспонирования на XVI Биеннале в Венеции в 1928 году.
Совсем недавно коллекцию, в особенности раздел,
представляющий период 1960-х, значительно пополнил ряд поступлений из Международной конфедерации союзов художников.
Сегодня в музее насчитывается 139 живописных и графических работ Юрия Пименова.
Наиболее известные полотна мастера являются неотъемлемой частью постоянной экспозиции «Искусство ХХ века» в Новой Третьяковке на Крымском Валу.
Творчество Юрия Пименова с его яркой новизной и поиском художественного языка, адекватного
времени, стало важнейшей составляющей отечественного искусства XX века.
Оптимистичное, пронизанное ритмами современности, артистичное искусство художника сегодня привлекает зрителя своей человечностью, поэтическим строем, способностью мастера восхищаться бесконечным многообразием жизни.
Проект включает в себя обширную культурно-просветительскую программу, состоящую из лекций, дискуссий и литературно-театральных чтений. Также к открытию выставочного проекта приурочены детские творческие лаборатории, мастер-классы и спектакль.
По данным пресс-службы Третьяковской галереи.
В проекте «Авангард. Список 1» одной из самых резких («резкая, как «Нате!», если вспомнить Маяковского), жестких, впечатляющих картин было полотно «Инвалиды войны» (1926) Пименова из Русского музея. На выставке «Оттепель» полотно «Бегом через дорогу» (1961) стало визитной карточкой проекта, тиражированной на билетах. Между этими работами — пропасть. И целая жизнь художника.
Он начинал как автор картины «Даешь тяжелую индустрию!» (1927), в которой ад горячих цехов «Серпа и молота» вписан в урбанистическую расчисленную перспективу. Продолжил как создатель культовой «Новой Москвы» (1937), где блондинка за рулем кабриолета легко рассекает по майской праздничной столице. А после ХХ съезда КПСС и доклада Хрущева о культе Сталина — вошел в учебники с картиной «Свадьба на завтрашней улице» (1962).
Вхутемасовец, студент мастерской Фаворского, Пименов в 1924 году вместе с Александром Дейнекой и Андреем Гончаровым входит в «Объединение трех», а уже в конце года становится одним из инициаторов создания Общества художников-станковистов (ОСТ). Завороженные современностью, разумеется, революционной, «остовцы» тем не менее не хотели сбрасывать с ее парохода вслед за классиками и картину. Создание новой картины подразумевало новизну тем. «Футбол, бокс, заводская архитектура, подъемные краны — все новейшее, наисовременнейшее было страстью моей и моих товарищей», — напишет позже Пименов.
Для двадцатилетних художников, которые еще недавно боксировали в комнатах… Музея живописной культуры, (благо музей переехал в то же здании на Рождественке, 11, где был ВХУТЕМАС) и гоняли самодельный мяч (скатанный из их же рубашек) в залах собственной выставки, эта современность выглядела их эпохой. Летящие в прыжке в лаконичном пространстве листа футболисты или победно пересекающие финальную черту спортсмены что у Дейнеки, что у Пименова были среди любимых персонажей.
Но главной чертой новой картины был ее выразительный язык, близкий к гротеску, брутальной экспрессии, доходчивый как «Крик» Мунка. Впрочем, «экспрессивный реализм», как окрестил стиль Пименова, Дейнеки, Гончарова их современник искусствовед А.Федоров-Давыдов, определялся не столько влиянием норвежского экспрессиониста, сколько его немецких коллег и швейцарского символиста Фердинанда Ходлера. И если ходлеровская картина «Выступление йенских студентов в 1813» (1908) выглядит исходной матрицей полотна Дейнеки «Оборона Петрограда» (1928), то «Инвалиды войны» (1926) Пименова словно отсылают к знаменитой гравюре «Газовая атака» (1924) Отто Дикса. Очевидно, что 1-ая Всеобщая германская художественная выставка, которая в 1924 году была показана в Москве, Ленинграде и Саратове, произвела на «остовцев» сильное впечатление.
Впрочем, кроме Дикса и Мунка, в «Инвалидах войны» Пименова можно найти и реминисценции из «Притчи о слепых» Брейгеля, и даже вообразить отсылку к мотивам Джорджо де Кирико. Идущие прямо на зрителя фигуры ослепших искалеченных солдат, за которыми расстилается взрытая снарядами земля, а на линии горизонта светится абрис чуть ли не античных руин Колизея, оказываются мощным антимилитаристским высказыванием. Хоррор войны и послевоенной искалеченной жизни даны в обобщающем образе, выходящем далеко за окопы Первой мировой.
С этими ранними полотнами контрастируют картины, написанные и в середине 1930-х, и тем более оттепельной поры. Вместо «экспрессивного реализма» тут властвует советская версия импрессионизма. Вместо гротеска — легкость повторяющейся, как в тиктоке, мелодии. Театральность, высветленная гамма и легконогие героини, словно сбежавшие из фильма «Римские каникулы» в умытую дождем Москву, ничем не напоминают на новых полотнах ни резких ракурсов, ни брутальной экспрессии, ни гротеска ранних работ. Впрочем, ритмический повтор движения фигур, который так любил Ходлер, в работах позднего Пименова тоже можно найти.
По правде сказать, ранний Пименов, особенно книжных иллюстраций, театральных эскизов и рисунков тушью, мне милее. На мой взгляд, молодой художник явно «переигрывает» себя самого, позднего. Слом происходит в 1931-1932 годах. Сам художник объяснял его депрессией, глухо упоминая не принятые издательством книжные иллюстрации, отсутствие работы и не акцентируя критику «за формализм». Но в автобиографии, написанной в 1937-м, можно обнаружить знакомые мотивы публичных извинений: «Все работы, сделанные мной… до 1931 года я теперь очень не люблю. Очень не люблю и Ходлера, и то, что теперь называется модернизмом… Мне нравится живопись Вермеера, Шардена, Ватто, Ренуара, импрессионистов, я люблю стихи Верлена, Пастернака, музыку Дебюсси и за завидную ясность я очень люблю Рафаэля».
Раскаяния, выраженного в автобиографии, вероятно, оказалось недостаточно. Или ему показалось, что недостаточно. Как бы то ни было, художник в 1930-х начинает не только уничтожать написанные ранее картины, но и приезжает в музеи, в которых находятся его картины и договаривается о «замене» на свои новые. Старые же уничтожает. Что должен пережить художник, чтобы отрекаться не только от всего, что «теперь называется модернизмом», но и уничтожить более десятка собственных работ, уже находящихся в музейных коллекциях?
К нынешней выставке Третьяковская галерея воспроизвела на металле восемь из исчезнувших картин, благо их репродукции печатались и в журналах, и каталогах выставок. Металлическая основа отсылает и к полиграфической печати репродукций, и к гравюре. Так, по каталогу нью-йоркской выставки 1929 года воспроизведена картина «Теннис» (1926), репродукция работы «Новые дома» (1929) сделана по журналу «Красная панорама», а «Цементный завод» (1931) копируется по репродукции картины в итальянском иллюстрированном издании «Emporium»…
Но в роли настоящего «замкá», соединяющего контрастные линии творчества Пименова, выступил раздел «Физкультурный парад». Огромное полотно, которое под руководством Пименова писали кроме него еще семь человек, было сделано для павильона СССР на нью-йоркской выставке 1939 года «Мир завтрашнего дня». Картина парада с марширующими на зрителя физкультурниками и участниками демонстрации была фоном для шестиметровой модели Дворца Советов, проекта Бориса Иофана. Поскольку полотно и его боковые кулисы сейчас находятся в Русском музее и никому не выдаются из-за проблем с красочным слоем, то Третьяковская галерея сделала съемку картины и ее проекцию на экраны в зале выставки.
Экран становится одновременно местом проекции «фабрики грез», и полотном, которое закрывает от неудобных вопросов реальность за сценой. Образ экранного зрелища, проекции то ли мечты, то ли «сна золотого», выглядит очень точной метафорой творчества Пименова начиная с 1932 года. Для лирика Пименова искусство становилось спасительным условным экраном, закрывающим ужас повседневной политической сцены, и, как выразилась одна из рецензентов выставки Пименова в 1947 году, «всего случайного и лишнего, что может затемнить композицию».
Высветлив палитру вслед за импрессионистами, поместив на авансцену юных героинь, напоминая о многоцветье каждого мгновения, Пименов равно удачно вписался и в оптимизм советского «большого стиля», а позже — и в «новую искренность» оттепели. И хотя он сузил тематический диапазон своих работ до сюжетов большого города, границы вариаций, избранных им для себя, достаточно широки.
На одном полюсе оказываются «Физкультурный парад» и эскизы декораций (совместно с Екатериной Зерновой) для фильма «Кубанские казаки» (1949), на съемках которого одна из колхозниц простодушно поинтересовалась: «Это из какой же жизни кино снимаете?». На другом — девушка, шагающая с оконным стеклом на плече на фоне Успенского собора Московского Кремля (1966). Надо ли говорить, что стекло тут — возвращение былого основоположника ОСТа к образу станковой картины как окна в мир времен Ренессанса? Где-то между этими полюсами — мир зрелищ, проходящих перед зрителями картин Юрия Пименова.
Источник: https://rg.ru/2021/09/10/tretiakovka-otkryla-vystavochnyj-sezon-retrospektivoj-iuriia-pimenova.html
Мастер ликвидировал их после радикального творческого переворота
Третьяковская галерея откроет осенний сезон большой персональной выставкой Юрия Пименова, где, конечно же, будет выставлена его самая известная работа «Новая Москва», изображающая почти ренуаровскую девушку за рулем кабриолета.
Настоящим открытием проекта станут работы, которые художник собственноручно уничтожил. Теперь их воспроизведут на металле по фотографиям 1920-х годов.
Юрий Пименов. «Новая Москва»
Всего на выставке представят более 170 произведений: 85 живописных картин, а также графику, афиши и мультимедийную инсталляцию с изображением гигантского панно, которое некогда произвело фурор в Нью-Йорке.
Поразительно, но это первая персональная выставка прославленного живописца, сценографа, писателя и педагога Юрия Пименова в Третьяковской галерее. Музей, что называется, созрел, чтобы по-новому прочитать творчество этого легендарного автора, любимого как советской, так и современной публикой. Проект откроется 8 сентября и простоит аж до 9 января, чтобы его успели посетить все желающие. Выставку открыли бы и на большой срок (масштабная и готовилась долго), но графику нельзя показывать более четырех месяцев.
– Пришел момент, когда мы достигли такого уровня знаний про советский период, что можем не делить его на черное и белое, – говорит директор Третьяковской галереи Зельфира Трегулова. – После серии выставок, посвященных периоду оттепели и застоя, мы начала по-другому писать и исследовать советское искусство. Мы иначе относимся и к творчеству Пименова. Созрела кураторская мысль.
Юрия Пименова широкая публика знает по картинам, наполненным светом и легкостью, нотками французского импрессионизма, такова и его «Новая Москва» (1937 год). Однако Пименов, в отличие от многих других художников, очень полярный автор.
Его творчество можно разделить на три периода. До второй половины 1920-х годов он близок к авангарду, его живопись наполнена экспрессией, контрастными цветами, фигуры угловаты и графичны. Но в 1931-м художник переживает переломный момент, после которого его стиль резко трансформируется. Тогда его художественный язык становится совсем другим – в нем появляется тот самый свет, романтизм, легкость и радость.
В 50-60-х он снова меняется – в его творчестве больше плакатности, при этом в фокусе его зрения все равно главное – человеческий подход к сюжету: он пишет то, что волнует всех и каждого. Даже путешествуя по Италии, он рисует не пейзажи, а людей, причем так, чтобы мотивы были созвучны сознанию того времени – периода застоя, когда надежда на светлое будущее, появившаяся в годы оттепели, померкла.
– Пименов все время менялся, отражая эпоху в тот самый момент, когда он пишет, – продолжает рассказ Трегулова. – Трудно представить, что это автор «Новый Москвы» в 23 года написал картину «Даешь тяжелую индустрию», представленную на Венецианской биеннале. Она стала самым ярким отражением второй половины 1920-х годов – эпохи индустриализации. А потом произошел возврат к фигуративности. Он раньше многих отреагировал на мировую тенденцию ухода от авангарда в реалистическое искусство, еще до того, как был закрыт ОСТ (Общество художников-станковистов) постановлением ЦК ВКП(б) 1932 года. Пименов входил туда, как и Дейнека, и тоже ушел еще до роспуска объединения.
Однако после радикального творческого переворота художник стал уничтожать свои ранние работы. Он даже забрал многие из музеев, предложив взамен новые. Всего было уничтожено 12 произведений, в основном это были масштабные панно. 8 из них будут воспроизведены на металле специально для персональной выставки в Третьяковке по фотографиям из старой прессы и каталогов. Благо, такие документальные материалы сохранились, поскольку творчество Пименова во все времена приковывало внимание публики, им восхищались, его ругали, но о нем всегда говорили.
Особый раздел выставки будет посвящен панно размером 9 на 14 метров, которое было представлено на международной выставке в Нью-Йорке 1939 года. Тогда панно вызвало большой резонанс, однако оно служило скорее фоном для модели проекта Дворца Советов Бориса Иофана. Дворец со 100-метровой фигурой Ленина наверху должен был стать центром новой советской Москвы и самым высоким зданием в мире (высотой 415м). Его планировали возвести на месте взорванного храма Христа Спасителя.
Панно Пименова после выставки в Нью-Йорке показывалось лишь однажды – в 1994 году в Русском музее, где оно хранится в фондах по сей день. По состоянию сохранности его невозможно привезти в Москву, но сотрудники петербургского музея сделали детальную фото- и видеосъемку, на основе которой создан фильм. Его и покажут в Третьяковке.
Помимо этого будет представлена графика, плакаты, иллюстрации и театральные эскизы Пименова. Он с юности «болел» театром и всю жизнь работал как театральный художник, сотрудничая с разными сценами по всей стране. Это не столь известная, но очень важная страница его творческой биографии. Он также работал в кино. Особо ценным экспонатом выставки станет афиша к фильму «Пышка» – дебютной картины режиссера Михаила Ромма, которая также стала дебютом для Фаины Раневской и Пименова (это была его первая афиша). Этот раздел, получивший название «Таинственный мир зрелищ» (так же называется книга художника о театре), станет финальным на выставке.
В экспозиции будут представлены работы из 22 музейных и частных собраний России, Белоруссии и Латвии. Заполучить работы из-за рубежа было непросто, подчеркнула Трегулова, но без них выставка не была бы полной. Кроме того, к открытию будет издан каталог и отдельная книга одного из кураторов выставки Елены Воронович о картине «Новая Москва».
Источник: mk.ru