Рассказ оно умберто эко читать

Российский политический режим всё чаще называют фашистским. Насколько уместно употреблять этот термин по отношению к таким авторитарным политическим системам, как путинская? Попытаюсь сверить окружающую действительность с книжными политологическими определениями. Ведь борьба с фашизмом – это не только прыгнуть на нацистский танк с гранатой, это ещё и не позволить росткам фашизма расцвести в собственной стране.

Одна из самых известных посвящённых фашизму работ – «Вечный фашизм» (1995 год) итальянского писателя, философа и семиотика Умберто Эко. Автор книги разбирает «живой труп» фашизма: тело может быть мертвым, но его части продолжают оживать. Эко выделяет 14 признаков «вечного фашизма», так называемого ур-фашизма: «Эти черты не могут сосуществовать, многие из них противоречат друг другу, но достаточно присутствия всего нескольких, чтобы фашизм сгустился вокруг».

Культ традиции: «Нацистский гнозис питался традиционалистскими, синкретическими, оккультными элементами». Фашизм предполагает, что истина и мораль происходят из набора общих ценностей и практик, установленных основателями общества. Культ традиции сопровождается эстетической фантазией, прославляющей отдельные исторические периоды как вершину общественного величия общества. Всё, что было в прошлом, содержит истину, даже если разные учения прошлого противоречат друг другу. Современный российский режим действительно уделяет огромное внимание истории, а словосочетание «традиционные ценности» звучит уже много лет. Достойными почитания почти в равной мере считаются и русские цари, и свергнувшие их большевики, и православные мученики, и чекисты. «Всё, что было раньше, это хорошее и великое, достойное восхищения и почитания» – вот установка действующей власти.

Отказ от модернизма: «Просвещение рассматривается как начало порочности». С одной стороны – разговоры о техническом прогрессе, продвижение цифровизации и инвестиции в «витринные», с другой – глубинное недоверие к новому. Владимир Путин называет интернет «проектом ЦРУ», власть с тотальным неприятием относится к элементам «новой этики», отрицая общественные новации, вроде признания прав ЛГБТ-сообщества или борьбы с домашним насилием.

Страх отличий: «Первый призыв фашистского движения – это сплочение против злоумышленников; фашизм по определению является расистским». Расширяется предыдущий постулат: терпимость к разногласиям является признаком разнообразия. Ур-фашизм эксплуатирует врожденный страх инородного: лозунги таких режимов направлены против «инородцев», они замешаны на расизме и ксенофобии. Применительно к России – это спорный вопрос: несмотря на традиционную многоэтничность страны и на тот факт, что, скажем, государственные посты при Путине занимают представители разных национальностей, 2021 год подарил нам множество негативных инфоповодов: и выдворение из страны комика Идрака Мирзализаде, и преследования правозащитницы Валентины Чупик, и почти открытая поддержка шовинистической организации «Мужское государство».

Апелляция к социальному разочарованию: «Одна из наиболее типичных черт фашизма – обращение к среднему классу, страдающему от экономического кризиса, чувства политического унижения или напуганному давлением низших социальных групп». Любой политик-популист, да и просто политик, обещает решить какие-либо проблемы широкой массы граждан, и поэтому его можно упрекнуть в опоре на настроения социальной фрустрации. В России сегодня мы эту тенденцию не видим, учитывая то, что в стране нет многочисленного среднего класса, который мог бы опасаться революции. Кремль, впрочем, периодически пытается эксплуатировать страх резких перемен.

Одержимость сюжетом: «В основе ур-фашистской психологии лежит одержимость сюжетом, по возможности, международным. Последователи должны чувствовать себя осажденными». Эта сентенция, возможно, ярче всего описывает то, что переживает Россия сегодня. Эко пишет: «Тем, кто социально обездолен, фашизм говорит, что единственным залогом их привилегий является факт рождения в определенной стране. К тому же единственное, что может сплотить нацию, – это враги. Лучший способ – это использовать пружины ксенофобии». Идеология осаждённой крепости и мирового заговора транслируется Кремлем не один год.

Враг одновременно силен и слаб: «Из-за постоянного смещения риторического фокуса враги становятся одновременно слишком сильными и слишком слабыми». Это довольно точно определяет транслируемое как российской государственной пропагандой, так и кремлёвскими чиновниками отношение к США. Да, американское военное присутствие и вмешательства во «внутренние дела» других стран возмутительны, но вы видели их огромный госдолг и постоянные неудачи во внутренней и внешней политике? Примерно то же самое происходит по отношению к Европе: живут европейцы богато, но в то же время загнивают.

Пацифизм – это торговля с врагом: «Для ур-фашизма нет борьбы за жизнь, скорее жизнь проживается для борьбы». Этот пункт трудно прямо соотнести с нашей страной, ведь на словах борьба за мир на государственном уровне объявлена главной целью, а Путин регулярно повторяет: мы не собираемся ни с кем воевать. И хотя в период обострения российско-украинского конфликта марши за мир клеймили как подрывные мероприятия, угрожающие единству нации в сложный момент, нельзя сказать, что это точка зрения доминировала на государственном уровне.

Презрение к слабым: «Элитизм – типичный аспект любой реакционной идеологии». Ур-фашизм утверждает: «каждый гражданин принадлежит к лучшим людям мира» и эти граждане обязаны вступить в партию. Этот пункт не отнесёшь к России: вступать в «Единую Россию» никого не заставляют, государство, напротив, стимулирует политические апатию и абсентеизм.

Каждый получает образование, чтобы стать героем: «В ур-фашистской идеологии героизм – норма. Этот культ героизма неразрывно связан с культом смерти». Герой жаждет героической смерти, рекламируемой как лучшая награда за героическую жизнь. Можно вспомнить Путина («Мы, как мученики, попадем в рай, а они просто сдохнут»), но культа смерти в России нет. По крайней мере пока.

Мачизм и оружие: «Мачизм подразумевает как презрение к женщинам, так и нетерпимость и осуждение нестандартных сексуальных привычек, от целомудрия до гомосексуализма». Поскольку перманентная война и героизм – трудные игры, то фашистский лидер обращает свое внимание на половую сферу. Постоянные военные игры имеют своей подоплекой неизбывную invidia penis. В России популярны ракеты, это любимые игрушки президента, периодически упоминаются гиперзвуковые ударные комплексы… Россия – одна из немногих стран в мире, в которой не принят закон о домашнем насилии, а работа НКО в этой сфере наталкивается на сопротивление со стороны государства.

Избирательный популизм: «В будущем появится телевизионный популизм, в котором эмоциональный отклик избранной группы граждан будет представлен и принят как голос всего народа». Индивидуум прав личности не имеет, народ предстаёт монолитно единым, вождь претендует на то, чтобы представительствовать от лица всех и каждого. Это в российской политической и общественной жизни процветает: тут и заявление Валентины Терешковой о просьбе россиян «обнулить» сроки президента, и фразы Путина о следовании «воле народа». Народ в таких электоральных диктатурах периодически принимает участие в «театральных постановках», это всевозможные референдумы или голосование по внесению поправок в Конституцию.

Новояз: «Все нацистские или фашистские школьные учебники использовали скудный словарный запас и элементарный синтаксис, чтобы ограничить инструменты для сложных и критических рассуждений». Это спорный для России пункт, однако вспомним о жаргонизмам в речах президента и высокопоставленных чиновников вроде Дмитрия Рогозина. Джордж Оруэлл в «1984» называет новоязом язык тоталитарного общества, изуродованного партийной идеологией. Возможно, никогда прежде великая фраза Оруэлла «Война – это мир. Свобода – это рабство. Незнание – сила» не была столь актуальной: чиновники, которые прячут в офшорах незаконно полученные миллиарды, считаются «патриотами», а те, кто расследуют преступления и предают их огласке, – «иноагентами». Симптомы с каждым годом становятся все более и более яркими.

Джейсон Стенли в книге «Как работает фашизм?» выводит более краткую «формулу фашизма». Элементами его формулы являются создание «мифического прошлого», которое якобы было разрушено «либералами» или «мигрантами» (Путин частенько упоминает или «величайшую геополитическую катастрофу», или великие победы СССР): политика раскола общества, стремление разрушить горизонтальные связи, нормализация фанатизма и насилия; «атака на правду» с помощью пропаганды. Ханна Арендт в отношении последнего заметила, что фашизм полагается на «последовательную и полную замену фактической правды ложью».

Определение фашизма Российской академии наук звучит вот так: «Идеология и практика, утверждающие превосходство и исключительность определенной нации или расы, направленные на разжигание национальной нетерпимости, отрицание демократии, установления культа личности, применение насилия и террора для подавления политических противников и любых форм инакомыслия, оправдания войны как средства решения межгосударственных проблем». Возможно, отдельные признаки вечного фашизма можно разглядеть в действиях правительств не одного и не двух государств. Однако нам в России явно пора начинать беспокоиться.

Дарья Провоторова – петербургский журналист

Представим себе эпизод из фильма Алексея Балабанова, снятый Дэвидом Линчем: полвторого ночи, автозаправка с придорожным кафе, пластиковый стол, холодные лавки, ядовитый бледный свет лампы с потолка расходится конусом, остальное пространство погружено в темноту. На столе пара бутылок водки, два пластиковых пузыря с пепси-колой, пластиковые же стаканчики. Орет музыка, дискотека восьмидесятых и девяностых: “Земляне”, “Ласковый май”, Алена Апина, исключительно русская попса. Под неё в диком алкотанце подпрыгивают трое молодых парней и одна девица. Несмотря на холод, она в короткой куртке, куцей красной юбке и в высоких сапогах. Персонажи тоже что-то орут, но музыка перекрывает их горячность. Водила автобуса командует: “Остановка 15 минут, туалет направо, кафе прямо, не опаздываем, сами же будете в Москве ругаться, если приедем позже”.

Это Брянская область, первая остановка после украинско-русской границы. Ещё они, водилы, говорят: “Чего-то вы самолетом не летаете, чего нашим автобусом поехали, если не нравится?” Ответом пассажиров обычно бывает коллективное ржание и совет позвонить в офис Зеленского. Зеленскому водилы советуют позвонить, если пассажиры недовольны: тем, что туалет в автобусе не работает (“Граждане, по-большому не ходим, только по-маленькому, а то в прошлом рейсе один так постарался, что все окна пооткрывали, а мы же не хотим околеть»); тем, что места не соответствуют билетам, и кто-то из Одессы занял киевское место; тем, что фиг знает куда закинут чемодан в багажном отделении.

Но вот на границе водители автобусов украинско-московского направления – цари, боги и психотерапевты, главные переговорщики на обоих кордонах, русском и украинском. Самые уязвимые пассажиры – старики и старухи, которые едут в Москву на лечение. Даже если они собрали необходимые документы, на русском кордоне окажется, что одной бумажки не хватает, а у бабок не бывает гаджетов, которые способны фотографировать и пересылать по вотсапу нужное, у старых женщин и мужчин обычно кнопочные телефоны. Наш водила сделал это: позвонил в Москву и попросил дочь старухиной сестры прислать свидетельство о рождении, погранцы не соглашались её пропускать. Она плакала и причитала в углу помещения 6 на 9, куда загоняют на паспортный контроль пассажиров автобуса, числом примерно 60, и их скарбом, который нужно достать из багажного отделения автобуса, перепереть через окошко с офицером и ленту досмотра, вернуть обратно в автобус. Старуха была с нами, автобус аплодировал водителю.

Это хорошо, что я выбираю большие автобусы, уговариваю я себя, это хорошо. В маленьких, как говорят бывалые путешественники, можно попасть на процедуру “идем полтора километра с вещами от одного шлагбаума до другого”, порой через чистое поле, в грязи и снеговой каше. Есть маршрутки, где процедура паспортного контроля упрощена, частные перевозки из “серой” зоны, когда с перевозчиком надо связываться в мессенджере, но ты никогда не уверен, там ли будет ждать тебя машина и сколько ты заплатишь в итоге за это сомнительное приключение. С учетом коммерческой жилки украинской стороны, которая оформляет быстрый ковид-тест на въезде, цена вопроса приближается к билету на самолет через Ригу.

Украинские погранцы очень, очень вежливы. Они просто собирают паспорта, штампуют их и возвращают. Несмотря на вежливость, задерживают тех россиян, кто просрочил свои три месяца пребывания в стране. По ходу пьесы, когда весь автобус трясется от томления и ворчит, нарушителей возвращают, общий выдох, двинулись ещё на 500 метров до русской границы. Русские (молодые офицеры) откровенно хамят и расчетливо, с оттяжкой, унижают. “Я же сказал, те, кто на работу, проходим, почему вы не прошли? Что за жена, где документы?” – “Гражданская жена, сынок”. – “А, ну ладно, пропускаем”, – брезгливо смягчается юноша в погонах, который сидит в окошке. “Молодой человек, я отставной военный, я служил в Советском Союзе. Почему вы в таком тоне говорите со старшими?” – реагирует на сцену пожилой дядька. “Это ваша личная оценка, – ответ из окошка. – Проходите и не мешайте”. Мы проходим, проходим, конечно, мы стараемся быть лояльными к погранцам, не толпиться, хотя каждый готов пнуть другого в этом соревновании так, что не снилось Ларсу фон Триеру в его моралистическом кино о природе человека.

“Доча, помоги”. Полуслепая монашка тащит свои узлы через границу. Автоматически поднимаю и тащу две клетчатые пластиковые сумки, на первый взгляд, набитые памперсами, но для памперсов тяжеловатые. Потом она просит позвонить своему московскому покровителю, который отвечает, что запрос слишком поздно пришел, но раз вы уже на границе, идите спокойно, сами справитесь. Бабка вцепилась в меня как клещ и умоляет пройти последними, выбирая, кто из погранцов добрее. У неё два паспорта. “Добрый” погранец поддается, когда она предъявляет русский паспорт и грамотно причитает насчет того, что Боженька его не забудет, да и она помолится за тебя, сынок. После ленты досмотра рассказывает, что везет чудотворные иконы из Одессы в подарок Московскому патриархату, поэтому сумки такие тяжелые. А вообще она в прошлом врач-онколог, её послали работать в Одессу по распределению. Но она всегда, с юности, служила Богу. Утром в Москве она, несмотря на слепоту, быстро находит таксиста, наблюдаю эту картину со стороны. Если не заказывать такси по приложению из района маленького автовокзала на юге столицы, это серьезные деньги для маленькой пожилой монашки. Надеюсь, её миссия оказалась выполнима.

О, эти удаленные от глаз жителей Садового кольца и пассажиров центральных вокзалов станции беды и надежды “Украина-Россия”! Бедные люди, чья судьба оказалась тонкой ниткой связана с родными, с любовниками, которые вряд ли выживут в этом кино; те, кто едет на работу и с неё, именно украинскими автобусными перевозчиками. В Кремль не пожаловаться, не позвонить, никто из пассажиров об этом даже не помышляет.

Елена Фанайлова – журналист Радио Свобода