Иван 3 был назначен судьбой восстановить единовластие на Руси, не вдруг принял сие великое дело и не считал всех средств дозволенными.
Карамзин Н.М.
Правление Ивана 3 длилось с 1462 по 1505 годы. Это время вошло в историю России как начало объединения земель удельной Руси вокруг Москвы, что создавало основы единого государства. Так же именно Иван 3 был тем правителем, при котором Русь избавилась от татаро-монгольского ига, длившегося практически 2 века.
Иван 3 начал правление в 1462 году в возрасте 22 лет. Престол к нему перешел по завещанию от Василия 2.
Управление государством
Начиная с 1485 года, Иван 3 провозглашает себя государем всея Руси. С этого момента начинается единая политика, направленная на укрепление международного положения страны. Что касается управления внутреннего, то власть князя тяжело назвать абсолютной. Общая схема управления Москвой и всем государством при Иване 3 представлена ниже.
Князь, конечно, возносился над всеми, но церковь и боярская дума совсем немного уступали по значимости. Достаточно отметить, что:
- Власть князя не распространяется на церковные земли и боярские вотчины.
- Церковь и бояре имеют право чеканить собственную монету.
Благодаря Судебнику 1497 году на Руси приживается система кормления, когда княжеские чиновники получают широкие полномочия в плане местного управления.
При Иване 3 впервые была реализована система передачи власти, когда князь назначал себе приемника. Так же именно в эту эпоху начали формироваться первые Приказы. Были основаны приказ Казна и Дворец, которые ведали поступлением налогов и распределением земли дворянам за службу.
Объединение Руси вокруг Москвы
Покорение Новгорода
Новгород в период прихода к власти Ивана 3 сохранял принцип управления через вече. Вече выбирало посадника, который определял политику Великого Новгорода. В 1471 году обострилась борьба боярских группировок «Литвы» и «Москвы». Это велелось в бойню на вече, в результате которой победу одержали литовские бояре, которых возглавила Марфа Борецкая, жена вывшего посадника. Сразу же после этого Марфа подписала вассальную присягу Новгорода Литве. Иван 3 тут же отправил в город грамоту, требуя признать в городе главенство Москвы, но новгородское вече было против. Это означало войну.
Летом 1471 году Иван 3 отправляет войска на Новгород. Сражение случилось у реки Шелони, где новгородцы потерпели поражение. 14 июля случилось сражение у стен Новгорода, где москвичи победили, а новгородцы потеряли убитыми порядка 12 тысяч человек. Москва укрепила свои позиции в городе, но сохранила новгородцам самоуправление. В 1478 году, когда стало очевидно, что Новгород не прекращает попыток уйти под власть Литвы, Иван 3 лишил город всякого самоуправления, окончательно подчинив его Москве.
Новгородом теперь правил московский наместник, а знаменитый колокол, символизировавший вольность новгородцев, был отправлен в Москву.
Присоединение Твери, Вятки и Ярославля
Тверской князь Михаил Борисович, желая сохранить независимость своего княжества, женился на внучке великого князя Литовского Каземира 4. Это не остановило Ивана 3, который в 1485 году начинает войну. Положение для Михаила осложнялось тем, что многие тверские бояре уже перешли на службу к московскому князю. Вскоре началась осада Твери, а Михаил бежал в Литву. После этого Тверь без сопротивления сдалась. Иван 3 оставил для управления городом своего сына Ивана. Так произошло подчинение Твери Москве.
Ярославль при правлении Ивана 3 формально сохранил свою независимость, но это был жест доброй воли самого Ивана 3. Ярославль полностью зависел от Москвы, и его самостоятельность выражалось только в том, что местные князья имели право наследования власти в городе. Женой ярославского князя была сестра Ивана 3, Анна, поэтому он и позволил ее супругу и сыновьям наследовать власть и править самостоятельно. Хотя все важные решения принимались в Москве.
Вятка имела систему управления схожую с Новгородом. В 1489 году Тверь подчинилась власти Ивана III, перейдя в управление Москвой вместе с старинным городом Арск. После этого Москва укрепилась как единый центр объединения русских земель в единое государство.
Внешняя политика
Внешняя политика Ивана 3 выражалась в трех направлениях:
- Восточное – освобождение от ига и решение проблемы казанского ханства.
- Южное – противостояние с Крымским ханством.
- Западное – решение пограничных вопросов с Литвой.
Восточное направление
Ключевая задача восточного направления – избавление Руси от татаро-монгольского ига. Результатом стало стояние на реке Угре в 1480 году, после которого Русь обрела независимость от Орды. 240 лет ига были завершены и началось возвышение московского государства.
Жены князя Ивана 3
Иван 3 дважды был в браке: первая жена – тверская княгиня Мария, вторая жена – Софья Палеолог из рода византийских императоров. От первого брака у князя был сын – Иван Молодой.
Софья (Зоя) Палеолог была племянницей византийского императора Константина 11, но после падения Константинополя она переехала в Рим, где жила под покровительством римского папы. Для Ивана III это был прекрасный вариант для брака, после смерит княгини Марии. Этот брак позволял соединить правящие династии России и Византии.
За невестой в Рим в январе 1472 года было отправлено посольство, которое возглавил князь Иван Фрязин. Папа римский согласился отправить Палеолог в Россию при 2-ух условиях:
- Россия склонит Золотую Орду к войне с Турцией.
- Россия в той или иной форме примет католичество.
Послы приняли все условия, и Софья Палеолог отправилась в Москву. 12 ноября 1472 года она въехала в столицу. Примечательно, что на въезде в город, движение было на несколько дней остановлено. Связано это было с тем, что во главе делегации ехали католические священники. Иван 3 считал преклонение перед чужой верой признаком неуважения к собственной, поэтому потребовал, чтобы католические священники спрятали кресты и перешли вглубь колонны. Только после удовлетворения этих требований движение продолжилось.
Престолонаследие
В 1498 возник первый спор о престолонаследии. Часть бояр требовали, чтобы наследником Ивана 3 стал его внуку Дмитрий. Это был сын Ивана Молодого и Елены Волошанки. Иван Молодой был сыном Ивана 3 от брака с княжной Марией. Другая группировка бояр высказывалась за Василия, сына Ивана 3 и Софьи Палеолог.
Великий князь заподозрил свою жену, что она хотела отравить Дмитрия и его мать Елену. Было объявлено о заговоре, и некоторые люди были казнены. В результате у Ивана 3 возникло подозрение к своей жене и сыну, поэтому в 4 февраля 1498 году Иван 3 называет своим приемником Дмитрия, которому на тот момент было 15 лет.
После этого в настроениях великого князя случились перемены. Он решил вновь расследовать обстоятельства покушения на Дмитрия и Елену. В результате уже Дмитрий был заключен под стражу, а Василий назначен князем Новгорода и Пскова.
В 1503 году умерла царевна Софья, и здоровье князя стало заметно хуже. Поэтому он собрал бояр и объявил своим наследником Василия, будущего князя Василия 3.
Итоги правления Ивана 3
В 1505 году князь Иван 3 умирает. После себя он оставляет великое наследство и великие дела, которые было суждено продолжать его сыну Василию. Итоги правления Ивана 3 можно охарактеризовать следующим образом:
- Устранение причин раздробленности Руси и объединение земель вокруг Москвы.
- Начало создание единого государства
- Иван 3 был одним из сильнейших правителей своей эпохи
Иван 3 не был образованным человеком, в классическом смысле этого слова. Он не мог в детстве получить достаточно образование, но это компенсировалось его природной смекалкой и сообразительностью. Многие называют его хитрым царем, поскольку он очень часто хитростью добивался нужных ему результатов.
Важным этапом правления князя Ивана третьего был брак с Софье Палеолог, в результате которого Россия стала сильной державой, и ее стали обсуждать во всей Европе. Это, бесспорно, дало толчок для развития государственности в нашей стране.
Ключевые события правления Ивана III:
- 1463 – присоединения Ярославля
- 1474 – присоединение Ростовского княжества
- 1478 – присоединение Великого Новгорода
- 1485 – присоединения Тверского княжества
- Освобождение Руси от ордынского ига
- 1480 – стояние на Угре
- 1497 – принятие судебника Ивана 3.
Ни Софья, ни Василий не собирались молча удовлетворяться
частичным успехом, и борьба за власть в великокняжеском дворце не утихала.
Обстоятельства теперь, несомненно, были против Дмитрия. Он еще был совсем молод
(родился в 1483 г.). После падения Патрикеевых и казни Ряполовского его
единственным потенциальным покровителем среди высших официальных лиц оставался
Федор Курицын. Однако Курицын, будучи дьяком, полностью зависел от расположения
к себе великого князя и не имел возможности возражать Ивану
III. Если бы он
осмелился защищать Дмитрия открыто, его могли бы тут же сместить с поста. В
последний раз в доступных нам источниках имя Курицына упоминается 1500 г.
Вероятно он умер до 1503 г.
Вскоре после присвоения Василию титула Великого князя
Новгородского и Псковского, Иван III начал игнорировать Дмитрия.
При дворе сложилась невозможная ситуация, которая не могла не смущать как бояр,
так и весь народ. В конце концов 11 апреля 1502 г. Иван III лишил милости
Дмитрия и его мать Елену Молдавскую: обоих посадили под домашний арест. Три дня
спустя, получив благословение митрополита Симона, Иван III «посадил» Василия
«на великое княженье Володимерьское и Московское и Всея Руси самодержцем»
В Великой Руси известие, несомненно, встретили со смешанным
чувством. Оно вызвало значительное беспокойство за границей и породило
всяческие слухи. Опала Елены Молдавской и ее сына обострила отношения Москвы с
Молдавией. Воевода Стефан, отец Елены, горько жаловался своему (и Ивана
III)
союзнику, хану Крыма Менгли‑Гирею. Через посланника Иван III пытался
объяснить хану свое отношение к Дмитрию следующими обстоятельствами: «Я, Иван,
сначала благоволил своему внуку Дмитрию, но он стал груб со мной. Все
благоволят тому, кто хорошо служит и старается угодить своему благодетелю; нет
смысла в благоволенье человеку, который груб к тебе». Посол Ивана в Литве
получил инструкции давать подробные объяснения всем, кто будет задавать вопросы
о событиях в Москве. Кроме того, посол должен был подчеркивать, что Василий
теперь вместе с Иваном III, является сюзереном всех русских государств.
После этого в некоторых документах к Ивану III обращались
как к «великому государю». Возможно по этой причине Герберштейн называл его
«Великим».
Действительно можно предположить, что Иван
III, хотя и имея все внешние знаки
власти, был вынужден передать значительную часть реальной власти Василию (Софья
умерла 7 апреля 1503 г.). Очевидно, что Василий установил тесный контакт с
лидерами консервативной группы русского духовенства. Они, в свою очередь,
рассчитывали, что Василий поддержит борьбу против ереси, а также поможет им
отразить будущие попытки провести секуляризацию церковных земель.
Под влиянием Василия Иван III согласился принять лидера
консервативного духовенства, настоятеля Иосифа Санина Волоцкого.
Иван III трижды имел беседы с Иосифом на пасхальной неделе 1503 г.
Мы знаем об этих встречах из писем Иосифа архимандриту Митрофану, который
являлся духовником Ивана III в последние годы его жизни. Иосиф написал
Митрофану в апреле 1504 г. – то есть примерно через год после встречи с
Иваном III. Иосиф, по всей вероятности, в это время еще прекрасно помнил
основное содержание своих бесед, но мы не можем быть уверены, что все его
утверждения правдивы в деталях.
Как пишет Иосиф, при первой встрече Иван признал, что беседовал с еретиками и
просил Иосифа простить его. Иван III добавил, что митрополит и епископы
отпустили ему этот грех. Иосиф ответил, что Бог простит Ивана
III, если с этого
момента он будет бороться с ересью. Во второй беседе Иван III объяснил Иосифу,
какую ересь возглавлял протоиерей Алексий, а какую Федор Курицын. Иван также
признал, что его невестку Елену обратил в ересь Иван Максимов. Затем Иван, как
утверждается, пообещал принять против ереси жесткие меры. Однако при третьей
встрече Иван III спросил Иосифа, не будет ли грехом наказывать еретиков. Когда
Иосиф начал выступать в пользу наказания, Иван резко прервал беседу.
В августе и сентябре 1503 г. в Москве был созван собор
(церковный совет). Иосиф и его последователи надеялись, по всей вероятности,
что этот собор разрешит подавление ереси. Иван
III, однако, не включил вопрос о
ереси в повестку дня собора, который под председательством Ивана III рассмотрел
некоторые мелкие реформы в церковной администрации. Одна из них касалась
сборов, которые требовали епископы от кандидатов в священнослужители при
посвящении в сан. Это, кстати, было одним объектов критики еретиков. Собор
принял решение упраздни эти сборы. Когда сессия собора уже близилась к концу,
представитель заволжских старцев, Нил Сорский, предложил вниманию собора новую
проблему, говоря, что монастыри нужно лишить права владеть землей.
Маловероятно, что Нил сделал этот шаг без согласования с Иваном
III.
Предложение встретило яростное сопротивление. Митрополит
Симон, три года назад благословивший захват церковных земель в Новгороде,
теперь протестовал против возможности применения подобных мер ко всей Руси. Как
мы знаем, до конца 1503 г. Симон никогда не осмеливался открыто противоречить
Ивану III. Теперь, однако, он мог рассчитывать на защиту Василия. Противники
Нила сделали все, чтобы отклонить его предложение. Иосифа Санина, уехавшего из
Москвы за день до речи Нила, поспешно затребовали обратно. Большая часть собора
оказалась в оппозиции к Нилу. Иван III трижды пытался переубедить совет, но в
конце концов был вынужден отступить, после того как Иосиф и другие защитники
существующего порядка засыпали его цитатами из отцов церкви и византийских
церковных уложений, подтверждающих их позицию.
Отказ собора позволить дальнейшую секуляризацию церковных
земель был серьезным ударом по планам Ивана III увеличить фонд поместной земли,
а через нее дворянское ополчение. Поскольку Василий поддерживал решение собора,
Иван III не мог ничего поделать. Ему скоро представилась возможность нанести
ответный удар одному из самых активных врагов еретиков, архиепископу Геннадию
Новгородскому. Геннадий подписал решение собора, упраздняющее плату епископам
за введение священников в сан; но по возвращении в Новгород он не смог убедить
своего секретаря прекратить эти поборы. В Москву немедленно поступили жалобы.
При других обстоятельствах Геннадий, скорее всего, сумел бы выпутаться или во
всяком случае получить лишь небольшое наказание или выговор. Теперь Иван III
потребовал от митрополита Симона немедленных действий, и Геннадия тут же убрали
из епархии.
После смещения Геннадия руководство борьбой против ереси
принял на себя Иосиф Санин. В вышеупомянутом письме от апреля 1504 г. к
духовнику Ивана III Митрофану Иосиф побуждает Митрофана использовать все
средства, чтобы убедить Ивана III в необходимости подавить ересь. Иосиф
утверждает, что если Митрофан не сможет справиться с задачей, Бог накажет и его
(Митрофана) и Ивана III.
Василий, в свою очередь, вне всяких сомнений, подталкивал отца созвать новый
церковный собор, чтобы заклеймить ересь. Наконец Иван III сдался. Стоит
отметить, что примерно в это время (не позже 16 июня 1504 г.) Иван III написал
завещание, в котором «благословил» Василия «всеми русскими великими
княжествами». Младшим братьям Василия давалось указание считать Василия «своим
отцом» и во всем ему подчиняться. Дмитрий вообще не упоминается в завещании.
Подпись засвидетельствовали четыре человека: духовник Ивана
III, архимандрит
Митрофан; председатель боярской думы, князь Иван Холмский; князь Данила
Васильевич Щеня; и боярин Яков Захарьевич Кошкин.
Собор против еретиков собрался в Москве в декабре 1505 г. На
этот раз вместе с Иваном III номинально председательствовал Василий, но
фактически был один председательствующий. Руководителей ереси приговорили к
сожжению на костре. Троих, включая брата Федора Курицына и Ивана Максимова,
сожгли в Москве 27 декабря. Вскоре после этого нескольких других еретиков
казнили в Новгороде.
Елена Молдавская скончалась в тюрьме 18 января 1505 г.
Отказ собора 1503 г. одобрить секуляризацию церковных земель
и жестокое наказание еретиков, назначенное собором 1504 г., больно задели
чувства Ивана III. Его захлестнули отчаяние и тоска: он, по‑видимому,
каялся в своих последних ошибках. Однако теперь было слишком поздно что‑либо
менять. Автоматически он продолжал исполнять обязанности великого князя. Его
вассал, хан Казани Мухаммед‑Эмин, поднялся против Ивана III и зверски
убил многих русских купцов, живших в Казани. В сентябре казанские татары напали
на Нижний Новгород, но были отбиты. Что касается семейных дел, то 4 сентября
1505 г. Василий женился на Соломонии Сабуровой, дочери московского боярина.
Обряд совершил митрополит Симон. Иван III присутствовал на свадьбе.
Думал ли Иван III о возвращении к власти Дмитрия? Слухи об
этом ходили по Москве еще в 1517 г., во время первого приезда Герберштейна в
Москву. Герберштейн рассказывает, что когда Иван III умирал, «он приказал
привести к нему Дмитрия и сказал – «Дорогой внук, я согрешил против Бога и тебя
тем, что заточил те в темницу и лишил наследства. Поэтому я молю тебя о
прощении Иди и владей тем, что принадлежит тебе по праву». Дмитрия тронула эта
речь, и он легко простил своему деду все зло. Одна когда он вышел, его схватили
по приказу дяди Гавриила (то есть Василия) и бросили в тюрьму.
Иван скончался 27 октября 1505 г.
Дом культуры «Меридиан», Москва. 03.11.1999.
Отекстовка: Сергей Пилипенко, август 2012.
Вначале быстро и вкратце интересная библиография по нашей сегодняшней теме. Прежде всего, обращаю внимание на классический труд академика Степана Борисовича Веселовского, профессора еще из дореволюционных диссертаций, так сказать, «Исследования по истории опричнины». Она вышла в Москве посмертно в 1963 году, рекомендую для серьезного изучения. Веселовский скончался в 1952 году. При жизни Сталина издать этот труд было невозможно, хотя вообще Веселовский издавался и был уважаемым академиком историком.
Целый ряд книг написал о правлении Ивана IV Руслан Григорьевич Скрынников, петербургский, ныне здравствующий профессор. Его основная популярная книжка «Иван Грозный» имеет суммарный тираж более 300 тысяч. Она три раза выходила в популярной серии «Наука», совсем не редкая. Думаю, у каждого третьего в зале она пылится где-нибудь на полке. Я не очень доволен этой книгой. Скрынников профессионал, но подозреваю, что он мизантроп. Людей он явно не любит, и это накладывает определенный нравственный отпечаток на его писания. Но для справки годится, как и любые другие книжки Скрынникова, у которого есть еще «Борис Годунов» и «Григорий Отрепьев». Но значительно лучше научные монографии Скрынникова, они выходили раньше, в 1970 году «Опричный террор» и в 1974 году «Россия после опричнины». Особенно ценна вторая, в которой Скрынников безупречно доказал генетическую связь опричнины и крепостничества. Он просто обвинил опричнину в провокации крепостного права в России, причем после того молча от своих результатов отрекся. В популярную книжку «Иван Грозный» он этот материал не включил. Но, так или иначе, это открытие теперь всё равно связано с именем Скрынникова. Но тут, конечно, тиражи маленькие, всего 4 тысячи, а не 300 тысяч. Вот эти две последние книги особенно интересны.
Другого популярного «Ивана Грозного» написал московский профессор Кобрин. Я считаю кобринского «Ивана» значительно удачнее скрынниковского. У этого тоже был тираж популярной книги, но она, к сожаленью, выходила только один раз. Ну, знаете, кого издавать, а кого не издавать, «тайна сия велика есть» в любую эпоху, как в советскую, так и в послесоветскую.
Всегда рекомендую один прекрасный детский исторический роман. Это огромная удача детского исторического писателя Константина Бадигина. Он известный полярный капитан, герой Советского Союза. Отплавав, он долгую жизнь занимался литературой, и удачно. Лучшая его книга — «Корсары Ивана Грозного». Она недавно переиздавалась. Уж Бадигина-то невозможно упрекнуть ни во враждебности к православию, ни тем более в дурном отношении к России, к русским и русской истории. Это говорю специально для тех, кто мне иногда посылает записки о том, какая я «бяка». В этой книге портрет Ивана IV вырисован убедительно.
Ну и, конечно, есть классический исторический роман «Князь Серебряный» Алексея Константиновича Толстого. Ну, его-то все знают и все читали. Это две очень разные книги, написанные очень разными людьми и в разные эпохи. Но обе очень высоко ценю.
В номере 48 ежегодника «Труды Отдела древнерусской литературы» (ТОДРЛ, большие тома мрачно-серого цвета с подзаголовком «Пушкинский дом») есть чрезвычайно интересная статья двух известнейших ученых Бориса Успенского и Панченко Александра Михайловича, которого все знают и по телевизору видят. Он очень крупный ученый филолог, настоящий гуманитарий. К сожаленью, я запамятовал название статьи («Иван Грозный и Петр Великий: концепции первого монарха»). Это — ситуационное и характерологическое сравнение Ивана IV и Петра I со многими интересными параллелями. Это первая публикация, в которой не только Петр, что естественно, но и Иван рассматриваются сквозь призму западничества. Таким образом, Иван предстает первым западником в отечественной истории, по крайней мере, первым западником-государем. И это чрезвычайно интересно. Я использую этот материал, на него опираюсь, и с этими двумя маститыми учеными согласен. Иван, конечно, западник, впитавший много достижений своей эпохи. А эпоха была не самая приятная — это эпоха Возрождения.
Из работ покойного профессора Зимина рекомендую одну его книгу «На пороге нового времени». Это лучшее исследование периода правления Василия III, то есть отца Ивана IV. Из-за нехватки времени я специально Василием III не занимаюсь. Только несколько слов скажу о нем в начале лекции. Конечно, кроме того существует еще море другой литературы, но я перечислил лучшую.
ВАСИЛИЙ III
Иван IV был единственным официально признанным сыном Василия III Ивановича, в свою очередь сына великого основателя России, о котором я читал специальную лекцию. Василий III был много менее удачный правитель, нежели его отец. Он был человеком недоверчивым, даже трусоватым. А трусость могущественного правителя опасна. В какой-то степени это объяснимо. Ибо последние годы жизни Ивана III были омрачены придворной смутой, противостоянием двух партий. Первая партия — сторонники внука Ивана III в качестве престолонаследника, Дмитрия, сына уже умершего старшего сына Ивана, в литературе обычно называемого «Дмитрий-внук», и княгини Елены Волошанки. Вторая партия — сторонники Василия, сына Софии, урожденной Зои Палеолог, родственницы последнего византийского императора. Династический вопрос был открыт. Действительно, жесткого и непреложного закона о престолонаследии в России не было. Потому был открытым вопрос, кто должен быть наследником престола — сын старшего сына или младший сын. Кроме того, вопрос был осложнен наличием антисистемы. Определенной связью с московским кружком жидовствующих была в какой-то степени запятнана Елена Волошанка, то есть мать Дмитрия-внука. Из этого, конечно, вовсе не вытекает, что семья Волошанки была сторонницей антисистемы, это было бы смелым утверждением. Но в условиях той напряженной борьбы, тех соборов, то была серьезная проблема. В итоге победила все-таки партия Василия. Вот эти моменты могли в какой-то степени наложить свой отпечаток на Василия.
Как вы помните из прошлой лекции о Дмитрии Донском, в Москве сложилась не только великокняжеская династия, в Москве сложилось авторитетнейшее старомосковское боярство. То есть, аристократия есть в такой же степени создательница России, как и московские князья. Как и у всех потомков индоевропейцев (арийцев), у нас необычайно древняя аристократическая традиция, стариннейшая русская, славяно-русская традиция. Следуя национальной традиции, Иоанн III таким разумным способом не только чрезвычайно усилил аристократию, но еще преодолевал любые возможные тенденции к раздроблению России, что принципиально важно. Единая аристократия, пополненная при Иване потомками князей самых блестящих княжеских фамилий, была, конечно, очень важным сцепляющим элементом, консолидирующим элементом, потому что, когда, грубо говоря, в думе сидит Шуйский, то дума для суздальцев своя, свое правительство, потому что Шуйские потомки великих суздальских князей. Иван с этим считался. А Василий с этим считаться не хотел. Нет, он не был тираном, он не пытался подавить думу. Он от нее бегал, в чем и был обвинен известным аристократическим публицистом эпохи, московским боярином и объезжим воеводою Берсенем-Беклемишевым, памяти которого в Москве Беклемишевская башня Кремля и Берсеневка, две усадьбы, некогда принадлежавшие Беклемишевым, ну а потом она много кому принадлежала. Василия упрекали в том, что важные государственные дела он решает сам-третей у постели. То есть, не с аристократическим собранием, законным уже потому, что так было у нас всегда, а с двумя или тремя приближенными, что, конечно, выглядело омерзительно в глазах аристократии и никак не выглядело в глазах всего народа.
Русские аристократов уважали настолько, что, похоже, уважают их даже сейчас, когда лишились аристократии. Холуев же мы не уважаем и бюрократии не терпим. Василий же окружал себя холуями. К чему это привело? К тому, что обойденная и постоянно обходимая им аристократия утратила часть присущей ей ответственности за Россию. Если аристократы не решают постоянно важные государственные дела, откуда же будет привычка к боярской ответственности? И это скажется после смерти Василия.
Но был еще один существенный момент. Василий совершил незаконное бракосочетание. Он был женат на великой княгине Соломонии Сабуровой. Сабуровы — стариннейший род. Другая ветвь того же рода — Годуновы. Обе ветви возводили себя к выехавшему на русскую службу как будто еще при Данииле Александровиче, нашем святом покровителе, ордынскому мурзе по имени Чет. И Сабуровы, и Годуновы вели себя от Чет-мурзы. Но Годуновы в начале XVI века в первые люди еще не поднимались. А вот Сабуровы поднимались уже до окольничего — второго думного чина. То была очень видная фамилия. На протяжении длительного времени Василий не имел от великой княгини Соломонии наследника престола. Но тут на русскую службу выехали из Литвы князья довольно смутного, я бы даже сказал, мутного происхождения Глинские. Не Гедиминовичи, как большинство титулованных литовских княжеских фамилий, например, Голицыны, а потомки какого-то ордынского выходца в Литву, почему-то, тем не менее, сохранившие за собой княжеский титул. Есть легенда, которую Лев Николаевич Гумилев считал вполне правдоподобной и которая стала народной, о казаке Мамае, о том, что основателем Глинских был некий казак, который выручил бежавшего с Куликова поля Мамая. И есть еще легенда, которая считает основателем Глинских самого Мамая. Гумилев доверял этой второй легенде. Представляете себе, какой мрачный родословный узел в таком случае завязал Василий, влюбившись, а затем и женившись на Елене. Не буду предлагать вам свои версии, можно относиться к легенде как угодно. Но если она правдива, то Иван IV оказался прямым потомком Дмитрия Донского и прямым потомком Мамая! Надо же было завязать такой узелок! Древние относились к таким вещам серьезно.
Так вот, красавица панна Елена произвела на немолодого Василия впечатление сильное, и прямо скажем, неизгладимое. И он начал получать основания для развода. Развестись в христианское Средневековье вообще было трудно, что, может быть, было и хорошо. Развод был исключительно в юрисдикции епископа. Оснований для развода было не так уж и много. Причем бездетность могла быть основанием для развода. Но согласно Номоканону, то есть собранию церковного права, только если прошение о разводе подавалось достаточно рано: «Вот убедился, что детей нет, и бегом к епископу: Бездетный брак, настаиваю на разводе». Василий в браке с великой княгиней Соломонией жил долго, и этого основания, вообще-то говоря, лишился. Процесс оказался долгим. Несмотря на то, что церковные споры о монастырском землевладении продолжались, противниками развода были и все порядочные нестяжатели и все порядочные иосифляне. Василий пытался подкрепить свое решение авторитетом греков. Худо-бедно он греков все-таки прикармливал. Греки жили под турецкой оккупацией. И русские тамошнему духовенству помогали. Помочь силой мы никому еще не могли, еще не вполне достигли того могущества, и Турция была мощнейшей державой Средиземноморья. А вот деньгами помогали постоянно. Так вот, Василий писал и афонским монахам, ища их благословения на развод и новый брак, и Константинопольскому патриарху. Афонские монахи ответили ему так, что надолго всякая переписка с Афоном прикрылась. Афонские монахи были людьми простыми и в своем ответном послании Василия III обложили «сосудом греховным» и чуть ли не «козлом».
Патриарх Парфений как любой архиерей, естественно, тем более первоиерарх, был более дипломатичен и написал вежливо. Но что написал патриарх, если вам мало гипотезы о Мамае? Он написал: «Ты есть всевластный самодержавный государь. Ты можешь поступить по-своему. Но имей в виду, ты сумеешь настоять на разводе, на который, строго говоря, прав не имеешь. И вступишь ты в брак после такого развода. А Господь покарает тебя, и родится у тебя наследник, который станет мучителем твоей земли». Напророчил патриарх Парфений! Документ известен.
Василий на своем настоял. Развод совершил митрополит Даниил. Он фигура весьма примечательная и вот почему. Он был пострижеником Волоколамского монастыря еще первого состава. То есть, его постригал сам преподобный Иосиф. Когда Иосиф готовился покинуть этот мир, братия попросила благословить преемником Даниила. А Иосиф того делать не хотел. Даниил был достаточно образован, обладал представительной внешностью, умел красиво служить. Но преподобный старец чувствовал что-то недоброе в своем ученике. А братия продолжала настоятельно просить. И Иосиф уступил. Ведь согласно его уставу, с одной стороны, требовалась беспрекословное повиновение игумену, а с другой стороны, братия обладала полным, можно сказать, самодержавно-демократическим правом избрать себе следующего игумена. И раз братия настаивала на Данииле, Иосиф остался верным своему слову и благословил его своим преемником.
Так вот, этот самый Даниил был большой любитель начальства, и совершил тот незаконный развод. После того произошла еще одна накладка. Несмотря на совершенный развод, духовник Василия, настоятель Благовещенского собора Московского кремля, отказался венчать его брак. И пришлось Даниилу искать на стороне другое духовное лицо, которое тот брак и повенчало. Василия доставали крупно. Великую княгиню сослали в Суздаль и насильно постригли в Суздальском Покровском монастыре. Причем в источники попало упоминание, что она отказывалась принести монашеские обеты, срывала с себя куколь, и ближний прихвостень Василия Иван Шигона-Поджогин прямо в храме ударил ее плетью. Сей информации я доверяю, потому что Иван Шигона после того напротив Покровского, в Ризположенском Суздальском монастыре строит на свои деньги каменный храм, потом под Старицей в Иванишском монастыре строит другой каменный храм и, наконец, в том монастыре сам принимает постриг. Он все-таки был русский человек и грехи, как видите, замаливал с размахом. Два каменных храма должны были истощить его казну. Это дорого.
Василий поторопился и после развода тут же повенчался. Но тут прошел слух, что великая княгиня родила в Покровском монастыре. Хорош был Василий, подумывал о разводе, а к жене захаживал! У Василия тягчайшая ситуация, ведь родился законный наследник престола. И если люди, которые ради этого человека свергнут Василия, может и не найдутся, то уж его отпрыску от Елены точно ничего хорошего не светит. Грех порождает грех. Зло вызывает новое зло. И в Суздаль помчались люди попроще Шигоны, явные убийцы. Но когда они примчались, им сообщили, что младенец умер и похоронен. Было и предание, что ребенок выжил. Позднее это предание превратилось в легенду о благородном разбойнике атамане Кудеяре. Именно его посчитали тем непризнанным отпрыском Василия III и действительно законным наследником престола. Но легенда о Кудеяре родилась позже, и она, конечно, не может служить источником. Но ребенок, судя по всему, был. Когда в начале 1920-ых годов большевики учинили повсеместное омерзительное гробокопательство, вскрытие и осквернение святых мощей, таскание их в музей, с того всего была и определенная археологическая польза. Вскрывая захоронения в Суздальском Покровском монастыре, была открыта большая ниша с ложным погребением. Там была похоронена кукла. И предание о том, что ребенок действительно родился, но был отправлен кому-то на воспитание за пределы монастыря, таким образом подтверждается в XX веке. Но мы об этом человеке ничего не знаем. И весьма возможно представить себе, что даже если он прожил долгую жизнь, он сам ничего не знал о своем происхождении.
Таковы были обстоятельства рождения Ивана IV. Как видите, обстоятельства довольно мрачные. Василий, впрочем, хоть был и неудачный правитель, повторяю, но не был тираном, не был разрушителем, он продолжал линию своего отца. Все линии Ивана III Василий продолжал. Оставалось формально присоединить половину Рязанского княжества и псковскую землю? Василий присоединил. Надо было укрепить свое положение в отношениях с осколками Орды? Василий укреплял. В частности Россия грозно приблизилась к Казани. Была основана крепость Васильсурск. Город на Волге с таковым названием существует и поныне. Умирал Василий лучше, чем жил. Дела оставил в порядке. Кого успел простить, простил. У кого успел попросить прощения, попросил. Назначил регентский совет при сыне-младенце, как прежде, до него делал Дмитрий Донской — традиционную для Руси «семибоярщину», семь авторитетных аристократов, в том числе два родича, два удельных князя — Дмитровского и Старицкого во главе с весьма авторитетным, маститым боярином князем Мстиславским. Причастился, пособоровался, принял традиционное в Московском княжеском доме предсмертное монашеское пострижение и отдал Богу душу.
ЕЛЕНА ГЛИНСКАЯ
Всё так. Но тут-то дала о себе знать мамаева кровь, если это правда. Тут-то молодая красавица Елена решила, что безвластная, хотя и почетная должность вдовствующей княгини ее не устраивает, и пошла на узурпацию власти, опираясь на человека волевого, твердолобого, хотя и знатного имени, Овчину Оболенского, известного служилого княжеского рода, повторяю, человека военного. Был ли Овчина ее любовником или просто приближенным, мы не знаем. И я не собираюсь строить гипотез относительно постельного белья. Но узурпация власти вещь серьезная, особенно на Руси, где от веку женщина не имела права наследовать престол. Не было такого в заводе. Страшнее всего были, конечно, возможные претенденты на престол, то есть удельные князья.
Дмитровского князя приглашают в Москву на пир, откуда он попадает в темницу. Остался Андрей Старицкий. Он достаточно сообразителен, чтобы в Москву не ехать, и на письмо вежливо отписывается нездоровьем. Елена, недолго думая, шлет уже грамоту с угрозами. Почему она могла на то пойти? Почему удалась ее узурпация? Дело в том, что двое членов семибоярщины, так уж Бог судил, в том числе и Мстиславский скончались подряд за Василием, вдогонку, а двух удельных князей в Москве не было. Они были в своих уделах. Потому регентский совет сильно ослабел. Плюс к тому прямое силовое вмешательство. Итак, в ответ на угрозы князь Старицкий собирает свое войско, собирает пожитки и готовится бежать, но не куда-нибудь. Одно такое бегство уже есть страшная угроза, ибо Старицкий князь собрался в Новгород. А представляете, что такое Новгород, крупнейший город северо-запада? Он оставался вполне процветающим русским городом и при Иване III, когда он, наконец, вошел в состав России, и при Василии III. А если новгородцы вспомнят обстоятельства рождения Ивана? Вспомнят, что его права на престол птичьи? А у самой Елены и птичьих-то нет. Елене было чего бояться. Овчина командовать умел и, видимо, был более способным военным, чем Старицкий князь. Он успевает перехватить старицкие войска. Два войска стоят друг напротив друга. Но догнать князя Овчина сумел, а бой начать боялся. Видимо, он не доверял собственному войску. Он не знал, как поведут себя московские дворяне, станут ли они за Ленку-узурпаторшу сражаться. Все-таки на той стороне был настоящий Данилович-Рюрикович.
И тогда совершается большая гнусность. Андрея уговаривают не проливать братскую русскую кровь. Андрея просят приехать в Москву, гарантируя ему неприкосновенность. Гарантиям Елены Андрей не поверил бы и на секунду. Но гарантировал митрополит Даниил, а охранную грамоту вручил епископ Крутицкий, близкий Даниилу человек. Такого не бывало, чтобы епископы нарушали данное слово. Не приучены мы были на Руси к такому. Потому двум иерархам Андрей поверил и поехал в Москву к своей гибели. Менее чем через год он умрет в темнице. Видимо, его смерть поторопили. Убить его вдову княгиню Ефросинью и малолетнего сына Владимира не осмелились, и они были помещены под домашний арест. Кстати, не где-нибудь, а в Берсеневской усадьбе, тогда принадлежавшей уже не Беклемишевым, а казне. Видите, какое интересное место. Есть московское предание, что позднее эта усадьба некоторое время принадлежала Малюте. Документально это не подтверждено, но предание есть.
Итак, власть узурпаторши укрепилась. Но чуть более, чем через год Елена умирает. Потом Иван обвинял в своем послании Андрея Михайловича Курбского и бояр в убийстве своей матери, но это не подтверждается документами. Мы знаем, что она год болела и несколько раз ездила на богомолье, пытаясь вымолить себе исцеление. Травить медленно, дабы человек болел и потом помер, нецивилизованные русские тогда попросту не умели. Для того травить надо мышьяком, металлами. У нас травили растительными ядами, а это наповал. Так что никто ее не травил. Во всяком случае, Господь избавил Россию от ее мерзкого присутствия.
ИВАН IV
И тут началась боярская замятня. После неверного поведения Василия, после истории с Еленой и Овчиной, которого после смерти Елены бояре сразу придушили, после всех этих пакостей началась боярская замятня, боярские междоусобицы, которые длились довольно долго, захватив не только 30-ые, но и начало 40-ых годов. Вот на фоне чего проходило отрочество и начало юности Ивана. Однако видеть в происходившем тогда почерк будущего тирана было бы слишком большим преувеличением. Да, действительно, Иван кликнул псарей. Псари схватили одного из влиятельнейших бояр, князя Шуйского и тут же зарезали его на хозяйственном дворе. Но малолетний Иван вовсе не готов был властно править. Просто одна партия сумела натравить мальчишку на виднейшего представителя другой партии. Две крупнейшие боярские партии возглавлялись Рюриковичами Шуйскими и Гедиминовичами Бельскими. В начале этой усобицы лишился престола митрополит Даниил, туда ему и дорога. Мне доводилось заниматься историей Крутицкой епархии, и я готов вас заверить, что среди длинного сонма митрополитов и патриархов за всю историю Русской церкви только одного первоиерарха можно решительно назвать прохвостом. Ну, клятвопреступник, чего уж…
(пробел в звукозаписи лекции)
Иван IV венчался на царство с соблюдением всех византийских правил митрополитом Макарием. Иван III осторожно пользовался титулом царь и не венчался. Василий III вообще избегал пользоваться титулом царь и назывался великим князем. Он был все-таки бледной тенью великого отца и был малость трусоват. Правда, еще при жизни Ивана III венчали Дмитрия-внука, но как наследника. Именно потому Ивана IV иногда считают первым русским царем, что, еще раз отмечу, совершенно не справедливо. Первым русским царем естественно должен считаться Иван III, его великий дед. Но полный чин царского венчания действительно был совершен в 1547 году.
Нетрудно видеть, что Макарий укрепил авторитет царской власти. Вот и возникает вопрос. А разве святитель не видел, что ему достался дурной «человеческий материал» в лице Ивана? Да видел, конечно. Не мог не видеть. И прилагал огромные усилия к тому, чтобы Иван был окружен благотворными людьми. Но заметьте, речь идет о единой России. Единая Россия могла быть только монархией, должна была управляться царем. Макарий был сам свидетелем только что закончившейся междоусобицы. Посмотрите сами. А как собственно страна реагировала на все эти безобразия? На убийство Дмитровского князя, Старицкого, и потом боярскую замятню? А никак. Провинциальные бояре занимались своими провинциальными делами, кузнецы — кузнецкими делами. Крестьяне пахали и скот пасли. Все занимались своими делами, ведь всё, что происходило, как гнусно то ни было, умещалось вокруг двора, и страны никак не касалось. Общество вообще-то самоуправляемо. И я искренний сторонник того утверждения, что самое лучшее правительство есть то, которое мы с вами не замечаем. Я всегда был сторонником этой точки зрения и, наверное, умру с этим. Русское общество первой половины XVI века было вполне самоуправляемо и само обходилось своими силами. Но у нас, к счастью, не было войны. А если бы, воспользовавшись замятней, нам навязали бы серьезную войну, вот тогда нам худо бы пришлось, потому что от внешних врагов общество оберегается только государством. Из того, что я сказал, вовсе не следует, что не нужно сильное государство. Наоборот, государство нужно сильное, и чем сильнее, тем лучше.
А сейчас у нас всё наоборот. Снаружи у нас государство слабее некуда, зато внутри корчит из себя некую силу! Ельцинская власть есть абсолютный вывертыш, всё наизнанку. Неправильно всё! Как внешняя, так и внутренняя политика.
Так вот, русские люди даже не очень замечали, что идет аристократическая или, скорее, только придворная смута. Но Макарий-то не мог этого не замечать. И он стремился к большему единству, к большему авторитету, в том числе церковному авторитету, потому что царское миропомазание повышает церковный авторитет царя как церковного человека. Православному царю есть место не только в государстве, коего он глава, но и в обществе, где он символ единства, но и в церкви, где он первенствующий мирянин.
Правда, мы до сих пор не понимаем смысла царского помазания. До сих пор встречаются и верующие люди, которые подозревают, что царское миропомазание, вторичное совершение таинства над царем, его сакрализует, делает его священной особой. И недруги православия пишут примерно то же самое, что это есть освящение особы царя. Но если бы православные хотя бы один раз некую персону сделали бы священной, они перестали бы быть христианами. Ибо священная особа одна. Вспомните конец каждого евхаристического канона на литургии. На возглас «Святая святым!» следует ответ «Един Свят!» Можете посмотреть катехизис или еще лучше 4-ый том «Настольной книги священнослужителя» с очень грамотным, очень тонким изъяснением христианских таинств. В таинстве миропомазания человек сподобляется даров Святого Духа. Следовательно, царское миропомазание нисколько не делает священной особу царя, а представляет собой дар ему, тому, кто несет самую тяжелую ношу. Церковь испрашивает дополнительные дары тому, чья функция самая тяжкая из всех представимых. А кто может назвать более тяжкую функцию, чем функция монарха? Вот это правильный подход. И именно так о царском венчании и миропомазании писал и святитель Филарет Московский в XIX веке.
Итак, венчание произошло. И, как я уже сказал, Макарий ясно понимал, что Иван воспитан дурно даже просто как русский человек, что он испорчен детством. Сначала ранняя безотцовщина, трагедия матери, которую он в младенчестве понять не мог. Затем придворная смута, где каждая партия, каждая группа стремилась воспользоваться мальчишкой в своих интересах. Всё это так. Что мы видим дальше? Макарий находит Сильвестра, то есть находит Ивану духовника, выдающегося высокой праведной жизнью, и ученого, кстати сказать. Бессребреник полный, священник Сильвестр начал придворную карьеру священником Благовещенского собора и закончил священником Благовещенского собора. Он уклонялся от протопопства, то есть просил не награждать его саном протоиерея, столь высоко было его смирение. Он автор книги «Домострой», каковую искренне всем рекомендую. Прекрасная добрая русская книга, о которой почему-то существует странное мнение как о руководстве по тому, как жену с детьми дубасить. Смею вас заверить, это совсем не так (смеется).
Сильвестр был настолько образованным человеком, что под его руководством царские палаты украшались росписями нравоучительного содержания. То есть, он был режиссером программы этих росписей. Через Сильвестра, а значит, наверняка со святительского благословения Макария, что иначе не представимо, был приближен к Ивану еще один выдающийся человек, будущий в ближайшее время реформатор, дворянин весьма среднего происхождения Алексей Адашев. Многие авторы, Скрынников в том числе, кажется, и Зимин полагали, что митрополит Макарий повлиял и на выбор невесты. А первый брак Ивана был счастливым и необычайно удачным. Анастасия была из рода Юрьевых, будущих Романовых. Именно через брак с Анастасией Романовы были в отдаленном свойстве с ушедшей Рюриковой династией. Судя по всему, она была не только весьма достойной девицей, но и умела гасить вспышки беспричинного гнева своего мужа, его вспыльчивости. То есть, она влияла на него весьма плодотворно. Иван был счастлив с Анастасией. Это уж точно можно утверждать.
ПРАВЛЕНИЕ ИЗБРАННОЙ РАДЫ
Вот собственно события сороковых годов. За ними последует блестящая полоса реформ и дальнейшего возрастания мощи России. Причем то было возрастание не только мощи России, но и русских. Это отнюдь не было возрастание мощи государства за счет нации. Мы становились сильнее, но мы становились и богаче. Мы вообще продолжали славную линию Иоанна III. Это первый большой земский собор в 1550 году, церковно-земский, как правильно его охарактеризовал покойный академик Черепнин, это и Стоглавый собор (знаменитый Стоглав) в следующем 1551 году. И большая земская реформа. Это славное десятилетие 1547-1558 годов называют периодом правления Избранной рады или периодом реформ Избранной рады. Избранная рада — это никакое не учреждение, это инициативная группа в думе и около думы. Этот термин остался в науке, но введен он был Курбским в первом послании Ивану. Та переписка ввела его в обиход. «Рада» значит совет. Курбский использовал западнорусское слово, писал уже оттуда, из Литвы, как вы знаете. Но повторю, это никакая не революция, и никакое не учреждение. Однако это несколько молодых деятелей. Кто крупнейшие деятели Избранной рады? Это один из самых блестящих аристократов России, весьма молодой, но удачный воевода и реформатор, князь Андрей Михайлович Курбский. Это Алексей Адашев, получивший необычайно высокий для худородного человека чин окольничего. Это второй чин после боярина. Для него пришлось создать должность, которой раньше не было. Иначе он не проходил по местническому счету. Он родословной не вышел, чтобы занять должность выше, чем у родовитых. Но когда создается новая должность, то под нее можно дать чин окольничего. Выше дать было нельзя. Дать ему боярина значило бы оскорбить всех бояр. Это несколько виднейших представителей приказной интеллигенции, дьяческой, прежде всего печатник Висковатый, и казначей Фуников. И еще близкие к ним люди. Это было выдвижением нескольких молодых людей. Но не надо представлять себе это эдакой революцией детей против отцов. И маститые члены думы поддерживали реформы. И прежде всего конюший, то есть почетный председатель думы. В то время это уже почетный титул. Это тот боярин, который должен вести заседание, если его не ведет сам царь. Это Иван Петрович Федоров-Челяднин.
Что нам дали реформы Избранной рады? Прежде всего это земская реформа, реформа самоуправления. Вспомните мою лекцию об Иване III. Эпоха Ивана III поставила к разрешению одну из острейших задач — расширение социальной базы правящего слоя. Боярская аристократия была уже узка для правящего слоя огромной России. И расширить правящий слой можно было за счет служилого дворянства, то есть простых дворян воинов, за счет городских верхов. Но мы пошли дальше, дальше любой страны Запада. Смотрите сами. Постепенно, мягко, без всякой ломки старая, по сути феодальная система кормления упразднялась. Прежде знатному человеку давался уезд в кормление. Он с него кормится, и он им управляет. В XIV веке эта система действовала совсем не плохо, но безнадежно устарела для XVI века. Тем более Московское правительство боялось давать в кормление тот уезд, где лежат земли самого вотчинника, боясь, видимо, некоторого сепаратизма, хотя его и не было. Но если «кормленщик», как его называли, получал в кормление чужую землю, то она для него и оставалась чужой. Потому страдали русские люди не от злоупотреблений кормленщиков, а в основном от безделья, от небрежения.
Согласно реформам Избранной рады теперь во главе местного самоуправления ставится местный дворянин с чином земского старосты. Это — выборное лицо. Причем ряд виднейших ученых, среди которых и Черепнин, полагали, что избирался земский староста из дворян, но участвовали в выборах все свободные домохозяева, все главы семейств, в том числе и крестьянских, по крайней мере, «черносошных» крестьян, то есть не помещичьих, а государственных. Земский староста получал помощников, земских «целовальников», которые избирались из среды зажиточного черносошного крестьянства. То есть, мы получили то, чего не было нигде на Западе, кроме Швеции. Наша демократическая база расширилась не только за счет горожан и дворян, но и за счет крестьян, по крайней мере, самой крепкой крестьянской верхушки. Повторяю, этого мы на Западе с их парламентами не видим. Только в Швеции.
Полицейские дела были переданы тоже выборному дворянину, если хотите, аналогу англо-саксонского шерифа, выборному главе полиции, с титулом «губной староста». «Губа» значит волость. Он решал простейшие судебные вопросы. Ему в помощь тоже из крестьян выбирались губные «целовальники». Не потому что они губами целовались как и все остальные нормальные люди, а потому что «губа» значит волость, а «целовальник» — это присяжник, то есть тот, кто, обязуясь честно служить, приносил присягу, целуя Евангелие.
Эта грандиозная реформа заняла несколько лет. Ее проводили постепенно без всякой ломки, очень мягко, никого не обижая, с кормления никого не прогоняя. Когда кончается срок кормления, проводят выборы. Больше никто волость в кормление не получает, избираются земские и губные власти. Венчалась реформа созывом первого большого земского собора, как я уже сказал, в 1550 году. На нем был принят судебник, известный как «Судебник 1550 года» или «Судебник Ивана IV». Он представлял собой дополнение и развитие Судебника Ивана III, то есть Судебника 1497 года.
Иван Лукьянович Солоневич, имя которого вам, надеюсь, известно, был мужик, конечно, совсем незаурядный. Хотя в его «Народной монархии» неграмотностей много, он ведь не был историком, но зато он видел то, что проморгали историки. Иван Лукьянович Солоневич обнаружил, что мы в Судебнике 1550 года ввели законодательную норму неприкосновенности личности на сто двадцать с лишним лет раньше, чем был принят знаменитый английский «Habeas Corpus Act», тот самый акт о неприкосновенности тела, те есть о неприкосновенности личности, который нам все время суют в нос: «Вот, мол, учиться вам надо!» А чего же нам учиться, если мы на сто двадцать лет раньше приняли соответствующий закон, что никто не может быть арестован без предъявления обвинения в надлежащем судебном оформлении. Вот когда, в 1550 году! Мы сейчас не имеем настоящего четко сформулированного Habeas Corpus Act при всей нашей «демократии»! (смеется)
Оговорюсь, что возможно то был не первый земский собор. Возможно, были краткосрочные сословные совещания. И Судебник 1497 года, скорее всего, тоже принимался таким совещанием. Но просто тогда еще не сложился термин «земский собор». То есть, возможно, уже к середине XVI века была некая предыстория нашего парламентаризма.
Земскими соборами мы займемся значительно позже. Им будет посвящена отдельная лекция на материале XVII века. Однако, заметим сразу, что это было сословное представительство, это был самый настоящий парламент без какой бы то ни было оговорки. А то, что у него не было постоянного срока полномочий депутатов, не существенно, ибо так же начинались все европейские парламенты. Они созывались монархом и постоянно действующими палатами вначале не являлись.
Что нам дали реформы Избранной рады? Каков был итог? Итогом было строительство мощнейших крепостей на северо-западе, обновление укреплений Ивангорода, нашей могучей крепости, укрепление Яма, Копорья, Орешка. Мы твердо становились на Балтийском рубеже, имея выход к Балтике через реку Нарва и через Ижорскую землю, то есть устье Невы. В 1552 году русские войска победно присоединили Казань. И частью нашего герба стал легендарный Казанский змей Зилант. В 1556 году мы уже контролируем всю Волгу, выход к Каспию, взяв Астрахань. На очереди был выход к Черному морю или хотя бы Азовскому, что мы всегда могли сделать, контролируя Астрахань. Переход из Астрахани к Черному морю весьма не затруднителен через Северный Кавказ. Вспомните Святослава, ведь он это сделал в X веке. И вполне возможно, наши военные это знали. Мы ведем активную политику в отношении казаков, особенно малороссийских, включая и сечевых казаков, то есть Запорожскую сечь. Мы, вне всякого сомнения, планировали использовать сжатую пассионарность, сжатую пружину энергичного казачества в общерусских и общеправославных целях.
Надо сказать, что именно в этот момент у запорожских казаков появился блестящий вождь, князь Дмитрий Вишневецкий с казачьим прозвищем Байда. Потому его еще называют Дмитрий Байда или Байда-Вишневецкий. Аристократ и казак одновременно. Он бывал в Москве, был принят здесь по первому разряду и обласкан. Ему отвели в кормление город Козельск, то есть доходы, получаемые с Козельска. Ему дали чин боярина, что было неслыханным пожалованием, ну и все прочие подарки. Московское правительство подарило Байде пушки, которые были установлены на острове Хортица. Дмитрий Байда готов был воевать крымцев. И судя по всему, запорожцы вели серьезную подготовку к этому прорыву на Черноморский рубеж. У Москвы просили также стрельцов. Думаю, Вишневецкий прекрасно понимал, что его казачки, конечно, народ неистовый и весьма доблестный, но по тому времени, вероятно, не очень знали, с какой стороны браться за мушкет. А вот московские стрельцы знали. Должен вам сказать, что создание стрелецкого войска, профессиональной стрелковой пехоты первоначально числом в 12 тысяч, было тоже деянием Избранной рады. Это тоже начало 50-ых годов XVI века. А что касается русской артиллерии, то она уже тогда была лучшей в Европе. Вот Пушечный двор заведен при Иване III. А через 70 лет мы уже лучшие артиллеристы тогдашнего мира. Всё вполне поучительно.
Так вот, были и другие мероприятия, делавшие русскую армию более дееспособной. В частности создается Избранная тысяча. Это тысяча отборных дворян кавалеристов, которые получили увеличенные поместные наделы, причем близ Москвы. А за это обязаны были быстрее являться в случае сбора, чем всё наше войско. В одном учебнике я однажды прочел, что это был «прообраз опричнины». Ни в коем случае! И, кстати, дворяне Избранной тысячи потом в основном в опричнину и не попадали. Это была чисто военная реформа.
Итак, что мы с вами видим? Мы видим, что Россия становится могущественной и процветающей. Заметьте, что и архитектура была немалая. Одного Покровского собора на Рву хватит, чтобы украсить эпоху. А храм Василия Блаженного, как мы его теперь называем, — это не единственное, что было тогда построено. Так вот, Россия совершенствовалась в рамках сословно-представительной монархии. С момента земской реформы Избранной рады и созыва первого большого земского собора Россия восстановила у себя Полибиеву схему власти, которая была у нас во времена неслыханного расцвета X-XIII веков. Но тогда Полибиева схема «князь, бояре, вече» была в каждом отдельном государстве, то есть в каждом княжестве. Теперь же Полибиева схема, объединение в одной структуре монархии, аристократии и демократии, была создана в масштабе единой России — «царь, боярская дума, земский собор». Полибий считал подобную схему совершенной, ну а мы вправе считать ее наилучшей. В отличие от Полибия мы как христиане знаем, что совершенное государство невозможно, но зато возможно приличное государство, а возможно и неприличное, как у нас сейчас. Итак, мы завершили воссоздание Полибиевой схемы, которую я считаю нашей национальной традицией. Повторю еще раз, что это есть политическая система с монархией, аристократией и демократией, дополняющими друг друга.
САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ ПРАВЛЕНИЕ ИВАНА IV
Всё, казалось бы, хорошо. Так об этом напишет Карамзин, который впервые четко и резко разделит два периода правления Ивана IV — первый, благодетельный для России, и второй, вредоносный и разрушительный для России. Имя Николая Михайловича я чту, безусловно. Но я с ним не согласен. И вот почему. Созыв первого земского собора был в 1550 году. Ивану тогда было 20 лет, это ранний студенческий возраст. При взятии Казани ему было 22 года. Тоже студенческий возраст. Астрахань взята, когда ему было 26 лет. У самого Ивана прорвется упрек Андрею Михайловичу Курбскому, что «Адашев с Сильвестром шагу ему шагнуть не давали». То есть, он, конечно, царствовал, но правил не он. И заслуга, стало быть, не его. А вот когда он повзрослел и сам начал править, тогда много поменялось.
Поводом к переменам в России и в нашей системе правления явилась проблема Ливонская. Ливония была очень слабенькой. Ливонские власти выплачивали нам Юрьевскую дань, которую сейчас, несомненно, должны платить эстонцы за временное пользование русскими городами Юрьевым и Ругодивом, именуемыми сейчас «Тарту» и «Нарва». Ливонский магистр был в общем, конечно, вассалом русского царя. Можно было отнять любой ливонский кусок. Можно было присоединить всю Ливонию, которая не смогла бы длительно сопротивляться могучему соседу. Она была и внутри ослаблена. Там очень быстро распространялся протестантизм. И города становились протестантскими, а орденское рыцарство и баронство, епископы оставались еще католиками. Там внутри была своя религиозная напряженность. Так вот, вокруг слабенькой Ливонии стояли совсем не слабые соседи. И большой глупостью было бы влезть первым, потому что это означало вызвать против себя коалицию врагов. Это были, прежде всего, Литва с Польшей за спиной, и Швеция. Определенные интерес имели города Ганзейского союза, и имела свой интерес совсем не слабая тогда Дания. Кроме того, нам вряд ли стоило обострять отношения со Швецией, ведь шведы в период правления Избранной рады, как и при Иване III были нашими друзьями. Мы были в союзе.
Основная балтийская торговля шла через Нарву. От нарвской торговли русские купцы несли определенные убытки, нарвские пошлины приводили, безусловно, к невыгодным последствиям, к серьезному удорожанию товаров. Напротив Нарвы грозно высился Ивангород. При Избранной раде в Ивангороде была построена судовая пристань. В то время морские суда легко поднимались по Нарве. Но иноземные, прежде всего немецкие купцы в русский порт не поплыли, а продолжали плавать к более близким ливонским хозяевам Нарвы. Иван пришел в бешенство и потребовал, чтобы ему подали Нарву. Надо сказать, мало того, что пошлины еще не повод для территориального захвата (и я объяснил почему), но есть еще и безобидные способы воздействия на иноземную торговлю. В конце концов, если нужно, чтобы плавали не к левому, а к правому, нашему берегу, можно объявить трех- или пятилетнюю беспошлинную торговлю. Можно поднять пошлины на ввоз товаров из Нарвы. И как миленькие купцы поплывут к твоей пристани. Всё будет решено за один или два сезона. Но Иван чувствовал себя самостоятельным. Он хотел по-своему. При начавшемся напряжении русско-ливонских отношений забеспокоилась Литва. И в Москву прибыло литовское посольство. Литва была крайне не заинтересована в начале военных действий в Ливонии. Это было опасное для княжества изменение геополитической ситуации. Литву подталкивали в спину поляки, объединенные одной короной. Вы помните личную унию: король Польский есть одновременно и великий князь Литовский. Если это и не начало войны, то, в крайнем случае, предельное обострение отношений. А Литва, напомню вам, тоже сильно ослабла к этому моменту, и находилась в ситуации возможного поглощения соседом. Сторонники польской ориентации выступали за поглощение Польшей. Но весьма мощная православная партия в противовес предлагала московскую ориентацию. Всё могло измениться. А почему собственно личная уния не могла быть заключена с православными соседями? Великим князем Литовским мог стать и московский царь. И сторонники подобного разрешения ситуации тоже были.
Так вот, в Москву приезжает вполне примирительное посольство из Литвы. Идет 1558 год. Иван понимает, что вся Избранная рада — против войны в Ливонии, что боярского приговора ему не видать как ушей своих. А без него он не властен начать войну. Он мог бы противопоставить боярам земский собор. Думаю, что он размышлял об этом, но не надеялся на поддержку земского собора. Тем более, что в воздухе носилась перспектива выхода к Черному морю. Худо-бедно прибалтийская торговля у нас была, а вот левый фланг не был укреплен морским побережьем.
И тогда Иван идет на чудовищную провокацию. Пока в Москве находились литовские послы, отряд численностью всего лишь пятьсот человек из русских дворян и стрельцов под командованием приближенного и отличившегося еще в Казанском походе Алексея Басманова, будущего военного руководителя опричнины, форсирует реку и захватывает Нарву. Всего-то и потребовалось послать один батальон. Простая красивая операция. Но с этого момента начнется война. Она протянется практически всю оставшуюся жизнь Ивана, она закончится в 1583 году, а он умрет в 1584 году. Эту войну мы с треском и земельными потерями проиграем. Вот что сделал Иван, спровоцировав начало войны.
А теперь задаю вам первый вопрос. Вправе ли мы рассматривать посла, министра или полководца, который вопреки мнению правительства и сословий провоцирует войну в своем государстве, как изменника? А почему мы не можем рассматривать Ивана в 1558 году как совершившего государственную измену? Ведь он единолично решил вопрос об этой мерзкой провокации. Кто и когда сказал, что боярин предателем быть может, а царь не может? Вот англичане полагали иначе. И нам того же советую.
Итак, война началась успешно, и это естественно. Ливонские крепости мы худо-бедно брали. Не удалось взять Ригу. Рикошетом это вызвало вступление в войну польско-литовских сил. Но и тут мы благополучно осадили, взяли и вернули русский Полоцк, стариннейший город Белой Руси.
Война просто затягивалась. И Иван начинает обнаруживать то, что стояло за началом войны. Ведь он же руки себе развязывал! Вот вам одна цитата: «Даже самая пламенная любовь к свободе необходимо отступает перед соображениями национальной безопасности». Вы думаете, что это написал Сталин или Берия? Ничего подобного! Это написал Александр Гамильтон, один из творцов американской конституции. И это напишет любой нормальный человек. Действительно, можно ли думать о внутренних проблемах, о внутренней свободе и так далее, можно ли придираться к собственной власти, если над тобой висит война? Конечно, сначала внешний враг. С началом Ливонской войны начались, правда, еще не репрессии, но удаление самых выдающихся реформаторов. Они же были служилые люди, бояре, окольничии, дворяне. Их можно было отправить комендантами, начальниками воинских частей, отправить на войну. Тем самым Иван укреплял единоличную власть. И я убежден, что это укрепление его власти было второй, а скорее всего, первой целью, ради которой он развязал войну. Не один Иван так поступал в истории. Многие тираны по пути к тирании навязывали своему народу войну, потому что это облегчает «закручивание гаек» внутри, потому что во время войны не до защиты собственной свободы.
А дальше больше. Адашева Иван просто в гроб загнал. Он направил его начальником артиллерии в одну из граничных крепостей. Воевода Дмитрий Хилков вероятно по указанию Ивана, хотя бы потому, что Адашев имел более высокий думный чин и более серьезные связи, отказался его принять, нанес неслыханное оскорбление. Вслед за этим прибыло распоряжение начать следствие по обвинению в измене. Адашев не выдержал нервного потрясения и умер от апоплексического удара. Иван как настоящий негодяй решил тут же изгадить и память об Адашеве, он назначил следствие по обвинению покойника в самоубийстве. Естественно, для православного самоубийство есть тяжкий грех. И начав такое следствие, он просто обливал грязью умершего, который не может оправдаться. Но из того, что мы знаем об Адашеве, не верится в его самоубийство. Слишком уж православный был Адашев, один из выдающихся благотворителей тогда на Москве. Алексей Адашев не только больницу для неимущих содержал, но даже сам ухаживал за больными. Вот знаете, многие богатые люди содержат больницы, но не многие находят время, будучи высокими государственными сановниками, еще и ходить в палату и ухаживать за своими питомцами.
Примерно таковыми же были преследования и князя Андрея Михайловича Курбского. Он знал, что над ним висит обвинение в измене, и спасал свою жизнь. Когда мы с вами занимались XIV веком, я потратил некоторое время на реабилитацию так называемого Олега Рязанского, мнимого изменника, а на самом деле одного из выдающихся рязанских князей и, конечно же, русского патриота.
Теперь я вижу свой долг в реабилитации князя Андрея Курбского. Совершил ли он измену? Да, конечно, но каждый человек вправе спасать свою жизнь. А ему грозила смерть, и он это знал. Предательства он не совершил. Ведь, будучи комендантом крепости, он отнюдь не открыл ворота врагу. Он ноги унес. Это совсем не одно и то же. Совершил ли он измену как русский и православный человек? Нет. Он был вправе как знатный русский аристократ полагать Великое княжество Литовское тоже Русью и тоже всё еще православным княжеством.
(пробел в звукозаписи)
Происходит поворот событий. После одного из затиший, когда, кстати, казна опустела, война оказалась слишком дорогой, авторитетнейшие члены думы и иные видные начальники и военачальники явились к Ивану бить челом о восстановлении традиционного правления, то есть правления вместе с думой и без всяких репрессий. Уже были репрессированы несколько видных аристократов. Это еще не носило тогда, в первой половине 60-ых характера настоящего террора. По форме всё было вежливо, царя «просили» отложить гнев и вернуться к русским нормам. Но Иван нисколько не заблуждался. Если его просит дума и высшие руководители армии, то эта «просьба» — более, чем приказ. Ведь это люди, в руках у которых власть, в том числе командование реальными полками. Иван не обманывался и понимал, что ему грозит. Но Иван IV был великий комедиограф и комедиант. И в этом качестве его рассмотрел впервые Дмитрий Сергеевич Лихачев. В первом издании его совместная с Панченко книга называется «Смеховой мир» Древней Руси», во втором издании — «Смех в Древней Руси». Это вам дополнительно рекомендованная литература. Одна из глав книги посвящена именно Ивану IV. И комедия, которую разыграл Иван, может считаться гениальной политической комедией. Он инсценировал бегство и отречение от престола. То был его первый отъезд в Александрову Слободу, отъезд ночью, тайком. Да еще захватив залог. Он увез несколько чудотворных икон из Московских соборов. Кстати сказать, это называется святотатством. А святотатство карается смертью по русским законам. Это второе крупное уголовное преступление Ивана IV. Ну, если он прихватил часть казны, то тут всё же можно сказать, что он как-то пока еще царь. А вот иконы, чудотворные кремлевские иконы! Это святотатство.
Из Александровой он отправляет два послания. Одно — московским посадским, явно провокационное в надежде учинить бунт, поднять народ на аристократию. В нем он пишет, что вынужден бежать, чтобы спасти свою жизнь, которой угрожают бояре, но гнева на московских посадских он не налагает. Другое письмо — боярам с формальным отречением от престола. Москвичи волновались, но антибоярского бунта не получилось. Что и как обсуждали думцы, я не знаю. Я знаю, что они сделали. Они позвали Ивана обратно. И любой историк, любой философ, любой человек, который будет писать о нравственности в той Руси, вправе упрекнуть авторитетных бояр и, в первую очередь, всё того же конюшего боярина Череднина в том, что они не разглядели гениальной комедии Ивана. Но их логику понять можно, ведь для всех русских людей идет война, и враг, прежде всего, был там заграницей. Можно ли во время войны устраивать династическое напряжение? А если начнется междоусобица? А что тогда будет на Ливонском «фронте»? Ведь Литва уже ввязана в войну, а Польско-Литовское государство было тогда не слабее Московско-Владимирского, России. И что делать, если принять отречение? Дело в том, что прямым наследником Ивана был его старший сын Иван, тот самый, которого он потом убьет. Картину Репина все помнят. Но сын Иван обладал еще менее приятным нравом. И все это знали. Обходить наследника? Но на этом-то точно может начаться междоусобица. Конечно, наверняка, обсуждалось, хотя бы в полголоса, что есть и второй сын Ивана, а вообще-то есть еще Владимир Андреевич Старицкий. Но мы не знаем этого. Мы не знаем, о чем говорили, как теперь говорят, в кулуарах. Выбор в пользу Старицкой линии мог пройти, если громогласно вспомнить незаконный развод Василия III. Иван это прекрасно понимал, Иван понимал всё. Иван играл. Иван действовал, повторяю, как комедиант и как великолепный игрок. Он знал, как он рискует, он пошел на максимальный риск, потому что он подписал отречение. Если бы в ответ он получил не примирительную поездку митрополита, а вежливый ответ, например, такой: «Скорбим государь. Все слезами изошли, потеряв тебя. Ну что же делать теперь, будем венчать на царство твоего сына. А ты уж изволь пребывать, скажем, в Вологде. Там тебе имение отведем». Всё! После этого сделать уже нельзя ничего. Ничего! И подписав собственное отречение, никого не втянешь в усобицу, даже если попытаешься. Не тот ты народный герой. Иван всё это понимал. Когда он вернулся из Александровой, его невозможно было узнать. Ведь ему было всего 35. А он вернулся, постарев сразу лет на 15. У него вылезли волосы, и тряслась голова. Конечно, Бог в шельму метит. Но дело и в другом, в том, как сильно он боялся и переживал этот страх.
ОПРИЧНИНА
Но он выиграл! Его позвали назад. И он доиграл свою комедию, которую никто не разгадал. Ведь он же по сути дела даже дал некоторые гарантии думцам. Он же сказал, что они теперь будут управлять почти всей Россией, и будет это называться «земщиной». А себе он выговорил только кусочек в свое личное управление под названием «опричнина». Термин «опричнина», кстати, старый, всем понятный, но совершенно не для того применявшийся. «Опричь» значит «кроме». В русской средневековой традиции «опричнина» есть вдовья доля, то, что выделено вдове пожизненно, княгине вдовствующей или боярыне, то, что потом вернется детям. Но покуда вдова жива, опричнина есть ее достояние. И термин-то подходящий (жалостливый) нашел. «Дайте вот мне вдовью долю! А я не буду мешать вам управлять земщиной».
А в действительности он создал нечто поразительное. Пытались рассмотреть опричнину как орудие борьбы с «феодальной раздробленностью», с тенденциями сепаратизма. Но таких тенденций не было. И это исчерпывающе доказал Зимин. Пытались рассматривать опричнину как некую борьбу царя с боярством с опорой на низшее дворянство, на рядовых воинов. Тем более, что идеология такая существовала. Ее представителем был Пересветов еще во времена Избранной рады, потом он исчез куда-то. Но дворяне ничего не выиграли в опричнину. И это представление как бы борьбы царя вместе с дворянами против бояр успешно опроверг Веселовский. Он исследовал опричнину и доказал, что практически доли жертв опричнины пропорциональны долям сословий в населении. Всем досталось примерно поровну. Жертвами опричнины бывали и посадские, и крестьяне, и холопы, особенно крестьяне сел опальных бояр и их холопы. Нет, не получалось. Кроме того, опричников переселяли в опричные земли. Следовательно, тамошних помещиков выгоняли. А это накладно для кого угодно. Ведь сотни, а может быть, и тысячи дворян, простых дворян были выкинуты из своих имений, и они были вынуждены переселиться в другие, отдаленные имения. Тогда что же такое опричнина? Опричнина есть аппарат личной власти тирана, причем первый в истории. Тиранов в истории было много. Но в русской истории Иван был первым. До него ни одного тирана не было, Господь блюл Россию. Но зато мы тут предложили новшество, которое не сумели создать другие тираны. Иван додумался до создания аппарата личной власти. Другие тираны до него пользовались аппаратом государственной власти. Опричнина же была «государством в государстве», она была на полном самообеспечении. В опричнине были города, монастыри, которые обеспечивали опричников. Полное достаточное самообеспечение.
Иван повсеместно укреплялся. Опять-таки шла война. Что делает Иван? Мало ему Кремля, напротив Кремля, на Ваганьковском холме он строит опричную резиденцию. Сейчас на том месте Пашков дом, библиотека Ленина. Он строит персональное опричное укрепление. Он укрепляет Александрову. Он строит Вологду, далекую от театра военных действий, как мощную опричную крепость. И бросил ее строить по причине мистической. Он осматривал строительство в Вологде, включая строительство Софийского собора. Со сводов собора свалилась черепица и дала ему по голове. После того он из Вологды уехал, финансирование прекратил. Видимо, был суеверен. И Софийский собор будет достроен только в царствование Федора Ивановича, следующего государя.
Любой тиран боится народа, боится общества, боится нации. Боялся и этот, вплоть до переписки с Англией. Эта переписка известна. Сейчас многие стремятся обелить Ивана и обвиняют в подтасовке иностранцев, желавших очернить Ивана, всяких опричников вроде Штадена, Таубе, Крузе или военнопленного Шлихтинга, который был здесь холуем одного из приближенных Ивана. Но они забывают одно, не записки иноземцев, а подлинный документ, который сообщает нам о том, что Иван пытался договориться с Елизаветой Английской о пути к отступлению, о возможной эмиграции в Англию. Потому еще раз ставлю вопрос. Главнокомандующий, который хочет сбежать во время войны, бросив войска и их обеспечение, изменник или нет? Если начало Ливонской войны еще под вопросом, то эта переписка с Англией за спиной у войска, за спиной у страны, за спиной у всех разве не есть измена?
Рассказывать вам про опричные ужасы не буду. Ими пестрит соответствующая литература. И я всегда строю лекцию так, чтобы их опустить. Хочу только заметить, что только в дни опричнины на Русской земле появилась «квалифицированная казнь», то есть казнь с указанием способа умерщвления. До того мы от «цивилизованного Запада» отставали. Дотоле если у нас и казнили, то отсекали секирой голову. А теперь всё появилось! И колы, и вертел, на котором поджаривали, много чего появилось…
То был неслыханный в русской земле террор. За пределами России такого террора было сколько угодно. Генри VIII Английский чуть-чуть раньше залил Англию кровью еще похлеще того, что сделал Иван с Русью. Но мы-то русские люди к тому не привыкли. Когда иноземцы режут, это понятно, это война. Но со своими мы так не поступали.
МИТРОПОЛИТ ФИЛИПП
Остановить террор пытались два светильника Русской церкви. Архиепископ Казанский Герман, когда ему предложили место митрополита, потребовал немедленного прекращения репрессий. Германа тут же отстранили. Вместо Германа изберут великого Соловецкого игумена Филиппа. Но и с ним получится неудобная ситуация. Он приедет и потребует большего — упразднить опричнину. Герман в Казань не вернется, он умрет в монастыре. Почему же вслед за Германом не выслали Филиппа, тем более, что Герман был архиереем, а Филипп всего лишь игуменом, хоть и весьма известным на Руси? В Москву съехался весь освященный собор, не только архиереи, но и игумены, настоятели наиболее авторитетных монастырей. По нашей уже складывавшейся традиции освященный собор есть часть земского собора, как и боярская дума. Всё авторитетнейшее духовенство было в Москве. И скорее всего, Иван просто боялся, что Филиппа изберут через его голову, отставив его от этого дела. Понимаете, он мог, не задумываясь, уничтожить любого архиерея. Но даже он не мог посажать на колья весь освященный собор. В православной стране начать избивать епископат, значит вызвать народное восстание. Не успеешь всех казнить, тебя уже разорвут в клочья. Не мог он перешагнуть через это. Даже Петр не мог много позже.
Филиппа аргументировано уговаривают не лезть в царские дела: «Это царево дело, иметь опричнину или нет. Ты вот согласись, а царь сменит гнев на милость, и никого больше мучить не будет. Он будет слушаться, когда ты будешь за кого-то заступаться». Примерно так. Но через короткое время террор возобновился. И великий митрополит, великий светильник и святитель земли русской возвысил голос сначала в личных встречах с царем, а потом, когда царь начал прятаться от митрополита, и посреди Успенского собора, отказав царю в благословении. Итогом того было мерзкое неканоничное судилище. В него удалось заманить только двух архиереев. А судить Филиппа должен был весь освященный собор. Большинство архиереев, несмотря на то, что, конечно, им было страшно каждому в отдельности, уклонились от гнусного деяния. После того митрополит был отослан в Тверской Отроч монастырь, где и был задушен Григорием Лукьяновичем Скуратовым-Бельским, известным всем под кличкой Малюта. Представить себе, что глава тайной полиции поступил вопреки указанию своего хозяина, мне трудновато.
Я не стану продолжать рассказ, ибо кульминационный момент — это, конечно, гибель святителя Филиппа. Я подведу итоги правления Ивана IV. Мы проиграли войну. Мы понесли серьезный территориальный урон. В сталинское время лицемерно писалось, что за правление Ивана IV Россия почти в четыре раза увеличила свою территорию. Это ложь. Посмотрите. Это Казань и Астрахань. Но это начало правления Ивана, о чем мы уже говорили. И это сибирские приобретения. Но сибирские приобретения — это частная акция. Эти приобретения совершали казаки, финансировали их купцы, прежде всего именитые Строгановы. А государство потом только подверстывало земельные приобретения задним числом. Присоединение сибирских земель в те годы совершала не русская дипломатия, не русская армия, а русские предприниматели, каковыми можно считать и купцов, и казаков. Зато, хотя мы понесли и не очень значительные потери в квадратных километрах, зато каковы были эти потери! Мы лишились выхода к Балтике. Мы выдали шведам все наши крепости, всю твердыню северо-западную. Мы потеряли Ивангород, Ям, Копорье, Орешек, то есть лучшие и важнейшие наши крепости. Нас в школе пытались учить, что Ливонская война велась за выход к Балтийскому морю. Но до Ливонской войны мы имели выход к Балтийскому морю, а в итоге войны мы его потеряли.
Репрессии привели к очень серьезной утрате аристократии. Она не была перебита, она осталась, но аристократическая традиция была разорвана. Знать конца правления Ивана даже с очень громкими фамилиями — это всё молодые уцелевшие люди без опыта государственного служения, потому что главы родов погибли, самые блестящие фигуры погибли, масштаба Челяднина, масштаба Курлятева. Наши земельные потери были бы больше, но к счастью погубить Россию Ивану помешала талантливейшая работа русских дипломатов, тех, кто выдвинулся уже в конце его правления, как Годуновы, как братья дьяки Щелкаловы Андрей и Василий. Наша дипломатическая школа сумела поссорить шведов с поляками. У них началась своя война и, следовательно, требования к нам, проигравшей стороне, им пришлось поумерить. А если бы не сумели поссорить, мы бы и тем не отделались. Нам больше отдать пришлось бы.
Репрессии привели к обнищанию русского мужика. Запашка в центральных уездах согласно русским писцовым книгам, где иноземцы опять-таки не причем, местами сократилась в 10-12 раз. Представляете, что это такое для земледелия? То есть, сеяли постольку поскольку, чтобы с голоду не помереть. Но нищал не только крестьянин. Если нищает крестьянин, то нищает и дворянин. Ведь дворянин-то помещик, его же крестьянин кормит. Помещик не может из года в год не вылезать из седла. Помещики надрывались на военных расходах. А к тому же разбегались, расползались крестьяне, куда глаза глядят. Потому в тех условиях государство шло на то, чтобы не дать разбежаться крестьянам и поддержать армию. Каким образом? Рассылая грамоты, фактически положившие начало крепостничеству, прикрепляя крестьян. Цитата из грамоты Ивана IV Двинской земле: «Быть вам за своими помещиками безотлучно и оброку платить, как вас изоброчат». Но русский крестьянин не платил «как его изоброчат»! Русский крестьянин привык барину платить столько, сколько платил его отец, до того его дед, а до того прадед. Вот что менялось!
Внешние потери были еще страшнее. Во-первых, мы потеряли Байду и потеряли малороссийское казачество. И это естественно, Байда был все-таки западный русич и в войне с Литвой участвовать не собирался. Да и казаки не были к тому готовы. Он просто уехал. И мы эту силу потеряли. И отложилось надолго решение крымской проблемы. Но это мелочь. Крым, ну и крым с ним! Есть куда более серьезные утраты. Во-первых, только благодаря опричному террору произошла трагедия 1569 года, была заключена Люблинская государственная уния. Польша и Литва слились в одно государство — в Речь Посполиту! Вот в чем ужас-то. Ну как могла московская партия в Литве оставаться московской, когда все знали, какая резня идет на Москве! Кто остался сторонником единства унии на востоке, а не на западе? Мы своим кровавым безобразием просто отдали наших западных братьев, западных русичей, которых сейчас еще зовем «белорусами» и «украинцами» зачем-то! Мы просто отдали их Речи Посполитой. Отдали и казаков. И давно рассматривают Смуту в связи с опричниной. Смута представляет собой откат опричнины. Мы не использовали энергию казаков так, как ее надо было использовать. А надо было, чтобы они играли шашками и кровь проливали за пределами Руси: сначала крымцев, потом поляков. Ну любо-дорого смотреть! Но так как мы не смогли канализировать энергию и агрессивность казаков, эта энергия канализировалась здесь, внутри страны, они оказались главной силой Смуты, начиная с первого самозванца!
Ну и последнее. Как я сказал, русские люди бежали. Но куда? В Литву, простите им этот непатриотизм. Мужика крестьянина, думаю, ни у кого изменником назвать язык не повернется. Бежали на Дон и на восток. А на восток значит уже за Урал, на новоприобретенные земли. То есть, что произошло? Мы слишком рано перемахнули Урал, мы втянули себя в освоение Сибири тогда, когда у нас постоянно не хватало народонаселения в России европейской. Мы ослабили себя этим натиском на восток перед западными соседями, с которыми не всё было разрешено, с которыми и сейчас не всё разрешено. И до сих пор есть русские земли, которые загадочным образом принадлежат не только Эстонии, Латвии, Литве, но и Польше, но и Чехии. Мы отступили с православных рубежей на западе, мы отдали православные земли неправославным людям, увлекшись движением на восток! Да мы всегда успели бы на восток. Мы и столетием позже успели бы на восток. Теперь же мы были обречены испытывать нехватку населения, каковую испытываем, кстати, и сегодня, продолжаем испытывать. То есть, проблема опричнины есть и проблема демографическая и проблема расселения.
Вот печальный итог XVI века. В 1584 году Господь от Ивана нас избавит. Но, несмотря на все усилия правительства царя Федора Ивановича, а потом царя Бориса Федоровича, выдающихся правительств, честнейших людей, Россия всё же не смогла достичь окончательного социального, сословного примирения и сорвалась в Смуту (нашу первую гражданскую войну). Потом на ликвидацию последствий Смуты уйдет всё правление Михаила Федоровича, достойнейшего первого царя династии Романовых. И только при Алексее Михайловиче, можно считать, мы окончательно избавимся от ее последствий.
О ПРОЗВИЩЕ «ГРОЗНЫЙ»
Иван III был прозван «Грозным» (то есть ответственным, строгим, серьезным) еще при жизни, что я отмечал. А Иван IV оказался «Грозным» только лишь потому, что аберрация сознания перенесла это прозвище с одного Ивана Васильевича на близко расположенного другого Ивана Васильевича. Не будь у деда и внука одно имя и одно отчество, и не то получилось бы. Уж и не знаю, как бы этого Ивана прозвали тогда, не стану и фантазировать. Кстати, нас обычно обвиняют в том, что мы русские любим тиранов, что в наших исторических песнях Иван IV — свирепый мучитель, но вместе с тем и справедливый великий государь. Но это всё просто объяснить. Просто «Иван Васильевич» в народных песнях — это такие же два Ивана, один образ, составленный из деда и внука, как былинный «Владимир Красное Солнышко» — Владимир Святославич и Владимир Мономах в одном лице. Такое в фольклоре бывает. Так вот, что касается Ивана IV, то его-то при жизни прозвали «Дракулой». А это само за себя говорит. И некоторые филологи и литературоведы предполагали, что книга о Дракуле была даже под запретом при Иване, хотя Дракула Задунайский жил вообще-то в Валахии, в нынешней, извините, Румынии, а вовсе никак не на Руси. Довольно всё вещи поучительные.
ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ
Вопрос: Что вы можете сказать о синодике Ивана IV?
Ответ: Синодик подробно исследован Веселовским в его «Истории опричнины». Он первым из русских ученых подробнейшим образом исследовал синодик. Поскольку есть разные списки синодиков в разных монастырях, неизвестно, все ли эти синодики составлялись по поручению самого Ивана. Я знаю, что Иван запрещал отпевать свои жертвы и запрещал служить по ним панихиды. Но я также не сомневаюсь, что русские монахи Бога боялись неизмеримо более, чем тирана, и потому вполне возможно, что некоторые синодики составлялись и без воли Ивана. Но он их составлял, ибо совесть его мучила. И он направлял, подавал списки и даже делал вклады в монастыри, замаливая грехи, поручая помянуть свои жертвы. Заметьте, тот, кому не надо было замаливать грехи, по крайней мере, в таком масштабе, Иван III, практически запретил жертвовать земли монастырям. И правильно сделал, потому что монастырское землевладение стало слишком непомерным уже при нем. Одновременно Иван IV монастыри грабил, в Новгороде настоятелей с утра до вечера били по ногам палкой, выколачивая всё монастырское имущество до последнего тайничка, до последней драгоценности. Число изувеченных монахов нам неизвестно. Это к вопросу о том, что на него напраслину возводили. То есть, с одной стороны он монахов мучил или даже собственноручно убивал как преподобномученика Корнилия Псково-Печерского, а с другой стороны продолжал расшвыривать монастырям земельные пожалования, что уже было не в интересах России в целом и порождало будущие проблемы.
Вопрос: Как вы относитесь к Александру Лукашенко? Достоин ли он занять Московский трон?
Ответ: Хм, трон, думаю, что нет. Я бы, честно говоря, не хотел, чтобы у нас государем был избран, хоть и честный, но настолько все-таки плебей. А что касается того, может ли он быть главой государства, ну если единого государства, то почему бы и нет. Культурный уровень Александра Григорьевича немножечко подводит. Но это преодолимо. Культурные люди нашлись бы.
Во всяком случае, на фоне других глав государств так называемого «бывшего» и так называемого «распавшегося СССР», он выглядит очень прилично. Посмотрите на остальных-то. Они выглядят куда менее прилично. Посмотрите в Среднюю Азию, посмотрите в Закавказье, посмотрите в Киев, в обморок только не упадите.
Я как-то сказал, но не надо этого записывать в назидание потомкам, украинцам сказал, не очень удачно скаламбурив: «Да, плохо у вас дело. Не велика Кучма, но вонючма!» Так они ж как смеялись-то и со мной были совершенно согласны. Совсем они не обиделись за своего возглавителя.
Через две недели у нас будет интереснейший материал — Смута. Это очень по времени. Благодарю вас, доброго вам здоровья. Заходите в пятницу в «Москвич», и не потому, что я там буду. Там будет отец Валентин Асмус. Вечер будет посвящен католической экспансии к нам.
Вопрос о Макиавелли и Иване
Ответ: Неизвестно, читал ли Иван Макиавелли, и необязательно он сам должен был его читать. Ему могли пересказывать. Но вел себя Иван по рецепту Макиавелли. Время написания книги «Государь» и начала опричнины сходится. Доказать это нельзя, это ненаучное допущение. Но жизнь на Западе Иван знал, иностранцев любил! В опричнине иноземцев было около трети! Есть точка зрения, представленная и многими уважаемыми авторами, что на Ивана иноземцы напраслину возвели, что всё плохое о нем иностранцы пишут. А он-то что же отгораживался наемниками иноземными от своих русских подданных? В опричнине было, во-первых, очень много татар, хоть и нормальных служилых людей, но еще недавно ставших частью народа России, и, во-вторых, было на редкость много европейцев. Пусть даже все эти иностранцы врали и писали о русских хуже, чем даже сами думали, ведь они же писали, чтобы там издать. Но это ничего не меняет, потому что он сам их собирал, он любил эту публику. Сам Иван принимал английского купца, чуть ли не как официального посла. Ивану IV на Западе много нравилось, а в России он вел себя как в покоренной стране. Он принимал идеологию всевластия, которая могла появиться на Западе только в эпоху Возрождения. Покуда христианство не было повреждено, абсолютной власти быть не могло, потому что абсолютная власть для христианина только у Господа на небесах. А у любого самого уважаемого монарха, даже любимого верноподданными, должны быть препоны, тормоза. Преподобный Иосиф Волоцкий об этом писал: «И ты убо такового царя или князя не послушаеши, не нечестие и лукавство проводяща тя, аще мучит, аще смертию претит» Вот что писал преподобный отец, когда тирания у нас еще и не намечалась в конце XV века.
Вопрос о военном значении опричнины.
Ответ: Опричники как военные войска себя не оправдали, сбежав от крымцев в 1571 году, когда те сожгли Москву, и Иван сбежал. А в 1572 году спасли Москву от второго крымского набега отнюдь не опричники, а выдающийся земский воевода боярин князь Михаил Воротынский, которого мы должны помнить как национального героя и выдающегося полководца. (Иван и его убил)
От опричника требовалось отречение от семьи. Он должен был находиться только в царском распоряжении. Он должен был порвать все свои прочие связи. Иван готовил верных псов. Неслучайно Иван вводил пьянство, неслучайно водку завел. Весьма возможно потому, что даже очень испорченный русский человек от непрерывного кровавого безобразия не выдерживал, и опричникам надо было еще и надираться, чтобы забыться. Мы же не пили крепких напитков до Ивана IV.
Вопрос: Является ли сталинский КГБ продолжением опричнины.
Ответ: Сталин увлекался Иваном IV, но рассматривать это как явление одной традиции я категорически отказываюсь, потому что мостик через четыреста лет не перебрасывается. Да, центр мирового зла существует, но он не в материальном мире…
1. Особенности формирования и положения российской аристократии в XV –XVI вв.
2. Положение крестьян в русском государстве XV-XVI вв.
XV – XVI вв. – важный период в формировании Московского государства. Вторая половина XV в. – первая половина XVI в. – завершающий этап объединения русских земель вокруг Москвы. Вторая половина XVI в. – время складывания в России уникальной формы монархии – самодержавия. Московские правители XV – XVI вв. решали первоочередную задачу централизации власти в своих руках. Последнее было невозможно без коренной реорганизации взаимоотношений Великого князя и удельных князей, без появления новых социальных групп населении, становившихся социально-политической опорой власти Великого Московского князя, а затем и государя всея Руси. Изменения, затронувшие военно-политическую сферу и фискальную систему Московского государства, повлекли за собой существенные изменения социальной структуры российского общества.
Знакомясь с особенностями формирования российской аристократии в XV – XVI вв., необходимо предварительно изучить судебники 1497 и 1550 гг., административные и военные реформы Ивана III и Ивана IV, период опричнины. Подумайте, какие социальные группы населения оказались задействованы в ходе реализации этих реформа? Следует обратить внимание на привилегии (поместье, вотчина, сбор «корма» и т. п.), получаемые тем или иным лицом в процессе выполнения должностных обязанностей, на наличие возможностей дополнительного, иногда не вполне законного, обогащения (посулы и т. п.).
Изучив привилегии и обязанности элиты российского общества (высшего духовенства, княжат, бояр, гостей-купцов), проанализируйте правовое положение социальных групп населения, оформившихся во второй половине XV – XVI вв. и ставших военной опорой правителя (дворяне, стрельцы, пушкари и проч.). Подумайте, из каких слоев населения могли рекрутироваться вышеперечисленные социальные группы? Сравните положение служилых людей «по отечеству» и «по прибору», церковных иерархов и рядового духовенства.
Обращаясь к проблеме положения крестьян в российском государстве в XV – XVI вв., следует помнить, что именно в тот период закладываются основы системы крепостничества. Проанализируйте существующие формы земельной собственности и географию расположения частновладельческих и черносошных земель. На основе судебников Ивана III и Ивана IV восстановите принципы традиционных отношений, существовавших между собственником земли и зависимыми крестьянами, проживающих не его землях, до принятия судебников. Определите рубежи прикрепления крестьян к земле (трансформацию права «Юрьева дня», введение заповедных и урочных лет). Сравните положение зависимого крестьянина, черносошного крестьянина и холопа во второй половине XV в. и в конце XVI в. Определите основные тенденции и причины изменения социального статуса указанных слое населения.
На основе изученного материала обоснуйте специфику социальной структуры Московского государства (мобильность, отсутствие четкой сословной структуры и социальных антагонизмов) и ее соответствие задачам, решаемым государством в XV – XVI вв.
Источники и литература
1. Хрестоматия по истории России: учеб. пособие / авт. – сост. А. С. Орлов, В. А. Георгиев, Н. Г. Георгиева, Т. А. Сивохина. – М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2004. – С. 82 – 84, 113 – 122, 125 – 132.
2. Источники и документы по истории России.
URL: http://schoolart.narod.ru/doc.html
3. Россия XV – XVII вв. глазами иностранцев. – Л.: Лениздат, 1986. – 543 с.
4. Греков Б. Д. Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века [Текст]. – М.; Л.: Академия Наук СССР, 1946. – 960 с.
Ключевский В. О. История сословий в России
URL: http://dugward.ru/library/kluchevskiy/kluchevskiy_ist_sosloviy.html
Отношения между православными правителями Руси и престолом Святого Петра не всегда были неприязненными. Ватикан стремился подчинить себе православные церкви посредством унии, а русские князья иногда не прочь были воспользоваться этим стремлением в собственных политических выгодах.
Одна из первых таких попыток была предпринята в середине XIII века галицким князем Даниилом Романовичем. Он рассчитывал с помощью Папы свергнуть иго монголо-татар. В обмен он соглашался на церковную унию с Римом. Не получив поддержки со стороны польского и венгерского королей и германского императора, которую обещал ему Папа, князь Даниил унию расторг. Однако титул «короля Русского» (regisRusic), которым пожаловал его папский престол, его потомки носили до середины XIV века.
Есть сведения, что и Александр Невский пытался заручиться поддержкой Римского первосвященника. Вряд ли послы от Папы Иннокентия IV могли прибыть к нему без предварительного согласования с ним. Произошло это в 1250 году – в то же самое время, когда и Даниил призывал Ватикан себе на помощь. Брат Александра – Андрей Ярославич, княживший тогда во Владимире – вступил в союз с Даниилом, и оба они готовились к выступлению против монголо-татар. Нет сомнения, что и Александр прощупывал возможность вступить в этот союз, и папские дипломаты также старались ему поспособствовать. Но что-то не заладилось, и, как известно, в то время как Андрей и Даниил подняли восстание, Александр направился в Орду и выпросил у хана ярлык на великое княжение. А в летописях остался рассказ только о том, что послы Иннокентия IV старались склонить Александра к принятию католичества (в чём приходится сомневаться, так как обычным стремлением Пап всегда была лишь церковная уния, что доказывает и история Даниила Галицкого).
В конце XV века Московская Русь завершала объединение великорусских земель и подошла к окончательному свержению золотоордынского ига. Эти исторические вехи неразрывно связаны с именем Ивана III Великого. У него как раз в 1467 году скоропостижно скончалась супруга Мария, княжна Тверская. Московский великий князь искал себе новую жену и не прочь был породниться с какой-нибудь известной иноземной династией. Иван III хорошо понимал, что такой шаг укрепит международное положение созидавшегося им единого Русского государства.
Ранее, в 1453 году турки захватили Константинополь. «Второй Рим» пал, и из Византии в Италию отправилась толпа знатных эмигрантов. Большинство их осело в Венеции, куда они принесли наследие древнегреческих писателей, что придало огромный импульс Возрождению.
Среди изгнанников были и отпрыски последней царствовавшей династии – Палеологов. Все они ещё раньше приняли унию, а в Италии стали католиками. Будущая супруга Ивана III Софья была исходно крещена в католичество под именем Зоя.
Инициатором брака московского государя с византийской принцессой, по мнению большинства исследователей, стали Римский Папа Павел II и правительство Венецианской республики. Главными посредниками при заключении брачной сделки стали служивший московскому великому князю венецианец Джан Батиста делла Вольпе, известный у нас под именем Иван Фрязин, и венецианский посол Джованни Тревизан. Вольпе-Фрязин представлял Ивана III на обручении с Зоей в Риме, причём церемонией руководил сам Папа.
Ивану III заранее показали портрет его невесты. Ничего привлекательного в ней не было. Кроме того, московскому государю было известно, что римский Папа уже трижды пытался выдать Зою замуж, и всякий раз неудачно – из-за отказа женихов, находивших более привлекательные партии. Владетельной принцессой изгнанница не была. Значит, Иван III решился на этот брак только по расчёту, причём не на союз с Византией, которой уже не было, а с покровителем самой Зои, то есть с папским престолом.
Процессию невесты по России возглавлял папский легат Антонио Бонумбре, духовник принцессы, несший огромный латинский (четырёхконечный) крест. Несмотря на явное возмущение россиян, великий князь распорядился убрать этот «крыж» только когда процессия подходила к самой Москве. Видимо, боялся прогневать ватиканского посла.
В Москве же произошла странная перемена. Наши летописи называют Зою Софьей, и это, по мнению историка М. Зарезина, указывает на то, что Зою перекрестили по православному обряду и нарекли новым именем. Нам остаётся только догадываться, почему в отношении Ивана III (и его новой супруги) к Риму произошла такая перемена. Ведь великий князь не мог не знать, что Зоя была католичкой, тем не менее, в ходе переговоров о браке не было речи об её переходе в православие. Наиболее вероятная версия связывается с политикой.
Ещё до свадьбы великого князя (1472) произошла опала Ивана Фрязина, а затем и резкое ухудшение отношений Москвы с Венецией. Как выяснилось, Тревизан приехал хлопотать о союзе Москвы и Золотой Орды против Турции, которая на тот момент никак Москве не угрожала. Иван III понял, что его хотят просто использовать в чужих интересах, а помощи в освобождении от Золотой Орды он от итальянцев не дождётся.
Правда, затем Иван III сменил гнев на милость в отношении Венеции, и всё его царствование оттуда в Москву прибывали мастера различных ремёсел. Но речь о политическом союзе с республикой святого Марка (и с её должником – папским престолом) больше уже никогда не заходила. А ордынское иго было свергнуто Москвой в союзе с крымским ханом.
Так закончилась очередная кратковременная и неизменно неудачная попытка Руси и Ватикана заключить политический союз. Русь хотела конкретной помощи в деле завоевания независимости, не желая поступаться церковной самостоятельностью, а для папского престола было главным утвердить господство над Русской церковью. Но сам брак Ивана Великого с патронируемой Ватиканом византийской царевной оставил в истории России глубокий след.
19 февраля (3 марта по новому стилю) 1861 года, днем теплым, русская история разделилась на «до» и «после»: государь и император Всероссийский Александр II, царь Польский, великий князь Финляндский, высочайшим манифестом даровал свободу крестьянству своей необъятной державы. Решение, давшееся с трудом, вызревало пять десятилетий — со времени победы над Наполеоном. Его последствия едва умещаются в одной фразе: освобождение миллионов людей от личной зависимости, ослабление существовавших веками сословных перегородок, быстрый демографический рост, перенаселение, кризис на селе, ожесточение крестьян, подъем революционного движения, появление народничества, «охота» на царя и выстрелы в него, контрреформы, переезды, переделы, мятежи, амнистии, тайные общества и бурный экономический рост, складывание основ правового государства, дарование гражданских прав, дыхание революции… Шансы загубленные и шансы использованные. Новая эра никогда не виданного в истории России культурного разнообразия — но одновременно накала страстей, политических поворотов, взаимных обвинений, противоречий и споров, цензуры и ответной, не менее односторонней пропаганды правых и левых. Все они исказили наше представление об освобождении от крепостного права. Оценивать его стали не по достоинству, а узко, в зависимости от политических убеждений, заполнив прошлое мифами и легендами.
Первый пункт расхождений: прежде чем отменить крепостное право, его нужно ввести. Или нет? Может быть, русские не были свободными никогда?
Были — и с этого стоит начать историю крепостного права. В хронологической линии русской истории крепостная эпоха занимает два с половиной столетия, начинаясь в конце XVI века и завершаясь в 1861 году. При въедливом подходе ее можно еще более сократить, взяв за отправную точку 1649 год, когда по Соборному уложению царя Алексея Михайловича крепостная неволя впервые приобретает твердо оговоренный юридический статус. К этому времени крепостными было и большинство европейцев, но их путь в несвободу начался раньше и быстрее подошел к концу.
Двум столетиям крепостной неволи предшествовали века свободной и полусвободной деревни, населенной крестьянами-общинниками и смердами. Вопреки неблагозвучию, это слово означало вольного человека, состоявшего в особой, до конца не проясненной в источниках, связи с князем. Если смерд умирал без наследников, его имущество забирал князь. Если умирал общинник, оно доставалось свободной общине.
Не знавшая неволи деревня соседствовала в Древней Руси с зажиточной вотчиной. Ее знатные владельцы селили у себя холопов — сельских рабов, захваченных в ходе войн. Смерд тоже мог стать холопом, если совершил убийство, либо за долги.
Свободная деревня и вотчина соседствовали, но не сливались. А когда, около XIV века, этот процесс все же начался, то шел медленно, зато подстегнуть его могли войны. Победители объявляли себя собственниками всей земли, занятой крестьянами, — не покушаясь при этом на их волю. Крестьян облагали налогами за пользование пашней — натуральным в форме оброка и трудовым, известным как барщина. Свобода постепенно подходила к концу.
Объединение России в XV веке сопровождалось превращением в арендаторов подавляющего большинства российских крестьян. Не существовавшие ранее правовые отношения связывали их отныне с владельцами поместий. Этим словом обозначались наделы земли, которые московские великие князья нарезали на присоединенных территориях своим воинам. Первых помещиков легко переводили с одного поместья в другое, не закрепляя те в собственности и не превращая никого в сельских хозяев. По сути дела, государство не нашло способа расплатиться с воинами за ратный труд и возложило эту обязанность на крестьян. О личной зависимости от барина при этом речи не шло.
Реальность гораздо сложнее. Владельцы вотчин и так располагали принудительным — холопским трудом, а кроме того, не были стеснены в деньгах. Проживание под их покровительством в полусвободной деревне сулило более обеспеченную и безопасную жизнь. В XVI веке вотчинники становятся соперниками и конкурентами помещиков: собранные специально команды перемещались по Руси, переманивая свободных крестьян у беднейшего дворянства и уговаривая переезжать в благоустроенные владения богачей. Способов помешать этому у небогатых помещиков не находилось.
Неустойчивое природное равновесие в старой России сменялось неурожаями и голодом. В такие годы крестьяне особенно часто уходили к богатым землевладельцам — обрабатывать их угодья. Помещики, отдававшие силы войсковой службе, по возвращении домой обнаруживали себя на грани разорения. В конце столетия они смогли убедить московских царей прикрепить крестьян к земле, запретив любые переходы, всеми силами указывая на последствия промедления: разорение большинства воинов-дворян и подрыв всей войсковой системы, основанной на наследственной службе и воспитании профессионального воина с детства.
Что в этом было от правды? Во всяком случае примеры социальной деградации дворян в старой России были налицо. Часть из них, чтобы прокормить себя, вынуждена была возвратиться к землепашеству. Таких стали называть однодворцами. Эти несостоявшиеся дворяне пополнили число государственных крестьян. Другие дворяне сумели защититься от разорения — их оборона приняла форму крепостного права.
Так могли думать в XIX веке, когда к Ивану уже относились скверно, а многие исторические подробности еще не были известны. Действительность гораздо запутаннее: указа о введении крепостного права в распоряжении историков до сих пор нет. Злополучный документ мог погибнуть в пожарах XVII века или никогда не увидеть свет. Допустимо предположение, что закрепощение произошло в стыдливой манере — через серию дополнявших друг друга указов. Судя по сохранившимся документам, Иван IV не был причастен к большинству из них. Распоряжения о сыске беглых относятся к 90-м годам XVI века, когда московский трон занимал сын Ивана Федор I, пользовавшийся советами своего шурина и будущего преемника — Бориса Годунова. Царя-закрепостителя нужно искать среди этих двоих.
Так или иначе, но закрепостили всех?
По крайней мере, следует уточнить, что подразумевать под этим словом. В старой России крепостные крестьяне делились на государственных и частных. К помещикам, или частным владельцам, в неволю попала только половина крестьян. Вторая находилась в собственности государства. Помимо него, в роли земле- и душевладельцев выступали монастыри православной церкви.
На протяжении веков русской истории соотношение между государственными, монастырскими и частновладельческими крестьянами претерпевало изменения. В начале XIX века доля частных крестьян колебалась между 45 и 50% от проживавших в империи, а затем еще более пошла на спад. Согласно последней переписи населения, перед реформой в зависимости от барина находилось только 34% населения империи. Государственных крестьян, имевших дело с наемными управителями, но не с хозяевами, насчитывалось больше — около 37%
Огромные территории Сибири и Дальнего Востока никогда не знали крепостного права, и это не исключение. До конца XVIII века его не было де-юре и на Украине.
Юридическая зависимость от барина была особенно тягостна для тех частновладельческих крестьян, кто вынужден был проводить часть своего времени обрабатывая его пашню, а в остальное время всегда находился у хозяина под рукой. Этих крестьян называли барщинными. Такое соседство открывало возможности для самых тяжелых злоупотреблений.
Другие, переведенные на оброк, могли не встречать своего господина продолжительное время. Оброк в Российской империи сводился к постоянной финансовой выплате, тяжесть которой один человек нес в пользу другого. Как оброчный крестьянин зарабатывал деньги, помещик оставлял на его усмотрение. Этот налог можно сопоставить с отчислениями по ипотеке или алиментам. Оставаясь крепостными, крестьяне разбредались из деревень — устраивались на подсобные работы в городе с целью заработать денег для помещика и заплатить ему.
На Русском Севере отходников насчитывалось около четверти. Остальные оброчные крепостные при желании тоже могли уйти на заработки — не встретив особенных препятствий. Хотя у этих крестьян и имелся владелец, но они не были так уж обязаны постоянно иметь дело с ним.
Настоящим бедствием крепостное право было для барщинных крестьян, долю которых определяют в 12–15% населения Российской империи. Эти землепашцы не только вынуждены были находиться в селах неотлучно, но и в силу этого целиком зависели в своей повседневности от помещиков. Страдания именно этих крепостных легли в основу крестьянских песен о неволе, горечь которых подпитывали личные унижения, не исключая причиненных по личной жестокости, сексуальной невоздержанности или даже ради развлечения. Страх крестьян перед своим господином усиливала опасность быть отправленными в Сибирь до конца своих дней — этим дисциплинирующим правом сельского хозяина наделяли законы империи.
Но более типичны для старой России были не лобовые столкновения, затрагивавшие человеческое достоинство, а конфликты между барином-доброхотом и крестьянским миром по вопросу об использовании земли. На попытки вмешаться в свой труд, навязав новые формы земледелия, в том числе полезные (например, возделывание картофеля), крестьяне отвечали вспышками коллективной ярости. Отношения между барином и крестьянами не сводились к примитивной эксплуатации, но часто принимали усложненную форму взаимонепонимания сторон, усугубленного разницей в образовательном уровне, ценностях и образе жизни.
Крепостное право и рабство — это одно и то же?
История обвинений в рабовладении, выдвигавшихся против крепостников, восходит к случаю в библиотеке Лейпцигского университета, где впечатлительному студенту из России Александру Радищеву попало на глаза сочинение Гийома Рейналя «Философическая и политическая история европейских поселений и коммерции в Индиях», содержащее описание рабовладения на островах Карибского моря. Сходство между положением афрокарибских невольников и русских крепостных показалось Радищеву настолько разительным, что он сделал все от него зависевшее, чтобы донести эту параллель до российской общественности. Итог усилий Радищева — сочинение «Путешествие из Петербурга в Москву» чудом прошло цензуру. Последовал конфликт с властями Российской империи и пожизненная ссылка, завершившаяся через несколько лет помилованием при Павле I.
Радищеву возражали многие. Ценивший полемиста Пушкин посвятил опровержению его представлений зеркальное «Путешествие из Москвы в Петербург». Разница между крепостным правом и рабовладением, по мнению Пушкина и его единомышленников, сводилась к трем обстоятельствам — двум бытовым и одному юридическому.
В повседневной жизни, в отличие от невольников, крестьяне жили в собственных домах, полностью отдельно от хозяина, располагали имуществом, пусть юридических прав на него и не имели. В этом отношении разница с плантационными рабами, содержавшимися в бараках, бросалась в глаза. Различие шло дальше этого. Крестьяне трудились самостоятельно без надсмотрщиков и противились вмешательству барина в свой аграрный цикл. Это не имело ничего общего с плантацией.
Юридическая разница относилась к вопросу о купле и продаже. Крестьян нельзя было продавать без земли как товар. И в то же время этот запрет действовал не всегда: его ввел император Николай I в 1827 году, а до него указ, воспрещавший продажу крепостных с аукциона за долги без земли, действовал при Екатерине II, хотя соблюдался не всегда. При консервативном императоре Павле крестьян продавали, как и в начале XVIII века. Правовое положение крестьян не было неизменным на протяжении всего существования Российской империи, то приближаясь к рабскому, то удаляясь от него.
Церковь боролась против КП или, по крайней мере, по-христиански осуждала его? — Увы, это не всегда было так.
Еще законодательный сборник XI века «Русская правда» упоминает о чернеческих холопах — сельских рабах, принадлежавших монастырям. Ничего удивительного нет в том, что середину XVIII века православные обители встретили в качестве коллективных владельцев многих тысяч крепостных душ. Проведенная в те же годы секуляризация — отъем церковной собственности в пользу казны — привела к смене собственника для миллиона землепашцев. Этих зависимых людей стали называть экономическими крестьянами и приписали к числу государственных.
Расставание с ними не прошло для церкви бесследно. Охлаждение между православным клиром и государством вылилось в серьезный разлад. Лидер церковной оппозиции митрополит Арсений (Мацеевич), настаивавший на сохранении прежней собственности в ее полноте, по желанию императрицы был помещен в тюрьму. Ему приписывают полную досады фразу: из-за отъема земли людям церкви не на что стало сварить пива.
Россия сильно отстала от стран Запада — ведь крепостное право там к середине XIX века уже давно успели отменить?
Отмена крепостного права в Западной Европе — затяжной процесс, ставший необратимым после Великой французской революции конца XVIII века. Притягательность ее идеалов получила весомое подкрепление силой оружия. В результате завоеваний Наполеона крепостничество перестало существовать в подчинявшихся власти императора германоязычных государствах. Около того же времени крепостное право отменили и в Пруссии.
Тем не менее в центре и на востоке Европы с неволей еще не было покончено. В Австрийской империи (она включала Австрию, Венгрию, Чехию, Словакию, Хорватию, часть Италии, Польши и Украины) черту под его существованием подвела только революция 1848 года.
На западе Старого Света, где крепостного права не существовало, законным продолжали считать рабовладение. В колониях Британской империи оно продержалось до 1834 года, Франции — до 1848-го, Нидерландов — до 1863-го, Португалии — до 1869-го, Испании — до 1886-го. Пусть и вынесенная за пределы континента, прямая нерыночная эксплуатация не удивляла западных европейцев. Она не противоречила их собственному праву.
Но все же в Европе свободным крестьянам жилось много лучше, чем крепостным в России? Это ведь нельзя отрицать?
Можно. По крайней мере, именно так поступили два путешественника по России времен Александра I и Николая I — британцы Джон Кокрейн и Роберт Бремнер.
Кокрейн сравнил Российскую империю 1820-х годов и свою родину:
«Безо всяких колебаний… говорю я, что положение здешнего крестьянства куда лучше состояния этого класса в Ирландии. Здесь в каждой деревне можно найти хорошие, удобные бревенчатые дома, огромные стада разбросаны по необъятным пастбищам, и целый лес дров можно приобрести за гроши. Русский крестьянин может разбогатеть обыкновенным усердием и бережливостью, особенно в деревнях, расположенных между столицами».
Бремнер, писавший в 1830-е, внес в эту картину нюансы:
«В целом… по крайней мере что касается просто пищи и жилья, русскому крестьянину не так плохо, как беднейшим средь нас. Он может быть груб и темен, подвергаться дурному обращению со стороны вышестоящих, несдержан в своих привычках и грязен телом, однако он никогда не знает нищеты, в которой прозябает ирландский крестьянин. Быть может, пища его груба, но она изобильна. Быть может, хижина его бесхитростна, но она суха и тепла. Мы склонны воображать себе, что если уж наши крестьяне нищенствуют, то мы можем по крайней мере тешить себя уверенностью, что они живут во много большем довольстве, чем крестьяне в чужих землях. Но сие есть грубейшее заблуждение. Не только в одной Ирландии, но и в тех частях Великобритании, которые, считается, избавлены от ирландской нищеты, мы были свидетелями убогости, по сравнению с которой условия русского мужика есть роскошь, живет ли он средь городской скученности или в сквернейших деревушках захолустья. Есть области Шотландии, где народ ютится в домах, которые русский крестьянин сочтет негодными для своей скотины...»
И все же это не значило, что у Бремнера не нашлось претензий к крепостному праву.
«Пусть, однако, не думают, что раз мы признаем жизнь русского крестьянина во многих отношениях более сносной, чем у некоторых из наших собственных крестьян, мы посему считаем его долю в целом более завидной, чем удел крестьянина в свободной стране вроде нашей. Дистанция между ними огромна, неизмерима, однако выражена быть может двумя словами: у английского крестьянина есть права, а у русского нет никаких!»
Дворяне пострадали от отмены крепостного права?
Одно из главных заблуждений, касающихся крепостного права, затрагивает дворян. Накануне реформ общая численность российского благородного сословия достигла миллиона человек. Однако в огромном большинстве его представители не имели никакого отношения к крепостничеству. 400 тысяч россиян располагали только личным дворянством, полученным за успехи на службе. Ненаследственному дворянству законы Российской империи запрещали иметь крепостных.
Из оставшихся 600 тысяч половина приходилась на Польшу, входившую в те времена в состав Российской империи. Потомственных дворян в остальной части России насчитывалось 300 тысяч.
Более двух третей из них не имели крепостных по причине бурного демографического роста: среди дворян в начале XIX века его темпы в два раза превысили общие показатели по стране. Это вело к обеднению главного сословия империи, представители которого вынуждены были полагаться только на собственный труд. Тип такого дворянина хорошо известен: его представляет современник крепостной реформы Ф.М. Достоевский.
Всего крепостников Россия насчитывала 90 тысяч, но только 20 тысяч из них могли жить целиком за счет сельского труда, поскольку располагали более чем ста душами. Для этой части дворян отмена крепостного права могла показаться ударом. Но нужно принять в расчет, что многие из них, получив хорошее европейское образование, уже долгое время смотрели на крепостное право с отвращением.
И все же его отмена означала и постепенное завершение многовековой эпохи, когда в русской истории преобладали крепостные магнаты Трубецкие, Долгорукие, Шереметевы и Голицыны. В этом отношении был прав Александр Дюма — старший.
После отмены крепостного права крестьянам при всех недостатках стало жить заметно лучше, чем до нее?
Реформа дала крестьянам свободу, но забрала свободные деньги — их пришлось выплачивать государству и помещикам как выкуп за землю. Положение бывших крепостных можно сравнить с очень тяжелой ипотекой — тем более тягостной, что в деревне продолжился бурный демографический рост: крестьяне вынуждены были одновременно кормить детей и выплачивать долг. Закономерно, что они ощутили себя заметно беднее, чем были ранее. Россия вошла в полосу затяжного аграрного кризиса, чреватого вспышками насилия.
Крепостная реформа провалилась, и это стало прологом к революции?
В основе своей аграрный вопрос все-таки удалось решить до 1917 года. Власти империи обратили силы к разрешению болезненной ситуации, чреватой социальным взрывом. В 1907 году выплаты крестьян за землю прекратились по всей империи. Под действием экономических причин смягчились и диспропорции с распределением земли на селе.
Перед Февральской революцией 89% аграрных земель уже были крестьянскими. Напуганные волнениями (нападениями на усадьбы, грабежами) в 1905 году, дворяне сочли за лучшее продавать пашни и избавляться от имений, оставляя за собой в основном луга и выпасы, которые можно было сдавать в аренду. Помещичье землевладение на нечерноземном севере России перед революцией практически сошло на нет.
Незаживающие раны крепостного права все же не зарубцевались, а раздражение, граничившее с озлоблением, нашло выход в погромах помещичьих усадеб между февралем и октябрем 1917-го и дальше в ходе Гражданской войны. Старую Россию постиг крах, когда с ее корабля уже был виден берег.
При подготовке текста были использованы источники: Большая российская энциклопедия; The Economic Effects of the Abolition of Serfdom: Evidence from the Russian Empire. Andrei Markevich and Ekaterina Zhuravskaya // American Economic Review. 2018; Пайпс Р. Россия при старом режиме, Пушкин А.С. Cобрание сочинений: в десяти томах / Под ред. Д.Д. Благого и др. Т. 6. Критика и публицистика. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1962; Радищев А.Н. Путешествие из Петербурга в Москву. СПб.: Азбука, 2018; Федоров В.А. Падение крепостного права в России: Документы и материалы. Вып. 1: Социально-экономические предпосылки и подготовка крестьянской реформы. М., 1966; Кабузан В.М. Государственные крестьяне России в XVIII — 50-х годах XIX века. Численность, состав и размещение // История СССР. 1988. № 1; freetheslaves.net; Костюшко И.И. Аграрная реформа 1848 г. в Австрии. М.: Институт славяноведения и балканистики РАН, 1993; Ляшенко Л.М. Александр II, или История трех одиночеств. М.: Молодая гвардия, 2003; Александр Дюма (отец). Собрание сочинений / Сост. В. Бережков и др. Т. 73. Путевые впечатления в России. Ч. 1. М.: Арт-Бизнес-Центр, 2010; Алан Вудс. Ленин и Троцкий. Путь к власти. М.: Родина, 2020
Над проектом работали:
{{role.role}}:
{{role.fio}}
© ТАСС, 2021
ТАСС информационное агентство (свидетельство о регистрации СМИ №03247 выдано 2 апреля 1999 г. Государственным комитетом Российской Федерации по печати). Отдельные публикации могут содержать информацию, не предназначенную для пользователей до 16 лет.
Малороссийский гетман, преданный интересам России. Апостол с 1682 г. состоял миргородским полковником. Мазепа, достигши гетманства, преследовал Апостола как приверженца Самойловича и лишил его звания, но ненадолго: с 1693 г. он снова является миргородским полковником. Посланный вместе с другими полковниками преследовать Петрика — войскового канцеляриста, бежавшего в Крым и объявившего себя гетманом, — Апостол боролся с ним успешно в продолжение трех лет и не раз разбивал его. Во время первого Азовского похода овладел, турецкими крепостями близ устья Днепра. В 1696 г. Апостол и гадячский полковник Борухович разбили на Ворскле крымского хана, который явился на Украину вместе с Петриком. В этом сражении Петрик был убит. В 1701 г., будучи наказным гетманом, Апостол под начальством Шереметева участвовал в походе на Лифляндию и в успешном сражении при Эрестфере. В 1704 г. он был отправлен в Польщу с 3000 казаков на помощь королю Августу; действовал там успешно, но вскоре самовольно вернулся на Украину. В 1706 г. Апостол был разбит шведами под Клецком. Привлеченный к делу Кочубея и Искры, Апостол был оправ-дач Мазепой, который писал о нем Петру: “Апостол породы волошской, человек от отца заслуженный в войске, воин добрый, из всех полковников давнейший, старейший, знатный, заслуживший честь и любовь от всех полков”. Когда Мазепа присоединился к шведскому королю, Апостол находился при нем, но затем написал поздравление новому гетману, Скоропадскому, прося его ходатайствовать за него перед царем.
В 1722 г. Апостол отправлен с 10000 казаков в Персию, но через год получил поручение охранять границу от татар и запорожцев. По возвращении был вызван в Петербург, где судились Полуботок и украинские старшины, протестовавшие против новых порядков, вводимых Петром на Украине. Екатерина I простила старшин, но велела им, в том числе и Апостолу, жить в Петербурге. Когда Петр II возвратил казакам право избрания гетмана, Апостол был радой выбран на эту должность в Глухове 1 октября 1727 г. Апостол отговаривался старостью (70 лет), но затем согласился быть гетманом. Избрание его, по-видимому, состоялось по желанию правительства. Сын Апостола, Павел, был послан заложником в Петербург. Сам Данила Павлович был милостиво принят Петром II и из Москвы привез утвержденные государем статьи, по которым восстановлены прежнее выборное управление, суд, войсковой скарб, уничтожены подати, наложенные малороссийской коллегией. Анна Иоанновна также относилась к Апостолу и к Украине благосклонно. Умер Даниил Павлович в с. Сорочинцах, где проводил последние годы жизни, занимаясь разведением садов.
Название: Апостол Даниил Павлович
Раздел: Биографии
Тип: доклад
Добавлен 19:42:38 23 апреля 2003 Похожие работы
Просмотров: 98
Комментариев: 15
Оценило: 4 человек
Средний балл: 5
Оценка: неизвестно Скачать
Срочная помощь учащимся в написании различных работ. Бесплатные корректировки! Круглосуточная поддержка! Узнай стоимость твоей работы на сайте 64362.ru
Привет студентам) если возникают трудности с любой работой (от реферата и контрольных до диплома), можете обратиться на FAST-REFERAT.RU , я там обычно заказываю, все качественно и в срок) в любом случае попробуйте, за спрос денег не берут)
Да, но только в случае крайней необходимости.
Доклад: Апостол Даниил Павлович
Реферат: Финансовое планирование в ОАО «Белкард». Скачать бесплатно и без регистрации
Дипломная работа по теме Влияние качества выпускаемой продукции на рост ее конкурентоспособности на ЗАО «Данковский мясокомбинат»
Курсовая работа: Рынок труда в Ханты-Мансийском автономном округе Российской Федерации. Скачать бесплатно и без регистрации
Реферат: Законодательное регулирование деятельности предприятий и предпринимательства
Управление Предприятием Экономика Предприятия Курсовая
Урбанизационные Процессы 1950 1960 Х Гг Диссертации
Творчество Сочинение Эссе
Курсовая Работа На Тему Философия, Ее Роль В Жизни Человека И Общества
Курсовая работа по теме Вкладные операции как один из основных источников формирования банковских ресурсов
Курсовая работа: Контрафактная продукция
Курсовая Работа Дизентерия Свиней
Судебная Экспертиза Темы Дипломных Работ
Реферат по теме Основные этапы развития предпринимательского права в России
Курсовая работа по теме Оценка рисков использования Биткоин как разновидности цифровых денежных средств
Реферат: Роль и факторы развития международных стандартов аудита в современном мире
Мое Отношение К Понятию Бог Сочинение
Курсовая Работа На Тему Организация Труда
Реферат На Тему Природные Ресурсы И Условия На Территории Республики Татарстан
Отчет По Педагогической Практике Магистранта Юриспруденция
Сочинение Один День Из Жизни Зависимого Крестьянина
Реферат: Этологический подход к пониманию агрессии ее профилактике
Доклад: Контекстная реклама или лучший способ попасть на первую страницу поиска
Реферат: Аудит банков
49-летний петербуржец Евгений Туганков, осужденный по «дворцовому делу» за удар омоновца на митинге в поддержку Алексея Навального, освободился из колонии поселения, куда его отправили летом этого года. Туганков объявлял в колонии голодовку, где не было лекарств и умывальников для заключенных. Приговоренные к самому «легкому» виду лишения свободы фактически находятся в тюремных условиях, написал он российским властям: камеры и секции переполнены, заключенным не хватает места для хранения и приема пищи, нет душевых, и периодически приходится мыться в холодной воде. В интервью корреспонденту Север.Реалии Туганков рассказал, как администрация колонии отреагировала на протест и что, по его мнению, необходимо сделать, чтобы сломать систему.
Евгения Туганкова осудили ровно через два месяца после акции протеста 31 января. Он ударил сотрудника ОМОН по фамилии Кривов на Пионерской площади. По словам Туганкова, он увидел, как люди «в черном» и «без опознавательных знаков» начали арестовывать человека. «Я посчитал это несправедливым и посчитал нужным таким образом вмешаться», – говорил он судье. Прокуратура требовала для него 2,5 года колонии-поселения, адвокат просил суд не назначать наказание, связанное с лишением свободы. В итоге Евгения Туганкова приговорили к году колонии-поселения. Наказание он отбывал в ФКУ КП-8 УФСИН по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.
– Что вы ощутили, когда вышли на свободу?
– Интересный момент: когда освобождаешься, словно никакой тюрьмы и не было. Вся тюрьма как будто чик (показывает пальцами руки ножницы) – и всё ушло. Где-то ты там был, тебя пять минут не было, и ты снова здесь, на воле. Сколько бы ты там ни сидел: месяц, год, пять лет – наше подсознание плохое не берет.
– Во время следствия вы находились в СИЗО «Кресты» в Петербурге. Какие отношения у вас были с администрацией изолятора и с другими арестантами?
– Я был в СИЗО в Горелово три недели – взяли мазок на ковид. Там плохая еда, отстойное содержание, врачей нет. Стало человеку плохо, звонили, долбили в двери ночью четыре часа – тишина. На «Крестах» было нормально. Я сразу заехал, меня вызвал оперативник. Я сказал: «Вы меня не прессуете, по хатам не катаете, а я не вызываю журналистов, не пишу юристам». Они ответили: «Без проблем». Так что в «Крестах» с операми нашел общий язык. Меня там посадили в очень интересную хату, где сидел Дмитрий Гаркуша, обвиняемый по делу Сабадаша (экс-сенатор от НАО и бизнесмен Александр Сабадаш, осужденный в 2017 году по делу о выводе денег из банка «Таврический». В 2020 году ему предъявили новые обвинения. Дмитрий Гаркуша, бывший акционер «Таврического», проходил обвиняемым по тому же делу, что и Сабадаш. В 2017 году был осужден. В 2020 СК предъявило Гаркуше новые обвинения. – СР). У них в камере было радио, они слышали про митинги. Мы много с ним болтали. Он очень тихий интеллигентный дядька, сразу спросил о деле, я ответил, что за митинг. Мы начали с ним вступать в идеологический спор. Я ему говорил: «Дима, послушай, ты сидишь, тебе дали 7,5 лет ни за что. Ты отсидел их. Потом ты вышел, прогулял полгода, и тебя по этому же делу опять закрыли. Ты опять сидишь. И ты мне говоришь: почему мне не нравится эта власть?»
– Почему в колонии-поселения вы объявили голодовку?
Я терпел, терпел, но меня достали
– Я приехал в колонию-поселение. Всё там мило: воздух над головой свежий. «Кресты», конечно, вроде поменялись: камеры большие, питание получше, но все равно это душное очень заведение в моральном плане. Постоянно одни и те же люди – четыре человека, иногда ни радио, ни телевизора нет. Я думал, спокойно досижу в колонии-поселении: спорт, книжки и пойду спокойно домой. Я прекрасно понимал, что никакого УДО и освобожусь со звонком (после окончания срока заключения. – СР). Но начались моменты… Я терпел, терпел, но меня достали.
По УИКу (Уголовно-исполнительному кодексу РФ. – СР) в колонии-поселении у нас гражданская одежда, но почему-то, например, в шортах на проверку выходить нельзя, в локалке (огражденные прогулочные территории. – СР) майку снимать нельзя. Откуда локалка на поселении? Лето, жара 30 градусов, и ты не можешь выйти без майки. Я спрашиваю: шорты – это гражданская одежда? Отвечают: гражданская. Почему я не могу выходить в шортах, почему майку не могу снять в локалке, когда солнце 30 градусов? Мне неделями не отдавали письма и газеты. Девочка, младший оперативный сотрудник, все время смеялась на то, что мне люди пишут. Её как-то это веселило. Я спрашивал: «Вас что веселит-то? Вы людей не знаете, а оскорбляете их». Не отдавали неделю, две, я спрашивал: «Вы что там читаете? Вы что цензурируете в «Новой газете»? Правительство РФ разрешило эту газету, а вы хотите найти какие-то ошибки, и значит, правительство РФ ошиблось? Хотите что-то найти, что нельзя мне читать?» Они говорят: «У нас одна девочка, у неё времени нет». Лекарств нет. В колонии-поселении нет медсанчасти, парацетамола нет, анальгина нет.
– Если кому-то из заключенных станет плохо?
Систему можно и нужно ломать, если знать, как и чего она боится
– В лучшем случае, если осужденные надавят на дежурную смену, то она вызовет врачей. Летом во время ковида лекарств не было. Я уже звонил в «ОВД-Инфо» (признан СМИ-иноагентом. – СР). Они дали объявление о сборе лекарств. Люди прислали нам лекарства, хотя бы парацетамол, ибупрофен. Их выдали. Колония-поселение – самый легкий вид наказания. А я попал в такую тюрьму, где общий режим, или особый, или строгий. В любых зонах – особого, общего и строгого режима – три проверки в день. На колонии-поселении – пять! С чего это? Просто захотелось, чтобы пять раз проверяли?! В этой колонии ничего не соответствует ничему: от количества унитазов, шкафчиков, тумбочек, душевых до помещений, где люди живут. Медицины нет, ШИЗО… На колонии-поселении ШИЗО не может быть вообще. Максимум, что может быть, – тебя отстраняют от работы, и ты месяц живешь на бараке с четырехчасовой прогулкой в день. В колонии-поселении люди (осужденные) простые, 90% – обычные мужики, которые к преступному миру отношения не имеют вообще. Они с воли заехали процентов 30–40, а их в тюрьму отправили, хотя им присудили колонию-поселение. Последней каплей стало то, что в общей столовой нет умывальников. Я хожу есть, иду по улице в столовую, открываю двери, но не могу помыть руки. Это все накопилось, достало. Утром в один день я написал заявление на хозяина (начальника колонии-поселения. – СР), на врача о том, что объявляю голодовку. И сразу из Москвы звонят Потапенко (главе ФСИН по Санкт-Петербургу и Ленобласти Игорю Потапенко. – СР). Везде в стране пандемия, а у нас не то что даже каких-то антисептиков, умывальников нет. Представляете уровень этого заведения? Через четыре часа появилось два умывальника. Систему можно и нужно ломать, если знать, как и чего она боится.
– Как администрация отреагировала на вашу спонтанную акцию протеста в колонии?
Им часто надо выбирать между человечностью, порядочностью, нравственностью и тем, что им диктует система
– В силу обстоятельств у меня много друзей сотрудников, в том числе связанных с ФСИН. И как у Задорнова: все по отдельности – классные люди, с ними можно дружить, пить водку, отдыхать, но как только он приходит и надевает форму – всё. Он человек системы. И им часто надо выбирать между человечностью, порядочностью, нравственностью и тем, что им диктует система. Понимаете, это выбор не очень простой на самом деле. Представьте, вы подполковник или майор, прослужили всю жизнь, вам до пенсии год-два и здесь надо принять решение, они понимают, что оно может быть незаконным, но если не сделают этого, то им придется уволиться. Они живут, лавируя постоянно между этим. Они не какие-то вурдалаки-упыри. Они нормальные мужики, но не в этой системе, которая говорит, что нужно ломать человека, что зэк – не человек. Много и тех, кто реально ненавидит арестантов и зэков, но много нормальных. Администрация в моей колонии-поселения была нормальная. Меня вызвали и спросили: «Женя, ну что ты к нам прийти не мог? Ну, поставили мы бы эти умывальники». УФСИН дала на сайте, что голодовки не было, но она была. Утром я отдал заявление, а в 15 часов меня вызвали к хозяину и сказали: вот умывальники, идите смотрите. Естественно, я прекратил голодовку. Потом проблем не было: администрация сказала, если что-то надо, мы все решим. В принципе, если это не влияет на какие-то отношения с управой (вышестоящей администрацией. – СР), то ничего не стоит пойти тебе навстречу. Они говорят: есть проблемы – приходи, будем обсуждать, решать. Я использовал это, чтобы помочь кому-то, потому что у меня в принципе все было нормально.
– Как отреагировали другие осужденные на ваше уголовное дело?
– Реакция у всех была разная. Первый вопрос был, много ли мне заплатили, может, нас куда-то можно устроить, чтобы денег получить. Я так смеялся. Все время этот вопрос слышал.
– Почему вы пошли на митинг 31 января?
Если кто-то думает, что что-то изменилось, то они ошибаются. Это просто Советский Союз эпохи интернета
– Я вообще очень люблю митинги, демонстрации. Мне нравится, когда люди отстаивают свои права, пытаются что-то донести до власти. Потому что обратная связь должна быть, без этого власть начинает умирать и тащит нас за собой: экономику, культуру, да вообще все. Российский народ аполитичен, инертен и местами очень равнодушен. Лично для меня все началось с Беларуси. Я очень удивился, что в Беларуси начался протест, потому что это такая терпеливая и спокойная нация. Я видел, как людей бьют, убивают. И 23 января у меня было просто желание выйти. Организация протеста была никакая. Я хотел просто выйти и сказать власти, что она не права. Такая обстановка была, что надо было что-то делать. Я живу в этой стране всю жизнь, почти 50 лет. Я застал Советский Союз и сегодняшнюю власть. Если кто-то думает, что что-то изменилось, то они ошибаются. Это просто Советский Союз эпохи интернета. Вот и все. Людей так же убивают. Ты не можешь ничего говорить, выходить на митинги за свои права. Никому ничего не надо тут. И власть у нас неподсудна и делает, что хочет. Если бы не интернет, то просто как раньше: всех к стенке, в лес и все.
– В суде вы говорили, что сожалеете о случившемся во время митинга. Это действительно так?
– Я сожалею о том, как я это сделал: я ударил его в спину, потому что в спину бить не по-мужски. Я за это попросил прощения. Я бы с удовольствием сделал это лицом к лицу.
– То есть бить сотрудников правоохранительных органов можно?
– Знаете, здесь палка о двух концах, как говорится. В ПВР (правилах внутреннего распорядка. – СР), например, написано, что ты обязан выполнять законные требования сотрудника. Но часто сотрудники ведут себя незаконно. Я выполнял свое законное конституционное право на митинг. Я не считаю, что власть должна давать мне разрешение на митинг. Она живет за наш счет, и мы не должны спрашивать у нее разрешения. Мы хотим собраться по такому-то вопросу и обсудить. Давайте как-то решим, чтобы не мешать другим людям, машинам. Я не должен спрашивать, можно или нет. Государство как структура существует за наш счет. У нас в Конституции прописана свобода митингов собраний.
– Вы не жалеете о том, что с вами случилось?
Они говорят, что они мужчины, что у них есть честь, они патриоты. Вы чьи патриоты? Путина и власти этой? России – нет
– Я бы жалел, если бы убежал. Сожаления о случившемся у меня не было ни разу. Я не ожидал, что за это может быть реальный срок, за то, что я пихнул сотрудника в спину и нанес «моральный вред» сотруднику. Мне дали год за то, что я нанес душевную травму сотруднику ОМОНа, потому что никакого физического вреда я ему нанести не мог. Ладно, если бы дали 15 суток, я бы согласился, но год… Это же не юридический момент, это политическая акция – чтобы другие не ходили. Сотрудник Росгвардии бьет женщину ногой, и ничего: ни уголовного дела, ни суда офицеров (речь идет о Маргарите Юдиной, которую росгвардеец с «запотевшим забралом» с размаху ударил ногой в живот. – СР). Они говорят, что они мужчины, что у них есть честь, они патриоты. Вы чьи патриоты, Путина и власти этой? России – нет.
– Вы говорите, что «нужно ломать систему». Что это значит в вашем понимании?
Менять систему проще всего изнутри
– Мы должны бороться, каждый как может. В первую очередь через изменения самих себя и своего мировоззрения. «Каждый день по капле выдавливать из себя раба» – это про нас. Мы также должны выходить на улицу, должны объявлять забастовки, должны требовать у власти исполнения закона и социальной справедливости. И для молодёжи я бы сказал так: идите во власть. Менять систему проще всего изнутри. Весь мой жизненный опыт говорит об этом. Но опять же: «Станьте сами теми изменениями, которые вы хотите видеть в мире». Это значит, будьте сами добры, справедливы, милосердны. Не осуждайте, не крадите, уважайте себя и других. Помогайте слабым и учитесь быть сильными. И если мы будем к этому стремиться, то Путины, Лукашенко и им подобные априори не смогут стоять во главе страны. Изменимся мы – изменится власть.