Рассказ об ослеплении василька теребовльского

УДК: 8081 ББК: 81.2Рус-2

Опарина А. В.

«ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ» И ВЗАИМООТНОШЕНИЕ

ЕЕ СПИСКОВ

Oparina A.V.

«THE TALES OF THE YEARS OF TIME» AND INTERRELATIONS OF ITS

Ключевые слова:летопись, «Повесть временных лет», Лаврентьевская,

Академическая, Троицкая, Радзивиловская (вторая редакция) и Ипатьевская (третья редакция) летописи; авторство летописных текстов, разночтения в списках «Повести временных лет».

Аннотация: в статье рассматривается соотношение различных редакций «Повести временных лет», степень присутствия в них автора; затрагивается вопрос о возможности уникального проявления авторское «я” в летописных сводах.

Летописи вызывают особый интерес лингвистов, поскольку особую значимость параметры речевой ситуации приобретают при рассмотрении исторического плана, когда наиболее очевидной становится историческая изменчивость ее содержания и форм выражения. Такие первые оригинальные произведения древнерусской литературы, дошедшие до нас, относятся к середине 11 столетия.Важной

особенностью летописей является участие в их создании нескольких авторов, каждый из которых мог актуализировать разные оттенки в изображении описываемых событий. Повествование под пером различных авторов могло приобретать иной оттенок, что зависело от многих факторов: времени, мировоззрения, места проживания переписчика. Это была единственная возможность стать соавтором.

Яркимпримером,

характеризующим особенности летописей, является ПВЛ — выдающийся исторический и литературный памятник, отразивший становление древнерусского государства. ПВЛ — текст литературный, но, с одной стороны, на уровне грамматических

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

значениймеждукнижным

церковнославянским и разговорным древнерусским языком обязательно существовала корреляция, и утрата грамматической формы или сдвиги в ее семантике, имевшие место в живом языке, неизбежно найдут отражение в языке книжном1. С другой стороны, летопись -текст гибридный, в котором традиционно книжные элементы переплетаются с элементами разговорного языка, поэтому употребление форм разговорного языка в этом тексте вполне очевидно.

Следует помнить, что пиетет перед автором протографа был всегда очень велик, писцы стремились строго копировать оригинал, а следовательно, не все разночтенияможнообъяснить

небрежностью переписчика. Кроме того, в традициях древнерусской литературы была анонимность творчества, и нам практически ничего не известно об авторах текстов,

1Живов, В.М. Роль русского церковнославянского в истории славянских литературных языков // Актуальные проблемы славянского языкознания. -М., 1988. — С. 52.

часто неизвестны даже их имена.

ПВЛявляетсядревнейшим

памятникомрусскоголетописания,

повествующим о начальном периоде истории Русской земли и доводящем изложение событий до XII в. Как писал А. А. Шахматов, «Повестью временных лет” принято называть древнейшую часть летописных сводов, дошедших до нас в списках Лаврентьевском, Радзивиловском, Московско-Академическом, утраченном Троицком, Ипатьевском, Хлебниковском и еще трех позднейших, восходящих к Хлебниковскому списку (Погодинскому, Краковскому и Ермолаевскому)”1.

Этот памятник занимает особое место в истории древнерусской литературы и русской общественной мысли. Текстом ПВЛ начинаются многие летописные своды, и сама ПВЛ — свод, включающий в свой состав предшествующие своды. В то же время ПВЛ не просто летопись, сумма погодных записей, повествование о событиях, происходивших на Руси и в сопредельных странах на протяжении двух с половиной столетий: с середины IX до начала XII века. По словам академика Д.С. Лихачева, ПВЛ — цельная, литературно изложенная история Руси. Никогда прежде, вплоть до XVI века, русская историческая мысль не поднималась на такую высоту учебной пытливости и литературного умения .

ПВЛ, созданная в первые десятилетия XII века, дошла до нас в составе летописных сводов более позднего времени. Самые старшие из них — Лаврентьевская летопись (XIV век), Ипатьевская летопись (XV век), Радзивиловская летопись (XV век). В Лаврентьевской летописи ПВЛ продолжена северорусской Суздальской летописью, а Ипатьевская, помимо ПВЛ содержит летописи Киевскую и Галицко-Волынскую. Все переписчики последующих сводов XV-XVI веков непременно включали в свой состав ПВЛ и подвергали

1Шахматов, А.А. Разыскания о русских летописях. — М.: Академический проект, Жуковский: Кучково поле, 2001. — С.1.

2Лаврентьевская летопись (Полное собрание

русских летописей. Том первый.) — М. : Языки русской культуры, 1997. — С. 583.

ее редакционной и стилистической обработке (насколько позволяли жесткие правила переписки летописей) с целью отразить в тексте свое мировосприятие, свое отношение к событиям.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

В отношении вопроса о редакциях ПВЛ А. А. Шахматов высказывал предположение, что труд Сильвестра 1116 г. мог быть не особой редакцией, а лишь переработкой Несторовой редакции 1113 г. Но в основном А. А. Шахматов склонялся к тому, что ПВЛ имела три редакции: 1113, 1116 и 1118 гг. Это самая распространенная точка зрения по вопросу о редакциях ПВЛ (например, М.Д Приселков, Д. С. Лихачев, Л. В. Черепнин, опираясь на исследования А. А. Шахматова, тоже говорят о трех редакциях летописи)3.

Создатель основного списка летописи — монах Лаврентий, переписавший ее в 1377 году для суздальско-нижегородского князя ДмитрияКонстантиновича,по

благословлению Суздальского епископа Дионисия. По имени писца летопись и получила в научной литературе название Лаврентьевской.Изложениев

Лаврентьевской летописи доведено до 6813 (1304) года. В заключительной части, по мнению М. Д. Приселкова, преобладают тверские известия и явно протверская трактовка событий конца XIII — начала XIV века, что свидетельствует о том, что это был великокняжеский свод князя Михаила Ярославича.МонахЛаврентий,

следовательно, скопировал в 1377 году «ветшаную” рукопись великокняжеского свода начала XV века. В литературе имеется и другое суждение — не о механическом, а о творческом характере работы Лаврентия и его помощников над летописью в 1377 году. Некоторые исследователи (Г. М. Прохоров, В. Л. Комарович) предполагают, в частности,переработку в составе

Лаврентьевскойлетописи рассказа о

Приселков, М. Д. История русского летописания XI-XV в. Л., 1940. — С. 16,44; Лихачев Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. -М. -Л.,1947. — С. 147, 169-170, 180; Черепнин Л. В. Повесть временных лет, ее редакции и предшествующие ей летописные своды // Исторические записки. Изд. Академии Наук СССР. -1948. — Т. 25. — С. 305-320.

Батыевом нашествии на Русь1.

На вопрос о происхождении Лаврентьевской летописи существуют разные точки зрения: А. А. Шахматов, сравнивая ее с другими ранними летописями, и прежде всего Радзивиловской и Троицкой летописями, обнаружил, что Лаврентьевская летопись особенно близка к Троицкой, и Радзивиловская летопись тоже сходна с Лаврентьевской (вплоть до 6711 (1203) г.), однако в отличие от Троицкой, Радзивиловская на всем протяжении имеет все-таки редакционные отличия от Лаврентьевской2.

Важное место в истории изучения этого вопроса занимает концепция в научной литературе последующего времени М.Д. Приселкова, который полагал, что Лаврентьевская и Троицкая летописи сходны вплоть до 6813 (1305) г., т. е. до окончания Лаврентьевской. Отсюда он пришел к выводу, что в обеих летописях отразился владимирский великокняжеский свод 1035 г. Таким образом, по гипотезе М.Д. Приселкова, в начале 1377 г. великий князь Суздальский заказал снять для своих нужд копию древнего Летописца, кончавшего свое изложение на 1305 годе. Лаврентий, получив это задание, старался выполнить свою работу как точный копиист, а не редактор. Лаврентий «без возражений повторял ошибки своего оригинала и, можно думать, прибавлял к ним новые, свои ошибки, которые частью проистекали от неясности копируемого текста, но частью и по личной погрешности» (см. Приселков). Хотя вопрос об ошибочности отдельных фрагментов является по нашему мнению весьма спорным.

Свод 1035 г. дошедший в составе Лаврентьевской летописи, отражал владимирскую летописную традицию, но она была довольно сложной. В его основе лежало несколько сводов XII-XIII вв., опиравшихся на различные источники. Таким образом, Лаврентьевская летопись

1Лаврентьевская летопись (Полное собрание русских летописей. Том первый.) — М.: Языки русской культуры, 1997. — С. 585.

2Словарь книжников и книжности Древней Руси

(XI- первой полов. XIV в). Вып. 1. Л.,1987. — С. 242.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

имела двойственное происхождение -владимирское и ростовское3.

ПВЛ в первой редакции (по всей вероятности, эта редакция монаха КиевоПечерскогомонастыря Нестора,

благожелательная к князю Святополку), или Несторовой, доводила повествование до 1111-1113 гг. и оканчивалась, по-видимому, известием о смерти Святополка. Она не получила широкого распространения и после смерти Святополка подверглась переработке. Впрочем, она стала известна в Перемышле и Теребовле, где духовник Василька Ростиславича — Василий, переписывая и сокращая ее в 1113-1116 годах, внес в нее свой рассказ о событиях 1097-1099 (рассказ об ослеплении Василька Теребовльского).

В 1116г. переработка основной

редакции была произведена игуменом Сильвестром (когда Владимир Мономах вступил на престол), закончившим свой труд сообщением о явлении огненного столба надТрапезницей Печерского

монастыря, — следовательно, здесь отражены события 1111-1113 гг. В этой Сильвестровской редакции личность Святополка была отодвинута в тень, а личности идеятельности Владимира

Мономаха было отведено центральное место. Для рассказа о событиях 1097-1100 Сильвестр воспользовался Василиевой переработкой Несторовой летописи. Он, вероятно, опустил в заглавии ПВЛ слова «Нестора черноризца Феодосиева монастыря Печерского” и вставил в конце летописи собственное имя «Игумен Сильвестр святаго Михайла написал книги и летописец…” По предположению А. А. Шахматова, в 1118 г. Киево-Печерский Монастырь, встревоженный перенесением летописания в Выдубицкий монастырь, поручил составление нового летописного свода своему монаху Мстиславу Владимировичу; из-за утраты основной редакции составителю этой новой редакции пришлосьвоспользоваться

Словарь книжников и книжности Древней Руси (XI — первой полов. XIV в). Вып. 1. Л.,1987. — С. 243; Приселков, М.Д. Летописец 1305 г. // Века. Исторический сборник I. Петроград, 1924. — С. 30-35.

Сильвестровской редакцией; он дополнил ее известиями, имеющими то или иное отношение к Владимиру Мономаху, и продолжил до статьи 6625 г. (1117 г.). Следовательно, Сильвестровская и третья редакции ПВЛ оказываются редакциями смешанными (в изложении проблемы соотношения редакции ПВЛ мы следуем работамА.А.Шахматова1.

Таким образом, ни один из дошедших до нас летописных сводов не представляет второй (Сильвестровской) и третьей (Киевопечерской) редакции в чистом первоначальном их виде; это было обусловлено не только «описками” переписчиков (кавычки наши, поскольку далеко не все разночтения являются описками, что дает веские основания глубоко исследовать в этих текстах проявления авторской модальности) и возможными вставками из других источников, но также и соединением особенностей обеих редакций, сознательно допущенным влиянием одной на другую. Первая (Несторова, т. е. первоначальная) редакция ПВЛ до нас не дошла.

В части до 907 года в разночтениях к тексту Лаврентьевской летописи использована Троицкая летопись, которая сгорела при пожаре Москвы в 1812 году, но еще до ее гибели летописью пользовался Н. М. Карамзин и сделал многочисленные выписки, вошедшие в примечание к » Истории государства Российского”. По мнению составителей Полного Собрания Русских Летописей (ПСРЛ) Троицкий свод, по характеру своих известий, очевидно, составлен при Московской митрополичьей кафедре, но по пристрастию летописца к внутренней жизни Троице-Сергиева монастыря осознается рука инока Сергиевой обители 2.

При характеристике Лаврентьевской

Шахматов, А.А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. — Спб., 1908. — С. 2-3; Шахматов, А.А. Предисловие к Начальному Киевскому своду и Нестерова летопись. ИОРЯС, 1909. т.12. К.1. — С. 254-259; Шахматов А.А. Повесть временных лет. Вводная часть. Замечания. Текст. Т. 1. — М., 1916. — 41.

2Лаврентьевская летопись (Полное собрание русских летописей. Том первый.) — М. : Языки русской культуры, 1997. — С. 554/

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

летописив разночтениях также

использована Радзивиловская летопись. Радзивиловская летопись названа так по бывшему ее владельцу; она называется также Кенигсбергскою по прежнему месту хранения. Летопись была написана во второй половине XV в., по-видимому, в Смоленской области. Она ближайшим образомсходна с Московско-

Академической XV в. Это сходство переходит большею частью в тождество. По содержанию своему она распадается на следующие части: 1) Повесть временных лет, оканчивающаяся записью игумена Сильвестра. 2) Суздальская летопись с 1111 до 1206 г. Эти обе части тождественны с первой частью Московско-Академической летописи3 .

Радзивиловская летопись лицевая (украшена более, чем 600 миниатюрами), и этим определяется ее выдающееся значение в истории русской литературы. В настоящее время наиболее обоснованной является версия о западнорусском происхождении Радзивиловской летописи. Характер летописи показывает, что рукопись была создана в городской среде, в которой пользовались одобрением вечевые порядки старинных русских городов, их свободы и привилегии. Более поздние записи конца XV — начала XVII века свидетельствуют о том, что рукопись в то время принадлежала представителям мелкой шляхты. В конце рукописи есть запись, что летопись была подарена Станиславом Зеновевичем князю Янушу Радзивилу. Радзивиловская летопись доводит изложение до 6714 года4.

К анализу вариантов привлекается также Московско-Академическая летопись. Отдельного издания Летописи Московско-Академической не существует; она издавалась в составе Лаврентьевской летописи, причем первая часть давалась в разночтениях к Лаврентьевской, а вторая и

3Шахматов, А.А. Повесть временных лет. Вводная часть. Замечания. Текст. Т. 1. — М., 1916. — С. 42.

4Лаврентьевская летопись (Полное собрание русских летописей. Том первый.) — М. : Языки русской культуры, 1997. — С. 588.

третья — в приложении1 . Московско-Академическая летопись, доведенная до 6927 года, представляет соединение трех источников — текст до 6714 года восходит к Радзивиловской летописи, следующие известия 6713-6746 годов переписаны из Софийской 1 летописи старшей редакции, статьи, следующие после сообщения о взятии Козельска-6927годов,-

представляют фрагмент сокращенного Ростовского летописного свода2.

Ипатьевская Летопись названа по бывшему местусвоегохранения,

Костромскому Ипатьевскому монастырю. Рукопись Ипатьевской летописи, найденная

Н.М. Карамзиным, содержит второй по древности (послеспискаЛетописи

Лаврентьевской 1377 г.) список начальной русской летописи: Повесть временных лет. Ипатьевская летопись охватывает хронологический период до 1292 г. и включает в себя три основных памятника -Повесть временных лет, доведенную до статьи 1118 г.; Киевскую Летопись от 1119 до 1120 г. и Галицко-Волынскую Летопись от 1201 г. до 1292 г1. Связь между Ипатьевской и Лаврентьевской летописями объясняется влиянием южнорусского свода XII-XIII вв. на владимирское летописание XII-XIII вв.2

Итак, по мнению А.А. Шахматова, из трех списков, сохранивших запись игумена Сильвестра, список Лавр. должен быть признан наиболее близким к первоначальному виду и вместе с тем и наиболееисправным.Поэтому

исследование текста ПВЛ должно исходить из Лавр. списка. Кроме того,А.А.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Шахматов отмечает, что Ипатьевский список во многих случаях представляет лучшее и более древнее чтение, но, во-первых, он является, несомненно, списком Киевопечерской редакции, а во-вторых, уступает Лаврентьевской и в древности (по времени написания), и в исправности3.

Таким образом, мы рассматриваем

1Словарь книжников и книжности Древней Руси (XI — первой полов. XIV в). Вып. 1. — Л.,1987. — С. 4647.

2Лаврентьевская летопись (Полное собрание

русских летописей. Том первый.) — М. : Языки русской культуры, 1997. — С. 589.

списки, отражающие вторую и третью редакции. Первая редакция не сохранилась, соответственно строить какие-то гипотезы относительно характера употребления каких-либо форм в первоначальной редакции Нестора можно только на основании сопоставления наиболее сохраненных списков второй и третьей редакции (поскольку они обе в конечном итоге восходят к первой редакции Нестора), поэтому в работе над языком данных источников необходимо опираться на Лаврентьевскую,Академическую,

Троицкую, Радзивиловскую (вторая редакция) и Ипатьевскую (третья редакция) летописи.

Словарь ПВЛ охватывает лексику, употреблявшуюся в самых различных сферах древнерусского быта и древнерусской письменности. Это требует внимательной оценки языковых явлений, которые должны рассматриваться как некое абстрактноесловоупотребление

древнерусского письменного языка начала XII века, а во многих случаях как языковой факт, обусловленный контекстом. То обстоятельство, что памятник начала XII века сохранился в нескольких редакциях, отраженных достаточно древними списками, открывает широкие возможности для его лингвистического анализа, а значит и для анализа авторской модальности.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1.Живов, В.М. Роль русского церковнославянского в истории славянских литературных языков // Актуальные проблемы славянского языкознания. — М., 1988.

2.Лаврентьевская летопись (Полное собрание русских летописей. Том первый.) — М. : Языки русской культуры, 1997.

3.Лихачев, Д.С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. — М. -Л.,1947.

4.Приселков, М. Д. История русского летописания XI-XV в. — Л., 1940.

5.Приселков, М.Д. История рукописей Лавр, летописи и её изданий // Ученые записки. ЛГПИ, 1939. Т. 1.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

6.Приселков, М.Д. Летописец 1305г.// Века. Исторический сборник I. — Петроград,

7.Словарь древнерусского языка (11-14 вв.): в десяти томах. — М.: Русский язык,1998.

1-5 т.

8.Словарь книжников и книжности Древней Руси (XI — первой полов. XIV в). Вып. 1. Л.,1987.

9.Словарь книжников и книжности Древней Руси (вторая половина XIV — XVI вв.). Вып. 2. Часть 2. — Л.,1989.

10.Черепнин, Л. В. Повесть временных лет, ее редакции и предшествующие ей летописные своды // Исторические записки. Изд. Академии Наук СССР. — 1948. — Т. 25. — С. 305-320.

11.Шахматов, А.А. Разыскания о русских летописях. — М.: Академический проект, Жуковский: Кучково поле, 2001.

12.Шахматов, А.А. О начальном Киевским летописном своде. ЧОУДР. 1897. Т. III.

13.Шахматов, А.А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. — Спб.,

При Ярославе Мудром была расширена территория Киевской Руси. Совершались военные походы против племен чуди, ятвигов, мазовшан, литовцев.

В 1036 году, воспользовавшись отсутствием Ярослава, печенеги осадили Киев. Однако киевский князь нанес сокрушительный удар кочевникам. Сражение под Киевом положило конец русско–печенежским войнам.

Организованный поход Ярослава и его брата Мстислава против Польши оказался успешен — «Червонная Русь» с городами Перемышль, Белз, Червень снова была присоединена к Киевской Руси.

Война с Византией в 1043 году оказалась неудачной для киевского князя. Русь заключает мирный договор, основанием которого становится брак дочери византийского императора и сына Ярослава Мудрого. Именно этот союз, впоследствии, подарит Киевскому государству не менее известного правителя – Владимира Мономаха.

• Укрепление княжеской власти
• Окончательное утверждение христианства : строились церкви, монастыри — в их числе Киево-Печерский, Софийский собор в Киеве и Новгороде; церковь вышла из подчинения Константинополя, назначен первый русский митрополит — Илларион.
• Создание системы законодательства: свод законов « Русская правда»- в нём была ограничена кровная месть (разрешена только для близких родственников), введена вира — система штрафов.
• Борьба с сепаратизмом, то есть отделением: ввёл новый порядок передачи власти – старшему в роде, то есть лествичную систему.
• Развитие письменности и образования: создавались начальные школы при монастырях, библиотека, при Ярославе переводятся и переписываются многие книги с греческого.
• Уделял большое внимание воспитанию детей. Написал знаменитое «Завещание» детям.

«Повесть временных лет» является чуть ли не главным источником информации о просветительской деятельности князя. В ней указано, что политика Ярослава Мудрого в области культуры базировалась на переводе большого количества исторических книг с греческого языка на русский. Это и неудивительно, так как сам правитель очень любил читать, из-за чего его и нарекли Мудрым. Переводы книг заложили фундамент для создания первой библиотеки в Софийском храме, а значит и развития науки и образования среди народов Киевской Руси.

Великим князем был создан сборник законов «Русская правда». Сей свод стал главным источником правовых, экономических и социальных отношений славян. Во время его правления развивались живопись и зодчество.

Киевский князь Ярослав приходился сыном великому киевскому князю Владимиру Святославичу и его жене, полоцкой княжне Рогнеде. Ещё в отрочестве, в 987 году отец назначает Ярослава князем Ростова, а к 1010 году, после кончины Вышеслава, который являлся старшим сыном Владимира, Ярослав садиться княжить в Новгороде.

После кончины Владимира начинается период междоусобной войны его сыновей за великий киевский престол. Вначале власть переходит к Святополку, который для достижения этого пошёл на братоубийство Святослава, Глеба и Бориса. После победы над Святополком Ярослав был вынужден бороться за власть в Киеве с ещё одним братом, Мстиславом, который являлся на тот момент тмутараканским князем. В данной борьбе Мстислав победил брата. Однако, уже к 1036 году он скончался и с этого момента вся Киевская Русь была в руках Ярослава Мудрого.

В годы правления данного правителя Киевская Русь смогла достичь своего расцвета, преобразившись в одно из самых мощных европейских государств. Для того чтобы укрепить границы Ярослав приказывает возвести несколько городов, а столица Руси Киев была обнесена при нём каменной стеной.

Во внешней политике Ярослав Мудрый проявил себя как сильный и достойный монарх. Он совершил несколько военных походов увенчавшихся успехом, укрепив авторитет государства, а в 1036 году он окончательно покончил с набегами печенегов, построив на месте сражения церковь святой Софии.

Также, в период правления этого князя состоялось последнее противостояние между Византией и Русью. Его итогом стало подписание мирного договора, который был скреплен династическим браком (сын Ярослава женился на принцессе Анне, греческой принцессе).

Внутренняя политика князя носила просветительный характер. Он развивал народное образование, возводил города и храмы, а во главе русской церкви впервые оказался славянский митрополит Иларион. Благодаря строительству церквей и храмов появляются живопись и зодчество, а для большего укрепления церкви была возобновлена так называемая церковная десятина, согласно которой десятая часть дани передавалась на церковные нужды.

Ещё одним великим достижением периода правления Ярослава Мудрого стала «Русская правда», представляющая собой первый в славянской истории написанный сборник законов. Также, при этом князе появляется «Номоканон» — сборник церковных законов.

Ярослав Мудрый скончался в возрасте 76 лет в 1054 году.

“Повесть временных лет” – наиболее ранний из дошедших до нас летописных сводов. Относится к началу XII в. Свод этот известен в составе ряда летописных сборников, сохранившихся в списках, из которых лучшими и наиболее старыми являются Лаврентьевский 1377 г. и Ипатьевский 20-х годов ХV. Летопись вобрала в себя в большом количестве материалы сказаний, повестей, легенд, устные поэтические предания о различных исторических лицах и событиях.

Вот уже более двухсот лет науке известно одно из древнейших русских летописных произведений – Повесть временных лет, или Начальная летопись, сохранившаяся во множестве поздних списков и сама вобравшая в себя еще более архаичные письменные памятники Древней Руси. С XVIII в. Повесть временных лет была объектом постоянного внимания историков, филологов, лингвистов, текстологов, достигших в деле ее изучения значительных успехов. В начале нашего столетия известный русский историк В. О. Ключевский писал:

“В библиотеках не спрашивайте Начальной летописи – вас, пожалуй, не поймут и переспросят: “Какой список летописи нужен вам?””

Внимание!

Повесть временных лет краткое содержание

Еще во времена, когда не известна была письменность, наши далекие предки старались передать своим потомкам память о подвигах и жизни своих «отцов». Делалось это сначала в устной форме — складывали былины, пословицы, предания и т.д. С освоением письма стали появляться отдельные тексты, рассказывающие о каких-либо событиях. Наибольшее распространение имели «жития» различных выдающихся личностей. И лишь в начале двенадцатого века появляется одно из первых произведений, которое носило характер хроники событий того времени. Автором его принято считать древнерусского монаха по имени Нестор.

Этот исторически значимый труд получил свое название по фразе, с которой он начинается – «Повесть временных лет».

В одной из келий Киево-Печерского монастыря Нестор вел свою летопись, старательно фиксируя все события того времени. С какого периода начиналось повествование достоверно не известно, но первая дата, которая в нем встречается это 852-й год. Далее описываются события вплоть до 1137 г.

«Повесть…» состоит из отдельных глав и каждая из них начинается со слов «В лето…», что позволяет судить о том, что каждая глава описывает события одного года. Начинается повествование о том как появились славяне, по мнению летописца русские являются потомками Иафета, приходившегося сыном Ною. Приводятся также рассказы о жизни славянских племен, даются описания войн и легенды.

Написана «Повесть временных лет» на старославянском языке. На вопрос о ее литературном жанре ученые до сих пор затрудняются ответить, его нельзя однозначно определить ни как художественный, ни как исторический. К тому же интересен тот факт, что летописец не дает никакой оценки событиям, которые он описывает, только сухое изложение фактов и никакого личного мнения.

«Повесть временных лет» многократно переписывалась и частично редактировалась в различные периоды. Первоисточник, написанный самим Нестором, к сожалению, до наших дней не сохранился, но зато сохранились многочисленные списки, сделанные в различные периоды и дополненные описаниями событий более поздних времен.

Историческое и культурное значение «Повести временных лет» трудно переоценить. Это произведение считается первой летописью, первой весточкой из далекого прошлого. Этот столь драгоценный для современных историков документ внес огромный вклад в восстановление хронологии событий давно минувших дней.

Известный филолог, академик Д.С. Лихачев говорил, что литература Древней Руси – это «литература одной темы и одного сюжета». Ее основной сюжетной линией стала «мировая история, темой – смысл человеческой жизни».В литературных памятниках русского средневековья передан богатейший опыт знаний, наблюдений и открытий ученых книжников, благодаря которым можно судить об истории и культуре наших предков.Древнерусская литература развивалась своим особым путем, основной целью ее текстов было не развлечение читателя, а духовно-просветительская миссия. Главными темами произведений были прославление Руси, защита ее государственных интересов, вера в торжество справедливости и добра, поиски смысла жизни.В текстах древнерусских письменных памятников лежат истоки всех дальнейших достижений классической русской литературы.

В летописи византийцев упоминается о походе на Царьград какой-то «руси», чья земля охвачена междоусобицами: северные, включая новгородских словен, народы под данью варяг, южные, вместе с полянами, — под властью хазар.

Северные племена сбрасывают захватчиков за Балтийское море, и решают позвать от других варягов, народ которых звался «русью», себе единого князя.

На зов откликнулись три брата:

• Рюрик, ставший княжить у словен в Новгороде;
• Синеус, — у весей в Белозерске;
• Трувор, — у кривичей в Изборске.

Через два годя, в связи со смертью младших братьев, Рюрик становится единым князем, передавая в управление варягам-руси города. Так, новое государство, в честь правителей, стало зваться «Русской землею».

После потопа трое сыновей Ноя – Сим, Хам и Иафет – разделили землю, и договорились не нарушать границы владений друг друга. Симу «достался восток», Хаму отошли земли на юге, а «Иафету же достались северные страны и западные».

Когда численность людей заметно увеличилась, было принято «создать столп до неба». Увидев это, бог разрушил высокую башню, разделил народы и «рассеял по всей земле».

Одним из народов оказались славяне, занявшие земли потомков Иафета. Многие из них осели на берегах Днепра: поляне жили в полях, древляне обитали в лесу.

Апостол Андрей, брат Петра, распространял учение о Христе на берегах Черного моря. Однажды он отправился вверх по течению Днепра, чтобы добраться в Рим. Во время стоянки он увидел живописное место с высокими холмами. Андрей взошел «на горы эти, благословил их, и поставил крест, и помолился Богу», сказав, что здесь появится великий город.

Среди полян жили «три брата: один по имени Кий, другой – Щек и третий – Хорив, а сестра их – Лыбедь». На том месте, что благословил апостол Андрей, был ими построен город и назван в честь старшего брата Кия – Киевом.

После смерти братьев поляне оказались во власти хазар, которые потребовали платить им дань. Поляне передали им с каждого дома по мечу. Увидев столь необычную дань, старейшины хазар предсказали, что поляне в будущем будут сами собирать дань с других народов.

Начиная с 852 года «стала прозываться Русская земля». Многочисленные племена, устав от постоянных междоусобиц и войн, порешили между собой выбрать одного общего князя, который управлял бы ими и судил по единым законам. Им стал князь Рюрик, представитель варягов, что «назывались русью». Обосновался Рюрик в Новгороде.

Два боярина Рюрика – Аскольд и Дир – с его позволения отправились с «войной на греков». Поход их окончился сокрушительным поражением – византийский правитель всю ночь молился, и неожиданно началась сильнейшая буря, сокрушившая корабли противника. Лишь немногим из них «удалось избегнуть этой беды и вернуться домой».

В 879 году умер Рюрик, передав княжение своему родственнику Олегу до тех пор, пока не повзрослеет его малолетний сын Игорь. Олег переселился в Киев, провозгласив его столицей. Он «начал ставить города и установил дани» с большого количества племен, а также покорил Царьград. После своей блестящей победы он получил прозвище – Вещий.

Со временем Олег стал спокойно княжить в Киеве, «мир имея со всеми странами». Помня о предсказании, согласно которому смерть настигнет его от любимого коня, князь приказал больше не приводить его. Конь давно умер, и Олег, смеясь над пророчеством, пнул ногой его череп. Из него выползла ядовитая змея, от укуса которой и скончался князь Олег.

После смерти Олега в 913 году «стал княжить Игорь». Древляне отвернулись от нового князя, но он пошел на них с свойском и обложил еще большей данью. Игорь отправился на Византию, где потерпел поражение. Укрепив свой флот, он вновь отправился к грекам, чтобы отомстить за свой позор.

Завещание ярослава мудрого сыновьям из повести временных лет

После смерти Владимира княжеский престол занял Святополк. Он принялся щедро одаривать своих подданных, «но сердце их не лежало к нему» – простой люд и войско стояло за другим сыном Владимира, Борисом. «Дружина отцовская» предложила ему силой взять власть, однако наследник не посмел поднять руку на старшего брата.

Однако Святополк ненавидел Бориса и решил «как-нибудь его погубить». Он приказал своим воинам ночью напасть на брата и заколоть его. После смерти Бориса Святополк задумался над тем, «как бы убить Глеба» – другого брата. Обманом он заманил его и так же безжалостно убил, как и Бориса. Святополк решил перебить всех своих братьев, чтобы одному «владеть Русскою землею».

Узнав о бесчинствах брата, Ярослав собрал всю свою новгородскую дружину, войско варягов и отправился в Киев, чтобы отомстить Святополку за смерть братьев.

В 1016 году Ярослав, одолев Святополка в честном бою, стал княжить в Киеве. Спустя четыре года у него родился сын Владимир, однако Ярослав не ведал спокойной жизни: досаждали ему постоянные княжеские междоусобицы. Лишь в 1026 году Киевскому князю удалось заключить мирный договор с братом Мстиславом, разделив «по Днепру Русскую землю: Ярослав взял эту сторону, а Мстислав ту».

После смерти Мстислава в 1036 году «завладел всем его владением Ярослав и стал самовластцем в Русской земле». Он посадил своего старшего сына Владимира в Новгороде.

После смерти Ярослава было «знаменье на западе, звезда великая, с лучами как бы кровавыми», предвещавшая многочисленные войны. Так и случилось, и с тех пор «были усобицы многие и нашествие поганых на Русскую землю».

В 1068 году прибыло огромное войско половцев. Изяслав с братьями вышли ему навстречу, однако были вынуждены в страхе бежать. Киевляне решили еще раз дать отпор половцам, но Изяслав их не послушал. Его подданные подняли бунт, и князь был вынужден покинуть Киев. Когда же он вернулся с войском, то жестоко наказал зачинщиков бунта и полностью восстановил свою власть.

«Однажды во время неурожая в Ростовской области» в 1071 году явились два волхва, заявившие, будто знают, по чьей вине нет хлеба. Они принялись путешествовать по волостям и обвинять в голоде зажиточных женщин. Обманом они внушали голодающим людям вину этих несчастных, после чего женщин убивали, а все их имущество волхвы присваивали себе. Справиться с мошенниками удалось воеводе Киевского князя – Яну Вышатичу.

Изяслав, сын Ярослава, был убит в 1078 году.

«Всеволод же сел в Киеве, на столе отца своего и брата своего, приняв власть над всей Русской землей». В течение многих лет он участвовал в кровных междоусобицах, пытаясь удержать свою власть любой ценой. Он продолжил великое дело князя Ярослава и заложил в городах немало православных церквей.

В 1093 году «преставился великий князь Всеволод, сын Ярославов, внук Владимиров». Он вошел в историю как справедливый, истинно верующий правитель, который «воздерживался от пьянства и похоти».

Сын Всеволода, Владимир, решил встретиться со Святополком, который также претендовал на Киевский престол, и уладить все споры миром. Однако их претензии на власть были остановлены огромным войском половцев, которые двинулись на Русь. В той битве потерпели князья великое поражение, и простые люди оказались пленниками половцев. Лишь спустя несколько лет Святополку и Всеволоду удалось наказать половцев и спасти из плена свой народ.

После потопа трое сыновей Ноя – Сим, Хам и Иафет – разделили землю, и договорились не нарушать границы владений друг друга. Симу «достался восток», Хаму отошли земли на юге, а «Иафету же достались северные страны и западные».

Когда численность людей заметно увеличилась, было принято создать столп до неба. Увидев это, бог разрушил высокую башню, разделил народы и рассеял по всей земле.

Игра древнерусских престолов: как дети и внуки Ярослава Мудрого делили власть

В 879 году умер Рюрик, передав княжение своему родственнику Олегу до тех пор, пока не повзрослеет его малолетний сын Игорь. Олег переселился в Киев, провозгласив его столицей.

Олег остается княжить в Киеве и провозглашает: «Киев будет матерью русским городам». Олег, действительно, строит новые города. Кроме того, он покоряет много племен, в том числе деревлян, и берет с них дань.

С невиданно большим войском — одних кораблей две тысячи — Олег идет на Византию и приходит к Царьграду. Греки закрывают цепями вход в залив, у которого расположен Царьград. Но хитроумный Олег велит своим воинам сделать колеса и на них поставить корабли. Дует попутный ветер на Царьград. Воины подымают паруса в поле и мчатся к городу.

Ольга прибывает в Царьград. Приходит к византийскому царю Константину. Царь беседует с ней, удивляется ее разуму и намекает: «Подобает тебе царствовать в Царьграде с нами». Она сразу понимает намек и говорит: «Я язычница. Если вознамеришься меня крестить, то крести меня ты сам. Если нет, то не крещуся». И царь с патриархом ее крестят. Патриарх поучает ее о вере, а Ольга, склонив голову, стоит, внимая учению, как губка морская, водой напояемая. Нарекается ей в крещении имя Елена, патриарх благословляет ее и отпускает.

После крещения зовет ее царь и уже прямо объявляет: «Беру тебя в жены». Ольга возражает: «Как это ты возьмешь меня в жены, раз крестил меня сам и нарек духовной дочерью? У христиан такое незаконно, и ты сам это знаешь». Самоуверенный царь раздосадован: «Переклюкала ты меня, Ольга!» Дает ей множество подарков и отпускает домой.

Только Ольга возвращается в Киев, как царь присылает к ней послов: «Много чего я тебе подарил. Ты обещала, вернувшись в Русь, послать мне много даров». Ольга резко отвечает: «Подожди у меня приема столько, сколько я ждала у тебя, — тогда тебе дам». И с этими словами заворачивает послов.

Ольга любит своего сына Святослава, молится за него и за людей все ночи и дни, кормит сына, пока он не вырастает и возмужает, затем сидит со своими внуками в Киеве. Позднее она разболелась и спустя три дня скончалась.

Законные сыновья у Святослава были, но не выжили. Так править Киевом стал его сын Владимир, рожденный от связи с ключницей. Возле своего терема он установил языческих идолов, которым регулярно приносили жертвы. У Владимира было четыре жены и несколько сотен наложниц.

К Владимиру «пришли болгары магометанской веры» и предложили принять их веру. Узнав, что ислам запрещает свинину и вино, он отказался.

Но не остались в стороне и греки, которые отправили философа, пересказавшего князю Новый и Ветхий заветы. Посланник продемонстрировал изображение Страшного суда. Владимир любил жизнь и со вздохом сказал, что хорошо на этом полотне людям с правой стороны, но плохо людям с левой стороны. Философ предложил ему покреститься, чтобы оказаться справа.

Но князь решил подождать. Проводив гостя, он созвал бояр на совет. Те предложили отправить послов, чтобы посмотреть, кто и как служит Богу. Князь послал десять человек. После их возвращения Владимир снова собрал бояр. Вместе с ними они выслушали посланников, которые рассказали о всех верах и сделали вывод, что греческая лучше всех. Бояре добавили, что эта вера не могла быть плохой, раз ее приняла мудрая княгиня Ольга.

Князь не крестился сразу. Но и тут в ход истории вмешалась женщина. И вот как это было — спустя еще год князь пошел на город греков Корсунь, начал его осаду и поклялся, что если одержит победу, то проведет крещение. Он победил, но клятву не сдержал. Затем у царей Византии он потребовал отдать за него замуж их сестру. А иначе грозился с Царьградом сотворить то же самое, что и с Корсунью. Цари в ответ сказали, что христианки не могут быть женами язычников. Они велели князю покреститься. Тот настаивал на том, чтобы сначала прислали к нему невесту, а те, кто прибудет с ней, окрестят его.

Цари отправили в Корсунь священников, сановников и сестру. В городе красавицу встретили и проводили в палаты. У Владимира начали болеть глаза, он не мог видеть, сильно переживал и не мог сообразить, как поступить. Царица заявила ему, что если он не окрестится, то не сможет избавиться от болезни. Князь принял крещение, прозрел и взял византийскую красавицу в жены. Большинство дружинников тоже окрестились.

Князь с супругой и попами Корсуня отправился в Киев. Там он распорядился убрать идолов: какие-то порубили, другие сожгли, Перуна же бросили в реку. Так на Русь пришло православие в так сказать централизованной форме.

Владимир велит по городам строить церкви на тех местах, где раньше стояли идолы, и на крещение приводить людей по всем городам и селам, начинает собирать детей у своей знати и отдавать в ученье книгам. Матери же таких детей плачут о них, словно о мертвых.

Спокойно править Владимиру мешали печенеги, которые регулярно устраивали набеги. Победа оказывалась то на одной, то на другой стороне.

В завершении печенеги приходят и долго осаждают Белгород. Владимир не может прислать помощь, потому что у него нет воинов, а печенегов огромное множество. В городе сильный голод. Горожане решают на вече: «Ведь помрем от голода. Лучше сдадимся печенегам — кого-то они убьют, а кого-то и оставят жить». Один старше, не присутствовавший на вече, спрашивает: «Зачем собиралось вече?» Ему сообщают, что люди утром сдадутся печенегам.

Тогда старик просит городских старейшин: «Послушайте меня, не сдавайтесь еще три дня, а сделайте то, что велю». Они обещают. Старик говорит: «Наскребите хоть по горсти овса, или пшеницы, или отрубей». Они находят. Старик велит женщинам сделать болтушку, на которой варят кисель, затем велит выкопать колодец, вставить в него чан, а чан наполнить болтушкой. Потом старик велит выкопать второй колодец и туда тоже вставить чан. И посылает искать мед.

Отыскивают лукошко меду, которое было припрятано в княжеском погребе. Старик велит наготовить медового отвара и им наполнить чан во втором колодце. Утром он велит послать за печенегами. Посланные горожане приходят к печенегам: «Возьмите к себе заложников у нас, а вы — около десяти человек — войдите в наш город да посмотрите, что там делается». Печенеги торжествуют, думая, что горожане сдадутся, берут у них заложников, а сами посылают своих знатных людей в город.

И говорят им горожане, наученные умным стариком: «Чего себя губите? Разве сможете нас перестоять? Стойте хоть десять лет — что можете нам сделать? У нас корм из земли. Если не верите, то посмотрите своими глазами». Горожане приводят печенегов к первому колодцу, зачерпывают ведром болтушку, разливают ее по горшкам и варят кисель. После того, взяв кисель, подходят с печенегами ко второму колодцу, зачерпывают медовый взвар, добавляют в кисель и начинают есть — первыми сами (не отрава!), за ними и печенеги. Удивляются печенеги: «Не поверят такому наши князья, если не попробуют сами».

Горожане наполняют им целую корчагу кисельной болтушкой и медовым взваром из колодцев. Часть печенегов с корчагой возвращается к своим князьям: те, сварив, едят и тоже дивятся; потом обмениваются заложниками, снимают осаду города и отправляются восвояси.

Киевская Русь при преемниках Ярослава. Владимир Мономах

После смерти Ярослава было «знаменье на западе, звезда великая, с лучами как бы кровавыми», предвещавшая многочисленные войны. Так и случилось, и с тех пор «были усобицы многие и нашествие поганых на Русскую землю».

В 1068 году прибыло огромное войско половцев. Изяслав с братьями вышли ему навстречу, однако были вынуждены в страхе бежать. Киевляне решили еще раз дать отпор половцам, но Изяслав их не послушал. Его подданные подняли бунт, и князь был вынужден покинуть Киев. Когда же он вернулся с войском, то жестоко наказал зачинщиков бунта и полностью восстановил свою власть.

Изяслав был убит в 1078 году.

У Владимира Святославовича было множество детей от разных жен. Если распределять их по старшинству, то получится следующий список из иногда повторяющихся имен.

• Вышеслав;
• Святополк Окаянный (княжил в Турове и Киеве);
• Изяслав (князь полоцкий);
• Мстислав Тмутараканский;
• Ярослав Мудрый;
• Всеволод (княжил во Владимиро-Волынских Землях);
• Станислав (княжил в Смоленске);
• Судислав (княжил в Пскове);
• Станислав (древлянский князь);
• Борис (княжил в Ростове);
• Глеб (муромский княхь);
• Позвизд.

О дочерях Владимира известно не так много. Предславу и Мстиславу в 1018 г. берет в плен польский князь Болеслав I Храбрый. Еще одна дочь – Премислава была выдана замуж за венгерского принца Ласло Лысого. Ее сестра Добронега-Мария стала королевой Польши, будучи выданной за Казимира I.

Из всех сыновей Владимира Красное Солнышко наиболее значимыми для истории были:

1. Вышеслав (именно его земля досталась Ярославу Мудрому). Старший сын Владимира Святославовича. Ему велели княжить в Новгороде. Матерью Вышеслава была женщина варяжского происхождения по имени Олава. Родился он между 977 и 980 гг. и прожил недолго. Со смертью князя связана красивая легенда, повествующая о неудачном сватовстве его к правительнице Швеции – Сингрид Гордой. После смерти предыдущего мужа, бывшего конунгом всей шведской земли, Сингрид обязана была вновь выйти замуж. Среди претендентов на ее руку оказался и новгородский князь. Чем именно молодой Вышеслав, которому в то время было около 17 лет не угодил невесте, неизвестно. Но его и всю сопровождающую дружину сразу после торжественного приема сожгли в бане. Легенда повествует, что вместе с Вышеславом погиб и верный соратник Владимира – Добрыня.

2. Святополк. Второго по старшинству сына Владимира. Святополк – сын Владимира и греческой наложницы. Княжил Святополк в Турове, отец его не любил и наверняка боялся, потому попытался отослать подальше. Именно Святополк, сыграл решающую роль в грядущей междоусобной войне между сыновьями и племянниками Владимира.

Владимир Красное Солнышко умирает в 1015 году. Киев он оставляет младшему и любимейшему из сыновей – Борису. Но известие о смерти отца застает Бориса вдали от дома, и выполнить его последнюю волю, он не может.

Власть в Киеве насильно захватывает его жестокий брат Святополк, прозванный в народе Окаянным. Незадолго до смерти Владимира, Святополк и его жена были уличены в заговоре против князя, и взяты под стражу до суда. После кончины отца, соратники Святополка освободили его из темницы и возвели на престол.

Желая восстановить справедливость, брат Святополка и Бориса, Ярослав собирает дружину для похода на Киев. Событиям этим предшествует кровавая смерть Бориса, Глеба и их брата Святослава. Это еще больше разделяет сыновей Владимира и русские земли. Начинается жестокая борьба за власть. Междоусобица после Владимира длится не менее 21 года подряд. Условно ее можно разделить на периоды противостояния:

• Святополка и Ярослава (1015-1019 гг.)
• Ярослава и Мстислава (1023-1036 гг.)

Братья Глеб и Борис стали первыми русскими святыми-мучениками. Матерью их была византийская царевна Анна. Перед смертью Владимир призывает Бориса в Киев и посылает его на борьбу с печенегами. Неизвестно была ли реальной угроза нашествия или ее выдумал устроивший заговор против отца Святополк, но врагов Борис не встретил и решил повернуть назад. Дойдя до реки Альта, он узнает о смерти отца и занятии престола Святополком.

Будучи от природы добрым и не мстительным человеком, Борис отказывается от прямой борьбы с братом. Не сумев убедить Бориса вступить в схватку со Святополком, лучшие его воины покидают стоянку князя и уводят с собой всю старшую дружину. С Борисом остается лишь младшая дружина. За свою жизнь князь не опасается, поскольку уверен в братских узах. Но Святополк размышляет по-другому. Узнав о том, что брат его вернулся из похода, киевский князь присылает к нему убийц. Темной ночью убийцы во главе с боярином Путшем проникают в шатер князя и жестоко с ним расправляются. Еще живого Бориса заворачивают в полотно от шатра и везут на показ к брату. Разгневанный тем, что Борис все еще жив, Святополк посылает двух варягов для его убийства. Пронзенного мечами князя тайно вывозя в Вышгород, где и хоронят у стен местной церкви.

История гибели Глеба не менее печальна. Он был единоутробным братом^[1] Бориса и потому представлял для Святополка особую угрозу. Киевский князь призывает Глеба к себе, обещая покровительство и защиту. Но по дороге в Киев Глеба и его дружину вырезают посланные Святополком убийцы. Истерзанное тело князя погребают на берегу Днепра. Смерть Бориса и Глеба застает их в расцвете сил и это не оставляет русский народ равнодушным. Убийство кровных родственников на Руси считается страшным преступлением, а после принятия христианства еще и смертным грехом. Святополка в народе прозывают страшным прозвищем Окаянный. Дело об убийстве Бориса и Глеба налагает кровавый отпечаток на все правление Святополка. Убийство Бориса и Глеба народ ему не прощает.

Ярослав Мудрый: внешняя и внутренняя политика

Во внешней политике Ярослава Мудрого выделяют несколько направлений. Кратко внешнюю политику Ярослава Мудрого можно представить следующим образом:

1. Борьба с кочевыми племенами. В 1017 г. Киев осаждают печенеги. С большим трудом их удается отогнать от рубежей русского государства, но их сменяют кочевые племена половцев.
2. Установление прочных контактов с Польшей. Со стороны Польши, со времени ее образования, постоянно ощущалась угроза. Польский король пытался захватить не принадлежащие ему пограничные земли. В 1026 г. Ярослав отвоевывает у Польши Перемышльский район, а в 1037 г. король Польши Казимир признает за князем право владеть этой землей.
3. Отношения с Германией. В 1024 г. германский король способствует укреплению польского государства, пытается заключить династический брак с одним из детей и внуков Ярослава. В 1040 г. внучка Ярослава Мудрого Евпраксия становится женой императора Генриха IV. Брак был не особо удачным и существенных преимуществ русскому государству не сулил, но вес Киевской Руси, благодаря нему на мировой арене увеличился.
4. Налаживаниесвязей с Венгрией. Основой крепких дружественных отношений стал династический брак венгерского короля и одной из дочерей Ярослава. Целью союза было установление прочных союзнических связей для последующей борьбы с Польшей.
5. Отношения с Византией. Начиная с 1042 г. отношения с Византийской империей понемногу охладевают. Этому во многом способствует поход Владимира (сын Ярослава) на Константинополь. В 1051 году Ярослав утверждает в качестве митрополита всей Руси Иллариона. Эту кандидатуру Константинопольский патриархат не одобрил, что стало одной из причин ухудшения отношений.

Княжение Ярослава Мудрого, длившееся с 1016 по 1018 и с 1019 по 1054 гг., было относительно спокойным. Борьба за территориальную целостность Руси продолжается, но на центральные рубежи государства больше никто не покушается. Даже половцы совершили свой последний поход на Киев в 1036 г.

Во внутренней политике при Ярославе Мудром со времен Владимира Святославовича изменилось немного. Ярослав Мудрый по-прежнему занимается собирательством русских земель вокруг Киева, борется с попытками отделения княжеств от центра, пропагандирует распространение христианства.

В 1024 г. в Суздальских землях вспыхивает восстание. На его подавление уходит два года. Подобно отцу, Ярослав отправляет в непокорные или чересчур своенравные земли своих сыновей. В Новгороде княжеский престол занимает Владимир, в Чернигове – Святослав, в Переяславле — Всеволод. Внутренняя политика Ярослава в этом во многом напоминает политику, проводимую его отцом.

Киев постепенно превращается в культурный и религиозный центр русской земли. Начинается строительство собора Святой Софии (1037-1041), заложен фундамент Киево-Печерского монастыря (1051). Назначение митрополитом Иллариона делает русскую церковь более независимой от Константинополя.

При Ярославле происходит расцвет русской культуры, усложняется общественная жизнь, более 25 лет не ведется серьезных войн, вся власть постепенно сосредотачивается в руках князя, принимаются новые законы. Внутренняя политика князя Ярослава направлена на укрепление земли Русской.

При Ярославе Мудром появляется первый письменный свод законов Древней Руси – «Русская правда Ярослава Мудрого». В этом документе было 35 глав, каждая из которых описывала отдельное преступление и предусмотренное за него наказание. Закон были жестокими. Особое внимание уделялось наказанию за убийство. Родственники убитого получали право самостоятельно выбрать меру наказания его убийце. Обычно это была смерть. Если же родственников не было, то убийца должен был уплатить штраф в пользу государства – виру^[2]. Размер виры зависел от возраста, пола и сословия убитого.

Сурово карала «Русская правда» Ярослава и за воровство. В качестве судьи выступал князь или уполномоченное им лицо. До свода законов «Русская правда» чтобы доказать свою невиновность обвиняемый в воровстве должен был всякий раз действовать по-разному.В своде законов «Русская правда» сказано, что обвиняемый обязан взять в руки раскаленный кусок железа. После этого его руку обматывали куском ткани и отпускали на три дня. По окончании этого срока руку разматывали, и если под тканью не оставалось раны или рубца, то обвиняемый признавался невиновным. В тексте Русской правды Ярослава Мудрого содержатся четкие указания на то, как поступать с ворами.

«Повесть временных лет» занимает в истории русского общественного самосознания и истории русской литературы особое место. Это не только древнейший из дошедших до нас летописных сводов, повествующий о возникновении Русского государства и первых веках его истории, но одновременно и важнейший памятник историографии, в котором отразились представления древнерусских книжников начала XII в. о месте русичей среди других славянских народов, представления о возникновении Руси как государства и происхождении правящей династии, в котором с необычайной ясностью освещены, как бы сказали сегодня, основные направления внешней и внутренней политики. «Повесть временных лет» свидетельствует о высоко развитом в то время национальном самосознании: Русская земля осмысляет себя как могущественное государство со своей самостоятельной политикой, готовое при необходимости вступить в единоборство даже с могущественной Византийской империей, тесно связанное политическими интересами и родственными отношениями правителей не только с сопредельными странами — Венгрией, Польшей, Чехией, но и с Германией, и даже с Францией, Данией, Швецией. Русь осмысливает себя как православное государство, уже с первых лет своей христианской истории освященное особой божественной благодатью: оно по праву гордится своими святыми покровителями — князьями Борисом и Глебом, своими святынями — монастырями и храмами, своими духовными наставниками — богословами и проповедниками, известнейшим из которых, безусловно, являлся в XI в. митрополит Иларион. Гарантией целостности и военного могущества Руси должно было являться владычество в ней единой княжеской династии — Рюриковичей. Поэтому напоминания, что все князья — братья по крови, — постоянный мотив «Повеcти временных лет», ибо на практике Русь сотрясают междуусобицы и брат не раз поднимает руку на брата. Еще одна тема настойчиво обсуждается летописцем: половецкая опасность. Половецкие ханы — иногда союзники и сваты русских князей, чаще всего все же выступали как предводители опустошительных набегов, они осаждали и сжигали города, истребляли жителей, уводили вереницы пленных. «Повесть временных лет» вводит своих читателей в самую гущу этих актуальных для того времени политических, военных, идеологических проблем.

Библиотека литературы Древней Руси. Том 1

Что такое «Повесть временных лет»?

Когда же поляне жили сами по себе на горах этих, тут был путь из Варяг в Греки и из Грек по Днепру, а в верховьях Днепра — волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское. И по тому морю можно дойти даже до Рима, а от Рима можно прийти по тому же морю к Царьграду, а от Царьграда прийти в Понт море, в которое впадает Днепр река. Днепр же вытекает из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса течет и идет к северу, и впадает в море Варяжское. Из того же леса течет Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское. Поэтому из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы, и на восток пройти в удел Сима, а по Двине — к варягам, а от варягов до Рима, от Рима же и до племени Хамова. А Днепр впадает в Понтийское море тремя устьями; это море именуемо Русским, — по берегам его учил святой Андрей, брат Петра.

Как говорят, когда Андрей учил в Синопе и прибыл в Корсунь, узнал он, что недалеко от Корсуня устье Днепра, и захотел пойти в Рим, и проплыл в устье днепровское, и оттуда отправился вверх по Днепру. И случилось так, что он пришел и стал под горами на берегу. И утром, встав, сказал бывшим с ним ученикам: «Видите ли горы эти? Так на этих горах воссияет благодать Божия, будет город великий, и воздвигнет Бог много церквей». И взойдя на горы эти, благословил их и поставил крест, и помолился Богу, и сошел с горы этой, где впоследствии будет Киев, и пошел вверх по Днепру. И пришел к славянам, где нынче стоит Новгород, и увидел живущих там людей — каков их обычай и как моются и хлещутся, и подивился на них. И пошел к варягам, и пришел в Рим, и поведал о том, скольких научил и кого видел, и рассказал им: «Диво видел я в Славянской земле, когда шел сюда. Видел бани деревянные, и натопят их сильно, и разденутся и будут наги, и обольются мытелью, и возьмут веники, и начнут хлестаться, и до того себя добьют, что едва вылезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут. И творят это постоянно, никем же не мучимые, но сами себя мучат, и то творят не мытье себе, а мученье». Те же, слышав, удивлялись; Андрей же, побыв в Риме, пришел в Синоп.

Повесть временных лет

Помимо описаний военных действий, летопись содержит погодные записи о различных нововведениях, реформах, важных событиях, а также легенды и предания. Например, упоминается предание об основании Киева (о проповеди апостола Андрея на Черном море). Автор называет это море по-другому: «Русским морем». Кстати, Нестор говорит и о происхождении слова «Русь». Оказывается, так называлось племя, проживавшее на территории Руси до призвания Рюрика и его братьев.

«Повесть временных лет» переиздавалась несколько раз. Дело в том, что написанная в 1100—1112 годах летопись отчасти не соответствовала интересам Владимира Мономаха, вступившего на престол в 1113 году. Поэтому через некоторое время монахам из окружения сына Владимира Мономаха было поручено составить новую редакцию знаменитого произведения. Так появилась вторая редакция летописи, датируемая 1116 годом и третья редакция, датируемая 1118 годом. Именно в последнюю редакцию летописи было включено знаменитое «Поучение Владимира Мономаха». Списки обеих редакций дошли до наших дней в составе летописей монаха Лаврентия и Ивпатия.

В 1110–1113 была завершена первая редакция (версия) Повести временных лет — пространного летописного свода, вобравшего многочисленные сведения по истории Руси: о войнах русских с Византийской империей, о призвании на Русь на княжение скандинавов Рюрика, Трувора и Синеуса, об истории Киево-Печерского монастыря, о княжеских преступлениях. Вероятный автор этой летописи — монах Киево-Печерского монастыря Нестор. В первоначальном виде эта редакция не сохранилась.

В первой редакции Повести временных лет были отражены политические интересы тогдашнего киевского князя Святополка Изяславича. В 1113 г. Святополк умер, и на киевский престол вступил князь Владимир Всеволодович Мономах. В 1116 г. монахом Сильвестром (в промономаховском духе) и в 1117-1118 гг. неизвестным книжником из окружения князя Мстислава Владимировича (сына Владимира Мономаха) текст Повести временных лет был переработан. Так возникли вторая и третья редакции Повести временных лет; древнейший список второй редакции дошел до нас в составе Лаврентьевской, а самый ранний список третьей – в составе Ипатьевской летописи.

Энциклопедия «Кругосвет»

• Древнерусские князья
• Князь Святослав
• Князь Владимир. Крещение Руси
• Александр Невский. Ледовое побоище
• Грюнвальдская битва
• Витязь на распутье. Московское государство в XV веке. Иван Великий, Государь всея Руси
• Иван Грозый: Царь и человек
• Смутное время
• Древняя Русь: Быт и нравы
• Пётр Великий: Pro et contra
• 1917. «России страшный год…»
• Великая Отечественная война: Цена Победы. 1941 год
• Великая Отечественная война: Цена Победы. 1945 год

Похожие записи:

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

«Повесть временных лет» как исторический источник

Абакан, 2012

1. Характеристика времени в «Повести временных лет»

Исследователи, проводящие источниковедческий анализ и синтез, прекрасно представляют сложность того интеллектуального пространства, в котором осуществляется познание. Для него важно определить доступную ему меру реального знания. «Повесть временных лет» — выдающийся исторический и литературный памятник, отразивший становление древнерусского государства, его политический и культурный расцвет, а также начавшийся процесс феодального дробления. Созданная в первые десятилетия XII в., она дошла до нас в составе летописных сводов более позднего времени. В связи с этим, достаточно велика важность ее присутствия в истории написания летописей.

Задачи исследования — рассмотрение характеристики времени как такового, а также восприятие понятия времени в летописи.

«Повесть временных лет» — древневнерусская летопись, созданная в 1110-х. Летописи — исторические сочинения, в которых события излагаются по так называемому погодичному принципу, объединены по годовым, или «погодичным», статьям (их также называют погодными записями).

«Погодичные статьи», в которых объединялись сведения о событиях, произошедших в течение одного года, начинаются словами «В лето такое-то…» («лето» в древнерусском языке означает «год»). В этом отношении летописи, в том числе и Повесть временных лет, принципиально отличаются от известных в Древней Руси византийских хроник, из которых русские составители заимствовали многочисленные сведения из всемирной истории. В переводных византийских хрониках события были распределены не по годам, а по царствованиям императоров.

Повесть временных лет — первая летопись, текст которой дошел до нас почти в первоначальном виде. Благодаря тщательному текстологическому анализу Повести временных лет исследователи обнаружили следы более ранних сочинений, вошедших в ее состав. Вероятно, древнейшие летописи были созданы в 11 в. Наибольшая признание получила гипотеза А.А. Шахматова (1864-1920), объясняющая возникновение и описывающая историю русского летописания 11- начала 12 в. Он прибегнул к сравнительному методу, сопоставив сохранившиеся летописи и выяснив их взаимосвязи. Согласно А.А. Шахматову, около 1037 г., но не позже 1044 г., был составлен Киевский летописный свод, повествовавший о начале истории и о крещении Руси. Около 1073 г. в Киево-Печерском монастыре, вероятно, монахом Никоном был закончен первый Киево-Печерский летописный свод. В нем новые известия и сказания соединялись с текстом Древнейшего свода и с заимствованиями из Новгородской летописи середины 11 в. В 1093-1095 г. В нем осуждались неразумие и слабость нынешних князей, которым противопоставлялись прежние мудрые и могущественные правители Руси.

Повести временных лет чуждо единство стиля, это «открытый» жанр. Самый простой элемент в летописном тексте — краткая погодная запись, лишь сообщающая о событии, но не описывающая ее.

Календарные единицы времени в Повести

Изучение время исчислительных систем начального русского летописания является одной из наиболее актуальных задач отечественной исторической хронологии. Однако результаты, полученные в этом направлении за последние десятилетия, явно не соответствуют значимости решаемых вопросов. Борисов Н.С. К изучению датированных летописных известий XIV-XV веков // История СССР. 1983. N 4. — С. 124.

Дело, видимо, не только (и даже не столько) в «неблагодарности» такой работы и ее преимущественно «черновом» характере. Гораздо более серьезным препятствием, на наш взгляд, является ряд принципиальных расхождений в восприятии времени и единиц его измерения современными учеными и древнерусскими летописцами Там же. — С 125..

Сказанное относится и к хронологическому материалу. Любая летописная запись (в том числе и дата — годовая, календарная, геортологическая) представляет интерес, прежде всего, как «достоверный» рассказ о том, что, когда и как происходило.

Предварительные текстологические и источниковедческие изыскания должны при этом застраховать ученого от использования недоброкачественной информации об интересующем событии, попавшей в изучаемый текст из недостоверных или непроверенных источников. Решение вопросов, «когда, как и почему сложилась данная запись», «определение первоначального вида записи и изучение ее последующих изменений в летописной традиции» казалось бы, надежно очищали исходный текст от позднейших наслоений, как фактических, так и идеологических. В руках историка (в идеале) таким образом, оказывалась «протокольно» точная информация. Из этого-то корпуса сведений историк с чистым сердцем «произвольно выбирает: нужные ему записи, как бы из нарочно для него заготовленного фонда»1. Кузьмин А.Г. Начальные этапы древнерусского летописания. — М., 1977. — С. 250. , против чего, собственно, и были направлены все процедуры предварительной критики текста.

Между тем, как уже неоднократно отмечалось, представление о достоверности для человека Древней Руси было прежде всего связано с коллективным опытом, социальными традициями. Именно они становились в летописи основным фильтром для отбора материала, его оценки и формой, в которой он фиксировался летописцем.

Не были исключением в этом отношении и прямые временные указания, сопровождавшие изложение Перетц В.Н. К изучению «Слова о полку Игореве»: II. «Слово» и «Библия» // Известия Отделения русск. языка и словесн. АН СССР. 1925. Т. 29. — С. 23-55.. На то, что прямые даты в летописи могли иметь, подобно любому иному фрагменту текста, помимо буквального еще и символический смысл, исследователи уже обращали внимание. Подобные замечания, однако, касались преимущественно календарной части дат и носили спорадический характер.

Появление прямых датирующих указаний в летописном тексте относится к середине 60—х — началу 70-х гг. Данное связывается с именем Никона Великого. До этого времени, по мнению специалистов, изучающих древнерусское летописание, прямые годовые указания были редким исключением. Точнее, обычно упоминаются лишь 2-3 даты, которые попали в Повесть из более ранних письменных источников. Примером может служить дата смерти Владимира Святославовича — 15 июля 1015 г. Остальные даты — не только дневные, но и годовые — до середины 60-х годов XI в., как полагает большинство исследователей, были рассчитаны Никоном.

Однако, основания таких расчетов реконструируются с трудом.

Еще одним ярким примером прямых датирующих указаний является хронологический расчет, помещенный в Повести под 6360/852 годом, сразу после датированного сообщения о начале правления византийского императора Михаила III:

«Тем же отселе почнем и числа положим, яко от Адама до потопа лет 2242; а от потопа до Оврама лет 1000 и 82, а от Аврама до исхоженья Моисеева лет 430; а от исхожениа Моисеова до Давида лет 600 и 1; а от Давида и от начала царства Соломоня до плененья Иерусалимля лет 448; а от плененья до Олександра лет 318; а от Олексанъдра до Рождества Христова лет 333: Но мы на прежнее возъвратимся и скажем, што ся здея в лета си, яко преже почали бяхом первое лето Михаилом, а по ряду положим числа» Творогов О.В. Лексический состав «Повести временных лет»: Словоуказатели и частотный словник. — СПб., 1984. — С. 40..

О том, что практически любая календарная дата рассматривалась в контексте ее реального или символического наполнения, можно судить даже по частоте тех или иных календарных упоминаний. Так, в Повести временных лет понедельник и вторник упомянуты всего по одному разу, среда — дважды, четверг — трижды, пятница — 5 раз, суббота — 9, а воскресение («неделя») — целых 17! Свердлов М.Б. Изучение древнерусской хронологии в русской и советской историографии // ВИД. V. 1973. — С. 62.

Методы работы с временной информацией

При составлении летописи использовался хронологический метод. Однако, вопреки теории вероятности неравномерно распределены события и по отношению к месяцам, и по отношению к отдельным числам. К примеру, в Псковской 1 летописи есть календарные даты (05.01; 02.02; 20.07; 01.08; 18.08; 01.09; 01.10;26.10), на которые приходится от 6 до 8 событий на всем протяжении летописного текста. В то же время целый ряд дат вообще не упоминается составителем свода (03.01; 08.01; 19.01; 25.01; 01.02; 08.02; 14.02 и др.).

Все подобные случаи могут иметь достаточно обоснованные объяснения с точки зрения их событийной наполненности, либо ценностным отношением к календарной части даты. Что же касается хронографических (годовых) указаний, то они, с позиций здравого смысла, вообще не могут иметь иной смысловой нагрузки, помимо «внешнего» обозначения номера года совершения события.

Примером может служить анализ фрагмента текста, проводимая Шахматовым А.А. изучаемая состав древнерусского летописания. Им был применен сравнительно-текстологический анализ.

Основное внимание сосредоточилось на выявлении источника, которым пользовался летописец при расчете лет «от Адама». Им оказался текст, близкий славянскому переводу «Летописца вскоре» константинопольского патриарха Никифора, известному на Руси с начала XII в. Сравнительно-текстологический анализ сохранившихся списков «Летописца вскоре» не позволил, однако, выявить оригинал, которым непосредственно пользовался летописец. В то же время, исследователи неоднократно подчеркивали, что при составлении хронологического перечня в Повести временных лет при расчете периодов был допущен ряд ошибок.

Они сводились к искажению цифровой части первоначального текста в результате многократного «механического переписывания» либо неверного прочтения оригинала Шахматов А.А. «Повесть временных лет» и ее источники // ТОДРЛ. — Спб.: 1940. Т. 4. — С. 65..

Их появление и накопление неизбежно вело к искажению суммарного числа лет. В списках, дошедших до нашего времени, от Сотворения Мира до Рождества Христова оно составляет 5434 или, «за устранением ошибок», 5453 г.

Группировка сроков в тексте летописи

Группировка сроков, приведенных в этом хронологическом перечне, по указанным периодам дает последовательность в пять промежутков времени приблизительно по 1000 лет каждый (первый период — сдвоенный). Такой результат представляется вполне удовлетворительным, поскольку тысячелетние периоды в христианской традиции часто приравнивались к одному божественному дню (ср.: «У Господа один день, как тысяча лет» — Псал. 89.5; 2 Пет. 3.8-9 и др.) или к одному «веку» (Кирик Новгородец). Имеющиеся отклонения от тысячелетнего срока пока не вполне ясны, но, видимо, тоже не лишены смысла. Во всяком случае, есть все основания полагать, что расчет лет под 6360 годом в том виде, как выглядит в Повести временных лет, выводит читателя на событие, которое должно завершить повествование, как, впрочем, и земную историю вообще — второе пришествие Спасителя Романов В.Н. Историческое развитие культуры: Проблемы типологии. — М.: 1991. — С. 62..

Однако, то, что предлагаемая интерпретация первой части хронологического расчета 6360 года имеет право на существование, указывает, на наш взгляд, и сопровождающая его фраза: «Темже отселе почнем и числа положим, а по ряду положим числа». Традиционно она воспринимается как «обещание» летописца вести дальнейшее изложение в строгом хронологическом порядке.

Для средневекового читателя она могла нести и дополнительную смысловую нагрузку. Дело в том, что слово «число» кроме обычных для современного человека значений, в древнерусском языке также понималось как «мера, предел». Слово же «ряд» определяется как ряд, порядок («по ряду» — одно за другим, последовательно, непрерывно), благоустройство, а также, распоряжение, завещание, суд, договор (в частност», «положити ряд» — заключить договор).

«Новое» название Повести, однако, не столь однозначно. Словосочетание «времяньных лет» обычно переводится как «о прошедших годах», «минувших лет», «преходящих лет». По этому поводу Д.С. Лихачев писал: «Определение «времянных» относится не к слову «повести», а к слову «лет».

Резюмируя анализ времени в «Повести временных лет», следует заключить, что само название летописи, видимо, находилось в непосредственной связи с хронологической выкладкой, вставленной во втором десятилетии XII в. в статью 6360 г. Это говорит о том, что при анализе прямых временных данных, как в календарной, так и в хронографической их части, необходимо обязательно учитывать их смысловую наполненность, иногда значительно превосходящую, а то и противоречащую буквальному значению.

2. Исторические источники в «Повести временных лет»

Историческая значимость источников летописи важна. Это — исторический аспект, который позволяет насыщать российскую историческую и учебную литературу. Недаром цитатами из этого древнейшего летописного памятника уснащены все учебники по русской истории. Время от времени публикуются фрагменты, наиболее ярко характеризующие древнерусское государство и общество 9-10 вв. Исторический источник — это реализованный продукт человеческой психики, пригодной к изучению фактов с историческим значением. Различие между источниками и исследованиями. Историк пользуется не только источниками, но и исследованиями. В связи с этим важно, что исследование — субъективная концепция главного исторического события. Автор источника непосредственно описывает события, а автор исследования опирается на уже существующие источники.

Основными задачами в рассмотрении исторических источниках — анализ приемов использования автором летописи: фразеологических, аллегорических, символических, как основ нравственного мировосприятия.

При написании летописи использовались документы из княжеского архива, что позволило сохранить до нашего времени тексты русско-византийских договоров 911, 944 и 971 годов. Часть сведений бралась из византийских источников.

Приемы использования источников

В летописи представлен также тип развернутой записи, фиксирующей не только «деяния» князя, но и их результаты. Например: «В лето 6391. Поча Олег воевати деревляны, и примучив а, имаше на них дань по черне куне» и т. п. И краткая погодная запись, и более развернутая — документальны. В них нет никаких украшающих речь тропов. Она проста, ясна и лаконична, что придает ей особую значимость, выразительность и даже величавость. В центре внимания летописца — событие — «што ся здея в лета си».

Сообщения о военных походах князей занимают более половины летописи. За ними следуют известия о смерти князей. Реже, фиксируется рождение детей, их вступление в брак. Потом, информации о строительной деятельности князей. Наконец, сообщения о церковных делах, занимающие весьма скромное место.

Летописец пользуется средневековой системой летосчисления от «сотворения мира». Для перевода этой системы в современную необходимо из даты летописи вычесть 5508.

Связь летописи с фольклором и эпическим описанием

О событиях далекого прошлого летописец черпает материал в сокровищнице народной памяти. Обращение к топонимической легенде продиктовано стремлением летописца выяснить происхождение названий славянских племен, отдельных городов и самого слова «Русь».

К примеру, происхождение славянских племен радимичей и вятичей связывается с легендарными выходцами из ляхов — братьями Радимом и Вятко. Эта легенда возникла у славян, очевидно, в период разложения родового строя, когда обособившаяся родовая старшина для обоснования своего права на политическое господство над остальными членами рода создает легенду о якобы иноземном своем происхождении. К этому летописному сказанию близка легенда о призвании князей, помещенная в летописи под 6370 г. (862 г.). По приглашению новгородцев, из-за моря княжить и «володеть» Русской землей, приходят три брата-варяга с родами своими: Рюрик, Синеус, Трувор.

Фольклорность легенды подтверждает наличие эпического числа три — три брата. Сказание имеет чисто новгородское, местное происхождение, отражая практику взаимоотношений феодальной городской республики с князьями. В жизни Новгорода были нередки случаи «призвания» князя, который выполнял функции военачальника. Внесенная в русскую летопись, эта местная легенда приобретала определенный политический смысл. Легенда о призвании князей подчеркивала абсолютную политическую независимость княжеской власти от Византийской империи.

Отзвуками обрядовой поэзии времен родового строя наполнены летописные известия о славянских племенах, их обычаях, свадебных и похоронных обрядах. Приемами устного народного эпоса охарактеризованы в летописи первые русские князья: Олег, Игорь, Ольга, Святослав. Олег — это прежде всего мужественный и мудрый воин. Благодаря воинской смекалке, он одерживает победу над греками, поставив свои корабли на колеса, и пустив их под парусами по земле. Он ловко распутывает все хитросплетения своих врагов-греков и заключает выгодный для Руси мирный договор с Византией. В знак одержанной победы Олег прибивает свой щит на вратах Царьграда, к вящему позору врагов, и славе своей родины. Удачливый князь-воин прозван в народе «вещим», т. е. волшебником.

К народным сказаниям восходит летописное известие о женитьбе Владимира на полоцкой княжне Рогнеде, о его обильных и щедрых пирах, устраиваемых в Киеве, — Корсунская легенда. С одной стороны, перед нами предстает князь-язычник с его необузданными страстями, с другой, — идеальный правитель-христианин, наделенный всеми добродетелями: кротостью, смирением, любовью к нищим, к иноческому и монашескому чину и т. п. Контрастным сопоставлением князя-язычника с князем-христианином летописец стремился доказать превосходство новой христианской морали над языческой.

Составители летописных сводов ХVI в. обратили внимание на несоответствие первой части рассказа, о посещении апостолом Андреем Киева, со второй, они заменили бытовой рассказ благочестивым преданием, согласно которому Андрей в Новгородской земле оставляет свой крест. Таким образом, большая часть летописных сказаний, посвященных событиям IХ — конца Х столетий, связана с устным народным творчеством, его эпическими жанрами.

С помощью художественных описаний и организации сюжета, летописец вводит жанр сюжетного рассказа, а не просто записи информации.

На этих примерах видно, как занимательность эпического сюжета построена на том, что читатель вместе с положительным героем обманывает (зачастую посредневековому жестоко и коварно) врага, до последнего момента не подозревающего о своей гибельной участи.

К рассказам фольклорного, эпического происхождения относятся также предание о смерти Олега, послужившее основой сюжета для пушкинской «Песни о вещем Олеге», рассказ о юноше-кожемяке, победившем печенежского богатыря, и некоторые другие.

Апокрифические тексты в Повести

Для апокрифа характерно обилие чудес, фантастики. Апокрифы для людей, кто размышляет. Характерна примитивизация. Апокрифы — книги запрещенных индексов, хотя написаны на библейские и евангельские сюжеты. Они были ярче, конкретнее, интереснее, привлекали внимание. Апокрифы — легендарно-религиозные произведения. Апокрифы были отнесены к неканоническим, как к литературе еретической. Ересь — оппозиционные крестнические течения.

Большое значение имеют и статьи А.А. Шахматова посвященные анализу Толковой Палеи и Повести Временных лет, где он касался некоторых апокрифических вставок. Очень интересной и важной является попытка ученого проследить пути попадания апокрифического рода литературы на Русь.

Здесь явна попытка точного установления апокрифического источника рассказа летописи о разделе земель сыновьями Ноя по жребию путем непосредственного сопоставления текста. Соответственно, есть и наличие текста апокрифа в летописи.

Ветхозаветное влияние на Повесть. Так, например, Святополк, убивший по рассказу летописи своих братьев, назван в ней «окаянным» и «проклятым». Обратим внимание на корень слова «окаянный», этот корень — «каин». Понятно, что имеется ввиду библейский Каин, убивший своего брата и проклятый Богом. Как и Каин, обреченный скитаться и умереть в пустыне, скончался и летописный Святополк. Примеров подобных этому множество. Даже в плане стилистических особенностей изложения текста Библия и Повесть сходны в некоторых моментах: не раз в Повести повторяется текстовой оборот, характерный для книги Иисуса Навина, ссылаясь на то, что свидетельства какого либо события можно видеть и «до сего дня».

Однако, не все сюжеты повести «ложатся» в библейские тексты. Есть рассказы, которые написаны на библейские темы, но не согласуются с каноническим Ветхим Заветом. Один из примеров этому летописный рассказ о Ное, разделившем землю после потопа между своими сыновьями: «По потопе первие сынове Ноеви разделиша землю: Симь, Хамь, Афет. И яся въсток Симови… Хамови же яся полуденьная страна… Афету же яшася полунощныя страны и западныя…»…. «Симъ же и Хамъ и Афет, раздъливше землю, жеребъи метавше — не преступати никому в жребии братень. И живяхо каждо въ своеи части».

Следует отметить, что летопись представляют собой произведения сложного состава. Включает в себя разнородные по происхождению, содержанию, жанрам памятники: подлинные документы (напр., договоры Руси с греками 911, 944, 971 гг.), дипломатические и законодательные акты из княжеских и монастырских архивов, сведения из военной (напр., «Повесть о нашествии Батыя»), политической и церковной истории, материалы географического и этнографического характера, описания стихийных бедствий, народные предания, богословские сочинения (напр., сказание о распространении веры на Руси), проповеди, поучения (напр., Поучение Владимира Мономаха), похвальные слова (напр., Феодосию Печерскому), житийные фрагменты (напр., из жития Бориса и Глеба), цитаты и ссылки на библейские сюжеты и византийские хроники и т. д.

Ясно сейчас, что летописные своды составлены в разное время, в различных регионах, разными людьми (авторами, составителями) и подвергались, в особенности древнейшие, неоднократной редакторской переработке. Исходя из этого, летопись нельзя рассматривать как работу одного автора-составителя.Она, в то же время, являет собой единое целостное литературное произведение. Её отличает единство замысла, композиции и идейных устремлений редакторов.Языку летописи свойственны как разнообразие и пестрота, так и нек-рое единство, обусловленное работой редакторов. Ее язык не представляет собой однородную систему. В нём, кроме двух стилистических типов древне-русского литератрного языка — книжного (церк.-слав.) и народно-разговорного — нашли отражение диалектные отличия.

Отдельные языковые черты, напр. в фонетике и лексике, указывают на их источник различной региональной локализации; грамматические и синтаксические явления локализовать труднее.

Гипотеза о древнейших построениях

Изучение Начального свода показало, что тот имел в основе какое-то произведение (или произведения) летописного характера. Об этом говорили некоторые логические несообразности текста, отразившегося в Новгородской I летописи. Так, согласно наблюдениям А.А. Шахматова, в ранней летописи не должно было быть и рассказа о первых трех местях Ольги, и легенды о храбром юноше (мальчике с уздечкой), спасшем Киев от печенежской осады, и о посольствах, отправленных для испытания вер, и многих других сюжетов.

Кроме того, А.А. Шахматов обратил внимание на то, что рассказ о гибели старшего брата Владимира Святославича, Олега (под 6485/977 г.) завершался в Начальном своде словами: «И… погребоша его на м?ст? у града, зовомаго Вручьяго; есть могыла его и до сего дне у Вручьяго града». Однако под 6552/1044 г. читаем: «Погр?бена быста 2 князя, сына Святославля: Яропълъ, Ольгъ; и крестиша кости ею», к чему в Лаврентьевской летописи добавлено: «и положиша я въ церкви святыя Богородица».

Следовательно, по мнению А.А. Шахматова, летописец, описывавший трагическую развязку усобицы Святославичей, еще не знал о перенесении останков Олега в Десятинную церковь из Вручего. Из этого делался вывод о том, что в основе Начального свода лежала какая-то летопись, составленная между 977 и 1044 гг. Наиболее вероятным в этом промежутке А.А. Шахматов считал 1037 (6545) г., под которым в Повести помещена обширная похвала князю Ярославу Владимировичу, или же 1939 (6547) г., которым датирована статья об освящении Софии Киевской и «утверждении Ярославом митрополии».

Гипотетическое летописное произведение, созданное в этом году, исследователь предложил назвать Древнейшим сводом. Повествование в нем еще не было разбито на годы и носило монотематический (сюжетный) характер. Годовые даты (как иногда говорят, хронологическую сеть) в него внес киево-печерский монах Никон Великий в 70-х гг. XI в.

Построения Шахматова были поддержаны почти всеми исследователями, то идея о существовании Древнейшего свода вызвала возражения. Считается, что эта гипотеза не имеет достаточных оснований. В то же время, большинство ученых согласно с тем, что в основе Начального свода действительно лежало какая-то летопись или монотематическое повествование. Ее характеристики и датировки, впрочем, существенно расходятся.

Так, М.Н. Тихомиров обратил внимание на то, что в Повести лучше отражено время правления Святослава Игоревича, нежели Владимира Святославича и Ярослава Владимировича. На основании сравнительного изучения Повести и Новгородской летописи он пришел к выводу, что в основу Повести была положена монотематическая «Повесть о начале Русской земли», опиравшаяся на устные предания об основании Киева и первых киевских князьях. Предположение М.Н. Тихомирова по существу совпадало с мнением Н.К. Никольского и нашло поддержку у Л.В. Черепнина. Они также связывали зарождение русского летописания с «какой-то старинной повестью о полянах-руси» — «ныне утраченным историческим трудом, который, не имея значения общерусской летописи и содержа известия о судьбе и стародавних связях русских племен (руси) со славянским миром, был свободен от византинизма и норманизма». Создание такого произведения приурочивалось ко времени правления в Киеве Святополка Ярополковича (Владимировича) и датировалось 1015-1019 гг. Текстологической проверки этой гипотезы проведено не было.

Попытку проверить эту гипотезу предпринял Д.А. Баловнев. Проведенный им текстологический, стилистический и идейный анализ летописных фрагментов, которые, по мнению Д. С. Лихачева, когда-то составляли единое произведение, показал, что гипотеза о существовании «Сказания о первоначальном распространении христианства» не находит подтверждения. Во всех текстах, относившихся Д.С. Лихачевым к «Сказанию», «явно не наблюдается единое повествование, не обнаруживается принадлежность к одной руке и общая терминология». Напротив, Д.А. Баловневу удалось текстологически доказать, что основу рассказов, входивших якобы в «Сказание», составляли как раз те фрагменты, которые в свое время А.А. Шахматов отнес к народному (сказочному) слою летописного повествования. Тексты же, принадлежащие к духовному (клерикальному, церковному) слою, оказываются вставками, осложнившими первоначальный текст. Причем, вставки эти опирались на иные литературные источники, нежели исходный рассказ, что, с одной стороны, обусловило их терминологические различия, а с другой, — лексическое и фразеологическое сходство с другими летописным рассказами (не входившими, по мысли Д.С. Лихачева, в состав «Сказания»), опиравшимися на те же источники.

Несмотря на расхождения с представлениями А.А. Шахматова о характере и точном времени написания древнейшего литературного произведения, которое впоследствии легло в основу собственно летописного изложения, исследователи сходятся в том, что некое произведение (или произведения) все-таки существовало. Не расходятся они принципиально и в определении даты его составления: первая половина XI в. Видимо, дальнейшее изучение ранних летописных текстов должно уточнить, что представлял собой этот источник, его состав, идейную направленность, дату создания.

Примеры источников информации Летописи

Как уже известно, литературный жанр летописи сформировался к середине XI века, но древнейшие из доступных нам списков летописей, такие, как Синодальный список Новгородской первой летописи, датируются гораздо более поздним периодом — XIII и XIV веками.

1377 годом датируется Лаврентьевский список, первой четвертью XV века — Ипатьевский список Ипатьевской летописи, а остальные летописи — еще более поздним временем. Исходя из этого, древнейший период развития летописания приходится изучать, опираясь на малочисленные списки, составленные на 2-3 века позже написания самих летописей.

Другая проблема в изучении летописей состоит в том, что каждая из них представляет собой свод летописей, то есть пересказывает и предыдущие записи, обычно в сокращении, так, что в каждой летописи рассказывается об истории мира «с самого начала», как, например, «Повесть временных лет» начинается с «откуда есть пошла Русская земля».

Авторство «Повести временных лет», созданной в начале XII века, до сих пор вызывает некоторые сомнения: его точно звали Нестор, но вопрос об отождествлении Нестора-летописца и Нестора-агиографа, автора «Жития Бориса и Глеба» и «Жития Феодосия Печерского» до сих пор является спорным.

Как и большинство летописей, Повесть является сводом, включающим в себя переработку и пересказ многих предшествующих летописей, литературных, публицистических, фольклорных источников.

Нестор начинает свою летопись с разделения детьми Ноя земель, то есть со времен всемирного потопа: он подробно, как в византийских хрониках, перечисляет земли. Несмотря на то, что в тех хрониках Русь не упоминалась, Нестор, разумеется, вводит ее после упоминания Илюрика (Иллирии — восточного побережья Адриатического моря или народа, там обитавшего) он добавляет слово «славяне». Затем, в описании земель, доставшихся Иафету, в летописи упоминаются Днепр, Десна, Припять, Двина, Волхов, Волга — русские реки. В «части» Иафета, сказано в «Повести», и живут «русь, чюдь и вси языци: меря, мурома, весь…» — далее следует перечень племен, населявших Восточно-Европейскую равнину.

История с варягами является фикцией, легендой. Достаточно упомянуть, что древнейшие русские памятники возводят династию киевских князей к Игорю, а не к Рюрику и то, что «регентство» Олега продолжалось при «малолетнем» Игоре ни много ни мало 33 года, и то, что в Начальном своде Олег именуется не князем, а воеводой…

Тем не менее эта легенда явилась одним из краеугольных камней древнейшей русской историографии. Она отвечала прежде всего средневековой историографической традиции, где правящий род часто возводился к иноземцу: этим устранялась возможность соперничества местных родов.

В поражении русских князей в битве с половцами у Треполя в 1052 году тоже видится кара божья, а после приводит печальную картину поражения: половцы уводят захваченных русских пленников, и те, голодные, страдающие от жажды, раздетые и босые, «ногы имуще сбодены терньем», со слезами отвещаваху друг к другу, глаголюще: «Аз бех сего города», и други: «Яз сея вси» такс съупрашаются со слезами, род свой поведающе и въздышюче, очи возводяще на небо к вышнему, сведущему тайная».

В описании набега половцев 1096 года летописцу опять же не остается ничего другого, как обещать страдающим христианам за муки царство небесное. Тем не менее, здесь же приводится выписка из апокрифического слова Мефодия Патарского, в которой рассказывается о происхождении разных народов, в частности, о легендарных «нечистых народах», которые были загнаны Александром Македонским на север, заточены в горах, но которые «изидут» оттуда «к кончине века» — в канун гибели мира.

Для достижения большей достоверности и большего впечатления от рассказа, в повествование вводятся описания мелких деталей: каким способом трут прикреплялся к ногам птиц, перечисляются различные постройки, которые «возгорешася» от вернувшихся в гнезда и под стрехи (опять конкретная деталь) воробьев и голубей.

Среди других записей встречаются сюжетные рассказы, написанные на основе исторических, а не легендарных событий: сообщение о восстании в Ростовской земле, возглавлявшемся волхвами, рассказ о том, как некий новгородец гадал у кудесника (оба — в статье 1071 г.), описание перенесения мощей Феодосия Печерского в статье 1091 г., рассказ об ослеплении Василька Теребовльского в статье 1097 г.

В «Повести временных лет», как ни в какой другой летописи, часты сюжетные рассказы (мы не говорим о вставных повестях в летописях XV-XVI вв.). Если брать летописание XI-XVI вв. в целом, то для летописи как жанра характернее определенный литературный принцип, выработанный уже в XI-XIII вв. и получивший у исследовавшего его Д.С. Лихачева название «стиля монументального историзма» — стиля, характерного для всего искусства этого периода, а не только для литературы.

С «Повести» начинались почти все летописные своды последующих веков, хотя, разумеется, в сокращенных сводах XV-XVI вв. или в местных летописцах древнейшая история Руси представала в виде кратких выборок о главнейших событиях.

Жития, написанные Нестором — «Чтение о житии и о погублении» Бориса и Глеба и «Житие Феодосия Печерского» представляют два агиографических типа — жития-мартирия (рассказа о мученической смерти святого) и монашеского жития, в котором повествуется о всем жизненном пути праведника, его благочестии, аскетизме и творимых им чудесах. Нестор, разумеется, учитывал требования византийского агиографического канона и знал переводные византийские жития. Но при этом он проявил такую художественную самостоятельность, такой незаурядный талант, что уже создание этих двух шедевров делает его одним из выдающихся древнерусских писателей независимо от того, является ли он также составителем «Повести временных лет».

Резюмируя, следует отметить, что жанровое разнообразие источников обусловило богатство и выразительность языка. Они содержат ценный материал по истории лексики. В летописи отражена богатая синонимика (напр., древодЪли — плотники, стадия — верста, сулия — копье), содержится военная, церковная и административная терминология, ономастическая и топонимическая лексика (множество личных имён, прозвищ, географических наименований, названий жителей, церквей, монастырей), фразеология, употребляются заимствованные слова и кальки с греч. языка (напр., самодержъцъ, самовластьцъ) При сопоставлении лексики «Повести временных лет» можно проследить жизнь терминов, в частности военных, вплоть до их отмирания и замены новыми Творогов О.В. Сюжетное повествование в летописях XI-XIIIвв. . — СПб.: Наука. 1970. — С.40..

Итак, языку летописи свойственны довольно резкие контрасты: от употребления старославянизмов и конструкций, присущих книжному языку (напр., оборот дательный самостоятельный, перфект со связкой, двойственное число имён и глаголов), до народно-разг. элементов (напр., выражение не до сыти или по селомъ дубье подрало) и синтаксических построений (напр., безличных оборотов — нельз’к казати срама ради, конструкций без связки, причастий в предикативной функции — въетавъ и рече). Распределение такого рода контрастов в повести неравномерно, в частности оно зависит от жанра.

В отличие от фольклора, для которого не характерно смешение различных жанров в рамках одного произведения, «Повесть временных лет» представляла собой свод первичных жанровых образований. В ансамбль летописи входили легенды и предания, сказания и воинские повести, поучения и притчи, знамения и чудеса.

Простейшей и древнейшей формой летописного повествования была погодная запись, которая регистрировала единичные факты истории. Ее основные приметы – документальная точность, предельный лаконизм, отсутствие эмоциональной окрашенности и авторского комментария. Сообщение вводилось в летописное повествование с помощью традиционных формул: «В лѣто 6596. Священа бысть церки Святаго Михаила манастыря Всеволожа… Том же лѣтѣ иде Святополкъ из Новагорода Турову на княженье. У се же лѣто умре Никонъ, печерьски игуменъ. В се же лѣто взяша болгаре Муромъ».

Нс претендовал на «литературность», преследуя информативную цель, и летописный рассказ, имевший в отличие от погодной записи характер развернутого документального сообщения: «В лѣто 6534. Ярославъ сьвокупи воя многы и приде Кыеву, и створи миръ с братомъ своимъ Мьстиславомъ у Городьца. И раздѣлиста и по Днѣпръ Рускую землю: Ярославъ прил сию страну, а Мьстиславъ ону. И начаста жити мирно и вь братолюбьи, и преста усобица и мятежь, и бысть тишина велика в земли». Написанное по свежим следам события, летописное сообщение сохраняло живые интонации устного рассказа и отражало авторскую оценку происшедшего.

Летописные сказания в составе «Повести временных лет» являются литературной обработкой устного источника, к которому летописец обращался, если под руками не было более достоверного материала. Они восстанавливают дописьменный период русской истории на основе народных преданий, топонимических легенд или дружинного героического эпоса. Для этих рассказов летописи характерны сюжетность и попытка автора создать иллюзию достоверности, заключив легендарную основу в «историческую раму».

Например, в летописном сказании о смерти Олега от своего коня средством документализации повествования служат даты – реальные и символические. Летописец, включая рассказ о смерти Олега в статью иод 912 г., сообщает, что тот «пребысть в лѣта» на войне с греками, а «бысть всѣхъ лѣтъ его княжения 33». История заключения мирного договора между Греческой землей и Русью, извлечения из «Хроники» Георгия Амартола о случаях, когда сбывались предсказания чародеев, – весь исторический контекст был призван свидетельствовать о достоверности описания смерти великого полководца от укуса змеи (согласно другим летописным версиям он умер, «идущю за море», и похоронен в Ладоге). В сказании проявляется авторская оценка изображаемого, каким бы бесстрастным ни казалось повествование. Отношение летописца к полководцу-триумфатору, чей щит красовался на воротах покоренного Царьграда, двойственно. С одной стороны, он запечатлел народное отношение к Олегу через прозвание «Вещий», отразил «плач великий» по поводу его кончины и память о месте погребения князя на горе Щековица, которая пережила века. С другой стороны, уважение к военным победам Олега меркнет в сознании летописца перед безверием человека, возомнившего себя непобедимым врагами и самой судьбой, посмеявшегося над предсказанием волхвов и укорившего их: «То ть неправо молвить волъсви, но все то лъжа есть: конь умерлъ, а я живъ». Конь, согласно древним верованиям славян, – священное животное, помощник и друг человека, оберег. Наступив на череп любимого коня ногой, Олег обрек себя на «злую» смерть, смерть-наказание. О неизбежности трагической развязки читатель предупрежден начальными строками сказания. Летописец связывает действие с приходом осени, что задает тему смерти, и с периодом, когда Олег живет, «миръ имѣя къ всѣмъ странамъ», т.е. когда сто талант полководца оказывается невостребованным.

Близость к житийной литературе обнаруживают рассказы «Повести временных лет» о двух варягах-мучениках, об основании Кисво-Печерского монастыря и его подвижниках, о перенесении мощей святых Бориса и Глеба, о преставлении Феодосия Печерского. Прославляя духовный подвиг первых печерских святых, которые «аки свѣтила в Руськой земли сияху», летописец не может скрыть теневых сторон монашеской жизни. Из летописного «слова» о Матфее Прозорливом известно, что некоторые из братии во время церковной службы «вину створивъ каку любо, исходяше изь церкви, и шедъ в кѣлью и спаше, и не възвратяшеся вь церковь до отпѣтья». Другие же, как Михаил Тольбекович, бежали из монастыря, не выдержав суровой иноческой жизни. Древнерусский писатель объяснял эти случаи отступления от норм христианского благочестия вечными происками дьявола, который то принимает облик «ляха» (поляка, католика) и невидимо для всех, кроме святого, ходит по церкви, разбрасывая «лепки» – цветы, заставляющие монахов спать во время богослужения, то является в монастырь в виде беса, сидящего на свинье, чтобы «восхитить» тех, кто жаждет вернуться в «мир».

С жанром надгробных похвальных слов связаны в летописи некрологические статьи, которые содержат словесные портреты умерших исторических деятелей. Такова летописная характеристика тмутараканского князя Ростислава, отравленного во время пира византийским воином: «Бѣ же Ростиславъ мужь добръ на рать, вьзрастом же лѣиъ и красенъ лицемь, милостивъ убогимъ». Летописная статья иод 1089 г. содержит панегирик митрополиту Иоанну, который был «хитръ книгамъ и учѣныо, милостивъ убогимъ и вдовицамъ, ласкав же всякому, к богату и къ убогу, смиренъ же умомъ и кротокъ, и молчаливъ, рѣчистъ же книгами святыми, утѣшая печальныя, и сякова не бысть преже па Руси, ни по нѣмь не будеть такий». Создавая портрет героя, летописец соблюдал принцип приоритета духовной красоты над внешней, уделяя основное внимание нравственным качествам человека.

Символичны пейзажные зарисовки, встречающиеся в «Повести временных лет». Необычные природные явления толкуются летописцем как знамения – предупреждения свыше о грядущих бедствиях или славе. Пожар в Новгороде древний писатель объяснял нс междоусобной борьбой князей, а тем, что до этого «идс Волхово вьспять дний 5. Се же знамение недобро бысть: на 4-е лѣто погорѣ весь городъ». Знамение 1113 г., когда «осталось от солнца мало, словно месяц вниз рогами», тоже предвещало беду – смерть князя Святополка Изяславича и восстание в Киеве.

В недрах «Повести временных лет» начинает формироваться воинская повесть. Элементы этого жанрового образования присутствуют уже в рассказе о мести Ярослава Святополку Окаянному. Летописец описывает сбор войск и выступление в поход, подготовку к сражению разделенных Днепром противников, кульминационный момент – «сечу злую» – и бегство Святополка. Типичные для воинской повести стилистические формулы пронизывают летописный рассказ о битве Ярослава с Мстиславом в 1024 г.: «Мьстислав же с вечера исполчи дружину, и постави сѣверъ вь чело противу варягомъ, а самъ ста с дружиною своею по крилома. <…> И рече Мьстиславъ дружинѣ своей: «Поидемь на нѣ”. И поиде Мьстиславъ и Ярославъ противу… И бысть сѣча силна, яко посвѣтяшс мъльнъя и блисташася оружья, и бѣ гроза велика и сѣча силна и страшна».

Мозаичность структуры летописи приводила к тому, что под одним годом в ней помещались сообщения самого разного содержания. Например, в летописной статье 1103 г. рассказывалось о княжеском съезде в Долоб- ске, о нашествии саранчи, об основании князем Святополком Изяславичей города Юрьева, о битве русского войска с мордвою. Что превращает такую «мозаику» исторических сведений в целостное и стройное литературное целое?

Прежде всего это единство тематического ряда: перед нами отдельные вехи истории Руси. Кроме того, изложение материала регулирует погодный принцип: строгая прикрепленность каждого факта к определенному году соединяет звенья в единую цепь. Следует учесть, что составитель «Повести» пользовался средневековой системой летоисчисления, в которой точкой отсчета являлось «сотворение мира» (для перевода в современную систему, где исчисление ведется от Рождества Христова, необходимо вычесть из летописной даты 5508). Стремление летописца «положить числа по ряду», т.е. отобранный им материал изложить в строгой временной последовательности, по мнению ученых, связано с такими характерными чертами общественной жизни Средневековья, как «чинность» и «урядность». В соблюдении порядка древние видели красоту и гармонию, в то время как нарушение привычного ритма в жизни природы, общества, литературы воспринималось ими как проявление безобразного и безнравственного. Хронологическая связь событий в летописи подкреплялась генеалогической – идеей преемственности власти Рюриковичей. Летописец всегда внимателен к тому, какую «отню и дедову» славу наследует правитель Руси, является ли он потомком Олега Гориславича или принадлежит к роду Владимира Мономаха.

Погодный принцип изложения событий имел и определенные издержки. Стягивая к одному году разнородные известия, летописец был вынужден нарушать единство повествовательного ряда в рассказе о событии, которое длилось несколько лет: под одним годом шел рассказ о сборах русского войска в поход, под другим давалось описание решающего сражения, под третьим помещался текст мирного договора. Фрагментарность в изложении исторических событий мешала развитию русской беллетристики, занимательного и остросюжетного рассказа. Для структуры «Повести временных лет» характерно противоборство двух тенденций: стремления к обособленности, самостоятельности каждого летописного рассказа, с одной стороны, и возможности «разомкнуть» повествование, нанизывая на единый хронологический стержень новые произведения на историческую тему – с другой.

«Повесть временных лет» – свод в самом широком смысле этого слова; памятник, объединяющий в себе произведения разного времени, разных авторов, имеющие разные источники и политическую направленность, отличающиеся по жанру и стилю. Цементирует монументальное, но стройное здание летописи, несмотря на разнородность описываемых в ней событий, общность исторической тематики произведений-слагаемых и хронологический принцип организации материала в своде. Основные идеи летописи – мысль о независимости Руси, утверждение превосходства христианской веры над язычеством, неотторжимости русской истории от всеобщего исторического процесса, призыв к единству действий, к соборности духа русского народа.

Значение «Повести временных лет» в истории русского летописания

С «Повести временных лет» начинали изложение отечественной истории следующие поколения русских летописцев. Уже в XII в. расширяется география летописного дела, складываются различия между удельными летописными сводами. Например, отличительными чертами новгородского летописания ученые считают антикняжескую направленность, поскольку Новгород после политического переворота 1136 г. превратился в боярскую республику, а также редкость и скупость сообщений общерусского характера. В отличие от владимиро-суздальских летописцев, новгородцы избегали церковной риторики; стиль их погодных статей лаконичен и деловит. Если они изображали стихийное бедствие, то приводили данные о силе урагана или наводнения и причиненном ими ущербе. Владимирское же летописание стремилось обосновать претензии своего княжества на церковно-политическую гегемонию и потому внимательно относилось к событиям и местного, и общегосударственного масштаба, в то время как южно- русские летописцы были поглощены описанием бурной истории своих уделов. Основной формой южнорусских летописей XII в. являлась погодная запись; остросюжетность рассказа сохраняют лишь некоторые повести о боярских и княжеских преступлениях (об убиении Андрея Боголюбского, 1175 г.) и воинские повести (о походе князя Игоря Святославича на половцев, 1185 г.).

«Повесть временных лет» оказала определяющее воздействие на становление областных и общерусских летописных сводов, которые включали ее в свой состав. Древнейшие списки «Повести» находятся в Лаврентьевской (XIV в.), Ипатьевской и Радзивиловской (XV в.) летописях. «Повесть временных лет» послужила источником поэтических сюжетов и образов для многих писателей Нового времени: достаточно вспомнить исторические трагедии А. П. Сумарокова и Я. Б. Княжнина, «Думы» К. Ф. Рылеева. Летописные сказания, которые А. С. Пушкин ценил за поэзию трогательного простодушия, вдохновили его на создание исторической баллады «Песнь о вещем Олеге», образа Пимена в трагедии «Борис Годунов».

«Повесть временных лет»

«Повесть временных лет»»Повесть временных лет» начинает излагать события с 852 г. Под 859 г. в Повести сообщается, что с отдельных союзов славян востока Европы брали дань варяги и хазары.Под 862 г. сообщается об изгнании варягов за море и об отказе им в дани. И под тем же 862 г.

Глава 1 ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ

Глава 1ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТОгромное количество трактовок и прочтений русских летописей вынуждает нас отвергнуть все разом, собрать голые факты, и на их основе заново выстроить логичную версию происходивших событий. Для построения версии на другой принципиальной

Повесть временных лет

Повесть временных летТак начнем повесть сию.Славяне сели по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. И от тех славян разошлись славяне по земле и стали называться по тем местам, где селились. Так одни пришли и сели на реке, по имени Морава, и прозвались моравами, а

3. Древнейшее летописание. Повесть временных лет

3. Древнейшее летописание. Повесть временных лет»Историческая память» восточнославянских племен простиралась на несколько веков вглубь: из поколения в поколение передавались предания и легенды о расселении славянских племен, о столкновениях славян с аварами

Повесть временных летОсновным источником для написания истории древней России является летопись, а точнее летописный свод, носящий название «Повесть временных лет, черноризца Федосиева монастыря Печерского, откуда есть пошла Русская земля, и кто в ней почал первое

3. «Повесть временных лет»

3. «Повесть временных лет»Ярким памятником древнерусского летописания конца XI — нач. XII в. является «Повесть временных лет». Она представляет собой летописный свод, вобравший не только весь предшествующий опыт исторических знаний Руси, но и достижения европейской

1113 «Повесть временных лет»

1113 «Повесть временных лет»Летописи в Киеве начали писать еще во времена Ольги и Святослава. При Ярославе Мудром в 1037–1039 гг. центром работы хронистов-монахов стал Софийский собор. Монахи брали старые летописи и сводили их в новую редакцию, которую дополняли своими

ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ (извлечения)

ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ (извлечения)ПРЕДАНИЕ О ПОСЕЩЕНИИ РУССКОЙ ЗЕМЛИ АПОСТОЛОМ АНДРЕЕМ…Когда Андрей{46} учил в Синопе{47} и прибыл в Корсунь{48}, он узнал, что недалеко от Корсуни — устье Днепра, и захотел отправиться в Рим, и проплыл в устье Днепровское, и оттуда отправился

Читая «Повесть временных лет»

Читая «Повесть временных лет»В Академии наукЗаседает князь Дундук.Говорят, не подобаетДундуку такая честь;Почему ж он заседает?Потому что ж…а есть.А. Пушкин, 1835Один из самых знаменитых документов, на которые ссылаются сторонники «ига», – «Повесть временных лет».

Приложение 1. ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ

Приложение 1. ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТВведение»Поучение» Владимира Мономаха – исторический и литературный памятник национального значения, древнерусское отеческое наставление детям, сохраняющее свое непреходящее значение и сегодня, в девятисотую годовщину

1.2. Исторический факт, исторический источник и историческое знание (подготовка эссе в жанре научной полемики)

1.2. Исторический факт, исторический источник и историческое знание (подготовка эссе в жанре научной полемики)Данное задание предполагает написание эссе в рамках проблемного поля «Исторический факт, исторический источник и историческое знание». По условиям задания

1.1.2. Повесть временных лет и предшествовавшие ей своды

1.1.2. Повесть временных лет и предшествовавшие ей сводыНачало древнерусского летописания связывают с устойчивым текстом, которым начинается подавляющее большинство дошедших до нашего времени летописных сводов. Отдельных списков его неизвестно. В некоторых поздних

«Повесть временных лет» («Вот повести минувших лет, откуда пошла Русская земля, кто в Киеве стал первым княжить и как возникла Русская земля») — древнейшая русская летопись. Составлена в начале XII века в Киево-Печерском монастыре. Авторами ее считают монаха Киево-Печерского монастыря Нестора и игумена Выдубицкого монастыря Сильвестра.

Летописный свод создавался в течение более чем полустолетия, при этом в нескольких литературных центрах и несколькими летописцами. В этом летописном своде получили свое отражение идеологии различных классов и политические концепции нескольких феодальных центров. В «Повесть временных лет» вошли и народные взгляды на русскую историю, исторический фольклор. Противоречия остались подчас непримиренными, во всей их живой обнаженности, архаические патриархальные воззрения соседствуют с новыми феодальными представлениями, церковная идеология — с языческой, светской, «дружинной». Монах-летописец иногда вступает в спор с языческим сказанием, стремится его опровергнуть или ввести в христианские воззрения, но он его все же приводит, знакомит с ним читателей.

Летописи — исторические сочинения, в которых события излагаются по так называемому погодичному принципу, объединены по годовым, или «погодичным», статьям (их также называют погодными записями).

«Погодичные статьи», в которых объединялись сведения о событиях, произошедших в течение одного года, начинаются словами «В лето такое-то…» («лето» в древнерусском языке означает «год»). В этом отношении летописи, в том числе и Повесть временных лет, принципиально отличаются от известных в Древней Руси византийских хроник, из которых русские составители заимствовали многочисленные сведения из всемирной истории. В переводных византийских хрониках события были распределены не по годам, а по царствованиям императоров.

При составлении летописи использовался хронологический метод. Однако, вопреки теории вероятности неравномерно распределены события и по отношению к месяцам, и по отношению к отдельным числам. К примеру, в Псковской 1 летописи есть календарные даты (05.01; 02.02; 20.07; 01.08; 18.08; 01.09; 01.10;26.10), на которые приходится от 6 до 8 событий на всем протяжении летописного текста. В то же время целый ряд дат вообще не упоминается составителем свода (03.01; 08.01; 19.01; 25.01; 01.02; 08.02; 14.02 и др.).

Все подобные случаи могут иметь достаточно обоснованные объяснения с точки зрения их событийной наполненности, либо ценностным отношением к календарной части даты. Что же касается хронографических (годовых) указаний, то они, с позиций здравого смысла, вообще не могут иметь иной смысловой нагрузки, помимо «внешнего» обозначения номера года совершения события.

Примером может служить анализ фрагмента текста, проводимая Шахматовым А.А. изучаемая состав древнерусского летописания. Им был применен сравнительно-текстологический анализ.

Резюмируя анализ времени в «Повести временных лет», следует заключить, что само название летописи, видимо, находилось в непосредственной связи с хронологической выкладкой, вставленной во втором десятилетии XII в. в статью 6360 г. Это говорит о том, что при анализе прямых временных данных, как в календарной, так и в хронографической их части, необходимо обязательно учитывать их смысловую наполненность, иногда значительно превосходящую, а то и противоречащую буквальному значению.

В «Повести временных лет» находит отражение не только политическая идеология летописца, но и его мировоззрение в целом.

Особую ценность летописи придает личный опыт ее создателей, непо-средственное наблюдение, элементы реализма, политическая злободневность — все то, чем так богата и благодаря чему так ценна русская летопись.

Принято говорить о его провиденциализме, религиозности. Следует, однако, заметить, что летописец отнюдь не отличается последовательностью в этой своей религиозной точке зрения на события. Ход повествования, конкретные исторические представления летописца очень часто выходят за пределы религиозного мышления и носят чисто прагматический характер. Свой провиденциализм летописец в значительной мере получает в готовом виде, а не доходит до него сам, он не является следствием особенностей его мышления. Религиозные представления летописца в значительной степени могут расходиться с его личным опытом, с его практической деятельностью как историка.

Русская политическая мысль развивалась в тесной связи с реальными отношениями своего времени. Она конкретно опиралась на факты современной истории. Для нее не характерны самостоятельные абстрактные построения христианской мысли, уводившей летописца от земного мира к отвлеченным вопросам предстоящего разрыва с земным бытием и устроения мира потустороннего. Вот почему, к счастью для исторического знания Древней Руси, летописец не так уж часто руководствовался своей философией истории, не подчинял ей целиком повествование, а только внешне присоединял свои религиозные толкования тех или иных событий к деловитому и в общем довольно реалистическому рассказу. Важно при этом отметить, что в выборе моментов, по поводу которых летописец находил необходимым пускаться в религиозно-дидактические комментарии, сказывался средневековый «этикет» писательского ремесла. Религиозно-дидактическими комментариями летописца сопровождались всегда одни и те же явления описываемой им жизни: неурожаи, моры, пожары, бедствия от врагов, внезапная смерть или небесные «знамения».

Религиозные воззрения, таким образом, не пронизывали собою всего летописного изложения.В этой непоследовательности летописца ценность документа, так как только благодаря ей в летописное изложение властно вторгаются опыт, непосредственное наблюдение, элементы реализма, политическая злободневность — все то, чем так богата и благодаря чему так ценна русская летопись.

Если летопись — свод предшествующего исторического материала, различных стилистических отрывков, политических идеологий и если она даже не отражает единого, цельного мировоззрения летописца, то почему же все-таки она предстает перед нами как произведение в своем роде цельное и законченное?

Единство летописи как исторического и литературного произведения не в заглаженности швов и не в уничтожении следов кладки, а в цельности и стройности всей большой летописной постройки в целом, в единой мысли, которая скрепляет всю композицию. Летопись — произведение монументального искусства, она мозаична. Рассмотренная вблизи, в упор, она производит впечатление случайного набора кусков драгоценной смальты, но окинутая взором в целом, поражает нас строгой продуманностью всей композиции, последовательностью повествования, единством и грандиозностью идеи, всепроникающим пафосом патриотизма.

Летописец развертывает перед нами картину русской истории — всегда от ее начала, за несколько столетий, не стесняясь размерами своего повествования. Он дает эту картину в противоречиях своего собственного мировоззрения и мировоззрения своих предшественников. Эти противоречия жизненны и закономерны для его эпохи. Его представления о перспективе укладываются в рамки средневековой системы.

Тот летописный стиль, который наиболее соответствовал литературному этикету XI—XIII вв., Д. С. Лихачев назвал «стилем монументального историзма». Но при этом нельзя утверждать, что в этом стиле выдержано все летописное повествование. Если понимать стиль как общую характеристику отношения автора к предмету своего повествования, то можно, бесспорно, говорить о всеобъемлющем характере этого стиля в летописи — летописец действительно отбирает для своего повествования только наиболее важные, государственного значения события и деяния. Если же требовать от стиля и непременного соблюдения неких языковых черт (т. е. собственно стилистических приемов), то окажется, что иллюстрацией стиля монументального историзма будет далеко не всякая строка летописи. Во-первых, потому, что разнообразные явления действительности — а летопись не могла с ней не соотноситься — не могли укладываться в заранее придуманную схему «этикетных ситуаций», и поэтому наиболее яркое проявление этого стиля мы обнаруживаем лишь в описании традиционных ситуаций: в изображении прихода князя «на стол», в описании битв, в некрологических характеристиках и т. д. Во-вторых, в летописи сосуществуют два генетически различных пласта повествования: наряду со статьями, составленными летописцем, мы находим там и фрагменты, введенные летописцем в текст. Среди них значительное место составляют народные легенды, предания, во множестве входящие в состав «Повести временных лет» и — хотя и в меньшей мере — последующих летописных сводов.

Если собственно летописные статьи являлись порождением своего времени, носили на себе печать «стиля эпохи», были выдержаны в традициях стиля монументального историзма, то вошедшие в состав летописи устные легенды отражали иную — эпическую традицию и, естественно, имели иной стилистический характер. Стиль народных преданий, включенных в летопись, Д. С. Лихачев определил как «эпический стиль».

Летопись — как произведение стенописи XI—XII веков, где одна человеческая фигура больше, другая — меньше, здания помещены на втором плане и уменьшены до высоты человеческого плеча, горизонт в одном месте выше, в другом — ниже, ближайшие к зрителю предметы уменьшены, отдаленные же увеличены, но в целом вся композиция сделана продуманно и четко: увеличено наиболее важное, уменьшено второстепенное, сверху показано то, что должно быть раскрыто именно сверху (например, стол с лежащими на нем предметами), снизу показано то, что мы обычно видим снизу, каждый предмет взят не со случайной точки зрения, а с той, с которой он может быть показан зрителю лучше всего.

Противоречивой, нецельной и мозаичной летопись будет казаться нам только до той поры, пока мы будем исходить из мысли, что она создана вся от начала до конца одним автором. Такой автор окажется тогда лишенным строгого единства стилистической манеры, мировоззрения, политических взглядов и так далее. Но как только мы станем исходить из мысли, что единого автора летописи не было, что подлинным автором летописи явилась эпоха, ее создавшая, что перед нами не система идей, а динамика идей, — летопись предстанет перед нами в своем подлинном единстве, — единстве, которое определяется не авторской индивидуальностью, а действительностью, жизнью, в единстве, отражающем в себе и все жизненные противоречия. Огромные просторы вечнотекучего содержания летописи окажутся тогда включенными в широкое, но тем не менее властно подчиняющее себе движение летописного текста русло — в русскую действительность.

Вы можете узнать стоимость помощи в написании студенческой работы.

Помощь в написании работы, которую точно примут!

Похожие работы на — Тема победы в древнерусской литературе

Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе

Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе

Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе

Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе

Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе

Скачать Скачать документ
Информация о работе Информация о работе

Нужна качественная работа без плагиата?

Не нашел материал для своей работы?

Поможем написать качественную работу Без плагиата!

На
всем пространстве средневековой русской литературы, начиная со «Слова о Законе
и Благодати» (Илариона, первого русского митрополита, перв. пол. XI в.) и
«Повести временных лет» (XI-XII вв.), тема борьбы мирового Добра и Зла и
духовной победы добра над злом сочетается с темой защиты Русской Земли, военной
победы над ее недругами. В программном «Слове» — похвале князьям Владимиру и Ярославу,
строителям новой христианской Руси, вошедшей отныне в мировую семью
христианских народов, Иларион славит «великого кагана нашеа земли Володимера,
вънука стараа-го Игоря, сына же славнааго Святослава, иже въ своа лета
владычествующе, мужь-ствомъ же и храборъствомъ прослуша въ странахъ многах, и
победами и крепо-стию поминаются ныне и словуть» [1]. Тут же автор «Слова»
возглашает: «Христос победи! Христос о доле! Христос въцарися!», а в написанном
им «Исповедании веры» Иларион, следуя средневековому представлению о Христе как
Царе Царей, говорит о нем: «…Яко победитель Христос, царь мой…» [2].
Составители «Повести временных лет», литературно-исторической эпопеи ранней
Руси, нередко использовали лексемы «победа», «победить», рассказывая о деяниях
старых князей, но, начиная с Владимира и Ярослава, вводили эти слова в контекст
христианской победы над сатанинскими силами Зла. Так, в статье 988 года о
крещении Руси князь Владимир говорит: «Призри на новыя своя,… мне помози,
Господи, на супротивного врага, да на-деюся на тя и на твою державу, побежаю
козни его» [3]. В похвале духовному строительству Ярослава под 1037 год автор
«Повести временных лет» замечает: «И радовашеся Ярослав, видя многи церкви и
люди крестьяныи зело, а врагъ сетоваше, побежаемь новыми людьми крестьяными»
[4].
Не
случайно и Иларион в своем «Слове», и составители «Повести временных лет»
сравнивали князя Владимира с Константином Великим, первым христианским
императором Рима: «По-добниче великааго Константина, равно-умне,
равнохристолюбче…» [5]; «Се есть новы Костянтинъ великаго Рима, иже крести вся
люди своа самъ, и тако сий створи подобно ему» [6]. Современник Константина
первый историк христианской церкви епископ Кесарии Евсевий Памфил (IV в.) в
своей «Жизни блаженного василевса Константина» подробно описывает
обстоятельства победы над язычником Максенцием (312 г.), принятия Константином
христианства как официальной религии Римской империи, чудесного знамения и
видения лабарума со словами «Сим победиши» − креста с монограммой Христа:
«Явившееся знамение — символ бессмертия и торжественный знак победы над
смертью, которую одержал Он, когда приходил на землю» [7]. Здесь нужно видеть
истоки темы христианской победы в средневековой русской литературе и культуре.
Ведущий
русский медиевист ХХ века академик А.С.Орлов в своей монографии 1945 года
«Героические темы древней русской литературы» писал: «Влияние церковных
памятников на все виды европейской литературы средневековья было настолько
сильно, что его не приходится игнорировать. В «светской» письменности оно
сказывалось, начиная от языка и поэтики и кончая идеологическим осмыслением
изображаемого. Это церковное воздействие на светское повествование началось еще
в византийской литературе и, благодаря церковному авторитету Византии для Руси,
отразилось в нашей «светской» книжности… Средневековое русской повествование
полно героическими сюжетами в обоих своих руслах — в церковном и светском,
такими сюжетами, в которых деяния изображаются как труд и подвиг, направленные
к общему благу народа, согласно пониманию его в феодальную эпоху жизни
государства» [8]. Сразу стоит сказать, что ярче всего героический мотив победы
в древнерусской литературе и культуре нашел отражение в эпоху Владимирской Руси
XII века, в княжение Андрея Бого-любского. Тогда в 1164-1165 гг. была сделана
попытка установления церковно-государственного праздника Победы по следам
победоносного похода на волжскую Болгарию. Одновременно этот праздник, 1
августа, был посвящен Спасу и Богородице, а также Кресту (Происхождение
Честного и Животворящего Древа Креста Господня). Праздник был установлен в
воспоминание о крещении Руси князем Владимиром Святославичем. Лично Андреем
Боголюбским было составлено особое «Установление» о введении нового церковно- и
военно-государственного праздника, его книжниками написаны «Сказание о победе
над волжскими болгарами и празднике 1 августа Спаса и Богоматери», «Сказание о
чудесах Владимирской иконы Божьей Матери», а также «Житие» Леонтия Ростовского
как новых покровителей Владимирской державы Андрея Боголюбско-го [9]. В
произведениях речь идет о победе одновременно Андрея Боголюбского над волжскими
болгарами и византийского императора Мануила Комнина над сарацинами при помощи
икон Богородицы, Спаса и Креста, которые носили перед войсками. Сам праздник 1
августа следовал традиции византийского императорского праздника, римского
военно-политического календаря, со времен Константина, включавшего тему
«победного Креста»: «Победоносный явися пресвятый Крест живодавца Христа съвыше
бесомь въсе множество отгоняя варварское шатание и победителя явлея царя нашя»
[10]. Сохранились выносные двусторонние иконы Владимирской Богоматери и Спаса
Нерукотворного XII века, на обороте которых изображение Креста, причем на
обороте иконы Спаса Нерукотворного — композиция «Никитирион» —
«Поклонение
победному Кресту». Несомненно также, что на литературные тексты Владимирской
Руси 60-х гг. XII в. повлияло переводное византийское по происхождению
«Сказание о явлении Честного Креста и о Победе», сохранившееся в древнерусской
рукописной традиции второй редакции русского Пролога, появившейся в XII веке
[11]. Сказание это, безусловно, создано в Византии в связи с военно- и
церковно-государственной традицией IV века, времени Константина Великого,
истоков государственного христианства. Этой же традиции пытался следовать в
середине XII века на Руси князь Андрей Боголюб-ский. Даже краткая начальная
редакция «Жития Леонтия Ростовского» [12], созданная владимирскими книжниками
князя Андрея (возможно, при его участии), включает в качестве центрального эпизод
победы епископа Леонтия и клира Ростовского Успенского собора над местными
язычниками. Как рассказывает «Житие», они угрожали убить епископа и выступили
против него с камением и дрекольем. Но Леонтий не растерялся, собрал клир
собора и в полном облачении, с крестами, иконами, хоругвями, всеми атрибутами
Силы Божией, выступил против беснующихся язычников и одержал победу — язычники
пали замертво при виде Крестного воинства. Затем епископ Леонтий их воскрешает
к новой христианской жизни.
Неудача
с введением военно- и цер-ковно-государственного праздника Победы 1 августа в
эпоху Андрея Боголюбского была отчасти связана с резкой запретительной реакцией
византийского патриарха Луки Хризоверга [13], частично — с поражением войск
Андрея Боголюбского под стенами Новгорода в 1170 году. Убийственным для
престижа Владимирской Руси и ее князя было то, что победа новгородцев была
мотивирована заступничеством иконы Богородицы Знаменье (так стали отныне
называть эту чудотворную выносную двустороннюю сохранившуюся доныне
прославленную икону). Сказание об этой иконе (краткое летописное конца XII века
и пространное — как часть пространного «Жития архиепископа Иоанна» XV в.)
рассказывает, что стрела суздальцев попала, поранив лицо Богородицы на иконе, —
Богородица расплакалась и наказала нечестивых суздальцев, принеся им поражение.
Пострадал не только военный, но и духовный престиж Андрея Боголюбского, что
вкупе с иными причинами вскоре привело его к краху. И если победные мотивы в
текстах Владимирской Руси XII в. о Владимирской иконе Богоматери привели к
появлению новой темы ее победы в московской повести XV века о Темир-Аксаке
(иконе приписано спасение Москвы от Тамерлана), то победные мотивы кратких
сказаний о чуде иконы Богородицы Знаменье XII в. сделали новые новгородские
версии XV в. сказаний об этой иконе (в частности в «Житии архиепископа Иоанна»)
знамением сопротивления силе Москвы (для новгородцев это были по-прежнему
суздальцы) [14].
Мотив
христианской победы в первом русском святительском житии Леонтия Ростовского,
начальная краткая редакция которого возникла в 60-е гг. XII в., в качестве
образца и предшественника восходит к тексту Несторова «Жития Феодосия
Печерского» конца XI-начала XII вв. Своеобразный поединок отрока Феодосия,
ментальность и устремления которого совпадают с евангельским принципом «Царство
Мое не от мира сего» (Ин. 18. 36), с матерью, воплощающей страстное, земное
начало — символическое столкновение, противоборство христианства и язычества, —
заканчивается победой Феодосия, христианского начала: мать из любви к сыну
уступает, принимает христианство и поселяется в ближайшем к Феодосиевым пещерам
женском монастыре. Кстати, в текстах жития Леонтия Ростовского, жития Феодосия
Печерского присутствуют многие эпизоды прямых текстовых влияний. Жития Борисоглебского
цикла XI-начала XII утверждают духовную победу христиан-страстотерпцев св.
братьев Бориса и Глеба над окаянным братоубийцей Святополком. Впервые в русской
литературе тема военной победы как Божьего
Суда
звучит в финале «Повести об ослеплении князя Василька Ростиславича»,
принадлежащей перу древнерусского писателя Василия и включенной им в
Мо-номахову редакцию «Повести временных лет» под 1097 г. Речь идет об эпизоде
битвы на Рожни, где встретились на поле войска невинно пострадавшего князя
Василька, его брата Володаря Ростислави-чей и злодея крестопреступника
Свято-полка. Ведущей, как и в повести в целом, выступает тема Креста:
начинается произведение сценой клятвы князей на кресте в символическом по
названию городке Любече, клятвы в любви, мире и согласии, которая вскоре
нарушается Святополком и Давидом, заманивающим и ослепляющим теребовльского
князя Василька Ростиславича. Лейтмотив Креста (противопоставленный
образу-символу ножа как олицетворения Зла), пройдя через всю повесть, звучит и
в финальном эпизоде развязки, где Василько поднимает крест: «И межи нами буди
хресть сий честный» [15] — да рассудит нас Крест. Происходит Суд-битва, в ходе
которой автор говорит о чуде — видении Креста над битвой: «И поидоша обои
противу собе к боеви, и съступишася полци, и мнози человеци благовернии видеша
крестъ на Василковыми вои узвышься вельми». Знамение свыше предрекает победу
Васильку и поражение крестопре-ступнику Святополку, что и происходит затем:
«Брани же велице бывши и мно-гымь падающим от обою полку, виде Святополкъ, яко
люта брань, и побеже, и прибеже к Володимерю. И Володарь же и Василко,
победивша, стаста ту». Как и впоследствии в текстах времени Андрея Боголюбского
середины XII века, мотив военной победы в повести о Васильке сочетается со
знамением креста, восходя с точки зрения традиции, в том числе литературной, к
византийскому «Сказанию о явлении Честного Креста и о победе силы Божия». Мотив
военной победы, как некогда в сюжете IV в. о Константине Великом, соединяется
органично с мотивом победы христианской, в «Повести о Васильке» они
трансформируются в классический, уже чисто литературный мотив преступления и
наказания, столь хорошо впоследствии известный по роману Ф.М. Достоевского.
Здесь, на рубежах XI-XII веков, — истоки русской литературы, ее возникновение и
формирование, а мотив победы принял в этом процессе самое непосредственное и
весьма важное участие.
Следы
фольклорно-эпического влияния в древнерусской книжности, связанные с образом
героя-единоборца, появились впервые в «Повести временных лет» в текстах конца
XI — начала XII вв., в частности, в рассказе о Святославе Игоревиче (один из
эпизодов мести княгини Ольги), который еще малым отроком символически начинает
битву, метнув копье в сторону неприятеля. В первой половине XII века рассказы южнорусского
летописания изображают подвиги храбрости князя Андрея Юрьевича как бесстрашного
героя — «храбра», устремляющегося на врага, презирая опасность. Автор явно
любуется смелостью своего героя, его безоглядной отвагой. Под стенами Луцка
один, оторвавшись от своей дружины, князь Андрей неистово преследует противника
до самых стен города, где едва не погибает, окруженный врагами. Его выручает
верный боевой конь, спасает, по словам автора, святой Федор. Образ князя Андрея
и его дерзость напоминают героя древнего эпоса [16]. Мотив, который
исследователи средневековой литературы и эпоса обозначают термином quest,
связан с темой героического поведения и победы и характерен в целом для
литературы Руси XII века, в том числе «Слова о полку Игореве». Вопреки печальной
реальности трагического исхода похода Игоря Святославича в степь, поэма рисует
в финале апофеоз героя и его триумфального эпического возвращения в Русскую
землю, в эпический Киев — «страны рады, грады веселы,… Игорь едет по Боричеву к
святей Богородице Пирогощей,… девицы поют на Дунае, голоси их вьются через море
до Киева». Текст «Слова» заканчивается здравицей в честь князей и дружины:
«Здрави князи и дружина, поба-рая за христианы на поганыя полкы».
Эпическая
тема славы и победы явственно переплетается, сочетается с темой христианской
победы. Уже к XII — началу XIII века относится формирование легенды о Мономахе,
эпико-героического образа князя Владимира Мономаха — победителя половцев,
которым «половцы детей страшаху в колыбели», по словам, в частности, «Слова о
погибели Русской земли» первой половины XIII века. Безусловно, как это отмечает
и ведущий специалист по русскому героическому эпосу-былинам В.П. Аникин, а
также Д.С. Лихачев [17], к XII-началу XIII вв. относится формирование основных
циклов русского героического эпоса, в центре которых эпические образы Киева и
князя Владимира, победы героев Добры-ни, Ильи Муромца и других над врагами
Руси. Следы взаимодействия с народно-эпическими жанрами прослеживаются в
текстах древнерусской литературы на воинскую тему на широком пространстве
XII-XVI вв. Порой, даже если герои погибают, они одерживают духовную победу,
как подчеркивает, например, «Повесть о разорении Батыем Рязани» и вообще
повести о монголо-татарском нашествии XIII века или, например, «Житие князя
Михаила Черниговского», убитого в Орде.
Произведения
литературы Владимирской Руси ХП-ХШ вв. чаще других включают мотив победы, среди
них выделяется «Житие Александра Невского», написанное в конце XIII века. Рисуя
идеальный образ князя-победителя, автор отталкивается от образов библейской и
римской древности, в частности: «Сила же бе его — часть от силы Самсоня, и далъ
бе ему Бог премудрость Соломоню, храборъство же его — акы царя римского
Еуспасиана, иже пленить всю землю Иудейскую …. Тако же и князь Александръ
-побежая, а не победимъ» [18]. Эпизод текста о римском императоре Веспасиа-не,
как о нем принято говорить, «солдатском императоре», включает героико-эпический
мотив воина-единоборца: «Инегде исполчися къ граду Асафату приступити, и
исшедше гражане, побе-диша плъкъ его. И остася единъ, и възврати к граду силу
ихъ, къ вратом граднымъ и посмеяся дружине своей, и укори я, рекъ: «Остависте
мя единого»». К теме гибели римского войска автор возвращается в эпизоде битвы
на Неве: «И опять сеча велика над Римляны, и из-би их множество бесчислено, и
самому королю възложи печать на лице (Александр) острымъ своимь копиемь».
Житие
Александра Невского не случайно считают житием нового поколения: в отличие от
образов героев-единоборцев, отмеченных выше Веспа-сина и князя Андрея Юрьевича,
автор конца XIII в. отнюдь не изображает князя Александра «одним в поле
воином», он окружает его чудесными воинами-помощниками. Здесь усматривается
иное, не архаическое, но также фольклорно-эпическое влияние (мотив волшебных
помощников). Опять же народно-эпическое начало сплетается в тексте со
средневеково-книжно-христианским: победа на Неве одержана в «Житии» благодаря
чудесной помощи святых «родичей», небесных заступников Руси князей Бориса и
Глеба, но также и участников битвы, из числа которых автор рисует героические
образы шести «храбров», описывает их реальные воинские подвиги. Персонажи
видения святые князья Борис и Глеб изъявляют желание помочь Александру
Ярославичу одержать победу над супротивником («Рече Борисъ: «Брате Глебе, вели
грести, да поможемь сроднику своему князю Александру»), как бы предопределяя
победный исход грядущей битвы. Из числа вполне реальных дружинников, вместе с
тем чудесных помощников князя Александра, названы в «Житии» шесть мужей:
Гаврило Олек-сич, Сбыслав Якунович, новгородец, Яков полочанин, новгородец
Миша, Савва и Ратмер, кратко охарактеризованы их воинские деяния, приведшие
Александра к победе. В отличие от архаической эпики рассказов о
героях-единоборцах в «Житии» налицо черты исторической эпики, не архаическая
эпика богатырской сказки, а героическая эпика новой хри-стианско-средневековой
исторической эпохи. В «Житии» она осмысляется как чудеса, в особенности в
эпизоде битвы на Чудском озере, где некто «видех полкъ Божий на въздусе,
пришедши на помощь Александрови; а тако победи я помощию Божиею». Мотив победы
неоднократно звучит в эпизодах «Жития»: «Князь же Александръ возвратися с
победою, хваля и славя имя своего Творца»; «По победе Александрове, яко же
победи короля»; «И возвратися князь Александръ с победою славною, и бяше
множество полоненных в полку его».
Разумеется,
мотив победы с помощью небесных сил, ангелов встречается и в текстах XII века,
как, например, в текстах 1103 и 1111 годов в составе «Повести временных лет» о
победах соединенных русских дружин во главе с Владимиром Мономахом и
Святополком Изысла-вичем над половцами: « И падаху полов-ци предъ полкомъ
Володимеровымъ, невидимо бьеми ангеломъ, яко се видяху мнози человеци, и главы
летяху, невидимо стинаемы на землю» [19]. Конечно, в воинских текстах с XII до
XVI вв. особо подчеркивается победное возвращение героя или героев, войск.
Именно мотив возвращения почти всегда эпически мотивирован (начиная с «Повести
о Васильке Ростиславиче», «Слова о полку Игореве»). А.С. Орлов отмечает, что
«кроме воздействия книжных источников, в «Казанской истории» (XVI в.) ощущается
присутствие русской устной поэзии; так, читая живописное изображение
победоносного въезда Ивана Васильевича в Москву, невольно вспомнишь старину о
Чуриле, как пышно он въезжает в Киев и как женщины заглядываются на его
походочку щапливую; «Казанская история» сама оказалась затем источником устной
песни о взятии Казани» [20].
А.С.
Орлов, Д.С. Лихачев, В.В. Кусков, другие ученые разрабатывали отмеченную тему
на материале древнерусских текстовых циклов: Куликовского,
Алек-сандро-Невского, Казанского, масштаб ее представляется почти всеобъемлющим
в целом для всей древнерусской литературы и книжности. Далеко не всегда тема
победы в древнерусской литературе соотносилась только с военными сюжетами,
вместе с тем это и духовная победа героя или героев. Так, победа над бесами,
над греховной частью человеческого естества — основной мотив рассказов-новелл
«Киево-Печерского Патерика» начала XIII века, привлекших в свое время внимание
А.С. Пушкина. Мотив христианской победы пронизывает тексты сказаний о
чудотворных иконах, например, Владимирской, Смоленской, Тихвинской, Знаменье и
других текстовых повествовательных циклов [21]. В житийной литературе мотив
христианской победы всегда был ведущим, влияя на весь состав не только
древнерусской, но новой и новейшей русской литературы. Мотив победы отнюдь не
возникает впервые в отечественной литературе, скажем, XX века или даже
XVIII-XIX вв., он всегда с истоков русской литературы был и остается одним из
важнейших составляющих ее динамической поэтики. Тема победы сформировала
значительный массив древнерусской литературы от истоков до рубежей нового
времени, который оказал серьезное влияние на развитие национального
самосознания России нового и новейшего времени [22].
1.
Библиотека литературы Древней Руси. Т. 1, XI-ХII вв. / Ред. Д.С. Дихачев, Л.А.
Дмитриев, А.А. Алексеев, Н.В. Понырко. Спб., 1997. С.42; См.: Розов Н.Н.
Иларион // Словарь книжников и книжности Древней Руси XI − первая половина
ХVI вв. / Отв. ред. Д.С. Лихачев Л., 1987. С. 198-206.
2.
Библиотека литературы Древней Руси. T. I. C. 60; См.: Святитель Николай
Сербский. Азбука победы М., 2004.
3.
Там же. С. 162; См.: Творогов О.В. Повесть временных лет // Словарь книжников и
книжности Древней Руси- XI-первая половина ХIV вв. С. 337-343.
4.
Библиотека литературы Древней Руси. T. 1. С. 194.
7.
Евсевий Памфил. Жизнь блаженного василевса Константина. М., 1998. С. 45.
8.
Орлов А.С. Героические темы древней русской литературы. М.; Л., 1945. С. 3.
9.
См.: Филипповский Г.Ю. 1. Андрей Юрьевич Боголюбский. 2. Житие Леонтия
Ростовского. 3. Сказание о победе над волжскими болгарами 1164 года и празднике
1 августа // Словарь книжников и книжности Древней Руси. XI-первая половина ХIV
вв. С. 37-39; 159-151; 411-412.
10.
РО РГБ. Ф. 31. Собр. Ундольского. № 85. Минея ХV в. Лл. 1-9; См.: Филипповский
Г.Ю.»Слово» Андрея Боголюбского о празднике 1 августа // Памятники
истории и культуры. Вып. 2. Ярославль. 1983. С. 75-84.
11.
См.: Филипповский Г.Ю. «Слово» Андрея Боголюбского о празднике 1
августа по списку 1597 г. // Культура славян и Русь. Сборник статей к 90-летию
акад. Б.А. Рыбакова. М., 1998. С. 230-237.
12.
Житие Леонтия Ростовского / Подг. текста Г.Ю. Филипповского // Древнерусские
предания / Сост. В.В. Кусков M., 1982. C. 127-129.
13.
См.: Воронин Н.Н. Андрей Боголюбский и Лука. Хризоверг / Из истории
русско-византийских отношений XII века // Византийский Временник. Т. XXI. 1952.
С. 29-50.
14.
Словарь книжников. Т.I. См.: Творогов О.В. Иоанн. С. 208-210; Жучкова И.Л.
Сказание о чудесах Владимирской иконы Богоматери. С. 415-418.
15.
Библиотека литературы Древней Руси. Т. I. С. 282 (и следующие цитаты здесь же).
16.
См.:Воронин Н.Н. Существовал ли «Летописец Андрея Боголюбского»? // Памятники
истории и культуры Вып. 1. Ярославль, 1976. С. 28-43; см. также: Филипповский
Г.Ю. Мотив движения в «Слове о полку Игореве» и литературе Руси XII
века // Исследования «Слова о полку Игореве» / Ред. Д.С. Лихачев. Л.,
1986. С. 58-64.
17.
См.: Аникин В.П., Круглов Ю.Г. Русское народное поэтическое творчество. М.,
1983, С. 218-220; Лихачев Д.С. Русское народное поэтическое творчество. Т. I.
М.; Л., 1953. С. 217-247.
18.
Памятники литературы Древней Руси. XIII век / Ред. Л.А. Дмитриев, Д.С. Лихачев.
М., 1981. С. 426-439. Далее «Житие Александра Невского» цитируется по
данному изданию.
19.
Библиотека литературы Древней Руси. T. I. С. 300.
20.
Орлов А.С. Героические темы древней русской литературы. С. 116.
21.
См.: Гребенюк В.П. Принятие христианства и эволюция героико-патриотического
сознания в русской литературе XI-XII вв. // Герменевтика древнерусской
литературы. Сб. 8. М., 1995. С. 3-15; См. в этом же сборнике: Вагнер Г.К. К
вопросу о новом сознании Киевской Руси Х-ХП веков. С. 16-23; Черная Л.А. О
христианском открытии человека в русской литературе XI-XIII вв. С. 24-32;
Нечаева Т.В.Наблюдения над жанровыми особенностями сказаний о чудотворных
иконах. С. 102-123.
22.
См.: Лихачев Д.С. Национальное самосознание Древней Руси. М.; Л., 1945; О
воинских повестях Руси: Литература и культура Древней Руси. Словарь-справочник
/ Ред. В.В. Кусков. М., 1994. С. 123-124.
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.yspu.yar.ru

Похожие работы на — Тема победы в древнерусской литературе Реферат. Литература.
Билеты: ЕГЭ по МАТЕМАТИКЕ 2022
Реферат по теме Многообразие форм жизнедеятельности предприятий
Сочинение О Дружбе 4 Класс По Орксэ
Курсовая Сестринский Уход За Пациентами С Ибс
Задачи Курсовая Оценить Эффективность Методики Лфк
Княгиня Ольга 3
Контрольные Работы По Обществу 9 Класс
Для Чего Необходимо Построение Электронного Государства Эссе
Сочинение Про Фразеологизмы В Русском Языке
Реферат по теме Восточные славяне в догосударственный период
Китай В Моих Глазах Сочинение
Реферат: Ошибки стихийного диалогического консультирования
Сочинение Сказка С Фразеологизмами
Педагогические Системы Диссертации
Юридическое Консультирование Отчет По Практике Синергия
Курсовая работа по теме Телесные повреждения
Реферат: Инновационный проект: этапы функционирования и реализации
Курсовая работа по теме Педагогічний аспект формування інформаційної компетентності майбутніх учителів
Описать Человека На Английском Сочинение
Реферат по теме Возникновение и развитие химической науки
Реферат: Предмет науки криміналістики
Реферат: Устная, письменная и предметно-изобразительная реклама в античности
Сочинение: Лопахин и Варя в пьесе Чехова Вишневый сад