Масонов в России запрещали неоднократно. В очередной раз они появились при Михаиле Горбачеве, начали богатеть при Борисе Ельцине, а с приходом к власти Владимира Путина раскололись на несколько лож, которые до сих пор не могут воссоединиться. Чтобы узнать, почему положение российских масонов нестабильно, как курс рубля, спецкор «Сноба» Алексей Синяков попытался проникнуть в их главные тайны. В первой части расследования он рассказывает, как в Советском Союзе появился первый «вольный каменщик» и что масоны делали в психдиспансере
Иллюстрация: Дарья Орлова
Продолжение читайте здесь: Часть 2. Как политтехнологи и ельцинский министр устроили масонский раскол
Почему не все могут стать масонами
«Гей масоном стать не может», — утверждал рэпер Птаха, который входит в Великую ложу России. Однако такого консервативного взгляда придерживаются далеко не все масоны. В большинство российских лож, как выяснил «Сноб», входят люди нетрадиционных сексуальных ориентаций — при посвящении в ложу их об интимной стороне жизни никто не спрашивает.
Каждый месяц российские масоны проводят больше сотни собеседований — к ним поступает примерно 150–200 заявок о приеме в ложи, но только единицы из этих людей доходят до ритуала посвящения. Большинство кандидатов не соответствуют жестким критериям: ложи сразу отсеивают людей, которые говорят, что идут в масоны за связями в бизнесе и политике, сторонников радикальных идеологий вроде нацизма, злостных неплательщиков штрафов и людей, укрывающихся от уплаты алиментов. Это далеко не весь список ограничений, а одна из самых страшных вещей для масона — запой.
«Если масон перестанет посещать собрания в ложе [потому что запьет], его могут лишить масонского звания», — анонимно рассказал «Снобу» один из российских масонов. Вопрос об исключении из ложи, по его словам, могут поставить и в том случае, если посвященный в ложу будет проходить на ее собрания нетрезвым. Кроме того, в ложу никогда не примут человека, который стоит на учете в наркодиспансере.
По словам историка масонства Евгения Кузьмишина, вопрос о пьянстве в ложах не всегда стоял жестко, а первых масонов люди подозревали в создании тайных обществ с конкретной целью — чтобы спокойно выпивать там в хорошей компании.
Иллюстрация: Дарья Орлова
Рептилоиды, золото и Россия
Одна из немногих традиций, которую донесли масоны до нашего времени, — умение хранить тайны. В XVIII веке шотландке Элизабет Сен-Лежер, подсмотревшей за собранием масонов, пришлось выбирать: умереть — или стать членом ложи и всю жизнь хранить секреты масонов. Она выбрала второе и оказалась одной из первых женщин, посвященных в масонские тайны.
Секреты «вольных каменщиков» пытаются раскрыть примерно с XVIII века, когда по Европе стала распространяться концепция «масонского заговора», которая существует и сегодня. Первая масонская ложа была основана в 1717 году в Лондоне, а когда она стала открывать «отделения» в других странах, масонов начали подозревать не только в увлечении пьянством, но и в шпионаже в пользу Англии, организации революций (в том числе Великой французской), поклонению сатане и влиянии на правительства. Сторонники «масонского заговора» полагают, что ложи влияют на мировое политическое закулисье, пьют на своих ритуалах кровь девственниц, хранят в ложах человеческие черепа, а самые радикальные противники масонов связывают их с рептилоидами — инопланетянами, которые прилетели на Землю с планеты Нибиру, чтобы управлять землянами и выкачивать тоннами золото, в том числе и из России. В рамках этой концепции рептилоиды сами могут входить в число масонов или управлять ими. Поверить в эту фантасмагорию трудно, однако доказать обратное практически невозможно: «профаны» — так масоны называют не посвященных в свои тайны — не могут присутствовать на их ритуалах.
В разных частях света к заговору «мирового правительства» относятся с разной долей доверия. В США в него верит примерно треть населения. Но в России число сторонников существования тайного мирового правительства существенно больше, причем их количество увеличилось после присоединения Крыма: если в 2014 году в заговор верили 45% россиян, то в 2018 стали верить уже 67%, пишет ВЦИОМ. Однако вряд ли большинство из них знают, что у России есть положительный опыт борьбы с масонами, который может опровергнуть устойчивый миф об их всемирном влиянии.
По словам историка масонства Евгения Кузьмишина, первые масоны стали появляться в России в елизаветинское время, когда страна находилась «в мейнстриме европейской политики, экономики и культуры». А первые ложи, в которые входили российские подданные, возникли примерно в конце 1730-х годов. Далее история масонов в России несколько раз прерывалась: они были запрещены после Великой французской революции, потом снова открыты при Александре I и снова запрещены за три года до восстания декабристов. В 1905 году, когда Николай II издал «Манифест о гражданских свободах», масоны вновь появились в России. Но с приходом к власти большевиков полностью исчезли. Примерно с этого времени до перестройки масонов в России не было, утверждает Кузьмишин: для того чтобы пройти ритуал посвящения, необходимо было войти в контакт с ложами, которые находились за границей, а этому мешал «железный занавес». Тем не менее масоны случайным образом просочились в СССР и начали активно развивать в нем «сеть» своих организаций.
* «Я – масон» (фр.)
Иллюстрация: Дарья Орлова
Заграница нам поможет
В начале 1990-х на тротуарах советских городов становилось тесно — они покрылись извилистыми очередями, которые не помещались в залах универмагов, торгующих дефицитными товарами. Все вместе советские граждане проводили в очередях 80 млрд часов в год — явление настолько крепко вошло в советскую жизнь, что среди детей 1980-х даже появилась игра «в очередь».
Желанным дефицитом, за которым стояли люди, оказывались не только колбаса и спиртное, но и культура. Так, советские власти, решая «квартирный вопрос» для военной номенклатуры, передали некоторые подмосковные усадьбы под санатории Министерства обороны, что изрядно усложнило их посещение. Одна из таких усадеб — Архангельское — была закрыта на реставрацию с 1985 года и тоже числилась за Министерством обороны. В один из дней 1990 года она оказалась открытой для посещения и, как этого и следовало ожидать, постепенно обросла хвостом из людей, желающих увидеть архитектурный ансамбль и художественные коллекции.
В очереди в усадьбу вместе с женой оказался преподаватель одного из московских вузов, который выпускает деятелей искусства, Владимир (имя изменено). «Позади Владимира стоял француз, который сказал, что он масон, — рассказывает знакомый с Владимиром историк Виктор Белявский. — С какой целью француз это сделал — неизвестно, но Владимир ответил, что его дед тоже был масоном». (По словам автора 336 статей о масонах в русскоязычной «Википедии», который представился «Снобу» Михаилом, этим французом мог быть сотрудник французского посольства в Москве.)
«Так завязалось знакомство Владимира с французским масоном, и француз предложил ему пройти посвящение в ложе, — продолжает Белявский. — В декабре 1990-го они поехали во Францию — разумеется, на деньги приглашающей стороны, потому что все ученые в России тогда были нищими».
Оказавшись во Франции, Владимир и его жена были посвящены в масонскую ложу «Братский труд» (Oeuvre Fraternelle). После посвящения Владимир привел в нее еще нескольких человек из СССР. Об этом «Снобу» рассказали сразу Белявский, Кузьмишин и креатор википедийных статей Михаил — все они утверждают, что лично знакомы с Владимиром.
Масоны, ФСБ и нищета
«Чего скрывать, — с легкой печалью в голосе признается один из русскоязычных масонов в разговоре со “Снобом”, — на международных масонских встречах присутствуют очень много масонов-разведчиков. Они хотят установить контакты и найти площадки для переговоров [между странами]. Они обращаются к нам [российским масонам], но мы даже не знаем, к кому [из чиновников] в России обратиться. Для иностранных разведчиков мы выглядим несерьезно». Действительно, число масонов в России крайне мало по сравнению с некоторыми европейскими странами — людей, называющих себя масонами, в стране около полутора тысяч. В то время как в Европе, например во Франции, есть ложи, которые насчитывают 100 тысяч членов. Одна из таких организаций — Великая ложа Франции. «Она настолько влиятельна [во Франции], что во время предвыборной кампании [2017 года] в ложе выступал [Эмманюэль] Макрон», — сказал «Снобу» представитель одной из русскоязычных лож Евгений (имя изменено).
Тем не менее в начале 1990-х после Владимира в масонскую ложу вступил гражданин СССР, который мог иметь доступ к секретным документам и высокопоставленным чиновникам, контактов с которыми и ищут масоны-разведчики. Им был бывший преподаватель Военно-политической академии им. Ленина Виктор Кузнецов (имя масона раскрыл «Снобу» Виктор Белявский). В середине 1990-х на базе этой академии был создан Военный университет Минобороны РФ, который выпускает кадры для работы в дипломатических ведомствах и службы в ФСБ.
Иллюстрация: Дарья Орлова
Как масоны тайно посещали психдиспансер
«Масоны делятся на регулярных, традиционных и либеральных, — рассказывает историк Кузьмишин. — Первые, регулярные, соблюдают все древние законы и правила, например не принимают в ложу женщин; их признает Объединенная великая ложа Англии, древнейшая в мире, а братьями регулярных лож считаются примерно 2,5 млн человек. Второе по значимости направление — традиционное масонство. Они тоже соблюдают древние законы и правила, но по разным причинам, в том числе межличностным конфликтам, не признаны англичанами, однако их признает Великая ложа Франции. Также есть малое количество небольших либеральных лож, в которых могут быть женщины. Эти либеральные ложи строят отношения между собой. Их признает, в частности, ложа Великий Восток Франции. В России также представлены все эти направления».
Первый масон СССР оказался посвященным в либеральную ложу, но, по информации источника «Сноба», в течение года на него вышли представители Великой национальной ложи Франции (регулярного масонства) и убедили его перейти к себе. Как рассказывает Михаил, 14 января 1992 года в Париже Владимир перешел в регулярную ложу.
Чтобы создать национальную ложу, в стране должно быть не менее семи масонов. Когда столько набралось в России, была создана первая русская регулярная ложа «Гармония». «В 1993 году, — говорит Белявский, — открыли еще три достопочтенные ложи: “Лотос” в Москве, “Астрею” в Питере и “Гамаюн” в Воронеже».
Одной из главных черт этих организаций была бедность. «На всю Россию масонов было человек 40, — говорит Белявский. — Правда, большинство из нас [масонов] представляли так называемый low middle class: вузовские преподаватели, учителя, врачи и оперативные работники. Какое-то время мы даже собирались в детском саду — прямо на детских маленьких стульчиках. И даже в психдиспансере в Кузьминках, потому что один из братьев — сотрудник МВД — хорошо знал его главврача. Свечи, шпаги и прочую [необходимую для собраний] масонскую атрибутику мы приносили с собой, а потом уносили. На бумажках — прямо после собраний — резали колбасу, наполняли стаканы, а после разбегались по домам», — вспоминает Белявский.
Иллюстрация: Мария Аносова
Праздник на Тверской
24 июня 1995 года зал Центрального дома работника искусств на Кузнецком мосту заполнили представительные мужчины в черных пиджаках, которые разгуливали по залу в ожидании важного события. Мимо сотрудников ЦДРИ, как во время Олимпиады 1980 года, фланировали чернокожие, а из разных концов зала звучали диалоги на французском, английском и русском языках. Это помещение, по словам Белявского, масоны арендовали, чтобы провозгласить создание Великой ложи России. «Мы еле-еле наскребли [на этот зал] денег», — говорит он. Однако после признает, что вся компания отметила провозглашение ложи в ресторане гостиницы «Центральная» на Тверской. Уже через год в ложу пришли первые состоятельные люди. По словам Евгения Кузьмишина, среди них оказались и те, кого в 1990-х называли «братками». С их приходом ложа стала богатеть, но масоны начали подозревать свое руководство в растрате общих денег. В результате в ложе произошел раскол.
В следующей серии — чем на самом деле занимаются масоны, есть ли они в Кремле, зачем в Великую ложу России вступили соратник Бориса Ельцина и бывшие сотрудники комсомольской организации, как их борьба привела к расколу и почему масоны боятся стать иноагентами.
Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале «Проект “Сноб” — Общество». Присоединяйтесь
На следующей неделе состоится первый суд по иску о ликвидации общества «Мемориал» за несоблюдение закона об «иностранных агентах». С призывом отозвать иск обратились к Генеральной прокуратуре РФ первый президент СССР Михаил Горбачев и главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов, лауреаты Нобелевской премии мира. Многие комментаторы благодарны Горбачеву за этот жест.
Натали Радько
Это хорошо. Нобелевские лауреаты Горбачёв и Муратов поддержали «Мемориал»
Плохо то, что не нобелевские лауреаты «авторитеты» в стране, а потомки палачей в законе и стукачи.
Александр Скобов
Это люди, причем подвижники, а не бумаги с печатью
Старенькому Горбачеву, конечно, сердечное спасибо. Все-таки он человек, что бы там ни говорили некоторые олдовые-в-законе. И понятно, что при его статусе, бэкграунде и прочих вещах, заменяющих понятие «классовая принадлежность», текст должен был быть лоялистский и легалистский по форме. Критиковать эту форму глупо и неуместно. Просто люди иной классовой принадлежности должны понимать, что на практике означает призыв к прокуратуре урегулировать свои претензии к «Мемориалу» во внесудебном порядке. Это означает, что прокуратура будет по-тихому принуждать Московский Правозащитный Центр «Мемориал» к отказу от реальной правозащитной деятельности. В частности – к отказу от своего списка политзаключенных. И мой настоятельный совет этим людям, не связанным условностями придворного этикета – не забывать, что мы имеет дело с преступной, бандитской, фашистской властью, последовательно восстанавливающей тоталитаризм. И никакого «урегулирования претензий» с ней быть не может – ни судебного, ни внесудебного. Ибо разногласия по земельному вопросу.
«Остальных» на самом деле не так уж мало. Открытое письмо в защиту «Мемориала» подписали сотни деятелей культуры как в России, так и за ее пределами, в том числе Стивен Фрай, Том Стоппард, Джон Кутзее и другие. Среди известных российских имен — Юрий Норштейн, Владимир Познер, Леонид Ярмольник, Андрей Макаревич. Сбор подписей продолжается в комментариях под постами поэта Татьяны Щербины и главного редактора «Кольты» Марии Степановой. Подписи под открытым письмом музыкантов собирает Михаил Нодельман.
Кирилл Шулика
Вообще меня очень радует та общественная кампания в защиту «Мемориала», которую я вижу. Она офигенно важная и результат она сама по себе. «Мемориал» же никуда и после решения суда не денется, чтобы вы понимали, ибо это люди, причем подвижники, а не бумаги с печатью.
Пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков несколько дней назад заявил, что с «Мемориалом» «давно есть проблемы в плане соблюдения норм российского законодательства». Многие комментаторы уверены, что «проблемы» есть не у «Мемориала», а у российских властей.
Кирилл Лятс
«Мемориал» давал и правду, и утешение, и покаяние
Нас сегодня невозможно представить без Мемориала, потому что Мемориал — это сервер нашей совести.
Это больше, чем институт, хотя, конечно, Мемориал взял на себе в конце восьмидесятых системообразующую функцию. Он стал лакмусовой бумажкой для порядочных людей и порталом в десталинизируемое общество для всех.
Страна не смогла пойти по пути денквдизации, потому что, в отличие от фашистской Германии, почти в каждой семье могли быть и жертвы, и палачи — репрессировали не по нацпризнаку и даже не по политическим мотивам, а для поддержания общего уровня страха.
Мемориал давал и правду, и утешение, и покаяние тем, кто его искал.
Покушение на Мемориал — это куда большее надругательство над чувствами людей, чем сомнения в существовании 28 панфиловцев. Это реальное возбуждение вражды и ненависти по историческому и политическому признаку ко всем потомкам и к еще ныне живущим репрессированным (например, моя бабушка жива, а ее семья была раскулачена, а отец замучен до смерти в лагере Соликамска, разве ей не плюет в лицо прокуратура, требуя закрыть Мемориал?!)
Шаг за шагом уничтожаются элементы свободы, которой мы добились во второй половине 80-х:
— повальное приклеивание ярлыка иноагента всем честным журналистам
— преследования за госизмену
— посадки за митинги, пикеты и посты
— запрет на просветительскую деятельность
— запрет на исторические исследования, если они хоть как то сравнивают деятельность властей СССР и Третьего Рейха…
Уничтожение Мемориала, думается, это еще один шаг в бездну, сравнивать с которой запрещено.
Морок окутал нашу страну почище пандемии.
Очень хочется, чтобы мы все очнулись.
Александр Морозов
Мемориал — это линза, которая сфокусировала свет миллионов отдельных душ, у каждой из которых была своя «световая нитка», проходящая через историю семьи в ХХ веке. Это был «свет молитвы о ненасилии». Государственное насилие ХХ века — шокирующее, не вмещаемое сознанием — было главной темой всей российской культуры во второй половине столетия. Мемориал был институцией, которая символизировала коллективную волю тех, кто стремился вытащить общество из-под этой травмы. Два поколения — наши родители и мы — в 1985-1991 гг. — верили, что удастся положить конец политическому произволу и насилию, порождаемому идейной монополией государства. Из этой надежды рождалось и новое российское общество, и государство, и, как казалось тогда, гуманистичная рамка нашего человеческого сосуществования, которая сохранится на долгие года вперед. Уничтожение Мемориала — это не просто закрытие «общественной организации». Это уничтожение той линзы, которая собирала свет, дающий возможность существовать и основаниям права, морали и политической философии, которые вообще создают возможность существования общества. Беспамятство, отказ от рефлексии, тьма и рассеяние — вот что порождается сегодня теми, кто исполняя «беззаконный закон», уничтожает «Мемориал».
Алексей Миноровский
Уничтожение «Мемориала» – наступление тьмы на все то светлое и чистое, что может быть в человеке
Мемориал — современная проекция средневекового монашеского ордена, только светского, мирского. Это своего рода «домострой» для современного человека в области коллективной исторической памяти, выстраиваемой вокруг гуманистических ценностей. Уничтожение «Мемориала» — наступление тьмы в ее онтологическом смысле на все то светлое и чистое, что может быть в человеке. Вот что бы я сказал, если бы спросили меня.
На Change.org опубликована петиция «Руки прочь от «Мемориала»!» – на момент написания этой заметки под ней было около 75 000 подписей. Цель создателей петиции – собрать 100 000 подписей к 23 ноября, когда по делу «Мемориала» пройдут предварительные слушания в суде. Защищать организацию в суде будут Генри Резник и Илья Новиков.
Сергей Пархоменко
Друзья, петиция в защиту Мемориала набирает подписи час за часом, но пока там ещё далеко даже до 100 000. Хотя и эта цифра совсем не отражает того громадного количества сторонников Мемориала, людей, которые ему благодарны и которые не представляют себе жизни в России без этой важнейшей гражданской институции.
Я понимаю, что многие из нас давно разочаровались в действенности петиций как инструмента прямого политического и гражданского действия.
Но в данном случае петиция в защиту Мемориала — это акт моральной поддержки, это способ выразить солидарность с людьми, которые подвергаются жестокому давлению власти за то, что отдали много лет своей жизни работе над делом исторической памяти в России.
Поддержите петицию. Поставьте ваше имя в список тех, для кого затея разрушить Мемориал — преступна и злонамеренна.
18 ноября в Москве прошла пресс-конференция, на которой обсуждались иски прокуратуры и значение «Мемориала» для российского гражданского общества. Запись пресс-конференции доступна в YouTube. Ключевые моменты выступлений участников пересказывает «РосКомСвобода».
Илья Барабанов
Не мог не сходить на пресс-конференцию в «Мемориал» по поводу его возможной скорой ликвидации, историческое все же событие. И вот после многих правильных слов встает австрийский журналист и спрашивает: «Что нам говорит происходящее о ситуации в России? Куда страна катится?»
Прием понятный. У европейского зрителя нет времени и желания вникать во все нюансы, что там в этой далекой и снежной России вновь вытворяют, так что нужен синхрон секунд на 30 с общим описанием ситуации.
А я сразу вспомнил, как почти двадцать лет назад стажером еще сидел в редакции «Новой газеты», а в соседнем «аквариуме» интервью какому-то голландскому телеканалу давала Анна Политковская. И вот я через стекло слушаю, как она полтора часа подробно рассказывает про пытки, убийства, внесудебные казни, похищения, зинданы, батальоны смерти.
Голландский журналист все это терпеливо выслушивает, а под конец разговора задает вопрос: «Анна Степановна, все что вы рассказали очень важно и интересно, но не могли бы вы в двух словах описать, что же сейчас происходит в Чечне?»
Ей богу, я тогда подумал, что она сейчас пришибет эту съемочную группу чем-то тяжелым.
Если «Мемориал» будет ликвидирован, общество может потерять доступ к созданной обществом базе данных о репрессиях, отмечает Дмитрий Шабельников:
О Международном Мемориале уже сказали много хороших слов многие хорошие люди. Меня тоже в разные моменты связывали с ним самые разные проекты, обсуждения, идеи и просто знакомства с людьми, которых «Мемориал» к себе притягивает. «Мемориал» — это, среди многого другого, и потрясающий архив с рукописными воспоминаниями и письмами, и «Возвращение имен», и частично «Последний адрес», и конкурс детских сочинений, лекции и обсуждения, книги и даже настольные игры.
Но сказать сейчас я хочу об одном: о базе данных. В условиях, когда государство, на словах осуждая советские репрессии и даже открывая памятники их жертвам, продолжает во многом скрывать архивную информацию, «Мемориал» взял на себя координацию этого огромного труда — вытаскивания всей доступной информации, ее обработки и сведения в одну базу, доступную в два клика любому желающему. Началась эта работа еще в начале 1990-х: архивы тогда «приоткрылись», но зато все нужно было делать на бумаге. Сегодня это очень важный и теперь уже удобный инструмент, не только для родственников, но и для любого исследователя или просто интересующегося историей России ХХ века. Когда мне, например, попадается какой-нибудь персонаж 1910-х, скажем, годов, о котором совсем ничего не известно, я обязательно прогоняю его по базе «Мемориала» — и если там не найдется он сам, то почти непременно найдутся какие-нибудь родственники (особенности отечественной истории, чего уж).
Мемориальская база – это настоящее сокровище и важное культурное достояние
В других странах такими вещами занимается государство или общественные институты, финансируемые государством. Некоторое время назад были разговоры о плане создания новой базы данных с участием уважаемого мной Музея истории ГУЛАГа (который как раз финансируется государством). Это я могу только приветствовать, но, представляя себе отношение к открытости архивной информации со стороны некоторых государственных структур, я, честно говоря, не очень верю в успех этого мероприятия (совершенно не сомневаясь, опять же, в искренних намерениях ГМИГ).
Я очень надеюсь, что «Мемориал» не ликвидируют — вон даже фадеевский СПЧ «обеспокоен ситуацией» и называет предлагаемую ликвидацию «несоразмерной совокупности нарушения и несправедливой» (как будто все остальные действия властей в последнее время соразмерны и справедливы). Но все мы понимаем, что это запросто может произойти.
База сейчас продублирована и несколько расширена еще одной хорошей организацией, Открытый список. Тем не менее надеюсь, что мемориальская база сейчас многократно скопирована, потому что это настоящее сокровище и важное культурное достояние, при всех ее недостатках, вызванных не только обстоятельствами создания, но и все той же проблемой — ограничения доступа к архивам.
Андрей Десницкий
Мемориал, объявленный в России иностранным агентом — это не просто правозащитная риторика, это уникальные базы данных и профессиональная работа с ними. Любой историк, который так или иначе касается подобных тем, обойтись без них не может, и Мемориал открыт и доступен для сотрудничества.
Так сколько погибло миллионов? А докажите!
По-видимому, в случае объявления их экстремистами (а прокуратура требует уже и этого) доступ к этим базам на территории РФ будет закрыт, их распространение будет считаться подсудным правонарушением (КоАП РФ статья 20.29), а любое другое сообщество, которое в иных условиях взялось бы за продолжение такой работы, будет бежать от нее, как от огня. История репрессий станет запретной темой на территории нашей страны.
Полагаю, что «национализация» этой информации и ее засекречивание — основная цель нынешнего наступления на Мемориал.
Зачем это нужно государству, вполне понятно. Репрессии невозможно оправдать, но их можно заболтать. «Сколько-сколько миллионов погибло? Нет, ну были, конечно, отдельные перегибы на местах, но в целом весь наш народ как тогда, так и сегодня… Так сколько погибло миллионов? А докажите!»
И уже не докажешь.
Я не смотрел новый фильм про «Ивана Денисовича», но судя по рецензиям, он сделан по той же модели: вот Иван Денисович идет парадом по Красной площади защищать Москву, ему улыбается Вождь Народов, вот он подбивает пять танков под мудрым руководством Вождя, ну, потом, конечно, не без перегибов на местах, но даже в холодном карцере молитва чудотворная его спасает от гибели неминучей и всякая такая развесистая клюква. Солженицынский рассказ о простом советском мужике превращается в расписную матрешку, где трагедия – часть узора. Рассказ об обыденности зла, о простом человеке вывернут наизнанку с этими парадами, подвигами и чудесами. С моралью: мы выстояли, мы победили, ура!
За сохранение уникальной базы «Мемориала» выступают и многие «охранители». Егор Холмогоров предложил не ликвидировать общество «Мемориал», а переформатировать его, переименовав в общество «Память», и другие правые консерваторы его поддержали.
Наталия Осипова
Переименовать «Мемориал» в «Память» — это хороший троллинг у Егора Холмогорова. Но самое важное, всерьез — это сохранить архивы и данные о репрессированных. Из госархивов добыть эти данные очень непросто. Нужна открытая база в общем доступе, это несомненно. Расприватизация темы репрессий — это очень правильно.
Правый Григоров
Реорганизовать «Мемориал», исключив из него враждебную деятельность против России
Конечно политическая часть «Мемориала» жёстко выступала против России, поддерживали даже террористов и радикальных исламистов, не говоря уже о заукраинцах.
Вместе с тем «Мемориал» – это реликт эпохи «Перестройки», и большой объём памяти восстановлен.
Нам не хотелось бы, чтобы пропало наследие и архивы о репрессированных, как историк-архивист я это прекрасно понимаю, а архивы должны открываться.
Потому поддерживаю инициативу Егора по реорганизации «Мемориала» с исключением политической и русофобской деятельности, направленных против государства российского.
Буквально сегодня говорил об этом с воронежским профессором истории Аркадием Минаковым.
Мы готовы выступить в качестве представителей русского гражданского общества, сохранить архивы, историческую память, реорганизовать «Мемориал», исключив из него враждебную деятельность против России.
Отдельная дискуссия развернулась после выступления Григория Явлинского, в котором бывший лидер «Яблока» связал преследование «Мемориала» с «Умным голосованием».
За этим выводом стоит длинная логическая цепочка: за законы об «иноагентах» голосовали в том числе депутаты от КПРФ, а «Умное голосование», в свою очередь, предлагало голосовать за них на последних парламентских выборах – тем самым подписывая приговор оппозиционным организациям.
Дмитрий Колезев
Григорий Алексеевич Явлинский не дает о себе забыть. Вот выпустил очередную статью об уничтожении «Мемориала» и вроде как выступил в защиту, но при этом не преминул заявить, что атака на «Мемориал» стала следствием… «Умного голосования», которое-де привело в Госдуму коммунистов и тем сделало возможным такой шаг.
В общем, коварный Алексей Навальный сидит и из тюрьмы уничтожает остатки гражданского общества в России, негодяй этакий. А Явлинский нас от него защищает.
Ну, я гиперболизирую, конечно. Но вообще, видимо, это не одного Явлинского мысль. Лев Шлосберг недавно в твиттере писал, что происходящее вокруг «Мемориала» стало следствием выборов в Госдуму — победы «Единой Росси» и усиления КПРФ. Правда, слова «Умное голосование» Шлосберг все-таки не произнес. Но его мысль творчески развел Григорий Явлинский.
Свою мысль развивает в телеграме и сам Лев Шлосберг:
Депутаты фракции КПРФ голосовали за эти законы, начиная с 2012 года. Более того – депутаты от фракции КПРФ были инициаторами внесения проектов этих законов. Это и есть реальная позиция политической партии КПРФ. Для КПРФ поддержка этого закона – сознательный политический выбор.
Признанные «иностранными агентами» «Мемориал», Ассоциацию «Голос», «Команда 29», средства массовой информации, отдельных граждан сейчас уничтожают политически, морально и физически по нормам федерального закона, полностью поддержанного КПРФ.
Политическая поддержка КПРФ для сотрудников правозащитных организаций, журналистов, политиков, деятелей культуры и науки – всех, но в особенности тех, кто признан или может быть признан бессудным и волюнтаристским путём «иностранным агентом» – это политическое самоубийство.
Взывать к праву, подписывать петиции с требованием отмены варварского закона об «иностранных агентах» и при этом голосовать за КПРФ и призывать к этому других людей – это политическая шизофрения или «стокгольмский синдром».
С этими умозаключениями спорит поддержавший КПРФ на выборах сотрудник «Мемориала» Александр Черкасов:
Некоторые люди, вроде бы сочувствуя «Мемориалу», указывают, что в наездах на нас виновата КПРФ и те, кто агитировал за неправильных кандидатов (дальше идёт много общих слов). Имеются в виду, очевидно (а в комментах это и не скрывают) Алексей Навальный и его «Умное голосование» (ну и я сам, похоже, виноват, как унтер-офицерская вдова, поскольку агитировал за Михаил Лобанов, за что и был отдельно проклят).
Эти рассуждения — не только гешефт и подмена сущностей. Тут ещё нарушены причинно — следственные связи.
1. Нам достоверно известно, что решительный «наезд» на «Мемориал» замышлялся и планировался ещё в середине лета, задолго до сентябрьских «выборов» (и их итогов, столь неутешительных для, в общем, симпатичных мне людей).
Попытка увиноватить Навального разбивается о даты
2. Бумаги, положенные в основу иска Мосгорпрокуратуры о закрытии Правозащитного центра» Мемориал», датированы декабрем 2020 года — они остались от прошлого прокурорского» наезда», который нам тогда удалось отбить без потерь (да, нас «прессовали» постоянно, — но мы на этом не пиарились).
Так что попытка увиноватить Навального и пр. тут разбивается о даты: это «разводка». Допускаю, что кто-то в это искренне верит, но увы.
Спасибо всем за слова солидарности и поддержки. Только не надо использовать наши трудности.
Многие блогеры высказываются еще резче.
Анастасия Брюханова
Я не понимаю, что должно было произойти с политиками, которые долгие десятилетия называли себя оппозицией, чтобы они внезапно стали оправдывать и даже легитимизировать репрессии. «А что вы хотели? Вы же сами проголосовали, и теперь Путин и все остальные имеют полное право на репрессии» — по сути именно это и пытаются продвигать Лев Шлосберг, Григорий Явлинский и другие представители партии «Яблоко».
Хотя и сторонники Навального, и те, кто голосовал по их рекомендациям, и кандидаты, прошедшие благодаря им, и сам Путин прекрасно понимают, что это не так. Все знают, что избраны случайные люди, «табуретки» без имени и поддержки, поддержанные вопреки, а не благодаря.
Но на сцену вышли проигравшие всё «опытные политики», которые решили обвинить народ, по сути жертву, в том, что их репрессируют. Такую подмену понятий и манипуляцию не смогли бы придумать кремлёвские политтехнологи, такую глупость могут выдавать только озлобленные люди, обнаружившие себя с рекордно низкой поддержкой граждан собственной страны. И которые больше не в состоянии критически оценивать не только себя, но и реальность.
Хочется лишь верить, что когда они обвиняют жертву в том, что она сама виновата в репрессиях, они за закрытыми дверьми не радуются, мол, так этой жертве и надо.