Рассказ о жизни крестьян в средние века от первого лица

По его инициативе были созданы Рождественские чтения, он систематизировал работу с осужденными в тюрьмах, стал автором церковно-публицистических статей и книг, актуальных и в наши дни. Ревностный пастырь, активный участник создания системы религиозного образования, неутомимый катехизатор, хранитель живой памяти о новомучениках — таким был отец Глеб Каледа. Статья размещена в декабрьском номере «Журнала Московской Патриархии» (2021, № 12, PDF-версия).

Тайный священник

В этом году исполняется сто лет со дня рождения одного из выдающихся пастырей нашего времени протоиерея Глеба Каледы. Читая его автобиографические книги и воспоминания о нем, не перестаешь удивляться, сколько веры, энергии и любви было в этом человеке. Господь призвал его на служение к Себе с юных лет, когда по благословению духовного отца, будущего священномученика Владимира Амбарцумова[1], Каледы всей семьей помогали тем, кто был лишен средств к существованию. Не только духовенству, но и мирянам. Ведь их ближайшие родственники тоже были сосланы или посажены в тюрьму по обвинению в антисоветской деятельности, а по сути за религиозные убеждения. Пятнадцатилетнему Глебу поручалось разыскивать тех, кто бедствует, и приносить им продукты. Призванный в армию после окончания школы в августе 1941 года, он прошел всю войну от начала до победного конца и за мужество и героизм не раз награждался медалями и орденами. Волховский фронт, Сталинград, Курская дуга, освобождение Белоруссии, Кенигсберг — такими зарубками остались 1941-1945 годы в памяти начальника радиостанции дивизиона гвардейских минометов («Катюш») Глеба Каледы.

В автобиографичной книге «Записки рядового» спокойно, непредвзято, на конкретных примерах автор раскрывает перед читателем ту чудовищную правду войны, свидетелем которой он стал. Причем так, что его рассказ, несмотря на страшные факты, не накрывает тоской и унынием, а, наоборот, вселяет оптимизм. Уникальность этой книги еще и в том, что это — взгляд изнутри. Война глазами православного человека. И конечно, только искренней верой в Бога можно объяснить в минуты смертельной опасности полное спокойствие и бесстрашие рядового Каледы, вызывавшее удивление и уважение у командиров и однополчан.

После войны Глеб Александрович поступил в Московский геологоразведочный институт. Получив диплом с отличием, защитил кандидатскую диссертацию, занимался научной и преподавательской деятельностью, а потом сосредоточился на исследовательской работе в области нефтяной геологии. Он написал 170 научных работ, в том числе несколько монографий. В 1980 году защитил докторскую диссертацию. Коллеги отзывались о нем как о крупном ученом-естествоиспытателе с широким кругозором и обширным спектром научных интересов. В частности, В.Н. Холодов, академик Российской академии естественных наук, отмечал, что Глеб Каледа «был неутомимым искателем истины, человеком, по-настоящему увлеченным наукой».

Однако мало кто из коллег в советское время знал, что Глеб Александрович и его семья —прихожане московского храма Илии Пророка в Обыденском переулке, в который отец семейства начал ходить, вернувшись с фронта. И что в экспедициях он в праздничные дни совершает тайные богослужения мирянским чином по тетрадочкам, написанным его супругой Лидией, дочерью священномученика Владимира Амбарцумова, специально для него.

В роду Калед два человека принадлежали к духовному сословию — священник Черниговского полка Федор Полторацкий и Николай Иванович Сульменев, принявший монашеский постриг после службы на флоте в звании капитана 1-го ранга. Но один жил в XVIII веке, а другой скончался в XIX столетии. Глеб Александрович воспринял веру от своей матери, Александры Романовны (в девичестве — Сульменевой), происходившей из старого дворянского рода, и с детства находился под духовным руководством опытных пастырей.

«Первым наставником отца был священномученик Владимир Амбарцумов, — рассказывает настоятель храма Новомучеников и исповедников Российских в Бутове протоиерей Кирилл Каледа. — До войны у него было еще четыре духовника, но известны имена только двух — священников Василия Надеждина и Сергия Успенского, оба прославлены в лике святых. А после войны папа был духовным чадом архимандрита Гурия (Егорова), будущего митрополита (одного из ближайших соратников сщмч. Вениамина Петроградского), который передал его для духовного руководства своему ученику, иеромонаху Иоанну (Вендланду), в будущем митрополиту Ярославскому и Ростовскому[2]. Во второй половине 1950-х и в 1960-е годы владыка Иоанн проходил служение за границей, контактов с ним в это время не было, и папа окормлялся у отца Александра Егорова из храма Илии Пророка Обыде́нного».

В 1972 году в жизни Глеба Александровича произошло судьбоносное событие: митрополит Иоанн рукоположил его в тайные священники. Тайные — потому что, с одной стороны, Совет по делам религий никогда не позволил бы такому известному ученому быть священником, а с другой — Церкви нужны были пастыри на случай, если власть начнет новые гонения. Тайное священство требовало от человека известного бесстрашия, предания себя в руки Божии, так как при первом же доносе его могли уволить с работы, и семья как минимум лишалась средств к существованию.

Со службы в Лазареву субботу начался пастырский путь отца Глеба, прослужившего тайным священником 18 лет.

«Его тайное рукоположение не было для нас, детей, каким-то открытием или неожиданностью, — вспоминает отец Кирилл. — Мы знали о нем от друзей родителей. Но папа никогда не противопоставлял себя открыто служащему духовенству. Если кто-то называл его «катакомбным священником», имея в виду пастырей с радикальными убеждениями, он всегда говорил, что он священник Московского Патриархата».

Теперь почти каждое воскресенье кабинет отца Глеба в их квартире на «Речном вокзале» на некоторое время становился храмом, где с соответствующими мерами предосторожности (окно в комнате тщательно занавешивалось, на кухне и в соседней комнате включалось радио) совершалась Божественная литургия.

«Для того, чтобы у папы всегда были причастники, — вспоминает отец Кирилл, — владыка Иоанн дал нам, детям, исключительное благословение причащаться без исповеди, если за минувшую неделю ничего особенного у нас не произошло. И это был определенный опыт трезвения для каждого из нас».

Вся утварь и облачение были самодельными, потиром служил большой бокал. А на всенощную службу семья ездила в Обыденский переулок.

«Папа служил всенощную дома крайне редко, например под праздник Всех святых, в земле Российской просиявших, в честь которых был освящен наш домовый храм, — продолжает отец Кирилл. — Возможно, кто-то из соседей догадывался, что мы верующие. Но что папа священник — этого никто не знал. И бородку он отпустил только в конце 1980-х годов».

Мягкий духовник — яд для пасомых

Постепенно у отца Глеба появились духовные чада, которые тоже приходили на Литургию в домовый храм. Конечно, первыми были друзья семьи из числа верующих, в основном интеллигенция.

«Их было примерно пара-тройка десятков человек, — говорит отец Кирилл. — Он не всем открывался, помня завет дедушки Владимира: не надо давать людям лишнюю информацию, так как человеку в ответ гораздо проще сказать «я не знаю», чем что-то скрывать».

Потом некоторые близкие друзья даже обижались за эту скрытность на отца Глеба. А он просто понимал, что как священник не нужен этому человеку. Были случаи, когда духовные дети после его одобрения приводили людей, чающих помощи священника, ручаясь, что те никого не выдадут. Кого-то отец Глеб крестил в домовом храме и венчал. После выхода на открытое служение число его духовных чад выросло в несколько раз.

В период тайного служения духовные дети приезжали на исповедь за день-два до Литургии, иногда и накануне, утром он уже не исповедовал. Нередко исповедь затягивалась допоздна, человек оставался ночевать.

«Он так строил исповедь, как немногие умеют, глубоко вникая в проблемы и располагая к себе людей», — продолжает отец Кирилл.

Любовь, искренность и молодость духа привлекали к отцу Глебу многих, включая новоначальных. Духовное чадо отца Глеба рассказывает:

«Во время своего воцерковления я осторожно относился к исповеди, не мог сразу открыться священнику. Нужен был момент доверия. Но на его отеческую любовь мое сердце откликнулось сразу. Отцу Глебу хотелось верить. В нем сочетались искренность, ученость и простота. Когда я его увидел, у меня даже мысли не было, что это профессор, доктор наук. При всей своей благожелательности и простоте он обладал колоссальной силой и необыкновенной харизмой».

Вместе с тем отец Глеб как пастырь требовал от пасомого ответственного, осмысленного отношения к своей духовной жизни и поведению. Обличая чей-то грех, он был строг, но не суров: «Почему ты так поступил? Это же повредит твоей душе», — читалось в его глазах. Но при этом в голосе было столько любви и участия, что человеку становилось стыдно, и это заставляло его серьезнее отнестись к совершённому проступку, постараться исправиться.

Еще одной важной чертой отца Глеба была его осторожная ответственность за будущее духовных чад.

«Я не думал о священстве. Но мне хотелось разобраться в православном богословии, понять основы православного вероучения, — рассказывает клирик храма Новомучеников и исповедников Российских в Бутове священник Артемий Цех. — Для поступления в Православный Свято-Тихоновский богословский институт требовалась рекомендация духовника. Отец Глеб написал мне ее не сразу, подходя к этому с осторожностью, осознавая свою пастырскую ответственность за меня перед Богом. Я чувствовал, что он сомневается. Он долго перед этим молился. И наконец благословил. А по окончании института я принял сан».

Отец Глеб не раз говорил, что мягкий духовник — яд для пасомых.

«Однако строгость он применял только там, где это было нужно, больше в качестве дисциплинарной меры, — продолжает отец Артемий. — Например, исповедь в Сергиевском храме Высоко-Петровского монастыря, где батюшка служил в последние свои годы, начиналась после всенощного бдения (и длилась допоздна) и еще была утром, за час до начала Литургии. Если вы приходили позже, он уже не исповедовал. Посыл был такой: не пришли вовремя — значит, вам причащаться сегодня не очень-то было и нужно. Подумайте об этом».

Литургия как смысл жизни

Литургия всегда была центром жизни для отца Глеба. Независимо от того, было ли это тайное богослужение в домовом храме или уже в период открытого служения. Когда в советское время церковный праздник приходился на будний день, отец Глеб в семь утра служил дома Литургию, а потом ехал на работу.

«Насущная потребность общения с Богом через Литургию, через молитву — это то, что он воспринял от своих духовных отцов, владык Гурия и Иоанна. И этот пример очень важен для меня, — говорит отец Кирилл. — К сожалению, бывают случаи, когда священник может спросить: почему я должен служить, сегодня не моя очередь? Для папы это было немыслимо».

Описывая атмосферу на Литургии, духовные чада вспоминают о глубоком внимании и внутренней сосредоточенности отца Глеба.

«Он постоянно упоминал о благоговении, с которым не только священник должен совершать Литургию, но и миряне пребывать на службе. Говорил, с каким трепетом они должны причащаться, чтобы это не превратилось в рутину. И сам являл пример такого отношения к святыне», — вспоминает отец Артемий.

Протоиерей Глеб Каледа требовал от духовенства, чтецов, хора четкости, внятности чтения и пения во время богослужения, чтобы молящимся было понятно каждое произносимое или спетое слово.

«Это позволяло всем максимально сознательно участвовать в общей молитве, ни на что не отвлекаясь. Он мог прервать службу, если кто-то разговаривал, и сделать замечание, — говорит директор Мемориального научно-просветительского центра «Бутово» Игорь Гарькавый. — Для лучшего понимания совершающегося священнодействия он иногда комментировал фрагменты службы. И на всенощной, и на Литургии. Например, после чтения Евангелия, перед причастием и после него. То есть параллельно шла более глубокая катехизация всех нас».

Открытое служение

После выхода на открытое служение (это произошло 2 октября 1990 года и продлилось неполные четыре года) отец Глеб некоторое время совмещал священство с должностью профессора-консультанта во Всероссийском научно-исследовательском геологическом нефтяном институте, но в январе 1992 года завершил научную карьеру. Теперь он мог безраздельно отдать себя Церкви. И практическое выражение этого еще с 1991 года шло по двум не связанным между собой направлениям: возрождение православного образования и тюремное служение. Став ректором катехизаторских курсов, преобразованных в дальнейшем в Православный Свято-Тихоновский богословский институт, священник разработал и читал курс по православной естественнонаучной апологетике.

«Отец Глеб взялся за организацию учебы мирян с такой энергией, как никто бы из нас не смог. И уже очень скоро курсы были зарегистрированы и начали свою деятельность, — вспоминает протоиерей Владимир Воробьев. — А потом возглавил в Синодальном отделе по религиозному образованию и катехизации сектор религиозного образования».

Одна из сотрудниц отдела, Наталья, вспоминает, что, говоря о цели православного просвещения, отец Глеб призывал педагогов наполнять сердце человека, его сознание, все его существо окрыляющей душу верой, благоговейной, светящей миру любовью к Богу и истиной.

«Мы чувствовали в нем опору и, вдохновленные, начинали создавать православные гимназии, хотя поначалу вообще не представляли, с чего начать и где найти для этого людские ресурсы и средства. И эти школы успешно работают по сей день», — говорит Наталья.

Без сомнения, помог отцу Глебу в этой работе и его опыт домашнего кружка по основам Православия, который он организовал еще в советское время для своих детей и детей из семейств знакомых.

Но катехизаторские курсы не стали его единственным начинанием. Отец Глеб был одним из инициаторов Международных Рождественских чтений, которые выросли из обычного семинара преподавателей общеобразовательных и воскресных школ.

Окормление узников

Еще одна черта характера пастыря, о которой упоминают все его духовые чада, — это жертвенность отца Глеба. Он совсем не думал о себе, даже в весьма почтенном возрасте, когда ему было под семьдесят. Отслужив Литургию, сразу шел причащать людей в больницу. Или после службы мог приехать к духовному чаду домой и принять у него исповедь. А перемещался он всегда на общественном транспорте. И это помимо богослужений и пастырских трудов, которые включали в себя множество послушаний: он работал в образовательном отделе, проводил катехизаторские беседы для прихожан, читал публичные лекции, участвовал в конференциях и круглых столах.

«Наверное, батюшка чувствовал, что времени у него мало, а успеть надо многое, — рассуждает священник Артемий Цех. — И его энергии и ответственности нам, молодым его чадам, уже тогда можно было позавидовать».

А еще его ждали заключенные в Бутырской тюрьме.

Нельзя сказать, что он сам выбрал это служение. Скорее, сюда направил его Господь. «Просто его попросили один раз посетить осужденных в Бутырке, он не отказался. И понял, что он там нужен», — подтверждает отец Кирилл Каледа. Позже отец Глеб признавался близким, что это был первый случай, когда он не знал, о чем будет говорить там с людьми. В этой миссии его сопровождал Александр Дворкин (ныне профессор ПСТГУ). Описывая, какое тяжелое впечатление произвела на него тюрьма и ее обитатели, Александр Леонидович отмечает, что это вовсе не оттолкнуло отца Глеба от дела душепопечения узников. И хотя поначалу заключенные, собранные в зале, воспринимали священника с ухмылками и враждебностью, через несколько минут их отношение к человеку в рясе кардинально поменялось.

«Не было ряда одинаковых бритых голов. Были человеческие лица, лица несчастных людей, запутавшихся, грешных чад Божиих, оказавшихся в нечеловеческих условиях существования, отчаявшихся обрести в жизни добро и свет», — вспоминает А. Дворкин.

«Но как отцу Глебу удалось тронуть эти омертвевшие души?» — спрашиваю Александра Леонидовича.

«Своей искренностью и любовью, которую чувствовал каждый человек, с кем общался отец Глеб. Он же был невысокого роста, худенький, никакими особенными внешними данными не отличался. Но та любовь, что в нем жила, преображала все вокруг. И люди действительно тянулись к нему всей душой. О себе он говорил вскользь и просто, без всякого самовыпячивания, а к другим относился с большим уважением и искренним вниманием. Каждый, с кем он общался, был ему дорог и интересен».

Отец Глеб не первый из духовенства посещал тюрьму, но его заслуга в том, что он превратил это в системную работу. Он познакомился с начальником Бутырки, договорился о регулярных богослужениях, поставил перед священноначалием задачу постоянного окормления осужденных, начал диалог с представителями Федеральной службы исполнения наказаний, чтобы Церкви разрешили заниматься просветительской работой в их учреждениях на регулярной основе. Есть что-то глубоко символичное в том, что он восстановил храм в той тюрьме, где вместе с другими новомучениками в годы репрессий сидел и его первый духовник священномученик Владимир Амбарцумов.

Особой заботой отца Глеба стали осужденные на смертную казнь, содержащиеся под стражей в 6-м коридоре Бутырской тюрьмы. Священник проводил в камерах смертников многие часы, оставаясь с ними один на один. Некоторые из них искренне раскаялись, он их крестил. Батюшка приносил им подарки, фрукты, организовывал угощение на Пасху. «Он приходил оттуда совершенно изможденный. И вместе с тем говорил, что нигде так не каются, как в тюрьмах», — вспоминает отец Кирилл. Общение со смертниками убедило отца Глеба в необходимости отмены высшей меры наказания. Он был уверен, что к смерти приговаривают одного человека, а казнят уже совсем другого.

Опыт служения в Бутырке отец Глеб изложил в одной из самых известных своих книг — «Остановитесь на путях ваших», которую можно назвать хрестоматией тюремного священника. Она востребована и в наши дни. Вот что говорит тюремный священник Ханты-Мансийской епархии протоиерей Георгий Кошелев:

«Когда я только начал тюремное служение, то в этой книге нашел подтверждение своим мыслям о том, что отношение священника к осужденным должно быть не таким, как у администрации. Для священнослужителя заключенные — не преступники, а люди, нуждающиеся в духовной поддержке, их надо привести ко Христу, чтобы через Него преобразилась их душа, чтобы они раскаялись и переосмыслили свою жизнь. Отец Глеб стал для меня примером, его книга поддержала меня в минуты сомнений, когда я уже намеревался оставить тюремное служение».

Публицистическое творчество

Совершенно бесценно то литературно-публицистическое наследие — статьи, книги и проповеди, — которое оставил нам священник Глеб Каледа. По словам его духовных чад, он не прекращал эту работу до последних своих дней. Даже в больнице после тяжелой операции делал наброски для новой рукописи.

В числе его фундаментальных работ можно назвать труды «Библия и наука о сотворении мира», «Плащаница Господа нашего Иисуса Христа», «Домашняя церковь», «Очерки жизни православного народа в годы гонений: воспоминания и размышления» и другие.

«Отец Глеб очень тщательно работал над своими сочинениями. Не являясь специалистом в богословии, он, как настоящий ученый, знал пределы своей компетентности, — говорит Александр Дворкин. — Писал только то, что знает, что пережил сам. Поэтому каждое его слово весомо, выстраданно и прочувствованно».

Одна из его книг, которая с каждым днем становится все актуальнее, это «Домашняя церковь».

«Она посвящена семейной аскетике, то есть духовной жизни в браке в русской православной и, видимо, вообще в восточно-христианской традиции, — говорит историк Алексей Беглов. — Автор подробно останавливается на всех аспектах семейной жизни христиан. В частности, излагает свой опыт воспитания детей: у отца Глеба их было шестеро, двое сыновей стали священниками, а обе дочери — монахинями».

Ученый и пастырь, он словно предвидел главную опасность для нашей Церкви, и как предостережение звучат его слова в предисловии к этой книге: «Перед христианством всегда стоят две задачи: первая вечная, внутренняя — стяжание Духа Святого, вторая — историческая, внешняя. В наше время исторической задачей является созидание домашних церквей. Для Русской Поместной Церкви в этом все ее будущее: научатся ее члены создавать домашние церкви — будет существовать Русская Церковь, не сумеют — Русская Церковь иссякнет»[3].

Отец Глеб был яркой, многогранной личностью, в которой органично соединилась самоотверженность православного пастыря и традиция Русской Церкви ХХ века, воспринятая им от новомучеников, глубоко пережитая и осмысленная в его сердце, — так, что он мог нести ее свет новым поколениям молодых христиан, свидетельствуя и строго вопрошая: «Мы веру сохранили во время гонений, а сохраните ли ее вы, когда будут благоприятные времена?»

Святейший Патриарх Кирилл о нем сказал так: «Своей жизнью он явил послушание и образ человека, для которого Православие было радостной жизнью во Христе, поэтому его пример сегодня значим для наших современников, особенно для молодежи».

Отец Глеб отошел ко Господу 1 ноября 1994 года. Он похоронен на Ваганьковском кладбище, недалеко от места упокоения русского ученого Тимирязева. На могиле — гранитная плита с именами усопших, скромный холмик и мощный крест, доминанта этой маленькой пяди земли. Православный крест как путеводный луч и символ всей жизни отца Глеба, надежда и радость спасения во Христе.

***

[1] Священномученик Владимир Амбарцумов (1892-1937), арестован по обвинению в организации контрреволюционной деятельности в 1937 году. Расстрелян в Бутове. Прославлен в лике святых на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в 2000 году.

[2] Митрополиты Гурий и Иоанн прошли путь тайного монашества и священства, а в 1944 году вышли на открытое служение. Отец Глеб также состоял в переписке со старцем Павлом (Троицким) и поддерживал духовное общение с епископом Можайским Стефаном (Никитиным), долгое время служившим тайным священником.

[3] Каледа Глеб, прот. Домашняя церковь. М.: Изд-во Зачатьевского монастыря, 2013. С. 12.

Алексей Реутский

«Церковный вестник»/Патриархия.ru

Теме дорожных впечатлений посвящен рассказ И.А. Бунина «Перевал». В центре повествования – встреча одинокого путника и гор. Эта встреча одновременно разворачивается в двух взаимодополняющих направлениях: переход через горный перевал и погружение героем внутрь своего настроения, мироощущения. Рассказ начинается так, будто читатель уже знаком с героем: «Ночь давно, а я всё ещё бреду по горам к перевалу, бреду под ветром, среди холодного тумана, и безнадёжно, но покорно идёт за мной в поводу мокрая, усталая лошадь, звякая пустыми стременами». Однако ни кто этот человек, ни то, почему ему понадобилось ночью совершать переход через перевал, ни куда, откуда и с какой целью он идёт, сообщено не будет.

Дорожное настроение героя изначально таково, что подталкивает его к необдуманному решению: идти ночью через горы. Далеко не случайно во втором предложении автор акцентирует внимание на осознаваемых героем опасностях и соблазнах горного путешествия: «В сумерках, отдыхая у подножия сосновых лесов, за которыми начинается этот голый, пустынный подъём, я смотрел в необъятную глубину подо мною с тем особым чувством гордости и силы, с которыми всегда смотришь с большой высоты». Несмотря на сумерки и ощущение серьёзности, тяжести перехода, герой выбирает продолжение пути. Его эмоциональное состояние, душевные переживания, чувственное восприятие первозданной красоты пейзажа не позволяют усомниться в правильности такого решения: оно продиктовано мироощущением героя.

Путешествие оборачивается не столько путём из одного места в другое, сколько процессом приближения героя к самому себе, вероятностью встречи со своими желаниями, мечтами, утратами и ценностными ориентациями. Человек в странной ситуации, причём созданной им самим, — это и попытка Бунина проследить, как меняется личность в пограничных обстоятельствах, что является для неё ценностью, и как он к ней приходит. Герой переживает критическую, кризисную ситуацию, вызванную предельной и как бы вдруг открывшейся возможностью ощутить и пережить сознание собственной смертности, конечности своего существования. Герою, потерявшемуся в привычном ему времени и пространстве, испытывающему ужас от происходящего с ним («Боже мой! Неужели я заблудился»), кажется, что «…будут только возрастать туманы, окутывая величавые в своей полночной страже горы…»). Путешественник и горы оказываются один на один. Герой чувствует безысходность перед громадной стихией, ведь рядом с ним только уставшая, мокрая, озябшая лошадь. В тот момент, когда чувство обреченности стало почти всепоглощающим, герой открывает в себе возможность увидеть проходимый им путь с другой точки зрения: «Не крикнуть ли? Но теперь даже чабаны забились в свои гомеровские хижины вместе с козами и овцами, — кто услышит меня? И я с ужасом озираюсь…» Потерянность героя исчезает, и он как бы вдруг, неожиданно для себя переживает ужас. Происходит это в тот миг, когда он действительно увидел, ощутил гомеровские хижины на склонах встреченных им гор.

Бунин показывает, что человек в предельной кризисной ситуации, прикоснувшийся к тайнам существования, через ощущение ужаса смог вернуть себе понимание ценности жизни: «Но странно – моё отчаяние начинает укреплять меня! Я начинаю шагать смелее, и злобный укор кому-то за все, что я выношу, радует меня. Он уже переходит в ту мрачную и стойкую покорность всему, что надо вынести, при которой сладостна безнадёжность…» Путешествие – встреча с горами – дало возможность герою встретиться с собою подлинным. Пережив ужас и безысходность, осознав ценность жизни, герой смог понять радость человеческого существования: «…только на заре удастся, может быть, уснуть где-нибудь мертвым сном, — сжаться и чувствовать только одно — сладость тепла после холода».

«Путешествие в Арзрум», по словам П. В. Алексеева, – самый значительный ориентальный травелог в русской литературе. Фактически поэт не покидал границ империи, о чем писал с явным сожалением. Но большую часть времени он провел на территории, исконно не принадлежавшей России. Пушкин начал свой путь, «сделав крюк», чтобы посетить легендарного генерала А. П. Ермолова. Этот визит выглядит своеобразным вступлением к поездке: ведь именно Ермолов проводил политику покорения Кавказа.

В «Путешествии в Арзрум» Восток и Кавказ предстают как реальные пространства, далекие от сформированного в литературе романтического образа. В своем повествовании автор явно занимает позицию просвещенного европейца (это отмечалась во многих работах). Он не раз называет себя именно европейцем, цитирует античные произведения, европейскую классику, и даже описывая обряд осетинских похорон, которым был свидетелем, использует английское стихотворение. При этом поэт стремится развенчать романтизированные представления об «экзотических краях». Он замечает: «Не знаю выражения, которое было бы бессмысленнее слов: азиатская роскошь». Таким образом он дает понять, что рассуждения о восточной красоте и роскоши преувеличены, и прямо говорит, что никаких богатств уже не осталось – есть только «азиатская бедность». Ведь само представление о «сказочных» восточных странах появилось благодаря многочисленным романам. В статье «Джон Теннер», рассуждая о современной ему жизни в Северной Америке, Пушкин указывает, что описания индейцев Шатобрианом и Купером имеют мало общего с реальностью. Интересно соотнести эти слова с эпизодом посещения гарема в «Путешествии в Арзрум», где автор иронично замечает: «Таким образом, видел я харем: это удалось редкому европейцу. Вот вам основание для восточного романа». В статье «Джон Теннер» он приходит к заключению, что полагаться нужно на свидетельства людей, которые долго жили в этой среде и ее действительно знают.

Можно сделать вывод: Пушкин стремился к тому, чтобы и «Путешествие в Арзрум» воспринималось как наблюдения образованного человека, не склонного поддерживать обычные стереотипы восприятия. Вместе с тем, Пушкин затрагивает в «Путешествии» важнейшие темы, которые касаются его лично, например, давая оценки в целом своему творчеству и проблематике поэта и поэзии. На Кавказе он впервые побывал в 1820 г., и это вдохновило его на создание поэмы «Кавказский пленник». Спустя 9 лет Пушкин, вспоминая свои первые впечатления, утверждает, что стремился вернуться в те края, чтобы увидеть заново всё, что окружало его в молодости.

Переоценке подвергается и его первая поэма Южного цикла: «Здесь нашел я измаранный список “Кавказского пленника” и, признаюсь, перечел его с большим удовольствием. Всё это слабо, молодо, неполно; но многое угадано и выражено верно». Возможно, переосмысливая одну из своих ранних поэм, поэт хотел убедиться, что изменения в его творчестве гармоничны и происходят в нужное время, то есть использовал путешествие, чтобы дать верную оценку своему развитию. Заметно, что у Пушкина было свое понимание, как следует излагать путевые впечатления. В первую очередь, он строил «Путешествие» как документальный рассказ, где образ путешественника – и биографически, и, так сказать, поэтически – близок автору, хотя его повествование нельзя назвать документальной прозой. Ему важна и теоретическая основа: для этого используется широкий круг источников. Но, пожалуй, главное – верно и точно передать свои наблюдения и впечатления, что должно быть продиктовано здравым смыслом, а не распространенным шаблоном.

Вовремя прочитанные книги способные не только глубоко впечатлить человека, но и повлиять на его жизнь, сформировать мировоззрение. Пример такого влияния можно найти на страницах романа И.А. Бунина «Жизнь Арсеньева». Повествование в романе ведётся от лица Алексея Арсеньева, вспоминающего о своём детстве и юности. Мальчик подрастает, и в имении появляется учитель по фамилии Баскаков. Учителю надлежит подготовить Алексея к поступлению в гимназию. Баскаков рассказывает Алексею истории из своей жизни, читает вслух книги про Робинзона и Дон Кихота. В гимназию Алексей поступает легко; вечера проводит с книгами, начинает писать стихи. Сам Алексей Арсеньев вспоминает о своем детском чтении так: «Дон-Кихот, по которому я учился читать, картинки в этой книге и рассказы Баскакова о рыцарских временах совсем свели меня с ума. У меня не выходили из головы замки, зубчатые стены и башни, подъёмные мосты, латы, забрала, мечи и самострелы, битвы и турниры. Мечтая о посвящении в рыцари, о роковом, как первое причастие, ударе палашом по плечу коленопреклоненного юноши с распущенными волосами, я чувствовал, как у меня мурашки бегут по телу».

Герой с теплотой вспоминает книги, прочитанные в детстве, и осознает, как сильно они повлияли на него.   Так, приключения Робинзона, картинки во «Всемирном путешественнике» и карта земного шара навсегда пленили его: «Эти узкие пироги, нагие люди с луками и дротиками, кокосовые леса, лопасти громадных листьев и первобытная хижина под ними – всё чувствовал я таким знакомым, близким, словно только что покинул я эту хижину, только вчера сидел возле неё в райской тишине сонного послеполуденного часа. Какие сладкие и яркие виденья и какую настоящую тоску по родине пережил я над этими картинками!»

Герой взрослел, менялись его литературные предпочтения. Он полюбил Пушкина, Гоголя, Толстого, перечитывал Гёте, наслаждался произведениями Державина и Жуковского. Так, о прозе Гоголю герой написал следующее: «У Гоголя необыкновенное впечатление произвели на меня «Старосветские помещики» и «Страшная месть». Какие незабвенные строки! Как дивно звучат они для меня и до сих пор, с детства войдя в меня без возврата, тоже оказавшись в числе того самого важного, из чего образовался мой, как выражался Гоголь, «жизненный состав. “Страшная месть” пробудила в моей душе то высокое чувство, которое вложено в каждую душу и будет жить вовеки – чувство священнейшей законности возмездия, священнейшей необходимости конечного торжества добра над злом и предельной беспощадности, с которой в свой срок зло карается».

Поэзия Батюшкова, Языкова, Лермонтова помогала ему переживать «первые юношеские мечты, первую полную жажду писать самому, первые попытки утолить её, сладострастие воображения».

Благодаря книгам герой узнавал жизнь, ему казалось, что понимает «и устройство вселенной, и какой-то ледниковый период, и дикарей каменного века, и жизнь древних народов, и нашествие на Рим варваров, и киевскую Русь, и открытие Америки, и французскую революцию, и байронизм, и романтизм, и людей сороковых годов, и Желябова, и Победоносцева, не говоря уже о множестве навеки вошедших в меня лиц и жизней вымышленных, со всеми их чувствами и судьбами, то есть всех этих тоже будто бы всякому необходимых Гамлетов, Дон-Карлосов, Чайльд-Гарольдов, Онегиных, Печориных, Рудиных, Базаровых…»

О важности искусства пишет Ю.М. Лотман в книге «Воспитание души». Во-первых, «искусство полезно для педагогики», нравственности, поскольку позволяет воспитывать людей на хороших примерах. В частности, автор говорит школьном курсе литературы следующее: «Не случайно до сих пор, когда мы проходим художественную литературу в школе, нет-нет да и говорим ученикам: видите, этот герой достоин подражания, он — хороший, он — патриот или он — мыслитель, он — философ, он — герой. А этот — отрицательный персонаж, не поступайте, дети, как он». Во-вторых, искусство – основа существования общества. «Искусство, – говорил он, – это возможность пережить непережитое, приобрести опыт там, где его нет». Он называл литературу второй действительностью, характерною особенностью которой является то, что она пропущена сквозь призму сознания художника, одухотворена его мыслями, помогающими читателю обратить глаза внутрь себя и вглядеться в собственную душу.

«Произведения искусства живут тысячелетиями, и их читают, и они все время дают что-то новое. Это очень сложные машины. Произведение искусства — это самая сложная машина, которую когда-нибудь создавал человек, кроме самого человека. Когда человек создает человека, он создает нечто еще более сложное. Но насколько он не понимает человека, который ему кажется простым! Если он изучил в школе анатомию, то он полагает, что уже понимает человека; если на уроке литературы выучил несколько стихотворений, то он уже знает, что такое искусство. Это распространенное заблуждение, но это глубокое заблуждение. Искусство — это большая, если хотите, машина, если вы хотите сказать иначе — называйте организмом, жизнью, но это нечто саморазвивающееся. И мы находимся внутри этого развивающегося явления и все время поддерживаем с ним разговоры. Оно с нами общается».

«Марсианские хроники» – первое, прославившее Рэя Брэдбери произведение, которое является, по сути, сборником рассказов, объединенных общей темой – историей освоения Марса людьми, судьбой прежних жителей планеты, а главное – судьбами простых людей, оказавшихся в непростых ситуациях.

Марс издавна привлекал внимание фантастов, что совсем не удивительно: это один из ближайших соседей Земли по Солнечной системе. О Марсе и марсианах в разное время писали Эдгар Райс Берроуз и Алексей Толстой, Герберт Уэллс и братья Стругацкие, Кристофер Прист и Василий Щепетнев. Особое место в ряду книг, посвящённых этой планете, конечно же, занимают «Марсианские хроники» Рэя Брэдбери.

Линией повествования, объединяющей все произведения воедино, ниточкой, протянувшейся от Земли до Марса, стало то, что, прибыв на Красную планету, колонисты невольно принесли бы с собой главные проблемы человечества: расизм, цензуру, загрязнение окружающей среды, а также угрозу полного самоуничтожения посредством атомного оружия, т. е. все то, что волновало мир в середине прошлого века. Эта идея для романа в рассказах должна была стать зеркалом, отражающим человечество, его ошибки, слабости и недостатки. Книга должна была послужить своеобразным предупреждением о предстоящих опасностях для человеческой культуры. Именно поэтому Рэй всегда любил научную фантастику: этот жанр позволял автору критиковать общество, используя метафору будущего для отображения проблем настоящего.

«Марсианские хроники» — это не только поэтизированный рассказ о столкновении двух различных культур, но и размышления о вечных проблемах и ценностях нашего бытия. В одном интервью Брэдбери сам говорил, что не считает книгу научной фантастикой в чистом виде — скорее он использовал марсианские декорации, чтобы поразмыслить о вечном, о человечестве, о его месте в этой огромной Вселенной.

Роман М. Шелли «Франкенштейн, или Современный Прометей» – это метафора разрушительного творения человеческого разума, созданного без каких-либо целей или без прогноза о возможностях такого творения. В книге рассказывается о жизни и трудах ученого Виктора Франкенштейна, которому удалось постичь тайну зарождения жизни и научиться оживлять безжизненную материю. Перед нами использование новых, невиданных технологий. Франкенштейн создает искусственного человека из частей трупов, но позже отрекается от своего детища. Безымянное чудовище, ненавидимое людьми за уродство, начинает преследовать своего создателя. Человечный и брошенный своим создателем монстр – творение и человека, и человеческого прогресса. И хотя он создал монстра, его намерения не были темными: он совсем не желал принести обществу вред. Виктор Франкенштейн осознает всю чудовищность и бесцельность своего поступка и вынужден бежать от него и от своей личной ответственности.

Когда М. Шелли писала этот роман, другие произведения в этом же жанре обращались к теме оккультизма, мистике и магии. В то время сама мысль о возрождении мертвого человека ассоциировалась с чем-то вроде темной магии. Доктор Франкенштейн оживляет своего монстра не с помощью сверхъестественных сил, а путем неких научных опытов, о которых никто не знал в далеких 1800-х годах.

Таким образом, автор хочет донести до читателей следующую мысль: человек обязан брать на себя ответственность за свои поступки, а также за свои создания. Наука должна быть нацелена на благо, а не на зло, за познания тайн Вселенной необходимо платить высокую цену.

«Преступление и наказание» — одно из лучших произведений великого русского писателя Ф. М. Достоевского. Главный герой Родион Раскольников не просто убийца. Он мыслитель и философ, в нём борются два характера. Даже фамилия героя свидетельствует о его душевном расколе. Поэтому мотив преступления главного героя неоднозначен.

Во-первых, главный герой видит нищету бедных людей, которая толкает их на пьянство, воровство, проституцию. Это вызывает в Раскольникове протест, стремление помочь людям. Герой убежден, что люди не могут самостоятельно найти выход из социальной «ямы», в которой находятся, поэтому становится своеобразным мстителем за всех обездоленных людей. Бедность и унижения Раскольникова усиливают его протест. Кроме того, ситуация в семье тоже подталкивает его к преступным действиям. Он получает письмо от матери, из которого узнает, что его сестра собирается выйти замуж за Лужина, чтобы этим спасти от неминуемых несчастий мать и брата. Герой не может принять такую жертву, но и изменить ситуацию он тоже не в силах. Но преступление он совершает не только из-за чувства социальной несправедливости или сложной семейной ситуации. Раскольников хочет проверить, способен ли он быть сильной личностью, преступить нравственный закон. В его душе живет философская идея, которая оправдывает преступления вообще. Раскольников не случайно обращается к фигуре Наполеона, поскольку именно Бонапарт жертвовал множеством жизней, стремясь достигнуть своей цели. Это поможет, по мнению героя, помимо всего, утвердить себя. Об этом он говорит так: «Вот что: я хотел Наполеоном сделаться, оттого и убивал…».

Эту теорию Раскольников и пытается применить по отношению к самому себе, хочет понять свое место в жизни. Отсюда его признание Соне: «Мне надо было узнать тогда… вошь ли я, как все, или человек?».

В итоге раскольников совершает преступление: убивает старуху топором и скрывается с места преступления. Однако, не выдержав тяжести поступка, Раскольников восклицает: «Эстетическая я вошь!». Это значит, что Раскольников еще человек, но жалеющий о том, что он – человек. Он предполагает обоснование преступления, его оправдание в чужих и собственных глазах. «Ужели я не гений, не Наполеон?» — вот главный источник страданий Раскольникова. Он не может выдержать своего преступления, а потому считает, что не сдал экзамена на гениальность. Достоевский пишет: «Его гордость была сильно уязвлена; он и заболел от уязвленной гордости». Прежде всего, мучается главный герой из-за стыда.

Смысл его страданий в том, что совесть и разум его вступили в самую решительную борьбу между собой. Герой романа сознает, что он не старушонку убил, а «самого себя». Совесть оказалась гораздо сильнее разума.

В письме матери Раскольникова в общих чертах определяется идея вины и возмездия, которая, в конечном итоге, представляет собой дилемму – с Богом ты или нет.

Страдания преступной совести у Родиона Раскольникова — это огромная движущая сила, она ведет его к Богу. Причем в это же время самозащита у Родиона Раскольникова не иссякает. С удивительным мастерством Достоевский раскрывает эту двойственность души героя.

После знакомства с Соней Мармеладовой начался новый этап в духовном развитии Раскольникова. Не отказавшись от своей «идеи», он стал все больше и больше погружаться в атмосферу божественного сострадания, самоотречения, чистоты, олицетворением и носительницей чего была Соня. Общение с Соней в дальнейшем заставляет Раскольникова смотреть на свое преступление не как на предмет юридического разбирательства, а как на нарушение божественных установлений. У Раскольникова возникает ощущение, что Соня знает что-то такое, чего ему не понять:

«Он взял ее обеими руками за плечи и прямо посмотрел в ее плачущее лицо. Взгляд его был сухой, воспаленный, острый, губы его сильно вздрагивали… Вдруг он весь быстро наклонился и, припав к полу, поцеловал ее ногу…

— Что вы, что вы это? Передо мной! — пробормотала она, побледнев, и больно-больно сжало вдруг ей сердце. Он тотчас же встал.

— Я не тебе поклонился, я всему страданию человеческому поклонился…».

Именно после этого эпизода Раскольников предлагает Соне «идти вместе», совершает покаяние на площади, является с повинной. Герой вспоминает совет Сони: «Поди на перекресток, поклонись народу, поцелуй землю, потому что ты и пред ней согрешил, и скажи всему миру вслух: «Я убийца!». И Раскольников идет на Сенную площадь, где встает перед всем миром на колени и совершает очистительный обряд целования земли. Происходит мгновенный переход из душевного состояния раздробленности в состояние внутреннего единства личности. Родион испытывает чувство наслаждения и счастья.

Только на каторге Родион Раскольников нашел «свою веру» в спасительных для человечества свойствах любви. Именно любовь привела его к Богу: «Они хотели было говорить, но не могли. Слезы стояли в их глазах. Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого».

Достоевский раскрыл трагедию Раскольникова, все стороны его душевной драмы, безмерность его страданий. Писатель привел своего героя к покаянию и нравственному очищению. Таким образом, роман Достоевского убеждает нас в том, что не столько социальные условия, сколько нравственное заблуждение, утрата человечности ведут к преступлению.

Теме преступления посвящен рассказ А.П. Чехова «Злоумышленник».

Анализируя данное произведение, следует обратить внимание в первую очередь на название. «Злоумышленник» – это человек, который совершает преступление осознанно, заранее обдумывает его, понимает, какие последствия могут возникнуть после его действия. Героя же чеховского рассказа сложно назвать злоумышленником. Крестьянин Денис Григорьев не только не понимает, что он совершил преступление, но и не осознает, что от его действий могли пострадать люди. Когда следователь говорит, что из-за его поступка поезд мог бы сойти с рельсов и он бы «убил людей», он восклицает: «Зачем убивать? Нешто мы некрещеные или злодеи какие? Слава те господи, господин хороший, век свой прожили и не токмо что убивать, но и мыслей таких в голове не было…» Когда ему зачитывают закон, согласно которому его должны приговорить к ссылке на каторжные работы, он не понимает происходящего и до последнего думает, что его судят за что-то другое.

В действиях крестьянина Дениса Григорьева нет злого умысла, комизм ситуации проявляется в столкновении двух миров: цивилизации, изрезавшей природный мир железными дорогами, и крестьянства, живущего естественной жизнью. Отсюда и возникает непонимание: следователь, обвиняя крестьянина в преступных деяниях, не сомневается в очевидности правонарушения и его вины; крестьянин же, старательно прислушивающийся к следователю, недоумевает, как тот не может понять, что для рыбной ловли нужны грузила для снасти. Так в рассказе воссоздается «диалог глухих».

Причина преступления кроется не только в необразованности, неосведомленности крестьянина, но и в социальном устройстве общества. Голодный, вынужденный много работать крестьянин не может знать законов, он не может получить образование. Справедливым ли тогда становится главный принцип: «незнание закона не освобождает от ответственности»? Читатель понимает, что герой, безусловно, виноват, но государство и общество виновато не меньше в том, что такие злоумышленники откручивают гайки.

Теме преступления и наказания посвящена новелла Р. Брэдбери «Наказание без преступления». Писатель убежден, что смерть физическая иллюзорна, гораздо реальнее и страшнее смерть духовная.

Произведение делится на две части: преступление и наказание. Неслучайно преступник известен заранее: главными автор хотел сделать психологические проблемы. Герой новеллы Джордж Хилл хочет убить жену и заказывает её точную копию — куклу. Джордж оправдывает убийство, так как, по его мнению, преступление носит очищающий характер: «…богатые люди могут позволить себе роскошь «очищающего убийства». «Главное назначение кукол в том и заключается, чтобы предупредить реальные преступления. Захотелось тебе избить, убить или помучить кого-нибудь, вот и отведи душу на марионетке…».

В силу того, что прямого преступления против другого человека здесь нет, в центре внимания автора оказывается сама устремлённость человека ко злу, жажда убийства. Герой рассчитывает на преступление без наказания, он убежден, что обладающие высоким финансовым статусом имеют право на убийство. Он приходит в магазин марионеток с заказом на убийство копии своей жены: «Да, куча денег… Но богатые люди могут позволить себе роскошь “очищающего убийства”». Идея Родиона Раскольникова обыграна Брэдбери в контексте общества потребления, товарно-денежных отношений. Право имеет богатый человек.

На первый взгляд кажется, что идея Хилла гуманна. Убивая копию своей жены, Хилл освобождается от мук ревности: «Он очистился от гнева и жажды убийства…». Но идея, ложная в своей основе (уничтожение человека), развенчивается изнутри — через страдание героя.

Соотнесённость с романом Достоевского в этом рассказе не только на уровне общей проблемы.

Герою, как и Раскольникову, перед «убийством» снится его прошлое. В этом сне проявляется его человеческая душа, противодействующая преступлению, пусть она и подавлена в данный момент и может подать голос только таким образом. Хиллу, герою рассказа, снятся сцены возвышенных романтических отношений с женой в прошлом, которые уже невозможны в настоящем.

Итог рассказа противоположен замыслу героя: вместо преступления без наказания выходит наказание без преступления. Мистера Хилла арестовывают и приговаривают к смертной казни, хотя фактического убийства он не совершал: он убил машину. В таком итоге есть свой смысл: в преступлении важнее всего внутренняя готовность к нему, желание зла. Но и абсурдность такой развязки важна – она позволяет подумать о бессмысленности, бесчеловечности и безнравственности того, что общество может противопоставить преступному выбору человека.

Роман О. Уайльда «Портрет Дориана Грея» – иллюстрация того, как преступление влияет на душу человека. Впервые мы видим Дориана Грея – главного героя произведения – позирующим в мастерской Бэзила. Стеснительный и наивный юноша привлекает внимание лорда Генри, который задумал поставить над ним эксперимент и «перелить свою душу в другого… передать другому свой темперамент, как тончайший флюид или своеобразный аромат». Герой слушает лорда Генри, впитывает его слова как губка. Сразу после разговора юноша восклицает «Если бы портрет менялся, а я мог всегда оставаться таким, как сейчас! Зачем вы его написали? Придет время, когда он будет дразнить меня, постоянно насмехаться надо мной!»

От бесконечных диалогов Дориан переходит к действиям и приступает к поискам удовольствий. Его настигает первое испытание – любовь к актрисе Сибилле Вэйн. Казалось бы, любовь побеждает все и здесь тоже она должна победить, но зло уже слишком глубоко проникло в душу Дориана. Кроме того, Дориан любит не ее настоящую, он любил игру, героиню шекспировских трагедий. Не выдержав горькой правды и разбитого сердца, Сибилла покончила с собой. Дориан понимает, что это он виноват в ее смерти, но лорд Генри находит слова, чтобы он утихомирил свою совесть. После первого мерзкого поступка Дориан начинает вести двойную жизнь: днем он появляется в высшем обществе с лордом, ходит на светские приемы, а ночью он предается порокам.

Чем ниже по аморальной лестнице спускается Дориан, тем больше роскоши его окружает. Описание его коллекции тканей, драгоценных камней и изысканного интерьера занимает целые страницы. Их смысловое значение не передать вкус и стиль Дориана, как эстета, а в том, чтобы контрастно подчеркнуть его моральную нищету – «эти сокровища, как и все, что собрал Дориан Грей в своем великолепно убранном доме, помогали ему хоть на время забыться, спастись от страха, который порой становился уже невыносимым». Пиком его морального падения становится убийство художника Бэзила Холлуорда. Став убийцей, он хочет уничтожить портрет, ибо перемены на нем выдают моральную деградацию владельца. Он кромсает портрет ножом, потом слышны страшные крики, что-то падает, и, когда на другой день приходят слуги, они обнаруживают портрет во всем его первоначальном великолепии. «На полулежал мертвый старик в смокинге и с ножом в сердце. Он был седой, морщинистый, жалкий на вид. Лишь обратив внимание на перстни на его пальцах, слуги поняли, кто это».

Уайльд заканчивает свой роман как поучительную притчу – за преступлением следует наказание, вседозволенность невозможна, удовольствие заключено в рамки морали.

Что заставляет человека идти преступным путем? Об этом можно узнать из пьесы М. Горького «На дне». Один из героев пьесы Васька Пепел всю жизнь занимался воровством. Он даже гордился своим воровским промыслом, полученным по наследству. «Мой путь — обозначен мне! Родитель всю жизнь в тюрьмах сидел и мне тоже заказал… я когда маленький был, так уж в ту пору меня звали вор, воров сын… Нас, ярославских, голыми руками не возьмешь…» Благодаря словам персонажа мы понимаем, что он не видел другой жизни и не особо выбирал жизненный путь. Он просто не предполагал, что потомственный вор может стать кем-то другим.

Большую часть жизни герой не понимает, что идет неверной дорогой. Он считает, что честь и совесть не нужна, ее же нельзя надеть на ноги вместо сапог. Однако у героя есть совесть. Он отвергает предложение Василисы убить ее мужа, несмотря на обещание больших денег.

Со временем герой осознает, что такой образ жизни ненормален. Он признается ночлежникам: «А скушно… чего это скушно мне бывает? Живешь-живешь — все хорошо! И вдруг — точно озябнешь: сделается скушно…». Он ищет настоящей любви, хочет, чтобы рядом был человек с душой.

Все более уверяется оно в неправильности жизни, когда в ночлежке появляется странник Лука. Совет Луки идти в Сибирь («Там ты себе можешь путь найти»), его рассказ о праведной земле, любовь к Наташе пробуждают в Пепле стремление изменить свою жизнь. «Иди… со мной, – говорит он Наташе, – …брошу воровство!.. Я грамотный… буду работать… я одно чувствую: надо жить… иначе!.. Надо так жить… чтобы самому себя можно мне было уважать… оттого я вор, что другим именем никто никогда не догадался назвать меня… Назови ты… Наташа… пожалей меня! Несладко живу… волчья жизнь мало радует…»

Мы видим, что герой отчаянно желает изменить свою жизнь, однако совершает новое преступление: заступаясь за истязаемую Наташу, Пепел невольно убивает Костылева, за что его сажают в тюрьму.

В пьесе «На дне» показана трагедия человека, который жаждал вырваться из преступной среды, но не сумел.

Чтобы понять значение поэмы Н.А. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо», необходимо обратиться к истории. 19 февраля 1861 года Александр II издал Манифест и Положение, отменявшие крепостное право. Реформа предполагала, что крестьяне получат личную свободу и право распоряжаться своим имуществом. Однако земля, на которой работали крестьяне, была признана собственностью помещиков, которые должны были выделить крестьянам приусадебный участок и полевой надел. Крестьяне могли выкупить у помещика землю, но стоимость при этом была вдвое и втрое выше действительной стоимости. Таким образом, помещики не потеряли доход после реформы. Кроме того, нищенский надел не мог прокормить крестьянина, поэтому он был вынужден идти к помещику и просить принять его на испольщину. Крестьяне обрабатывали господскую землю своими орудиями и получали за труд половину урожая. Закончилось это массовое закабаление крестьян массовым разорением старой деревни.

По воспоминаниям Н.Г. Чернышевского Н. А. Некрасов с первых дней проведения реформы понимал, что народ обманут, поэт переживал события тех лет трагически: «В день объявления воли я пришел к нему и застал его в кровати. Он был крайне подавлен; кругом на кровати лежали разные части «Положения» о крестьянах. «Да разве эго настоящая воля! — говорил Некрасов. — Нет, это чистый обман, издевательство над крестьянами». Так что мне пришлось даже успокаивать его».

Неслучайно в поэме так много эпизодов о несчастливой жизни многомиллионного русского крестьянства после «освобождения». Уже начало поэмы «Кому на Руси жить хорошо» — с знаменательными названиями губернии, уезда, волости, деревень — приковывает внимание читателя, прежде всего, к бедственному положению народа. Очевидно, горькая доля встретившихся на столбовой дороженьке временнообязанных мужиков и оказывается исходной причиной возникшего спора о счастье как материальном благополучии. Поспорив, семь крестьян отправляются в дальнюю дорогу по России в поисках счастливого человека.

Образ широкой дороженьки и открывает первую главу поэмы. Описывая путь, автор использует лексику («песчана» и «глуха»; «хороша» весенняя природа, но «невесело» глядеть на поля с «бедными всходами»; избы «новые нарядны», но смотреть на них «больней», чем на старые), благодаря которой с первых строк в поэме возникают тревожные мысли о народной судьбе, которые, постепенно усиливаясь, переходят в предчувствие надвигающейся беды и неблагополучия. Не случайно картина заканчивается горьким, почти риторическим вопросом: «Какое счастье тут?…»

Связь с народным творчеством и живой крестьянской речью придает стихам в «Кому на Руси жить хорошо» подлинно народное звучание. Поэт смотрит на мир глазами народа, думает его думами.

Описывая природу, автор подчеркивает, что она (природа) находится в неразрывном единстве с жизнью крестьян:

Недаром наши странники

Поругивали мокрую,

Холодную весну. .

Весна нужна крестьянину

И ранняя и дружная,

А тут — хоть волком вой!

Не греет землю солнышко,

И облака дождливые,

Как дойные коровушки,

Идут по небесам,

Согнало снег, а зелени

Ни травки, ни листа!

Вода не убирается,

Земля не одевается,

Зеленым ярким бархатом,

И, как мертвец без савана,

Лежит под небом пасмурным

Печальна и нага.

Пейзаж, описанный поэтом, рождает ощущение горя, крестьянской обездоленности («зелени ни травки, ни листа», «лежит под небом пасмурным», «как мертвец без савана», «чернехонько», «печальна и нага»). Некрасов показывает образ земли, лишенной жизни. С особой силой звучит этот мотив и в описании деревни Клин — «селенья незавидного»:

Что ни изба — с подпоркою,

Как нищий с костылем;

А с крыш солома скормлена

Скоту. Стоят, как остовы,

Убогие дома.

Ненастной, поздней осенью

Так смотрят гнезда галочьи,

Когда галчата вылетят

И. ветер придорожные

Березы обнажит…

То же самое и в описании «богатого» села Кузьминского с его грязью, училищем, «пустым, забитым наглухо», избой «в одно окошечко, с изображеньем фельдшера», «лавками», питейными заведениями.

Все описания – убедительное свидетельство того, что в «жизни крестьянина, ныне свободного, бедность, невежество, мрак». С другой стороны, эти описания раскрывают духовное богатство крестьянской души, талант народа, умеющего подобрать меткие эпитеты и сравнения, органически связанные с деревенским бытом.

Самый облик крестьян, а еще более — их рассказы, убеждают, что счастье мужицкое — «дырявое, с заплатами», «горбатое с мозолями», — что и после реформы жизнь крестьянина-труженика лучше не стала. В кругу «счастливцев» следует выделить образ каменотеса-олончанина. Он выгодно отличается от всех других рассказчиков: «плечистый», «молодой», не знает нужды. Его облик и слова вызывают мысль о нравственной и физической красоте человека, любящего труд и умеющего трудиться. Описание другого персонажа, который тоже был «не хуже каменщик», а теперь «зачах», заставляют задуматься о том, что даже богатырский труд не приносит крестьянину счастья, напротив, и он к концу жизни оборачивается трагедией.

Кроме того, автор обращает особое внимание на жизнь русских женщин. Так, из рассказа Матрёны Тимофеевны, мы узнаем и о ее подневольном положении в семье, и о вечных унижениях, о деспотизме семейных отношений, о постоянной разлуке с мужем, страданиях матери, потерявшей сына, материальной нужде. Вся история жизни Матрены Тимофеевны доказывает справедливость ее слов:

Не дело — между бабами

Счастливую искать!..

Песни, которые поет Матрена Тимофеевна, воспринимаются как общеизвестные, повсеместные. Их знают и «хором» подхватывают странники-правдоискатели, что «промеряли пол—царства». Голос Матрены Тимофеевны — голос самого народа. Рассказ Матрены Тимофеевны о своей жизни — это и рассказ о судьбе любой крестьянки, многострадальной русской женщины-матери, которая в пореформенную эпоху осталась столь же угнетенной и бесправной, что и до 1861 года.

Многие герои русской литературы искали правду и счастье. Не исключением стал и герой повести А.П. Платонова Вощев. В день, когда Вощеву исполняется тридцать лет, его увольняют с небольшого механического завода «вследствие роста слабосильности в нем и задумчивости среди общего темпа труда». Его признают несознательным рабочим из-за его попыток «выдумать что-нибудь вроде счастья», чтобы улучшить производительность труда. В мире, где все работает «по готовому плану», Вощев не может найти себе место. Так герой решается отправиться в путь: он жаждет найти место, где все будет иначе. Как и многие другие герои русской литературы, Вощев мечтает об идеальном мире, где все счастливы. Однако уже в самом начале своего пути он становится свидетелем ссоры супругов и понимает, что эти люди глубоко несчастны, они не чувствуют смысла жизни. Тогда герой произносит следующее: «…Чтите своего ребенка… когда вы умрете, то он будет». Этими словами Вощев провозглашает приоритет будущего над настоящим. По этой же причине, увидев отряд пионеров, он чувствует ответственность за их жизни. Именно тогда герой ощущает свою жизненную задачу-работать в настоящем для блага будущих поколений.

Потому он соглашается строить общепролетарский дом, «из высоких окон» которого, как ему кажется, «будущий человек будет спокойно глядеть в простертый, ждущий его мир» и «бросать крошки из окон живущим снаружи птицам. Появление на котловане маленькой девочки Насти Вощев расценивает как чудо, как надежду на обретение в будущем другими людьми смысла жизни. Ее гибель становится трагедией для героя, он осознает, что нет никакого смысла в строительстве, в любых полезных деяниях, если при этом свершаются бесчинства и умирают дети.

В начале XIX в. политически нейтральное значение слова «гражданин» было воспроизведено в одном из наиболее известных словарей того времени — «Словаре Академии Российской». «Гражданин – городской житель, обитатель». Одновременно с отождествлением гражданина с городским жителем на рубеже XVIII — начала XIX в. было распространено и более широкое по смыслу значение: гражданин — это еще и соотечественник, житель страны, подданный, вне зависимости от места проживания и сословной принадлежности. Близким по смыслу понятию «гражданин» в лексиконе образованной части российского общества было слово «гражданство», которое обозначало определенную общность людей, имевших свои правила поведения, этические нормы. Понятие «гражданство» означало, с одной стороны, общность людей, а с другой — подразумевало противопоставление частного и общественного, индивидуальных потребностей гражданина и общества в целом, интересы которого всегда ставились выше интереса частных лиц. Для обозначения таких отношений между жителями Российской империи употреблялось понятие «сограждане». Оно нередко использовалось в качестве обращения к слушателям в различных научных и благотворительных обществах, а также в аудиториях высших и средних учебных заведений. Обращаясь к слушателям таким образом, оратор всегда стремился подчеркнуть духовное единство собравшихся. В данном контексте понятие «сограждане» всегда имело позитивную эмоциональную направленность и подразумевало не отдельного человека, а его членство в коллективе, группе, обществе. «Согражданами» называли людей не просто совместно проживающих на определенной территории, а людей, имевших общность культуры, чувств и привязанностей. Так, в статье Н. М. Карамзина «О любви к Отечеству и народной гордости», размышляя о различии «физической, моральной и политической любви к Отечеству», автор предлагал читателям свое представление о том, кого следует называть «согражданами». По его мнению, это те люди, «с кем мы росли и живем… душа их сообразуется с нашею, делается некоторым её зеркалом». У них есть духовное единство, и каждый из членов данной общности испытывает чувство любви к своему Отечеству, которая проявляется в любви к «согражданам». Именно «сия любовь к согражданам, или людям, с которыми мы росли, воспитывались и живем, – писал Н. М. Карамзин, – есть вторая, или моральная, любовь к Отечеству…»

Средние века – это исторические период, захватывающий время от падения Римской империи до Нового времени, начала английской промышленной революции. Они приходят на смену античности, рассматриваются многими людьми как темный период жестокости, столетия упадка, торжества религиозных убеждений над наукой.

Верно ли это мнение, как жилось людям в Средние века на самом деле, и с какими основными событиями был связан этот период? Многие любознательные люди задаются подобными вопросами, на которые обязательно стоит дать ответ.

Общие сведения

Эпоха Средневековья представляет собой достаточно продолжительный период. В его рамках происходило зарождение и последующее становление европейской цивилизации, ее трансформация – переход к Новому времени. Эпоха Средневековья берет свое начало от падения Западного Рима (476 г.), однако, как считают современные исследователи, более справедливо было бы продлить границу до начала 6 — конца 8 века, после вторжения лангобардов в Италию. Завершается эпоха Средневековья в середине 17 века. Принято традиционно считать окончанием периода буржуазную революцию в Англии. Однако стоит отметить, что последние века отличались далеко не средневековым характером. Исследователи склонны отделять период с середины 16 – начала 17 столетия. Этим «самостоятельным» временным отрезком представлена эпоха раннего Средневековья. Тем не менее что эта, что предыдущая периодизация весьма условна.

Раннее Средневековье

Раннее Средневековье  — период европейской истории, начавшийся после падения Западной Римской империи. Длился около пяти веков, приблизительно с 476 по 900 гг. В эпоху раннего Средневековья произошло Великое переселение народов, появились викинги, возникли королевства остготов в Италии и вестготов в Аквитании и на Пиренейском полуострове и образовалось Франкское государство, в период своего расцвета занимавшее большую часть Европы. Северная Африка и Испания вошли в состав арабского Халифата, на Британских островах существовало множество небольших государств англов, саксов и кельтов, появились государства в Скандинавии, а также в центральной и восточной Европе: Великая Моравия и Киевская Русь.

Падение Рима

Начиная со второго столетия могущество Римской империи пошло на убыль — постепенно пришли в упадок морская торговля и развитие городов, сократился прирост населения. В 150 году население империи равнялось приблизительно 65 миллионам человек, а к 400 году эта цифра уменьшилась до 50 миллионов. Вероятно, это было связано с изменением климата в Европе и снижением среднегодовых температур, что привело к потерям урожаев. Со 2 века в Римской империи начался кризис. После успехов Марка Ульпия Нервы Траяна, в 117 году к власти пришёл Публий Элий Адриан. При нём империя потеряла Месопотамию. В 3 веке начинаются столкновения с германцами. Рим теряет Дакию, когда-то с трудом завоёванную Траяном. В 330 году император Константин переносит столицу в город на берегу Босфора. Он был основан в 7 веке до н. э. и назывался Византий. На его месте закладывается Константинополь (поэтически греч. город Константина или позднее просто Город, слав. Царьград, Цареград). Этот город был назван Новым Римом (и официально в документах назывался так до 1930 года). В 395 году последний общеримский император Феодосий делит империю между двумя сыновьями — Аркадием и Гонорием. Императором Западной Римской империи с центром в Риме Становится 11-летний Гонорий, а императором Восточной Римской империи (Византийской, от «Византий», Византии, Ромейской, «Римской») с центром в Константинополе — 18-летний Аркадий. Первый Рим начинает терять свою важность и через некоторое время подвергается разграблению. Феодосий предпочитал жить в Милане, а с 402 г. столица Западной империи, постоянно подвергавшейся нашествиям варваров, переносится в небольшой, но хорошо укрепленный город Равенна. В 410 году Рим подвергся нападению вестготов и был сильно разорён. В 455 году Рим был захвачен вандалами, другим германским племенем, которое к этому времени основало независимое государство в римской Северной Африке. Они не только разграбили город, но и уничтожили множество памятников архитектуры и искусства, которые не могли вывезти из Италии в Африку, поэтому их название стало нарицательным. Окончательное падение Западной империи было инспирировано византийским императором Зеноном. 23 августа (4 сентября) 476 года в ходе очередной междоусобной войны полководец Одоакр захватил Рим, а 16-летний последний римский император Ромул Август (или Августул — маленький Август) был свержен. С согласия Зенона Одоакр признал императором Запада предшественника Ромула Августула императора Юлия по прозвищу Непот («племянник», так как слабый Непот правил Западом как ставленник византийского императора, своего родственника; в наше время непотизмом называют занятие должностей благодаря родственным связям, кумовство). Однако в 480 г. Непот был убит собственными телохранителями, а его корону отослали в Византию, после чего Зенон решил более западных императоров не назначать. Большинство учёных считают 476 г. началом Средневековья. Другие утверждают, что Средневековье началось в 313 году, когда в Римской империи были запрещены гонения на христиан, и христианство превратилось в господствующую религию.

Великое переселение народов

Великое переселение народов — условное название совокупности этнических перемещений в Европе в IV—VII веках, главным образом с периферии Римской империи на её территорию. Великое переселение можно рассматривать в качестве составной части глобальных миграционных процессов, охватывающих семь-восемь веков. Характерной особенностью переселения был тот факт, что ядро Западной Римской империи (включая в первую очередь Италию, Галлию, Испанию и отчасти Дакию), куда направилась в конечном счёте масса германских переселенцев, к началу V века нашей эры уже было достаточно плотно заселено самими римлянами и романизированными кельтскими народами.

Поэтому великое переселение народов сопровождалось культурными, языковыми, а затем и религиозными конфликтами между германским и романизированным населениями. Великие переселения заложили основу противостояния между германскими и романскими народами, в каком-то смысле дошедшего и до наших дней. В переселении активно участвовали славянские народы, тюрки, иранцы (аланы) и финно-угорские племена.

Византийская империя

Византийская империя, Византия, Восточная Римская империя (395 —1453) — государство, оформившееся в 395 г. вследствие окончательного раздела Римской империи после смерти императора Феодосия I на западную и восточную части. Менее чем через восемьдесят лет после раздела, Западная Римская империя прекратила свое существование, оставив Византию исторической, культурной и цивилизационной преемницей Древнего Рима на протяжении почти десяти столетий истории поздней Античности и Средневековья.

Название «Византийская» Восточная Римская империя получила в трудах западноевропейских историков уже после своего падения, оно происходит от первоначального названия Константинополя — Византий, куда римский император Константин I перенес в 330 году столицу Римской империи, официально переименовав город в «Новый Рим». Сами византийцы называли себя римлянами — по-гречески «ромеями», а свою державу — «Римской („Ромейской“) империей» (на среднегреческом (византийском) языке — Βασιλεία Ῥωμαίων, Basileía Romaíon) или кратко «Романией» (Ῥωμανία, Romania). Западные источники на протяжении большей части византийской истории именовали её «империей греков» из-за преобладания в ней греческого языка, эллинизированного населения и культуры. В Древней Руси Византию обычно называли «Греческим царством», а её столицу — Царьградом.

Распространение христианства. Возрождение Европы

Христианизация германских племен началась в IV веке с обращения готов и продолжалась на протяжении всего периода раннего Средневековья. В VI и VII вв. христианскую веру распространяли ирландские и шотландские миссионеры (Св. Ниниан, Св. Колумба), в VIII и IX веке — англо-саксонские, которые подобно Алкуину, сыграли важную роль в формировании эпохи Каролингского возрождения. К 1000 г. христианство распространилось по всей Европе, за исключением отдаленных регионов Скандинавии и Балтики, обращение которых произошло позднее, в период Высокого Средневековья.

Рост исламского влияния

Арабское завоевание Испании произошло за довольно короткий период 711—714 годов, что было не удивительно, учитывая что за такой или даже меньший период времени арабы объединили Аравию в единое мусульманское государство (628—634), покорили Сирию (634—638), завоевали Египет (638—643) и т. д.

Вестготское королевство пало. Сопротивление немногочисленных вестготов было сломлено, преобладающие иберо-римляне практически не оказали сопротивления завоевателям, а значительное еврейское меньшинство даже приветствовало его, надеясь таким образом, получить равные с христианами права. Магрибская династия Омейяды взяла власть в Иберии в свои руки, поддерживая доминантную роль ислама руками берберских наёмников. Лишь в Пиренейских горах сохранили независимость два небольших труднодоступных региона, которые населяли баски и романизированные астуры. Битва при Ковадонге (722), в которой христиане одержали первую победу, положила начало так называемой Реконкисте. Тем не менее, вплоть до 732 года арабы совершали набеги по всему югу Франции до реки Луара, пока не были разгромлены у Пуатье. Тем не менее, на завоёванных в Иберии землях образовалось исламское государство, пережившее целый ряд трансформаций и просуществовавшее до 1492 года.

Викинги

Эпоха викингов охватывает период с 793 по 1066 гг. За два с половиной столетия этот народ во время военных рейдов и торговых путешествий исследовал значительную часть Европы, юго-запад Азии, север Африки и северо-восточное побережье Северной Америки.

Викинги (дат. Viking, швед. Vikingar, норв. Vikingene) — раннесредневековые скандинавские [6] мореходы, в VIII—XI веках совершавшие морские походы от Винланда до Биармии и от Каспия до Северной Африки. В основной массе это были свободные крестьяне, жившие на территории современных Швеции, Дании и Норвегии, которых толкали за пределы родных стран перенаселение и жажда лёгкой наживы. [6] По религии — в подавляющем большинстве язычники.

Шведские викинги, как правило, путешествовали на восток и фигурировали в древнерусских и византийских источниках под именем варягов . [6] Норвежские и датские викинги двигались в своём большинстве на запад и известны по латинским источникам под именем норманнов (лат. Normanni). Взгляд на викингов изнутри их общества дают скандинавские саги, однако подходить к этому источнику следует с осторожностью ввиду зачастую поздней даты их составления и записи.

Основание Киевской Руси

Киевская Русь, также Древнерусское государство (ст.-слав. Рѹ́сь, греч. Ρωσία (Росия) , лат. Russia, Ruthenia, Ruscia, Ruzzia  , др.-сканд. Garðar, Garðaríki ) — средневековое государство в Восточной Европе, возникшее в IX веке в результате объединения восточнославянских племён под властью князей династии Рюриковичей. Термин «Киевская Русь» является историографическим и был сформирован историками для обозначения эпохи в истории Руси, когда центр находился в Киеве.

В период наивысшего расцвета Киевская Русь занимала территорию от Таманского полуострова на юге, Днестра и верховьев Вислы на западе до верховьев Северной Двины на севере. К середине XII века вступила в состояние раздробленности и фактически распалась на полтора десятка отдельных русских княжеств, управляемых разными ветвями Рюриковичей. Вплоть до монгольского нашествия (1237—1240) Киев формально продолжал считаться главным столом Руси, а Киевское княжество оставалось в коллективном владении русских князей.

Основание Священной Римской империи

Священная Римская империя (с 1512 года — Священная Римская империя германской нации; лат. Sacrum Imperium Romanum Nationis Germanicæ или Sacrum Imperium Romanum Nationis Teutonicæ, нем. Heiliges Römisches Reich Deutscher Nation), в старинных русских источниках также царство Римское, Цезария и так далее — государственное образование, существовавшее с 962 по 1806 годы и объединявшее многие территории Европы. В период наивысшего расцвета в состав империи входили Германия, являвшаяся её ядром, северная и средняя Италия, Нидерланды, Чехия, а также некоторые регионы Франции. С 1134 года формально состояло из трёх королевств: Германии, Италии и Бургундии. С 1135 года в состав империи вошло королевство Чехия, официальный статус которого в составе империи был окончательно урегулирован в 1212 году.

Империя была основана в 962 году восточно-франкским королём Оттоном I Великим и рассматривалась как прямое продолжение античной Римской империи и франкской империи Карла Великого. Процессы становления единого государства в империи за всю историю её существования так и не были завершены, и она оставалась децентрализованным образованием со сложной феодальной иерархической структурой, объединявшей несколько сотен территориально-государственных образований. Во главе империи стоял император. Императорский титул не был наследственным, а присваивался по итогам избрания коллегией курфюрстов. Власть императора никогда не была абсолютной и ограничивалась высшей аристократией Германии, а с конца XV века — рейхстагом, представлявшим интересы основных сословий империи.

В ранний период своего существования империя имела характер феодально-теократического государства, а императоры претендовали на высшую власть в христианском мире. Усиление папского престола и многовековая борьба за обладание Италией при одновременном росте могущества территориальных князей в Германии значительно ослабили центральную власть в империи. В период позднего Средневековья возобладали тенденции дезинтеграции, угрожающие превратить Священную Римскую империю в конгломерат полунезависимых образований. Однако осуществлённая в конце XV — начале XVI века «имперская реформа» позволила укрепить единство страны и сформировать новый баланс власти между императором и сословиями, позволившей империи относительно успешно конкурировать с национальными государствами Западной Европы. Кризис Реформации и Тридцатилетней войны был преодолён ценой дальнейшего ограничения власти императора и превращением общесословного рейхстага в главный элемент имперской конструкции. Империя нового времени обеспечивала сосуществование нескольких конфессий в рамках единого государства и сохранение самостоятельности её субъектов, а также защиту традиционных прав и привилегий сословий, однако потеряла способность к экспансии, усилению центральной власти и ведению наступательных войн. Развитие крупных немецких княжеств по пути внутренней консолидации и становления собственной государственности входило в противоречие с застывшей имперской структурой, что в XVIII веке привело к параличу центральных институтов и развалу имперской системы. Священная Римская империя просуществовала до 1806 года и была ликвидирована в ходе наполеоновских войн, когда был сформирован Рейнский союз, а последний император Франц II отрёкся от престола.

Характеристика эпохи Средневековья

В данный период происходило формирование европейской цивилизации. В это время начинается череда научных и географических открытий, появляются первые признаки современной демократии – парламентаризма. Отечественные исследователи, отказываясь от трактовки средневекового периода как эпохи «мракобесия» и «темных веков», стремятся осветить явления и события, которые превратили Европу в совершенно новую цивилизацию, максимально объективно. Они ставят перед собой несколько задач. Одной из них считается определение базовых социальных и экономических признаков этой феодальной цивилизации. Кроме того, исследователи пытаются наиболее полно представить христианский мир эпохи Средневековья.

Особенности и черты

Определение «Средние века «в истории появился в 17-м веке в Новое Время, тогда же была сделана первая попытка обозначить основные черты этой эпохи. Прежде всего, это феодализм, разделение общества на сословия. Во главе государства — монарх, ему подчинялись феодалы, одновременно составлявшие основную силу страны. Они владели земельными наделами и могли отдавать их во временное пользование вассалам.

Экономика этого периода носила аграрный характер, велика была роль сельского хозяйства. Вот какие специфические черты эпохи выделяют:

1. Велико влияние церкви. Часто религиозные догматы тормозили развитие науки.
2. Сельское население значительно больше городского, однако ближе к концу эпохи начался массовый отток людей в города.
3. Период славится Крестовыми походами, многочисленными войнами.
4. Расцветает архитектура, особенно соборная, формируются черты готической стилистики. В живописи доминирует иконопись.
5. Формируются современные государства Европы, их языки.
6. Великие географические открытия — также наследие Средневековья.

Однако Средние века часто именовали «темными». На смену им пришла эпоха Просвещения, вновь открывшая миру забытое античное наследие.

Ключевые события

Эпоха продлилась более тысячи лет, поэтому событий очень много. Рассматривая тему, следует отметить основные из них. Начинаются Средние века с великого переселения народов. Многочисленные этнические группы в поисках более благоприятных условий проживания начинают заселять территории Римской империи. Возникает большое количество конфликтов, племена варваров влияют друг на друга, происходит обмен достижениями.

Образуется Франкское государство, позднее расширившееся до империи. В 1054 году христианская церковь перестает быть единой и распадается на 2 ветви — православие и христианство.

Огромное значение имеют Крестовые походы, основными причинами которых являются желание церкви расширить свое влияние, а монархов — увеличить площадь владений. В походах принимали участие не только крупные и мелкие феодалы, но и крестьяне, купцы. Крестоносцам удалось захватить Константинополь, который был варварски разграблен. Однако большая часть походов завершилась поражением. Другие важнейшие события:

Появление парламента в Англии.

1. Столетняя война (участники — Англия и Франция), подвиг Жанны Д’Арк.
2. Эпидемия чумы.
3. Грюнвальдская битва.
4. Сожжение Яна Гуса и гуситские войны.
5. Появление первой печатной книги.
6. Война Красной и Белой розы.

В Средние века произошли Великие географические открытия, существенно расширившие представления людей о мире. Появляются крупные города, университеты.

Медицина и наука

Рассказ о Средневековье будет неполным без информации о науке того времени. Эпоха очень противоречива. С одной стороны, велико было влияние церкви и вера, что «лучшее лечение — это молитва». С другой — не сдавали позиции и магические верования, позднее на смену языческим культам пришла алхимия и поиски «философского камня». На фоне развития астрологии смелыми выглядят попытки ученых заниматься подлинным изучением небесных тел — астрономией.

Популярным способом «лечения» стали паломничества, поклонения святым мощам. Чудеса «исцелений», о которых рассказывали из уст в уста, заставляли наивных жителей тех времен не обращаться к медикам, а уповать на божью волю. Это и стало основной причиной высокой смертности.

Кроме того, факторами являлись бедное питание простых людей, отсутствие лекарств и гигиены. Даже от банальной простуды можно было умереть. Средняя продолжительность жизни в ту эпоху составляла 25−35 лет.

Распространенными заболеваниями были: чесотка, оспа, туберкулез, малярия. Но самая страшная болезнь, которая уничтожила 80% населения Европы — бубонная чума.

Наука развивается, хотя и сильно зависит от церкви. Появляется книгопечатание, развиваются география, ботаника, оптика. Открываются первые госпитали, приюты для бездомных, медицинские учебные заведения. Пишутся первые трактаты о ядах, лекарственных растениях. Занимаются и хирургией, но пока очень неэффективно. Хотя известно описание случаев успешной ампутации и даже трансплантации.

Одежда и мода

В период расцвета рыцарства появились и новые костюмы, существенно отличавшиеся по сословной принадлежности. Представители знати имели возможность одеваться красиво, в то время как бедняки и крестьяне были вынуждены носить обноски. Одежда, в соответствии с религиозными канонами, была максимально скромной и закрытой, демонстрировать свое тело считалось недопустимым, поэтому вырезы и прилегающие силуэты находились под запретом.

Особенности костюма тех лет:

1. Многослойность.
2. Минимум декора и украшений. Разрешалась вышивка, шнуровка, кружево, меховая оторочка.
3. Темные тона для повседневных одеяний, для праздника разрешалось выбирать светлые одежды. Однако белый цвет считался самым дешевым и состоятельными людьми избегался. Красный цвет носили палачи.
4. Длина платья — до пола, обязательно надевались нижнее платье и рубашка.
5. Высокие головные уборы.

После военных походов на восток появились шелковые ткани, яркие цвета, необычные варианты отделки.

В моде были светлые волосы, отсутствие ресниц и бровей. А веснушки, напротив, воспринимались как признак греха, от них всеми силами старались избавиться.

Общественная структура

Это было время, в котором преобладал феодальный способ производства и аграрная стихия. В особенности это характерно для раннего периода. Общество было представлено в специфических формах:

• Поместье. Здесь хозяин посредством труда зависимых людей удовлетворял большую часть собственных материальных потребностей.
• Монастырь. От поместья он отличался тем, что периодически здесь встречались грамотные люди, умевшие писать книги и имевшие для этого время.
• Королевский двор. Он переезжал с одного места на другое и организовывал управление и жизнь по примеру обыкновенного поместья.

Государственное устройство

Оно формировалось в два этапа. Для первого было характерно сосуществование римских и германских видоизмененных общественных институтов, а также политических структур в виде «варварских королевств». На 2-м этапе государство и феодальное общество представляют собой особую систему. В ходе социального расслоения и усиления влияния земельной аристократии между земельными собственниками – населением и сеньорами возникали отношения подчинения и господства. Эпоха Средневековья отличалась наличием сословно-корпоративной структуры, вытекавшей из необходимости в отдельных социальных группах. Важнейшая роль принадлежала институту государства. Он обеспечивал защиту населения от феодальной вольницы и внешней угрозы. Вместе с этим государство выступало одним из основных эксплуататоров народа, поскольку представляло интересы в первую очередь господствующих классов.

Состояние экономики

Темпы развития экономики были медленными. Хотя утвердилось трехполье вместо двуполья, урожайность была достаточно низкой. В основном держали мелкий скот – овец, коз, свиней, а коров и лошадей было мало.

Слабым был уровень специализации. В каждом поместье имелись все необходимые отрасли хозяйства: земледелие, полеводство, скотоводство, ремесла. Хозяйство было натуральным, и сельскохозяйственная продукция на рынок не производилась. Ремесло также было в виде работ на заказ. Внутренний рынок был очень ограничен.

Этнические процессы и феодальная раздробленность

В раннее средневековье идет расселение племен германцев по Западной Европе: экономическая, культурная, религиозная и политическая общность Европы будет в значительной степени основываться на этнической общности. В результате завоеваний короля франков Карла Великого в 800 году была создана обширная Франкская империя. Однако территориальные образования не были устойчивы и после смерти Карла империя распалась.

К Х-XI веках в Западной Европе утвердилась феодальная раздробленность. Короли сохраняли реальную власть только в пределах владений. Формально королевские вассалы были должны нести военную службу, выплачивать при вступлении в наследство денежный взнос, а также подчиняться решениям короля как арбитра в спорах. Фактически выполнение этих обязательств в IX-Х веках всецело зависело от воли самих феодалов. Их усиление и привело к феодальным междоусобицам.

Христианство

В Европе начался процесс формирования национальных государств, однако границы постоянно изменялись. Государства сливались в крупные объединения или дробились на мелкие. Эта мобильность способствовала складыванию общеевропейской цивилизации.

Важнейшим фактором в создании единой Европы стало христианство, постепенно распространившееся во всех странах и ставшее государственной религией.

Христианство определило культурную жизнь Европы, влияя на систему, качество и характер образования и воспитания. Качество образования напрямую сказывалось на экономическом развитии. В этот период наиболее высокий уровень экономического развития был на территории Италии.

Средневековые города здесь раньше, чем в других странах развиваются как центры торговли и ремесла. Здесь быстро растут внешнеторговые связи, появляются регулярные ярмарки, развивается внутренняя торговля. Увеличиваются количество и объемы кредитных операций. Ремесла достигают значительного уровня, в частности, ювелирное дело и ткачество, а также строительство.

По-прежнему граждане итальянских городов были активны в политике, что также способствовало быстрому прогрессу.

Второй период

После завершения периода раннего Средневековья отмечается существенное ускорение эволюции общества. Такая активность была обусловлена развитием денежных отношений и обменом товарного производства. Продолжает усиливаться значение города, первое время еще остававшегося в политическом и административном подчинении у сеньории – поместья, а в идеологическом – у монастыря. Впоследствии с его развитием связано становление политической правовой системы в Новом Времени. Этот процесс будет воспринят как результат создания городских коммун, отстаивавших вольности в борьбе с господствующим сеньором. Именно в то время начали складываться первые элементы демократического правосознания. Однако историки считают, что было бы не совсем верно искать истоки правовых представлений современности исключительно в городской среде. Большое значение имели и представители прочих сословий. К примеру, становление представлений о личностном достоинстве происходило в сословном феодальном сознании и носило изначально аристократический характер. Из этого можно сделать вывод о том, что демократические свободы развились из вольнолюбия высших сословий.

Роль церкви

Религиозная философия эпохи Средневековья имела всеобъемлющее значение. Церковь и вера полностью наполняли человеческую жизнь – от рождения до самой смерти. Религия претендовала на управление обществом, она выполняла достаточно много функций, впоследствии перешедших к государству. Церковь того периода была организована по строгим иерархическим канонам. Во главе находился папа – Римский Первосвященник. Он имел свое государство в Средней Италии. Во всех европейских странах в подчинении папы находились епископы и архиепископы. Все они были крупнейшими феодалами и обладали целыми княжествами. Это была верхушка феодального общества. Под влиянием религии находились различные сферы деятельности людей: наука, образование, культура эпохи Средневековья. В руках церкви была сосредоточена огромная власть. Сеньоры и короли, нуждавшиеся в ее помощи и поддержке, осыпали ее подарками, привилегиями, стремясь купить ее содействие и расположение. Вместе с этим религиозная философия эпохи Средневековья оказывала на людей успокаивающее действие. Церковь стремилась сгладить общественные конфликты, призывала к милосердию к обездоленным и угнетенным, к раздаче милостыни бедным и пресечению беззакония.

Организация духовенства в средние века

Чтобы сохранить роль церкви в средневековой культуре, духовенство должно было иметь эффективную организационную структуру. Эта структура стала навязываться невежеству, беспорядку и насилию, которые характеризовали феодальное общество в его начале.

В принципе, все члены церкви были сгруппированы под деноминацией духовенства. Это духовенство было разделено на две ветви: светскую и регулярную. Обе ветви имели в качестве абсолютного лидера папу.

Что касается светского духовенства, то в него входили все те члены церкви, которые жили нормальной жизнью в контакте с мирянами (гражданские, нерелигиозные). К этой группе принадлежали приходские священники, архиепископы и епископы.

Первое осуществляло руководство небольшими районами, называемыми приходами. Набор нескольких приходов был известен как епархия, которая находилась в ведении епископа. И несколько епархий сформировали архиепархию, которая была ответственностью архиепископа.

Что касается обычного духовенства, оно состояло из религиозных деятелей, которые отделились от мирской жизни и отправились жить в монастыри. Они были известны как монахи и следовали, в дополнение к католическим, правилам их порядка или конгрегации. Все были под властью настоятеля, который был единственным контактом монастыря с внешним миром.

Экономическая зона

Роль церкви в средневековой культуре в экономической сфере была преобладающей. В течение всего этого времени религия доминировала в повседневной жизни. Священники были ключевыми в функционировании обычной экономики.

Среди прочего, церковные чиновники обнародовали и обеспечили соблюдение законов, регулирующих повседневные сделки. Кроме того, они вмешивались в международные экономические споры и поддерживали армии для защиты своих активов. Христианская католическая церковь была чрезвычайно богата и контролировала важное расширение земель.

В этом смысле большая часть их доходов поступала от добровольных взносов верующих, которые получали взамен как духовные, так и светские услуги (продолжавшиеся веками)..

С другой стороны, церковь получила налог, называемый десятиной, через который гарантировалось 10% всей продукции подконтрольных ей земель..

В силу своей экономической мощи римско-католическая церковь имела больше власти, чем любой монарх. Даже короли, князья и князья были обязаны хотя бы частью своей власти милости религиозных авторитетов..

Политическая зона

В области политики была также подчеркнута роль церкви в средневековой культуре. Господство церкви не ограничивалось исключительно страной или регионом. Их представители оказали свое влияние во всех частях европейского континента, на котором победило христианство.

Во всех этих местах они превратились из гарантов религиозной веры в доминирующие царства и короли. Для этого они использовали угрозу отлучения от церкви в противовес законам Бога..

Средневековая римско-католическая церковь пыталась достичь своих целей в духовном мире, приобретая власть и влияние в земном. Таким образом, в средневековой Европе существовало частичное совпадение религиозных и политических аспектов, которые были очень характерны для этого общества..

Таким образом, роль церкви в средневековой культуре также включала политическое господство над монархами и феодалами, которые оставались в постоянном конфликте. Страх идти против религиозной власти отговорил их от борьбы между собой. Таким образом, можно сказать, что эта область в некотором роде гарантирует мир в Западной Европе..

С другой стороны, будучи церковью, управляющей религиозными таинствами, она обладала монополией, которая поставила политическую власть в положение вассально-естественного союзника и оказалась перед религиозной властью..

На стороне монархов они использовали церковь как способ получить политические преимущества против своих противников. Это разрешенные и разрешенные браки между детьми королей. Эти союзы сопровождались увеличением территорий и сокровищ, которые консолидировали власть родственных семей.

Культурная зона

Укоренение традиций, пришедших из христианского мира, было важной частью роли церкви в средневековой культуре. Культура была основана на изучении Ветхого Завета и природы Бога. Библия, переведенная с греческого и иврита на латынь, использовалась как философский метод для понимания роли человека на земле..

С другой стороны, монашеское движение имело большой перевес в общем распространении христианских идей, христианства в целом и конформации культурного профиля общества..

Монахи оказали влияние практически на все стороны средневековой жизни. Они были самыми успешными фермерами, управляли крупной собственностью и установили примеры хорошей сельскохозяйственной практики.

Они также были самыми образованными и образованными. Они стали хранителями знаний. Таким образом, они воспитали многих детей дворян, тем самым придавая религиозный уклон знаниям.

Точно так же монахи были усовершенствованы как писцы. Используя свои навыки, они копировали рукописи, как гражданские, так и религиозные, и украшали священные рукописи..

Короли и европейские князья начали набирать монахов в качестве чиновников. Они связаны почти со всеми административными записями средневекового периода.

Истоки средневековой культуры

Культура средневековья стала закономерным результатом развития более ранних культур. Обычно выделяют три источника средневековой культуры:

• античные традиции Греции и особенно Рима;
• варварское влияние;
• идеологическое доминирование христианства.

Завоевание Западной Римской империи варварами привело к смешению культурных традиций тех и других. Очевидное превосходство побежденных в этой сфере вызвало неизбежные заимствования. В результате новые европейские языки явились синтезом варварских наречий и латыни, и многие из них переняли латинскую письменность. Средневековое европейское законодательство базировалось на римской основе. Были и бытовые заимствования.

Христианство к концу периода раннего средневековья (то есть Х века) стало доминирующей и даже государственной религией в большинстве европейских государств. Соответственно, церковь получила официальную идеологическую монополию. Христианство стало основой европейского мировоззрения, образцом для сравнения и мерилом ценности любого достижения, в том числе и в культурной сфере.

При этом немалый авторитет сохранили и некоторые античные авторы – те, в чьих учениях не было явных противоречий с христианской доктриной. Птолемей (с его системой мира), Платон и особенно Аристотель в средневековье числились авторитетнейшими мыслителями.

Кроме того, огромное значение для развития средневековой культуры играло сословное разделение общества. В каждой национальной культуре формировались феодальная и крестьянская культуры; с ростом городов сформировалась еще и городская культура. Различия в формах и идеологии в сословных культурах были очень значительны. Сословной принадлежностью определялось почти все: род занятий, степень и характер образования, правила хорошего тона, манера одеваться.

Церковь и средневековая культура

Пользуясь поддержкой государства, церковь в средневековой Европе имела монополию на определение направления духовного развития. Объяснения всем особенностям развития средневековой европейской культуры следует искать в христианстве.

Важнейшим постулатом христианского учения было трактование земной жизни как посланного человеку испытания. Соответственно, средневековая культура пронизана идеей аскетизма, отказа от жизненных благ на земле ради «спасения души». В результате быт лишался красоты, комфорта и даже элементарной гигиены (чрезмерная забота о теле греховна), изобразительное искусство вынуждено было полностью отказаться от обнаженной натуры. Искусство и архитектура в первую очередь обслуживали церковь.

Согласно церковной догме, в христианстве было все, что человеку действительно необходимо знать. Из этого следовало, что научные изыскания не нужны вовсе, особенно те, что непосредственно связаны с «земной юдолью» – биология, физика. Поэтому развитие научных знаний и образования в средневековье затормозилось – в этом плане это были действительно «темные века». Несогласные подвергались жестоким преследованиям.

Науки целенаправленно подменялись богословием, философия официально объявлялась его «служанкой». Любая мировоззренческая полемика в средние века принимала форму богословского диспута. Однако идеи, не отвечающие точке зрения официальной церкви, объявлялись вредными и ложными (еретическими), а их сторонники подвергались гонениям. В Западной Европе уже в XII веке стала оформляться инквизиция – система церковного следствия в отношении еретиков, которые подвергались пыткам при допросах и смертной казни, чаще всего путем сожжения на костре. Православная церковь (раскол произошел в 1054 году) не имела специальной карательной структуры, но преследования и уничтожение еретиков все равно практиковала.

«Служанкой богословия» во многом выступала и историческая наука, находившаяся в зачаточном состоянии. В хрониках были просто обязаны появляться разные «божественные знамения», проверять достоверность подобных сведений считалось греховным.

Церковь доминирует и в средневековой литературе. Различные жития святых, трактования отрывков из Библии и работ христианских авторитетов, памфлеты против еретиков и иноверцев, наставления для верующих – все это составляет большинство в общем количестве произведений средневековой литературы. Многое из церковной литературы (например, сочинения Фомы Аквинского или Бернарда Клервосского) являются ценными литературными памятниками.

Церковь также отлично иллюстрирует свойственную христианской культуре двойственность, противоречивость. Проповедующие аскетизм церковные иерархи в подавляющем большинстве случаев жили в роскоши. Огромные средства тратились на отделку церковных помещений. Считалось, что это демонстрирует меру приверженности населения христианской вере. Обратная точка зрения (например, проповедуемая идеологами французского Клюнийского аббатства) была скорей исключением.

Образование и наука в средние века

Поскольку церковь заявляла, что все необходимые человеку знания содержатся в Библии и Евангелии, престиж образования и знаний в средние века не мог быть высоким. Истинно образованным считался только тот человек, кто досконально разбирался в тонких нюансах богословия.

Абсолютное большинство населения (включая знатных феодалов и даже монархов) оставалось полностью неграмотными. Для низших церковных чинов (монахов и приходских священников) умение читать и писать считалось обязательным, но и они в большинстве своем были малограмотными.

Начальное образование давали монастырские школы – они обучали будущих клириков грамоте, умению читать по-латыни (что было необходимо для западного богослужения) и правилам проведения церковных служб. При епископских кафедрах существовали школы, преподававшие «семь свободных искусств: грамматику, риторику, логику (именуемую диалектикой), арифметику, геометрию (под которой разумелась более география), астрономию, музыку. Далее следовала философия.

На базе школ «свободных искусств» позже появились университеты – Парижский, Болонский, Пражский, Кембриджский и некоторые другие. Кроме «семи свободных искусств» там преподавали богословие, медицину, право. Занятия велись на латыни. Появление средневековых университетов относится к XII веку. Развитие городов привело к увеличению спроса на образование – неграмотным было трудно заниматься торговлей. Несколько лучшей была ситуация в исламских странах – в средневековый университет арабской Кордовы принимали даже женщин.

Знатные люди и самые богатые горожане, если считали нужным учиться, приглашали домашних учителей. Обычно ими оказывались образованные монахи.

В Древней Руси (до монгольского нашествия) сложилась иная картина. Университеты в русских землях появились уже в новое время, однако общий уровень грамотности был довольно высок, умение читать и писать встречалось даже среди городских ремесленников, и не так уж редко (чему есть археологические доказательства).

Уровень развития науки в средние века был действительно низок. История существовала в виде хроник и летописей. География часто опиралась на недостоверные сведения из рассказов путешественников. В области естественных наук были забыты многие античные открытия. Медицина пользовалась более чем сомнительными рецептами, тем более, что анатомические исследования были строжайше запрещены. Зато процветали псевдонауки, вроде астрологии и алхимии.

Сословная культура средневековья

Сословные различия значили для средневекового человека так много, что в зависимость от сословной принадлежности ставился и предпочитаемый культурный продукт. Средневековые сословия создавали собственные культурные пласты, резко отличавшиеся друг от друга.

Крестьянская культура

Мировоззрение средневекового крестьянина было очень ограниченным – он был неграмотен, вел натуральное хозяйство, мало бывал за пределами своей деревни и совсем редко путешествовал на дальние расстояния. Соответственно ограниченными были и его культурные потребности.

Крестьянская культура периода средневековья представлена народными песнями, сказками, танцами, обрядами. Крестьянин редко интересовался рассказами о дальних странах, чужих обычаях или подвигах. Одеваться крестьянину следовало неброско (да он и не мог себе позволить ничего другого), в нем более всего ценились покорность, трудолюбие и скромность. Из развлечений он мог позволить себе посещение ярмарки, деревенский праздник или участие в праздновании, организованном местным феодалом.

Городская культура

Хотя горожане формально принадлежали к тому же третьему сословию, что и крестьяне, специфика городской жизни привели к формированию отдельного (и весьма богатого) пласта городской культуры. Именно она больше всего дала дальнейшему развитию культурной сферы в новое время.

Горожанин (торговец или ремесленник) по роду занятий имел много более широкий кругозор, нежели крестьянин. Он либо путешествовал сам, либо регулярно общался с теми, кто это делает. Ему приходилось быть грамотным и учить разговорные иностранные языки. Горожанину требовались достаточно обширные познания в географии и политике, ибо от них зависели успехи в сбыте и закупке товаров или доступ к необходимому сырью. Городским жителям требовалось гибкое мышление и умение принимать быстрые решения.

Горожане в период развитого средневековья в основном были лично свободными, и по этой причине чувствовали определенное превосходство над феодалами и особенно зависимыми крестьянами. В представлении горожан, правильный человек должен быть находчивым, предприимчивым, с некоторым багажом знаний, достаточно храбрым и с чувством собственного достоинства. Такие качества и пропагандировала городская культура.

Различные городские празднования (цеховые или посвященные святому покровителю города) породили распространенные и сегодня городские карнавалы. В городской литературе большое распространение получили сатирические произведения – басни или крупные вещи, вроде «Романа о Лисе». Средневековый город породил также небольшие литературные формы, называемые новеллами (получившие затем огромное распространение в эпоху Возрождения).

Города были центрами развития еретических учений и философских школ (в том числе и не полностью одобряемых церковью). Здесь сосредоточивались учебные заведения (хотя бы потому, что многие церковные иерархи имели кафедры в городах) и возникали центры книгопечатания, начавшего распространяться в Европе в эпоху позднего средневековья. Горожане были также основными источниками информации об отдаленных землях (городскими жителями были Марко Поло, Афанасий Никитин, да и Колумб тоже).

Строго говоря, к городской культуре следует отнести и распространенное в средние века искусство жонглеров и бродячих певцов и поэтов (менестрелей, вагантов, труверов – назывались они по-разному). Причина в том, что эти направления в искусстве были очень популярны, но притом неофициальны – церковь даже запрещала хоронить жонглеров на кладбищах. Таким образом, дух творчества бродячих артистов соответствовал городскому вольномыслию.

Рыцарская культура

Культура феодалов была доминирующей в средние века. Существовало представление об идеальном рыцаре, и феодал по возможности стремился соответствовать ему, а искусство — его пропагандировать. Кроме силы, храбрости и воинской ловкости, от рыцаря требовались и культурные достижения – он должен был обладать хорошими манерами, особенно в обращении с женщинами, знаниями в области генеалогии лучших родов своего государства. Приветствовалось владение музыкальным инструментом и умение петь, талант рассказчика. Грамотность обязательной не считалась, ее полагали «поповским» делом.

Любимым развлечением рыцарей были рыцарские турниры – одновременно и спорт, и военная тренировка, и зрелище. Также феодалы проводили много времени на пирах, где не просто ели, но и слушали рассказы вернувшихся из дальних походов, выступления менестрелей, смотрели жонглерские представления.

Рыцарская литература – важнейшая составляющая средневековой культуры. Такие произведения (обычно именуемые романами) рассказывали о подвигах, военных кампаниях и возвышенной любви. Многие рыцарские романы базировались на сказочных или исторических сюжетах. Такие произведения, как «Песнь о Роланде», истории цикла о короле Артуре или «Роман о Тристане и Изольде» и сегодня считаются классикой мировой литературы.

Средневековье как исторический тип культуры

Средневековье — это тысячелетие, условными историчес­кими рамками которого являются V и XV века. Культура ев­ропейского средневековья возникла в руинах Римской импе­рии. В грозовой атмосфере всеобщей неразберихи решалась судьба европейской культуры. Три силы столкнулись в борь­бе, от исхода которой зависело будущее.

Первая из них — это традиции дряхлеющей греко-римс­кой культуры. Они сохранялись в немногих культурных центрах, но новых идей дать уже не могли. Если бы эта сила смог­ла выстоять и вновь утвердиться в обществе, то вектор даль­нейшей культурной жизни Европы был бы обращен в про­шлое. Культура Европы застыла бы в античных формах, по­добно индийской или китайской культуре.

Второй силой был дух варварства. Носителями его были различные народы, населявшие провинции Римской империи и вторгавшиеся в нее извне. Если бы им удалось укоренить в Рим­ском государстве свой образ жизни, то Европа стала бы местом обитания диких орд полукочевников. Античная культура исчез­ла бы с лица земли, и культурное развитие Европы пошло бы по какому-то совсем иному пути, как бы начавшись заново.

Христианство было третьей и самой могущественной из сил, определявших путь культурного развития Европы. Оно опиралось на традиции, сложившиеся вне античного мира и ввело в сознание людей принципиально новые гуманистичес­кие установки. Христианство являло собою свежую струю, способную вдохнуть новую жизнь в культуру Европы. К тому времени, когда рухнула Римская империя, христианское дви­жение уже имело централизованную церковную организа­цию, объединяющую всех христиан. Это позволило ему стать главной политической силой и одержать победу над греко-римским многобожием и варварством.

В этой борьбе культурных влияний и традиций средневе­ковое христианство претерпело некоторые изменения. Про­стые люди, новообращенные варвары, принимали Христа просто как более могучего бога , сохраняя при этом язычес­кое сознание: верили в леших, русалок, домовых, колдунов и т.п. Вытесняя язычество, христианская церковь пошла на трансформацию некоторых языческих персонажей, включив их в свою обрядность или объявив дьявольской нечистью.

Церковь отвергла античный культ разума, античный культ тела, заменив его принижением разума и постулатом греховно­сти чувственных наслаждений, здоровья и телесной красоты.

Одной из характерных черт средневекового мировоззре­ния, в духе которого воспитывались народные массы, был аскетизм. Согласно аскетизму, земной шар и сам человек в его телесной природе представлялись воплощением греха и зла. Обязанностью верующего человека было постепенное освобождение души от земных оков, непрерывная борьба со «страстями», чтобы подготовиться к переходу в лучший, заг­робный мир. Для этого церковь рекомендовала посты, молит­вы, покаяния, умерщвление плоти и т.п. Наивысшим подви­гом считался полный уход от мира в монастырь.

Аскетизм был официальным учением, пропагандируемым с церковной кафедры, преподаваемым юношеству в школе, входившим как необходимый элемент во многие виды средне­вековой литературы. Аскетизм был наиболее ярким выраже­нием господства религии в средние века, когда точные науки были еще в зародыше, власть человека над силами природы крайне несовершенна, а общественные отношения обрекали народные массы на постоянное терпение, воздержание, ожи­дание возмездия и блаженства в потустороннем мире.

Материальной основой средневековой культуры были фе­одальные отношения: крупный землевладелец (феодал) рас­поряжался землей с крестьянами, которую он получал от вы­шестоящего феодала (сеньора) на правах аренды. Крестьяне были в полной экономической и личной зависимости от «дер­жателя» земли, в результате чего возникло крепостное пра­во. Хозяйство было натуральным: с замкнутым циклом поме­стья и неразвитостью торгово-денежных отношений. Это ста­ло следствием того, что в период раннего Средневековья, ког­да набеги варваров были почти непрерывными, пришли в убы­ток города, разрушилась система торговли, замерла сеть до­рог, построенных во время расцвета Римской империи. Про­изошла так называемая «аграризация населения», ведущая к распаду единого римского мира на отдельные герцогства, княжества, королевства.

Такой характер хозяйственной жизни привел к формиро­ванию новой социальной культуры. Отношения сеньора и вас­сала, вассала и феодала строились на основе личных и семей­ных связей, договоров, покровительства и т.п. Это привело к формированию сословий — духовенства, дворянства (рыцар­ства) и остальных жителей, называемых «третьим сословием» (народом). Возникло также монашество, которое олицет­воряло процесс перехода от земной, «грешной» жизни к дос­тижению индивидуального спасения путем аскетической «со­причастности» к Иисусу Христу.

Если духовенство в средневековом обществе заботилось о душе человека, то другая сословная группа — дворянство — имело иные представления о человеке. На его основе возник­ла так называемая рыцарская культура, со своим идеалом че­ловека. Этот идеал предполагал знатность происхождения, храбрость, заботу о славе, чести, стремление к подвигам, вер­ность своему сеньору и богу, благородство, поклонение пре­красной даме.

Крестьянская культура средних веков была представле­на главным образом в виде фольклора. Некоторые исследо­ватели называют ее «смеховой» или карнавальной культурой.

Средневековье знало три вида школ. Низшие школы, об­разовавшиеся при церквях и монастырях, ставили целью под­готовить элементарно грамотных духовных лиц — клириков. Главное внимание обращалось в них на изучение латинского языка, молитв и самого порядка богослужения. В средней школе, возникавшей чаще всего при епископских кафедрах, практиковалось изучение семи «свободных искусств» (грам­матика, риторика, диалектика или логика, арифметика, гео­метрия, куда входила и география, астрономия, музыка). Пер­вые три науки составляли так называемый тривиум, после­дние четыре — квадривиум. Позднее изучение «свободных искусств» стало производиться в высшей школе, получившей позже название университета.

Первые университеты возникли в XII веке частью из епис­копских школ, имевших наиболее крупных профессоров в об­ласти богословия и философии, частью из объединений час­тных преподавателей-специалистов по философии, римско­му праву и медицине. Наиболее древним университетом в Европе считается Парижский университет, существовавший в качестве «вольной школы» еще в первой половине XII века.

Наиболее распространенными направлениями средневе­ковой науки были схоластика и мистика. Схоластика наиболее яркое выражение нашла в богословии. Основной чертой ее было не открытие чего-либо нового, а лишь толкование и систематизация того, что являлось содержанием христианс­кой веры. Священное писание и священное предание — эти главные источники христианского учения, которые схолас­ты стремились подтвердить соответствующими местами из древних философов, главным образом, Аристотеля. От Ари­стотеля средневековое учение заимствовало самую форму логического изложения в виде различных сложных суждений и умозаключений. В работах по географии, например, авто­ритет Аристотеля и других древних авторов в средние века считался бесспорным.

Схоласты возобновили изучение античного наследства, разрабатывали некоторые важнейшие проблемы познания, наконец, многие из схоластов были универсальными учены­ми, занимавшимися изучением всех доступных тогда для них наук. Крупнейшими средневековыми схоластами были па­рижские профессора Пьер Абеляр, Альберт Великий, Фома Аквинский, английский ученый, монах Роджер Бэкон, уделяв­ший наибольшее внимание вопросам естествознания.

Кроме схоластики, в средние века существовало еще дру­гое направление, ведшее со схоластами горячую борьбу. Это была мистика. Так, с Абеляром упорно боролся его современ­ник Бернард Клервосский, бывший организатор 11-го крес­тового похода. В ХIV-ХV веках наибольшей известностью пользовались немецкие мистики Иоганн Таулер и Фома Кемпийский. Мистики отвергали необходимость изучения Арис­тотеля и логического доказательства основ веры. Они счита­ли, что религиозные положения усваиваются исключитель­но путем «созерцания», то есть молитв и благочестивых раз­мышлений. Выступая в такой форме, мистики занимали явно реакционные позиции.

Официальное и светское искусство Средневековья

Безусловно, что официальное искусство носило черты христианской идеологии и было направлено на религиозные церковные нужды. Живопись превратилась в иконопись. В скульптуре, как и в живописи, господствовали библейские сюжеты. Вообще скульптура как вид изобразительного искус­ства в средние века не получила самостоятельного развития. Ведь ее объектом было тело человека в его динамике, эмоци­ях, красоте. А христианское мировоззрение считало телесную красоту греховной. Но статуи святых украшали готические храмы и внутри и снаружи. Возник своеобразный синтез цер­ковной архитектуры и скульптуры.

Музыка обслуживала интересы церкви. Высокого совер­шенства достигли такие жанры духовной музыки, как хорал, месса, реквием. Музыкальная культура средневековья осо­бенно проявилась в профессиональном многоголосии — дис­канте. Сложились каноны торжественного церковного пения. Следует отметить, что зависимость изобразительного искус­ства от религиозного мировоззрения придала ему символи­ческий характер, способствовала развитию условных приемов и стилизации форм. Фигуры святых разномасштабные, об­разы лишены реалистичности, схематичны.

Городская культура и народное творчество Средневековья

Средневековый город, сыгравший важную политическую роль в средние века, сделал много и для развития культуры. В городе, прежде всего, делала быстрые успехи светская лите­ратура, рано обнаружившая свои антифеодальные черты. В городах в ХII-ХIII веках начали появляться так называемые фаблио, в которых содержались остроумные нападки на фе­одалов. Много сатирических моментов, направленных про­тив феодалов, содержали и итальянские городские повести — новеллы.

Дело в том, что религиозность простых людей была свое­образной, и сочетание скабрезности и богохульства было не проявлением развращенности простых людей, а варварской детскости их представлений и восприятий. Во время мисте­рий, народных праздников распевались непристойные пес­ни о евангельских персонажах, осмеивалось все высокое и серьезное в христианской культуре.

Народные праздники, карнавалы, занимали в жизни на­рода Западной Европы в средние века довольно много време­ни. Они были выражением своеобразной смеховой культу­ры, к созданию которой имел доступ простой человек.

Наиболее ярким проявлением смеховой культуры был карнавал. Карнавалы имели языческое происхождение (само слово по-латыни означает буквально «мясо, прощай») — тут очевидная связь с жертвоприношениями. Карнавал не знал разделения на зрителей и исполнителей. Все люди, выходив­шие на улицы средневековых городов в Европе, становились участниками карнавального действия. Это было беззаботное веселье после тяжелых трудов, пародийное осмеяние всего высшего в официальной жизни. Шут на карнавале становил­ся королем, гротескное мироощущение проявлялось в «праз­днике дураков», пародировалось самое святое — христианская литургия, богослужение и другие обряды. В моде были песенки, высмеивающие монахов и священников. Так, напри­мер, молодежь в Кельне в XI веке распевала шутовскую пе­сенку, которая начиналась словами:

Я желал бы умереть
Не в своей квартире,
А за кружкою вина
Где-нибудь в трактире.

Особой фривольностью отличалась лирика вагантов (бро­дячие певцы). Даже в официальное христианской культуре, к созданию которой имел доступ простой человек, гротеск­ное мироощущение проявлялось в мистериях (театрализован­ное жизнеописание Христа), в дьявольских буффонадах, в са­тирических жанровых сценках (фарс), в фольклорных обра­зах вурдалаков, чудовищ и т.п.

Средневековая архитектура

Средние века оставили после себя много грандиозных па­мятников архитектурного искусства.

За время ІХ-ХІІІ веков в Европе сменились два основных архитектурных стиля — романский и готический. Первый по­лучил свое название от того, что он является подражанием древним римским постройкам. В действительности романс­кий стиль был гораздо грубее и несовершеннее, чем антич­ный римский. Толстые стены, сравнительно невысокий ку­пол, толстые и приземистые колонны, узкие и небольшие окна романских соборов явно отражали и слабую в этот период строительную технику, и саму политическую обстановку по­стоянных феодальных войн и усобиц, когда те же церкви лег­ко превращались в крепости, где отсиживалось от набегов рыцарей местное население.

Гораздо интереснее и совершеннее в техническом отно­шении готическая архитектура. Ее характерной чертой явля­ется стремление архитектора построить здание как можно выше. Место полукруглой сводчатой арки заняла острая стрельчатая арка. Готические соборы имели внутри много высоких и изящных колонн. Их окна были больше, с множе­ством цветных разрисованных стекол. Обилие статуй, баре­льефов, причудливая резьба богато украшали здания изнут­ри и снаружи. Одна или несколько высоких башен и величе­ственные двери придавали соборам торжественность.

Из памятников римской архитектуры наиболее известны соборы в Пуатье и Орли (Франция), в Шпейере, Вормсе, Майнце (Германия). Лучшими памятниками готического искус­ства является собор Парижской Богоматери (Париж), Линкольнский собор (Англия), Миланский (Италия).

Несмотря на сословно-корпоративный характер, который носила культура Средних веков, она отличается определенной целостностью. Эту целостность придавали ей два опре­деляющих фактора: феодализм и христианство.

Отличительные черты культуры Средневековья

Подводя итоги, можно сказать, что отличительными чер­тами культуры средневековья были: 

• христианский, религиозный характер, через который просвечиваются идеи свободы и ценности земной жизни че­ловека;
• традиционализм, который выразился в приверженнос­ти к иконам, архетипам, в ограничении свободы творчества рамками теологического мировоззрения, в безличности про­изведений;
• символизм, нашедший свое выражение в семантичес­ком, широком толковании и анализе текстов из Библии;
• историзм и дидактизм духовной жизни средневековья: праведники и преподаватели богословия стремились в ходе дискуссий, споров, поучений передать уникальность явления Христа и величие божественного замысла;
• универсальность духовной культуры, сущность которой заключалась в создании общей картины мира, созданных ком­пиляцией теоретических знаний.

Вместе с тем культура средневековья противоречива, в ней заметны и страдальческое отречение от мира, и тяга к его насильственному преобразованию, которая нашла выра­жение в крестовых походах. Напряжение и сложные поиски новой мировоззренческой картины мира, в ходе которых мыслители пытались примирить веру и разум, создали новые художественные стили, подготовили сознание людей к при­менению механических приспособлений и техники. Считать Средние века неким «перерывом» в развитии человеческой культуры, «темным пятном», «провалом», как это считали мыслители итальянского Возрождения, неправомерно. Чело­век в ходе этого противоречивого процесса постепенно об­ращается к самому себе, а не к Богу.

Творчество народов средневековой Европы заложило ос­новы дальнейшего развития культуры. Следует согласиться с теми культурологами, которые считают, что главным дости­жением этой культуры следует считать открытие духовных сил человека, открытие источников гуманистического миро­воззрения. По отношению к нашей, современной культуре она сыграла, по сравнению М.К.Петрова, роль строительных лесов: без них постройку здания вести невозможно.

Николай Васильевич Гоголь

УРОК-ОБОБЩЕНИЕ

по поэме «Мёртвые души»

(9 класс)

Какие цели и задачи и мы поставим сегодня?

Прочитали ли мы полностью произведение?

А все ли особенности обозначили?

Цели и задачи:

• Глубже и подробнее рассмотреть особенности произведения, героев, символов и деталей.
• Раскрыть жанровое своеобразие произведения.
• Обратиться к смыслу названия и реализации замысла автора.
• Показать галерею помещиков в произведении, включая подготовлены гербы для каждого из них.
• Обозначить проблемы, поднимаемые автором.

Обложка «Мертвых душ» была выполнена в стиле гротескного орнамента, совмещавшего в причудливом сочетании детали повседневного быта, человеческие головы, черепа, скелеты, что, без сомнения, соответствовало самому гротескному содержанию поэмы и предавало, как говорил сам Гоголь, «кутерьму, суматоху, сбивчивость».

Ю.Манн

«Гоголь не пишет, а рисует…» В.Г.Белинский

Поэма или роман?

«…Начал писать «Мертвых Душ». Сюжет растянулся на предлинный роман Мне хочется в этом романе показать хотя с одного боку всю Русь…» (Н. В. Гоголь — А. С. Пушкину, 7 октября 1835 г.)

«…Каждое утро, в прибавление к завтраку, вписывал я по три страницы в мою поэму…» (Н. В. Гоголь — В. А. Жуковскому, 12 ноября 1836 г.)

«…Вещь, над которой сижу и тружусь теперь, и которую долго обдумывал, и которую долго еще буду обдумывать, не похожа ни на повесть, ни на роман, длинная, длинная, в несколько томов, название ей «Мертвые души» – вот все, что ты должен покамест узнать об ней..» (Н. В. Гоголь – М. П. Погодину, 16 (28) ноября 1836 г.)

«…все мои средства и все мое существование заключены в моей поэме…» (Н. В. Гоголь — П. А. Плетневу, 7 января 1842 г.)

Сюжет

В основе сюжета рассказ о похождениях Чичикова, который приезжает в губернский город с целью приобретения весьма странного товара – мёртвых душ.

Смысл названия поэмы.

Исторический.

В крепостной России начала XVIII века регулярно проводилась перепись крестьян для взимания налога с их владельцев. Составленные при ревизии списки назывались ревизскими сказками, а занесённые в них крестьяне – ревизскими душами. Ревизские сказки составлялись раз в несколько лет, и умершие за это время крестьяне продолжали числиться живыми до новой переписи. «Мёртвые души» – это умершие крестьяне, ещё числящиеся в ревизских списках.

Смысл названия поэмы.

Реальный.

За условным обозначением умершего – мёртвая душа – стоят реальные крестьяне, конкретные люди со своими яркими характерами, которых помещик властен продать или купить. Символикой заглавия задано противопоставление мёртвого и живого.

Смысл названия поэмы.

Метафорический (переносный).

А.Герцен: «…Не ревизские – мёртвые души, а все эти Ноздрёвы, Маниловы и все прочие – вот мёртвые души, и мы их встречаем на каждом шагу». «Мёртвые души» обозначают в данном случае мертвенность, бездуховность.

Физически помещики и чиновники существуют. Но физическое бытие не есть ещё человеческая жизнь. Жизнь человека немыслима без настоящих духовных движений. И «хозяева жизни» – мертвы.

Первоначально название «Мёртвые души» не было пропущено цензором, поэтому появилось дополнение – «Похождение Чичикова, или Мёртвые души».

Манилов ( II глава)

Портрет

«Черты лица его были не лишены приятности, но в эту приятность, казалось, чересчур было передано сахару; в приёмах и оборотах его было что-то заискивающее расположения и знакомства. Он улыбался заманчиво, был белокур, с голубыми глазами».

Манилов ( II глава)

Интерьер

Всюду бесхозяйственность и непрактичность: в доме вечно его-то недостает. Мебель обтянута щегольской материей, но на два кресла не хватило. Имена детей: Фемистоклюс и Алкид (взяты из истории Древней Греции). Мечтает о постройке подземного хода через пруд.

Манилов ( II глава)

«Говорящая» фамилия помещика образована от слов «заманивать, обманывать». Восторженная наивность, мечтательность, беспечность, глупость и несамостоятельность – основные черты помещика. Хозяйством не занимается и не может сказать, умирали ли у него крестьяне со времени последней ревизии. Заботится о процветании человечества. Результаты его труда – пустые мечты и «горки выбитой из трубки золы, расставленные не без старания очень красивыми рядками».

Характеристика

Манилов ( II глава)

Реакция на предложение Чичикова

Сначала «сконфузился и смешался», заподозрил, что Чичиков спятил. Он не привык думать и не понимает, что благодаря Чичикову впутался в тёмное и преступное дело. Когда Чичиков убедил его в законности сделки и заговорил о цене, Манилов предложил подарить «мёртвые души» Чичикову, а купчую взять на себя. Он это и сделал – передал список своих крестьян, свернутый в трубочку и связанный розовой ленточкой.

Коробочка ( III глава)

Портрет

«Женщина пожилых лет, в каком-то спальном чепце, надетом наскоро, с фланелью на шее…» В портрете повторяются почти одинаковые детали одежды, но на лицо и глаза Гоголь не обращает внимания, словно их нет – это подчёркивание её бездуховности.

Коробочка ( III глава)

Интерьер

У неё «хорошенькая деревенька» и «обильное хозяйство», которое она сама ведёт и уделяет хозяйству много времени. Большое количество псов в деревне говорит о том, что хозяйка заботится о сохранности своего состояния. Копит деньги в мешочках, но не умеет ими распорядиться – они лежат мёртвым грузом. Всюду развешаны пучки трав. Всё лежит на своих местах, есть даже верёвочки, которые «уже никуда не нужны».

Коробочка ( III глава)

Характеристика

Главная черта – мелочная скаредность. Ограниченна, упряма, подозрительна. Смысл фамилии: помещица заключена в «коробочку» своего пространства и своих понятий. Хозяйственность – её единственная добродетель. Перед нами типичная мелкая помещица – владелица 80 душ крепостных.

Ноздрёв ( IV глава)

Портрет

«Это был среднего роста, очень недурно сложенный молодец, с полными румяными щеками, с белыми, как снег зубами и чёрными, как смоль бакенбардами. Свеж он был, как кровь с молоком; здоровье, казалось, так и прыскало с лица его…»

Ноздрёв ( IV глава)

Интерьер

Хозяйство запущено, в отличном состоянии только псарня. Важная деталь – шарманка. Её игра вдруг прерывается и звучит вальс или песня. Как только перестанет звучать шарманка, дудка в ней никак не угомонится. Так и неугомонный, буйный Ноздрёв в любой момент готов без причины совершить непредвиденное и необъяснимое.

Ноздрёв ( IV глава)

В 35 лет Ноздрёв такой же, как и в 18. Отсутствие развития – признак неживого. Гоголь называет его «историческим человеком», потому что «где бы он ни был, всюду не обходилось без истории». Груб, речь его наполнена ругательствами. Игрок, кутила, завсегдатай злачных мест. Всегда готов ехать «куда угодно, хоть на край света». Но всё это не приводит к обогащению, а только разоряет его. Ведёт себя нагло, вызывающе, агрессивно, его энергия превращается в разрушительную и скандальную суету. Главная его черта – самовлюблённость.

Характеристика

Собакевич ( V глава)

Портрет

«Человек здоровый и крепкий». Похож «на средней величины медведя»; «…казалось, в этом теле совсем не было души, или она у него была, но совсем не там, где следует, а, как у бессмертного кощея, где-то за горами, и закрыта такою толстою скорлупою, что всё, что ни ворочалось на дне её, не производило решительно никакого потрясения на поверхности».

Собакевич ( V глава)

Интерьер

В комнате «всё было прочно, неуклюже… и имело какое-то странное сходство с самим хозяином дома»; в углу гостиной стояло пузатое ореховое бюро на пренелепых ногах, совершенный медведь. Стол, кресла, стулья – всё было самого тяжёлого и беспокойного свойства». «Каждый предмет, казалось, говорил: «И я тоже Собакевич!»

Собакевич ( V глава)

Характеристика

Расчётливый хозяин. Вокруг него всё прочно, всё в изобилии; в деревне всё добротно и надёжно, мужиков знает, ценит их трудовые качества. Подчёркивается его сила, здоровье, степенность. А у души требования только гастрономические. Тяготеет к старым, крепостническим формам ведения хозяйства. Презирает город и просвещение. Автор подчёркивает его корыстолюбие, узость интересов. Главные его черты – грубая прижимистость и цинизм.

Собакевич ( V глава)

Реакция на предложение Чичикова

Своих умерших крестьян он пытается продать как можно дороже, всячески рекламирует Чичикову лучшие качества уже не существующих людей.

Плюшкин ( VI глава)

Портрет

Непонятно, кто это – «баба или мужик». «…платье неопределённое, похожее на женский капот, на голове колпак, какой носят деревенские дворовые бабы…»; «…маленькие глазки ещё не потухли и бегали из-под высоких вросших бровей, как мыши…» (эта деталь подчёркивает не человеческую живость, а юркость и подозрительность зверька).

Плюшкин ( VI глава)

Интерьер

Имение – «вымершее место», о жизни здесь напоминает лишь прекрасный сад, который подчёркивает трагизм запустения и вымирания. Господский дом выглядит «дряхлым инвалидом», в нём уныло, темно, пыльно, дует холодом, как из погреба; беспорядок, в углу куча хлама. Важная деталь – остановившиеся часы (время здесь остановилось). В хозяйстве всего много, но всё пропадает, всё в запустении. Крестьяне нищие, «мрут, как мухи», десятки числятся в бегах.

Плюшкин ( VI глава)

Характеристика

Фамилия подчёркивает «сплющенность», искаженность персонажа и его души. Только этому помещику дана биография, показано, как происходил процесс деградации. Рассказ о прошлом Плюшкина делает его образ трагическим. Гоголь называет Плюшкина «прорехой на человечестве».

Плюшкин ( VI глава)

Реакция на предложение Чичикова

Для Плюшкина продажа Чичикову «мёртвых душ» оказалась настоящим подарком.

Изображение чиновников

В царской России 30 – 40-х гг настоящим бедствием для народа было не только крепостное право, но и бюрократический аппарата. Основа этой среды – воровство, взятки, чинопочитание, круговая порука.

Классификация чиновников

Гоголь делит чиновников на низших, тонких и толстых, даёт саркастическую характеристику каждой группе. «Низшие» – это невзрачные писари и секретари (обычно горькие пьяницы). «Тонкие» – средняя прослойка. «Толстые» – губернская знать, ловко извлекающая немалые доходы из своего высокого положения.

Портреты чиновников

Иван Антонович Кувшинное рыло – типичный чиновник, который вымогает взятки у посетителей, пользуясь своим положением.

Губернатор – добряк, который вышивает по тюлю (как о руководителе о нём сказать больше нечего).

Прокурор – человек, всегда бездумно подписывающий бумаги. Чичиков на похоронах невольно приходит к мысли, что единственное, чем запомнился покойник, — это густые чёрные брови.

«Повесть о капитане Копейкине» ( X глава)

Сюжетная связь

Историю о капитане рассказывает почтмейстер, желая внушить чиновникам, что Чичиков есть никто иной, как капитан Копейкин. Однако рассказ его никого не убедил. На первый взгляд никакого отношения к сюжету произведения эта глава не имеет (нет общих действующих лиц и связи событий), но тема омертвения человеческой души является главной и здесь.

«Повесть о капитане Копейкине» ( X глава)

Кто такой капитан Копейкин

Капитан Копейкин – инвалид войны 1812 г, простой и честный человек. Несмотря на увечья и боевые заслуги, герой войны не имеет даже полагающейся ему пенсии. Пытаясь найти помощь в столице, сталкивается с бюрократией и равнодушием. Министр, к которому он обратился, приказал выдворить за пределы столицы дерзкого просителя. Копейкину ничего не оставалось, как возглавить в рязанских лесах шайку разбойников.

«Повесть о капитане Копейкине» ( X глава)

Значение повести

Отвратительный образ бездушного петербургского вельможи завершает характеристику мира чиновников. Все они, начиная с мелкого губернского секретаря и заканчивая представителем высшей власти, нечестные, корыстные, жестокие люди, безразличные к судьбам народа и стране.

Павел Иванович Чичиков ( XI глава)

Детство

Не имел знатного происхождения, в семье не было материального достатка, всё было серо и уныло.

Павел Иванович Чичиков ( XI глава)

Наказ отца

«…угождай учителям и начальникам. Коли будешь угождать начальнику, то, хоть и в науке не успеешь и таланту бог не дал, всё пойдёшь в ход и всех опередишь. С товарищами не водись, они тебя добру не научат; а если уж пошло на то, так водись с теми, которые побогаче, чтобы при случае могли быть полезными. Не угощай и не потчевай никого, а веди себя лучше так, чтобы тебя угощали, а больше всего береги и копи копейку: эта вещь надёжнее всего на свете. Товарищ или приятель надует и в беде первый тебя выдаст, а копейка не выдаст… Всё сделаешь и всё прошибёшь на свете копейкой».

Павел Иванович Чичиков ( XI глава)

В годы учения

Исполняя наказ отца, предупреждал любое желание учителя; оставленную отцом полтину не истратил, а нарастил эту сумму (слепил из воска снегиря, раскрасил и продал, выдрессировал мышь, научив её вставать на задние лапки, и тоже продал; продавал проголодавшимся одноклассникам еду).

Павел Иванович Чичиков ( XI глава)

На службе

Начав службу, сумел выделиться среди невзрачных служащих, «представляя во всём совершенную противоположность и взрачностью лица, и приветливостью голоса, и совершенным неупотребленьем никаких крепких напитков». Для продвижения по службе угождал начальнику, «влюбил» в себя его дочь и стал человеком заметным. Потеряв «тёплое» местечко, поменял два-три места работы, «добрался до таможни». Провернул рискованную операцию, на которой сначала обогатился, а потом потерял почти всё.

Павел Иванович Чичиков ( XI глава)

Появление в губернском городе N

Сумел найти подход к каждому, к кому обращался с просьбой продать «мёртвые души».

Сходство Чичикова с помещиками

В характере Чичикова есть те же черты, которые заложены и в основу характера помещиков.

Черты Манилова: слащавость, обходительность, неопределённость, приторность.

Черты Коробочки: мелочная скаредность

Черта Ноздрёва: самовлюблённость

Черты Собакевича: цинизм, грубая прижимистость

Черта Плюшкина: хранение ненужных вещей

«Мёртвые» души в поэме

Помещики

Вся галерея помещиков – характеры яркие, индивидуальные, запоминающиеся. При всём внешнем разнообразии их суть одинакова: владея живыми душами крестьян, сами они – души мёртвые. Нельзя назвать «живой душой» ни пустого мечтателя Манилова, ни крепколобую хозяйку Коробочку, ни похожего на помещика-кулака Собакевича. На примере истории жизни Плюшкина автор убеждает, что человек не рождается с «мёртвой» душой – омертвение происходит, когда человек подчиняет себя господствующим в обществе законам и предаёт идеалы юности.

«Мёртвые» души в поэме

Чичиков

Чичиков оказался в своём стремлении к приобретательству жаднее Коробочки, черствее Собакевича, наглее Ноздрёва. От помещиков он отличается предприимчивостью – это цивилизованный подлец, хозяин жизни. Расчёт сделал его «мёртвой» душой. Его идеал – копейка, женитьба для него – выгодная сделка, пристрастия – чисто материальные. Быстро разгадав человека, он умеет найти подход к каждому. Гоголь показывает появление в русской жизни человека без рода и титула, который пытается нажить капитал с помощью ума, изворотливости, приспособленчества.

«Мёртвые» души в поэме

Чиновники

Они обезличены. Их мертвенность показана в сцене бала: людей не видно, повсюду атласы, кисеи, головные уборы, фраки, мундиры, плечи, шеи, ленты. Их интересы сосредоточены на сплетнях, пересудах, тщеславии и зависти. Друг от друга они отличаются только размером взятки. Единственный признак индивидуальности – бородавка («лица у них были полные и круглые, на иных даже были бородавки»). В эпизоде смерти прокурора окружающие догадались, что у него «была точно душа», лишь когда он стал «одно только бездушное тело».

«Живые» души в поэме — крестьяне

Миру «мёртвых» душ противостоит в поэме лирический образ народной России. Гоголь глубоко чувствует живую душу народа, говорит о народной удали, смелости, любви к свободной жизни. Нельзя не почувствовать, как резко при этом меняется даже сам тон авторской речи. В ней появляются и грустные раздумья и мягкая шутка. Тема народа проходит через все главы поэмы. Трагическая судьба обездоленного народа хорошо видна в образах крепостных людей. Полное отупение и одичание несёт человеку рабство.

«Живые» души в поэме — крестьяне

Лучшие черты крестьян, о которых рассказывается в поэме, собираются в национальный русский характер:

— талантливость (каретник Михеев, сапожник Телятников, кирпичник Милушкин, плотник Степан Пробка);

— острота ума (бойкость и меткость русского слова);

— глубина чувств (задушевные песни народа);

— широта и щедрость души (яркие и весёлые народные праздники и гулянья).

Тема дороги

Символ человеческой жизни

Гоголь воспринимает жизнь как тяжёлый путь, полный испытаний, лишений, в конце которого ждёт горькое одиночество. Но писатель не считает жизнь бесцельной, он полон сознания своего долга перед Родиной. Образ дороги – самостоятельный сквозной образ в поэме (им начинается поэма, им и заканчивается).

Тема дороги

Судьба России – «птица–тройка»

«Птица-тройка» — символ национальной стихии русской жизни, символ великого пути России в мировом масштабе. Стремительный полёт «птицы-тройки» противопоставлен однообразному кружению от помещика к помещику брички Чичикова.

Выводы:

• Есть ли переносное значение в названии поэмы «Мертвые души»?
• Какую задачу ставил Н.В.Гоголь при написании поэмы? Удалось ли ее достичь?
• Какую роль играет система образов помещиков и чиновников?
• Какое значение имеет Чичиков?
• Деталь – один из ключевых моментов в классических произведениях. Какова роль дороги, как детали в поэме?
• Какие проблемы поднимает автор?
• Стал ли сегодняшний урок поводом по-новому взглянуть на классическую литературу, увидев в ней черты современной эпохи? Запишите, пожалуйста несколько слов.

Нет, конечно, если заглянуть в историю медицины, то мы увидим, что пандемии в разные века продолжались даже не 2 года, а по 5, 10 и более лет. Однако от осознания этого легче не становится. Ведь, простите за банальность, мы живем здесь и сейчас. Что с того, что в средневековье была своя чума, которая выкашивала аж до 50–70% населения городов!

В праздники без локдауна

В сегодняшней повестке пандемийного дня – южноафриканский мутант «омикрон». И вчера на предпраздничном заседании правительства в контексте «омикрона» было две главные новости. Во-первых, превентивно, «на всякий случай», власти вводить жесткие ограничения не будут. И это значит, что прогноз наш оправдался: вопреки слухам и домыслам все-таки коалиция решила совсем уж не портить народу (читай – избирателям) рождественско-новогодние праздники. Они пройдут без локдаунов, комендантских часов и прочих пакостей. Но с существующими ограничениями – послаблений тоже не ожидается.

Во-вторых, опять-таки в точности с нашими прогнозами, после 11 января почти наверняка никаких послаблений не будет. Чрезвычайную ситуацию, скорее всего, продлят. Более того, не исключено даже ужесточение режима ограничений, вплоть до локдауна! На это на последнем заседании правительства ясно намекали эпидемиологи. Так, модный нынче эпидемиолог Никита Троянский из отдела вакцинации Национальной службы здоровья представил министрам два прогноза в связи с нашествием «омикрона».

Кошмар и ужас

Прогноз первый.

Если после 11 января будет отменена большая часть ограничений и мы вернемся в ту относительную свободу, которая была в начале сентября. В этом случае, с учетом скорости распространения «омикрона», мы можем получить аж более 6 тысяч госпитализаций одновременно! Поскольку наши больницы задыхались уже при полутора тысячах госпитализированных с ковидом, то при 6 тысячах больных одновременно стационары просто «рухнут». Будет такой кошмар, который даже трудно себе представить.

Прогноз второй.

Это эпидемиолог Троянский сделал, исходя из того, что после 11 января будет введен локдаун. В этом случае количество одновременно находящихся в больницах ковидных пациентов составит около 1000. Это тоже много, но некритично – с таким количеством больных стационары справлялись и год назад, и этой осенью.

Понятно, что эпидемиологи работают «злыми следователями» и поддерживают жесткие ограничения. Вот только готово ли будет правительство вновь всех «запирать по домам»? «Мы, конечно, можем убить экономику, но при этом ограничить распространение «омикрона». Но все-таки лучше упор делать не на локдаун, а на стимулирование бустерной вакцинации и побуждать людей носить в общественных местах надежные маски – типа респираторов. Тканевые маски не очень, мягко говоря, защищают от инфицирования», – заявил на заседании правительства премьер Кришьянис Кариньш. Впрочем, это вовсе не значит, что в случае перегрузки больниц он откажется от локдауна. Скорее – наоборот.

Вопросы пока без ответов

Но вернемся к мрачным прогнозам эпидемиологов. Оба этих прогноза могут оправдаться в случае, если окажется, что «омикрон» по тяжести не уступает нынешнему доминирующему в Латвии штамму – «дельта». Пока, как подчеркнул Н. Троянский, мы еще точно не знаем обо всех свойствах «омикрона». Точнее, вопросов по поводу «омикрона» на сегодняшний день больше, чем ответов. Мы не знаем, сколько длится инкубационный период – то есть от момента заражения до появления первых симптомов заболевания. Мы не знаем, сколько времени человек заразен, то есть способен заражать окружающих, – уже в момент заражения, во время инкубационного периода или только с появлением симптомов болезни. Мы, как уже было сказано, не знаем, насколько тяжело люди, прежде всего из группа риска, будут болеть, заразившись «омикроном».

Точно можно сказать лишь одно: «омикрон» на порядок заразнее «дельты», то есть распространяется намного быстрее. Почти наверняка можно утверждать, что бустерная (третья) доза вакцины защищает от заражения на 70–80%. Есть предположение о том, что вакцинированные обычными двумя дозами защищены от госпитализации на 50%. И это тоже неплохо.

Кто позднее привился, тот и выиграл?

Так или иначе, но совершенно очевидно, что уберечься от массового распространения «омикрона» Латвии не удастся. «У нас, правда, есть одно небольшое преимущество перед Великобританией, где этот вирус нынче получил широкое распространение. В Латвии летом был очень низкий темп вакцинации. Ситуация улучшилась лишь во второй половине осени. И это значит, что у нас тысячи латвийцев привились позже. То есть у нас много людей со свежей вакцинацией. А значит, они лучше защищены и от «омикрона», – отметил глава Минздрава Даниэль Павлютс. Отсюда есть надежда, что «омикрон» будет распространяться в Латвии чуть медленнее и, стало быть, число госпитализированных тоже будет расти не столь стремительно.

Третья доза уже через три месяца!

В любом случае, Минздрав, как было сказано на заседании правительства, готовит широкую информационную кампанию с целью побудить полностью привитых получать бустерную (третью) прививку. Получить третий укол в плечо с сегодняшнего дня смогут все вакцинированные, у которых с момента последней прививки прошло не 6 месяцев, как было ранее, а всего 3 месяца! Нельзя исключить, что люди с ослабленным иммунитетом смогут через 6 месяцев, а то и ранее, после третьей прививки претендовать и на четвертую.

Что ж, ну а пока нам власти снисходительно дают возможность хоть и скромно, но отпраздновать Рождество и Новый год. Берегите себя!

Абик ЭЛКИН.

Точно можно сказать лишь одно: «омикрон» на порядок заразнее «дельты», то есть распространяется намного быстрее. Почти наверняка можно утверждать, что бустерная (третья) доза вакцины защищает от заражения на 70–80%. Есть предположение о том, что вакцинированные обычными двумя дозами защищены от госпитализации на 50%.