Рассказ о японских куклах

Л.Аникина― 22.06, В Москве, это программа «Агенты», Лиза Аникина и Юрий Кобаладзе. Здравствуйте.

Ю.Кобаладзе― Здравствуйте.

Л.Аникина― И наш сегодняшний гость Александр Куланов, как и в прошлый раз, историк, писатель. Добрый вечер.

А.Куланов― Добрый вечер.

Ю.Кобаладзе― Здравствуйте.

Л.Аникина― Поговорим мы сегодня о другом загадочном разведчике, хотя, наверное, они все загадочные. Роман Ким – очень таинственная фигура, про которую мало что известно. Его называют самураем особого назначения, и поподробнее про его историю мы как раз сегодня расскажем. Но, в основном, конечно, рассказывать будет Александр. Что мы знаем о Романе Киме?

Ю.Кобаладзе― Очень много.

А.Куланов― Одновременно и много, и немного. Это такой человек-луковица, у которого очень много слоёв. Снимая каждый из них, обнаруживаешь очередной, думаешь, он последний – ничего подобного. Где сердцевина у этой луковицы, не смогли узнать даже кадровики НКВД в 30е годы, не знаю до сих пор и я. Отвечая на вопрос Лизы о том, что мы знаем о нём, могу сказать: точно известно только одно. 14 мая 1967 года этот человек умер. Всё остальное в его биографии дискуссионно.

Ю.Кобаладзе― Ну всё-таки, кто он больше? Писатель, исследователь, японовед, краевед – или он всё-таки чекист или сотрудник тогдашних органов или агент, кто он? Вы нашли ответ на этот вопрос?

А.Куланов― Знаете, это очень сложный вопрос, действительно сложный вопрос, потому что большую часть своей жизни, с 22го года, грубо говоря, ему было 25 лет, и вплоть до 45го года 20 лет, самые зрелые такие годы, активные, скажем так, он провёл на службе, сначала в качестве агента, потом в качестве штатного сотрудника ОГПУ НКВД.

Ю.Кобаладзе― Есть документ, что его привлекли к работе именно?

А.Куланов― Есть, да. Есть документы, подтверждающие, что он был завербован осенью 22го года во Владивостоке. Потом в 32 году он был принят на, скажем так, действительную военную службу в качестве оперуполномоченного особого отдела ОГПУ. В 37 году арестован, через 3 года, 39 месяцев, осуждён – но когда в 45 году его освободили, время заключения под стражей – 8.5 лет, ему зачли в срок службы в органах госбезопасности и наградили медалью, забегая вперёд немножко в его биографии. Более того. Недавно в моём распоряжении оказались совершенно уникальные документы из одного из семейных архивов (он был женат несколько раз, вот архив одной из его жён), который упоминает о том, что ещё с 39 года, ещё до суда, ей начали передавать с Лубянки его денежное довольствие, в общем-то, несмотря на то, что он был заключённым, его ещё не судили – ему опять начали выплачивать денежное довольствие, потому что он уже работал. А вот после того, как он освободился в 45 году и спустя ещё какое-то время он стал профессиональным писателем, но я застал в живых несколько человек, знавших Романа Николаевича лично по работе, даже одного из его учеников в этом самом ведомстве. И этот ученик, ныне покойный, рассказывал, что до самого своего конца, насколько он мог, его приглашали на всякие мероприятия, связанные с Японией, с посольством Японии, которые проводило посольство – он с удовольствием потом заходил по прежнему адресу и составлял отчёт.

А.Куланов: Точно известно только одно. 14 мая 1967 этот человек умер. Всё остальное в его биографии дискуссионно

Ю.Кобаладзе― На Лубянку?

А.Куланов― Да, на Лубянку. Кроме того, сохранились документы, переводы с японского языка, адресованные руководству КГБ, это уже 60е годы, они не секретны, переводы статей, посвящённых известному детству в Токио известного сотрудника разведки Растворова, подписанные псевдонимом, которым всю жизнь пользовался Роман Николаевич. У него всю жизнь был один и тот же псевдоним, его звали Мартен. Это уже 60е, когда уже…

Ю.Кобаладзе― Он сидел, но не сидел в тюрьме.

А.Куланов― Он сидел, причём весьма загадочно, одновременно работал, причём весьма продуктивно – и в оперативном смысле, занимался, участвовал в операциях и занимался переводами, и писал учебники для контрразведчиков.

Ю.Кобаладзе― Вообще, другой такой случай встречался в вашей практике?

А.Куланов― Встречался, были очень похожие. Мы сейчас вклинились сразу в биографию, но поскольку передача называется «Агенты», давайте пойдём нестандартным путём. Его взяли 2 апреля 37 года, Долго не предъявляли обвинения, но было понятно, что, поскольку он сотрудник японского отделения особого отдела, ясное дело, пойдёт за шпионаж в пользу Японии, судьба его ждала, в общем, самая незавидная. Через полгода, даже меньше, был подписан 00593й приказ о харбинцах, по которому изничтожили значительную часть нашего японоведения, которые служили и тех, которые не служили. У него потребовали признаний в том, что он является японским агентом, довели его до крайнего исступления, скажем так. По легенде одной из семей – скажем так, у него получилось несколько наследных кланов таких – по легенде одной из семей, он решил покончить с собой, для этого съел свои очки.

Ю.Кобаладзе― Стекло

А.Куланов― Стёкла от них, да. Но он выжил, и когда стало понятно, что он не умрёт – он применил необычную тактику – ну я бы не сказал, что не совсем необычную, потому что мне в архивах попадались аналогичные случаи. Что сделал Ким: он на допросах отказался признать, что является резидентом японской разведки, а заявил, что является агентом генерального штаба Японии Второго управления, на особый период – то есть, он руководит шпионской сетью, которая находится в таком спящем состоянии, и начнёт действовать со дня начала войны между СССР и Японией.

Ю.Кобаладзе― Представляю, какой восторг это вызвало у следователя.

А.Куланов― Следователь был в полном шоке, тем более, что Ким добавил, что он является сыном быстрого министра иностранных дел Японии и гейши, причём он оперировал вполне себе реалистичными деталями, потому что Роман Николаевич действительно вырос в Японии, японский язык для него был такой же родной как русский, он учился там в элитной системе образования кейо, и, в общем-то, ну, к аристократии его не причислишь, но со знанием дела он рассказывал о японском истеблишменте. И конечно, следователей тут, наверное, можно отчасти и пожалеть. Естественно, он это дело быстро свернул, написал докладную записку Ежову, Ежов обратился к Сталину, и дело застопорилось, потому что не очень понятно, что делать.

Ю.Кобаладзе― Ежову и Сталину докладывали прямо о деле Кима?

А.Куланов― Не знаю, к сожалению, резолюции Сталина – но Ежов Сталину о Киме докладывал точно. Дело, так или иначе, повисло, а Ежова вскоре расстреляли.

Л.Аникина― Дело повисло о Киме.

А.Куланов― Почему это не единственный случай – я встречался с одним из высокопоставленных сотрудников госбезопасности, который тоже в таком состоянии оказался сломлен, но не так, как ожидал этого следователь. Он сказал, что да, (это другой человек, не Ким), я иностранный шпион, но не агент, я руковожу целой сетью, но вам о ней рассказать не могу, вызовите начальника из Москвы. Дело происходило в Иваново. Приехал начальник из Москвы в Иваново, которому подследственный сказал, что в его сеть входит его следователь! И следователя расстреляли.

Ю.Кобаладзе― Как японского шпиона?

А.Куланов― Как агента вот этого резидента. А резидент сказал, что одновременно он ещё и является женихом наследной принцессы Эфиопии, чем точно поставил следствие в тупик.

Ю.Кобаладзе― Чувство юмора не покидало советских людей даже в тюрьме.

А.Куланов― Так что случай Кима уникальный, но не единственный.

Ю.Кобаладзе― Понятно

А.Куланов― Так или иначе, он выжил.

Л.Аникина― Давайте вернёмся чуть-чуть назад, потому что мне кажется, мы жестоки к нашим слушателям, рассказываем сразу много деталей, но не вводим как бы в основной курс дела. Кто такой Роман Ким, откуда он вообще родом, и как его занесло в подвалы Лубянки?

А.Куланов― Потрясающая вещь. Мы точно знаем, как я сказал, когда он умер. У меня есть ксерокопии трёх, строго говоря, даже четырёх документов о его рождении на разные даты, на разные годы.

Л.Аникина― Место хотя бы одно?

А.Куланов― Место одно и то же, и в нём Роман Николаевич Ким родился трижды в период с 1897 по 1899 год.

Л.Аникина― Может, поэтому он такой живучий оказался?

А.Куланов― Вот вы смеётесь, а я, когда писал книгу о нём, дошёл до состояния, что начал и его подозревать и себя в некоторой…

Ю.Кобаладзе― Обязательно скажите, как вы к психиатру ходили.

А.Куланов― Моя редактор сказала, что обязательно надо проверить и Кима, и тебя – как-то это всё очень странно получается. Я нашёл психиатра, к тому времени уже вышли две мои статьи о Киме, он прочитал, я с ним побеседовал, он сказал: понимаете, в чём дело, Ким точно был нормальный, потому что по его показателям, которые мы знаем, больной человек не мог так работать. С вами тоже всё в порядке, хотя я не ручаюсь. Но резюмируя, могу вам сказать, что ищите брата – потому что один человек такую жизнь прожить не мог. Ищите брата-близнеца. Брата мы пока не нашли, будем считать, что он всё-таки был один.

А.Куланов: У меня есть ксерокопии четырёх документов о его рождении на разные даты, на разные годы

Ю.Кобаладзе― Я тоже думаю, что один

А.Куланов― Вот он родился в семье беженцев из Кореи, бежавших от японской оккупации

Л.Аникина― Не простых беженцев.

А.Куланов― Похоже, что, во всяком случае, сам Роман Николаевич это всяческим образом подчёркивал всегда, что его мама, Надежда Тимофеевна Мин, принадлежала к корейской аристократии, собственно, как и его отец. Я вам скажу больше. Найдены документы, что впервые под негласное наружное наблюдение Рома Ким попал в шестилетнем возрасте в городе Санкт-Петербурге, когда он там был со своей мамой, потому что уж очень это была подозрительная корейская женщина, с её связями. Её муж, отец Ромы, был крупным купцом во Владивостоке, тесно связанным с японцами, а брат мужа в это время находился в Петербурге и был переводчиком корейского посланника.

Л.Аникина― Я читала, что его мама была связана с правящей династией корейской.

А.Куланов― Я как раз об этом и говорю. Ким напрямую называл её сестрой великой корейской королевы Мин Йонг Сон, убитой японцами в 1895 году.

Ю.Кобаладзе― Что не соответствует действительности. Или соответствует?

А.Куланов― Мы не смогли ни подтвердить, ни опровергнуть. И это абсолютно обычная история в деле Кима. Ровно сколько аргументов за – столько же и против. Такое впечатление, что он биографию свою написал сам, и это самое лучшее его литературное произведение, просто он поручил в каком-то смысле записать её мне. А автором был Ким.

Ю.Кобаладзе― А вы с ним были знакомы лично?

А.Куланов― Он умер в 67 году.

Ю.Кобаладзе― Не знакомы. Это я глупый вопрос задал, простите.

Л.Аникина― Хорошо, ну вот родился он во Владивостоке в неизвестно каком году, неизвестно какой день, но известно хотя бы примерно, от каких родителей. Как его кривая дорожка привела в агентуру?

А.Куланов― Скажем так, официальная версия, которую он сам изложил в нескольких автобиографиях, говорит о том, что его отец был тесно связан с антияпонским корейским подпольем в русском Приморье и такое существовало на самом деле. Было действительно активным и опасным для японской стороны.

Л.Аникина― Как он тогда оказался в японской школе элитной?

А.Куланов― Вот для того, чтобы наследник одного из руководителей, судя по всему, казначея этого подполья изучил наилучшим образом изучил нравы, характеры, привычки и язык основного противника, 8летнего, судя по всему, ну примерно в этом возрасте, мальчика Кима отправили в Японию, где его усыновил японец, он там поступил в японскую школу, потом в японский колледж, собирался продолжить обучение в университете и стать писателем, стал гражданином Японии, получил японское имя, под которым, кстати, признался в 37 году, что он на самом деле не Роман Ким, Судиуро Киндзи, и даже мы до сих пор не знаем, кто его усыновил, потому что у него в документах один человек, а одноклассник, который с ним вместе учился в школе и ходил к нему домой в гости, называет совершенно другого человека, и этот человек не хухры-мухры, извините за вульгаризм – а наставник наследного принца, будущего императора Хирохито

Л.Аникина― Кажется, юный Ким в таком окружении должен был проникнуться духом Японии и как-то войти что ли скорее…

Ю.Кобаладзе― Так он и проникся

А.Куланов― Он очень полюбил Японию, японскую литературу. Он полюбил дочь своего приёмного отца и собрался на ней жениться, но в этот момент получил строгий окрик из Владивостока. Как он писал: «Отец прислал мне письмо», и Роман Ким вернулся – в промежутке с 1913 по 1917 год.

Ю.Кобаладзе― Зачем надо было отрывать мальчика от такой красивой жизни?

Л.Аникина― Слишком проникся.

А.Куланов― Он почувствовал, да, что сын слишком уж проникся, и затея может пойти прахом.

Л.Аникина― Это получается, что он разведчиком был с 8 лет.

А.Куланов― Судя по документам нашей охранки, с 6. Он был рождён разведчиком.

Ю.Кобаладзе― Думал, после Григулевича и Быстролётова нос им утереть нельзя, но биография Кима – это, конечно, тысяча и одна ночь

А.Куланов― Это полная фантастика, и не случайно этот человек в 1947 году стал замзавсектора приключений и фантастики Союза советских писателей.

Ю.Кобаладзе― Точно, отдельная тема.

А.Куланов: Впервые под негласное наружное наблюдение Рома Ким попал в шестилетнем возрасте

А.Куланов― Говорю вам сразу, братья Стругацкие с большой теплотой вспоминали о Р.Н.Киме, который первый дал им рекомендации по вступлению в Союз писателей. Он знал толк в фантастике.

Л.Аникина― Как в это японо-корейское противостояние вписался шпионаж на СССР?

А.Куланов― Когда он вернулся, не позже 17го года, скажем так, и окончил гимназию, собирался поступать в университет, Восточный институт тогда ещё – уже шла гражданская война. Его мобилизовали как переводчика с японского языка в колчаковскую армию. Но Роман Николаевич предъявил подлинный документ, что он является гражданином Японии, и его из армии, естественно, демобилизовали – потому что не мог иностранный гражданин служить в нашей армии, даже колчаковской.

Л.Аникина― То есть ,советского гражданства у него не было?

А.Куланов― После чего он отправился в университет и представил такие же подлинные документы о том, что он является российским гражданином Романом Николаевичем Кимом. Поступил в университет.

Ю.Кобаладзе― Колчаковский период как-то изучен?

А.Куланов― Это одна из самых больших загадок в деле Кима – ну вроде бы учился и учился, но дело в том, что примерно в 1964-5 годах Роман Николаевич сошёлся близко с тогда ещё начинающим советским писателем Юлианом Семёновым. И рассказал Семёнову о том, как он, Ким, работал в 22м году во Владивостоке на большевистское подполье, и был связным молодого чекиста из Москвы по имени Максим Максимыч. И Юлиан Семёнов потом, уже после смерти Кима, написал, что Штирлиц своим рождением (первая книга о похождениях Максима Максимовича Исаева) произошла из первого рассказа Р.Н.Кима, которого Юлиан Семёнов знал лично и вместе работал в Меркуловском Владивостоке.

Ю.Кобаладзе― Штирлиц – не такой уж и выдуманный образ, был прототип?

А.Куланов― Скажем, у Штирлица масса прототипов, это выдуманный образ, но толчком для создания образа послужил рассказ Кима. И в этой первой книге «Пароль не нужен» у Семёнова образы ещё такие фотографичные – ему проще было описать реальных людей. Потом он уже становился всё более и более матёрым писателем и синтезировал образы. А чекист Ченов в книге «Пароль не нужен» — просто словесный портрет Кима, каким он был на самом деле. Только его в книге Семёнов убил, а Роман Николаевич прожил ещё благополучно 45 лет.

Л.Аникина― Что ещё он делал в эти годы?

А.Куланов― Выпустился в 22 году из института

Л.Аникина― А на кого он учился?

А.Куланов― Прошу прощения, в 23м. Он учился, как тогда говорили, по японскому разряду. И как только окончил университет, ему сразу же предложили стать профессором на кафедре японского языка и литературы. Он отказался, потому что к тому времени он уже был Мартеном.

Л.Аникина― Разведчиком

А.Куланов― Разведчиком. И он отправился в Москву, его отправили (не знаю, как это назвать по-русски, по-японски это называется ондин – человек, которому Ким был должен). Дело в том, что 5 апреля 20 года, во время японского мятежа в Приморье, японского переворота, Кима арестовали как корейца и должны были расстрелять японцы. Его спас знакомый журналист по фамилии Отаке, который взял к себе секретарём. Этого Отаке отправляют в 23 году в Москву, и он едет с ним личным секретарём.

Ю.Кобаладзе― В качестве кого? Отаке

А.Куланов― Отаке едет журналистом, который должен вести работу с Кремлём, тайное зондирование на предмет установления дипломатических отношений. И в 25, когда отношения были установлены, Отаке вернулся в Токио. Ким остался в Москве, и вот с 25 года работает в Москве в качестве секретного сотрудника, агента Мартен ОГПУ, контрразведывательного отдела, особого отдела. В 27м его прикомандировывают в специальный отдел знаменитый Глеба Бокия, где Ким принимает участие в вскрытии японских шифров. В этом же году он едет в Балаклаву, где принимает участие в подъёме золота с затонувшего парохода «Принц», японская экспедиция, и он там с ними. Это был человек, который был везде.

Ю.Кобаладзе― Это подтверждено, что это он?

А.Куланов― Да, причём там есть масса любопытных деталей, несмотря на то, что он был чрезвычайно жёстким, я бы даже сказал, даже жестоким человеком (есть сведения о том, как он вербовал)

Ю.Кобаладзе― Это кто? Сам Ким?

А.Куланов― Да, он занимался оперативной работой, и он даже признавался на суде, что в результате неверно рассчитанной вербовки (а вербовал он, как правило, на шантаже) один из японских разведчиков в Москве был вынужден совершить сеппуку, харакири – он вскрыл себе живот. Ким не рассчитал степень нажима, скажем так. Несмотря на это, он был человеком увлекающимся. В его деле содержится два выговора за утерю служебных удостоверений. А когда он ехал в Крым в поезде, 27 год, лето, август месяц, представляете, как на курорт, он настолько был воодушевлён поездкой, что рассказал в купе попутчику, что является секретным агентом ОГПУ. По счастью, попутчик оказался секретным агентом ОГПУ, и выдал это своему руководству, за что Ким получил очередной выговор.

Л.Аникина― Мне кажется, что за такое выговор – это как-то мало. Странно, что он так легко отделался.

А.Куланов― Ещё были вегетарианские такие, травоядные времена – 28й, вплоть до 34го это легко обходилось. Но претензии к Киму постепенно накапливались, и к 37 году накопилась эта самая критическая масса, и основные вопросы на первых допросах к нему относились даже не к его работе, не к его деятельности как предполагаемого японского шпиона, а к деятельности его отца во Владивостоке в дореволюционный период ещё – настолько это была значимая и ассоциируемая с японской диаспорой в Приморье фигура. И действительно, загадочная такая персона – ещё более загадочная, может быть, чем Роман Ким

Л.Аникина― У нас в гостях Александр Куланов, историк и писатель. Тут Лиза Аникина и Юрий Кобаладзе, можете писать нам вопросы +7 985 97045 45. Сделаем перерыв на новости и через несколько минут продолжим.

НОВОСТИ

Л.Аникина― Продолжаем программу «Агенты», Лиза Аникина и Юрий Кобаладзе, и наш гость, историк и писатель Александр Куланов, мы говорим про судьбу и биографию Романа Кима, очень загадочного человека. Я всё ещё до конца не понимаю, как он, приехав из Японии с этим журналистом японским, переметнулся и начал шпионить против Японии на советскую разведку?

А.Куланов― Кстати говоря, хороший вопрос – его задают все люди, не связанные напрямую с изучением Японии того периода, потому что в нашем представлении Япония – совершенно другая страна. Но Япония на самом деле это и есть другая страна, современная, послевоенная Япония. Япония тех лет, того периода, начала 20 века и вплоть до 46 года – совершенно другая история, и очень многие наши востоковеды, когда у них появилась возможность выбора, или она была создана искусственно в результате революции и гражданской войны – выбирали вовсе не японскую сторону, потому что они понимали: живя там, владея обстановкой, что в общем-то ничего хорошего их там точно не ждёт, а в отношении новой советской России либо испытывая какие-то иллюзии, либо стараясь просто вернуться на родину. Тут как раз, скажем, как только вы погружаетесь в ту ситуацию, приводите себя и своих героев на тот исторический фон, всё становится понятно. Плюс ко всему, Роман Николаевич чётко идентифицировал себя как корейца вплоть до 1930х годов. А для корейцев многих по сей день Япония остаётся врагом, ведь Корея была официально колонизирована Японией в 1910, то есть, японцы для очень многих – угнетатели. А для потомка семьи, которая вышла ещё до этого времени из Кореи, за 15 примерно лет до этого времени, которые ушли от японцев – это было особенно естественно. А если его мать действительно имела отношение к семье Мин, к этой погибшей королеве, которую (вдумайтесь только) зарезали японцы в её собственном дворце – а поскольку у них не было портрета королевы, её фотографии, рисунка, они убили тогда всех женщин в королевском дворце Кореи, просто чтобы добраться до неё.

Л.Аникина― Ничего себе.

Ю.Кобаладзе― Это в то время, когда Корея была оккупирована, да?

А.Куланов― Это ещё до оккупации, за 15 лет до оккупации.

Ю.Кобаладзе― Как они проникли туда, специальная была послана группа?

А.Куланов― Ну в общем, можно её назвать и так – причём это были не правительственные, скажем, диверсанты, а это были добровольцы, как же их назвать: дикие гуси своеобразные, среди которых военные, дипломаты, журналисты – их объединяло только членство в националистических обществах.

Ю.Кобаладзе― И ненависть к Корее.

А.Куланов― Не к Корее конкретно даже, а к королеве, которая склонялась совершенно явно к России. Ну раз у неё такие настроения, то её надо было убрать. И раз это так. То у Романа Николаевича не было никаких причин любить Японию. Он любил японскую литературу. Любил культуру.

Л.Аникина― Но он же и Японию полюбил и чуть не женился там.

А.Куланов― Ну по молодости всякое бывает.

Ю.Кобаладзе― Любовь зла

А.Куланов― это верно.

Л.Аникина― Мы выяснили, что этот журналист уехал, Ким остался в России, начал работать как разведчик. Что он делал?

А.Куланов― Он работал как контрразведчик, в долгое время в качестве агента, в качестве оперативного переводчика (переводил материалы, добытые каким-то путём), а потом начал участвовать сам в добыче этих материалов, сохранились про это документы, они рассекречены, приводятся в разных изданиях, в том числе он лично проникал в японское посольство в Москве, тогда посольства не охранялись так, как сейчас, и, как записано в одном из документов, «занимался выемкой секретных документов из сейфа японского военного атташата». У него были ключи, печати, по ночам он доставал эти материалы, перефотографировал их, закрывал обратно, относил на Лубянку и сам потом переводил. И в 31 году им были добыты и переведены документы такой важности, и такого политического значения, что он был принят на штатную службу уже, в качестве оперуполномоченного, и награждён именным маузером с надписью «за беспощадную борьбу с контрреволюцией от коллегии ОГПУ». Надпись была стандартная, его подвиги, естественно, не раскрывались. Должен сказать важную вещь для понимания характера Кима, когда вот эти все события случились в феврале-марте 32 года, это был настолько серьёзный для него эмоциональный подъём, настолько глубоко он переживал вовлечённость в борьбу против японской разведки, что, когда через несколько недель у него родился ребёнок, второй сын, несмотря на протесты жены, он назвал сына Виват. Полностью его имя звучало «Виват, Ким».

Л.Аникина― Нескромно.

А.Куланов: Материалы, которые в то время через него прошли, были такой важности, что ему в знак благодарности освободили жену

А.Куланов― Ну семья, да, просто Виват. Он был на взводе. Ребёнку это имя не нравилось, он сам себя называл Алёшей. Ну с папой не поспоришь, особенно корейским.

Ю.Кобаладзе― Сын по его стопам пошёл?

А.Куланов― Судьба ребёнка печальна, когда в апреле 37 арестовали Романа Николаевича, через 2 недели взяли его тогдашнюю жену, маму Вивата, Марианну Самойловну Цин, оперативного переводчика НКВД, она тоже известный японовед, дожила почти до наших дней, и вот как раз я сейчас изучаю часть её личного архива, переданного родственниками. Мальчика отправили к её сестре, потому что ну он остался один, по счастью не попал в детский дом, но он всё равно дожил только до 44 года, заболел и умер от пневмонии, пока его родители, вернее, отец ещё находился в тюрьме, маму тогда выпустили благодаря усилиям Романа Николаевича.

Ю.Кобаладзе― Тоже он провёл такую блистательную операцию – по крайней мере, жену свою вытащил.

А.Куланов― Он провёл массу блистательных операций, потому что когда 16 октября 41 года из Москвы эвакуировали разного рода важные правительственные учреждения, организации, эвакуировали и посольство, в том числе и японское в Куйбышев (Куйбышев тогда был посольской столицей), и вместе с японским посольством в вагоне для заключённых был эвакуирован и Роман Ким. И до 43 года, пока посольство не вернули в Москву, он там работал. Не знаю, участвовал ли в добыче, но в переводах – точно. И те материалы, которые в то время через него прошли, опять же, были такой важности, имели такое политическое значение (речь идёт прежде всего о невступлении Японии в войну на стороне Германии), что ему в знак благодарности освободили жену, которая сидела в Котловских лесах на лесоповале.

Ю.Кобаладзе― А он продолжал быть заключённым, сидел?

А.Куланов― Продолжал быть заключённым, и его дело подали на пересмотр только с началом советско-японской войны в августе 45 года. Отменили приговор, вынесенный в 40, госизмена в форме шпионажа, и дали 8.5 лет за превышение должностных полномочий – это ровно тот срок, который он отсидел к тому времени. Ну за что-то же он должен был сидеть.

Ю.Кобаладзе― Дело как-то было раскручено, следователя-то расстреляли. А его признания, что он резидент…

А.Куланов― Следователя не расстреляли, расстреляли Ежова, следователь куда-то делся

Ю.Кобаладзе― А, понятно. Ну это было как-то дорасследовано?

А.Куланов― Было дорасследовано, все обвинения были сняты, признаны просто нелепыми, из всех обвинений вытащили – хвостиком был один пунктик, что его агентессы, Кима, а он владел большим штатом женщин, которые занимались работой с японскими разведчиками, дипломатами – вот эти агентессы принимали от разведчиков и дипломатов подарки. Ким, в свою очередь, передавал их наверх руководству ОГПУ НКВД, но, поскольку он участвовал в этой фарцовой цепочке, за это ему и дали 8.5 лет.

Л.Аникина― Понятное дело, что тогда арестовывали приблизительно всех – но его-то за что, чем именно он не угодил?

Ю.Кобаладзе― Японский шпион.

А.Куланов― У кадровиков НКВД была масса к нему вопросов – потому что Роман Николаевич, как я сразу сказал, сочинял свою биографию. И, поскольку он это делал на протяжении нескольких десятилетий, он иногда путался в показаниях. Он забывал, что он писал когда-то. И если сложить, рядом просто положить несколько его автобиографий – окажется, что данные расходятся, в датах, событиях, местах. Он сам этого не мог сделать, потому что у него не оставалось, естественно, копий – а кадровики смотрели. И задавали вопросы: а что было на самом деле и почему он так себя ведёт? И этот ком рос. И, когда он дорос до критической массы, начался 37й год, Сталин выступает несколько раз перед коллективами органов госбезопасности и военной разведки, и говорит о том, что, товарищи, в наших рядах слишком много иностранных шпионов. И начинают брать всех подозрительных. Ким – один из самых подозрительных, это человек с непрозрачной биографией. И он попадает сразу в тюрьму, но ему ещё более года, могу сейчас ошибиться, но, по-моему, около года, не было предъявлено никакого обвинения. Он просто сидел.

Л.Аникина― Так на всякий случай.

Ю.Кобаладзе― Может быть, тогда понимали, что он слишком ценный кадр, знающий японский, что не надо его так уж гнобить, или это уже мясорубка вертелась?

А.Куланов― Там масса деталей в этой истории, потому что сначала, видимо, не понимали несколько недель, но его арестовывают 2 апреля, и в мае начинается дело Тухачевского. К делу Тухачевского пристёгивается много разных хвостов, в том числе японский хвост. Предъявляется документ для прочтения Киму, свидетельствующий о том, что Тухачевский является японским агентом. Кроме Кима документ прочесть не может никто, потому что Роман Николаевич был единственным специалистом такого уровня в стране, который мог читать японскую скоропись. Японскому разведчику можно было даже не шифровать свои письма. Если вы умели писать скорописью, просто никто не мог прочитать, вот совсем. А он мог, он расшифровал этот документ и на свою беду выразил уверенность в том, что это подстава – что Тухачевского хотят обвинить специально, причём сделано это поляками и немцами. И после этого начинаются события в Лефортовской тюрьме, где он чуть не кончает с собой. Время тянется, одного за другим расстреливают или ссылают других японоведов, и оказывается, что работать больше некому. И к Киму в камеру приходит его начальник Александр Гузновский, который предлагает, в общем-то, сделку: ты там в чём-то частично начинаешь признаваться, но мы будем долго-долго расследовать твоё дело, а ты будешь работать. И вот когда состоялся суд в 40м году, через 39 месяцев после заключения, в последнем слове Роман Ким сказал: «Три последних года я занимаюсь тем же самым, чем занимался до ареста, только с той разницей, что меня не пускают домой ночевать». И когда он вышел в 45м, он вышел 29 декабря 45 года, в мае 46 года его наградили медалью за победу над Японией.

А.Куланов: У кадровиков НКВД была масса к нему вопросов – потому что Роман Николаевич сочинял свою биографию

Л.Аникина― Потрясающе, притом в тот момент ещё, вроде, не сняв обвинений, да? Или тогда уже сняв, да.

А.Куланов― Он тогда уже отсидел за превышение должностных полномочий.

Ю.Кобаладзе― А что приписали – передачу подарков?

А.Куланов― Передачу подарков, якобы склонение женщин к интимной связи, причём женщины отказались от своих показаний при доследовании 45 года, те самые агентессы, в общем, мелочь – ну за что-то же должен был сидеть, не просто же так он 8.5 лет. Ему этот срок притом засчитали в срок службы в органах госбезопасности.

Ю.Кобаладзе― И наградили пистолетом.

А.Куланов― И вот после этого начинается карьера писателя, очень странная карьера с очень странными произведениями, которые вышли тиражом больше миллиона экземпляров

Ю.Кобаладзе― Вы читали, естественно, его книги.

А.Куланов― Да, читал, надеюсь, все его книги. Часто это очень тяжёлое чтиво, совершенно непроходимое – часто идеологически заряженное, послевоенное, иногда с массой непонятных деталей – но в этих книгах раскрывается его судьба.

Л.Аникина― Настоящая или выдуманная?

Ю.Кобаладзе― Никто не знает.

А.Куланов― Вы знаете, он описывает, например, американского разведчика, и вдруг, там идёт описание характера, каких-то там привычек, и вдруг он упоминает случайно, что этот разведчик в юности жил в Японии, мечтал стать писателем и окончил университет кейо.

Ю.Кобаладзе― Свою биографию вплетает.

А.Куланов― И вот это всё разбросано по всем книгам. И надо сказать, что у Роман Николаевича было ещё одно удивительное увлечение всю жизнь, он изучал ниндзя, поскольку он вырос в Японии. И он первый человек, который на русском языке рассказал о ниндзя, и первый среди не-японцев, кто это сделал. Произошло это в 1926 году. Многие вещи, которые зашифровал в своих книгах Роман Ким, их можно объяснить только с точки зрения парадигм ниндзю-цу. Потому что о чём бы Ким ни писал – это вызывает бурное негодование специалистов. Когда он рассказывает о контрразведывательной работе, контрразведчики говорят – ерунда какая-то, такого не бывает. Когда рассказывает о криптографии, криптологи говорят: бред какой-то. Когда он говорит о боевых искусствах – даже я могу сказать, что так не бывает, не существует таких техник, приёмов и так далее. Такое ощущение, что Роман Николаевич перехитрил сам себя. Можно было бы поверить, если бы мы не знали, что он участвовал в криптографической работе, если бы не знали, что он был выдающимся совершенно чекистом-оперативником, награждённым дважды именным оружием, орденом красной звезды, знаком «почётный чекист» — это был человек высокого профессионального уровня. Но у него в голове была концепция – без мастерства и имени выдавать себя постоянно за того, кем ты не являешься. И человека, который вырос на японском языке, для которого этот язык был родной, про которого японцы говорили, что он говорит с аристократическим выговором, наши – кто его слышал – потом рассказывали, что он вообще не знал японского, что он еле-еле на нём изъяснялся. Роман Николаевич играл всю жизнь кого-то, может быть, себя. Но луковица до конца ещё не очищена.

Ю.Кобаладзе― Есть надежда, что вы доберётесь ещё до сердцевины? Дело его вам показывали, оперативное дело – или оно засекречено?

А.Куланов― Оперативное дело, естественно, никто не показывал, но рассекречено следственное дело его, которое завели когда арестовали. Есть у меня дело на его маму Охранного ведомства, есть копия дела университетского и масса других материалов. В 2016 вышла книга о нём в серии ЖЗЛ, но сейчас материалов накоплено столько, что ту надо переписать и заново писать новую, тем более литературный аспект – там горы всего.

А.Куланов: Многие вещи, которые зашифровал в книгах Ким, можно объяснить только с точки зрения парадигм ниндзю-цу

Л.Аникина― В какой момент широкая общественность узнала о нём как о разведчике? Когда он только начинал писать свои книги, его воспринимали как – ну вышел какой-то дядька и пишет там фантастику, сочинения…

А.Куланов― Говорили, что он странный. Те же самые братья Стругацкие –они не могли, видимо, даже в письмах это писать, но они говорили, что Роман Николаевич всё понимает

Л.Аникина― То есть, они знали, что он разведчик?

А.Куланов― Я не знаю.

Ю.Кобаладзе― Думаю, они догадывались.

А.Куланов― Догадывались, как и многие другие знакомые, потому что Роман Николаевич был игрок, он умел создать впечатление. Чтобы вы понимали, его японский приятель, японский журналист Кимура Хироси, был настолько очарован его рассказами, что в своей статье «Человек с тремя лицами» написал о Киме, что тот участвовал в Гражданской войне в Испании, потом был арестован и сидел в лагере в Северной Африке.

Ю.Кобаладзе― В Испании он точно не был или был?

А.Куланов― Не был, и в Африке в лагере тоже не сидел, хотя в командировку не реабилитированный ездил в Америку, Эфиопию, в Китай…

Л.Аникина― Как это возможно?

Ю.Кобаладзе― Какое-то задание ему давали, как ещё это объяснить?

А.Куланов― Как писатель!

Л.Аникина― Будучи писателем, он продолжал работать разведчиком?

А.Куланов― Он продолжал быть связан с органами.

Ю.Кобаладзе― А как вы узнали о нём, впервые?

А.Куланов― Мне о нём рассказал историк ниндзю-цу, Алексей Михайлович Горбылёв из МГУ, у которого преподавала, если не ошибаюсь и фамилию не перевру, преподавательница японского языка Килиенко из школы КГБ, которая знала Кима, соответственно, по этой линии. И она ему рассказала, был такой человек, который в ниндзю-цу хорошо разбирался. Алексей Михайлович уговорил меня заняться этим делом, перепоручил таким образом. Вот с его благословения, включив огромное количество людей в эту историю, японцев там, замечательного переводчика с японского языка Вадима Бушмакина, моих друзей в Токио, очень много людей у нас людей занимается до сих пор делом Кима – мы продолжаем собирать, аккумулировать, разбираться, в какой-то момент мечтать о психиатре – конца этому не видно, не очень верю, что этот конец когда-нибудь будет. Там много интересного .

Л.Аникина― Что о нём говорили люди, члены его семьи, в принципе люди, хорошо его знавшие, как о человеке? Помимо того, что он был потрясающим мистификатором.

А.Куланов― Он был невероятно обаятелен. Я поддерживаю отношения, в основном, сейчас эпистолярные, с его внучками, которые, естественно, это их родной девушка, они в самых комплиментарных тонах о нём отзываются. Те люди, которые знали его как специалиста, просто были с ним знакомы (к сожалению, почти все они уже ушли) вспоминают, что он был невероятно интеллигентен, подтянут, всегда одевался истинным денди, никто не помнит его без галстука и даже в самую сильную московскую жару он выходил на улицу только в костюме, с отутюженными брюками, часто даже с палочкой, в берете, курил трубку, в общем , это был невероятно элегантный человек, каким, кстати, молодого его описал Юлиан Семёнов в 22м году. Ничего не изменилось. Есть даже тюремная фотография, сразу после ареста сделанная, он, естественно, без галстука – но у него пиджак и торчит платочек из кармана.

Л.Аникина― Ничего себе.

Ю.Кобаладзе― Это говорит о гуманизме следователей НКВД!

А.Куланов― А на фотографии, отправленной им первой жене в 45 году, ему ещё почти год сидеть, он на тюремной фотографии в белой рубашке с галстуком и в костюме.

Л.Аникина― Потрясающе.

А.Куланов― Невероятно подтянутый и в то же время творчески-романтичный и где-то даже рассеянный человек, писатель-чекист, или чекист-писатель, я не знаю.

Л.Аникина― Его приверженность советской идеологии – искренняя или вынужденная?

А.Куланов― Думаю, искренняя. Может быть, он мог создавать такой образ – но выглядит это совершенно вот так от души. Тем более, что его книги делятся, по большому счёту, на две части. Первые, ранние произведения связаны с Японией, позже они уже никак с Японией не связаны, там много фантастики, приключенческих рассказов. Есть рассказ о Шерлоке Холмсе, например.

Ю.Кобаладзе― С которым он общался в Лондоне, очевидно.

А.Куланов― Ну он же ездил в Лондон. Не удивлюсь даже, что с Холмсом его знакомил Михаил Петрович Любимов.

Ю.Кобаладзе― Нет, у Михаила Петровипча другая заслуга – он меня с вами познакомил, за что ему отдельная благодарность.

А.Куланов― Это очень сложные рассказы. Могу сказать, я проводил конференцию, посвящённую творческому наследию Кима, у нас выступал японский исследователь с докладом «Тема юмора и фрейдизма в творчестве Романа Кима».

Ю.Кобаладзе― В Японии его изучают?

А.Куланов― Кимоведы есть в разных странах, к нам приезжали докладчики из США, Южной Кореи, приезжал специалист из Японии, ваш покорный слуга. Сегодня, кстати, по телевидению Южной Кореи должна была выйти о нём программа – не знаю, вышла или нет. Так что проходит время, и он возбуждает всё больше интереса к своей персоне, и документов набирается всё больше – к сожалению, люди уходят, которые его ещё помнят. Ч недавно письмо написал человеку, который оставил о нём очень интересные воспоминания, в Facebook написал, и вижу, что сообщение прочитано – а ответа не дождался, человек в тот же день умер, не успел ответить. Вот это, конечно, обидно. Только сопоставляя показания из разных источников, мы можем каким-то образом понять, что там происходило на самом деле, что он придумывал и что было реальной историей.

Л.Аникина― В Корее как к нему относятся?

А.Куланов― Сейчас к нему появился интерес, изучают. В силу их исторического фона и международной обстановки его в первую очередь видят как представителя антияпонского течения, существовавшего с конца 19 века, как выходца из корейской – может быть, не аристократии, но точно из дворянства. Корейский исследователь и литературовед, анализируя тексты романов Кима, уверенно заключил, что да, этот человек происходит из очень образованной корейской семьи. Есть такое сословие «янбан», вот Ким из янбан – такая аристократия почти. А может быть, и аристократия на самом деле. И третий вопрос – его отношение к Корее и Японии в его литературном творчестве.

Ю.Кобаладзе― С вами общаться одно удовольствие. Вы мне ещё одну подкинули книжонку, Елена Феррари, это ещё одна загадочная личность. Я изучу эту книжку, мы обязательно про неё поговорим.

Л.Аникина― В камеру покажите для наших зрителей.

А.Куланов― Елена Константиновна – ещё одна интересная история, трогательная, трагическая, с известными именами, стихами, любовью, разлукой.

Л.Аникина― Так почему бы не посвятить ей отдельный выпуск?

Ю.Кобаладзе― Обязательно отдельно поговорим о ней.

Л.Аникина― Спасибо огромное, Александр Куланов, историк, писатель…

А.Куланов― Спасибо.

Л.Аникина― рассказал нам историю Романа Кима, разведчика, писателя. Прощаемся с вами – Юрий Георгиевич прощается, я остаюсь, потому что через несколько минут будет программа «Эпизод», мы поговорим про сериалы с аутичными героями, будет интересно, оставайтесь, конечно же, ну и после полуночи – программа «Один» с Дмитрием Быковым – никуда не уходите. Теперь Яков Широков с новостями. Всего доброго, спасибо.

Приближаются зимние выходные. «Вечерняя Москва» подготовила обзор событий, которые пройдут в столице 11 и 12 декабря и станут безусловным стимулом выйти из дома.

Открывает обзор праздник «День Героев Отечества», который 11 декабря состоится в Музее Героев Советского Союза и России. На экскурсии по основной экспозиции «На встречу с героями» участники вспомнят героев-фронтовиков Великой Отечественной и неизвестных героев объявленных и необъявленных войн XX века.

Гостей ждут встречи с Героем России Евгением Черняевым, командиром глубоководного подводного аппарата «Мир-2», и с художником Германом Черемушкиным, чьи работы представлены на выставке «Бери шинель, пошли домой!». А юные москвичи на занятии «Оружие Героев» познакомятся с историей создания самых знаменитых образцов советского оружия времен Великой Отечественной войны.

Поддержит героическую тему 11 декабря музей-панорама «Бородинская битва», где старт праздничным мероприятиям даст «Рекрутское депо». На занятии ребята узнают, как была устроена русская армия, как служилось русскому солдату в 1812 году, какое снаряжение имел пехотинец для военного похода, а также попробуют свои силы в строевой подготовке и потренируют смекалку, отвечая на загадки. Изучить военные термины поможет стихотворение Лермонтова «Бородино».

Вниманию гостей музея будет представлена лекция «Боги войны 1812 года: трофейные орудия Наполеона», на которой их познакомят с историей коллекции орудий, захваченной русской армией в ходе Отечественной войны 1812 года.

Исторический музей, в свою очередь, 11 и 12 декабря приглашает горожан на День викинга, приуроченный к проходящей выставке «Викинги. Путь на Восток». На познавательной игре «Путь из варяг в греки» участники отгадают загадки о значении необычного предмета и выполнят задание — откроют замок, взвесят монету, развяжут узел или высекут искру кресалом. Неотъемлемой частью повседневной жизни было занятие домашними ремеслами. Среди женских ремесел основное место занимало прядение и ткачество. Посетителям продемонстрируют процесс ткачества на вертикальном ткацком станке, расскажут об изготовлении тканей, их окрашивании и заготовке сырья.

Свои музыкальные произведения викинги играли на простых смычковых и струнных инструментах. Посетителям продемонстрируют игру на некоторых из них, а также расскажут о музыкальной народной культуре того времени.

В рамках программы будут работать выставки: «Лавка купца», «Предметы вооружения викингов» и «Косторезная мастерская».

В Гостином Дворе 11 и 12 декабря состоится самое грандиозное событие в кукольном мире — Московская международная выставка «Искусство куклы». Экспозиция соберет сотни художников из России и 12 стран мира. Особый раздел — куклы из частных собраний и коллекционные собрания музеев. Несколько Музеев куклы покажут редчайшие экспонаты из своих хранилищ.

Будут представлены фарфоровые роскошные красавицы — идеальная классика — и ироничные характерные персонажи, как остановившиеся мгновения жизни в куклах; зрители увидят кукол интерьерных, театральных и мультипликационных, кукол-хампельманов, кукол маротте, кукол в картинах и фотографиях современных художников.

В рамках выставки пройдет «ПетрушкаФест» — звонкая яркая ярмарка с элементами балагана и представлениями кукольных театров.

Большой фестиваль мультфильмов 11 и 12 декабря ждет взрослых и детей в московских кинотеатрах. Зрители увидят лучшую мировую анимацию и конкурсные показы, смогут принять участие в мастер-классах и бесплатных программах, в открытом фестивальном клубе и «Ночи анимации». Фестиваль покажет детские программы современной российской анимации и девять полнометражных фильмов.

В российской конкурсной программе «6+» дети смогут увидеть мультфильмы о брекетах, о дружбе девочки и Тигра, о барашке Уолтере, который хотел стать облаком, а в программе «12+» — мультфильм-зарисовку о настоящем романтике.

Фестиваль представит ретроспективу режиссера-аниматора Марии Муат, авторству которой принадлежат циклы сказок о Дядюшке Ау, «КОАПП», фильм «Влюбчивая ворона».

Специальным событием фестиваля 11 декабря в Третьяковской галерее станет лекция Юрия Норштейна, на которой знаменитый мультипликатор расскажет о куклах. А в киноцентре «Октябрь» в субботу пройдет «Ночь анимации», где зрителям представят лучшие зарубежные короткометражки минувшего года.

На Главной выставке страны продолжается Международный фестиваль искусств «Вдохновение», впервые представляющий проект «Вдохновение. Зима». На форум приедут творческие коллективы из разных городов и стран. А основными темами их выступлений станут дружба народов и семья.

В субботу, 11 декабря, зрителям покажут спектакли режиссера театра и кино «Недолгое счастье Ювана» и театральной компании «Трикстер» «Как создать вселенную» — научную, хореографическую постановку, основанную на одной из научных теорий, а именно теории большого взрыва. В спектакле использованы элементы цирка, пластического и драматического театра. Зритель погрузится в фантастический мир, где нет времени и пространства, нет неба и земли, только бесконечность космоса.

Юные гости фестиваля смогут посетить две творческие лаборатории: «От алеутов до эскимосов через театр», где расскажут о культуре, обычаях и верованиях народов Севера России, и «Кухня мира», где в процессе приготовления блюд разных стран ребята создадут свой мультфильм.

Активная подготовка к праздникам началась в московских музеях. Так, Зимние мастерские открыл Музей декоративного искусства. В Лаборатории домовых росписей Русского Севера 11 декабря участники смогут познакомиться с подлинными предметами XIX века, украшенными росписью из «северной» коллекции музея; откроют для себя основные свойства цвета по авторским методикам цветовых тренингов; распишут деревянное панно в технике северных росписей.

А юные гости музея 11 и 12 декабря приглашаются на программу «Самый короткий день в году», посвященную традициям встречи Рождества и Нового года в России. Ребят ждет рассказ о праздниках, колядование, мастер-класс и представление в вертепном театре.

В Музее Москвы 11 и 12 декабря продолжит работу фестиваль новогодних программ «Елочный базар». Юные гости и их родители могут посетить четыре елки, шесть праздничных спектаклей и выставку «Рождество».

Самые юные посетители приглашаются на программу «Теплая елка». Их ждет сказка с оригинальным сюжетом, открывающая тайну появления на свет Деда Мороза. Участники праздничной программы «Чудная елка» устроят распаковку подарков, спрятанных в старинном сундуке. «Щелкунчик и Мышиный король» познакомят с писателем Эрнстом Гофманом и его сказкой. А «Рождественские истории о Москве и москвичах» расскажут участникам программы о столице времен Гиляровского.

В воскресенье, 12 декабря, Театр из пластилина представит спектакль «Человеткин».

В выходные дни пройдет ряд интересных познавательных мероприятий. Так, Исторический музей к выставке «Шедевры Русского музея. «Смолянки» Дмитрия Левицкого» приурочил специальные образовательные мероприятия. 11 и 12 декабря выставку можно посетить с обзорной экскурсией, на которой расскажут интересные факты из жизни воспитанниц и истории Смольного института.

Кроме того, в субботу состоится лекция «Екатерина II и мода российского двора» о том, как появился русский национальный стиль в одежде, какие концепты он соединил, какой была придворная мода того времени, что такое русское платье и почему его появление сыграло такую важную роль.

Российская государственная детская библиотека 11 и 12 декабря зовет горожан на фестиваль семейного чтения #ЧитайФестФольклор. Гости библиотеки смогут встретиться с писателями и художниками-иллюстраторами, принять участие в тематических квестах, интерактивных чтениях, мастер-классах и дискуссиях, послушать лекции, увидеть театрализованные чтения, новинки кино и мультфильмов.

Читатели смогут пообщаться с писателями Галиной Дядиной, Мариной Бородицкой, Асей Кравченко, Андреем Усачевым, Дмитрием Овсянниковым, Александрой Птухиной, Юрием Нечипоренко. Актеры детского театра «Отражение» прочитают «Русалочьи сказки» Алексея Толстого и покажут спектакли «Новогоднее счастье» и «Союз Совы». Театральный мастер-класс «Играем в русскую народную сказку» проведет Наталья Родная. А художница Юлия Сиднева приглашает на мастер-класс по книге Нины Дашевской «Зимний мастер».

Гости фестиваля увидят фильм «Байкал. Удивительные приключения Юмы» о путешествии маленькой нерпы.

На Главной выставке страны для всех желающих 11 и 12 декабря открыты двери просветительского проекта «Знание. ВДНХ». Цикл декабрьских программ носит название «Умный Новый год». В субботу в центре «Космонавтика и авиация» гостей ждет музыкальная программа, посвященная 60-летию полета в космос Юрия Гагарина. Основой для концерта одного из главных русских техно-диджеев Никиты Забелина и композитора и терменвоксиста Петра Термена станет практически вся история электронной музыки.

На следующий день проект «Скандинавские киновоскресенья» подарит гостям ВДНХ возможность не только изучить особенности северных языков, но и посмотреть фильмы в оригинале с русскими субтитрами. Участников ждет урок шведского языка, на котором покажут киноленту «Любители».

Музей Москвы в декабре приглашает горожан на программы, приуроченные к Месяцу экологии. 11 и 12 декабря в пространстве выставки «Москва без окраин. Капотня» пройдут дискуссии и мастер-классы. Тема разговора в субботу — «Зелень: парк, огород, подоконник». Его участники обсудят, что могут предложить городские парки для актуализации огороднического сюжета, узнают, как развить пермакультуру прямо на подоконнике, а также изготовят керамические адаптеры. 12 декабря состоится дискуссия «Вода в городе». Перед беседой пройдет мастер-класс, где гости музея обсудят экологические проблемы.

А в Биологическом музее имени Тимирязева 11 декабря пройдет Сойкин день. Удивительная птица способствует распространению дубов, запасая на зиму до четырех килограммов желудей. Сойка способна подражать пению других птиц, человеческой речи и воспроизводить самые разные звуки. Научные сотрудники расскажут о птицах в мифах и легендах и о птицах-пересмешниках.

Юные посетители смогут проявить свою творческую фантазию на мастер-классах, где сделают сойку-игрушку для новогодней елки и кормушку для птиц. В музее расскажут и о том, как правильно кормить птиц зимой, вспомнят пословицы, поговорки и народные приметы, связанные с птицами. В программе также значатся «Сойкина игротека», пазлы, кроссворды, лото и теневой театр.

Традиционно музеи и галереи города предлагают вниманию гостей несколько интересных выставок. Так, в музее «Садовое кольцо» в начале декабря начала работать выставка «Новогодняя сказка в зимнем лесу».

Акварельные произведения искусства художницы Анастасии Куровой посвящены русской зиме. Красив зимний лес, когда вся природа играет своими красками. Художник воспевает красоту зимы на рассвете, ночью, при теплом закатном солнце и днем, когда снег особенно слепит своей белизной.

Кроме того, в экспозиции представлены мозаичные работы. Так, мозаика «Рождественская сказка» показывает уникальную технику, когда мастер использует не только привычную для мозаичных работ смальту, но и перламутр и гальку.

Дарвиновский музей ждет гостей на выставку «Где растут шишки?», которая расскажет о значении шишек не только в человеческой культуре и быту, но и в развитии жизни на нашей планете. Посетители увидят шишки разнообразных форм и размеров, а также узнают интересные факты и полезные кулинарные рецепты, полюбуются старинными гравюрами и фотографиями.

Шишки стали непременными спутниками рождественской ели и символом Нового года. Превращенные в елочные игрушки, они несут пожелания мира и добра в семье, рождения детей. Значению шишек в жизни человека посвящен большой раздел выставки.

Выставка приводит десятки интересных фактов о хвойных растениях. Шишки отличаются невероятным разнообразием форм и размеров. А украшением экспозиции стали фото- и видеоматериалы профессиональных фотографов и любителей дикой природы.

Московский музей современного искусства и галерея «Триумф» представляют персональную выставку художника Егора Плотникова «Большие перспективы». Перед зрителями предстанут более пятидесяти работ мастера — живописные полотна и скульптуры, находящиеся в диалоге. Однако в данной экспозиции Плотников выходит за рамки привычных способов представления работ, намеренно разъединяя живопись и скульптуру.

В поиске натуры художник обращается к местам, где он вырос. Несмотря на то что его пейзажи чаще всего имеют достаточно точную географическую привязку, автору удается сохранить простоту и универсальность изображаемого, что неизменно вызывает чувство ностальгии. Плотников настойчиво возвращает зрителя к метафоре дороги: дороги, которую еще предстоит проложить, дороги без начала и конца, где путь не является средством достижения цели, а символизирует процесс и время для размышления.

В Государственном музее Востока Арт-фонд Даши Намдакова открыта выставка авторских кукол семьи Намдаковых «Ульгер: сказки и грезы».

Гости музея увидят авторских кукол, графические рисунки-эскизы и предметы из музейных фондов — всего более 100 уникальных предметов искусства. Экспозиция познакомит зрителей с современным народным искусством России, ее восточного региона — Бурятии.

Выставка авторских кукол «Ульгер», что в переводе с бурятского языка означает «сказание», посвящена теме кукол и народных ремесел монгольских народов. Традиция изготовления кукол в культуре бурят происходит от поклонения культу матери, священным животным, божествам местности. В экспозиции представлены герои известных бурятских мифов, персонажи классических и современных театральных постановок, есть куклы-символы, куклы-настроение. Всех их объединяет ненавязчивая национальная окраска, традиционные формы выражения представлений о прекрасном, о милосердии и справедливости, мудрости и мужестве.

И, конечно, москвичей и гостей столицы ждут в кинотеатрах. В четверг, 9 декабря, очередная порция фантастических, лирических, драматических и просто хороших фильмов и мультфильмов вновь порадовала большой экран. В афише несколько лент национального производства: «Море волнуется раз», «Честный развод», «Владивосток» и «Здравствуй, Дедушка Мороз!», чудесные семейные фильмы «Щелкунчик» и «Большой красный пес Клиффорд», ретродрама «Заводной апельсин», драмы «Спенсер» и «Вестсайдская история», триллер «Мафия: Смертельная игра», фильм ужасов «Календарь дьявола» и музыкальная документалка «Monsta X: The Dreaming».

А в сети кинотеатров «Москино» 12 декабря стартуют Дни научного кино ФАНК. Зрители увидят документальные картины, где можно совершить путешествие в мир хлеба, проанализировать природу страха, поразмышлять о способности фиксировать реальность с помощью фотоаппаратов и помедитировать о месте человека во Вселенной.

В кинотеатре «Полет» в воскресенье покажут фильм «Вкус страха», в котором швейцарский режиссер Мирьям фон Аркс интересно и остроумно анализирует универсальный вопрос: «Почему люди боятся страха?». Автор ленты отправит зрителей в путешествие по земному шару, где они встретят людей, которые замирают от страха, ищут его, находят и любят.

Редакция «Вечерней Москвы» желает вам провести эти выходные интересно и с пользой.

Александр Петров, иллюстрация к книге Ивана Шмелёва «История любовная»

Роман Ивана Шмелева «История любовная»,
иллюстрациями к которому стали кадры из анимационного фильма «Моя любовь» (автор сценария, режиссер и художник — Александр Петров, обладатель анимационного «Оскара»).
Одно из самых лиричных произведений Ивана Шмелёва — история первой любви и поисков счастья, борьбы света и тьмы, чистоты и греха.

Мультипликатор и одновременно иллюстратор говорит: «После «Старика» (речь идёт о мультфильме «Старик и море», получившем «Оскар») я взял большую паузу, уж очень много энергии забирает каждый фильм. Когда работал в Канаде, так захотелось чего-то русского… Попало в руки собрание сочинений Шмелева, которого до этого я знал, в общем-то, довольно поверхностно. А когда вчитался в этот роман — так вот же оно, российское, близкое, родное. И — моё. Речь идёт именно о первой пробуждающейся любви — детской, наивной. И решительной, и глупой. Со всеми подробностями мятущейся романтической души. Роман написан настолько лёгким языком, и так непосредственны переживания героев… Я влюбился в язык Шмелева. История лирическая, поэтическая — об ответственности человека перед любимым и перед самой любовью.

Ксения Алексеева, иллюстрация к книге Кеннета Грэма «Ветер в ивах»

«Ветер в ивах» Кеннета Грэма —
одна из книг, которые с равным удовольствием читают дети и взрослые. В Англии её много лет ставят рядом с бессмертной «Алисой» Льюиса Кэрролла. Главных героев в книге несколько: крот Мол — романтик и мечтатель, его друг Рэт, принадлежащий к семейству водяных крыс, — реалист, Тод из знаменитого рода жаб — фантазёр и хвастун. Но в книге есть и другие герои: Река, на берегу которой происходит действие повести, Дремучий Лес, обширные луга вокруг. Они живые и одухотворенные. Эта классическая английская сказка, в которой сочетаются юмор и лиризм, проиллюстрирована молодым художником Ксенией Алексеевой с таким же мягким юмором, лиризмом и уютом.

«Ветер в ивах» возник, как это часто бывает с детскими книгами, из устных рассказов: в 1904 году, когда сыну Грэма исполнилось четыре года, отец начал рассказывать ему сказку, в которой участвовали Крот и Крыс; когда через несколько лет сына отправили на несколько месяцев к морю — Грэм продолжил свой рассказ в письмах. По свидетельству домашних и друзей, он и не думал о публикации своей повести. Сделать это его убедили друзья. Подобно Льюису Кэрроллу, который кардинально переработал рукопись «Приключений Алисы» перед публикацией, Грэм отредактировал и значительно дополнил свою повесть. Перевод её на русский язык был создан значительно позднее, чем перевод «Алисы»: в 1980-е годы. В новом издании издательство «Вита Нова» публикует перевод, созданный Виктором Луниным более 40 лет назад.

Артур Молев, иллюстрация к сборнику Осипа Мандельштама «Большая проза»

Новое издание Осипа Мандельштама «Большая проза»,
в которое вошли «Шум времени», «Феодосия», «Египетская марка», «Четвертая проза» и «Путешествие в Армению». Один из этих пяти текстов — «Четвертая проза» — стал своего рода символом веры советской неподцензурной словесности. Книга прозы Мандельштама вышла в свет в серии «Рукописи», посвящённой текстам со сложной издательской и читательской судьбой: распространявшимся в сам— и тамиздате, подвергавшимся цензуре… Издание стилизовано под издательскую папку с ещё не изданной рукописью. Иллюстрации созданы петербургским художником Артуром Молевым, многоплановое творчество которого включает в себя живопись и поэзию, анимацию и музыку; в течение нескольких лет он сотрудничал с известной рок-группой «АукцЫон» в качестве главного художника. Но проиллюстрированы не только тексты Мандельштама, но и комментарии: они дополнены чрезвычайно богатыми фотоматериалами. Комментарии, подготовленные Павлом Нерлером — директором Мандельштамовского центра Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» — и Сергеем Василенко — создателем музейной экспозиции «Осип Мандельштам», составляют почти половину тома.

Борис Диодоров, иллюстрация к книге Сельмы Лагерлёф «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями»

Сказка Сельмы Лагерлёф «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями»,
изданная одна в одном из лучших, если не лучшем, русском пересказе для детей — свободном пересказе 3ои Задунайской и Александры Любарской. Той самой Шурочки Любарской, которой посвящал стихи Николай Олейников. Соавторы работали в ленинградской редакции ДЕТГИЗА. Именно этот пересказ, впервые изданный в 1940 году, стал хрестоматийным детским чтением. Эта сказка открывает большой простор для фантазии художника: её поэтичные пейзажи, фантастические герои, запоминающиеся образы — чего стоит Бронзовый Карл, который гонится за маленьким Нильсом (конечно, Сельма Лагерлёф читала «Медного всадника»). В этом издании — больше 100 иллюстраций классика книжной иллюстрации Бориса Диодорова — знаменитый цикл работ, отмеченный множеством важнейших мировых наград, включая «Золотое яблоко» Международной биеннале иллюстрации в Братиславе.

Самая знаменитая сказка Нобелевского лауреата по литературе, Сельмы Лагерлёф, задумывалась как учебник для первого класса, как книга для чтения о шведской географии, геологии, ботанике и зоологии. Но то, что задумывалось как энциклопедия шведской природы и культуры, воспринимается детьми множества поколений как увлекательная сказка — одна из лучших в мире.

Поль Жув, иллюстрация к изданию «Книг Джунглей» Редьярда Киплинга

«Книги Джунглей» Редьярда Киплинга в иллюстрациях Поля Жува из редкого парижского библиофильского издания

Маугли, Багира, Шер-Хан — эти имена так же хорошо известны детям в нашей стране, как Айболит или Мойдодыр. Пусть дети и не назовут их создателя, пусть и не подозревают, что «Книги Джунглей» состоят не только из историй про Маугли. Впрочем, об этом не подозревают и многие взрослые. Рассказы из «Книги Джунглей», прежде чем они в 1894 году были собраны под одной обложкой, публиковались в английской и американской периодике. Через год вышла «Вторая Книга Джунглей». В этих сборниках рассказы о Маугли перемежаются стихами и историями, не связанными с ним сюжетно, а порой и географически.

В своей автобиографической прозе «Немного о себе» Киплинг пишет: «Рассказы о Маугли предстояло читать детям, прежде чем станет ясно, что они предназначены для взрослых».
Действительно, взрослые могут увидеть в книге не традиционную сказку с очеловеченными животными, но социальную сатиру на тупых бандар-логов или шакалов-лизоблюдов вроде Табаки, или притчу о «естественном человеке», или рассказ о противостоянии Востока и Запада. Но взрослые, да, пожалуй, и дети, любят «Книги Джунглей» не только за это. Это завораживающий мир, где каждый может сказать другому: «Мы одной крови, ты и я».

Александр Головин, эскиз костюма к спектаклю «Маскарад», вошедший в издание пьесы М.Ю. Лермонтова «Маскарад»

Издание «Маскарада» М.Ю. Лермонтова,
в котором материалом для иллюстраций стали эскизы и рисунки Александра Головина к знаменитому спектаклю Всеволода Мейерхольда 1917 года — самому дорогому спектаклю в истории российского театра. Спектакль на сцене императорского Александринского театра готовился шесть лет. Апофеоз перфекционизма и мастерства. 300 тысяч золотом. 4000 эскизов: завесы, кулисы, мебель, зеркала… чернильницы, бумажники, игральные карты… костюмы — каждая деталь была скрупулёзно продумана до последней серебряной или бронзовой нити: даже для маски, которая появлялась в спектакле в течение трёх минут. На сцене не было ни одного готового, «подборного» предмета — даже фарфоровые безделушки были изготовлены по эскизам Головина. Этот шедевр считался утраченным: в 1941 году в здание декорационных мастерских театра попала бомба. Но после возвращения Александринки из эвакуации выяснилось, что декорации не успели доставить после спектакля на склад, и почти все они уцелели. На описи сохранившихся предметов — резолюция тогдашнего руководителя театра Леонида Вивьена: «Спектакль с репертуара снять. Хранить вечно».

Александр Головин — один из самых ярких художников объединения «Мир искусства», обладатель Золотой и Серебряной медалей Всемирной выставки в Париже, академик Академии художеств, главный художник императорских театров.

Юрий Ващенко, иллюстрация к книге «Приключения Алисы в стране чудес»

«Приключения Алисы в стране чудес» и «Алиса в Зазеркалье» в иллюстрациях Юрия Ващенко

В начале 2000-х «Вита Нова» издало двухтомник Льюиса Кэррола в иллюстрациях Юрия Ващенко, который давно стал библиографической редкостью. По многочисленным просьбам любителей «Алисы» издательство выпустило книгу большого, «подарочного» формата с этими работами и с комментариями Нины Демуровой, автора канонического перевода «Алисы» на русский язык.
В мире существует свыше 4000 иллюстрированных изданий «Алисы». Какие только художники не иллюстрировали эти сказки — и Сальватор Дали, который воспроизвёл в образах безумного чаепития свои знаменитые растекшиеся часы, известные по картине «Постоянство памяти». И автор серии книг о муми-троллях, писательница и художница Туве Янссон.

В этом ряду — и замечательные современные российкие художники Геннадий Калиновский и Юрий Ващенко. Работы Юрия Ващенко признаны в Британии одними из лучших иллюстраций к книгам об Алисе.
Бертран Рассел, философ, математик, пацифист и правозащитник предлагал издавать книги о приключениях Алисы под грифом «Только для взрослых». Действительно, математик и логик, физик или химик с любым уровнем образования найдут в ней несколько иные смыслы, чем дети. И всё-таки эти книжки остаются прекрасным сказочным детским чтением.

Титульный лист книги Ярослава Гашека «Похождения бравого солдата Швейка» с полным циклом цветных иллюстраций Йозефа Л

«Похождения бравого солдата Швейка» с полным циклом цветных иллюстраций Йозефа Лады из редкого пражского библиофильского издания 1955 года

Образ бравого солдата, равно простодушного и хитрого, нелепого и мудрого, уже неотделим от иллюстраций Йозефа Лады. Многие поколения читателей воспринимают Швейка именно таким, каким увидел его первый иллюстратор книги. «Я нарисовал Швейка, раскуривающего трубочку под летящими пулями и гранатами и рвущейся шрапнелью. Добродушное лицо, спокойное выражение, по которому понятно, что он себе на уме, но в случае необходимости может прикинуться дурачком», — писал Лада о своей первой картинке к тексту Гашека.

В марте 1921 года на пражских улицах появились плакаты, на которых было набрано: «Первая чешская книга, переведенная на важнейшие языки мира! Лучшая юмористически-сатиристическая книга мировой литературы! Триумф чешской книги за границей!». В то время, когда составлялся этот рекламный текст, не был еще дописан даже первый из тоненьких выпусков по тридцать две странички, которые затем еженедельно (правда, с нередкими перебоями) выходили до конца жизни автора и продавались по две кроны за штуку. Деньги на издание книги Гашеку ссудили слесарь, жестянщик и маляр. Книга стала значительнейшим явлением не только чешской, но и мировой культуры.

Это поистине народная книга. Ведь книга становится народной, когда имя героя знают лучше, чем имя автора. Дети читают о о Дон Кихоте, о Гулливере, о Робинзоне Крузо и Пятнице, но далеко не всегда могут назвать авторов этих книг. Гашека знают потому, что знают Швейка. Эту книгу читают и перечитывают со смехом — здоровым, не признающим никаких табу и авторитетов.

Г.А.В. Траугот, иллюстрация к изданию «Евангелие от Луки»

«Евангелие от Луки» в иллюстрациях Г.А.В. Траугот

Книга вышла в свет в серии «Священные тексты», в которую входят книги Ветхого и Нового завета. Можно сказать, что это Библия в 30 томах, каждый из которых откомментирован современными учёными и проиллюстрирован современным художником.

Как и все книги из этой серии, «Евангелие от Луки» — это светское издание. В него вошли и историко-литературные примечания, и статья о географическом и политическом положении Палестины во времена Иисуса Христа, и новые иллюстрации классика книжной графики Александра Траугота.

«Из всех евангелистов только у Луки есть эпизод с благоразумным разбойником — я особенно люблю это место Священного Писания. В бесчисленных изображениях голгофы я всегда всматривался в лицо раскаявшегося разбойника. Каждый художник давал свою собственную, индивидуальную характеристику этому персонажу, как будто хотел подчеркнуть, что в общем ряду лицо этого разбойника — чей-то документальный портрет», — говорит художник.

Библейские сюжеты и характеры были источником вдохновения для многих художников. Художники ХХI века рискуют встать в ряд великих предшественников — и смотрятся в этом ряду достойно.

Обложка книги «Японские народные сказки» с иллюстрациями Г.А.В. Траугот

Японские народные сказки в иллюстрациях Г.А.В. Траугот

Принято считать, что в сказках разных народов есть что-то общее. Что даже при несхожести сказочных персонажей сюжетные ходы и описанные ситуации напоминают друг друга. Есть даже принятая классификация стандартных сюжетов, повторяющихся в сказках стран и народов, далёких друг от друга географически и культурно. Но, кажется, японские сказки — совсем особенные, зачастую больше похожие на фантастику, чем на сказки. Они словно бы пришли с другой планеты, совсем из иного мира. Удивительно, но в этом «другом мире» действуют те же неотменяемые нравственные законы. Японские сказки очень психологичны, в них есть глубокое постижение души человека. И графика Г.А.В. Траугот, мягкая и лиричная, нежная и ироничная, очень подходит по духу к этим историям.
В издание вошло тридцать японских сказок, словарик и комментарии к текстам, составленные переводчицей Верой Николаевной Марковой.

Реклама