Сергея Соловьева можно без сомнений назвать главным советским и российским режиссером, который посвятил практически все свое творчество исследованию молодого поколения. Его первый художественный кинофильм «Сто дней после детства» о лете в пионерлагере завоевал признание не только в Советском Союзе, но и на Западе. А знаменитая «Асса» стала главным фильмом русского рока. При этом сам Соловьев называл все свои работы случайностью, стечением «жестких и нетерпимых» обстоятельств, которые буквально втягивали режиссера в новые проекты. Вспоминаем главные работы мастера, которые были созданы не благодаря, а вопреки.
«Сто дней после детства» (1975)
В 1975-м молодой выпускник ВГИКа открыл Советскому Союзу окно на Запад, а Западу, как ни удивительно, совершенно новый характер подросткового кино. Пресыщенная откровенностью и уставшая от эпатажа публика была поражена картиной советского режиссера «Сто дней после детства». Ее наивность освежала, удивительный и экзотический мир пионерлагеря, недоступный для западной публики, поражал, а мечтательная романтичность картины, где пионеры были больше похожи на сказочных существ, завораживал.
«Сто дней после детства» намеренно по-соловьевски бессюжетен: в нем есть и любовь, и ревность, и соперничество — вся гамма чувств, которые юные герои сублимируют в театральной постановке «Маскарад» по Лермонтову. По словам режиссера, ему хотелось отразить неясное ощущение счастья и ожидания вечности. В итоге Соловьев был награжден призом за режиссуру на Берлинале, который до этого был закрыт для коммунистических стран.
«Чужая белая и рябой» (1986)
Историю создания фильма «Чужая белая и рябой» Сергей Соловьев описывает в своем рассказе «Азия». Пролистывая журнал «Новый мир», который был отдан на откуп молодой прозе 70-х годов, режиссер прочел предисловие Чингиза Айтматова к повести никому не известного Бориса Ряховского. Знаменитый советский писатель называл все свои литературные труды бесполезными на фоне молодой прозы Ряховского. Соловьев был заинтригован; прочитав рассказ многообещающего автора, поразился его простоте, смешанной с «многовековой мудростью», и решил переработать повесть в сценарий.
Дело происходит в маленьком городе в Казахстане, куда эвакуировали семью молодого Ивана. Главным его увлечением и спасением в тяжелые военные годы стали голуби. Однажды он находит в городке редкую белую голубку, которую тут же отнимают у него местные авторитеты. Параллельно развивается история отца Ивана, который влюблен в бывшую актрису Ксению Старцеву. Минималистичная драма завоевала спецприз жюри Венецианского кинофестиваля.
«Асса» (1987)
Особым талантом Соловьева было даже не то, что он мог уловить дух эпохи. Он всегда интересовался и прислушивался к людям, которые были самим воплощением нового времени, то есть к молодежи. Так случилось и с легендарной «Ассой». Благодаря тонкому чутью режиссера криминальная драма про необычный любовный треугольник превратилась в настоящий портрет еще совсем юного русского рока.
К концу 80-х Соловьев был уже именитым режиссером, однако ему хотелось снять не просто хороший фильм, который оценят синефилы, но кассовый хит, который прогремит на весь Союз. Ялта, начало 80-х. Криминальный авторитет Крымов (Сергей Говорухин) влюбляется в молодую медсестру Алику (Татьяна Друбич), которая после продолжительного романа с ним в итоге увлекается молодым человеком по прозвищу Бананан (Сергей Бугаев).
Сергей Бугаев и Сергей Соловьев, 1987 год
© Олег Иванов/ТАСС
Соловьев хотел сделать практически мюзикл, поэтому ему было важно найти музыку, которая точно отражала бы вкусы Бананана. Он прослушал огромное количество кассет и даже предложил главную роль молодому музыканту Борису Гребенщикову. Но тот отказался и попросил сделать его ответственным за саундтрек. Гребенщиков пригласил на съемки своих друзей из рок-клуба. Так вся страна узнала о «Браво», «Аквариуме» и «Кино» Виктора Цоя.
«Черная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви» (1989)
Соловьев продолжает документировать время во второй части своей трилогии (первая — «Асса», третья — «Дом под звездным небом»). На этот раз все советское общество в эпоху перестройки умещается в коммунальной квартире в доме на Арбате, готовящемся к сносу. «Черная роза — эмблема печали, красная роза — эмблема любви» — настоящая трагикомедия положений. Главные действующие лица: 15-летний Митя Лобанов, который выбирает СССР вместо иммиграции во Францию и жизни с богатым дедушкой; странноватый Толик Гнилюга, промышляющий самогоном, который он любовно называет «Русалочка»; девушка Александра, сбегающая от строгого отца; ее ухажер Владимир.
Для создания саундтрека Соловьев снова сотрудничал с Борисом Гребенщиковым. Уже по традиции картина режиссера отправилась на один из главных мировых кинофестивалей — на этот раз на Каннский.
«Нежный возраст» (2000)
Соловьев называл «Нежный возраст» своим любимым фильмом. Он родился снова благодаря природному любопытству режиссера. Однажды на даче он принялся расспрашивать своего сына Дмитрия о его детстве и отрочестве, и вместо ожидаемых рассказов про школу, первые влюбленности и подростковые проделки услышал трагическую историю о потерянном поколении, которое прошло через Чечню, развал СССР и лихие 90-е. Так родилась основа для фильма «Нежный возраст», сценарий к которому Соловьев написал вместе с сыном. Также Дмитрий исполнил в картине главную роль.
Он сыграл молодого человека, чье взросление пришлось на эпоху становления новой рыночной экономики, которое, как известно, не обошлось без человеческих жертв. Выжить в эти непростые времена герою помогает любовь к однокласснице, которая становится известной моделью.
Советский и российский режиссёр Владимир Меньшов умер от последствий коронавируса, его жена и звезда двух его фильмов Вера Алентова по-прежнему в больнице.
В сети много пишут о Меньшове, как водится, припоминают ему политические взгляды последних лет, но больше всё же говорят о творчестве.
Платон Беседин:
Нет слов у меня сейчас для чего-то внятного об этом замечательном человеке. Он был действительно великий режиссёр. И, что важнее, он был великий человек – принципиальный, искренний, у которого были свои идеалы и свои ценности; он не стеснялся отстаивать их. Это редкость, большая редкость. И особое мужество. И особый талант.
Маргарита Симоньян:
Все его фильмы знаю наизусть. Умный, добрый, старомодно интеллигентный, с потрясающим юмором, совершенно простой и не ‘великий’ в общении, и при этом Великий.
Как же больно-то. Вот уж действительно в груди прям жгет, прям жгет.
Аркадий Бабченко:
Ну и чтоб два раза не вставать — украинских френдов за стенания о том, какой Меньшов был хороший режиссер и какие офигенные он снял любви да голуби, буду в этот раз банить без вариантов. Потому что эти страдания по котам Матроскиным чот подзамумукали уже.
Борис Рожин:
После себя он оставил немало хороших фильмов и ролей.
Ну и конечно известный демарш с отказом вручать премию «Сволочам», который напомнил о том, что и среди прогнившей киношной тусовочки еще можно иногда встретить настоящую гражданскую позицию.
Лев Симкин:
Он не был своим для тех, которые всегда разделяют линию партии (ну не до конца своим – мог, например, завернуть от выдвижения на «оскар» плохой фильм Михалкова), и уж точно был чужим для несогласных, культурные люди воротили от него нос. Говорил, что «остановился где-то посередине между этими двумя стадами». Слово «стада» в этом контексте мне не нравится, да чего уж тут.
Его с юности никто не хотел признавать своим, вот в нем и сидела на них обида. Не взяли во ВГИК, в Школу-студию МХАТ – взяли, но на четвертый раз, не приняли ни в один московский театр. А он назло всем пробился в кинорежиссеры и поставил такие две с половиной картины («Москва», «Голуби» и добрую половину «Ширли-мырли»), которые, не побоюсь высоких слов, вошли в народ – всякий, и в «глубинный», и не очень – и остались в нем. Почти полвека всеобщей любви — для кино, которое, как известно, так быстро устаревает, это невероятно много. Ну а тем, кто относит его кино к низким жанрам, напомню слова Даниила Дондурея о том, что Меньшов, забегая на годы вперед, предвосхитил новое явление — постдок, гигантское расширение документального искусства. Речь о трижды руганой «Москве», которая так долго «слезам не верила», а сегодня, волей-неволей, возможно, поверит тем, которые прольются по ушедшему.
Елена Стишова:
Ушел Володя Меньшов — из тех людей, кому еще не время было уходить. Это добавляет горечи.
Вслед хочу сказать лишь одно: Владимир Валентиныч — из тех художников, по пальцам перечесть, которым дано было чувствовать свой народ. Это свойство таланта, этому нельзя научить и научиться. Он был бескомпромиссно искренен, честен до прямолинейности, не пытался угодить ни зрителю, ни начальству.
Володя, к тебе не зарастёт народная тропа. Твой шедевр «Любовь и голуби» никогда не заржавеет .
Светлая тебе память!
Сусанна Альперина:
«Москва слезам не верит», «Розыгрыш», «Любовь и голуби»… Три его фильма перевернули мою жизнь — знаю их наизусть — от первого до последнего кадра. Цитирую — к месту и не к месту. Стержень был у него такой, словно он — не Меньшов, а Большов. Светлая ему память. Навеки с нами.
Никас Сафронов:
Володя был великим режиссером, выдающейся личностью. Особая Единица. Оскароносец, заслуживший эту награду не за политику, а за историю о жизни простых людей, об их мечтаниях, любви, дружбе – за фильм «Москва слезам не верит». Кстати, я считаю, что и его «Любовь и голуби» тоже заслуживает «Оскара» — гениальный фильм с не менее гениальными актерами.
Ганна Оганесян:
До нас еще не сегодня дойдет, кем этот режиссер и актер был для российского кино. Но ясно одно, никто и никогда не сможет повторить ни жанра, ни интонации, ни особенного юмора его фильмов. Облом постигнет каждого, кто надумает ваять «ремейки»или рискнет повторить манеру игры актеров в его фильмах. И его ужасно жалко, и его родных, и всех нас. Вечная память и на этот раз, уверена, это не привычные слова. Вечная.
Екатерина Барабаш:
Мне кажется, что такой долгий успех фильма «Москва слезам не верит» вот в чем: впервые советский режиссер не пытался рассказать сказку с честной миной. Советское кино всегда было ужасающе серьезным (комедии — не в счет) и отлакированным, но лакировка выдавалась за красивую правду. Меньшов же предъявил свою картину публике так, как и надо было представлять, — как сказку. Это была совершенно не свойственная нашему кино честность, когда никому не предлагалось верить в красивую фантазию. И зритель это почувствовал.
Роман Супер:
Прочитал, что фильм Меньшова «Москва слезам не верит» был показан президенту США Рональду Рейгану перед его первой встречей с Горбачёвым: для того, чтобы он мог лучше понять русскую душу, увидев достоверный рассказ о советской жизни. Рейгану так понравилось кино, что он посмотрел его восемь раз.
Думаю, я смотрел этот фильм примерно столько же раз. Понять до конца русскую душу мне это вряд ли помогло — у русской души, кажется, конца просто нет. Но понять, чем великое кино отличается от любого другого — точно. Покойтесь с миром, мастер.
Марина Птушкина:
«Оскара» Меньшову присудили за мейнстримовскую мелодраму «Москва слезам не верит» в 1981 году. Сказать «Меньшов получил Оскар» мы не можем: наши негодяйские держиморды-чиновники не только не отпустили его на церемонию, но даже не сообщили режиссёру о победе. О награде он узнал СЛУЧАЙНО. Нет, ну каково? Возможно ли такое ещё хоть в одной стране мира? Тебе присуждают самую известную в мире кинонаграду, а ты и не знаешь…
К фильму «Москва слезам не верит» у зрителей разное отношение. Кто-то считает его сладкой сказочкой, говорит: «враки, так не бывает, ни таких слесарей, как Гоша, ни любви между директором фабрики и слесарем… Нам опять навешивают…»
Но эта сказка хороша, и хорошо снята. Типажи и приметы времени схвачены отлично. Американцам картина глянулась из-за того, что это советский вариант одного из излюбленных американских киносюжетов: история Золушки. Селф-мейд вумен, оказывается, такое и в СССР возможно!
Главный фильм в судьбе Меньшова — это конечно «Любовь и голуби». Вот фильм, который способен никогда не надоесть! Как сработали все актёры! Ведь и вправду инфаркт микарда и вот такой рубец можно заработать, смотря фильм в двадцатый раз, звонко смеясь и поражаясь мастерству всех, всей съёмочной группы! Проходят десятилетия, жизнь изменилась чуть ли до неузнаваемости, а раисы захаровны всё так же ищут, кого бы подхватить на курорте, старички всё так же тайком от жен опрокидывают рюмку самогона и сдувают пену с разливного пива, а нади всё так же хлопочут по дому и прощают, прощают, прощают. Потому что умеют любить и прощать. «Любовь и голуби» безусловный шедевр, masterpiece на все времена.
Михаил Виноградов:
«Любовь и голуби» удивительны тем, что невозможно понять, чего больше в авторском взгляде на советскую деревню – обожания и крайне прохладной невосторженности. И как их вообще друг от друга отделить. «Ширли-мырли», конечно, затянут, но все же один из лучших российских фильмов 90-х – весьма нещедрых на шедевры после эпохальных 70-80-х. Да и снять такой Веру Алентову в 53 – одновременно героизм и авантюра.
Тамара Эйдельман:
Я не буду ничего писать про политические взгляды Владимира Меньшова, потому что не хочу участвовать в той уже, увы, традиционной вакханалии на костях, которая, очевидно, сейчас развернется.
Но я могу сказать, что мне нравится фильм «Москва слезам не верит», мне кажется, что в этой доброй сказке рассказано много верного и о нашей жизни, и о советской эпохе, и о женских судьбах.
Мне нравится фильм «Любовь и голуби» — еще одна сказка, только грустная, рассказывающая о человеческом одиночестве. Кстати, как прекрасно играют в обоих фильмах.
И я невероятный фанат фильма «Ширли-мырли». Увы, так и не исполнилась моя мечта — я хотела когда-нибудь подробно и неторопливо смотреть его со своими учениками и выявлять с ними те черты 90-х годов, которые так четко и ясно запечатлел этот фильм.
Марина Королева:
Не «Москва слезам не верит» и не «Любовь и голуби», а «Ширли-мырли» — вот что я пересматривала у Меньшова не раз и не два, с восторгом. Мне-то кажется, что это не вполне кино — при том что кино, конечно, и отличное. «Ширли-мырли» — это такой свиток, разматывающийся в будущее. И всё там предсказано было на ближайшие российские двадцать пять лет, со всеми основными персонажами, со всем сумасшедшим хаосом, алмазами в капусте, милиционерами, судами, с «прости меня, Васенька, дуру грешную», Иваном Израилевичем, Васькой Кроликовым…
Хорошо, что я не киновед и мне всё можно. Это гениальное кино. Недооценённое, не понятое до конца. О том, какое там нереальное созвездие актерское, уж молчу. Не помню больше ни одного такого фильма.
Александр Горбачёв:
кстати, в некотором смысле умер президент прекрасной России будущего, где все россияне будут год жить на Канарских островах. то есть уже не будут.
Юрий Васильев:
Шостакович написал главное произведение о тридцать седьмом годе в 1937 году — Пятую симфонию. Меньшов снял «Ширли-мырли» в самой середине девяностых. С тех пор многие так и разговаривают об изначальных годах новой России — комедией Меньшова 1995 года да чуть более поздними драмами Балабанова; «Брат» — 97-й, через два года, через целую вечность по тем временам.
Все остальное появилось после. Но никак не вместо, несмотря на четверть века с лишним после премьеры «Ширли-мырли».
Соблазнительно, конечно, было бы сказать, что дать киноречь новой России мог только тот, кто помог нам проговорить финал предыдущей страны. «Розыгрыш», «Любовь и голуби», «Оскар» за чисто внутреннюю историю «Москва слезам не верит», наконец — при той санкционной обстановке, куда резче нынешней.
Но это неточно. А вот суметь плюхнуться в новое время с головой, нырнуть до его дна и достать оттуда алмаз «Спаситель России» — это бесспорная заслуга Владимира Меньшова. Его заслуга и наше умение понять, чем были те годы. Каким именно балаганом они были — в том числе.
Вадим Заварухин:
Владимир Меньшов мне запомнился по фильму «Собственное мнение» (1977г.). Немного странно, что подростку понравился фильм на т.н. производственную тему. Однако же.
Дело в том, что, несмотря на дежурную тему и не особо оригинальный сюжет, фильм был без унылого пафоса, легкий, остроумный, что, конечно, заслуга В.Черных, в паре с которым через два года Меньшов сделал свой лучший, на мой взгляд, фильм.
Герой Меньшова в «Собственном мнении» — во многом предтеча Гоши: те же уверенность и прямота, нонконформизм, проницательность, юмор и особая интеллигентная маскулинность.
Николай Карпицкий:
Владимир Меньшов – человек, которого можно назвать старейшим советским гопником. И это не будет оскорблением, потому что он был гопником не просто в силу характера, а по убеждению. Силой своего таланта он возвысил гопника до идеала настоящего мужчины, кого должны добиваться женщины, и кому должны подражать мужчины. Идеал гопничества лежал в основе советского общества, но мало кто мог так его эстетически преподнести. Поэтому фильм про гопника получил Оскар. Через десять лет после оскароносного гопнического фильма над гопнкиами будут смеяться, называть «шариковыми», а советская система рухнет. Однако сейчас произошла реставрация режима, и гопники вновь в почете, потому Меньшов снова оказался востребованным.
О мертвых либо хорошо, либо ничего. Но думаю, что я тут не сказал ничего такого, что могло бы оскорбить знаменитого режиссера и актера или с чем бы он не согласился, ибо он был искренен в своем идеале гопничества.
Андрей Плахов:
Меньшов не был любимцем кинокритиков, и я не исключение. Странным образом мы с Еленой, едва начав свою московскую профессиональную жизнь, оказались по редакционному заданию (кажется, то была «Учительская газета») на съемках фильма «Розыгрыш». Впечатление оcталось совсем не романтическое, оно разбило многие наши киноиллюзии. Режиссер-дебютант Меньшов никак не мог справиться с юными исполнителями и отснять крошечный эпизод вечеринки одноклассников. Шли бесконечные дубли одной сцены с ключевой фразой «Даша принесла крюшон. Это очень хорошон». Мы подумали, что режиссер бездарен, а кино будет полной лажей: кто из школьников на домашней вечеринке в 1976 году пил «крюшон»?
Однако фильм вышел вполне приличным. И научил меня более тонко чувствовать зазор между процессом и результатом. А «Москва слезам не верит» вообще сбила отечественную критику с ее конька. Не помню точно кто, чуть ли не Майя Туровская, посмотрев на «Мосфильме» рабочий вариант будущей оскароносной мелодрамы, сказала: «Нет, такой финал невозможен. Его просто не может быть, его надо менять». Но этот финал остался в истории кино как пример смелости, не боящейся быть смешанной с пошлостью и именно в силу этого нахального бесстрашия побеждающей. Не только на «Оскаре», но и в сердцах сотен миллионов зрителей (аудитория, реально сопоставимая с голливудским блокбастерами). Между тем Меньшов узнал об «Оскаре» из сообщений радио, в Голливуд его никто не отправил.
Я помню несколько его поступков, тоже свидетельствующих о смелости – неважно, попадали они «в струю» или нет. На Пятом съезде кинематографистов Меньшов подверг резкой критике фильм Бондарчука «Красные колокола» и попытки представить его крупным достижением. После этого мы с ним вместе работали в Конфликтной комиссии, освобождали фильмы с цензурной «полки». И я ему за это благодарен. Нет, как режиссер он и в дальнейшем не покорил меня, и все равно его фильмы резко отличаются от приглаженного, выстроенного по правилам кино. Он нарушал правила, создавал свои, иногда это работало, иногда нет, но именно живой энергией личности – некомформной и некомфортной – был интересен. И даже его политические метаморфозы, хочется думать, были не следствием конформизма, а имели другую природу, но обсуждать это здесь и сейчас нет большого смысла.
Максим Кантор:
Меньшов не старался быть «народным», не прикидывался патриотом, не старался казаться проще и доходчивей, чем есть; он просто жил, не притворяясь, не умея «казаться».
Быть «народным» — вовсе не значит выражать приятные условному «народу» клише. Если разобраться, народные «клише» выдумал не сам народ, а те политики, которые под народ подстраиваются.
Володя не мог бы предстать иным, чем он есть от природы, хотя бы потому, что не сумел бы выдумать образ, отличный от собственного, органичного. Странное качество для артиста: он совсем не умел притворяться.
Чтобы лицедействовать, надо уверить самого себя в том, что есть низкий жанр и высокий жанр, — мол, есть благородная трагедия и есть пошлая мелодрама.
Меньшов не различал величественного и вульгарного, как не различает этого народная культура.
Вульгарное часто оказывается величественным, в эпосе вульгарное смешивается с великим легко, а великое порой кажется нам пошлым.
Желание «казаться» было Володе не свойственно.
Подлинное не обращает внимания на то, как оно выглядит со стороны: вульгарным? великим? пошлым? трогательным?
Бывают люди фанерные, склеенные или составленные из кусочков; Владимир был цельный человек, словно вырезанный из единого куска дерева. Кряжистый, неудобный, упертный в землю, с широкими корнями.
С добрейшими голубыми глазами.
Дружба с Меньшовым — подарок.
Все было очень просто. И очень непросто. Так, как оно и должно быть в жизни.
Городской поселок Хотимск — самый восточный уголок Беларуси. Небольшой — чуть больше 6 тысяч жителей, уютный, живущий спокойной провинциальной жизнью на берегах воспетой Аркадием Кулешовым реки Беседь… И один из самых чистых: в отличие от других юго-восточных регионов Могилевщины его не задела чернобыльская авария. И люди здесь чистые: душевные, преданные своим корням и традициям. Приедете — расскажут вам легенду о княжне Хотиме, в честь которой назван поселок, о здешнем «звездочете» — известном ученом, астрономе Сергее Блажко, покажут Свято-Троицкую церковь — уменьшенную копию московского храма Христа Спасителя, познакомят с историческим прошлым поселка и земляками, которые прославляют его ныне. О тружениках, влюбленных в свою малую родину, стараниями которых ныне живет и развивается этот край, наш сегодняшний рассказ.
Задорные, толковые «Хлопцы пасялковыя»
В день нашего приезда в центре Хотимска было оживленно. В городском парке шел концерт, работали аттракционы. «Покупайте билет на колесо обозрения. С него открывается отличный вид на город. Кстати, оно — единственное в Могилевской области», — зазывали культработники.
Аттракционам мы предпочли знакомство с местными фольклорными коллективами. А их в районе множество, а тринадцать, к слову, носят звание народных.
Среди них — мужской вокальный ансамбль «Хлопцы пасялковыя». Ребят в коллективе трое. «Валерый Жадан — гармонь ды баян, Дзянiс Шалганаў — кароль барабанаў, Нiкульчанка Вiталь — нямы рыфмы, як на жаль», — шутя представляют себя ребята. На самом деле Виталий мастерски играет на бубне, а вместе они исполняют как белорусские и русские народные песни, так и эстрадные.
Без них, талантливых, задорных, в районе ни один праздник не обходится. Хотимские «хлопцы» не раз выступали в Курске, Костроме, участвовали в Международном фестивале «Содружество». Национальный колорит, искренность, юмор и темперамент — вот за что они нравятся зрителю.
Руководитель коллектива — 31-летний Валерий Жадан — вспоминает, с чего все начиналось:
— У всех нас после окончания колледжа искусств, Белорусского государственного университета культуры была возможность остаться в Могилеве или Минске. Одного звали в областной драмтеатр, другой успел поработать в областной филармонии… Но так совпало, что каждый решил вернуться домой. Туда, где остались родители, где все свое, близкое сердцу. Одно время мы работали в Хотимском районном Центре культуры в разных коллективах, а однажды решили: надо создать свой собственный, мужской ансамбль. Спелись быстро, а вот с названием вышла заминка. Один из вариантов был — «ВДВ»: Валерий, Денис, Виталий. Но едва ли это имя вызывало бы нужные ассоциации у публики. Мы же выступаем с бубном, гармонью, в национальной одежде: соломенные шляпы, вышиванки, брюки, сапоги. Кстати, с сапогами была интересная история. Песен у нас в репертуаре хватало, а с «амуницией» было негусто. Выдали нам как-то перед концертом черные боты, неподходящие к нарядам. За пару минут до выхода на сцену мы с хлопцами посовещались и рискнули: предстали перед зрителями босиком. После выступления пошли по залу — собирать на кожаные белые сапоги. Собрали, конечно, немного, но людей повеселили. И — запомнились.
Сегодня у мужского народного коллектива — неоднократного дипломанта и победителя региональных, республиканских и международных фестивалей — шикарные костюмы, сшитые на заказ.
— А с названием вопрос решился сам собой, — признаются ребята. — Однажды исполняли нашу любимую песню «Люба», в которой есть строчка про хлопцев поселковых. Нас и осенило: мы ж эти хлопцы и есть!
К слову, в репертуаре хотимских парней немало композиций о родном поселке. А мечтают они о том, чтобы в будущем их дело продолжили их дети, которые сегодня учатся в музыкальной школе: играют на гитаре, цимбалах.
Теплый дом Маховиковых
Уютный коттедж на улице Восточной в Хотимске утопает в цветах. На приусадебном участке — аккуратные грядки, в теплицах зреют перцы, огурцы, помидоры. Вся эта красота — дело рук хотимчанки Оксаны Маховиковой, прекрасной хозяйки и человека с большим сердцем. Дом семейного типа Маховиковых появился в 2016 году. Он — единственный такой на весь район.
— У нас с супругом трое сыновей, — вспоминает, как все начиналось, Оксана Владимировна. — Однажды старший, Дима, придя из школы, попросил у меня сладостей. Объяснил: у мальчика из параллельного класса умерла мама, он остался один. Я люблю баловать домочадцев выпечкой, скоренько собрала для сироты пакет. А когда спустя время его увидела, у меня что-то дрогнуло в душе. Говорю мужу: давай, заберем ребенка, жаль, если его отдадут в интернат…
Так в 2005 году в их семье появился десятилетний Саша. На следующий год уже из Могилева Маховиковы привезли четырехлетнего Артема… И — пошло-поехало. Еще один Артем, Никифор, Саша, второй Саша, Дима, Катя, Сережа, Кристина… За эти годы Оксана Владимировна и ее муж Александр Аркадьевич воспитали 21 приемного ребенка. Одни дети, которых они брали 10—14-летними, вырастали, уезжали на учебу в другие города, других забирали восстановившиеся в правах родители.
Сегодня у Маховиковых: 16-летний Сергей, 14-летние Константин и Вова обожают футбол и волейбол, Костя-младший любит рисовать, особенно ему удаются пейзажи, 13-летний Леня играет на гитаре и мечтает стать инженером, его ровесник Сережа мастерит поделки, единственная девочка — Вика — тоже личность творческая. И все они — первые мамины помощники: и обед вместе с ней приготовят, и дома приберут, и траву на участке скосят, и огород польют.
— Дети у нас из разных семей, а зовут некоторых одинаково, поэтому, чтобы не путаться, старших величаем полными именами: Константин, Сергей, а младших — уменьшительно: Костя, Сережа, — говорит Оксана Владимировна. — И все привыкли.
В выходные к родителям (муж Оксаны Владимировны — дальнобойщик — дома бывает редко) приезжают сыновья: Дмитрий и Денис уже отслужили в армии, живут и работают в Могилеве, Даниил учится в колледже.
— И приемные дети, которые уже выросли и живут отдельно, нас не забывают: пишут, звонят, навещают, — радуется хозяйка большой семьи.
— Наша мама самая лучшая, — обнимая Оксану Владимировну, признается ей в любви 12-летняя Вика. — Она нас всему научила. С ней тепло и уютно. Я мечтаю, когда вырасту, стать доктором, чтобы заботиться о ней и о папе.
— Конечно, с детьми много хлопот. Но ради таких слов никаких усилий не жаль. Есть в жизни вещи, которые деньгами не измерить, — улыбается мама Оксана, и глаза ее лучатся счастьем.
Вторая родина доктора Бормотова
В Хотимск уроженец Гродненской области Сергей Бормотов приехал по распределению в 1985 году вместе с молодой женой Татьяной. Они познакомились и поженились еще студентами, когда учились в Гродненском медицинском университете.
— Первое время, признаться, думали, что в Хотимской больнице мы временно. Отработаем несколько лет и вернемся домой — Татьяна ведь из Гродно. Но, как справедливо подмечено: нет ничего более постоянного, чем временное. Здесь государство нам выделило квартиру, и мы остались. Супруга до пенсии проработала в терапевтическом отделении, — говорит Сергей Павлович. — А наша дочь Ольга — так сложилась жизнь — сегодня работает в Гродненском медицинском вузе лаборантом.
Врач-рентгенолог Бормотов одно время возглавлял Хотимскую райбольницу, ныне трудится по своей специальности. По итогам прошлого года он занесен на районную Доску почета как лучший по профессии.
За годы работы Сергей Павлович повидал разных пациентов:
— Как-то приходит мужчина лет 60, сетует, мол, не ем со вчерашнего дня — больно глотать. Сделали снимок, оказалось: в нижней трети пищевода застряла крупная полукруглая рыбная кость. Спрашиваю его: когда рыбу ел? Кивает: вчера уху варил. Пришлось аккуратно с помощью эндоскопа вытаскивать инородное тело. Глотают земляки периодически и монетки. А один умудрился проглотить луковицу диаметром около пяти сантиметров!
Своим землякам рентгенолог Бормотов регулярно напоминает: обследоваться нужно ежегодно. Ради их же блага:
— На днях заглянул в кабинет знакомый лет 70. Ничего вроде его не беспокоило: ни кашля, ни температуры нет, а снимок показал — на легких пятна. Варианта было два: туберкулез или пневмония. Подтвердился последний вариант. Причем пневмония еще и ковидная. Хорошо, что вовремя выявили. Кто знает, как она протекала бы дальше, тем более у пожилого человека.
Доктор Бормотов, к слову, несколько лет назад мог уйти на заслуженный отдых. Но без любимой работы себя не видит:
— У меня прекрасные коллеги, в кабинете есть все необходимое современное оборудование, так что пока есть силы — буду работать.
Поле жизни Александра Поправко
Тракторист ОАО «Бабушкино подворье» 38-летний Александр Поправко — передовик, неоднократно был отмечен на районных и областных «Дажынках».
— Родился в деревне Хотимского района. Моего отца не стало, когда мне было всего три года. Заботы о семерых детях легли на плечи матери Антонины Васильевны, которая работала в одном из хозяйств животноводом. И мы рано осознали, что должны ей помогать, заботиться друг о друге, — рассказывает Александр. — Мысли сбежать от проблем в большой город не возникало. Мне 11 лет исполнилось, когда муж моей старшей сестры Нины предложил на летних каникулах трудоустроиться в колхоз.
А в 16 лет я уже сам заработал себе на мотоцикл «Восход». Помню, как гордился собой. Отслужив в армии, вернулся сюда, в Забелышин, на «Бабушкино подворье».
Сестры Александра тоже работают в этом агрогородке — кто в школе, кто в отделении круглосуточного пребывания для граждан пожилого возраста и инвалидов. Братья, как и он, — трактористы.
— В свое время хозяйство выделило нам дом в деревне, — рассказывает Александр. — Держим с женой Анастасией большое хозяйство: свиней, уток, кур. Нашей семье на все хватает. Если не лениться, то и на селе можно зарабатывать очень неплохо. У нас свой трактор, мотоблок. У меня машина, у супруги — тоже. До пандемии каждый год возил ее с детьми на море. При желании всегда найдется время и на отдых, и на хобби. Я увлекаюсь футболом, люблю зимние виды спорта. Например, выступаю на районных, областных соревнованиях по лыжным гонкам.
Старшему сыну Александра — Илье — 16 лет. Пошел по стопам отца: учится в аграрном колледже. Уже два сезона отработал на посевной — устраивался на лето слесарем. Младший — Иван — окончил 5-й класс. Его любимый предмет — математика, участвует в олимпиадах. Но тоже любит прокатиться с отцом на тракторе.
Традициям не изменяют
На Хотимском льнозаводе, история которого берет начало в далеком 1932-м, трудится семейная династия Швец: Елена Владимировна — съемщиком длинного волокна, ее супруг Петр Дмитриевич и их сын Андрей — трактористами.
— Первой на завод пришла жена, — уточняет глава семьи. — По образованию она слесарь — сборщик радиоаппаратуры, училась и трудилась в Витебске. Познакомились мы в сельском клубе на танцах, когда она приехала навестить родителей, — мы родом из Хотимского района. Вскоре поженились, и Лена вернулась домой, пошла на льнозавод. Спустя год я туда же устроился. Работали в одной смене, я — загрузчиком сырья, она — в сушильном цехе.
Когда предприятие стало не только перерабатывать льнотресту, но и сеять лен, Петр Дмитриевич перешел в трактористы. В мае у него был трудовой юбилей — 20 лет на льнозаводе:
— Здесь отличные специалисты, достойная зарплата, хороший соцпакет, так что менять место работы не планирую.
Вместе с отцом сеет, пашет, прессует лен 33-летний сын Андрей, в свое время окончивший агротехнический колледж.
— На нашем заводе сегодня трудятся 89 человек. Они и есть наше главное богатство. Коллектив сплоченный, около 50 процентов — молодежь, — констатирует директор Николай Курзенков, который в этой должности уже 35 лет. — Есть уже немало трудовых династий.
Работает льнозавод в три смены. Третья начинается около часа ночи и длится до восьми утра.
На днях в эфир украинского телеканала позвонила женщина по имени Ирина. Она представилась школьной учительницей Сергея Стерненко, который был недавно осужден Приморским судом Одессы на 7 лет лишения свободы за похищение депутата Коминтерновского совета Сергея Щербича в 2015 году.
Характеристику Стерненко учительница дала крайне нелестную.
«Из школы воровал у детей деньги, телефоны. Забрали учиться его после школы в Одессу, потому что не могли с ним справиться. Бежал от родителей. Какой он герой? Негодяй, наркоман, убийца», — сказала Ирина.
Журналисты украинского издания «Страна» посетили родное село Сергея Стерненко, чтоб узнать мнение о нем земляков.
«Так себе был пацан»
Село Садовое Одесской области находится рядом с границей Украины и Молдавии. В отличие от многих соседних сел, сюда проложена довольно приличная трасса. Однако село явно не процветает. На улицах мало людей, многие дома ветхие. Население села около тысячи человек.
Но есть и зажиточные участки.
Дом семьи Стерненко на улице Вишневой один из таких — тяжелые кованые ворота с монограммами, новый каменный забор, огромные стеклянные витражи на входной двери, крытая беседка на половину двора. Соседские дома явно проигрывают в обустроенности.
Ворота дома Стерненко. Очень массивные и дорогие ворота с монограммой семьи
Многие односельчане на вопрос о Сергее Стерненко и его семье либо говорят уклончиво, либо реагируют очень темпераментно и негативно.
Но сразу же просят не снимать их на видео и не упоминать их имен. Мол, опасаются мести со стороны отца и сына Стерненко.
Первый же прохожий, мужчина лет пятидесяти, признается, что лично знает и всю семью Сергея Стерненко, и его лично.
«Сергея знаю с детства, так себе был пацан. Ни с кем не играл из детей соседских. Не знаю почему. А вот его родители отдельная тема. Его папка служил раньше в ментовке, а потом перебрался в погранцы. Еще тогда он со всем селом перессорился. Его в селе ненавидят.
Сынок его уехал и вроде как стал большим человеком в Одессе. Так его отец после этого вообще все края потерял и начал здесь права качать. Мне воду на участке перекрыл, когда я строился. Потом, когда ссора дальше зашла, позвонил моему начальству, и меня поставили перед фактом, мол, либо твоего друга уволят, либо тебя. Я выбрал себя», — говорит нам сосед Стерненко.
Продавец в магазине села рассказывает о семье Стерненко осторожно, следя за каждым словом: «Эту семью многие в селе знают. Заходит ко мне иногда Слава — папа Сергея. Ничего не могу сказать. Ведет себя тихо. Больше ничего о них не знаю».
«Украл телефон у одноклассника»
26-летний односельчанин Сергея Стерненко говорит, что учился с ним в одной школе.
«Это нехороший человек. Честно говоря, неприятно о нем говорить. Тырил по карманам деньги в раздевалке, даже за руку ловили, но мама его все решала — она учительницей была в школе.
Спалили его на том, что украл телефон у одноклассника. В школе его не уважали, но и не трогали. Понятно почему — мама учительница, а папа вроде где-то в ментовке работал. Побаивались, как бы проблем не было. После того как уехал из дома, обнаружился в Одессе. И вдруг стал там „патрiотом“ и на украинском заговорил. Хотя в селе только на русском говорил», — вспоминает парень.
Жительница Садового Инна и ее дочь Елена сразу вспоминают о Сергее. Елена училась на класс старше, зато помнит скандал, который произошел, когда Сергей Стерненко был в старших классах.
«Он украл телефон, но скандал замяли. Потому что у него мама работала в нашей школе. Через пару месяцев еще раз он украл телефон у одноклассника. После этого Сережа даже сбежал из дома, его искали целый день. Потом, неведомо как, телефон был возвращен владельцу.
Но снова эту историю замяли — его мама бегала по всем классам и всех „строила“, мол, все равно виновного найдет. Типа, не ее сын украл. Но все и так знали, что это ее сын крадет телефоны. Были свидетели. Это знала вся школа. Но его никто за это не травил, село бедное, всякое бывает. Но его семья всегда была зажиточной, зачем он крал телефоны, никто не знает», — рассказывает Елена.
Еще одна соседка семьи Стерненко Наталья говорит, что знает Сергея с детства.
«Дети с ним не хотели дружить. В школе у него было несколько плохих случаев, дети рассказывали, что он у них крал телефоны. Несколько раз. Но все эти случаи его родители заминали. Родители его со всеми соседями поссорились.
У меня отец Стерненко пытался отобрать участок земли, которым наша семья давно пользуется. Просто потому, что ему так захотелось. Слава Стерненко (отец Сергея. — Ред.) вообще со всеми в ссоре», — рассказывает Наталья.
И эти люди были против Виктора Януковича из-за того, что он якобы когда-то украл шапку?
Еще одна жительница села утверждает, что отец Сергея Стерненко пытается запугивать соседей.
«Раньше Слава Стерненко, отец Сергея, служил в милиции. В селе давно толкуют о том, как уволили Славу — вроде бы за взятку. Потом перебрался то ли на таможню, то ли в пограничники — служил на границе. Но и там, говорят, „отличился“. В общем, и оттуда его поперли.
Вышел на пенсию. И дал жару всем соседям. Поначалу просто переругался со всеми. Но после 2014 года, когда его сын поднялся в Одессе, начал ходить по селу как хозяин земли, кого хотел щемил. Часто рассказывал, что, мол, у него все местное начальство в корешах. И заткнет рот всем, кто против него.
На отца Стерненко многие жаловались в сельсовет и в полицию. Но власти молчат, боятся», — рассказывает односельчанка Стерненко.
Рассказ учительницы
Удалось журналистам пообщаться и с той самой учительницей, с которой всё началось. Её зовут Ирина Фещенко, в школе она преподавала географию. Она очень близко общалась и дружила одно время с семьей Стерненко и знала Сергея с детства.
Учительница подтвердила слова жителей села Садовое, что семья Стерненко конфликтует с большинством соседей. А также историю с кражами телефонов в школе.
Школа Стерненко
«Учился Сережа нормально, не дурак. Но когда он учился, было у него несколько неприятных историй, связанных с кражами телефонов.
Это знают и подтвердят очень многие односельчане и те, кто с ним учился. Он действительно крал телефоны. Убегал из дома. Отец у него очень жестокий. Видимо, потом это сказалось на его судьбе. Сережа вырос озлобленным на всех.
Как только ему исполнилось 18 лет, ушел из дома. Учился потом в каком-то училище, но не на юриста. А по туристической линии. Это было как раз перед 2014 годом. А потом вдруг объявился на Майдане. После мы узнавали о нем из телевизора и интернета, какие жуткие дела он творит в Одессе. Домой он в первый раз приехал лишь через два года после Майдана», — говорит Ирина Фещенко.
Интересно, что почти все те, кто вспоминал детство и юность Сергея Стерненко, признаются, что побаиваются мести за свои слова.
«Время такое. Сейчас скажешь что-то о Сергее плохое, а завтра приедет в село бригада из Одессы или даже из Киева. Некоторым из соседей уже угрожали по телефону, что хаты пожгут, если будут язык распускать. Местных здесь мало осталось, молодежь почти вся в город уехала. Кто нас защитит, пенсионеров, от этих бандитов? Полиция? Вряд ли. Они сами боятся», — признается один из соседей Стерненко.
Читайте также: Тысячи украинцев без масок штурмуют пункты пропуска на польской границе (ФОТО)
Александр Сибирцев
19.03.2021 18:51
|
|
Рейтинг: 
/ 2
Владимир Николаев,
член Международного есенинского общества «Радуница» (г. Северск Томской области)
На пути к Есенину мне повстречалось великое множество влюблённых в него людей. Одержимых. Самозабвенных. Ищущих. Готовых отдать всё за своего любимого поэта, за каждую малейшую крупицу новой или хорошо забытой старой информации о нём. И каждого из них вела не просто жажда собирательства — подавляющее большинство делилось своими находками с другими. Свои открытия они отдавали людям. Об одном из таких людей я и хочу рассказать заинтересованному читателю.
В санаторий «Истра», что в Подмосковье, меня направили после тяжёлого заболевания. Говорят, когда делаешь доброе дело, тебя твой Ангел незримо ведёт по самой лучшей и правильной дороге. Так было и в этот раз. В вестибюле столовой висело объявление: такого-то числа в актовом зале истринская поэтесса Екатерина Сергеевна Холина расскажет о своих встречах с Горьким, Маяковским, Багрицким и другими советскими писателями и поэтами.
В тот же день в зале собралось множество отдыхающих. В указанное время на сцену вышла пожилая женщина в платке и стареньком пальтишке. Опиралась она на большую суковатую клюку. Взяла в свободную руку микрофон и без предисловий заговорила об Алексее Максимовиче Горьком. А далее, всё более увлекаясь, она рассказывала о Сергее Городецком, Игоре Северянине, об Анне Ахматовой и дальше, дальше, дальше… Воспоминания о встречах с поэтами сменялись чтением их стихов. Чуть передохнув, погасив волнение, Екатерина Сергеевна повела рассказ о встречах с Есениным. Лёгкая грустинка была в её голосе, когда читала его стихи. Но вот всех позвали на ужин, и Екатерина Сергеевна закончила вечер своим стихотворением, посвящённым Есенину.
На вопросы окружающих её любопытных слушателей поэтесса отвечала охотно, но недолго. Пожелала всем приятного аппетита, пригласила желающих поговорить к себе домой и, сославшись на то, что может опоздать на последний автобус, постукивая клюкой, поспешила к выходу. Адрес её запомнился легко и быстро: Босова, 2, квартира 18.
Успев пораньше принять процедуры, часов в одиннадцать я уже стучался в дверь восемнадцатой квартиры. Невозможно сосчитать, сколько раз в тот и последующие годы гостеприимно открывала мне свои двери Екатерина Сергеевна! Записные книжки сохранили очень много. Только в оставшиеся дни до отъезда из санатория я побывал у неё трижды. А затем были ещё поездки в истринский санаторий в августе 1982-го и в сентябре-октябре 1988 года, когда я каждые два-три дня навещал Холину. Зная о моём предстоящем приезде, она специально готовилась: вытаскивала из памяти всё новые и новые события из литературной жизни России 20-30-х годов.
Сколько интересного о Есенине и его близком окружении, о литературной жизни и событиях тех далёких лет доверительно и искренне поведала она мне. Свои воспоминания она дополняла в письмах, записывала в тетрадях и пересылала мне.
…В первый же год после смерти Есенина она начала обходить его друзей и близких знакомых, собирала воспоминания о нем. Странно повёл себя Казин, захлопнув перед ней свои двери со словами: «Я не имею ничего общего с этим алкоголиком». Позже Василий Казин пересмотрел свои взгляды. В предисловии к изданной в 1976 г. книге своих стихов он уже называет себя близким другом Есенина.
В 1926 г. Холина вместе с другом Есенина Фёдором Ворсаповым (Зориным) поехала за воспоминаниями в Вытегру к Клюеву. Он встретил гостей приветливо, много рассказывал о Есенине, был добр и хлебосолен. Но вот ночевать Екатерине пришлось целую неделю в сенях! Николай Алексеевич стелил им там, так как с Фёдором Катя была не венчана, а жила гражданским браком.
Ещё расскажу об очень интересном случае, положенном в основу холинской неопубликованной поэмы «Сергей Есенин». По словам автора, эта поэма получила неодобрение Александра Жарова, который увидел в ней «взгляд на Есенина сквозь кухонную занавеску». Приведу отрывок из этой поэмы:
…Я помню писательский тот ресторан:
С Есениным вместе входила Дункан —
Вокруг восхищённые взгляды.
…У блоковских девушек в кольцах рука,
Расцвечена люстрами зала,
А я поварского не сняв колпака,
Смущённо меж кресел стояла.
…Две пальмы бросают на столики тень.
Зажарен для нэпманов целый олень…
В 1980 г. Екатерина Сергеевна записала свою поэму в мою записную книжку и сказала, что была свидетелем этого события. В сентябре 1988 г. я пришёл к ней с заранее заготовленными вопросами. Ответы её сложились в следующий рассказ:
— Мы готовили ужин по заказу капиталиста в ресторане «Подвальчик». Он так и назывался — «Подвальчик» на Арбате. А капиталист этот был Хаммер. Сейчас не принято говорить о нём плохо. Он наш друг. Тогда он был концессионером. Была в России знаменитая фирма «Карандаш Хаммера». Так вот, он заказал ужин. Готовили мы — повара из «Праги». Какие сделали торты! Но главное блюдо было — запечённая в свиной туше дичь. Затем свинью ещё запекли в туше оленя. Олень был вот такой огромный! (Показывает). Больше стола.
В дичь Хаммер закладывал каждому по сюрпризу: или кольцо, или деньги, или ещё кое-что из драгоценностей.
На званый ужин он пригласил наших нэпманов.
Есенин тоже был приглашён. Наверное, по совету нэпманов. Тогда богачи ходили развлекаться в поэтические кафе, платили большие деньги. На встрече был ещё, точно помню, поэт Пётр Орешин с женой Ольгой.
Дельцы, выпив, начали говорить, что Россия без их капитала ничто, нуль, что она не выживет, что ей скоро придёт конец. Хаммер заявил, что Россия ничто, а вот он всё может, в том числе купить пол-России или пол-Москвы.
Вот тут-то Есенин вскочил и начал возмущённо говорить, что Россия не пропадёт, советская власть победит. «И катитесь вы, господа капиталисты, по домам или ещё куда подальше». Поднялся скандал. Вскоре подъехала чёрная машина, и Есенина увезли в кутузку.
Дельцы постепенно успокоились и продолжили пиршество…
И вдруг дверь открывается и входит Есенин, весёлый и счастливый. Все стали возмущаться: «Как так? Выпустили?..» А Есенин им спокойно: «Да! Выпустили. И даже сам Дзержинский только что читал мне мои стихи».
Праздник быстро стал сворачиваться. Все по-быстрому разбежались, разошлись, исчезли из «Подвальчика».
Приведу ещё несколько эпизодов из рассказов Е.С. Холиной:
— Где впервые Есенин читал «Анну Снегину»? Почти все литературоведы и люди, слышавшие чтение Есениным этой поэмы, пишут, что впервые Есенин читал «Анну Снегину» в Доме печати, Никитский бульвар, дом 6, ныне Дом журналиста. Возьмите, если они сохранились, протоколы Никитинских субботников. Это незадолго до смерти мне подтвердила и сама Евдоксия Фёдоровна Никитина: «Есенин «Анну Снегину» впервые прочёл на Никитинских субботниках. И не все пришли от этой поэмы в восторг. Многие не поняли её глубокого смысла и её высокой художественной ценности». Сам Есенин эту поэму считал наравне с поэмой «Баллада о 26» одним из лучших своих произведений. На Никитинских субботниках существовал обычай: все, кто читал там свои произведения, дарил для будущего музея свои рукописи и книги. Есенин также подарил рукопись своей «Анны Снегиной», но где она сейчас, неизвестно. Некоторые из присутствовавших, а там были многие из теперь известных писателей, стали хвалить поэму. Однако другие, и их было большинство, заявляли, что это не поэма, а лубок, не имеющий литературной ценности ни по содержанию, ни по форме. Что напрасно Есенин сделал главной героиней помещицу-дворянку, а активиста Прона — бандитом, убийцей и пьяницей, хотя и первым поехавшего описывать снегинский дом. Мне было 16 лет. На Никитинские субботники меня привёл знакомый Есенина по Баку Фёдор Зорин, а Аню Рождественскую — поэт Пётр Шамов. Тогда без чьей-либо протекции попасть на Никитинские субботники было невозможно. Довольно тесная квартирка Никитиной тогда помещалась в Газетном переулке около церквушки, крашеной розовой краской. Шубы лежали в передней на сундуках, а в углу стояли многочисленные галоши. Есенин, всегда ждавший после чая второго отделения, когда выступали малоизвестные авторы, в этот раз обиделся, уйдя рано вместе с Зориным и Приблудным. Видно было, что он был сильно расстроен, а Никитиной на прощание он сказал: «На эту поэму я потратил много сил», попросив Евдоксию Фёдоровну в будущем проследить за дальнейшей поэтической судьбой начинающих поэтов Бориса Ковынёва и Фёдора Зорина. «В будущем, — сказал ей Есенин, — Ковынёв обещает стать хорошим поэтом». Творчеством Бориса Ковынёва интересовался и А.М. Горький. Ковынёв выпустил несколько поэтических сборников и стал довольно заметным поэтом. Зорин же поэтом не стал.
…Я не знаю, кто из них ошибается: Анна Алексеевна Городецкая или Сергей Митрофанович, но скорее последний. В феврале 1927 г. Анна Алексеевна рассказывала мне, что Есенин к ним на квартиру (Красная площадь, д. 1) пришёл часа за два до отхода ленинградского поезда, в котором Сергей Александрович должен был ехать, и показал билет. В руках держал шапку-ушанку и очень быстро говорил. От него пахло дорогими духами. Был он трезв, скучен, с большими синими кругами под глазами. Вид у него был больной и утомлённый. Анна Алексеевна предложила ему раздеться, напиться чаю с малиной, лечь в постель, послать работницу сдать билет, отлежаться у них несколько дней, встретить вместе Новый год и после праздника поехать и устроить в Ленинграде все свои дела. Но Есенин сказал, что ждать он не может, дела в Ленинграде у него срочные, что Илья Ионов, поэт и крупный политический работник, писал ему, что журнал почти утверждён, но <с периодичностью> два раза в год, а Сергей просил три раза, что его в Ленинграде будут ждать Чагин и Киров (если приедут вперёд его), и что до Нового года в Ленинграде он должен уладить все дела. Новый год же он будет встречать в семье Городецких в тесном домашнем кругу, и чтобы никого, кроме этой семьи, не было. Из его семьи будут только он и сестры, а также, может быть, приедет жена Софья Толстая, хотя семейная жизнь с ней у него не клеится. Городецкий, у которого в Большом театре пошёл новый текст «Ивана Сусанина», спросил, не надо ли ему денег взаймы. Но Есенин засмеялся, достал из кармана большой бумажник, в котором было много денег крупными купюрами, и сказал, что это аванс за его сборник, выходящий в Госиздате — однотомник, и что книг и сборников у него будет ещё много, так как много новых тем и замыслов. «Я сейчас богач, сам могу тебе дать, сколько тебе надо», — заявил Сергей Александрович. Тогда Городецкие предложили его проводить и посадить на поезд, но Есенин не разрешил: «На улице сильный мороз, поезд отходит поздно, да и провожающих будет много». Но в своих воспоминаниях Городецкий почему-то писал, что видел Есенина дня за два до отхода поезда. Есенин очень ценил семью Городецких и, по примеру художника И. Репина, всегда называл очень красивую и добрую Анну Алексеевну только Нимфой. В шутку Сергей говорил: «Вот Нимфа и теперь, когда меня знает уже вся Россия, не считает меня за известного поэта, а всё считает мальчиком на побегушках, хотя мне уже скоро стукнет тридцать, и не считает зазорным посылать меня в мелочную лавочку за нитками и булавками. Впрочем, все её поручения я исполняю с нескрываемым удовольствием!»
«Я и жена, — говорил мне Городецкий, — никогда не простим себе, зачем мы его тогда отпустили, а не уложили в постель, ведь было видно, что он болен, хотя он и заявлял нам, что ещё никогда не чувствовал себя таким бодрым и здоровым, как теперь, и что все его дела налаживаются. Он по-другому напишет о Ленине, о России, о новой советской деревне, о Кирове и что все его мысли о чёрном человеке он давно отбросил. Пусть не стараются и не врут всякие Лежнёвы и Авербахи, называя его кулацким поэтом, подкулачником, поэтом кабаков и притонов. Он ещё докажет, что он большой русский поэт, певец новой советской Руси. Что от многих своих стихов он с удовольствием бы отказался и многое не будет включать в последующие сборники». На прощание Есенин поцеловал Сергея Митрофановича и Анну Алексеевну, и больше они Сергея живым не видели.
…После смерти Есенина вышло много стихов и книг, посвящённых Сергею Александровичу. Рюриком Ивневым, одним из друзей поэта, была написана о нем доброжелательная пьеса. Однако, ни в печать, ни на сцену пьеса так и не попала. По слухам, В. Мейерхольд предложил А.М. Горькому написать пьесу о Есенине на основе его же статьи в «Литучебе» за 1926 г. В архиве писателя есть план этой пьесы. Нам, своим
ученикам, участникам альманаха «Вчера. Сегодня» № 1, как и многим своим знакомым, Алексей Максимович предложил собирать для него всё, что узнаем о Есенине: книги, статьи, стихи, карикатуры (а их ходило по рукам немало!), сказы о Есенине. Даже все ходившие о нём анекдоты. Он потом отберёт. Горький в присутствии одного из своих секретарей, сотрудника журнала «Наши достижения» Шкапа и П.П. Крючкова заявил нам, что по силе воздействия и по художественным достоинствам пьеса должна стать сильнее, чем его пьеса «На дне», и задумана для того, чтобы помочь молодым поэтам и богемствующей молодёжи, подражающей Есенину только в хулиганстве, найти своё место в жизни. Хулиганство Есенина — от избытка жизненной силы, а у них — от неудач. Всем тем, у кого таланта на копеечку, им кажется, что их талант на тысячу рублей. Всем им хочется вина, денег, славы, а всего этого нет. Многих не печатают, так как печатать нечего, отсюда уныние и слезоточивые стихи. Некоторые живут за счёт их более удачливых собратьев, а отсюда «есенинская грусть» по Руси уходящей, которую они знают только по литературе. Отсюда и волна самоубийств. Краткий план пьесы есть в архиве Горького. Это мне незадолго до своей смерти подтвердила жена Горького — Екатерина Павловна Пешкова и позже Илья Самсонович Шкап.
…Хотя поэт Александр Жаров доказывает, что официально Есенин запрещён не был, партия выступала против его отдельных ошибочных и упаднических настроений в силу сложившихся политических и экономических условий.
В 1933 г. в Москве шёл слёт ударников. В Георгиевском зале выступали Сталин, Калинин и делегаты. У меня был делегатский билет и красная книжка ударника. Стахановцами лучших работников стали называть позже.
В кремлёвский киоск, в вестибюль, привезли много книг, в том числе томики Есенина (издание Гослитиздата 1926 г.). В перерыве многие делегаты встали в очередь. Встал и Иосиф Виссарионович Сталин. Мы уступали ему очередь, но он сказал: «Нельзя, нужен порядок. Вдруг я возьму книгу, а кому-то впереди стоящему не достанется. Значит, я кого-то обижу».
В очереди стоял и Михаил Иванович Калинин. Вот что у киоска он сказал нам: «У Есенина надо отбросить всё лишнее, наносное, всю шелуху, и останется большой, с русской чистой душой, истинно русский национальный поэт с его безграничной любовью к родине, к людям, к жизни, ко всему живому».
В разговор вступил Сталин. Поинтересовался, какие книжки покупают делегаты, пошутил: «Наверно, мало кого интересуют мои «Вопросы ленинизма». Вам «Королеву Марго» бы или «Всадника без головы» для ваших потомков. По своим мальчишкам сужу…» «Нет, Иосиф Виссарионович. Все почти купили вашу книгу», — возразила я и показала ему толстую книгу в сером переплёте с буквами, тиснёнными золотом. Сталин засмеялся: «Для коллекции? А вот Есенина книжечка — это отлично, это большой русский поэт. Его память надо чтить и беречь. Слышали, что сказал Михаил Иванович? Книжка Есенина должна быть в каждом доме. Маяковский и Есенин — это лучшие поэты нашего века. Небрежное отношение к их памяти и творчеству — преступление. Не бойтесь, прятать книжки Есенина сейчас не надо. Была временная вынужденная мера — НЭП, безработица, трудные жизненные условия. А теперь страна растёт, поднимается. У всех есть работа, хлеб. Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселей! А ведь была трагедия самоубийств и даже на могиле Есенина. Мы это знаем и запретили его упаднические стихи. Но никогда не запрещали его лучшего: ни «Поэмы о 26», ни «Анны Снегиной». Всё лучшее мы у Есенина возьмём. А лучшее — это его чувство родины, любовь к ней, уважение и любовь к людям, к новой Руси, о которой он хотел и задумал написать, но не успел. И мы благодарны Есенину, что он жил и работал».
Мы бросились записывать слова Сталина, но он отмахнулся: «Не надо! Это не лекция, не доклад. Это моё личное мнение и доверительный разговор в кулуарах…».
Обладая отличной памятью, дома я записала почти дословно сказанное о Есенине Калининым и Сталиным.
Значение этого первого моего знакомства с женщиной, любившей Есенина и много знавшей о нём и его окружении, невозможно переоценить. Екатерина Сергеевна стала первым проводником в моих есенинских поисках. По материалам, полученным от неё за двенадцать лет нашего знакомства, можно написать целую книгу. Родилась она 11 ноября 1908 г. в Москве. Отца в 1918 г. зарубили на Дону калединцы. Мать — закройщица, член партии ленинского призыва 1924 г. Стихов не любила. Есенина считала поэтом «кабаков и ночных притонов». Так им объяснил агитатор на 16-й фабрике «Мосшвея». Бабушка Аксинья (Ксения Платоновна Тюмикова, дев. Раковская) часто пела «песни». Так она называла стихи Есенина «Ты меня не любишь, не жалеешь», считая эти стихи цыганским романсом, и «Ты жива ещё, моя старушка». Бабушка слышала от дочери, что партийные не признают Есенина, что это «вредный» поэт, да ещё самоубийца, который каким-то шибко заразительным стихом потянул за собой в могилу многих. С учётом этого мать приготовила отнести в мусорку маленькие огоньковские томики Есенина, а бабка Аксинья спрятала их для внученьки в свой иконный киот в божницу, зная, что пятнадцатилетняя внучка любит эти стихи. Сама Екатерина окончила ФЗУ по поварской специальности и поступила на работу в ресторан «Прага» помощником повара и официанткой.
Часто в ресторане бывал Есенин. Там состоялось их знакомство, и молоденькая официантка влюбилась в поэта. Он тоже выделял её и всегда требовал, чтобы его обслуживала официантка Катя. Ласково называл её Рыжик.
Любовь к Есенину Екатерина Сергеевна сохранила на всю жизнь. Сразу после его смерти начала собирать все публикации о нем.
В конце 20-х годов была арестована по доносу студента Александра Тверского. Спас её Генрих Ягода по просьбе своей подруги Людмилы Николаевны Сеталь, первого литературного учителя Екатерины.
Писать стихи начала в 20-х годах. Несколько позже на стихи молодой поэтессы обратил внимание А.М. Горький и поместил их в первых трёх номерах созданного им в 1930 г. альманаха «Вчера и сегодня». Он следил за её творчеством и покровительствовал ей. В 1934 году он создал Литературный институт и предлагал ей учиться, но у Екатерины были другие планы. Она очень любила свою профессию, работала увлечённо, стала ударницей. В Литературный институт она всё же поступила, но уже после смерти Горького, в 1936 г. Курсом младше учился Константин Симонов, с которым Екатерина была знакома. Впоследствии он прислал ей письмо с рецензией на поэму «Сергей Есенин». Вспомнив совместную учёбу в институте, порекомендовал описать всё это в прозе, а также написать воспоминания о встречах с А.М. Горьким. В институте она быстро стала профсоюзным вожаком. Но учиться пришлось недолго. Через два года обстоятельства заставили бросить учёбу.
В конце 30-х годов Екатерина работала сотрудником в редакциях различных газет. Война застала её в Карелии. В конце лета 1941 г. она ушла в партизаны. Воевала в отряде Ю.В. Андропова. Была тяжело ранена. После госпиталя попала санитаркой в действующую армию.
По окончании войны Екатерина Сергеевна переехала в Истринский район, на родину бабушки по отцу. В конце сороковых переселилась в Истру. Работала в редакции истринской газеты. Ещё до выхода на пенсию на общественных началах она создала и возглавила литобъединение газеты. Умерла Екатерина Сергеевна 12 мая 1992 г. в Истре.
Я остался в большом долгу перед Екатериной Сергеевной. С 1980 по 1992 тт. она написала мне 44 письма. В письме от 19 февраля 1985 г. она пишет: «Посмотрю всё, что у меня прозой написано о Есенине, и вышлю… Возможно, Вы сделаете маленькие зарисовки и где-нибудь в Томске, хоть в малотиражке, напечатайте под своим именем. Только укажите, по материалам такой-то». 18 октября этого же года я получил от неё бандероль с двумя школьными тетрадями рукописей под общим заголовком «Невыдуманный Есенин». К ним комментарий: «У меня их просил профессор В.А. Вдовин, но я не дала, и он обиделся, сказав, что я не литературовед и у меня это не пойдёт, а он литературовед и всё привёл бы в систему…».
От редакции: Мечта Екатерины Сергеевны Холиной сбылась. Наиболее интересные фрагменты её воспоминаний, записанные В. Николаевым, мы с благодарностью опубликовали в этом номере журнала «Современное есениноведение»1.
Письмо К.М. Симонова Е.С. Холиной
Дорогая Екатерина Сергеевна!
Вам напрасно показалось, что я не помню, что мы учились с Вами вместе. Я очень хорошо помню, что старше меня на курс, на том же курсе, где учились Алигер и Долматовский, училась и Катя Холина.
Получил Ваши стихи, получил Ваше письмо и записочку. Прежде всего хочу поблагодарить вас сердечно за те добрые слова, которые Вы адресовали мне в стихотворении, заканчивающем ваше письмо.
А теперь о присланных Вами стихах. Буду говорить правду. Наверное, Вы и хотите её от меня услышать. Думаю, что для читателей и слушателей наиболее интересно то, что Вы написали о Горьком. В стихах о Горьком, в особенности на первых четырёх страницах есть много живого, такого, что чувствуется правда жизни.
Куда меньше мне понравилось всё, что Вы написали о Есенине. Может быть, некоторые детали и хороши, но именно чужих воспоминаний, чем рассказ о собственных.
Пишу вам правду, как думаю. Хотя, скажем, на седьмой странице есть живые строчки о рукописных тетрадках. Совсем уж худо, по-моему, написано про салон Мережковского. Да и надо сказать, что фигура Есенина была с самого начала появления в Петербурге куда более сложной фигурой, чем это можно вычитать из того, что написано Вами в этих стихах. Словом, про Есенина мне, по правде говоря, не по душе, за исключением отдельных строк.
Вы просили, чтобы я написал то, что я думаю. Надеюсь, что искренность моя Вас не обидит. А над первым советом, который я дал Вам в начале письма по поводу рассказа о встречах с Горьким, подумайте. Может быть, стоит над этим подумать.
Желаю вам всего доброго, прежде всего здоровья, которое нам, давним теперь уже студентам, очень и очень сейчас нужно.
Уважающий Вас (подпись)
Константин Симонов
1 Редколлегия журнала «Современное есениноведение» выражает искреннюю благодарность члену Международного есенинского общества «Радуница» Юрию Вадимовичу Блудову за подготовку данного материала к печати.
«Современное есениноведение», 2011 г., № 16. С. 70-76.