Рассказ о любом средневековом городе

История происхождения средневековых городов.

1.1. Причины возникновения городов в Западной Европе.

Успехи в хозяйстве, отделение ремесла от сельского хозяйства, побеги ремесленников из поместий, расселение их возле замков и крепостей, развитие торговли — всё это способствовало появлению средневековых городов.

1.2. Места расположения средневековых городов.

Города в Западной Европе появлялись в различных местах, о чем свидетельствуют их названия: около замков и крепостей (Аугсбург, Страсбург, Бранденбург, Гамбург), вокруг монастырей (Сент Олбанс, Сен Жермен , Сант Яго), около мостов (Брюгге, Кембридж), около переправ через реки(Эрфурт, Франкфурт, Оксфорд), около морских гаваней (Марсель, Генуя).

В немецком языке слово «бург» означает крепость, «фурт» брод, «хафен» -гавань; в английском языке слово «форд» означает брод, «бридж» мост, «честер» (от латинского «каструм») — лагерь.

2. Как выглядел город в Средние века.

Размеры западноевропейских средневековых городов были невелики. Население городов редко превышало 5-6 тысяч. Поэтому все жители могли жить за крепостными стенами. Стены завершались навесами и бойницами, предназначенными для обороны. В башнях располагались часовые, а в их подвалах сооружали колодцы или вырывали подземные ходы. В город можно было попасть через ворота, находившиеся меж двух башен или под башней.

Здесь размещались сборщики налогов. Они брали деньги за въезд, а иногда и за выезд из города. Городские ворота на ночь закрывались. Стены, окружавшие средневековый город, со временем становились тесными и не вмещали всех городских построек. Вокруг стен, образовывавших первоначальный центр города, постепенно возникали городские предместья — посады, слободы, населенные главным образом ремесленниками. Ремесленники одной профессии жили обычно на одной улице. Предместья позднее, в свою очередь, обносились новым кольцом стен и укреплений. Центральным местом в городе была рыночная площадь, неподалеку от которой располагался городской собор, а в городах, где было самоуправление горожан, — еще и городская ратуша (городской совет). Ратуша охранялась войсками, поскольку в ней находились городская казна и городская печать. На башне ратуши ставили часы.

За городскими стенами, а иногда и в их границах, лежали поля, пастбища, огороды, принадлежавшие горожанам. Мелкий скот (козы, овцы и свиньи) нередко пасся прямо в городе. Стены мешали городу расти вширь, поэтому улицы делались крайне узкими, дома (часто деревянные) тесно примыкали друг к другу, верхние их этажи нередко выдавались в виде выступов над нижними и крыши домов, расположенных на противоположных сторонах улицы, чуть ли не соприкасались друг с другом.

В узкие и кривые городские улицы часто не проникали лучи солнца. Мусор, остатки пищи и нечистоты обычно выбрасывались прямо на улицу. Вследствие антисанитарного состояния в городах вспыхивали эпидемии, случались опустошительные пожары.

Уличного освещения не существовало. Горожанин, вынужденный вечером выйти из дому, вооружался длинной палкой и коптящим фонарем, который надо было плащом защищать от ветра.

Улица носила имя какого-нибудь святого или обозначалась названием того ремесла, представители которого селились на данной улице. Садовники, Красильщики, Кожевники, Седельщики — таковы наименования улиц, не требующие пояснений. Иногда улицы были обязаны своим названием тем иностранцам, «гостям», которые часто посещали город: Английская улица в Любеке, Ломбардская в Базеле, Русская во Вроцлаве. Нумерации домов, к которой мы привыкли, не было. Обычно дом украшался эмблемой своего хозяина. Сапожник возвещал о своей профессии выкрашенным яркой краской деревянным сапогом внушительных размеров. Пекарь украшал свое жилище огромным позолоченным кренделем. А если невозможно было найти надлежащую эмблему ремесла, то к дому просто прибивали деревянный щит того или иного цвета. Адрес звучал своеобразно: «Улица святого Якоба, дом синего сапога, справа…». Дома были деревянные, их обмазывали снаружи глиной и крыли тесом или соломой, реже — более дорогой черепицей.

3. Жители средневекового города и их занятия.

Основное население средневековых городов составляли ремесленники. Ими становились крестьяне, бежавшие от своих господ или уходившие в города на условиях выплаты господину оброка. Становясь горожанами, они постепенно освобождались от личной зависимости от феодала. Если бежавший в город крестьянин жил в нём в течение определенного срока, обычно — один год и один день, то он становился свободным. Средневековая пословица гласила: «Городской воздух делает свободным». Лишь в дальнейшем в городах появились купцы.

Ремесленники определённой профессии объединялись в пределах каждого города в особые союзы — цехи. В Италии цехи возникли уже с X в., во Франции, Англии, Германии и Чехии — с XI—XII вв. В большинстве городов принадлежность к цеху являлась обязательным условием для занятия ремеслом. Цех строго регламентировал производство, и через посредство специально избранных должностных лиц следил за тем, чтобы каждый мастер — член цеха — выпускал продукцию определённого качества. Например, цех ткачей предписывал, какой ширины и цвета должна быть изготовляемая ткань, сколько нитей должно быть в основе, каким следует пользоваться инструментом и материалом и т. д. Цеховые уставы строго ограничивали число подмастерьев и учеников, которое мог иметь у себя один мастер, запрещали работу ночью и в праздники, ограничивали количество станков у одного ремесленника, регулировали запасы сырья. Кроме того, цех был также и организацией взаимопомощи ремесленников, обеспечивавшей за счёт вступительного взноса в цех, штрафов и других платежей помощь своим нуждающимся членам и их семьям в случае болезни или смерти члена цеха. Цех также выступал как отдельная боевая единица городского ополчения в случае войны.

Почти во всех городах средневековой Европы в XIII—XV веках происходила борьба между ремесленными цехами и узкой, замкнутой группой городских богачей (патрициатом). Результаты этой борьбы были различными. В одних городах, в первую очередь таких, где ремесло преобладало над торговлей, победили цеха (Кёльн, Аугсбург, Флоренция). В других городах, где ведущую роль играли купцы, ремесленные цехи потерпели поражение (Гамбург, Любек, Росток).

Средневековые города всегда возникали на земле феодала, который был заинтересован в возникновении города на своей земле, так как промыслы и торговля приносили ему дополнительный доход. Но стремление феодалов получить как можно больше доходов от города неизбежно приводило к борьбе между городом и его сеньором. Нередко городам удавалось получить права самоуправления путем уплаты сеньору крупной денежной суммы. В Италии города добились большой самостоятельности уже в XI—XII вв. Многие города Северной и Средней Италии подчинили себе значительные окрестные области и стали городами-государствами(Венеция, Генуя, Пиза, Флоренция, Милан и др.)

Полного равенства всех горожан во времена Средневековья не было достигнуто нигде. Далеко не все население являлось полноправными бюргерами: наемные рабочие, слуги, женщины, неимущие, кое-где духовенство не пользовались правами граждан, но — даже последние нищие — оставались свободными людьми.

Бедняками в средневековом городе были все те, кто не имел собственного недвижимого имущества и был вынужден работать по найму. Ученики мастера в период обучения представляли собой малообеспеченный слой населения. Но они имели надежду после окончания срока обучения купить ремесленную мастерскую, стать мастерами и получить статус полноправных бюргеров. Более печальной была судьба подмастерьев, которые всю жизнь работали в качестве наёмных рабочих у мастера и получали за это жалкие гроши, которых едва хватало на пропитание.

Крайней бедностью отличались и средневековые студенты, университеты которых чаще всего располагались в городской черте. К бедным слоям населения городов можно отнести бродячих актёров, трубадуров. Среди бедняков были и такие, кто нигде не работал, а жил за счет милостыни, которую выклянчивал на церковной паперти.

Продолжаем истории из жизни польских ссыльных, сосланных в Якутию, на ком они женились и как жили здесь.

В предыдущей истории мы рассказали о жизни в Якутии Серошевского. Сейчас продолжим рассказ о судьбе приемного сына Э.К.Пекарского.

Напомним, что в 1900 году умирает неофициальная жена Пекарского Анна Шестакова. Пекарский так и не узаконил с ней отношения, не женился официально. Но усыновил двух ее детей. Об этом мы подробнее писали в предыдущем материале. В 1904 году, уже живя в Якутске после ссылки в Татте, Эдуард Пекарский официально женится на Елене Андреевне Кугаевской, дочери местного адвоката.

«Николаю дали прекрасное образование»

В начале 1900-х годов Пекарский подает прошение на усыновление детей. Дело в том, что в июле 1900 года Анна Шестакова умирает при родах. В это время она была замужем за крестьянина Игидейского наслега А.Константинова.

«Сам выросший в семье своих родственников, Эдуард Карлович, несомненно сочувствует детям, принимает на себя ответственность за их судьбу и начинает хлопотать об их усыновлении. К сожалению, дочь Сусанна не дожила до этого момента, она умерла в возрасте 9 лет», — рассказывает историк Татьяна Щербакова, исследовавшая в архивах письма и дневники из личного фонда Э.Пекарского.

Маленький Николай получает фамилию приемного отца и его отчество.

Вместе с приемными родителями (у Пекарского и его законной жены не было своих детей), в возрасте 9 лет он переезжает из Якутска в Петербург. Николаю дали прекрасное образование, он знал французский, латынь.

Николай Пекарский окончил Ленинградский Восточный институт им.Енукидзе, работал в Архиве РАН, затем в Управлении артиллерии, в управлении Очаковского военно-морского порта.

«Вот и моя надёжа! Словом неудачник, которому уже 36 лет!»

В 1929 году Николай Пекарский неожиданно был арестован. Но после прошений и заступничества Эдуарда Карловича Пекарского, на тот момент академика, Николая из ОГПУ отпускают. Однако позже отношения между отцом и приемным сыном испортились.

«Надежды на сына не оправдались, о чем свидетельствуют его записи в дневниках.

Например, вот его запись: «1932 г. 5 июля. Был Николай с сообщением, что он закончил (по истечении года) свою аспирантуру, как человек слабый в методологическом отношении; и якобы доволен, что имеет, по крайней мере, звание преподавателя китайского языка, но, как беспартийный, не могущий получить места по своей специальности! Вот и моя надежа! Словом неудачник, которому уже 36 лет!
По-видимому, Эдуард Карлович в целом был разочарован не только положением, но и поведением приемного сына», — констатирует современный историк.

Из дневника Э.Пекарского:

«Мне неоднократно говорили, что Николай очень любит меня, предлагали записать его номер телефона. Я наотрез отказался и заявил, что совсем не считаю его своим сыном, что хочу напечатать в газете, как он пользуется моим именем, о чем до меня доходят слухи, иначе его давно бы выслали из Ленинграда в провинцию.

«Николай издавна, чуть ли не с детства, злится на Елену Андреевну за то что она отняла у него отца. Какой же я ему отец? Я имел глупость когда-то усыновить его, и он чем дальше, тем больше стал походить и лицом, и ростом, на моего соседа-якута Григория Тымты!».

«Эти слова записи Эдуарда Карловича свидетельствуют о том, что он не является биологическим отцом Николая. И собственно, им и не был», — говорит кандидат исторических наук Щербакова.

«За месяц до своей кончины, отказался от приемного сына»

Наконец, в фондах Санкт-Петербургского филиала Архива РАН найден документ, говорящий о разрыве отношений Пекарского с приемным сыном.

Это письмо, датируемое маем 1934 года, т.е., за месяц до кончины Э.Пекарского.

«Мною и моей женой на основании акта об усыновлении Вам предоставлена была возможность 33 года назад выйти в люди, т.е., получить образование классическое среднее и окончить два факультета с высшим дипломом.

После 16-летнего перерыва в общении со мной и моей женой Вами через посредство третьих лиц принимаются меры по восстановлению утраченной, по Вашей вине исключительно, родственной связи.

…настоящим предлагаю Вам и Вашим посредникам прекратить дальнейшее беспокойство.
Вам для жизни дано все необходимое, а именно: 1) фамилия, 2) воспитание и 3) прекрасное образование. Старайтесь все это применить во благо общества.

По роду моей болезни, я нуждаюсь в покое. Это учтите и оставьте меня и мою жену, на что мы вправе рассчитывать. 21 мая 1934 г.».

«Что послужило причиной такого трагического противостояния отца с приемным сыном? Об этом можно только догадываться. Но, вероятно, только исключительные обстоятельства и серьезные причины заставили 76-летнего на тот момент Эдуарда Карловича пойти на подобный шаг.
Как сложилась в дальнейшем судьба Николая Карловича Пекарского, свидетельств нами пока не обнаружено», говорят исследователи и историки.

Фото yakutskhistory.net

Часть I. Город и его окрестности

   Книги жанра фэнтези очень часто связаны с эпохой, которую мы привыкли называть «средневековьем», и дело тут не в замках, мечах, рыцарях и прочем антураже. Дело в легендах и мифологии, на которые ссылаются знаковые романы XX века. Профессор Джон Толкин черпал вдохновение из таких эпосов как «Сага о Вёльсунгах», «Песнь о Нибелунгах» и «Беовульф», а его друг Клайв Льюис для своей «Нарнии» позаимствовал кое-что у кельтов, что-то из «Божественной комедии», а некоторые мотивы из «Библии». Основой для многих фундаментальных работ в жанре фэнтези послужило космическое исследование, попытка осмыслить мудрость веков и пересказать простыми словами то, что уже изложили поэты и теологи прошлого. Такое фэнтези на западе принято называть «высоким», а у нас «эпическим».

   Большинство современных авторов эксплуатируют даже не сам жанр фэнтези, а его поджанр. Обычно к нему относится «низкое фэнтези», а еще поджанр «вторженцев» (это когда в наш мир вторгаются могущественные силы извне). Последний является антиподом наших «попаданцев» и популярен на западе. Сравнивать книги современных авторов с работами мастеров прошлого не имеет смысла. У современных писателей, как правило, две цели – развлечь читателя и получить прибыль.

   Как раз для развлечения публики и необходимо хотя бы поверхностное знание средневекового социума. Бывает так, что герой попадает в другой мир, но если там присутствует волшебство, магические ордена, замки, чумазые крестьяне, пророчества о розовых единорогах и т.д. то чаще речь идет именно о средневековье. Вот его-то мы и будем препарировать в серии статей, прочитав которые вы получите много полезной информации.

   Кстати, у средневековья тоже есть свои «поджанры». Оно делится на три периода: Раннее, Классическое (Высокое) и Позднее. Обычно авторы обожают позднее средневековье. Выражаясь простым языком это то «благодатное» время, когда рыцари облачались в сплошные доспехи, замки превратились в каменные исполины, появилась первая артиллерия, церковь стали ненавидеть, крестьяне взбунтовались, по морю пошли навороченные каравеллы, а пешком под стол зашагал Иоганн Гуттенберг.

   О классическом средневековье нам известно куда меньше, а раннее и вовсе останется в нашей памяти только благодаря английским монахам и арабам. К счастью рядовому автору не нужно знать историю, чтобы отправить очередного попаданца завоевывать волшебный мир. Нелишним будет только придерживаться некоторых правил, дабы окружение показалось читателю более реалистичным. Об этом мы и поговорим.

Средневековый город

   Важно сразу оговорится, что когда я пишу «город», я имею в виду большую деревню. Любой автор может сказать – к чему эти ограничения? Захочу, у меня будут сразу пять городов, объединенных мостами из слоновой кости, и в каждом будет жить миллион человек. Мой мир – мои правила!

   Такое часто случается. Есть даже топ самых больших фэнтезийных городов, и это сильно бьет по реализму. Население Древнего Рима в эпоху его расцвета насчитывало 400 тыс. человек. Это не просто много. Это демографический кризис! Рим был ужасным местом, где простые люди едва доживали до 30-40 лет. Слышали поговорку: «Все дороги ведут в Рим». Иными словами вся еда, рабы, оружие, товары и вообще ВСЕ со всего света утекало в эту бездонную клоаку.

Ниже представлен список семи крупнейших европейских городов XIV века

Гранада, Париж, Милан – 150 тыс.

Венеция, Флоренция – 110 тыс.

Болонья – 70 тыс.

Лондон – всего 40 тыс. (а ведь он играл важную роль в делах европейцев).

  Всего пять с населением выше 100 тыс. Заметьте, что большинство этих городов находятся в теплых широтах. Некоторые стоял у воды, по которой доставляют товары, или на равнине, где можно выращивать хлеба. Таким образом, несложно представить, сколько могли себе позволить города прошлого, чтобы оставаться на плаву и как быстро они бы погибли от перенаселения.

   Теперь вообразите, как выглядели деревни в средневековом мире. Повезет, если найдете деревушку с населением в 100 человек. Про Ирландию или Скандинавию того времени и говорить нет смысла. И как вы думаете там будут смотреть на нашего попаданца? Пожалуй, так же как в романе «Обломов», когда вся деревья пошла с вилами на уснувшего неподалеку бродягу.

   Если мы пишем фэнтези, то обязательно должны держать в уме, что средневековый социум пребывает в стагнации. В нем существуют три касты: воины, жрецы и рабочие. Прогресс движется медленно, а то и вовсе стоит на месте. Люди суеверны и набожны. К чужакам у них доверия нет, но своим они верят легко, почти так же легко, как представителям клира.

   Средневековый город являлся частью этого социума и воплощал образ целой эпохи. В нем каждый знал свое место, каждый занимался тем делом, которое ему поручили с юных лет. Сын кузнеца ковал, стрингер изготавливал луки и тетивы, рыцарь воевал, монах молился за спасение душ, мельник обманывал пекарей, подсыпая в муку всякую дрянь для веса и т.д. В реальном мире такой порядок вещей существовал почти 1000 лет. Виллан, ставший рыцарем – это нонсенс. Такой расклад возможен только в романтическом фэнтези. Однако вариант того, что горожанин или фригольдер уйдут в монастырь и к концу жизни станут аббатом или приором был вполне возможен. То же самое касается и военной карьеры. Простолюдин, не зависимый от феодала, вполне мог возвыситься в этот период, если обладал нужными качествами.

   Город был колыбелью жизни в средневековом мире. Многие из них были обнесены стенами, сначала деревянными с земляными валами, а потом каменными со рвами. Эти укрепления позволяли людям выживать во время набегов неприятеля и держать на расстоянии орды земляков во время эпидемий. Внутри город делился на кварталы и улицы. Номеров на домах и столбов с указателями не было. Улицы назывались как бог на душу положит. Чаще новоприбывшие ориентировались по площадям, церквям или щитовым вывескам под крышами домов. На постоялые дворы, как это было в «мушкетерах» у Дюма, ориентировались еще реже. Раньше они были не так распространены в черте города, и не стоит их путать с тавернами. В английском языке «a tavern» – чаще обозначает существительное «бар» или «пивная», в то время как «an inn» – относится к месту длительного пребывания и располагается на тракте, за пределами городских стен. На самом же деле в прошлом и там и там можно было переночевать, но таверны все же чаще использовали для короткого отдыха.

   Кроме жилых кварталов в больших городах располагались цеховые улицы, чаще тупиковые, без возможности пройти через них. В эти особые зоны запрещалось заходить даже горожанам. Там работали мастера и подмастерья. У каждого из них был свой герб, положение в обществе и каждый ревностно хранил свои секреты. Например, цех красильщиков владел формулой несмываемой краски, а цех металлургов изготовил особую печь, в которой за день можно было выплавить вдвое больше железа. За такие секреты могли и убить. Просто так погулять по городу, задавая неуместные вопросы, как мы это делаем в играх, у попаданца не получится. В лучшем случае по глупости он окажется за воротами или в тюрьме, а в худшем в могиле. Последнее может произойти, например, после угрозы поджога, попытки переспать с замужней женщиной или насмешки над каким-нибудь святым. Как там писал Умберто Эко: «Если бы я жил в средневековье, то я был бы уже мертв». Двойная ирония получается.

   Стоит еще сказать пару слов о пожарах. Огня средневековый город боялся так же сильно, как эпидемий. Пожалуй, только эти два бедствия и могли его уничтожить. Большинство зданий состояли из деревянных каркасов заполненных опилками. Такой стиль в Европе называли «фахверком». Горело все это хозяйство превосходно, а колодцев в городах было мало. Пьяницу, пусть и сгоряча пообещавшего спалить дом соседа, убивали просто на всякий случай, вдруг говорил серьезно. Известен даже процесс «наказания» поджигателей. Их запихивали в бочку, обливали смолой и сжигали. Так что к безопасности в городе относились серьезно.

   Обыкновенный средневековый городишко насчитывал приблизительно 1-2 тыс. человек, большинство из которых были потомками первых основателей. Некоторые жители состояли в родственных связях и управляли городом. Отсюда пресловутое деление на «дома», которое часто проскальзывает в серии популярных романов Джорджа Мартина и Фрэнка Герберта. «Дом» или «Клан» – это фактически семейная община, объединенная общими предками. Для такого сурового времени людям было свойственно держаться вместе. Чужаков в общину принимали неохотно, а изгнание из нее считалось страшнейшей карой. Таким был типичный средневековый город. Вы можете туда войти и пожить, но остаться навсегда, скорее всего, не получится.

Средневековая деревня

   Если нельзя остаться в городе, то куда же идти попаданцу? Как правило, туда, куда они все идут – на поиски приключений. За пределами городских стен царила мрачная действительность. Стоило путнику свернуть с торгового тракта и количество постоялых дворов сокращалось до минимума. Появлялись густые леса, болота и горы, где жил темный люд, не нашедший место в городе и на фермерских хозяйствах. Как правило, это были преступники, изгнанники или отшельники. Авторитетных лекарей за городом было немного, а те, что врачевали травами, делали это тайно. Шанс подцепить заразу и умереть, не успев получить должного лечения, был высок.

   Тут стоит заметить, что прямо за городской стеной дела обстояли не так плохо. Там тоже кипела жизнь. Как правило, отцы-основатели выбирали самое удобное место для города, где можно выращивать урожай и подвозить товары извне. Равнины, пшеничные поля, огороды, яблоневые сады и полноводные реки, – обязательный пейзаж для окрестностей любого средневекового города. Жить в глубоком ущелье или на скале посреди пустошей могут только люди из вымышленного мира. В реальности города-гиганты вроде Милана и Парижа надо было чем-то кормить. Посему, покинув город, путник сперва шел по торговому тракту мимо сотен фермерских хозяйств, либо уплывал из него на корабле через порт.

   Крестьянские поселения были продолжением города, а в некоторых странах, вроде Италии, его частью. Так или иначе, одно не могло существовать без другого. Город давал провинции одежду, инструменты, помогал лекарствами, а селяне взамен поставляли туда еду и стройматериалы.

   Земли вокруг города принадлежали мелким феодалам, чьи массивные дома были выстроены в глубине провинции, неподалеку от города. Они же владели мельницами, полями, лесами и крестьянскими поселениями. Административным центром таких владений являлся манор, а также домен – земля в собственности лорда, дарованная королем. Манором, кстати, называли не только дом-крепость, но и владение феодала в целом. Напоминало все это хозяйство современный дачный поселок, только забором между участками служили дороги, речушки, мосты и каменные насыпи.

   Многие крестьяне проводили в родной деревне всю жизнь. Иные могли убежать в леса и стать разбойниками, однако век таких бунтарей был короток. Чаще люди предпочитали работать за еду и пару недель в году бесплатно на церковь, ради спасения души. Большинство из них были вилланами или сервами (крепостными батраками), но встречались и фригольдеры, владельцы собственной земли. Объединяло их лишь одно – труд. Средневековый крестьянин работал как вол, отдыхая только по воскресеньям и на церковные праздники. О том, сколько таких праздников было в году можно представить, просто изучив православный календарь. Вот и получается, что европейский крестьянин отдыхал чаще современного офисного работника. Оно и понятно, какому сюзерену нужны полумертвые работяги?

   Главной тягловой силой в деревнях были не только крестьяне. Лошади и быки работали наравне с людьми. Как писал Майкл Крайтон: «Средневековье – это мир лошадей». Этих животных попаданец встретит повсюду, а их несравненный аромат будет преследовать его чаще, чем вонь стертых ног. Почему ног? Да потому что крепкая, рабочая лошадка в средневековье стоила как машина в наше время, а содержание ее обходилось еще дороже. Феодал, имевший постоянный доход и поля для выгула скота мог позволить себе табун. Простой человек о такой роскоши не мечтал. Так что сразу оседлать коня, получить жену и дом в Вайтране у попаданца получится только в ущерб реализму. В настоящем мире придется много ходить пешком или плавать на лодках.

   Покинув город, путник так и будет идти по тракту до тех пор, пока не стемнеет. Двери домов на его пути чаще будут закрыты. Немногие фермеры давали кров бродягам, но обычно возле дорог всегда находилась пара домиков, хозяева которых за пару монет или историю охотно принимали прохожих, тем самым избавляя соседей от ненужных гостей. На такой дом обычно указывали там, куда постучится бродяга. В окрестностях города также мог находиться монастырь. В нем странников кормили бесплатно и даже могли ненадолго приютить.

   Если представить демографическую карту Европы времен раннего средневековья, то можно заметить, что большинство людей предпочитало селиться в теплых краях. Население далекой Скандинавии не превышало 1 млн. жителей. Киевская Русь насчитывала 5,5 млн. В пределах Каролингской империи обитало уже 15 млн. человек, а население исламского мира по самым скромным подсчетам – 24 млн. К XIV веку ситуация несильно изменилась благодаря эпидемии «Черной смерти». Таким образом, между большими городами и фермерскими угодьями постоянно существовал пустой от людей мир, соединенный древними римскими дорогами. Многие из них сильно размывало, и они становились непроходимыми. В средневековье дороги вовсе не мостили, а те, которые достались европейцам от римлян, старались держать в надлежащем состоянии. Если в небольшой по размерам Англии между городами не существовало больших расстояний, то на материке все было иначе.

   Незавидна была жизнь тех феодалов, владения которых граничили с глушью, но еще хуже приходилось батракам, чьи поля упирались в чащобу. Во Франции, например, у крестьян долгое время были проблемы с ордами волков. Свирепые хищники постоянно грызли овец, не брезгуя пастухами, грибниками и охотниками. В городе с наступлением ночи люди могли уснуть спокойно, но в деревне фермеры засыпали, держа под рукой вилы или копье, готовые в любую минуту вскочить, когда за окном раздастся испуганное блеяние овец. Важно понимать, что для средневекового человека живущего в глуши тьма была вещественна и враждебна, как настоящий враг. С приходом ночи мир сжимался до размеров домашнего очага, а окрестности наполняли злые силы: ведьмы, бандиты, демоны, колдуны и даже сам дьявол.

   Мне трудно представить, что чувствовали люди, которых навсегда изгнали из общины. Как они жили в лесах одни в землянках и шалашах, как, будучи суеверными до мозга и костей, готовились к приходу ночи. Не такими уж веселыми кажутся приключения попаданцев на просторах этого мира. Правда, когда под рукой есть магия и спутники все кажется немного проще, но это только на первый взгляд. Хороший автор всегда найдет способ усложнить героям жизнь.